У человека, как у представителя биологического вида, нет никакой иной цели, кроме как собственно быть. Человек был когда-то, жил когда-то в системе-среде, которая автоматически обеспечивала ему возможность быть. Многих при этом съели, но возможность быть поддерживалась. Но потом человек создал новую, свою систему-среду жизни. Даже не создал — в результате технического прогресса, в результате той же самой борьбы за бытие она сама создалась. И оказалось, что быть в ней можно, но только не автоматически, а сознательно. А как именно сознательно — не ясно. Специалисты — это количественно очень малая группа. Но в первоначальном городском обществе доля специалистов очень велика, и значение их тоже; города вообще были местами для специалистов. От наличия и эффективности специалистов зависит выживание новой общности. Поэтому специалисты и являются определяющим фактором, в том числе они определяют собственно время общества — в каком времени общество живет, сколько ему еще жить и когда оно станет необществом. Конечно, определяют они это не сознательно, а опосредованно через свои качество и количество.
Человейник и редукция
Человейник — это мир, где люди подобны насекомым и сведены к насекомым. Человейник — это мир, лишенный человеческой культуры. Это мир, лишенный свободы, поскольку функции человьев предопределены подобно функциям насекомых. Программы есть структуры, когда все запрограммировано, то всё заструктурировано, значит, места для свобод не остается.
Человейник лишен культуры и свободы не потому, что в нем существует такой административный запрет (хотя возможен). Это лишнее, поскольку собственно человью эти свобода и культура не нужны, они для него лишнее, избыточное и непонятное. У человья нет органов, из которых могут быть сделаны такие рецепторы, чтобы культуру и свободу оценить. А нет их потому, что из них или уже сделано что-то полезное для человейника, или они уже атрофировались, чтобы снизить затраты энергии. Человей соответствует человейнику, адаптирован к человейнику как к среде; и человейнику, и человью культура и свобода не нужны одинаково. Через это соответствие системы довольно стабильны и первоначально прочны.
Человейник — это цивилизация, действующая по программе, в которой живут люди, действующие по программе, и программы людей синхронизированы с программой цивилизации. Поскольку синхронизация на высоком уровне невозможна, она производится на низком уровне, а для ее обеспечения убирается все, что выше этого низкого уровня. У муравья нет плана муравейника, который он строит. Он синхронизирован на низком уровне — тащить веточку в муравейник. Строить муравейник — это слишком высокий уровень, такого у муравья нет. Муравей не знает, что такое муравейник и как его строить. Как и человек не знает, что такое цивилизация и как ее строить.
Отупение населения, снижение общего интеллекта происходит невероятное. Но как же цивилизация продолжает жить? А все ее задачи разделены на задачи малые, специальные, с которыми отупевшие люди вполне могут справляться. Чем глупее становятся люди — тем сильнее дробятся задачи.
Редукционизм — разделение на все более мелкие детали, на все более мелкие операции — из науки распространяется на всё, на все аспекты жизни. После утраты всех и всяких представлений о жизненных основах люди-детали занимаются детальками жизни. А собственно жизнь для них слишком большая вещь, чтобы её понять; поэтому в плане жизни они или уходят от темы, или выдают что-то заученное.
Сам размер детали сокращается. При этом деталь становится все более примитивной и при этом все более универсальной. И так со всеми деталями, не только с людьми-деталями, это универсальное правило.
Да и чтобы люди понимали информацию, ее нужно разбивать на маленькие части. А что делать? Маленькие люди, люди-детали не могут понять большую информацию. Редукция неизбежна. Процесс идет двунаправленно: и со стороны информации-сверху, и со стороны человека-снизу.
Истинное (и смысловое) состояние вещей — целостное, а не состояние их элементов.
Если человека подвергнуть последовательной редукции, то сначала получится скотина, а потом насекомое. Редукция — это деградация. Редукция как метод повышения эффективности (например, через разделение труда) трансформируется в редукцию как цивилизационный процесс в результате накопления инерции.
Тенденция к редукции и углублению специализации задает уже собственную инерцию. Например, «доктор философии» — сам термин — должен был предполагать ширину универсальности против узости специализации; но был переработан снова в еще большую узость специализации.
Интеллиотия
Особые способности делаются из универсальных способностей и за счет них. Больше их делать не из чего.
Чистая глупость — это простое отсутствие интеллектуального компонента, и далее одного из подвидов интеллекта вследствие того, что компонент мал и неразвит. Специализация сопровождается отсутствием интеллектуального компонента вследствие того, что из него был сделан иной интеллектуальный компонент. Результат обычно один и тот же — недоумие в некоторых областях. Смысл в том, что специализация есть причина обычной глупости.
Глупость без специализации настолько популярна, что её можно считать нормой человеческого вида. Специализация — вещь достаточно редкая сама по себе; просто этот текст посвящен ей, и может возникнуть ложное чувство, что специализация повсеместна. Но нет, повсеместна глупость. Специализация многое определяет, но через качество, а не через количество. И через значение в сообществах, где она — определяющий фактор успеха.
Аутистов — огромное множество. Талантливых аутистов — ничтожное меньшинство. Точно так с глупыми людьми, которых много, и специалистами вообще, которых мало.
Специализация в абсолютном большинстве случаев относится к мужчинам. Именно они — экспериментальный материал эволюции. Среди женщин специалистов статистически нет. И это логично, поскольку мужчина — экспериментальная линия эволюции, а женщина — стабилизирующая. Способности женщин более стабильны, и их специализированность выражена крайне редко — так, что ей можно пренебречь для больших систем. Но женщины имеют универсальную черту — они любят успешных мужчин. А успех — у специалистов. Поэтому женщины предпочитают специалистов. Через этот свой успех специалисты всё и определяют.
Чем лучше специалист понимает специальные вещи, тем хуже он понимает простые вещи. Увы, факт. Возможности мозга не безграничны, и перераспределение возможностей происходит всегда.
Как животные лучше исполняют некоторые службы, чем люди, например, отыскивание дороги или утерянной вещи и т. п., так и обыкновенный человек бывает способнее и полезнее в обыденных случаях жизни, чем величайший гений. И далее, как животные никогда собственно не делают глупостей, так и средний человек гораздо меньше делает их, нежели гений.© Шопенгауэр.
Выявление сложных закономерностей и выявление простых закономерностей, а равно способность замечать простые и сложные закономерности — это разные задачи, выполняемые разными участками мозга. Потому совершенно не факт, что если человек может замечать сложные закономерности, то он может замечать и простые закономерности. Обычный человек замечает и первые, и вторые, но без каких-либо особых успехов. Но те, кто лучше замечают первые или вторые, обычно хуже замечают иные. К выявлению закономерностей по уровням абстрагирования это тоже относится.
Регулярно появляются какие-то мошенники, которые собирают у людей деньги. А потом исчезают. Но что интересно — ведь те обманутые люди где-то ведь деньги заработали или украли, так что они не совсем тупые. Но если они не совсем тупые, как они отдали эти деньги мошенникам? Просто эти люди — специалисты.
Те, кто зарабатывают деньги, сохраняют деньги и тратят деньги — это разные люди с разными способностями. Обладать двумя соседними способностями редко, но можно. Обладать двумя крайними — невозможно. А тремя — тем более. Да, а мошенники — это ведь тоже специалисты по проведению мошеннических операций. Но узкие специалисты. И очень часто случается, что мошенники с другой специализацией кидают этих удачливых мошенников на деньги.
И находить работу, и устраиваться на работу, и работать — это тоже разные компетенции.
Талантливые люди талантливы во всем. Да? Дикое заблуждение. Как раз наоборот. Талантливость во всем наблюдается очень редко, и когда все таланты очень маленькие. Или когда один талант имеет проявление в некоторых областях, например, сверхспособности к трехмерному мышлению. Часто говорится: он суперспециалист, значит, ему нужно доверять во всем! Правильно: он суперспециалист, значит, доверять ему в чем-то, кроме его специальности, не стоит; скорее всего, он понимает всё остальное гораздо хуже простого универсального человека.
Из Вики: Синдром саванта, иногда сокращённо савантизм (от фр. savant — «учёный») — редкое состояние, при котором лица с отклонением в развитии (в том числе аутистического характера) имеют «остров гениальности» — выдающиеся способности в одной или нескольких областях знаний, контрастирующие с общей ограниченностью личности.
Поскольку некоторые детали, из которых что-то делается, исчезают навсегда, в этих некоторых областях человек становится полным идиотом. Мир специалиста делится на три зоны: маленькая успешная зона специалиста, большая зона стандартного дурака, и некоторая зона клинического идиота (там, откуда детали для специального таланта были взяты непосредственно).
В специалисте присутствуют и специалист, и человек-дурак. Очень часто получается, что когда специалист повышает повышение по службе, его обязанности расширяются в сторону общих задач, и он переходит из специалистов в человеко-дураки.
Нельзя быть успешным ученым без понимания такого факта, что большинство ученых не только ограниченные и недалекие, но и просто тупые.© Лоренц.
Социальный интеллект
Все сделано из чего-то. Приобретение означает потерю.
Социальный интеллект отвечает за способность понимать, что чувствуют другие, что не понравится другим и что хотят другие люди; высокий социальный интеллект позволяет угадывать состояния людей и так ими манипулировать.
Социальный интеллект — это набор взаимосвязанных интеллектуальных деталей, целостное подмножество универсального интеллекта. Социальный интеллект — множество интеллектуальных компонентов, и это множество старше, меньше и крепче универсального интеллекта.
Люди бывают с разным выражением интеллекта. Есть люди с УИ, есть люди с социальным интеллектом, есть люди со специальными интеллектами. Возможна рекомбинация, когда подмножество способностей социального интеллекта замещает плохо работающее подмножество УИ.
Для универсального интеллекта нужен социальный. Что удивительно, для социального достаточно иметь меньше элементов из универсального интеллекта. Комплект-подмножество социального интеллекта меньше. Шимпанзе имеют очень высокий социальный интеллект, и специалистам бывает довольно сложно установить всю последовательность их задумок и операций, что применяется при борьбе за власть в группе. При анализе интриг шимпанзе возникает идея, что их социальный интеллект не ниже человеческого; шимпанзе способны выстраивать многоходовки, манипулировать членами своей группы и подставлять членов своей группы. Но во всем остальном они на уровне идиотов.
В результате, когда люди теряют свой универсальный интеллект, люди с социальным интеллектом могут договариваться. И эта договоренность сводится к контролю ниш жизненного пространства, власти. Люди с повышенным социальным интеллектом получают власть только на поздних стадиях общества; на раннем их не пропускают наверх универсальные люди.
Повышенный социальный интеллект — это рекомбинация, достигается за счет снижения общего интеллекта, обычно применяется женщинами при адаптации в чужой группе и мужчинами для захвата власти в своей группе путем интриг и прочих хитростей.
Люди с социальным интеллектом не понимают, как строить коалиции, а чувствуют, как строить коалиции. Если бы они понимали, как строить коалиции, то это был бы логический интеллект. Социальный интеллект имеет внешне нелогическую систему операторов-действий; конечно, с помощью логики его понять можно, но это сложный обходной путь. Скорее всего, социальный интеллект оперирует некоторыми цельными множествами, иначе он бы не поместился в обезьяньи головы, и не был бы доступен людям с прочими средними интеллектуальными возможностями.
«Они же тупые, как они захватили власть» — слышно постоянно. А «они» имеют социальный интеллект специально для захвата и удержания власти. А «тупые» — поскольку социальный интеллект работает в ущерб общему. Так что часто случается, что власть захватили, а потом начинается кошмар для них самих же.
У технических специалистов обычно поврежден социальный интеллект. Социальный интеллект нужен для захвата власти и контроля над властью с помощью интриг. При этом у его обладателей снижены логические способности и способности к общему пониманию вещей, слабое критическое мышление. Что кажется парадоксальным; но для интриг, похоже, сама логика несколько иначе используется. Повышенный социальный интеллект делает мышление более «женским». Люди с таким мышлением не могут преуспеть в создании нового, но они прекрасно паразитируют на старом.
Организовываться люди могут и на базе универсального интеллекта, и на базе социального интеллекта. Можно предположить, что при универсальном организованная система оказывается максимально конкурентоспособной по борьбе с внешними, универсальными вызовами. При социальном система более ориентирована на адаптированность (женщина приходит в клан и в нем адаптируется), она не может реально противостоять внешним вызовам, но она бьет универсальную систему изнутри, а когда нация ослабевает — она её побеждает.
Природа ранней власти построена на универсальном интеллекте. Природа поздней власти построена на социальном интеллекте, а потом — на остаточном социальном интеллекте. Поэтому с ранней властью люди могут спокойно взаимодействовать по делу, а с поздней взаимодействие не получается. Люди власти на последней стадии цивилизации — это потомки специалистов с повышенным социальным интеллектом.
Для захвата власти нужны особые достоинства; особые достоинства делаются из обычных качеств; обычные качества у представителей власти оказываются сниженными; снижение этих обычных качеств есть неполноценность; в результате представители власти испытывают потребность компенсации этой неполноценности; захватчики сласти обладают особыми достоинствами и заслугами собственно захвата власти, и они этими достоинствами и заслугами компенсируют свою неполноценность; особые качества по наследству не передаются, а неполноценность передается; в результате наследники захватчиков власти испытывают постоянную потребность в компенсации, и одной крови для этого оказывается недостаточно; что и приводит к агрессивному компенсационному поведению представителей власти.
Специалисты
Когда говорится о специалистах, то говорится о действительных, настоящих специалистах, обладающих уникальными способностями, а не о людях, себя за специалистов выдающих, и не о людях, взявших под контроль специальные ниши, вроде гильдий или профессиональных мафий.
Самые «правильные», в значении максимально соответствующие правилам специалисты — это спортсмены. Их рекомбинации не вызывают никаких сомнений. Об их интеллекте и мышлении ходят анекдоты.
Математики и программисты обычно характеризуются совершенно иным, нечеловеческим мышлением. Это обычная рекомбинация. Из элементов универсального интеллекта и нормального мышления у них сделаны их специальные способности. Постоянно встречается отсутствие эмпатии. Постоянно встречается отрицание чувства любви. Это значит не только то, что математиков не любят. Это значит, что и математики не любят. Вообще неспособность понять вроде бы очевидные вещи встречается постоянно. Специальности вроде математиков-программистов были всегда; например, в средневековой Европе вместо них были судостроители, артиллеристы. Программист — это тот же средневековый крестьянин, только еще умеющий программировать. Не более. А его представления о внешнем мире фантастичны, и тем более фантастичны, чем более великий он специалист. Это не 100 %-факт; но это очень жесткая корреляция.
«Школьный же опыт показывает нам странное явление: молодые люди, с любовью и успехом занимающиеся математикой, чаще всего оказываются малоспособными к другим наукам, особенно к словесности и истории. На математиках — специалистах весьма часто во всю их жизнь лежит какой-то странный оттенок ограниченности, и нередко с глубоким знанием математики уживаются в голове самые дикие, уродливые фантазии и упорнейшие, ограниченнейшие предрассудки.»© Ушинский К. Д.
В демократических — и только — системах есть еще специалист — избираемый политик. Контроль власти — это вопрос кланов из спецслужб. (Римские «солдаты», совершавшие перевороты с солдатскими императорами, были скорее спецслужбами, а не солдатами в современном понимании.) В отношении политиков речь идет только о способности избираться, т. е. о соответствии массе и артистическом таланте. Демократические политики не контролируют ресурсы власти, их задача — организация шоу, борьба со скукой, отвлекающие маневры от распределения. По сути они артисты, как и телеведущие.
Непосредственно актеры и по сути актеры — обязательные участники общества спектакля. У них должно присутствовать главное свойство — что бы их любила масса. Так что у них нет резкой рекомбинации, у них должна быть обычная массовая глупость.
Есть еще одна категория актеров, или артистов — публичные фигуры самого разного рода — известные менеджеры, директора, строители — по принципам подбора и функционирования относятся скорее к артистам.
Обычно выходит так, что при приближении к современному «великому изобретателю» или «предпринимателю», он прямо в воздухе начинает распадаться на части. Он туман, нет его, есть большие человеческие машины за этим туманом-образом. Это вполне естественно, реально этот изобретатель жил только в раннем модерне. И еще одна особенность этих персонажей: они ничего не говорят толком, они не проходят проверки на смыслогенерацию, они всегда в рамках дискурса — т. е. не выходят за границу очень короткого списка тем, где у них имеются готовые ответы, уже известные спрашивающим и потому не вызывающие раздражения.
Среди биологов и подобных специальностей, имеющих дело с материальными вещами, «актеров» меньше. Но что интересно, они есть, и они очень любят проявлять активность. В плане рекомбинаций, в плане отсутствия У-Интеллекта они мало чем отличаются от программистов. Но их язык ближе к натуральному, и поэтому то, что они несут бред, заметно еще меньшему числу людей.
«Суди, дружок, не свыше сапога!»© Пушкин.
Очень хорошо, что периодически футболисты, боксеры и программисты поднимают социальные вопросы. Как говорится, «дабы дурь каждого видна была». Но в массовом необществе возникает следующая проблема: масса дури не видит.
Для выяснения бреда, точнее, для выяснения, был ли это бред или не бред, желательно позднее разобрать высказывание и выделить основной тезис, его смысл. Обычно на этой стадии бред становится явным. Но поиск смыслов находится вне уровня досягаемости человека массы.
Если человек специалист, это не значит, что он тупой во всём неспециальном. Это значит, что за его высказываниями нужно очень аккуратно следить. У него, например, может быть утрачен один из массивов, например, та же эмпатия, а может быть сбой в некоторых иных операциях. Он может говорить совершенно верные вещи, и тут же добавлять свои (а чаще чужие) чисто фантастические восприятия.
Есть закономерность — чем выше степень профессионализма, тем больше бреда. Но это только для самых высших специалистов. Чуть ниже бреда будет меньше. И правильного восприятия мира будет больше. Но возникает другая проблема: тогда искать элементы неверного восприятия этого специалиста становится гораздо сложнее, потому что они находятся между элементов правильных.
Все эти особенности специалистов давно известны.
Не было еще ни одного великого ума без примеси безумия.© Аристотель .
Иногда универсальность тоже становится специализацией; но таких специалистов нужны единицы. Специалист по общим вопросам — это тоже специалист. Он тоже может впасть в интеллиотию по какому-либо вопросу. Контроль нужен постоянный. Но массы таких специалистов не любят. Потому что в универсальности видно превосходство.
Для понимания современной цивилизации даже универсального интеллекта недостаточно. А обладают таким интеллектом в этой цивилизации очень немногие. Поэтому люди традиционно живут в цивилизации без понимания, пытаясь понять ее по ходу. А потом и люди, и цивилизация заканчиваются, и вопрос закрывается сам собой.