Во дворце Кулла шел пир — король праздновал годовщину своего восхождения на трон древней Валузии. Десять лет назад он убил деспотичного Борна и сорвал корону с его окровавленной головы. Много воды утекло с тех пор.

Кулл правил Валузией мудро и умело. В стране повысились урожаи, амбары ломились от зерна, бойко шла торговля с соседними и дальними землями, кошельки торговцев и других жителей наполнились золотом и серебром.

Хотя царь и был чужеземцем — родом из Атлантиды, — народ его уважал и любил, правда, для этого Куллу пришлось приложить немало усилий. Ему удалось вернуть древней Валузии ее былое величие и авторитет: враги больше не угрожали со всех сторон королевству, как при Борне, а, наоборот, боялись даже приближаться к границам могучей империи. Народ был сыт и богат, а поэтому доволен.

Но если раньше король в основном думал о битвах и походах, о том, как удержаться на троне древней Валузии, то теперь он задумался, кому передать этот трон. Кто станет его наследником. Кулл был молод и силен, никто не мог сравниться с ним в умении владеть мечом. Высокий, широкоплечий и неудержимый, он, несомненно, не собирался умирать, однако мысль о наследнике посещала его все чаще и чаще. Каждый правитель когда-нибудь задается этим вопросом, в особенности тот, кого волнует судьба его страны. Куллу нужен был достойный преемник, которого следовало должным образом подготовить к управлению огромной древней страной.

Король поделился своими мыслями с верным Брулом, пиктом, бок о бок сражавшимся с ним последние годы, делившим с ним радости и горести, вместе праздновавшим победы и веселившимся на пирах. Брул с Куллом были очень похожи друг на друга и в то же время разными. Оба — прекрасные воины, великолепно сложенные, умело владевшие мечом, но король больше напоминал льва, а сухощавый и жилистый Брул — пантеру…

Внимательно выслушав правителя Валузии, давно уже размышлявшего о наследнике, Брул заявил:

— Вначале тебе нужно жениться. Пошлем гонцов во все концы — к королям и правителям — и найдем тебе красивую девушку из благородного древнего рода.

— Женщины, конечно, источник интриг и неприятностей, — вздохнул Кулл, которому не очень хотелось связывать себя узами брака. Женщины его всегда мало интересовали, он больше думал о схватках и поединках, походах и завоеваниях новых земель.

— Но для того, чтобы родить тебе наследника, нужна женщина, — заметил Брул.

Король кивнул.

— Может, объявить на пиру в ознаменование десятилетней годовщины моего восхождения на трон Валузии, что я ищу невесту? — спросил Кулл. — Ведь мы разослали приглашения правителям всех окрестных и дальних земель. Лучше, если все они услышат о моих намерениях от меня.

Брул согласился с ним. Ему понравилось предложение-короля.

И вот начался пир. Гости собрались в самом большом зале дворца Кулла, специально предназначенном для торжеств. И зал, и дворец, и город, и вся страна были празднично украшены. Все жители Валузии и чужеземцы облачились в нарядные одежды, блеск золота, серебра и драгоценных камней слепил глаза.

В назначенный день стояла великолепная погода. Казалось, что и боги на небесах решили отпраздновать десятилетие правления Кулла. На лазурном небе не было ни единого облачка, светило яркое солнце. В его лучах всеми цветами переливались алмазы, рубины и сапфиры, украшавшие одежды, медальоны и перстни, подвески и серьги. Деревья, кустарники и трава зеленели, подобно изумрудам. Распустились цветы, распространявшие великолепные ароматы. Все жители Валузии были веселы, кругом слышался смех.

С самого утра во дворце трудились слуги — готовились к пиру. Кто-то расставлял столы и скамьи, на которых должны были разместиться гости, кто-то жарил баранов и поросят, кто-то выкатывал из погребов бочки с вином. Блюда с заморскими и валузийскими фруктами украшали столы. Здесь были и оранжевые апельсины, и сочные персики, и темно-синие сливы, и огромные яблоки. Работы хватало всем. И все с нетерпением ждали вечера.

Трубачи, стройные юноши в алом облачении, объявили фанфарами о начале пира. Гости со всех концов древней Валузии, из ближних и дальних государств стали занимать за столами места в соответствии со своим рангом. Наиболее почетные и старейшие граждане Валузии, правители дружественных государств усаживались поближе к правителю Валузии.

По правую руку от Кулла сел верный Брул, по левую — главный советник Ту, пожилой мужчина, среднего роста, больше похожий на торговца, чем на главу Совета короля огромного королевства. Он был умен, исключительно хитер и ко всем относился с подозрительностью. Как и Брул, он верой и правдой служил нынешнему королю, который был четвертым на памяти Ту правителем Валузии.

Свои места в зале заняли и Алые Стражи — самые могущественные воины короля Кулла, сильные и выносливые валузийские горцы, закованные в сверкающую алую броню от шлемов до шпор. Несмотря на праздничную атмосферу, царившую в стране, городе и дворце, Кулл не забывал и об охране своих владений. Алые Стражи разместились и у входа, где должен был состояться пир, чтобы следить за гостями и не дать ни одному врагу проникнуть внутрь и нарушить торжество. Король не хотел ничем омрачать этот праздничный день, так что Алым Стражам были отданы недвусмысленные приказы останавливать всех подозрительных, пытающихся пробраться на праздник.

Начали прибывать заморские гости с богатыми дарами правителю древней Валузии. Кулл велел освободить два зала, соседних с тем, где гости собирались на пир, чтобы складывать там многочисленные дары. Ему преподнесли великолепные, расшитые золотом одежды из бархата и парчи, украшенные мехом леопарда и гривой льва. Один валузийский купец, полгода отсутствовавший в стране, специально постарался вернуться к празднованию десятилетия восхождения Кулла на престол.

— Король королей, владыка владык, — обратился он к Куллу, — прими от меня в дар эти заморские одежды. Специально для вас искал я их в дальних краях. Хочу поблагодарить вас за то, что вы очистили наши моря от пиратов и что нам, купцам, теперь не боязно плавать по ним со своим товаром. Мы приносим богатство родной Валузии и прославляем ее за морем и всем рассказываем, что благодаря вам идут наши суда беспрепятственно и везут товары в дальние страны. Оттуда же мы привозим домой заморские диковины. Даже если в других водах попадается нам на пути пиратское судно, оно обходит нас стороной, завидя флаг Валузии, гордо развевающийся над мачтой, потому что слава о вас разнеслась далеко за пределами нашего королевства.

— Да, помню я, как мне лет пять назад довелось сразиться с известным пиратом Кадом, — кивнул король. — Долго он не давал покоя нашим купцам. Нещадно грабил, убивал и наших торговых людей, и заморских, что хотели торговать с нами. Сколько судов потопил он, сколько богатств забрал себе, сколько невинных жертв на его совести! Боялись тогда наши моряки выходить в море, а заморские купцы перестали с нами торговать.

— Какая была битва! — вспомнил Брул, сражавшийся тогда бок о бок с Куллом. — Мы вышли в море на десяти кораблях, и у Када их тоже было десять, все под черными пиратскими флагами с черепом и костями. Наши бравые воины бились с его пиратами. Трещали палубы, ломались копья, а море превратилось из синего в рубиновое от залившей его крови.

Брул замолчал. Молчал и Кулл, перед глазами которого встала картина сражения. Казалось, что произошло оно только вчера, а на самом деле с того дня минуло уже больше пяти лет. Вначале силы были равны и Кулл пожалел, что вышел в море с малым флотом, но часть его войска отправилась тогда в поход на запад, а ждать было нельзя. За несколько дней до того, как он отправился в поход, к нему во дворец привели раненого, с трудом спасшегося моряка, который два дня провел в воде, держась за какое-то бревно. Его выбросило на берег неподалеку от рыбацкой деревни. Рыбаки-валузийцы подобрали его, выходили, и он попросил отвести его во дворец, чтобы поведать Куллу о судьбе двух торговых судов, что везли товар из Валузии в заморские страны.

Три корабля под предводительством Када атаковали суда валузийского купца Мерканта. Бой оказался неравным. На торговом судне не было того оружия, что у пиратов. Разбойники перебили всех валузийцев, один корабль спалили, а второй забрали себе. Спасся лишь этот моряк. Ему удалось схватиться за бревно и он прятался за ним, пока пиратские корабли не уплыли в неизвестном направлении. Он уже не чаял, что выживет, но, видимо, боги услышали его молитвы и решили, что кто-то должен сообщить королю Валузии о том, что произошло. Моряк не ел и не пил два дня. Завидя берег, он вначале подумал, что он ему только мерещится. Несчастного выбросило на песок, к рыбацким лодкам. Вначале его заприметили игравшие неподалеку дети, они позвали отцов, те подобрали моряка, перевязали его рану. Женщины напоили и накормили его. Придя в себя, моряк рассказал им о том, что ему довелось пережить.

Король велел оставить жертву пиратов во дворце и послал к нему своего лекаря, а сам тут же стал собирать отряд, чтобы выступить против обнаглевшего Када, навсегда заставить его покинуть моря Валузии и научить далеко обходить валузийские суда, даже если он и столкнется с ними где-нибудь в других морях…

Кулл столкнулся с самим Кадом на палубе горящего пиратского корабля. Кад великолепно владел мечом, недаром его слава разносилась так же, как слава Кулла, и известен он был всем торговым людям, когда-либо выходившим в море.

Пират атаковал стремительно и яростно. Битва была его стихией. Кулл парировал удары и вначале отступал. Воздух наполнился звоном металла. Языки пламени охватили палубу пиратского корабля и уже лизали мачты, так что противникам приходилось все время лавировать, уворачиваясь от смертельных ударов и стараясь избежать смертоносных объятий огня.

У Када была своеобразная тактика ведения боя: он непрерывно нападал, не давая противнику перевести дух и не уделяя особого внимания защите. Куллу никак не удавалось сделать выпад, он едва успевал отбивать могучие удары пирата. Острый пиратский меч несколько раз рассекал воздух в паре дюймов от тела Кулла. Наконец, король сделал глубокий выпад и клинком коснулся шеи противника, оставив неглубокую рану. Вдохновленный хоть и небольшой удачей, уверенный, что сражается за правое дело и боги на его стороне, Кулл с удвоенной силой метнулся вперед. Кад отскочил назад, изрыгая проклятия, но тут же снова бросился в яростную атаку.

И Кулл, и Кад получили по нескольку ожогов. Оба понимали, какая судьба ждет проигравшего. Король чувствовал, что решающий удар нужно наносить немедленно — иначе будет уже поздно: они оба погибнут в огне. Держа меч обеими руками, Кулл нанес сильнейший удар и рассек левую часть лица Када. Пират лишился глаза и рухнул на палубу. Лицо его заливала кровь, смешивавшаяся с соленым потом.

Кулл поставил одну ногу на грудь поверженного врага, в глубине сердца восхищаясь им — пират проявил недюжинную храбрость и великолепно владел мечом. Острие своего клинка Кулл приставил к горлу Када.

— Я признаю свое поражение, — прохрипел Кад. — Ты сильнее. Но исполни мое последнее желание — дай мне умереть самому на своем корабле. Пламя сожрет его и скоро он уйдет на дно морское. Для воина великая честь умереть от меча, пират же мечтает исчезнуть в пучине…

Палуба вокруг Кулла пылала. Уцелевшие воины и пираты прыгали в воду и плыли к своим кораблям. Брул кричал королю, чтобы он побыстрее прикончил Када и возвращался на флагман Валузии. Пиратское судно уже начало медленно уходить под воду.

Кулл повернулся к поверженному противнику. Он испытывал уважение к пирату — тот сражался достойно.

— Хорошо, — кивнул король. — Пусть будет по-твоему.

Кулл отвернулся, подошел к борту полыхающего корабля и спрыгнул в воду…

С тех пор пиратские корабли не заходили в моря Валузии, да и в других морях не беспокоили суда под валузийским флагом: видимо, пираты, которым удалось спастись, разнесли по всему миру весть о том, что случилось с Кадом, осмелившимся беспокоить торговых людей Валузии.

И вот теперь купцы благодарили Кулла за то, что он для них сделал. Их слуги сгибались под тяжестью многочисленных ящиков с серебром. Подаренные кубки для вина были тут же поставлены на стол — в дополнение к тем, что слуги уже приготовили для пира.

Зная, как король любит и ценит хорошее оружие, ему из заморских стран привезли необычные клинки, рукоятки которых украшали драгоценные камни, переливавшиеся всеми цветами радуги, кинжалы в золотых ножнах и острые боевые топоры.

С подарками прибыли не только купцы, но и правители соседних и дальних стран. Кто-то пригнал стадо овец, кто-то — привел нескольких породистых жеребцов, которых Кулл оценил по достоинству. Один король преподнес правителю Валузии великолепный золотой перстень, усыпанный бриллиантами, другой — кольцо с огромным рубином, который обрамляли сапфиры. Из соседней Лемурии доставили жезл, сверху украшенный золотым шаром.

Король Кулл принимал подарки и благодарил собравшихся на пир гостей. Каждый произносил длинный тост, славя правителя древней Валузии, наделяя его всяческими достоинствами. Кулл в ответ выражал признательность и тоже поднимал кубок в честь гостя.

Столы ломились от яств. Слуги только и успевали подносить свежезажаренных барашков и поросят, для любителей птицы приготовили горы дичи, вчера еще летавшей в лесах обширного королевства. Вино лилось рекой. Дворцовые погреба издавна славились своими запасами, да и заморские купцы постарались — привезли удивительные напитки из далеких стран.

Пир был уже в самом разгаре, когда в дверях появились новые гости. Высокий широкоплечий мужчина с черной повязкой на левом глазу возглавлявший группу, показался Куллу знакомым. Вместе с ним прибыло еще пятеро купцов. Все были одеты в дорогие одежды, явно не валузийского покроя, расшитые золотом и серебром. На шеях у них висели массивные золотые цепи с медальонами, украшенными сапфирами, на пальцах блестели перстни с рубинами и топазами.

Гости торжественно поклонились королю и собравшимся. Мужчина с черной повязкой на глазу заговорил, обращаясь к Куллу:

— Ваше Величество, мы приносим свои глубокие извинения за опоздание к началу торжеств. Мы прибыли из дальних мест. По пути наши корабли попали в сильный шторм, и их отнесло на несколько миль в сторону от намеченного курса… Не знаю, вспомнишь ли ты меня, о великий Кулл, но я навсегда запомнил тебя после нашей единственной с тобой встречи. И я благодарен тебе за то, что ты сделал для меня. Ты не заколол меня своим мечом, а я, чудом спасшийся от смерти, стал совсем другим человеком и веду теперь честную и праведную жизнь.

— Кто ты? — спросил Кулл, глядя своими холодными серыми глазами в единственный темно-карий глаз незнакомца. — Назови свое имя.

— Теперь меня величают Найтом, я правитель небольшого острова Баликана, но раньше в этих местах я был известен, как пират Кад.

В зале наступило молчание. Кто-то охнул, у кого-то перехватило дыхание. Все уставились на бывшего пирата Када, ныне оставившего, по его словам, лихое ремесло. Кулл тоже не сводил с него глаз. Кад заговорил снова:

— Наверное… Ваше Величество, напрасно я прибыл сюда, к вам на пир. Но я, как и все, собравшиеся здесь, хочу поздравить Вас с десятилетием правления древней и славной Валузией. Молва о вас идет по всем землям, купцы Валузии путешествуют по всему миру, разносят славу о вашем королевстве. Те же, кто побывал в Валузии, не забывают о ней никогда. Я хочу выразить вам все мое уважение. Я восторгаюсь вами. Вы для меня — пример мудрого и справедливого правителя, и я стараюсь быть похожим на вас, правя своим маленьким Баликаном, о котором вы, наверное, даже не слышали.

Кулл покачал головой. Он не мог запомнить названий всех крошечных королевств, тем более тех, что, как этот остров, находились далеко от его владений, а Баликан, по всей вероятности, находился где-то на краю света, во многих днях пути от Валузии.

Найт, или Кад, как его звали раньше, преклонил колено перед Куллом. Примеру своего правителя последовали пять знатных господ, сопровождавших его.

— Я прошу вас, король королей, владыка владык, — снова обратился к нему Кад, — разрешить мне и моим людям присоединиться к этому торжеству. И прошу прощения у всех собравшихся, кому я когда-нибудь принес зло и печаль. Поверьте: я стал другим. И это случилось благодаря великому, храброму и мудрому Куллу. Но если вы, Ваше Величество, владыка владык, прикажете мне покинуть ваш дворец, я тут же уйду и не буду держать на вас обиды и зла…

— Присоединяйся к нашему столу, — перебил его Кулл. — Я не хочу никого прогонять в этот торжественный для меня и моего народа день, тем более тех, кто проплыл много миль только ради того, чтобы поздравить меня. Я рад, что ты раскаиваешься в содеянном, Кад, вернее, Найт, и с радостью выпью с тобой кубок вина.

Кад подошел к королевскому столу. Его люди заняли места за другими столами вместе с именитыми людьми Валузии и многочисленными купцами, на которых они раньше наводили страх и ужас. Слуга наполнил кубки Кулла и гостя, они подняли их за здравие друг друга и осушили до дна.

— А теперь расскажи, Найт, как тогда тебе удалось спастись, — попросил Кулл. — Клянусь Валкой, я был уверен, что ты сгорел вместе со своим кораблем и отправился на дно морское.

— Я сам уже распрощался с жизнью в тот момент, когда вы, Ваше Величество, спрыгнули в воду и поплыли к своему кораблю. Я был весь залит кровью и потом, а вокруг меня полыхали языки пламени, но почему-то они не трогали меня. Потом раздался страшный треск, во все стороны полетели горящие бревна и доски, а меня вместе с той доской, на которой я лежал, подкинуло высоко в воздух и выбросило далеко в море. Я упал на воду и услышал громоподобный голос, идущий как бы ниоткуда и отовсюду одновременно. Голос говорил мне, что раз вы не закололи меня мечом, то боги дадут мне еще один шанс. Я должен начать праведную жизнь, упорно работать, помогать бедным, чтобы искупить свои грехи. Тогда я проживу долго и узнаю, что такое настоящее счастье, но если я не стану на путь истинный, то меня ждут вечные муки и мне сполна придется заплатить за содеянное. Я не видел говорившего: одного глаза я лишился, второй заливала кровь, но я чувствовал присутствие рядом кого-то огромного и сильного, способного казнить меня или помиловать. Я сказал, что обещаю в будущем вести праведную честную жизнь, не буду больше ни грабить, ни убивать, что изменю все, даже имя, чтобы оно не напоминало ни мне, ни кому другому о моем позорном прошлом. И голос ответил мне, что я проснусь на острове, где должен буду начать заново свою жизнь.

— И тебя вынесло на неизвестный тебе берег? — поинтересовался Кулл.

— Да, Ваше Величество. Не знаю уж, сколько дней и ночей носило меня по морям и океанам и как я не умер после того ранения, что вы нанесли мне тогда, и как я продержался без еды и питья, но очнулся я на берегу зеленого цветущего острова под голубым небом. Вдоль всего берега росли пальмы, землю покрывала изумрудная трава. Недалеко от меня на беper выбросило нескольких моих друзей — тех, кто раньше вместе со мной грабил и убивал купцов и путешественников. Как признались мне потом мои люди, они тоже слышали тот громоподобный голос и тоже пообещали впредь жить честно…

Кад рассказывал Куллу, как они обустроились на острове, где до них обитали только дикари. У аборигенов было три небольшие деревни с хижинами, крытыми пальмовыми листьями. Они питались маисовыми лепешками, вареными бобами и сладким бататом. Мужчины носили набедренные повязки, а женщины — свободные туники из легкой ткани. Кад и его люди научили дикарей тому, что знали сами, — основам ремесел, своему языку. После каждой бури к берегу приносило по несколько сундуков с кораблей Када. То ли это было послание свыше, то ли просто подводное течение пригнало потопленные Куллом корабли к Баликану — никому неизвестно. Люди Када показывали местным жителям, как пользоваться теми или другими орудиями производства и как носить одежду цивилизованных стран.

Где-то через год в страшный шторм недалеко от берега затонуло пиратское судно. Кад раньше знал этого предводителя пиратов и иногда вместе с ним грабил торговые флотилии, но в шторм и пират, и его команда погибли, а судно оказалось недалеко от берега. Вместе с дикарями Кад и его спутники вытащили его на берег. То, что они нашли на нем, помогло им сделать еще один гигантский шаг вперед. На судне оказались навигационные приборы, морские карты и многое другое, необходимое мореплавателям. Все вместе они взялись за починку судна, привели его в порядок и стали плавать на соседние острова. Прошло пять лет. Баликан перестал быть дикой страной. Теперь там есть и красивые дома, и нарядные одежды, там процветают ремесла и торговля. Кад стал ее правителем и, как ему кажется, правит мудро и справедливо.

— Но самое большое наше богатство — это наши девушки, — сообщил бывший пират. — То ли природа на нашем острове какая-то особенная, то ли боги к нам милостивы, но нигде и никогда не встречал я таких красивых девушек, как на Баликане. И я, и все мои люди обзавелись семьями. Я никогда не был так счастлив, как в тот день, когда впервые взял на руки своего первенца.

У Кулла екнуло сердце: он тоже хотел сына, а слова бывшего пирата еще раз напомнили ему о том, что пока наследника у него нет.

— И вот, Ваше Величество, я решил сделать вам подарок, — продолжал Кад. — Я привез вам одну из наших девушек — самую красивую из всех, что еще не вышли замуж. К нам на остров специально приезжают за невестами из соседних государств, потому что таких красавиц вы больше нигде не встретите. Уж поверьте мне: я много походил по морям и океанам в годы своей бурной молодости и брал в плен женщин, считавшихся самыми очаровательными в своих странах, но никогда я не видел ни одной, краше баликанки.

— Клянусь Валкой, ты как будто прочитал мои мысли, — признался Кулл. — Последнее время меня мучает вопрос о наследнике. Кому-то надо будет оставить трон и мою прекрасную страну, хоть я и не собираюсь умирать в ближайшие годы. Я послал гонцов во все королевства на поиски красивой девушки. На этом пиру я хотел объявить всем собравшимся, чтобы привозили мне из дальних стран своих дочерей.

— Я рад, что мне удалось угадать твои желания, Кулл, — ответил бывший пират. — Но тебе еще надо взглянуть на мой подарок. Вдруг она тебе не понравится?

Кад сделал знак своим людям. Двое бывших пиратов встали из-за стола, вышли из зала и вернулись через какое-то время с девушкой, на лицо которой было накинуто роскошное золотистое покрывало.

Все гости разом замолчали, с удивлением и интересом разглядывая подарок Када. Бывший пират поднялся из-за стола и подошел к девушке.

— Я дарю ее вам, Ваше Величество, владыка владык, повелитель Валузии, — объявил он. — Пусть она родит вам множество детей и пусть радует ваши взор и веселит вас в часы досуга.

С этими словами Кад сдернул покрывало с девушки. Все собравшиеся ахнули: такой красоты они еще не встречали.

Длинные пепельные волосы, заплетенные в толстую косу, падали чуть ли не до пят, на мраморно-белом лице алые пухлые губы, которые всем мужчинам тут же захотелось поцеловать. Огромные миндалевидные зеленые глаза испуганно обвели собравшихся в зале, опустились, и пушистые длинные ресницы прикрыли их. Над глазами черной змейкой изгибались брови. Девушка была стройна, грациозна и великолепно сложена. Под дорогим платьем необычного для Валузии фасона медленно взымалась упругая высокая грудь. Тонкую талию обхватывал пояс, украшенный драгоценными камнями.

Став центром внимания такого количества людей, девушка смутилась. Ее щеки покрыл нежный румянец, придавший ей еще больше очарования.

Кулл поднялся из-за стола и подошел к девушке. Он, как и все мужчины, находившиеся в зале, был поражен ее красотой.

— Как тебя зовут, красавица? — спросил Кулл, не в силах отвести взгляд от девушки.

— Бути, — прошептала она.

У нее оказался приятный мелодичный голосок. Встав рядом с девушкой, Кулл почувствовал восхитительный аромат ее тела — так пахнут далекие заморские цветы и травы, из которых делают благовония.

— Ты сделал мне прекрасный подарок, Кад, вернее, Найт, — с улыбкой повернулся Кулл к бывшему врагу. -Я рад, что ты пришел на этот пир, и рад тому, что не убил тебя тогда. Ты очень изменился, и я надеюсь, наши страны смогут торговать и сотрудничать друг с другом.

— Я буду этому несказанно счастлив, — поклонился Кад.

Кулл приказал отвести девушку в покои, соседние с его собственными, накормить и напоить с дороги, а ей самой велел отдохнуть, пока он принимает гостей, потому что ночью он обязательно придет к ней.

После этого король вернулся за стол. Снова вино полилось рекой, слуги принесли тушу только что зажаренного быка, Кулла поздравляли, желали ему дальнейшего процветания и благополучия.

Гости разошлись уже ближе к утру. Кад со своими людьми стал собираться в обратный путь.

— Нам предстоит долгая дорога домой, Ваше Величество, — сказал пират. — По пути мы хотим заглянуть в несколько портов, рассказать о своей стране и пригласить гостей к себе на Баликану. Ведь жители Семи Королевств ничего не знают о нашем острове.

— Я сам, честно признаться, сегодня впервые узнал о нем, — сказал Кулл. — Я отправлю к вашему острову свои корабли с товарами.

— Будем рады принять и вас, и ваших подданных, — ответил Кад с поклоном. — И, Ваше Величество…

— Ты хотел меня о чем-то попросить?

— Не могли бы вы дать нам какую-нибудь грамоту, чтобы мы показывали ее в тех портах, куда заходим? Ведь люди боятся незнакомцев, а если меня кто-то узнает и вспомнит мои старые дела… Назовите нас своими подданными или напишите, что Валузия — наш союзник…

Кулл исполнил просьбу Када и приложил к пергаменту перстень-печатку, который знали в дальних и ближних землях.

— Спасибо, Ваше Величество, — еще раз поклонился Кад. — Не забывайте: мы ждем вас в гости. И я надеюсь, что Бути родит вам много сыновей, похожих на вас, и дочерей, таких же красивых, как она сама.

— Спасибо и тебе за подарок, Кад. Я рад, что тогда не убил тебя.

Девушка по имени Бути доставила Куллу много счастливых часов. На нее было приятно смотреть, любуясь ее красотой, к нем было еще более приятно прикасаться. Ее нежная, как у младенца, кожа, казалось, только и ждала руки мужчины, чтобы разбудить дремавшую страсть. Кулл целовал ее пухлые алые губы, ласкал упругие молодые груди с крупными, как вишни, сосками…

Бути прибыла в Валузию не одна. Вместе с ней приехала ее старая служанка, которая опекала девушку с рождения. Старуха оказалась настолько отвратительной внешне, насколько девушка была прекрасна. Горбунья с крючковатыми пальцами, морщинистым лицом, покрытым какими-то пятнами и следами перенесенной оспы.

Маленькие глубоко посаженные глаза вызывали отвращение у Кулла и других обитателей дворца. Одевалась она в какие-то лохмотья, никогда не улыбалась, наоборот, ее уродливое лицо постоянно искажала недовольная гримаса. Во рту у нее практически не осталось зубов, только четыре мерзких пожелтевших обломка, больше напоминающие волчьи клыки.

Кулл давно выгнал бы старуху из дворца, если бы она не была любимой служанкой Бути, единственной связью полюбившейся ему девушки с ее далекой родиной, по которой красавица явно скучала.

Отведенные Бути покои располагались рядом с комнатами Кулла. Старуха занимала небольшую каморку, примыкающую к спальне своей госпожи. Король посещал девушку каждую ночь.

Недели через две после того, как Бути появилась во дворце, она за ужином пожаловалась Куллу на плохое самочувствие, просила извинить ее и не приходить к ней в эту ночь: ей нездоровится.

Король предложил прислать ей своего лекаря, но Бути ответила, что нет ничего страшного, такое с ней иногда случается. Когда девушка удалилась в свои покои, Кулл загрустил, но верный Брул попытался успокоить друга, сказав, что в поведении Бути нет ничего удивительного — подобное раз в месяц бывает со всеми женщинами.

Кулл в тот вечер выпил много вина — больше, чем обычно — и сразу же рухнул и заснул, едва дойдя до своего ложа. Проснулся он где-то посреди ночи: ему прямо в лицо светила полная луна. Правитель Валузии почему-то стало очень тревожно от этого света. Свет луны показался атланту зловещим. Кулл поднялся с постели, чтобы задернуть тяжелые шторы и, подходя к окну, увидел, как за углом дворца мелькнуло и скрылось что-то темно-серое. Он присмотрелся, но больше ничего ему заметить не удалось.

«Показалось, — решил король, — слишком много вина выпил я вчера».

Он постоял у окна несколько минут. Все было спокойно. В саду стояла мертвая тишина, даже не стрекотали кузнечики и не жужжали цикады, как обычно бывает в тихие теплые летние ночи. Молчали и птицы. Лунный свет заливал все вокруг — мертвенными желтоватыми красками.

Король задернул шторы, снова лег и проспал до утра.

Утром ему сообщили неприятные известия: каким-то образом пробравшийся в город волк перегрыз горло нескольким часовым Алой Стражи и случайным ночным прохожим. Никто не слышал, как он пробирался по улицам города — не залаяла ни одна собака. Это показалось всем странным. Волк оставил следы: совсем небольшие для этого зверя, а значит, это был или совсем молодой самец, или волчица. Люди склонялись к мысли, что, скорее всего, волчица, потому что молодой волк вряд ли набрался бы такой смелости. К тому же волчицы всегда отличаются большей жестокостью и кровожадностью. Может, кто-то из валузийцев убил ее детенышей, и она за них мстила, чего не стал бы делать волк.

Кулл задумался. Он вспомнил, что он увидел волчью тень, а удивился непривычной, сверхъественной тишине. Что-то здесь было не так. Наверное, не обошлось без магии.

Король вызвал к себе придворного колдуна по имени Китулос и велел осмотреть окрестности: не найдет ли тот чего-нибудь подозрительного. Заглянув во все дома, рядом с которыми побывала волчица, Китулос не нашел ничего необычного, в воздухе не осталось и следа колдовских чар, на земле не валялось никаких амулетов и предметов, используемых колдунами для магических ритуалов. Правда, Китулос напомнил своему владыке, что прошлой ночью было полнолуние, а в полнолуние могут происходить всякие странные вещи…

Когда Бути, наконец, вышла из своих покоев, она казалась усталой, невыспавшейся и изможденной. Кулл поинтересовался ее самочувствием, и девушка ответила, что ей нездоровится. Едва дотронувшись до еды, она объявила королю, что пойдет еще немного полежит. Через день она была весела, как обычно, и так же радовала глаз Кулла. Он регулярно навещал ее в покоях и наслаждался ее телом, как не наслаждался раньше ни одной женщиной. Старуха-служанка старалась не попадаться ему на глаза.

Брул, как и Кулл, с восхищением смотрел на молодую наложницу правителя Валузии и даже немного завидовал другу, которому так повезло. Брул уже подумывал сам съездить на Баликану за невестой. Бути подтвердила ему, что там живут только красивые женщины, а у нее как раз подросла младшая сестра. Кулл, собиравшийся снарядить корабль для путешествия в далекое Ласковое море, где находился остров Када, понял желание друга подыскать себе невесту среди красивых баликанок. Кулл планировал отправить корабль на остров месяца через два, после того как будет собран урожай. Брул согласился подождать.

Советника Ту, более умудренного жизнью, чем молодые Кулл и Брул, что-то настораживало в наложнице и ее служанке, неожиданно появившихся во дворце. Бути могла стать даже королевой Валузии, чего Ту совсем не хотелось. Главный советник пытался незаметно приглядывать за чужеземками, когда те были заняты своими делами и не обращали на него никакого внимания. Он всегда был подозрительным, и эта подозрительность уже не раз помогала предотвратить несчастье и спасала жизнь Куллу…

Девушка вообще не замечала советника. Ей он казался очень старым, к тому же жидкие волосы и вытянутое лицо совсем не красили Ту, да и не мог он соперничать с молодым, великолепно сложенным красавцем Куллом. Ту на фоне короля казался просто безликим. Однако его проницательные глаза не упускали ни одной мелочи в противоположность глазам влюбленного короля.

Бути все время пыталась подчеркнуть свою слабость и восхищалась мощью Кулла. «На самом деле, — решил Ту, — она очень сильна физически, подвижна и обладает великолепной реакцией, а служанка имеет просто поразительный слух, что странно для ее возраста». Старуха могла уловить любой малейший шорох, даже неслышные никому другому шаги Ту.

Однажды советник направился за женщинами, когда те отправились погулять в сад перед дворцом. Ему казалось, что он двигался очень тихо, да и все дорожки и аллейки он знал гораздо лучше чужеземок. Старая горбунья подстерегла его за кустом, а потом заявила, что он не смеет за ними шпионить. Они здесь не пленницы и могут гулять по саду тогда, когда им захочется.

Бути стояла в стороне, опустив глаза, и не произнесла ни слова. Ту поспешно ретировался, заверив женщин, что он всегда гуляет по дорожкам сада, думая о государственных делах, и даже в мыслях не имел следить за наложницей и ее служанкой. Ему показалось, что он убедил старуху, однако Ту решил в следующий раз быть гораздо осторожнее. Его подозрения только усилились: если двум баликанкам нечего скрывать, то почему старуха на него так ополчилась?