Теперь, особо, о Таньке. Она тоже знает о моих удивительных способностях. Но не только поэтому.

Мы познакомились год назад на математической олимпиаде. До этого я ее не замечал, хотя учились в параллельных классах. А тут — заметил. А потом она меня на день рождения пригласила.

Вот я и рассказал Таньке о своих чудесах. С шуточками, понятно, с прибауточками. Она почему-то нахмурилась и спросила:

— И давно это с тобой, Сережа?

— Недели две.

— Все правильно, — подтвердила она какие-то свои догадки. — Ты изменился за это время. Теперь ясно, почему.

— И как тебе этот новый Серега Соколов? — спросил я не без гордости. Танька в эту минуту показалась мне не по-земному красивой.

— Хуже, чем вчера, — огорошила меня Танька. — В тебе с каждым днем прибавляется самоуверенности. Ты кажешься себе исключением, гением, сделавшим открытие. А открыл ты одно: иногда можно потреблять без ограничений, ничего не давая взамен. И тебе это нравится. Вот в чем беда.

Она могла не говорить так долго. Мне с самого начала все стало предельно ясно. До чего измельчало человечество! Даже Танька мне позавидовала. Чего тогда ждать от других?! Но терять Таньку мне не хотелось.

— Завтра же, о прекраснейшая, подарю тебе дворец с рабами. Пользуйся и вспоминай Серегу добрым словом.

Но Танька вспылила:

— Опять?

— Что опять? — не выдержал я. — Я знаю, что говорю.

И тут меня озарила догадка. Я понял, почему Танька так волнуется, и поспешил ее быстрее успокоить:

— Не бойся, — сказал я, — в нашей дружбе это ничего не меняет. Мы с тобой по-прежнему друзья, я тебя не брошу.

Танька опешила, подумала секунду.

— У тебя ко всему прочему, Серега, прогрессирует слабоумие. Лечись. Если поправишься, то… может, я тебя и не брошу.

И она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Поздно вечером зазвонил телефон. Я стартовал с дивана, как знаменитый спринтер Валерий Борзов.

— Сереженька? — скорбно спросил меня бас. Это был крокодил-отец. — Поговорим как мужчина с мужчиной. Ты скоро нам сына вернешь?

— Слушай, папаша, — сказал я ему. — Если бы ты знал, как мне не до тебя. Отвяжитесь вы от меня на несколько дней со своим Геночкой.

— Как это отвяжитесь? — загорячился крокодил-отец. — Ты хоть соображаешь, что говоришь? Знаешь, что мы с тобой сделаем? Перед своей совестью ответим, а сделаем. Век свободы не видать — с запалом ответил крокодил и клацнул зубами.

Через час опять забренчал телефон. И я опять побежал к нему. В трубке пыхтение.

— Это ты, жулик? — спросила меня трубка голосом мамаши-крокодильши. — Мне мой старый все рассказал. Он, видать, с тобой слишком ласково разговаривал. Так теперь я тебе скажу, что с тобой будет.

Очень мне не хотелось с ней разговаривать.

— Знаете что?..

— Что?

— Подите к черту! — и брякнул трубку. Только успел отойти — звонок.

Тут уже я распсиховался и сразу заорал в трубку:

— Идите к черту!

А мне говорят:

— Спасибо за добрый совет. Наверное, я так, Сережа, и поступлю.

И короткие гудки. А я стою — обалдевший, удивительно неудачливый человек. Это ведь Танька звонила.