До работы оставалось два часа, мы спустились на набережную, перекусили в кафе и пошли гулять. Призовой тир привлёк наше внимание, вспоминая стрельбу с отцом по пустым банкам, решил проверить, насколько же я меткий стрелок. Два десятка выстрелов, ещё десяток сделала Лиза — утешительный приз у нас в руках. Два брелка для ключей у нас в кармане.

Лиза шла впереди, терзая сладкую вату на палочке. Она любила сладкое, а я любил искреннюю радость. Лёгкое полосатое платье обтягивало фигуру, подчёркивая каждый сантиметр загорелого тела. Мне доставляло удовольствие рассматривать её со стороны: загорелые прямые ноги, упругая крепкая попа, аккуратная грудь и тонкие руки с длинными пальцами. Платья на ней всегда отлично смотрелись, они становились бронёй, которая умножала достоинства, скрывая любые недочёты. Я не знал, какие чувства испытываю к ней. Любовь? Не знаю. Что вообще такое любовь? Зачем нам столько правил любви, если никто так и не узнал, как может любить другой человек? Любовь — это всего лишь слово, ибо чувства, которые испытываешь ты, больше никто не сможет испытать. Я могу любить её сейчас, а через час ненавидеть, через два презирать, а вечером желать. Так когда я люблю по-настоящему? Или за один день можно разлюбить и снова влюбиться? Слова, их определения создают рамки, не имеющие отношения к истинным чувствам и эмоциям. Мы боимся того, что не можешь объяснить, поэтому хватаемся за словарь.

В три часа зал был пуст, Арчи с Леной отдыхали на пляже, а мы вычитывали составы коктейлей в интернете.

— Можно следующий столик будет мой? — Она взяла разнос в руки и попыталась удержать его на трёх пальцах.

— Зачем это тебе? — Я забрал разнос.

— Хочу попробовать. А тебе жалко, что ли? — Разнос снова у неё в руках.

— Нет, просто это тебе не коктейли за баром делать.

— Ой, ну то было давно. — Наша первая встреча уколола сердце. — Ну так? Следующий мой?

— Без проблем.

Молодая семейка из четырёх человек оставила на чай триста рублей. Лиза вошла в азарт и взяла ещё два столика. К пяти часам она заработала тысячу рублей.

— В чём же секрет? — спросил Арчи, надевая фартук.

— В улыбке, мой дорогой друг, только и всего. — Оставив разнос, прыгнув на барный стул — протянула руку.

— Чего вам, миледи? — натирая стакан, произнёс я.

— Вина мне, да побольше. — Сотки упали на стол. — Ах да, — театральная игра, — Если хотите, чтобы я оставила чаевых — улыбайтесь, молодой человек. — Смех, как дробь барабана, донёсся из груди.

— Уберите ваши деньги, сегодня бар бесплатный.

В половину шестого волны достигли своего предела, создавая иллюзию дождя в открытом зале. Вода заливала несколько столиков, стоявших ближе всех к краю. Волны разбивались и превращались в фонтан. Прекрасное зрелище распалило в нас желание купаться. Оставив зал на Лизу с Леной, мы переоделись и выбежали на пирс. Прыжок, затем ещё. Как маленькие дети, мы ныряли под волны, на волны, брали разносы и пытались стать сёрферами (я утопил один разнос), прыгали с перил кафе, пока никого не было, играли в заказного, создавая, как нам казалось, новые изощрённые движения в полёте. Ветер избивал мокрые тела, принуждая нас оставаться в воде. Неподалёку от нас плыла утка.

— Смотри, утка! — крикнул Арчи. — Давай поймаем.

— Давай, — ответил я.

Два водолаза принялись за операцию по поимке утки. Казалось, осталось совсем немного, но каждый раз она уходила всё дальше. Раскачиваясь на волнах, она почти не прилагала никаких усилий, чтобы уйти от погони. Плыть против волн было нелегко, вода попадала в рот, оставляя привкус соли на языке. Зайдя с разных сторон, сокращая радиус побега, приближаясь к цели как можно осторожней, мы намеревались сделать последний рывок, однако утка нырнула под воду и пропала из виду. Поиски не дали никаких результатов, нас несло к берегу, шторм усилился, и ухватиться за лестницу стало трудной задачей, волны подкидывали меня, словно поплавок в дождливую погоду. Третья попытка завершилась успехами — моряки вернулись на сушу.

Вечером девчонки ушли отдыхать в номер, Арчи провёл их, прихватив с собой ракетки и теннисный мячик, который одолжил у официантов из «Санта-Барбары». Мы договорились после работы пойти на корт в санатории.

Я вышел покурить, кресло оказалось занято Натахой, рядом Катя с Надей.

— Ну что? Завтра Барские приезжают, готовьтесь, мальчики, — говорит Катя, скрестив руки на груди.

— Кто?

— Хозяева! Эти козлы приезжают! — взрывается Надя, разгоняя кровь по телу. — Я точно уеду, они меня завтра за***т, я не готова это терпеть. Лучше домой, спокойно, хорошо дома. Дома ждут, там яблоки и пацаны.

— Надя, успокойся! Завтра все будем тут летать! — говорит Натаха, покуривая сигарету. — Сколько мне завтра готовить, ты не подумала? Валить решила. Мы все в одной лодке.

— Ага, тебе, Наташа, легко сказать, они тебя любят, а на меня завтра будут за каждую мелочь орать! Сколько можно это терпеть?! — Надя достала сигарету и уже была готова её жевать, забыв про истинное назначение табака.

— Всё так плохо? — спросил я.

— ДА! — закричала Надя.

— Та нет, — ответила Натаха, — просто Максимыч, когда нажрётся, то доеб***ется до всех от нечего делать. Ну и друзья его, человек двенадцать. Эх, опять завтра готовить изысканные блюда для свиней.

— Ох, — завопила Надя, — пойду толчки проверю, не хочу завтра получать.

— Отполируй до блеска! — крикнула вдогонку Натаха.

— Мне завтра тоже будет весело, — произнесла Катя. — Выручка по двадцать тысяч уже какую неделю. Пусть закрывают всё к чертям. Не хочу завтра это всё выслушивать. Будто я виновата, что людей нет?! — Она посмотрела на нас, ожидая добрых слов. — Проклятая выручка. За что…

Люди, которые ещё вчера кричали об ущемлении своих прав, о том, что им плевать на всё, они готовы бросить поганое место, уехать домой, сегодня боятся кары собственных обидчиков. Вместо того чтобы завтра послать всех и вся, они будут готовиться к выговору и оскорблениям, уповая на то, что вчера было не так плохо. Ненавидеть начальство и бояться его — самое мерзкое дело. Ты вроде не держишься за работу, хочешь уйти, однако всё равно переживаешь и волнуешься за то, что тебя убивает ежедневно. Чем больше мы боимся, тем чаще выступаем с критикой за спиной. Мы рады коллективному страху, рады, что мы не одни. Знаем — мы заслуживаем похвалы за проделанную работу, но ждём кнута. В этом вся проблема, проблема в готовности к худшему, поэтому смирение приходит слишком быстро. Никакого бунта, лишь покорность с оскалом в закрытом рту. Изгоняем радость, чтобы освободить место для боли.

Перед закрытием пришёл постоянный клиент Арчи с женой. Они заказали селёдку с картошкой, бутылку водки и томатный сок. Вид у них, как всегда, добродушный, старики на пенсии, влюблённые в жизнь и друг в друга. Такие люди редко попадались мне на пути. Жить и наслаждаться получается не у многих. Каждый раз Арчи вёл с ними динамичные беседы. В этот раз разговор зашёл о Ялте, где в этом году тьма туристов, забитые кафе, пляжи, укрытые человеческими тушками, и уличные шоу прямо посреди дороги. Какой бы ни был сезон, в Ялте всегда хватало туристов. Всех тянуло именно туда, ближе к чему? Мне нравился этот город, правда, найти что-то удивительное так и не удалось. «Ласточкино гнездо» не вызывало во мне никаких чувств. Возможно, всему виной школьные поездки, где главная задача состояла в том, чтобы сбежать от учителей и умудриться купить пива в киоске. В садах и дворцах нет величия того времени. Всё искусственно, человеческая рука уничтожает истинную красоту природы. Последнее место, впечатлявшее меня, это мыс Тарханкут на западной точке Крыма. Там величие мира. Когда ты чувствуешь себя на краю материка. Впереди загадочная свобода, а позади мёртвое прошлое. Пугающие скалы и подводный мир, прозрачная вода и пещеры. Дикость в современном мире, спрятавшаяся от людей. Полюбить мир легко, а вот сберечь его — совсем другое дело.

Никто из нас не умел играть в теннис. Подача — бег за мячом. Подача — удар, бег за мячом. Крики, споры и смех будили постояльцев санатория, они то и дело выбегали на балконы перекурить, обсудить и покричать на нас. Но никто не обращал внимания, игра продолжалась до тех пор, пока не вышел охранник и не выпер нас с корта за зелёный металлический забор, радуясь собственным полномочиям, он подгонял нас до ворот, не забывая постоянно ухмыляться. Освещённый четырьмя фонарями, корт скрылся за стеной из ступенек. Мы спускались вниз, перекидывая мячик друг другу, до тех пор пока не наткнулись на отель с открытым бассейном.

— Ребят, я всю жизнь мечтал это сделать! — сказал я, поравнявшись с отелем.

— Ты о чём? — сказал Арчи, девчонки остановились, держа ракетки в руках.

— Хочу нырнуть в бассейн.

— Да там тоже охрана, никто тебя не пустит, пошли, выпьешь лучше чего-нибудь. — Арчи уже хотел сделать шаг, но я стоял на своём.

— Да плевать, только нырнуть, выгонят так выгонят.

— Максим, пошли, оставь это, — сказала Лиза.

— Нет, девчонки, ждите у магазина. Дайте мне две минуты.

Они махнули рукой и продолжили спускаться дальше, Арчи остался, я скинул толстовку, футболку, шорты и трусы. Калитка была закрыта на защёлку с той стороны, открыть её оказалось просто.

Лёгкий скрип — путь открыт. Три, два, один… Я разбежался и прыгнул в бассейн. Прекрасное чувство полёта и падения в воду. Воздуха в лёгких хватало секунд на сорок, я проплыл под водой до края, затем обратно и вынырнул. Хлорированная вода попала в ноздри — высморкался. Бассейн был неглубокий — по плечо. Я ещё несколько раз погрузился под воду, затем выбежала администраторша.

— Молодой человек, в такое время купаться запрещено, — пропищала девушка в белой рубашке, короткой чёрной юбке и с рыжей косой до пояса. — Вы из какого номера?

— Почему запрещено? — Я проплыл до бортика.

— После одиннадцати нельзя, такие правила. — Руки в боки. — Так из какого вы номера?

— Как из какого? Тридцать третьего! — Первое число на уме.

— Тридцать третьего? Секунду, я проверю и принесу полотенце. — Она скрылась из виду, а я вылез из бассейна и направился к выходу.

— Какой срам! И не стыдно же ему! — крикнул кто-то из отеля. Я развернулся, поднял голову, но не смог найти хозяина слов.

— Спасибо, спасибо. — Похлопал в ладоши и сбежал.

Вытерся толстовкой, накинул вещи и достал сигарету, радуясь исполнению желания.

— Доволен? — спросил Арчи.

— Безусловно!

В номере стояла бутылка вина. Мы завалились в комнате у ребят, включили «В джазе только девушки», легли на кровать, ожидая Мэрилин Монро. Лиза прильнула головой к моей груди, я обнял её, чувствуя теплоту чужого тела. Стены скрывали внешний мир, словно ничего нет, ничего не должно быть. Мне хорошо с ней, к сожалению, всего лишь хорошо. Больше не горели кровавые реки, не рычал мотор, не тряслись руки и не сохли губы. Мне было просто хорошо, будто мы тысячу лет вместе. Приятно и больно одновременно. Пальцы правой руки гуляли по её рёбрам, взгляд на экран, правда, там ничего не видно. Я копался внутри, выкидывал всё из шкафа, срывал полки в поисках того самого. Где оно? Где, чёрт возьми, счастье? Почему не сейчас? Почему я не могу почувствовать его, когда всё настолько идеально? Вот она! Я могу прикоснуться, поцеловать, обнять, взглянуть в глаза, она со мной, не в прошлом, а здесь и сейчас. Столько ждать, думать, мечтать, чтобы в итоге было хорошо?! Кому нужно это чёртово «ХО-РО-ШО», когда хочется любить до уколов на языке. Насколько всё-таки жестока любовь, которая превращает сумасшедшее непредсказуемое пламя в маленький стабильный огонёк, живущий на газовых плитах.