Видимо, в доме были толстые стены и хорошая звукоизоляция.

Волна музыки обволокла Андреаса только тогда, когда перед ним гостеприимно распахнулась входная дверь.

Андреас сразу понял, что перед ним Кирстен.

– Привет! Ты припозднился. Зато куча народу пришла вовремя! Так что поторопись, пока не съели все угощение, – засмеялась она.

Именинница была обворожительна. Подкрашенные тушью ресницы слегка подрагивали, она улыбалась нежно-розовыми губами.

Светлые волосы Кирстен были заплетены в сложную красивую косу. На девушке были синие джинсы клеш и серебристая маечка, руки украшало несколько витых браслетов.

– Кто там? – через толпу гостей к ним протискивалась Черстин. – Это Андреас? Что-то ты к нам не торопился.

Андреас в изумлении открыл рот. Черстин выглядела точь-в-точь так же, как и ее сестра, за исключением браслетов.

Двойняшки были невозможны. Андреас не мог представить себе, как женщина согласна выглядеть абсолютно одинаково с другой женщиной, пусть и с собственной сестрой.

Это может быть удобно в детстве (родителям!), забавно в юности, но ведь девчонкам уже не двадцать лет! К тому же у них праздник, к ним пришли многочисленные гости… Интересно, остальные различают их так же хорошо, как это удается Андреасу?

Вместо того, чтобы озвучить свои мысли, Андреас наклонился сначала к Кирстен, потом к Черстин, и осторожно поцеловал каждую в щеку:

– Поздравляю вас, красавицы!

Кирстен захлопала в ладоши:

– Ура, подарки, подарки!

– Тебе все еще мало? – фыркнула Черстин.

На журнальном столике, который в целях предосторожности отодвинули к окну, высилась уже целая груда подарочных коробок, нарядных пакетов и пакетиков.

Андреас насчитал двадцать человек гостей, потом сбился. Люди постоянно перемещались из гостиной на кухню, болтали в коридоре, держа в руках бокалы и рюмки.

Он кашлянул, на мгновение замешкался, а потом протянул Кирстен пакет с блендером.

– Какой симпатичный, – сказала она, рассматривая подарок. – Я как раз хотела начать смешивать себе молочные коктейли с фруктами. Спасибо, Андреас, ты такой милый! Ой, Черстин, что это у тебя?

Черстин держала в руках картину и любовалась ею, на ее лице было написано восхищение.

– Просто потрясающе, – медленно проговорила она, – замечательно!

– Красиво, – согласилась Кирстен, – и что-то мне напоминает.

– Удивительно красиво, – повторила Черстин. – Спасибо тебе, Андреас! Никогда не видела ничего подобного.

Вокруг девушки образовалась толпа гостей, которых привлекли восхищенные возгласы. Андреас вдруг почувствовал, насколько формальным оказался его подарок для Кирстен. Наверняка это задело или обидело ее… Но он уже ничего не мог исправить. И не нашел бы для нее другой похожей картины.

– Мы должны немедленно повесить ее! – заявила тем временем Черстин.

– Где же ты хочешь ее повесить? – подала голос Кирстен.

– Может, в спальне?

Несколько голосов поддержали ее:

– Да, для спальни такая интимная вещь вполне подходит!

– Думаешь, будут сниться эротичные сны?

– Вешайте в гостиной, так хоть гости ваши смогут любоваться!

«Интимная вещь?» – подумал Андреас. Странно, картина совсем не казалась ему интимной.

Правда, он не думал, что ее будут рассматривать и оценивать десятки глаз.

– Надо найти гвозди и молоток, – распорядилась Кирстен, – вот здесь сзади есть маленькая петелька, за нее и повесим.

Андреас вздохнул с облегчением. Кажется, она совсем не выглядела расстроенной.

Толпа гостей во главе с Черстин унеслась в спальню вешать картину, а Андреас прошел в гостиную. Возле дивана был сервирован небольшой фуршет. На подоконнике стояли блюда с фруктами и бутербродами. Сестренки явно не переживали из-за нехватки свободного места…

Андреас приземлился в свободное кресло.

– Виски будешь?

В комнате горели свечи и небольшой светильник, неспособный рассеять полумрак. Андреас не сразу рассмотрел лицо парня, который обратился к нему.

Неожиданно смуглый, одетый в просторную белую рубаху и черные брюки, его собеседник сидел на соседнем стуле, закинув ногу на ногу.

Андреас кивнул:

– Только немного, спасибо.

– Не сторонник пьянства?

– Думаю, что нет.

– Небось и вечеринки типа этой не любишь?

– Почему? – удивился Андреас. – Чем плоха вечеринка в честь дня рождения?

– Близняшки, конечно, замечательные, но разве они смогут контролировать весь этот сброд? Или нужно было покупать меньше бутылок со спиртным.

– Думаю, что не все так страшно, – примирительно проговорил Андреас. – И потом, почему же сброд? Мне казалось, что здесь собрались вполне симпатичные люди.

– Это я так, образно выражаясь. Кстати, я Джек.

– Андреас. – Он пожал протянутую ему руку. Джек протянул стакан, наполовину заполненный янтарной жидкостью.

– Это много, – пробормотал Андреас.

– Льда нет, извини. Закончился. Идти за ним надо на кухню, а там сейчас не протолкнешься от девчонок, которые раскладывают по тарелочкам пирожные и суфле. Давай, выпей, расслабься. Все мы имеем право расслабиться после трудовой недели.

– А ты кем работаешь? – спросил Андреас, чтобы поддержать разговор. Он не мог понять, сильно ли набрался его новый знакомый, или же он просто общителен и развязен от природы…

– Я дизайнер в творческой студии, – пояснил Джек. – Заканчивал университет в Калифорнии. Сюда переехал из-за жены. Правда, уже успел развестись… Но работа меня устраивает. Пока неплохо, а дальше видно будет…

– Ясно. – Андреас снова отпил из стакана.

– Ну, а ты что?

– Недавно переехал в Стокгольм, возглавил отдел технической корпорации. В целом доволен.

– Ну, а двойняшки? – Джек подмигнул понимающе.

В спальне послышался грохот, что-то приземлилось на пол.

– Не дергайся, – успокоил Джек, – там полным-полно желающих спасти ситуацию. Ситуацию, правда, это не спасет. Но в спальне и без нас тесно. Так что насчет сестренок?

– О чем ты?

– Они тебе нравятся? Дохлый номер.

Андреас нахмурился.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Смотри. Здесь полно народу. Многие из этих парней – бывшие поклонники двойняшек. Но они прекрасно знают, что ничего им не светит. И отношение к сестрам соответствующее.

– Соответствующее чему?

Андреас все еще не понимал, куда клонит его новый знакомый.

– Ну, всерьез их мало кто воспринимает. Те, кто пытался за ними ухаживать, так и не смогли разбить эту сладкую парочку.

– Разбить? О чем ты?

– Видишь ли, – Джек потянулся, – те, кто пытался завязать с одной из двойняшек какие-то продолжительные отношения, неизбежно отступал перед их одинаковостью.

Андреас начал кое-что понимать.

– Неужели ты этого не видишь сам, а, парень?

– Ты имеешь в виду…

– Именно. Они похожи, как две капли воды.

– Кажется, им и положено быть похожими, – усмехнулся Андреас.

– Вот именно. Но кто знает, что такое родиться двойняшками? Это дар или проклятье?

– Проклятье… Скажешь тоже. Ладно, плесни мне еще.

– Этак ты скоро войдешь во вкус, – Джек одобрительно подмигнул. – Понимаешь, поначалу все очень забавно. Ты появляешься где-нибудь с этими очаровательными куколками, все восхищенно смотрят. Еще бы – две неотличимые друг от друга красавицы! Но если только ты не планируешь затащить в койку их обоих одновременно, со временем это надоедает. А девчонки не настолько продвинуты, чтобы проводить совместный досуг в постели. Не доросли до жизни втроем или даже вчетвером.

– Вчетвером? – Андреас с удивлением поднял бровь.

– Ну да. Таким хорошо выходить замуж за близнецов. Тут уж если кого и спутаешь, ничего страшного.

– Что-то ты не то несешь, по-моему, – спокойно сказал Андреас. – Перебрал лишнего?

Джек засмеялся:

– Да, наверное. Но если говорить серьезно – неужели ты не согласен со мной? Двойняшки прекрасны. Они славные девочки, хорошие работницы. Наверняка интересные подруги. Сообразительные, веселые, неглупые. Андреас, пойми, они все делают вместе. Всю жизнь провели бок о бок друг с другом. Учились вместе. Работают вместе, и, кажется, не собираются это менять. Они даже одеваются абсолютно одинаково! Всегда. Везде. Оно тебе надо? Оно оказывается ненужным никому, решительно никому.

– Почему? – тупо спросил Андреас.

– Потому что ты будешь бессилен определиться, которая из них тебе нравится? – игриво прищурился Джек.

– Прекрати.

– Как скажешь. Но тебе будет нравиться строить отношения с девушкой, которая существует в двух экземплярах?

– Есть же между ними какое-то различие.

– Есть, – согласился Джек миролюбиво, – вот только пока сестренки этого еще никак не проявили. Не умеют или не хотят. Это ведь тоже труд… Зачем что-то менять, когда можно плыть по течению?

– Неужели им никогда не хотелось найти свою любовь?

– Поговори с ними сам, вот и узнаешь, – предложил Джек. – Я так думаю, это все потому, что родители всячески поощряли их одинаковость. Вначале это было удобно, потом стало привычкой. Привычное и знакомое всегда лучше, чем неизвестность. Зачем им любовь? По-моему, двойняшки влюблены друг в друга и прекрасно себя чувствуют в этом качестве. Наверное, они даже не понимают, что что-то идет не так. И почему каждый новый поклонник со временем переходит в разряд старых добрых приятелей, с которыми почему-то «не сложилось».

Андреас поднялся со своего места, оставил стакан на подоконнике и отправился на поиски Кирстен и Черстин.

Девчонки на кухне выкладывали остатки пирожных в вазочку, Черстин облизывала пальцы, перепачканные во взбитых сливках.

– Еще раз огромное спасибо тебе за картину, – встрепенулась она, увидев Андреаса. – Очень нравится. Правда, не могу понять, кого мне напоминает эта лесная девушка…

– Как насчет тебя самой? – предположил Андреас.

– Меня?! – Черстин рассмеялась. – Куда мне. Она такая воздушная, нежная и возвышенная…

– А ты, выходит, грубая и неизящная?

– Ну, не думаю, чтобы все было так плохо. Но, на мой взгляд, до картины мне далеко…

– А вот мне показалось, что эту картину вполне могли писать именно с тебя, – серьезно сказал Андреас.

Его лирическое признание прервала Кирстен, примчавшаяся на кухню с возгласами о том, что пора бы уже и торт нести.

– У вас есть и торт? – удивился Андреас.

Кирстен кивнула и полезла в холодильник, продолжая при этом рассказывать:

– Мы решили, что с таким количеством людей лучше всего будет организовать фуршет. Закуски, фрукты, напитки. Но Черстин, как дитя малое, до сих пор не может обойтись без торта.

– И сорок восемь свечей? – ехидно поинтересовался Джек, который возник на пороге, словно из ниоткуда…

– Ну, какие могут быть свечи? – возмутилась Кирстен. – Да и где мы возьмем столько свечей…

– Да, – кивнул Андреас, желая поддержать подругу, – а если вы возьмете такие свечи, какие есть у вас в магазине – низкие, толстые, – то торт вам придется печь размером с собственный диван.

– Два дивана.

– Размером с гостиную.

– Мы пекли торт не сами…

– Внимание! Внимание, это подделка! Ребята, нас развели!

– Это покупной торт, но он очень свежий и вкусный!

– Придется проверить…

– Это медовый бисквит, – объяснила Черстин, – а крем – из сметаны с черносливом.

Кирстен с большой осторожностью извлекла, наконец, из холодильника торт. Он уже был без коробки, с трудом умещался на подносе. Кирстен пришлось удерживать его двумя руками.

– Давай я помогу? – предложил Андреас.

– Нет, я!

Черстин подхватила с другой стороны поднос обеими руками. С торжественными лицами сестренки потащили лакомство в комнату.

Там под восторженные возгласы торт был разрезан, разложен на тарелочки. Ложки достались не всем, но это никого не смутило. Вечеринка вступила в самую неофициальную и расслабленную фазу…

Каждый занимался своим делом. Кто-то ел торт, кто-то пытался опустошить бутылки, в которых еще оставалось спиртное, Джек периодически открывал окно, чтобы проветрить, а мгновенно замерзающие девчонки с визгом и воплями скрывались в коридоре или воевали за право закрыть окно.

Наконец Черстин устроилась со своим тортом на подоконнике, чтобы уцелело стекло, остался целым и невредимым Джек, а соседи не вызвали полицию, ибо музыка становилась все громче. Кое-кто уже танцевал посреди гостиной. Причем одновременно пытались танцевать и медленные, и быстрые танцы. Кажется, «АББА» годилась для чего угодно…

– Андреас, ты не мог бы принести мне еще торта?

Черстин протянула свою тарелку Андреасу и продолжила беседовать с одной из подружек. Андреас отправился на поиски торта, обнаружил, что в гостиной его уже нет. Не было его и в коридоре. К счастью, в спальне не было тоже.

Торт обнаружился в ванной. Его поставили на стиральную машину. Очевидно, кому-то было лень донести торт до кухни, или же были перепутаны помещения.

Со вздохом Андреас отконвоировал торт на кухню, не нашел выключатель, на ощупь попытался отрезать еще кусок.

И тут с подоконника до него донесся едва слышный всхлип.

Нет, звук шел откуда-то ниже. Кажется, с пола…

Андреас извлек из кармана мобильный телефон, посветил встроенным фонариком.

– Кирстен? А что ты тут делаешь?

– Я тут живу, – всхлипнула она снова.

– Это-то понятно… Зачем ты тут сидишь?

– Хочется, вот и сижу… – новый всхлип.

– Давай-ка, поднимайся, – велел Андреас, – это не дело, сидеть тут и хлюпать носом в собственный день рождения.

Кирстен послушно поднялась, но только затем, чтобы переместиться на ближайшую горизонтальную поверхность, то есть взгромоздиться на кухонный стол.

– Кирстен, что с тобой?

– Н-н-ничего…

– Ты что, пьяна?

– А почему ты так решил?

– Ну, зачем адекватной девушке в собственный день рождения скрываться на кухне и плакать там украдкой от всех, – хмыкнул Андреас.

– Подумаешь…

– Да, именно подумаешь. Рассказывай, что случилось.

– Да кто ты такой, чтобы меня расспрашивать?

«У них что, это семейное? – подумал Андреас. – Попадешься под горячую руку – виноват во всех бедах, взломах дома, твоих собственных слезах…»

– Никто, – согласился он, – так я пойду?

– Погоди, не обижайся.

Кирстен придержала его за рукав.

– Это из-за Джека…

– Из-за Джека? – поразился Андреас. – Нет, кто такой Джек, я вроде бы знаю, но что с ним не так?

– Мы его пригласили… Черстин не очень хотела, чтобы он приходил сегодня. Говорила, что в свое время Джек повел себя не слишком порядочно по отношению к жене… Но мне Джек нравился. Раньше он был занят, а теперь… Я думала, что он тоже испытывает ко мне симпатию.

– А оказалось, что не испытывает?

Кирстен пожала плечами:

– Ему, по-моему, вообще все равно. Явился раньше всех, отдал подарки и принялся методично напиваться. Пьет, словно и не пьянеет, но язык уже заплетается…

– Не вижу логики, – заметил Андреас.

– А, неважно. Если ему все равно, то и ладно. Непонятно только, зачем он пришел, если не рад тут находиться? Мог бы быть и поприветливей.

– А если он все еще переживает из-за жены? – предположил Андреас.

– Ой… Ты слишком хорошо о нем думаешь.

– Нет, это ты слишком хорошо о нем думаешь. Зачем тебе человек, который не переживает расставание с женой?

– И в самом деле, – задумчиво произнесла Кирстен. – Ну… Не знаю… Он такой славный, смуглый… Веселый.

– Мне он веселым не показался.

– Значит, был веселым.

Кирстен хихикнула и покачнулась на столе. Андреас едва успел подхватить ее, а для надежности подпер собственным плечом. Вспыхнул верхний свет.

– Так-так, – задумчиво сказала Черстин, – извините, не хотела вам помешать.

– О чем ты говоришь?

– Андреас, я все думала, куда же ты подевался и когда ты принесешь мне торт. Оказывается, ты тут очень занят. Что ж, не отвлекайся, тем более я уже и не хочу торт. Кирстен, некоторые из наших гостей расходятся, не хочешь проводить их?

– Угу, – кивнула Кирстен, – сейчас, только слезу со стола.

– Джек, кстати, тоже уходит. Кажется, у него свидание.

– Тогда, пожалуй, я прекрасно посижу на столе.

– Что ж, как знаешь.

Черстин вышла.

– Не пойму, – задумчиво проговорила Кирстен, – что с ней творится в последнее время? Раньше была для меня, как открытая книга.

Андреас молча пожал плечами.

– Она ведь даже еще не переспала ни с кем, – доверительно поделилась Кирстен.

Андреас чуть не поперхнулся:

– Кирстен!..

– А что такое?

– Ты сейчас наговоришь лишнего, а потом у тебя с Черстин будут неприятности.

– Отчего же? Ты ведь ничего ей не расскажешь?

Андреас со вздохом должен был признать, что да, он ничего не расскажет.

– Не знаю, переживает ли она из-за этого…

– А ты?

– Что – я?

– Переживаешь?

– Мне-то из-за чего переживать? – непритворно удивилась Кирстен. – Кстати, не нальешь мне еще немного выпить?

– Я думаю, что тебе хватит.

– Ну, пожалуйста, Андреас. Я ведь не делаю ничего плохого, да? Я же не алкоголик. Честное слово. У меня сегодня и день рождения, к тому же…

– Даже с учетом дня рождения, – твердо сказал Андреас.

– Один бокал. Мартини с соком.

Твердости Андреаса хватило ненадолго:

– Ну хорошо, – со вздохом сдался он. – Где твой бокал?

– Один мартини, без сока, – вдогонку ему крикнула Кирстен.

Андреас отыскал в гостиной мартини и вернулся на кухню с двумя бокалами. Он ведь не был за рулем. Решил, что ему тоже не помешает немного «подкрепиться».

Кирстен тем временем переползла на пол под подоконником. Подтянув колени к груди, она задрала голову вверх и пыталась сквозь стекло и свет уличных фонарей рассматривать звезды.

– О, – обрадовалась она, – давай сюда. Так на чем мы остановились?

– На том, что ты не переживаешь.

– Ах, да. Мне-то с чего переживать? С невинностью я рассталась еще в школе.

– Кирстен, хватит…

– Хватит что? – удивилась девушка.

– Ты меня шокируешь.

– Ты не выглядишь, как наивный младенец, – поделилась Кирстен. – И вообще, не перебивай, сделай милость. Это было в старших классах. На один из уик-эндов наш класс отправился на экскурсию в другой город. Ночевали мы в кемпинге. Девочки, естественно, с девочками, мальчики – с мальчиками. А Черстин в последний момент заболела. Мне пришлось ехать без нее. И ночевать тоже без нее. И никого из девочек ко мне не подселили…

– И что же было дальше? – не утерпел Андреас.

– Дальше ко мне на сок с печеньем… то есть на водочный коктейль с «Рафаэлло» заглянул Аксель.

– И вы… ну…

– Ага, – кивнула Кирстен, – мы даже не стали ждать для приличия, пока в остальных номерах все стихнет.

– И как тебе показался первый раз?

Самому Андреасу начинало казаться, что вроде бы он был гораздо трезвее в начале разговора и лучше соображал, чего можно, а чего нельзя делать, думать, говорить и так далее.

Кирстен пожала плечами, сделала большой глоток аперитива:

– Знаешь, никаких особых восторгов. Прелюдия была куда приятнее.

– А потом?

– Что – потом?

– Вернувшись в Стокгольм, вы продолжили практиковать? Чтобы… Эээ… Изменить твое первое впечатление от интимной близости.

– Нет, – призналась Кирстен, – я с самого начала знала, что этим все и ограничится.

– Но почему? Он тебе не нравился?

– Очень нравился, – ответила Кирстен со вздохом, – и я ему тоже нравилась.

– Тогда в чем же дело? Какой смысл начинать, если не предполагаешь продолжения?

– Дело в том, что… Аксель нравился и Черстин тоже.

– Так она не знала?

– Не знала и не узнала.

– А кто знал?

– Да никто не знал, что ты пристал, вот заладил!

– Получается, что я первый, кто об этом слышит?

– Получается, что так.

– А если ты призналась бы в этом Черстин, возможно, она согласилась бы уступить тебе возможность встречаться с Акселем?

– Видишь ли, Андреас, Черстин, может быть, и сделала бы столь великодушный жест. Но вот на ком остановил бы свой выбор Аксель, неизвестно.

– Так ему нравилась и Черстин тоже?

– Ага, – кивнула Кирстен, – с нами всегда так.

– По-моему, ты все усложняешь.

– Однажды, – не слушая его, продолжала Кирстен, – мы с сестрой обсуждали это непонятное явление. Я по-прежнему ничего не рассказывала ей, разговор о мужчинах зашел случайно. И мы решили, что раз нам нравятся одни и те же мужчины, более того, раз мужчины сами не могут определиться, которая из нас им нравится больше, так пусть между нами не встает ни один мужчина. Ну их. Так спокойнее.

Она засмеялась.

Андреас спокойно покачал головой:

– Кирстен, ты все еще веришь в этот подростковый бред?

– Верю, – печально ответила она, – как же не верить? Так постоянно происходит.

– Кирстен…

– Кирстен, ты не поможешь мне собрать посуду?

На этот раз Черстин не стала зажигать на кухне свет. Она просто возникла в дверном проеме, уперев руки в бока.

– А разве все гости уже ушли? – удивилась Кирстен.

– Почти все, – ответила сестра. – Томми вызывает такси, но, похоже, он еще долго будет это делать. Мари и Адам пытаются собраться с мыслями, отскрести себя от ковра и тоже отправиться по домам. Чем раньше мы начнем уборку, тем скорее мы ляжем спать.

– А я спать не хочу, – заявила Кирстен и отправила в рот остатки мартини.

Черстин пожала плечами:

– Я могу убрать свою часть, а ты утром уберешь свою.

– Вот что, мои дорогие, – решительно вмешался Андреас, – Кирстен на этот раз права. Зачем завершать праздник мытьем посуды и прочими малорадостными вещами?

– Что же ты предлагаешь? – недоуменно спросила Черстин.

– Отложить все дела до утра. Давайте ляжем спать, а утром со свежей головой и с новыми силами…

– Подожди, ты что, опять собираешься остаться у нас на ночь?

Андреас засмеялся:

– Прости. Конечно, я навязываюсь. Просто, видимо, уже привык, что вас нужно каждый раз спасать от уборочных работ. Конечно, я сейчас отправлюсь домой.

– Да пусть остается, Черстин, – подала голос вторая двойняшка.

– Я смотрю, вы тут спелись?

– Да ты посмотри, сколько он выпил. Куда ему сейчас идти?

– Спились, значит… Ладно, Андреас, оставайся. Все же немного прибраться придется прямо сегодня – надо же освободить для тебя твой диван. Оставайся… Если уж так не терпится ввязаться в очередную уборку. Друг семьи…

Кирстен засмеялась, делая безуспешную попытку подняться с пола:

– Точно, Андреас, ты у нас прямо друг семьи получаешься.

Андреас улыбнулся. Он промолчал. Однако он точно знал, что это звание, без сомнения, почетное и ко многому обязывающее, его не устроит.

Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Но это соображение он предпочел оставить при себе до поры, до времени.

Уже ворочаясь на «своем» диване в гостиной в полной тишине и темноте, устраиваясь поудобнее, Андреас усмехнулся в пространство.

Девственница, надо же.

Кто бы мог подумать? С такой внешностью, с такой добротой и обаянием.

Если, конечно, Кирстен не заливает.

Или же, если у Черстин, в свою очередь, не найдется какого-нибудь любопытного, пикантного какого-нибудь секрета от сестры.

Ведь нашелся же такой секрет у Кирстен…