«Почему так болит нога?» — подумала Ева.

Глаза ее были закрыты, но слух уже включился в работу. Тишина. Только слышно какое-то приглушенное постукивание, словно где-то далеко стучат кузнечные молоточки «тук-тук, тук-тук». Ева прислушалась: «тук-тук, тук-тук»…

«Стоп! — скомандовала она себе. — Это же мое сердце стучит. Значит, я жива, не умерла… Да и боль в ноге тому подтверждение».

Ева с большим трудом приоткрыла глаза. Размазанные очертания каких-то предметов плыли цветными пятнами. Попытка сосредоточиться и сфокусировать взгляд не привела к ожидаемому результату. Ева закрыла глаза, а потом снова их открыла. Перед собой она увидела лицо ангела. Он смотрел на нее ласково и нежно, улыбаясь и говоря что-то непонятное.

«Боже, как он красив, — подумала Ева. — Ангел… Значит, я все-таки умерла? Но почему такая боль?»

Она глубоко и тяжело вздохнула. Ей стало очень грустно и до слез обидно. С одной стороны, себя жалко, умерла же… С другой — подвела всех, не выполнила поставленную задачу. И выходит, что Инна с Олегом погибли зазря. Перед глазами возникла картинка увиденного в номере гостиницы: уже слабо сопротивляющаяся Инна и бездыханное, окровавленное тело Олега. Слезы все же потекли. Ангел заговорил с ней опять. Он говорил мягко, ласково. Ева не могла разобрать его слов. Ангел протянул руку и нежно погладил ее по голове.

«Ах, ангел, ангел, — мысленно обратилась к нему девушка. — Почему ты не помог нам тогда… Зачем ты здесь сейчас?» Взгляд Евы скользнул по лицу ангела и замер на его остроконечном ухе.

«Заостренные уши у ангела? — удивилась она. — Как у эльфов. Ангел???»

В немом вопросе Ева посмотрела еще раз в глаза ангела. Вдруг дурнота опять подкатила к голове, и она потеряла сознание.

В бреду чего только не увидишь. Ева каталась на огромной карусели «Ромашка». Перед собой она видела спаренные и строенные сиденья, у нее же было одно. На всех, кто в данный момент развлекался на этой карусели, Ева разглядела карабины ремней безопасности. На себе она не нашла даже обычной веревки. Ева вцепилась руками в холодный металл поручней креслица и что есть мочи поджала ноги к сиденью.

«Это продлится всего три минуты, — успокаивала себя Ева. — Карусели дольше не катают. Все равно на ходу не спрыгну, а ради меня останавливать не станут. Можно закрыть глаза, тогда будет не так страшно».

«Ромашка» делала очередной круг. Ева всем телом ощущала, как на подъеме сдавливает грудь и перехватывает дыхание. А потом резко падаешь вниз, и тут очень важно не вывалиться из креслица.

«Главное, чтоб с сердцем не стало плохо, как тогда, на «Американских горках»», — почему-то вспомнила Ева происшествие пятилетней давности. Тогда она с друзьями поехала в парк отдыха и ее уговорили проехаться на этих самых «горках». Все визжали и хохотали от восторга, а ей стало реально плохо. Сердце сжало в груди стальным обручем, и куда-то пропал воздух. Когда мертвенно-бледная Ева выползла из вагончика, друзья не на шутку испугались. С тех пор она вообще больше не подходила к каким-либо каруселям.

И вот теперь на тебе, она катается на «Ромашке». Аттракцион в очередной раз пошел вниз, и Еву, словно кто-то начал спихивать с маленького, почти детского креслица карусели. Девушка вжалась всем телом в сиденье, до боли сцепив зубы.

«Еще немного, еще чуть-чуть», — уговаривала она себя.

Но тут «Ромашка» развернула свое колесо перпендикулярно земле, и Ева с ужасом в глазах поехала наверх.

«Господи-и-и-и-и», — простонала она.

Земля находилась внизу, под головой. Держась практически только одними ногами, поскольку руки уже не слушались, Ева вдруг перестала бояться.

«Я смогу, я смогу, выдержу», — пообещала она сама себе.

Земля стала возвращаться на свое место. «Ромашка», издав характерный щелчок, дернулась, колесо стало выравниваться параллельно земле. Ева поняла — мучения заканчиваются.

Сознание вернулось довольно-таки быстро. Приглушенные голоса заставили открыть глаза, и девушка поняла, что находится в небольшой комнате. У противоположной стены стоял платяной шкаф, рядом с ним высокая металлическая кровать, напротив которой и лежала Ева.

«Странно, почему я лежу на полу?» — удивилась девушка.

Она попыталась встать, опершись руками на пол, и с изумлением обнаружила у себя две мохнатые лапы.

«Упс! Я же все еще в обличье волчицы, — сообразила Ева. — Надо бы…»

Но она не успела додумать фразу, ее взгляд наткнулся на четырех человек. Они переговаривались между собой, поглядывая в сторону Евы. Что-то в них было иное, что-то отличающее от тех людей, которых она привыкла видеть за последнее время.

«Может дело в одежде? — подумала Ева. — Уж больно много в ней зеленого цвета и покрой странноватый. Да и волосы у них какого-то странного, не естественного цвета».

Двое юношей и две девушки замолкли, увидев, что волчица приподнялась.

— Она очнулась, — радостно сказал Конэ-Эль. — Хвала Отцам!

— И что ты с ней будешь теперь делать? — спросила Найру, отбрасывая изящной рукой прядь серебристых волос с виска.

Тут Ева увидела то, что заставило ее отложить на неопределенное время смену личины — ухо красавицы. Оно имело остроконечную форму. Ева присмотрелась к другим: так и есть — это эльфы, перворожденные! Про высокомерие эльфов складывают легенды, а уж людей они больше всего терпеть не могут. Еще неизвестно, как отреагируют эти четверо, увидав на полу перед собой человека вместо волчицы.

Один из эльфов сделал несколько шагов в ее сторону и остановился.

— Что ты хочешь сделать, Конэ? — поинтересовался Лорек.

— Попробую установить с ней контакт, — пошутил в ответ Конэ-Эль и присел на корточки.

Ева сразу узнала его лицо. Именно этого эльфа она приняла за ангела, когда металась в горячечном бреду. Эльф сказал ей что-то — слова показались знакомыми. Сосредоточившись, Ева извлекла из памяти знание эльфийского языка.

— Привет! Не бойся меня, — сказал эльф.

Волчица фыркнула.

— Ты поосторожней, Конэ-Эль, — предостерегла Найру, — а вдруг она не в своем уме и бросится на тебя?

Ева поняла все до единого слова и перевела возмущенный взгляд с эльфа на говорившую.

«Это ты не в своем уме, если считаешь, что я начну кидаться на всех», — хотела ответить ей Ева, но вместо слов раздалось волчье рычание.

Эльфийки взвизгнули.

— Конэ-Эль, не надо! Отойди от нее!

Ева поняла, что сделала что-то не так, и опустилась на пол, положив голову на лапы.

— Я думаю, нам лучше пока уйти из комнаты, видимо, она все еще под действием лекарства, которое ей дал отец, — согласился с друзьями Конэ-Эль. — Пусть полежит одна.

Ева проводила их взглядом. Когда за ними закрылась дверь, она опять повторила попытку встать — задняя лапа отозвалась резкой болью. Приглушенно взвыв, Ева легла на бок и посмотрела на больную лапу. На перевязке из белой ткани засохло красно-коричневое пятно. От неловкого движения рана опять закровила, алое пятно выступило поверх засохшего.

«Твою двадцать! — выругалась про себя Ева. — Придется отложить прогулки на свежем воздухе, и осмотр местных достопримечательностей».

Лапа болела, но терпеть было можно. Хуже всего, что и передняя не давала покоя, по непонятной причине она ныла не меньше раненой.

«Наверное, просто фантомная боль», — решила Ева.

Она осмотрелась. Так странно осознавать, что находишься в доме эльфов… А комната самая обычная: кровать, шкаф, стол у окна и пара плетеных кресел. Простенько, но уютно.

«Ну и что теперь дальше? — задумалась Ева. — Раскрываться пока нет смысла. Лапа, то есть нога, все равно не даст возможность уйти. Да и куда? Хотя нужно идти искать второго Избранного».

Девушка тяжко вздохнула. Мысли крутились, словно муравьи на муравьиной куче, скакали то в одну, то в другую сторону и никак не хотели логически выстраиваться.

«Давай договоримся так: поживем тут пару дней, а там видно будет», — пошла на компромисс сама с собой Ева.

В это время дверь открылась, и в комнату вошел эльф. Ева запомнила его имя: Конэ-Эль — так обращались к нему остальные. Эльф сделал пару нерешительных шагов в сторону волчицы, та приподняла голову.

— Как самочувствие? — спросил Конэ-Эль.

Волчица опустила голову на лапы и тихонечко заскулила, посматривая на него печальными глазами. Эльф уже более решительно подошел к ней, присел рядом и погладил по голове.

— Бедная девочка, — жалел ее эльф, — тебе, наверное, очень больно…

Волчица опять заскулила.

«Если бы ты знал, как», — мысленно ответила Ева.

— Ты не бойся меня, я плохого не сделаю, — успокаивал ее Конэ-Эль. — Все будет хорошо. Пока ты здесь, тебя никто не обидит. Это я тебе обещаю.

Голос эльфа звучал уверенно, Ева почему-то сразу ему поверила. Она смотрела на Конэ-Эля и ловила себя на мысли, что с каждой минутой этот эльф нравится ей все больше и больше.

— Поживешь у меня до полного выздоровления, а там решим, что с тобой делать. Захочешь, вернешься домой, а если захочешь, то останешься тут.

«Домой… — повторила за ним Ева. — Если бы ты знал, как далеко находится мой дом…»

В это время в комнату вошли Лорек и эльфийки.

— Ты поаккуратней с ней, — вновь предостерегла Найру Конэ-Эля. — А то оттяпает полруки.

Ева с возмущением посмотрела на эльфийку.

«Глупая какая! — Ева чуть не задохнулась от гнева. — Я, что, на идиотку похожа?»

Конэ-Эль еще немного посидел рядом с волчицей, погладил ее, а затем подошел к своим друзьям.

— Отдыхай, — сказал эльф Еве, — поспи. Я скоро приду.

«Ну, вот, опять одна», — подумала Ева, когда эльфы ушли.

Она закрыла глаза и попыталась уснуть. Но сон не шел. Полудремота, полузабытье. Состояние между сном и реальностью, мир полутонов, аллегорий. Комната исчезла, и Ева увидела, что бежит через лес, серый, промозглый. Сумрак. Серые стволы поваленных деревьев, заросшие склизким мхом, мешали бежать. Приходилось перескакивать через них. Моросил противный серый дождь. Ева боялась только одного — что не перепрыгнет через ствол дерева и со всего размаху плюхнется животом на этот мерзкий мох. Волчица бежала, вкладывая в каждый прыжок все силы.

Ладонь не переставая зудела — контуры Трилистника надрывно пылали огнем. Но друзьям об этом Конэ-Эль говорить не хотел, он ждал, когда освободится отец. Лорек и подруги стояли на улице.

— Что думаешь делать с ней? — встретил его вопросом Лорек.

— Пока не знаю, — пожал плечами Конэ-Эль.

— Она мне не нравится, — надула губки красавица Найру.

— И мне тоже, — поддакнула Аниэль.

Эльф не обратил ни малейшего внимания на их слова. Его мысли были заняты предстоящим разговором с отцом. Трилистник не давал покоя, да и контуры волчицы в ментале тоже. Найру что-то щебетала по поводу блохастых лесных жителей и их агрессивного характера. Аниэль периодически соглашалась с подругой, вставляя реплики типа «во-во», «точно-точно», «совершенно согласна».

— Мне нужно найти отца, — бесцеремонно прервал эльфийку Конэ-Эль. — У меня к нему есть важное дело.

Найру наигранно надула губки:

— Ты совершенно не хочешь меня слушать, противный мальчишка!

— Что? — переспросил эльф.

— Ну, вот вам, пожалуйста! — всплеснула руками Найру. — Ему что в лоб, что по лбу! Ты меня вообще слушал?

— Извини, — ответил Конэ-Эль. — Давай продолжим разговор позже.

Найру фыркнула.

— Как будет тебе угодно. Только сегодня вечером и весь завтрашний день я буду занята, — подернула плечиком Найру, делая ударение на «буду занята».

— Хорошо, не стану тебя отвлекать, — согласился Конэ-Эль.

От его слов эльфийка завелась не на шутку. Она-то рассчитывала, что Конэ-Эль начнет умолять о встрече, а этот нахал так спокойно согласился.

— Ах так! Я, может, вообще буду занята несколько дней!

— Ладно, — не обращая внимания на ярость подруги, согласился Конэ-Эль.

Эльфийка топнула ножкой:

— Аниэль, пойдем, нам пора!

Найру резко развернулась и пошла прочь. Ее подруга, бросив презрительный взгляд на Конэ-Эля, поспешила за ней. Оставшись вдвоем с Лореком, эльф смог немного обрисовать ситуацию другу.

— Понимаешь, с этой волчицей что-то не то. Я видел ее контуры в ментале, они очень-очень странные. Хочу поговорить об этом с отцом, — сказал он Лореку половину правды. — При девчонках я не мог тебе этого сказать, иначе через полчаса все окрестные дома уже знали бы об этом, и любопытные сбежались бы к моему дому.

— Это факт, — согласился с ним Лорек. — Если хочешь, чтоб тайное стало явным, скажи Найру и ее подругам.

Друзья усмехнулись.

— Ладно, иди к отцу, — Лорек положил руку на плечо Конэ-Эля. — А мы встретимся, когда ты сочтешь нужным.

Конэ-Эль с благодарностью посмотрел на него. Вот, что значит настоящий друг, все понимает и принимает!

— Тогда до встречи, — попрощался Конэ-Эль.

— Ага, — согласился Лорек и пошел по своим делам.

Конэ-Эль проводил его взглядом и направился в дом.