Я не знаю, сколько прошло времени, я не чувствовала рук и ног, мое тело было все покрыто ранами, местами глубокими, местами нет, еще немного и я потеряю сознание. Радует, тварей почти не осталось, ключевое слово «почти», удар этой, казалось поврежденной твари я пропустила, как, впрочем, и последующий мой аварийный перенос из кармана.

— Что значит, она так решила? Мало ли что она может решить, куда ты смотрел? — ох, этот голос узнаю в любом состоянии.

— Действительно, — сарказм братика можно прямо намазывать на хлеб, — надо было выдать ее замуж, пусть бы сидела дома, воспитывала детей и вообще не вмешивалась ни в дела империи, ни в дела мужа. Да, мамуль?

— Нет, ну не так кардинально, — пошла на попятную очень активная моя мама, которая возглавляет одно «маленькое» ведомство и дома не сидит, да и по всей империи из — за работы она носится, — просто очень страшно, когда срабатывает связующий амулет, а потом еще точечный перенос из — за аварийного переноса твоего ребенка, который в состоянии полного нестояния.

— Обидно, что тебя не предупредили, что твой ребенок затеял опасную игру? — а вот этот голос я слышу впервые, — Так заметь, она хотя бы перенеслась сама, а притащила только человеческих детей, а не мужа темного! — это что — то новое, что происходит?

— Ба, чего ты начинаешь, мама любила папу, и причем здесь это, если мы говорим об опасной работе?!

— Милая, бабушка, — ой, как интересно папа выделил это обращение, — имеет в виду, что родители часто не согласны с детьми. Но надо принимать и поддерживать их выбор.

— Я прямо так всю жизнь и вижу, как она поддерживает, — обиженно протянула мама, я же попыталась открыть глаза и наконец взглянуть вокруг, вот только не тут-то было, я, вроде как и слышала, что творится кругом, да только как будто и не здесь была. Что происходит?

— Не могу я ее вытащить, — тихо вздохнула та, кого мама называла «ба», мама всхлипнула, — яд в крови и попал уже во все органы.

— Нет… — я слышала, как мама заплакала.

— Идеи? — а вот это уже собранный отец.

— У меня есть одна последняя идея, вот только за последствия я ответить не могу, — очень хотелось крикнуть, что если не можешь ответить, может, не стоит!

— Бабушка, а давай без этого, если есть шанс спасти сестру, мы тут не будем взвешивать за и против, если, конечно, она не станет зомби после лечения.

Бабушка ничего не ответила Алану, а после начала что — то бубнить, слышать я стала ее намного хуже, видимо, организм решил окончательно сдаться, жаль…

— Камила! — ой, с такими эмоциями не к друзьям обращаются, точно вам говорю.

— Тимьян! — я так поняла, у них это взаимно, правда, не знаю, у кого них, я и бабушку-то свою ни разу не видела, и этого Тимьяна, да что говорить, я о их существовании и не подозревала до этого.

— Я хочу, чтобы ты вернул мне долг жизни, — мамочки, таким голосом воду можно морозить.

— Больше ничего не хочешь? — видимо, меня не спасут, а жаль, такая надежда сдохла, — Ничего, что ты меня спасла после того, как сама же чуть не убила? Какой долг жизни?! — бабуля, видать, у меня совсем не промах.

— Но спасла же, могла ведь и бросить в том лесу…

— Знаешь, ты как не могла просить, так и не можешь! — он, видимо, еще что-то хотел сказать, но не стал, потом совершенно другим голосом спросил, — Откуда вы ее вытащили, из кармана?

— Да, — это все по-прежнему бабуля.

— Сколько прошло времени после отравления?

— Около двух часов, — это уже моя мама.

— Долго… — протянул этот Тимьян и меня коснулись пальцы, потрогали вену на шее, параллельно просканировав организм на повреждения, — ты давно в сознании? Наверное, минут десять…

— Она в сознании, но почему глаза не открывает? — паника мамы прямо зашкаливала.

— Парализована, — очень страшное слово, — еще минут пятнадцать и откажет дыхательная система, а за ней и сердце, что же ты так подставилась? Я ее забираю!

— Нет! — это мама с бабушкой в один голос, — Куда ты ее потащишь, если у тебя там неспокойно, и она беззащитная! — это уже бабушка.

— А куда это «куда»? — встрял брат, но его проигнорировали, а зря, я бы тоже послушала.

— Чтобы вывести яд, надо провести несколько процедур, и таскаться сюда меня совершенно не устраивает. Ты правильно заметила: у меня там неспокойно и мне нет дела до вас!

— Я с вами! — это мой брат, — мама! — это он, видимо, решил не дать маме высказаться, а то с ее талантами меня могут тут и оставить, а еще и пнуть, мамочка, она такая, она бесить умеет.

— Милая, Алан прав, я очень прошу вас позаботиться о моей дочери, — это папа, вот только сказал он одно, а считай при этом «не убережешь — закопаю».

— Сразу видно, родственники, — буркнул мужчина, и меня взяли на руки, — держись, — не знаю, кому это он, мне или Алану, наверное, все-таки брату, я-то овощ, — Камила, надеюсь мы с тобой больше никогда не увидимся!

— Взаимно! Только спаси внучку, — а вот последнее было жалобно.