Эмили склонилась над счетами из магазина и постаралась сосредоточиться. Какое там сосредоточиться... Прошел всего час с тех пор, как Ник оставил ее.

Не думай об этом, приказала она себе.

Но она не могла думать больше ни о чем. Все пропало, если к Нику вернется память. Ведь для нее это было будто землетрясение — когда Ник целовал ее.

Думай о ребенке, внушала она себе.

Эмили принялась грызть кончик карандаша. Она всегда хотела иметь детей. И она каждый день видела детей. Беременных женщин. Малышей в ползунках и ходунках. Через ее маленький магазин ежедневно текла река семейной жизни. Неиссякаемая река.

Поэтому-то она и решила устроить все по-своему. Кому-то может показаться слишком необычным способ искусственного зачатия, но для нее в то время он казался вполне логичным. Это случилось задолго до падения Ника с крыши. И задолго до его поцелуев, которые лишали ее способности соображать...

— Му-у-урр.

— Слезь со стола, Гизи, — пробормотала она, сгоняя черно-белого кота, тяжело плюхнувшегося на ее бумаги. Он довольно заурчал, когда Эмили рассеянно почесала его шею.

— Чем ты занимаешься? — Неожиданно перед ее глазами возник Ник.

Эмили даже схватилась рукой за горло, так неистово ответило ее тело на его появление. Черт подери! С нее довольно и того, что приходится притворяться, будто у них обычная семья. Но ведь он еще и постоянно будит в ней желание! Чувства никогда так не захлестывали ее. Ни с Кевином, ни с кем-либо другим она не испытывала ничего подобного. Годами она считала себя холодной женщиной. Ей нравилось то, что предшествовало сексу, но фейерверков в ее жизни не было.

Теперь же она страстно желала... своего лучшего друга, человека, с которым она никогда не собиралась ложиться в постель.

Желала... собственного мужа, неожиданно подсказал ей внутренний голос. Эмили постаралась не обращать на этот голос никакого внимания... Так было безопаснее.

— Я... купила магазин у своих родителей года два назад. Мы торгуем одеждой для малышей и будущих мам, — объяснила она, вытаскивая конторскую книгу из-под Гизи. — Мне надо просмотреть кое-какие документы.

— Может, тебе помочь?

Она хотела ответить, что помочь он ей может, только оставив ее в покое, но решила, что жене так говорить не следует.

— Это довольно нудная работа. Лучше поброди по дому, — предложила она. — Может, вспомнишь что-нибудь.

— Я уже прошелся по дому, — раздраженно ответил Ник. — Большой дом. Здесь можно вырастить кучу ребятишек. Но я решил провести время со своей женой, а не расхаживать в одиночку по пустым комнатам.

— Ты никогда...

— Извини, — сказал он, миролюбиво поднимая руку. — Я знаю, мне не следует раздражаться. Тебе не нравится, когда я злюсь в присутствии ребенка. Нашего ребенка.

Эмили уставилась на него.

— Я хотела сказать, что ты никогда не любил этот дом. Ты даже говорил, что с моей стороны было глупостью купить его.

Ник уперся ладонями в стол и приблизил свое лицо к ней вплотную.

— Давай договоримся, — произнес он, — я не буду врать тебе. А ты не вспоминай наши старые ссоры до тех пор, пока ко мне не вернется память и я не смогу отстаивать свои взгляды.

— Но ты говорил...

— Мне все равно, что я говорил. Я в восторге от этого дома. Но был бы в еще большем восторге, если бы час назад мы занялись любовью там, наверху.

Она судорожно сглотнула, почувствовав жаркую волну, разлившуюся по телу. И это было не от смущения, а от воспоминаний о том, как Ник разбудил и... не утолил в ней желание.

— Ты сам почему-то остановился. — Слова вылетели прежде, чем она успела подумать.

Ник уселся в кресло.

— Не напоминай мне об этом.

Эмили потерла рукой лоб. Она плохо понимала не только Ника, но даже самое себя. Наверное, все дело в беременности. Вот в чем причина. Она читала в одной из книг о таких странностях в поведении беременных женщин. Они становятся более возбудимы из-за усиленного кровоснабжения в брюшной полости.

Она вовсе и не хотела переспать с Ником — все-таки он ее лучший друг. Это с ней просто от беременности. Повышенное половое влечение перед родами. Да, звучит здорово.

И в этот момент Ник улыбнулся ей — от уголков его глаз побежали морщинки.

А может, дело и не в беременности...

— Ты можешь полистать альбом с фотографиями, — предложила она почти шепотом. — У меня есть семейные фотографии и те, что были сделаны до свадьбы.

— Попозже. — Он протянул руку к Гизи, но кот зашипел на него и поднял хвост.

— Он ведет себя так, как будто мы незнакомы, — заметил Ник, озадаченный его поведением.

— Гизи, — Эмили удивленно посмотрела на кота, — что случилось?

Кот неохотно поднялся, повернулся к ним спиной и спрыгнул со стола. Звук, когда он опустился на пол, был внушительный: двадцатичетырехфунтовый Гизи всегда отличался хорошим аппетитом.

Легкая боль пронзила голову Ника, и он потер виски. Еще одна загадка. Но, кажется, Эмили тоже искренне удивлена.

— Что-то он не очень приветлив со мной, — пробормотал Ник.

— Гизи никогда раньше так себя не вел. — Эмили пожала плечами. — Коты — странные существа, а ты плюс ко всему испугал его, когда упал с крыши. Возможно, он до сих пор не может прийти в себя.

Ник ответил с нарочитой бодростью:

— Наверное, Гизи понял, что я сам немного не в себе. А может, я потрогал его как-то не так.

Эмили промолчала.

— Ангел? — Он погладил ее по щеке. — Тебе я тоже кажусь чужим? Ведь все дело именно в этом?

— Никакого дела нет.

— Ну да, а я принц Уэльский.

— Как вы догадались, Ваше высочество?

Ник засмеялся и посадил Эмили к себе на колени.

— Ты права. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Может, оторвешься от работы? Покатаемся на лодке, например.

— Покатаемся на лодке? — Эмили выпрямилась, упираясь в его грудь. И внимательно посмотрела Нику в лицо. Он что-то вспомнил? — Почему ты решил покататься на лодке? — спросила она.

— Во-первых, потому что это здорово, а во-вторых, вон на том фото мы с тобой как раз сняты на лодке.

Он показал на фотографию в рамке, где они были сняты на лодке Ника «Ленивый шкипер». Эмили прекрасно помнила тот день.

— Это не совсем лодка, — пробормотала она. — Это двадцать два фута стекловолокна плюс мощность космической ракеты.

— Да?

— Тебе нравится скорость, — ответила она, соскальзывая с его колен и поправляя платье. — Можно сказать, движение твоя стихия... Ты ведь никогда не отличался усидчивостью. Тебе нравится путешествовать и пробовать разные вещи. Разную пищу... все разное. — Она улыбнулась. — Ты всегда стремился выбраться из Крокетта.

— Ну а когда я изменился?

— Что?

— Я же теперь живу в Крокетте. Когда я так изменился?

Эмили вся похолодела. Черт. Вот что получается, когда говоришь не думая. За последние два дня ей пришлось лгать больше, чем когда-либо в жизни.

Конечно, в основном она просто позволяла Нику верить в то, во что он сам хотел верить. Это было даже интересно, поскольку Ник никогда не собирался обзаводиться ни семьей, ни детьми. Он пошел на ее предложение только потому, что неизменно опекал женщину, которую считал почти родной сестрой.

— В общем-то, — ответила она, старательно подбирая слова, — ты не так уж и изменился. Ты все еще много путешествуешь по роду своей деятельности. И всегда вынуждаешь меня готовить незнакомые блюда, несмотря на то что многие мне просто отвратительны.

— Извини. — Ник поцеловал ее в щеку, нежно поглаживая при этом ее живот. Тепло его руки мгновенно передалось ей сквозь тонкую ткань платья, и она едва сдержала стон удовольствия. Как было бы здорово, если бы он на самом деле стал ей близок, любил ее и ребенка.

— Ну... все это не так уж и плохо, — наконец смогла произнести она.

— Нет, я никогда больше не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь. Особенно — теперь.

Его слова прозвучали вполне искренне, в них сквозила такая забота о ней и о ребенке, что у Эмили защемило сердце. Она так нуждалась в заботе и понимании. С тех самых пор, когда решилась стать матерью-одиночкой. Она не смела делиться своими переживаниями и страхами с родителями, от них можно было ждать только такого ответа: «Мы же тебе говорили!» Даже с Ником она не могла быть откровенной — это было бы несправедливо по отношению к нему после всего того, что он для нее сделал.

— Мне казалось, ты хотел покататься на лодке, — сказала она, высвобождаясь из его объятий. Нет, ей не следует целиком зависеть от него. Вернись к нему память, пожалуй, он и разговаривать с ней больше не станет...

— А что, это так просто?

— Просто, когда у тебя есть лодка. А у тебя она есть... стоит в гавани.

Эмили улыбнулась при виде его довольного лица.

— Пойду соберу корзинку для пикника.

* * *

Вот это жизнь, думал Ник, сидя у руля лодки, которая скользила вдоль изрезанных берегов залива. Просто замечательно сидеть рядом с Эмили и наслаждаться прогулкой по воде в такой прекрасный солнечный день! Почему-то скорость сейчас его не прельщала, хотя Эмили утверждала, что он обожает скорость. Сейчас он наслаждался уединением и чувством свободы, которое дарует морская прогулка.

Он прекрасно справлялся с судном и легко вывел его из бухты Крокетта. Встретившиеся им люди приветственно махали рукой, и он отвечал им, в то время как Эмили шептала ему на ухо их имена.

Все-таки забавная штука эта амнезия. Он отлично помнил все морские законы, но не мог вспомнить ни одного своего друга... даже по имени.

— Может быть, причалим ненадолго? — спросил он, взглянув на Эмили. Она показалась ему слишком бледной. И эти огромные тени под глазами...

— Конечно.

Ник подвел лодку к спокойной, тенистой бухточке. Он не хотел, чтобы Эмили обгорела на солнце, тем более что она отказалась намазаться каким-нибудь солнцезащитным средством, боясь, что оно повредит ребенку. Ник не настаивал, потому что и сам не знал, может ли химия как-то повлиять на ребенка, пусть даже через кожу.

Как только «Ленивый шкипер» оказался в бухте, Эмили поднялась на ноги.

— Ты сейчас хочешь поесть или попозже? — спросила она.

— Попозже, если ты сама не голодна. Ведь тебе надо есть за двоих. — Он показал глазами на ее живот.

— Я не хочу. Перед тем как выйти из дома, я выпила стакан молока. Ты зря так за меня волнуешься, я ем вполне достаточно.

Ник кивнул, видя, что она опять начинает раздражаться.

— Хорошо. Давай немного отдохнем. — Он поставил на корме два шезлонга. — А потом поедим.

Они устроились на удобных шезлонгах, и хотя Ник прикрыл глаза, он чувствовал каждое движение Эмили. Ее дыхание постепенно становилось ровным и ритмичным. Когда она уснула, Ник повернулся на бок и стал любоваться на свою жену.

Впервые он мог спокойно наслаждаться этим зрелищем. Она была так прекрасна, что у него захватило дух.

Моя жена...

Эти слова радовали его.

Я скоро стану отцом.

Эти слова тоже делали его счастливым. Он прекрасно понимал, почему влюбился в Эмили. Единственное, что удивляло его, — это то, почему они так долго не женились. Ей тридцать три года, а ему уже тридцать шесть. Они женаты всего несколько месяцев, а ведь знают друг друга с детства.

Ник потер лицо и попытался сосредоточиться на мыслях, которые волновали его в последнее время. Почему они с Эмили так долго ждали? Почему Гизи отнесся к нему как к совершенно незнакомому человеку? Возникали все новые и новые вопросы, а ответов Ник не находил. Он еще мог как-то объяснить темные круги под глазами Эмили. Но остальное?..

Проклятье.

Он открыл переносной холодильник и взял бутылку содовой. Легкий северный ветерок рябил поверхность воды. Все кругом было спокойно, если не считать... сумятицы в его голове.

Из-за чего он терзается? Судя по дорогой лодке, дела у него идут совсем не плохо. У него прекрасный дом, красивая жена, которая ждет от него ребенка. Эмили сказала, что в гараже возле дома стоит «порше» новой марки. Так что же так беспокоит его?

Спустя час Эмили открыла глаза и зевнула. Ее разбудил шум моторных лодок.

— Никуда от них не скроешься, — пробормотала она.

Он заметил капли пота на ее лбу и наклонился поближе.

— Ты чувствуешь себя... нормально, Ангел?

— Так себе. Я взяла с собой соленые крекеры на случай, если мой желудок перепутает утро с вечером.

— Крекеры?

Эмили покачала головой и слегка улыбнулась.

— Ничего-то ты не знаешь, Ник. Соленые крекеры помогают по утрам бороться с тошнотой. И твоя амнезия тут ни при чем, просто ты никогда и раньше не вникал в «женские» проблемы.

Он нахмурился. Эмили явно пользовалась своим положением.

— Неважно, что было раньше. Сейчас ты носишь моего ребенка, и я хочу тебе помочь. Я видел в доме несколько книг по деторождению и в самом ближайшем будущем собираюсь прочесть их все.

Эмили вспыхнула. Если она не будет следить за собой, то в скором времени превратится в сварливую бабу.

— Извини, — пробормотала она. — Сама я многому научилась в магазине.

Ник глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Ты продаешь одежду для беременных и малышей, да?

Она кивнула. Ник запомнил все, о чем она ему рассказывала, — даже самые мельчайшие подробности их жизни.

— Да, магазин так и называется «Одежда для малышей и их мам». Дела идут очень хорошо. К нам приезжают за покупками со всего города. Мы продаем одежду для работающих беременных женщин.

Он удовлетворенно кивнул, и Эмили немного расслабилась. Хорошо, что они отправились на эту морскую прогулку, — даже несмотря на то, что желудок все-таки давал о себе знать. Ник больше месяца работал за границей, поэтому лодкой они уже давно не пользовались.

— А разве в городе нет больше магазинов, где торгуют одеждой для работающих беременных женщин? — спросил он.

— Есть, конечно. Но почему-то модельеры считают, что, как только женщина беременеет, она хочет одеваться по-детски — в платья с большими бантами, пышными рукавами и аппликациями. Модельеры не понимают, что и в таком положении женщина стремится оставаться сексуальной и привлекательной. Несмотря на то, что мы смотримся как мячики с приделанными к ним ногами.

Уголком глаза она увидела, что Ник выпрямился в своем шезлонге.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал он.

— Нет, ты сам как-нибудь присмотрись. Это просто ужас. Оборочки и бантики. Какие-то детские рисунки. Просторнейшие фланелевые ночные рубашки со стоячими воротниками.

— Я не это имею в виду. — Он поднял ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Эмили задрожала, но не потому, что ей было холодно. — Ты прекрасна в своей беременности. Я очень счастлив, что ты... носишь моего ребенка.

Облегающие джинсы Ника ясно показывали, насколько он счастлив... Как только он пришел в себя после падения и... потерял память, казалось, самым главным для него в жизни стало затащить ее в постель.

Если бы она была женой в обычных обстоятельствах, может быть, такая настойчивость доставила бы ей только радость. Теперь же Эмили с ужасом представляла себе, что будет, когда к Нику вернется память и он поймет, что пытался заняться любовью с женщиной, которую иначе как «детка» никогда не называл.

Он будет вне себя от ярости. Или, что еще хуже, спятит от смеха.

Кончик его языка щекотал ее кожу. Черт подери! Она сидит тут с таким животом, а он заставляет ее чувствовать себя сексуально привлекательной и желанной. Его взгляд был нежным, любящим, заботливым... Но в его глазах сверкали искры горячего желания. Она узнала его с совершенно новой, незнакомой стороны... с такой, с которой никогда и не думала его узнать.

— Ник, — беспомощно прошептала Эмили, когда он встал на колени рядом с ней.

Он нежно погладил ее по животу, и она подумала, что не такой уж живот и большой. Просто слегка округлился... и Нику удобно класть на него сверху руку. И грудь ее... она сейчас была твердой и болезненной. Эмили так хотела, чтобы он припал к ней губами...

Ребенок. Он думает о ребенке.

Но ведь у него амнезия. Он сейчас просто играет роль. Потому что хочет верить в то, что вернулся к нормальной жизни.

И однако Эмили стремилась заглушить внутренний голос, который не переставал твердить, что Нику просто кажется, будто он хочет именно ее. На самом же деле это совсем не так...

Боже, это уже слишком!

— Ты все еще выглядишь усталой, — прошептал Ник, проводя пальцем по ее губам. — Я знаю, как тебе тяжело.

Она вздрогнула.

— Я уже сказала, что, может быть, и устала немного, но я...

— ...сильная, — закончил он за нее. — Ты моя жена, и ты носишь моего ребенка. У меня есть некоторое право заботиться о тебе, верно? — Он провел рукой по волосам и прислонился к борту судна.

Эмили закрыла глаза. Она не хотела смотреть на Ника, такого красивого и желанного. И ведь одет он был не в какой-нибудь смокинг. Ник был в поношенных джинсах и рубашке. В тех самых джинсах, которые она много раз сама стирала и зашивала.

Нет, оборвала она себя, надо думать о чем-нибудь более безопасном. Например, о стирке. И тут же ей вспомнился огромный экзотический жук, который выполз из его спортивной сумки, когда он вернулся из Бразилии. Эмили даже сморщилась при этом воспоминании. Ник очень смеялся, когда увидел ее, от ужаса вскочившую на стиральную машину. Эмили до сих пор не была уверена, что он не подстроил все это нарочно.

— О чем ты задумалась?

Эмили вдруг поняла, что до боли прикусила нижнюю губу.

— Я думала о стирке, — честно ответила она. — Ты каждый раз привозишь мне из поездки кучу грязного белья. В последний раз привезенное... — Она вдруг осеклась.

Ник пристально смотрел на нее. Чего он хочет?

В мозгу быстро промелькнула кровать и два обнаженных тела на ней.

Ну да. Вот чего он хочет. Немного «горизонтальной активности» со своей «женой».

— А почему лодка называется «Ленивый шкипер»? — спустя несколько минут спросил Ник.

— Ну... это была шутка. — Эмили улыбнулась. — Когда ты ее приобрел, то накупил миллион разных приспособлений, чтобы было легче ею управлять. А я дразнила тебя за лень.

— Понятно. Мы часто ею пользуемся?

— Всегда, когда ты дома.

Две лодки промчались мимо них, и «Ленивый шкипер» закачался на волнах, опять потревожив желудок Эмили. Она судорожно сглотнула и вскочила на ноги, чуть не вывалившись при этом за борт.

Ник едва успел обхватить жену за колени и потом встал рядом, поддерживая ее, в то время как ее начало неудержимо выворачивать наизнанку.

— Все в порядке, — прошептал он.

В порядке?..

Если бы ей не было так плохо, она, наверное, ударила бы его. Ей хотелось кричать, что она так плохо себя чувствует из-за его ребенка, из-за его лодки и из-за его дурацкой амнезии. Но она не закричала, потому что ей было очень приятно в его объятиях, когда одна его рука поддерживала ее голову, а другая обнимала за талию.

Когда спазмы прошли, Ник снова усадил ее в шезлонг. Потом сбегал за мокрым полотенцем.

— Прости, — бормотал он, нежно вытирая ее лицо, — не надо было мне тянуть тебя на эту прогулку. Я просто подумал... — Он начал вытирать ей шею.

Эмили открыла глаза.

— Что подумал?

— Подумал, что это удобный случай узнать друг друга получше.

Эмили пожала плечами.

— О чем ты беспокоишься? Ты все вспомнишь. Пройдет день-два, и все будет в порядке. А с лодкой ты хорошо придумал. Пейдж говорила, что ты должен заниматься тем, чем привык заниматься, потому что это способно помочь тебе вернуть память.

Ник нахмурился. Он протирал ей ладони, такие нежные и хрупкие. Он подумал, что она и вся такая же — нежная и хрупкая, — несмотря на ее кажущиеся резкость и независимость. Может быть, она просто не хочет, чтобы он о ней заботился.

— Нам надо учитывать вероятность, что память ко мне вообще не вернется, — медленно проговорил он.

— Нет! — вскричала Эмили. Ее синие глаза стали огромными. — К тебе обязательно вернется память, Ник. Должна вернуться!

— Не волнуйся так, Ангел, — произнес он успокаивающим тоном. — И вообще извини меня, что я был так настойчив. Ты, наверное, действительно права в том, что нам не следует торопиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, что ты не хочешь близости со мной не только из-за ребенка. Может быть, у нас с тобой... семейные проблемы?

— У нас нет семейных проблем, — твердо ответила она.

Ник кивнул. Хотя ее слова вовсе не убедили его, он считал, что незачем заострять на этом внимание. Черт возьми, Эмили беременна. Ей нельзя волноваться. Даже у самых счастливых семейных пар происходит перемена в отношениях, когда они ждут своего первенца.

— Давай возвращаться, — предложил он. — Я не хочу, чтобы тебе опять стало плохо.

Эмили только кивнула в ответ.

К тому времени, когда они вернулись домой, у Эмили голова раскалывалась от усилий делать вид, что все в порядке. Потому что все как раз было не в порядке.

Но будет же все в порядке, когда он вспомнит!

Когда он вспомнит... Последние дни она повторяла эти слова как заклинание. При этом она испытывала растущий страх, что у них уже никогда не будет таких отношений, как прежде.

Как они смогут забыть эти поцелуи? Интимные прикосновения и слова?

Эмили судорожно сглотнула. Конечно же, ей хотелось, чтобы все было по-прежнему. Хотелось, чтобы Ник стал самим собой. И чтобы вернулась их прежняя дружба. Любовь требовала слишком большого напряжения, а через несколько месяцев она, Эмили, будет всецело занята ребенком...

— Ангел? Что-то ты затихла. Может быть, хочешь прилечь? — спросил Ник, закрывая за собой тяжелую входную дверь.

— Нет. Я ведь спала, когда мы катались на лодке, помнишь? — Эмили непроизвольно оправила юбку. Никак не могла она привыкнуть к тому, что Ник теперь так пристально смотрит на нее.

— Как самочувствие?

— Гораздо лучше. — Она сделала попытку поднять сумку-холодильник, но Ник покачал головой и сам понес их так и не съеденный ланч на кухню. — Прости, что испортила твой первый день дома.

Он посмотрел на нее с искренним удивлением.

— Ничего ты не испортила. Ты беременна. Мне надо было самому догадаться, что в таком положении на лодке не катаются. Это мне следует извиняться.

— Но...

Ник поцеловал ее в лоб.

— Все в порядке. Давай съедим этот ланч, а потом я займусь детской.

Эмили не знала, что и подумать. Откуда он узнал о планируемой детской комнате? Означает ли это, что к нему возвращается память?

— Детской?..

— Ну да, она рядом с нашей спальней, правильно?

Эмили кивнула.

Ник тем временем достал еду из сумки.

— Я заметил в комнате разноцветные коробки и детскую кроватку и догадался, что там будет детская.

— Да... но тебе лучше отдохнуть день-другой, — пробормотала она. — Ты ведь только что из больницы. Мы займемся детской попозже. У нас еще много времени.

— Доктор Уэскотт сказала, чтобы я возвращался к нормальной деятельности, — мягко ответил Ник, но глаза его сверкали. — Именно это я и собираюсь сделать. Мне как-то неспокойно. Думаю, что мне полезно поработать.

Он уселся верхом на стул — Эмили прекрасно помнила, что это была его любимая привычка.

Ник улыбнулся, и Эмили отбросила грустные мысли.

— Ладно. Думаю, тебе понравятся цвета, которые я выбрала для этой комнаты, — желтый с белым. Мне хочется, чтобы там было светло и солнечно.

— Очень хорошо.

Он быстро проглотил приготовленные бутерброды с салатом. Эмили выпила стакан молока с крекерами — она не хотела перегружать желудок.

После еды они поднялись наверх и тут же поспорили — на этот раз о том, что Эмили не должна сама красить.

— Категорически запрещаю, — заявил Ник. Он буквально выпихнул ее в холл. — Нечего тебе перенапрягаться.

— Не говори глупостей!

— Нечего тебе дышать краской! И лазить на стремянку!

Эмили едва сдерживалась.

— Физическая работа мне только на пользу. И краску я купила совершенно нетоксичную, которая совсем не пахнет.

— Красить ты не будешь. Можешь сидеть тут и давать мне указания. А не хочешь — уходи.

Она открыла и закрыла рот. Ничего себе! «Не хочешь — уходи». Раскомандовался. Это все-таки ее дом, пусть даже она делает вид, что дом принадлежит им обоим.

— Послушай...

— Нет. — Он скрестил руки на груди, непоколебимый как скала.

— Но ведь я вполне могла сама закончить ремонт, пока ты был в отъезде.

— Ну и хорошо, что ты этого не сделала. — Ник закатал рукава и спокойно начал прибираться в комнате, но, как только Эмили попыталась переступить порог детской, он сурово взглянул на нее. — Я не шучу, Ангел. Сюда тебе заходить нельзя.

Она удивленно уставилась на него.

— Ты сошел с ума. Почему-то до амнезии ты не возражал, чтобы я этим занималась. Я всегда сама хотела устроить детскую, и ты не был против. Ты обещал помочь, но понимал, что в основном этим буду заниматься я.

Он бросил пленку, которую расстилал на полу, и подошел к ней.

— А теперь я против. И, честно говоря, мне совершенно все равно, что я делал или говорил раньше. Я несу ответственность за тебя и за ребенка.

— Ник! Сейчас двадцатый век, а не двенадцатый. Я сама могу позаботиться о себе.

— Пожалуйста, Ангел, — тихо сказал Ник, — не спорь со мной.

Он взял ее лицо в свои руки, и она неожиданно осознала, насколько он громаден и как она мала по сравнению с ним. Неудивительно, что он считает ее такой беспомощной. Он мог одной рукой легко сделать то, на что потребовались бы все ее силы.

Схватив его за запястья, она попыталась улыбнуться.

— Легко я не сдаюсь.

— Ясное дело. — Минуту спустя он уже целовал ее, его тепло и энергия вливались в нее подобно солнечному свету. И когда он отступил от нее, она почувствовала себя обделенной.

Возьми себя в руки, приказала себе Эмили.

Ник-муж скоро снова превратится в Ника-приятеля, и она снова будет одна. Когда к нему вернется память, она, Эмили, постарается убедить его в том, что она великая актриса и что она специально играла эту роль. Чтобы они потом могли вместе посмеяться надо всем случившимся.

Его рука мягко погладила ее живот.

— Позаботься о малыше. Пойду принесу тебе удобное кресло, — прошептал он.

Через пять минут Эмили уже сидела, положив ноги на банкетку. Она наблюдала за работой Ника и удивлялась, как же он все-таки смог заставить ее просто так сидеть и смотреть.

Наверняка это из-за поцелуя. Она просто потеряла голову.

Эмили барабанила пальцами по ручке кресла и размышляла. Она беременна. Но это же не лишает ее возможности действовать. Беременные женщины вполне могут делать обычные вещи, например красить или вешать шторы. Нечего относиться к ней как к фарфоровой безделушке.

И все же... ей было приятно. И она вспомнила поездку в Диснейленд, где можно было вообразить себя принцессой.

— Ты пропустил одно место, — сказала она.

Он улыбался, глядя на нее. В этого типа трудно не влюбиться, подумала Эмили.

— Ты просто не оценила по достоинству мою работу, — сказал Ник. Он стер со лба каплю краски.

Эмили вздохнула и решила расслабиться. Ладно, можно предоставить Нику возможность ощутить себя настоящим мужчиной, раз он так этого хочет.

— А обои клеить будем? — спросил он.

Она зевнула.

— Да, я купила детские обои с разными животными. Очень симпатичные.

Он кивнул. И продолжал работать. Она откинула голову назад. Ник размашисто водил малярным валиком, рубашка плотно облегала мускулистое тело. Еще немного — и маленькая комната превратится в замечательную детскую.

— Расскажи мне, как мы полюбили друг друга, — попросил он, переходя к дальней стенке.

Черт. Эмили поглубже уселась в кресле. Только чуть-чуть расслабишься, как тут же все рушится.

— Ангел?

От этого прозвища у нее щемило сердце. Когда он так ее называл, она чувствовала себя самой особенной женщиной на свете. Ей будет не хватать этого ощущения, когда к Нику вернется память.

— Не знаю, что сказать, — ответила она. — Мы знаем друг друга целую вечность.

— Но должен же был быть момент, когда мы поняли, что любим друг друга.

— Ну... это случилось непроизвольно. Мы дружили и много времени проводили вместе. Мы даже в отпуск вместе ездили. И все такое.

Гизи вошел в холл и громко замурлыкал. Эмили чесала у него за ухом и молилась, чтобы Ник перестал задавать вопросы, на которые она не могла ответить. Утром она точно пойдет на работу. Когда ее не будет дома, то и спрашивать будет не у кого.

— А почему не сразу?.. — спросил он. — Если у нас были такие близкие отношения, то мы должны были бы быстрее влюбиться друг в друга.

Эмили смотрела на спину своего «мужа» и думала, что же ей ответить. Несмотря на то, что он задал этот вопрос как бы между прочим, она понимала, что ответа он ждет с нетерпением.

— Не знаю, — сказала она. — Но теперь мы ведь вместе. Это важно, верно?

Ник повернул голову и улыбнулся. От этой улыбки она вся задрожала.

— Да.

Ее бросило в жар, и виноват в этом был совсем не летний зной.

Черт побери эти гормоны!

Нет, она не может повиноваться инстинкту только лишь потому, что Ник оказался самым сексуальным мужчиной из всех, кто ее целовал.

Секс вообще явление преходящее.

Дружба — вот что вечно.

Если бы не его амнезия, она бы вообще никогда не подумала о близких с ним отношениях. Безусловно, их дружба порождала разговоры среди друзей, и не всегда эти разговоры проходили мимо их ушей. Но они с Ником только смеялись над разными домыслами.

Гизи вспрыгнул ей на колени и удобно устроился на ее руках. Несмотря на довольное мурлыканье, он не сводил подозрительного взгляда с Ника. Эмили щелкнула кота по носу. Она не могла понять, почему Гизи переменился к Нику.

— Он слишком тяжелый, — заметил Ник, взглянув на животное. — Его надо посадить на диету.

— Хочешь ему это объяснить?

Как будто догадавшись о смысле их разговора, Гизи воинственно зашипел.

— Думаю, не стоит.

Ник закончил красить последнюю стену и пошел в ванную помыть валик и кисть. Эмили с удовольствием отметила, что комната, выкрашенная в светло-желтый цвет, стала намного светлее.

— Хорошо получилось, — крикнула Эмили.

— Приятно слышать. — Войдя в комнату, он поцеловал ее в макушку. — Не волнуйся, когда я приступлю к отделке, я тут все закрою пленкой.

— Стараешься поразить меня? — спросила Эмили.

— А что, действует?

— Не знаю пока.

— Неужели мне и в самом деле необходимо поражать тебя? Мы ведь все-таки женаты.

Остаток вечера они провели в спокойной, легкой беседе. Ник не задавал неудобных вопросов, и Эмили смогла действительно расслабиться — в первый раз с тех самых пор, как он упал с крыши.

И только когда она приняла ванну и переоделась ко сну, возникла новая проблема. С виноватым видом Эмили достала постельное белье и собралась приготовить Нику ту самую кровать, на которой он всегда спал, когда оставался ночевать у нее. Если повезет, то к моменту, когда он выйдет из ванной, она уже ляжет.

Дверь ванной открылась.

— Что ты делаешь?

Эмили застыла.

— Я подумала, что мне лучше сегодня спать в комнате для гостей.

— Нет, — твердо сказал он.

С натянутой улыбкой она обернулась к нему.

— Я очень неспокойно сплю теперь. Я не дам тебе выспаться.

— Неважно.

Он шагнул в комнату. Ник не соизволил одеться, только обернул вокруг бедер полотенце. Его широкоплечий силуэт выделялся на фоне дверного проема. Ник выглядел... слишком мужчиной. Эмили прижала простыню к груди...

— Я... думаю, что тебе в самом деле лучше сегодня спать одному.

— Нет.

Он поправил сползавшее полотенце. Эмили еще крепче прижала к себе простыню, удивляясь, как вдруг стало душно. И ведь не первый раз она видит Ника почти обнаженным. Они много раз ходили вместе купаться, и его плавки оставляли мало места для воображения.

Но полотенце...

Возьми себя в руки, в очередной раз приказала себе Эмили.

Хороший совет. Она — взрослая женщина. Беременная женщина. Она не должна вести себя как подросток. Глубоко вздохнув, она спокойно перечислила ему все причины, по которым они должны спать порознь.

Так же спокойно Ник отмел их все. Он был неумолим. Он даже взял простыню у нее из рук и положил обратно в шкаф. Мягко заставив ее пройти в хозяйскую спальню, он поцеловал ее.

— Я скоро приду. Не помешает, если я почитаю немного?

Эмили покачала головой, сама удивляясь смешанному чувству облегчения и разочарования. Если Ник собирался читать, то, значит, в его планы не входило соблазнять ее.

Сняв пеньюар, она забралась под одеяло. Чувствуя усталость, она надеялась уснуть до того, как он придет... Или по крайней мере она притворится спящей.