— Ты же понимаешь, что твое поведение выглядит неоднозначным? — владыка распекал Вольфа у себя в кабинете, то еще удовольствие, чувствовать себя пацаном нашкодившим, — А если сюда добавить то, что она вроде как не свободна и у нее есть молодой человек, то получается, твое навязчивое внимание вообще неприемлемо.

Владыка понимал, что своими словами он вызывает негатив племянника и что возможно, их отношения уже никогда не будут такими, как до всего этого приключения на Горане. Ведь раньше они были очень близки, владыка проводил с ним все вое свободное время, учил, воспитывал и, пожалуй, самое главное, дружил. Но после Гораны и этой девчонки все идет наперекосяк. Но сейчас ему необходимо растормошить Вольфа, иначе ему грозит повторить судьбу владыки. Когда он не успел понять, что та, с которой было так легко общаться и дружить оказалась кем-то больше и, к сожалению, он осознал это только, когда она стала женой другому. И пусть это оказалось просто подростковой влюбленностью, но ведь больше он никого и не встретил, с кем хотел бы говорить часами, устраивать глупости и проводить время просто так. Поэтому пусть племянник сейчас и злится на него, хотя повод есть, владыка не был бы толковым правителем, если бы не понимал многое, в том числе то, что движет его поданными. Так вот сейчас именно владыка выступает в роли угрозы для девчонки, но ведь никто не знает, что он не рискнет ею, ведь она - это шанс на спасение народа. И пусть тут у него не только обычные человеческие качества, такие как сострадание и понимание, работают, но и банальная выгода от того, что к нему в мир придут одаренные женщины и дети, а значит, повысится вероятность, что в следующем поколении будут одаренные. Все это не лежит на поверхности для остальных, а показывает он полное равнодушие к жизни девчонки, хотя себе владыка давно признался, что спасет девчонку не только ради выгоды, но и потому, что та, что шепчет ему в голове, готова ради этого ребенка на все. Возможно, это безусловная любовь родного человека, а может и объяснение есть. А может он просто хочет сделать что-то важное для его личного «голоса».

— Знаете, владыка, — Вольф даже обращается официально, владыка непроизвольно поморщился, — вам не приходило в голову, что вы лезете, куда не просят? — вот тебе и раз.

— Вольф…

— Дядя, вот серьезно. Хочешь наказать за мое самоуправство, наказывай, но давай без этого всего, и так тошно.

— Да знаю я, что тебе тошно, но я же помочь хочу! — почему-то говорить спокойно уже ни у одного из них не получалось.

— Серьезно? — Вольф аж всклочил, до этого сидя в кресле напротив владыки, ему как родственнику это было разрешено, даже после провинности, — Помогаете? Нас перетащили сюда, нет, за это спасибо, с учетом возможного Армагеддона целого мира, тут претензий нет. А после? Меня закрутили так, что вздохнуть некогда, а меня аж плющит от солнца, жары, от того, что я банально отвык от еды, ритма жизни, от учебы. Или вы думаете, приятно осознавать, что твои друзья и младшая сестра на порядок образованней и устроенней. Что они видят свое будущее, а я последние восемь лет жил тем, что убивал перерожденных, помогал выжить целому дому и участвовал в боях, как раб. Думаешь, мне это пригодится в этом новом будущем? А теперь с Райли, вы понимаете, что она была моим единственным родным и близким человеком во всем мире, мы с ней жили и не расставались все эти восемь лет. Что я был ее первым учителем, другом, думаешь мне нравится, что она живет в казарме, участвует в боях, которые просто твой способ наказать их и в статусе не пойми кого, или ты думаешь, я не понял, что ею могут пожертвовать, чтобы сюда пришли одаренные женщины, которые так нужны нашему народу. А обо мне в этот момент кто-то подумал? Вы давите, мать наседает, пытаясь демонстрировать заботу, отец третирует Райли, ты вообще играешь нами. А она, та, кто закрывал меня собой, отдавал последнюю еду, прикидываясь, что сутки без еды — это нормально, и она вообще не голодная. Да она мои ранения переносила сложнее, чем свои, и я каждый бой уносил ее с арены, потому что она выкладывалась по полной, держа щит надо мной, чтобы я не пострадал. А теперь скажи, как я, как мужчина, даже как просто человек могу смотреть, что сейчас в мире, где безопасно, она дерётся на потеху публике и тебе? Как я должен себя чувствовать, видя, что она пропускает удары, что еле стоит на ногах, что нагрузка в целом у нее такая, что она скоро сляжет. Скажи, как ты бы себя повел на моем месте? — все это эмоционально парень выдал на одном дыхании, практически крича.

— Дал бы по морде, причем себе, — владыка хмуро вздохнул, глядя на племянника по-другому.

— Ты осудил их за бои, и отчасти ты прав, мы были там рабами, но не все. Спроси у парней, многие нашли там друзей, близких и любимых. Ты спрашивал у Кая, о том, что там осталась его пара и не только у него. Нет я не говорю за всех, были и скоты редкостные, так их и наказывай, а ты уподобляешься этим тварям, что жируют за счет гибели обычного населения, богатея и шикуя на бедноте. Меня аж трясет, когда я понимаю, что Райли, моя Райли, мой напарник в моем мире и доме, получила не возможность дышать и жить спокойно, а получила наказание, за всю ее помощь. Я боюсь момента, когда посмотрю в глаза ее бабушке, той что не делила нас, готовая защищать обоих одинаково. И что тут, мой родной дядя, тот, в чьей власти все это изменить, делает все так, чтобы мне хотелось сгореть от стыда. Неужели злость настолько застилает глаза, пытаясь всех уровнять, и виновных, и нет?

— Я понимаю, думаешь, мне нравится, что девчонка выступает как боец, но ты сам не думал, исключи я ее сейчас из боев и ее саму ее же народ начнет презирать. Они сейчас сдерживаемые только этими боями и дикой нагрузкой. Пойми, после лишений нельзя сразу давать праздную жизнь, от этого сносит голову и тогда мне придется действительно наказывать. Думаешь, мне это нравится? Нет, я психовал и злился, но это не повод, мои действия и меры — это обдуманные ходы, и эта стратегия, проработанная психологами, они должны ощутить все эти лишения, усталость, чтобы у них по-простому дурные мысли в голову не лезли. Поэтому не копи обиды, просто помоги мне их адаптировать. Посмотри на девчонку, ее сила сейчас зашкаливает, если она будет не истощенной и уставшей, она может сама перенестись, твой отец уже предупреждал об этом, что девочка просто сверх одаренная, сила раскрывалась на полную. Вот и скажи, мне позволить ей скакануть, спасая родных на Гарану, без возможности спасти ее и остальных? Перед тем, как осуждать, научись думать, как противник, это сэкономит время и нервы, — сейчас мужчины смотрели друг другу в глаза, каждый понимая, что прав он, но и признавая некую правоту соперника. Вольф опустил голову и устало сел в кресло.

— Что мне нужно делать? — признавал свое поражение Вольф.

— Я отменю бои, но оставлю обязательные спарринги, теперь два на два, вас разобьют на команды и будут готовить к помощи Райли во время ритуала, у нас на это максимум две недели, но думаю, реально дней шесть. Если все пройдет, как я запланировал, и твой отец все-таки сможет решить пару проблем, то, когда начнется ритуал, вы станете группой десанта. Вам придется перенестись на Горану и помочь местному населению, по проверенной информации могут быть волнения и возможны убийства, те правители, — слово это владыка как будто плюнул, — готовы убить свой народ во благо себе и лишь бы они не спаслись. Поэтому ваша помощь необходима. Ранее думал отправить своих парней, но вот проблема, местные поверят своим, поэтому нужны соотечественники Райли, а вы все там лучше ориентируетесь, а значит от вас больше пользы. Поэтому пока подготовка, учеба, она нужна и для адаптации, и чтобы усталость снижала нагрузку энергии на мозг, никому не охота ловить сошедших с ума одаренных.

— Хорошо, я тебя понял, я все сделаю.

— А с Райли я не преуменьшал, сейчас этот Скотт может прибрать ее к своим рукам, ты ведь этого не хочешь?

— Она влюблена в него слишком давно, тут надо или отступить и позволить ей быть счастливой со своей мечтой или же подождать, пока перегорит.

— Тактика невмешательства, конечно, благородна, да вот только счастливым она не делает. Не повторяй моих ошибок, а так дело твое. Может переселить ее к вам домой?

— Нет, не поймет, да и ей лучше с соотечественниками, ты правильно сказал, они бойцы и воспримут этот шаг, как отречение от них. Она на это не пойдет, — Вольфу было не по себе, он, явно не зная всей подоплеки, зря осудил дядю, — я был не прав, извини за все эти слова.

— Нет, это я, старый дурак решил, что ты должен понять, а ты правильно сказал перестройка организма, стресс, еще и нервы, тебе надо было все сказать напрямую, а не играть в темную. Заигрался я… А, по поводу твоего будущего, зря ты так, знаний тебе, конечно, не хватает, но с твоими навыками и схватыванием всего на лету это не проблема, уже через полгода будешь на уровне, но ни один твой сверстник не сможет похвастаться таким опытом как в выживании, так и в военном искусстве борьбы с перерожденными. Так что это они пусть страдают, что не дотягивают до тебя. А ты, когда все решится и устаканится, просто не спеши, пригляди для себя дело по душе и стань в нем лучшим.

— Спасибо, дядя, — мужчины обнялись, и владыка крепко постучал по спине племянника, в душе жалея, что тот любознательный, вертлявый и пакостный мальчишка вырос, и теперь перед ним молодой мужчина.

— И еще, — Вольф уже уходил, когда владыка все-таки решил высказаться, — как ты думаешь, что такое любовь?

— Ну? — недоумение на лице Вольфа было видно н вооруженным взглядом.

— Многие считают, что это накал эмоций, страсть, желание свершать подвиги ради любимых и клятвы в вечной любви. Вздор! Любовь — это понимание друг друга, поддержка, дружба, умение сидеть в тишине рядом и заниматься своими делами, и тебя не напрягает ни молчание, ни присутствие. Это желание сделать отвар, укрыть, прижать к себе. Это советы, обсуждения, дураченье. Любовь, та, про которую пишут книги, она живет три года, потом перегорает или же трансформируется в уютную настоящую любовь. Когда тощий мужик, идя со своей женщиной рядом, при нападении резко дернет ее за спину к себе, не задумываясь, работая на одних инстинктах. Потому что жизнь близкого слишком важна. Это желание держать на руках ребенка с глазами любимой, и бесконечное терпение, к друг другу и невзгодам, которых могло бы не быть, будь вы порознь. Когда рядом любимая женщина, мужчина способен на подвиги, вот только чаще всего эти подвиги будут не по завоеванию мира, а по желанию устроить ее быт, проявить заботу и сделать для нее все самое наилучшее. Женщины влюбляются в отношение к себе, а детская и подростковая влюбленность, она проходит и редко трансформируется в настоящую любовь. Поэтому, если тебе с ней легко, а то, что ты готов прыгнуть с высоты, чтобы защитить ее, мы уже видели, не позволяй мнимой заботе о ней, сделать ее несчастной. Она будет счастлива с тобой, потому что она, боясь меня до дрожи, готова была умереть, но продолжала закрывать тебя. За любимых борются, к сожалению, чаще всего именно с ними же…

— Я тебя услышал, — больше Вольф не сказал ни слова, вышел из кабинета, а владыка откинулся ан спинку кресла, прикрывая глаза.

— Как ты? — мысленно позвал к той, что так достала его за последнее время.

— Не дождешься, еще жива, — легкая улыбка, ну и язва, а ведь уже бабушка, пусть и по возрасту, как женщина в самом рассвете сил.

— Как думаешь, Райли любит Скотта?

— Думает, что любит…

— А реально?

— А реально, не из-за Скотта она оказалась у тебя в мире.

— Вольф говорит, они напарники.

— И напарники и друзья, раньше были как брат с сестрой. Они для друг друга те, о ком многие могут только мечтать… Не задействуй мою внучку в ритуале, не дай ей перейти к нам, пусть она примет всех, кого я смогу к вам переправить и все.

— Ты тогда погибнешь, — это не вопрос, а констатация факта.

— На войне потери неизбежны, но ведь мы в первую очередь стараемся обезопасить близких. Она сильна ведь уже, да? Что будет, когда она появится у нас, мир начнет качать энергию из нее или же ее просто разорвет, или, возможно, она ускорит процесс гибели мира? Мы не знаем, не рискуй ею напрасно и теми, кого я могу спасти, и не рушь этот план, он пока единственно жизнеспособный.

— Какая же ты упрямая… — владыка опять ощутил глухую злость, что же за упрямая женщина.

— С тобой, самодуром, по-другому и не получится, не успеешь и ахнуть, как все решишь по-своему.

— Язва ты, Амалия, как есть. Не ты сейчас с этими двумя пытаешься договориться.

— Я с ними восемь лет договаривалась, у меня половина седых волос из-за их выходок, так что имей совесть, страдай с ними теперь ты, дай хоть умереть спокойно.

— Не дождешься…

— Спасибо тебе, Влад, за них двоих. Я вряд ли смогу с тобой еще хоть раз заговорить, энергии почти нет, когда наступит время, а раскрою сознание на полную и у тебя будет немного времени, чтобы сделать все как мы запланировали. И будь хорошим владыкой, действуй по плану… — вот же язва «будь хорошим владыкой».

Он чувствовал, что связь все тоньше и шепот в его голове все тише, и тут он совсем затих, хотя где-то глубоко ощущалась эта тонкая связь, но больше как паутинка невесомая. Но он был уверен, если она разорвется, он почувствует.

— Хороший владыка действует сразу по нескольким планам, — проворчал мужчина, открывая глаза, — а иногда еще наперекор всем планам… — он активировал стационарный нексус, — вызовите ко мне Самюэля Брая.

Секретарь принял задание, и уже через минут десять в кабинет вошел отец Вольфа.

— Какие у нас планы и варианты развития? —сразу же спросил владыка.

— Три варианта развития, все просчитано, больше нет смысла прорабатывать, ни один из вариантов развития не жизнеспособный, да и сомневаюсь, что возможны такие действия от девушки.

— Давай проработаем даже малейшие варианты, — владыка побарабанил по столу пальцами, — если она в своем упрямстве пошла в бабку, то будет нам и пятый, и седьмой вариант развития, они непредсказуемы от слова совсем.

— Это колоссальная работа, а времени в обрез.

— Мы набросаем только общие варианты, например, тот, где она все-таки переносится на Горану.

— Это невозможно, ее силы не хватит, я выматываю ее по полной и забираю слишком много крови, организм тратит энергию внутрь себя.

— Невозможно хорошее слово, например, невозможно пробиться сквозь мою ментальную защиту, тем более слабой одаренной из другого мира, который я полностью блокирую. Но…

— Я тебя понял, давай прикинем…

Мужчины начали просматривать варианты проведения ритуалы и всевозможные ответвления, что может пойти не по плану, который до этого они тщательно разработали, владыка даже Вольфу рассказал всего один вариант развития, самый маловероятный из выбранных. Но что-то подсказывало владыке прорабатывать еще, интуиция так и кричала, что этот план и будет тот, который они реализуют, а не хотелось бы, от слова совсем.