Как здорово, что в этом учебном году физика два раза в неделю, как в седьмом классе! До Нового года оставалась пара недель, и Наташа вместо того, чтобы писать контрольную работу, прямо на уроке размышляла, что подарить любимому. Проблем с подарком для Котенка не возникало — набор детской косметики в розовых флаконах. Но вот для Максима… Хотелось бы что-то особенное, но через два месяца у него день рождения — 30 лет, и новогодний подарок не должен быть особеннее, чем на юбилей!

Максим Викторович перестал что-то заполнять в классном журнале и начал окидывать взглядом учеников. В принципе, он не следил дотошно за использованием шпаргалок, но откровенно списывать не позволял. Шутил, что задача педагога — научить учеников думать. Например, куда спрятать шпаргалку. Сейчас никто не списывал. Формулы, подсмотренные в шпорах, сами по себе результата не давали. Задачи были трудные, и решить их можно, только внимательно разобравшись и поняв.

Накануне Максим предупредил Наташу, чтобы она хорошо подготовилась. И что в итоге? Она сидит и преспокойненько глядит в окно! Максим уже с минуту смотрит на нее, а она заметила это только сейчас. Максим осуждающе покачал головой, и она заулыбалась. «Как дела?» — молча, одними губами спросил он и кивнул на ее тетрадку. Наташин жест означал «Все О'К!». «Пиши!» — молча настаивал учитель, и Наташа вроде бы собралась решать дальше, но глаза в тетрадь так и не опустила. Скромно улыбалась и долго смотрела на учителя: удобно сидеть за первой партой! «Я люблю тебя!» — по-прежнему беззвучно сказал он. Наталья кивнула, будто сказала «спасибо» и, наконец, взялась за решение. Теперь Максим отвел от нее взгляд и заметил, что за ними наблюдают несколько девчонок: три пары заинтригованных глаз. Учитель улыбнулся им и отвернулся. Как долго он уже старается не проявлять своих чувств к любимой девушке в присутствии других учеников, тем более на уроке! И как хотела бы каждая одноклассница Наташи оказаться на ее месте!

С завистью других девчонок уже в который раз Наташа столкнулась через три дня: на следующем уроке физики. Учитель вернул проверенные работы, и в классе началось шумное обсуждение. Многие были недовольны, так как задачи были сложными, а низкая оценка за контрольную означала низкую оценку в полугодии. Вдруг из вороха общих голосов вырвалось внятное девчачье:

— Ну, замечательно! Какая-то шлюха спит с учителем и получает пятерки, а я готовилась всю ночь — и за это только «три»!

Через несколько мгновений голоса стихли. Эту фразу услышали все — и теперь поглядывали то на Наташу, то на учителя. Совершенно случайно Максим видел, кто это сказал, и, не отводя взгляда, смотрел на Аллу.

— Встань, — потребовал он. Но девчонка не послушалась. Повторил громче и грубее:

— Встань!

Алла поднялась со стула и опустила голову. Максим подошел к ней, взяв по пути с первой парты Наташину контрольную, и ткнул тетрадь Алле по нос.

— Смотри! Ты видишь здесь ошибки? — кричал учитель. — Я их тоже не увидел! У тебя есть претензии?!

— Да она даже не старалась решать! — пыталась что-то сказать в свое оправдание школьница. — Я видела, что она все время смотрела в окно и переговаривалась с Вами!

— Значит, она успевала делать и то, и другое! — оборвал ее Максим Викторович. — У Наташи, в отличие от тебя, голова на плечах есть! А ты не выучила и даже не потрудилась сделать шпаргалку — у тебя глупые ошибки в формулах! Кстати, не одна Фролова пятерку получила, а еще Смирнов и Нестерова, — учитель наклонился к Алле. — Может, Смирнов спит с учителем? — вышел в центр класса и, продолжая разговаривать с Аллой, напористо заявил: — Все здесь понимают, Нестерова решила и себе, и своему соседу по парте. Но я поставил ему пять, потому что в его тетради — идеальные решения! Как и у Натальи. А тебе, Миронова, я не могу подарить пятерку: из четырех задач ты решила только две! У тебя есть еще вопросы?

— Нет, — прошептала Алла.

— Тогда извинись перед Наташей за грубые слова. Уверен, ей было обидно это слышать, потому что она не спит ни со мной, ни с кем-нибудь другим.

Десятки глаз переглянулись, а пацанские — уставились Наташе в спину с неподдельным уважением.

— Наташ, прости, — неохотно произнесла девчонка.

— Все хорошо, — не оглядываясь на одноклассницу, ответила Наташа, хотя в глазах стояли слезы.

Обращаясь ко всему классу уже обычным спокойным голосом, Максим Викторович сообщил:

— Я предвидел, что вы плохо справитесь с этой контрольной. Ставить вам заниженные оценки в полугодии я не хочу. Поэтому, кого не устраивает оценка за контрольную, готовьтесь к следующему уроку: для вас будет опрос. А кого устраивает — отдыхайте. Смирнов! Я искренне рад за тебя. С твоими знаниями пятерка была бы невозможна. Не забудь Нестеровой хотя бы шоколадку подарить!

До конца урока Наташа просидела тихо, как мышка, что было ей совсем несвойственно. После звонка стала медленно собирать свои школьные принадлежности. Девчонки, как всегда обступили учителя, на этот раз спрашивая, что надо выучить к следующему уроку. Максим Викторович отвечал им, постоянно поглядывая через толпу кокеток, не ушла ли Наташа. Она терпеливо ждала возле своей парты. Через пару минут Максим просто встал, и, оставив осаждающих в удивлении, подошел к любимой.

— Ангел мой, ты расстроилась? — спросил он, обняв девушку одной рукой.

— Это так обидно! — провыла она, насупившись. — У них такое несправедливое мнение обо мне… Я же на самом деле учу физику!

— Забудь. Это не стоит твоих переживаний.

Наташа тоже обняла его — аккуратно, чтобы не помять его пиджак. Она была на высоких каблуках, и ее глаза как раз доставали заглянуть через плечо Максима. За его спиной девчонки фыркали и, отворачиваясь, уходили. Первый раз учитель позволил себе обниматься с подругой в присутствии школьников. Что толку скрывать от них свои отношения? То, что сплетники выдумывают, все равно похлестче!

— У меня еще один урок, — сказал Максим.

— А у меня — два. Подождешь меня? Сегодня репетиции нет, так что я после школы — домой.

— Я буду здесь. Зайдешь, когда освободишься? Правда, мне тут сегодня делать нечего…

— А почему ты не хочешь подождать у охранников, поболтал бы с Андреем. Это из-за Сани?

— Я подожду тебя здесь! — упрямо повторил парень.

Наташа смиренно предложила:

— Я сейчас как раз иду на первый этаж, попрошу Андрея подняться к тебе после этого урока.

— Хорошо, — улыбнулся такой заботе Максим.

Наташа притянула к себе его лицо и поцеловала в губы. Максим не возражал.

За парты уже садились следующие ребятишки, семиклассники.

На следующей перемене Андрея возле входа уже не было, он ушел к Максу, и Саша остался на рабочем месте один. Наташа, сама на то не рассчитывая, создала момент, когда с молодым охранником можно было поговорить без наблюдения со стороны Максима и его друга. Она не удержалась и подошла к нему:

— Как дела?

— Пока Андрей не ушел, было веселее. Присаживайся.

Саша указал на Андреев стул. Этот жест дал понять Наташе, что Саня хочет продолжить беседу. Наташа с осознанием собственной вины пояснила:

— Максим больше не спускается к вам. Он злится на меня и на тебя.

— Зачем ты ему рассказала о нас?

— Он мог узнать от кого-то еще.

С этими словами Наташа посмотрела Саше в глаза с таким выражением, что он оскорбленно ответил:

— Я бы ему не сказал!

Наташа извиняющимся тоном продолжала:

— Прости, я знаю. Я знаю, что ты говорил ему, что ничего не было. Но, в конце концов, он догадался бы сам.

Молчали с минуту. Саня нарушил паузу первым:

— Макс прикольный парень. Я не со многими людьми нахожу общий язык, но с ним, вроде, подружился. И тут ты все испортила.

Наташа не стала отвечать, перевела разговор на другую тему:

— Как зовут твоего ребенка?

— Димка, — улыбнулся Саня.

— Пацан, значит, — задумалась. Кто был бы у нее? Трудно было решиться на аборт, но сейчас она понимала, что поступила абсолютно правильно. — Ему сейчас месяцев семь?

— Шесть с половиной.

Наташа взяла охранника за правую руку, проверила наличие обручального кольца.

— Ты на ней так и не женился?

— Она живет со мной, но жениться на ней я не хочу.

— Почему?

Наташа смотрела на него, и ей казалось, что она не видела Сашку уже много лет.

— Я не люблю ее. Она такая вредная, притворялась совсем другой в первые месяцы нашего знакомства, а потом залетела и, видимо, поняла, что я уже никуда от нее не денусь… Я так радовался, когда расстался с ней, и тут она со своей беременностью… — охранник немного помолчал, потом отважился спросить: — А ты больше не злишься на меня?

Прозвенел звонок на урок. Школьники разных возрастов забежали с улицы и кинулись врассыпную — каждый по своим кабинетам. Время шло, а Наташа все еще сидела здесь и думала: над Сашиным вопросом и над тем, прогулять ли урок.

— Я не злюсь на тебя, — сказала она, наконец. — Мне нужны друзья, и я больше не хочу их транжирить. Мы оба с тобой совершили ошибку — это в прошлом, пусть там и остается. Главное, что мне приятно тебя видеть и приятно с тобой разговаривать.

Они болтали еще минут двадцать, но замерли, когда рядом с ними неожиданно возникли Андрей и Максим.

— Это что еще такое?! — гневно воскликнул Макс.

— Мы разговариваем, — начала оправдываться Наташа, но учитель прервал ее:

— Ты вообще должна быть на уроке, но с тобой мы поговорим об этом позже. А с тобой, — Макс обратился к Сане, со злостью схватив его за куртку и вытащив из-за стола. — С тобой мы поговорим сейчас!

Максим грубо толкнул парня к выходу, скомандовав:

— Иди на курилку!

Наташа кинулась за ними, но Андрей задержал ее, схватив за руку:

— Стой, они сами разберутся. Мы с тобой подождем здесь.

А Максим дотолкал Сашу до курилки — места за заброшенным складиком, которое выбрали себе подростки, потому что его не было видно ни из одного окна школы.

— Да хватит меня пихать! — безрезультатно возмущался охранник.

Слава богу, на курилке никого не было: в школе сплетен с участием физика и так хватает. Максим дерзко остановил свою жертву и повернул к себе лицом.

— Что тебе еще от нее надо?! — Макс подчеркнул интонацией слово «еще».

— Она моя подруга! — бесстрашно заявил Саня таким тоном, будто ему задали наиглупейший вопрос.

Максим тут же замахнулся кулаком ему в лицо, но Саня умело перехватил его руку за запястье.

— Макс, я знаю айкидо и тэквон-до, — не отпуская руки, предупредил охранник. — Ты меня что-то не очень напугал. Желаешь подраться?

— Я хочу убить тебя! — стиснув зубы, объяснил учитель.

— Боюсь, я тебя разочарую. Но если тебе от этого станет легче — бей! — Саша отпустил руку ревнивца…

Зря рассчитывал он на благоразумие учителя, не ожидал удара в челюсть… Покачнулся и рухнул в кусты. Проверил ладонью, цело ли лицо, нет ли крови. Синяк будет наверняка. Повезло, что зубы такие здоровые, а потому крепкие. Максим навис над ним и схватил обеими руками за воротник. В его глазах вспыхивала ярость.

— Ты лишил девственности мою девчонку. Тебе этого мало? Что ты еще хочешь?

— Я не знал, что она еще девочка. Понял, когда было уже поздно. Иначе бы и не дотронулся до нее. Она этого хотела, и я тоже! Мы просто утолили свой голод, и все!

— Идиот! — закричал Максим. — Какой, нафиг, голод?! Она влюбилась в тебя!

Снова наметился ударить его, но на этот раз Саша не позволил: все-таки использовал приемы самозащиты.

— Перестань, она моя подруга! А у тебя с ней вообще непонятно какие отношения! Она бы и не посмотрела на меня, если бы ты не постарался!

Саша отпустил руки Максима, когда почувствовал, что учитель больше драться не собирается. Продолжал:

— Пусть она сама выбирает, с кем ей дружить. Не навязывай ей своих решений. Ты же любишь давать ученикам самостоятельность! Она больше не будет спать со мной. Поверь.

Андрей внимательно следил за Наташей, чтобы она не метнулась на курилку спасать Саню, а Наташе уже все равно было не до того. Она сидела на краешке стола спиной к Андрею, скрестив руки на груди, и послушно ждала, когда мужчины вернутся с войны. Параллельные прямые все-таки иногда пересекаются… Максим запрещает ей дружить с Саней, а Наташа точно также запрещала Максиму дружить с Инессой. Разница лишь в том, что Инесса — настоящий друг, никогда не предававший…

Макс протянул руку все еще сидящему в кустах охраннику и скомандовал:

— Поднимайся! Мне противно тебя видеть. А с ней — тем более! Так что, если хочешь с ней дружить, сделай так, чтобы мне не пришлось на это смотреть. Иди отсюда! Скажи, что я жду ее в машине.

По дороге домой Максим не сказал ей ни слова. Был хмурым, на его лице отражались глубокие и тяжкие размышления; невнимательно вел машину, и Наташа боялась, что если рискнет заговорить с ним первой, то разозлит его еще больше, и, чего недоброго, еще попадут в аварию.

Поднялись в квартиру. Макс не смотрел на нее и всячески делал вид, что ее не существует. Отправился в свою комнату. Через какое-то время Наташа не выдержала, зашла к нему — Максим, даже не раздевшись после работы, лежал на диване лицом вниз. Она подкралась и, сев рядом с ним на краешек, положила руки ему на плечи.

— Мне неприятно, что ты с ним общаешься, — не поворачиваясь, заявил он.

Наташа вздохнула.

— Знаешь, милый, прости за наглость и за прямоту. Я не пошла бы в постель с кем попало. Только с близким человеком. Саша мой друг!

— Твой друг даже не знал, что ты девственница!

— Да мне стыдно было ему признаться в том, что я за целый год не смогла тебя соблазнить! Мне стыдно было показаться недостаточно привлекательной. Я думала, что причина в этом. Я только теперь понимаю, что тебе на самом деле было нелегко воздерживаться… А если бы я понимала это тогда, я вообще бы просто-напросто спросила бы у Сани совета, как тебя подтолкнуть к решительным действиям… Что ты хочешь, я же еще ребенок!

— Ребенок?! — воскликнул Максим. — Ты придумала себе новое оправдание?

— Нет, я просто наконец-то взглянула на себя со стороны, — Наташин голос на мгновение превратился во всхлип. — Я просто взяла то, что ближе лежало, а не то, что было мне действительно нужно.

Максим тяжело вздохнул, и этот сдержанный и искренний вздох пробрал Наташу до костей.

— Возможно, тебе оставалось подождать еще совсем немного, — начал он негромко. — Я столько раз думал, как сделать для тебя первый раз незабываемым; придумывал разные варианты — где, когда; все время беспокоился, выдержу ли я столько времени, сколько тебе понадобится, чтобы расслабиться, чтобы тебе не было больно, — голос Максима дрожал, и от этого у Наташи сжималось сердце. — Я целый год хотел тебя и ждал, чтобы ты повзрослела и была способна получить настоящее удовольствие, а не ту ерунду, которая присутствует в жизни твоих ровесников! В первый раз это очень важно. Я думал, что особенное можно сделать для тебя, а Саша пришел — и сделал, не размышляя ни о чем!

— Это был переломный момент в моей жизни. Теперь я люблю тебя совсем по-другому, — Наташа сползла с дивана, присела возле Максима на корточки и стала говорить ему тихо на ухо, слегка касаясь губами. Он так делал обычно, и это сводило ее с ума. — Я совершила ошибку, и она меня многому научила. Только Ты мой мужчина. Не первый и не второй. Единственный. А Саша, или Андрей — это мои друзья. Я знаю, я во многом поступала неправильно и эгоистично, но я люблю тебя. Ты мне нужен. Я хочу попытаться сделать тебя счастливым. Не сопротивляйся. Макс, если ты решил простить меня, то прости! Забудь все, что тебя сейчас беспокоит. Если нет, то останемся друзьями, я вернусь к родителям и постараюсь не ревновать, когда ты будешь встречаться с другими девушками, — Наташа гладила его плечи и чувствовала, что он постепенно расслабляется — и психологически тоже. — Макс, сделай выбор, умоляю! Или прости, или нет. Я не выдержу ничего среднего!

Мужчина развернулся, опрокинул ее на себя и крепко поцеловал. События вдруг помчались так стремительно, что Наташа не могла угнаться за ними. Не успела опомниться, как Макс уже бросил ее на постель, сам лег сверху и целовал ее так долго и страстно, что девушка с трудом соображала, что происходит. Решила, что его поведение — намек на то, что сегодня можно начать новую страницу отношений. Как-то быстро успела снять с него рубашку, но как только попыталась расстегнуть его брюки, учитель схватил ее руки и заломил их над Наташиной головой, надежно прижав к подлокотнику дивана.

— Моя постель — мои правила! — безапелляционно заявил парень.

Никогда еще Наталья не видела его таким наглым! Казалось, сейчас его не интересует ничего в мире, кроме ее тела. Каждый его поцелуй приносил с собой море фантазий. Так хотелось обнять его, лохматить его волосы, прижимать к себе и немножко царапаться! Она пыталась вырваться, но что может маленькая хрупкая девчонка против взрослого мужчины? Руки были прикованы, что еще больше разжигало в ней страсть. Девушка часто и глубоко дышала, и от этого кружилась голова. Или не от этого? Все время возвращаясь к губам, Максим целовал ее шею, покусывал ушки, ласкал языком кожу вдоль выреза ее стретчевого обтягивающего платья, через ткань осторожно водил губами и кончиком носа по ее груди… Наташа вдруг осознала, почему ей не нравится, когда кто-то прикасается к ее груди. Просто это чересчур эрогенное место, а аккуратных мужчин — до настоящего момента не было… Игры доверия. Максу можно доверить все, но нужно было время, чтобы в этом убедиться.

Наташины мозги отказывались работать, а ей так нужна была еще хоть капелька рассудка! Лидер она, как уверяла Тамара Владимировна, или нет? Как сделать так, чтобы он не смог удержаться от секса, если он охраняет ее руки? Ни одна мысль не приходила в голову. Она изо всех своих ограниченных возможностей пыталась отвечать Максиму взаимной страстью, но чувствовала себя беспомощной и совсем неопытной. Ощущая на шее его обжигающее дыхание и страстные, но не болезненные засосы, закрывала глаза и проваливалась в такое дикое желание, что, казалось, она сейчас умрет, если не получит Его. Вот это ОНО! То, что она должна была чувствовать, чтобы был секс. Едва удавалось контролировать свои бедра — Наташа ловила себя на том, что начинает двигать ими в такт его дыханию. С Саней или с Кареном было совсем не так.

Максим чувствовал, что она пытается сохранять самообладание. Значит, еще не время. Остановился. Наташа открыла глаза. Он был над ней, молодой, красивый, единственный в мире Бог, во власти которого решить, мучить ее дальше или помиловать.

— Ты еще не поняла, в чьи объятия попала?

Что за каверзные вопросы он задает, когда она так плохо соображает? Эти голубые глаза смотрят на нее, видят ее насквозь, медленно и томительно размешивая блуждающим взглядом ее кровь… А эти плечи так нравятся ей… Нет! Так заводят ее! Его голос опять выводит ее из транса:

— Я не отпущу тебя ни на шаг. Я никогда не позволю тебе смотреть на других мужчин, я никогда не прощу тебе измену, — Максим отпустил ее руки. Гладя пальцами ее лицо, прошептал:- Я больше никогда не прощу тебе измену!

— А я тебе прощу все! — с радостью освободившегося узника девушка обняла его за шею. — Все! Потому что нет в мире других мужчин, и потерять этого единственного я не могу!

— Что же это было сегодня: ты прогуляла урок, чтобы побыть с ним? Или ты обманула меня, что у тебя еще урок, чтобы, опять же, побыть с ним?!

Разум постепенно возвращался.

— Это вышло случайно, мы просто разговорились… Макс! Как объяснить тебе, что я люблю одного тебя? Мне не нужны другие парни! Ни для каких целей. Я не хочу секса, я могу обойтись и без него. Но я хочу — тебя!

— А вот я не могу без секса! Значит, тебе будет проще, чем мне. Я подожду, пока для тебя секс станет потребностью. Примитивной, животной потребностью… Вот тогда и поговорим… На равных…

— А когда это, по-твоему, будет?

— Понятия не имею! Может, вообще никогда!

— Я не хочу ждать, — кокетливо улыбнулась девушка, и ее пальцы, наконец, скользнули ниже по его телу. Но Максим снова отодвинул от себя ее руки. С томным видом он тихо и интимно сказал:

— Я хочу у тебя кое-что спросить. Ты поедешь со мной в супермаркет и в сад за Катей?

Макс слез на пол, а Наташа разочарованно распласталась на диване.

— Как это подло! Негодяй! В такой момент..! Это немыслимо! — причитала девчонка, пока Максим надевал свитер. — Я в жизни никуда больше с тобой не поеду!!!

— Правильно, сиди дома — так надежней! — ехидно заметил парень. Подошел, чмокнул любовь в нос и почти ушел, но Наташа окликнула его:

— А когда ты в последний раз занимался сексом?

Макс остановился в дверях.

— Летом.

Наташа представила вдруг его с той брюнеткой, которая была у него в машине… Опустила взгляд в пол и всем своим видом показала, что ей это неприятно. Конечно, Максим это заметил. Но напомнил ей:

— А ты?

Тоже летом. Он не стал дожидаться ответа. Он его знал и хотел вычеркнуть эту информацию из своей памяти.

Наташа пожалела, что спросила. Она валялась на кровати и размышляла на тему: «Он так хорошо знает женщин, а я так плохо знаю мужчин. Ему со мной будет неинтересно»…

Следующим вечером, уходя из школы после репетиции, Наташа не удержалась и остановилась у охранников. Максиму неприятна ее дружба с Саней, но Максим, наверное, уже едет на работу в бар. Или, может, только проснулся после дневного сна перед предстоящей бессонной ночью и собирается уходить. В любом случае, Максима здесь нет.

В декабре темнеет очень рано. За окном ничего не было видно, но, подойдя к стеклу вплотную и поставив ладошки козырьком, чтобы закрыть отражение ламп, Наташа заметила вперемешку с блестящими черточками дождя маленькие и редкие снежинки. Скоро Новый Год. Скоро новый год. Сегодня Тамара Владимировна предложила ей ужасную вещь! Как рассказать об этом Максиму? Учительница будет ждать ответа после новогодних каникул. А пока у Наташи есть время подумать.

Попрощавшись с охранниками, ушли Игорь и Милена. Наташа наблюдала за ними — ей кажется, что у них завязывается роман. Потом появились остальные члены группы: Ваня, Лариса, Ира и руководитель Тамара Владимировна.

— Мы последние! — сообщила учительница Андрею. — Из-за нас вы до сих пор не дома, простите!

— Ничего страшного, это для доброго дела! — отозвался тот.

Теперь стали собираться по домам и охранники. Наташа ждала их: Андрей всегда в темное время суток, когда рядом не было Макса, провожал ее до остановки, сажал в маршрутку. Идти надо до вокзала, но Сочи — маленький город, на этот путь обычно уходило около получаса. Саня живет за городом, в Адлере, ему тоже приходилось уезжать домой с вокзала. Наташа помнит, что в сентябре, после смерти Карена, они шли по городу втроем, провожали Сашу до автобуса, а потом ехали с Андреем ночевать в квартиру Максима.

Сейчас было не так. Было холодно — Наташа надела светлую вязаную шапочку, потеплее закуталась в бежевое пальто (Максим называл ее ангелом за то, что она любила светлую одежду, и поросенком — за то, что постоянно ее пачкала). Андрей запер изнутри центральные двери школы, и они втроем вышли через маленький запасной выход, замкнув за собой и его тоже. Поделив на троих два зонта, друзья отправились по Цветному бульвару: Наташа под руку с Андреем под его большим зонтом и Саня под Наташиным — слава богу, не очень женским!

Наташе было интересно слушать, с каким восторгом рассказывает молодой охранник о своем малыше: о том, что он уже умеет, как быстро растет, как интересно с ним играть… Потом наступали задумчивые паузы, которые прерывались очередной шуткой и волной смеха. Хлюпая по слякотно-мокрым дорогам, Наташа вдруг решила спросить у своих спутников:

— Скажите, как можно соблазнить мужчину, если он держит мои руки и не позволяет ими воспользоваться?

Андрей не ответил ни слова. Саня подумал и предположил:

— Можно сказать ему, что ты его хочешь, что он тебя возбуждает и все такое. На меня это действует сильно.

Потом еще подумал и добавил:

— А если ты можешь достать до него губами, то, наверно, проблемы вообще быть не должно. Вроде, шея у мужчин — очень чувствительное место. Мне трудно давать советы, у меня у самого опыта не много. Вот Андрей старше, это к нему — с такими вопросами!

— Я не знаю, что к этому добавить. Надо подумать, — замялся тот.

— Наташ, — снова вступил в разговор Саня, — проблема не в том, как соблазнить Макса. Я правильно понял, речь о нем? Проблема только в том, как с ним договориться.

— Да! — обрадовался Андрей такому выводу.

Отправили в Адлер Сашу, потом Андрей посадил на автобус Наталью. Вроде бы всю дорогу собирался идти домой, но сейчас, оставшись на вокзале один, передумал. Он живет здесь же недалеко — в центре, и Макс работает в центре. Через пятнадцать минут охранник уже сидел у барной стойки «Призрака».

— Ну, друг, берегись! — говорил он, глядя на Максима со старательным сочувствием и в то же время с ехидной ухмылкой.

— Что такое? — откликнулся бармен, ставя два бокала с вином на поднос официантки.

Андрей подождал, пока та отойдет.

— Твоя девушка сегодня спросила у нас, как надо вести себя, чтобы возбудить мужчину, если он мешает ей это сделать руками.

Максим, замерев, несколько мгновений смотрел на друга, потом на его лице заиграла неукротимая улыбка, ярко-белая в неоновом свете.

— И что ты ей ответил? — спросил парень, отведя взгляд, как будто вспоминая приятное прошлое.

Андрей внимательно следил за реакцией приятеля, потому что понимал — следующие слова — испытание для Макса:

— Вообще-то, я растерялся и тупо молчал. А Саня пытался дать какие-то советы, как друг. Мне показалось, что такие откровенные разговоры для них — обычное дело.

Улыбка пропала. Диско-клуб только начал работу, и посетителей пока было мало. Макс сел на высокий барный стул со своей стороны стойки. Ему даже не на что было отвлечься, он занервничал, и это было заметно.

— Я не хочу, чтобы она разговаривала с ним на такие личные темы.

— Она искренняя. А он ее друг. Она доверяет ему, если решилась спросить такое. Ведь мы сразу поняли, что это был не абстрактный вопрос; что она имела в виду тебя. Наталья мне нравится именно за свою простоту. Она искренняя, — повторил Андрей. — Ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Я знаю, — обреченно произнес бармен.

— Она думает о тебе, — попытался успокоить его Андрей. — И если она говорит с ним о тебе — это хороший знак. Значит, она видит в нем друга, а не мужчину.

* * *

На Новый Год Максим предложил Наташе два варианта: провести его дома втроем, как семья, или тоже втроем, но уже с холостяком Андреем вместо ребенка, отметить праздник в «Призраке». Максиму предложили поработать в Новогоднюю ночь, и это было хорошим способом заработать за смену втрое больше, чем обычно. Год назад они уже отмечали «как семья»; подумав, вместе выбрали второй вариант.

Заказали для Котенка Деда Мороза, который подарит ей домик для Барби. Этот подарок выбрал папа. А Наташа захотела поздравить Катю от своего имени: девушка обещала малышке детскую косметику, которую они однажды, гуляя по городу, увидели в витрине магазина. Для этого Максим и привез Наташу домой к своим родителям, по пути предупредив, что отец у него еще более бестактный, чем мать. Ее это уже не испугало.

Только ребенок умеет так искренне радоваться! А потом мы взрослеем, и наша непринужденность куда-то исчезает. Уже будучи подростками, мы начинаем играть какие-то роли, контролируем свое поведение, потому что считаем, что быть открытыми — ниже нашего достоинства. Катя с распахнутым сердцем показывала окружающим свое счастье, и вместе с ней была счастлива и Наташа.

В комнату вошел мужчина. Подняв на него глаза, Наташа вздрогнула: время как будто промоталось вперед — перед ней стоял Макс лет шестидесяти, худощавый, подтянутый, с большинством седых волос и красивым, хоть и немолодым, лицом. Он не ожидал прихода гостей, поэтому закрылся в другой комнате, чтобы достойно одеться и причесаться. Теперь он выглядел великолепно и вышел познакомиться. Наташа зачарованно смотрела на него, она знала, что Макс похож на отца, но никогда не задумывалась, как может выглядеть этот самый отец, и их ксерокопическая клонированность ее просто поразила. А вот сама она не похожа на своих родителей. Унаследовала от мамы только цвет волос, глаза же ее были, видимо, средним арифметическим маминых темно-карих, почти черных, и папиных серых. Так и смотрела она своими зеленоватыми на удивительное видение.

Впрочем, будущий свекор разглядывал ее не менее откровенно. Потом протянул ей руку:

— Виктор.

Девушка пожала протянутую руку, с легкой улыбкой ответила:

— Наташа.

— Преклоняюсь перед Вашим очарованием! — сделал он комплимент, галантно склонив голову.

— Счастлива, что Ваша внешность передается по наследству! — не растерялась девушка.

Макс забеспокоился:

— Отец, прекрати паясничать!

— Прекрасный выбор! — похвалил сына мужчина. — Пожалуй, я уведу ее у тебя.

Быстро попив чаю с маленькими сладкими булочками, Максим с любимой поехали за Андреем.

Все места в «Призраке» были заказаны еще месяц назад. Макс провел свою компанию через служебный вход — начальник разрешил им разместиться у бара, но сбоку, чтобы не загораживать посетителям обзор — а сам бармен отправился переодеваться. Наташе нравилось, как Макс выглядел здесь, на рабочем месте: белая рубашка, темно-синяя атласная жилетка, черные брюки, светлые волосы почти до плеч — стройный и безупречный. В школе он зачесывал волосы назад, иногда собирал их в хвост. Здесь же его челка свободно обрамляла лицо, и в сочетании с его сексуальным взглядом получался сногсшибательный коктейль! И ведь наверняка, так же, как и она, этим парнем любуются посетительницы и официантки… А сегодня его работа, как и в любой праздник, особенно привлекает внимание, так как Максим любой напиток обязан оформлять целым концертом действий.

Флиртовать с посетительницами его, конечно, никто не заставляет. Эта инициатива исходит уже целиком от него самого… Вот подошла к бару девушка и кокетливо попросила коктейль с пошлым названием. То, что дальше сделал бармен, повергло Наташу в такой болезненный шок, что она разочаровалась во всех мужчинах мира! Он наклонился к посетительнице с таким взглядом и улыбкой, о каких Наташа даже не мечтала! Как невыносимо было слышать его слова этой «даме»:

— Вы настолько неординарная девушка, зачем Вам напиток из списка? Я могу сделать коктейль, которого нет ни в одном меню на этой планете, специально для Вас.

Как откровенно он на нее смотрел при этом! Как будто он ее хочет и не скрывает этого. Так это видела Наташа. Андрей положил руку ей на колено:

— Это работа, не переживай.

Конечно, ее это утешило мало. А Максим продолжал флиртовать. Задавал своей клиентке вопросы, начиная с того, какой цвет она любит, и заканчивая вопросами сексуального характера. Делал вид, что ее ответы помогают составить коктейль, наиболее подходящий для нее. Наташа негодовала! Ей хотелось встать и уйти! И больше никогда не появляться в его жизни. Андрей следил, чтобы она этого не сделала.

Максим повернулся взять очередную бутылку и встретился взглядом с любимой в зеркальной стене позади полок. Замер на минуту. Все в ее глазах. Все понятно. Он знает, как ей больно. Наташа отвернулась. Даже не стала смотреть, как артистично с отточенным профессионализмом бармен делает коктейль, ловко орудуя металлическими шейкерами и, держа бутылки за горлышки с мерными трубочками, проворно вертит их между пальцами, подкидывает… Шоу, которое Наташа ужасно любит смотреть… Заплачет ли она сейчас, или проявит мужество? Старалась больше не слушать их разговор, но голоса навязчиво вплетались в ее мысли. Она больше не видела, какими еще знаками внимания наградил бармен посетительницу, но запомнила каждое его слово!

Когда, наконец, Максим освободился, попытался попросить у Наташи прощения, но девушка никак не реагировала на его слова. Глубоко вздыхала, стараясь не плакать, и делала вид, что Максима не существует. Он столько всего говорил ей на ухо! Что любит ее, что такое поведение помогает ему больше заработать, что это такой бизнес, в конце концов… Андрей во второе ухо говорил то же самое. Девушка игнорировала их обоих.

Где-то через час ее пренебрежения Максим вышел из бара, подошел к ней, взял руками ее лицо, заставив смотреть ему в глаза, и попросил:

— Люби меня, несмотря ни на что. Как я тебя люблю.

Потом взял ее руки и аккуратно заплел их себе вокруг шеи. Наташа пыталась отстраниться, но он не позволял. Поцеловал ее так крепко и «профессионально», что Наташа почувствовала себя чуть ли не звездой порнофильма: сейчас следующим кадром они уже наполовину голые…

— Максим, дабл-эспрессо! — попросила официантка.

— Не беспокойся, скорее всего, больше ко мне никто не подойдет, будут только смотреть издалека, — шепнул Максим Наташе и, возвращаясь на свое рабочее место, уточнил у официантки: — Двойной по объему или по крепости?

— По объему. Твоя девушка? — улыбнулась коллега. — Наташа?

Максим кивнул. Наташа аж не поверила своим ушам: так приятно, что о ее существовании знают его знакомые. Посмотрела на официантку. Она симпатичная, как и весь персонал «Призрака», но ревности Наташа не испытала.

— А я Виктория, — представилась девушка и указала на бейджик на груди.

Ночь была интересной. Ведущий проводил веселые конкурсы, раздавал подарки. В полночь все хором отсчитывали секунды до Нового года и, по совету ведущего, загадывали желания. Наташа посмотрела Максиму в глаза и предупредила, что больше свое желание загадывать не будет, а просто исполнит его наконец. Максим понял ее, дотянулся через барную стойку, крепко поцеловал в губы, от чего у Наташи перехватило дыхание, и пообещал, что ее желание исполнится, но по его усмотрению.

Потом был стриптиз. Сексапильная снегурочка на сцене с шестом постепенно раздевалась под музыку. Максиму было неловко, что это смотрит его девушка, а Наташа следила, чтобы он не разглядывал стриптизершу. Но вдруг поняла, что стриптиз в этом баре — не редкость.

— Здесь каждый день такая эротика? — взволнованно поинтересовалась она у любимого.

— Только по пятницам и субботам, — с улыбкой ответил тот.

То есть, работая через день, ее учитель обязательно попадает на стриптиз каждую неделю! Наташа снова ревниво отвернулась от него. Макс решил пока не успокаивать ее, он хотел посмотреть на ее реакцию, когда будет раздеваться Дед Мороз.

Правда тогда Андрей в шутку закрыл Наташе глаза ладонями, и она в ответ на это заявила, что ей нравится это удивительное искусство. Отомстила Максу с лихвой за все его рабочие пятницы и субботы! Он мужественно терпел, пока любимая девушка с интересом смотрела откровенный номер в исполнении красивого накаченного парня в стрингах. Наталья эту жертву оценила: ласково сказала любимому, что он в тысячу раз привлекательнее этого стриптизера. Впрочем, это пришлось доказывать еще и дома на следующий день.

* * *

Новогодние каникулы подходили к концу. Тамара Владимировна ждет ответа, а Наташа еще даже не посоветовалась с Максом. Как страшно рассказать ему об этом! Как он отреагирует? Хотя, если разрешит ей принять предложение учительницы, то, скорее всего, не будет больше откладывать секс на неопределенный срок. Но и соблазнить его было бы интересно самостоятельно, проверить свои женские чары без помощи каких бы то ни было жизненных обстоятельств.

Максим вернулся ночью из клуба. Наташа еще не спала — в школу утром не надо ни ей, ни Максиму. Накормила его легким ужином (или завтраком?). Парень, хоть и был уставшим, заметил, что ее что-то беспокоит. Но Наталья упорно отказывалась говорить, что именно.

— Может быть, я смогу помочь? — настаивал учитель.

— Сможешь! — уверенно сказала девушка.

— Ну, так расскажи!

— Только после того, как мы начнем спать в одной постели! — кокетливо заявила она.

— Наташ, мы уже обсуждали это много раз.

— Правильно, хватит обсуждать, пора действовать, — Наталья чмокнула его в губы.

— Я устал, пойду спать, — сбежал Макс.

Проснувшись в обед, Максим не застал дома ни любимую девушку, ни дочку. Записки нигде не было, значит, они ушли ненадолго. «В магазин, наверное», — решил Макс и, лениво отложив уборку дивана на потом, пошел в душ пробуждаться окончательно. Сегодня суббота, а в понедельник снова на работу в школу. В этом году в сентябре Катя пойдет в первый класс. Как быстро летит время!

За шумом воды он не услышал, как хлопнула входная дверь, но когда вытирался полотенцем, заметил, что в квартире кто-то ходит. Так и есть — к нему в ванную зашла Наташа. Замок на двери был только в туалете, а здесь Максим еще не поставил, в этом пока не было необходимости. Увидев девушку, Макс повязал полотенце на бедрах.

— Где ты была? — спросил он, и у Натальи появилось ощущение, что этот ничего-не-стесняющийся мужчина нервничает оттого, что она застала его голым.

— Я отвезла Котенка к твоим родителям, — спокойно сообщила девушка, обнимая и целуя любимого в губы: чтобы поцеловать высокого Максима, ей надо просто задрать голову и сложить губы в трубочку, остальное он сделает сам.

Максим тоже обнял ее и, не особо возражая, удивился:

— А зачем отвезла? Она, по-моему, не просилась к бабушке.

— Она была не против. Я хочу побыть с тобой наедине. Сегодня я переезжаю в твою постель, даже если ты будешь сопротивляться!

С этими словами Наташа встала на цыпочки и провела губами по его шее, так же, как недавно делал он. Гладила ладонями его спину, плечи, запускала пальцы в его мокрые взъерошенные волосы и страстно целовала в губы. Максим отвечал ей тем же. Даже слегка согнул ноги в коленях, чтобы ей было удобнее и не приходилось запрокидывать голову. Проводил руками по ее талии и бедрам и чувствовал под ее тонким шелковым халатиком единственную одежду — трусики-стринг. Инициативы он не проявлял, был серьезен, как будто сомневался в чем-то. «Друзья научили?» — думал он. Хотелось сказать это вслух, но что-то удержало.

Наташа отстранилась, оперлась о стиральную машину.

— Здесь так душно… — это было правдой.

Плавными движениями (насколько позволяли дрожащие руки) развязала поясок халата: шелк приоткрыл ее стройное юное тело. Неужели, это не производит на него никакого впечатления? Услышать «нет» сейчас Наташа боялась больше всего. Только бы не отказался! Это ж будет удар на всю жизнь! Смотрели друг другу в глаза. О чем он думает? Казалось, проходят годы, нет, целые эпохи, пока они стоят и не могут решиться ни на что, кроме колючего электрического молчания.

Максим снял с себя полотенце и откинул его в сторону. Никогда между ними не было ничего реальнее этого момента! Наташа занервничала: что это значит? Воспитание не позволяло ей опустить глаза ниже, и она взволнованно разглядывала его лицо. Мужчина был спокоен и серьезен. Он подошел к ней вплотную — Наташа почувствовала что-то упругое в районе его бедер и чуть не сбежала: нет-нет-нет-заберите-меня-отсюда-я-не-готова.

— А что такого страшного? — ласково прошептал Макс, придержав ее и нежно поцеловав в губы, и Наташа, успокаиваясь, прикрыла глаза.

— Такой горячий… — ответила, а в голове: «Что за глупости я говорю? Как шлюха!»

— Не бойся, не обожжет! — подсмеивается над ней, но так заботливо себя ведет, как с ребенком, так что не обидно. И при этом пробуждает эмоции, как у взрослой… — Выбрала бы момент, когда я одетый. Не нервничала бы сейчас…

Он же хороший любовник, или как там говорили… Он не сделает свое дело побыстрее и не кинет ее, да? Он же не испортит Их Первый Раз, о котором она столько мечтала? Она и сама испортит…

— Ничего, привыкну… — ее тело едва уловимо потянулось навстречу. — Просто в первый раз так откровенно…

Макс медленно целовал ее шею — нет, Наташа еще не научилась делать это так же возбуждающе, как он; перешел на плечо, легким и почти незаметным движением пальцев скинул с плеч ее халатик… Потом прижал любимую к своей груди и снова целовал в губы. Наташа чувствовала, как бьется его сердце, и ей казалось, что это и ее сердце тоже — одно на двоих. Она водила руками по его горячей после душа коже, постоянно опускаясь ниже поясницы и тут же смущенно возвращаясь к спине. По попе она его еще ни разу не гладила, тем более, по голой. А хочется так и вовсе обхватить его бедра и руками, и ногами, и вообще, все ее внимание так и тянется ему ниже пояса…

— У меня к тебе только одна просьба, — прошептал он. — Пусть в первый раз у нас с тобой это произойдет в постели, а не на стиральной машине. Ты не против?

Все! Это «да»! Это победа! От волнения не смогла сказать ни слова, поэтому просто кивнула. Максим тут же поднял ее на руки и понес к себе в комнату на вовремя не собранный после сна диван.

В комнате работал музыкальный центр, подаренный Наташе на шестнадцатилетие ее родителями, гордыми тем, что дочь всерьез занимается музыкой. Наташа все делала с музыкальным сопровождением: с тех пор, как она сюда переехала, музыка стала неотъемлемой частью жизни Максима. Макс опустился вместе с ней на кровать и отстранился на обычную дистанцию, словно давая ей последний шанс передумать; только держал ее за руку и смотрел в глаза. Она была еще смелой: по инерции, как в тумане, старалась вести себя по-взрослому. Но он ее не первый день знает и прекрасно разбирается, где она сама, а где очередная роль.

— А лапки почему дрожат? — улыбнулся он ободряюще.

Наташа искренне хихикнула с видом пойманного лжеца.

— Ты как минимум был женат, не говоря уже об остальных твоих связях… Секс для тебя — явление бытовое, — пробормотала она. — А я-то всего несколько раз этим занималась… Мне еще непривычно.

— Не рассказывай мне подробнее, — попросил Максим и без обид пояснил: — ни о тебе, ни обо мне.

Дождь за окном шумел все сильнее и сильнее, комната стремительно наполнялась зимней фиолетовой тенью, и маленький дисплей музыкального центра уже не справлялся с задачей единственного источника света. Впрочем, его задача — музыка, неторопливая и богатая, которую Наташа включила специально для романтического свидания.

Наверно, лучше было бы как раз на стиральной машине. Наташа едва не плакала от осознания того, как легко улетучилось возбуждение — несколько секунд на переход из ванной в комнату — и все ее физические желания сменились практическими мыслями.

— А ты расскажешь мне, как себя вести, чтобы быть не хуже твоих бывших? — прошептала Наташа.

Максим только покачал головой в ответ на это: нет. Опрокинул ее на спину, чтобы она расслабилась.

— Просто доверяй мне.

Пожалуй, самое главное — что именно с ним. Несколько последних дней, планируя это свидание, Наташа столько о Нем мечтала и столько фантазировала, что была уверена — она накинется на него при первой возможности. В фантазиях мы всегда смелее, чем на самом деле. Но как же не волноваться, если секс — это способ взглянуть друг на друга по-новому; узнать друг друга изнутри. И судя по предыдущему Наташиному опыту, именно во время секса мужчина такой, какой есть на самом деле: эгоист или джентльмен, скромный или горячий… Кто-то в постели может удивить, кто-то — разочаровать… Интересно узнать Максима в таком контексте, очень интересно! Но продемонстрировать в это время и себя настоящую — страшно.

— А если тебе со мной не понравится? — прошептала девушка. — Как мы будем жить дальше?

И все сначала… Легкие непритязательные ласки, поглаживания… Пока даже без поцелуев. У Максима свои методы, и Наташа их еще не знает. Если непредсказуемым образом прикасаться к телу одновременно в двух разных местах, то вскоре мозг растеряется и перестанет понимать, что происходит. Это с Наташей и случилось.

Шейка… Она легко возбуждается от поцелуев в шейку и ушки. Чувствовать ее возбуждение Максиму в сотню раз приятней, чем чувствовать свое. Острые ключицы и маленькие плечики… Нужно быть совсем грубияном, чтобы не испытывать нежность к этому хрупкому произведению искусства.

А грудь? Почему она не любит прикосновения там? У нее есть какие-то неприятные впечатления, связанные с этой частью тела? Он все-таки ласкал ее грудь, и Наташа не возражала, ведь сама недавно осознала, что это может быть очень приятно, если это делает Макс. Так легко-легко, то ладонями, то кончиками пальцев, и не прикасаясь к соскам, а заставляя кожу покрываться мурашками. А когда он отправился туда с поцелуями, и его волосы скользили по ее плечам, Наташа ощущала волнительный трепет. Не внешнюю дрожь, а такое неосознанное внутреннее кипение, которое невозможно проследить или остановить усилием воли.

Как только спустился ниже и осторожно провел языком в ее самом интимном месте, Наташа вся напряглась и зажалась. Слегка оттолкнула его голову и виновато прошептала:

— Макс, я стесняюсь.

— Кто-нибудь тебе это уже делал?

— Нет, ты первый, кто мне вообще это предлагает, — тихо ответила девушка.

Максим с удивлением прислушался к своей реакции на ее слова. Никакой ревности, только жалость к ней…

— Послушай меня, — подполз выше, прижался к ее губам поцелуем и замер так нос к носу. — С такого расстояния особо ничего не разглядишь, правда? Зато удовольствие от орального секса совершенно особенное.

Но настаивать не стал. Если стесняется, значит еще не время. Стыд — это воспитание, и невозможно диаметрально изменить свое воспитание в считанные часы.

— А рукой разрешишь?

— Да, — обрадовалась Наташа.

— Ты молодец, — приободрил он. — Все правильно. Если что не так — говори.

Оказалось, нет никакой необходимости что-то диктовать Максу. То ли Наташа — абсолютно стандартная девушка, то ли Максим — очень хороший психолог, но любое ее желание было для него простым рисунком на белом листе. Нежил ее тело всеми известными и неизвестными Наташе способами до тех пор, пока не почувствовал, что чем больше пробуждает в ней женщину, тем больше ощущает себя мужчиной. Тем сильнее хочет ее.

Сердце замирало от каждого малейшего жеста Максима, от каждого его поцелуя… Казалось, сердце бьется не со стандартным ритмом, а с тем, который выбирает Макс. Она никогда не забудет тот момент, когда вдруг почувствовала его внутри себя. Потеря девственности — ничто по сравнению с этой бурей эмоций! Вот, что отличает его от предыдущих Наташиных парней. Это не секс, это в тысячу раз лучше! Это общение на таком уровне, куда нет доступа никому, кроме взаимно любимого мужчины. Ей хотелось кричать от долгожданной радости, но она смущенно пресекала каждый свой стон. «Не стесняйся, — шепотом на ушко напомнил ей Максим. — В постели можно все!»

Она стесняется оттого, что видит — он следит за ней, за ее реакциями. Он аккуратно руководит ее телом, и, подчиняясь, Наташа чувствует, что так, действительно, приятней. Приятней, когда он обхватывает ее рукой под талией, заставляя прогибаться в пояснице. Приятней по требованию его руки тоже двигаться синхронно с ним — чуть-чуть, в меру своей скромности. Наташа заметила, что полтора часа они болтали, а теперь прекрасно понимают друг друга без слов; и так, без слов, она совсем не боится услышать упрек. Стесняется сказать, что хочет глубже, но с подсказкой его руки узнала, как добиться этого молча. А добившись, поняла, что скромность в постели — и правда, лишняя. Весь ее сексуальный опыт — ничто. Макс несравнимо опытнее. Можно отпустить себя на волю и целиком довериться ему…

Остатки «правильного» воспитания испарялись с каждой секундой. Как и впечатление от музыки или ливня за окном — все лишнее исчезало. Говорят, этот процесс длится три минуты, а изнутри кажется, что время вообще не идет. Его просто нет, как в вакууме нет воздуха. Максим все время целовал ее в губы — глубоко и чувственно, и легонько впивался пальцами в ее маленькое тело, и в сумме Наташе казалось, что Максим пронизывает ее насквозь, где только можно, как дерево всеми корнями вплетается в почву. Она почти осознанно провоцировала его на более быстрые и резкие движения: казалось, что он мучительно медлит. Хотелось бормотать ему что-то на ухо, но на ум приходило только одно слово: «Макс…» и больше ничего. Разговаривать во время секса Наташа тоже не решалась, поэтому повторяла его имя молча. Прижимала его к себе все сильней и сильней, и Макс не знал, что лучше: не закрывать глаза, чтобы не улетать от собственных ощущений и сохранять ясность ума для контроля над ситуацией, или закрыть глаза, чтобы не видеть ее лицо и не потерять рассудок от ее естественных, искренних, еще не обузданных проявлений сексуальности. Он остановился на несколько секунд для того, чтобы поцеловать ее, или с другой целью, но Наташа своими телодвижениями ловко вытребовала продолжения. Нет, должно быть не так! Макс планировал иначе!!! «Малыш, я так кончу!» — застонал он в свое оправдание, не в силах больше сдерживаться, а Наташа в том состоянии, когда любое провокационное слово — возбуждает… Еще мгновение — и она вскрикнула и в судороге вцепилась в чью-то спину: такое странное, новое ощущение, что аж страшно — на несколько секунд полнейшая неспособность контролировать свое тело… И тут же — слабость и счастье — другое счастье, не моральное, физическое. Наташа и не предполагала, что бывает физическое…

Так вот, ради чего занимаются сексом! Почему этого не было с другими парнями? Эти секунды стоят очень многого! Из ее глаз покатились неконтролируемые слезы, а дыхание было непоправимо сбито.

— Что такое? Больно? — забеспокоился Макс, вытирая ее влажные виски.

— Нет. Я не понимаю, почему плачу, — слезы текли снова. Переведя дух и чуток успокоившись, определила: — Я жила ради этого момента! Теперь хочу умереть: в моей жизни не может быть ничего лучше!

Всякое слышал Макс от своих женщин, но чтобы такое!

— Желание умереть после секса со мной? Это сомнительный комплимент! — бессильно улыбнулся он.

Разглядывал ее лицо, водил пальцами по ее раскрасневшимся щекам. Наташа тоже улыбалась. И плакала. Он снова вытер с ее висков слезы и предложил:

— Захочешь жить, если я пообещаю тебе, что лучше обязательно будет..? Это всего лишь наш первый раз, почти не зная друг друга и «стесняясь»…

Намек про кое-чью стыдливость быстро дошел по адресу: Наташа смущалась со скоростью света. Нежность к этой девушке захлестывала Макса с головой. Как могло так получиться, что этот взрослеющий ребенок так прочно завладел его сердцем? И как в этой необъяснимой девчонке могут уживаться стыдливость и такая безудержная страсть, что даже он, любовник со стажем, поддаваясь на ее провокации, не может себя контролировать?

Наташа вдруг осознала, насколько напряжено все ее тело, каждая малейшая мышца. Попыталась расслабить ноги, потом руки, потом живот… Ах, да, надо же еще выдохнуть! Когда уже казалось, что расслабилась совершенно, с удивлением обнаружила, что напряжена еще поясница, плечи, шея… Максим хоть и старался не ложиться на нее полностью, но на всякий случай тихо спросил усталым и от этого эротичным голосом:

— Тебе не тяжело?

Осыпаемая его поцелуями, пытаясь поймать губами его губы, улыбалась:

— Нет, мне классно!

— А у меня вся спина щипает! Что ты там сделала?

Девушка только заглянула посмотреть и вдруг воскликнула:

— О, боже, Макс, я думала, что просто крепко тебя обнимаю! — и сразу так весело!

— Ладно, я не сержусь!

Таяла от его поцелуя и гладила его спину. Выяснила на ощупь, что расцарапала его даже до крови, все-таки ноготки остренькие…

— Макс! — позвала Наташа, как будто он не смотрел сейчас ей в глаза.

— Что? — с готовностью откликнулся он.

— Спасибо, — тихо прошептала девушка.

Обычно ему говорили «это было превосходно», «ты был великолепен» и прочие затертые до дыр штампы. Девушки всегда ждут от него чего-то необыкновенного в постели. И, наверно, думают, что просто обязаны делать такие высокопарные комплименты… Но «спасибо» — это могла сказать только Она! Она очаровательна. Влюблена и блаженна. Максим не мог удержаться: целовал ее, целовал… Наконец-то испытал то, чего так давно хотел: доказать всему миру или самому себе — она его. Она была его, и теперь этого уже не изменишь! С нескрываемой радостью признался ей:

— Я никогда не был так счастлив! Ну, разве только когда родилась Катька.

И вдруг Максим осекся. Улыбка исчезла с его лица. Он откинулся на спину, закрыв лицо ладонями, и начал неистово ругать себя:

— Вот дурак! Что я наделал?!

Максим повторял эти слова еще и еще, а потом еще и разнообразные синонимы, пока Наташа пыталась выведать, в чем же дело.

— Как я мог забыть о презервативе?! — сокрушался он. — Вдруг ты забеременеешь?! Идиот!

— Макс, эй! Подожди, послушай меня!

Наташа взяла его за руки и приоткрыла его лицо. Он замолчал, глядя в потолок.

— Макс, я не могу забеременеть сегодня. У меня «незалетные» дни. Послезавтра должны быть месячные. Не беспокойся, все будет хорошо!

— А ты знаешь, что это правило применимо не ко всем, особенно в таком юном возрасте?

— Я знаю. И у меня «опасные» дни как раз отличаются от стандартных. Я проверяла по совету гинеколога. У меня стабильный цикл, и я точно знаю, когда могу забеременеть, а когда — нет.

— Ладно, — сдался Максим. — Что будет, то будет. Меня не беременность беспокоит, а твое здоровье. В твоем возрасте рано рожать. Никогда раньше не забывал…

За окном темнело, и видеть друг друга становилось все труднее. Музыкальный центр начал проигрывать следующий диск. Это был диск с Наташиными песнями, они с Тамарой Владимировной записали его с помощью нового оборудования в школе. Наташа лежала на груди любимого, рисуя на нем, как кисточкой, кончиками своих волос и объявляла ему: «Это песня о тебе. И эта тоже о тебе. А эту я написала, когда увидела тебя с девушкой на пляже. А эту — когда ты впервые поцеловал меня». Потом задумалась.

Максим вслушивался в слова: того, о чем пел ее голос, она ему никогда не говорила. У него возникало ощущение, что весь этот диск — это ее личный дневник, который она ведет уже много лет. И этот дневник уже читал весь город: на школьных концертах, на праздниках возле Администрации, на городских конкурсах… Она расскажет всему миру о своей любви!

А о чем задумалась Наташа?

Это просто катастрофа! Это такое единение! Слияние. Почему нельзя прожить последний год заново?! Почему??? Как можно было делать то же самое с Саней?! Да какое «то же самое»… Макс лучший! Макс смелый и активный. Макс терпеливый. Он не накидывается со всей своей энергией… как Карен. И он вовсе не так скромен, как Саня… И только с Максом после секса возникло полноценное ощущение: он мой!

«Теперь он мой!» — понимала Наташа. Хотя не совсем отдавала себе отчет, откуда такая уверенность, но разве для счастья нужны обоснованные причины? Посмотрела Максиму в глаза, как будто многое хотела сказать, но не многое решилась.

— Теперь я понимаю, почему девушки тобой так довольны… Теперь и я сама готова кричать на весь мир о том, какой ты классный!

— Я рад, что произвел на тебя впечатление! — улыбнулся парень так мило и обаятельно, что Наташа моментально простила ему и всех предыдущих любовниц, и флирт в своем присутствии, и грубые фразы… Такой мужчина может позволить себе все!

Не могла оторвать взгляда от его красивейшего лица. Разглядывала его, не таясь. Откровенно любовалась. Хотелось подарить ему взамен хоть десятую часть того, что он совершенно бескорыстно дал ей за пару каких-то часов… Но это так много!

Это так много — и, в сущности, такой пустяк…

— Какой же дурой я была… — шептала ему, целуя в перерывах его подбородок. — Какой же дурой я была все это время!!! — и сказала с восхищением: — Ты прекрасный любовник! А я — полный ноль… Но я постараюсь соответствовать тебе!

Забралась ему на грудь и, наклонившись, горячо поцеловала в губы.

— Нет, что ты! Мне очень понравилось! — вставил свое слово Макс.

Наташа прижала пальчики к его губам. Она не поверила в его слова.

— Я быстро учусь, ты же это знаешь.

Чтобы он больше ничего ей не отвечал, отвлекла его долгим поцелуем.

— Если бы я мог дотянуться, я зализал бы свои раны! — признался Максим с показным сожалением.

— Я могу это сделать, — улыбнулась девушка.

Темнота обостряет ощущения. К тому же, в темноте Наташа совсем не стеснялась. Теперь уже она ползала по его телу руками, губами, язычком в поисках самых чувствительных мест, правда, отважно обходя тот единственный мужской орган, прикоснуться к которому пока выше ее сил. С Максимом было легко: сейчас он не скрывал своих эмоций, иногда подсказывал, и Наташа точно знала — ему нравится то, что она делает.

Этот марафон с перерывами на быстрое питание и сон продолжался больше суток: в воскресенье в ночном клубе не поверили, что Максим заболел, но все же разрешили остаться дома. Второй день секса — и какой-то странной, ошалелой радости оттого, что они так подходят друг другу. Одна мысль на две головы: почему мы раньше этого не делали???

Впрочем, вечером надо было забрать дочку. Как сказать Кате, что теперь она будет спать одна? Наташа придумала отговорку, что Котенок уже взрослая, раз в этом году пойдет в школу, и ей нужна отдельная комната, поэтому Наташа будет спать с ее папой. Кате было приятно, что ее считают большой, но она все еще боялась темноты. Наташа включила ей лампу и сидела рядом, пока малышка не заснула.

Утром им с Максом в школу. Скорее всего, они не выспятся.

* * *

Хорошо, что месячные начались вовремя: Максим сразу перестал переживать из-за возможной беременности. Но жаль, что их дальнейшее интимное знакомство придется отложить дней на пять. В школу в понедельник они пришли загадочные, как заговорщики, объединенные общей тайной.

Во вторник, оставшись после физики наблюдать, как девчонки упрямо строят осаду вокруг стола учителя, даже не ревновала. Ни капельки! Глупые! Неужели, Наташин пример так вдохновляет их на кокетство с учителем? Неужели они думают, что раз Максим Викторович встречается с одной ученицей, то и у остальных есть шанс?! Хотя, если сравнить с седьмым классом, то сейчас, в одиннадцатом, возле учителя вертелись только самые стойкие. Всегда одни и те же. Они явно ненавидят Наташу, постоянно пытаются обидеть или унизить ее. Строят козни, пускают грязные сплетни по школе. Им удается испортить Наташино настроение, но не отношения с Максимом.

А отношения с Максимом испортить может она сама.

Тамара Владимировна разозлилась, узнав, что Наташа еще не посоветовалась с любимым. Кричала, что сейчас же пойдет и сама ему все расскажет. Для Наташи так было бы, конечно, проще. Была бы она на пару лет младше, наверное, с удовольствием использовала бы эту возможность избежать ответственности. Пусть взрослые все решат за нее! Но сейчас она понимала, что только сама сможет правильно выстроить разговор с собственным мужчиной. Уговорила Тамару Владимировну дать еще два дня на размышления, ведь сегодня Максим работает в баре, после школы ему надо выспаться, поэтому беседа откладывается как минимум на завтра.

Всю ночь не спала. Только притворилась ненадолго, когда любимый пришел с работы в три часа утра. Все представляла себе, по каким сценариям может развиваться этот неизбежный разговор. В итоге, когда прозвенел будильник, даже не шелохнулась. Макс долго будил ее, но девушка только отмахивалась. Сквозь сон попросила его сказать классной руководительнице, что она плохо себя чувствует, и поэтому осталась дома. Макс ругался, но Наташа упрямо сопела под его приятный голос.

Вернувшись из школы, снова застал ее спящей.

— А что ты делала ночью? — спросил ее прямо в ухо.

Девушка приоткрыла один глаз, другой, улыбнулась:

— У меня бессонница.

— Потому ты и дрыхнешь до обеда?!

Наташа протерла глаза и села в постели, обхватив руками колени.

— Макс, мне надо поговорить с тобой о моем будущем. Но я очень боюсь. Я пойду умоюсь, попью чай. А ты, пожалуйста, не дай мне сбежать от этого разговора.

Она ушла в ванную. Находилась там так долго, что Максим не выдержал и заглянул. Девушка стояла перед умывальником, из крана текла вода, а она задумчиво смотрела в зеркало.

— Ты тянешь время? — ласково спросил ее мужчина. — Чайник уже давно закипел. Пойдем.

Привел ее на кухню, усадил за стол, залил кипятком чайный пакетик в ее чашке. На тарелке уже лежали четыре печенья, намазанные маслом — ровно столько Наташа обычно съедала, проснувшись. Он знает все ее привычки. Даже вставая в обед, как летом, она не обедала, а завтракала. Максим смотрел, как она пьет чай, затем спросил:

— Что же за страшная вещь такая, если даже ты — боишься?

— Тамара Владимировна ждет моего ответа. А я не могу решить, не посоветовавшись с тобой.

Наташа поставила чашку на стол и стала крутить ее за ручку.

— Наверно, это очень важно для тебя, раз ты так волнуешься, — констатировал Макс.

— Она предложила мне гарантированно поступить в Академию театрального искусства, в ГИТИС, в Москву, на эстрадный факультет. Тамара Владимировна говорит, что петь я и так умею, а там научусь еще и вести себя на сцене, отточу свою дикцию, найду свое амплуа, ну и все такое. Она сама там училась, а теперь один ее однокурсник, ее друг, там не последний человек. Он меня в Москве встретит, поможет сориентироваться, в общем, не кинет меня там. Я буду сдавать экзамены сама, но если вдруг возникнут проблемы с поступлением, этот друг попросит там обо мне… Ты знаешь этот институт?

— Вся страна знает этот институт. Но ты же собиралась поступать здесь на дизайнера! Ты так хорошо рисуешь! Окончишь школу с медалью, и надо будет сдавать при поступлении только ИЗО.

— Но ГИТИС! — пояснила девушка. По ее тону было понятно — ей туда хочется. — Это престижно. Там такой конкурс! Там шансы! Там возможности!

— И там нет заочного обучения. Да?

— Да. На этом факультете нет.

Макс помолчал несколько секунд, потом неожиданно спросил:

— Ну, так о чем ты хочешь со мной посоветоваться?

— Соглашаться или нет, — не поняла его вопроса Наташа.

— Не надо изучать психологию, чтобы видеть, что ты уже все решила, — объяснил он. — Иначе, по-настоящему посоветоваться ты бы не боялась.

Раскусил ее. Конечно, вся проблема была только в том, как сказать ему, что она будет жить в Москве.

— Если ты захочешь, я останусь в Сочи и поступлю на дизайн, — робко предложила ему.

— Я захочу! Поэтому лучше решай сама и никого не спрашивай.

Максим встал и ушел в комнату, оставив девушку одну. Наташа видела, что он расстроен. Когда пришла к нему, мужчина сидел в кресле и смотрел телевизор. Точнее, в телевизор. Как же ужасно: она вынуждена говорить с ним об этом после того, как они начали писать свою общую интимную историю. Как не хочется его сейчас обижать!

— А вернешься ли ты вообще оттуда, раз там такие шансы и возможности?! — встретил ее любимый голос.

Наташа села на пол у его ног, поставила подбородок ему на колено и гладила его руку, лежащую на подлокотнике. Старалась говорить мягко, но убедительно, используя все творческие возможности своего голоса:

— Меня научат там всему, чему просто физически не может научить одна учительница в школе. Возможно, я стану известной еще до окончания института. У меня такие амбиции! А ты за это время откроешь свой собственный ночной клуб. Потом я приеду с дипломом и навыками и буду выступать в твоем клубе. Я тебе обещаю! Ты ведь возьмешь меня к себе на работу?

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся ее монологу. За эту улыбку Наташа отдала бы все на свете! Погладил ее по щеке. Ей так хочется заниматься сценой по жизни! Какое право он имеет препятствовать?! Она взрослеет, и нельзя мешать этому процессу.

— Кошечка моя… — сказал ей ласково. — Конечно, я предпочел бы, чтобы ты никуда не уезжала. Но мы не рождаемся для того, чтобы делать то, чего от нас хотят другие. Сколько у тебя еще есть времени на размышление?

— Уже нисколько. Я обдумываю это целый месяц. Завтра я должна дать ответ Тамаре Владимировне.

— Вот видишь, у тебя был месяц, а у меня только сегодняшний день. Больше шансов, что правильное решение примешь ты, а не я. Какой бы институт ты ни выбрала, я буду рад: либо за тебя, либо за себя.

* * *

Через несколько недель стало ясно — на презервативах Максим разорится, и Наташа посоветовалась с гинекологом, какие противозачаточные таблетки ей больше подходят. Честно говоря, Максим понял, что недооценивал свою девушку. Она довольно быстро научилась и получать удовольствие, и доставлять его, ведь с любимым и достаточно близким человеком это не трудно. А ведь еще совсем недавно ужасно стеснялась его…

…Это был то ли третий, то ли четвертый день их совместной интимной жизни. Наташа отдала Максиму свой календарик, потому что сама всегда забывает отметить свои «красные» дни. И между прочим призналась, что как раз в первые дни цикла ей больше всего хочет секса. Но, к сожалению, именно тогда и больше всего неудобств. Максиму тоже не хотелось откладывать интим после первого и уже умопомрачительного опыта, и на время месячных он придумал для Наташи одно весьма полезное развлечение.

Когда после выпитой таблетки у Наташи перестал болеть низ живота, Максим завязал ей глаза, сам выбрал медленную и расслабляющую музыку на ее дисках, снял с нее всю одежду (Наташа заволновалась, напомнила, что у нее месячные, а то может, Максим забыл об этом, как она иногда забывает — тампоны — очень удобная вещь). Но Максим успокоил ее:

— Не бойся, я даже раздеваться не буду.

Но на Наташу эта фраза подействовала совсем противоположно. Как это — не буду?! Она, значит, будет голая, а он нет! Он будет разглядывать ее тело, а сам даже не разденется! Хотя, какая ей разница — глаза у нее все равно закрыты.

— А зачем эта повязка? — смущаясь от своего предполагаемо-нелепого обнаженного вида, спросила девушка.

— Чтобы ты ни на что не отвлекалась.

Максим поцеловал ее в щеку и подцепил пальцами мочку ее ушка, выглядывающую из-под повязки.

— Я потом ее сниму, чтобы целовать твои ушки, но ты постарайся не открывать глаза в любом случае.

Все-таки, кое в чем Наташино неряшество даже приносит пользу. Она убедила Максима не складывать диван каждое утро, а просто заправлять его, как большую кровать. Вот и сейчас не надо было думать о всяких организаторских проблемах. Положил Наташу на постель лицом вниз и ласково инструктировал ее на ушко:

— Расслабься. Представь, что меня нет. Ты здесь совершенно одна. Если будешь делать все, что я скажу, то, думаю, ты не пожалеешь об этом!

Наташа напряглась: она пока не готова сделать все, что он попросит… Она поняла эту фразу, как и подобает всего-стесняющейся девчонке: он будет диктовать ей все самое пошлое, а она должна будет выполнять и привыкать. Но — нет. Максовы приказы оказались весьма деликатными:

— Не разговаривай со мной — ты же помнишь: меня нет. Даже если я буду целовать тебя в губы — не отвечай мне взаимностью. Просто расслабься и слушай себя…

Максим взял ее синий шелковый шарфик и, водя им по спине девушки, продолжал:

— Есть только ты. И все, больше никого и ничего. Прислушайся к своему телу. Не думай ни о чем, просто чувствуй. Если тебе чего-то захочется, ну, знаешь, правее, левее или еще чего-нибудь — молчи, ведь по правилам никто не услышит. Найди способ получить это иначе.

— Да я заочно довольна тем, как ты меня ласкаешь… — скромно попыталась Наташа замаскировать свою стеснительность.

— Так не бывает, зайка. Не бойся. Выкинь из головы все комплексы, они тебе сейчас не нужны.

Максим расстелил шарфик на ее спине и, положив сверху руку, начал медленно водить ладонью по плечам, скидывая на подушку ее волосы. Наташа поежилась, ощутив на коже приятные мурашки.

— Я чувствую себя голой! — призналась она робко.

— Могу подтвердить — это действительно так!

— Ты, наверно, сейчас нагло меня разглядываешь?

— Да-а! — протянул Макс довольно.

Наташа не видела его лицо, поэтому чутко вылавливала по голосу, как он улыбается и куда направлен его взгляд. Но Макс и сам озвучил свой взгляд:

— Любуюсь твоей очаровательной попкой. И это только начало!

Его ладонь вместе с шелком легко проскользила вниз по спине и через ягодицы все ниже и ниже — до самой пяточки, а потом по другой ноге вернулась обратно.

— А что будет дальше? — тревожилась неугомонная девчонка.

— Малыш, — не выдержал Макс. — Если хочешь узнать, что будет дальше — помолчи! Ты играешь не по правилам.

— Прости! — прошептала Наташа и объяснила: — Я нервничаю.

— Ничего. Это пройдет. Расслабься. Подари своему телу пару часов отдыха.

— Пару часов?! — воскликнула Наташа и тут же закусила губу.

— Может, больше. Посмотрим.

Долго еще гладил ее кожу через скользкий шарфик, иногда даже с легким нажимом — на плечах, например. Получался сильно расслабляющий массаж. Наташа чувствовала, что время проходит, и восхищалась Максимом: ей самой уже надоело бы возиться с его спиной. Сколько бы ни волновалась, но вскоре под теплой любящей рукой стала автоматически успокаиваться. А Максим продолжал гладить ее тело по участкам: то руки — несколько минут, то спину, то поясницу… Больше всего нравилось ощущать шелк на попе, но именно там Максим задерживался меньше всего. И на ногах было приятно — на сгибе коленки и ниже. Немного щекотно, но так, что хотелось еще.

Максим спокойно сидел рядом и размышлял над Наташиной скромностью. Ведь не такая она, какой привыкла быть. С ее-то горячим темпераментом! С ее потребностями в мастурбации. Наверно, родители с детства внушали ей, что девочка должна быть скромной.

— Наташ, можно, кое-что тебе скажу? — отвлек он ее, уже почти расслабившуюся. — Знаешь, пожалуй, постель — это единственное место, где ты можешь быть такой, какая ты есть. Так если это единственное место — почему бы этим не воспользоваться? Подумай.

К тому моменту, когда Максим убрал шарфик и стал гладить ее уже «невооруженной» рукой, Наташа настолько привыкла к своему «положению», что, и правда, перестала стесняться. Вспомнила правила игры. Разговаривать нельзя. Как же тогда заставить Макса больше внимания уделять попе? Может, задрать ее выше? Наташа тихонько хихикнула, представив себе эту картину. Но придумала другой способ. Когда пальцы Максима спустились ниже спины на поясницу, девушка слабо застонала. Самой казалось, что это будет выглядеть, точнее, звучать, нелепо, но получилось очень даже эротично, аж самой понравилось. В следующий раз повторила свой подвиг уже смелее. Это подействовало. Максим гладил ее ягодицы и всей ладонью, и только кончиками пальцев — это были два разных ощущения, но оба приятные. Потом он снова отправился «гулять» по ногам, потом снова по спине, по рукам…

А потом наклонился и поцеловал в шею. Провел по шее языком и немного укусил и все это повторил на плече, на руке, на кисти. Когда он взял пару ее пальцев в рот и немножко пососал, Наташа не выдержала и восторженно ахнула:

— Ух ты!

Постанывала уже совсем смело, когда Максим захватывал губами небольшие участочки кожи между лопатками. А когда он обхватил ее тело руками с двух сторон, коснувшись пальцами груди, продолжая целовать все ниже и ниже, пока не спустился до копчика, Наташа снова нарушила правила:

— Я хочу тебя!

— Я рад это слышать, — невозмутимо отозвался Макс.

Почему-то ее заявление никак на его действия не повлияло. Мужчина нежно провел рукой глубоко между ее ягодиц и спросил:

— Как ты отреагируешь, если я сделаю то же самое языком?

Наташа вздрогнула и попросила:

— Не надо!

— Почему?

Наташа стала чаще дышать, и Максим поспешил ее успокоить:

— Не бойся, не буду. Но почему? Не отвечай, просто подумай. Сама для себя. Либо стесняешься, либо не уверена в своей гигиене, либо тебе это кажется извращением.

Максим разрешил не отвечать, но был рад, что Наташа стала рассуждать вслух:

— Нет, гигиена — не вопрос. Я практически только что из ванны. Извращение — тоже вряд ли. Разве это извращение?! Наверно, стесняюсь. Мне кажется, тебе будет неприятно самому.

— Нет, мне не будет неприятно.

Максим понял, что без болтовни уже не получится. Но это и к лучшему — ей же так легче. А Наташа, лишившись зрения, компенсировала недостаток уверенности в себе за счет удвоенного слуха и утроенного осязания. Молчать сейчас очень трудно: хочется разговаривать с Максимом, слушать его голос — и ничего не бояться. Хочется доверять ему…

— Если не понравится, я перестану, — предупредил Максим.

Почувствовав нежные прикосновения его языка, девушка вцепилась в подушку: было не просто приятно, было страшно возбуждающе. Не побоялась сказать об этом своему любовнику.

Снова через несколько минут Максим отправился «путешествовать» по другим местам. И, так между прочим, сказал Наташе:

— Кстати, знаешь, ты же можешь в любой момент перевернуться на спину, если тебе захочется.

Наташа перевернулась. И спросила:

— А мне разрешается обнимать тебя, дотрагиваться?

— Смотря, с какой целью, — объяснил мужчина. — Если для полноты ощущений — то да. А если для того, чтобы сделать приятное мне, вроде как ответить взаимностью — нельзя. Побудь эгоисткой.

Снова ласкал ее руками, не целовал, но дразнил ее своим дыханием и иногда касался кожи носом. И снова обходил стороной те места, где больше всего хотелось.

В очередной раз преодолеть себя Наташе пришлось, когда Максим пощипывал губами ее ноги, начиная от самых ступней и поднимаясь вверх, причем, чем выше, тем медленнее и более мелкими шагами. Нравилось, когда он гладил рукой внутреннюю сторону бедра, и хотелось бы ощутить там и губы. Но для этого надо, что ли, раздвинуть ноги? А ведь сейчас в комнате светло! Любовь к себе поборола стеснительность, когда Наташе, наконец, удалось внушить себе, что не стоит из-за стыдливости отказывать себе в удовольствии. Согнула ногу в коленке и отодвинула ее немножко в сторону. Максим улыбнулся — она почувствовала это по его голосу:

— Да, немало времени тебе понадобилось, чтобы решиться на это.

— Я поняла! — воскликнула девушка. — Это тебе надо было глаза завязать, чтобы ты меня не разглядывал!

— Ну, поверь мне на слово, что у меня глаза закрыты!

Открыты у него глаза или нет — с каждой секундой становилось все безразличнее… Но когда Максим начал ласкать ее ртом между ног, Наташа схватила его голову и отодвинула от себя.

— Ну, что на этот раз? — вздохнул парень.

— Может, лучше рукой? — не особо уверенно предложила Наташа.

— А может рукой вовсе не лучше? — спросил в ответ Максим. — Попробуй так, потом сравнишь! Опять стесняешься?

Наташа ничего не ответила.

— Или боишься, что я попрошу взамен кое-что равноценное?

Вот это уже было в самую точку!

— Не попрошу, не надейся! Все будет гораздо страшней: однажды тебе придется самой предложить это!

Наташа улыбнулась: его слова звучали с такой угрозой!

— Еще проблемы есть? Или ты, наконец, расслабишься по полной программе?

— Макс, я тебя обожаю! — заулыбалась Наташа из-под повязки.

— А в самом начале я убедительно просил тебя представить, что меня нет, — вспомнил парень. — Ты своими комплексами испортила себе все шоу. Придется повторить!

* * *

Максим все время думал о том, действительно ли Наташа его любит. Эта девушка так долго его добивалась, а теперь рвется жить в другой город… Что это значит? Цель достигнута, и пора ставить перед собой другие задачи?

Кто будет ее следующей задачей?

Ее будущее поступление в институт уже сейчас образовало между ними невидимый барьер. После того, как Наташа озвучила свой ответ Тамаре Владимировне, она стала удивительно ласковой по отношению к Максиму, и именно этим создавала ему еще большую проблему.

Андрей советовал Максу расслабиться, ведь так бывает, что влюбленные живут в разных городах. К тому же, Наташа поедет туда на пять лет, а не навсегда, и будет приезжать на каникулы.

А Максу очень хотелось сделать так, чтобы за эти полгода она передумала…

* * *

Ворвалась в его кабинет прямо во время урока! Точнее, заглянула, тихо приоткрыв дверь, и произнесла нежно:

— Максим Викторович, можно Вас?

— Сейчас, секунду, — ответил он и продолжил диктовать задачу девятому «В».

Потом вышел к Наташе в коридор, предупредив учеников, чтобы не слишком шумно радовались его отсутствию.

— Что случилось? — взглянул он недоуменно в глаза своей девушке.

Наташа стояла у окошка и цокала ноготками по стеклу.

— Я хочу кое-что тебе сказать, — промямлила она, как будто сказать вовсе не хотела, но ее кто-то заставлял.

— Говори, — попросил учитель.

— Ну, я не знаю, как ты к этому отнесешься… Это для тебя больная тема.

— Ты что, беременна? — воскликнул Максим неожиданно громко и тут же оглянулся вокруг — не слышал ли кто-нибудь.

Вокруг было пусто.

— Нет, — улыбнулась Наташа.

— Тогда в чем дело?

Максим решил больше не задавать наводящих вопросов. Молчал и терпеливо ждал до тех пор, пока Наташа не собралась с духом. Она зацепилась пальчиком на петельке его пиджака и бормотала несмело:

— Я поняла одну вещь, и почему-то мне хочется, чтобы ты это знал… Если бы ты был у меня первым, я не оценила бы то, что ты для меня делаешь в постели… — девушка отважно посмотрела другу в лицо и добавила твердо: — Я рада, что мне есть, с чем сравнить. А иначе я принимала бы все, как точку старта, и мечтала бы о чем-то лучшем.

— И теперь я должен сказать Сане «спасибо»? — со своим неизменным упреком в голосе, когда дело касается Сани, уточнил Максим. Но по выражению его лица Наташа видела, что любимый вовсе не расстроен ее заявлением.

— Нет, — ответила она спокойно. — Ты должен просто помнить, что для меня очень важно то, что ты рядом. Лучше тебя никого нет, и если ты меня бросишь, я останусь одинокой до конца своих дней.

Максим обдумал ее слова. Или не ее слова, а что-то другое.

— И ты вытащила меня с урока, чтобы сказать это?!

Девушка робко кивнула.

— Молодец! — учитель достал ее пальчик из своей петельки и поцеловал в ладошку.

* * *

— Наталья, ну хоть каплю уважения! — раздраженно попросил Максим Викторович.

Он пытался объяснить одиннадцатому «Б» новую тему, но кое-кто болтал так громко, что учитель сбивался и не мог сосредоточиться.

Наташа сидела к нему боком, облокотившись на подоконник, и увлеченно разговаривала с пацанами со второй парты. Девушка всегда вертелась на уроках, она очень быстро схватывала все новое, и урок становился ей неинтересен. Наташа сделала одолжение любимому и повернулась к нему лицом. Правда, ненадолго. Как только Максим вернулся к теме урока, болтовня этой троицы возобновилась снова.

— Фролова! Парни! Извините, что отрываю вас друг от друга! — снова донесся до них голос учителя. — Мы записываем определения. Постулаты Бора. Вы с нами?

Наташа только теперь заметила, что в классе стояла тишина. Все, действительно, что-то писали. Она улыбнулась и взяла ручку. Он простит ей все.

Кто-то задал вопрос учителю, и пока он отвлекся от Наташи, она снова присоединилась к своим собеседникам. Сегодня у нее было отличное настроение. Вчера Максим отмечал день рождения, приходили его друзья, и было очень весело. Наташа подарила ему отнюдь не дешевые наручные часы и бутылку редкого вина — именинник в этом разбирается. Насчет часов получилось очень интересно. Наташа просто спросила у мамы, что можно подарить Максиму на тридцать лет, и мама предложила выбрать подарок вместе. Увидев ценник на швейцарских часах с платиновым браслетом, Наташа просто потеряла дар речи! А мама сказала: «Тебе что, жалко моих денег для своего любимого? Вот ты странная! Я думаю, он потратил на тебя гораздо больше! Как минимум, нервов». И даря подарок, Наташа честно сказала, что это от них с мамой. Максим покачал головой: ему неловко принимать такие дорогие подарки — одна бутылка чего только стоит! Когда гости разошлись, влюбленные эту бутылочку немножечко начали… Напились так, что Наташа устроила Максиму стриптиз в босоножках на высоких каблуках под зажигательную латиноамериканскую мелодию. Много смеялись — в итоге оба оказались голыми под одеялом. Впервые занимались такой смелой и веселой любовью, и Наташа впервые за месяц интимной жизни с Максом была сверху.

Максим обещал, что после этого вина голова наутро болеть не будет. Он оказался прав.

— Фролова, о чем вы разговариваете? — учитель ходил по кабинету, сейчас стоял за ее спиной и постукивал пальцами по ее парте.

— О футболе, — призналась Наташа. — Позавчера я осталась дома одна и матч смотрела. И ни черта не поняла. Я весь первый тайм пыталась понять, кто «наши». А потом стала вникать — и вообще растерялась: бегут, бегут, уже почти гол, и вдруг комментатор говорит, что был какой-то «авсайт»… потом еще много раз не понимала, что происходит. Вот пацаны и расшифровывают мне правила.

Наташа виновато смотрела на учителя снизу вверх.

— Ты сейчас не на футболе, и здесь правила диктую я! — Максим Викторович прошел мимо нее, но оглянулся на ее смелую фразу:

— Обожаю, когда ты главный! — кокетливо сказала Наташа вполголоса, но ближайшие парты это услышали и, попрятав глаза, захихикали.

Учитель укоризненно погрозил своей девушке кулаком и потребовал:

— Иди к доске!

Наташа послушно встала и пошла. Остановившись у доски, вопросительно посмотрела на учителя.

— Будешь вести сегодняшний урок вместо меня! — пояснил тот. — Ты же так хочешь поговорить, ну вот давай, рассказывай! Модель атома водорода по Бору.

Девчонка растерялась. Стало стыдно перед ним. Виновато опустила глаза… Максим ожидал, что она сейчас извинится, но Наташа, к его изумлению, начала объяснять тему. Записала на доске формулу, разъяснила ученикам, что означают буквы в ней, из этой формулы выводила другие. Оглядывалась через плечо на одноклассников и спрашивала, все ли им понятно. Много «воды» было в ее речах, она как будто тщательно подбирала слова или тянула время, но в целом, говорила правильно. Максим внимательно смотрел на доску, выискивая хоть малейшую неточность в формулах. Но все было идеально.

— Максим Викторович, может, дальше Вы расскажете сами? — ласково обратилась к нему Наташа. Он поднялся к ней на подиум у доски.

— Наташ, откуда ты это все знаешь, вы ведь это еще не проходили? — спросил у нее с искренним любопытством, пристально глядя в глаза.

— Вы же знаете, у меня склонность к физике! — кокетливо ответила девушка.

— А если честно?

— А если честно, то к музыке, — улыбнулась она. Макса этот ответ явно не устраивал: он по-прежнему чего-то ждал от нее. Может, сказать ему правду? Наташа похлопала пальчиком по раскрытой книжке на учительском столе. — Здесь все написано. Правда, далековато лежит, приходилось вглядываться…

По классу прокатился тихий смешок. Максим посмотрел на книгу — Наташа остановилась как раз в том месте, где заканчивалась страница. Улыбнулся:

— И что, ты со своей смекалкой не смогла придумать, как незаметно перевернуть страничку?

Пока Наташа возвращалась за парту, физик написал на доске еще одну формулу:

— Таким образом, мы пришли к формуле Бальмера. Это все. Мы закончили тему «Модель атома водорода по Бору».

— Максим Викторович, а Вы никогда не хотели стать моделью? — прозвучало с середины кабинета.

— Что? — не понял учитель.

— Ну, фотомоделью. Не хотели?

Наташа не поверила своим ушам, обернулась на одноклассницу — Алка Миронова, пикантно облокотившись на парту, выводила сладким голосочком:

— Такому потрясающему мужчине место на обложке журнала, а не в школе!

Теперь по классу пронесся трепетный шепот. Все с интересом ожидали реакцию Максима Викторовича. Кое-кто поглядывал и на Наталью, ведь ее роман с учителем ни для кого не был секретом. А Наташа спокойно и снисходительно разглядывала Миронову — эта девчонка уже давно нарывается на грубость, иногда самоуверенно заявляет Наташе прямо в глаза, что уведет у нее физика!

Учитель внимательно смотрел на Алку, а та сексуально облизывала губы и каждую секунду принимала новую позу, как будто начиталась в книжках, как флиртовать, и теперь пыталась использовать все сразу на практике.

— А я смотрю, ты повзрослела, — с иронией отметил Максим. Правда, Алка эту иронию не заметила: очаровательно улыбнулась ему и кинула победный взгляд на Наташу. Учитель добавил: — А ума у тебя как не было, так и нет. Знаешь, чего ты добьешься своим поведением? Что тебя унизят при всех твоих одноклассниках (улыбка сползла с Мироновского личика). Так что лучше спрячь свою вульгарность подальше.

…После звонка с урока к столу учителя не подошла ни одна девчонка.

* * *

— Максим, если бы на Вашем бейджике был номер Вашего телефона, я бы обязательно позвонила! — услышала Наташа от белобрысой дамочки, севшей только что рядом с ней у барной стойки «Призрака».

Бармен мило улыбнулся:

— К сожалению, здесь только мое имя.

— А еще было бы написано, что ты женат! — встряла Наташа.

— Женат? — протянула дамочка. Поняв по Наташиному взгляду, что на ней, кивнула Наташе: — Поздравляю!

— Сочувствую! — невежливо ответила та.

Максим взял сегодня Наташу с собой на работу, хотя это был опрометчивый шаг с его стороны. Пожалуй, только напросился на ревность с ее стороны. Но ревнует — значит, любит. И сейчас мужчина удовлетворенно улыбался, наблюдая за разборкой девушек. Потом, пытаясь сгладить впечатление от Наташиного тона, учтиво поинтересовался у клиентки:

— Вы что-то хотели заказать?

— Вино на Ваш вкус, красное. И, пожалуйста, подогрейте.

— Запросто. Вы можете присесть за столик, официантка принесет…

— Спасибо, можно я пока побуду здесь? Я жду подруг, потом мы решим, где сядем.

— Как скажете.

Максим взял пустой бланк счета и, не указывая номера столика, записал стоимость вина.

— Максим, два «Оргазма»! — попросила подошедшая официантка.

— С удовольствием! В какой позе предпочитаешь? — игриво поинтересовался бармен.

Ответом была усталая улыбка.

Наташа знала, что «Оргазм» в данном случае — это название коктейля. Когда-то она, задыхаясь от смущения и удивления, уже читала меню — провокационные и пошлые названия напитков. Сейчас задумалась вдруг, что отвечает ее любимый на остальные заказы…

— А Вам какая поза больше нравится? — тут же нашлась Белобрысая, которая явно не желала отказаться от намерения соблазнить бармена.

Наташа уже не стала вмешиваться. Максим, повернувшись к полкам с бутылочками и взяв две из них, оглянулся на посетительницу через плечо и неизменно-сладко произнес:

— А как Вы думаете?

— Женщина сверху, — уверенно ответила Белобрысая. Похоже, она не восприняла всерьез Наташино присутствие. Бармен возразил:

— Вообще-то, мне больше нравится быть лидером. И в постели, и в жизни.

Начав что-то творить с содержимым бутылок и бокалами, добавил:

— И с девушками знакомиться я предпочитаю сам. Но все же спасибо Вам за Вашу смелость. Думаю, другой мужчина на моем месте был бы только рад.

Наташе повезло, испытание ее нервной системы на прочность закончилось: к дамочке подошли две подружки и увели ее за столик. Максим тут же наклонился к любимой и нежно шепнул ей:

— Улыбайся. Сейчас они будут обсуждать меня и тебя, и будут поглядывать на нас. Сделай вид, что мы не ссоримся из-за таких мелочей. Иначе ты проиграешь эту битву.

Наташа послушалась. Оказалось, что не поссориться с ним — вполне возможно.

Максим продолжал тихо говорить ей на ушко:

— Хочешь узнать, сколько она заплатит за «вино на мой вкус»?

И скромно повернул к ней листок — будущий счет этой бесстыжей клиентки.

— Ничего себе! За один бокал? — воскликнула Наташа, впрочем, не особо жалея Белобрысую. — Ты что, выбрал самое дорогое?

— Нет, что ты! Тогда она решит, что я наглею ради собственной выгоды, и больше никогда у меня ничего заказывать не будет. Эта цена — выше средней, но при этом вино хорошего качества. Думаю, она останется довольна, а значит, я еще не раз сделаю на ней деньги.

Наташа улыбнулась такому хитрому расчету, совсем уже не сердясь на любимого. Эта ситуация словно стала для нее уроком: от нас самих зависят наши отношения с другими людьми. Если ты хочешь, чтобы все было хорошо, — пусть будет!

* * *

Тамара Владимировна предложила Наташе научиться танцам. В качестве педагога по хореографии учительница привлекла своего сына, который с детства занимался бальными танцами, а после окончания школы вот уже четыре года параллельно с учебой в университете работал в танцевальной группе — часто выступал на крутых дискотеках города.

Излишне будет говорить, что Максиму эта идея не понравилась.

Зато Наташа была в восторге! Этот парень потрясающе двигался! Она многое отдала бы за то, чтобы научиться его пластичности. Прилежно впитывала все его навыки, и хотя очень уставала физически, зато скоро стала гордиться тем, как сама теперь умеет танцевать.

Пока группа репетировала музыкальные композиции, Женя тренировал с ней номера шоу-балета «Тодес». Когда музыканты делали перерыв, танцоры включали диски и кружились в вальсе, обнимались в танго… В последнее время Наташе очень нравился рок-н-ролл. И этот старый спортивный танец был ей очень к лицу!

Максим стал частенько наведываться на Наташины репетиции… И любовался ею, и безумно ревновал! Дома пытался устраивать сцены, но девушка ему этого не позволяла. Не хотела ссориться и просила, чтобы он ей доверял. К тому же, она умеет сделать так, чтобы он забыл обо всем на свете…

Ей казалось, что кто-то уменьшил количество часов в сутках — времени катастрофически перестало хватать на самые простые вещи! Иногда она приходила в школу, не выучив какой-нибудь урок, но всегда каким-то образом выкручивалась из этой ситуации без двоек и без посторонней помощи. Максим знал об этом, но на жалобы учителей отвечал: «Наташа взрослый и самостоятельный человек. Перевоспитывать ее я не могу и не хочу».

* * *

Наташа ушла на репетицию после уроков, и Максим не стал ее дожидаться, только попросил Андрея проводить ее вечером до остановки. Забрал Катю из садика и повез ее в кафетерий — решил побаловать заварными пирожными. Немножко хотелось спать после рабочей ночи, но Катя могла легко и быстро его разбудить — то своим внезапным криком, то таким же внезапным исчезновением. Еще секунду назад она находилась рядом, пока папа стоял в очереди, а сейчас — Максим начал оглядываться в ее поисках — она уже играет в машинку с мальчишкой-ровесником прямо на полу, вытирая всю грязь своими новыми джинсиками.

— Ваша? — спросил мужчина рядом с ним.

Максим кивнул. Понял, что это родители мальчугана — уже довольно немолодой папа и красавица-жена с заметным круглым животиком.

— Такая прелесть! — улыбнулся мужчина Максиму.

А его жена, погладив мужа по плечу, пояснила:

— Мы теперь очень хотим девочку! Такую же!

Очень кстати Катюшка попросилась сегодня к бабушке с дедушкой. Едва Макс успел выйти из родительского подъезда, на сотовый позвонила Света. Она поскандалила с Юрой, и Юра хлопнул дверью и ушел. И сказал, что больше никогда не вернется. Попросила Макса приехать, чтобы ей не было одиноко. Она уже звонила Максиму — вчера часов в девять, но его сотовый был отключен. Макс всегда отключает телефон в клубе, он там все равно не ловит.

Уже шесть часов, Наташа, наверно, скоро освободится, а может, уже едет домой. Позвонил домой — вдруг она уже там — предупредить, что он задержится, но трубку никто не брал. Решил, что позвонит от Светы, но забыл.

Пили чай с бутербродами и разговаривали (хозяйка накрыла столик в зале с задернутыми шторами). Света жаловалась на Юру, на судьбу, на его родителей — это из-за них ссора и произошла. Света поставила мужа перед выбором: или я, или они. И Юра выбрал их. Но Света не жалеет об этом. Ей просто одиноко и непривычно жить в квартире одной.

— Завтра выхожу на работу, может, там отвлекусь, — грустно предположила девушка.

Максим не упрекал ее ни в чем. Только напомнил, что в войне с родственниками своей половинки ты всегда проиграешь, поэтому такую войну лучше вообще не начинать. А когда Света принималась от злости и обиды говорить о Юре исключительно плохие вещи, Максим перебивал ее и советовал для этих целей звать кого-то другого, а не лучшего друга Юрика. И в очередной раз, когда Макс напомнил девушке, что он друг ее мужа, Света расплакалась.

— Ну вот, Юрка отнял у меня даже единственного парня, с которым мне хорошо! За что мне это наказание? Мой лучший друг заявляет мне, что он не мой друг, а Юркин!

— Света, — извиняющимся тоном начал Максим, — я даже не уверен, правильно ли я сделал, что приехал к тебе. Юрик ведь, наверняка, тоже переживает. И, может, ему моя компания больше пользы бы принесла. Поплакать ведь ты можешь и в подружкино плечо, а Юрику сейчас не с кем выпить водочки и прийти к выводу, что все бабы — стервы.

Максим улыбнулся девушке, сидящей рядом с ним на диване, и она простила ему эти слова. И логически заметила:

— Юра мужчина. А мужчины не любят, когда их жалеют. А мне это необходимо. Чтобы кто-то обнял, погладил по голове, приласкал…

— И почему это должен быть я? — спросил Макс, вовсе не напрашиваясь на комплименты, а для того, чтобы Света задумалась.

— Потому что ты меня понимаешь. Потому что мне хочется, чтобы это был именно ты, — Света снова всхлипнула и, спрятав глаза за ладонями, простонала: — Я не знаю, почему!

Мужчина не выдержал, обнял подругу за плечи и прижал к себе.

— Ладно, прости, я не собирался тебя расстраивать. Господи, ну почему девчонки такие плаксы?!

— Я сейчас, наверно, ужасно страшная, с красными глазами? — девушка немного отстранилась от мужского плеча.

— Нет, ты всегда красивая, — улыбнулся Макс. — Как цветок.

Света тут же чмокнула его в щеку — в ямочку, возникшую от улыбки. Потом в другую. Так и зависла в нерешительности — в опасной близости от его лица.

Зачем начали целоваться, и как он не заметил момент, когда еще мог сказать «нет», Макс не понял. Катастрофически хотелось чувствовать ее губы, теплые, мягкие… Света приятно гладила его по груди тонкими пальчиками, потом перебралась на шею, а потом — в расстегнутый воротник. От удовольствия Макс закрывал глаза, и все исчезало, оставалось только их сбивчивое дыхание в глухой тишине.

— Я всегда так тебя хотела! — прошептала девушка, еле найдя момент между вдохами, и все сомнения Максима, которые еще теплились в его совести, растворились моментально.

Кто кого раздевал, было непонятно, только одежда — тряпка за тряпкой — летела в разные стороны. Когда остались совершенно голые, ласкали друг друга так жадно, как будто ждали этого всю жизнь. С тех пор, как узнал о Наташиной измене, Максим всегда носит с собой презервативы — на всякий случай. Спросил у Светы шепотом, чтобы не испортить момент:

— Надеть презерватив?

— Не надо, у меня спираль.

Света рассудила логично: если он спрашивает, значит, ничем ее не заразит. Он достаточно ответственный парень, и если бы был носителем какой-то венерической заразы, то и спрашивать бы не стал. Максим тоже доверял Светиному решению — все-таки она врач. И в себе был уверен — никто еще никогда не «благодарил» его за «подарки».

Света оказалась великолепной любовницей. Она смелая, раскованная, ничего не боится и не стесняется… Она наслаждается — и Максу еще приятней оттого, что он видит наглядные проявления ее удовольствия. Девушка извивалась всем телом и, даже находясь снизу, руководила процессом. От страстных движений сползли на край дивана, и Света свесила голову, запрокинув ее так, что довольно короткие волосы касались пола. Максим любовался ее точеным треугольным подбородком и ненасытно пожирал тонкую изящную шейку, сходя с ума от ее пылких стонов. Приятно осознавать, что причина этого удовольствия — ты.

— Макс, подожди, — вдруг попросила Света. — Я не могу… — и расплакалась. — Я хотела никогда не изменять…

Перевернулась и, зарывшись в собственную одежду, валяющуюся на диване, приглушенно разрыдалась.

— Тебе не кажется, что уже поздно об этом думать? — спросил Макс с упреком. С упреком не за то, что она попросила остановиться в неподходящий момент. С упреком за то, что она вообще это затеяла. Ведь позвала его, наверняка, именно для секса. Такая месть Юре…

— У меня никогда никого не было, кроме него, — всхлипывала Света в свое оправдание.

И Макс почувствовал себя отвратительно, как никогда раньше. Сполз на пол, тяжело дыша. Поставил локти на согнутые коленки и протер обеими руками переносицу. Такое ужасное ощущение, когда хочется выдохнуть и больше не вдыхать. Пальцы дрожали. И обида на Светку прошла. Просто увидел эту историю чужими глазами. У нее никогда никого не было, кроме мужа…

— Почему ты раньше не сказала? — сдавленным голосом спросил мужчина.

— Прости, — был ее простой ответ, заглушенный скомканной маечкой.

Макс встал, быстро собрал свои вещи, оделся.

— Это ты прости. Если сможешь, забудь об этом.

На мгновение задумался, погладить ли по голове рыдающую девушку. Взял ключи от автомобиля, свой сотовый, схватил пиджак — не стал тратить время на то, чтобы надеть его — и вышел из квартиры. Сел в машину и рванул с места с такой же страстью, с какой сейчас ласкал любимую девушку своего друга.

В квартире у Юрика, на его диване переспал с его женой, с девчонкой, которая никогда ни с кем, кроме мужа, не спала… Даже если они помирятся, ЭТОГО уже никогда не исправишь… Как теперь смотреть Юрику в глаза? В университете Юрик, старше на три курса, отдавал ему свои уже пройденные конспекты лекций, готовые курсовые работы — свои и своих одногруппников, подбирал ему нужные книги, а когда родилась Катька, а Юрик стал аспирантом и сам начал преподавать — помогал Максу незаслуженно сдавать экзамены «автоматом». Юрик единственный, кто помогал ему разобраться в своих чувствах к Наташе вместо того, чтобы давать советы типа встречайся/не встречайся. Юрик поддерживал его, когда Наташа ушла…

Остановился на полпути в Дагомыс, когда понял, что слишком нервничает, чтобы вести машину. Встал на обочине, оставив габаритные огни включенными, чтобы проезжающие водители не зацепили его в темноте — здесь лес вокруг, фонарей нет. Маленькие трухлявые частные домики — высоко на холме, — разбавленные новенькими особняками. И запах сырой листвы после первого весеннего дождя. Встречные автомобили ослепляли фарами, и Макс, обняв руль и опустив голову, спрятал от них глаза. Ненавидел себя. Ненавидел себя так, как отчаянный спорщик может ненавидеть своего оппонента, которого ему никак не удается убедить. В груди была ужасная пустота, отчаяние. Предал не лучшего друга. Предал самого себя.

Десять вечера. А Наташа даже не позвонила узнать, где он. Все-таки его претензии действуют. Каждый ее звонок Макс расценивает как покушение на его драгоценную свободу и попытку его «контролировать». Ссорится с ней из-за этого. Дурак. Возможно, Наташин звонок удержал бы его от этой ошибки… Он ей изменяет, а она послушно ждет его дома… Набрал номер домашнего телефона.

— Зайка, я скоро приеду.

— Хорошо, — ответила Наташа.

И Максим замолчал. Не вешал трубку, и Наташа тоже.

— Макс! — не выдержала девушка минутной тишины.

— Ау, — ответил мужчина. — Я здесь.

— У тебя все в порядке?

— Да, — сказал он тихо.

— Катя с тобой?

— Нет, — ответил Максим уже громче. Этот вопрос немного отвлек его. — Она попросилась к бабушке.

— Приезжай, милый. Я соскучилась!

Мужчина глубоко вздохнул. Так тяжело слышать эти слова в такой момент!

— Я люблю тебя, кошечка! — прошептал Максим с таким чувством, словно говорит это в первый — или в последний — раз.

— И я тебя тоже, Макс!

Вот, пожалуйста. Ему и так хреново, так еще и Наташа — ни упрека, ни недовольного тона… Теперь возненавидел себя в полной мере.

Развернул машину и поехал в другую сторону — в город. Там есть огромный супермаркет со множеством разнопрофильных магазинчиков, которые работают до 23:00. Еще успеет.

Припарковал машину на своем обычном месте возле дома, достал пакет с заднего сиденья и свой пиджак. Поднял глаза. Из окна кухни в ожидании его высовывалась Наташа. Улыбнулась ему и помахала рукой. Почувствовал свою безграничную вину перед ней, но при этом настроение заметно улучшилось. В первый раз изменил ей — этому яркому согревающему солнышку, и теперь придется врать ей — всю жизнь.

— Это тебе, — Максим скромно протянул пакет, когда девушка вышла в коридор.

— Мне? — удивилась Наташа.

Макс быстро разулся и заодно снял носки — дома он предпочитает ходить босиком. А Наташа забрала у него пиджак и повесила на деревянную вешалку.

— Ты хочешь кушать? — спросила девушка, подозревая, что он поел у родителей.

— Пожалуй, нет.

Ушли в комнату, и пока Максим задумчиво раздевался, Наташа сидела на кровати и разбирала сумку.

Три оригинальные рамки для фотографий. Одна лучше другой.

— Я не смог выбрать, — пояснил парень. — Ты же любишь развешивать на стенах фотографии…

— И ты готов пожертвовать для этого свои стены?! — Наташа ласково улыбнулась.

— Для тебя — все, что угодно!

Толстая ярко-розовая ароматическая свеча.

— Ну, это, скорей, не тебе, а нам, — улыбнулся Макс. — Ты сегодня не против?

— Разве я бываю против? — Наташа взглянула на него исподлобья. Что-то она чувствовала в его поведении, какую-то напряженность… Злилась на него за то, что он шлялся неизвестно где, но старалась этого не показывать. Была рада, что он вернулся домой, и понимала, что ему очень необходимо ее спокойствие…И подарки — бывают время от времени ни с того, ни с сего, но сегодня это особенно странно…

— Что ты натворил? — спросила она как будто в шутку, хотя этот вопрос занимал ее на полном серьезе.

— Я сам себя разочаровал, — признался мужчина грустно.

Наташа очень боялась, что если продолжит расспрашивать, то это будет выглядеть, как допрос с пристрастием. А Макс не любит, когда девушка ведет себя, словно его жена, и может из-за этого поссориться.

— Расскажешь, что случилось? — спросила она осторожно.

Мужчина смотрел на нее несколько секунд. Потом отрицательно покачал головой. Не обидится ли она на это? Все-таки он и так уже поступил с ней сегодня неуважительно, когда исчез куда-то, не предупредив…

— Ну и ладно, — махнула Наташа рукой.

Она для себя так решила: если ему плохо, то зачем напоминать ему об этом своими вопросами. Лучше просто отвлечь.

— Это тоже мне? — воскликнула она, достав из пакета плюшевого зайчика.

— Да. Это я просто не удержался: так тебя напоминает…

— Катя будет ревновать! — покачала Наташа головой.

— На, вот это тоже тебе, — спохватился Максим и протянул бархатную коробочку, которую только что достал из кармана брюк. — Это на тот случай, если Катя отнимет у тебя зайца.

Золотая цепочка с маленьким сердечком.

— Наверно, это так банально… — протянул Максим.

— Да нет уж! Меня устраивает! — рассмеялась девчонка.

Максим застегнул цепочку на ее шейке и заодно нежно поцеловал мочку ушка — Наташа вздрогнула и ощутила, как по спине вниз побежали мурашки. Девушка обернулась, обняла его.

— Спасибо! — проговорила медленно, чтобы ее благодарность не выглядела дежурной.

И она не ошиблась. Максим прочувствовал ее «спасибо» так досконально, что ему показалось, он слишком мало для нее сделал.

Зажгли новую свечу, и девчонка с радостью выключила свет. И остановилась в картинной нерешительности, как стоп-кадр фильма про любовь: молодая, красивая, в коротком белом шелковом халатике, с длинными, слегка завитыми волосами, освещенная только трепещущим огоньком. И музыка, неизменная Наташина музыка — мелодичная, глубокая, мощная.

— Иди ко мне, — Максим кокетливо ей улыбнулся, и Наташа вдруг осознала, насколько сексуальны ямочки на его щеках. С удовольствием села рядом с ним на кровать и сама начала его целовать — и в губы, и в шею, и еще ниже. И как никогда раньше драматически воспринимала прикосновения его рук.

А Максим ласкал ее как-то автоматически, без энтузиазма. Как будто выполнял по пунктикам основную программу. Даже глаза не закрывал, словно боялся отвлечься. Наташа это понимала, и Максим тоже понимал, что от Наташиного внимания его рассеянность не ускользает. Просто столько хлама в мозгах, никак не удается его выкинуть.

— Ты уверен, что хочешь? — спросила девушка абсолютно серьезно. Остановила его руку и погладила по щеке и немножко за ухом.

— Не уверен, — ответил он честно. — Просто я не знаю, как еще могу доказать, что люблю тебя.

Где-то Наташа уже слышала эти слова. Когда вспомнила, где, — улыбнулась и крепко обняла Макса за шею.

— Мне не нужны доказательства, — прошептала ему нежно. — Я верю тебе на слово!

— У меня никого нет ближе, чем ты, — признался он настолько нешуточно, что Наташа поняла — это вовсе не комплимент.

— А Катя? Ребенок, или родители — это же твоя кровь.

— Ребенок или родители — это отдельные люди, — авторитетно пояснил Максим. — А ты — половина меня.

На следующий день, в пятницу, приехали домой из школы вместе. Максим задернул шторы, установил будильник и зарылся носом в подушку. Наташа сделала музыку потише и села за его письменный стол — делать уроки под маленькой гудящей настольной лампой. Ему сегодня на работу в клуб, а Наташе кажется, что все, чего хочет Максим — это, вот как сейчас, спрятаться ото всех и побыть наедине с самим собой. Она раскрыла учебник по биологии, но ничего не читала. Впереди выходные, и, в общем-то, делать уроки сегодня нет никакой необходимости.

…Когда вышли из школьных дверей, Наташа предложила забрать Катю из садика, но Максим попросил — именно попросил — чтобы Катя сегодня еще побыла у бабушки с дедушкой. И извинился за свою просьбу, ведь он уйдет на работу, и Наташа останется дома в одиночестве…

Девушка висела над учебником, воткнув подбородок в ладошки, и наблюдала за Максимом. Он не спал. Он ворочался, как будто не мог удобно разместить свою голову на подушке. Вздыхал глубоко. Наташе самой становилось паршиво оттого, что Максиму плохо, а она даже не знает, в чем дело, не говоря уже о том, что не знает, как помочь.

Когда Максим повернулся к ней лицом, Наташа убедилась, что глаза у него открыты. Подошла, села рядом с ним на кровать, подогнув под себя ногу. Максим откинулся на спину, чтобы было удобнее смотреть на девушку. Она расчесала несколько раз ноготками его волосы… Вообще очень любит прикасаться к его волосам…

— Не можешь уснуть? — спросила его тихо. — Хочешь, выключу музыку?

Максим мотнул головой:

— Не надо, она мне не мешает.

— А что тебе мешает?

Парень не ответил.

— Макс, если ты не хочешь, чтобы я это знала, ты можешь сказать общими словами, как бы зашифровать…

— Как это?

— Ну, например, если я изменила парню, и хочу поделиться с подругой, но не хочу, чтобы меня считали изменницей, я могу сказать, что предала самого близкого друга. Тогда подруга меня утешит, но при этом она не догадается и не сможет никому рассказать о моей измене. Понимаешь, просто надо подобрать подобные по смыслу слова. А поскольку мы договорились, что будем пользоваться шифрами, то и мои слова подруга воспринимать буквально не станет и не сможет обвинить и в предательстве друга. Вот.

Максим улыбнулся и заглянул в будущее:

— А если по твоим шифрам подруга сама обо всем догадается?

— Значит, это настоящая подруга.

— Наташ, — вздохнул парень. — Я сделал большую ошибку и теперь очень об этом жалею. Вот и все.

— Так я же спец по ошибкам! — засмеялась девушка. — Об ошибках я знаю все и даже больше! Тебе непременно надо со мной поговорить!

Максим думал несколько минут, глядя мимо Наташи. А она молча ждала, нежно водя ладонью по его лицу, шее, груди.

— Я предал своего друга, — признался Макс тихо.

— Это ты зашифровал или нет?

Парень задумался: такой провокационный вопрос пальцем в небо и в самую точку. Ведь, по сути дела, ответить можно и так, и так.

— Нет, это я совершенно честно тебе говорю. Я предал своего друга. Точнее, даже трех человек — по цепочке.

— Зачем ты повторяешь слово «предал»? — мирно продолжала выяснять Наташа. — Может, ты сильно преувеличиваешь? Что именно ты сделал?

— А вот этого я не могу сказать, извини, — Максим несмело улыбнулся.

— Хорошо. Ну, хотя бы нарисуй мне скелет: может, ты оказал кому-то услугу, и это оказалось в ущерб трем твоим друзьям?

— Нет, у меня все гораздо хуже. Нет ни одного человека, который получил хоть какую-то выгоду от моего поступка.

У Наташи в голове было подозрение, что он говорит об измене, но сейчас все сомнения развеялись: так он предал бы только ее, а здесь целых три человека; к тому же, обязательно был бы человек, который остался бы доволен — это его любовница. Или другой вариант: изменил ей с девушкой друга. Например, с Юркиной Светой. Вот тебе и предательство друга. Но опять: Света получила бы выгоду, и кто же тогда третий человек?

— А эти три друга знают о твоем поступке?

— Нет. Точнее, один из них знает, но мне как раз важнее, чтобы двое других во мне не разочаровались.

— Макс, — вздохнула Наташа, — жизнь показывает, что тайну невозможно сохранить, если о ней знают больше одного человека. Но ты попытайся сделать все, что зависит от тебя, чтобы этот друг не рассказал остальным. И имей в виду, я буду на твоей стороне, что бы ни случилось. Мне так трудно что-то тебе посоветовать — я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, и что ты такого страшного сделал.

Максим сел в кровати, уже давно понял, что заснуть он не сможет, значит, придется держаться ночью за счет крепкого кофе.

— Я справлюсь, — пообещал он своей девушке и нежно поцеловал ее в губы. — Спасибо за участие!

— Скажи, а это, действительно, страшный поступок? — заглянула Наташа ему в глаза. — Вот представь, что ты договорился со своей совестью, и она тебя больше не мучает. Посмотри объективно: так ли это ужасно?

Максим представил все, как попросила Наташа.

— Нет, пожалуй, это мелочь. Я думаю, кроме меня, такие же ошибки совершают еще тысячи людей. Но меня не волнуют тысячи людей, меня волнует то, что это сделал именно я. В этом и проблема.

— Макс, — неожиданно Наташа стала невероятно серьезной. Взрослой. — Я хочу кое-что тебе рассказать. Но тоже так — образно.

Девушка взяла его за руку и стала теребить его пальцы. Глаза опустила, и Максиму она вдруг показалась очень мудрой. Он слушал крайне внимательно — ее взгляд, выражение ее лица были слишком необычны.

— В детстве, когда мне было восемь лет, я совершила преступление…

Наташа замолчала. Максим попытался заглянуть ей в глаза, но понял, что она этого не хочет. Спросил осторожно:

— Украла с прилавка шоколадку?

Но девушка ответила серьезно:

— Я ни разу в жизни ничего не крала. Это была чрезвычайно серьезная ошибка, которую невозможно исправить. И эта ошибка преследует меня всю жизнь и будет со мной до конца моих дней. Каждое утро я просыпаюсь с памятью об этом поступке и каждое утро прощаю себя за него, потому что у меня нет другого выбора. Если однажды утром я не смогу себя простить, то не смогу прожить этот день, — Наташа подняла глаза. — А я очень хочу прожить этот день, Макс! Какой бы он ни получился, хороший или плохой. И следующий хочу прожить! И еще миллионы дней! Я понимаю, что не заслуживаю этого, — ее глаза наполнились слезами и бровки напряглись, но она пронзительно смотрела Максиму в лицо и крепко сжала его руку. — Это огромная наглость с моей стороны: то, что я сделала, — это на самом деле ужасно! А я живу, улыбаюсь, люблю… — глубоко вдохнула и, собравшись с силами, подвела итог: — Себя надо прощать. И если есть за что — это очень хорошо. Значит, совесть не отсутствует.

— Если есть за что — это плохо! — возразил Макс и обхватил руками маленькое любимое тельце.

— Это пессимистам — плохо. А мне хорошо!

— Я тебя люблю, — сказал Максим, поцеловав ее в щечку.

— Я помню. Ты сегодня так часто об этом говоришь…

— Потому что люблю тебя. Потому что люблю тебя очень-очень! И что бы ты там в детстве ни совершила — детство прошло. Смотри вперед, не бойся. И я тоже постараюсь.

Наташа вдруг неожиданно дерзко стала целовать Максима в губы — глубоко и очень нескромно. Впервые чувствовала себя совершенно уверенно, словно она с Максом на одной полке. А раньше он всегда был умнее, опытнее… старше, в конце концов…

Максиму показалось, что Наташа понимает, что он переспал с другой женщиной, и старается доказать — ему или самой себе, — что она лучше. Иначе, чем объяснить ее агрессивное поведение? Агрессивное в очень хорошем смысле… Так же, как и она, чувствовал, что эта хоть и завуалированная, но взаимная откровенность сблизила их намного больше, чем весь предыдущий секс. И с каждой секундой убеждался в том, что секс сейчас был бы неплохим дополнением к этой сумасшедшей близости.

— Я хочу тебя! — шептал ей, соревнуясь с ней в ласках. — Я хочу побыть счастливым! Хотя бы до тех пор, когда прозвенит будильник, и я должен буду проснуться, чтобы идти на работу.

Наташа игриво взглянула на настенные часы:

— Думаю, ты успеешь побыть счастливым раза два. Или три, в зависимости от того, насколько сильно ты этого хочешь!

Никогда еще не отдавался так ни одной женщине. Принадлежал Наташе на сто процентов или даже больше. Совершенно отчетливо казалось Максиму, что он больше никого никогда так не полюбит. Стонали и кричали оба так громко, что Наташа забеспокоилась — не услышат ли их соседи. Но, едва вспомнив о соседях, сразу же выкинула их из головы: не отказывать же себе в удовольствии из-за соседей!

Но в понедельник Максиму снова пришлось поволноваться. После уроков подошел к Андрею и Наташе на первом этаже. Первые минут пятнадцать общей беседы были отличными — отвлекся от своих угрызений совести целиком и полностью. Но вдруг Андрюха неожиданно спросил:

— Как там Юрик со своим разводом? Ты ему звонил?

Макс оторопело уставился на охранника. Изо всех сил стремясь не выдать своего волнения, спросил непринужденно:

— А почему я должен ему звонить?

— Ну, вы же с ним лучшие друзья, — недоуменно пожал плечами Андрей.

И учитель вдруг осознал, что сказал глупость.

— Нет, я еще не звонил, — пробормотал он, почему-то стараясь не смотреть на Наташу. И тут же спохватился: — А ты откуда про его развод знаешь?

— Мы его встретили в четверг, когда с Натальей на вокзал шли. Она разве не говорила?

— В четверг? — растерялся Макс.

— Мы удивились, что он здесь, на Цветном, и он объяснил, что со Светкой поругался и переехал к родителям. Но он останавливаться с нами не стал, вот я и хотел у тебя узнать, что у них там за проблемы…

Максим внимательно и неожиданно смело посмотрел Наташе в глаза. А она точно так же — ему. Она стояла молча, как исследователь, наблюдала за его реакцией. Максим чувствовал, как из-под ног уходит земля. Он столько лишнего успел рассказать Наташе! И к моменту его позднего возвращения домой, оказывается, она уже знала о ссоре Юрки и Светки… И молчала! Господи, она все поняла… Уже в который раз за свою жизнь Максим поклялся себе бороться со своей доверчивостью…

Как ни старался поддерживать разговор дальше, но это получалось с трудом. Ему казалось, что Наташин укоризненный взгляд преследует его повсюду. Или это преследование собственной совести? Смотрел иногда робко и очень скованно на свою девушку — она вела себя доброжелательно, даже улыбалась…

Вскоре не выдержал и уговорил Наташу поехать домой. Но, едва выйдя из школьных дверей, на дороге к автостоянке, не в силах больше терпеть неопределенность, сам начал снова эту больную тему.

— Почему ты мне в тот же день не сказала, что вы встретили Юрика?

— Сначала просто не хотела расстраивать тебя плохой новостью, ты ведь и так пришел в каком-то странном состоянии…

Подошли к машине, к Наташиной дверце. Макс отключил сигнализацию, и девушка уже взялась за ручку двери, но Максим ее остановил. Стоял рядом и пояснил:

— Если ты сядешь внутрь, сразу начнешь нажимать кнопочки, вертеть вентили… Мафон обязательно включишь и примешься искать «правильную» музыку… А мне надо поговорить с тобой так, чтобы ты ни на что не отвлекалась.

— Давай поговорим, — ласково согласилась девушка. — Ты не замерзнешь на улице в одном пиджаке?

— Значит, ты с самого начала знала, что они расстались? — начал он отважно, так и не отреагировав на ее заботу.

— Да, — кивнула Наташа. — А ты откуда это узнал? Тоже ведь с самого начала, верно?

— Вы встретили Юру, а я Свету.

— Это с ней ты задержался до десяти вечера и, постоянно имея сотовый под рукой, даже не соизволил предупредить меня?! — воскликнула Наташа. Спокойствие на протяжении вот уже пяти дней — нелегкое испытание для нервной системы.

— Ты подозреваешь меня в измене? — спросил Максим конкретно, чтобы не тянуть время.

Наташа сильно вздохнула:

— Да!

— Почему ты так долго молчала о своих подозрениях?

— Я не тот человек, который имеет моральное право упрекать тебя в измене…

Оба замолчали. Казалось, что они думают о разных вещах.

— Ты — причина их развода? — спросила Наташа, набравшись храбрости выслушать ответ.

— Нет.

— Тогда почему ты так нервничал, когда Андрей заговорил о Юрке?

— Просто испугался, что твоя умная детективная башка сопоставит всю известную информацию и сделает страшные выводы.

Наташа опустила голову и поежилась от леденящего сквозняка. Максим запахнул покрепче ее меховой воротник на курточке и пальцами поднял ее лицо повыше, аккуратно взяв ее за нос. Девушка улыбнулась, хотя улыбка получилась грустной.

— Не сомневайся во мне, — попросил Макс. — Я прошу об этом не ради того, чтобы ты отстала от меня, а ради тебя самой. Я не хочу, чтобы ты переживала. В твоих переживаниях нет смысла. Ну, если только разбавить нашу спокойную жизнь…

Ах, как было бы сладко отомстить за ее роман с Саней! Показать ей, что такое — известие об измене любимого человека! Чтобы она помучалась так же, как мучается он — до сих пор, несмотря ни на что!

И тогда она уже больше никогда не будет доверять ему…

Взял ее щечки ладонями, наклонился к ней близко-близко, и, стараясь вложить максимум неподдельности в свои слова, сказал твердо:

— Я тебе верен. Не сомневайся во мне.

Наташа нежно нырнула ему под пиджак и обняла уже холодными руками за талию. Посмотрела ему в глаза — просканировала насквозь.

— Хорошо, — кивнула она. То ли искренне это сказала, то ли все-таки молча осталась при своем мнении…

Поцеловал ее холодные губки нежно-нежно. Или несмело и неуверенно… Что-то нарушилось между ними. Взаимопонимание исчезло. Пропала прямота. Может, лучше было сказать ей правду?

Нет, такую правду лучше никогда не сообщать! Макс в эту минуту решил для себя окончательно и бесповоротно: если Света расскажет о том вечере, сам он будет все отрицать. Будет нагло и беспощадно врать. И Юре скажет, что Света все выдумала, наверно, чтобы побольнее обидеть мужа. Ничего не было, и точка!

* * *

— Алка Миронова уже всей школе уши прожужжала, что скоро она станет замужней женщиной! — делилась с Максимом последними сплетнями Наташа. Уроки закончились, и она поднялась на третий этаж к любимому. Сидела на одном из школьных столов и причитала.

Миронова не давала Наташе проходу с девятого класса, с тех пор, как Наташина подружка Надя проговорилась о романе учителя со своей ученицей. Миронова все время норовила ударить, толкнуть, провоцировала «соперницу» на драку. Однажды Наташа пошла ей навстречу и крепко врезала Алке в раздевалке на физкультуре… С тех пор Миронова ведет обстрел нецензурными выражениями издалека, прячась за спины своих трех подружек. Но слова Наташу не трогают, хоть литературные, хоть нет. Миронова была влюблена в физика, как и многие другие. Но в отличие от них эта выскочка обладала явно завышенной самооценкой. Алка упрямо твердила всем вокруг, что все мальчики в классе сохнут по ней, даже когда эти мальчики признавались в любви или даже начинали встречаться с другими девочками. Просто тогда Алка начинала всем объяснять: «Они делают это мне назло».

— Это в шестнадцать лет-то! Макс, я терпеть не могу, когда девчонка так выпендривается! Я жду не дождусь, когда закончится учебный год, и эта идиотка больше не будет маячить перед моими глазами! Вот дура: замуж торопится! Для чего? Доказать всем, что кто-то обратил на нее внимание?!

— Все девчонки хотят замуж. Ты разве не хочешь?

— Нет, — подумав, сказала Наташа.

— Почему? — удивился учитель.

Наташа смотрела ему в глаза. Вдруг поняла, что может обидеть его своим мнением. Выкрутилась довольно деликатно:

— Я уже замужем, — улыбнулась ему. — Разве официальный брак что-то значит для тех, кто и так живет вместе? Ну если только чтобы сменить фамилию… А я свою менять не хочу. Хотя у тебя красивая фамилия — Веллер…

— А как же штамп в паспорте, чтобы мужчина никуда не сбежал? — с иронией спросил Максим и откинулся на спинку стула.

— Захочет сбежать — сбежит и со штампом. А что, тебе есть, куда бежать? — сменила оборону на нападение.

Отрицательно покачал головой. Встал, подошел к девушке и романтично обнял ее.

— Так, значит, ты не хочешь за меня замуж?

Не дожидаясь ответа, прикоснулся губами к ее губам. Наташа слегка отстранилась и с сомнением спросила:

— Не боишься, что нас увидят и тебя поругают за это?

— За то, что я целуюсь с женой?

— На рабочем месте!

— Но не в рабочее же время! Пусть поругают, это не страшно. Не отвлекайся, — улыбнулся и продолжил начатое.

Его поцелуи Наташе нравились безмерно! Она закрывала глаза и таяла… И с ума сходила от запаха его нового парфюма. Этот мужчина точно знает, как отключить здравый смысл у девушки!

— Все еще не хочешь за меня замуж? — игриво осведомился, слегка кусая ее ушко.

— О-о, так не честно! — простонала Наташа. — В бой пошла тяжелая артиллерия! Остановись, или я прямо здесь продемонстрирую тебе нашу первую брачную ночь!

— Хорошо, — и поцеловав ее в нос, серьезно спросил: — Скажи мне честно, почему ты не носишь кольцо, которое я тебе подарил? Из принципиальных соображений? Или оно тебе не нравится?

— Нравится! — поспешила заверить Наташа. — Просто ты до сих пор не надел его мне на палец!

— А где оно?

— Осталось в квартире у родителей.

Через полчаса вишневая «девятка» Максима остановилась возле Наташиного подъезда. Она здесь бывает только для того, чтобы забрать что-то из вещей. И всегда в то время, когда родители на работе. Это чужой дом. В этом доме она никогда не была счастлива.

Вошли в подъезд, но Наташа тут же остановилась — перед дверью в подвал… Максим сразу заметил, что она изменилась: это уже не была та девчонка, которая только что в школе весело смеялась в его кабинете. Он не знал, что происходит в ее душе, но понял, что это связано с Кареном. Наташа прикоснулась к замку на двери — старому, заляпанному краской… Она стояла так несколько секунд, пока Максим не обнял ее. Тогда решительно вытерла только что покатившиеся по щекам слезы и, ни слова не говоря, пошла дальше.

Вошла в «свою» комнату, молчаливая и грустная. Старалась глубже дышать, чтобы не плакать. Но не удержалась:

— Он курил на этом подоконнике — соседский пацан с пятого этажа… — повернулась к Максу. — Хорошо, что ты забрал меня отсюда!

Он прижал ее к себе и крепко обнял. Так стоял рядом с ней, гладил по голове и через какое-то время задумчиво сказал, глядя на стены ее бывшей комнаты:

— Ты уже давно не живешь здесь, а твою фотовыставку отсюда еще не убрали.

— Зато навели порядок на столе — испортили мою гармонию, — печально ответила девушка. Отошла от любимого и заглянула в шкаф, где должен быть склад ее школьных принадлежностей. Разочарованно отметила: — И здесь тоже порядок.

Достала и протянула мужчине альбомный лист — черно-белый рисунок.

— Тот, кто наводил здесь порядок, положил это сверху.

Макс взял лист…

— Похоже, это я, — с улыбкой предположил учитель. — Такой влюбленный взгляд может быть только у меня!

Девушка стояла на расстоянии вытянутой руки от него и смотрела на любимого ласково и внимательно.

— Нет, на этом рисунке ты мне говоришь: «Мне жаль, что ты влюблена в меня, между нами никогда ничего не будет».

— Какая чушь! — возмутился Макс. — Разве я мог такое сказать?!

Взял ее за плечи и подвел к большому напольному зеркалу в углу комнаты.

— Взгляни на эту девушку. Думаешь, в мире найдется мужчина, который не захочет ее?

Наташа посмотрела. Стройная и красивая. А вроде бы, ничего необычного: черные брючки с заниженной талией, узкие на бедрах и расклешенные книзу; бледно-голубая кофточка в обтяжку, вырез, подчеркивающий грудь — смелая деталь; длинная прямая прядь волос… Лицо… Все говорят, что красивое. А сама Наташа считает свою внешность вполне стандартной. «Просто я слежу за собой! Не позволяю себе выглядеть неопрятно», — говорила она Максиму в крохотной темной кафешке пару лет назад. А он проводил пальцами по ее губам, нежно и даже чуть-чуть щекотно, и любовался ею, даже не пытаясь это скрывать… Да, губы — вот что, действительно, красивое. Пухлые и сексуальные. Наташа именно поэтому никогда не пользуется цветной помадой — иначе выглядит вульгарно. Мужчина за ее спиной, обняв за плечи и поставив подбородок на ее макушку, смотрел ей в глаза — в зеркало.

— В какой момент ты в меня влюбился? — спросила Наташа его отражение.

— Думаешь, для этого достаточно одного момента?

— Чтобы влюбиться — да.

— Значит, только что. Я каждую секунду в тебя влюбляюсь.

Наташа улыбнулась — достойный ответ достойного мужчины. Подняла повыше руку, в которой держала коробочку. Макс забрал коробочку, открыл ее и достал колечко.

— Ты согласна? — самоуверенно спросил он свою девушку, наклонился к ее ушку и шепотом уточнил: — Или поуговаривать тебя?

Наташа засмеялась:

— Когда ты так делаешь, я на все согласна!

— Является ли твое желание обдуманным и добровольным?

— Почти да!

Взял ее маленькую холодную ручку и надел на безымянный пальчик кольцо.

— Я объявляю нас мужем и женой! — и, глядя на пару в зеркале, с намеком добавил: — Можете поздравить друг друга!

* * *

— Наташ, я не виноват, что она оказалась с нами в одной маршрутке!

Поднимались по бетонной лестнице к Андрюхиному дому. Ему сегодня тридцать пять лет, и день рождения выпал как раз на субботу, так что решили собраться прямо с обеда. С нахмуренными бровями Наташа шла по ступенькам и яростно ревновала. В маршрутке с ними ехала девица — очередная бывшая подружка Максима — сидела прямо напротив него и строила ему глазки на правах старой знакомой. А когда выходила с ними на одной остановке, кокетливо попросила, чтобы Максим подал ей руку. Слава богу, она пошла в другую сторону, а то Наташа бы терпеть не стала! Ей уже до предела надоели всякие барышни из жизни Максима! И надоели совсем незнакомые ему: продавщицы в магазинах, официантки в кафе, девушки на улице, страстно заглядывающие ему в глаза…

Наташа остановилась на одну ступеньку выше Макса:

— У меня иногда возникает ощущение, что ты переспал с целым городом!

Макс, воспользовавшись случаем, обнял ее и попытался поцеловать, но девушка отвернулась:

— Это действительно больно осознавать!

Развернулась, вырвавшись из его объятий, и пошла дальше. Мужчина поднимался за ней, пытаясь взять ее за руку, но Наталья не позволяла. Когда закончилась лестница, и они вышли на двор Андреевой пятиэтажки, Максим тоном, не принимающим возражений, предупредил:

— В гостях я не позволю тебе говорить об этом. Так что, если тебе есть, что обсудить, давай сейчас!

Взял, наконец, ее за руку, посадил на лавочку возле первого подъезда и сам сел рядом.

— Ты права, с ней я спал. И сам сбежал от нее, когда понял, что мне с ней делать больше нечего. Я не видел ее несколько лет и не жалею об этом. Ну прости, что она попала с нами в один автобус! Прости, что это популярный автобус! Прости, что это популярная остановка, что это центр города! Но моей вины в этом нет. И ревновать здесь должен бы ее мужик, а не моя девушка.

Наташа понимала, что он, в целом, прав. Она сама выбрала себе взрослого мужчину — неудивительно, что до нее у Макса уже кто-то был. Она сама выбрала себе красивого и общительного мужчину — неудивительно, что «кого-то» у него было немало.

— Но ты же не будешь утверждать, что я ревную без повода?

— Кстати, знаешь, со многими я расставался именно из-за ревности…

— Это угроза? — улыбнулась Наташа.

Все, можно сказать, нашел дорогу к ее улыбке значит победил. Поцеловать бы ее — так, чтобы она поняла — она единственная! Поцеловать бы эти надутые обиженные губки, такие соблазнительные — без помады, но щедро влажные… Не дожидаясь ответа, Наташа сделала вывод:

— В таком случае, мне уже давно пора расстаться с тобой, ведь ты сам ревнуешь меня без единой причины! И в отличие от меня, никогда не молчишь об этом…

— Знаешь, нас с тобой невозможно привести к общему знаменателю. Мне тридцать лет, я уже нагулялся. Мне не хочется больше завоевывать новых девушек, мне хочется, чтобы рядом была одна-единственная, которую я уже хорошо знаю. А тебе шестнадцать… Я в твоем возрасте только начал входить во вкус. Я влюблялся, и мне каждый раз казалось, что это навсегда… А потом, недели через три, появлялась новая девочка, и все начиналось заново. После развода я ни с одной девушкой не встречался дольше двух месяцев. А с тобой живу уже два года. Это еще не достаточное основание доверять мне?

— Я тоже живу с тобой два года. Могу задать тебе тот же вопрос. Поверь, если я говорю, что не буду изменять тебе, значит, действительно, не буду!

Какая она милая! Искренняя. Это видно по ее глазам. Это слышно в ее голосе.

— Я не измены боюсь, — прошептал Макс. — Измену можно простить и снова быть вместе, — опустил взгляд и снова поднял на нее глаза. — Я боюсь потерять тебя. Боюсь, что ты скажешь мне: «Я влюблена в другого»… И я ничего не смогу сделать…

Он намекал на Саню. Наталья поняла это. Голос девушки прозвучал довольно убедительно:

— Я стараюсь не повторять своих ошибок.

— Он тоже здесь будет, — признался Макс. — Андрей больше не идет мне навстречу. Сказал, что мы оба его друзья, и он хочет видеть нас обоих.

Наташа посмотрела в глаза любимому. Она хорошо понимает его. Встала со скамейки и пересела ему на колено. Сказала спокойно:

— Ну и что? Ну и пусть тоже здесь будет!

С ней все на свете становится легко! Смотрел ей в глаза — ей, и правда, это не очень важно. Хорошо, что она не обрадовалась. Обнял девушку. А Наташа уже весело интересовалась:

— Может, ты еще и Андрею сцены ревности будешь устраивать? Но он, наверно, не станет возиться с тобой, как я.

Чмокнула его в губы и серьезно призналась:

— Я не могу обещать тебе, что никогда никого другого не полюблю. Я в будущее заглядывать не умею. Но сейчас я с тобой. И мне так же, как и тебе, хочется стабильных и надежных отношений. Все, что я хочу, у меня есть, и мне нечего искать на стороне. К тому же, ты — моя первая любовь. А это большое преимущество перед остальными! Ты еще помнишь мою теорию насчет первой любви?

— Макс, это ты, что ли? — нарушил их поцелуй голос Юрика, спешащего на вечеринку. — Вы не ошиблись подъездом? Почему не поднимаетесь к Андрюхе?

— Да мы тут ссоримся, — отрываясь от любимых губ и пожимая протянутую руку, с улыбкой пояснил Максим.

— Если вы так ссоритесь, то как же вы миритесь?! — воскликнул друг. — Пойдемте, мы и так уже опоздали.

Поднимаясь по лестничным пролетам на пятый этаж, Юрик вдруг сказал, обращаясь к Максу:

— Андрей приглашал и Светку, но она отказалась. Ты не знаешь, почему?

Макс вздрогнул, растерялся, молчал долго, как будто не понял вопроса. Он занервничал — Наташа заметила это, когда Максим сжал ее руку крепче.

— А почему я должен это знать? — спросил он с проверкой.

Ему показалось, что Юрик в курсе его предательства, просто хочет спровоцировать друга. Наказать. Но, если бы знал, наверно, уже сообщил бы Максу все, что о нем думает, и больше никогда не сказал бы ему ни слова.

— Ну, вы же с ней дружите, — пояснил Юра спокойно.

И Максим взял себя в руки:

— Нет, я не знаю, почему она не пошла. Я уже давно с ней не разговаривал. Как у вас, все нормально?

— Да. Подумываем о том, чтобы сделать ребеночка…

— Да неужели? — улыбнулся Максим. — Давно пора!

Напоследок, пока они еще не слились с компанией гостей, Макс шепнул на ушко любимой:

— Я хотел бы зачеркнуть прошлое, и твое, и мое… Но это не в моих силах. Придется принимать жизнь такой, какая она есть…

— Вы, правда, ссорились? — спросил Юрик Максима, когда они ненадолго остались на кухне одни. Наташа была в комнате — помогала Андрею накрывать стол. Холостяк Андрей только закончил нарезание колбасы, сыра и соленьев — скромных закусок под водочку. Кирилл и Саня уже заказали по телефону на дом пиццу и нетерпеливо ёрзали возле стола в ожидании начала банкета.

А здесь, на кухне, Максим, постукивая ножом по деревянной разделочной доске, скромно ответил:

— Да, ссорились. Она ревнует меня. Сегодня нам встретилась одна моя бывшая любовница.

Максим умолчал о том, что сегодня и он ревнует, потому что здесь присутствует Саня. Не хотелось лишний раз рассказывать биографию своей девушки, хотя Юрик был в курсе и относился с деликатностью. Макс делал салат из свежих овощей, а Юрик… никогда ничего не делал, а только морально помогал.

— Но это ведь, действительно, бывшая? — уточнил друг.

— Да, но вела она себя, правда, чересчур. Мне Наташку жалко: ревность — такое паршивое чувство. А ведь настоящего повода нет.

— Ты что, не изменял ей? — удивился Юра.

Максим хотел ответить правду, но в последний момент осекся, вспомнив, с кем разговаривает.

— Нет, — ответил он, посолил салат и залил его растительным маслом.

Юра недоверчиво смотрел на друга:

— Ты знаешь, Наташа, вроде, не из тех, кто будет ревновать без повода… Неужели, эта девчонка так крепко зацепила тебя? Неужели, тебя перестали интересовать твои преданные поклонницы?

Юра намекал на общих знакомых, таких преданных, как Андрюхина племянница, и Максим с улыбкой ответил ему:

— Их интересует только моя внешность… Не стоит ради них предавать человечка, которого интересую Я.

Он взял тарелку с салатом, и Юрик направился вслед за ним в комнату, напоследок добавив:

— Но если бы не твоя внешность, тебе бы рядом с ней было не место…

— Если бы не моя внешность, — обернулся Максим, приостановившись и не открывая пока дверь в комнату, — она бы в меня не влюбилась, и я никогда бы не понял, что в мире есть девушка, ради которой я способен на все.

В комнате было веселей, чем на кухне. Играла музыка, все смеялись, мужские голоса постоянно сменялись звонким Наташиным. Когда раздался звонок в дверь, Кирилл подскочил открывать, думая, что это пицца. Но это оказался опоздавший Костик.

— Где твой брат? — поинтересовалась Наташа у Андрея. Брат с женой и дочерью жили в этой же квартире, но никого из них не было.

— А, — махнул рукой мужчина. — Мы поругались, и сегодня он специально забрал жену — они пошли к своим друзьям, чтобы не помогать мне готовить. А Ксюха дома почти не появляется.

— А из-за чего поругались? — продолжала выяснять Наташа.

Андрея ее расспросы никогда не напрягали. Разливая спиртное по рюмкам, он объяснял:

— Серега на десять лет старше и все время меня воспитывает. Я у него во всем не прав и всегда крайний. Даже если он с женой ругается — виноват, конечно же, Андрей!

Выпили за именинника. Макс разрешил Наташе пить вино. Кое-что его очень обрадовало: когда он пришел из кухни, девушка задорно смеялась с Андреем в обнимку, а Саня с Кириллом разглядывали содержимое книжного шкафа в другом конце комнаты. Макс опасался, что она воспользуется отсутствием контроля, но ничего страшного не происходило. Может, все-таки, стоит последовать многочисленным советам Андрея, и начать доверять своей любимой?

Прибыла пицца и была встречена щедрыми аплодисментами! Набив желудки и еще несколько раз выпив, компания разбрелась кто куда: Андрей с Кирей — на балкон курить, Максим немного навел порядок на столе и сейчас вместе с Костиком хозяйничал на кухне. Наташа еще немного поболтала с Саней и Юрой и по требованию совести направилась к любимому. Мужчины на кухне уже изобретали жареную картошку, точнее, пока только почищенную картошку. Все стулья перекочевали к праздничному столу, и Наташа забралась на подоконник. Интересная картина получилась: девушка отдыхает на окне, смеется и рассказывает разные байки, а мужчины с ножами в руках и кастрюлькой на столе занимаются готовкой.

— Макс, откуда у тебя такая эротичная рубашка? — вдруг спросила Наташа.

— Из магазина, — в тон ей ответил Максим.

Рубашка, действительно, была не из классических. Темно-синяя, немного прозрачная, из тонкой мягкой ткани, приятно и четко лежащая по контурам торса. Воротник был расстегнут довольно низко, и Наташина фантазия жадно ласкала этот треугольный кусочек любимого тела.

— Плохо, что ты не знаешь гардероб своего мужа! — подколол ее Константин.

Наташа принялась защищаться:

— А ты когда-нибудь ходил с ним по магазинам? Это же настоящая каторга! — девушка сделала соответствующее лицо и, отчаянно жестикулируя, принялась рассказывать: — Он заходит в магазин. Сначала полчаса изучает ассортимент. Потом полчаса думает, нравится ли ему что-нибудь. Потом, так и быть, что-нибудь меряет. Потом находит кучу недостатков там, где их нет, и идет в другой магазин. И все повторяется заново! Я не знаю, как при таком подходе он еще что-то умудряется купить?!

Максим улыбался, время от времени поднимая на нее глаза.

— Но ведь результат того стоит? — заступился Костик.

— Да! — обреченно согласилась Наташа. — Вот я — другое дело. Нравится мне вещь, идет мне — и этого уже достаточно, чтобы я ее купила.

— Просто у нас с тобой разные источники дохода, — объяснил Максим. — У тебя неиссякаемый (намекнул на то, что на одежду деньги ей дают родители), а у меня ограниченный. У меня нет возможности покупать все, что мне идет. Только самые идеальные вещи!

Максим не раз говорил Наташе, что она может не брать деньги у родителей. Просто свои капризы ей придется немного обуздать. Ведь в первый год их совместной жизни так и было. Но после смерти Карена, когда Максим стал довольно частым гостем у ее родителей и решил снова забрать девушку к себе, те сами предложили материальную помощь. Парень тогда ответил, что этот вопрос они должны решать с Наташей, ведь это она привыкла ни в чем себе не отказывать. С тех пор, как девушку снова стал интересовать собственный внешний вид, ее мама периодически приезжает в гости и привозит ей «пособие по безработице».

Когда на кухню вошел Саня, Максим и Костя уже отложили ножи и мыли руки.

— У вас, похоже, весело! — заметил Саня. — Разговариваете, смеетесь…

На что Макс в шутку объяснил:

— Это Наташа разговаривает, а другим и рта раскрыть не дает!

— Есть один способ сделать так, чтобы я замолчала! — намекнула девушка.

Вытирая руки, Макс с улыбкой, которая обычно сводит ее с ума, предположил:

— Оставить тебя без слушателей?

— Ты же знаешь, это не поможет! — рассмеялась Наталья. — Тогда я начну развлекать саму себя, например, петь песни.

— Что-то другого способа я не знаю… — провокационно сказал мужчина.

Максу удобно, когда она сидит на подоконнике. Ее метр пятьдесят семь заканчивался у него на плече, а так они были практически на одном уровне. Он подошел к ней, оперся вытянутой рукой на раму у нее над головой, а другой рукой, как бы невзначай, как будто ему жарко, провел по шее под воротником, по груди, так медленно и эротично, глядя ей в глаза.

Он издевается над ней! Он знает, как привлекательно сейчас выглядит! Наташа не удержалась, притянула к себе его лицо и страстно впилась в губы. Этот поцелуй не был для Макса неожиданностью. Собственно, именно этого он и добивался.

Сане, почему-то, стало неловко.

Наташа, как рыбка в воде, купалась сегодня в мужском внимании. Попросила прощения за то, что вторглась в мужскую компанию, за что получила порцию комплиментов и приятной лести. Говорила тосты и спаивала всех вокруг.

Еще раз попыталась выяснить, сколько лет Кириллу.

Когда она училась в девятом классе, и у них с Максимом была еще только дружба, она познакомилась с Кириллом. Он когда-то работал охранником на каком-то таинственном «объекте» вместе с Андреем, и потом стал навещать в школе обоих своих друзей. Наташа ему сразу понравилась, он стал за ней ухаживать, провожал до дома, просил номер ее телефона. Говорил, что ему девятнадцать лет, но девушка видела, что он старше. Она на взгляд давала ему где-то двадцать четыре. Ведь Сане было двадцать, она сравнивала и была уверена, что Кирюха врет.

Сейчас Кирилл снова пытался выкрутиться, отвечал, что, мол, ты уже спрашивала… Ему было стыдно признаться, что он вешал ей лапшу на уши. Никто за столом не согласился пойти против друга, все отвечали: «Разбирайтесь сами». А где Макс? Он-то скажет ей правду?

Оглянулась в поисках любимого: похоже, на балконе. Вышла туда и не поверила своим глазам: Макс и Саня. Курят и разговаривают. Неожиданная пара. Да, то, что за столом нет тихого и скромного Сани, Наталья заметила только сейчас.

— Что это вы тут делаете? — с тревогой спросила девушка. — Вы ведь оба некурящие! Как это понимать?

Она несмело подошла, встала между ними, обняла обоих. Максим ревниво посмотрел на нее, но промолчал. Наталье показалось, что никто из них не хочет отвечать на ее вопрос. Саня нарушил молчание первым:

— Наташ, возвращайся в комнату, ты замерзнешь здесь, простынешь…

Девушка посмотрела на Макса. Все-таки она поступит так, как скажет Он.

— Да, он прав, — кивнул ей любимый.

Наташа поняла, что ее, по сути, попросили оставить их одних.

— А не опасно вам быть тут наедине?

На этот раз промолчал Саня.

— Не бойся, — с улыбкой ответил Максим, почесал ее за ушком и ласково чмокнул в губы.

— Я только хотела спросить у тебя, сколько Кириллу лет?

— Двадцать семь, — на секунду задумавшись, сказал мужчина. — А что?

— Два года назад он убеждал меня, что ему девятнадцать, — объяснила девушка.

— Зачем? — удивился Макс.

Наташа не стала отвечать. Развернулась и убежала в комнату.

— Кириллу всегда нравились мои девушки, — признался Максим. Он все понял, но ревности это у него не вызывало — другу он доверял. В их компании так принято — доверять друзьям…

Парни стояли на балконе, вдыхая свежий мартовский воздух вперемежку с сигаретным дымом. Уже были сумерки, и из комнаты их практически не было видно.

— Да, у меня был чисто дружеский секс, — Максим вернулся к разговору с Саней и ответил на что-то, чему помешала Наташа. — И знаешь, в чем специфика таких отношений? Все оговорено заранее, и ты не забиваешь подругам головы напрасными надеждами. Так что, не убеждай меня, что у вас это было по-дружески.

Саня сделал затяжку. Это время на обдумывание ответа. Макс знал эти особенности беседы «под сигаретку» и не торопил его. Вскоре Саня сказал:

— Я был влюблен в нее. Я никогда не стану уводить девушку у друга. Но тогда она не была девушкой моего друга, она была моей подругой. Понимаешь разницу?

— Тебе ни разу не пришло в голову, что у нее есть парень? Что она несвободна?

— Вообще-то, я на это и рассчитывал. Я не думал, что она расстанется с тобой.

— Ты думал, что она будет лгать мне?

Саня снова затянулся. Максим затушил свою сигарету и еще какое-то время бессмысленно тыкал окурком в пепельнице.

— Макс, выкинь это из головы. Я тебе не соперник, — облокотившись на перила, Саня задумчиво смотрел прямо — на современное стеклянное здание торгового центра. — Ты красивый интересный мужчина, стильный, умный, сексуально грамотный, уверенный в себе… Мне до тебя далеко.

Уверенный в себе? Стал бы он тогда ревновать?

— У нас с ней такая разница в возрасте! — возразил мужчина. — На нас часто оглядываются прохожие.

— Что за глупость! — возмутился охранник. — Откуда прохожие могут знать ваш возраст? Чисто внешне разница между вами лет пять. Она выглядит старше, чем по паспорту, а ты моложе. Особенно рядом с ней. Наверно, на вас оглядываются, потому что вы оба очень красивые…

Саня взглянул на Макса и вдруг осекся. Смутился — не приходилось раньше делать такие комплименты мужчине. Макс улыбнулся: Саня и сам довольно привлекательный парень, для чего же он все это говорит? Доброжелательно уточнил:

— Это наглая лесть, чтобы умаслить меня? — и, набравшись смелости, задал вопрос, который уже давно его мучил: — Ей было хорошо с тобой?

Этот вопрос волновал и самого Саню. Она говорила, что да, но разве девушка может сказать что-то другое?

— Я не знаю, — робко ответил он. — Спроси у Наташи.

— Не хочу, — Максим опустил голову. — Вдруг она скажет «да».

Саша рассмеялся:

— Не скажет. Она достаточно воспитанная девушка. Думаю, нам с тобой она даст два совершенно разных ответа. Даже если правда где-то посередине. Вряд ли девчонке может особо понравиться секс в первый раз. И во второй, или в третий. Это ведь со временем приходит. Лучше не думай об этом вообще. Главное, чтобы ей было хорошо с тобой.

Макс улыбался и игрался с пепельницей на столике. Искренне признался:

— Теперь я понимаю, почему Наталья так хочет дружить с тобой. Ты умеешь успокоить!

Когда парни вернулись в комнату, Андрей ехидно заметил:

— Ничья. А я все думал, кто же из вас выйдет оттуда живым?

Через час Максим и Наташа отправились жарить картошку. Хотя, правильнее было бы сказать, что Наташа пошла на кухню сидеть на подоконнике. Макс всегда дома делал жареную картошку сам — у него это блюдо получалось вкуснее, чем у девушки.

— Вы что теперь с Саней дружите? — Наташе было безумно любопытно, о чем они там разговаривали. Но любимый не собирался ей рассказывать.

— Не думаю, что мы когда-нибудь станем дружить, — честно признался Макс. — Но парень он не плохой. Плохого бы Андрей не привел в нашу компанию.

Из комнаты донеслись веселые пьяные голоса, пытающиеся изобразить застольную песню. Каждый голос завывал что-то свое, но зато смеялись над собой все дружно.

— Знаешь, малышка, у каждого из этих мужиков тот же самый набор принципов, что и у меня, — говорил Максим, то и дело помешивая деревянной лопаточкой в сковородке. — Это настоящие друзья. С ними не боишься проявить какую-то свою слабость — они поймут и не станут считать тебя «лохом». Эти люди никогда не кинут друга в беде, это проверено! Мы многое пережили вместе: у Андрея родители погибли — оба сразу, Кирилл в тюрьме сидел два года — избил придурка, который доставал его девушку. А у этого придурка — связи, и Кирилла закинули не в ближайшую к дому тюрьму, как по закону, а аж в Воронеж. Мы к нему ездили по очереди туда… Было еще кое-что, о чем мне не хочется говорить. И Саша — такой же надежный друг. Я вот злюсь на него, но если стереть все мои личные обиды… Ведь там, на мосту, если бы не Саня, возможно, тебя бы сейчас не было…

— Что? На каком мосту? — не поняла Наталья. — Как это — не было бы?

…Прошла неделя со смерти Карена. У Наташи был глубокий шок — она постоянно твердила, что если бы пришла со школы чуть раньше, Карена можно было спасти…

— Я понимал, как это трудно для психики девчонки — найти своего друга мертвым. Мы с тобой много разговаривали — я и Юрик, как психологи, Андрей и Саня — как друзья. Только ты нас не слушала.

…И вот в один день упустили свою подопечную из виду. Наверно, она вышла из школы через запасной выход. Друзья обыскали все этажи, а Наташины одноклассники сказали, что она ушла прямо с середины урока. Просто встала и, ничего не взяв с собой, ушла.

Когда Максим подошел к центральному выходу, у дверей был только Саша. Правда, он уже выбегал из школы. Оглянувшись и заметив Макса, охранник крикнул ему: «Ее видели на мосту!» и бросился вниз по ступенькам — и дальше — налево через дворы. Максим кинулся за ним. До речки от школы пять минут пешком — домчались моментально, Сашку чуть не сбила машина на дороге вдоль набережной, там как раз очень опасный «закрытый» поворот. Охранник — спортсмен — поднялся по многочисленным ступенькам на высокий железнодорожный мост раньше Макса. Увидев его, Наташа закричала: «Не подходи, а то прыгну!» Перила моста были ей по плечо. Но, наступив на горизонтальную перекладину внизу, можно было перегнуться и полететь… Наташа уже поставила туда одну ногу и рассеянно смотрела на камни почти высохшего за лето каменистого русла… Парни стояли несколько секунд — так долго! — и не решались рискнуть. Но в тот момент, когда Наташа встала на перекладину обеими ногами, Саша кинулся к ней. Саша не любит обдумывать свои будущие поступки; когда-то эта черта его характера заставила Наташу сильно страдать, а теперь — спасла ей жизнь.

Наташа сопротивлялась на полную мощность своих физических возможностей, пока они вдвоем пытались оттащить ее с моста. Максиму расцарапала руку до крови, а Сашку била ногами. Брыкалась до тех пор, пока охраннику не удалось заломить ей руки за спину. Тогда дрыгать ногами ей стало неудобно, и девушка немного притихла.

…

— Что ты такое говоришь?! — Наташа нервно слезла с подоконника. — Ты меня пугаешь! Я ничего этого не помню!

— Неудивительно, — Максим отложил лопаточку, накрыл сковородку крышкой. — Ты тогда вообще не понимала, что творится вокруг тебя.

— Но я никогда всерьез не думала о самоубийстве, даже когда мне было очень плохо! — девушка крепко обняла любимого и спрятала лицо у него на груди. — Я могла умереть! Господи, как же это страшно!

А ведь сейчас она так счастлива! На сто процентов! Рядом с ней такой хороший мужчина, у нее есть дочь, пусть и не родная, зато любимая, у нее есть друзья… И она могла все это потерять. По-настоящему потерять, а не просто перестать с ними общаться. Ее бы не стало, а они продолжали бы жить… Как не стало Карена, и как продолжает жить она. Ее друзья встречались бы на днях рождениях в таких веселых компаниях, как сегодня. Максим бы видел, как растет его дочка, как влюбляется. И Наташа так и не узнала бы, что секс с любимым человеком — это так изумительно… Не радовалась бы тому, что Максим видит в ней женщину, а не ребенка. Не научилась бы танцевать… А сколько еще впереди? Поступить в институт, стать знаменитой, родить ребенка…

Какая же все-таки приятная на ощупь его рубашка! Тонкая ткань. Гладишь его спину и чувствуешь его тело… Любимый!

* * *

В воскресенье после обеда приехали к родителям за Катей. Наташа не очень любит бывать здесь в гостях, но Максиму ведь надо иногда общаться с семьей. Мария Анатольевна уже спокойней относилась к Наташе — Максима же все равно не волнует мамино мнение. К тому же претензий к девушке сына у женщины не было — как бы она не пыталась их найти.

Виктор — отец Макса — много кокетничал с ней и, похоже, всерьез воспринимать Наташу так и не стал. Однажды только спросил, как ее собственные родители относятся к ее роману. Девушка честно ответила, что они сперва были против из-за разницы в возрасте, но сейчас, когда мама приезжает навестить их, то разговаривает с обоими вполне доброжелательно.

— Я думаю, ей нравится Максим, — объяснила девушка Виктору. — Но она такая гордая: никогда никому приятных слов не говорит.

— Чем-то мне мою Машку напоминает! — иронически отметил Виктор.

Сейчас, пока Мария Анатольевна готовила ужин, а Катя игралась с новой Наташиной сумочкой, Максим показывал девушке свои фотографии. Наташа сидела с любимым на диване, а Виктор стоял рядом и комментировал все на свой лад. Фотки были вперемежку — похоже, уже много людей их пересматривали.

Там, где маленький Максимка был снят вместе с отцом, казалось, что это Макс, которого знает Наташа, со своим сыном. На старшеклассника Максима смотреть было смешно: такой взрослый — серьезный, с редкими усиками и старомодной прической. Красивый, но словно из прошлого столетия. И в окружении девочек — таких же несовременно важных. Попались несколько снимков, где Макс подстриженный «под ноль» в военной форме с такими же точно лысыми парнями. Девушка сильно удивилась, когда узнала, что один из них — Костик.

Но больше всего Наташу заинтересовали фотографии, сделанные после армии. На них Макс уже был больше похож на самого себя. Такой молодой! Чуть старше, чем Наташа сейчас. Девушка, открыв рот, подолгу любовалась каждой такой фоткой. Наташа заметила, что возраст парня можно примерно угадать по длине волос. Черно-белый портрет, очень контрастный, заворожил ее своей необычностью. Здесь Максу 21 год, у него короткие волосы, на фотографии кажущиеся очень темными, только челка длиннее — она разлохмачена и поднята вверх. Свет сбоку так падает на лицо, что видно только чуть больше половины. Шрам на лбу. И взгляд… Наташа смотрела этому парню в глаза, как будто он отвечал ей тем же. Время несправедливо. Если бы она встретила сейчас его на улице — не раздумывая, пошла бы за ним на край света! Или отдалась бы ему в ту же секунду, как только он захотел.

С трудом оторвавшись от этой, взяла другую фотографию. Цветная. Здесь он чем-то напоминает Саню — ростом, телосложением, прической… Да и возрастом. В белых брюках и светло-серой прозрачной, как будто сетчатой, вязаной кофте с длинными свободными рукавами и без воротника. Под этим свитерком просвечивает стройное спортивное загорелое тело. Да, понятно, почему в институте этот парень пользовался успехом у девушек: у него такая спокойная раскрепощенная поза! И лицо — очаровательное и молодое! Сейчас у Максима стали более заметны скулы, а на снимке еще такие плавные округлые черты… Время несправедливо!!! Кто-то свыше ошибся, позволив ему родиться настолько раньше нее!

— Что? Влюбилась? — спросил ее Макс.

Наташа с улыбкой кивнула. И поинтересовалась:

— А в каком возрасте ты потерял девственность?

Виктор фыркнул сбоку:

— Потерял? Да он только и думал, как бы от нее избавиться!

— В пятнадцать, — ответил Максим, стараясь не обращать внимания на подколки.

— Так рано! — воскликнула Наташа. — Когда мне было два года, воспитанные люди девственность теряли только после свадьбы!

— С девушкой с короткими волосами, — снова вмешался отец.

Наташа перелистала назад несколько снимков, показала один любимому.

— Вот с этой?

— Да, — Максим боялся ее реакции, поэтому говорил аккуратно, будто это могло смягчить ситуацию.

Наташа внимательно разглядела снимок.

— Она выглядит старше тебя.

— Да. На шесть лет, ей тогда был 21 год, — уточнил Макс. — Студентка-практикантка, вела у нас немецкий. Меня за этот роман чуть из школы не отчислили. Но потом ее практика закончилась, и мы больше не виделись.

— Ну и нравы у Вас, молодой человек! — съязвила Наташа и с удовольствием снова взяла в руки так понравившуюся ей черно-белую фотку.

Максим сел на пол перед ней, чтобы привлечь ее внимание.

— Я начинаю ревновать, — признался он.

— Я тоже! — нарочито обиженно ответила Наталья. — По крайней мере, мне здесь нравится один и тот же парень. А ты на каждой фотке с новой девушкой!

— Хотела бы встречаться с ним? — Макс указал на снимок в ее руке.

Конечно! Но деликатно ответила:

— Да мне и с тобой неплохо!

— Ну, в постели я точно лучше него! — успокоил Максим сам себя.

Наташа отложила пачку фотографий и взяла в руки его лицо. Прошептала ему страстно:

— В постели ты лучше всех!

— Хм! — кашлянул Виктор. — Мне, конечно, интересно послушать, но я лучше пойду отсюда.

Наташа всплеснула руками и зажала себе рот. Она на долю секунды забыла, что они в комнате не одни, и сейчас ей было очень стыдно. Как только дверь, щелкнув, закрылась, Максим взял ее пальчики своими теплыми ладонями и рассмеялся:

— Не беспокойся, отец уже взрослый!

Но девушку это успокоило мало. Тогда Максим приподнялся с пола и оказался перед ней на коленях. Положил ее ладошки себе на плечи, обнял и поцеловал глубоким французским поцелуем. Он умеет это делать так ненавязчиво и романтично, что у Наташи сами собой закрываются глаза и пропадает контроль над ситуацией.

— Я хочу тебя! — прошептал ей, практически не отвлекаясь от поцелуя.

— До вечера потерпишь? — спросила Наташа, сама уже не уверенная в том, что сможет дождаться вечера.

Максим хотел ответить, что да, но каждая секунда уносила его в такие дебри собственных инстинктов, что с ответом он не спешил.

Кто-то еще прикоснулся к его плечу, и ласковый голос робко сказал:

— Папа, бабушка зовет вас за стол.

Макс отстранился от любимых губ, смотрел пару секунд своей жене в глаза, нахмурив брови; задал ей риторический вопрос:

— Что это?

Потом повернулся к дочке:

— Котенок, ты же видишь, мы целуемся! Надо сказать: «Простите, что отвлекаю»!

Наташа всегда удивлялась его методу воспитания дочери. Он ее совершенно не стеснялся! А Катя стояла, покусывая пальчик, смотрела на папу и улыбалась. Она интуитивно чувствовала, что папа на самом деле не злится.

— Простите, что отвлекаю, — послушно повторила девочка.

— Не грызи ногти! — строго погрозил ей пальцем.

Встал с пола, схватил дочку и закинул ее себе на плечо. Катя заливисто смеялась — ей это всегда нравилось. Максим оглянулся на Наташу, она тоже смотрела ему в глаза. Десятки фраз в одном его взгляде…

— До вечера? — спросил ее с намеком. Девушка улыбнулась и кивнула. И все-таки этот реальный мужчина в тысячу раз лучше молодого пожирателя женских сердец на фотографиях! Макс протянул любимой руку, и они втроем пошли на кухню.