…Наташа неожиданно заметила, что смеется… Максим тоже смеялся. Она сидела за столом у него на кухне и ела макароны. Причем, она находилась на мягком диване, хотя раньше всегда чувствовала, как этот диванчик сковывает ее движения. Его ведь нельзя подвинуть ни ближе к столу, ни дальше, и Наташе всегда было ужасно неудобно, что нельзя махать руками и дрыгаться, будучи подпертой спереди — столом, а сзади — спинкой сиденья… Максим сейчас был напротив, как раз на ее любимой табуретке. Улыбка медленно сползла с лица девушки, она почему-то вдруг только сейчас поняла, что после похорон Карена уже прошло какое-то время. Когда оно успело пройти? Максим заметил ее замешательство:

— В чем дело? С тобой все в порядке?

Наташа растерялась и даже не знала, что ответить. Она посмотрела по сторонам.

— У тебя новые занавески… — задумчиво проговорила девушка.

Максим серьезно и с облегчением, Наташе не понятным, сказал:

— Добро пожаловать в реальный мир! Наконец-то ты с нами, впервые за этот месяц.

— С вами? — переспросила она.

— Жизнь продолжается, — Максим взял ее руку. — Я знаю, что тебе трудно. Но это он умер, а не ты. Он написал тебе записку, потому что хотел уменьшить твои страдания. Я бы на его месте поступил точно так же, лишь бы не мучить дорогих мне людей. Будь сильной, малышка. Будь сильнее, чем это возможно.

Наташа молчала, а Максим так и держал ее за руку. Максим единственный, кто был рядом с ней на похоронах. Он подхватывал ее, когда от жары у нее подкашивались ноги, и она готова была потерять сознание. Он обнимал ее, когда ей казалось, что она теперь совершенно одна в этом мире. Он вытирал ее слезы и говорил столько всего! Правда Наташа даже не помнит, о чем. Но его голос проникал ей глубоко в сердце, и становилось чуточку легче… Он рядом с ней уже много дней…

И вдруг до нее дошел смысл его слов.

— Макс, — начала она несмело, словно боясь услышать ответ. — Ты что, читал записку?

Мужчина кивнул.

— Но ведь она не тебе адресована! Разве можно читать чужие письма?!

— Ты доставала это письмо из кармана примерно каждые пятнадцать минут. Я спросил однажды, что там написано, и ты дала мне прочитать!

Максим встал и начал ходить по кухне. Потом понизил голос и добавил:

— Да, читал. Могу сказать, что кое-что новое узнал о тебе. «Ты прекрасная любовница, твой учитель много потерял»… — грубо процитировал он.

— Что ж, он хранил эту тайну до конца своей жизни… — с грустью сказала Наташа. Хотелось плакать, в горле стоял ком, но слез не было в наличии.

— Я не буду ни в чем тебя упрекать, — Максим снова сел за стол. — Если ты хотела с ним именно таких отношений, то это твое право. Я хорошо знаю, что такое дружеский секс. Правда, обидно, что не я был твоим первым мужчиной.

— Карен тоже не был.

Наташа подняла голову и посмотрела в глаза учителю. Ей уже безразлично, какие последствия будут у этого разговора, но снова обманывать его не хочется. Макс растерялся, такого разворота событий он не ожидал.

— А кто тогда?

Он придвинулся к ней ближе и посмотрел в глаза так, как будто заглянул в самые глубокие уголки ее души.

— Саня, — ответила девушка, стойко выдерживая этот прошивающий насквозь взгляд.

Максим откинулся на спинку дивана, скрестил на груди руки и скорее себе, чем ей напомнил:

— Саня не видел тебя все лето. Значит, ЭТО было, когда мы с тобой еще встречались?! Стоп, но Саня говорил мне, что вообще никакого интима между вами не было…

— Благородно. Теперь я чувствую, как важен такой шаг. Я тоже сказала девчонке Карена, что у меня с ее парнем ничего не было. Для меня это был единственно возможный вариант ответа, а на него это произвело большое впечатление.

Девушка чуть не плакала, когда вспоминала о Карене, но старалась сдержаться.

— Я разочаровалась в Саше, когда он признался, что скоро станет отцом. Представляешь, парень лишил меня девственности в мой день рождения, а через несколько дней… Но теперь с его стороны имеется один хороший поступок.

— Один? — неожиданно заступился за охранника Максим. — У него теперь семья, но он тебя не оставил в трудный момент! Твоим подружкам не было до тебя дела весь этот месяц, твоим родителям тоже! Только мы втроем, я, Андрей и Саша, не отходим от тебя ни на шаг! Мы следим за тобой, как за маленьким ребенком. Следим, чтобы ты не ходила по лужам, не упала с лестницы, чтобы ты ела хоть иногда! Ты ведь даже не можешь сама выбрать, что ты будешь есть, — тебе все пофиг! Саша и Андрей изо всех сил тебя развлекают после уроков, когда я иду на работу в клуб… — голос Максима немного смягчился, он взял Наташины руки, поцеловал одну ладошку, другую. — Я так рад, что ты наконец-то разговариваешь со мной. Я так беспокоился за тебя… ну, что тебя придется показать врачу… Все эти дни ты упорно не желала поддерживать разговор, никого не слушала, отвечала совсем не то, о чем тебя спрашивали… А мы столько слов тебе сказали…

Что-то как будто подтолкнуло девушку сзади, она обняла Максима, по пути поцеловав его в щеку. Мужчина что-то говорил ей, но она, тихо плача у него на плече, успевала осознать только некоторые слова:

— Жизнь продолжается… У тебя есть своя рок-группа, перспективы… Хватит плакать. Ты не можешь ничего изменить, значит, надо смириться с этой потерей…

Каждый день становилось немножко легче. Наверно, оттого, что рядом был Максим. Наташа поняла, что снова живет у него дома, но стеснялась спросить, как это получилось. Или боялась, что он передумает. Он часто обнимал ее, когда они оставались наедине, даже в школе, как сейчас. Уроки у обоих закончились, и Наташа зашла в его кабинет. Максим посадил ее к себе на колени, невзирая на все запреты и возможность быть обнаруженными; спрашивал, как у нее дела, успевает ли она догнать школьную программу… Говорил ей комплименты, чтобы порадовать ее… Пытался быть с ней «на равных». Наташа это замечала.

Заглянула ему в лицо и сказала:

— Когда мне казалось, что я потеряла вас троих, со мной рядом был Карен. Теперь я потеряла Карена, но со мной — вы. Несмотря на то, что с каждым из вас я поссорилась… Макс, прости меня за все плохое, что я тебе сделала; прости за измену и за твои переживания…

Максим перебил ее:

— Я сам в этом виноват.

— Честно говоря, я не решилась бы на измену, если бы была уверена в твоей верности.

Мужчина уныло улыбнулся:

— Я никогда не изменял тебе. Знаешь, бармен в ночном клубе без женского внимания не остается ни на час. Официантки у нас всегда молоденькие — около двадцати лет — симпатичные — это у нас основное требование, коммуникабельные, и, почему-то, в основном, одинокие. Конечно, появлялись девушки, которые были мне очень даже симпатичны… У меня случался флирт с некоторыми, но в постель ни одна из них меня не затащила… Я не смог бы тебя обманывать.

Наташа окончательно поняла, что совершила ошибку. Саня симпатичный парень, но сейчас рядом с ней не менее симпатичный мужчина, умный, заботливый, верный, ради которого обязательно нужно было пожертвовать юношеским увлечением. А Максим смотрел на нее и влюблялся с каждой минутой все сильнее. Отчего — сам не понимал. Он обнимал ее, гладил ее мягкие длинные волосы, закрывал глаза и слушал ее голос, как песню:

— Когда мы с тобой расстались, я пожалела об этом сразу. Я не вижу ничего плохого для себя лично в том, что спала с другими. Это мой жизненный опыт. Но люблю я тебя. Я хочу быть с тобой, и сексом заниматься хочу с тобой. Но это решать тебе, я перед тобой — такая, какая есть…

* * *

Время не останавливает свой бег ни на мгновение. Мы зажмуриваемся, а когда снова открываем глаза, понимаем, что жизнь продолжается. Что-то успело измениться за этот миг. Это только мы замираем, а все остальное — нет. И в наших интересах поскорее очнуться, чтобы не пропустить что-то важное и прекрасное.

Оказывается, Наташа уже две недели живет у Максима. Он сам привел ее к себе, когда понял, что о ней больше некому заботиться. Когда уходил на ночь на работу в бар, а это случалось через день, в его квартире с Наташей ночевал Андрей. Это на тот случай, если от одиночества ей захочется покончить с собой. Максим попросил Наташину маму собрать одежду, которую девушка обычно носит, потому что сама Наташа в этот период вообще не думала о своей внешности. Вообще ни о чем не думала, кроме Карена. Максим просил других учителей не вызывать ее пока к доске и не ставить двойки за домашние задания. Максим приводил ее каждое утро в ванную и следил, чтобы она почистила зубы и тщательно умылась. Максим оставил свою шестилетнюю дочь жить у бабушки с дедушкой, потому что на его совести сейчас был менее дееспособный ребенок.

Сейчас, когда Макс все это ей рассказывал, Наталья убеждалась, что не отсутствовала в реальном мире. На самом деле она все понимала тогда и помнила сейчас, просто эти события были на втором, или более далеком плане…Тогда ничто не имело значения. Пока Максим не сказал что-то смешное про макароны, и Наташа осознала: не все черно-белое. Его глаза — голубые! Чтобы видеть эти глаза, надо перестать плакать!

Так Наташа и продолжала жить у любимого мужчины, но их отношения были чисто дружескими. Теперь в рабочие дни Максима она оставалась дома одна. Старалась не включать музыку — те песни, которые ей нравились, сейчас разрывали ее сердце. Засыпала под телевизор, чтобы не было тоскливо. Когда Максу не надо было в бар, болтали до поздней ночи, а наутро, невыспавшиеся, ехали в школу.

Сидя на пуфике перед зеркалом, Наташа задумчиво расчесывала свои длинные волосы перед сном. Сегодня у Максима был выходной. Вдруг ее озадачила одна мысль. Вспомнила, что несколько недель назад в школе Максим спросил ее, почему она не моет голову. И Наташа ответила: «Не хочу». Потом еще несколько раз убеждал ее, что за волосами нужно ухаживать, тем более за такими длинными. Говорил: «Они у тебя все повыпадают!», а Наташа пожимала плечами: «Ну и что?»…

Она обернулась — любимый сидел позади нее на диване, переключал каналы.

— Макс, я сама мыла волосы последний месяц?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— А то я смотрю, их стало меньше! — шутливо объяснила девушка.

Максим с нежностью глянул на нее:

— Неправда. Я был очень аккуратен.

Она смотрела на него и вспоминала. Он, в одних шортах, возле ванны, весь в мыле, пене и мокрых следах. Очень аккуратный! (Улыбнулась своим мыслям.) А в ванне она… Раздетая.

— Боже мой! Ты видел меня голой! — всплеснула руками с довольной улыбкой.

— Ты тоже видела меня голым.

Точно! Видимо, после нескольких таких акробатических пыток ему надоело мучиться, и он к ней просто присоединился. Кто бы мог подумать, что они окажутся обнаженными под душем при таких обстоятельствах? Моменты вспоминались один за другим. Ух ты! Он прикасался к ней и мочалкой, и голыми руками! Смотрел на нее и гладил ее тело! Такое бывало только в ее снах!!! А наяву… Он просто купал ее. Мыл голову. С заботой и кристально чистыми намерениями. Просто так — рядом с ней под струйками воды — так было удобнее и проще для них обоих.

Впрочем, даже одетому мужчине трудно скрыть свое возбуждение. Думая об этом, Наташа не смогла сдержать улыбку. Искоса посмотрела Максу в глаза и с намеком сказала:

— Я помню…

Максим все понял, засмущался, но ненадолго:

— И что?! Это совершенно естественная реакция на красивое женское тело!!!

— И тебе не стыдно? — лукаво прищурилась девушка.

— Будь снисходительна! Я всего лишь мужчина.

Наташа на секунду задумалась и серьезно спросила:

— Между нами что-нибудь было?

— Нет, конечно. Я бы не воспользовался твоим состоянием.

К девушке снова вернулась ирония:

— Жаль, что я не «воспользовалась» твоим!

Они еще немного посмеялись, пока Максим не решился признаться:

— Я понял одну вещь. Все мои принципы, все условия и ограничения, которые я ставил между нами, это все такая ерунда! Это просто слова. Как только ты проявила бы чуть более смелую инициативу, я бы сломался.

— Может быть, еще не поздно?

— Поздно.

— Ты же говорил, что хочешь меня. Летом, у тебя в машине.

— Это был момент слабости. Ты меня спровоцировала.

— А если я сейчас разденусь, ты не поменяешь своего мнения?

— Ничего не произойдет! — и с усмешкой добавил: — Я уже насмотрелся!

Наталья встала, подходя к нему, предложила:

— Проверим?

Они оба понимали, что это просто игра слов, флирт. Конечно, Наташа еще не скоро захочет секса, хоть с Максом, хоть с кем-то еще. Максим даже не стал отвечать на ее последнюю фразу. Девушка забралась верхом на его колени, обняла за шею и несколько секунд нежно целовала в губы. Потом положила голову на его плечо и промурлыкала:

— Ты единственный мужчина в моей жизни. Понимай это, как хочешь.

И вдруг отстранилась от него:

— Ты ведь встречался с кем-то летом. Даже хотел жениться… Где она сейчас?

— Ты бы смирилась с тем, что твой парень забрал юную и симпатичную девочку к себе жить? Вот ей это тоже не понравилось.

Странно, что она вспомнила о его подружке только сейчас. Наташа уже столько дней ведет себя так, как будто они с Максом и не расставались вовсе, а просто устроили передышку. Да и Макс ведет себя так же. Наверно, еще что-то было за тот месяц, пока Наташа была в космосе. Наташа восхищенно смотрела на парня.

— Ты не жалеешь, что сделал такой выбор?

— Какой выбор? У меня не было выбора.

Да, хотел жениться. Пока девушка вела себя скромно. Но к сентябрю она уже начала наглеть: переставляла предметы в его доме по-своему, намекала, что хочет жить у него… Много умничала — обои надо другого цвета, занавески не в ее вкусе… Заставила повесить на кухне новые. Господи, всего-то два месяца были вместе! А вот Наташа даже пыль в его квартире не трогала!

Макс отложил пульт, который до сих пор держал в руке, скорее, по привычке, чем по необходимости. Обнял девчонку. Такое родное хрупкое тельце под тонким шелковым халатиком! Прошептал ей на ухо:

— Я люблю тебя, но самолюбие не позволяет уступить своим чувствам. Мучаюсь из-за этого. Я не ревную к парню, которого уже нет. Но то, что мой приятель лишил тебя девственности, я простить не могу. Ни тебе, ни ему. Хотел бы. Не получается.

Наталья как будто специально расчетливо выбрала правильный момент для этого разговора: у нее был траур, довести ее до слез было чрезвычайно легко, поэтому Максим контролировал себя как нельзя жестко — никаких грубых слов, повышенных тонов, упреков…

— Ты загнала меня в тупик. Ты втиснулась в мой распорядок дня, в мои мысли, в компанию моих друзей. Моя дочь называет тебя мамой. Меня чуть не уволили, столько конфликтов было с коллегами — и это все из-за тебя! Я не могу отпустить тебя после всего этого, и мое сердце не может. Но жить с мыслью о том, что кто-то переспал с моей девушкой, невыносимо!

— Ты тоже не жил в воздержании летом.

— Я делал это не за твоей спиной! Я не обманывал тебя!

— Я тоже не обманывала тебя, не делала из тебя дурака. Мои чувства к Сане в какой-то момент пересилили мою любовь к тебе — и я рассталась с тобой сразу же! И именно из уважения к тебе я и об измене рассказала: я не хочу, чтобы о моей интимной жизни Саня знал больше, чем ты. А ты разве не рассказал бы мне об измене?

— Нет! — без раздумий ответил мужчина.

— Почему? — расстроилась Наташа, считая, что ее уже заочно обманули.

— Потому что не хочу причинять тебе боль.

Он взглянул ей в глаза так ярко, что Наташа словно ослепла: потеряла из поля зрения все, что было вокруг.

— Прости, — прошептала она, склонив голову. — Я решила, что честность будет лучше обмана. Я люблю тебя. Ты не был моим первым мужчиной, но и я не была твоей первой женщиной. Взамен я обещаю, что ты будешь у меня последним! Реши, что для тебя важнее, — и добавила: — Не теряй времени и не оглядывайся назад!

* * *

В один из дней Наталья, сославшись на критические дни, осталась дома. Вернувшись после уроков, Максим застал ее плачущей. Сорок дней. Как же он упустил это из виду?! Оказывается, ее пригласили сегодня в столовую на поминки, но она решила не идти. И теперь чувствует свою вину за это, чувствует, что предала Карена…

Учитель подошел к стоящей у окна подруге и крепко обнял ее. Девушка разрыдалась еще больше, уткнувшись в его плечо.

— Поплачь сегодня, но больше я не хочу видеть твои слезы. Я что угодно сделаю для этого. Не бойся, требуй все, что хочешь. В любой момент. Я всегда буду рядом.

Парень гладил ее по голове, целовал в макушку, в виски — куда мог дотянуться со своего роста. Через какое-то время — трудно сказать, сколько минут прошло — Наташа стала успокаиваться. Максим постоянно говорил ей какие-то сочувственные фразы, Наташа не вникала в смысл, но, как песок, впитывала его низкий теплый голос.

За окном — отличная погода. Пышная яркая зелень, невероятно синее небо без единого облачка, Дагомыс, как на ладони, ветер шевелит верхушки деревьев. Карен этой красоты уже не увидит. Никогда…

— Я прошу тебя, потерпи, все пройдет! — ответил Макс на очередную волну ее всхлипываний. — И не вини себя ни в чем: ты о Карене не забываешь, и доказывать это никому не надо. Но в школу ты зря не пошла, отвлеклась бы.

— Я не смогла бы думать об учебе. Мне и так это нелегко. Я очень переживаю.

— Переживаешь и переживёшь. Я постараюсь тебе помочь. Но только возьми себя в руки. Ты сильная, я точно знаю. Сильная и упрямая!

Наташа подняла заплаканные распухшие глаза и изобразила подобие улыбки.

— Отвлеки меня! Я буду тебе благодарна за это.

Максим шутливо надул губы и жалостливым голосом попросил:

— Предлагаю накормить меня чем-нибудь! Я такой голодный — спешил к тебе и не стал обедать в школе!

Девушка улыбнулась уже вполне искренне.

— Разогрею котлеты и отварю макарон, хорошо? Иди, переодевайся.

Вода для макарон почти закипела, когда на кухню вошел Макс.

— Как дела в школе? — спросила Наташа, кидая в кастрюлю щепотку соли.

— Любовное послание опять получил.

— Что на этот раз?

— Лена из 10 «Б» будет ждать меня в семь вечера возле школы.

— Ты пойдешь? — иронично спросила Наталья.

— Нет, — в тон ей ответил Макс, — я в это время буду занят. Ко мне на ужин придет мама.

— Вот это новость! — девушка вздохнула, и Максим уловил в ее голосе нотки расстройства.

— Хочешь с ней познакомиться? — спросил он, заранее зная, каким будет ответ.

— Я еще не готова к этому…

— К вечеру будешь готова? — Максим пытался смягчить ее сердце.

Помешав макароны, Наташа отложила ложку и села на табурет рядом с любимым.

— Макс, я со своими родителями не лажу. Ты думаешь, подружусь с твоими?

— Я тоже не в лучших отношениях со своими и тебя не заставляю с ними «дружиться»! Кажется, я напугал тебя своими выражениями. Мама просто привезет Катю, мы попьем чайку.

Макс чмокнул девушку в нос. Наташа научилась одному простому фокусу: уступи и получишь все. Она смотрела на него несколько секунд, потом воскликнула:

— Господи, что я говорю? Причем здесь я? Это твоя квартира, ты можешь приглашать маму, когда захочешь!

Ей показалось, Макс попался на эту уловку:

— Квартира и твоя тоже, ты тоже здесь живешь! Извини, я должен был посоветоваться с тобой, прежде чем ее звать. Хочешь, позвоню ей и скажу, что сам заберу Катюню?

Но и Максим не зря изучал психологию в университете. Тоже знал, что если уступит ей, то добьется того, чего хочет. Его расчет оказался верен: кто-то должен был сдаться, и теперь была очередь Наташи. Она отрицательно замотала головой и, вернувшись к плите, устало проговорила:

— Я хочу познакомиться с твоей мамой. Я, правда, хочу. Но мне страшно.

В дверь позвонили. Открывать пошел Максим. Через минуту в комнату вбежала Катя, и они с Наташей кинулись друг другу в объятия.

— Мам, где ты была? — спросил ее детский обиженный голосок.

Наташа расплакалась. Опустившись перед Катей на колени и прижав ее к себе, прошептала малышке на ухо:

— Котенок, цветочек мой, я так скучала по тебе!

Обнимая ребенка, Наташа смотрела на Максима, стоящего на пороге комнаты. За этот момент он мог бы отдать все! Как хорошо, что его дочь нашла себе маму! Кстати, о маме! Максим обернулся и пригласил женщину в другую комнату, а в этой — закрыл дверь, улыбнувшись Наташе и оставив своих девчонок одних.

— Я потом тебе расскажу, где была. Но я ни на минуту не переставала любить тебя! — шептала Наташа малышке на ухо. Чтобы отвлечь Катю от расспросов, восхитилась:

— У тебя новые джинсы? Такие красивые!

Катя с удовольствием покрутилась в разные стороны. Потом они обе подошли к зеркалу: Наташа — вытереть заплаканные глаза и привести себя в порядок, а Катя — вслед за Наташей.

Войдя за руку с Катюшкой в соседнюю комнату, Наташа была настроена как нельзя более доброжелательно, но с первого взгляда на пока еще незнакомую женщину поняла — хороших отношений между ними не ожидается. В первую же секунду их появления Мария Анатольевна скорчила недовольную мину и презрительно фыркнула Максиму:

— И это она? Тебе что, одного ребенка мало, второго в дом привел?! Ты не можешь найти нормальную девушку?

— Нормальные девушки меня не интересуют с тех пор, как я встретил самую лучшую! — с обидой на мать и с нежным взглядом на любимую ответил Макс.

— Да она тебя даже не в состоянии накормить по-человечески: посмотри, какой ты худой!

— Мам, отстань, я сам в состоянии накормить кого угодно. К тому же, я не худой.

Наташа стояла в растерянности. Чем она так не понравилась?

— Может быть, хотите поужинать с нами? Вот и оцените мои кулинарные способности, — вежливо предложила девушка. — Хотя я уже сейчас вижу, что Вам не нравится моя стряпня.

Эта фраза немного осадила недовольную Марию Анатольевну.

— Мы уже поужинали, — последовал небрежный ответ.

— А ты что-нибудь хочешь съесть? — обратилась Наташа к Котенку.

— Неужели ты думаешь, я ее не покормила?! — опять вмешалась будущая свекровь.

Девушка оставила это без внимания: Катя попросила сделать бутерброд по Наташиному спецрецепту, и они отправились на кухню.

Наталья слышала, как Максим ругался с матерью в комнате, и вспоминала, как сама ссорилась со своими родителями. Еще много придирок услышала она в этот вечер. Ей даже досталось за то, что она выбрала на кухню «не те» занавески. Макс, как мог, заступался за нее, но сама Наташа просто выдумывала отговорки. На свою мать она бы уже давно наорала, а постороннюю женщину вообще послала бы куда подальше, но сейчас вела себя спокойно: ради Максима.

Когда, наконец, Мария Анатольевна покинула их жилище, Наташа плюхнулась в кресло и облегченно вздохнула. Макс сел перед ней на пол и обнял ее колени.

— Она не очень тебя расстроила? — извиняющимся тоном спросил он.

— Я воздержусь от комментариев, — скромно ответила Наташа.

— Я рад, что ты лучше воспитана, чем моя мать. Спасибо за вежливость, это было очень важно для меня!

* * *

Все изменилось. После смерти Карена все пошло наперекосяк. Максим теперь не желал поддерживать какие бы ни было отношения с Саней, и требовал, чтобы Наташа с ним тоже не общалась. Андрей, хоть и вел себя с ней по-отечески, все же теперь без трепета и как бы свысока. Наверно, так и не простил ей романа за спиной у Максима.

Еще Максим оставил за собой право встречаться с девушками и даже приводить их домой. Сказал: «А тебя я представлю как двоюродную сестричку или что-то в этом роде»… «Что-то»… Впрочем, все равно ни разу никого не привел.

После уроков Наталья решила зайти в актовый зал на репетицию группы, которую когда-то сама собрала, и которая уже два месяца прекрасно обходилась без нее. В зале были только гитарист Игорь и пианистка Милена. Игорь набирал на струнах мелодию, которую Наташа так и не узнала. Милена сразу заметила вошедшую гостью, заулыбалась.

— Я соскучилась, — объявила Наталья.

— Мы тоже! — Игорь встал со зрительского кресла и протянул подруге руку. — Как дела? Нас предупредили, что у тебя горе.

— Уже легче. А где остальные?

— Все подойдут к следующему уроку. А Тамара где-то тут бегает. У нас с Миленкой идея, мы тут песню придумали!

— Спойте!

Милена села за пианино. Наташе нравилось, когда звучал этот инструмент в пустом зале: звуки эхом отражались от стен и проходили через сердце по несколько раз. Игорь подыгрывал на гитаре и негромко пел: о школе как о втором доме. Об учителях, которые стали родными. О том, что все ученики — это одна семья. Оказалось, что об этой песне пока не знает никто в группе. Милена, хотя сама только в девятом классе и школу пока не заканчивает, предложила сделать сюрприз на Выпускном балу в одиннадцатых классах. Наташа только сейчас осознала, что этот учебный год — последний. Времени еще много и так мало! Сейчас начало ноября, до экзаменов больше полугода минус новогодние праздники, можно тайком от всех довести песню до совершенства, придумать сценический номер…

Наташе идея понравилась. К тому же, это помогло бы ей отвлечься от траура и от недостаточно близких отношений с Максом.

В зал вошла Тамара Владимировна и очень обрадовалась, увидев свою главную солистку. Наташа ожидала, что учительница будет ругаться, так как она требовала дисциплинированности. Но та приобняла Наташу одной рукой и ласково погладила по голове:

— Решилась, наконец, посетить репетицию? Ты уже давно не пела, наверно, совсем забыла, как это делается? Предлагаю тебе распеться и через полчаса приступить к работе.

Наташа охотно закивала головой — эта всегда бодрая женщина вселяла уверенность в себе, сразу появлялись силы и настрой.

Через полчаса не появились ни Иван, ни Лариса. Играть вживую пока было почти некому. Но отступать от своего графика учительница не собиралась. Раз нет музыкантов, включим фонограмму! Наташе пришлось нелегко — она пела два часа без перерыва! Потом Тамара Владимировна сжалилась и позволила передохнуть. Подошли остальные участники группы и стали тренировать мелодии: уже знакомые Наташе и несколько новых.

Учительница предложила Наталье выпить чаю, и они направились в маленькую комнатку сбоку от сцены. Старания певицы были щедро вознаграждены: никогда еще Наташа не слышала столько похвалы от Заслуженного учителя России.

— Наконец ты открыла свой голос! Я же говорила, что у тебя огромный потенциал! — радовалась Тамара Владимировна. — Теперь ты поешь смело, энергично, профессионально! Что-то изменилось в тебе, и меня это радует! В твоем голосе появилась глубина, смысл: ты как будто осознаешь, что делаешь, и знаешь, для чего. Ты теперь не просто напеваешь в свое удовольствие. Твой голос гладкий и прочный! Используй это!

— Может, мне надо почаще брать отпуск на пару месяцев? Видите, какие результаты! — улыбнулась девушка.

— Я думаю, здесь дело не в передышке.

— А в чем, по-Вашему?

Ответ учительницы поверг Наталью в растерянность.

— Скорее всего, в потере девственности.

Увидев Наташин непонимающий взгляд, поспешила пояснить:

— Я заметила такую особенность у девочек. После потери девственности у многих меняется голос. Я не знаю, с чем это связано, то есть изменение это физическое или психологическое. Но такую закономерность я заметила уже давно. И судя по выражению твоего лица, я попала в точку.

Наташа смущенно кивнула.

— А Максим Викторович клянется, что и пальцем тебя не трогает!

— А что, он обсуждает это с Вами?

— Ему приходится обсуждать это со всеми учителями, с начальством типа директора… В школу приходят обеспокоенные мамы, которым дочери рассказывают о ваших отношениях. Они в панике, думают, что здесь царит разврат. Так что твоему любимому приходится периодически оправдываться. Вы с Максимом особо не рассказывайте о вашей личной жизни, чтобы меньше сплетен было. А во мне можешь быть уверена — я на вашей стороне.

— Да, в общем-то, между нами, и правда, ничего нет и не было.

— Как прикажешь тебя понимать? А кто же тогда «тот самый»? — удивилась учительница.

— Мы с Максом расстались в конце учебного года, — объяснила Наташа. — Я увлеклась одним парнем, но потом поняла, что ошиблась. Максим пока не может мне этого простить.

— Но ведь вы приезжаете утром в школу вместе! Значит, вместе ночуете.

— Да, я живу у него. И надеюсь, мне удастся загладить свою вину перед ним.

Учительница допила свой чай и задумчиво спросила:

— Вы так долго встречались, неужели он не пытался затащить тебя в постель?

Девушка отрицательно качнула головой.

— Я сама пыталась несколько раз. Но он всегда отказывал. Говорил, ничего не будет, пока я не закончу школу. И я отступала. В наших отношениях Макс главный: как он скажет, так и будет.

— Ага, у меня тоже муж главный, как скажет, так и будет. Но скажет он только то, что захочу я! — Тамара Владимировна подмигнула своей ученице. — Ты лидер, всегда и везде. Он не может тебя простить, но живет с тобой. Это о чем-то говорит? Я хорошо его знаю, еще с тех пор, как он был карапузом-пятиклассником — я тогда после института сюда преподавать пришла. Я не могу поверить в то, что он в силах устоять перед тобой. Он всегда был романтичным мальчиком. Поверь, учительница музыки хорошо знает своих учеников! Говори ему почаще, что ты его любишь, ухаживай за ним, и он простит тебе все!

* * *

Второе декабря. На улице холодно и серо. Интересно, есть ли хоть один душевно здоровый человек, который любит такую погоду?! Все утро моросил дождь, противный, даже как будто не мокрый, но очень сырой. Сейчас дождь прошел, но от этого не легче. На тротуарах лужицы — такие, которые не обойдешь, потому что не заметишь их. Наташа чувствовала, что у нее мокрые ноги. Слава богу, уже собирается домой. Катю сегодня из садика должна забирать бабушка. Макс, несомненно, хороший отец… Наташу бабушка забирала всегда, а не только на выходные… Потом состарилась, стала часто болеть, похоронила дедушку и вернула Наташу законным родителям.

Вчера, в четверг, к ним в гости приезжала Наташина мама. Они тихо сидели с дочерью на кухне, но Максима все равно подняли раньше будильника. Поужинали вчетвером с Катюшкой, и мама уехала вместе с Максимом — его ночная работа все равно находится в центре города. Максим потом рассказал, что подвез Евгению прямо до дома. Они вроде бы неплохо ладят.

Мама оставила Наташе хорошую сумму денег, чтобы она купила себе новой одежды на зиму. Идти за покупками она решила в выходной, а сейчас, в пятницу, пройдя пешком от школы до вокзала, заглядывала в магазины совсем по другому поводу.

Ушла из школы, специально не дожидаясь Макса. Да, с ним, конечно, было бы легче тащить эти три сумки! И было бы вообще прекрасно доехать до Дагомыса в комфортной машине, а не трястись сейчас в маршрутке. На остановке Наташа проявила все чудеса наглости и вперлась в «газельку» первой, растолкав всех локтями. Иначе это вместо тебя сделает кто-нибудь более находчивый, а ты так и останешься со своей вежливостью мерзнуть на улице. А в Питере, когда в детстве Наташа там была с экскурсией, люди интеллигентно становились в очередь на маршрутку…

Столько всего успела сделать, а в итоге домой приехала почти одновременно с Максимом. Только, в отличие от него, выглядела просто ужасно: покрасневший нос, закучерявленные от влажности воздуха волоски на макушке и слипшиеся пряди ниже, запыхавшаяся… Поняв по вишневой девятке у подъезда, что любимый уже дома, даже не стала лезть в карман за ключом, просто нажала звонок, хотя у них было заведено отмыкать дверь самостоятельно и не поднимать с дивана своих близких.

Не было сил даже на то, чтобы раздеться. А мама такие подвиги совершала регулярно после работы…

— Что это? — удивился Макс, забрав у нее пакеты и заглянув в один из них.

— Оставь! — застонала девушка слабым безжизненным голосом. — Сегодня ты не должен ничего делать! Только отдыхать!

— Почему это? — не понял он ее логики.

— Я так решила! — ответила Наташа, в точности копируя его манеру.

Максима его собственный ответ в Наташином исполнении никогда не устраивал. Девушка сдалась и объяснила:

— Я в журнале прочла такой совет. Девушка должна время от времени устраивать своему возлюбленному полный выходной, баловать его всячески, ничего не позволять ему делать… Там это подробно написано. Так что я отдохну пару минут, и пойду готовить нам кое-что вкусненькое. А ты будешь валяться на диване. Сейчас я устрою в твоей комнате расслабляющую атмосферу!

Максим принял правила игры и отправился на диван. Но в первую очередь Наташа принялась выпрямлять щеткой и феном собственные волосы.

Потом, извлекая из пакетов одну за одной, установила где только можно и зажгла разнообразные свечки: большие и маленькие, толстые и худые, забавные, красивые, оригинальные, цветные и элегантные… И плотно задернула шторы. Макс молча наблюдал за происходящим. Сбился со счета, свечек было около сорока, и с каждым новым огоньком в комнате становилось все более празднично. Наташа зажгла еще несколько свечей на трельяже и улыбнулась… Этот трельяж Максим купил для нее, только из-за того, что она привыкла к тройным зеркалам. Ему самому всецело хватало одинокого в прихожей — в полный рост.

— Ты решила меня соблазнить? — не выдержал парень, когда Наташа поставила только что купленный музыкальный диск «Романтик коллекшн».

— Ты сильно расстроишься, если я скажу, что нет?

— Значит, ты собираешься пролить мою жертвенную кровь на благо какого-то сатанинского бога! Это все напоминает алтарь жертвоприношений!

— У тебя богатая фантазия! — улыбнулась девушка дружелюбно.

— Да уж, никто не жаловался! — кокетливо воскликнул Макс.

Переодевшись, Наташа отправилась на кухню, оставив Максима расслабляться на диване и вручив ему подарок — книжку по истории про Вторую мировую войну, которую в магазине очень порекомендовали. Сказали, что в книге полно редких фотоснимков, детальных описаний всех боевых операций, битв и других важных событий. Максим говорил, что ему очень интересны тактические ходы, придуманные военачальниками разных времен и народов. Да и в магазине клялись, что это точно ценная находка для тех, кто интересуется историей.

А сама пекла в духовке форель, завернутую в фольгу. Это мамино коронное блюдо, и Наташа от него в восторге! Вчера подробно выяснила у Евгении рецепт и сейчас пыталась повторить все самостоятельно. Три рыбины, фаршированные мелко нарезанным лимончиком и зеленью… Заодно жарила на сковородке аппетитные гренки, а потом разложила их на большом плоском блюде — остывать. А тем временем топила на медленном огне в кастрюльке масло, неспешно добавляла муку и помешивала, пока не получилась паста. Добавила туда молочка и снова перемешивала. Получив нужную консистенцию, убрала кастрюльку с плиты и перелила массу в маленькую нарядную миску. Еще раз заглянула в духовку — проверить рыбку — и села за стол тереть сыр — мягкий камамбер «де Норманди».

Запах из духовки пробудил животные инстинкты и привлек на кухню мужскую особь. Пытаясь скрыть свои любопыственные мотивы, Макс поинтересовался как бы невзначай:

— Малыш, тебе чем-нибудь помочь?

— Нет! Я же объяснила, сегодня ты должен ничего не делать! — непререкаемо заявила Наташа.

Но уходить Максиму уже не хотелось. Жадно и с предвкушением сделал глубокий вдох:

— Форель! — промямлил он, закрыв глаза от удовольствия. — Да?

— Ну ничего себе! — удивилась девушка. — Ты даже марку рыбы узнаёшь по запаху?

— Просто форель я узнаю даже там, где ее нет. А это что за уникальная субстанция? — спросил он, взяв миску и понюхав содержимое. — Ты выявила пятое состояние вещества? Претендуешь на Нобелевскую премию?

И тут Наташа неожиданно задумалась, даже на пару секунд перестала тереть сыр. Твердое, жидкое, газообразное…

— Пятое? А четвертое какое? — взглянула она на любимого своими красивыми глазками в длинных ресничках.

— Плазма, — Максим сел за стол рядом с ней и принялся объяснять: — Вообще, плазма — это частично или полностью ионизированный газ, но некоторые ученые считают ее отдельным агрегатным состоянием.

— О-ба-на! — улыбнулась Наталья очаровательно. — Молодой человек, Вы произвели на меня неизгладимое впечатление! Можно с Вами познакомиться? Откуда Вы столько знаете?

— Я учитель физики, — так же очаровательно улыбнулся Макс. — Так все-таки что это такое в чашечке?

— Сырный соус к гренкам. Между прочим, рецепт я нашла в твоем журнале.

— А ты читаешь мужские журналы?

— Да! Своих врагов надо знать в лицо!

Девушка засыпала сыр в «уникальную субстанцию», убедилась, что он полностью растворился в соусе, и, наконец, извлекла содержимое духовки.

«Накрыла» пол в комнате на овальном толстом пушистом ковре. В этом доме отличное отопление, зимой даже время от времени приходится открывать окна, если на улице не очень холодно. И босой мужчина, одетый только лишь в тонкие прямые пижамные штаны из блестящей атласной ткани темно-серого цвета… По просьбе смущающихся он перестал ходить дома в трусах, но так выглядел намного загадочнее.

Принесла бутылку вина и два новых бокала — нарядных, с приятной аппликацией в виде белой зимней картинки. Протянула Максиму вино и штопор.

— Откроешь?

Немножко отступила от своего графика, все же попросив его хоть что-то сделать, но Максим выполнил ее просьбу без колебаний.

— Я не очень разбираюсь в винах, — поясняла девушка, — поэтому купила такое же, какое у тебя недавно закончилось. В журнале написано, что к этому сыру подходит хорошее белое вино.

Максим наполнил бокалы и вручил подруге один из них. Макс очень любит проводить время вот так: при свечах, с приятной ненапрягающей музыкой, с вином и такой симпатичной компанией…

— Не пей на голодный желудок, — посоветовал он и робко добавил: — А то опьянеешь, начнешь ко мне приставать…

Наташа смутилась и взамен решила смутить и его:

— А разве ты этого не хочешь?

Но он, как всегда, оказался непредсказуем. Ответил прямо:

— Хочу.

Посмотрел ей в глаза так, словно вглядывался мимо своего отражения в них, и Наталья, спрятав от него лицо, принялась отчаянно потрошить свою рыбину вилочкой. Пора уже перестать надевать на мужчин собственную маску. Они не такие. Они не любят намеков, понимают их совсем не так, как рассчитывают девушки. Они — существа другого уровня, с другими целями. Это иногда повергает слабое население планеты в слезы. Как сильны и элегантны они в миру, и как уязвимы в постели!

— Макс, — пробормотала она извиняющимся и нарочито ласковым голосом, — я думала, мы договорились вести себя, как друзья…

— Насколько я помню, именно ты была против такого договора.

Чтобы взять себе тайм-аут и призвать на помощь остатки дипломатичности, Наташа принялась намазывать на гренку сырный соус. Потом протянула этот бутерброд Максиму.

— Это тебе, — улыбнулась она с трудом от волнения. Он сильнее, чем привык быть с ней. Вот так, одним взглядом, он может сломать ее, но почему-то не делает этого. Наташа держала протянутую ему гренку и видела, как дрожат собственные пальцы.

— Спасибо, — благосклонно принял он подношение и, откусив, прикрыл глаза от удовольствия.

Чтобы не заставлять ее мучится дальше, выдумывая отговорки, просто поднял свой бокал:

— Давай выпьем за тебя! За девушку, которая удивляет меня до сих пор, начиная с того, что прекрасно готовит, и заканчивая тем, что стойко говорит мне «нет» уже не в первый раз.

Хоть Наташа и чувствовала свою вину, но в голосе Максима упреков или обид не слышала. Он улыбался ей — настолько легко, что ямочки на щеках даже не были заметны. Тысячи огоньков — казалось, что тысячи! — отражались в его бокале и в глазах. Наташе хотелось верить, что и она сейчас выглядит в свете свечей так же привлекательно. Сделала глоток вина и ощутила себя невероятно взрослой: романтический ужин вдвоем, точнее, романтический пикник… Мужчина рядом — красивый, мужественный, сексуальный… По его лицу так трудно угадать: то ли он безукоризненно серьезный, то ли неисправимо легкомысленный. Поставили свои бокалы на паркет, за пределы ковра, чтобы не пролить, и снова принялись за рыбку вперемежку с невесомыми разговорами.

Наташе показалось, что ей Максим подливает больше, чем себе. Хотя это вполне объяснимо: пищу она всегда запивает большим количеством жидкости. А когда закончили свою трапезу, Наташа уже чувствовала себя полноценно пьяной. Изо всех сил старалась сосредоточиться, но зрение было таким, словно кружится голова. Очень удачно отнесла все тарелки на кухню: ничего не рассыпала и не уронила.

Потом вернулась к Максиму, закрыв за собой дверь комнаты, и сев на сей раз к нему поближе из-за отсутствия «стола», снова взяла свой бокал. Мужчина обнял ее, и они так и сидели на полу, опершись спинами на диван. Максим только с Наташей понял, как удобно с девушкой-левшой. Вот сейчас, например, их «второстепенные» руки заняты объятиями, а «ведущие» держат бокалы. Точно так же «ведущими» руками можно было бы искусно и ловко ласкать друг друга…

— Я поняла! — воскликнула девушка. — Раз я по трезвому не делаю то, что ты хочешь, так ты решил напоить меня!

— Что ты! Я никогда не соблазняю девушек таким образом! Пьянеешь?

— Да. Я уже не могу остановить свой взгляд на чем-то конкретном.

— Да ну, брось! Мы еще даже бутылку до половины не допили! Да по тебе и не скажешь. Ходишь пока не зигзагами, глаза… — Макс заглянул ей в глаза, — ясные, еще открытые… Может, ты просто боишься быть пьяной?

Да уж! По пьяни она такую ошибку совершила! Хотя потом протрезвела и совершила ее еще раз, и еще… Впервые напилась до такой степени — в день своего шестнадцатилетия. Ее день рождения — это вообще какая-то проклятая дата. День смерти малыша-брата. Ведь поклялась однажды самой себе, что никогда больше не будет отмечать. Зачем же нарушила эту клятву?!..Наутро отвратительно себя чувствовала, но у Сани оказались с собой таблетки «антипохмелина». Саня все предусмотрел. Или спланировал? Сам он не пил, заказывал коктейли только ей…

— Да, очень боюсь, — призналась она. — Я себя плохо контролирую.

Саня в ночном клубе на такое же заявление ответил: «Я буду тебя контролировать»… А Максим — сейчас — сказал:

— Тогда не пей больше.

И от этих слов в Наташе проснулось полнейшее доверие к этому мужчине. Улыбнулась и призналась ему:

— Мне нравится это состояние. Я становлюсь смелее, раскованнее… Нравлюсь себе больше. Я с удовольствием выпью еще, если ты пообещаешь, что не воспользуешься этим…

— Я тебе обещаю! — сказал Макс тихо, но убедительно. И добавил: — Только наверняка, в твоем журнале такой романтический вечер должен заканчиваться соответствующим сексом…

И девушка отвела взгляд.

— Да, ты прав, — призналась она, — но там ТАКОЕ советовали делать! Я на это никогда не решусь! Поэтому я решила сократить программу и все, что должно быть после ванны, просто вычеркнула.

— А еще будет ванна?! — Максим аж открыл рот от удивления. И спохватился: — Слушай, но ведь можно же просто немного отклониться от алгоритма из журнала! А ты совсем отказываешься…

— Макс, я не готова сегодня… — принялась девушка смущенно бормотать. — Я не рассчитывала… Знаешь, причина так банальна… Не обижайся! Давай завтра? А, нет, ты работаешь завтра. Послезавтра?

— А в чем причина? — не отступал парень.

— Мне надо сделать эпиляцию, побриться, надеть красивое белье…

— И все?! А что мешало сделать это к сегодняшнему вечеру? — удивился он настолько чистосердечно, что Наташа поняла: объяснения надо подобрать посерьезней.

— Я так долго этого ждала, — выдвинула она следующую версию, — и очень хочу, чтобы все было идеально…

— Посмотри вокруг! Послезавтра будет идеальней, чем сегодня?

И Наташа опустила голову: снова не убедительно. Много еще говорила Максиму. Что комплексует по поводу своей фигуры — Макс возразил, что тело у нее отличное, стройное и очень притягательное. И снова ничем не смогла парировать: Макс видел ее голой, и то, что он видел, ему нравилось совершенно бесспорно. Смущенно призналась, что несмотря на весь свой сексуальный опыт в постели она так ничего и не умеет и боится разочаровать Максима — тот сказал, что сам позаботится и о себе, и о ней, ей надо будет только расслабиться и получать удовольствие.

Когда понял, что согласия на словах от нее не добьется, решил попробовать соблазнить ее молча. Целовал ее сначала аккуратненько, словно не преследуя никаких целей, но Наташа отвечала с таким удовольствием, что он сам заводился не на шутку. Когда его действия приняли очевидно интимный характер, и сомнений в его целях не было даже у пьяной Наташи, она вдруг стала вырываться из его объятий.

— Малышка, ну пожалуйста! — попросил он с отчаянной мольбой в голосе. Держал ее за руки и не отпускал.

— Ты всегда так уговариваешь девушек: «ну пожалуйста»? — высокомерно усмехнулась Наташа, хотя сама ужасно волновалась.

— На тебя не действуют другие методы, — признался Макс смиренно. — Мне остается только просить.

В его взгляде было столько покорности и одновременно желания, что Наташа уже готова была согласиться — просто ради него, ради любимого человека… Вдруг осознала, что они уже не в первый раз могут, наконец, перешагнуть эту черту. Но всегда зачем-то друг другу отказывают… Вот и сейчас, возможно, если бы он проявил полнейшее равнодушие, ей самой захотелось бы навести в его мыслях порядок. Так было всегда: тот, кто проявляет инициативу — непременно получает отказ. Может, пора уже отменить эту традицию? Но соглашаться сейчас как-то не хочется… Своих предыдущих мужчин она соблазняла сама и тогда чувствовала себя комфортнее. «Вы оба лидеры… — говорила Валентина Валерьевна. — Но два солнца на одном небе — это невозможно. Кто-то должен уступить. Сомневаюсь, что это будет Максим…»

— Пойду наберу тебе ванну. Я купила классную пену! — Наташа попыталась подняться на ноги, но Максим дернул ее за руки обратно на ковер. И Наташа уже на полном серьезе напомнила: — Ты обещал не заставлять меня!

— Я помню, — подтвердил он и добавил сжатым голосом: — Скажи мне, пожалуйста, одну вещь. Ты испытываешь ко мне влечение?

Он задал этот вопрос так робко и так искренне, что Наташа не устояла:

— Да, конечно, — сказала она тихо.

— А как ты это определяешь?

— Ну, внизу живота… тяга… томление такое…

— В какие-то конкретные моменты?

Девушка отрицательно качнула головой и смущенно ответила:

— Всегда, когда ты рядом.

— Сейчас тоже?

— Да.

Просто таяла под его безмятежным неотрывным взглядом. Все, что понимала в этот момент, это только то, что он держит ее за обе руки, и то, что он смотрит ей в глаза. И его голос — эротичный шепот. И больше — ничего.

— А на физике? — уточнил мужчина с еле заметной улыбкой.

— И на физике тоже, — улыбнулась Наташа взамен. — После урока приходится бежать в туалет и менять прокладку на каждый день, а то она вся мокрая становится… Ой, что-то я слишком откровенна, это из-за вина…

Макс молчал и с терпением ждал продолжения. И тогда ей почему-то захотелось рассказать подробнее:

— Иногда мне удается отвлечься на тему урока и перестать фантазировать. Но это трудно. Ты на уроке такой независимый. Недоступный. Общаешься со мной так же, как и с остальными, и мне во что бы то ни стало хочется тебя завоевать! Хочется соблазнить тебя прямо там, у всех на виду. Чтобы девчонки видели, что ты мой!

— Значит, когда я проявляю к тебе интерес, тебе самой становится неинтересно? Ты надо мной издеваешься?

— Почему? — не поняла Наташа.

— Ты создала здесь такую атмосферу, что я не могу ни о чем думать, кроме секса. Говоришь мне такие вещи, от которых меня просто насквозь пробирает… Еще пара минут — и я разорву тебя на части! Зачем ты это делаешь, если тебе не нравится моя инициатива? Мне же обидно, когда ты меня так «кидаешь». Я ведь ни с кем не сплю… Ты волнуешься, это понятно, наверно всегда первый секс с новым партнером — событие волнительное, но с другими ты легко соглашалась, а со мной — нет…

— Макс, я же объяснила тебе причины!

— Я не верю, что причины, которые ты мне называла, на самом деле имеют для тебя значение.

Наташа опустила голову и закусила губу. Максим сделал вывод, что он угадал. Решил оставить этот отказ целиком на ее совести: возможно, у нее, действительно, есть причина воздержаться сегодня. Мало ли, может, она лечится от какой-нибудь венерической болячки… Интересно, она предохранялась со своими любовниками? Спрашивать об этом все же не стал, чтобы не напоминать ей лишний раз о Карене. Сказал обреченно:

— Поступай, как считаешь нужным. Я не буду настаивать. Спасибо и на том, что есть!

— Без обид? — обрадовалась Наташа.

— С обидами! — улыбнулся Макс.

Пока Наташа набирала ванну, Максим читал ту самую статью, из которой девушка позаимствовала идею этого вечера. Минут десять уговаривал Наташу дать ему журнал, но ей было стыдно: наверняка Максиму все эти журналистские рекомендации покажутся совершенно нормальными. Еще и он сам над ней подсмеивался:

— Мне интересно, что же там за секс такой ужасный, что ты решила его вычеркнуть из программы!

А потом сказал серьезно:

— Просто хочу знать, к каким подвигам в постели ты еще не готова. Ты же стесняешься сказать об этом сама. Так давай, я прочитаю и буду в курсе!

Сидел в комнате в гордом одиночестве, читал и улыбался. Сделал глоток из своего бокала. Очень откровенная статья. Все шаг за шагом. Часть про романтический ужин он и так уже знает досконально. Потом теплая ванна. Детальные советы, как помыть мужчину — очень увлекательно! И очень порнографично. Потом, как он уже успел догадаться, секс в традициях всего вечера: такой, чтобы мужчине ничего не приходилось делать. Станцевать ему стриптиз. Дразнить и не позволять прикасаться к женскому телу. Подробно расписано, как делать минет. Да, пожалуй, можно понять, почему Наташа пока не рискует следовать этим советам.

Наташа заглянула в комнату и объявила, что ванна ждет посетителя. И Макс отозвался:

— Вообще-то, купание в твоем журнале тоже далеко не безгрешное!

— Ну, ты же сам сказал, можно немного отклониться от плана.

— Жаль, — вздохнул парень. — Мне бы понравилось.

— Ты ко мне придешь или бросишь меня одного киснуть и скучать? — Максим заглянул на кухню прямо из ванны — через форточку.

Наташе нравится иногда наблюдать, сидя за столом с чашечкой чая, как Максим принимает душ: в окошко видно его голову и чуть-чуть плечи. Конечно, на окно можно повесить занавеску, но занавески до сих пор нет. И хорошо.

— Я сейчас! — откликнулась девушка.

Зашла к нему осторожно, сперва за доли секунды прозондировав обстановку: спрятался ли голый мужчина под пеной. Села возле ванны на маленький детский стульчик (как обычно купают ребенка) и предъявила Максиму тарелочку:

— Я принесла тебе мороженого и остатки вина, — и вручила ему бокал.

Максим лежал и расслаблялся, а Наташа кормила его с ложечки.

Максим хороший хозяин. Он недавно сделал ремонт в ванной — своими руками. Только электропроводку приходил менять профессионал. Это было месяц назад, и Наташу этот ремонт здорово отвлек от переживаний. Они вместе ходили выбирать плитку и аксессуары. Получилось очень интересно: темный пол с красиво-синими разводами, бежевые стены с замысловатым узором по углам (узор выдумала Наташа, когда в магазине ей приглянулась аляповатая плиточка: делать такой всю стену — это чересчур, но налепить ее хоть куда-то — очень захотелось), тоже бежевый потолок из пластиковых панелей со встроенными четырьмя лампочками разных цветов: голубая, фиолетовая, розовая и желтая. Максим только сейчас, беспечно глядя в потолок, вдруг задумался: как это он согласился на такое безрассудство — четыре разные лампочки?! Ведь и без потолка лампочек навалом: над умывальником по обе стороны изящного зеркала со стеклянной полочкой два ярких белых светильника — чтобы Максиму было светло бриться. И на противоположной стене шарообразный плафон темно-оранжевого цвета, чтобы Наташа могла включать только его, когда идет расслабляться в ванне. Если включить сразу все, что есть, получается прикольно: очень нарядно. А если только этот оранжевый — почти красный — светильник, то атмосфера вообще сногсшибательная: стены в этом матовом, рассеянном освещении выглядят просто супер. Обстановка до крайности интимная. Сейчас именно так.

— Может, ты ко мне присоединишься? — еще раз проявил настойчивость Макс.

— Можно подумать, у тебя тут многоместное джакузи! — усмехнулась девушка и смущенно отставила уже пустую тарелочку в сторону.

— А ты такая огромная, что не поместишься в стандартную ванну? — подколол ее парень.

— Макс, мы же договорились! — Наташа чуточку сморщила бровки.

— Хорошо, извини.

Потом попросила его сесть и терла ему спину нежной мочалкой, украдкой поглядывая сквозь рассеивающуюся пену на содержимое ванны. Но самого интересного как раз не видела.

— Ты только попроси — и я сам тебе все покажу! — не выдержал Макс и рассмеялся.

Наташа краснела и смущалась: у нее никогда не получается разглядывать его так, чтобы он этого не замечал! Постаралась взять себя в руки и в его манере ответила гордо:

— Нет, спасибо. Мне нравится именно так — исподтишка!

В ответ на это Максим просто притянул ее к себе мокрой рукой и поцеловал в губы — так, как это умеет делать только Он.

— Выбери дату, и я организую такой же вечер для тебя, — предложил Максим вполголоса. И взглянув ей в глаза, добавил: — Только с продолжением. Ладно?

Девушка сперва слегка испугалась, что тогда она уже никак не отвертится, но Максим улыбнулся, и весь страх исчез.

— Хорошо, — согласилась она хитро, — мой секретарь известит Вас о моем решении!

Мыла ему голову своим дорогим шампунем, а Макс, расслабив плечи и закрыв глаза, чтобы пена не попала, говорил тихо, растягивая слова в такт Наташиным плавным движениям:

— Я сделаю для тебя все, что ты захочешь. В том числе и то, что написано в твоем журнале, — запросто и с удовольствием. И стриптиз станцую почти профессионально, хочешь?

— Ты умеешь? — удивилась Наташа ласково.

— Ну, искушенный в этом деле персонал «Призрака» был в восторге! Я напился однажды на корпоративной вечеринке, у нас там праздник был, и директор снял на ночь клуб в Адлере. А меня как раз в тот период наш стриптизер учил этому искусству…

— Он гей? — перебила Наташа.

— Нет, поэтому и пробыл в этом бизнесе не долго. Влюбился в девушку, и она из ревности запретила ему так работать. Жаль. Он реально танцевать умел — учился где-то в Америке, в какой-то известной на весь мир студии.

— А кто там на вашей вечеринке был? Официантки были?

— Да, как раз они и были. Еще директор, менеджеры, бухгалтер, один из поваров…

— А ты сильно раздевался?

— До трусов.

— Какой кошмар! — завопила Наташа с негодованием и схватила его за шею, сделав вид, что собирается придушить. — Ты раздевался перед посторонними девушками!!! Они видели тебя практически голым!!!

— Да! — засмеялся Максим, не обращая внимания на Наташину ревность. — Потом от них отбоя не было! Сразу все на свидания звать стали, а раньше, видимо, считали меня недоступным…

Наташа уже собралась смывать его волосы, включила душ, но Максим на ощупь поймал ее руки и вернул их себе на голову.

— Поделай так еще! Очень приятно!

Пока Максим вылезал из ванны и вытирался, Наташа приготовила ему постель. Здесь же рядом в розетку включила фен. Макс вошел в комнату совершенно голый, и Наташа, сама не понимая своего глобального смущения (все-таки уже видела), поспешила посадить его в кровать и спрятать под одеялом. Сидела с ним рядом, поверх одеяла, подогнув под себя ногу, сушила ему волосы, бережно вытягивая пряди щеткой, и в оправдание своей стеснительности спросила:

— Ты без комплексов, да?

— Да, — ответил он неохотно. На самом деле это совсем не так. Просто комплексы гораздо глубже, другого формата.

— Тебе, наверно, и девушка нужна такая же смелая, как ты.

И услышала сквозь шум:

— Мне нужна ты.

Закончила сушку, выключила фен и выдернула шнур из розетки. Уже собралась встать и нести фен в тумбочку трельяжа, но Максим схватил ее за запястье.

— Раздевайся, залезай ко мне!

Наташа не поверила своим ушам. Сколько можно?! Несколько секунд молча смотрела на него, потом не сдержалась и довольно грубо заявила:

— Ты на редкость упрям! Я бы даже сказала, слишком навязчив!

Вырвала у него свою руку, вскочила с постели и принялась размахивать феном в воздухе:

— Тебе совсем наплевать, чего хочу я?! Ты всегда думаешь только о себе! Зачем ты так сильно настаиваешь?! Ты о моих чувствах подумал?!

— А ты о моих подумала? — в сердцах закричал Макс. — По какому принципу Саня тебя трахал, а я — нет?!

И тут же закусил губу. Слишком некрасивые слова он ей говорит. Слишком резким тоном. Только начал извиняться, но Наташа, не дослушав, с оскорблением высказала:

— У меня такое чувство, что самое главное для тебя — лишь бы засунуть!

И испугалась своих же нападок — из-за незнакомой реакции своего соседа по квартире. Максим с его извинениями вдруг куда-то исчез. Вместо него появился чужой мужчина с чужим взглядом, с чужим голосом. Мужчина словно напоролся сердцем на ледяной вражеский штык.

— Ты меня ни с кем не перепутала? — спросил он внезапно тихо, убрав взгляд и кусая губы.

Наташа вдруг осознала: так можно было сказать как раз о Сане… Задела Макса за живое. Зацепила его лучшие чувства. Казалось, что вообще убила его… Глядя на расстроенное, оскорбленное лицо Макса, все больше и больше понимала эффект своих слов.

Он нервно потирал ладонью свою двухдневную щетину, смотрел куда-то вниз и глаза поднимать не собирался. Понимала интуитивно, что он чувствует, но боялась, что его обида гораздо сильнее того, что он проявляет внешне.

— Клянусь, я больше никогда тебе этого не предложу, — сказал он кому-то с дрожью в голосе. — И никогда не соглашусь, если предложишь ты! Клянусь тебе, никогда!

Лег на бок, отвернувшись от нее, и Наташа видела только его спину. Как назло именно сейчас ей катастрофически не хватало смелости извиниться, как-то исправить ситуацию. Тупо стояла и смотрела ему в спину. Он как будто не дышал.

— Макс, — позвала она несмело. — Макс, я не хотела тебя обидеть…

— Уходи, я не хочу с тобой разговаривать, — ответил он даже не грубо, и от этого у Наташи навернулись на глаза слезы.

— Ма-акс!!!

— Уходи! — повторил он, слегка оглянувшись. — Оставь меня в покое!

И Наташа послушалась.

Максим изо всех сил старался молчать и не крикнуть ей вслед все, что вертится в голове. Иди к черту! Катись ко всем чертям!!! Я найду, кому засунуть! Я не делаю этого только ради тебя…

Утром, точнее, уже практически в обед, встретились на кухне. Наташа только собралась вести себя, как ни в чем не бывало, но Максим как раз закончил завтракать и начал мыть за собой посуду, явно показывая своим видом, что никаких разговоров между ними не будет. Как только выключил воду и вытер полотенцем руки, собрался уходить. Наташа попыталась помириться:

— Макс, я тебя обидела? — обратилась она к любимому ласково.

— Да, ты меня обидела, — ответил он и пошел своей дорогой.

Закрыл дверь своей комнаты прямо перед Наташиным носом. Так и не взглянул на нее ни разу. Она стояла под дверью и убеждала выйти и поговорить. Признавалась в любви, просила прощения, плакала.

Максим открыл дверь. Вышел в прихожую, оделся-обулся и куда-то ушел. Если бы он пошел пешком, Наташа помчалась бы за ним, но при наличии машины бежать следом — провальная затея. Вернулся домой только под утро.

По выходным в «Призраке» бармен-шоу — работа, которую очень трудно выполнять при плохом настроении. Хотя, когда с ним начали кокетничать официантки и поглядывать со своих столиков посетительницы — настроение улучшилось. Слава богу, выполняя финты с бутылками, ничего не разбил.

Не разговаривал с ней ни завтра, ни послезавтра, ни после-после… Завтракал сам по себе, потом садился в машину и ехал в школу. Наташа старалась не пропустить тот недолгий промежуток времени, когда можно заскочить в машину вместе с ним. Из школы он уходил без нее, впрочем, у нее все равно репетиции. Катю домой он не привозил, но, видимо, встречался с ней, когда в баре был выходной, потому что сам приходил домой не сразу после школы, а часов в девять вечера. В четверг ушел куда-то на ночь, хотя в клубе в этот день не его смена. Правда, пришел, как с работы: в три с половиной утра. Может, был с друзьями на дискотеке…

В первые дни этой игры в молчанку Наташа упрямо не хотела принимать правила, все время пыталась раскрутить Макса хотя бы на пару слов. Это получалось: время от времени слышала в свой адрес: «Не мешай, я порежусь!» — утром в ванной, или «Я не хочу с тобой разговаривать!» — во всех других случаях.

Потом смирилась. Было странно: в квартире постоянно видишь мужчину, который что-то делает, слышишь все звуки, а вот дорожку с его голосом словно кто-то стер. И с его взглядом. Наташу пугало то, что Максим ведет себя так не специально, чтобы потрепать ее нервы, а совершенно чистосердечно: ему действительно не хочется с ней разговаривать! И это все из-за какой-то дурацкой фразы?!

В пятницу на физике вел себя, как всегда! И даже шутил с учениками! Наташу это больно задевало: он должен грустить, находясь с ней в ссоре, а не радоваться жизни! И так отвратительно улыбался, демонстрируя свои симпатичные чувственные ямочки на щеках! А на свою маленькую подружку даже не смотрел. Проводил лабораторную работу, ходил по классу и помогал ребятам делать опыты и формулировать выводы. Подошел к пацанам со второй парты — за спиной у Наташи. Она смело развернулась на сто восемьдесят градусов — делать вид, что тоже слушает его объяснения. Совсем не смотрела ни на приборы, ни в тетрадку Арутюнова, где Максим Викторович своей рукой проводил вычисления… Смотрела только Ему в глаза. Их взгляды за все время урока пересеклись только сейчас на какие-то крохотные несколько секунд…

Только в эти секунды поняла, как важны глаза! Зеркало души… Такая банальная фраза, которую Наташа слышала столько раз, — чистейшая правда! Можно сколько угодно любоваться его телом, лицом, стилем одежды или ямочками на щеках, но глаза — это то, чем можно любоваться бесконечно. Столько раз она уже видела его глаза! Столько разных выражений! Даже тонула в них, но никогда не заглядывала так глубоко, как сейчас. Зачем ему секс, если он умеет устроить близость одним взглядом? Зачем Бог дал ему такое тело, лицо, чувство стиля и ямочки на щеках, если ему хватает одного только взгляда, чтобы заставить девушку дрожать от волнения?

После уроков подкараулила его на стоянке и забралась в «девятку» вместе с ним.

— Выйди из машины, — сказал он неприветливо, глядя куда-то вперед, на забор, наверное.

— Макс! — взмолилась девушка, сделав жалобное лицо.

Но Макс ее лица не видел.

— Выйди из машины, — повторил он спокойно, — я не еду домой.

— А куда ты едешь? — не отставала девчонка.

Максим не отвечал. Вытянул подсос и включил зажигание, чтобы прогреть двигатель.

— Я поеду туда, куда и ты! — кокетливо намекнула Наташа. Пожалуй, кокетство — это единственная возможность сейчас растопить сердце Макса.

— У меня встреча с девушкой, — объяснил учитель.

И Наташа отвернулась.

— Быстро же ты нашел мне замену, — вздохнула она сквозь слезы. — Еще неделю назад тебе нужна была именно я!

— Наташа! — мужчина укоризненно посмотрел на нее (второй раз за сегодня и за всю неделю!) с намеком на то, что она его задерживает.

— Макс, я поеду с тобой! — сглотнув свою ревность, уверенно назвалась девчонка.

— Тогда будешь сидеть в машине и ждать, пока я буду развлекаться в кафе.

— Хорошо. Я согласна.

Наташа решила не упускать свой шанс. То, что Максим с ней вообще начал разговаривать, это уже хорошо. Не надо позволять ему расслабляться.

Максим включил заднюю передачу, развернулся на стоянке и выехал со школьного двора на Цветной бульвар и направо — на улицу Гагарина.

Остановил машину тоже на стоянке, но уже в центре, возле университета. И, ничего не сказав, хлопнул дверцей и отправился на площадь перед Администрацией города. Здесь работает Наташина мама. Вон ее кабинет на втором этаже. И не очень-то хочется, чтобы Евгения в окно увидела Максима с какой-то девушкой.

А девушка стояла в сторонке возле дерева. Максим подошел к ней, и девушка заулыбалась. Они поцеловались в щечку, Наташа это видела вполне отчетливо.

…

— Куда мы пойдем? — радостно спросила девушка.

— Анюта, — начал Макс и сделал паузу, чтобы Анюта сама догадалась, что к чему.

— Что, какие-то проблемы? — задала девушка наводящий вопрос.

— Да, солнышко, боюсь, я сегодня занят. Хотя вот смотрю на тебя, — мужчина улыбнулся и нежно прикоснулся к лицу девушки, — и уже не уверен, может, я все-таки свободен? Ты классно выглядишь! Я уже так привык видеть тебя в униформе…

— Ладно, Максим, перестань со мной заигрывать! — улыбалась девушка совершенно счастливо. — Что там у тебя случилось?

— Да, возникло срочное дело… Я, в принципе, могу побыть с тобой полчасика — мне очень не хочется с тобой так быстро прощаться! Но спокойно я себя чувствовать не буду… В общем, Анечка, если поймешь меня, я буду тебе сильно благодарен!

— Хорошо, что ж поделаешь… — вздохнула она. — Может, завтра встретимся? Ты же выходной завтра?

— Я не знаю пока, что будет завтра, но вполне возможно, что встретимся. Я позвоню тебе, хорошо? Я позвоню в любом случае, даже если просто поболтать, согласна?

Девушка с улыбкой кивала, хотя было понятно, что она расстроена.

— Тебя куда-нибудь подвезти? — предложил Макс.

— У тебя же срочное дело!

— Ну, мне так совестно, что я вынужден так с тобой поступить… Мне хочется хоть что-то хорошее для тебя сегодня сделать!

— Нет, Максим, спасибо. Я прогуляюсь до вокзала.

Максим снова погладил девушку по щеке:

— Ты же замерзла!

— Ничего, сейчас пройдусь и согреюсь. Спасибо. И спасибо, что приехал.

Аня похлопала его по плечу и поцеловала в щеку. Максим тоже поцеловал ее в щеку. И Аня — еще раз. Вообще-то, Максима удивила Анина смелость: на работе она выглядит очень скромной.

— Ты мне нравишься, — сказал он ей тихо. — И мне бы не хотелось тебя огорчать…

— Не огорчай! — улыбнулась Аня и чмокнула его в губы так неспешно, эротично, что у Максима вообще пропал дар речи. — Пока! Надеюсь, что до завтра!

Аня поцеловала его в губы еще раз («Вот нахалка!» — вздохнула Наташа.), и… Максим ответил ей тем же.

…

Наташа даже не задумалась над действиями Максима, когда он вернулся в машину и сел на свое водительское место. Думала только об одном, о чем и принялась ему дрожащим от всхлипываний голосом спешно рассказывать:

— Макс, если ты хочешь мне доказать, что ты нравишься другим девушкам и тебе легко закрутить новый роман, то не трудись, пожалуйста! Я и так это понимаю! Ты парень классный, общительный, легко сходишься с незнакомыми людьми… Я и так знаю, что ты можешь влюбить в себя любую… Если ты делаешь это мне назло, то, пожалуйста, не надо!

Макс небрежно кинул на нее насмешливый взгляд, и от этого Наташе стало ужасно горько. Ну, давай, скажи, что это просто мне назло, а вовсе не потому, что ты, действительно, хотел встретиться с той девушкой!!! Он молчал. Наташа глаз с него не сводила, смотрела внимательно-внимательно и очень боялась, что теряет его с каждой секундой все невозвратимее…

— Ты кушать хочешь? — спросил он наконец, правда, даже не повернув к ней головы.

— Ну, салатик бы съела, — робко обрадовалась девчонка.

— Сходим куда-нибудь?

— С удовольствием! — и только сейчас спохватилась: — А куда ушла девушка?

— Не знаю, наверно, домой, — ответил Максим с неохотой.

— Что ты ей сказал?

— Что у меня поменялись планы на сегодня.

Максим повернул ключик зажигания и, пропустив проезжающие машины, выехал на дорогу. Что-то мешало Наташе праздновать победу. Выражение его лица? Его равнодушие?

В кафе он сидел, склонившись над меню, и, похоже, даже не читал. Заказал тот же салат, что и Наташа. За квадратным столом Наташа сидела по правую руку от него и нескрываемо разглядывала его грустную фигуру. Он оставался в куртке, словно заскочил сюда на пару минут и тратить время на долгие разговоры не собирался. Сидел, устало опустив плечи, облокотившись на стол и глядя вниз.

— Наташ, я думаю, нам надо разъехаться. Я не хочу, чтобы мы жили вместе, — сказал он настолько спокойно, что Наташа не восприняла это всерьез, хотя слышать такие слова, конечно, было неприятно.

— Я останусь! — весело объявила девчонка.

— Что, я должен уехать из своей квартиры?

— Нет, ты тоже должен остаться!

Максим вздохнул. Веселиться вместе с Наташей явно не собирался. Она понимала серьезность его переживаний, просто не знала, как себя вести. Пододвинула свой стул к нему поближе.

— Макс, я понимаю, ты на меня злишься, но то, что между нами произошло — это не повод расставаться! В любой паре бывают проблемы!

— Ты хоть понимаешь, чем именно ты меня обидела?

— Да, — девушка виновато потупила взор. — Уж точно не тем, что отказалась заниматься с тобой сексом. Своей фразой, да? Макс, это просто слова!

— Это не просто слова! — возразил мужчина. — За ними стоят твои мысли! Если бы ты сказала, что попросту не хочешь меня, я отнесся бы к этому намного спокойней. Но сказать, что мне от тебя нужен только секс…

— Макс, это, правда, были только слова! Сиюминутное впечатление, и все! Я вспылила! Ты же знаешь, я иногда такая несдержанная…

Но Максим покачал головой. Повторил ей тихо и уверенно:

— Наташ, я хочу, чтобы ты вернулась к своей семье.

— Ты моя семья! — вдруг завопила девчонка и испуганно оглянулась по сторонам: не слишком ли громко?

— И кто я для тебя? Старший брат? Или папа?

— Муж! — Наташа изо всех сил постаралась вложить в свой голос уверенности. Конечно, нелепо звучит это обозначение применительно к их отношениям. — Я буду исправно выполнять свой супружеский долг. Я тебе обещаю!

— Я прощаю тебе этот долг, — пробурчал Максим. — Мне ничего от тебя не надо.

Наташа совершенно растерялась. Что можно на это ответить?! Осторожно взяла его за руку — и Максим не противился. Даже сжал ее пальчики. Глаза на нее так и не поднимал, как будто разговаривал не с ней.

— Макс, — обратилась она робко, — я тебя люблю больше всего в жизни. У меня никого нет ближе, чем ты. Если мы когда-нибудь с тобой расстанемся — сейчас из-за одной фразы, или потом из-за чего-то посерьезнее, я все равно до конца своих дней буду делать все возможное, чтобы вы с Катей были счастливы… — Наташа сделала вид, что сглатывает слезы. — Хотя, не уверена, что вообще смогу жить, потеряв тебя…

Максим слушал, слушал, и Наташа очень беспокоилась: кажется, он остался равнодушен!

— Слова ничего не значат? — спросил он с намеком на коронное Наташино мнение.

Вот и попалась! Но все-таки выкрутилась без заминки:

— Они, и правда, ничего не значат по сравнению с тем, что я действительно чувствую. Разве это можно высказать словами? — и перешла из обороны в нападение: — Я тоже могу тебя процитировать! Ты говорил, что нельзя разрушать счастье своими собственными руками. А еще, что нельзя принимать поспешных решений. У нас с тобой все хорошо! Давай просто забудем об этой ссоре!

— Ох, знала бы ты, о скольких вещах в своей жизни я хотел бы забыть! — вздохнул Максим. — Но, к сожалению, у меня очень хорошая память…

Наташа незаметно пододвинулась к нему еще ближе и положила голову ему на плечо — и Максим прижался щекой к ее лобику.

— Я люблю тебя, — тихо сказал он с таким упором, словно старался это доказать. — Мы с тобой вместе уже столько времени! Я всегда о тебе забочусь! Ухаживаю за тобой! — он смотрел исключительно в стол, и казалось, что он разговаривает с пепельницей. — Я пустил тебя к себе в квартиру! Потакаю всем твоим прихотям… Я стараюсь не кричать на тебя больше… Не ссориться с тобой по мелочам… Я дарю тебе подарки… И вовсе не для того, чтобы купить твое тело, а только потому, что ты так замечательно радуешься…

Наташа вдруг отстранилась от плеча и заглянула Максиму в лицо. Явственно увидела: это страшный открытый перелом. Оголенные провода нервов…

— …Я расчесываю тебе волосы, потому что тебе это приятно… Я перестал просить тебя делать что-то по дому, потому что это всегда только приводило к конфликтам! Я всю жизнь оправдываю тебя перед учителями: сначала, когда ты чуть ли не ежедневно торчала у меня в кабинете, потом не ставил тебе «энки», когда ты прогуливала физику, чтобы у тебя не было проблем с классухой. Я попросил Валентину Валерьевну больше не ставить тебе по истории в полугодиях четверки, потому что у тебя уже есть две, и с третьей твои мечты про медаль просто испарятся. А в сентябре ты практически не появлялась на уроках. Как ты думаешь, почему это никак не отразилось ни на твоих оценках, ни на отношениях с учителями?! Потому что я не могу себе позволить, чтобы у тебя были проблемы!!! — сделал глубокий выдох и закусил губу. — …Я две недели каждое утро умывал тебя вот этими руками! Протирал тебе глазки… — Максим посмотрел ей в глаза, и Наташа аж вздрогнула. — Я хранил тебе верность все это время… А ты говоришь, что все, что мне надо, это за-су-нуть?!

Он так пристально смотрел на нее, немного нахмурив брови, что Наташа не могла понять, то ли он сейчас заплачет… То ли просто прихлопнет ее ладонью, как мелкую ничтожную моль. Наблюдала за выражением его лица и понимала: говорить надо именно так! Чтобы боль было видно, чтобы боль было слышно, чтобы боль отчетливо отражалась в глазах…

— Ты моя девушка. Я люблю тебя. И хочу. Разве это не нормально? Тебе это кажется странным? Тебя это раздражает? Унижает?

Нет, нападение логикой — это слишком жестоко!

К их столику подошла официантка, и Максим переключился на нее со всем своим гневом:

— А мы Вас уже отчаялись дождаться!

— У повара сегодня много работы! — вместо извинений заявила та и шваркнула на стол две розетки с салатами и потом точно так же небрежно — столовые приборы.

— Вы устали, Анжела?! — снова язвительно подколол мужчина, глянув на ее бейджик.

— Конечно, устала! — фыркнула девушка.

— Тогда сядьте где-нибудь в подсобке и отдохните!

— У меня нет на это времени! — огрызнулась официантка. — Вы что, не видите, сколько посетителей ждут?!

— Анжела! — принялся Максим читать нотацию. — Вы несли салат сорок минут! Мне было бы приятнее получить мой заказ еще через пять минут, но с Вашей улыбкой, чем сию минуту — и с таким грохотом!

— Макс! — тихонечко отвлекла его Наташа. — Макс, угомонись, это не «Призрак»! Это просто кафе! Кстати, ты сегодня разве не работаешь?

Официантка тут же воспользовалась моментом и сбежала.

— Я вчера работал, если ты заметила мое отсутствие, — угрюмо отозвался Максим.

— Ты не выспался?

— Ешь салат.

Наташа вздохнула и опустила голову. Как же с ним трудно! Почему нельзя просто поговорить?! И Максим, не обращая внимания на наконец-то полученную еду, воскликнул в продолжение темы:

— Я столько всего для тебя делаю! Объясни, что сделал Саня, что ты захотела с ним переспать?! Что сделал Саня такого, чего еще не сделал я?

Наташа так задумалась над этими словами, что забыла контролировать свои пальцы, и вилка со звоном брякнулась на стол. Его фраза как будто была не из этой оперы. Это уже не обида за грубые слова на прошлой неделе. Это ревность. Соперничество. Неуверенность в себе. Девушка отодвинула салат в сторону.

— Ешь! — уступчиво настаивал Максим.

— Потом поем. У меня есть дело поважней. А салат никуда не денется, не остынет, не пропадет. Давай, теперь ты меня послушаешь?

Максим безразлично промолчал, и Наташа приняла это как знак согласия.

— Я никогда в жизни не упрекала тебя в том, что ты мало для меня делаешь. И никогда не буду так думать. Могу даже дополнить твой список — ты слишком скромничаешь. Ты поддерживал меня, когда я ссорилась с мамой, с одноклассницами… Успокаивал, утешал. Давал советы. Ты меня так многому научил в жизни! Терпеть. Уживаться, — Наташа улыбнулась: — Готовить. Если бы не ты, я, скорее всего, думала бы, что все мужчины — подонки и хотят только одного… А ты оставил меня девственницей…

Максим отвернулся.

— Я иногда думаю, — продолжала Наташа, — может, лучше нам было начинать интимную жизнь еще тогда, в самый первый раз? И сейчас все было бы по-другому…

— Столько раз все могло бы быть по-другому! — вздохнул мужчина. — Но все именно так, как есть. И точка. Я уверен, что поступил тогда правильно. И уверен, что Саня поступил совсем не по-мужски. И тем не менее, ему ты не отказала…

— Теперь насчет Сани, — Наташа опустила глаза и стала чертить на столе пальчиком невидимые знаки. — Он ничего не сделал, чтобы завоевать меня. Я сама себя в него влюбила. Просто внушила себе, что он именно тот, кого я искала всю жизнь… Мы с тобой часто не находили общего языка, а с ним было очень спокойно. К тому же, знаешь, мы расстались с тобой задолго до моего романчика с ним. В тот момент, когда я вернулась к родителям. В январе.

— Ух ты, вот это версия! — перебил Максим с сарказмом. — Малышка, ты радуешь меня своей изобретательностью! Но только учти, пожалуйста: мы продолжали встречаться до последнего! Ты таскала меня по выставкам. Мы ходили в кафе, в кино, гуляли вечерами по городу, целовались… Господи, ты была в него влюблена… А мы с тобой даже накануне твоего дня рождения ТАК целовались! Может, ты тогда не мне изменяла, а ему?

— Ну, ты так потрясающе целуешься! Я не могла отказать себе в удовольствии! — улыбнулась Наташа кокетливо.

И взгляд, и голос Максима заметно смягчились.

— Может, тебе бы понравилось, как я делаю еще кое-что? — ответил он ее же интонацией.

Девушка опустила голову.

— Я боюсь. Я столько представляла себе секс с тобой, что боюсь разочароваться… Боюсь, что реальность не оправдает моих ожиданий.

— Знаешь, у меня некоторый опыт все-таки есть. Думаю, мы смогли бы найти то, что доставляет тебе наибольшее удовольствие. А если бы ты еще рассказала мне, чего именно ты хочешь, что представляешь в своих фантазиях, то не знаю, какие проблемы могли бы быть еще? — смущенно замолчал и тут же извинился: — Прости. Сейчас ты опять скажешь, что я слишком назойлив…

— Нет, я не скажу! — взяла его за руку девушка. — Я люблю тебя. И, честное слово, хочу полноценных отношений. Просто ты слишком сложен для меня… — опустила глазки и начала разглядывать его пальцы. — Мне говорили, ты отличный любовник… Я не потяну… Я не смогу соответствовать…

— Что-что-что тебе говорили?! — Макс удивленно вскинул брови. — Кто тебе говорил?!

— Света, — призналась Наташа. — Давно, когда мы с тобой только начали встречаться.

— А Света, я подозреваю, узнала от кого-то еще? Или она на глаз определяет в мужчинах этот талант? — продолжал ёрничать.

— Ты встречался с ее подругой, вроде бы… И Кучерявая тоже ей говорила. Может, еще кто-нибудь, я не знаю…

— Отлично! — вздохнул парень с негодованием. — Меня обсуждают девушки всего города! Что я вам плохого сделал?! — с досадой стукнул ладонями по столу, и Наташа вздрогнула от неожиданности. — Малышка, я не знаю, почему они так говорят! Клянусь тебе, я самый обычный мужчина! Я не владею какими-то сверхъестественными способностями! И мои шестнадцать сантиметров вряд ли кого-то особо впечатлили. Да, я стараюсь, чтобы девушке было хорошо. Поэтому ты со мной не хочешь? Что ты там себе напридумывала?! Ты со мной в постели ни разу не была, а уже вовсю делаешь выводы!

Наташа случайно встретилась с ним взглядом.

— Ты прав. Я всегда накручиваю себя, и не могу от этого удержаться…

— Горе от ума… Не беспокойся, между нами еще долго ничего не будет!

— Почему?

— Я так решил! — заявил Макс в его привычной манере. Это, наверно, универсальная фраза, когда он не знает ответ. Или когда не хочет говорить. Он еще подумал немного, глядя на Наташины пальчики в своих ладонях, и добавил: — По крайней мере, до тех пор, пока я не забуду свои обиды… Давай, в конце концов, пообедаем!

— Так ты по-прежнему хочешь, чтобы я от тебя уехала? — напомнила Наташа.

Максим чувствовал, что высказался, и ему стало легче. Уже и ссора не казалась такой уж окончательной…

— Не знаю… — пробурчал он неохотно, не желая признавать свою капитуляцию. И придумал себе оправдание: — Кто будет учить мою дочь читать и писать?

— Может быть, ты? — рассмеялась девушка.

— Она меня не слушается. Знает, что я все ей прощу, — и взглянул Наташе в глаза. — Все, кого я люблю, вертят мною, как хотят…