"Если бы я знал, что он станет президентом…"

О Путине написано немало книжной продукции -- и вполне аллилуйской, и претендующей на объективность. В книге Усольцева "Сослуживец" (Усольцев -- псевдоним) будущий российский президент показан с самой лучшей стороны. Но при этом автор не устает повторять, что пишет правду, одну только правду и ничего, кроме правды.

Впрочем, хотя книга не так уж мала -- пятнадцать авторских листов, -- относящегося непосредственно к Путину в ней, в общем-то, не так уж много. Это притом, что автор просидел со своим сослуживцем вдвоем в одной комнате более двух лет. "Если бы я мог предполагать, -- сокрушается Усольцев, -- что Володя Путин станет в скором будущем президентом России, я бы вел в Дрездене подробный дневник, который помог бы мне в написании данного текста. Но НИКАКИХ НАМЕКОВ НА БУДУЩИЙ КАРЬЕРНЫЙ ВЗЛЕТ ВОЛОДИ В ДРЕЗДЕНЕ НЕ УСМАТРИВАЛОСЬ (выделено мной. -- О.М.)"

Возможно, такого фантастического карьерного взлета ни сам он, ни его окружающие не ожидали еще и потому, что Володя, как пишет Усольцев, "был из простой семьи", "никаких влиятельных родственников у него не было". Как известно, наличие таких родственников или хотя бы друзей-покровителей -- условие почти стопроцентно необходимое для карьерного продвижения. Таким оно было в Советском Союзе, таковым остается и теперь, в постсоветской России.

Правда, один выдающийся родственник в семье Путиных все же был, -- его дед служил поваром у вождя мирового пролетариата товарища Ленина. Однако это, по-своему любопытное, обстоятельство, сами понимаете, никакой подмоги Путину на жизненной стезе уже оказать не могло…

 

"Симпатичный спортивный блондин"

Путина "органы" "подобрали" сразу же после того, как он защитил диплом на юрфаке Ленинградского университета в 1975 году. Это было, как замечает Усольцев, не совсем обычное кадровое решение: чаще "подбирали" не раньше, чем через два года после окончания вуза.

Деятельность Путина в дрезденской разведгруппе, состоявшей из шести человек, включая начальника, началась в августе 1985 года. Усольцев так об этом пишет:

"Борис (предшественник Путина на дрезденском шпионском посту. -- О.М.) сразу (после того, как в Берлин, в гэдээровское Представительство КГБ прибыла новая партия "командированных" из "Центра". -- О.М.) стал уговаривать шефа, что надо подсуетиться и выбрать из всей группы новичков его давнего знакомого по работе в контрразведке в Ленинграде, классного парня, за которого Борис ручается, что лучшего в группе новичков просто быть не может. Борис напирал очень сильно, и Лазарь Лазаревич ("шеф" разведгруппы. -- О.М.) "подсуетился". Так в нашей группе появился симпатичный спортивный блондин Володя Путин, воинское звание -- майор".

"Симпатичный спортивный блондин" -- это первое, что и сейчас можно сказать о бывшем российском президенте, ныне премьере. Думаю, этому своему имиджу он во многом обязан тем, что столь большая часть российского населения его поддерживала, голосовала за него на выборах, не особенно задумываясь, что, собственно говоря, этот спортивный блондин творил во вверенной ему стране.

Усольцев нас уверяет, что "Володя Путин пришел в КГБ за героической романтикой". Никакой такой романтики ни в Ленинграде, ни в Дрездене он не нашел, -- на семьдесят процентов работа тамошних "романтиков разведки" состояла из "писанины", -- но все же, как пишет его сослуживец, "находил в своем труде определенное удовлетворение".

Основное, чем надлежало заниматься Путину в Дрездене, -- искать "талантливых, убежденных в правоте социалистических идеалов молодых людей", то есть своего рода сырье, из которого в дальнейшем могут получиться агенты-нелегалы. При этом он отдавал себе отчет в том, что, скорее всего, все его труды закончатся сдачей в архив всех наработанных им материалов.

Тем не менее, он "добросовестно выполнял" свою часть этой "разведработы". А позже, будучи уже без пяти минут президентом, в книге "От первого лица" изображал ее как вполне солидную, фундаментально налаженную. На вопрос, в чем же все-таки заключалась его работа в ГДР, Путин ответил так:

-- Обыкновенная разведдеятельность: вербовка источников информации, получение информации, обработка ее и отправка в центр. Речь шла об информации о политических партиях, тенденциях внутри этих партий, о лидерах -- и сегодняшних, и возможных завтрашних, о продвижении людей на определенные посты в партиях и государственном аппарате. Важно было знать, кто, как и что делает, что творится в МИДе интересующей нас страны, как она выстраивает свою политику по разным вопросам в разных частях света. Или -- какова будет позиция наших партнеров на переговорах по разоружению, например.

Что касается Усольцева, то по его свидетельству, вся тамошняя "солидная" и "разносторонняя" деятельность лубянских шпионов была, по существу, имитацией деятельности.

"Если быть честным, -- пишет он, -- то это была видимость разведработы, игра в разведку. Если бы какой-нибудь американский шпион проник в оперсостав КГБ и попал бы в какую-нибудь разведгруппу в ГДР, он был бы несказанно изумлен тем, что грозный КГБ на самом деле играет в бирюльки и никакой опасности для своих противников не представляет".

В статье, появившейся в октябре 2004 года в немецком журнале "Цицеро", приводятся слова Усольцева: за пять лет работы в Дрездене -- с 1985-го по 1990 год -- Путин сумел завербовать всего двух агентов. Один из них, будучи впоследствии арестованным в объединенной Германии, выдал, по крайней мере, пятнадцать агентов КГБ, в том числе большинство тех, кто работал на дрезденское подразделение.

Впрочем, к этому утверждению Усольцева, наверное, следует отнестись с осторожностью: он уехал из Дрездена в октябре 1987 года и вряд ли мог доподлинно знать, что происходило там позже.

 

"Это все байки, этого не могло быть!"

Путин не слишком вдохновлялся, когда его коллега, -- а это уже были перестроечные годы, -- начинал с возмущением говорить о позорном прошлом и не слишком привлекательном настоящем "органов".

И рассказам о былых фантастических зверствах Чека, ГПУ, НКВД, МГБ Путин не слишком верил. Усольцев, уроженец Сибири, рассказал ему как-то о вполне реальном случае, который услышал от ветеранов госбезопасности. Во времена Ежова начальник Минусинского райотдела НКВД получил команду подготовить арест и расстрел четырехсот китайцев. На каком основании это следовало осуществить, было совершенно непонятно. "Ужаснувшись" этой команде (по-видимому, до той поры он с такими делами не сталкивался), человек отправился к начальству в Красноярск, чтобы уточнить, нет ли тут какой ошибки. По прибытии в краевой центр он был арестован и сам в тот же день расстрелян. Надо полагать, в назидание другим: выполняй приказ, не задавай лишних вопросов! Расстреляли, естественно, и четыре сотни ни в чем не повинных китайцев. Так в то время обеспечивалась "госбезопасность"… Так вот Путин не поверил этому рассказу. Категорически заявил сослуживцу, что "такого не могло быть, это, мол, ваши сибирские байки".

Это довольно странное неверие. Странное неведение. О том, что в тридцатые годы по городам и весям нередко рассылалась разнарядка, где сколько "шпионов" и "вредителей" следует арестовать и расстрелять, -- факт общеизвестный. И вот человек, сам работающий в "органах", который, наверное, не хуже других должен быть осведомлен об их истории, вдруг проявляет такое поразительное незнание…

 

"Он понимал, что никогда не станет генералом"

То, что никаких признаков будущего путинского президентства не предугадывалось, Усольцев в разных вариантах повторяет не однажды:

…"Володя совершенно не стремился к карьере и не "суетился" перед начальством".

…"Володя не имел никаких признаков карьериста. Это был обычный трудяга-конформист, смирившийся с системой".

…"Уровень притязаний в карьере у Володи был вполне реалистичный. Он понимал, что никогда не станет генералом, и никакого рвения в своей карьере не проявлял. Работал добросовестно и не более того".

Жизненная философия, жизненное кредо Володи Путина в ту пору, о которой пишет Усольцев, в основном были направлены в противоположную от карьеры, от активной общественной и государственной деятельности сторону:

"…Володя дал полную волю своим индивидуалистическим установкам: жить для семьи, для своих дочурок, извлекая из сложившейся ситуации оптимум. Когда все население России, особенно из так называемого "красного пояса", поймет, что, думая, прежде всего, о себе, каждый принесет и себе, и обществу намного больше пользы, чем приносит, убиваясь "на благо общества"?"

И еще:

"…Большой мир с большой политикой, к которым мы имели некоторое косвенное отношение, особо его (Володю. -- О.М.) не занимал. Намного важнее для него была семья".

"Не думай о человечестве, -- поучал он своего сослуживца, -- а думай о себе… Нам не дано ничего изменить, и жить нужно для себя".

Не правда ли, прекрасное жизненное кредо в устах человека, который через не слишком долгий срок сделается президентом России? Что если бы Володя Путин действительно не пошел бы в большую политику и посвятил себя целиком, без остатка семье, собственной частной жизни? Думаю, для "блага общества" такой вариант был бы, в самом деле, не худшим.

Усольцев потешается над публикациями, посвященными Путину, где содержится утверждение, будто "головокружительная карьера Путина не столь уж неожиданна, поскольку заранее тщательно спланирована". "Никаких планов карьеры, -- вновь и вновь пишет он, -- ни у Володи, ни у неких могущественных сил в КГБ-ФСБ-СВР, которые "внедрили своего человека" в пирамиду власти… не было".

Обилие таких публикаций и раздражает, и радует Усольцева, поскольку, как он пишет, "это обстоятельство повышает ценность моей книжки -- самого правдивого изложения этого таинственного периода в биографии второго российского президента".

Не очень скромно, конечно, но, по крайней мере, станем надеяться, что преднамеренной грубой лжи, и в больших количествах, в книжке Усольцева действительно не содержится. Хотя желание автора представить своего героя как героя сугубо положительного, в общем-то, налицо.

 

"Человек с глубинными демократическими взглядами"

Хотя заступление Путина на высший российский государственный пост и было для автора "Сослуживца" -- как, впрочем, и для многих, -- весьма неожиданным, он изо всех сил пытается нас уверить, что о лучшем президенте не стоит и мечтать.

"Мне хочется сказать всем россиянам, -- пишет Усольцев, -- РАЗДЕЛЯЮЩИМ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ УБЕЖДЕНИЯ И ПОДДЕРЖИВАЮЩИМ ПРАВЫЕ ПАРТИИ (выделено мной. -- О.М.), что мой сослуживец вовсе не сторонник бюрократического капитализма, опирающегося на штыки задобренной армейской верхушки. По типу латиноамериканской хунты. Мой сослуживец вынужден решать сложнейшую задачу наведения элементарнейшего порядка в бурлящем котле беззакония, казнокрадства и беспрецедентной преступности. В таких условиях без таких, как он, стражников не обойтись. Это -- неизбежно. И слава Богу, что во главе государства находится именно В.В. Путин, ЧЕЛОВЕК С ГЛУБИННЫМИ ДЕМОКРАТИЧЕСКИМИ ВЗГЛЯДАМИ (выделено мной. -- О.М.)".

Ничего, кроме усмешки, эта характеристика сегодня не вызывает. Книжка Усольцева вышла в начале 2004 года. К этому времени "глубинные демократические взгляды" Путина уже вполне проявились. Столь же наглядными сделались и результаты его деятельности по наведению "элементарнейшего порядка": такого беззакония, как при нем, в России не было, наверное, ну, по крайней мере, с момента кончины "гениалиссимуса" Сталина. Что же до казнокрадства, его масштабы прежним российским чиновникам и вовсе не снились.

 

"Юрист до мозга костей"

Особый интерес вызывает утверждение Усольцева, будто его сослуживец -- выпускник юрфака -- был жутким законником, чуть ли не фанатиком правового подхода ко всем событиям жизни, правовой оценки всего происходящего вокруг.

"Мы констатировали, -- пишет Усольцев, -- что наша советская юстиция очень далека от права. Я это скорее ощущал, чем знал, а Володя мог сыпать примерами нарушения главных принципов права в нашей стране без остановки… Когда возникал разговор, так или иначе касающийся юрисдикции, ВОЛОДЯ НИКОГДА НЕ УПУСКАЛ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОДЧЕРКНУТЬ, ЧТО ЗАКОНЫ ДОЛЖНЫ НЕУКОСНИТЕЛЬНО СОБЛЮДАТЬСЯ, СМЫСЛ ЗАКОНА В ЕГО БЕЗУСЛОВНОЙ СИЛЕ (выделено мной -- О.М.)"

Вот бы сейчас устроить встречу Путина и Усольцева. И чтобы Усольцев спросил своего бывшего сослуживца, не видит ли он в сегодняшней России столь же многочисленных, как и в советские времена, примеров нарушения закона и права. Причем нарушения не где-то там внизу, в Богом забытых российских углах, но и на самом верху. А привести эти примеры совсем не трудно. У всех ведь на слуху и антиконституционная отмена губернаторских выборов, и приравнивание "публичной клеветы" на представителей власти, то бишь любой критики в адрес чиновников, к экстремизму, и, если из частностей, -- псевдосудебная расправа над Ходорковским, цирковой номер с "аукционной" продажей "Юганскнефтегаза" какой-то подставной, никому неизвестной фирме, и массовое милицейское избиение жителей башкирского города Благовещенска, оставшееся без серьезных последствий для милиции, и повсеместные пытки в милицейских отделениях (один из самых известных случаев -- безжалостное избиение офицера-подводника Пуманэ, закончившееся его смертью), и судебное издевательство над солдатом Сычевым, искалеченным в результате казарменных издевательств… И многое, многое, многое другое.

То, что Володя -- "юрист до мозга костей", Усольцев повторяет неоднократно на протяжении всей книги. Вообще "самое главное, в чем России повезло, -- пишет он, -- это то, что он с отличием окончил юрфак и категория Права является центральным элементом его личности".

Правда, в российской истории были и другие правители-юристы, тоже неплохо учившиеся, по крайней мере, в школе (в гимназии). Вот Ленин, например. Но между Володей Ульяновым и Володей Путиным -- большая разница: "право не было у Ленина Правом; у Володи Право -- основа сознания".

Все ясно. Все понятно.

В общем-то, когда Путин, став президентом, объявил о необходимости установления в России "диктатуры закона", это, при всей нелепости такого словосочетания, еще можно было признать соответствующим усольцевскому тексту (хотя вопиющие отступления от закона случались уже в пору пребывания нашего героя премьер-министром). Однако в дальнейшем, когда в стране безраздельно воцарилась диктатура беззакония, процитированные выше строки из книги Усольцева могли вызвать разве что грустную улыбку.

Особенно возмущало Путина, как пишет автор, то, что в советской судебной практике те или иные законодательные нормы нередко применяют, как говорится, задним числом. Самый яркий, памятный всем пример -- история с "валютчиками", случившаяся в хрущевские времена. Нескольких человек, занимавшихся "незаконными валютными операциями" (а в ту пору элементарный обмен рублей на доллары уже считался "незаконным"), осудили на серьезные сроки в колонии строгого режима. По действовавшему в то время закону. Узнав об этом, тогдашний коммунистический вождь, по виду добродушнейший Никита Сергеевич Хрущев жутко возмутился и потребовал, чтобы закон немедля пересмотрели и приговорили "негодяев" к высшей мере. Что, разумеется, и было исполнено. Володю Путина эта история страшно волновала. "Ведь эти валютчики, -- говорил он, -- пошли на преступление, зная, что в худшем случае они отсидят по десять лет, и это они принимали в расчет. Если бы они знали, что получат "вышку", они бы, возможно, на дело и не пошли. Государство их просто обмануло".

"…Для Володи важной была судьба бедолаг-валютчиков, -- пишет Усольцев. -- Он словно сам себя ощущал на одной скамье с ними. Мне вскоре стало ясно, что Володя -- юрист до мозга костей, не приемлющий нарушений принципов права. От Володи я и узнал, что формула "закон обратной силы не имеет" была введена еще в Древнем Риме".

Интересно, почему же этого "юриста до мозга костей", не взволновало и не возмутило, что тот же самый принцип, провозглашенный еще древними римлянами, был начисто проигнорирован нашими служителями Фемиды при суде над тем же руководителем ЮКОСа и его коллегой Платоном Лебедевым: ряд обвинений по неуплате налогов, предъявленных им, как раз опирался на изменения налогового законодательства более поздние, чем те правонарушения, которые они будто бы совершили?

 

Как должна быть устроена "правильная" власть

Едва ли не на каждой странице книги Усольцева встречаются откровения тогдашнего Володи, которые хочется сопоставить с тем, что делал Володя-президент. Вот автор приводит свой разговор с ним, касающийся "американской угрозы", тогдашней рейгановской затеи с пресловутой программой СОИ, с подготовкой к "звездным войнам". Автор признается, что был обеспокоен этими угрозами, а его коллега "сохранял полное спокойствие".

«-- Зря ты волнуешься, -- говорил Путин своему сослуживцу. -- Нам нечего опасаться.

-- А с чего у тебя такая уверенность?

-- Да с того, что Рейган там (в США. -- О.М.) еще мало что значит. Даже если он сойдет с ума, войну американцы не развяжут.

-- ???

-- Видишь ли, В ШТАТАХ ЕСТЬ ОТЛИЧНО СБАЛАНСИРОВАННАЯ СИСТЕМА ПРОТИВОВЕСОВ, ЗАЩИЩАЮЩАЯ ОТ САМОДУРА ВО ВЛАСТИ (выделено мной. -- О.М.)… Важнейшие государственные решения там принимаются лишь при согласии конгресса и сената (правильнее было бы сказать: обеих палат конгресса -- палаты представителей и сената. -- О.М.), нередко и Верховный суд проверяет принятые решения на соответствие конституции. Один Рейган чокнуться может, но не весь же Капитолий! А люди там разумные, поймут, что война ничего хорошего не принесет.

-- В общем-то, оно так, но какого хрена они с этими "Першингами" и "звездными войнами" выпендриваются? Это ведь все с позволения Капитолия!

-- Ну, ты даешь! Это же они нас боятся. У НИХ ЕСТЬ МЕХАНИЗМ ДЛЯ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ БЕЗУМИЯ, А У НАС (выделено мной. -- О.М.)? Хорошо Горбачев -- вроде бы разумный мужик, а вдруг инфаркт и завтра придет какой-нибудь обалдуй из Политбюро? Какая на них надежда? Кто их остановит? Верховный Совет, что ли? Вот американцы и вынуждены демонстрировать: "Только суньтесь!"…

Для юриста Володи все было предельно ясно. А я впервые в жизни услышал об уравновешивании противовесов в государственном механизме, или о балансе ветвей власти".

Ну, действительно, все понимал юрист Володя. Абсолютно все! Остается лишь удивляться, что при таком вот глубоком понимании, как должна быть устроена "правильная" власть, он, став президентом, в одночасье вроде бы все позабыл, сделал все наоборот: отказался от принципа разделения властей -- фактически ликвидировал парламент, подмял под себя судебную систему, губернаторов; пошел и дальше -- придушил прессу, стреножил оппозицию… Взамен всего построил пресловутую "вертикаль власти", то есть авторитарную систему управления, когда все решает -- ну, может быть, при подсказке ближайшего узкого круга доверенных советников -- один человек. Один! Он сам, Володя Путин! А как же "сбалансированная система противовесов, защищающая от самодура во власти"? Наверное, тут, как всегда, действовала уверенность: самодуры -- это где-то там, в иных далеких землях; я-то ведь не самодур, -- это же все знают и все понимают, -- не стану им ни при каких обстоятельствах, так что все могут быть спокойны.

А что если случился бы тот самый инфаркт? Ну да, понятно: президентом у нас был спортсмен и все такое прочее. Но ведь инфаркты случаются и у спортсменов. Или еще: что если у него произошло бы что-нибудь с головкой, то самое -- если бы он "сошел с ума" и захотелось бы ему этак играючи нажать на ядерную кнопку? Кто бы его остановил? Кто его "сбалансировал"?

Кстати, тогдашнюю схему володиных рассуждений вполне можно было бы применить и для объяснения многих позднейших действий американцев, укреплявших уже в пору его президентства свою и своих союзников обороноспособность: "Это же они нас боятся. У них есть механизм предотвращения безумия, а у нас?"

Но он словно бы забыл о тех своих давних рассуждениях, не уставал толковать об агрессивности США и НАТО, об их стремлении к мировому господству. Помните: "Товарищ волк слушает и кушает"?

Но речь здесь даже не о самодуре, не о каких-то крайних клинических случаях. Как же это Володе-президенту не приходило в голову, что одному человеку -- без парламента, без оппозиции -- вообще невозможно принимать правильные решения, касающиеся управления огромной, слабо реагирующей на управленческие сигналы (за исключением самых глупых и вредных) страной? Это при том, что, если верить Усольцеву, Володя-кагэбэшник дрезденской поры все это как дважды два понимал.

 

Поклонник Гоголя и Щедрина

Из литературных пристрастий Володи Путина Усольцев отмечает его любовь к произведениям Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Будущий президент, например, часто к месту, в каком-нибудь разговоре вставлял полюбившуюся ему реплику гоголевского Собакевича: "Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья". Что касается другого бичевателя российского жизнеустройства -- Салтыкова-Щедрина, -- Путин с Усольцевым в задушевных беседах "часто отмечали, насколько злободневной была сатира этого писателя в век брежневского застоя".

Неужто после, став президентом, Володя не видел, как злободневна эта сатира в дни его собственного правления? И неужто он не видел -- ослеп? -- какими христопродавцами, "порядочными свиньями" он насытил все властные структуры, начиная с собственного президентского окружения?

 

Непоколебимый сторонник частной собственности

В Дрездене в беседах с приятелем Володя Путин проявил себя как непоколебимый приверженец принципа частной собственности, четко видящий ее неоспоримые преимущества перед собственностью "общественной", которую всегда навязывали людям коммунисты. Эти преимущества советские "бойцы невидимого фронта", дислоцированные в ГДР, могли лицезреть воочию: в отличие от того же СССР, у восточных немцев хватило ума не ликвидировать частников под корень, сохранить в их владении автомастерские, парикмахерские, пекарни, мелкие строительные фирмы, которые пользовались у людей несопоставимо большей популярностью, нежели государственные, поскольку гарантировали качество.

(Кстати, в интервью лондонской "Санди Таймс" 11 марта 2001 года один из бывших агентов, которого "курировал" Володя Путин, утверждает, что его "куратор", когда пришло время расставаться, -- это был январь 1990-го, -- признался ему, что не хочет возвращаться в Россию: "Его беспокоила сложившаяся там политическая ситуация, и он привык жить в ГДР").

"…Частная собственность, -- говорил, по свидетельству Усольцева, его приятель-сослуживец, -- является естественным элементом сути человеческой личности. Каждый из нас ведь стремится иметь в собственности самые ценные для себя вещи. Самые праведные коммунисты никогда не забывали и не забывают свои личные потребности, и они бывают у них очень даже не слабые. И ЧАСТНЫЕ ФИРМЫ РАБОТАЮТ ВСЕГДА ЛУЧШЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ (выделено мной. -- О.М.) Если пытаться создать право без учета этого естественного человеческого свойства, толку не будет, и мы это видим воочию".

По словам Володи, стремление работать на себя и на своих потомков, а не на абстрактное "общество" -- это закон природы. Если он нарушается, если человека заставляют трудиться ради "общественных" интересов, он будет "тянуть лямку для видимости да пьянствовать, что мы и видим вокруг".

Все понимал Володя Путин (хотя, разумеется, эти свои взгляды нигде публично не афишировал). Интересно, куда делось это понимание, когда при Путине-президенте началась широкая кампания деприватизации, огосударствления предприятий, когда право собственности стало повсюду попираться прожорливыми чиновниками, когда вместо частных компаний везде, как грибы после дождя, стали возникать неэффективные, неповоротливые монстры -- госкорпорации-монополии?

 

Тайный единомышленник Сахарова и Солженицына

Еще одна забавная вещь: дрезденский Володя Путин -- не забудем, сотрудник КГБ, -- сочувственно относился к диссидентам и правозащитникам, по крайней мере, наиболее известным, о которых, среди прочего, они с Усольцевым вели свои вечерние разговоры. Так, Сахаров, которого в то время, в начале перестройки, все еще всячески поносили, особенно его "друзья" из КГБ, был для Володи Путина "абсолютно понятен". По мнению будущего президента, "академик был просто последовательным до конца, отстаивая основы цивилизованной жизни -- права человека и демократию". Так же было и с Солженицыным: он пользовался у Путина "особым почтением".

Куда это все девалось (если было в действительности, если Усольцев ничего тут не приукрашивает), когда Путин въехал в Кремль? При нем преследования правозащитников и диссидентов, постепенно нарастая, почти достигли уровня брежневских и андроповских времен. А утверждение, будто российский президент считает права человека и демократию "основами цивилизованной жизни", опять-таки можно было воспринимать разве лишь как шутку.

Борис Немцов однажды точно заметил: если слову "демократия" предшествует некий эпитет, -- значит, это не демократия. Так вот при Путине перед этим словом снова появился эпитет: прежде, при коммунистах, был -- "социалистическая", теперь -- "суверенная". То есть какая-то особенная, не такая, как на Западе и повсюду в нормальных странах, "учитывающая российскую историю и российские традиции". Какие же это традиции -- Ивана Грозного и Малюты Скуратова, что ли? Да, были на Руси такие "демократы". И еще много подобных им было. А вот подлинных демократических традиций что-то я не припомню. Отсутствовали они в российских пределах.

Правда, с Солженицыным Путин-президент подружился -- время от времени встречался, доверительно беседовал, награждал, -- но к тому моменту сам Солженицын был уже совсем не тот, что во времена "Архипелага ГУЛАГа" и советской опалы.

 

"Царь -- хороший, бояре -- плохие»

Как уже говорилось, к моменту, когда Усольцев заканчивал свою книгу, в путинской России уже появилось бессчетное число признаков тотального свертывания и удушения демократии. Но Усольцев уверен: нет, не может быть, чтобы это была целенаправленная политика "хорошего парня", "демократа", "юриста до мозга костей"! В таких случаях стандартное объяснение происходящего: во всем виноваты высокопоставленные подхалимы и ж…лизы, желающие угодить начальнику. В общем, как говорится, "царь -- хороший, бояре -- плохие". В этом все дело.

Вот, например, сняли с эфира сатирические программы Шендеровича. Причем здесь президент? Усольцев убежден, что Володя Путин "с симпатией и удовольствием" смотрел эти программы. Это "магнаты СМИ" перестраховались: как бы на фоне неслыханной популярности президента, "граничащей с идолопоклонством", сатира Шендеровича не показалась кому-нибудь "неадекватно резкой" и даже несправедливой, как бы не вызвала у кого-нибудь раздражения. Поэтому взяли и сняли. Так что вместе со всеми и Володя пострадал. Как телезритель. Лишили его любимых передач. Бедный, бедный Володя!

Последнее напутствие бывшего дрезденского сослуживца-шпиона своему другу, естественно, касается самого главного:

"Володя, оставайся собой и не забывай Право. По-моему, ты всегда понимал, что Право реализуется лишь в обществе СНГ (Свободных Независимых Граждан), в котором государство исполняет скромную роль слуги..."

Не услышал Володя-президент этого смиренного напутствия, посланного из Чехии, из "деревеньки Г.", где тогда, в июне 2003-го, проживал его бывший коллега. Вновь, как это почти всегда бывало в нашем отечестве, упорно принялся наш очередной правитель ставить на первое место полицейско-бюрократическое Государство, а номинально "свободным, независимым" гражданам отводить роль бессловесных рабов.