Вместо долгожданного выстрела, прозвучал лишь громкий хлопок тяжелого саквояжа о цементный пол. Ласло испуганно вздрогнул и обернулся на звук. Страж уже стоял за его спиной.

Счастливчик с трудом встал, казалось будто преодолев сильное магнитное притяжение, и сделал несколько мелких шагов, переступив черный саквояж. Немой страж тут же остановил его, строго указав на сумку.

В свете произошедших событий, мыслить было не просто, и он не сразу сообразил что объемная ручная поклажа теперь принадлежала ни кому иному как ему самому. Трусливо потянувшись к ручкам, он слегка не рассчитал вес саквояжа, который словно был прибит гвоздями прямо к цементу.

Приложив немного больше усилий, он все же сумел взвалить чужую поклажу себе на плечо. Он вопросительно уставился на затмившего собой проход громилу, ожидая его дальнейших указаний, с абсолютной готовностью принять все, что тот ему повелит.

Страж сделал небольшой шаг в сторону, освободив тем самым выход из сложившейся западни.

Дорогой темными тоннелями состоявших из едва освещённых коридоров, он слышал громкие шаги и тяжелое сопение за своей спиной, вздрагивая и закрывая глаза с каждым стуком твёрдых каблуков ботинок детины, что шёл следом, ожидая что он вот-вот схватит его, и тогда только не высокий полет его фантазии сможет прекратить страдания Ласло. Тут он неожиданно споткнулся о брошенный под ногами кирпич, и не рассчитав равновесие с тяжелой ношей стремительно падал лицом вниз.

Не понимая что же произошло он крепко зажмурив глаза и стиснув зубы, ждал жестокой расправы приземлившись на свободное плечо.

Огромная рука, сильной хваткой сдавила предплечье, и мощным рывком вернула его в стояче положение.

Он открыл глаза. Все та же незыблемая физиономия уставилась на него без единого слова.

Переведя дух, он смог идти дальше. Преодолев всего несколько последних поворотов, а затем лестницу, виднелся конец мрачного пути.

Оказавшись за пределами проклятого здания, он обернулся с недоверием что его просто возьмут и отпустят. Но он никого не увидел. Дверь в преисподнюю захлопнулась. По сторонам так же не было ни души. Все исчезли словно ему это приснилось или привиделось.

Ласло осторожно открыл сумку. Она была наполнена денежными стопками до самого верха. Он не мог поверить собственным глазам. Во всем ощущалось нечто неправдоподобное. Невероятно! Как ему это удалось? И почему они отпустили его с целым состоянием в руках.

Все представлялось через чур обманчивым. Но он не хотел и далее испытывать судьбу, давая бандитам шанс передумать. Поэтому нужно было поскорее покинуть это опасное место.

Сердце колотилось чаще обычного. Не то от радости не то от переизбытка адреналина и не покидающего чувства беды. Он не успокоил шаг пока не оказался в пяти кварталах оттуда, где недавно намерен был спочить навеки. Наперевес со столь неожиданным подарком судьбы, Ласло пытался немного отдышаться.

Тем временем темнело. Яркие краски городского пейзажа тускнели на глазах, а над головой сгущались темные сумерки, добавляя иного света. Света загоревшихся окон, витрин торговых лавок, и панорамных кафетериев со слепящими вывесками в своих названиях. Ночь медленно ложилась на ландшафт, диктуя свои правила и свои собственные законы скрытности, всего происходящего под её покровом.

Он был на пол пути к своему дому, когда почуял неладное. В десятке шагов позади шёл человек. Прохожих на этой улице было немного, поэтому Ласло сразу заметил его, вновь ускорив шаг. Преследователь тоже добавил ходу, приняв его темп.

«А вот и убийца», подумал Ласло в подтверждение своей теории о том, что ему все же не удалось уйти из лап этих душегубов целым и невредимым.

Они миновали хорошо освещённый участок у крупного банка, где Ласло обернулся, чтоб разглядеть его лицо. Он узнал его сразу. Точнее не его а взгляд. Тот самый взгляд, которым один из одинаковых братьев одарил его перед своим уходом. Сомнений не оставалось, это был он. Помощи ждать не откуда, тем более, у него могла быть компания. Возможно он действует по собственной воле, в слепой алчности хочет прибрать к рукам немалую сумму. Или же они с братом сговорились, и второй поджидает его где-то впереди. Так же они могли выполнять поручение Шляпочника, глубоко огорченного потерей собственной репутации в глазах подручных, осквернённым раненным эго.

Ласло нырнул в ближайший поворот, пытаясь скрыться от гангстера, идущего по следу. Как только он пропал из виду — перешёл на бег. Бежать было неудобно из-за сумки, что спадала при каждом следующем движении, тогда он просунул голову в ремень пристегнутый к ней.

Он обернулся. Близнец появился из поворота. Он бросился вдогонку со всех ног, разглядев удаляющуюся фигуру вдалеке.

Ласло свернул направо. Ему было не уйти от погони, преследователь неизбежно настигал его. Он был моложе и явно выносливее него.

Тяжёлая отдышка и неодолимая усталость вот-вот возьмут над ним верх, и он будет повержен в ту же секунду.

Впереди засверкали витрины. А дальше, за ними, на пересечении улиц навстречу к нему двинулась темная фигура. Было не разглядеть, но Ласло узнал в ней другого близнеца, и он постепенно приближался все ускоряясь.

Их разделяли всего несколько метров, когда Ласло схватился за ручку двери ночного бара «Старинный Подсвечник». Закрывая за собой, он силой потянул за пластиковую рукоять изнутри, во избежание проникновения близнеца, но та с треском оторвалась и он кубарём скатился шестью ступенями в самый низ предбанника с частью замочного механизма в руке. Это как нельзя лучше сыграло в его пользу: близнецу было никак не отворить сломанную дверь. Он с яростью и остервенением дергал наружный придаток, кой никак ему не поддавался. В конце концов, он и вовсе отвалился лишая его с братом, всякой возможности схватить бедолагу Ласло, который с ужасом укрылся в баре.

Он будто попал в Средневековье. Здесь повсюду горели свечи в изобилии причудливых канделябров и бра, при отсутствии каких либо электрических приборов освещения, создавая в окружающем полумраке неповторимую атмосферу того времени.

Не задерживаясь в зале с шумной толпой, испуганный посетитель миновал людное место направившись прямиком в уборную. Он сомневался, что ему удастся выбраться отсюда живым, поэтому нужно было спрятать деньги где-то здесь. Он осмотрелся. Четыре кабинки с унитазами, два умывальника и мусорная емкость.

Он приподнял крышку сливного бачка:

«Нет, здесь точно найдут. Убийцы часто используют это место чтоб спрятать оружие».

Ласло встал ногами на край унитаза. Ему удалось дотянуться до подвесного потолка. В отверстие он осторожно протолкнул саквояж, прикрыв обратно плиткой. Теперь нужно было лишь оставить записку бармену, для Греты, где будет зашифровано послание о здешнем тайнике.

Он подошёл к белоснежной, незапятнанной раковине с блестящим серебряными отливами краном, и таким же подсвечником затейливой формы с узором, разглядывая в зеркале своё перекошенное от страха лицо, когда дверь сзади, тихо и медленно приоткрылась.

Он замер в ожидании, вцепившись в холодный смеситель. Стальное дуло револьвера выглянуло сквозь приоткрытую дверь. Длинное и круглое, оно постепенно проникало внутрь, миллиметр за миллиметром, расчетливо и упрямо, будто не имея конца. Ласло сжался в последней попытке ухватиться за жизнь, в то время как покушитель в отражении зеркала, излучал лишь твёрдое намерение отобрать её у него.

Он подошёл и прижал пистолет точно к затылку на расстоянии своей вытянутой руки. Твёрдое дуло жестко упиралось в пульсирующую кожу хладной окружностью. Вдруг свободная рука киллера скользнула в карман.

Ласло даже не успел опомниться как на его шее тесно сомкнулась тонкая веревка. Она впивалась в горло все сильнее и сильнее, сдавливая напряженные мышцы. Казалось будто она прорезала ему кожу и наружные ткани. Не оставляя отчаянных попыток сделать глубокий вдох, Ласло заметил в зеркало, как бесшумно открылась одна из кабинок. Он почти утратил сознание, в глазах помутнело и все расплывалось, от нехватки кислорода, но он все же сумел распознать в размытой фигуре застывшего Ле Грэйди с тяжелым канделябром в руке. Он занёс его над головой душителя. Глухой удар… Ещё один где-то вдалеке. Обхват на шее слабеет… Ласло растворяется и тает словно сахарная вата в горячем котле бурлящей жидкости.

Все кружилось вокруг подобием центрифуги. Стены стекали в пол, который плотиной уплывал из-под него.

Ласло лежал на боку в огромной луже багрового цвета. Зрение нормализовалось, и он попытался встать. Вышло у него это не сразу, поскольку опорная нога скользила по испачканной кровью чёрной плитке, которой был устлан сортирный пол.

Близнец лежал точно подле него с отсутствием всяких признаков жизни. Увидев это Ласло вскочил и попятился задом пока не упёрся в самый дальний от него угол. Голова и лицо злоумышленника, были полностью омыты кровью. Он не шевелился. И похоже что не дышал. Рядом валялся подсвечник, в кроваво-серебристом покрытии которого, отражался все тот же ненавидящий взгляд мертвого маньяка.

Будучи подверженным состоянию крайней дезориентации и пребывая в сильнейшем паническом стрессе, Ласло сломя голову пустился прочь с места жуткого убийства. Он снова опрометчиво угодил в необъятную лужу крови, и проехался в ней до самой двери, сильно ударившись локтем о её косяк.

Выскочив в зал он попытался воззвать к собственному самообладанию, дабы не вызывать подозрений и не привлечь крайне неуместного внимания масс, восседавших здесь за распитием различных спиртных напитков.

Поддавшись нестабильному самоконтролю, ему чудом удалось покинуть «Подсвечник» незамеченным.

Его незаурядно мутило и свежий воздух вовсе не способствовал улучшению состояния. Он пожалел, что не пропустил стаканчик-другой бренди, перед тем как уйти из шумного заведения. Хотя это могло только усугубить и без того опасную ситуацию, ведь его новый костюм напрочь был выпачкан и пропитан человеческой кровью. Он даже чувствовал её запах, и настырный металический привкус у себя во рту. Но больше всего его волновало не это:

«Куда подевался Ле Грэйди?», — он спас его, но как он там очутился? Каким образом? И куда исчез?

Пройдя несколько сотен метров, он ощутил резкий болевой спазм в горле, и лишь тогда вспомнил что едва не погиб от насильного удушья. Ещё он вдруг понял, что идёт в противоположную от своего дома сторону и пошёл обратной дорогой.

Во второй раз проходя мимо «Подсвечника», он вспомнил о деньгах, но не осмелился за ними вернуться. Он держался от бара поодаль, приняв противоположную сторону улицы.

Дорогой домой, он все думал о мошеннике, который его спас, ведь совершенно невозможным представлялось его присутствие именно там, и именно в тот самый момент. Мог ли он с кем-то его перепутать? Какова вероятность такого совпадения?

Холод назойливо пробирался в чертоги его воспалённого мозга, лишая его работоспособности и продуктивного мышления. Не имея такой привычки, он настороженно взглянул в окно собственной квартиры, дабы исключить возможную вероятность проникновения его новоявленных врагов.

Свет был потушен. Но они вполне могли поджидать его и в темноте.

Сегодня он решил полнятся лестницей. Осторожно прокрался сквозь парадное, и замер внимательно прислушиваясь к звукам в мрачном подъезде. Лампа светильника была разбита, но это было ничем не примечательно в данном строении.

Он поднялся этажом выше, где дальнейший проход хорошо освещался.

Квартира была заперта. Но Ласло был прекрасно осведомлён из всевозможных сплетен и слухов, о феноменальной способности криминальных элементов незаметно проходить сквозь закрытые двери, от чего отнюдь не терял бдительность.

Он внутри. Двери оставил открытыми, прибегнув к запасному плану побега.

— Ты слишком долго, — раздался голос в полумраке, обратив его в пугливое бегство, — перестань. Тебе ничего не угрожает, — доносился знакомый голос из кулинарной комнаты, — здесь только я.

Признав хозяина низкого голоса, Ласло оторопел в проходе.

— Ты не рад мне как я вижу? Неужели я зря спас тебя от рук головорезов? — не давал прийти в себя, незваный гость.

— У меня сердце в пятки, — едва вымолвил Ласло, — ты как сюда попал?

— Ты меня впустил, — насмешливо исходил ответ из пустоты.

Подобно искусному разоблачителю, Ласло зажег свет, являя перед собой сидящего на его стуле, в его жилище, довольного хитреца Ле Грэйди, который при ярком свете тут же принялся щуриться, и раздраженно закрывать глаза.

— Что значит я тебя впустил? — недоуменно высказал интерес Ласло.

— Это не важно. Лучше расскажи мне как впечатления от игры? — самодовольно переспросил шулер.

— Как впечатления!? Они хотели меня убить! А возможно все ещё хотят!

— Что ж, я их понимаю. Ты же их одурачил. Обчистил как дилетантов! Просто неподражаемо! Браво!! — ухмыляясь рукоплескал Ле Грэйди.

— Что ты, черт возьми, несёшь? Я выиграл совершенно случайно, и сам до сих пор не могу постигнуть как это случилось. Я просто не верю в то, что произошло, — все противился он.

— Ну от этого выигрыш не становится меньше.

— К чему же он мне, если я не больше жилец?

— Но ведь ты этого и добивался, но теперь приумножил наследство дочери.

— Теперь я мог бы ещё пожить некоторое время, если бы никто не был против, — огорчённо промямлил встревоженный Ласло.

— Как удивительно на стремления человека могут повлиять деньги, — тонко подметил Ле Грэйди, — ещё сегодня утром ты считал крайней необходимостью покинуть этот мир, для благополучия девочки, но вдруг резко передумал с появлением чёрной сумки.

— Что? Как ты узнал про сумку? Ты нашёл её там? Она у тебя? — он подошёл к собеседнику вплотную.

— Нет. Она там где ты её спрятал. Наверное. Если её не нашли люди Шляпочника.

— Тебе не кажется, что пора бы все прояснить? Как ты там оказался, ты следил за мной? Нет. Ты знал где я окажусь, хоть это было невозможно просчитать. Как ты это провернул?! — требовал ответов рассерженный Ласло.

— А как ты думаешь? Как мне это удалось? — интригующе взывал интерес нагнувший голову Ле Грэйди.

— Не время для загадок! Ты убил человека! Как ты там очутился? И коим образом оказался здесь, ведь я тебя не впускал, как ты изволил выразиться.

— Ты уверен? — не поддаваясь на провокацию отвечал тот.

— Да. Я в этом уверен! Кто ты такой?!

— А вот это правильный вопрос. Но ты же и сам знаешь.

— Ты о чем? Что я знаю наконец?! Перестань играть со мной в игры! Это твоя афера?

— Нет уж, уволь. Не моя.

— Что за чушь ты тут пытаешься разыграть? — Ласло был готов вцепиться в него и выбить всю правду, но Ле Грэйди оставался непоколебим. Угрозы не действовали на него. Да и сам Ласло едва ли представлял для него сомнительную опасность.

Пауза надолго затянулась, и оба никак не решались её прервать. Ле Грэйди было открыто то, что Ласло все никак не мог постичь, или попросту не хотел.

— Кто же ты? — страшась ответа на собственный вопрос, смиренно взмолил хозяин квартиры.

— Ты.

— Что ты? — Ласло отстранялся от него словно от прокаженного.

— Это я, — его внезапный ответ казался столь же ненормальным, сколь неправдоподобным. Он встал покинув стул, с обивки которого вздымалось облако пыли, и стал медленно двигаться вперёд, — ну же вспомни, что мы такое? Давай! Освободи скрытую память.

— Нет. Ты лжёшь. Этого не может быть, — продолжая пятиться отрицал полуседой мужчина, и каждой секундой на его голове, седины никак прибавлялось, а лицо каменело в опровержении.

— А как же это? — он показал рану на руке, что была в точности как у Ласло от ожога утюгом, — а вот это? — одним движением сорвав пластырь, он обнажил ещё одну на переносице, напоминавшую, о том скверном вечере после скачек, — или вот, это ты наверное ещё сам не успел обнаружить, — Ле Грэйди закатил рукав левой руки, на локте которой была глубокая ссадина, — совсем свежая. Это ты нам причинил, — он на глазах менялся в лице. Его голос так же изменился. Он стал ехидным и противным.

Ласло закатил рукав. Рана была очень похожа. Он вспомнил как её заработал; удирая от окровавленного трупа с разбитой головой.

— Ты убил близнеца. Я же сам это видел. Он душил меня. А ты… Ты был сзади, — в последних попытках зацепиться за ускользающую реальность Ласло убеждал себя в невиновности.

— Конечно же я. Я это сделал твоими руками! Помнишь где был подсвечник, которым мы его прикончили? Он был на раковине, прямо возле тебя. Мне было к нему никак не дотянуться. Ну ты сумел. Отличная работа! Точно в висок! Можно было этим ограничиться, но я решил добавить, для пущего эффекта и большей театральности. Крови было не мало? — он был явно восхищён и взбудоражен.

— Ты псих. Самый ненормальный. Убийца.

— Да. Да. Да. Но псих скорее больше ты, чем я. К тебе этот термин более применим, в контексте того, что меня просто не существует. С кем ты сейчас говоришь? Ха-ха-ха, — злорадствующий смех эхом прокатился по стенам.

— Я тебе не верю. Ты пытаешься меня обмануть. И у тебя это слишком хорошо получается, — он закрыл глаза, заткнул уши и попытался вытряхнуть его мерзкий образ из головы.

— Думаешь так просто от меня избавиться? Я и так слишком долго просидел взаперти.

— Где просидел?

— Там в глубинах твоего больного воображения. Ты меня там запер. После того случая. А знаешь как мне удалось выбраться? — казалось, будто его голосовые связки были покрыты ржавчиной как в том вагоне, где он затаился.

— О каком случае ты говоришь? Откуда выбрался? — Ласло больше не мог этого выносить, его до остатка пожирало это существо.

— После случая с твоей женой. Записка. Пятнистый единорог. Припоминаешь?

— Так это твоих рук дело?

— О да. Ловкая проделка. Я оставил тебе эту пустышку, и ты купился. Ты пошёл по собственному следу, идиот, — насмешливо глумился Ле Грэйди, — а я лишь наблюдал. Помнишь дымящего незнакомца с газетой у киоска? Не узнаешь? И со временем, когда зашёл в тупик, там на мосту, ты воззвал ко мне. Ты развязал мне руки.

— Что за случай с моей женой?

— Ооооо, ты не помнишь. Не может быть! Не одного меня пришлось запереть в закрома своей поразительной памяти. Просто не могу поверить, — он часто потирал ладони в предвкушении чего-то зловеще таинственного, — надо же, такое везение. Ты не притворяешься? Точно не помнишь?

Ласло с кошмаром наблюдал за своим чудовищным творением, которое воплощало все самое худшее в нем самом, не в силах произнести ни единого слова. Его тело слабеет и становиться мягким, а разум неуловимо покидает его пределы.

— Ты думаешь, что сегодня впервые убил человека? — заглянув в его тускнеющие глаза злобно ухмылялся Ле Грэйди.