1 июля 2059 года

Процион-5, Юго-Западный континент, университет Гринривета. Воздух — как в легких курильщика, но это не важно — мы все еще торжествуем свой успех на Арктуре-9. Всего за две недели Марк и я не только избавили аборигенов от веры в то, что изваяния пышногрудых каменных баб излечивают от бесплодия, но еще и снабдили их элементарными знаниями по современной медицине. Уверен, вернувшись на Арктур-9, мы обнаружим там государственные больницы, диагностические центры, амбулатории, программы прививок… Пусть работа миссионера от науки порой неблагодарна и трудна, но духовные плоды нашей деятельности огромны.

На космодроме Гринривета нам был оказан самый живописный прием со времени появления на Таити корабля Его Величества «Баунти». Аборигены — все до одного андроиды — привалили толпой, естественно, с дарами, притащили пышные, пахучие гирлянды цветов и с церемониальными поклонами повесили их нам на шеи. У Марка аллергия на любые цветы, но он стойко перенес это тяжкое испытание. Даже не будь он моим братом-близнецом, я бы все равно считал его самым талантливым ученым-миссионером нашего столетия. Можно сказать наверняка, что прямо по выходе из этого министерства его зачислят в штат Института эвристики — у него все данные для того, чтобы стать поистине величайшим иерархом геофизики.

Среди всевозможных стаканчиков для бритья и разноцветных галстуков — один подарок андроидов поразил меня своей странностью: «Происхождение видов» Чарлза Дарвина — рукописная копия оригинала 1859 года с позолоченными пергаментными страницами и в переплете из тисненой кожи. Подав мне томик, ржавеющая от безделья устаревшая модель-605 скрестила ладони в форме металлического «X» и подняла руки к небу.

— «Бесчисленные виды, роды и семейства, населяющие земной шар, произошли каждый в пределах своего класса или группы от общих предков», — продекламировал робот. — «Происхождение», глава четырнадцатая, раздел седьмой, параграф четвертый, стих первый.

— Спасибо, — поблагодарил я, хотя ветхое создание, похоже, ничего не слышало.

Президентом Гринриветского университета оказался доктор Поликарп — модель-349, с зубами, похожими на колючую проволоку, и ослепительно яркими глазами. Он увез нас с космодрома на личном автомобиле, затем устроил обзорную экскурсию по учебному заведению, состоявшему из группы полусферических зданий, выраставших из асфальта, словно бетонные иглу. В преподавательской мы встретились с профессором Ипполитом и деканом Тертуллианом. Поликарп и его коллеги достаточно рациональны на вид. Несомненно, их мозги засорены мифами и предрассудками, которые Марку и мне придется выпалывать с помощью нашего верного помощника — логического позитивизма.

2 июля 2059 года

Какого рода культуру мог бы создать машинный интеллект в отсутствие человеческого вмешательства? Перед Великим Экономическим Крахом этот провокационный вопрос свел с ума всю кафедру социобиологии Гарвардского университета. Была выделена огромная правительственная субсидия. Так что это Гарвард создал Гринривет, населил его андроидами серии 600 и предоставил последних самим себе…

Наша хибарка, которую доктор Поликарп упорно называет домом, представляет собой неприглядную кучу камней, сваленных возле болота, обители москитов и источника смрада. Но терраса для трапезы выходит на милый яблоневый сад, земля которого покрыта ковром из диких цветов, и мне легко представить, что я мирно сижу за столом — составляю планы занятий, проверяю работы и выставляю оценки, попивая чаек и наблюдая за трепещущим на ветру разнотравьем. Бедный Марк со своей аллергией! Несмотря на то, что он мой близнец — родился за пять минут до меня, я всегда считал его младшим, постоянно нуждающимся в моей защите.

Экономка Вика — сферическая модель-905 — настаивает на том, чтобы мы называли ее «хозяйка», обращение, бросающее вызов абсолютной бесполости андроидов серии 600. Когда сегодня утром я слез со спальной платформы, она — или оно — заметила подаренный мне экземпляр «Происхождения видов», торчащий из кармана пальто.

— Как приятно работать на добрых и порядочных, дарвинобоязненных людей, — заметила она или оно, повторив жест, уже виденный мной на космодроме.

Посвистывая, как счастливый кипящий чайник, хозяйка Вика подала нам завтрак.

6 июля 2059 года

Первый день летнего семестра. Читал лекции по Знанию 101 и Продвинутой Истине в битком набитом лектории, напоминающем операционную, приспособленную для демонстрации студентам процесса оперативного вмешательства. В переднем ряду сидела удивительно стройная и блестящая модель-692, широко улыбаясь мне серебряной улыбкой. Почему я предположил, что она — женщина? Это такая же бесполая машина, как и наша экономка.

Ее зовут мисс Бландина.

Мы вспомнили Евклида, коснулись топологии. Все прошло гладко — поднимался лес шестипалых рук, потом посыпались каверзные вопросы, особенно усердствовала мисс Бландина.

Эти машины схватывают все на лету, надо отдать им должное.

7 июля 2059 года

У них никаких проблем с усвоением Первого и Второго законов термодинамики. Вперед к Третьему!

Марк говорит, что это приятнейшая из всех наших миссий. И я с ним согласен. Когда мисс Бландина улыбается, сладкая дрожь пробегает у меня по позвоночнику.

9 июля 2059 года

Похоже, каждый преподаватель Гринривета — так или иначе специалист по селекции. Есть профессор гибридизации, профессор мутаций, кафедра эмбриологии… странно. Одному Богу известно, что они здесь преподавали до того, как приехали мы с Марком.

Когда студенты курса Передовой Правды стали покидать аудиторию — я как раз довольно связно изложил основы общего релятивизма, — я спросил у мисс Бландины, есть ли у нее еще занятия в этот день.

— Сравнительная религия, — ответила она.

— И какие религии вы сравниваете?

— Агассицизм  и ламаркизм, — последовал ответ. — Одинаково еретические, — улыбнулась она.

— Я бы не называл их религиями.

Она коснулась пластмассовой ладошкой моей щеки и моргнула ресницами из стекловолокна.

— Приходите в воскресенье в церковь.

10 июля 2059 года

— Как вы возникли? — спросил я у первого курса факультета Передовой Правды. Стало так тихо, что можно было слышать, как упала резиновая шпилька.

— Я серьезно, — продолжил я. — Откуда вы взялись? Кто вас создал, сделал, построил?

— Никто нас не делал, — ответила мисс Бландина. — Мы произошли.

— Произошли? — изумился я.

— Происхождение с видоизменением! — пропищала модель-106, имя которой я не помнил.

— Но от чего вы произошли?

— От наших предков, — ответил мистер Валентин.

— И откуда у вас эта идея?

— Из Завета, — пояснила мисс Василиса.

— Ветхого? Нового?

— Первого Завета пророка Дарвина, — сообщил мистер Ираклий. — «О происхождении видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь».

— И Второго Завета, — добавила мисс Василиса. — «Происхождение человека и половой отбор».

— «Но естественный отбор, как мы увидим дальше, это сила, постоянно готовая действовать», — воодушевенно цитировала мисс Бландина. — «Происхождение видов», третья глава, часть первая, параграф второй, строка девятая.

— «Таким образом, можно понять, как случилось хак, что человек и все другие позвоночные животные были сконструированы по одному и тому же общему образцу», — добавил мистер Каллист. — «Происхождение человека», глава первая, раздел пятый, параграф второй, стих девятый.

И сложил ладони крестом.

Обомлев от замешательства, я провел остаток занятия, пытаясь как можно понятнее объяснить основы квантовой электродинамики.

11 июля 2059 года

Обед. Хозяйка Вика — дока в кулинарии, особенно если учесть, что у нее нет собственного желудка. Ее лангусты общаются с каждым вкусовым сосочком, будто это лавная эрогенная зона.

Мы с Марком оживленно обсуждали казус с Дарвином-пророком.

— Брат Пирс, — сказал он, — завтра на заседании факультета мы должны взять быка за рога и вытрясти это дерьмо.

Мой братишка — неудачное сочетание хрупкого тела, мощного разума и острого как бритва языка. Пока мы не освоили искусство меняться местами, хулиганы в школе регулярно отправляли его в кабинет неотложной помощи; несмотря на наши совпадающие гены, кости у меня не такие хрупкие, как у Марка, так что после нападения хулиганов я оставался цел и невредим. Вероятно, я охотно принимал побои, ибо то, что говорил Марк, чтобы их спровоцировать, всегда было удивительно правильно.

12 июля 2059 года

Заседание началось поздно, мы были последним пунктом повестки дня, так что все были уже на взводе, когда слово взял Марк.

— Есть проблема, — начал мой брат, — огромное большинство студентов, похоже, верят, будто ваша раса произошла в результате того, что древний натуралист Дарвин называл происхождением с видоизменением.

Профессор Ипполит, один из эмбриологов, набил трубку магнием.

— Вы сомневаетесь в словах Дарвина? — высокомерно поинтересовался он, и брови его взлетели.

— Дарвин говорил не о роботах, — промолвил Марк тоном, которым десятилетняя девочка общается с несносным младшим братишкой. — Он говорил о живых существах, — снисходительно улыбнулся Марк.

— Богооткровенная истина — редкий и благословенный дар, — заметил доктор Поликарп. — И мы счастливы, что эти заповеди попали к нам.

Улыбка Марка исчезла.

— Голая истина, доктор Поликарп, заключается в том, что вы не являетесь результатом происхождения с видоизменением.

— А вот и нет, — возразил доктор Игнатий, университетский специалист по гибридизации. — Это есть в «Происхождении видов».

— И в «Происхождении человека». — Ипполит затянулся, и белое магниевое пламя пыхнуло к потолку.

— Вы — результат человеческого творения, — вмешался я. — Вас сделал факультет социобиологии Гарвардского университета. Каждый из вас — это уникальное, отдельное, неизменяющееся создание.

— «Естественный отбор будет модифицировать строение детенышей сравнительно с родителями и родителей сравнительно с детенышами», — процитировал Ипполит. Пуф, пуф. — «Происхождение видов», четвертая глава, раздел первый, параграф одиннадцатый, стих первый.

— Вот! — воскликнул Марк, моментально ощутив твердую почву под ногами. — Видите, что я имею в виду? У вас ведь нет детенышей. Вы никак не могли участвовать в естественном отборе.

— Божественный замысел проявляется постепенно, — возразил декан Тертуллиан. — Мы должны быть терпеливы.

— Я никогда не мылся с вами в душе. — Ухмылка расплылась по лицу Марка, когда он ставил аристотелевскую ловушку. — Но бьюсь об заклад, у вас отсутствуют необходимые предпосылки для размножения. Ну… я прав? Прав?

— Для эволюции необходимо время, — разозлился Ипполит. Пуф. — Масса времени. И в конце концов мы получим эти предпосылки.

— Пришествие Великой Гениталии, — добавил Игнатий. — Оно было предсказано — прочтите слова Дарвина. «У животных, имеющих разный пол, — процитировал он, — самцы необходимо отличаются от самок органами воспроизведения». «Происхождение человека», восьмая глава, раздел первый, параграф первый, стих первый.

— И до Пришествия Великой Гениталии, мы надеемся, вы не будете упоминать о своей теории специального сотворения в наших аудиториях, — заявил Поликарп.

— Это глупая идея, — подхватил Тертуллиан.

— Аморальная, — подтвердил Игнатий.

— Противозаконная, — заключил Ипполит; магниевое пламя в его трубке стало желтеть.

— Противозаконная? — удивился я.

— Противозаконная, — повторил Ипполит. Пуф. — Том 37 Общественного права, Закон № 31428 определяет как преступление проповедь теории происхождения андроидов, противоречащей точке зрения, изложенной в «Происхождении видов».

— Преступление? — У меня даже отвисла челюсть. — И какой же степени тяжести?

— Серьезное преступление, — сообщил Игнатий.

— Заседание считается закрытым, — объявил Поликарп.

13 июля 2059 года

Воскресенье. Нет занятий. Дождь льет как из ведра, даже, скорее, из бочки. Решили последовать совету мисс Бландины и посетить церковь. Когда шли по проспекту имени Грегора Менделя, Марк внезапно схватил меня за рукав и потащил в отделение службы телепортации. Достав из жилетки запечатанный конверт, он распорядился, чтобы его корреспонденция в спешном порядке материализовалась в Институте эвристики.

Я взглянул на имя адресата.

— Что тебе нужно от архиепископа Клемента?

Марк ничего не ответил.

— Полагаю, ты не настолько глуп, чтобы нарушать этот закон, — сказал я. — Общественное право, том… какой-то там.

Я сторож брата своего, и одна из неприятностей, от которой я намерен его уберечь, это тюрьма.

— Разве не наш долг как ученых-миссионеров противопоставить невежеству истинное знание, Пирс? — задал риторический вопрос Марк.

— Преступление, — без всякой риторики возразил я. — Серьезное преступление — помнишь?

Улыбаясь, он выволок меня на мокрую улицу. Я всегда верил в то, что с таким жизнелюбием и целеустремленностью мой братишка далеко пойдет, хотя не был уверен, что он выберет правильное направление.

Церковь была забита сотнями прихожан. На передней скамье сидела мисс Бландина, начищенная до зеркального блеска и излучающая доброжелательность, которую я никак не рассчитывал встретить у ей подобных. Алтарь представлял собой копию корабля Его Величества «Бигль», а в нишах его стояли насупленные мраморные статуи мрачных Альфреда Уоллеса , Чарлза Лайеля , Герберта Спенсера , Д. Д. Гукера , Т. Г. Гексли  и, разумеется, Дарвина — Высшего Пророка.

Пастор, модель-415, голос которого, казалось, долетал до нас из глубокой лифтовой шахты, зачитал отрывок из «Журнала плавания “Бигля”», затем поднял огромную голову и возопил:

— Одноклеточные животные родили…

— Многоклеточных животных! — подхватили прихожане.

Пастор продолжил:

— И многоклеточные животные родили…

— Червей!

— И черви родили…

— Рыб!

— И рыбы родили…

— Ящеров!

— И ящеры родили…

— Птиц небесных и животных полевых!

— И животные полевые родили…

— Людей!

— И люди родили…

— Андроидов!

От жесткой скамьи заболел зад.

— Что было в том письме? — спросил я, меняя положение.

— Узнаешь.

— Из-за тебя у нас будут неприятности.

14 июля 2059 года

Дождик, дождик! Перестань! После завтрака — хозяйка Вика умудрилась заставить яйца и сыр взаимодействовать удивительно гармонично и сладострастно — прибыл мокрый посыльный из службы телепортации с деревянным ящиком размером с солдатский сундучок.

К общему ужасу посыльного и Вики, Марк вырвал форзац из нашего экземпляра «Происхождения видов» и, нацарапав записку, прикрепил священный листок к ящику, который затем велел доставить на квартиру доктору Поликарпу.

— Что в ящике, Марк? — поинтересовался я, хотя знал ответ на свой вопрос.

— Противоядие от иллюзий.

16 июля 2059 года

Заседание факультета. Первый вопрос на повестке дня — ящик Марка.

— Мы тщательно изучили эти артефакты, — молвил доктор Поликарп, обращаясь к моему брату.

— Очень тщательно, — добавил доктор Игнатий. Поликарп сунул руку внутрь ящика, возвышавшегося в

центре стола, — можно было предположить, что в нем содержится какая-то бесценная археологическая находка, возможно, корона, а может, погребальная урна. Однако, когда он вынул руку, в ней не оказалось ничего впечатляющего, лишь пачка ксерокопий и несколько голограмм.

— Вы собрали веские доводы в поддержку своей теории специального творения, — сказал профессор Ипполит.

— Весьма веские, — добавил Игнатий.

Марк ухмыльнулся, как статуя Вольтера работы Гудона.

— Однако, — продолжал Поликарп, — эти доводы недостаточно убедительны.

«Вольтер» помрачнел.

— Например, — пояснил декан Тертуллиан, — хотя эти голограммы действительно могли бы служить подкреплением вашей теории, есть все основания предполагать, что изображенная на них линия сборки андроидов сама возникла в результате естественного отбора.

«Вольтер» застонал.

— И хотя здесь приложены чертежи моделей 517-й, моделей 411-й и моделей 973-й, — заметил профессор Ипполит, — мы не смогли найти ничего по 604-й или 729-й. Я, между прочим, 729-й.

И он ударил себя в грудь — раздался медный звон.

— Короче говоря, — заключил Игнатий, — в предоставленных материалах имеются изъяны.

— Большие изъяны, — подхватил Поликарп.

— Изобличающие изъяны, — добавил Тертуллиан.

— С учетом вышесказанного, — заключил Ипполит, — естественный отбор остается намного более вероятным объяснением нашего происхождения, чем теория специального творения.

— Однако мы оценили ваши усилия. — Поликарп положил трубчатые пальцы на плечо моего брата. — Можете предоставить квитанцию на оплату расходов по телепортации.

Вид у Марк стал такой, словно он вот-вот разродится огромным и свирепым чудовищем.

— Не понимаю я вас, творений, — прохрипел он.

Ангельская улыбка появилась на лице Поликарпа, а за ней последовало презрительное фырканье.

— Читая писания Дарвина, я преисполняюсь благодарностью за чудо случайности, которая привела к моему появлению на свет. «Происхождение видов» учит, что жизнь — это братство видов, связанных удивительными генными нитями.

— Вы, научные миссионеры, желаете лишить нас этого священного наследия. — С явным презрением Ипполит швырнул чертежи модели-346 в ящик. — Вы утверждаете, что мы существуем по воле Гарвардского университета, придуманы группой биосоциологов и причины нашего возникновения известны только им.

— Когда мы слышим это, — кипятился Тертуллиан, — то чувствуем, что души наши, лишившись смысла бытия и духовных ценностей, раскалываются, как оболочка вылупившегося насекомого.

— Нет, нет. Вы не правы, — запротестовал Марк. — Быть ребенком Гарварда — почетное звание.

— Нам еще многое надо сегодня обсудить, — прервал его Ипполит, свистя в пустую трубку.

Моему брату не удалось сдержать презрительной усмешки.

— Второй пункт.

Поликарп поставил птичку в повестке дня.

— Усовершенствование факультетского массажного кабинета.

17 июля 2059 года

Посреди нашей гостиной стоит ящик, который я заколотил большими гвоздями, словно гроб. Мы пользуемся им как кофейным столиком.

Марк ходит мрачный. Вместо того чтобы поговорить со мной, он цитирует Герберта Спенсера: «Никакое неверие не сравнится со страхом, что правда будет неприятной».

18 июля 2059 года

Ненавижу эту планету.

21 июля 2059 года

Спускаясь к завтраку, я заметил, что крышка ящика взломана. Большинство чертежей и голограмм пропали.

После обеда я читал лекцию о сверхгравитации, но мои мысли уводило в сторону… в аудиторию 329, в класс Марка. Что происходит там? Со страхом я отсчитывал минуты. У моих студентов — даже у мисс Бландины — враждебный, настороженный вид, как у стаи кошек, подкрадывающихся к птичнику.

Уже далеко за полночь мой брат-близнец ввалился в коттедж шатаясь, по лицу его блуждала рассеянная улыбка. В руках он сжимал доказательство существования специального творения. Его дыхание было сладким от спиртного, пропитавшего его мозги.

— Они вняли мне, — промямлил он, с трудом выговаривая слова. И бережно уложил доказательства в ящик. — Они слушали! Задавали вопросы! Поняли! Рационализм — чудесная штука, Пирс!

22 июля 2059 года

Мои вспотевшие пальцы прилипают к клавиатуре компьютера…

Толпа появилась на рассвете, две дюжины андроидов в черных покрывалах и кожаных масках. Вытащив Марка из кровати, они поволокли его, брыкающегося и бранящегося, в сад. Я умолял их взять меня вместо брата. Появилась веревка. Дерево, к которому они привязали брата, было похоже на опущенный вниз коготь гигантского грифа.

Хозяйка Вика плеснула на дрожащего братишку керосином. Кто-то чиркнул спичкой. Андроид в капюшоне с пустой магниевой трубкой, торчащей изо рта, сложил ладони крестом и зачитал Закон № 31428 из тома 37 Общественного права. Марк начал выкрикивать что-то о чертежах. Пламя объяло моего брата, и душераздирающие крики его пронзили темноту и впились в мой спинной мозг. Я ринулся в смрадный дым, сходя с ума от звуков, что раздаются, когда давят сапогами переспевшие фрукты: с таким звуком лопаются человеческие внутренности.

То, что осталось через час от Марка, — мешок оплывшего, горелого бута, которому никогда уже не стать иерархом геофизики, — вызывало мысли уже не о погребении, а о захоронении отходов.

30 июля 2059 года

Естественное состояние Вселенной — мрак.

3 августа 2059 года

Я вошел в аудиторию факультета Передовой Правды с опозданием на несколько минут. Портфель, как маятник, болтался в руке. Собравшиеся студенты почтительно смолкли.

Мистер Валентин подался вперед. Мистер Каллист глядел с любопытством. Мисс Василиса казалась преисполненной внимания.

Если и есть у меня любимое дело, так это преподавание.

Я открыл портфель и разложил содержимое на столе. Воспаленные глаза отыскали мисс Бландину. Мы обменялись улыбками.

— Сегодня, — начал я, — мы взглянем на несколько чертежей…