– Я ПРИСЯДУ?

Я удивлена: надо мной вдруг нависла Сьюзен. Ее идеально выпрямленные волосы перехвачены красной повязкой с элегантным маленьким бантиком. Повязка идеально подходит к красному кардигану и к балеткам из красной лакированной кожи.

– Э-э-э… да, конечно, – отвечаю я и поближе придвигаю к себе блокнот, чтобы освободить для Сьюзен место за моим столиком в углу. Честно говоря, я даже рада, что она решила ко мне присоединиться. Я думала, что мы с Джейсоном будем ужинать вместе, но он игнорирует меня с того спонтанного танца в книжном магазине.

Вдруг в другом конце зала раздается безудержный хохот. Джейсон и другие парни запускают булочки с вилок. Ну конечно. Я замечаю за тем столом и Райана. Свободных мест там больше нет, так что ясно, почему Сьюзен подсела ко мне, а не к Райану и не ловит каждое его «йо, чувак».

Класс. Стало быть, мой столик для отвергнутых. – Ты уже успела что-нибудь на… – начинаю я, но замечаю, что Сьюзен достала толстый выпуск британского Vogue и с интересом листает страницы. Похоже, она выбрала именно мой столик, потому что здесь можно спокойно полистать журнал.

Одна булочка перелетает через наш стол, отскакивает от стены за моей спиной и падает на пол. Я вижу, как Джейсон и Райан победоносно подняли вилки.

– Уф, он ужасней всех, нет? – Журнал уже забыт, Сьюзен резко разворачивается к столу с парнями и возмущенно сморит в их сторону. – Как ребенок.

– Точно, – киваю я. Отлично, у нас со Сьюзен, оказывается, есть общая тема для разговора – отвращение к Джейсону. – Как будто он просто не в состоянии вести себя как нормальный человек. И жвачка эта! Ты видела хоть кого-нибудь еще из старших классов, кто бы жевал виноградную жвачку в таком количестве? Отвратительно.

Сьюзен выглядит озадаченной.

– Что? – спрашивает она, а потом качает головой. – А, нет. Я про Райана. Он просто дурак.

– О… – отвечаю я. Значит, все же ничего общего у нас нет.

– А Джейсон вообще-то ничего, – продолжает Сьюзен. – Он так выручил меня прошлой весной, когда мой компьютер стер почти дописанную работу по английскому для профессора Фримена. Джейсон отдал мне свой ноутбук, а его конспекты были в сто раз полезнее моих. Если бы не он, я бы с треском провалила экзамен.

– О… – снова говорю я.

Все вокруг будто перевернулось, хотя я продолжаю сидеть. Джейсон отдал Сьюзен свой компьютер просто по доброте душевной? Джейсон ведет конспекты на уроках? Это еще более странно.

– Да, Джейсон вообще-то лучше всех, – добивает меня Сьюзен и ныряет обратно в журнал. А я снова остаюсь сама с собой.

Я листаю свои заметки, пытаясь разобраться в том кавардаке, который царит в моих записях сегодня. Вечером надо будет писать эссе, но весь этот бред в блокноте едва ли может мне помочь. Мой мозг как будто плавает в бассейне из желе. Впрочем, дело тут не только в моих неудачных конспектах. От книжного магазина до отеля было далеко, но за всю дорогу мы с Джейсоном не сказали друг другу ни слова о том, что произошло. Я вообще не поняла, что это было: то ли между нами что-то промелькнуло, как и в той будке в музыкальном магазине, то ли мне все это почудилось.

Еще пришло новое сообщение от Криса. Телефон запищал, как только мы вернулись в отель. Я хотела продемонстрировать его Джейсону, но после танцев это показалось мне нелепым. И что он хотел сказать фразой «Ты многого обо мне не знаешь»? Что он там скрывает? Почему он просто не может общаться нормально? Вот мы лучшие друзья – а вот вдруг он шарахается от меня, как от прокаженной. Однажды он так доведет меня. Как будто мы играем в странную игру, а его миссия – сбивать меня с толку как можно чаще. И он явно этим наслаждается.

Что ж, тогда я больше не хочу играть. Но я хочу узнать больше о Крисе. Вернее, теперь, когда я его видела, я хочу, чтобы он узнал больше обо мне. Хочу вместо шока и отвращения на его лице увидеть восторг, когда наберусь храбрости для встречи и расскажу, что я пловчиха ростом в полтора метра, а не высокая супермодель. И пусть Крис не самый горячий парень на планете (самый идеальный, конечно, Марк), он все равно прекрасен. Ведь он же читал Шекспира. Там, в кафе. Точь-в-точь ту же книгу, что была у меня.

Я бросаю взгляд на Сьюзен – все ее внимание приковано к статье о возвращении в моду боа. Пожалуй, она даже не заметит, если я сейчас встану и уйду, но как-то странно просто уйти, не сказав ни слова.

– Не возражаешь? – киваю я в сторону лифта. – Мне нужно набросать эссе, а гид был совершенно бесполезный.

– Да как угодно.

Сьюзен смотрит на стол Райана – там как раз освободилось место. Она берет свои вещи и идет туда. Похоже, уже больше не считает, что Райан ведет себя как ребенок.

Пока лифт неторопливо поднимается на мой этаж, я снова открываю телефон и смотрю на сообщение от Криса. Когда кабина проезжает очередной этаж, раздается звонок. Я делаю глубокий вдох и пишу ответ: «И я тебя. Очень. Дж.».

Думаю, самый верный способ – быть краткой и писать просто. Так я не смогу ничего испортить… надеюсь. Двери лифта открываются на моем этаже, и телефон снова вибрирует: «Может, встретимся? К.».

Я открываю рот от неожиданности и испуганно захлопываю телефон. Писать ответ второпях в коридоре – точно не лучшая идея. Нужно все хорошенько обдумать. Я захожу в номер и плюхаюсь на мягкую кровать. Рядом лежит открытый и готовый к работе ноутбук. Только вот мне сейчас не до эссе. Я вообще не могу ни о чем думать. Перед глазами стоят роговые очки и растрепанные волосы. Какой же Крис красавчик! Теперь, когда я знаю, как он выглядит, все стало гораздо хуже: могу представить, как вытянется его лицо от разочарования при встрече со мной.

Что я вообще ему скажу? О да, привет, Крис! Вот какая штука. Когда я говорила «супермодель», я на самом деле имела в виду «старшеклассница». А когда говорила про «фотосессии», имела в виду школьные экскурсии по музеям. Так что я просто грязная лгунья. А еще я живу в Массачусетсе, а не на Манхэттене, но ты, пожалуйста, все равно влюбись в меня, ладно?

От отчаяния я захлопываю ноутбук так резко, что лежащий рядом телефон подпрыгивает и падает на пол. Я поднимаю мобильник и снова перечитываю сообщения от Криса. Значит, он хочет узнать меня получше. Думаю, сейчас не время рассказывать, что последние дни я бегаю за ним по всему городу. Я хочу написать что-то такое, чтобы он понял, как я мила и остроумна, но мне настолько страшно, что я решаю перейти к плану Б: честность.

«Пока не могу. Все очень сложно».

«Сложно» – это просто слово года. Если я попытаюсь описать все как есть на малюсенькой клавиатуре этого паршивого телефона, то мне понадобится несколько дней. Да и тогда не факт, что у меня получится все объяснить. Потому что я понятия не имею, с какой стороны к этому подступиться.

Я ставлю ноут на колени и смотрю на черный экран. Потом решаю еще раз пролистать заметки, на этот раз вооружившись моим любимым зеленым маркером. Я переворачиваю страницы в попытке выудить тезисы, найти, с чего начать эссе. Я все листаю и листаю, в задумчивости засовываю кончик маркера в рот и грызу и нервно вожу пальцами по строчкам. Но чем больше я читаю, тем больше начинаю нервничать. Все бесполезно.

Мой сломанный дорожный будильник подмигивает красной лампочкой, будто насмехается надо мной из-за того, что я так долго не могу справиться с заданием. Я вскакиваю с постели, прислоняюсь спиной к стене и приседаю на невидимый стул. Тренировка мышц ног. Чем сильнее будет жечь в бедрах, тем быстрее остынет голова. Я считаю секунды. Тридцать. Шестьдесят. Девяносто. Время тикает, но ничего не происходит. Почти две минуты, ноги уже начинают дрожать, но хаос из мыслей и страхов никуда не уходит. Где-то на третьей минуте мои ноги сдаются, я опускаюсь на пол. Разминая руками ноги и тяжело дыша, я пытаюсь решить, что делать.

Такое впечатление, будто я брожу в потемках своего разума с фонариком, но никак не могу найти ни единого слова для того, чтобы описать, что я чувствую. Очевидно только одно: мне ни за что не удастся написать сегодня два эссе, тем более учитывая тот факт, что в последние дни Джейсон почти не помогает мне. Вернее, вообще не помогает. Он не помощник, он полная противоположность полезности.

Раз уж он не выполняет свою часть сделки, то и я не собираюсь выполнять свою. Пойду и скажу ему это. Прямо сейчас. Я провожу руками по животу, чтобы разгладить складки на рубашке, глубоко вздыхаю и быстро выхожу из номера, подперев дверь ботинком, чтобы она не захлопнулась – миссис Теннисон уже собрала ключи.

Я останавливаюсь перед дверью Джейсона и громко стучу, пока не успела передумать и отговорить себя. В ответ тишина. Я прислоняю ухо к двери, но не слышу ни музыки, ни телевизора – вообще ни звука. Может, Джейсон спит? На часах десять тридцать. Похоже, он куда-то смылся. Я стучу еще и смотрю в глазок, как будто надеюсь увидеть в него комнату. Я так близко наклоняюсь к двери, что стукаюсь об нее лбом.

– Ауч! – бурчу я под нос и потираю ушибленное место.

– Йоу, его нет, – раздается голос позади меня. Я оборачиваюсь и вижу Квентина Филлипса, игрока из команды по лакроссу и самого отмороженного любителя травки в школе, он высунул голову из двери номера напротив комнаты Джейсона.

– Что?

– Йоу, у тя… че-то… на… – Квентин от смеха толком не может ничего выговорить.

– Что? В чем дело? – раздраженно спрашиваю я.

– Да у тя губы зеленые, – говорит Квентин и тычет мне в лицо пальцем.

Тут я вспоминаю о том, как листала свои заметки и грызла зеленый маркер. Ну класс! Я облизываю палец и начинаю тереть губы, но без зеркала не могу понять, становятся ли они чище.

– А куда он делся? – спрашиваю я Квентина. Он как раз перестал хохотать, значит, мне удалось избавиться от зелени.

– Свалил, – отвечает Квентин, странно коверкая слова, будто он серфер. (Но я-то точно знаю: этот парень родом из Бостона.)

– Ты знаешь куда?

– Йоу, не-а, не знаю точно, – медленно тянет Квентин, прищурившись. – Кажется, он говорил про какой-то сухой закон или че-то типа того.

– Извини, чего? – Я не очень-то сильна в псевдосерферском наречии, так что, скорее всего, что-то не поняла.

– Да не знаю я, ну че ты. – Ленивая ухмылка расползается по лицу Квентина. – Он че-то говорил там про какой-то запрет, но мне было не до того, я устал, но че-то там было про то, что бухло – это зло и все такое.

– Ты уверен, что ничего не путаешь?

Запрет? На алкоголь? Серьезно? Да что этот парень курит? Нет, даже если представить, что в Лондоне проходит какой-то странный митинг против продажи алкоголя, то Джейсон скорее подожжет свои волосы, чем станет в этом участвовать. Пару дней назад он показал себя как раз сторонником алкоголя.

– Йоу, да я типа пришел с пробежки и увидел его в холле, и такой типа: «Йоу, чувак, че как?» – и он такой типа: «Сухой закон. Пора». – Квентин начинает раздражаться. – Да я ваще-то не его сиделка или типа того, разве это не твоя работа, а?

В голове у меня вдруг загорается лампочка. Это никакой не митинг, это тот бар для экспатов, мимо которого мы проходили как-то в первый день в Лондоне, этот бар так и называется – «Сухой закон». Конечно же, Джейсон улизнул пить. Опять. Только на этот раз даже не удосужился мне об этом сообщить.

Взбешенная, я возвращаюсь в номер и что есть силы захлопываю за собой дверь. Зеркало в золоченой раме вздрагивает на стене. Я хватаю с кровати мягкую подушку в шелковой наволочке, зарываюсь в нее лицом и начинаю орать так громко и так пронзительно, как в жизни еще не орала.

Потом бросаю подушку обратно на кровать и смотрю на себя в зеркало. Я вне себя от злости, и это видно. Я бы даже сказала, я выгляжу как чокнутая. Волосы спутались и торчат в разные стороны, потому что я теребила их от волнения. Глаза красные, а на щеках какой-то странный непроходящий румянец. Стены моего номера как будто сдвинулись и теперь давят на меня со всех сторон. Воздух в номере стал тяжелым, липким, и мне тяжело дышать.

Мне нужно взять себя в руки. Немедленно. Я резко открываю шкаф и достаю форму для бега. Быстро переодеваюсь, крепко зашнуровываю кроссовки, кое-как собираю волосы в пучок. Потом нахожу свою порвавшуюся сумочку. Там, во внутреннем кармане на молнии, все еще лежит пластиковая карта-ключ, которую Джейсон стянул для меня. Я не пользовалась ею с той злополучной вечеринки, после которой поклялась, что больше не нарушу ни единого правила. Боже, я никогда так не ошибалась.

Я открываю дверь, высовываю голову и смотрю, нет ли людей в коридоре. Чисто. Я выхожу из номера, делаю глубокий вдох и захлопываю дверь до щелчка. Надо проверить, работает ли ключ. Я облегченно вздыхаю, когда вижу зеленый огонек рядом с ручкой. Значит, все в порядке, можно уходить. Я убираю ключ в карман спортивных шорт и иду к лестнице.

Я бегу долго, мимо проносятся квартал за кварталом. Такое впечатление, будто проходит не один час. Я бегу и бегу, пока ноги не перестают болеть и усталость не исчезает, и вот я просто лечу на автопилоте. Каждый мой шаг соответствует удару сердца. Сейчас поздно и темно, но на улицах полно людей, так что я вряд ли окажусь вдруг одна в темном переулке. Никто, похоже, не обращает внимания на маленькую американку в неоново-розовых шортах, которая бежит по улицам Лондона.

Когда наконец начинаю расслабляться и сбавляю темп, моя кроссовка за что-то цепляется, и я валюсь на землю. Но успеваю вовремя подставить руки, так что мои коленки остались целы, но ладони теперь жжет, и каким-то образом я даже умудряюсь содрать кожу на большом пальце левой руки.

Ну класс! Я осторожно встаю на ноги. На левой кроссовке развязан шнурок – похоже, я на него наступила. Так торопилась выйти из отеля, что забыла завязать еще один узел.

Я нагибаюсь, чтобы снова затянуть шнурок.

– Swe-e-e-e-et Caroline!

Даже несмотря на то, что голос звучит неровно, я узнаю его. Это Джейсон. Я оборачиваюсь и вижу, как он почти вываливается из паба. Я добежала до «Сухого закона». Ну конечно же! Я уже собираюсь развернуться и броситься прочь, но замечаю, что Джейсон в неважной форме. Он налетает на уличную урну и начинает хихикать.

О-ох! Он абсолютно пьян. И похоже, не видит меня. Он восстанавливает вертикальное положение и устремляется вниз по улице, спотыкаясь и налетая на все подряд. Я бросаюсь за ним. Думаю, мне следует убедиться, что он дотащится до отеля в целости и ни во что не влипнет. В конце концов, как сказал Квентин, я же типа его сиделка. Но не успеваю я и пяти шагов сделать, как Джейсон оборачивается и, потеряв равновесие, падает прямо на меня.

– Ой! – взвизгиваю я от неожиданности и пытаюсь сообразить, как мне объяснить, почему я преследую его посреди ночи на улице.

– Вау, вот это я везунчик, – бормочет Джейсон. – Врезаться в такую горячую штучку, как ты.

Эту фразу можно было бы принять всерьез, если бы его глаза не были плотно закрыты. Я и в самом деле вся красная после пробежки, моя старая вытянутая футболка с эмблемой «Ньютон-Норд-Хай» насквозь мокрая от пота, а выбившиеся из пучка волосы прилипли к щекам и ко лбу.

Джейсон трет глаза руками, как будто ему в лицо прыснули перцовым баллончиком.

– Это я, Джулия, – говорю я, пытаясь заставить Джейсона убрать руки от глаз, но он сопротивляется. Тогда я отпускаю его руки, и он, не успев этого понять, по инерции бьет себя кулаком в глаз.

– А-у-у-у-уч! – кричит Джейсон, продолжая тереть лицо. – За что-о-о-о?

– За то, что сбежал из отеля. Опять. И не сказал мне, – тут же отвечаю я и вытираю пот со лба краем своей футболки. – И за то, что надрался в одиночестве так, что глаза открыть не можешь.

– Не в одиночестве! А в кругу друзей! Целой кучи друзей… – возражает Джейсон, но никаких друзей я нигде не вижу.

– Ну так и где же твои новые клевые друзья?

– Только что ушли, – пожимает он плечами. – Вот и я ухожу.

Он делает шаг по тротуару и тут же наступает на свой развязавшийся шнурок. Я хватаю Джейсона, чтобы он не врезался в асфальт.

– В таком состоянии ты без посторонней помощи никуда не дойдешь.

Я прислоняю Джейсона спиной к стене маленького магазина спортивных товаров и присаживаюсь на корточки, чтобы завязать ему шнурки. Квентин был абсолютно прав. Я и правда сиделка.

– Ты мне не мамочка, – тянет Джейсон, прислонившись к ближайшему фонарному столбу. Получается что-то вроде «тымни нимамчка». Похоже, у пьяного Джейсона ярко выраженный бостонский акцент.

– Да уж, хотя она бы тебе сейчас не помешала, – резко отвечаю я. Он отнимает руки от лица – его глаза красные и слезятся. – Что вообще с тобой случилось?

– Один парень купил мне выпить шот под названием «Каскадер»: ты выпиваешь его и выжимаешь сок лайма себе в глаза. Звучит странно, но мне понравилась идея. И потом, как я мог отказаться от халявной выпивки, да и образ жадного американца надо было поддержать… – объясняет он сумбурно, без пауз, останавливаясь лишь для того, чтобы сделать вдох.

– Да-а-а-а уж, а ты реально хитрый, – замечаю я с сарказмом и закидываю его руку себе на плечо.

Мы медленно двигаемся по тротуару в сторону отеля. Я жалею, что не взяла с собой денег: сейчас бы просто запихнула бедолагу в такси, и все. Но вместо этого мне приходится в потной футболке и на свинцовых ногах буквально тащить Джейсона по улице. Он, конечно, тощий, но на голову выше меня, что прибавляет немало веса. И этот вес висит у меня на плечах мертвым грузом. Мы движемся медленно, но Джейсон продолжает спотыкаться на каждом шагу. Я смотрю вниз. Может, у него опять развязались шнурки? Но нет, идеальные двойные узелки на его кроссовках на месте.

– Это… – говорит он, в очередной раз навалившись на меня всем телом. – Я кое-что разузнал, типа как шпион. – Вздрогнув всем телом, он икнул, и мне пришлось покрепче обхватить его за талию, чтобы он не упал лицом прямо на тротуар.

– Ты о чем? – ворчу я, глядя по сторонам, пока тащу его через пешеходный переход. «ДВУХ ТУРИСТОВ-ПОДРОСТКОВ В ЛЕПЕШКУ РАСКАТАЛ ДВУХЭТАЖНЫЙ АВТОБУС». Миленький заголовок для местной газеты.

– Да про «Глобус», Джулия. – Джейсон говорит так, будто мы только секунду назад это обсуждали. – Это не старый дряхлый театр, который даже не настоящий, – Джейсон снова икает, – а андерграундный клу-у-у-уб. Это типа крутое секретное местечко. Может, Крис, твой дружок, был там.

Джейсон все сильнее радуется своему открытию – и все хуже стоит на ногах. Он активно жестикулирует и вдруг задевает мою грудь. Мои щеки мгновенно вспыхивают, и все тело словно пронзает электрический удар, но Джейсон не замечает случившегося, так что я решаю ничего не говорить и продолжаю тащить его к отелю.

– Круто же, Джулия? – Он весь светится, никогда не видела его таким счастливым. – Надо заценить! Пошли-и-и!

– Ты ничего не будешь сегодня заценивать, кроме собственной кровати, – говорю я твердо.

Мы сворачиваем налево, на Риджент-стрит, с ее витринами бутиков и ресторанов. До отеля всего три квартала. Осталось совсем чуть-чуть. Джейсон, кажется, начинает более уверенно держаться на ногах, и я немного ослабляю свою хватку. Он тут же вырывается и утыкается носом в окно шикарного ресторана. На стекле золотой вязью написано французское название.

– Смотри, Джулия! Мясо! Я так люблю мясо! Джейсон стучит пальцем в окно, будто это аквариум, и показывает на пару средних лет за столиком, на котором возвышается ножка ягненка. Они выглядят довольно раздраженными. Еще бы! Они ведь точно не заказывали на гарнир пьяного подростка, прильнувшего к окну.

Я хватаю Джейсона за руку и пытаюсь оттащить от окна, но он сопротивляется. Я подхожу ближе, обхватываю его за пояс и снова тяну прочь. Паре за окном я, как в немом кино, приношу извинения. Тем временем мое внимание притягивает что-то блестящее и в пайетках, колышущееся за женщиной, перед которой я извиняюсь. У меня внутри все обрывается, и руки холодеют. Это серебряное болеро в пайетках наброшено на плечи кудрявой дамы, которая сидит спиной к нам, а напротив нее мужчина, высокий, худощавый, лысеющий, в костюме-тройке. Дама эта – миссис Теннисон…

Хочется одновременно заорать и засмеяться. Похоже, нашу учительницу интересует не только чай с плюшками. Даже не знаю, что в этой ситуации изумляет больше: то, что миссис Теннисон тоже сбегает по ночам, или то, что ее личная жизнь оказалась насыщенней моей.

Подняв пустой бокал, миссис Теннисон пытается привлечь внимание официанта, который направляется к окну, чтобы, похоже, прогнать нас с Джейсоном. Миссис Теннисон начинает поворачивать голову в нашу сторону, и в эту секунду я, вцепившись мертвой хваткой в рубашку Джейсона, изо всех сил дергаю его вниз. К счастью, он не особо устойчив и падает на тротуар.

– Эй! – Джейсон пытается встать, но я снова тяну его вниз. – Ты чего делаешь?

– Отдыхаю, – отвечаю я.

– Да, мне бы тоже не мешало отдохнуть. – Он кладет голову мне на плечо и вздыхает. – Вот так хорошо.

– Ага. – Я кладу руку ему на голову, чтобы он не встал и не попал в поле зрения миссис Теннисон. – Хорошо, что наша учительница еще не вышла из ресторана и не увидела, что ты пьянее, чем съемочная группа реалити-шоу на MTV.

– MTV – отстой, – бормочет Джейсон.

Я с ним согласна, но игнорирую эту реплику.

– Итак, план такой: мы с тобой отползаем от окна, потом возвращаемся в отель, где ты сможешь заснуть, лежа на животе, как советует техника безопасности, о’кей?

– Джулия, твои планы всегда безупречны, – быстро кивает Джейсон.

– Я рада, что ты наконец это заметил, – ворчу я.

Я беру его за руку и крабом крадусь вдоль здания. Джейсон отстраняет мою руку и начинает неуклюже ползти вслед за мной. Когда ресторан оказывается позади, я помогаю Джейсону подняться, снова подхватываю его за пояс и из последних сил тащу в отель оставшиеся три квартала. Чтобы пройти в дверь, Джейсон прижимается ко мне вплотную, кладет подбородок мне на голову и обхватывает руками. От него пахнет виноградной жвачкой, выдохшимся пивом и каким-то вкусным пряным одеколоном. Мне хочется еще раз вдохнуть этот аромат, поэтому я начинаю дышать ртом, чтобы не отвлекаться от цели.

Дверь преодолена, но Джейсон не отпускает меня. Мы вместе вваливаемся в лобби и падаем на красный пушистый ковер. Я молюсь, чтобы никого из наших одноклассников сейчас не было в лобби, окидываю взглядом помещение и с облегчением понимаю, что впервые в жизни мои мольбы были услышаны.

– Джулия, помоги, – ноет Джейсон на полу, протягивая ко мне руки.

Я встаю, беру его за руки, поднимаю и веду к лифту. Я так сильно тыкаю по кнопке вызова, что мой ноготь загибается назад. Я отдергиваю палец и инстинктивно сую в рот, чтобы приглушить боль.

– Мы уже дома? – бормочет Джейсон.

– Да, почти. Ты что, и правда настолько пьян?

– Не, – отмахивается он, – все не так уж и плохо. Тем более теперь, когда ты со мной. Ты лучший партнер в мире. Самый лучший!

– Ну, я стараюсь. Почти пришли.

Я надеюсь, что мы успеем добраться наверх, прежде чем кто-нибудь появится в лобби. Лифт приезжает спустя целую вечность. Двери открываются, и я вновь возношу благодарность Богу – в кабине никого. Я заталкиваю туда Джейсона и сама захожу следом. Вместо того чтобы спокойно сесть на плюшевую красную лавку, Джейсон вновь наваливается за меня. Я вздыхаю и приобнимаю его, чтобы он не упал.

– Спасибо, Джулс, – говорит он, уткнувшись в мои волосы.

Двери лифта закрываются, я бросаю последний взгляд на лобби… и вижу Сару Финдер. Она стоит у стойки регистрации и смотрит на нас. Руки скрещены на груди, бедро в сторону, а во взгляде все зло, что существует в этом мире.

– Превосходно, – бубню я под нос. Двери наконец закрываются, и мы плывем вверх.

Как будто у меня недостаточно проблем! Не хватало еще и Сары! Опять. Уверена, завтра я проснусь от парочки милых сообщений от нее, и, вероятно, все остальные одноклассники будут пялиться на меня еще долго. Просто чудесно. Я начинаю скучать по тем временам, когда всем сплетницам было плевать на меня. Даже не представляю, что сейчас болтают обо мне в школе. Надо будет спросить Фиби о новостях из дома. Слава богу, миссис Ти запретила читать твиттер во время поездки.

Кабину лифта заполняет одеколон Джейсона. Это мне только на руку – не слышно запаха моего пота. Как только двери лифта открываются на нашем этаже, Джейсон выходит в коридор и направляется в сторону своего номера. Отлично, теперь мой партнер почему-то в состоянии идти сам. Я бегу за ним и догоняю уже у двери. Он достает хитростью раздобытый ключ от двери и пытается запихнуть пластиковую карточку в небольшое отверстие, но не попадает – карта утыкается в дверь, а потом падает на ковер нам под ноги.

– Давай я. – Я вздыхаю и нагибаюсь как раз в тот момент, когда нагибается Джейсон, и мы стукаемся лбами.

– Ауч! – смеется Джейсон. – Да у тебя чугунная голова!

Мое терпение на исходе, я молча поднимаю карту, засовываю в замок и открываю дверь. Джейсон вваливается первым. Я застываю в нерешительности, но потом решаю последовать за ним, вспоминая, что нам рассказывали об отравлении алкоголем на уроке ОБЖ. Кажется, мне следует убедиться в том, что Джейсон спит на животе, а не на спине.

Джейсон падает на свежеубранную (спасибо обслуживанию в номерах) постель. Я иду в ванную и наливаю стакан воды, на обратном пути подхватываю маленькое мусорное ведро и отношу его к кровати. На всякий случай.

– Так мягонько, – бормочет Джейсон.

– Знаю. – Я ставлю стакан с водой на тумбочку. – Жду не дождусь, когда сама улягусь.

– Готов поспорить, моя кровать лучше.

– Думаю, все кровати были куплены у одного поставщика, так что они одинаковые по…

– Да брось, попробуй только. – Джейсон смотрит на меня прищурившись и хлопает ладонью по свободному месту рядом с собой.

– Ну уж нет! – Мои щеки горят. Я указываю на стакан с водой. – Это тебе. Пей.

Джейсон переворачивается на живот.

– Не, не надо. Мне и так отлично. – Его голос звучит глухо из подушек. – Ты лучше всех. Я это уже говорил? Нет? Но это так.

– Ага, спасибо. – Я провожу рукой по шортам. – Ну что ж, спокойной ночи. Не спи на спине, ладно?

Но ответа я не получаю. Через несколько секунд Джейсон начинает похрапывать. Я кладу его ключ на тумбочку – тут Джейсон точно найдет его утром – и засовываю руку в карман, чтобы взять свой. Только вот моего ключа в кармане нет. То есть я бы сказала, что самого кармана нет: мои пальцы проскальзывают в дыру в подкладке. О боже! Ладони и ступни начинает покалывать, я пытаюсь все это осознать. Мой ключ пропал.

Я закрываю глаза и представляю, как маленькая белая пластиковая карта лежит где-то на шумных улицах Лондона, на моем длинном и запутанном беговом маршруте.

– Твою мать, – шиплю я, и Джейсон поднимает голову на кровати.

– Джулия, да выругайся ты уже наконец, – бормочет он. Похоже, не успел заснуть глубоко.

Вздохнув, я перебираю варианты. Можно попытаться попросить на ресепшене еще один ключ, но за утерянный придется заплатить штраф, и к тому же миссис Теннисон узнает, что я выходила (я смотрю на часы) в полночь. Отлично. Я смотрю на Джейсона, развалившегося на кровати в позе морской звезды. Спать с ним на одной кровати я точно не стану.

Я беру одну из подушек и плед с кресла. Ванна в номере Джейсона, в отличие от моего, установлена в отдельном помещении, так что на полу в ногах у кровати лежит мягкий ковер. Я устраиваюсь на нем поудобнее. Так и буду спать.

Но минут через пятнадцать мне становится ясно, что так я не засну. Весь ковер состоит из декоративных узелков, которые врезаются мне в бока. К тому же я никак не могу выкинуть из головы мысль о том, что лежу на полу, по которому люди ходят грязными ногами. Мне даже начинается казаться, что вокруг одни ноги. Поэтому я просто лежу в темноте, уставившись в потолок, в спину мне врезаются узелки, и тысячи невидимых ног ходят по комнате.

Нет, я не могу так. Но единственное, что остается… Я просто не могу… не стану… Я поднимаю голову и вижу, что Джейсон свернулся клубочком, оставив ровно половину кровати свободной. Места достаточно, чтобы лечь, не касаясь его.

Глубоко вздохнув, я залезаю на кровать и аккуратно устраиваюсь рядом с ним. Он глубоко спит. Я так напряжена, что, кажется, вообще не смогу сомкнуть глаз, но уже через несколько секунд усталость берет свое, и я проваливаюсь в сон.