Прошлой ночью у меня был кошмар. Мы стоим на сцене в Лозанне. Все девочки ошеломительны в своих красных платьях, кроме меня. Все, что на мне надето — это сатиновая комбинашка. Скотт стоит посреди зала и пялится на меня также как делал это в холле в прошлый четверг. Если у него не появится девушка в ближайшее время, я сойду с ума и побью его прямо посреди класса музыки в школе, и не важно, друг он мне или нет. Легенды о Чудовище потом точно выйдут из-под контроля.

Не знаю, как могу чувствовать что-то подобное. Скотт для меня как брат. Мы всегда были друзьями. Он не может мне нравиться в романтическом плане, но я подмечаю некоторые вещи. Например, форму его плеч. Они вопиюще сексуальные на этой неделе. Он надел свою белую обтягивающую майку, и я просто не могла прекратить пялиться на его плечи. Они не такие прыщавые, как обычно. И там явно прослеживаются мускулы.

Он подловил меня в музыкальном классе.

— Что такое?

— Ничего. — Я силой заставила себя сосредоточиться на скучной музыке, которую мы поем в хоровом кружке в последнее время. Звенит звонок.

— Бет?

Я не останавливаюсь.

— Увидимся, Скотт. Я вроде как спешу. — Он и не в курсе, что я спасаю его судьбу от неминуемой гибели.

Мой телефон вибрирует, я достаю его из кармана и открываю крышку.

— Слушаю тебя, Мэдоу.

— Вообще-то, это твоя мама.

— Прости. Я сегодня какая-то потерянная.

— Почему? Сегодня твоё лицо выглядит лучше.

Будто я собираюсь рассказать маме, что у меня на уме. Я уверенна, что она бы оценила разговор о сексуальных плечах Скотта.

— Просто устала. Вчера была поздняя репетиция в хоре. — И потом мне пришлось вести машину из Энн-Арбор до дома, я вернулась к часу ночи.

— Хочешь прогулять школу сегодня после обеда?

— Да. Это было бы замечательно.

— Хорошо. Зайди в класс и выключи телефон, тогда твои извинения будут приняты. Встретимся сегодня, а потом ты можешь спать весь вечер.

— Встреча? И ты туда же…

— Это не займет много времени. Жди меня дома. Я отвезу нас.

Наверно, это очень важно. Мама отпрашивается с работы…

— Мам?

— Бет, пожалуйста. Давай развлечемся вместе на этот раз, — ее голос звучит взволнованно, такой энергичной, каким только может быть голос экономиста.

— Что происходит?

— Я подумала о том, что они никогда не сделают.

— Чувствую себя Франкенштейном.

— Ты имеешь в виду его монстра?

— Ага. Вы с мамой Мэдоу могли бы побороться за роль безумного ученого.

— Ты возможно еще не осознаешь, но то, что происходит с тобой — большое событие. Я хочу быть частью этого.

— Хлопать в ладоши в зале — уже не считается?

— Я не поеду в Швейцарию, как другие.

— Ты ревнуешь меня к маме Мэдоу?

— Она столько сделала для тебя…

— Да как ты вообще можешь сравнивать себя с ней? — Так грубо говорить это в идиотский мобильник, стоя у двери класса. — Мам, ты моё всё. — Мой голос прерывается, я начинаю шептать: — Где бы я была, если бы не ты?

Она шмыгает носом.

— Я знаю, это было нелегко для тебя. Мальчишки… Ты постоянно приходила заплаканная из начальной школы. — До третьего класса. Потом у меня был Скотт, с кем я могла разделить это. Большая разница. — Ты скрываешь это от меня, но я-то знаю, какую боль они тебе причиняют.

Вряд ли мама знает о полуголом парне, прикованном к моему шкафчику, о маске, о целом холле парней, которые начинают выть по-волчьи, когда я прохожу мимо, все те способы, которые мальчики из старшей школы используют, чтобы напомнить девочке, что она чертовски уродлива. Не по-человечески. Никчемна. Как девчонки избегали меня тоже. Ни один мальчик никогда не хотел влюбиться в меня. Если бы мама это знала, это могло бы ее убить.

— Я нормально выгляжу сейчас.

— А что насчет очков?

— Я не надену их, когда мы будем выступать.

— Не самая лучшая идея.

— Ты нашла пару супер-новейших контактных линз?

— Лучше.

Огромный плакат, который я проезжала сотни раз по дороге на репетиции хора возник у меня в голове.

— О, нет. Только не лазер!

— Это будет не больно, если зафиксируешь свое лицо. Займет всего пару минут.

— Нет, мам. Пожалуйста. Выжигать прыщи на лице — одно, но направлять лазер в глаза?

Ее голос звучит непоколебимо:

— Смирись с этим, девочка. Еще один шаг к тому, чтобы не зависеть от генетики.

Волосы. Прыщи. Моё ужасное зрение. Всё от него. Сейчас я понимаю, чего она хочет. Никаких напоминаний. Никакой вины. Ее дочь освобождается от каждого проклятья, которое он оставил за собой. Она выигрывает. И спорить с этим я не могу.

В понедельник я в первый раз иду в школу без очков. Кажется, будто я невидимка. Никто не замечает меня. Никто ничего не говорит. Ни единой строчки. Я — чокнутая, и негативное отношение ко мне еще не испарилось.

Я не вижу Скотта вплоть до занятий в музыкальном классе.

— Ты снова попробовала надеть линзы? Не очень хорошая идея, Бет. Все кончится слепотой или еще чем-нибудь вроде этого.

— Неа. — Я пытаюсь улыбнуться. — Что-то более постоянное.

— Они что покрасили твои глаза? Они сегодня просто нереально голубые.

— Наверное, это капли. У меня в пятницу была лазерная операция по коррекции зрения. Круто, да? Иногда у меня кружится голова, но врач сказал, что мой мозг все урегулирует, и у меня будет почти идеальное зрение.

— Вау! Теперь тебе совсем не нужны очки?

— Не начинай, пожалуйста. Меня слегка потряхивает. Возможно, лучше бы было остаться сегодня дома.

— Нет-нет-нет. Конечно, нет. — Он кладет свою ладонь где-то посередине моей спины в знак поддержки и провожает к местам теноров. — Конечно, это очень важно. Это изменит твою жизнь. Даже не представляю, как КОСМО-команда додумалась до этого.

Я еще не села на свое место. Опереться на его руку, находящуюся на моей спине — так приятно.

— Это сделали не они. Моя мама настояла на этом. Помнишь начальную школу?

Сочувственное «Ага» Скотта влетело в моё ухо.

Беличье лицо. Тупая. Мальчики крали мои очки каждую перемену. Сломали четыре пары. Линзы были настолько тяжелыми, что постоянно выпадали. Скотт выкрал одну пару из мужского туалета, за что потом был побит.

— Это беспокоит мою маму.

— Не тебя? — Его рука перемещает к моему локтю, и он сажает меня в кресло.

— Ну, это же я.

— Больше нет, Бет. — Он садиться рядом.

— Не так-то легко больше не быть той девчонкой. Понимаешь, что я имею в виду?

Он кивает. Он тоже там был. И увидев, какая я несчастная, я полагаю, обратил внимание на меня и стал действовать как мистер Очарование, чтобы заполучить подругу. Он — парень. Никаких чувств. Ему просто полагается играть этого самого мистера.

— Давай начинать новую жизнь вместе. — Его рука возвращается на мою спину, двигается верх и вниз, нежно успокаивает. — Что скажешь?

— Помнишь, когда мы собирались сбежать? В пятом классе? Я снова сделаю сэндвичи, мы можем взять мою машину. Сколько у тебя наличных?

— Я думал, мы должны столкнуться со всем этим лицом к лицу. — Его рука перестала двигаться. — Пошли на выпускной?

Я смеюсь.

— Будто меня кто-нибудь позовет на него.

Он наклоняется ближе.

— Я только что тебя позвал, глупышка.

Я смотрю на него.

— Ты хочешь пойти со мной? — Я качаю головой в полнейшем недоверии к происходящему. — Я же такая высокая.

— А я слишком низкий, — усмехается он.

Черт. Он говорит серьезно.

— Ты заставишь меня танцевать?

— А ты умеешь? — Его рука движется к моему высокому плечу. — Сомневаюсь в этом. — Он сжимает меня в объятиях на доли секунды. — Я могу научить тебя, если хочешь. — Скотт танцует? — Я натренировался на свадьбах.

— Есть кто-то другой, кого ты можешь пригласить?

— Ты, наверно, шутишь?

— Скотт, ты очень милый, но я не думаю, что это хорошая идея. — Моя голова продолжает медленно двигаться, показывая «Этого не случится». — Я не хочу портить нашу дружбу.

Его ладонь опадает, и руки замирают между нами. Он хмурится.

— Почему друзья не могут пойти вместе на выпускной?

— Тебе не кажется это противным? — Я не могу посмотреть ему в лицо. — Идти со мной?

— Нет.

— Думаю, мне нужно платье. — Я показываю ему язык. — Мэдоу пробьет нервная дрожь.

Скотт садиться и вытягивается, как только может, чтобы казаться хоть чуть выше.

— Я просто обязан на это посмотреть.