Глава 1.

— Как жизнь? — И когда этот вездесущий (с одной «с», но только в силу врожденной грамотности) Артем успел ко мне подсесть? И не прогонишь ведь, даже бить не помогает. Наверно, чувствует, что не могу я долго на него сердиться.

Что ему ответить? Нецензурно-витиеватое сложноподчиненное предложение, от которого он придет в восторг, будничное «нормально», на которое последует: «У тебя всегда все нормально, блин», или просто проигнорировать? Лучше, конечно, последнее, потому что давно хочу завязать с ним общаться, но хватает меня дня на два максимум. Ладно, буду поддерживать беседу. Он не такой и плохой, если вдуматься.

— Дела замечательно, настроение отлично, нового ничего, — бодро рапортую. Это одна из моих готовых фраз (из цикла «Отвяжись»). Я вообще обожаю придумывать фразы на все случаи жизни, вот только не все озвучиваю. Могут не оценить.

На этот раз, похоже, Артем даже не понял, из какого цикла фраза, потому что продолжил разговор:

— Химию сделала?

Тут уж я не выдержала и, стараясь следить за цензурой, ибо мат в школе запрещен, сообщила Артему, что я думаю о химии как науке, о химии как предмете, о проблеме регулярного невыполнения школьниками домашнего задания и заодно уж о родственниках Артема и химички. Последнее, как и предпоследнее, было лишним. Хотя на этого все равно не действует:

— Знаю же, что сделала. Ты всегда все делаешь. Ну да-а-ай!

Бесит. Конечно, я сделала. Но логика «всегда все знаешь и делаешь» — бред. Я, конечно, учусь лучше многих, но не отношусь к ходячим энциклопедиям и уж точно не знаю «всего». Извращенные у них мысли — с одной стороны «ботаников» все презирают, с другой стороны они какие-то высшие существа, которые могут все, что касается учебы.

— Буква славянского алфавита тебе! — говорю. — Та самая, которая «ха» обозначает. — Избитая шутка: славянский алфавит мало кто знает (я не больше половины помню), но эту-то букву знают все и постоянно отмазываются этим перед учителями.

— Ну пожа-алуйста! — Это уже бесит. Кулаками махать неохота, матом ругаться тоже, поэтому перехожу на иностранный:

— Vas chercher le raison d’être, s’il te plait! S’il te ne plait pas, vas aussi, car je suis trôp polite. — Это по-французски, за смыслом жизни послала. Французский у нас учит полкласса, в том числе Артем, но понимают хорошо человека два-три: я, Андрей и еще наверно Саша. Хотя она и поменьше нас знает.

— Ну Ма-а-аша!

Молчу. Сказать больше нечего. Что с ними, долбоежиками колючими, делать? Вопрос риторический, поэтому большая просьба не отвечать про штаны.

Обычные люди, согласно мнению моих родителей и друзей, должны отстать и уйти, но мне везет на таких, про которых это правило не писано. Артем продолжает канючить, смотреть умоляющим взглядом своих безумно красивых желто-карих глаз и капать на мозги. Просыпается моя странная совесть и твердит, что надо помочь человеку. Вообще-то всем известно, что давать списывать — значит подставлять человека, но почему-то ни одна из этих истин не работает. У меня, по крайней мере.

 

Глава 2.

Вот я и дома. Нового? Ничего. Олимпиады во второй четверти только будут. Сейчас самое начало года, так что большинство учителей еще и не начинали основной программы. Домашнего задания немного, и оно легкое. «Тебе все легко», — с завистью сказали бы любимые одноклассники. В ответ я бы попросила их дать списать географию или сделать мне черчение.

Про новости и задание — дежурный вопрос мамы, как всегда встречающей меня в прихожей. Сейчас она спешит: ей надо на работу. Вернется поздно. Значит, можно посидеть в интернете. Ура!

Миф, что мы, ботаники, живем без интернета. Хотя я и не отличница, может, у них по-другому. Я лично без интернета — как без рук (и неверно, что с руками — как с интернетом).

Во-первых, музыку послушать. Конечно, на телефоне тоже пара тысяч песен, но они постоянно приедаются, появляется что-нибудь новое — откуда, как не из интернета? Раньше, до музыки, я так же не могла без мобильных игр. Каждый день качала, проходила, надоедали. Денег кучу просаживала на мобильном интернете. Потом проверила зрение и бросила. За один день. Добровольно. Теперь вот без музыки не живу. Все время «провода в ушах» (по выражению одной нашей учительницы, из тех времен, когда я еще слушала музыку прямо на уроках). Меломан, говорите вы, одна из многих. Согласна, сейчас таких — почти что целое поколение. Но не меломаны. С появлением интернета и мобильных телефонов мы — мелофаги. Термин придуман мной и переводится как «пожирающие музыку». Точно подмечено, не правда ли?

Я еще и библиофаг вдобавок. И тоже через интернет. Да, тут я не настолько «одна из многих». Мало кто любит читать с экрана, предпочитают живые книги. Мне все равно. К экрану я себя еще несколько лет назад приучила, и теперь почти только так и читаю, так как в книжный забредаю редко. У нас два компьютера — один общий и с интернетом, и большую часть дня его оккупирует мама. Второй — мой собственный, нетбук, но мне удобно. За ним я провожу большую часть дня, читаю, пишу, программирую.

Да, я хочу стать программистом. Это интересно. Сейчас я только в начале пути, хотя учусь уже третий год. Знаю Паскаль и Си-плюс-плюс на начальном уровне. А еще я иностранные языки хорошо знаю (английский, французский, немножко самоучкой испанский и немецкий). Поэтому не знаю, какую профессию выбрать. Обе жутко распространенные. Может, стоит получить обе, лишним не будет.

А еще я блогер и начинающий писатель-поэт. Моему блогу-паблику Вконтакте полгода, и его читают около двухсот человек. Там мои мысли, стихи и рассказики. С тех пор, как я отказалась от Стихов. ру и Прозы. ру, жить стало легче. Иногда кто-нибудь даже комментарий оставит. Иногда, когда Либрусек снова выдаст, что полезной деятельности не «более чем достаточно», а сколько-нибудь процентов, пишу что-нибудь типа повести. Только похожие они какие-то получаются.

А еще, как и всему нашему поколению, Сеть нужна мне для общения. Правда, друзей там совсем немного. Лиза, Ваня, Миша, Артем, Андрей, Саша (у последних двух в основном задание спрашиваю) и еще несколько приятелей по блогу. С Ваней тоже на этой почве познакомились, только он был из первого десятка подписчиков. Веселое было время! Писать фиг знает для кого и постоянно думать, а не бросить ли это к вполне понятной матери.

С Мишей вообще отдельная история. Подписчиков тогда было двадцать-тридцать, и раскручивала страницу я вполне понятным всем владельцам маленьких блогов (и непонятным владельцам крупных) методом — спамом. Что вы сделаете, уважаемые владельцы пабликов человек на двести-триста, если под очередным вашим постом появится ссылка на посторонний блог? Правильно, удалите ее к чертям собачим, отправите автора в бан и, может быть, черкнете ему на почту пару ласковых.

Что сделал Миша, владелец именно такого паблика в духе «Интересные сайты»? Он, во-первых, разместил ссылку в блоке… как он там называется? Что-то про другие ваши проекты, короче. Во-вторых, он написал мне об этом, добавив похвалу в адрес содержания моей страницы. В-третьих, что удивительно, он сам на нее подписался. А потом и меня в друзья добавил. Не то чтобы мы с ним особо общаемся, просто он стоит у меня в друзьях, а иногда я смотрю, что он слушает.

Артем — без комментариев. Про наши с ним взаимоотношения здесь еще будет немало, хотя я и стараюсь, чтобы он занимал как можно меньше моих мыслей.

Андрей и Саша — уже сказано. Почему-то напоследок осталась Лиза, моя лучшая подруга вот уже девять лет. Хотя, с другой стороны, правильно. Последние месяцы у нас не все гладко, и я не очень люблю об этом вспоминать.

Ладно, хватит рассуждать и размышлять. Сеть ждет!

 

Глава 3.

Я, вообще-то, человек не сильно верующий. Как и большинство, когда все хорошо, я атеист, а когда появляются неприятности, начинаю молиться.

Прошли те времена, когда я требовала у всех верующих пять доказательств существования Бога и ржала над ними. Прошли не без участия некоторых очень хороших людей. Они же сделали из меня агностика, каковым и являюсь уже года два-три. Точнее, осознаю себя им. Я и раньше верила ровно в такой же степени.

В последнее время у меня появляется ощущение не то присутствия высшей силы, не то собственной избранности. Сначала, летом, меня чуть не сбила машина, а я не только отделалась двумя-тремя царапинами, но даже ноутбук не разбила, падая. Потом я заметила, что все время выпутываюсь из неприятностей, а все мои желания рано или поздно сбываются. Кроме одного — взаимной любви. Ну и ладно, в конце концов пятнадцать лет — не срок, чтобы всерьез считать себя forever alone. По крайней мере, из окна бросаться в любом случае еще рано.

В сказки окончательно перестала верить лет в девять-десять. Лет в тринадцать разучилась писать фантастику. Сейчас возрождаю эти качества. В конце концов, Пикассо (или не он, а другой художник из испанской тройки?) сказал: «Я потратил всю жизнь, чтобы научиться рисовать, как ребенок».

О чем это я? А, точно, о собственной избранности. Я стану великим писателем, или поэтом, или программистом, и если не создам собственную социальную сеть, у меня имеется еще с полдесятка подобных проектов, надо только языки программирования выучить да разобраться с бесплатной регистрацией доменов, и все будет хорошо.

Опять меня не туда несет. Я имею в виду, иногда хочется, чтобы со мной начали происходить необыкновенные события… не в ущерб учебе, естественно. И не надо меня в другой мир перетаскивать, у меня тут друзья.

И все же я — гений. Признак? Да пожалуйста, хоть целых два. Первый — неуживчивый характер. Я очень мало с кем могу разговаривать, не подкалывая, даже когда клянусь себе такого больше не допускать. Второй — отсутствие настоящих друзей. Ваню я знаю только по интернету, поэтому не могу сказать, что знаю его по-настоящему. Артем — приятель и безответная любовь, но не друг. Да, я такая же глупая, как все современные девочки. Только он об этом еще не знает. И, боюсь, нескоро узнает. Лиза, говорите? Да, она моя подруга с детства, но теперь мы выросли и выросли разными людьми. И наши пути понемножку расходятся, только я это уже приняла, а она еще держится за нашу дружбу, за что я ей иногда бесконечно благодарна, а иногда хочется матом ее крыть (нормальная форма нашего разговора — многоэтажный мат ни о чем, так как тем для разговора мало).

С такими недостатками-несчастьями я просто обязана оказаться гением, чтобы оправдать свое существование и не загнуться от невыносимости бытия раньше времени. Хотя с гениями это происходит как раз чаще простых смертных. Ладно, к чертовой матери эту тему, жить я еще хочу.

 

Глава 4.

Я говорила, что я гений? Забудьте! Я за это время таких глупостей наговорила и наделала, что хоть машину времени в аренду бери и иди их исправлять. Но, во-первых, машина времени в реальности существует только в виду книги (бред!) и группы (одной из моих любимых, между прочим), во-вторых, мой путь, каким бы он ни был, это все равно мой собственный и неповторимый путь. Так что заткнусь-ка я и начну трезво описывать события.

Что я такого натворила? Ладно, по порядку.

Вылила на Ваню, моего единственного друга по переписке и одного из немногих (не считая Андрея, Саши и Миши, разумеется), кого я могу не подкалывать все время, ушат своих проблем. Типа как все плохо, любви нет, дружба через одно место, цель жизни не найду и блог никто не читает. Он, конечно, отнесся с пониманием, сам испытывая огромную нагрузку в школе, переутомление и постоянную депрессию, но вот мне до сих пор стыдно, хотя с тех пор и прошла не одна сотня сообщений и почти неделя сроку.

Еще у меня появилась отвратная привычка разговаривать с учителями на смеси подросткового жаргона (недопечатного) и horseradish знает чего. И не просто с учителями, а с любимыми. Особенно страдает моя учительница по информатике (мало того, что я регулярно не справляюсь с домашним заданием по программированию и постоянно чешу языком по пустякам). Стыдно каждый раз жутко, но, видно, таков уж мой характер.

Самая безобидная глупость — это я призналась в любви Артему. При чем сделала это анонимно через сайт Спрашивай. ру. То есть, с одной стороны, анонимно, а с другой — видят все. Потом было длинное «обсуждение», в процессе которого я поняла, что, во-первых, надо срочно заставить себя донести до него, кто же это пишет, во-вторых, я уже воспринимаю это признание как своего рода способ узнать человека с другой стороны, в-третьих, я совершенно не уверена, правду я написала или нет.

Буду исправлять глупости, насколько могу. Ваня вроде бы уже забыл (моя совесть вылезает и упрекает в лени и эгоизме; соглашаюсь), Евгения Петровна привычная, да и попытки работы над характером, силой воли и речью у меня заканчиваются провалом. Остается Артем.

Открываю Контакт, пишу сообщение: «Извини за Спрашивай. ру!» Думаю, поймет. А если не поймет, то и не надо (совесть говорит много и правду, но я ее затыкаю, потому что и без нее все понимаю и признаю свою тождественность с твердыми органическими отходами). Он онлайн. Тем лучше. Или хуже?

Мама опять не дома, поэтому в ожидании ответа принимаюсь нервно бегать по квартире. Пытаюсь отжаться сколько-нибудь раз. Не удается (нормально отжиматься меня никто так и не научил), но успокаиваюсь. Убеждаю себя, что «в жизни надо все попробовать».

На этом диалог меня и меня завершился, и я побрела проверять почту. Ответ был: «И что ты от меня хочешь? Ответного признания? Предложения встречаться? Лекции в духе Онегина? Зачем тебе это?» Да уж, Артем парень начитанный. Только лентяй страшный, поэтому в тройках по самое оно.

Пишу ответ: «Ничего не хочу. Еще раз извини за эту глупость. Мозги переклинило, но я над этим работаю» Отправляю. Онлайн появляется Ваня. В самый раз, чтобы успокоить нервы и поднять настроение. Главное — не выливать на него своих… проблем (так и тянуло упомянуть фекалии). А еще информатику на завтра делать…

 

Глава 5.

Что-то жизнь становится все скучнее и скучнее. С Артемом общаться раздражает, Ваня почти не заходит, с Лизой все ищу предлог насовсем рассориться, блог никто не читает, информатика становится все сложнее, а хорошие книги и музыка попадаются ну очень редко. Не в первый раз уже такой период, когда все надоело и ищешь способы убить время до какого-нибудь хорошего события. И что самое унылое — все время думаешь о своей неприспособленности к жизни, несчастьях и непроходимой тупости. И хочется вернуться в детство или хотя бы на год назад.

«Жизнь прекрасна! — убеждаю я себя. — И все в ней еще будет: и любовь, и слава, и друзей новых много. Я подумаю об этом завтра. Завтра будет другой день. Завтра в школу. К Артему…»

Помогает плохо. Вместо повышения настроения начинаю думать про Артема и про то, как же меня угораздило в него… ну, вы поняли.

Ладно, если мир, в котором я живу, плох, можно попытаться создать свой собственный мир. Или хотя бы свой собственный вариант событий. Это в конце концов мой собственный дневник, вряд ли его кто-нибудь когда-нибудь прочтет, так что здесь можно писать все, что угодно. (Даже если бы я повесила свой дневник в Интернет, до него добралась бы разве что вездесущая Лиза. Да и то смотря куда вешать.)

Итак, начинаем мечтать. Время? После предыдущей главы. Место, действующие лица, мир: здесь и сейчас («и ты, который рожден побеждать» — обожаю «Машину Времени», но сейчас не совсем впопад). Три… два… Да перед кем я выпендриваюсь? Уже все придумала ведь.

Итак, следующий день после того, как я наделала глупостей, начинался как обычно. Уроки пролетели быстро, и я пошла на информатику. Задачи в этот раз попались интересные, но легкие, и половину времени мы просто разговаривали о жизни и шутили. Прямо как с Татьяной Васильевной год с чем-то назад… Ой, не то вспомнила.

Выйдя с информатики с улыбкой во все лицо (нормальное мое состояние, когда не ругаюсь на себя за незакрывающийся рот), иду домой. У ворот обнаруживаю Артема:

— Что ты здесь делаешь? — Еще бы, уроки-то часа два как кончились, должен бы уже уйти.

— Тебя жду! — Улыбается. Шутит, значит. А жаль.

— А смысл? — Ох, и прилипло же ко мне это выражение! Самой противно.

— Да насчет вчерашнего. — Вроде бы тон ничего плохого не предвещает, но неспокойно как-то. — Извини меня, ладно?

У меня отвисает челюсть:

— За что тебя извинять? Все правильно было. Я и не ждала ничего иного. — Грубовато сказала, надеюсь, простит.

— Ошибся я. Полночи думал и понял…

Все, хватит. Бред какой-то получается. Артем разговаривает совсем иначе, и это было бы совсем не в его духе. Про чувства он заговаривает только в шутку, я раньше затыкала его, а теперь отвечаю в тон: «У тебя сердца нет!» Он огорчается и спешит сменить тему.

Ладно, кому они нужны, эти мечты, да еще и в письменном виде? Как говорится, пойду поем.

 

Глава 6.

Без фантазий все же довольно сложно. Реальная жизнь веселее не стала, а Евгения Петровна еще и заболеть ухитрилась. Даром что олимпиада через месяц с хвостом. Теперь совсем уныло. А я окончательно зациклилась на Артеме, хотя и пыталась переключиться на Андрея.

Напрасно Артем в начале года себя с Печориным сравнивал, когда литературу на лето обсуждали. Печорин хотя бы Княжне Мери под конец мозги вправил, а этот… короче, не способен. А кто сейчас на это способен? А еще тогда поколение потерянным называли, а Печорина — его представителем. Хочу в 19 век… Только вот без интернета не проживу, да и по друзьям скучать буду. По вышеупомянутому долбоежу, в основном. (Кстати, Княжна Мери из меня натуральная — и по имени, и по характеру.)

Чего это меня на меланхолию развезло? Бывают ведь и хорошие вещи. Вот, например, к моему последнему посту (на сей раз не рассказик, а мысль) аж под двадцать комментариев — человека четыре спорили друг с другом. Хорошо спорили, с аргументами и ссылками на книги. Помню, недавно была идея создать социальную сеть, где люди бы зарабатывали рейтинг, споря друг с другом, по количеству и убедительности аргументов. Мечта, конечно, тем более что я еще с размещением сайтов не разобралась. Но осуществлю когда-нибудь. Жизнь — игра, а я пока на этапе прокачки. Мое собственное изречение, которым утешаюсь, когда совсем приплющит.

О чем бы еще помечтать? Идеи в голове так и роятся. Знаю, жить в виртуальном мире, да еще и являющемся однобокой копией реального, — плохо, но… Ладно, без «но». Перед кем я оправдываюсь и кого стесняюсь? Пишу для себя, поэтому — вперед!

Поделилась я как-то своим проектом про социальную сеть для спорщиков с Мишей. Как ни странно, ему понравилось. Он сам хорошо знает Java, ActionScript и еще парочку языков (он студент-программист), и у него еще несколько таких же друзей. Поэтому он ухватился за идею обеими руками и потребовал от меня концепцию, а уж они все напишут.

Расписываю в деталях, чего мне хочется, представляю себе алгоритмы… Работаю до ночи, пока мама меня не отлепит от компьютера и не пошлет посуду мыть. Миша с друзьями не вылезают из Сети, все время кидаются кусочками программ. Через пару месяцев уже запускать будем…

Еще больший бред, чем предыдущее, хотя и сложно себе такое вообразить. Нет уж, если мечтать, то уж никак не на бумаге. И вообще, пора переселяться в реальную жизнь, тогда будет больше шансов преуспеть в ней. А фантазия хороша для рассказов. Я ведь еще лелею надежду стать писателем. Но никому (особенно Лизе!) об этом не говорю — засмеют.

 

Глава 7.

Вот и наступили осенние каникулы. С одной стороны, хорошо — высплюсь. С другой стороны, опять впаду в депрессию и буду пытаться убить время до конца каникул. Так не пойдет. Надо хотя бы примерно наметить полезную деятельность и обеспечить себя хорошей литературой (ну, это уж Либрусек позаботится) и музыкой (хотела скачать несколько дискографий хороших групп, но как-то лень). Итак, план деятельности:

Написать как минимум полдесятка стихов и пару «мыслей».

Закончить повестушку, уже полгода валяющуюся в компьютере.

Наведаться в Москву в «Библио-Глобус» посмотреть учебники испанского.

Папу навестить (тогда же).

Последний пункт долго не хотелось писать. Я страшный домосед, потому что все поездки оставляют у меня ощущение потерянного времени. Другое дело, от просиживания седалища за компьютером настроение еще больше ухудшается. Так что поеду на пару дней к папе. Давно не была у него. А мама только рада будет: нам с ней довольно сложно находить темы для разговоров, и я часто раздражаюсь и прерываю разговор в самом начале. Я давно заметила, что мне сложнее всего разговаривать с теми, кого я вижу каждый день по многу часов. С папой, бабушками-дедушками и Ваней я вижусь сравнительно редко (а с Ваней и вовсе не виделись еще; вроде собирался зимой приехать), поэтому нам всегда было, о чем говорить. Артем — хороший собеседник, но не отвечает требованиям моего мозга, выдумавшего несуществующий идеал, поэтому часто становится противно с ним общаться. Он — типичный представитель поколения, ленивый, с юмором, но богатый и начитанный.

Лиза — моя «лучшая подруга», но… Я об этом уже писала.

Мама и ее новый муж — те, с кем я живу под одной крышей — это те, с кем я вообще не могу серьезно разговаривать. Мама — замечательный человек во всех отношениях, но я это понимаю, только когда она разговаривает с другими людьми. Со мной на равных разговаривать ей не всегда удается, потому что мы все же не подружки, но меня это почему-то раздражает. Мамин муж — тоже хороший человек, но я не могу воспринимать его объективно, потому что… Не могу это объяснить, но, думаю, все дети Семей, Отмеченных Печатью Развода, меня поймут. А таких, увы, все больше и больше. «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа». Какие правильные слова! А ведь писались почти два века назад. Да уж, страна куда-то несется уже не первый век, но еще держится. А сколько неудавшихся концов света пришлось только на мою жизнь? Впору календарь издавать!

О, мысль! «Потребность в предсказании скорого конца света — от необъяснимой бесконечности, а еще для того, чтобы оправдать свою никчемность. А „предсказатели“ уже на публику работают». Развить еще на пятьсот знаков, да корявости устранить, — и вперед к выполнению плана.

 

Глава 8.

В первый день каникул решила не заморачиваться и проспать подольше. В полдесятого проснулась с жуткой головной болью и намерением немедленно сесть за компьютер и записать несколько стихов. Села, записала. Потом пришлось пойти гулять, чтобы хоть немного отпустило. Воистину, что-то не так с моими биологическими часами. То они спешат, то отстают. Не представляю, как плохо бы мне было, если бы я жила в Москве с папой, и под моими окнами каждую ночь ездили бы машины. Хотя человек ко всему привыкает.

Медленно бреду по улицам, стараясь не идти знакомой дорогой. Это сложно, потому что, гуляя, не могу сосредоточиться на дороге. Я все время думаю, мечтаю, сочиняю. Иногда неведомый вирус в подсознании начинает подсчитывать буквы в словах, запятые в предложениях и сумму цифр всех встречающихся чисел. Не знаю, как это называется, но у меня так не первый год, и я не думаю, что у меня одной так. Когда-то я думала, что прозрачные движущиеся пятна и полоски перед глазами — это отдельный мир. Недавно где-то даже встретила научное название этой проблемы. Да, я обыкновенна и ничем не выделяюсь.

Я обнаружила, что вышла на шоссе без тротуаров. Тут не до мыслей — как бы не выйти слишком далеко и не попасть под машину. Серьезно о самоубийстве я никогда не думала, а делать такую глупость по невнимательности — вообще бред.

Вирус в голове начал складывать номера букв слова «бред» и искать их среднее арифметическое. Ну и ладно, иногда он даже полезен, когда надо быстро узнать количество букв в слове или слов в предложении. Удивительно, но все, кого я знаю, в таких случаях начинают считать на пальцах. Странные люди! Хотя я считаю людей странными, если у них посредственные способности в чем-нибудь, что я хорошо понимаю. Интеллектуальный снобизм, кажется…

— Привет, Маша! — А я и не знала, что здесь Артем ходит. И вообще, чего это он один?

— Привет! А чего ты один? У тебя же друзей явно больше, чем у меня.

Он улыбается:

— Да чего они, друзья? Кто разъехался, с кем разговаривать не хочется. И вообще, надо мне поучиться у тебя искусству быть forever alone и не убиваться из-за этого.

Замечательный он, все же! Как будто и не было той глупости. Хотя и хочется, чтобы он о ней вспомнил. Напоминаю:

— Русская скороговорка получается. Полюбила forever alone forever alone, да не любит forever alone forever alone.

— Извини! Да, сердца у меня нет, но я надеюсь, что это ненадолго.

Какое мне дело, надолго или ненадолго? Я-то по-любому в пролете. Примерно это ему и высказываю. Он в своей обычной манере обращает все в шутку. Поддерживаю разговор ни о чем, хотя хочется кидаться на стенки и орать матом. Для кого я разыгрываю светского человека?! Да для него, долбоежа колючего. И для себя. Хотя мочи уже нет.

Совершенно точно пора к папе поехать и в книжный. Все же это здорово отвлекает и поднимает настроение. Сублимация, говорите? А что еще остается?

«Господи, пошли мне любовь!» — прошу иногда, хотя знаю, что не даст. Недостаточно я для этого верующая и безгрешная. Или бред это все, про грехи и веру, а есть только мироздание и НЛП? Или и этого нету? Так, хватит. А то совсем невмоготу будет.

Часть… новая.

Перечитала последние страницы и поняла, что надо кардинально менять жизнь. Хватит ныть из-за того, что «никто меня не любит»! Есть друзья, есть родители, а «большая и светлая любовь» раньше двадцати с лишним не положена, это просто современные подростки стремятся казаться взрослыми. Хватит вообще ныть! Надо жить!

Хочется все крушить и ломать, все менять к… если не к лучшему, то к новому точно. А теперь надо остановиться и трезво оценить ситуацию.

Кто я? Я Маша Герасимова, пятнадцатилетняя девочка со способностями к учебе, довольно развитой фантазией, небольшой близорукостью, динамитным характером и отсутствием цели в жизни.

Чего я достигла? Знаю два иностранных языка, еще два иногда пытаюсь учить, но про них забываю. Итого два языка, надо быть честной хотя бы с собой. Слегка владею программированием и, что важнее, логическим мышлением. Веду блог, который читают около двухсот человек. Имею двух-трех человек, которых называю друзьями, с десяток единомышленников и пять-десять «хороших людей» (так я называю людей из старшего поколения, которых не хватает наглости называть друзьями).

Чего я сейчас хочу? Нового. Не новой музыки, новых книг и пары-тройки новых подписчиков, а перемен. Да не тех, о которых мечтала, а… Не знаю. Сформулировать не могу.

…Вот если бы существовал другой мир, я бы переселилась в него, и это было бы решением. Но мы живем не в сказке, поэтому мир придется создавать самостоятельно, оставаясь при этом нормальным жителем планеты Земля. Писателем-фантастом или автором какой-нибудь великой и инновационной игры.

Что я могу? Написать еще несколько десятков похожих друг на друга «произведений» и несколько сотен или тысяч фантастических рассказиков. При этом иногда завидуя героям до потери пульса, иногда испытывая тошноту от того, что пишу. Могу добиться, чтобы меня прочитали несколько сотен человек, но знаменитой стать не смогу. Буду стараться, но на «коренной перелом» меня не хватит.

Итак, «часть новая» кончается, как это ни печально. Продолжается обычная жизнь. Только надо бы повесить на стену напоминание о том, что мне надо в себе изменить.

Завтра к папе поеду. Хоть какое-то разнообразие, а заодно и человека порадую.

 

Глава 9.

— Привет, папа! — говорю я, проходя через турникет.

— Привет, Маш! — отвечает папа, улыбаясь. Мы давно не виделись, но он совсем не изменился.

— Ну что, какая культурная программа?

— Да какая культурная? «Библио-глобус» твой любимый, да еще можно к Лене съездить.

Лена, точнее, Елена Евгеньевна, — это моя тетя. Старше папы на пару лет, то есть ей уже ближе к шестидесяти. Но она — не старая карга, а веселая и полная жизни женщина. По профессии она не то писатель, не то журналист, не то художник — короче, человек искусства. Еще программист, забыла. Именно из-за нее я этим и заинтересовалась. А еще у нее дома много хороших книг и музыки, а я там давно не рылась.

— Отличная идея! — отвечаю я папе.

Я к нему ненадолго: завтра часа в четыре уже уезжаю обратно. Но больше одной ночи в Москве, где машины под окнами… Бр-р!

У папы тоже книг много, а главное — у него есть второй компьютер, якобы про запас. Я туда еще в прошлый приезд наустанавливала нужных мне программ и теперь собиралась пару часов в день наслаждаться свободой самовыражения.

Замечаю, что переезжаю с места на место, исключительно чтобы сменить обстановку, меню и круг общения. Это, наверно, неправильно, но я имею полное право считать себя центром вселенной и самостоятельно создавать себе правила жизни.

У папы наверно не особо буду дневник доставать, потому что не люблю, когда кто-нибудь его видит. Как вернусь, наверстаю.

 

Глава 10.

Захотела уже бросить этот дневник, потому что терпения на него не хватает, да и зачем, казалось бы, дневник, когда есть блог? Чтобы быть честной сама с собой? Да я и себе не во всем готова признаться, а если и готова, то не на бумаге и уж тем более не в компьютере. А то, что я запишу, уже спокойно может появиться в блоге — эти люди меня не знают, они не будут говорить о несоответствии моих мыслей моим поступкам и о том, что не надо было писать того или иного. Другое дело, в подписчиках этого блога значится Лиза (сама ее пригласила для количества!), которая иногда пишет обо всем вышеупомянутом. Но, видимо, друзья детства созданы именно для того, чтобы потом жизнь медом не казалась. Равно как и первая любовь.

Как я уже упомянула, я захотела уже бросить этот дневник, когда вспомнила об одном незаконченном деле. На страницах этого дневника есть одно имя, о котором ничего не сказано. Это Татьяна Васильевна.

Странно, что я о ней не вспоминаю последние полгода, хотя раньше она была чуть ли не самой значимой фигурой в моей жизни. Не знаю, это так совпало или я права, но именно в последние полгода у меня появилось ощущение, что мне некуда себя деть и я никому не нужна в этой жизни.

Ладно, начну сначала (на случай, если вдруг решу куда-нибудь вывесить этот дневник). Татьяна Васильевна — моя учительница по фортепиано. Не помню, упоминала ли я уже о ней. Судьба нас свела лет шесть назад и совсем случайным образом. Еще более случайным было то, что я стала ее ученицей. Но, поверьте, не пожалела.

Я тогда была совсем маленькой, и я еще не знала того типа людей, которые сейчас входят у меня в категорию «хороших людей» (смотри выше). Татьяна Васильевна была первой из списка.

Она — человек необычный, это точно. Живет одна с тремя кошками, ученики приходят к ней домой. У нее очень маленькая квартира, но там очень уютно. И везде — книги (надо сказать, я ни разу не осмелилась попросить у нее почитать хоть одну). Про музыку, про религию и просто библиотека «любого русского человека». Она — человек глубоко верующий (из-за нее у меня сформировалась аксиома: «Все истинно верующие — хорошие люди», а затем и «Все хорошие люди — верующие»; первую еще никто не опроверг, насчет второй просто не спрашивала) и, пожалуй, мудрый, но в разговоре не сразу это показывает: постоянно шутит и может ввернуть грубое слово.

За эти годы мы очень сблизились. Урок шел два часа, но часто я уходила оттуда гораздо позже, причем половину времени мы просто разговаривали. До сих пор не могу себе простить, что ушла… Нет, не это, а то, что с тех пор ни разу о ней не вспомнила, не поинтересовалась, как у нее дела. Уйти было, может быть, и нужно, потому что играть на уровне любителя я научилась давно, а играть много часов в день — не для моей ленивой натуры, тем более что профессиональным пианистом я не хотела становиться.

Вспоминаю наше прощальное чаепитие. Как мне тогда было стыдно, и как мне было стыдно потом. А тут еще приключилась серьезная размолвка с Лизой… После которой, собственно, я и забыла наглухо Татьяну Васильевну. Когда вспоминаю, становится стыдно. Надо бы позвонить ей, что ли…

 

Глава 11.

— Мама, можно твой телефон? Один номер списать.

— Бери, конечно.

Дело в том, что пару месяцев назад у меня сломался телефон, а в сервисном центре мне перво-наперво переустановили программное обеспечение. Номер Татьяны Васильевны, как и все остальные, записанные в память телефона (там было весьма проблематично записывать номера на СИМ-карту: приходилось вводить ПИН-2, которого я не знала). Родительские, бабушек-дедушек, Лизы и Артема восстановила по памяти (точнее, Лиза прозвонилась еще до того, как я задумалась о том, где бы посмотреть номер, а Артемов был написан Вконтакте), остальные (Евгении Петровны, Андрея, нашей классной) добавились при случае. А вот номер Татьяны Васильевны понадобился только сейчас.

Ага, вот он. Записываю, возвращаю телефон маме, неуверенно нажимаю на кнопку вызова, думая: и что меня понесло прошлое ворошить. Но, если уж задумала, надо сделать.

— Алло!

— Здравствуйте, Татьяна Васильевна. Это Маша. Помните меня?

— Привет, Маш! Извини, твой номер куда-то задевала, вот и не узнала. Что случилось?

— Ничего. Просто решила позвонить.

И так далее в том же духе. Через пятнадцать минут понимаю, что скоро деньги кончатся, и пытаюсь свернуть разговор, но Татьяна Васильевна меня опережает:

— Ну, ладно, заходи как-нибудь. Чаю попьем, языками почешем.

— Это приглашение или просто вежливость? — Мысленно посылаю себя по все известным адресам: задница я.

— Ну что ты, Маш! — Смех в трубке. — Когда это я отличалась особой вежливостью? Никогда. Когда ты можешь?

— Да я в принципе теперь кроме школы никуда не хожу, так что тут уж как вам удобнее.

Еще через пару минут, выслушав многословную благодарность за то, что позвонила, вешаю трубку. Ну вот, впереди намечается еще одно «и мне разнообразие, и человеку приятно». Хотя я все же порядочная задница: как я могла забыть? И депрессия все-таки именно от этого.

 

Логическое завершение

Теперь уж точно все написала. Желания продолжать нет, потому что ненавижу переписывать на бумагу свои взаимоотношения с другими людьми. Точнее, просто лень.

Каникулы кончаются через три дня, завтра идти к Татьяне Васильевне, а потом время пролетит незаметно и — в школу. К Артему, Андрею (?) и Евгении Петровне. Во второй четверти полагаются олимпиады, у меня их штук пять намечается. Скучно не будет, но желание переделать себя никуда не исчезнет (если вдруг не попаду на областную олимпиаду). Перемен особых не намечается, поэтому писать не о чем. Впрочем, если я ошибаюсь, обязательно продолжу этот дневник.

Перечитала написанное. Негусто, как и все мои начинания. Терпения не хватает. Если мне и суждено стать великим писателем, то только со временем, когда научусь терпению. Почему у меня должно быть все и сразу? Мои предки в пятнадцать ни о чем подобном и не помышляли, а своих сверстников, которые стремятся как можно раньше начать курить и встречаться, я всегда презирала. Наверно, потому, что никогда не была по-настоящему одной из них, хотя, казалось бы, теперь класс ко мне относится хорошо.

Итак, прощай, дневник! В Сеть я тебя, наверно, все же вывешу. Когда-нибудь, лет через… а может и через полгода мне уже будет смешно читать тебя. А теперь моя задача — поставить точку, сохранить файл, скинуть его на флэшку и при первом удобном случае запустить его-тебя на просторы Либрусека. А жизнь пойдет дальше. Может быть, продолжу вести дневник, может быть, нет. Русь в лице меня куда-то несется, а глас народа вопит, чтобы она неслась в другом направлении. В этом мы со страной похожи, только я хочу вернуться в детство, а страну благополучно «разваливают» вот уже минимум третий век.

Засим позвольте откланяться, а то у меня уже пошла мания величия. Надеюсь, найдется хотя бы один человек, который прочитает это с первой строчки до последней и оценит (хотела бы я познакомиться с этим человеком…).

Конец

 

Постскриптум от автора.

«Дневник не-меня» перед вами. Точнее было бы сказать «дневник меня» или просто «мой дневник», потому что это все же я, хотя в мелочах мы и отличаемся, и основные события происходят именно со мной. Но мне захотелось посчитать себя великим писателем и выпендриться с названием.

Я могла бы еще много написать, но знаю, что послесловия мало кто читает (я — нет), поэтому заканчиваю.