Ее рука, начав рисовать, словно летала по бумаге. Адриенна перестала замечать, какие цвета использует, но их оттенки определенно относились к теплым тонам спектра, преимущественно красному. Она, не задумываясь, нанесла на бумагу очертания головы и плеч Дейтона, нарисовала глаза, блеск которых говорил о пламени, скрытом в его душе.

— Спокойно, — прошептала она, думая только о том, что необходимо нанести тени, чтобы подчеркнуть рисунок его мышц.

Адриенна потянулась за краской самого теплого оттенка еще до того, как осознала свой выбор. Энергия, подталкивавшая ее, требовала мгновенного ответа на свои подсказки.

Краски, казалось, обладали собственной волей, причем немалой, и заставляли ее класть их так, как они сами того хотели. Штрих за штрихом она создавала форму и наполняла ее содержанием, направляемая скорее эмоциями, чем разумом.

Она бросала частые взгляды на Дейтона, чтобы уловить то линию изгиба, то тень, и каждый раз видела прежде всего его глаза.

Она закончила работу неожиданно быстро. Ее движения неожиданно начали подчиняться мысли, стали осознанными. Она постепенно приходила в себя, возвращаясь из странного, похожего на транс состояния, и, к удивлению, чувствовала оживление, почти восторг.

Но восторг быстро сменился смятением.

— Ну, что тут у тебя получилось? — спросил, подходя, Дейтон.

Адриенна не успела спрятать рисунок.

— Прекрасный набросок, — сказал он, заглядывая ей через плечо. — Откуда ты узнала, что у меня здесь родинка?

Посмотрев на рисунок, Адриенна почувствовала, что лицо ее заливает краска. Изображенный на рисунке человек бесспорно был Дейтон, и он был совершенно голый.

Дейтон вглядывался в ее лицо, удивленный тем, что взгляд ее оставался бесстрастным, несмотря на пылающие щеки. Он понял ее смятенное состояние. Свидетельством тому было и ее молчание.

— Так вот что случается, когда ты позволяешь краскам ложиться, как им хочется, — покачал головой Дейтон, рассматривая рисунок.

Она равнодушно пожала плечами, но дрожь в теле выдавала глубокое волнение.

— Я не хотела этого… Потеряла контроль…

Адриенна издала звук, похожий то ли на смешок, то ли на стон, явно выражавший ее возбуждение.

— Не волнуйся, Адриенна, — сказал он, присаживаясь на плед.

Он с трудом сдерживал желание отпустить какую-нибудь шутку или рассмеяться, чтобы разрядить обстановку, но понимал, что ей нужно время, чтобы осознать случившееся, примириться, и не хотел еще больше расстраивать. Однако ему не терпелось объясниться с ней.

— Сочетание красок очень интересное, — сказал Дейтон. — Цвета такие живые и…

— Дейтон, я хочу извиниться, — сказала она, убирая рисунок за спину, где он не мог его видеть.

Но Дейтон успел хорошо рассмотреть рисунок и про себя отметил, насколько он точен, вплоть до самых интимных деталей.

— Что ты, Адриенна! Не надо никаких извинений, — сказал он. — Рисунок прекрасный. И довольно… точный.

— Да? — Она внимательно посмотрела на него. Виноватое выражение не покидало ее лица, румянец по-прежнему заливал щеки. — Честное слово, Дейтон, я не соображала, что… делала, — призналась Адриенна.

— Так ли это? — спросил он, намеренно не облегчая ей путь к объяснению.

— Я знала, что рисую тебя. Об остальном я просто не думала. Это получилось непроизвольно…

— Все верно, — сказал он, изо всех сил, стараясь сохранить на лице серьезное выражение. — Но тогда скажи, о чем ты думала?

— Дейтон, ты действительно не веришь, что я…

— Что ты? Что ты, вероятно, думала обо мне как о мужчине?

— Не думала и не думаю.

Нет, подобным ответом его не проведешь, особенно после взгляда на рисунок. Дейтон наклонился к ней достаточно близко, чтобы дотронуться до пылающей кожи ее щек, но не решился даже протянуть руку.

— Адриенна.

— Да?

— Как ты узнала об этой родинке?

Она ответила не сразу.

— У тебя она действительно есть, я не ошиблась? — спросила она, едва дыша.

Он кивнул и не удержался от улыбки.

— Да, именно там, прямо над…

— Не продолжай, я знаю где, — прервала его Адриенна.

— Что еще ты знаешь? — многозначительно спросил он.

Дейтон намеренно провоцировал ее, но это был единственный способ заставить ее говорить.

— Уж не думаешь ли ты, что я здесь сидела и думала о… — Ее голос сорвался.

Он протянул руку и осторожно убрал волосы, упавшие ей на лицо. Заглянул в ее глаза.

— Никогда?

Она вздохнула.

— Что ж, я тоже живой человек. — Она посмотрела на него, и глаза их встретились. — Дейтон Уэстфилд, ты очень привлекательный мужчина. Это не новость для тебя. Ты наверняка замечал, как смотрят на тебя женщины. Ну, хотя бы в студенческой столовой. Твоя подруга Биверли почти…

— Мы говорим не о Биверли, — остановил ее Дейтон.

— Но она…

— Ты отвлекаешься от предмета разговора, Адриенна.

— Предмет как раз и заключается в…

— Твоей озабоченности моим телом.

От возмущения глаза ее расширились, рот приоткрылся, но она промолчала. Затем нервно засмеялась.

— Хорошо, не буду ничего скрывать: я действительно обратила внимание на твое тело, — сказала она. — Но я вовсе не озабочена. Просто это нормальная, здоровая женская реакция. И все-таки уверяю тебя: я ненамеренно нарисовала этот набросок.

— Нет смысла отрицать влечение друг к другу, возникшее между нами, — сказал он. — Особенно теперь.

Наконец-то она признала это в своей странной, но восхитительной манере. Дейтон пододвинулся к ней намеренно медленно и осторожно, понимая, что если она проявит недовольство, то он сразу остановится независимо от того, что будет при этом чувствовать.

Но Адриенна сидела спокойно.

Он наклонился к ней и легко коснулся губами ее рта.

— Признайся, тебе этого хочется, — сказал он.

Его поцелуй был медленным и нежным, но мучительным от того, что ему приходилось сдерживать себя. Любое прикосновение к Адриенне пробуждало в нем желания, которые не удовлетворишь поцелуем. Боже, какой огонь она разжигала в нем!

Оторвавшись от ее губ, Дейтон слегка отстранился, но совсем чуть-чуть, чтобы чувствовать ее легкое теплое дыхание.

— Дейтон, что ты со мной делаешь? — прошептала она.

— То же, что и ты со мной, — ответил он тоже шепотом.

Адриенна приложила палец к подбородку, завороженно глядя на ямочку.

— Я не хотела…

Она облизнула губы, и в этот момент его единственным желанием было прижаться к ним своим ртом, насладиться их прикосновением, вкусом.

— Дейтон, я пришла сюда ради эксперимента, — попыталась Адриенна вернуть разговор в деловое русло.

— А что это, как не эксперимент? — прошептал он, не спуская глаз с ее рта.

Она смотрела на него, слегка прищурившись, длинные черные ресницы притеняли сияние ее глаз, делая Адриенну еще соблазнительнее.

— Не знаю, — сказала она, чуть дыша.

— Так узнай. Что тебе мешает?

Она сидела, затаив дыхание, не решаясь шевельнуться.

Дейтон отодвинулся еще дальше и ждал, что предпримет она, с трудом сдерживая охватившую его страсть.

Адриенна придвинулась к нему. Казалось, окружающий мир исчез, свет погас, а воздух вокруг них раскалился. Время словно остановилось в крохотном пространстве, в котором они находились.

Медленным движением Адриенна подняла руку и приложила к его щеке. Он почувствовал ее легкое прикосновение, затем оно стало властным, когда она привлекла его к себе. Ее поцелуй был теплым и опьяняющим, дурманящим сильнее, чем алкоголь. Создавалось впечатление, что он падает в глубокую пропасть, а мысли, кружась, увлекают его туда, где царствует чувственность.

Чувствует ли она то же, что и он?

Дейтон поднял голову, чтобы унять головокружение, но, заглянув в ее глаза, прочел ответ на свой вопрос, и волна желания захлестнула его.

До сих пор он держал ее бережно, сдерживая свой страстный порыв, не желая смутить и испугать ее. Но сейчас Дейтон жаждал впитать все тепло ее тела и уже не мог сдерживаться.

Он жадно приник ртом к ее мягким полным губам, они приоткрылись, и он скользнул языком глубже, вкладывая в поцелуй всю охватившую его страсть.

Она прижала к себе его голову, погрузив пальцы в волосы, и это ощущение наполнило его болью наслаждения. Адриенна приникла к нему, он вдохнул ее сладкий запах, и все его надежды умерить свой пыл рухнули. Чувственный голод рос, пока не стал болезненным. Каждая частичка его тела, которой она касалась, тянулась слиться с ее телом.

Дейтон опустил ее на плед, уверенный, что по крайней мере в этот момент они существуют в безвременьи, которое освобождает их от стыдливости, присущей обычной жизни. Ожидание, которым были наполнены ее глаза, подтверждало, что она тоже понимает это.

— Дейтон, — прошептала он слабым от охватившей ее страсти голосом, отчего боль желания в нем стала еще мучительнее. — Я… Я вся горю.

— Да, я чувствую это, — сказал он.

Она была горячей, а Дейтон каждым своим прикосновением разжигал ее еще больше. Его удивляло, как они до сих пор не сгорели в пламени, бушевавшем внутри их тел. Он расстегнул пуговицы ее блузы, откинул в сторону шелковистую материю. Ему не терпелось коснуться ее кожи, провести по ней рукой и ощутить ее жар. Но и этого ему было мало.

Пробравшись рукой под мягкие складки блузы, он ощутил гладкость и тепло ее кожи. Пальцы скользили по изгибам и выпуклостям ее тела, изучая, постигая их. Именно тогда он понял, что знает их давно, что это знание таилось в глубине его мозга и сейчас оно прорвалось наружу, пробужденное страстью. Эта мягкая белая плоть заставляла трепетать его пальцы. Сколько раз она являлась ему в мечтах, которые преследовали его с тех пор, как он увидел Адриенну Белью.

Сделанный ею набросок показал, что она каким-то образом знает все самое сокровенное в его теле, и теперь Дейтон отвечал на притягательную силу ее тела, как будто давно знал его. Возможно, где-то в подсознании было заложено это знание друг друга, но обнаружили они его только теперь. Лаская ее тело, он одновременно вспоминал и впервые узнавал его.

Дейтон раздвинул ее ноги коленом, прижимаясь к ним, гладил руками ее плоский живот. Затем руки двинулись вверх к выпуклостям грудей, сжали их ладонями, большими пальцами задевая соски.

Он заглушал ее легкие вздохи поцелуями, которые становились раз от разу горячее. Его тело тянулось к ней, подталкиваемое желанием прикоснуться к пламени, что согревало ее, и разжечь сильнее, пока его языки не достигнут неба.

Она дрожала, отвечая ему долгими поцелуями в губы, шею, оставлявшими обжигающие следы. Просунув пальцы под пояс брюк, Дейтон гладил ее плоский живот, касался зарослей волос.

Он хотел ее так, как не жаждал ни одной женщины в своей жизни. Если бы Дейтон хоть на секунду задумался над этим, то пришел бы в замешательство. Но он вообще был не в состоянии думать.

— Доктор Уэстфилд, это вы? — неожиданно раздался зычный мужской голос.

Дейтону понадобилась мучительно долгая минута, чтобы ответить на этот вопрос, который донесся до него будто с другой планеты. Его ум, опаленный пламенем страсти, отказывался признавать мир, существующий вне двух сплетенных тел.

Но мир существовал, и его бдительно охранял вездесущий сержант Палмер.

Дейтон поправил блузку на груди Адриенны, хотя руки едва слушались его и казались невероятно неуклюжими, медленно сел, несколько раз глубоко вздохнул и только тогда сказал:

— Палмер, сегодня суббота. Вы когда-нибудь отдыхаете от службы?

— Офицер охраны несет ответственность за порядок на территории вверенного объекта двадцать четыре часа в сутки, все семь дней в неделю, — отчеканил Палмер официальным тоном.

Он смущенно кашлянул и добавил, потупившись:

— Вообще-то день сегодня прекрасный, вот я и решил прогуляться по парку и прихватил завтрак.

Он отводил глаза куда-то в сторону, избегая смотреть на Дейтона и Адриенну.

— Но, пожалуй, будет лучше, если я съем завтрак в патрульной машине.

— Хорошая идея, — кивнул Дейтон.

Палмер сдвинул фуражку на затылок и покачался на каблуках ботинок, искоса поглядывая на них.

— Вам что-нибудь надо, сержант Палмер? — спросил Дейтон как можно добродушнее, но при этом кипел от злости и готов был выхватить пистолет из кобуры сержанта и хорошенько пригрозить, если тот немедленно не уберется.

— Не-ет… — протяжно проговорил Палмер и, изобразив улыбку на обычно суровом лице, не спеша направился к машине, бросив напоследок: — Полагаю, у вас тут все под контролем.

— Не думаю, — прошептала Адриенна, когда Палмер исчез из вида.

Голос ее звучал глухо, дыхание было частым и неглубоким.

— Чувствуешь себя подростком, когда тебя застают целующимся с девушкой, — сказал Дейтон, пытаясь улыбкой нейтрализовать встревоженный взгляд Адриенны. — Думаю, мы теперь узнали новое значение выражения «огонь в крови».

Она нахмурилась и ничего не ответила.

— Пожалуй, нам стоит вернуться в мой дом, — сказал Дейтон. — Место здесь чудесное, но я предпочитаю покой и уединение.

— Нет, нам вовсе не нужно уединение, — решительно возразила Адриенна.

— Не нужно?

Он положил руку на ее колено, но она убрала ее.

— Я лучше поеду домой, — сказала Адриенна.

Дейтон хотел возразить, но каменное выражение ее лица остановило ее.

— Ты действительно этого хочешь?

— Да. — Ответ прозвучал чересчур торопливо.

Она начала собирать разбросанные на пледе тюбики и кисти.

— Мы не завершили начатое, Адриенна. Мы оба знаем…

— Этого не должно было случиться.

— Но случилось.

Она встала, держа в руках стакан с водой и кисти.

— Мне надо вымыть их.

Адриенна едва ли не бегом бросилась к ручью.

Дейтон не спеша последовал за ней.

— Что ты делаешь, Адриенна?

— Надо отмыть кисти, пока они…

— Я говорю не о кистях, — прервал он спокойно. — Ты сердишься. Почему?

Ему безумно хотелось обнять, поцеловать ее, но он знал, что она не позволит сделать это.

— Адриенна, только что ты разожгла во мне костер, а сейчас обливаешь ледяной водой. Неужели ты считаешь ужасным то, что произошло между нами?

Она ответила не сразу, пристально глядя на него и сжав губы в тонкую упрямую линию.

— Я уже совершила в жизни слишком много ошибок, — сказала наконец она. — Больше не хочу. Я не могу связывать себя близкими отношениями с тобой и говорила об этом не раз.

— Адриенна, неужели наши отношения для тебя ничего не значат?

Адриенна ничего не ответила. Она стояла, застыв как изваяние и не глядя ему в глаза.

— Во мне закипает кровь, когда я прикасаюсь к тебе. Не важно, имеет ли это отношение к твоим паранормальным способностям, но я испытываю при этом наслаждение. И ты испытываешь. Нас неодолимо влечет друг к другу и не надо сопротивляться зову крови, — сказал он, не отдавая себе отчета, что говорит.

Ему хотелось лишь успокоить ее, облегчить переживания, но по ее взгляду понял, что усилия его тщетны.

Дейтону самому надо было успокоиться, остудить огонь в крови, чтобы вернуть ясность мыслей. Он давал себе обещание не торопить, не подталкивать ее, а делал все наоборот.

— Я знаю, что однажды тебя горько обидели, и держу пари, что знаю, отчего это произошло.

Она покачала головой, нервно перебирая пальцами кисти, которые держала в руке.

— Тот художник, твой друг…

— Трой, — подсказала она.

— Да, Трой. Он оказался не тем, за кого ты его принимала, ведь так?

— Да, — кивнула Адриенна. — Я многое воспринимала тогда не так, как сейчас. В том числе и Троя, — сказала она с оттенком грусти.

Дейтон взял у нее кисти и сжал рукой ее дрожащие пальцы.

— Я хочу, чтобы ты знала: все, что происходит между нами, — однозначно. Я не обману тебя никогда. Я забочусь о тебе и не позволю, чтобы ты снова страдала.

Адриенна посмотрела на него ничего не выражающим взглядом. Сейчас, как никогда, Дейтон понимал, что должен быть с ней честным. Она заслуживает большего, чем он мог ей дать.

— Адриенна, я говорю это потому… Потому что я такой, какой есть. Я не принадлежу к тому типу мужчин, что стремятся связать себя длительными отношениями с женщиной. Некоторым это просто не дано, и я — один из них. Может быть, и Трой такой же.

Ее глаза помрачнели. Он вторгся на опасную территорию, но двигало им одно желание: он хотел, чтобы она поняла все, поняла его. У него были свои причины, нее свои, но то, как она смотрела на него, переворачивало душу.

Дейтон похолодел, когда понял, что своим признанием все испортил.

— Ты ничего не знаешь о Трое, — резко сказала она, задыхаясь и вырывая пальцы из его руки.

— Но…

— И совершенно ясно, что ничего не знаешь и обо мне.

— Я просто пытаюсь объяснить…

— Я знаю, что ты хочешь объяснить. Что между нами — как это ты назвал? — химия и что тебя влечет ко мне. Я бы скорее назвала это физиологией, — уточнила она.

— Да.

— Твое влечение сродни нездоровому любопытству, когда человека тянет на представление с участием уродов?

— Нет.

— Тебя влечет, но при этом ты хочешь быть уверен, что не будет никаких неприятных последствий, вроде того, что я вдруг поверю, будто это действительно что-то для тебя значит, — с горечью заключила она.

Он взял ее за плечи. Руки у него дрожали.

— Для меня это действительно значит многое, — сказал он. — Можешь не сомневаться. Ты — замечательный человек, Адриенна, и делаешь со мной то, чего я не могу объяснить. Не только тебе, но и себе. И все-таки я хочу, чтобы ты знала — я забочусь прежде всего о тебе. — И добавил шепотом: — Очень забочусь.

Он нежно поцеловал ее. Против своей воли он обидел ее, отчего царившая в сердце боль стала нестерпимее.

Она вырвалась, но взгляд стал мягче.

Адриенне действительно очень не хватало человека, которому она могла бы доверять, и она чувствовала, что Дейтон хочет стать таким человеком, хочет — зачем отрицать очевидное? — значить для нее больше.

— По крайней мере, ты честен со мной, — сказала она, направляясь к расстеленному на траве пледу. — Мне надо бы радоваться этому, но думаю, тебе лучше подыскать кого-то другого для своих… экспериментов.

Опустившись на плед, она собирала свои вещи.

Дейтон не стал помогать ей.

— Адриенна, ты знаешь, как для меня важны эти исследования. Случившееся сегодня к Картеру не имеет ни малейшего отношения. — Он заметил, что она помедлила, прежде чем застегнуть сумку. — Не бросай его.

— Дейтон…

— Пожалуйста.

Подобрав рисунок, она на минуту задумалась.

— Между нами возникло просто физическое влечение, — сказала она, не глядя на него. — И больше ничего. Но это никогда не повторится. Понятно?

Стараясь пощадить больную ногу, он присел на корточки и взял угол рисунка, чтобы не дать ей разорвать его, заглянул в глаза.

— Да, — сказал он. — Возможно, слишком многое и слишком быстро мы узнали друг о друге. — Дейтон глубоко вздохнул, покоряясь ее решению. — Подобных экспериментов больше не будет, — сказал он, вытягивая рисунок из ее рук. — Даю слово.

По выражению ее лица невозможно было понять, поверила она или нет.

— Мы еще не притронулись к корзине с едой. Пора закусить, — напомнил он.

Сидя у кровати Картера, Дейтон вглядывался в застывшее лицо брата. Оно походило на восковую маску, ни в одной черте не было видно признаков жизни. Сколько долгих томительных вечеров он провел здесь, то обретая надежду, то вновь теряя ее.

Врач только что вышел, перед уходом сказав, что состояние легких Картера заметно ухудшилось. Прискорбным тоном, доводящим до бешенства, он заверил Дейтона, что изменения в легких случаются в подобных случаях, полагая, что тем самым смягчил неприятную новость.

Дейтон прекрасно понял, на что намекал врач: у Картера с каждым днем остается все меньше шансов выжить.

Что же делать? Единственный человек, который лучше всего подходил для его безумной теории и заставил в нее поверить, теперь недосягаем.

Вчера он кое-что понял. Адриенна обладала энергией, которую могла передавать; он был в этом уверен почти с самого начала. Но был также уверен, что она не понимает этого.

Она была озадачена своим рисунком, застигнута врасплох направлением своих мыслей. Но только не он. Из того, что случилось с Адриенной, стало ясно, что ему лучше избегать этого направления. Здесь не помогало и то, что она испытывала ту же страсть, что и он.

Тот факт, что она была увлечена тем же чувством, что и он, был малоутешительным. Ему следовало контролировать научный эксперимент, а он пустил все на самотек, поддавшись чувствам. Но дело даже не в провале эксперимента, а в том, что он потерял контроль над собой, и это беспокоило его больше всего.

Дейтон не мог себе позволить всерьез увлечься Адриенной. Он потерял всех, с кем был когда-то близок. Они уходили один за одним, унося с собой кусочек его сердца. Начинать все заново, зная заранее, чем это может кончиться, было ему не по силам.

— Не знаю, Картер, слышишь ты меня или нет, но мне надо высказаться, а кроме тебя некому. — В ответ Дейтон услышал лишь шипение кислорода в респираторе. — Я встретил женщину. — Он помолчал. — Женщину, которую мог бы полюбить, если бы позволил себе. Но я не могу.

Сказать эти слова оказалось труднее, чем он думал, потому что, прозвучав, они становились реальностью. Но он должен высказать все.

— Я не могу позволить себе эти чувства сейчас, да, в сущности, никогда. Ты знаешь, раньше у меня были романы с женщинами. Но я всегда знал, как удержать отношения с женщиной на том пределе, на каком хотел. Все было тщательно спланировано и обставлено. В этом я был мастак. Только случившееся с Адриенной не было спланировано. — Он не мог забыть цену своей беспечности, а она, как оказалось, была очень высока.

Дейтон посмотрел на неподвижное тело брата, еще недавно подвижное и полное сил, которое медленно умирало под белыми простынями.

— Я даже не знаю, здесь ли ты сейчас, но уйти насовсем не дам, — прошептал он. — Ты — последний, кого я любил всем сердцем. Я не хочу тебя терять, не могу больше терять никого, Картер. Это слишком дорого мне стоит.

Он понимал, что говорит несвязно, как в бреду. Это повторялось каждый раз, когда он приходил в больницу, но в последнее время стало еще хуже. Однако без этих ежевечерних бдений у постели Картера Дейтон не мог обходиться.

Научный проект, которым он занимался несколько месяцев, не давал ему пасть духом. Этот же проект свел его с Адриенной. Она многое дала для его исследований, но он до сих пор не нашел ответа на вопрос: как спасти брата. Зато был близок к тому, чтобы потерять голову.

С того дня, когда Адриенна попыталась излечить Картера, ее лицо преследовало его. И это было только начало. В последние дни оно неотступно стоит перед его глазами. Он не может забыть ее, перечеркнуть все, что случилось, независимо от того, насколько пережитые им чувства опасны. Но, с другой стороны, причины забыть ее растут с каждым днем.

В ту субботу, что они провели на поляне, она согласилась остаться и помочь съесть ленч, который он приготовил. Эти несколько минут оказались для них настоящей пыткой. Они сели подальше друг от друга, панически боясь резких движений, словно между ними был не плед, а минное поле. Возможно, так оно и было.

Неожиданные взрывы на каждом шагу. Вот что означало общение с Адриенной. И все-таки он не переставал думать о том, что испытал, держа ее в объятиях, и готов был как сумасшедший броситься через это минное поле и послать все к черту.

Но он продолжал сидеть на пледе, в двух футах от нее, внешне спокойный и жевал бутерброд с сыром, который не лез в горло.

Дейтон ухитрился даже завести разговор о своей теории — с некоторыми из его коллег говорить об этом было небезопасно, но в тот момент это было спасением.

Без зазрения совести он долго говорил о микроканалах, что образуют нервные пути, и о теории квантовой механики, объясняющей поведение электронов в нервных клетках. Адриенне его разглагольствования наверняка казались заумными, но они помогли ему протянуть время и не впасть в отчаяние.

Дейтон сидел у кровати брата, задумавшись, положив голову на руки. Его исследования экстрасенсорного восприятия еще далеки от завершения. Он сделал все, чтобы найти способ помочь Картеру, дошел до таких крайностей, которым сам удивлялся. Но обратного пути у него не было.

Теперь в своих отношениях с Адриенной он будет вести себя как благоразумный ученый и держаться от нее на дистанции. Адриенне наверняка так будет спокойнее. Дейтон использует самый эффективный подход к работе. Надо будет еще раз обдумать некоторые эксперименты. Все внимание он сосредоточит на достижении поставленной цели, а не на Адриенне.

И конечно же, будет продолжать поиск человека с такими же паранормальными способностями, как у Адриенны, несмотря на то, что она больше всего подходит для проекта.

Вот и все, что он может сделать. Да еще не давать волю сердцу. По крайней мере, он немного разобрался в Адриенне. Сомнения нет в том, что она испытывает к нему сексуальное влечение, но в остальном она явно не проявляет к нему интереса. Впрочем, это его вполне устраивает. По некоторым причинам он должен почаще напоминать себе об этом.