Друг голосует за друга
Осенью 1999 года произошло некое «предвыборное» событие, связанное с именем Путина. 29 октября, будучи во Владивостоке, глава МЧС, он же лидер «Единства», Сергей Шойгу прямо заявил:
«Я не скрываю, что мы хотим провести в Госдуму проправительственную фракцию».
Иными словами, «Единство» открыто заявило о себе как о «партии Путина».
Ответный жест со стороны премьера последовал менее чем через месяц. 24 ноября 1999-го Путин сделал встречное заявление: на предстоящих выборах в нижнюю палату и он «как гражданин» будет поддерживать движение «Единство». При этом он назвал две причины такого решения: «Единство» единственное из всех партий и политических движений, которое к этому моменту четко заявило, что оно «будет работать с правительством»; вторая причина: лидер «Единства», министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу его, Путина, «близкий друг».
Что ж, причины уважительные. Ты мне, я тебе.
Результат взаимной симпатии двух друзей (публично высказанной) был четко зафиксирован социологами Фонда «Общественное мнение» уже 27–28 ноября: по данным опроса, проведенного в эти дни, доля тех, кто собирается голосовать за «Единство», выросла почти вдвое с восьми до четырнадцати процентов. По заключению социологов, «столь резкое усиление «Единства» нельзя не увязать с прозвучавшей на прошедшей неделе поддержкой этого объединения со стороны премьер-министра Владимира Путина».
* * *
19 декабря состоялись очередные выборы в Госдуму. Коммунисты оказались первыми (24,29 процента), но «Единство» уступило им совсем немного (23,32). Общее мнение было: это триумф Путина, это широко распахнувшиеся перед ним двери в президентство.
Голосуя за «Единство», люди голосовали за Владимира Путина, уверенно констатировал пресс-секретарь этого движения Михаил Маргелов.
«Итоги парламентской кампании стали доказательством того, что Борис Ельцин не ошибся в выборе своего преемника — Владимира Путина. Результаты голосования в Госдуму однозначно определили фаворита президентской кампании», — захлебываясь от восторга, заявил первый заместитель главы кремлевской администрации Игорь Шабдурасулов (именно он нес в администрации персональную ответственность за продвижение «Единства»).
Борис Березовский, ставший депутатом от Карачаево-Черкессии, сказал, что выборы в Госдуму были «важным шагом на пути преемственности власти». И добавил: он не видит «серьезных оппонентов» Владимиру Путину на будущих президентских выборах. По словам Березовского, соперничать с ним может только «мощная интеллектуальная сила», которой пока нет.
Готовность оказать «программную и кадровую поддержку Владимиру Путину на президентских выборах» выразил Союз правых сил устами своего лидера Сергея Кириенко.
Сам Ельцин, по словам Шабдурасулова, также «высоко оценивает итоги парламентских выборов».
Пресс-секретарь президента Дмитрий Якушкин добавил к этому, что его шеф удовлетворен высокой активностью избирателей и призывает россиян относиться к результатам выборов «с уважением».
В общем-то, довольно дежурные слова, мало что выражающие. В действительности, узнав об итогах голосования, убедившись, что его преемник практически получил мощную народную поддержку, Ельцин принял для себя окончательное решение…
«Я не хочу ему мешать»
В последний день 1999 года, 31 декабря, ровно в 9-30 в Кремле началась встреча Ельцина с Путиным. Как ожидалось, как сообщали информагентства, во время этой встречи президент и премьер должны были обсудить «финансово-экономические и политические итоги года, ситуацию на Северном Кавказе, а также перспективы взаимоотношений исполнительной и законодательной власти» (имея в виду результаты только что прошедших думских выборов)…
Однако спустя два с половиной часа в телеобращении к россиянам Ельцин заявил, что досрочно уходит в отставку.
Объясняя это свое решение, совершенно неожиданное для абсолютного большинства его сограждан, он сказал, что «долго и мучительно» размышлял над ним. Не потому, что держался за власть: расхожее утверждение, будто он любыми путями будет за нее держаться, это, по словам Ельцина, «вранье». Просто он хотел, чтобы все произошло, как того требует Конституция, чтобы президентские выборы состоялись вовремя в июне 2000 года.
«Это было бы очень важно для России, — сказал Ельцин, — мы создаем важнейший прецедент цивилизованной добровольной передачи власти, передачи ее от одного президента России другому, вновь избранному».
И все же, по словам Ельцина, он решил уйти раньше положенного срока:
«Я понял, что мне необходимо это сделать. Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми умными сильными, энергичными людьми, а мы — те, кто стоит у власти уже многие годы, — мы должны уйти».
Тут Ельцина подвели спичрайтеры, помогавшие ему при составлении текста: в действительности новому веку и новому тысячелетию предстояло начаться только еще через год в 2001-м. Но больно уж, видимо, хотелось, чтобы все прозвучало покрасивее, подраматичнее.
Дальше у Ельцина следовало признание, в какой именно момент он окончательно решил уступить место Путину. Это произошло после думских выборов:
«Посмотрев, с какой надежной и верой люди проголосовали на выборах в Думу за новое поколение политиков, я понял: главное дело своей жизни я сделал, Россия уже никогда не вернется в прошлое, Россия всегда теперь будет двигаться только вперед. И я не должен мешать этому естественному ходу истории, полгода еще держаться за власть, когда у страны есть сильный человек, достойный быть президентом, и с которым сегодня практически каждый россиянин связывает свои надежды на будущее. Почему я должен ему мешать, зачем ждать еще полгода?! Нет, это не по мне, просто не по моему характеру».
В завершение своего выступления президент попросил прощения у россиян:
«Я хочу попросить у вас прощения за то, что многие наши с вами мечты не сбылись, за то, что нам казалось просто, а оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним махом, одним рывком сможем перепрыгнуть из серого застойного тоталитарного прошлого в светлое богатое цивилизованное будущее. Я сам в это верил. Одним рывком не получилось. В чем-то я оказался слишком наивным, где-то проблемы оказались слишком сложными… Я ухожу, я сделал все, что мог… Мне на смену приходит новое поколение, поколение тех, кто может сделать больше и лучше».
Ельцин сообщил, что подписал указ о возложении обязанностей президента России на председателя правительства, который будет исполнять эти обязанности в течение трех месяцев до новых выборов. Сказал, что всегда был уверен «в удивительной мудрости россиян», а потому не сомневается, какой выбор они сделают в конце марта 2000 года.
* * *
Близкие к Ельцину люди утверждают: прежде всего, он был озабочен тем, чтобы передать власть человеку, при котором Россия продолжала бы двигаться в том же направлении, в каком ее двигал и он (собственно, Ельцин сам об этом сказал в своем последнем обращении к россиянам). Пока он не нашел такого человека и не убедился, что серьезных препятствий на его пути в президенты нет, он не уходил с президентского поста, хотя мог бы уйти и раньше, чем 31 декабря. Опасения на этот счет в его окружении были: весну, лето, начало осени 1999-го Ельцин провел в состоянии необычайного психологического напряжения. Как рассказывают, из-за всякого рода конфликтов, нападок, которым он подвергался, «внутри у него все клокотало».
Главным толчком, побудившим Ельцина досрочно уйти в отставку, стали, повторяю, декабрьские выборы в Думу, успешное выступление «Единства». Об этом вскользь сказано и в его прощальном телеобращении. Успех новорожденного политического движения, как полагал Ельцин, означал, что дорога в Кремль для его преемника, имя которого уже прочно связали с «Единством», открыта. Для него это было своего рода внутренним освобождением: «Все, я нашел человека! Мы выиграли!» И настроение у него переменилось. Ельцин обрел уверенность: с Путиным он «попал в десятку». Наступило душевное спокойствие…
О чем говорили Ельцин и Путин
Если быть совсем точным, досрочно уступить свое место Путину Ельцин решил еще до думских выборов, незадолго до них, когда, в общем-то, стало ясно, что «Единство» добивается высокого результата, выходит на второе место. Во всяком случае, Путину он сказал об этом своем желании на их встрече в своей загородной резиденции 14 декабря (выборы, напомню, состоялись 19-го). Правда, не уточнил, когда именно он собирается покинуть Кремль.
Путин не ожидал досрочного ухода Ельцина. Да и во обще такое решение уйти раньше срока не было характерно для Бориса Николаевича. Но он-таки его принял, это решение. Главным аргументом, скажу еще раз, послужил удачный старт недавно созданного и быстро ставшего «пропутинским» «Единства».
Ну и, кроме того, Ельцин, конечно, просто устал… Это не вызывает сомнения.
Что касается Путина, он, надо полагать, к этому времени психологически уже был готов к тому, что займет ельцинское место, и, по-видимому, был рад, что томительный период ожидания закончился, ситуация становилась более определенной. Хотя каких-то внешних проявлений этой его радости никто не заметил.
Более того, он вроде бы даже был удручен приближающейся довольно резкой переменой в своей судьбе. Первая его реакция была: «Думаю, я не готов к этому решению, Борис Николаевич». Такая реакция «обескуражила» Ельцина…
Об этом своем разговоре с президентом Путин рассказал на встрече с Волошиным, Юмашевым и Татьяной Дьяченко. По словам его собеседников, он действительно был довольно сильно удручен. Однако все четверо пришли к заключению, что отставка президента состоится где-нибудь весной 2000 года, так что всерьез говорить об этом рано. Никто не мог предугадать, что это произойдет в ближайшие недели.
Вторая «предотставочная» встреча Ельцина и Путина состоялась утром 29 декабря. Как только преемник вошел в его кабинет, президент, по его словам, сразу почувствовал, что он, Путин, «уже другой, более решительный, что ли».
Ельцин сказал своему гостю, что решил уйти 31 декабря…
* * *
О чем говорили Ельцин и Путин во время двух последних (перед ельцинским уходом) встреч? Широко распространен и прочно вбит в человеческие головы миф, будто главной темой их разговоров была тема бытового обустройства и гарантий безопасности, неподсудности Ельцина и членов его семьи после ухода президента. Будто бы Ельцин запросил у Путина соответствующих гарантий, а Путин пообещал их предоставить. Люди информированные — те, кому вполне можно верить, — утверждают, что никаких таких разговоров не было: мол, не царское это дело — говорить о таких пустяках; как все должно сложиться в дальнейшем для экс-президента, ясно было и без всяких разговоров, все это подразумевалось само собой.
Но не было будто бы в разговорах двух мужей и несравненно более важной темы о сохранении курса, о том, что Путин, став президентом, продолжит движение по той дороге, которую проложил Ельцин. Единственно, что вроде бы можно отнести к этой теме, это обращенные к Путину и всеми уже услышанные слова Ельцина: «Берегите Россию!»
Ясно, однако, что эти слова можно повернуть как угодно.
Не было и обсуждения кадровых вопросов. Юмашев:
«Все разговоры о том, что Ельцин будто бы просил сохранить на своих постах каких-то чиновников, например, Касьянова, Волошина, Рушайло — полная чушь. Ни о ком он не просил: «Оставьте, кого считаете нужным»».
После решающего разговора и сообщения президента, что он твердо решил уйти в отставку, Путин, с разрешения Ельцина, переговорил с силовиками, сказал, что после ухода своего предшественника он их всех оставит на своих местах (что он и сделал).
Что касается указа о бытовом обустройстве и неприкосновенности ушедшего главы государства, который, собственно, и стал основанием для того мифа, о котором говорилось выше, он возник сам собой в силу элементарной практической необходимости. Никакого документа, который бы регламентировал детали перехода власти от одного президента к другому, в ту пору не существовало. Так что после того, как Ельцин подписал указ о собственной отставке, ему уже можно было не выделять ни денег на существование, ни даже подавать машину, чтобы он мог покинуть Кремль… В этом деле царил простой и примитивный порядок: если нет указа или хотя бы устного распоряжения действующего (или исполняющего обязанности) главы государства, ни одна машина ФСО не сдвинется с места, ни один сотрудник этого ведомства не будет привлечен к охране ушедшего руководителя…
По этой причине и появился этот пресловутый указ (после трансформировавшийся в закон) о гарантиях экс-президенту.
Естественно, этот указ (а после закон) касался не только Ельцина, но и любого другого российского президента, который в будущем оставит свой пост.
В указе, подписанном Путиным, перечислялись в общем-то обычные для подобных случаев «правовые, социальные и иные» гарантии, пожизненное денежное содержание (75 процентов месячного «вознаграждения» действующего президента), государственная охрана самому экс-президенту и членам его семьи, проживающим вместе с ним, медицинское обслуживание в том объеме, каким оно было в момент отставки президента, пожизненное пользование одной из госдач, право бесплатно пользоваться правительственной и другими видами связи, содержать за счет бюджета аппарат помощников и т. д.
Ельцин на пенсии
Уже в марте о Ельцине почти ничего не стало слышно (разве что в один из дней мелькнул на модном спектакле). А ведь начал он свою пенсионную жизнь весьма бурно — «знаковой» поездкой в Святую землю на православное Рождество.
Это был вояж не пенсионера, а как бы все еще президента, хотя формально президентский срок Ельцина к тому времени уже неделю как закончился. Огромная, в полтораста человек, свита, почти президентский протокол (некоторые изъятия из него мог заметить разве что наметанный глаз специалиста), почести, полагающиеся лишь первому лицу, небывалый ажиотаж среди журналистов… Прилетел Ельцин на президентском самолете, привез с собой президентский автомобиль, прочую «кремлевскую» технику (за исключением разве что «ядерного чемоданчика»)…
Главное же — собственное тогдашнее самоощущение Ельцина. Было такое чувство, что он как бы запамятовал, что произошло с ним 31 декабря, воспринимает свое отречение от престола как некий сон, который уже почти развеялся. Только так можно было истолковать его тогдашние реплики: «На Святой земле чувствую себя, как святой!», «Я еще в отставке не побывал. Имейте в виду — я еще святой президент!» Или утверждение, сделанное на встрече с Арафатом: дескать, все, что происходит в России, — в его, Ельцина, руках; Путин у него под контролем, и выбирал он его из двадцати человек (откуда взялись эти двадцать, одному Богу известно).
После этого поползли слухи, что Ельцин в самом деле по-прежнему остается президентом: ведь указа о его уходе с высокого поста и о назначении Путина исполняющим обязанности никто не видел. А вся эта предновогодняя процедура передачи власти — всего лишь спектакль, преследующий какие-то тайные политические цели.
* * *
В окружении Путина такой поворот событий, по-видимому, произвел переполох: что-то еще «отчебучит» «дедушка»? Надо полагать, было решено как-то укротить выплески его остаточной энергии. Этому, по всей вероятности, и были в основном посвящены разговоры Владимира Владимировича с Борисом Николаевичем после возвращения последнего из Святой земли на грешную российскую.
Возможно, отзвук тех разговоров мы услышали 23 февраля в показавшихся многим странными словах Ельцина, когда он оценивал деятельность своего преемника и как бы намечал свою будущую роль при нем: «Он (Путин. — О. М.) выбрал правильный путь, который был определен еще при мне, и твердо этот путь держит». «Я поддерживаю и буду поддерживать Путина до дня выборов, а затем мы станем ВМЕСТЕ РАБОТАТЬ (выделено мной. — О. М.)»
Тут вроде бы отчетливо слышатся увещевания престолонаследника, адресованные отставному монарху: да, да, Борис Николаевич, все будет так, как мы договаривались — вы займете пост, и мы будем «вместе работать»; давайте только подождем до выборов, а то ведь кто-то может все неправильно истолковать.
Какой пост может занять Ельцин — главного президентского советника, пожизненного сенатора, главы российско-белорусского союза, какой-то еще— совершенно не важно. Может и никакого не занять. Важно то, что, по-видимому, он хотел бы играть роль Дэн Сяопина, неформального лидера, этакого небожителя, остающегося в тени, но определяющего ключевые направления государственной политики. Одним словом — «святого президента». (Восемь лет спустя в конце 2007-го такое же неодолимое желание возникло у самого ельцинского преемника).
Не исключено, на каком-то этапе престолонаследник обещал ему что-то подобное, однако, скорее всего, раз за разом, от разговора к разговору объем обещаемого сокращался, как шагреневая кожа…
Можно предположить, что для достижения той же цели, поглощения и погашения нерастраченной ельцинской энергии, пригодилось и еще одно проверенное, безотказное средство — сочинение мемуаров. Сидя на даче, Ельцин надиктовывал своему традиционному литзаписчику Валентину Юмашеву (удалившемуся от нелюбезных ему административных и политических дел) очередную книгу воспоминаний. Условное название — «Полуночные дневники» (в окончательном виде мемуары стали называться «Президентским марафоном»).
В общем, человек был при деле. Некоторое недоумение вызывало, правда, то, что еще в начале января тогдашний пресс-секретарь Ельцина Дмитрий Якушкин говорил, что ничего не знает о намерениях своего шефа сочинять книгу. Как он предполагал, главное занятие Ельцина в ближайшее время будет заключаться в другом: теперь его шеф много времени станет уделять встречам с различными политиками, государственными деятелями — либо в Горках, либо в Кремле, где ему будет предоставлен кабинет рядом с «главным кабинетом страны». Якушкин: «Это не значит, что он будет вмешиваться в дела, но он будет КАК-ТО РУКОВОДИТЬ (выделено мной. — О. М.)».
В реальности получилось как раз наоборот: основным занятием Ельцина в тот период сделались мемуары. Что касается «многочисленных встреч»… Кроме встречи с Путиным и министром обороны Сергеевым, никаких таких «саммитов» вроде бы не было. Возможно, они были кем-то сочтены не очень желательными…
Если говорить о наших согражданах, к этому времени они окончательно распростились с Ельциным как с политиком, воспринимали его как обычного пенсионера (из анекдотов той поры: «Москва. Кремль. Путину. Володя, когда заплатишь пенсию за январь? Ельцин»). Опрос, проведенный в марте ВЦИОМом, показал: первый президент России пользуется сейчас наименьшим доверием россиян, то есть попросту никаким — он получил ноль процентов.
Выборы
Президентские выборы состоялись 26 марта 2000 года. Уже в конце этого дня стало ясно, что Путин побеждает с довольно большим — более 16 процентов — отрывом от следующего за ним вечного коммунистического кандидата в президенты Зюганова.
Окончательные итоги выборов были опубликованы 5 апреля. Преимущество фаворита стало еще больше:
Путин почти 53 процента, Зюганов несколько более 29-ти. На третьем месте оказался Явлинский, обогнавший Тулеева, ранее занимавшего это место, 5,8 процента.
Никто из остальных восьми кандидатов не преодолел трехпроцентного барьера, так что всем им предстояло вернуть в казну деньги, полученные на предвыборную агитацию…
Интереса ради можно все же перечислить, в каком порядке выстроились эти аутсайдеры: Аман Тулеев (более 2,2 миллиона голосов), Владимир Жириновский (несколько более 2 миллионов), Константин Титов (около 1,2 миллиона), Элла Памфилова (почти 759 тысяч), Станислав Говорухин (около 329 тысяч), Юрий Скуратов (более 319 тысяч — совсем неплохой результат для героя «кассетного» скандала), Алексей Подберезкин и Умар Джабраилов — оба менее чем по 100 тысяч.
Итак, Путин президент…
В «Президентском марафоне» Ельцин пишет, что когда он узнал об этом фактически уже свершившемся событии 26 марта 2000 года, то пришел в восторг:
«Я от волнения не мог усидеть на месте. Победа! Быть может, главная моя победа! Господи, как долго я этого ждал!»…
«Скукота, делать нечего. Путина избрали…»
Беспокоиться о своем будущем и думать о каких-то гарантиях стоило разве что Березовскому и Абрамовичу: не все нажитое ими было нажито, мягко говоря, трудами праведными. Однако Борис Абрамович, как мы видели, немало сделал для избрания ельцинского преемника, так что у него не было каких-то оснований для беспокойства. У него не было никаких сомнений, что Путин о нем не забудет и что ему, Березовскому, не нужны какие-то особые заверения в дальнейшем безбедном существовании (вообще-то, как мы видели, Путин действительно «своих» не сдает). Когда же он убедился, что Путин как президент совсем не тот, за кого он, Березовский, его принимал, Борис Абрамович, как говорится, сам полез на рожон, пошел войной на нового главу государства. Хотя мог бы, наверное, заботясь о своих личных интересах, о том, чтобы сохранить те самые полученные будто бы от Путина гарантии, действовать более осторожно.
Борис Немцов так об этом вспоминает:
«Вскоре после инаугурации Путина Березовский ко мне пришел и сказал: «Скукота, делать нечего. Путина избрали, теперь можно балдеть». Я его заверил: «Не бойся, не соскучишься. Скоро тебе мало не покажется». Он тогда дико смеялся. А потом, через некоторое время, смеяться перестал…»
Что касается Абрамовича, тот при Путине действительно не только сохранил, но и умножил те жизненные блага, которыми располагал. Но, разумеется, вовсе не благодаря каким-то гарантиям, которые Путин будто бы дал ельцинскому окружению. Совершенно ясно, что Роман Аркадьевич абсолютно самостоятельно нашел путь к сердцу Владимира Владимировича, стал (или остался) одним из его ближайших друзей и доверенных лиц, пользующихся неограниченным благорасположением своего высоко вознесенного друга. Достаточно вспомнить, как государство не без разрешительной отмашки Путина, разумеется, заплатило Абрамовичу тринадцать миллиардов долларов за пакет акций «Сибнефти».
Немцов:
«Да, пожалуй, единственный человек в этой команде, который умудрился процветать и при Ельцине, и при Путине, — это Абрамович. Об уровне его близости с Путиным и его влияния на президента можно судить хотя бы по такому факту. В декабре 2007-го, когда преемником назначали Медведева, буквально накануне, Абрамович побывал у Путина в Ново-Огареве. Официальная сводка об их встрече была абсолютно сухой и невыразительной, что-то в таком роде: «Обсуждали социально-экономическое положение Чукотки». Вы можете в это поверить, что в тот важнейший для России момент этих двух джентльменов действительно обеспокоила ситуация на Чукотке?»
Не знаю, тогда, может быть, это было случайное совпадение. В конце концов, почему бы чукотскому губернатору и не поговорить с президентом о подведомственном ему регионе? Но доказательств сердечной дружбы Путина и Абрамовича и без того достаточно.