Ах, лето, лето, что тебе не длиться, Зачем недолог век у красоты… Уж нечему цвести, и только листья Алеют, как цветы. Душа, заботы бренные отбросив, Мечтой о совершенстве смущена. И если есть классическая осень — То в Болдине она. В заветной роще — словно в тихом храме, Где речи громкие запрещены, Своими неумелыми стихами Не тронем тишины. Блеснет луны серебряный полтинник, Коснется листьев лезвием луча… Подруга спросит: почему — Лучинник? (Придется отвечать.) А я не знаю. Так и так прикину, Скажу, не обрывая мысли ход, Мол, брали здесь березу на лучину. (Надеюсь, что сойдет.) Уснут друзья, гурманы от искусства И дегустаторы изящных строк. Еще не скоро видеть научусь я Светлеющий восток. Я растворюсь в рассветной дымке синей. Нет места ни разладу, ни тоске. Почудится мне, будто бы лучина Трещит невдалеке. Пойду на звук. Нам от него тревожно — Создателям искусственных огней, Лучину и представить невозможно, Тем более нельзя уснуть при ней. Но это грач расправил оперенье, И желуди просыпались на пень, И солнце, светлое, как вдохновенье, Открыло новый день.