В девять часов уже спустились первые гости. Я бегал от веника к кухне и бару. Катя просила прибраться в зале, Натаха нервничала из-за готовки завтраков до рабочей смены, а мне надо было сделать кофе и обновить бочку с пивом, ибо похмелье — дело тяжёлое. «Максим, подмети площадку!», «Максим, забирай блинчики!», «Максим, налей ты им уже пиво!», «Максим, Максим, Максим…». Где же доброе утро, когда оно так надо.

Два бокала прыгнули на стол к блондинке лет сорока с подкачанными губами и натянутой кожей на лице, она совсем забыла, что декольте пусть и вызывает восхищение благодаря золотой цепочке с кулоном, но открывает шею, где морщины, как кольца у пеньков, рисуют истинный возраст. Её дочь сделала пару глотков, а она расстреляла меня фразой «Ой, простите! Держите, это вам», тысяча рублей в фартуке и отвращение за ним.

Двери открыты — заходите. Пришла семейка со списком аллергий. Блины без масла, кофе без молока, яйца без желтка. Они всё говорили и говорили, а я записывал, думая о том, как бы успеть всё вынести, пока не остынет. Запары случались редко, поэтому тяжело было к ним привыкнуть. Единственное правило — расслабиться. Чем больше будет суеты, тем слаще проблемы.

После того как все гости пообедали, опохмелились пивом и выжрали пару бутылок водки — вышел Арчи. Он отпустил меня, сказав, что наберёт, если буду срочно нужен. Я прихватил двойной обед, забежал в магазин за соком и отправился в номер, радуясь нескольким свободным часам.

Мы перекусили, затем Лиза пошла в душ. Коробка из четырёх стен клонила в сон. Там, наверху солнце плавит людей, а в этом подвале прохладно и мрачно. По MTV крутили летние клипы: яркие, цветные, позитивные, «да будет жизнь в музыке». Глаза закрывались, я перестал ощущать тело, ещё немного, стоит только дотянуться.

— Ты чего это спать вздумал? — Лиза запрыгнула на меня.

— Десять минуток, а потом пойдём на пляж. — Я посмотрел ей в глаза, затем спустился ниже, она была в моей старой футболке и нижнем белье.

— Я уже была сегодня на пляже. Хочу кино и чуть-чуть вина. — Говоря это, она прищурилась, показывая мне пальцами, сколько это — «чуть-чуть».

— Мне сегодня ещё работать.

— А мы чуть-чуть. — Она улыбнулась и опустила руки мне на грудь.

Влажные волосы прядями качались вокруг лица. Я коснулся её щеки, она подалась вперёд. Вторая рука коснулась спины и спускалась ниже. Мы смотрели друг на друга, чувствуя желание. Лёгкий поцелуй, как касание ветра перед бурей, продолжительностью в несколько секунд. Мягкие губы, знакомый весенний запах духов на теле затапливал разум красным вином похоти. Как только наши губы разомкнулись, мы опустили ручник и рванули вперёд. Наша страсть разорвала старую футболку, выбила все ворота приличия, чтобы добраться до водопада наслаждения и безумия. В этот момент нам было абсолютно наплевать на мир за открытой дверью, на людей в отеле, на еду и вино, мы хотели только друг друга.

В пятнадцать минут шестого мы вышли на набережную, поблагодарив хозяйку отеля за то, что разрешила немного задержаться. Отдыхающие смеялись, пили, загорали и танцевали возле открытых баров, где монотонно работали коллеги по несчастью. Мы обменивались взглядами, кивая друг другу. Сейчас не наше время отдыха, мы будем веселиться после закрытия рабских контор. В одном из таких заведений мы заказали два коктейля навынос и присели на лавочку.

— Максим, мне надо ехать обратно, — сказала Лиза, устремив взгляд в морской экран.

— Когда?

— Послезавтра.

— Почему так рано?

— А какой смысл оставаться? Зачем это всё? — Она перевела взгляда на меня, ожидая ответа.

— Это был отличный отдых…

— Да, но что дальше?

Я не знал, что дальше.

— Не знаю… Сейчас всё хорошо, но ведь так не будет. Наступит день, когда мы снова будем ненавидеть друг друга.

— Думаешь, мы не изменились?

— Думаю, что буду любить тебя вечно на расстоянии выстрела.

— Пообещай мне провести ещё одно лето со мной. — Тихий смех, который убил лето внутри меня.

— Обещаю.

Мы допили коктейли и отправились в кафе.

На входе валялся Виталий Михайлович. Он обнимал собаку, которая вылизывала ему лысину. Собака, видимо, была голодной дворнягой, забежавшей перекусить чем-то. Я стал на проходе, за мной стояла Лиза, мы, онемев, смотрели на эту картину. Я увидел, как поднимается Арчи с летней площадки, и тут Барских кричит: «Стоять! Я куплю эту собаку, я куплю её. Сколько она стоит?! Я хочу её купить», пёс в испуге попытался освободиться, однако хватка у толстяка была отличная. После криков все сбежались и окружили пьяную тушу. Ирина Олеговна дала указания охраннику затолкать его в машину. Через полчаса кафе снова стало пустым.

Все выдохнули и заулыбались, даже Надя перестала ворчать, а попросила сделать ей «Голубую лагуну» и подать на стол. Это был праздник, мы остались одни, словно дети в огромном доме. Два, три столика уже не парили нас с Арчи, хотя на них мы заработали три тысячи. Девчонки заняли стол и только успевали делать заказы. Коктейли, коктейли, коктейли. К девяти часам не осталось гостей в зале, в кассе была неплохая выручка, и Катя разрешила закрыть кафе в десять. В двадцать минут десятого я вышел покурить, Арчи вышел со мной. Я решил взять выходной и провести целый день с Лизой перед отъездом. Напарник согласился, Лиза обрадовалась, а мне предстояло выбрать маршрут путешествия. Жребий пал на Алушту, Долину привидений.

Натаха позвала всех ужинать, мы закрыли кафе в половину, затем разместились за столом, накрытым превосходной едой: перепёлки, жареные креветки в соусе, сёмга, баранина, а напоследок парочка салатов и гарниры. Мы с Арчи организовали пиво с коктейлями. Чин-чин. Пьём только за нас.

— Послезавтра уже закрываемся, — произнесла Катя, подняв бокал, — теперь можно расслабиться.

— Наконец-то, — выкрикнула Надя, — можно на яблоки собираться!

— Выпьем за яблоки, — сказала Лиза.

— Салют.

После слов Кати у всех поднялось настроение. Дом, скоро домой. Кого-то ждала семья, кого-то огород и друзья, жена, а мне надо было найти собственную дорогу, ибо лето сгорело на глазах, превратилось в пепел и загаром осело на наших лицах. Лёгкость парила в этот пьяный вечер. Бокалы пива наполнялись, голоса становились громче, истории откровеннее. Нам осталось два дня, а за ними ничего. Сегодня праздник, а почему бы и нет?

Катя жаловалась на семейную жизнь, правда, по-доброму, смирившись и соскучившись по детям и мужу. Наташа строила планы на будущее, Арчи попивал фреш, Лиза внимательно слушала, а Надя с бокалом пива пританцовывала под музыку MTV. Кто-то попытался открыть дверь, постучал несколько раз — мы развели руками, давая понять — закрыты. Сегодня частная вечеринка, вход строго по фартукам.

Музыка громче, свет выключен, на сцене Надя, все остальные вышли перекурить. Насладиться сладостью вечернего воздуха, пропитанного морской солью. Тучи закрыли звёзды, предвещая тёплый дождь. Все прощались с работой, вспоминая прошлую жизнь. Они скучали по ней, всё начнётся заново. Сигарета дотлела, пора идти на танцпол.

Надя держала в одной руке бокал, во второй — пульт от телевизора, ставший микрофоном. На экране клип группы «Серебро», звук на максимум, но даже ему не справиться с Надиной глоткой: «Я перепутала, думала, что любовь. Но оказалось неправильно…» Это был вой раненой волчицы, мартовской кошки под виагрой, заводилы на стадионе, алкаша, доказывающего правоту, звук двигателя на первой передаче при скорости сто километров в час — это было больно.

Закончилась пьянка пятью телами, топчущими грязный кафель в зале, и одним зрителем, попивающим сок из трубочки за столом. Несколько минут на уборку, душ, перекур и сон. Лиза легла на соседнюю кровать, она протянула мне руку через дырку от стены в кровати. Это напомнило детство, когда нельзя было уснуть, не обняв на ночь маму. Волны напевали колыбельную через фрамугу, они привыкли засыпать вместе с ветром, не подчиняясь времени. Я крепко держал её руку, поглаживая указательный палец, в ответ она сжала кисть. Большой палец поднялся до лучевой кости, игра в буквы «Целую». Не знаю, поняла она или нет. Раньше мы любили эту игру. Когда всё начинается с поглаживания по спине, а потом пальцы начинают выводить слова. Угадав слово, она всегда тихо повторяла его и улыбалась. Удивительно, что настоящее общение происходит без слов. Касания, взгляды, жесты, мимика, дыхание — это правда. «Спокойной ночи», обнял руку.