Глава вторая.

Без малейшего искусственного освещения — безветреная и приятно прохладная апрельская звёздная ночь, была не очень удобна для передвижения, но очаровательна и вполне подходяща для отвлеченных размышлений и миросозерцания. Да и бес с ней, с грязью — зато как тихо-то вокруг! Словно и не в городе, а в поле чистом.

Только еле улавливаемый ветерок, редкими легкими порывами и свет луны! Свежий и относительно чистый весенний воздух успокоил мои мысли и окончательно рассеял недавние страхи. Почти окончательно…

Где-то вдалеке грызлись собаки. Судя по жалобному визгу и злобному рычанию — не по-детски люто сцепились. Весна! Хорошо! Сейчас прогуляюсь, развеюсь, винца где-нибудь на лавочке попью. Может даже с барышней какой-нибудь, тоже не очень спешащей в духоту и одиночество квартиры. Нет, я конечно сегодня явно не герой эротического романа, но так, просто и легкомысленно почирикать с какой нибудь симпатичной дамой, и на перспективу задел забить, очень неплохо было бы. Кстати, время детское, хоть и темень непроглядная, а влюбленных не наблюдается, как ни странно. И погода неплохая — самое оно, для романтических прогулок под луной. Было бы с кем, я бы тоже сейчас побродил до рассвета. С долгими поцелуями и прикосновениями от которых колени в дрожь бросает, Ага, с моим многодневным выхлопом, сегодня самое удачное время для поцелуев. Просто идеальный момент. Ладно, не бурчи, Егорий — всё будет в елочку. Завяжу бухать и начну осматриваться. Глядишь, жизнь тропу и укажет. Всякое ведь бывало — и это тоже пройдет. Что-нибудь, да подвернется.

Павильон, как и ожидалось, в связи с отсутствием света был закрыт. Я обошел его с тыльной стороны и негромко постучал в служебную дверь. Подождал и постучал ещё, поувереннее и погромче. Тишина. Странно. Приложив ухо к прохладной жести, вслушался в безмолвие за дверью… Ни-че-го. Может, продавщица бойфренда вызвала, чтобы одной во тьме не куковать — и они там сейчас половым непотребствам и утехам предаются? Вполне рабочая версия, но в связи с этим у меня неизбежно возникает извечный вопрос русского человека: «Что делать?» А какие тут варианты? Самый оптимальный — двигать в официальный ночник — алкашку, в соседний микрорайон. Что ж видимо так и придется поступить. Бойтесь ваших желаний — они имеют свойство сбываться! Хотел побродить — вот и накаркал. Я на всякий случай еще постучал в дверь, увы всё с тем-же нулевым результатом и коротко вздохнув, решительно двинул в сторону намеченной цели.

Апрель для наших широт выдался теплее чем обычно — небольших сморщенных кучек ноздреватого грязного снега оставалось сравнительно немного, и асфальтированные дорожки оказались относительно чистыми от грязи. Зато вдоль них, во всём весеннем великолепии, пооттаивало всё, щедро выброшенное в снег за зиму: от пустых бутылок с поблекшими этикетками и размокших сигаретных пачек, до замороженного собачьего дерьма в ассортименте. Ежегодная, привычная весенняя романтика российского мегаполиса. Ничего — через пару недель обьявят ежегодный-же, субботник, на участие в котором предсказуемо припрягут бюджетников, школьников и пенсов — активистов, и пусть ненадолго, но в городе станет, немного поприличней. Зато воздух-то, какой! Весна! В ноздри сладко шибало сырой прелью прошлогодней листвы и пряной горечью чуть оттаявшей земли. Легкий ветерок абсолютно не напрягал. Наоборот, бодро разгонял — рассеивал похмельную беспросветную и безнадежную муть, осевшую глубоко внутри. Я с наслаждением дышал полной грудью и пока даже решил подождать с очередной сигаретой. Эх, лепота! Пора очухиваться, брат — вставать и начинать лепить жизнь сызнова. Ну, в первый раз, что-ли, Егорка? Тебе ж не привыкать — встанешь! Какие наши годы! А за битого — двух небитых дают. А может всё ж таки, к сестрице — в Марсель? А кому я там интересен? А здесь? Теперь я и здесь — непонятно кто. Ладно — думать будем. Может чего и придумается. Хотя это и маловероятно. Не те времена давно. Сейчас чтобы на ноги крепко встать — надобно около системы плотно подвизаться. Или — как минимум, глубоко подментованным быть. Что опять-таки, совершенно не гарантирует того, что как только твое дело выйдет в плюс и начнет приносить твердый доход, оно по-прежнему останется твоим. Нет — все же валить надо! Однозначно, окончательно и бесповоротно. Ладно — «я подумаю об этом завтра». Для начала необходимо мозг от сивушных масел хорошенько прочистить.

Добравшись до крайних девятиэтажек квартала, недолго поразмыслил и выбрал дальнейший путь через незастроенную, кое-где заросшую деревьями, пустошь, разделяющую два микрорайона. В народе сей пустырь именовался: «Пьяной рощей» и был излюбленным местом собачников, бегунов — ЗОЖников и веселых компаний жаждуших шашлыков бухла и разгуляя, вне пределов и рамок. Да, забыл упомянуть ещё молодняк, не имеющий места для спаривания. Хотя это явление проявлялось всё больше сезонно. В общем-то, погода уже сейчас вполне подходила для незатейливого, но яростного и страстного молодежного секса, хотя и не думаю, что в данный момент «Пьяная роща» кишмя-кишит жаждущими уединения парочками. Годами натоптанные тропы еще не просохли и шлепать по раскисшей грязи в глубь пустыря, чтобы потрахаться? Хотя кого и когда это останавливало: в юности или в угаре пьяной страсти?

… Что за дела? Я остановился, прислушиваясь и пытаясь определить, откуда порыв ветра принес этот испуганный женский крик и какое-то невнятное: не то рычание, не то скулёж… О, кажется, понял! Определив примерное направление — двинулся на звуки. Не шибко хотелось ввязываться в чужие непонятки, особенно в моём нынешнем физическом состоянии, но и пройти мимо, сделав лицо полукедом, я не мог. Вот такой вот я дуралей, наверное. Но уж, что выросло — то выросло, как говорится. На ходу достал дубинку и для пробы, резким движением руки, раскрыл её. Так, на всякий случай. Вроде всё норм. Угу и до места, похоже совсем уже недалеко. Давай помалу, Егорий. Не спеша. А то успеешь!

Ну и что тут у нас? Твою же маму двоюродную! «Приплыли — танцуем девочки!» Не скучно здесь, однако. А вписываться — надо!

…Немаленькая стая в край охреневших уличных псин, голов на восемь, загнала какую-то дамочку на дерево, и колготилась под ним, взбалмошно суетясь и взрыкивая. Причем все особи были, как специально отобраны в собачьем военкомате: одна к одной, достаточно крупные для дворовых собак экземпляры. Все до единой. Нетипично. Обычно стаи бродячих псов разношерстны и разнородны: есть более крепкие и рослые — вожаки и «торпеды», но и шакалистых хилых доходяг в любой стае хватает. А тут: прямо собачий спецназ какой-то в карусели вокруг дерева кружится. Если не разбегутся, то одной дубинкой тут не обойтись, похоже.

Я огляделся вокруг в поисках какого-нибудь дополнительного оружия. Бесполезняк — чего в этой темноте разглядишь? Что ж, да здравствуют алкогольные неврозы — или как там называется запойная боязнь, остаться без глотка живительной влаги. Я достал из внутреннего кармана, прихваченную из дома бутылку и, выдохнув, влил в себя остатки водки… У-уф, сука — противная какая, б-рр. Кое-как переморщившись, выдохнул и резко саданул дубинкой по стеклу. «Розочка» против собак, конечно — не бог весть что, но всё же не в пример эффективнее голой руки.

Стая среагировала на звук разбитого стекла, как по-команде развернув морды в мою сторону.

— Ну, что, с-суки, стр-р-рах потер-ряли, — на пределе возможной ярости в голосе «Джигурдой» зарычал я, в надежде криком шугануть оборзевшую собачью кодлу. Одновременно «включая внутреннего хищника» и заводя себя перед возможной дракой.

К моему удивлению, ни одна особь: не-то что не побежала, но даже ни на миг единый, не поджала хвост на основных вековечных псиных инстинктах, что было уж совсем совершенно нетипично. Но на анализ странностей собачьего поведения — времени уже не осталось.

Понеслось! Лишь мелькнуло по самому краю шальное: «Бля, да они все бешенные тут, что-ли?!»…

И началось, замелькало, завертелось стремительное и рваное слайд-шоу, как всегда у меня, при любом крутом замесе. Н-на, с-суч-чара! А это тебе, тварь! Не любишь?! Ох, какая шустрая! Получи! Ай, бля — больно! А не прокусила, куртку-то! Но, больно! Главное — за спину не дать зайти! Кинется в ноги и всё! Оппа! Вот эти чудные кустики мне тылы и прикроют! Х-хэк: рык сменяется жалобным пронзительным визгом, после того, как я глубоко вспарываю розочкой не толстую шкуру брюха кинувшейся прямо на грудь, твари. А ведь чуть не опрокинула. Тогда бы — всё! Что происходит-то? Прямо озверели, шавки помойные! Я кричу и рычу что-то звероподобное в надежде всё-таки обратить их в бегство. Бесполезно… Ошалевшие псины бьются, как эсэсовцы у стен рейхстага! Кусты за моей спиной здорово спасают: собаки мешают друг другу и не могут кинуться разом! Н-на! Хруст собачьего черепа под сталью ощущается даже рукой сжимающей дубинку… Страх и боль от периодически проходящих укусов, разьяряют и бросают меня в холодное обжигающее бешенство! А, мля! Держи, ссука! Нна! А тебе — прямо в нос! Ух — чуть яйца не оторвала — благо, успел свернуть корпус! Ляжка горит. Нна! И ты! Выхвати!

… Всё? А ну, стоять — куд-да, тварь!

На нерассеявшейся ярости без жалости добиваю пытающуюся отползти на одних передних лапах псину, дубинкой по черепу. Сдохни уже! Всё? Теперь, похоже, всё! Парочка всё-таки удрала, не без урона правда. Отбился! Почти без потерь. Шмотьё не в счет. Вот это фарт! С легким недоумением рассматриваю стиснутый в левой руке ржавый кусок металлического уголка. Не помню где подхватил! Ей богу не помню! Да уже не важно.

Уфф! Что это, было-то?! Вот это я интересно сходил до киоска! Совсем не скучно. Колочусь в рваном ознобе, среди уже мертвых и ещё издыхающих собачьих тел; насквозь промокший от обильного и дико вонючего, похмельно — адреналинового пота; и тряскими, мерзко липкими от своей и псовой крови пальцами, пытался выудить сигарету из измятой пачки. Не сразу получилось. Вообще я к крови отношусь спокойно: как к своей, так и к чужой, но мало ли какая зараза может присутствовать в организмах этих отмороженных дворняжек.

Брезгливо передернувшись, заерзал ладонями о напрочь кончившиеся джинсы. Хотя чего уж там ручонки чистить — вон ноги, три или четыре раза прокусили таки — животные, да и левой рукой заняться надо бы — вон как ладонь, явно нестерильными клыками вспороло. Не от бешенства, так от сепсиса, впору кони двинуть. И всё-таки, что это было? Ну не должно было быть так — как произошло! Пусть не сразу, но должны были остатки стаи дрогнуть и побежать! Бездомные собаки эту тему туго знают! У них инстинкт самосохранения не хуже чем у нас развит! Что-то тут не то! Эпидемия бешенства? А такие бывают?

… А-аа! Я вздрогнул и чуть снова не заорал во весь голос!

«Вы вступили в бой и одержали победу над агрессивными животными. Вами уничтожено — особей, уровня равного вашему уровню: три. Вами уничтожено — особей, уровня превышающего ваш уровень на один: две.

Вами достигнут новый уровень! Ваш уровень: 1.

Доступно 3 свободных очка характеристик.

Вами достигнут новый уровень! Ваш уровень: 2.

Доступно 3 свободных очка характеристик.

Защищая более слабого представителя своего вида, вы вступили в бой с превосходящим вас по численности и уровню противником и вышли победителем:

Вами получено достижение: «Безрассудное благородство».

Награда — 5 свободных очков характеристик. Пунктов репутации +10.

Вы первый в вашем секторе достигли уровня репутации в + 10 пунктов.

Награда — 3 свободных очка характеристик.

Вы первый в вашем секторе уничтожили 5 агрессивных, потенциально опасных для представителей вашего вида, животных.

Получено достижение: «Охотник».

Награда — 3 свободных очка характеристик. Пунктов репутации +5.

Всего пунктов репутации: + 15.

Всего доступных свободных очков характеристик: — 17.

Желаете перейти в меню управлением характеристик?»

… Изыди! Исчезни!

Пугающие надписи покладисто исчезли! Свернулись, как на экране компа! Меня закачало так, что я чуть не завалился на землю рядышком с собачьими трупами. Да, что же это? Фляга совсем прохудилась? Шиза! Я обхватил голову руками. Рукоятка дубинки, больно и гулко ударила по черепу. Тьфу ты… Оглядел окрестности поля недавней битвы и сложил её. Отмывать дома буду. Всё равно: весь в грязи, вони и кровище. Брезгливо передернулся. Тягуче сплюнул, кислым и тошнотворным… Завтра же пойду сдаваться наркологу — благо, есть у меня один в приятелях и собутыльниках, еще с прежних, благополучных времен… «Белка» или уже полная шиза? Или что там ещё может быть? Доигрался хрен на скрипке, да, Егорка? Хорошо хоть, пока весь этот бред командам вроде подчиняется, а я осознаю, что это бред. А то представил бы себя уже оцифрованным паладином в сияющих доспехах «царства Данунах», какого-нибудь! Ага: Алиса в Забайкалье, мать его!

… - Вам плохо? Я сейчас вниз спущусь! Только, я подойти туда к вам, боюсь…

Ух ты — про дамочку-то я, во всей этой суете и позабыл, слегка. Ну что ж: я не гордый — я сам подойду. На такой приятный голосок — хоть на край света. Пока я приближался к её убежищу, незнакомка достаточно лихо и сноровисто соскользнула с трёхметровой высоты. Неплохо, а то я опасался, что её, как перепугавшегося котенка оттуда снимать придется. Представшая передо мной барышня была, на мой взгляд — очень даже ничего. Большеглазая, среднего роста, с коротко стриженными тёмными волосами, лет двадцати пяти. Брюки спортивного фасона облегали аккуратную попку и стройные ноги. Тонкая ветровка не скрывала, что с топом у девицы тоже всё обстояло вполне благополучно. Иных деталей в окружающей нас темноте разглядеть было сложно.

— Как вы? Вы весь в крови — вам надо к врачу, но сначала, наверное, обработать раны нужно… Сильно они вас? Как вы себя чувствуете? И ещё: спасибо вам, я не знаю, чтобы я делала, если бы не вы. Вы меня спасли, а то я даже и не знала, что…

На отходняках после пережитого страха — девушку прорвало. Бывает. Надо притормозить её всё же, а то ещё в запоздалую истерику, ударится.

— Сударыня, позвольте обратить ваше внимание, что сама ситуация, благодаря которой состоялось наше, столь романтически завязавшееся знакомство, как осмелюсь заметить, предполагает для нас обоюдную возможность манкировать некоторыми условностями светского этикета, ипостась которого — зиждется на соблюдении неких правил, строгое следование коим, не обязательно к исполнению в сложившихся обстоятельствах, при которых я имел счастье лицезреть ваш прекрасный облик… А если по-простому — давай «на ты», а брудершафт после выпьем, — а вы думали! Могу исполнить иногда! Мастерство-то не пропьешь!

Сработало: девушка в испуганном недоумении выслушавшая всю ту околесицу, которую я нес, в итоге почти радостно фыркнула и улыбнулась, сверкнув в потемках своими большущими глазищами.

— Ох, а я уже подумала…

— Что они меня за мозг цапнули? Нет, к счастью до головы не добрались. Я — Егор.

— Я — Ольга! Оч приятно! Спасибо, Егор! — спасенная мотнула головой, отгоняя с лица непокорную челку.

— Да на здоровье, Ольга.

— Но у тебя, правда, все лицо в крови! И рука вон и ноги! Очень больно? Надо срочно что-то делать, а у меня мобильник отключился, — виновато закончила девушка.

— У меня тоже.

— И попросить здесь не у кого. Всё-таки, какое счастье, что ты здесь оказался. Не знаю, чтобы я делала. До утра, наверное, пришлось бы на дереве сидеть. Эти собаки, как бешеные кинулись. Мне никогда не было так страшно! Спасибо тебе — ты даже не представляешь, как я тебе благодарна, Егор!

— Да ладно, — опустошенно отмахнулся я. Нет, мне конечно, были приятны её слова, но сейчас меня в большей степени волновало состояние моих, пусть и небольших, но явно полных неизвестно какой гадкой дряни, повреждений от собачьих зубов.

— Слушай, я тут совсем рядом живу — пойдем ко мне, я мобильник на зарядку поставлю и скорую вызовем Ну и раны твои сразу обработаем. Вон мой дом, даже видно, — махнула она рукой в сторону темнеющего силуэта одной из ближайших девятиэтажек.

— Соседи почти, — согласился я, — а я в двадцать втором живу. А спиртное у тебя есть?

— У меня перекись и еще что-то, в аптечке… А-а! — поняла она, услышав мой красноречивый вздох, — есть. Коньяк есть и вино тоже и, по-моему, даже водка где-то была.

— Годится. Пошли, раз: «даже водка». Только скажите мне, сударыня — за каким счастьем, вас среди ночи в «пьяную рощу» понесло? Если не секрет, конечно.

— Да какой секрет — с работы шла.

— Поздновато работаешь.

— Я фитнесс — инструктор. Тут рядом — в «Мускате», знаешь? Зал до одиннадцати. Вот и возвращаюсь в это время.

— А что не по нормальной-то дороге? Бесстрашная или бессмертная? Тут и помимо собак, всякое может с одинокой девушкой приключится.

— Так я и шла к дороге, а тут… даже не знаю, как тебе сказать, Егор… в общем, всё как обычно было, но эти надписи тут появились… Я испугалась очень и не понимала ничего. А тут ещё мужчина впереди — вдруг упал и не шевелится. Я к нему — он живой, но без сознания. Мобилка отключилась. Я кричала и, как назло, никого не было. А тут эти собаки налетели — я поняла, что они меня просто разорвут. У меня травмат в сумке — так, на всякий случай, бывший парень подарил — он мент. Я хотела стрелять — я умею, но он, почему-то отказал. Я побежала, уже не думая, по самой короткой дороге к дому. Я же спортсменка: КМС по легкой атлетике, не по бегу, правда, по прыжкам. Ну а тут уже поняла, что они меня настигают — ну и пришлось на дерево заскочить. А…

— Стоп, Оля! А сейчас еще раз, пожалуйста, вернись к началу. Про какие надписи ты говорила? Что ты имела в виду? Где ты их видела? — я старался, чтобы мой голос звучал, как можно спокойнее…

— Егор, я правда — не знаю, как тебе обьяснить… В общем, когда свет погас, то… Ты только не подумай, что я сумасшедшая, хотя я и сама не знаю, что со мной такое. Может и правда — я рехнулась?

— Всё нормально, Оля! Всё нормально! Просто скажи, что это за надписи и всё! Вспомни, хоть приблизительно, о чём они.

— А зачем вспоминать — они появляются и исчезают, когда я говорю об этом… Ну, мысленно, конечно. Егор, я не знаю — что это. Я боюсь!

— Тихо, девочка! Спокойно! Не бойся — просто открой с самого начала и прочитай мне, что там написано. Только подожди секунду — я скажу, когда начать читать…

Я зло и испуганно выматерился про себя и отдал команду на открытие экрана внутри головы… Получилось… Так, что тут?

«Желаете настроить интерфейс?»

… Выдохнул с обреченностью и непонятным облегчением и распорядился открыть самую первую запись… Начнём уж с начала, раз так карта легла…

— Читай, Оля. Не бойся!

— Хорошо. Сейчас, — она тоже шумно выдохнула, тряхнула чёлкой и глядя в пространство перед собой, начала читать: «Экстренный Совет творцов и наблюдателей, рассмотрев и обсудив положение дел на вашей планете, уровень развития расы под самоназванием человечество, его цивилизационные достижения, упущенные возможности развития, нереализованный потенциал и состояние, в котором на данный момент находится ваша раса, принял решение: поскольку общий вектор развития человечества выбран неправильно, возможный потенциал неиспользован, контрольные точки, пройденные в развитии не позволяют вернуть вашу расу на путь ведущий к прогрессу при сохранении прежнего уклада жизни людей и физических законов, действовавших доныне, то, начиная с этого момента, условия существования вашей расы изменяются…»

— Всё, Оля, достаточно!

— Что это, Егор? Я сошла с ума, да?

— Могу порадоваться за обоих — с нашим рассудком всё в порядке. У меня перед глазами сейчас — абсолютно идентичное послание. До запятой.

— У тебя тоже, — обрадовалась девушка, — правда, Егор? Значит…

— Значит с нами всё нормально, Ольга! Двое одновременно, до такого градуса бреда не доберутся! А вот за окружающее, я такого уверенно сказать уже не могу. Похоже не мы, а мир сошел с ума! А вернее: старый мир умер — и теперь нас всех окружает совершенно иная реальность! Непонятная и… Ладно, это твой подьезд? А какой этаж? Пошли наверх — будем со всей этой шнягой разбираться…

В гулкой подъездной темноте, поднялись до последнего девятого этажа, вошли в квартиру. Девушка юркнула на кухню и судя по звукам, порывшись в каких-то ящиках, вернулась в прихожую с горящей свечой в руках.

— Проходи, не стой, Егор. В ванную, наверное — она прямо по коридору. Я сейчас принесу, чем раны твои обрабатывать будем.

— Кто-то, кажется, коньяком угрожать пытался?

— Да, конечно — я тоже выпью с удовольствием, а то всё это как-то очень странно и страшно… Что теперь будет, Егор?

— Пока не могу сказать. Давай уже выпьем, окажем мне первую помощь, а потом будем разбираться. Ещё свечи есть?

Как ни странно, вода в ванной комнате еще бежала из обоих кранов. Я, шипя и приглушенно матюкаясь, осмотрел и промыл рваные раны на руках и ногах. Как и предполагал — ничего серьёзного. Опасения вызывала только возможность инфицирования.

Ольга уже поджидала на кухне с перекисью и бинтами.

— Давай я сам.

— Нет уж, давай всё же я, — решительно возразила девушка, — я как-никак медик по образованию.

— Ок, — не стал спорить я, — только хотелось бы обойтись без ампутации. Это возможно, доктор?

— Там видно будет, больной… Да стойте смирно, что вы дергаетесь-то…

— Больно, вообще-то! Вы же, даже анестезию мне не предложили.

— Терпите больной. Сейчас закончу операцию и всё будет. — Она достаточно быстро и сноровисто, но бережно, обработала все мои раны и наложила на них бинты. — Ну вот, вроде всё! Ещё где- нибудь болит, может?

— Душа болит. А сердце плачет, доктор!

— Я серьёзно, Егор. Может я, что не заметила.

— Да нет, всё норм. Спасибо.

— Тебе спасибо! Сейчас поесть что-нибудь соображу — а ты наливай пока, не стесняйся.

Я щедро наполнил оба бокала коньяком. Ей тоже не повредит: послестрессовый отходняк — штука хитрая и коварная. Как огонь, тлеющий под углями в глубине кострища. Лучше его сразу запить — затушить. К тому же вокруг — полная невнятность происходящего с совершенно туманными перспективами впереди. Н-да! А может, это всё — просто мой алкогольный бред? Наверное, лучше бы так и оказалось, но что-то не очень похоже.

Алкоголь не «забирал». Выпили ещё пару раз. Вяло пожевали сыра с колбасой. О главном, незримо присутствующем на полутемной кухне, не сговариваясь, молчали — перебрасывались малозначительными фразами ни о чём, неосознанно оттягивая момент достижения уверенности, в том, что всё изменилось всерьёз.

Ольге было двадцать четыре — я почти угадал её возраст. Девушка была не замужем и на данный момент — вне отношений. Приехала из района. Жила в этой сьёмной квартире одна. Закончила медучилище, но с медициной у неё, что-то не срослось, вот и трудилась в фитнесс — центре.

— Ладно, перед смертью не надышишься, — решился наконец я, — надо разбираться с этими посланиями неведомых «творцов и наблюдателей». Все равно ведь придется.

Ольга молча кивнула, соглашаясь.

— Ну ладно, спасибо за медицинскую помощь и угощение, я…

— Егор, если ты не против… если не спешишь… может вместе разберемся со всем этим, а то… в общем, мне страшно и… Посиди, пока темно, а то я одна — с ума сойду, наверное.

Даже в полумраке, освещаемом лишь колеблющимися огоньками свечей, было видно, как блестят её большие глазищи в пол лица. В них была надежда, испуг и ещё что-то, что не давало мне ни единого шанса — просто встать и уйти. Не подумайте, я совсем не склонен к розовым слюням и соплям, достаточно жесток и циничен, но в данный момент мне не хотелось включать режим волка. Да и что греха таить — девчонка мне просто была симпатична. И не только как женщина, но и просто, как человек.

— Хорошо. Тогда, я сейчас перекурю на балконе, а потом будем соображать — во что мы, похоже всем миром, вляпались и как теперь с этим жить.

Зажигалка не работала. Вернее, искра от соприкосновения колесика с камешком кремня, возникала, а газ не возгорался, хотя при нажатии на клавишу, как положено выходил с шипением. Это что же: они и химические свойства газа изменили? Н-да, всё чудесатей и чудесатей!

Я приоткрыл дверь в комнату.

— Оля, у тебя спички есть?

— Что? А да, конечно, на кухне. Сейчас принесу…

Вот будет исключительно весело, если ещё и сера, или что там на спичечные головки нанесено — в глухой отказ уйдет. Трением, как кроманьонцы какие, будем огонь добывать? Или как герой Жюля Верна: лупой от солнца? Однако обошлось — спички вполне себе функционировали. Ну и на том земной поклон вам: отцы — творцы. Надо будет запастись ими, по-возможности. Соль, спички, мыло, керосин — вечная валюта лихих времен. Ага, и «кукла Катя № 5»! Я фыркнул, неожиданно, но в тему, вспомнив, сцену у сельпо, из повести Войновича, о солдате Иване Чонкине…

Ветер стих и даже на высоте девятого этажа царила тишина. Я курил и всматривался в несвойственную мегаполису жутковатую молчаливую темноту, пытаясь разглядеть в ней, хоть какие-нибудь признаки жизни и движения. Глухо! Даже на правобережном, всегда оживленном проспекте — ни одного огонька проезжающих автомобилей не блеснет. Н-да, не по-детски серьёзно всё похоже завернулось. Где газ — там видать и бензин. Только доглотав неприятно и тревожно горький дым и задумавшись, куда девать хабарик, я осознал, что всё это время — прятал огонек сигареты в кулаке, прямо как когда-то, во время срочной службы — на боевых… Где мне подфартило поучаствовать? А, не важно. На это лекарство против морщин, держава наша — никогда не жадная. И впрямь, было бы чего жалеть! Рекрутского мяса, что-ли? Так — бабы ишшо нарожают… Может расскажу, как-нибудь потом, не сейчас. Не до этого пока.

Уже повернувшись к дверям, услышал вспоровший кромешную междудомовую темноту, пронзительный женский крик. Так же резко, как возник, крик захлебнулся… Похоже, внизу кому-то не повезло, так как нам с Ольгой. Мысль о том, чтобы пойти выяснить, что там произошло и возможно кому-то помочь, откровенно пугала. Внезапно разозлившись: на себя, свой щенячий страх и эту густую темноту, резко шагнул в освещенную свечами комнату; отгородившись от сквозняков и мрака внешнего мира, хлипким пластиком и стеклом двери.

Ольга сидела опершись подбородком на сложенные руки, с прикрытыми глазами.

— Изучаешь?

— Начала разбираться. Там, кто-то кричал?

— Да, похоже кому-то не повезло.

— Спасибо тебе, Егор!

— Кофе нальешь и считай в расчете, — улыбнулся я девушке.

— Могу даже с коньяком. Только, как воду вскипятить?

— Шучу — кофе потом! Всё — потом! Всё — я ушел, будут вопросы — обращайся, но лучше, дай мне сосредоточиться. Пора уже понять, что все это означает.

— Да, белый господин, я всё поняла!

— Ну просто: женщина — мечта! Богиня! Всё! Чапай, думать будет…

Прикрыв глаза, погружаюсь в изучение информации, любезно предоставленной неизвестными «творцами и наблюдателями», чтоб у них член на лбу вырос! Хотя, как знать: может он у них именно там и расположен…