Идти навстречу неизвестности было страшно. Холодный под стать дождю пот бежал по спине, оставляя противные мокрые полоски между лопатками, отчего Дэра то и дело передергивала плечами. Вскоре крайник заметил ее и перестал вырываться из сети, хорошо это или плохо — кайорана не знала. Не знала она и того, как именно происходит исцеление человека от демона. Биора, ее наставница в магии жизни, говорила, что нужно полностью отдаться инстинктам — они все сделают сами. Но как отдаться пресловутым инстинктам, если они в голос кричат: "руки в ноги и вперед отсюда, да не оглядывайся!"? Было страшно до ужаса, страшно до оторопи, страшно настолько, что каждый шаг давался ей невероятным усилием нам самой собой. Хотелось жить.

Дэра упрямо шагала навстречу неизвестности. Дождь заливал лицо, потому что капюшон она давно скинула — он мешал, уменьшая угол обзора. Девушка нервно облизывала мокрые губы, да порой стирала со лба вместе с холодными каплями мокрые пряди, норовящие залезть в глаза. До крайника осталось каких-то десяток шагов — целая пропасть, по ее скромному мнению. Дэра остановилась, нужно было подумать, нужно было успокоить сердцебиение. Она глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула, вдохнула, выдохнула. Но сердцу было все равно, оно по-прежнему продолжало считать себя птицей в сетке и отчаянно билось, стремясь на волю. Это было не просто плохо, это было паршиво. Девушка замерла, закрыв глаза.

Вот звонко стучат капли, разбиваясь о ветки деревьев, вот с глухим шлепком погружаются их сестры в собравшиеся на дороге лужи, вот в такт дождю бьется ее сердце и звучит дыхание. Вот неестественно ровно явно не вписываясь в привычную гармонию звуков дышит человек, в чьем теле засел крайник. Дыхание ровное, но хриплое, нездоровое. Какая-то часть ее существа зацепилась за последнюю мысль, начала ее раскручивать. И когда Дэра открыла глаза, на мир через нее смотрела сама стихия. Стихия Жизни. Казалось, что серебряные вертикальные зрачки на фоне сиреневой радужки глаза просто сияют. Крайник тоже заметил изменения, произошедшие с кайораной, и, забившись о сеть с новой силой, взвыл, моля хаос о пощаде.

Она не собиралась отпускать это противное ее сути существо, она вообще не отпускает свою добычу. Несколько стремительных шагов, и она уже внутри ловчей сети, ласково подманивает крайника. Тот жмется к сети, которая причиняет ему боль, но старается быть как можно дальше от нее. Глупое существо. Зачем длить свою агонию, если финал неизбежен? Она медленно, показывая себя во всей красе, подходит, ловит в ужасе застывшее существо за подбородок и накрывает его губы своими. Это не поцелуй, это не ласка и не удар, это другое. Она высасывает из него все до последней капли скверны, забирает демона себе, в себя. И на этом ее долг закончен, пусть теперь та, что призвала ее, разбирается сама.

Дэра очнулась, стоя посреди сети жизни и держа ничего не понимающего парня за подбородок. Красивый. Мельком отметило ее сознание и тут же вернулось к ней самой. Кайорана больше не видела в это человеке крайника. Но куда он мог деться? Догадка, последовавшая следом за этим мысленным вопросом, ей совсем не понравилась. Девушка прислушалась к себе и с ужасом обнаружила, что внутри нее, в районе солнечного сплетения, засело нечто. Оно было жадным и непрерывно тянуло ее силы к себе, уходящие, словно в бездну. Назвать это темным Дэра бы не смогла, это просто было другим, как кричала суть понимающей. Другим настолько, что смертоносно для любого живого существа в Кариане, а раз так, то его жизнь, стоит куда меньше его смерти. Как только убить крайника?

Жизнь и Свет, вспомнила она. Судя по всему, стихия Жизни уже сделала свое дело, осталось только призвать Свет. С этим всегда были проблемы, наследство матери не слишком-то жаждало ей подчиняться. А расслабиться как на грех у нее, конечно, не было никакой возможности. Кажется, парень начал приходить в себя и даже попытался сделать шаг к ней на встречу, Дэра запретила ему двигаться коротким жестом, а сама сосредоточилась на призыве стихии. Чтобы призвать Свет, его сначала нужно найти в себе. Но как это сделать, когда ты вся состоишь из страха, усталости и отвращения? Кайорана сосредоточилась и осторожно потянулась к своим детским воспоминаниям, если Свет не откликнется и на этот кусочек счастья в ее душе, то она пропала, ибо эти воспоминания достанутся крайнику.

Свет, казалось, взорвал ее изнутри. Он, рождаясь где-то в районе сердца, лился через слепо распахнутые глаза, струился с кончиков пальцев, капал с заплетенных в косы волос. А крайник внутри нее бился в агонии, причиняя кайоране невыразимую боль. Боль, которую она не могла даже выкричать из себя, потому что ее в этот момент не было, была лишь стихия. Был лишь Свет.

Когда стихия покинула ее, Дэра бессильно осела в дорожную грязь, не о чем не заботясь — сил не было. Она сняла истончившуюся сеть жизни и махнула рукой в сторону Леса, показывая, что все чисто. Кайораны не спешили к ним приближаться, зато парень развил бурную деятельность. Первым делом поднял ее из грязи на руки, не слушая никаких ее возражений. Впрочем, возражений было не много — сил на них у Дэриссы не было. Незнакомец не очень уверенным шагом, слегка пошатываясь, но отважно неся ее на руках, двинулся в сторону Эйтара. Это становилось забавным. Что же этому молодцу так нужно было в Кленовом лесу, что даже крайник не смог его сбить с пути? Интересно…

А парень ничего так, красивый. Черты лица крупные, но пропорциональные, ровные. Тяжелый подбородок и высокий лоб, прячущийся за мокрой кудрявящейся челкой. Глаза у незнакомца были темно-карие, теплые. В них осторожно пряталась потаенная пока улыбка. Что же он забыл в Эйтаре? Невесту или возлюбленную ищет?

У края Леса, за стеной величественных изумрудных кленов, их уже ждали. Тайкира держала под уздцы двух лошадей, Занва так вообще красовалась верхом. К чему бы это? Сердце вдруг неприятно заныло. Дэра посмотрела в глаза нежданному спасенному и тихо попросила опустить ее на землю. Ноги держали слабо, но показывать это кому-нибудь она не собиралась. Глаза в глаза. Сиреневые против черных. Тайкира первой отвела взгляд, значит, у нее появилось право задать несколько вопросов, прежде, чем их куда-то пошлют.

— Куда?

— К Совету. Они должны удостовериться, что с каждым из вас все нормально, — обвела из взглядом старшая кайорана.

— Зачем Занва?

— Присмотреть, — приятно осклабилась Тайкира.

— Понятно, — кивнула ей Дэра и повернулась к парню, — тебя как звать-то, чудо?

— Явальн, — ответил он на удивление ровным голосом.

— Явальн, — покатала она имя на языке. Ничего приятное. — Нас никто не спрашивает, чего мы хотим и можем. Так что по седлам, а уж все остальное — потом.

— Понял, госпожа, — склонил парень голову с потемневшими от набранной влаги волосами. Интересно, какого они цвета на самом деле? Дэре почему-то думалось, что он скорее беловолос, как кайорана до второй инициации, чем обладатель золотых кудрей.

— Дэрисса, а лучше Дэра. Среди кайоран нет господ и слуг, запомни это накрепко!

— Понял, Дэра, — кивнул он в ответ. И кайорана с самодовольством подумала: "Умный мальчик. Пригодиться!".

Стоило въехать в сам Эйтар, как дождь стал сразу куда милостивей, невольно вызвав у нее улыбку. Здесь был дом, здесь было хорошо. Пусть холодные капли залазят за шиворот, пусть мокрые ветки так и норовят хлестнуть по бокам и лицу, когда они вдруг решили скоротать путь и срезать через кусты. Пусть. Все равно она чувствовала, что дома. Истраченный резерв бойко наполнялся даруемой кленовым лесом силой. Отчего-то на душе было так хорошо, что хотелось смеяться и танцевать. Хотелось любить и быть любимой, хотелось отмерять время этой ночи поцелуями и жаркими сплетениями тел.

— Дэра! Дэра! — позвала ее ехавшая следом Занва.

— Что? — беззаботно улыбаясь, обернулась она на зов.

— Т-твои волосы! — кайорана указала рукой ей на спину.

Дэра перекинула недлинные косы на грудь и едва не закричала от удивления и ужаса. Ее волосы пылали яркими огненными языками. Впрочем, это занятие не вредило ни им, ни одежде кайораны. Как такое могло быть — оставалось загадкой. Дэра провела кончиками пальцев по волосам, и огонь тут же исчез, словно его и не было. Все удивительнее и удивительнее.

Кайорана прислушалась к себе и с удивлением обнаружила, что от нескромных желаний не осталось и следа, словно кто-то выжал из губки все лишнее, что она накопила. Не заставило себя ждать и осознание того, что только что здесь происходило. Она настолько утратила контроль над собой, после встреч со стихиями Жизни и Света, что совсем того нехотя, попала под власть Огня, который тут же отыгрался на ней за безответственность. Хорошо, что с ними ехала Занва, а то кто знает, до чего бы дошло это огненное помешательство?

Она устало потеребила кончики кос, прикидывая, когда они смогут предстать пред требовательными очами Хранящих. Выходило никак не раньше рассвета, значит, из-за них точно будут поднимать Совет, что, конечно же, серьезно испортит кайоранам-правительницам настроение. Ну, а расхлебывать все это, скорее всего, придется именно ей. Замечательная перспективка, ничего не скажешь! Дэра тряхнула мокрыми косами, впрочем, из-за дождя действие это было весьма бесполезным и пришпорила лошадь, посылая ее вдогонку Явальну.

Ехали молча, ветер и ночь не очень-то располагали к разговорам, тем более у каждого были свои думы, оставлять которые на потом было верхом самонадеянности. О чем думали Занва и Явальн, она не знала, зато с собой разобралась хорошенько. Первый поток безграничного счастья — это, судя по всему, откат после призвания Света, но вот со страстью получалось странно. Она бы вполне поняла такое состояние души, если бы до этого призывала чистое Пламя, но ведь нет! Пламенем она вообще не пользовалась, даже легчайших заклятий с его участием не плела не то, чтобы просить о помощи саму стихию. Словом, она никак не могла понять ловушку собственных сил, и это серьезно раздражало кайорану, вызывая невольные опасения, связанные с использованием чистых стихий. Ей как-то совсем не хотелось после какого-нибудь особо сложного ритуала оказаться в каком-нибудь не слишком удобном месте. Например, в постели первого встречного.

Во дворец сил они прибыли, когда небо уже просветлело и далеко на востоке солнце уже кокетливо выставляло свой бочок. Дождь к тому моменту тоже стих, оставив после себя в наследство грязь, лужи и тяжелый влажно-холодный воздух. Такой воздух всегда отчего-то напоминал ей гномов, крепко сбитых, мастеровых. Так и он был плотным, влажно заполнял сначала нос, потом все легкие, словно вдыхаешь туман-трудягу.

Дэра легко спрыгнула с седла, чувствуя, как по затекшим ногам начинает циркулировать кровь. Не слишком приятные ощущения, но ничего не поделаешь. Она с наслаждением покрутила головой, разминая шею, а заодно и присматривая за своими спутниками. Занва о чем-то шептала на ухо коням, значит, об их размещении можно не заботится, она обо всем позаботиться. Дэра бросила осторожный взгляд на парня. Явальн держался молодцом, плечи расправлены, подбородок задран — делает вид, что ничего не боится. Но ей-то было отчетливо видно, как поразили его огромные вечно горящие костры на площади перед Дворцом, да и сам он, судя по немного удивленному взгляду темных глаз мужчины, произвел неизгладимое впечатление. И было от чего. Несмотря на общую сырую серость и только что закончившийся дождь, Дворец Сил кружевной белоснежной полукороной обнимал главную прощать Эйтара, его сердце.

— Идем? — бросила она своим спутникам.

— Угу, — невесело усмехнулась Занва.

Ее роскошные черные волосы с зеленоватым отливом сейчас выглядели паклей наскоро заплетенной в косу, с одежды капало, да и сапоги немилосердно хлюпали. Явальн выглядел еще колоритнее, спутанные мокрые и грязные волосы, блестящие точно в лихорадке глаза и в дополнение образа местами порванная заляпанная грязью одежда. Да, дождь, конечно, постарался и смыл большую часть грязи, но выглядеть от этого парень стал лучше совсем не на много. О том, какое впечатление она производит сама, Дэра старалась не думать, чтобы лишний раз не расстраиваться.

— Что делать будем? Так пойдем? — спросила почему-то у нее Занва.

— А что я могу? — резонно вернула она вопрос кайоарне.

— Ну… у меня с бытовой магией совсем плохо — скорее сваримся, чем обсохнем. Я думала, может у тебя получше? — призналась ей девушка.

— Так, — скомандовала Дэра, видя, что Занва уже отпустила лошадей и те не спеша трусят в сторону общего выпаса. — Становитесь поближе, буду колдовать, — и показательно прищелкнула мгновенно увеличившимися по ее желанию зубами.

— А может не надо? — с тоской спросил Явальн.

— Надо! — решительно пресекла все попытки к дезертирству из стана подопытных Дэрисса.

Собственно, боялись они совершенно зря. Дэра не только качественно высушила одежду, никого не испепелив и не сварив, но даже создала небольшие мороки, так чтобы к Совету они явились не совсем уж последними оборванцами. По белоснежным мраморным ступеням подниматься всегда было несколько страшно, слишком уж велик был Дворец. Каждый из них старался ступать как можно тише, но все равно гулкие звуки шагов далеко разносил всегда гуляющий здесь ветер. В какой-то момент, где-то на середине подъема, ей непреодолимо захотелось остановиться, чтобы расправить плечи, развести руки в стороны и, став самим ветром, взлететь к светлеющим небесам. Ветриница бы смогла сделать что-то подобное, но не она. Если Дэра полностью отдаться любой из стихий, то другие, чьим покровительством она пренебрегла, вмиг разорвут в клочья и тело и душу.

— Дэра, — вовремя окликнула ее Занва, — ты идешь?

— Да, да, иду.

Она уже умудрилась отстать от своих спутников на две полные девятки ступенек, так что ей пришлось постараться, чтобы догнать их. Явальн о чем-то расспрашивал Занву, и та легко смеялась в ответ. Это хорошо, значит, в нем остался интерес к жизни, несмотря на то, что в его душе и теле побывал крайник. Дэра внимательно присмотрелась к своему спасенному, и едва не выругалась. Того, что она увидела в его ауре, просто не могло быть. Не могло быть в принципе! Потому что кайоранами рождаются только девочки, а этот… у Явальда аура была слишком похожа на ауру не прошедшей второй инициации кайораны! А еще он явно принадлежал к ее роду, роду Таннет, уж что-что, а кровные связи дочери Кленового Леса видят ничуть не хуже дриад. Но как такое возможно?!

Стоило им войти в Дворец Сил, как их тут же окликнула кайорана, являющаяся секретарем одной из Хранящих. Как не напрягала память Дэра, но все же не сумела вспомнить имя этой девушки с кровавыми волосами, украшенными тонкими золотыми косичками. Дир Лионс проводила их в один из залов, где обычно решались важные вопросы, не требующие нахождения Совета Хранящих в тронном зале.

— Рады видеть вас, — церемонно произнесла Хранящая Сумерек.

— Для нас честь быть здесь, — низко поклонившись, ответила за всех Занва, быстрее всех пришедшая в себя.

— Вы устали с дороги — присядьте, так будет удобнее вести беседу, — Юдана всегда была обходительной. Другие же Хранящие оставили за собой право молчать.

Они расселись по свободным местам. В своем кресле Дэра обнаружила плед и сочла это разрешающим знаком, тут же в него закуталась. Сразу стало теплее, захотелось снять куртку и остаться только в блузке и корсете. Мягкий полумрак и рожденные игрой огня на кончиках свечей, установленных в канделябрах вдоль стен, казалось, кружили, танцевали под слышимую только им музыку. Дэра так увлеклась созерцанием картин развешенных по стенам, так погрузилась в потрескивание свечей да легкий шелест тканей во время дыхание, что едва не сорвалась в медитацию.

— Дэрисса, — позвала ее хранящая Свет. — Ты сегодня позволила двум стихиям поочередно использовать себя, как проводник. Это очень серьезно, потому что другие стихии теперь имеют право потребовать для себя нечто подобное.

— Я уже поняла, — невесело ответила она, — Пламя уже.

— И ты сама справилась с наваждением?! — жадный взгляд Хранящей Огонь ей совсем не понравился.

— Да, — коротко и четко.

— Это замечательно! У тебя большой потенциал Дэрисса кай Омерис, — вклинилась в разговор Хранящая Смерть, — но я прекрасно вижу, власть тебя не интересует. Это тоже хорошо. А теперь можешь быть свободна, да и Занву с собой прихвати — у вас два выходных впереди.

— Что? — удивилась она. Дэре тоже хотелось узнать историю Явальна.

— С вами все в порядке, девушки, — Юдона произнесла это таким тоном, что было понятно — их выгоняют, — а вот с молодым человеком мы с удовольствием побеседуем. "Из огня да в полымя!" — подумалось Дэре, в ответ на это заявление Хранящей Сумерки. Парню попавшему в сферу интересов Совета она искренне сочувствала.

Дэра и Занва раскланялись со своими властительницами и тут же покинули Дворец. Дома ждал ранний завтрак или совсем поздний ужин, купель с восхитительно горячей водой и кровать. Сейчас им обеим казалось, что для полного счастья этого более чем достаточно.

На прохладном осеннем ветру шуршали листвой серебряные тополя. Под их сень пробивались озорные лучики восходящего солнца. В воздухе витал тонкий запах тины, воды и недавно распустившихся кувшинок. Сар был готов по первому знаку, намеку окунуться в прохладную воду, чтобы достать для возлюбленной цветы. Вот только Тьянэль предпочитала любоваться ими из далека, держа ар-эля за руку.

Это место для проведения обряда разделения судьбы выбрал отец Тьянэль, он и сам взялся за подготовку всего необходимого, дав наконец-то помолвленным шанс просто побыть вместе. И Сариэль с невестой активно этим шансом пользовались. Это удивительное по своей красоте поместье называлось "Соловьиным" и досталось Тайянуру в качестве наследства жены, матери Тьянэль. Леди Вьерина не интересовалась политикой в отличие от магии, вот и преподавала одну из дисциплин магической науки в Академии. Ти-ар-эль по секрету рассказывала, как списывала зубодробительные формулы у матушки на контрольных, пользуясь тем, что дражайшая родительница и не думала за ней приглядывать в такие моменты.

— Так ты, я слышу, бессовестно пользовалась своим положением! — рассмеялся он, обнимая прильнувшую девушку за плечи.

— Ага! — весело ответила она.

— Вот значит как, — Сар подхватил возлюбленную на руку и закружил, защекотал.

Они вели себя словно подростки, впервые влюбившиеся. Гуляли дни на пролет, держась за руку, разговаривали обо всем на свете и тысячами раз повторяли: люблю! Целовались в укромных местечках и притворно смущались, если кто-то их заставал за этим занятиям. Они просто были счастливы и не думали ни о чем.

Это утро началось удивительно, потому что их разбудил сам Тайянур. Ти-ар-эль быстро и четко объяснил, что ждет их не позднее чем через полчаса на дороге, ведущей от поместья в столицу. Это было удивительно, но Сариэль с Тьяной не стали ничего выспрашивать сейчас, а постарались не опоздать к назначенному тойши сроку. Они даже успели. И к своему удивлению обнаружили неподалеку от указанной им дороги на небольшой полянке. Ти-ар-эль был вооружен всем, что может потребоваться для создания картины, а перед ним стоял довольно внушительных размеров холст. В тени тополей было прохладно, поэтому Сар обнял возлюбленную, зная, какая та мерзлячка.

— Я вижу, вы готовы.

— Да, Тайянур, — ответил за обоих Сар. — Мы готовы.

— Тогда подойдите сюда, и помните, что назад дороги не будет, — в этот момент ти-ар-эль откровенно кривил душой, он знал, как минимум два способа разрыва связи эсн-тер, но говорить об этом молодым не собирался.

— Вся жизнь на двоих, все чувства поровну, одна смерть. Вы готовы к этому?

— Да! — кивнула отцу Тьяна.

— Да! — сжав тонкую ладошку, подтвердил свое решение Сариэль.

— Тогда приступим. Мне нужна ваша кровь, протяните мне ладони, — приказал им Тайянур. Вид при этом у ар-эля был серьезный и в какой-то мере торжественный.

Они, не раздумывая, выполнили приказ. И тут откуда-то из складок темной одежды ти-ар-эль извлек ритуальный нож и чашу. Сначала он от души полоснул Сариэля по ладони и тут де подставил чашу под капающую кровь. Когда Тайянуру показалось, что крови достаточно, он разрешил Сариэлю затянуть рану. А сам в это время проделал всю операцию еще раз только с ладонью своей дочери. Удивительно, когда его самого полоснули по руке, Сар не чувствовал боли, а вот когда нож коснулся нежной кожи возлюбленной его болью просто обожгло.

— Ты как? — шепнул он, когда Тьяне было разрешено заживить рану.

— Ничего, бывало и хуже, — неудачно отмахнулась она, потому как по блеску зеленых глаз Сариэля было понятно, что ей потом обязательно придется рассказать об этих "хуже". И рассказать правду.

— Тихо, дети. Сейчас мне понадобиться все концентрация.

Сар покрепче обнял возлюбленную, и они послушно замолчали. А вот Тайянур начал читать заклятье на неизвестном Сару языке. Сначала казалось, что маг просто шепчет, потом голос стал громче и как-то сильнее, а закончилось заклинание на высокой кричащей ноте. От этого все нарастающего звука в жилах стыла кровь, а когда заклятье окончилось, Сару показалось, что из него вышел весь воздух. Он стоял и бессмысленно открывал и закрывал рот, пытаясь наполнить легкие воздухом. К счастью, Тьяна чувствовала себя гораздо легче, так что хоть за нее ар-эль не волновался.

— Первая часть ритуала закончена, — заявил им Тайянур. Выглядел маг не важно, под глазами залегли темные тени, кожа словно посерела, а взгляд темных глаз стал каким-то тусклым.

— Как ты, отец? — обеспокоенно спросила его Тьяна, и Сар был полностью согласен с вопросом и тоном, которые использовала возлюбленная.

— Ничего. Вот проведем вторую часть, и все отдохнем, — слабо улыбнулся им ти-ар-эль. — И давайте-ка начнем уже.

— Что мы должны делать? — тут же откликнулся Сар.

— Почти ничего. Лишь позировать для картины, а дальше уж я сам.

— А где именно? — уже начав догадываться, спросил его Сар.

— На дороге, конечно. Единая дорога — она должна быть не только эфемерной, но и вполне реальной.

— Так интересно, отец! Ты мне потом обязательно расскажешь об этой магии, правда? — просительно заглянула в глаза ти-ар-эль, Тьяна.

— Конечно, милая, как-нибудь попозже я тебе покажу и эту магию.

— Спасибо, — на поднялась на цыпочки и чмокнула отца в щеку и тут же повернулась к Сару, — идем!

Они до самого вечера простояли на этой пресловутой дороге, то держась за руки, то в обнимку. Как ни странно, но Таянур вовсе не возражал против подобных перемещений. Он, вообще казалось, просто забыл о своих натурщиках. И только редкие цепкие взгляды, которые он бросал на них, говорили о том, что Тайянур помнит о них. Картину ти-ар-эль закончил лишь к закату, зато что это была за картина!

Сар неплохо разбирался в живописи, хотя и сам не очень-то увлекался подобным. Но эта картина была шедевром. Тайянуру удалось передать и то восторженное обожание, которое было между ним и Тьяной, и броскую обжигающую страсть, и нежность, и неверие в то, что это не сон. Сариэль долго стоял рассматривая широкую затейливую раму, которую изобразил на холсте ти-р-эль. Что-то подсказывало, что именно в ней заключена большая часть магии и волшебства, что ей они обязаны тому, что эсн-тер все же случился.

Ар-эль уже чувствовал как свои особо сильные эмоции Тьяны, а со временем эта связь должна была стать только сильнее, обширнее.

— Благодарю, — низко поклонился Сариэль Тайянура.

— Береги мою девочку, — услышал он в ответ.

— Спасибо, папа, — тихо и совершенно счастливо пропела "девочка". — Спасибо, что позволил. И спасибо, что все сделал сам. Для меня это очень важно.

— Я же люблю тебя, малышка, — сгребая девушку в объятия, ответил Тайянур. — Будь счастлива!

— Буду, — пообещала она.

— Будет, — пообещал ему Сариэль.

— Тогда, дети, пойдемте уже в дом, что-то я устал.

— А?

— Картину забери, Сар, а все остальное — оставь. Слуги уберут.

— Как скажешь, Тайянур.

Глупо было выяснять, кто из них старше. Ответ был очевиден. Глупо было спорить с тем, кто только что совершил для него чудо. Сариэль осторожно снял уже совершенно высохший холст с подставки и отправился в дом, вслед за Тайянуром и Тьяной. В душе крепла уверенность в том, что у них все будет хорошо, что счастье наконец-то поселится к его доме, так же как любовь поселилась в сердце.

Что и говорить, а выходной — это замечательно. И плевать на то, что ей пришлось вставать через пару часов, после того, как легла, потому что Таэнили по ней соскучилась. Плевать, что после быстрого умывания и еще более скоро завтрака ей пришлось гонять свою маленькую диар по всем азам ведения боя. Зато после обеда, который случился сам по себе ближе к вечеру, они усталые, но довольные отправились к сердцу Эйтара. Завтра они обязательно погуляют по лавкам и сделают себе какие-нибудь подарки. Малышке Таэнили хотелось сладостей и развлечений, Дэра же мечтала присмотреть себе куртку потеплее или даже кожух к зиме, а Альсе с Раэдиром как всегда было некогда.

Они шли по западной ленте. Холодный воздух раннего вечера хватал за носы, то и дело просыпающийся ветер, трепал косы Дэры, волосы малышки от этого были защищены шапкой, хотя надевать ее Таэнили отказывалась на отрез, но слово отцовское было крепче. Разрумянившаяся маленькая кайорана была словно небольшое шустрое солнышко, заглянувшее в Эйтар, надеясь найти в нем единомышленников. Дэра с удовольствием играла в салочки со своей маленькой диар и была просто отчаянно счастлива, хотя где-то на краю сознания плескалась мысль о том, что у нее мог бы быть сын… Ему сейчас было бы пять, если бы Шан не оказался такой правильной политической сволочью. Дэра прикусила губу, чтобы боль помогла быстрее справиться с раздражением. Не помогло, Аэни успела заметить ее изменившееся настроение.

— Рисса, что с тобой? — заботливо и в то же время забавно заглядывая ей в глаза снизу вверх, вопросила диар.

— Уже ничего, маленькая, уже ничего, — ответила она и постаралась выдавить из себя улыбку.

— У тебя глаза такие, словно ты смерть увидела, — прошептала маленькая кайорана. — Это страшно, Рисса!

— Прости меня, Аэни, ладно?

— Хорошо, если пообещаешь больше меня так не пугать!

— Постараюсь, малыш, — пообещала она, — а теперь давай-ка прибавим хода, что-то я совсем замерзла.

Они дошли до того места, что было неким подобием столицы в Эйтаре, а меж собой называлось сердцем. Во главе сердца, в отдалении от простых домов и лавок, укрывшись за огромной площадью с тремя вечногорящими кострами, возвышался Дворец Сил. Никто не знает, когда и кем он был построен. Кто-то говорит, что дворец подарил первой кайоране Андэмии великий маг ти-ар-эль, в чьих жилах текла и драконья кровь, пытаясь покорить сердце ветряной красавицы. Кто-то же утверждал, что Дворец родился вместе с самим миром и пробудился от песни Карианы. Третьи же молвили, словно Диоран, бог ниа-эль и воинов, прося прощение у первой кайораны, выстроил Дворец, в котором незазорно будет жить и богам.

Ей было все равно, кто отстроил Дворец. Главное, что он был и что жил, остальное лишь выверты Судьбы, до которых простым смертным лучше не дотрагиваться. Она вела свою диар за руку в сторону трактирной улицы, стоило снять комнату на ночь, чтобы завтра с третьими петухами уже выйти на ярморочный простор. Пусть сейчас она совсем не так велика и плодовита, как Осенняя, но все же, нужное они отыскать сумеют обязательно. Дэра долго выбирала заведение, в которое она будет проситься на постой. Да, денег у кайораны было предостаточно, но дело даже не в этом. Дэре банально хотелось выспаться, хотелось мягкой постели и теплого сбитня на ночь, а не пьяных полуночных концертов празднующих купцов.

Дэру привлекла вывеска "У Эдилы Марен", говорящая сама за себя. Если уж кайорана понимающая покой держит трактир, то это трактир высшей пробы и, разумеется, спокойный. Дэра улыбнулась своей маленькой диар и потянула ее за руку в сторону нужной двери. В трактире было светло и пахло пряными травами, выпечкой да березовыми дровами, полыхающими в камине. Дэра осмотрелась. Здесь было весьма многолюдно, но сидящие за столами ар-эль, гнома и прочие люди, подозрений не вызывали. Кажется, они попали именно туда, куда нужно.

Девушка подошла к стойке, за которой стояла высокая кайорана с каштаново-красными волосами. Дородная трактирщица мило ей улыбнулась и, пожелав удачи, поинтересовались, что же им надо. Вскоре Дэра уже расплатилась, расставшись с несколькими белыми полумесяцами, и, крепко держа Таэнили за руку, отправилась искать свободный столик.

— Ух ты, здорово! — выдала маленькая каойрана, когда они наконец-то сели. — Я еще ни разу не была в таких местах!

Ее диар с любопытством крутила головой по сторонам. Больше всего ее внимание привлекла, конечно, шкура огромного медведя висящая на стене рядом с камином. Девочка даже подергала ее за рукав и шепотом поинтересовалась, когда Дэра обратила на нее внимание:

— А она настоящая?

— Конечно, малыш, — улыбнулась кайорана.

— Мишку жалко, — захныкала ее диар.

— Это жизнь, Аэни, либо ты, либо тебя. У этого мишки совсем не маленькие клыки и когти, а физической силы и подавно больше. Так что он сам виноват в своей смерти: глупо нападать на кайоран, как бы голоден ты ни был.

— Значит, это был глупый мишка, да?

— Угу, — кивнула она, радуясь, что им уже несут заказ.

Вкуснейшее тушеное мясо и свежий еще теплый хлеб так и таяли во рту. Дэра наслаждалась вкусом блюд и одним глазом следила за диар. Судя по тому с каким аппетитом уплетала Аэни свою порцию, местная кухня пришлась и ей по нраву. А когда принесли сладкий пирог и вишневый напиток, восторгам малышки просто не было предела. Дэра смотрела на перемазанную пирогом мордашку своей диар и была счастлива. Она уже любила этого ребенка как своего, а больше ничего ей и не нужно было.

Неожиданно, даже для нее, к ним за столик подсел Явальн. Спасенный действительно оказался беловолос, как она и подумала вчера ночью. Но стоило Дэре заглянуть в глаза Явальда, как по спине у нее прошел неприятный холодок — определенно цвета они не имели и постоянно менялись как у кайораны до второй инициации силы. Но этого не могло быть! Не должно быть! Все кайораны — женщины. Да, есть шанс родить и сына, но это происходит довольно редко. Только когда кайорана настолько теряет голову от любви, что рожает ребенка своему возлюбленному до второй инициации силы, но тогда сын унаследует практически все от отца. И расу тоже. Пока она пыталась осознать новые знания, парень довольно улыбнулся ей и удивленно посмотрел на ее диар.

— Твоя дочь, Дэра? — вскинул парень левую бровь.

— А если и моя? — ироничным вопросом на вопрос ответила Кайорана. Настроение как-то само собой поднялось. Забавный парень.

— Красивая, вся в мать, — протянул Явальн.

— Я обязательно передам Альсе, — заливисто рассмеялась Дэра.

— Так значит не твоя, — покачав головой, подвел итог парень.

— Она моя диар.

— Диар? — человек не понимал.

— Дочь сестры моей матери, — объяснила кайорана и подмигнула молчавшей до этого малышке: — и вообще, Аэни, не хочешь назваться?

— Таэнили кай Альса кор Эонел дир Таннет, — важно вздернув вверх остренький подбородок, произнесла маленькая кайорана.

— Рад знакомству с вами, Таэнили, — склонил голову парень, — мое имя Явальд Террев.

Террев? Террев?! Террев! Дэра впилась взглядом в парня, изучая черты его лица. Не очень-то похож, но если это правда, то многое проясняется. И необычные глаза парня, и цвет волос, и то, что она чувствует родство с ним. Забавно и невероятно любопытно. В Академии, куда попадали для обучения все наделенные магическим талантом независимо от расы, был один весьма занимательный преподаватель магических начертаний, магистр Террев. О нем ходили давние слухи, что он кайоран. И если на секунду предположить, что эти слухи верны, а Явальн его сын от несовершеннолетней кайораны, то получается все очень интересно. Наверняка, Совет уже об этом подумал и будет использовать парня в своих целях. Жаль его, конечно, но помочь здесь Дэра все равно не сможет.

— Знакомая фамилия, — словно в продолжение разговора обронила она.

— Ты, наверно, просто училась у отца, — сначала улыбнулся, а потом опечалился парень.

— Что-то не так с магистром Терревом? — она уже поняла, но надо было уточнить.

— Он умер, — сухо сказал парень, — пытался самостоятельно справиться с пробившимся в наш мир крайником и не преуспел.

— Так получается?

— Да, это он отправил меня в Эйтар. Не знаю, как уж заклял, но крайник не мог мне помешать дойти до Кленового Леса. А тут…

— Я тебя спасла, — подытожила Дэра. Что-то все это ей не нравилось.

— Ага, — кивнул парень, — я тебя поблагодарить хотел после… но ты так быстро исчезла из Дворца.

— Зато выспалась дома, — улыбнулась она.

— А сегодня тебя я вообще кое-как узнал, почему твои волосы другого цвета? Радужная раскраска была тебе больше к лицу.

— Вот видишь, Рисса, я права, — влезла в разговор до того прилежно молчавшая диар.

— Просто не хочу привлекать лишнего внимания, — отмахнулась кайорана и, прищурив сиреневые глаза, тут же перевела разговор на другую тему, — а ты здесь надолго?

— Ага, — беззаботно откликнулся парень, — Академию я уже закончил, так что свободен как ветер в море, а тут такое предложение, — Явальд едва не облизнулся, словно кот только что дорвавшийся до сметаны.

— Поподробнее, если не секрет? — соблазнительно улыбнулась Дэра, когда было нужно, с легкостью вспоминала о традиционных женских чарах. Вот и теперь, Явальд слегка покраснел и с таким важным видом начал рассказывать о своих планах, что кайоране трудно было сдержать смех.

— Представляешь, Совет предложил мне поучаствовать в каком-то тайном осеннем ритуале! Это так интересно! А пока мне предложили пожить в Эйтаре, попытаться найти свой род.

— Свой род, — усмехнулась она, грустно смотря на Явальда. Да, его любопытства хватит на десятерых, как, впрочем, и особенностей. И это, скорее всего, его и погубит.

— Что, так трудно его найти? Или меня не примут? — словно маленький испуганный ребенок, которому обещали показать костер, а потом сказали, что он больно жжется.

— Ищи и найдешь, — мягко, ободряюще улыбнулась ему Дэра, краем глаза приглядывая за уже клюющей носом Таэнили.

— Я постараюсь, — тут же воспрял духом Явальд.

— Вот и хорошо, а нам пора.

— Уже? — недоумение и растерянность смешались на его лице в забавную гримасу.

— Да, Таэнили пора спать.

— Приятной вам ночной песни, — пожелал ей вслед парень.

— И тебе того же, — ответила Дэра, уже поднимаясь по лестнице. Маленькая диар спала у нее на руках.

Она специально не стала звать свою приемную дочь, зная, что та откликнется обязательно, но спрячет куда подальше все чувства и мысли, которые ей могут не понравится. Такая уж Дэмиана, и ничего с этим не поделать. Была и вторая причина, по которой Мать Понимающая явилась на Луну Мага, она просто соскучилась по этим живописным местам. Здесь круглый год было красиво и покойно, так словно только природная воля создала все этой, а на самом деле первой кайоране просто нравилось играть в естественность.

Ее возлюбленная дочь, ее Вознаграждение за Боль всегда была прекрасна, но сегодня по-особенному. Кариана нашла Дэми в одном из мест уединения, как их называла хозяйка Луны Мага. Высокий каменный обрыв над вечно бушующим морем — картина завораживающая в своей силе, в своем бесстрастии и могуществе. На самом краю этого обрыва стояла Дэмиана. Тугую роскошную косу всего спектра силы трепал яростный ветер, но кайоране было все равно. Она ловила удары повелителя воздуха лицом, широко открытыми глазами. Она жадно пила ярость ветра потрескавшимися и искусанными в кровь губами. Богиня любви вымещала свою злость и бессилие. Скрипка в ее руках плакала, молила пощады и кричала от боли. Музыкой.

— Здравствуй, Алиаш, — донес до нее приветствие ветер.

— Здравствуй и ты, Дэмиана.

— Зачем ты пришла? — все еще не поворачиваясь лицом к своей повелительнице, спросила первая кайорана.

— Ты знаешь, что задумали Хранящие? — в голосе Великой богини слышалось негодование.

— Конечно.

— Повернись ко мне, Дэми, — попросила Кариана. Богиня любви тут же выполнила просьбу. — Уйдем отсюда?

— Как пожелаешь, моя богиня.

— Дэми! Не смей так со мной говорить! Я не собираюсь делать зла твоим подопечным, хотя они давно заслужили хорошую порку. Они совсем забыли о том, что принесла с собой война Последнего бога! — дала выход своему раздражению и злости Матерь Понимающая. Даже она, Великая Богиня, порой нуждалась в понимании и поддержке.

— Я поняла, — кивнула первая кайорана и взмахнула рукой.

Богини оказались на небольшой полянке, под тенью деревьев. Где-то неподалеку журчал ручеек, стрекотали в высокой траве кузнечики, пели птицы. После утеса, где царствовали вой ветра и скрипка, это место воспринималось очень остро. Дэмиана сорвала ближайшую травинку и начала ее покусывать, задумавшись о чем-то своем.

— Ты понимаешь, что этот мальчик может быть опасен миру? — просила Кариана у подруги.

— Понимаю.

— Они хотят сделать из него полноценного кайорана, хотят провести вторую инициацию силы!

— Знаю.

— И ты позволишь им это?! — вскрикнула Мать Понимающая.

— Конечно, — задумчиво кивнула Дэмиана, — иначе этот народ никогда не сможет развиваться, если всех лучших мир или мы, боги, будет убирать с полотна мирозданья до их вступления в полную силу.

— Вы ведь сейчас не о Явальде, да?

— И о нем тоже.

— Я тебя не понимаю.

— Я объясню, Алиаш. Это на самом деле просто. Кайораны — раса женская, как ты знаешь. Мы в этом похожи с дриадами. Но вот проблема, дриады изначально лишь женщины. Мы же… я когда-то была человеком. И для людей естественна двуполость. А мы загнали целый народ в такие жесткие генетические рамки, что меня все еще удивляет, как кайораны не подняли бунт против богов до сих пор, — выпалила Дэмиана.

— Думаешь, этот эксперимент может пойти им на пользу? — озадачилась Великая Богиня.

— Дай им шанс, а уж, что получится — увидим.

— Хорошо, Дэми. Ты, наверное, все же права. Но я прошу тебя, присмотривай за ним внимательно!

— Как пожелаешь, Алиаш, — склонила голову богиня любви.

— Спасибо за разговор, Дэми.

— И тебе спасибо… матушка.