— Все хорошо, только ты предлагаешь нам выходить прямо в воздух? Я, сын, к твоему сведенью летать не умею, — я в очередной раз восхитилась силой своего брата, держать открытым проход прямо в воздухе, и при том находиться не в отправной точке, это что-то невероятное.

— А жаль, — буркнул брат, — да где же оно? Ага! — довольно воскликнул этот сумасшедший, просто, когда он проделывает такие фокусы с проходами, это страшно, а когда он отвлекается, чтобы в карманах пошарить, то волосы дыбом встают.

После того, как он нашел какую-то ампулу в кармане, размахнулся, сердце дрогнуло, опять же отвлекаться от прохода, а значит лететь нам ой как далеко. Так вот, от размаха ампула полетела в купол, думала, пройдет насквозь, но в последний момент Алан скомандовал:

— Жги ее! — и я на полном автомате выполнила команду, просто в этой операции именно Алан мой координатор, от него зависит, как все пойдет, а значит, доверие и точка.

Ампула от моего прицельного удара вспыхнула огнем и впиталась в купол, который стал проступать. Просто, это мы и светлые знаем, что купол есть, а вот люди о нем не в курсе, по крайней мере обычные рядовые граждане. Сейчас же в небе они все могут наблюдать полусферу, которая мерцает голубым светом.

— Ага, проверим, — с этими словами Алан шагнул из перехода, на грани которого мы удерживались.

— Твою мать!

— Мамуль, так это же ты моя мать! — хитро подмигнул этот сумасброд, стоя на куполе, — Уплотнение купола, вы там не стойте, спускайтесь, у нас есть немного времени.

— Немного, это сколько? — осторожно ступая, спросила мама, отец придерживал ее и прабабушку.

— Ну пока мы его не рванем! — и почему он такой веселый.

— Мам, ты его в детстве головой не била, чего он такой радостный? — я выбралась и подошла к центральной точке купола.

— Да он как-то уполз в траву, интересную, — с запинкой проговорил отец, — да там ползал минут пятнадцать, пока его искали. Так что все может быть.

— Мда, это все объясняет! — гордо проговорил брат, — Что я с детства хитрый и прячусь хорошо, это врождённый талант.

— Как бы не так, — буркнула я, — а мы на самом куполе? — вспомнив про производственное отверстие, решила уточнить.

— Это его верхний слой, там еще под нами карман, а ниже купол, сейчас, — пройдя чуть-чуть брат оказался рядом со мной и став на колени в отверстие размером в диаметре пары метров бросил очередную ампулу, сразу скомандовав, — Жги! — опять четко и быстро, ампула разлетелась, впитываясь в купол, теперь уже основной и он засветился розовым светом.

Если смотреть со стороны, наверняка, красиво мерцают.

— Долго рассчитывал, когда надо взорвать?

— Да мне эти мелкие, которые имена свои берегут, помогли, — я подняла бровь в явном сомнении, — ладно, считали они, а я просто запоминал все расчеты и четко отрабатывал на их полигоне, с какой силой и скоростью надо бросать, и какая поправка на ветер и другие факторы. Вообще, они, конечно, нереально крутые, у нас в отделе за таких спецов душу бы начальник продал.

— Как все закончится, предложи им, а если согласятся, тогда сделай подарок начальнику, может он оттает от твоих шуток. Сколько до начала?

— Еще пару минут, сияние должно стать сильней и достичь земли, чтобы зациклиться, — брат перестал смотреть в дыру и повернулся к родным, — папа, ты будешь питать своей силой, чистой темной, мама, ты пока не лезь, если окажется, что хватать мощи не будет, тогда вступишь ты, я скажу, какой именно силой надо будет бить. Ба, ну ты логично бьёшь своей светлой, становитесь вот сюда, — он заставил их всех четко вокруг дыры с трех сторон. Бабушка и папа напротив, а сам с мамой напротив встал, когда я скомандую, вы активируете свои личные амулеты. И, папа, без геройства, просто активируйте и все, взрыв будет колоссальный, и чтобы не смело переход, надо все сделать четко. Поэтому, если решишь нас всех спасать, помни, искажение перехода может нас убить, — отец на такое явное командование от сына нахмурился, а потом кивнул, видимо, своим мыслям, и его лицо разгладилось, а он улыбнулся улыбкой того, кто искренне горд своим ребенком.

— Я понял, сын, сделаю, как ты прикажешь.

— Спасибо, папа, — брат тоже был серьезен, во-первых, отец отдал ему управление операцией, ему, а это полное доверие, а во-вторых, он понимал, что отец признал его равным и полностью самостоятельным, — мама, тебя с бабушкой это тоже касается, ни секунды промедления, каждое мгновение может стоить Мике жизни. Вы выйдете все в условленном месте, и, мама, мы прыгнем следом, так что вы будьте готовы лечить при необходимости Мику, — я, пока брат раздавал указания, молчала и смотрела вдаль, в ту сторону, где плещется море, которое не видно даже с этой высоты, но я знаю, оно там, и там полуостров, на котором Тимьян сейчас тоже раздает последние указания.

— Не нагнетай, сын, — мама вся дёргалась от нервов.

— Ба, надень, этот амулет тебя перебросит к родителям, — бабушка безропотно надела амулет, но что-то мне не понравилось то, с каким вниманием она изучала купол и не смотрела на брата, надеюсь, бабушка справится и не попытается перетянуть на себя управление, — время пришло, Мика? — он, наверное, хотел спросить готова ли я, только вот глупый вопрос так и остался не заданным, я не готова, совсем не готова, но выбора нет.

Подойдя вплотную к дыре со стороны брата, я замерла, зная, что мне надо сделать, Алан же сверился с таймером и резко выдохнул:

— Давай, — он еще договаривал это слово, а я, резко полоснув руку кинжалом, который до этого сжимала в этой самой руке, шагнула вниз. Успев услышать вскрик мамы, как крик раненой птицы, ругательство от отца, забавно, а ведь до этого папа при нас ни разу не ругался.

А дальше был секундный полет и раскрытие огненных крыльев, их мы создали с магистром, когда обдумывали мой полет. Помню, еще Конс удивился, что если я могу призвать огненные клинки, то значит и остальное легко должно получиться. С легкостью, он, конечно, преувеличил, но я, и правда, долго вникая и тренируясь, смогла их призвать. С управлением было все сложнее, но, чтобы спланировать на сам купол мне хватит сил.

Вздох и мои ноги касаются купола, и я быстро ложусь на спину, глядя вверх на брата, еще один вздох, началось.

— Начали! — орет брат и отец с бабушкой синхронно бьют первозданной своей силой. Тьма и Свет, две стороны одной медали.

* * *

— Да за мной, блин, так ухажеры не бегали, как этот навязчивый, маньяк хренов, — Слава стояла, упираясь руками в колени, и тяжело дышала, Патрик сидел на земле, настраивая новый прыжок, вообще настраивать должна Слава. Вот только она после последнего перехода была не в форме, им пришлось бежать, а активировать амулет в момент прыжка с крыши, то еще удовольствие. Особенно когда рядом орет парень. Причем не понятно, то ли от шока, то ли от восторга.

— Готово, — хрипит Патрик и встает на ноги, Слава тоже с трудом, но выравнивается, — не отстал, — обреченно шепчет парень и Слава, проследив за его взглядом, натыкается на вышедших из перехода мужчин.

— Он, блин, еще дружков позвал, извращенец! — шипит и активирует амулет, чтобы опять прыгнуть. там снова бег, им надо около минуты, для смещения и перенастройки, весь бег Патрик прикрывает их иллюзией и закрывает щитом от сканирования.

— Надо уходить в пустошь, иначе нас поймают, — ворчит он, снова активируя переход.

— Это, конечно, хорошо, да только тогда они могут вернуться к куполу.

— Думаешь, там сейчас пусто и никого не отправили проверить? — он трет лицо, новый переход и они быстро идут в сторону, бежать уже не могут, точнее, он не может.

— Императрица должна была посодействовать… — пытается надеяться Слава.

— А кто сказал, что это ее темные? — вздох и снова переход.

— Что будем делать?

— Еще попрыгаем, давая фору ребятам, пошли, — и опять активация перехода.

* * *

Родан посмотрел на своих ребят, на тех, с кем они не первый год борются с монстрами, которые продолжают лезть из перехода. И пусть эти прорывы стали незначительны, да только и на своей земле у них теперь есть враг. Те, кто живут в пещерах, но сегодня им будет дан последний бой.

— За нами те, кого мы клялись защищать, — начал он свою речь, — наше будущее, наша слабость, и мы обязаны защитить их, не жалея себя и свои жизни! — гаркнул он и в ответ ему заорали дружное «да». — Последний бой, парни, последняя битва, мы не сдадим позиции, враг дрогнет, мы вычистим гниль с нашей земли! Чтобы наши дети и дети их детей жили в мире! Чтобы наши дети жили под этим солнцем, как хозяева, а не рабы! Чтобы наши женщины больше никогда не лили слезы горя и потерь! За будущее! За жизнь! — он кричал все громче и казалось его слова слышит весь полуостров, толпа мужчин, которые давно поклялись защищать свой дом. Обычных мужчин, которым пришлось взять в руки оружие и наравне с мирными профессиями учиться сражаться, всегда, за свое самое дорогое и ценное, за свободу и близких, — В бой!

— В бой!!! — проорали сотни глоток в ответ, и лавина схлестнулась с теми, кого выкурили из горы умельцы магистра.

Да его парни, мальчишки, в этой решающей битве не остались в стороне, и хоть Тимьян пытался ограничить хотя бы возрастом и навыками ребят, чтобы уберечь совсем маленьких и слабых, да только шанса не было.

Ночью к магистру они пришли в полном составе, опустив головы и честно предупредили: или он дает им задание и помогает справиться, или они идут на свой страх и риск — и будь, что будет.

Ох, и ругался же магистр, как он орал, потом уговаривал, потом обещал, упрашивал и снова орал. Они же стояли несломленной твердыней, такие маленькие, а уже мужчины, нет, не так: воины. Ведь там за спинами приютились и пара девчонок.

— Что же я за тварь буду, если отправлю воевать детей? — вдруг устало упав в кресло, проговорил магистр, за эти полчаса, которые он так кричал и уговаривал, казалось из него ушли последние годы, — Своих детей, вы же мне все как родные, — по старой морщинистой щеке прокатилась слеза, как предатель, как дезертир его мужества.

— У меня отец пойдет в бой, — вдруг заговорил мальчишка, — он ведь уже простился со мной, не верит, что вернётся, — ребенок начал захлебываться слезами, но при этом продолжая говорить, — скажите, магистр, как мне жить дальше, зная, что я мог дать ему шанс выжить? Им всем?

— А им как жить? — вдруг закричал магистр, — Как им жить, когда они узнают, что те, ради кого они воюют, их дети, погибли, помогая им?

— С гордостью, — тихо шепнул совсем худой мальчуган с вечно лохматыми кудряшками.

— В бездну гордость, когда речь о детях…

— Ни один из воинов не пройдет по пещерам, это знаем мы, это знаете вы, магистр, а мы сможем, в своем втором облике, мы пройдем и заложим взрывающиеся снаряды, а значит, наши дадут бой не на территории врага. А бой, что ведется на чужой, не выгодной территории заведомо проигрышный, они смогут ударить их возле гор, сзади пустыня, а значит никто не подкрадётся к ним, — Ромул был мрачен, потому что с братом они поругались основательно из-за этого похода, но он сдался, брат впервые показал весь свой упрямый характер и в конце честно пообещал: или они вместе и он за ним приглядывает, или он пойдет один и — будь, что будет, — Магистр, мы нужны им и мы не будем отсиживаться в безопасности, пока весь народ борется с врагом!

— Магистр? — мальчишки переминались с ноги на ногу ожидая вердикта, никто не хотел идти в «самоволку», все понимали, если магистр будет на их стороне, шансы на выживание на порядок выше, да и не могли они бросить старого учителя своего, он для многих и, правда, единственный родной. Пусть и не по крови, но по духу, по его заботе, да даже его сумасшедшее ворчание — это своего рода забота и волнение за них.

— Хорошо, — сдался старик, как будто ненавидя себя за эту слабость, — вы сделаете это, но клянусь силой, если хоть один из вас погибнет, я вас подниму и превращу в зомби!

— Да! — заорали мальчишки в ответ.

— Да чего вы орёте, народ спит, — зашипел он на них, а они рванули обнимать его, а кто не доставал, хоть дотронуться, — задушите, вас вон как много, ворчал он, согреваясь в их таких теплых объятьях, согреваясь душой.

Были выбраны командиры отрядов, разделены все пещеры и проходы, Ромул с Тимом и еще пятью ребятами выбрали самый сложный путь. Тот, что они уже прошли с Микой и Аланом, планируя взорвать гнездо.

Поэтому к назначенному времени, когда Мика стояла на куполе и только готовилась к началу операции, горы на полуострове сотряслись от взрыва, в котором погибло много монстров, а после повалил жуткий едкий дым, который заполнил все пространство пещер, и твари рвались на свободу. Задыхаясь и умирая он этого дыма, что выжигал их легкие и опадал на кожу хлопьями, что прожигали до костей, они пытались спастись, прогрызая себе проходы, убивая себе подобных. Они хотели выжить.

Возле подножья гор их встретили воины, и казалось, битва была не сложной, больше зачисткой, вот только в момент, когда Мика полоснула свою руку и первые капли попали в структуру купола, и она отпустила свою силу — начался прорыв.