Термин «темпо-ритм» вошел в театральный лексикон и стал обозначать одно из важнейших понятий теории и практики сценического искусства тогда, когда было признано, что выразительным средством этого искусства является действие. С первой половиной этого термина как будто все ясно: действие есть процесс, имеющий определенную временную продолжительность, а темп — это скорость его протекания, время, затраченное на осуществление этого процесса. И все было бы очень просто, если бы можно было ограничиться первой половиной термина: темп — это скорость, с которой актеры играют и от которой зависит продолжительность спектакля. Но все дело в том, что вторая половина термина — ритм — тоже связана с временными отношениями, и здесь далеко не все ясно. И хотя всем известно, что под темпоритмом спектакля понимается его художественная организация во времени, понятие ритма до сих пор не имеет внятного толкования. У такого положения может быть только одно объяснение: сценическое время условно.

Чтобы приблизиться к определению термина «ритм» применительно к сценическому действию, придется начать с его происхождения.

Можно предположить, что термин этот, предложенный Станиславским, был воспринят не как нечто совершенно новое, а лишь как хорошо забытое старое. Это предположение тем более основательно, что ритм есть свойство всякого движения, развития, следовательно — неотъемлемое свойство материи, всего материального бытия. Искусство, являясь отражением закономерностей объективно существующего материального мира, неизбежно отражает и формы его организации. Построение любого художественного произведения неизбежно подчинено определенному ритму. Однако выразительные средства различных искусств столь непохожи одно на другое, что и определения ритма специфичны для каждого вида искусства. В одних видах понятие ритма связано с фактором времени — таковы музыка, литература, все виды театрального искусства. Произведения других видов — живописи, скульптуры, архитектуры — не обладают способностью движения, развития во времени, поэтому понятие ритма в них никак не связано с реальным временем, а основывается на пространственных отношениях. Поэтому во втором случае речь всегда идет только о ритме, но не о темпе и не о темпо-ритме; можно сказать, что в этих искусствах темп равен нулю. В искусствах же не изобразительных, произведения которых обладают динамикой, т.е. представляют собой явление движущееся, развивающееся во времени, темп всегда есть некоторая реальная величина. Кроме того, и понятие ритма в них неотъемлемо от временных соотношений.

Сценическое искусство занимает особое положение, обладая особенностями как первого, так и второго вида: его произведения развиваются во времени и существуют в пространстве.

Музыкальное искусство, оперирующее средствами, которые существуют только во времени и вне его не могут существовать, располагает точными и однозначными определениями ритма и темпа. А так как сценическое произведение сходно с музыкальным способностью развития во времени, то для уяснения понятий сценического ритма и темпа небесполезно соотнести их с аналогичными понятиями в музыке.

Темп в музыке — скорость исполнения музыкального произведения, или частота пульсирования метрических долей. Ритмом в музыке называется организованная последовательность звуков одинаковой или различной длительности, т.е. одинаковых или различных отрезков времени звучания. Известно, что в музыке принята одна определенная единица для измерения времени звучания, которая может изменять свою абсолютную величину в зависимости от темпа исполнения, оставаясь неизменной в своей относительной величине единицы деления. Следовательно, в понятии темп время является в своем абсолютном значении, а в понятии ритм — в значении относительном.

Если условно принятая за единицу длительности целая нота ^звучит четыре секунды при среднем темпе исполнения, то при быстром темпе ее звучание длится меньше, а при медленном — больше четырех секунд. Однако половина и четверть во всех трех случаях звучат ровно '/? и У* того времени, которое занимает целая нота. То есть, относительные величины длительностей остаются неизменными, поэтому и ритмическое строение каждого данного произведения есть величина неизменная с точки зрения временного соотношения его частей.

Но музыка была бы чрезвычайно бедна, если бы на всем протяжении произведения сохранялась одна и та же организация длительностей, повторялось бы одно и то же их сочетание (а повторяемость элементов — один из признаков ритма). И действительно, буквальное повторение одних и тех же сочетаний встречается не часто; обычно же сочетания варьируются, но при этом между ними соблюдается некое единообразие, благодаря которому сохраняется пропорциональность всех частей в их сумме. Достигается эта пропорциональность с помощью метра, организующего музыкальные звуки посредством их акцентированности.

Метрические доли (акцентируемые и неакцентируемые равнодлительные отрезки времени звучания) почти всегда расположены в правильном периодическом порядке, т.е. метрические акценты повторяются через одинаковое количество долей. Следовательно, метр является той силой, которая соразмеряет между собой разнообразные сочетания длительностей в ритмическом рисунке произведения, приводит их к «общему знаменателю».

Поэтому в музыке метр и ритм не существуют по отдельности, а составляют одно сложное целое — метро-ритм, первичным элементом которого можно считать такт, или отрезок музыкального произведения, начинающийся с сильной доли и кончающийся перед следующей сильной долей. Собственно, такты и есть те равновеликие элементы, из повторения которых складывается ритмическое единство музыкального произведения. Если рассмотреть нотную запись какого-либо отрывка, написанного в размере Уд, то видно, что такты равновелики, так как сумма длительностей в каждом такте равна трем четвертям (секундам условно), хотя каждый такт может при этом содержать в себе разные длительности (половинные, восьмые, шестнадцатые в какомто сочетании). Такие такты различны по строению, но равноценны по метру (трехдольный метр, размер %). Поэтому они могут быть приравнены друг к другу как метро-ритмические элементы, из которых построен рассматриваемый отрывок.

Таким образом, музыкальный ритм образуется не буквальным повторением длительностей в определенном порядке; и если искать в произведении периодического повторения соизмеримых единиц, то это скорее будут такты, т.е. более сложные элементы метро-ритмической структуры. Поэтому понятие музыкального ритма в широком смысле слова, применяемое по отношению ко всему произведению, охватывает собой систему организации частей произведения в его целостности, систему соотношения этих частей — как крупных, так и мелких; а возможность их пропорционального соотношения обеспечивается последовательной кратностью длительностей и периодичностью метрических акцентов. Строгая определенность временной продолжительности звучания при этом касается не только реальных звуков, но и пауз; перерывы между звучанием нот измеряются теми же величинами длительностей, что и сами звуки.

Как известно, любое музыкальное произведение может быть исполнено в разных темпах. Продолжительность звучания тактов при этом изменится, но они останутся равновеликими между собой. Если же исполнитель с какого-то момента изменит темп, то этот новый темп определит опять-таки равное время для звучания каждого такта последующей части произведения. Теоретически можно вообразить себе и такое исполнение, когда темп будет меняться с каждым тактом, но практически этого не бывает, т.к. в этом случае стройность музыкального произведения нарушится, мелодия исказится, ритм распадется на скачкообразные обрывки.

Поэтому темп — величина постоянная, если не для всего произведения в целом, то для его значительной части. В пределах одного произведения могут быть ускорения и замедления темпа, предусмотренные автором или привносимые исполнителем, но они наступают или постепенно, или при переходе к новой части произведения, после паузы.

Музыкальный ритм зависит от темпа, поскольку реальная величина длительностей меняется в зависимости от темпа исполнения. Ритмический рисунок при ускорении или замедлении темпа, оставаясь неизменным по строению, приобретает новый х а р а кт е р, если каждая нота будет звучать дольше (значит, напевнее, мягче) или короче (значит, отрывистее, суше). Не случайно поэтому музыкальные термины, применяемые для обозначения темпа, часто указывают еще и на характер, эмоциональный оттенок музыкального образа, предлагаемого композитором, например:

§гауе (тяжело), сотого (спокойно), \'1\'о (живо) и т.п. С другой стороны, ритмический рисунок сам по себе характеризует музыкальный образ и тем самым предопределяет темп. Значит, ритм и темп в музыке взаимно связаны и взаимно определяют, обусловливают друг друга.

В поэзии ритм столь же обязательный признак художественной формы, как и в музыке; возможно, здесь сказывается их близкое родство, идущее от древних синтетических форм творчества.

Зато понятие темпа как будто уходит за пределы внимания, как только речь заходит о поэзии; и в этом ее отличие от музыки. Все же стихотворный образ сходен с музыкальным в том отношении, что он также не имеет зримого пространственного воплощения — ибо нельзя считать таким воплощением ряды строк, как нельзя считать воплощением музыкального образа нотные знаки. Стихотворный образ материализуется в звучании стиха, которое длится определенное время; т.е., и стихотворный образ развивается во времени. Следовательно, в поэтическом произведении понятие ритма связано с временными, но не пространственными представлениями. Но в отличие от музыкального, в стихотворном образе не может быть принято за единицу длительности какое-то точно отмеренное количество времени. Поэтому сходство музыкального и поэтического ритмов очень далеко от тождества; но для понимания самого термина «ритм» полезно сравнить его значение в музыке и стихосложении.

Проще всего установить определенную аналогию с музыкальным построением в классическом русском стихосложении по силлабо-тонической системе. Элементарной единицей длительности в этой системе, очевидно, является ело г. который можно приравнять (очень условно!) к четверти в музыке (длительность четверти условно равна одной секунде). Слог, таким образом, можно считать простейшей ритмической единицей. Но если в музыке мы имеем целую систему расчета длительностей, находящихся последовательно в отношениях друг к другу как один к двум, от 1 до 1/128, то в слогах мы можем различить, и то не очень определенно, только две разновидности — долгий и краткий, причем это различие свойственно не всем языкам. В русском же языке временная разница в протяженности слогов не может приниматься в расчет, потому что не существует способов ее измерения. Поэтому русское стихосложение со времен реформы Тредиаковского-Ломоносова исходило не из равносложия, а из ударности слогов. Ударение аналогично акценту в музыке, поэтому слоги можно сравнить с метрическими долями — акцентированными и неакцентированными. Тогда стопа — группировка слогов, в числе которых один ударный, а остальные безударные, может быть приравнена к музыкальному такту. Расположение ударных и безударных слогов в стопе определяет метр, или размер, в котором написано стихотворное произведение. В силлабо-тоническом стихосложении приняты два двусложных и три трехсложных размера.

Если в стопе из двух слогов ударение стоит на первом из них, то образуется двудольный размер хорей:

В дымке-невидимке

Выплыл месяц вешний,

Цвет садовый дышит

Яблонью, черешней.

(А.Фет)

Двусложная стопа с ударением на втором слоге — ямб:

Ночной зефир

Струит эфир.

Шумит,

Бежит Гвадалквивир.

(А.Пушкин)

Стопа из трех слогов с ударением на первом слоге называется дактилем:

Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною...

(МЛермонтов)

Амфибрахий — трехдольная стопа с ударением на втором слоге:

Густая крапива шумит под окном.

Зеленая ива нависла шатром.

(А.Фет)

При ударении на третьем слоге образуется трехдольная стопа анапест:

Не дождаться мне, видно, свободы.

А тюремные дни будто годы;

И окно высоко над землей,

А у двери стоит часовой.

(М.Лермонтов)

Таким образом, стопа в стихосложении является единицей метра, подобно тому, как такт является единицей метра в музыке.

Но отличие в их построении весьма заметно: такт музыкальный всегда начинается сильной долей, а в стопе ударный слог может находиться и в середине, и в конце. (В новейшей теории стихосложения введено понятие такто-метрической системы, где это различие исчезает). Наконец, если рассматривать такие крупные части музыкального произведения, как период и предложение, то выявляется их явное сходство со строфой и стихом (строкой).

Музыкальный период обычно имеет не менее восьми тактов, сходных по началу, но с разными каденциями. Строфа объединяет несколько стихов, чаще всего срифмованных попарно (стоящих рядом или через один). Двустишие, написанное четырехдольным размером, соответствует музыкальному периоду в восемь тактов.

И так же, как в музыке не бывает буквального совпадения всех тактов по их ритмическому рисунку, так и стих редко состоит из совершенно одинаковых стоп. Л.С. Выготский объяснял это так: «Совершенно ясно, что четырехстопный ямб почти никогда не осуществим на деле, потому что для его осуществления потребовалось бы составить стих ш четырех двусложных слов, так как каждое слово гшеет в русском языке только одно ударение» (41). Поэтому уже в силлабо-тоническом стихосложении был узаконен рад отступлений от точного чередования ударных и безударных слогов: появились термин «пиррихий» для обозначения двух смежных безударных слогов в ямбическом и хореическом стихе и термин «спондей» — для обозначения стоящих рядом двух ударных слогов в ямбе. Кроме того, практически всегда существовало, хотя и не было узаконено до недавнего времени, нарушение метрической нормы паузами, концевыми и внутристишными. Паузы имеют длительность, соответствующую количеству недостающих звуковых долей, благодаря чему они «выравнивают» стих до контрольного ряда, делают его соразмерным с другими стихами строфы. Например, в стихотворении М.Ю.

Лермонтова «Парус», написанном пятистопным ямбом, в последнем четверостишии мы находим почти все возможные отступления от метрической нормы:

Играют волны, ветер свищет,

И мачта гнется и скрипит...

Увы! Он счастия не ищет,

И не от счастия бежит.

Здесь ясно видно, что первый и третий стих имеют на одну I долю меньше, чем того требует избранный автором размер, а во [втором стихе недостает целой стопы — двух долей; значит, в [конце первого и третьего стихов предполагаются однодольные [паузы, а в конце второго — двудольная; при этом пауза в третьем стихе, скорее, предполагается не концевая, а внутристишная — после пиррихия:

Увы! Он счастия — не ищет

Четвертый стих имеет в конце правильную ямбическую стопу, но содержит всего четыре стопы, следовательно, нуждается в двудольной паузе. Однако, паузу эту логично поместить не в конце стиха, а внутри него, перед словом «бежит», поскольку стих имеет всего два ударения и целых два пиррихия: пиррихий — ямб — пиррихий — пауза — ямб:

И не от счастия — бежит.

В новейшей теории стихосложения различаются паузы однодольные, двудольные, трехдольные и т.д.; они получили название структурно-ритмических. Такие паузы иногда совпадают со смысловыми, или интонационно-логическими; тогда интонационнологическая пауза приобретает определенную величину - однодольную, двудольную и т.д.; если же смысловая пауза требуется в стихе, в котором количество слогов полностью соответствует контрольному ряду, то ее величина не имеет точного временного измерения. Структурно-ритмическая пауза вполне может быть сравнена с паузой музыкальной.

Таким образом, реальный метр стихотворного ряда не есть нечто механически-размеренное, строго соответствующее теоретическим канонам, — это величина подвижная, переменная, имеющая постоянную тенденцию к отклонениям от нормы. Тенденция эта обусловлена свойствами языкового материала, которым пользуется поэзия, поэтому она объективно неизбежна. В начале двадцатого века исследователи противоречий, существующих между метрическими нормами силлабо-тонической системы и языковым материалом, пришли к новому взгляду на понятие ритма в стихосложении.

Было установлено, что отступления от метрической схемы имеют определенную систему, которая и является основой понятия «ритм» (см. А.Белый «Символизм»; В.Брюсов «Наука о стихе»; Ю.Тынянов «Проблема стихотворного языка» и др.). Из очевидности и неизбежности означенных отступлений был сделан вывод о конфликтное™ понятий метра и ритма. Если ритм и метр в стихе находятся в вечном противоречии, в борьбе, то понятие метро-ритма может основываться только на одновременности восприятия этих двух сторон структуры стиха: ритма, как естественного количества ударений в стихах, и метра, как нормы, к которой он стремится. Взятые по отдельности, они не совпадают; воспринятые одновременно — создают одно, диалектическиединое целое. По формуле В.Жирмунского, метр — «идеальный закон, управляющий чередованием сильных и слабых звуков в стихе», а ритм — «реальное чередование сильных и слабых звуков, возникающее в результате взаимодействия естественных свойств речевого материала и метрического закона» (42).

Таким образом, ритм в искусстве поэзии предстает в качестве системы разрешения противоречий между метром и языковым материалом произведения.

Такое определение ритма основывается на акустическом подходе к стиху, в противоположность графическому. Самые противоречия обнаруживаются при графическом подходе, система их разрешения — при акустическом. В результате акустического подхода к стихосложению, установившегося в начале XX века, силлабо-тоническая система перестала удовлетворять целому ряду общепринятых положений теории и практики стихосложения. Пришедшая ей на смену тактометрическая система принимает за элементную единицу уже не стопу, а крату — трехдольную, четырехдольную, пятидольную и шестидольную, — которая содержится кратное число раз в тактометрическом периоде. Эта система исходит из утверждения, что правильный ритмический процесс в стихе гармонически, сочетает структуру ритма, фразостроение, работу речевого аппарата и дыхание. Она допускает в стихе сочетание любых ритмических модификаций краты: полносложных и неполносложных (паузных); ритмической разнодлительности слогов; разноакцентных ритмов — константных и инверсированных. В сущности говоря, тактометрическая система утверждает как норму те отступления от классических метров, которые в силлабо-тонической системе только допускались. Вот пример трехкратного трехдольника:

В небе ржавее жести

Перст столба

Встал на назначенном месте,

Как судьба.

(М.Цветаева}

Его можно толковать и как дактиль, в котором предусмотрены паузы: в первой строке — однодольные (внутристишная и концевая), в третьей — однодольная концевая, а во второй и четвертой строках — однодольные внутристишные и пятидольные концевые:

В небе ржавее — жести

Перст — столба— — — — —

Встал на назначенном месте,

— Как — судьба.— — — — —

Термины тактометрической системы можно соотнести со многими терминами силлабо-тонической системы и с музыкальными терминами. Так, крата, вытеснившая понятие стопы, может быть сравнена с тактом. Тактометрический период допустимо сравнить со стихом (иногда он охватывает несколько стихов) и, соответственно, с музыкальным предложением; тактометрический цикл очень часто соответствует строфе и, значит, — музыкальному периоду. Независимо от того, какая система стихосложения принята и какая терминология использована, все сказанное выше об аналогии стихотворных и музыкальных понятий остается в силе. Кроме одного — понятия о темпе.

Как уже было замечено, при обращении к поэзии понятие «темп» как будто уходит за пределы интересов исследователя. Во всяком случае, такое впечатление создается при графическом подходе к стиху, если рассматривать его как ряд словесных обозначений независимо от их смыслового содержания и звуковой протяженности при чтении. Но при акустическом подходе становится совершенно ясно, что каждый стих, во-первых, может быть прочитан быстрее или медленнее чисто технически, а во-вторых, смысловое содержание стиха явно требует определенного темпа его чтения — в силу художественной логики, особенностей заключенного в нем поэтического образа. Более того, очевидно, что изменение темпа (скорости чтения) повлечет за собой изменения в характере, эмоциональном качестве стихотворного образа и ритма, хотя количественная мера последнего останется неизменной. Далее, совершенно ясно, что темп стихотворного произведения — величина постоянная, если не для всего произведения, то для его значительной части. И уж во всяком случае, все кратные отрезки тактометрического периода стиха равны между собой по времени звучания, что совпадает с отмеченным выше равенством во временном звучании музыкальных тактов. Значит, темп звучания стиха находится в такой же связи с его ритмическим строением, как и темп в музыке.

Однако если в теории музыки мы имеем как точное определение понятия «темп», так и единицу его измерения, то в теории стихосложения нет ни того, ни другого, и причина этого различия лежит в особенностях выразительных средств этих искусств.

Полная абстрактность отдельного музыкального звука, отсутствие в нем какого-либо конкретного смыслового содержания позволяют регулировать его длительность и даже, по-видимому, требуют установления точной единицы для измерения времени его звучания — иначе музыка утратила бы организованность, определенность.

Языковый материал поэтического образа, напротив, обладает такой смысловой определенностью, что его нельзя механически расчленять на отрезки, равные по времени звучания, которые можно было бы принять за единицы; более того, если бы стих удалось расчленить на такие отрезки без ущерба для смысла — их невозможно было бы измерить количеством единиц астрономического времени. Но в то же время языковой материал несет в себе самом фактор смысловой определенности темпа, в силу чего конкретная временная единица для его измерения не является необходимой. Поэтому представляется возможным общее определение темпа в музыке как частоту пульсирования метрических акцентов считать приемлемым и для теоретического определения темпа в стихосложении, отказавшись от установления единицы его практического измерения.

Следовательно, при всех особенностях значений понятий ритма и темпа в музыке и стихосложении, проведение теоретической параллели между ними возможно. Отсюда можно предположить и возможность такой параллели — в самых общих чертах — между понятиями ритма и темпа в музыке, стихосложении и сценическом искусстве. Главной трудностью для такого сравнения будет то обстоятельство, что произведения двух первых искусств существуют лишь во времени, тогда как сценический образ материализуется не только во времени, но и в пространстве.

В драматическом театре (а это самый распространенный вид театрального искусства) спектакль представляет собой действие, выраженное словесно и пластически, действие, развивающееся во времени и имеющее реальное пространственное воплощение.