После активизации контуров подготовка Евы набрала темп. Полученные в университетские годы знания с легкостью всплывали из глубины подсознания. Алла Феоктистовна только руками разводила, удивляясь ее успехам, а Константин Григорьевич довольно улыбался — хотя планы его и изменились, но пока все отлично складывается. Конечно, девушке не хватает практического опыта, но это — дело наживное. Тем более что с ней будут Олег и Инна. Опытные маги-разведчики, если что — выручат.

В воскресенье собрались рано. Еще не было семи утра, а Ева, Олег и Инна уже сидели в кабинете Константина Григорьевича. Погода стояла как раз то, что надо — проливной дождь с порывистым ветром. Для перехода — самое оно. Из-за ветра колебание контурных полей достигли пика возмущения, поэтому на секундный разрыв никто не обратит внимания. Удача, что ни говори. Константин Григорьевич довольно потирал руки. Если так начинается, значит, и дальше все сложится как нельзя лучше.

Нервная дрожь то и дело проскальзывала по телу Евы, заставляя передергивать плечами. Накануне вечером она долго беседовала с Константином Григорьевичем, Аллой Феоктистовной и Тельтусом. Эльф рассказал все, что знал о Конхене, о Дарующем, а Константин Григорьевич подробнейшим образом пояснил задание.

— Ситуация резко изменилась, за Барьер пойдешь в составе группы. Учти, ни Олег, ни Инна о мече ничего не знают. В целях их же безопасности мы не стали им говорить.

Ева кивала, слушая его.

— Твоя первоочередная задача — найти второго Избранного. Все остальное — предоставь профессионалам.

Еле слышный вздох Аллы Феоктистовны прервал начальника разведки. Смирнов, метнув на нее укоризненный взгляд, продолжил:

— Поняла меня? Не высовывайся, спецназ из тебя слабенький.

Тельтус хихикнул. Руководитель отдела разведки сердито посмотрел на эльфа и продолжил:

— Узнаете все — доложите. Следующий этап — заполучить Конхен.

Девушка напряженно слушала его, стараясь во все хорошенечко вникнуть.

— Давай, теперь твоя очередь, — Константин Григорьевич кивнул эльфу.

Тельтус достал откуда-то из складок своей широкой рубахи пергамент серого цвета и разложил на столе.

— Вот, смотри — это эскиз Конхена.

С неподдельным интересом Ева принялась разглядывать эскиз меча. От рисунка веяло древностью, вызывая в душе трепетное чувство уважения. Двуручный меч-клеймор, притягивая Евин взгляд, манил и дразнил, поднимая в душе щемящую волну. Она невольно провела пальцами по рисунку.

— Знаешь, что самое удивительное в нем? — с искоркой в глазах спросил Тельтус, уже заранее зная, что ответ изумит Еву.

— Что?

— То, что Конхен непостоянен.

— Это как?

— А так. На пергаменте только общий рисунок меча. В реальности он меняет свою форму под характер и силу нового хозяина.

Ева с изумлением смотрела на эльфа — Тельтус довольно хихикнул, именно такой реакции он и ждал.

— Объясняю: Конхен чувствует своего владельца и старается ему соответствовать. Если его в руки возьмет, к примеру, могучий и рослый детина, то Конхен примет форму двуручного меча. Если он будет в руках гнома, то соответственно станет коротким широким мечом. В руках эльфа ты увидишь легкий и быстрый эсток, в твоих же окажется эспадон или катана, я точно не знаю. Единственное, что никогда не меняется, это рисунок на клинке. Посмотри на него и хорошенько запомни. Это очень важно, — уже серьезным тоном закончил Тельтус.

Девушка впилась глазами в эскиз. От гарды вдоль всего клинка шел рисунок. У самого основания были выгравированы два дубовых листочка. Они словно прорастали из рукояти. От них, к острию клинка, переплетаясь меж собой, тянулись две лозы. В свою очередь, от каждой лозы во все стороны разбегались маленькие завитушки. Две лозы пересекались в трех точках и смыкались у самого кончика меча, образуя тем самым три вытянутых эллипса. На рисунке одной стороны, в среднем эллипсе, раскинуло свои лучики солнце, а на другой красовался месяц. В самом верхнем эллипсе, с двух сторон было изображено изогнутое перо. А в нижнем ни с одной, ни с другой стороны ничего не было.

— Довольно-таки странный рисунок на клинке, я такого никогда не видела Что он означает? — полюбопытствовала Ева.

Эльф внимательно посмотрел на нее, словно решая для себя — объяснять или не стоит. А потом решил, что «да». Видимо, горящие глаза Евы были ответом на мимолетное сомнение.

— Первые отцы заложили в него свои души, свои знания. Листья дуба — это мудрость и рождение жизни. Лоза, тянущаяся ввысь, — дорога. А так как их две, то это дороги двух Избранных, которые переплетаются. И на этом пути много встреч, как ты понимаешь, это завитки. Солнце и месяц — это два мира, день и ночь, Свет и Тьма, две основы единого. Ну, а перо, перо… — Тельтус замолчал на некоторое время. — Ты со временем сама поймешь его значение.

Ева вопросительно подняла брови.

— Да, девочка, да, — изрек эльф, — не все можно объяснить словами. Есть такие вещи, которые можно понять только душой.

Получив полный инструктаж, Ева вернулась домой. Необходимо было выспаться, но сон, как назло, не приходил. Девушка лежала, закрыв глаза, и вспоминала эскиз меча. Особо напрягаться ей не пришлось. Рисунок настолько отчетливо врезался в память, что, казалось, она запомнила его навсегда, и из тысячи мечей безошибочно найдет Конхен. Но больше всего ей не давало покоя перо на эскизе. Все остальное понятно, а оно-то зачем? Какая-то ноющая и щемящая волна прокатилась по сердцу от этих мыслей и ушла, оставив легкий след грусти.

«Придет время, и я узнаю», — подумала Ева, и не заметила, как уснула.

И вот теперь она сидела в кабинете Константина Григорьевича. Напротив нее вальяжно расселся на стуле Олег. Инна рылась в своей сумочке.

— Ну, что? Двинемся потихонечку, — предложил Константин Григорьевич.

Все резко встали. У Евы заколотилось сердце. Вышли из здания университета и сели в машину. Константин Григорьевич вел плавно и аккуратно по мокрой дороге. За окном мелькали дома спящего города. Ева смотрела на размытые силуэты с такой тоской, словно прощалась с ними. Вскоре они свернули с кольца, и высотные дома сменили малоэтажки пригорода. Машина вышла на проселочную дорогу, и за окошком замелькал лес. Дождь усилился. Константин Григорьевич, радуясь такой погодке, потихонечку стал напевать свою любимую песенку: «Потому, потому что мы пилоты…»

Ева удивленно посмотрела на него. Поймав ее взгляд в зеркале заднего вида, он, улыбаясь, сказал:

— Все отлично, девочка, все как надо! Хорошо бы сейчас грозу заполучить, тогда вообще полная красота!

— Понимаешь, — вмешалась в разговор Инна, — там ведь тоже не дураки живут. Магический мир развит не хуже нашего. Ну, может, где-то, что-то у них не совсем как у нас, но разведка и контрразведка работают неплохо. И мы, и они постоянно следим за колебаниями контура Барьера. Кому охота допустить на свою территорию шпионов?

— Думаю никому, — ответила Ева.

— Во-о-от, — растянул слово Константин Григорьевич.

Не обращая на это внимание, Инна продолжила:

— Контуры не постоянны, стабильности нет. Но если всплеск колебания высок, значит, кто-то пытается пересечь Барьер. И тут же, к месту возмущения контура, высылается отряд перехватчиков. А сегодня из-за такой погодки Барьер сам по себе нестабилен и всплески возмущения идут по всему периметру с высокой частотой. На той стороне просто не успевают отслеживать все разрывы. Поэтому мы имеем отличный шанс проскочить незамеченными.

В это время машина остановилась. Ева посмотрела вперед. В свете фар она разглядела высокий бетонный забор и большие металлические ворота.

— Это и есть Барьер? — поинтересовалась она.

— Не-е-е, — хихикнул Олег.

Из двери КПП вышел человек в плащ-палатке и подошел к машине. Константин Григорьевич опустил стекло.

— Доброе утро, — поприветствовал он охранника.

— Доброе, если оно, конечно, доброе, — поежился тот. — Пропуск, пожалуйста.

— Фроловский, ты что? Своих не узнаешь? — наигранно удивился Константин Григорьевич и полез в бардачок за удостоверением.

— Почему «не узнаю»? Узнаю, но порядок — есть порядок. Раз положено предъявить, значит, предъявите, уважаемый товарищ Смирнов.

— Вот зануда, — процедил сквозь зубы Олег.

Инна шикнула на него:

— Молчи, а то сейчас начнется. Забыл, как в прошлый раз из-за твоего поганого языка он нас два часа мурыжил, делая вид, что оформляет важные документы.

Олег хотел возразить, но приумолк. Фроловский вернул Константину Григорьевичу удостоверение и побрел открывать ворота. Ева смотрела за стекло, пытаясь разглядеть сквозь дождливую завесу, куда они проезжают. Забор, увитый колючей проволокой, тянулся в обе стороны, насколько хватает глаз. Машина проехала в открытые ворота, которые тотчас же сомкнулись за ней. Слева от КПП стоял двухэтажный бревенчатый дом, к которому и подкатил Смирнов.

— Вылазьте, — скомандовал он.

— Куда мы сейчас? — негромко поинтересовалась Ева у Инны.

— За снаряжением. Или ты думала мы так пойдем, налегке? Нам рации надо взять, кое-что из оружия, деньги…

— Деньги?

— А ты что, думала там рубли или баксы принимают? Считай, что едешь за границу, где своя денежная единица. И вообще — всю неделю ты чем занималась?

— Всем понемногу, — пожала плечами Ева.

Инна фыркнула. В дом поднялись по широкому резному крыльцу. Стряхивая с себя капли дождя, Константин Григорьевич открыл массивную дубовую дверь. В лицо ударил теплый воздух с запахом протопленной русской печи. Навстречу им шел самый настоящий домовой: косматая грива седых волос, густые брови и длинная всклокоченная борода. На ногах у него были валенки, а поверх суконной толстовки, теплая жилетка из овчины.

— Слышь, Михалыч, — обратился к домовому Смирнов, — и тебе не стыдно в таком виде людей встречать? А еще главный инженер КПЛБ…

— Ну, инженер и что? Я тут безвылазно уже семь месяцев сижу. Думаешь, цирюльники ко мне во все щели ломятся?

— А бороду такую косматую зачем отрастил? — поинтересовался Олег.

— Некогда мне тут марафет наводить, работы море.

— А… — начал было Олег, но инженер показал ему кулак и изрек:

— А если кто-то сейчас поинтересуется про валенки, то точно получит в глаз.

После такой тирады Олег заржал:

— Михалыч, ты точно одичал в лесу!

Ева наклонилась к самому уху Инны и, чтоб ее не услышали остальные, спросила:

— Это кто? Домовой?

Инна прыснула и также шепотом ответила:

— Нет, это наш главный инженер — Артур Михайлович. Он отвечает за работу КПЛБ.

— Чего? — не поняла Ева.

— КПЛБ — контроль первой линии Барьера, а Михалыч следит за всей этой электроникой.

— Ясно, просто видок у него…

— Ладно, чего встали в дверях, проходите, — махнул рукой Михалыч.

В просторной комнате, одну треть которой занимала большая русская печь, было светло и сильно натоплено. Поленья вовсю трещали, то и дело лихо посвистывая. У окна стоял большой стол. Вдоль одной из стен примостился огромный кожаный диван.

— Фух, — выдохнул Олег, расстегивая куртку. — Ну и жарища у тебя тут Артур Михайлович.

— Мерзну я сильно в последнее время, — как бы извиняясь, сказал инженер.

— Так провел бы центральное отопление, тебе давно предлагали, а ты все по старинке, — Константин Григорьевич непонимающе пожал плечами.

— Дык, ведь уютней с печкой, и дрова так здорово поют. Вы-то чего приехали? Опять за Барьер?

— Ну а ты как думал? Естественно. Эти трое, — Смирнов показал рукой, — идут наших искать.

— М-да, — закусил губу Михалыч. — Что-то происходит в Магическом мире непонятное.

— А ты откуда знаешь?

— Чувствую. Да и Барьер в последнее время себя странно ведет.

— Что так? — насторожился Константин Григорьевич. — Ты нам об этом не докладывал.

Инженер виновато посмотрел на него:

— А что докладывать… Конкретных данных у меня нет, а мои личные ощущения, это не сведения.

— Эх ты, голова два уха, — укоризненно покачал головой начальник разведки, — столько лет работаешь, должен уже понять, что любые сведения, основанные даже на личных ощущениях, имеют определенное значение.

— Виноват, виноват, — отмахнулся рукой Михалыч. — Теперь-то что? Лучше давай делом займемся. Вы, девчонки, посидите покамест вон на том диванчике, а мы за снаряжением на второй этаж сгоняем.

Инна прошла через всю комнату и плюхнулась на диван. Достала из сумочки косметичку и стала поправлять макияж. Ева посмотрела на нее: «Везет же ей. Ни капельки не волнуется. Конечно, она-то не в первый раз идет туда».

Она подошла к окну и посмотрела на серое дождливое утро: «Что ждет меня там? Боюсь, ой как боюсь».

Ей сильно захотелось бросить все и поехать домой в уютную, такую родную квартирку. Лечь в кровать, забраться под одеяло и заснуть. Желудок предательски заныл. Ева сморщила лицо, словно собиралась заплакать. Затем закрыла глаза и глубоко вздохнула.

«Нет, милочка, не стоит этого делать. Соберись, тряпка!» — скомандовала она сама себе. И стала мысленно рисовать глазами «+8» — на удачу. Этому простому способу успокоиться ее научила в детстве бабушка. Как ни странно, но всегда помогало.

В это время вернулись мужчины. Ева открыла глаза и посмотрела на принесенные ими предметы, которые они раскладывали на столе.

— Инна, Ева, идите сюда, — позвал Константин Григорьевич.

Девушки подошли. Инна с деловым видом стала отбирать себе снаряжение.

— А ты чего замерла? — спросил у Евы Олег.

Не дожидаясь второго приглашения, она следом за Инной принялась за дело. Первой под руку попалась рация — плоская серебристая коробочка с еле видимой щелью вдоль всего корпуса, напоминающая портсигар. Инна молча взяла свою рацию, провела указательным пальцем по щели и три раза поскребла по коробке ногтем. Раздался глухой щелчок и «портсигар» раскрылся.

— Развлекаешься? — ехидно поинтересовался Олег.

— Проверяю…

Инна протянула его Еве:

— Вот, смотри, работает по принципу обычного сотового телефона.

Ева взглянула на внутреннюю сторону рации — да, самый обычный телефон, с одной стороны небольшой экран, с другой кнопки набора и динамик.

— Я помню, мне показывали…

— Тогда закрой и убери его вот сюда, — Смирнов протянул небольшую дорожную дамскую сумочку, — она теперь твоя будет.

— Да у меня вроде бы своя есть, я лучше туда положу. А то как-то нелепо буду выглядеть с двумя сумками.

Инна фыркнула. Олег покачал головой. Константин Григорьевич цыкнул на них:

— Хватит вам! Бери, это БК — безмерная котомка. Принцип действия Безмерья помнишь? Так вот, на его основе наши маги-технологи совместно с разработчиками с кафедры магической физики сконструировали данное чудо — бездонный вещмешок. А для дам его внешний вид подогнали под стильную дорожную сумочку. Очень удобно. Кидай в нее, что душе угодно, и в путь. Инна вон настолько привыкла к ней, что и в повседневной жизни без нее уже не может. Да, Инн?

— Угу, только я ее зову КБ — Кидай Больше, — согласилась та. — Очень даже удобно, особенно на рынок за картошкой ходить. Покидала в нее килограммов этак семь-восемь и домой. Весу-то нет, все ж в Безмерье остается.

Ева убрала в новую сумочку рацию, а затем, подумав, и свою старую.

— Ловко, — одобрил Олег.

Деловито девушка складывала в котомку необходимые вещи. Следом за рацией в недрах сумки скрылся мешочек с золотыми монетами, далее туда же проследовали пара кинжалов, несколько фляжек с питьевой водой и одна с красным вином. Так, на всякий случай. Зажигалка, изготовленная в форме огнива, тоже заняла свое место в бездонной сумочке.

— Вот, это очень важные штучки, — сказал Константин Григорьевич, протягивая Еве четыре больших заколки для волос. — Это ваше транспортное средство, мадам. Замечательная вещица! За ее разработку Нобелевскую можно отхватить. Жаль только, в нашем мире не работает.

В словах Смирнова Ева ничуть не сомневалась. На вид обычные заколки, а в конечном итоге — ведьминские метлы. Стоит только бросить такую заколку в Магическом мире на землю и тут же — хлоп! перед тобой метла. Садись на нее и в путь, не возбраняется.

— Ничего, за Барьером покатаемся, — подмигнула Инна.

— Точно, точно… Там полеты на орудии труда менеджеров по санитарии — обыденное дело. Это все равно, что у нас проехать по улице на джипе, — попытался сострить Константин Григорьевич.

Заколки-метлы нырнули в сумочку. Через двадцать минут на столе ничего не осталось. Все успешно перекочевало в импозантные вещмешки.

Дождь за окном не прекращался. Гроза дала о себе знать первой вспышкой молнии.

— О! Как и просили, — отреагировал на нее Смирнов. — Пора вам, братцы-кролики, в дорогу.

— Ну все, Михалыч, мы пошли, — протягивая руку, сказал Олег.

— Ни пуха… — пожимая его руку, пожелал инженер.

— К черту! — раздался тройной ответ.

— Я еще зайду к тебе, поговорить надо, — оборачиваясь на ходу, сказал Константин Григорьевич, и закрыл дверь.

Они вышли из дому, и пошли по дорожке, уводящей их в глубь леса. Дождь тут же накинулся на них, умывая со всех сторон. Плащ-палатки, выданные Артуром Михайловичем, худо-бедно укрывали от него, но не спасали от сентябрьского холодка. Минут через десять ходьбы по промокшему насквозь лесу, они вышли к просеке, метров десять в ширину. На противоположной стороне ее стройным рядом, словно солдаты на параде, стояли корабельные сосны. Они росли четко на расстоянии четырех метров друг от друга, уходя макушками высоко в небо. Ева посмотрела влево и вправо: сосны разбегались в обе стороны, и терялись в пелене дождя.

— Вот он, — показывая рукой в сторону сосен, сказала Инна Еве.

— Барьер?

— Он самый. Правда, лучше не придумаешь?

Ева пожала плечами. Она как-то не задумывалась над этим. Честно говоря, она представляла себе Барьер чем-то вроде каменной стены, по которой им придется карабкаться, или высоченный забор. В самом только слове «Барьер» звучало что-то грозное, непреодолимое. А тут… На тебе — лесопосадка.

— Да, Михалыч был прав, что-то здесь неладное, — Константин Григорьевич скинул капюшон. — Слышите?

Сосны издавали странный гул, словно где-то среди них работала динамо-машина.

— Факт, — согласился Олег. — Даже сквозь ветер слышно. Раньше такого не было. Ладно, мы там выясним, что к чему.

— Удачи вам, ребятки, — стал прощаться с ними Смирнов. — Будьте предельно внимательны.

Он подошел по очереди к каждому и расцеловал по-русски трижды. А затем прошептал тихонечко Еве на ушко:

— Береги себя… Зазря не рискуй. Помни — на тебе большая ответственность. И возвращайся, ладно? Дай слово, что вернешься.

Слова Константина Григорьевича показались странными Еве, и она удивленно посмотрела на него:

— Хорошо, даю.

— Все, пошли мы, — скомандовал Олег и направился к Барьеру.

Инна и Ева двинулись за ним. Гроза разорялась во вею. Всполохи молний то и дело разрезали небо. Ветер гнул деревья. Троица подошла вплотную к соснам. Каждая клеточка тела Евы дрожала от страха. Ноги стали вдруг ватными.

«Не хочу-у-у, — заныла про себя Ева. — Ма-ма-а-а, не хо-чу-у-у…»

Словно ощутив ее страх, Инна взяла Евину руку, кивнула головой Олегу, и они все вместе сделали шаг вперед.