Жизнь во дворце неумолимо менялась. И эти изменения с каждой неделей становились заметнее, и никто уже не сомневался, что уже ничего не вернётся на те места, на которых оно было месяц и два назад. После возвращения шута из поездки уже на следующий день к Императору были по очереди вызваны Глава Тайного Сыска, казначей, распорядитель двора и дворецкий. И все они выходили весьма раздраженными, но, не отвлекаясь на разговоры, спешили вернуться к работе. Через два дня Милаши переехала из своей комнатки в огромные покои с собственным залом приёмов. С тех же пор она почти перестала показываться одетой в обычную одежду, только в свои шутовские костюмы. И чем сильней набирала обороты новая деятельность девушки, тем видней становилась размолвка между придворным шутом и наследным принцем.

И вот наступил день, с которого по настоящему начинается для Милаши новая жизнь, жизнь с другими обязанностями, жизнь в ином статусе. День, после которого она сама себе не разрешит повернуть назад, что бы ни случилось.

Рассвет Милаши встречала на своем любимом месте, сидя между зубцами одной из западных башенок внешней стены. Края свернутого одеяла, постеленного на камень, прихватил иней, а изо рта девушки размеренно появлялись облачка пара, но морозное утро затянувшейся осени казалось её нисколько не беспокоило. Девушка безмятежно наблюдала, как на фоне ещё ночного неба начинали вырисовываться очертания замка и как первые лучи солнца зажигают застеклённые окна. Из отстранённой задумчивости Милаши выдернули тяжелые шаги прошедших мимо стражников. Которые заметив девушку остановили разговор, но узнав шута, возобновили его с того же места.

— Пора, — выдохнула Милаши. — Сегодня будет долгий день.

Девушка ловко соскочила с одеяла, на ходу свернула его, стремительными шагами измеряя путь вглубь замка. За её спиной осталась внешняя стена, служебные дворики и малоизвестная калитка в дворцовый сад, аллеи, тропинки и коридоры. И вот дверь её новых покоев, до сих пор не привычных.

Милаши открыла дверь, мысленно ругнувшись на себя за то, что забыла её запереть. Вошла в свою гостиную, всего пять на пять шагов, без окон, но с дверью в каждой стене. Зал приёмов, кабинет, жилые комнаты. Задержавшись на мгновение, она решительно направилась в кабинет, бросив у порога одеяло и огибая разномастные стулья, кресла и зацепив коленом угол столика в центре. На двери кабинета уже стоял лично ей составленный магический замок, но Милаши привычным движением открыла его и вошла внутрь.

Улыбнулась, в лицо ударил свет из окна и родной запах чернил, бумаги и магической лавки. Насладившись моментом, девушка принялась за работу. Аккуратно разложенные и снабженные бирочками колокольчики-посланники были спокойны, Милаши мысленно пожала плечами, зная, что это богатство заработает не скоро. А вот рабочий стол, уже сильно заросший всевозможными мелочами, просто необходимыми под рукой, и, не смотря на свою нужность, зарастающих пылью, испортил настроение, напомнив о неудачах ночи. Вздохнув, девушка принялась раскладывать всю свою бесценную кучу хлама по местам на полках стеллажа, занимавшего почти всю стену, чистые листы бумаги вернулись в один из ящиков, чернильница, карандаши, смахнуть пыль…

Когда Милаши, наконец, взяла в руки последний оставшийся на столе амулет, в гостиной раздались голоса. Она раздраженно щелкнула по почти пустой столешнице и отправилась завтракать. Возле дверей девушка остановилась, взявшись за ручку, глубоко вдохнула, вспоминая умиротворение рассвета и впитывая аромат нового дома, и вышла с улыбкой.

— Доброе утро, — поприветствовала она расставляющую тарелки девочку лет на пять младше себя. — Ко мне скоро должны подойти гости. Принеси, пожалуйста, дополнительные чашки и ещё кофе.

Девочка кивнула и поспешила обратно на кухню, а Милаши положила перед собой амулет, который всё ещё держала в руке и принялась за завтрак. Аппетита не было, но непризнанная принцесса хорошо знала, что силы ещё понадобятся, поэтому механически отправляла в рот еду, грустно рассматривая безделушку. Ещё тогда, сразу после разговора с Императором, как только она вернулась к себе в комнату, девушка нашла среди своих магических побрякушек амулет-посланник, вторая половинка от которого была у принца. Она отправила письмо, на следующий день ещё одно, но ответа до сих пор нет.

— Керра, вот то, что Вы просили, — служанка занесла тяжелый поднос. — И Ваш гость вот-вот придет — он задержался на лестнице, встретив Асилу, — девочка хихикнула и стала ловко составлять на освободившийся поднос пустые тарелки.

— Наоборот, он подоспеет как раз вовремя. Иди уже, и начни, наконец, хотя бы для виду стучаться, — улыбнулась в ответ Милаши.

Только девочка убежала и Милаши налила себе горький напиток, как в крошечной гостиной подчеркнуто соблюдая протокольные условности, появился один из младших распорядителей двора. Скривившаяся обиженная моська юноши, её ровесника, окончательно уничтожила последние следы утреннего настроения.

— Садись и бери чашку, — рявкнула Милаши. — А лучше объясни, чем недоволен. Тебя рекомендовал Старший Распорядитель Двора, как честолюбивого юношу. Он ошибся? Ты не хочешь повысить свои шансы в будущем занять его место? — её собеседник, всё же севший напротив, вздрогнул, и девушка продолжила спокойней. — А как ты думаешь, кого предпочтёт повысить Канцелярия, того кто несколько лет стоял попугайчиком в дверях, или того, кто несколько лет участвовал в организации приемов от и до?

— Второго, — пристыжено буркнул юноша.

— Если больше возражений нет, давай работать. Показывай, как сейчас выглядит список гостей?

Пока шла конструктивная беседа с юношей, в дверях замаячили следующие посетители. Милаши поприветствовала их кивком и жестом пригласила за стол, поспешила завершить разговор с распорядителем и отправить его. Зашедшие с докладами люди Тайного Сыска, приписанные к шутовскому двору. С этими ребятами Милаши работала почти весь месяц и давно нашла общий язык, но в этот раз обсуждение затянулось и закончилось только после обеда.

Поесть у девушки так и не вышло, так как она уже опаздывала к дворцовым портным, которые не выпускали её из своих мастерских до самого ужина, на который уже тоже не осталось времени. Поэтому Милаши, вернувшись обратно, даже не стала зажигать свечи в крохотной гостиной, а сразу направилась в жилые комнаты.

Дверь открылась, чуть скрипнув, и девушка зашла в просторную спальню. Хоть её прежняя комнатка неуклонно зарастала вещами и становилась тесной, в новой было пусто — почти все вещи поселились в кабинете, а одежда в крохотном гардеробе рядом с умывальной, двери в которые прятались за шторой. Всё. Единственный необезличенный предмет — детская кукла — пустым лицом смотрела в окно на стремительно темнеющее небо. Милаши, вздохнув, подошла к кровати, пожала куколке бусинку-кулачок и поправила колпачок, опуская на одеяло сверток.

— Ну что, Сплюша, мы снова остались одни, — грустно проговорила она. — Но ты-то со мной?

Милаши бережно уложила игрушку на подушку и отправилась умываться — до приема осталось меньше часа. Этого времени хватит на сборы, ведь всё уже приготовлено и продумано. И действительно, в назначенное время из жилых комнат в гостиную, где уже зажгли свечи, вышла Она. По её жесту собравшиеся в гостиной прошли в приёмный зал, захватив с собой свечку. Агенты сыска заняли свои места, а распорядитель пошел открывать противоположный вход, а шутесса заняла кресло на одной из возвышенностей.

Гости, представленные распорядителем приёма, недоумевая, заходили в тёмный зал и, тихо переговариваясь, разбредались по нему. Когда вереница пришедших вовремя иссякла, раздался звонкий хлопок в ладоши и вдоль стен вспыхнули светильники. Гости смогли, наконец-то, увидеть хозяйку приёма. По залу растеклась изумлённая тишина.

В кресле на почетном месте восседала Принцесса Шутов. Роскошное вычурное платье, подчеркивающее худую фигуру, руки унизанные изящными браслетами и кольцами, роскошные локоны увенчаны сверкающей короной. Но сильней всего выделялось лицо: напомаженная черточка губ, заострённые тенями скулы, и толстой черной линией в форме лиры подведенные глаза. Образ был настолько ярким, что начинал казаться красивым, несмотря на весь гротеск.

— Добро пожаловать ко двору шута. Готовы ли вы стать моими подданными?

* * *

В кабинет к Императору Милаши чуть не опоздала, влетев в него последней, когда все уже выходили. Но правитель лишь приветственно кивнул и дал знак следовать за ним.

— Всё готово? — тихо поинтересовался он.

— Да, Ваше Величество, — так же тихо ответила Милаши, поправляя привычную жилетку и слегка позвякивая колокольчиками. — В ожидании возможности высказаться он не засомневается в своём решении. Но на Ваш отказ никто не сможет возразить.

— Хорошо. Действуй.

Милаши коротко поклонилась и ускорила шаг, обгоняя свиту. За очередным поворотом она натолкнулась на принца с его сопровождением, ожидающего Императора.

— Ваше Высочество, — притормозив, поклонилась девушка, поймав колыхнувшуюся полуюбку. — Вы позволите?

— Шут, — фыркнул кто-то из свиты, но все остальные переговоры стихли.

— Извольте быть точными, любезные, — улыбнулась Милаши, кокетливо наклонив голову. — Императорский Шут Всего Двора. Но я сейчас спешу. Так Вы позволите? — и вновь учтивый легкий поклон в сторону наследного принца, которому не осталось ничего кроме как пропустить девушку.

Оставив хихикающую младшую свиту за спиной, она вновь набрала скорость и стремительными шагами влетела в одну из малых гостиных, расположенных возле тронного зала. Здесь уже собрались музыканты, которых она позвала работать сегодня, включая дворцовый оркестр.

— Ну что, готовы показать свой талант? — не переводя дыхание, спросила она. Собравшиеся подобрались и согласно кивнули. — Тогда всё как договаривались. Мастер, — она обратилась к дирижеру, — не подведите, от ваших ребят зависит судьба артистов.

Руководитель оркестра с достоинством кивнул и удалился со своими музыкантами на оркестровый балкон. Как только они вышли, Милаши жестом подняла тех немногих, кто остался сидеть.

— Пойдемте. Сегодня нам нельзя ошибиться, но я в вас верю. Керра Аза, от вас я ожидаю очень многого, и помните, с прогулки должны вернуться вы невредимой, а он с мокрыми ногами. Лужи на дорожки уже налили.

И артисты вышли вслед за Милаши, на ходу сбрасывая напряжение ожидания и настраиваясь на выступление. Они едва успели войти в зал и разойтись по местам до появления Императора. Гости разошлись, освобождая проход к трону, у ступенек которого уже сидела Милаши. Хар, шедший рядом с отцом, занял своё место за спиной Императора.

— Посол Морского Вольного Ханства, капитан бригантины “Пенная” Жольсар Стремительный, — объявил распорядитель приёма.

В зал походкой бывалого моряка вошел вызванный капитан. Огромный посол так и не сменил свой разноцветный наряд, в котором он командовал бригантиной, на приличествующий в высшем обществе. Но вместе с полным достоинством поведением, платье скорей вызывало уважение, чем смех. И с там же достоинством капитан приветствовал Императора, но тут аудиенцию прервал шут.

— Ваше Величество, не угодно ли будет Вам в знак уважения к нашим гостям позволить выступить несравненной Азе. Она хотела бы исполнить один из боевых гимнов вольных моряков, — Милаши так и не поднялась со ступеней, лишь повернула голову к правителю. Как только Император милостиво кивнул, девушка дала знак музыкантам.

По едва заметной команде придворный оркестр заиграл сначала тихо, но постепенно набирая громкость рокочущую мелодию. На третьем такте на небольшую тумбу, установленную возле стены посередине зала, поднялась Аза и запела низким красивым голосом, суровую, словно прибой, песню. Бравый капитан, скривившийся при упоминанию того, что морской гимн споёт женщина, восторженно уставился на певицу, покорённый её талантом. Милаши тоже улыбалась — ещё бы, гимн, который всегда звучал в исполнении грубых голосов и, по общему мнению, считался достаточно неказистым, в нынешнем виде оказался достойным занять место среди лучших песен. Зал тоже замер, зачарованный рассказом об отношениях покинувшего берег моряка и моря, его тоской по оставшимся дома родным и восхищением мощью встречных штормов…

Когда выступление закончилось, зал с сожалением сбросил с себя очарование представшей перед глазами картины безбрежного океана, Император продолжил переговоры. Милаши следующие четверть часа не вмешивалась, краем глаза наблюдая за присутствующими. Мимоходом отслеживая нить обмена любезностями, девушка проследила, как её протеже Аза вдоль стенки медленно обходила зал, приближаясь к своей цели. Вот певица заговорила с ожидавшим в стороне мужчиной, взяла галантно поданный стакан с напитком… К этому моменту публичная часть переговоров как раз завершилась и Император с послом, наследным принцем и вызванными советниками покинули зал через заднюю дверь.

Аза встретилась взглядом с Милаши, подмигнула и вернулась к собеседнику. Не прошло и минуты, как он уже проводил её в парк. Шутесса нашла взглядом остальных присутствующих в зале артистов, вновь махнула оркестру и вышла в центр под звуки первых нот. К ней устремились затерявшиеся среди гостей танцоры.

— Внимание, пока идут переговоры позвольте предложить вам насладиться коротким представлением! — от её голоса дворяне почти рефлекторно отпрянули.

Пока девушка своей речью освобождала достаточно места по центру, артисты уже занимали свои места. И как только Милаши спиной вперед отошла к зрителям, они начали череду классических миниатюр.

К тому времени, как распорядитель дал знак закругляться — переговорщики возвращаются — артисты уже завладели пристальным вниманием публики. Но всё же раскланялись, ловко растворились в толпе и ручейком начали вытекать в открытые входные двери, прикрываясь шумом обсуждения представления. Вот среди них мелькнула несравненная Аза, обернувшаяся и кивнувшая шуту перед тем, как покинуть зал в тот момент, когда открылась дверь за тронным возвышением и оттуда показались переговорщики.

— Мы выслушали посла. Нам нужно обдумать ответ, — традиционной фразой подытожил Император, садясь на своё место. Посольство, исполнив все положенные поклоны, присоединилось к придворной толпе. Император кивнул распорядителю приёма.

— Есть ли здесь кто-нибудь, собирающийся потребовать справедливости? — началась с протокольного вопроса вторая часть приёма.

— Есть.

— Ваше Благородие, выйдите к трону и говорите.

Милаши подобралась, начиная потихоньку активировать припрятанные на полу амулеты, наблюдая как сорокалетний дворянин пробирается сквозь толпу. Вот он приклонил колено, остановившись за несколько шагов до трона, и девушка запустила все пять амулетов на полную силу.

— Император, я палир Зар Молар, сейчас являюсь главой дома Молар, — проговорил дворянин и застыл в ожидании.

— Я разрешаю тебе подняться и говорить.

— Ваше Величество, я хотел бы просить, — палир Зар замялся, — проявить понимание к нашей ситуации, — он вновь споткнулся, потупился и с некоторым напряжением продолжил. — Мой старший сын проявил себя недостойным, и Я прошу лишить его права наследовать родовое имя за мной.

Император, пристально глядя на просителя, взял паузу как бы для размышления, а Зар Молар всё сильнее переминался с ноги на ногу и закусывал губу.

— Мы видим, что не просто далась тебе эта просьба, но не слышим твердости и уверенности в ней. У нас нет причин изменять порядок наследования, достойный друг. Если больше никто не готов просить, приём окончен.

Император встал и со свитой покинул зал, а следом начали расходится и остальные. Милаши задержалась, прислушиваясь к разговорам. Но разговоров в этот раз было не много, никто даже не стал задерживаться в зале, и через пять минут она осталась одна. Довольная девушка поспешила догонять правителя.

В кабинет Императора Милаши опять пришла последней, широко улыбаясь и с порога объявила:

— На прошение, можно сказать, свет не обратил внимание. Его не запомнят, как Вы и просили.

— Хорошо. Только объясни, как ты смогла сломить известного своей решительностью и непримиримостью Зара и вынудить мяться как виноватого школьника, — поинтересовался правитель, и большинство собравшихся навострили уши.

— Ваше Величество, это уже мои профессиональные секреты, — насупилась девушка. Но сев на ближайший стул продолжила. — Его проводили ожидать возле напитков, а по моей просьбе они все были подобраны со свойством сушить тело. После получасового ожидания в компании стакана. К нему обратились с просьбой в которой он не мог отказать. И доблестный дворянин прогулялся немного по саду и промочил ноги. Да ещё и подморозил их немного об амулеты. Ну чего он во время прошения больше всего желал? Сына лишить титула или поскорей удалиться? — один из советников хихикнул, и Милаши сразу же повернулась к нему и уже без тени улыбки добавила: — Это было не смешно. Это было подло по отношению к человеку.

— Так зачем же тогда ты сделала эту подлость? — обратился к ней Хар, впервые за последние недели.

— Потому что позволить ему сейчас отлучить от семьи сына было бы ещё большей глупостью. Империя тогда может лишиться верности многих офицеров, которым за доблесть прощаются мелкие проступки. Ну и таков был приказ Императора, — спокойно пояснила она, и, встав, обратилась к правителю. — Если я сегодня больше не нужна, позвольте удалиться.

— Хорошо, иди. У тебя ведь ещё есть дела.

Милаши откланялась и, не заходя к себе, поспешила к воротам дворца, где её ждала карета и приглашение на один из приёмов полусвета в городе. Сегодня она должна успеть посетить одну за другой две встречи. Собрание младших дворян, не попадающих пока ко двору, и сразу после полная приторного пафоса встреча певцов, музыкантов, художников и многих других у бывшей купеческой вдовушки, а ныне… Но не шуту же о нравах беспокоится.

* * *

— Здравствуйте, Ваше Высочество.

Принц вздрогнул и обернулся, узнавая подошедшего.

— Здравствуй, Сайар. Давай пока без титулов. Что-то случилось?

— Слушаюсь, — поклонился подошедший и сел на скамейку рядом. — Скучно последнее время стало. Я понимаю, что Милаши сейчас работает на пределе и за себя и за ушедшего два года назад Мирка, но её не хватает.

— Странно слышать такое от тебя. Ты ведь всё время у неё был дежурной мишенью и ты же больше всего грозился и жаловался, — удивился Хар.

— Но я и подставлялся больше всех с моими романами и похождениями. Это ещё что, ты не слышал, как отец ругался, вернувшись с аудиенции Императора. Он был в ярости и три дня ходил мрачнее тучи, а потом лихорадочно благодарил всех богов, что шут своими издевками не позволила высказать всё, что он собирался. Пришли сообщения из дома, подтверждающие, что всё это чья-то ложь, — пояснил друг. — Ты же помнишь этот скандал?

— Ну и пусть работает с Императором, — пожал плечами принц. — А мне и без неё хорошо.

— Вы поссорились? — после небольшой паузы спросил Сайар. Не дождавшись ответа продолжил: — Весь дворец уже которую неделю это обсуждает. Каких только версий мне не понарассказывали… и я их понимаю. Все удивлялись вашим отношениям, кто-то завидовал и пытался занять её место. Но сейчас все в растерянности. А знаешь, какая самая популярная версия? Что в своей поездке на север она тебе изменила, поэтому ты её отверг как неверную любовницу.

— Что?! — Хар вскочил от неожиданности и возмущения. — Да как им… — задохнулся он и внезапно остыл. — Пусть болтают что хотят, мне всё равно.

— Помирись ты с девчонкой уже. А то от неё от переживаний уже один скелет остался. Мне вот Леся, швея дворцовая, рассказывала, что им все мерки пришлось снимать заново и платье два раза за месяц ушивать.

Сайар вздохнул и оставил своего принца дальше думать в одиночестве. Он высказал всё, что считал нужным и больше ничего не мог сейчас сделать, разве что поделиться с шутом книгой, присланной из дома, чтобы хоть немного девушка обрадовалась.

А принц вскоре завершили свою прогулку и отправился в свои покои, готовится к вечернему приёму Императора. В комнате же на глаза сразу бросился смятый лист бумаги и ваяющийся рядом с ним почтовый амулет. Ещё тогда, когда он вернулся после разговора с отцом, не зная, что думать и что делать, ему пришло письмо от Милаши. На следующий день ещё одно, которое, так же как и первое смятое полетело в угол и осталось без ответа.

Хар придвинул к себе эти листы, разгладил, но стоило только взглянуть на несколько строк стремительным почерком, как листы вновь полетели на дальний угол стола. И с мыслью, что пора взять себя в руки, наследник начал приводить себя в подобающий вид. Последние недели выдерживать приёмы для него стало намного труднее, ведь приходилось быть рядом и с Императором, и с Милаши. Да и сами приёмы стали выглядеть иначе.

* * *

Принц Хар сидел на ступеньке у подножия отцовского трона в темном тронном зале. Сейчас, когда слуги вычистили после прошлого приёма пол, погасили все огни и задвинули шторы, это было самое уединённое место дворца. И самое тихое. Тронный зал располагал к размышлениям.

За прошедшую зиму и конец осени двор Императора сильно изменился, не зря с дороги вернувшегося с севера шута разбегались и слуги, и стража, и придворные. Но хоть двор и стал другим, он не стал хуже. Развернувшая бурную деятельность Милаши ломала многие традиции, но придала всем официальным приёмам и балам поистине имперский блеск и шик. Да и начальник Тайного Сыска при упоминании Шутовского Двора довольно прикрякивал и расплывался в улыбке. И даже вечный скряга казначей перестал ворчать на увеличившиеся расходы казны.

Единственная часть Императорского двора, которая осталась в стороне — это младший двор, двор наследного принца. После ухода Милаши из свиты Хара, юноши и девушки неожиданно почувствовали себя потерянными и начали отдаляться друг от друга. Вдруг как-то так оказалось, что без выходок шута им и разговаривать не о чем, оставалось только вежливо кивать и кланяться, опасаясь навредить семейной чести. Принц, взяв на себя обязанности наследника трона, подолгу сопровождал отца, присутствовал на приёмах, участвовал во встречах с генералами, слушал доклады министров… а когда выдавался свободный час, то в его гостиной собиралось всё меньше и меньше людей.

А по дворцу тем временем одна за другой прокатилось несколько волн слухов, которые старательно пересказал любвеобильный Сайар. И ни один из слухов даже не приблизился к правде. А в чем была эта правда? Что же такое упорно останавливало его каждый раз, когда была возможность сделать шаг навстречу?

А ведь хотелось вернуть все обратно, но Хар даже себе не хотел признаваться, что скучает по тем временам, когда его друг и шут могла в любой момент ввалиться в комнату и молниеносно подъесть большую часть обеда. А потом, так же быстро оттараторив ворох новостей и мимоходом согласовав действия, убежать работать.

А что же изменилось сейчас? Почему, как только он узнал, что его близкий она его сестра, он перестал ей верить? Ответа он не знал. Он просто больше ей не верил.

И сейчас пришло время поговорить. Он так решил. И приняв решение, отправился к новым покоям шута. Но только когда перед ним появилась закрытая дверь, он вспомнил, что ключа-то у него больше нет. Но стоило наудачу толкнуть створку, как она приоткрылась.

В тесной гостиной оказалось темно, несмотря на то, что на улице стоял солнечный день. Просто в комнатке не было окон, зато стояли на столе приготовленные свечи, которые не долго думая он и засветил.

Трепыхающие, но набирающие силу, огоньки озарили разномастные стулья и кресла, чайники, кофейник и чашки, почти все пустые нетронутые. Только во главе столика в чашку до краёв был налит кофе. Горький напиток, всегда мутный, простоял на столе столько, что стал прозрачным.

Принц хмыкнул, задул свечи и ушел. Он слишком хорошо знал Милаши, пьющую кофе в огромных количествах, чтобы думать, что она у себя. Некстати вспомнились слова Сайара “Помирись ты с девчонкой уже. А то от неё от переживаний уже один скелет остался. Мне вот Леся, швея дворцовая, рассказывала, что им все мерки пришлось снимать заново и платье два раза за месяц ушивать.” А в привычных её нарядах и не заметно…

* * *

Зима закончилась, началась весна, а Милаши, в кое-то веке одетая в обычное платье, шла рассказывать о первых результатах деятельности Шутовского Двора. За прошедшее время девушка так сжилась со своими шутовскими нарядами и гримом, так привыкла постоянно носить дюжины и дюжины амулетов и слышать их перезвон при каждом шаге, что сейчас ей было неуютно в тишине. В простом нейтральном платье, с чистым лицом, её многие просто не узнавали, а те, что узнавали, качали головой, видя как она осунулась и похудела. За почти полгода девушка повзрослела.

— Император не принимает, у него сейчас важная встреча — попытался остановить её секретарь, не узнав.

— Меня там ждут, — не останавливаясь бросила через плечо Милаши.

Бегл, узнав шута больше по голосу, сел обратно за свой стол. Всё же Милаши всегда приходила без доклада, пользуясь своим статусом. А девушка зашла в кабинет, где уже беседовали Император и глава Тайного Сыска.

— Простите, я задержалась, — Милаши поклонилась и села в свободное кресло.

— Не беспокойся, мы не долго ждали. Мы как раз обсуждали, как сильно изменились официальные приёмы. Вот насколько они мне уже наскучили, но теперь я их даже жду.

— Приятно слышать. Но вы ведь знаете, что это скорей дополнительная моя работа, — улыбнулась Милаши. — И та её часть, на которую и должны обращать внимание.

— Кстати, как обстоят дела с остальным? — перешел к делу Император и все подобрались и стали серьёзными.

— Сеть развивается даже быстрей, чем ожидали. Сейчас охвачена вся столица и примерно на десять дней от неё трактиры и постоялые дворы вдоль Императорских трактов, — девушка расстелила принесенную карту и показала отмеченные точки. — Агенты веха Желея, — кивок в сторону сыскаря, — продолжают своё движение дальше и, если им ничего не помешает, летом начнём вовлекать и гостевые дома на простых дорогах. Но этот вопрос ещё требует размышлений. Тревожные амулеты я отправила со всеми посольствами, которые выехали из столицы в последний месяц, остальные дворы других государств охватим до конца года, когда в них сменятся наши делегации. За зиму подданство Шутовского Двора приняли две тысячи триста три артиста, хоть многие вступали труппами. Если необходимо, я предоставлю список.

— На твоих приёмах успело побывать столько людей? И казначей мне ничего не высказал? — удивился Император.

— Нет, конечно. Я принимала шутовскую присягу и во время моих визитов в салоны города. И каждый из наших с вами общих подданных может обратившись в сеть, сообщить, предупредить или попросить помощи. И верность наших бардов оплачена не только этим, бедствующим, но талантливым я выплачивала подъёмные.

— Но откуда взялись деньги? Тебе же был выделена весьма скромная казна. Она едва покрывает услуги ювелиров, которые должны были сделать такое количество колокольчиков?!

— Деньги, — Милаши скривилась. — Я через агентов сыска вышла на некоторых людей, находящихся в особых отношениях с законом. И оставляю у них шесть приглашений на каждый свой приём, ещё шесть раздаю по гильдиям. Они их продают желающим посетить мой двор, но не желающим делать это открыто. Две трети выручки уходит мне, треть посредникам. Ещё я иногда через посредников беру взятки. Бездарности платят за возможность показать мне свой талант. Кстати, они потом часто пополняют ряды людей Сыска. Если необходимо, я предоставлю расходные книги в казначейство.

— Не нужно, я тебе полностью доверяю. Отчеты по твоим гостям я уже видел. Да и слышал на приёмах. — Больше ничего рассказать не хочешь?

— Нет, Ваше Величество.

— А когда помиришься с принцем?

— Я не ссорилась с ним, но мои попытки поговорить остались без ответа.

— Что ж, тогда можешь идти. Ты ведь собиралась к маме.

Милаши откланялась. Как только её шаги стихли за дверью, Император засмеялся:

— Вот уж не думал, что придет день, когда я услышу признание во взятках, спекуляции и вместо того, чтобы наказать, разрешу продолжать.

— Ваше Величество, если вы скажите, то мы пока ещё в любой момент остановимся, — пожал плечами глава сыска. — Но по всем сообщениям уже сейчас, пока мы только в самом начале, в Империи становится спокойней. Даже те волнения, о которых я вам докладывал, стали тише и продолжают затихать. Три города, которые собирались отказаться платить часть налогов полностью изменили своё мнение. И это без малейших усилий моих агентов и вашей армии! — сыскарь немного помолчал и решился спросить: — Не слишком ли сильно вы ей доверяете? Если так пойдет и дальше, она сможет при желании разрушить Империю одним своим словом.

Император помолчал, взвешивая свои следующие слова.

— Её верность Императору и интересам Империи незыблема.