Теплые денечки бабьего лета пронеслись мгновенно. Дождь и ветер посрывали с деревьев остатки листвы. В Москве было холодно и слякотно. Снова начали убивать банкиров, депутатов и журналистов. На этом фоне как-то бледнели и представлялись смехотворными мелкие обывательские горести. Работы у Маши Семеновой, ведущей популярной программы криминальных новостей, снова было по горло.

С утра Эдик проинформировал ее, что вечером у него на фирме состоится вечеринка по случаю переселения в новый, только что оборудованный офис. Маша никогда в жизни не ходила на подобные мероприятия и понимала, что, сообщив ей об этом, Эдик даже не надеялся, что она придет. Однако на этот раз Маша решила, что нужно пойти — исключительно ради него, Эдика. Видимо, ее пробрали-таки душещипательные апелляции свекра к их общим ветхозаветным предкам, и она купилась на медоточивую пропаганду кротости, женской мудрости и миротворческих усилий.

День пролетел в обычной редакционной лихорадке. Осталось доработать сопроводительный текст к недавно отснятому материалу о московских трущобах. Маша сидела в кресле с листками сценария, а Артем сидел на столе и нетерпеливо качал ногой. У него были свои серьезные причины торопиться. У него с женой была сегодня не то тринадцатая, не то четырнадцатая годовщина супружеской жизни. Он всячески подгонял Машу, чтобы та поскорее сдавала материал.

Однако Маша все медлила. Тема, которой был посвящен материал, требовала особого подхода. С тех пор, как Маша трудилась на ниве криминальных новостей, она повидала всякое и успела притерпеться к столичным ужасам. Однако ее по-прежнему ранили известия о драматических происшествиях среди людей, которых в официальных отчетах называли «населением за чертой прожиточного минимума», и она старалась, чтобы эта информация не затерялась среди сообщений о громких преступлениях.

Таким был и сюжет, подготовленный для очередной программы. Еще несколько дней назад вместе с группой Маша выезжала снимать одно из аварийных рабочих общежитий, где бедствовали люди. Картина была весьма заурядная: протекающая крыша, обсыпающаяся штукатурка, просевшие ванны, закопченные кухни, заплесневелые стены и трещины, в которых шныряли крысиные выводки. Жильцы, как водится, безрезультатно обивали бюрократические пороги. Пикантность ситуации заключалась в том, что люди были озабочены даже не тем, что не могут добиться переселения в более пригодное жилье, а тем, что вот-вот лишатся того, что имеют. До них дошли слухи, что чиновники запродали аварийный дом какому-то частному лицу и частное лицо не то собиралось произвести насильственное выселение, не то было намерено дождаться, когда дом окончательно рухнет, чтобы на его месте устроить гаражи. Причем под стенами дома уже начали рыть траншею для их фундамента… Обо всем этом Маша беседовала с жильцами, среди которых была мать-одиночка с тремя малолетними детьми, старик-паралитик и женщина, умиравшая от туберкулеза. И, что очень существенно, ей удалось вычислить «частное лицо», которое стало собственником аварийного дома, а также чиновника, за взятку это дело оформившего.

— Я хочу с тобой посоветоваться, Артемушка, — сказала Маша, протягивая ему листки.

— О чем тут советоваться? Не Бог весть какая новость. У нас эфир забит куда более важными сообщениями. Сделай коротенький язвительно-обличительный комментарий секунд на тридцать-сорок и запускай в работу.

— Именно так я и хотела поступить. Но полчаса назад мне позвонили жильцы и сообщили, что в доме провалились сразу три этажа.

— Да что ты! — воскликнул Артем. — Есть жертвы?

— Жертв нет, но пострадали мать с тремя детьми и женщина, умирающая от туберкулеза.

— Слава Богу, — вздохнул он и взглянул на часы. — Ах черт! Давай заканчивать. Мне жена не простит, если в такой день я опоздаю!..

— Артемушка, ты даже не дослушал, — сказала Маша.

— Что такое? — недовольно сказал он.

— Жильцы говорят, что траншею около дома тем не менее собираются рыть дальше. Даже подогнали еще один экскаватор.

— Понял. Что еще?

— Я тут же позвонила чиновнику.

— И тебе удалось с ним поговорить?

— Представь себе, да. Он заявил, что по его документам в доме никто не проживает и новый владелец вправе его даже взорвать, если пожелает.

— Сукин сын!.. Что же ты предлагаешь?

— Я записала этот телефонный разговор.

— Прекрасно. Завтра начнем готовить сюжет заново.

— Нет, Артемушка, это нужно сделать сегодня Нам нужно немедленно выехать на место и заснять происходящее. Тогда у нас будет материал для следующей программы. Я хочу затеять что-то вроде специального журналистского расследования.

— Маша, милая, ты хочешь, чтобы я развелся с женой?

— Я хочу, чтобы мы немедленно выехали туда, — твердо ответила Маша, выдержав его взгляд. — Это не займет много времени.

Артем Назаров вздохнул и стал звонить жене. Чтобы не присутствовать при его объяснениях с супругой, Маша поднялась и деликатно вышла из комнаты. А через несколько минут вышел и Артем.

— Если она со мной разведется, — с убитым видом пошутил он, — тебе придется кормить меня борщом.

— Я буду кормить тебя рыбным заливным, — усмехнулась Маша. — Поехали!

* * *

Маша настояла на своем, и они не только смотались на место и отсняли все, что требовалось, но еще успели вернуться в студию и смонтировать материал. После работы вместе вышли на улицу.

— Довольна? — вздохнул Артем. — Куда ты теперь?

— Готовить тебе заливное.

— Я серьезно. Могу подвезти, — сказал он и похлопал по крыше своей «девятки».

— Лучше поспеши к жене. Думаю, что после полутора десятка лет супружества мне не нужно объяснять тебе, как ее ублажить и добиться прощения?

— Еще бы, — кивнул Артем. — Это я могу тебе в этом смысле кое-что посоветовать, ведь ты, кажется, все еще не бросила Эдика?

Увидев, что Маша нахмурилась, он поспешно извинился:

— Прости. Но, признаюсь, я даже рад, что ты рассталась со своим милиционером.

— А он мне нравился, — вздохнула Маша.

— Но он тебе не пара, — уверенно сказал Артем.

Маша уже давно не скрывала от него свой роман с Борисом Петровым. Как и то, что они расстались.

— А Эдик мне пара?

— Эдика я не видел… — сказал Артем. — Но, честно говоря, я консерватор. Я за то, чтобы жены не изменяли мужьям. Это весьма неприятственная процедура. Я вообще против разводов и всего такого.

— Ты тоже считаешь, что женщина должна быть кроткой и мудрой? — поинтересовалась Маша, вспомнив разговор со свекром.

— При прочих равных условиях, — улыбнулся Артем. — Так я подвезу тебя?

— Ладно, — обреченно вздохнула Маша. — Поехали…

Придется быть кроткой и мудрой. Раз даже Артем считает эти качества важными. Придется ехать на вечеринку в новый офис Эдика, чтобы постараться быть Саррой и Руфью в одном лице.

Она покосилась на заднее сиденье, где любовно перевязанная алой шелковой ленточкой лежала огромная коробка с подарком, который Артем приготовил жене, а также большой букет желтых роз — для тех же целей, который он успел купить, возвращаясь со съемки.

— Счастливая женщина — твоя жена, — с завистью проговорила Маша. — Очень счастливая…

— А она утверждает, что ты счастливая женщина, — самодовольно усмехнулся Артем, трогая машину с места. — Потому что ты можешь проводить со мной гораздо больше времени, чем она, моя жена.

— Ты все шутишь! А я — серьезно. Если бы мне найти мужчину с характером твоей жены!