В то время как одни, притворствуя со страхом, Другие ж в бешенстве склоняются над прахом Марата, возводя тирана в божество, И Одуэн, как жрец, в честь крови и насилий, С Парнаса грязного подобием рептилий Отрыгивает гимн пред алтарем его, — Лишь истина молчит, не расточая дани Похвал заслуженных, как будто бы к гортани От ужаса прилип ее немой язык. Иль жизнь так дорога и жить и в рабстве стоит, Когда народ в ярме позорном праздно ноет И мысли лучшие таить в душе привык? Я не молчу, как все, и посвящаю оду Тебе, о, девушка. Во Франции свободу Ты смертию своей мечтала воскресить. Как мстящей молнией, оружием владея, Ты поразила в грудь чудовище-злодея, Лик человеческий посмевшего носить. Раздавлена тобой, еще колебля жало, Очковая змея извив колец разжала, Не в силах продолжать губительный свой путь. Велела тигру ты из плотоядной пасти Людскую кровь и жертв растерзанные части, Как жвачку красную, пред смертью отрыгнуть. И наблюдала ты агонию Марата. Твой взгляд ему сказал: «Кровавая расплата Всегда тиранов ждет. Сходи ж в подземный край, В Аид, сообщникам твоим обетованный. Ты кровь чужую лил, так наслаждайся ванной Из крови собственной и гнев богов познай». О, девушка, алтарь из мрамора построив, Тебя бы Греция прияла в сонм героев, Воздвигла б статуи тебе на площадях И пела б гимны в честь священной Немезиды, Отмщающей всегда народные обиды И повергающей тиранов в красный прах. Но тризной чествуя чудовища кончину, Возводит Франция тебя на гильотину. Услышать думали твои мольбы и плач, А ты, не дрогнувши душой не женски твердой, С улыбкой слушала, презрительной и гордой, Как смертный приговор произносил палач. Смутиться бы должны сенаторы и судьи, Насилующие закон и правосудье, Ты посрамила их свирепый трибунал. Ответы смелые твои и вид невинный Им доказал, что нож не властен гильотинный Над тем, кто жизнь свою за родину отдал. В глуши, в провинции, в беспечности притворной Скрывалась долго ты и волею упорной Свой героический подготовляла план. Так в ясный летний день в безоблачной лазури Таинственно растет и копит силы буря, Чтоб горы сокрушить и вздыбить океан. Когда тебя везли на казнь в повозке мрачной, Ты в блеске юности казалась новобрачной, Как будто Гименей тебя на ложе вел. И шла на эшафот, по ступеням ступая, А вкруг него, толпясь, глумилась чернь тупая, Свободу превратя в кровавый произвол. Бессмертна будешь ты. Твой подвиг величавый Останется в веках и станет нашей славой. Ты посрамила им бессилие мужчин. Мы хуже женщины, — так много жалких жалоб, Но дряблая рука клинка не удержала б, И на насильников не встал бы ни один. О, девушка, прими как дар венок лавровый От добродетели торжественной, суровой. Тобой поверженный тиран лежит в крови. О, мститель золотой, — коль нет у неба молний, Тогда взлетай кинжал и долг святой исполни И правосудие земле восстанови! [107]