Вячеслав Морочко

БОЛЬШОЙ ПРИЗ

Эта история относится к тем временам, когда на разные уголки Обитаемой Зоны Галактики налетали, как гром среди ясного неба, "косяки хроноястребов". Сколько помнит себя человечество, ни одному из его достижений не удалось избежать недостойных рук. "Хроноястребы" были олицетворением того, что когда-то звалось пережитками, но, после освоения хронокосмоса, уже трудно было сказать, откуда эти "пережитки" берутся: из прошлого, настоящего или же будущего. Попросту говоря, эти "ястребы" были "пиратами времени", как были до них морские пираты и пираты воздушные. Ядро "косяка хроноястребов" составляло два человека: "носильщик" и "шеф". "Носильщик" отвечал за аппаратуру, "Шеф" решал, куда и в какое время перемещаться и лично стоял у пульта, висевшего за спиной у "носильщика". Во время "хроноброска" остальная компания их окружала кольцом, составляя плотный косяк. Эти шайки бесчинствовали на планетах и станциях обитаемой зоны, пока для борьбы с ними не были приняты радикальные меры. Наш рассказ - об одном эпизоде, в основе которого - вероятно, забытая многими легенда о ГКСЛ.

* * *

Ермак открыл шкафчик, налил себе чашечку кофе, сел и, сделав глоток, откинулся в кресле. Наслаждение доставляло не только слышать, но и видеть, как играет Левушка. Через открытый иллюминатор внутрь корабля проникал горный воздух. Вечерний свет золотил стены капитанской каюты, спину и руки скрипача. Длинные волосы музыканта вздрагивали в такт с движениями смычка, а вся худая и сгорбленная фигура его слегка раскачивалась. Импровизации Каминского были близки Ермаку. Может быть потому, что росли они в одном интернате, и в их детских воспоминаниях - много общего. Слушая эту музыку, капитан патрульного корабля чувствовал себя немного другим человеком. Скрипач навязывал ему что-то свое. Можно было попробовать не поддаваться, но само это противоборство уже нарушало привычное состояние духа. Скрипач опустил инструмент. - Милый Левушка, - говорил капитан. - Ты великий артист! Играя, ты кажешься мне выше ростом, плечистее. У тебя появляется чемпионская стать, и я забываю, что ты вечно был рохлей. - Если б ты знал, какого каторжного труда требует скрипка, - отвечал музыкант, отходя к раскрытому иллюминатору. - Ермак, объясни, почему у тебя в гостях мне всегда так легко дышится? - Очень просто, - объяснял капитан, потягивая из чашечки кофе и с нежностью глядя на друга, - учитывая случаи газовых атак на патрульные средства со стороны "хроноястребов", инструкция запрещает проветривать корабли в населенных долинах, а из всех разрешенных для этого мест предпочитаю горы. - Выходит, свежестью воздуха я обязан этим бандитам? - усмехнулся Каминский. - Я слышал, их кидает в дрожь при упоминании о Ермаке. О подвигах его знает вся обитаемая зона. И связывают это с тайной ГКСЛ Генератора Комплекса Сверхличности. Народ говорит, что ты раньше был психофизиком, но ушел из большой науки в службу противодействия, чтобы на практике испытать свой прибор. Твоя дерзость не знает границ: ты много раз попадал к "хроноястребам" в плен, но всегда уходил невредимым, и каждая новая экспедиция подтверждает слухи о ГКСЛ, делающем тебя практически неуязвимым. Если б хотя бы на время я мог ощутить в себе мужество, мощь и стремительность Ермака! Ну признайся, разве не ГКСЛ помогает тебе побеждать? - Еще как помогает! - Ермак улыбался. - Только не ГКСЛ, а легенда о нем, которую "хроноястребы" сами и выдумали: у страха глаза велики. Скрипач отвернулся к иллюминатору. "Ты оборудовал на корабле мастерскую, которой позавидует любая лаборатория!" - Мое хобби - кофейные мельницы, - возразил капитан. - Я их сам мастерю. Об этом известно не меньше, чем о приключениях. Я не раз занимал призовые места... - Не надо об этом... - прервал музыкант. - Всем известно, что хобби всего лишь прикрытие. - Левушка, ты ставишь меня в неловкое положение. - Извини. - Каминский вернулся на средину каюты. - Все ясно... Это запретная тема. Считай, что не было разговора. Хочешь сыграю еще? - Конечно. - Каминский поднял скрипку, провел смычком по струне. Зазвучала старинная песня. Музыкант смотрел в одну точку, на светящуюся в закатных лучах белую чашечку в руке капитана. Нежные звуки и этот закат среди гор должны были успокаивать душу, но Левушка чувствовал, с музыкой что-то не ладится. Она уходила из-под контроля. Она выдавала невысказанную обиду, и он ничего не мог с этим сделать. Левушка понимал, у Ермака могли быть серьезные основания молчать о своем генераторе, пока на Земле и в Галактике действуют авантюристы: трудно даже представить, что натворит негодяй, завладевший ГКСЛ. Но было досадно: Ермак только что назвал его рохлей. Скрипач без него это знал. Он искал утешения в музыке. Но звуки не в состоянии дать человеку недостающей уверенности. Левушка много думал о Генераторе Комплекса Сверхличности и постепенно убедил себя в том, что даже короткое обладание ГКСЛ могло бы сделать его другим человеком. Он долго мучился, не решаясь обратиться к старому другу. И вот сегодня, по его приглашению прилетев на корабль, нечаянно все испортил. Это был очередной конфуз. Складываясь вместе, подобные неприятности только усиливали его неуверенность. Каминский не смотрел в лицо капитана, предпочитая созерцать чашечку кофе в его руке. Было стыдно и казалось, Ермак это чувствует по жалобным взвизгам вплетавшимся в пение скрипки. Потом эта чашечка выпала из поля зрения. Музыка быстро разлаживалась. Заключительный аккорд прозвучал чудовищным диссонансом. И, вдруг, Левушка снова увидел ее... Возле кресла в бурой лужице кофе блестели фарфоровые осколки. Все это будто просвечивало сквозь гнутые стекла. Снизу, вспучиваясь, надвигалась палуба.. Падая, музыкант успел поднять скрипку над головой, но сознание потерял раньше, чем тело коснулось пола.

* * *

Каминский очнулся не сразу. Сначала сквозь гул в ушах донеслись голоса. - Герд, я же просил, не давать такой концентрации газа! - ворчал бархатный баритон. - Они у тебя чуть не сдохли. А этот до сих пор не очухается! - Попробуй угадай, сколько им надо! - отвечал хриплый бас. - Лучше бы, шеф, я их совсем уморил. Не скажут они, где запрятали Гексиль! - Не Гексиль, а ГКСЛ! Пора, Герд, запомнить - Генератор Комплекса Сверхличности! - Для меня это слишком мудрено! Шеф, а то, что мы подобрали около этой дохлятины, - случайно не Гексиль? - Господи, Герд, - это скрипка! - Оружие что ли такое? - Да нет! Инструмент музыкальный! - Ладно, мы тоже кое в чем смыслим! Гляньте-ка, дохленький ожил! Каминский открыл глаза. Поднял голову, хотел повернуться... и обнаружил, что связан. - Освободи его, Герд! - командовал бритоголовый франт. - Вилли только чуть-чуть опоздал скрутить одного, а теперь - без зубов. - Этот не страшен. Он - гость и скорее всего музыкант. А они берегут свои руки. - Все-то вы знаете, шеф, - польстил Герд и, расстегнув на груди лямки, бухнул на стол тяжелую. аппаратуру. - "Носильщик!" - догадался Каминский, разглядывая рыжебородого великана. Вот какие они - "хроноястребы"! Герд выхватил нож и ловким движением рассек на руках и ногах музыканта ремни. - Помоги ему встать! - сказал шеф. - Я сам, - подал голос Левушка и встал на отекшие ноги. - Видите, шеф, он сам! - загоготал "носильщик". - Рад ведь, что жив, чертяка! - усмехнулся шеф, обращаясь к пленнику. Вижу, что рад! Все в твоих руках. Не глухой ведь. Уловил, что нам надо? Если скажешь, где спрятан ГКСЛ, сохраним жизнь тебе и всему экипажу. Хотя, признаться, кое-кто из них этого и не заслуживает. Я человек дела, условимся говорить на чистоту. - Ермак сказал, - чистосердечно признался Левушка, - что ГКСЛ - выдумка "хроноястребов". - Врешь, скотина! - заревел Герд и нанес удар снизу в челюсть не сильный, но достаточный, чтобы свалить человека, который и без того едва держится на ногах. Падая, Каминский перелетел через кресло и застрял головою вниз между креслом и переборкой. Кровь прилила к лицу. Он задыхался, шарил руками, чувствуя, что самому не выбраться. - Напрасно ты его... - упрекнул шеф. - Такие врать не будут. Их этому не учили. Дай-ка ему, Герд, скрипочку. Каминский смотрел на перевернутый мир, с трудом узнавая кают-компанию корабля. Он видел незнакомые лица. Его разглядывали. Чьи-то ноги поднимали пыль перед его носом. Левушка чувствовал себя скверно, он до сих пор не мог свыкнуться со своим уникальным талантом попадать в передряги. Кто-то отодвинул кресло, и скрипач плюхнулся на пол, чуть не свернув себе шею. Кают-компания задрожала от хохота. Каминский еще лежал за креслом, когда раздался грохот. Левушка вздрогнул. Что-то просвистело у самых губ. Кресло качнулось. В отверстие лопнувшей обшивки вылез пухопласт. Пыль ударила в нос, и музыкант громко чихнул. Последовал новый взрыв хохота, а затем - и новые выстрелы. В руках "хроноястребов" сверкали маленькие Г-образные штучки - пистолеты. Левушка уже видел такие в Музее Варварства. Стрелок должен был прицелиться и нажать рычажок - из трубки вырывалась затвердевшая капля цветного металла, способная причинить смертельную травму. Музыкант вздрагивал при каждом выстреле, хотя и догадывался, что с ним забавляются. Происходящее казалось ему нереальным. Когда, наконец, он выбрался из-за кресла - затравленный с больной головой, кто-то пнул его сзади ботинком. Левушка обернулся и увидел трясущегося от хохота Герда. "Носильщик" протягивал ему инструмент и смычок. - Молчать! - вдруг скомандовал шеф. В углу еще кто-то хихикал. - Заткните вонючие глотки! Вам представился случай послушать настоящую музыку! Начинайте, маэстро! Левушка поднял скрипку, и она заплакала у него, как обиженное дитя. Он старался найти мотив, способный остановить разговоры, которые вопреки воле шефа так и не стихли. Кончилось тем, что рассмеялась сама скрипка. Она не привыкла выполнять маневры, продиктованные здравым смыслом. Она смеялась над музыкантом и говорила, что только в сказочках волшебными звуками зачаровывают злодеев и крыс. Он словно разучился играть. Да это была уже не игра - он просто оттягивал время, чувствуя, что его не слушают. Даже шеф забыл, что собирался изображать из себя меломана и громко разговаривал с Гердом. - Эта пиликалка действует мне на нервы! - признался "носильщик". - Ты прав, музыкант из него никудышный. Он - безвольный слизняк... Как раз то, что нам нужно. - Я из него душу вытрясу! - Лишний труд. - Значит скрутить и отправить в трюм к остальным? - Он прибежит туда своим ходом. - А он не захочет удрать? - У нас есть глаза. Пусть экипаж корабля считает, что мы его не принимаем всерьез и держим за клоуна... Догадываешься, что это может нам дать? - Шеф, не такой уж я глупый! Наверняка они захотят его подучить принести Генератор... - Вот именно! Пираты разговаривали о Каминском, словно он не мог их понять. Наконец, шеф вырвал у Левушки скрипку и объявил: "Давно не слышал я музыки, но и это не музыка! - он поднял инструмент и опустил его с силой на голову музыканта, а то, что осталось в руке, брезгливо швырнул под стол. "Носильщик" же подобрал смычок и сделал им шутовской выпад. Удар пришелся в солнечное сплетение. Левушка скорчился и долго, не мог вздохнуть.

* * *

Споткнувшись, Каминский упал грудью на палубу трюма. Он не мог сдержать слезы бессилия, словно что-то в нем прорвалось, давая выход отчаянию. Вокруг него лежали связанные по рукам и ногам члены патрульного экипажа. - Негодяи, они били его! - вскрикнул Левушка. Склонившись над капитаном, он достал платок, чтобы вытереть кровь на лице Ермака. Капитан приоткрыл глаза и тихо сказал: "Ну, что, старина, попал из-за нас в переплет?" - Тебе больно? - спросил Каминский. - Мне чудно, - ответил Ермак. - Слегка, правда, режет проволочка... Но терпеть можно. - Ермак, ты из-за меня не воспользовался ГКСЛ? "Ястребы" уже спрашивали про генератор! - Догадываюсь... - Видишь, они даже не связали меня. Кто я для них? Просто псих! - Превосходная характеристика! Левушка, если из человека убрать психа, что остается? - Они хотят с моей помощью выведать, где спрятан ГКСЛ. Они и мысли не допускают, что я могу сам им воспользоваться... По-моему это наш единственный шанс! - Каминский чувствовал нарастающее волнение. Но капитан молчал. - Ты слышишь меня? Теперь нас может спасти только чудо! - Наверно, ты прав, - отозвался Ермак. - Я должен был это предвидеть... Каминскому показалось, что друг колеблется, не решаясь переступить запрет. - Время уходит! - торопил музыкант. - Надо действовать! - Боже мой, Левушка, честное слово, ты, как ребенок... - капитан улыбался сквозь боль. Но Каминского взорвало: "Неужели в такую минуту ты будешь морочить мне голову сказками о призовых кофемолках? - Кофейных мельницах... - поправил Ермак. - Разве это теперь имеет значение?! - сердился Каминский. - Это всегда имеет значение... - спокойно ответил Ермак. - Но ты прав: сейчас нас, действительно, может спасти только чудо. - Чудо ГКСЛ! - настаивал музыкант. - Пусть будет по-твоему, - наконец, согласился Ермак. - Слушай внимательно...

* * *

Когда Левушка выглянул из трюма, ястреба, сторожившего пленников не было видно. Музыкант не оглядывался по сторонам: человеку не от мира сего не свойственно осторожничать. Он был уверен: пираты скрытно за ним наблюдают. Услышав осторожные шаги за спиной, Каминский даже обрадовался: эти люди в точности следовали программе, заданной Ермаком. - Способность организовывать обстоятельства - считал Левушка, - сродни композиторскому таланту: у жизни, как и у музыки должна быть своя партитура. Во всяком случае, за преследователей своих Каминский не беспокоился, в какой-то мере он даже чувствовал себя здесь соавтором. Опасение вызывал другой персонаж, встреча с которым ему предстояла. Скрипач шел заранее выбранным маршрутом, он ждал и одновременно боялся того, что сейчас случится. Шли минуты. Он миновал уже не один поворот, но никто его не встречал. Левушка начал тревожиться: важная часть программы не вытанцовывалась, и он снова не знал, как быть. Повернув в самый темный проход, он невольно замедлил шаги и весь сжался, еще никого не увидев, он уже чувствовал, здесь кто-то есть. Каминский боялся, что вскрикнет, когда его схватят. Но об этом не стоило беспокоиться: ему плотно зажали рот и крепко скрутили руки. "Ястреб", который остановил его около ниши, мог быть кем угодно и в том, что им оказался рыжебородый "носильщик" не было ничего удивительного. Ермак был прав, предвидя, что кто-то из них захочет быть первым. - Сверну шею! - зловеще рычал Герд. - Говори, где Гексиль! - Каминский застонал от боли. - Хуже будет! - предупредил "Ястреб" - Говори! Мастерская... произнес, задыхаясь, Левушка - коридор номер пять... десятая комната... - Тихо! - приказал Герд и прислушавшись заторопил. - Говори, где искать в мастерской? Ну! - Я скажу... Левушка тянул время. Он знал, его жизнь зависела от того, успеют ли те, кто шел сзади достичь поворота. - Отпустите руку! - попросил он. - Больно же, слышите? Там... в левом углу - желтый сейф... В следующую секунду музыкант полетел в нишу. Почти одновременно раздались два выстрела. Герд прижался к стене. Его пистолет прогремел у самого уха Каминского. На ходу разряжая в преследователей оружие, "носильщик" в несколько прыжков достиг следующего поворота. За ним мимо ниши проскочили трое. Выстрелы удалялись. Каминский слышал, как по всему кораблю распространялась эпидемия перестрелки. Теперь он мог чувствовать себя в относительной безопасности. По крайней мере за ним уже не следили. Прижимаясь к стенам и прячась в ниши, он продолжал путь. Скорее всего выход из корабля больше не охранялся и можно было уйти. Но у Каминского был другой план. Он приближался к жилому отсеку и чувствовал, как нарастает волнение. Такое бывало с ним в лучшие моменты импровизаций, когда, наконец, намечался прорыв к ускользающей музыкальной жемчужине. Он был уже рядом с заветной дверью, когда над головой просвистела пуля. - Стой! - закричали сзади. Выстрелы грохотали один за другим. Погоня была совсем рядом. Каминский повернул ручку и бросил свое тело внутрь капитанской каюты. Щелкнув дверным запором, он отскочил в сторону. - Открывай! - заорали снаружи. Пуля пробила дверь, чиркнула по стене и обессилевшая подкатилась к разбитой кофейной чашечке. Что-то тяжелое ударилось в дверь. - Спокойно! - приказал себе Левушка и, подождав, когда унялось сердцебиение, подошел к любимому креслу Ермака. Рядом находился шкафчик с кофейными принадлежностями. Левушка, не торопясь, открыл его дверцу... и сразу увидел то, что искал: на самом верху стояла изящная перламутровая коробочка с резной рукояткой для переноски. На крышке выступали две капельных кнопки - красная и зеленая. Музыкант снял коробочку с полки, закрыл шкафчик и минуту стоял неподвижно, слушая, как трещит под ударами дверь и от бурных проклятий содрогается воздух. Коробочка была совсем легкой. Держа ее в правой руке, большим пальцем Каминский нажал зеленую кнопку и, ощутив едва уловимую дрожь, выпрямился и расправил грудь: одновременно с вибрацией растекались по телу горячие волны. То было удивительное состояние - похожее на то, какое приходило к нему в минуты высочайшего подъема. В первый момент слегка закружилась голова. Но потом стало легче дышать и двигаться. Тело будто спрессовывалось в быстрый и невесомый, как солнечный зайчик, сгусток энергии. То, что чувствовал Левушка невозможно было назвать ощущением полной свободы - он испытывал вдохновение и вместе с тем - чувство небывалой ответственности. Он приблизился к двери и откинул защелку, разогнавшийся "ястреб" влетел в каюту. Но для Каминского так изменился теперь весь характер событий, что движения нападавшего показались ему замедленными: пират будто парил в воздухе, а затем голова его нежно уткнулась в массивную ножку стола. Другой громила, походивший на общипанного петушка, размахивал в коридоре оружием и брызгал слюною, исторгая проклятия. - У тебя последний патрон. Не промахнись, - посоветовал Левушка и направился мимо него в кают-компанию. "Ястреб" захлопнул рот, а, заметив в руках музыканта коробочку, начал пятиться, целясь из пистолета. Каминский мог прочесть мысли этого человечка - благо их было немного. Пират рассуждал приблизительно так: "Спокойствие музыканта свидетельствует, что в руках у него ГКСЛ. Если я выстрелю, и музыкант упадет, значит про ГКСЛ врали. Если я выстрелю и музыкант уцелеет, он прикончит меня. Если же я не выстрелю, я никогда не узнаю, что за штуку он держит в руках. Выстрелить проще всего - стоит только нажать на спуск. Мой палец распух и зудит от желания выпустить пулю!" Он выстрелил, когда музыкант подошел к развилке. Пуля свистнула возле самого уха. Не повернув головы, Каминский представил себе, как налетчик, отбросив оружие, в ужасе взялся за голову. "Все в порядке, - подумал он о пирате - теперь ты будешь моим глашатаем".

* * *

В кают-компании около хроно-аппаратуры собрался чуть ли не весь "ястребиный косяк", - настрелялись, набегались... вздумали посовещаться. - Смотрите, кто к нам пожаловал? - шеф поднимался с кресла навстречу Каминскому. - А уж мы-то его обыскались! - Сам, гад, пришел! - рычал Герд, потирая руки. Бандиты подняли гвалт. В коридоре за спиною Каминского застучали шаги. "Мой глашатай" - подумал скрипач, давая дорогу. Ястреб ворвался, по птичьи крича и указывая на Левушку пальцем: "ГКСЛ! ГКСЛ! У него - генератор!" - размахивая руками, как крыльями, пират выскочил в дверь напротив, но еще долго в кают-компании слышали его выкрики. Шайка оцепенела. - Оружие на стол! - приказал музыкант. Налетчики вяло зашевелились, выполняя приказ. Когда на столе, рядом с хроноаппаратурой выросла груда экспонатов Музея Варварства, Левушка, чтобы уменьшить соблазн, дал команду: "Пять шагов от стола!" Не подчинился только "носильщик". Он остался на месте, как завороженный, не в силах отвести глаз от орудий смерти... Неожиданно Герд схватил со стола пистолет и бросился к двери. Каминский настиг его в два прыжка и вцепился в загривок. Герд закричал, падая на спину. Он ударился с такой силою, что палуба загудела. Оружие выскользнуло у него из руки, стукнувшись подлетело, как мячик. Левушка поймал пистолет на лету. Он не успел почувствовать страха, обнаружив, что выпустил в прыжке ГКСЛ. Перламутровая коробочка отлетела на середину каюты. Кошачий бросок шефа был остановлен направленным ему в лоб пистолетом. Шеф рыча отступил. - Убей меня! Живым все равно не дамся! - кричал Герд и в ярости бил головой о палубу. - Свяжите его, чтобы не покалечился., - распорядился скрипач, поднимая с пола коробочку. Спустя минуту, бросив в кресло связанного по рукам и ногам Герда, три пирата послушно вытянулись перед Левушкой. - Ничего не скажешь, - похвалил музыкант. - Это у вас получается. А теперь, вы трое - марш в трюм! Освободить экипаж и ждать моих указаний! Не пытайтесь удрать - я достану из-под земли! Что стоите? Вперед! Тройку "ястребов" точно сдуло ветром. Остальные замерли там, где стояли. - У меня даже речь изменилась, - с удивление отметил скрипач, - стала резкой, какой-то чужой. Видимо в жизни, как в музыке, сила требует для выражения, своего языка. Но главное даже не в этом... - Послушайте, что я скажу! - обратился он к "хроноястребам" - ГКСЛ совершенно не то, что вы думаете. Его невозможно использовать людям во вред. Вместе с могуществом генератор навязывает программу добра. - А разве мы против? - подал голос шеф. - ГКСЛ нам нужен, чтобы делать добро. Исключительно! Только люди этого не понимают и преследуют нас, словно мы им враги... - Кончай брехать, шеф! - оборвал его Герд. Противно слушать! Все равно тебе не поверят. Я скажу честно: дайте мне Гексиль, и вы все у меня запляшете!. - Развяжите его! - приказал Левушка. А когда "носильщика" развязали, вдруг объявил: - Сейчас я дам ему ГКСЛ! - Музыкант, что ты выдумал?! - заволновался шеф. - Не дури! Он же зверь! Он перережет нам глотки! - Он был откровенен, а это многого стоит, - возразил Каминский. - Слыхал, шеф? - веселился Герд. - Выходит я больше стою, чем ты со своей трепатней! - Берегись, Герд! - кричал шеф. Ты закоснел в своей злобе! ГКСЛ разорвет твою душу! Ты сдохнешь, как бешеный пес, едва прикоснешься к коробке! - Шеф, ты чего!? - удивился Герд - поверил будто бы Гексиль делает добренькими?! - А я знал это раньше, - признался главарь. - Знал и молчал?! - вопил Герд. - Вы свободны! - объявил Левушка и протянул великану перламутровую коробочку. - Получите! - Нет! - закричал Герд, извиваясь в кресле и пряча руки за спину. - Пошел прочь! Прочь! - Да берите же! - настаивал Левушка. Он почти положил аппарат на колени "ястреба". "А-а-а!" - зашелся в нечеловеческом крике "носильщик", будто его обожгли раскаленным железом. Каминский застыл пораженный. - Не в коня корм, - объяснил шеф. - Не волнуйтесь, он скоро очухается. Только, пожалуйста, не предлагайте эту штуковину мне. - Он приблизился к креслу и несколько раз ударил Герда по толстым щекам. "Носильщик" отдернул голову и захлопал глазами. - Чего вы боитесь? - спросил Каминский. - Вы, кажется, собирались делать добро? - Я уже тут кое-что сделал... - вымолвил шеф, указывая на приходящего в чувство "носильщика". - Но мне еще хочется жить.

* * *

Спустя час, когда экипаж корабля уступил место в трюме "косяку хроноястребов", Левушка зашел к капитану, вернуть "генератор". Он нажал красную кнопочку и убедился, что вибрация кончилась. - Я выключил, можешь не проверять, - сказал музыкант. - Левушка, милый, - ответил Ермак, принимая коробочку и доставая из шкафа тарелку, - сегодня я убедился, какой ты великий артист! - Утром ты это уже говорил - напомнил Каминский. - И опять повторю! - продолжал капитан, отвинчивая крышку прибора. Когда, казалось, уже ничего не могло нас спасти, ты явился к нам в трюм, и я понял: мы спасены! - Еще бы... у нас - генератор, - сказал музыкант и вскрикнул. - Зачем ты ломаешь его!? - Я ничего не ломаю. - смеялся Ермак, высыпая в тарелочку бурую массу. Каюта наполнилась ароматом. - Левушка, ты настоящий художник! Ты был убедителен, потому что сначала смог убедить сам себя... - говорил капитан, ставя крышку на место. Принимай наш подарок! А знаешь, маэстро, что ты держишь в руках! На последнем межгалактическом конкурсе эта кофейная мельница принесла мне Гран При!

Рига 1971