Не все подростки спешат проститься с детской безответс­твенностью и защищенностью. Рискованно выходить во взрослый мир, если в сознании детские (неосознанно почер­пнутые из реальности) часто ошибочные образы так и оста­лись руководящими! Задачи, которые мы пытаемся решить с нашими 15-лет­ними детьми куда сложнее прежних. Например, как убедить молодежь проводить вечера за книгами, закладывая базу бу­дущей успешной карьеры, когда здесь, прямо под рукой не­прекращающийся веселый праздник, рекламируемый теле­видением с девчонками, пивом и отсутствием обременитель­ных обязанностей. Пытаемся воздействовать на 15-летнего ребенка фразами типа: «Подумай, что с тобой будет через пять лет, если не будешь учиться! Ни карьеры, ни денег. Кому ты будешь нужен…» Эти разумные предостережения для большинства 15-летних лишены смысла. Они еще не при­учены мыслить такими временными масштабами. Будущее для них — завтрашняя дискотека.

— Чтоб скорее лето пришло, и началась ролевая игра. Там я могу по полной оторваться! А ведь с каждым годом общественная жизнь подростка становится интенсивнее, и сверху мир наслаивает новый опыт, увеличивая искажения. Уже во взрослом возрасте, вступив в битву за выживание, придется выбрасывать детские образы действий на свалку и латать дыры чем-то очень простым, хоть и жизненным. В лю­бом случае на подъем и развитие уже времени и сил просто не хватит. Еще одна жизнь наперекосяк. К осознанию необходимости вносить коррективы в собс­твенную программу человек приходит, уже прожив изрядную часть жизни и проанализировав плоды своих действий, по­мыслов, взаимоотношений с окружающими людьми. Но тог­да многое уже становится «слишком поздно». Говорят, неко­торые святые аскеты, прозорливые старцы и йоги могут ви­деть или предчувствовать судьбу человека. Но в обычных условиях приходится идти путем проб и ошибок. Лишь бы этот путь не был бы длиною в жизнь и позволял интенсивно опробовать много разных вариантов, «вкусить их плоды» и дальше реализовывать то, что действительно понравилось. Поэтому мы в Китеже пытаемся помочь нашим подопечным в короткий срок, но с наибольшей интенсивностью опробо­вать хотя бы несколько жизненных программ, примерить на себя разные облики. История Коли — Сначала, как я себя помню, родители не пили, они обо мне заботились, какие-то деньги зарабатывали. Потом, после рождения третьего братика, они стали пить. Их бабушка ру­гала, я ругал, а они все равно пили. Но я же помню, что они бы­ли другими. Это как-то вселяло надежду. А потом подумал и сам добавил: — Мои родители были хорошими, но гады, я любил их… Вот так, любил, но они гады… Девятилетний Коля стал и папой, и мамой для своих младших братьев. Он кормил и одевал их, водил гулять. По счастью, в младенчестве он пережил опыт любви к своим родителям. Поэтому смог в свою очередь дарить лю­бовь и заботу младшим братьям. Когда условия в его жизни изменились (диапауза закон­чилась), Коля ожил. Всего через месяц после попадания в Китеж он начал активно учиться, играть в театре, легко схо­диться со взрослыми и детьми. — Я никогда не думал, что могу быть лидером. Как-то при­вык не высовываться. В детском доме все всего боятся. Здесь в Китеже я узнал, что я по натуре лидер. Здорово! Я даже когда слышу эти слова — «по натуре лидер», во мне все возбуждает­ся. Но вывод-то он сделал совсем нелепый. «Раз я лидер, зна­чит, нечего ко мне предъявлять претензии» . Похоже, какой-то выверт ума вернул его в состояние бо­жественности свойственное детям до трех лет. Вот только в приемной семье Натальи Ильиничны требовался помощник, а не маленький бог. Увидеть реальность и сменить програм­му ему помог Геннадий путем грубого физического воздейс­твия. (Вот это — второй случай рукоприкладства за всю ис­торию Китежа.) Впрочем, оставалось не мало других проблем. Ему было мучительно трудно принимать душ, стирать носки, таскать уголь к отопительному котлу зимой. Примечательно, что, хоть многие мальчишки и мечтают стать сильными, Коля отказался ходить на уроки кун-фу, которые мы устроили для нашей молодежи. Он просто не видел связи между тренировками и безопасностью ночных прогулок. — Если ты не будешь сильным, то не сможешь отвечать ни за себя, ни за тех, кто тебе доверился, — сказал я. — Девушка идет с тобой надеясь, что ты, как мужчина, способен обеспе­чить ее безопасность, а ты физически слаб и не тренирован. На вас нападут хулиганы, а ты окажешься не в состоянии ее за­щитить, представляешь, как тебе будет обидно? — Нет, может быть, не нападут. — А если все-таки нападут? — Тогда буду учиться драться. — Но тогда будет совсем поздно. И тут я вспоминаю, как мой собственный отец пытался убедить меня в необходимости стать сильным. Это стало мо­им опытом лишь после болезненного столкновения с реаль­ностью и своевременного объяснения родителей. Сейчас я так же бессилен передать образы уже существующие в моем сознании Коле. Главное затруднение — вы можете только воздействовать на ребенка словами. А убеждает жизнь. Коля неглупый парень, он освоил компьютер и неплохо общается по-английски, он нравится девушкам, а ведь для этого тоже нужен талант. Но он не верит взрослым, не слу­шает наших советов, ловчит и обманывает. В конце 9-го класса он вместе со своим одноклассником Лешей «забил» на учебу, погрязнув в разгильдяйстве и неже­лании сотрудничать ни со взрослыми, ни с наставниками из Малого совета (орган детского самоуправления в Китеже). Внешне и Коля, и Леша демонстрировали нам «ленивую ло­яльность», но, по сути, они просто не позволяли себе втя­нуться в нашу общую жизнь. Они предпочитали брать из нее только то, что им было нужно в конкретный момент, не осо­бенно вникая в происходящее, законы, проблемы и стремле­ния окружающих их людей. Плохими оценками и неприяти­ем нашего Образа Мира они довели весь педагогический со­вет школы до того, что мы вполне сознательно отправили их в Калугу, получать реальную специальность. Всего месяца хватило нашим мальчикам, чтобы понять, что свобода совсем не так приятна, как казалось из защи­щенного мира Китежа. Они взялись за учебу, убедили нас вернуть их обратно в китежскую школу. Нам даже показа­лось, что они не притворились «хорошими мальчиками», а сделали выбор, в пользу принятия нашей иерархии ценнос­тей. Коля начал задавать мне вопросы о том, как устроен взрослый мир. Он словно нагонял то, что не успел получить в раннем детстве, сознательно собирая из разрозненных фрагментов единую картину мира, которая теперь позволила бы ему действовать, полагаясь на интеллект, а не догадки и фантазии. Коля попробовал себя на поприще компьютерной верс­тки нашей китежской газеты, вошел в состав Малого совета, руководящего деятельностью детей. Поработал на стройке, поездил по музеям и выставкам Москвы. Он стал общителен, начал вкладывать куда больше сознательных усилий в подго­товку к институту. И вообще беспокоился не только о собс­твенном комфорте, но и о делах всего Китежа. Впрочем, он все равно не смог заставить себя хорошо учиться. Слишком много внутренних сил забирал у него процесс пересмотра Образа Мира и своего места в нем. Я не хотел становиться врагом собственного сына. Я верил, что он вы­растет и ему захочется большего. Выйдя в большой мир, столкнувшись с его реальностью, соблазнами и вызовами, Коля еще тысячу раз пожалеет, что не добрал в школе зна­ний, а у приемных родителей — жизненного опыта, но всу­нуть этот опыт насильно невозможно. Эх, если бы у него было несколько жизней, он бы смог, накопив опыта в первой, неудачной, вторую прожить счаст­ливо, реализуя весь богатый потенциал, заложенный в него природой. Но, увы, короткий жизненный отрезок, отпущен­ный нам на учебу и самореализацию, обычно не дает второго шанса тем, кто способен учиться только на собственных ошибках. Если бы наше общество и педагогическая система были более мобильны, то идеальным вариантом для Коли стала бы работа хотя бы по месяцу в банке и на лесоповале, общение с представителями разных слоев, возможность примерить на себя как можно больше жизненных сценариев. На лесоповале или в офисе фирмы особенно не размеч­таешься. Там сама реальность заставляет отвечать ударом на удар, уступать дорогу тем, кто сильнее, смирять горды­ню, а тех, кто замечтался, просто бьют или по карману, или по душе. Пока в его сознании образы возможных миров, ожидаю­щих его, строятся лишь на информации, почерпнутой из фильмов и разговоров со сверстниками, он не сможет сде­лать «правильного» выбора. «Правильного», то есть соот­ветствующего реальности взрослой жизни и задачам его собственной реализации в этой самой жизни. Мы можем только дать силы для встречи с испытания­ми, все остальное после окончания школы будет зависеть от него.