Мэнди положила голову на плечо Джесса, ее горячее дыхание обжигало его тело.

— Это комната конюха, — прошептала она.

Джесс не решился войти в сарай, и тогда Мэнди показала рукой на закрытую дверь в пристройке. Джесс распахнул ее настежь, а когда они вошли, плотно захлопнул ее. Луч лунного света пробивался через окно, освещая маленькую кровать. Джесс положил Мэнди на любовное ложе, а сам немного отошел, любуясь ее покрасневшим лицом, полными губами и упругой грудью.

— Кто тебе нужен? — прошептал он. — Кого ты хочешь?

Комок застрял в горле Мэнди.

— Тебя, Джесс, только тебя.

Встав на колени у кровати, он прижался губами к чувствительной коже на ее бедре. Все ее тело нестерпимо запылало, бедра конвульсивно сжались. Подняв руки над головой, она схватилась за металлическую спинку кровати и зажмурила глаза от болезненного желания. Его губы медленно скользили по ее бедру, руки прикасались к горячей плоти. Для Мэнди это было пыткой, самой сладкой пыткой, какую только можно себе представить.

Джесс внезапно остановился и, подняв голову, встретил ее вопросительный взгляд. Она увидела в его глазах необъяснимую злость, но, стараясь не замечать ее, прошептала:

— Джесс, пожалуйста…

Джесс уже стоял без ботинок и носков, поднеся руку к верхней пуговице на рубашке. Мэнди, приподнявшись, попросила:

— Нет, позволь мне.

Дрожащими пальцами она расстегивала пуговицы, и каждое ее прикосновение к коже, словно электрический ток, пронизывало его насквозь. Его дыхание все учащалось. Сходя с ума от желания овладеть ею, Джесс нетерпеливо расстегнул пряжку на джинсах и снял их. Наклонившись над ней, он прижал ее к себе.

— Ты моя, Мэнди, — прерывисто сказал он.

Их губы соприкоснулись. Со стоном Джесс рухнул на нее и перевернулся так, что она оказалась поверх него.

С первым толчком его затвердевшей плоти Мэнди изогнулась, опершись руками о его грудь.

— Моя, — повторил Джесс сквозь стиснутые губы, — всегда моя.

— Да, — затрудненно дыша, сказала Мэнди, когда первая волна наслаждения овладела ею, — да-а.

Она закричала, почувствовав, как обжигающая струя хлынула в нее.

Мэнди медленно открыла глаза. Как трудно все же просыпаться после такой ночи любви. Кажется, что это только сон, проснешься — и все исчезнет, все пропадет с первыми лучами солнца. Она почувствовала ноющую боль между ног и нежно улыбнулась при воспоминании о ее причине. Повернувшись на спину, она убрала все еще влажные волосы с лица. Ах, как приятно почувствовать себя женщиной, его женщиной. Это действительно прекрасно — любить и быть любимой.

— Джесс!

Когда он не ответил, она приподнялась с кровати и осмотрела темную комнату. Что-то сдавило ей грудь. Он ушел. Просто взял и ушел. Как он мог так с ней поступить?! Ушел, не сказав ни слова, даже не попрощавшись.

Она вскочила с узкой кровати, подняла с пола свою юбку и надела ее. Вспомнив, что блузка все еще лежит на полу гостиной, она села на кровать и заплакала. Слезы так и лились из глаз. О Джесс! Как ты мог так поступить? Но в глубине души Мэнди знала, что часть вины за произошедшее лежит на ней. Он сделал то, чего она по-настоящему желала. Но испытывал ли он то же чувство, что и она? Разделял ли ее любовь?

Мэнди встала и посмотрела вниз. И что она там увидела? Его голубая рубашка лежала у кровати. Слезы опять покатились по щекам. Он оставил ее для нее, не взял с собой, видимо, для того, чтобы она помнила об этой страстной ночи, которая все расставила по своим местам. Она подняла рубашку, поднесла ее к лицу и вдохнула его запах. Ах, каким родным показался он ей! Глубоко вздохнув, Мэнди еще раз ощутила волнующий аромат любимого тела. Она надела сапоги и тихо вышла из комнаты.

Только за пределами сарая она накинула на себя рубашку и побежала к дому. Не хватает еще, чтобы кто-нибудь из работающих на ранчо заметил, что она возвращается домой полуодетой. Уже очутившись на кухне, она с силой захлопнула за собой дверь и сбросила сапоги.

— Мэнди? Это ты?

Мэнди вздрогнула и обернулась. Сэм стояла возле открытой двери холодильника. Мэнди прижала руку к сердцу.

— Сэм! Ты напугала меня до смерти.

— Извини.

Сэм закрыла холодильник и выпила глоток молока, которое только что налила в стакан. Вдруг выражение ее лица изменилось. Она увидела, как Мэнди одета.

— Полагаю, твоя блузка осталась на Джоне Ли?

Щеки Мэнди запылали от смущения.

— Эта рубашка не Джона Ли, — прошептала она и открыла холодильник.

— Тогда чья же?

— Джесса.

Сэм подумала, что ослышалась, настолько трудно было поверить.

— Джесса? — переспросила она.

Мэнди налила в стакан сока и, повернувшись к сестре, со слезами на глазах ответила:

— Да, Джесса.

— Неужели он обидел тебя?

Мэнди заплакала.

— Нет, он… — она не могла, да и не хотела объяснять, что произошло между ними. — Нет, он не обидел меня, — наконец вымолвила она. — О, Сэм, я все еще люблю его.

Сэм крепко обняла ее. Она никогда не верила в то, что Мэнди могла разлюбить Джесса, даже тогда, когда он бесследно исчез.

— Я знаю, — нежно шептала она, — я знаю.

Мэнди залилась слезами, и слова сами полились из ее уст:

— Когда я пришла домой вчера вечером, он ждал меня. И сразу начал упрекать за то, что я вернулась так поздно. Потом поцеловал меня. Потом… Я хотела остановить его, но не смогла. Это было сильнее меня. Я этого хотела, очень хотела с того самого дня, когда он привел Джемми.

— Так ты занималась с ним любовью? — смущенно спросила Сэм.

— Да. В сарае.

Мэнди оттолкнула Сэм и зарыдала еще пуще. Слезы, словно капли дождя, падали на щеки.

— Но когда я проснулась, его не было, — всхлипнула она. — Он ушел, даже не попрощавшись.

— А что ты хотела, чтобы он сказал?

Мэнди положила руки на прохладный подоконник и посмотрела на светлеющее небо:

— Я не знаю.

— Может быть, он ушел, потому что не знал, что сказать. Вероятно, для него это так же сложно, как и для тебя.

— Нет, я думаю, здесь таится большее, чем просто нежелание подобрать слова, — тихо пробормотала Мэнди, как будто не хотела, чтобы ее услышали. — Этим он хотел наказать меня.

— За то, что ты скрывала от него Джемми?

— Отчасти, — медленно произнесла Мэнди, начиная понимать, что за его страстью стояла скорее злость. — Но больше за то, что я не осталась с ним тогда, когда он меня просил об этом. Я не думаю, что он когда-нибудь простит меня.

Мэнди легла в постель, чтобы поспать несколько часов, а Джесс к этому времени был уже чертовски пьян. После того как ушел из сарая, он направился на свое ранчо. Там он нашел бутылку виски и, распластавшись на полу, поднес бутылку ко рту. Несмотря на то, что виски жгло ему горло, Джесс продолжал пить глоток за глотком.

Ему нельзя было касаться Мэнди. Это он говорил себе уже сотни раз в течение двух часов. Надо было покинуть ее дом в ту самую минуту, когда она вошла в комнату. И он покинул бы, если бы она не выглядела так, будто только что выпрыгнула из объятий Джона Ли.

Джесс опять поднял бутылку и сделал еще глоток.

Румяные щеки, неприбранные волосы, обольстительная улыбка. Он поставил бутылку на дощатый пол около колена. Не надо было целовать этот соблазнительный ротик, не надо было оставлять ей свою рубашку, которая будет напоминать о нем. Самодовольная улыбка появилась на его губах. Да, он оставил рубашку, чтобы ей было над чем подумать. Мэнди сама выпрашивала у него любви. К тому времени как они очутились в сарае, она уже пылала страстью, страстью к нему. И когда она уснула в его руках, его имя было у нее на устах. Он наказал ее, как и хотел.

Так почему же ты тогда напиваешься как свинья?

Потому что ему нравится вкус виски. Он сделал большой глоток, чтобы доказать это. Но обмануть себя не удастся. Можно обманывать кого угодно, но только не себя, не свое тело.

Да, может, виски тебе нравится, но неужели тебе также нравится головная боль по утрам? Почему же ты не посмотришь правде в глаза, амиго, ты же любишь эту женщину!

Нет, это не любовь, уверял он себя. Это ненависть движет им. Она шептала ему про любовь, брак и отвернулась от него, когда надо было выбрать между мексиканцем и родным отцом. Мэнди скрывала от него сына двенадцать лет. У него были причины, чтобы ненавидеть ее и отомстить.

Отомстить? Это именно то, чего ты хотел? Неужели об этом ты думал, когда держал ее в своих объятиях, пока она спала?

Да, убеждал он себя, да, это именно то, чего он хотел.

Так почему же ты держишь ладонь на сердце?

Джесс посмотрел на руку и почувствовал боль. После стольких лет сердце его еще болит.

Из окна кухни Марго видела, как Джесс, шатаясь, вышел из барака, направился к ведру, наклонился и опустил голову в воду.

«Пьяный», — подумала Марго с отвращением. Как это похоже на него. Где он был всю ночь? Она знала, что он не возвращался на ранчо до двух часов ночи, так как до этого времени ждала его. Наверное, провел ночь с какой-нибудь проституткой.

Немного позже Марго заправила свой «линкольн» бензином недалеко от шоссе и открыла боковое стекло. Напротив нее остановился грузовик, на котором сбоку было написано, что он принадлежит поместью Макклаудов. Ковбой стоял возле него и наблюдал за Марго.

— У тебя есть новости для меня? — тихо спросила она.

— Может быть, — ответил он, усмехнувшись.

Марго достала кошелек, вынула помятый чек и вручила ковбою.

Он внимательно посмотрел на сумму.

— Мне кажется, мои сведения стоят больше, чем эти ничтожные пятьдесят долларов. — В его глазах мелькнула мрачная усмешка. — Такая богатая женщина, как ты, могла бы дать намного больше.

— Ради бога, — проворчала она, доставая еще один чек. — Это все, ни цента больше.

Ковбой положил чеки в карман.

— Он приходит туда почти каждый день. Говорит, что приручает жеребца, а сам больше времени проводит с сыном хозяйки.

Марго удалось сдержать злость, которую вызвало в ней это известие.

— А с дочерью Макклауда он общается? Ковбой пожал плечами.

— Спит он с ней или нет — я не могу с уверенностью вам ответить.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу. Не исключено, что и встречаются, пока я сплю. Я же не филин и не могу круглые сутки за ними следить.

Марго завела машину.

— Когда у тебя будет для меня что-то стоящее, ты знаешь, где меня найти.

— Конечно, знаю, — буркнул он, ухмыляясь.

Все утро Джесс чувствовал сильную головную боль. Ему уже удалось обуздать жеребца и набросить ему на шею длинную веревку, конец которой он крепко держал в руке. Он подгонял лошадь ударом кнута, стараясь не двигаться с места, в то время как жеребец кружил по манежу.

— Эй, Джесс! — прозвучал звонкий голос Джемми.

— Я здесь, — крикнул Джесс в ответ, не отрывая глаз от жеребца.

Позади себя он услышал, как Джемми перелез через ограду.

— Где ты прятался все утро? — спросил он мальчика.

— Делал работу по дому, — неохотно сказал тот.

— Все сделал?

— Да! Послушай, а ты приручил его?

— Он похож на динамит, готовый взорваться в любую секунду, но в общем-то выполняет мои команды.

— Ты собираешься сегодня сесть на него верхом?

— Пока еще слишком рано. Внимательно наблюдая за жеребцом, Джесс резко потянул за веревку, и Иуда, не имея возможности отбежать дальше, чем была натянута веревка, сделал несколько шагов и остановился. Его мускулы дрожали. Эх, какой у него все-таки пылкий нрав!

— Полегче, парень, — прошептал Джесс, подойдя к лошади ближе.

Иуда повернулся к нему, и Джесс заметил в его глазах отблеск безумия. Джесс протянул руку, чтобы ласково погладить его по гриве. Жеребец вздернул головой и резко отпрянул назад. Джесс обеими руками схватился за веревку, бросив при этом кнут. Но он был беспомощен против силы животного.

Лошадь встала на дыбы, потянув за собой Джесса. Тот, потеряв равновесие, упал на колени, и дикое животное ударило его копытом по голове, а затем по спине.

— Джесс!

Джесс услышал крик Джемми, затем темнота покрыла пеленою его глаза. Он потерял сознание.

— Он поправится?

Джесс слышал робкий вопрос Джемми, но не смог найти в себе силы, чтобы успокоить сына. Его глаза закрылись от боли, и он пытался только дышать, дышать из последних сил.

Пальцы, мягкие и нежные, прикоснулись к его лицу. Это Мэнди?

— Он поправится. Будь уверен.

Да, по голосу Джесс узнал, что это была она. Но по тому, как неуверенно она это сказала, он понял, что ее гложет сомнение. Надо их успокоить. Но как ни старался, он так и не смог открыть глаза, а тем более что-то произнести.

— Иди в дом и принеси лед из холодильника, — сказала Мэнди сыну.

Джесс слышал, как открылась и закрылась дверь. Потом наступила тишина.

— Джесс? — Ее пальцы нежно гладили его лицо. — Джесс? Ты меня слышишь?

— Да, — еле-еле произнес он, — я тебя слышу.

— Ты помнишь, что случилось?

Он вспомнил, как Иуда поднял его вверх, затем он упал и почувствовал ужасную боль, когда конское копыто ударило его по голове. Остальное он помнил смутно.

— Как я попал сюда?

— Гейб с рабочими принесли тебя. Ты можешь пошевелиться?

— Я не думаю.

— Ты чувствуешь, что что-то сломано?

— Нет, вряд ли.

— У тебя большая шишка на голове и поверхностная рана у виска. Что еще болит?

— Спина.

— Ты можешь повернуться, чтобы я посмотрела?

Джесс открыл глаза и взглянул на нее. В ее глазах он увидел беспокойство, сочувствие и… любовь. Ему стало стыдно за то, как он несправедливо обошелся с ней прошлой ночью.

Мэнди аккуратно сняла с него одежду.

— О, Джесс! — вскрикнула она, прикоснувшись к тому месту, где был отпечаток копыта.

Кровь уже свернулась.

— Что, плохо, да?

— Не уверена. Я должна промыть рану.

Она взяла бутылку с перекисью водорода и вылила ему на спину. Джесс стиснул зубы.

— Прости, пожалуйста, — прошептала она. — Щиплет?

— Нет, только очень холодно.

Когда спина была очищена от крови и грязи, сразу стало видно, что рана неглубокая, но вокруг нее кожа посинела и вздулась.

— Надо отвезти тебя в больницу.

Джесс пощупал шишку на голове.

— Никакой больницы, — решительно сказал он. — Это просто царапина.

— Но, Джесс… — начала было она.

— Я сам знаю, когда мне нужен врач. Пит может позаботиться обо мне.

Он сделал движение, чтобы повернуться на спину, но Мэнди помешала ему.

— Разреши мне положить на рану повязку, чтобы туда не попала грязь.

— Хорошо, но сделай это быстрее.

Нахмурившись, Мэнди достала из коробки марлю и бинт, смазала рану бактерицидной мазью, положила поверх раны марлю, а затем закрепили бинтом. Она уже заканчивала с этой раной, когда увидела другую. Наклонившись ближе, она дотронулась до одного рубца, потом другого, третьего…

— Джесс, у тебя занозы по всей спине.

Он вдруг вспомнил неровную стену барака, на которую облокачивался, когда пытался утопить все свои печали в бутылке виски.

— Пустяки. Пит вытащит их без труда.

Но ее пальцы продолжали перемещаться по его спине. Джесс закрыл глаза, чтобы не вспоминать, как эти руки ласкали его прошлой ночью.

— Питу уже почти шестьдесят — вероятно, он слепой, как крот. Он никогда не сможет увидеть эти занозы. У меня есть пинцет. К тому же это не займет и минуты.

Дверь скрипнула, кто-то вошел в комнату.

— Тебе уже лучше? — Джемми приблизился к Джессу.

— Да, я уже могу говорить.

— Что ты делаешь? — спросил Джемми маму.

— Вытаскиваю занозы.

— Занозы? — Лицо мальчика выражало недоумение. — Откуда они у тебя?

Джесс не мог дать ответа.

Мэнди наклонилась к Джессу, спасая его тем самым от ответа на столь щепетильный вопрос, и взяла у Джемми лед. Джесс почувствовал легкое прикосновение ее живота к его спине, и тело будто обдало жаром. Она приложила лед к голове Джесса.

— Джемми, положи сюда руку и держи ее вот здесь, в этом самом месте.

— Она заботливая, не так ли? — прошептал Джемми.

Джесс поднял голову и посмотрел на Мэнди.

— Да, ты прав.

Мэнди чуть побрызгала перекисью водорода на спину, где только что вынула занозы.

Лицо Джесса перекосилось от боли.

— Черт возьми! Ты могла бы меня сначала предупредить, — воскликнул он и увидел улыбку на лице сына. — Извини, я не хотел ругаться в твоем присутствии.

— Это еще ничего. Вот мама иногда говорит такое, что уши уж точно вянут.

Мэнди не ожидала услышать про себя что-нибудь подобное и возмущенно посмотрела на сына.

— Джемми Макклауд, прекрати немедленно наговаривать на собственную мать.

— Я говорю чистую правду. Ты просто не знала, что я все слышал.

Она покраснела и начала собирать свою аптечку.

— Я извлекла все занозы, какие смогла увидеть. Попробуй встать, Джесс.

Наконец-то он может уйти отсюда. Джесс повернулся на спину и свесил ноги с кровати. Он хотел было встать, но тошнота подступила к горлу, и комната опять закружилась перед глазами. Он обхватил голову руками, словно боялся, что она отвалится.

Мэнди встала перед ним на колени, положив ладонь на его плечо.

— Что-то не так?

— Ничего… все в порядке. Просто надо избегать резких движений.

Мэнди продолжала удерживать его за плечо. Она боялась, что он упадет.

— У тебя, скорее всего, сотрясение мозга. Джемми, пойди скажи Гейбу, чтобы он пришел и помог перенести Джесса в дом.

Джесс ни за что не хотел очутиться у них в доме. Единственным его желанием было вернуться к себе на ранчо.

— Нет, — еле-еле произнес он. — Помогите лучше мне сесть в мой грузовик. Не волнуйтесь, я смогу один доехать до дома.

— И убить себя по дороге, — проворчала Мэнди и обратилась к Джемми, который все еще стоял и не понимал, что ему делать. — Сейчас же найди Гейба! Нам надо как можно скорее положить его в постель.