К вечеру небо затянуло тучами, но воздух оставался не по сезону теплым. Адриенна вынесла плетеное кресло на террасу и поставила на ставшее уже привычным за много дней место, откуда открывался широкий вид на окрестности.

Однако сегодня Адриенна не склонна была любоваться пейзажем, она не находила себе места от беспокойства. Покружив по дому, она подошла к шкафу, вытащила холщовую сумку, которую привезла с собой, но ни разу к ней не притронулась.

Неделя прошла с тех пор, как Дейтон уехал, и ее ярость постепенно истощилась, хотя поначалу Адриенна думала, что сохранит в себе это чувство навечно. Холодная ярость как преданный друг придавала силы в моменты отчаяния.

Но даже ярость не помогала забыть глаза Дейтона. Они все еще притягивали ее, в их блеске она читала что-то совершенно противоположное его резким словам при прощании. Однажды она уже писала его портрет и узнала правду. Настало время попытаться еще раз.

Пальцы ее дрожали, когда она вытаскивала из-под кровати толстую пачку бумаги для рисования, уже успевшую покрыться пылью. Адриенна вернулась с ней на террасу.

До заката солнца оставалось несколько часов, но быстро убывающий дневной свет не беспокоил ее, поскольку она не собиралась писать безмятежный пейзаж, окружающий коттедж. Просто она хотела работать там, где могла видеть место, связанное с дорогими для нее воспоминаниями.

Адриенна открыла сумку и поспешно вынула из нее кисти и набор тюбиков с красками. Она не стала тщательно подбирать краски, как это делала когда-то, а подчинилась инстинкту профессионального художника, хорошо владеющего техникой. Сегодня она полагалась на свои знания, но руководить ею должно было нечто совсем другое.

Приготовившись к работе, она сделала несколько глубоких вдохов и взяла кисть.

Длинными штрихами Адриенна накладывала краску на бумагу, не заботясь о композиции, используя только те цвета, которые считала подходящими. Когда светотени легли так, что начало вырисовываться лицо, она короткими и тонкими штрихами стала придавать ему законченность.

Она чувствовала, как в глубине ее тела рождается знакомый электрический поток, который начинает пульсировать. При его появлении она теперь не испытывала нервного напряжения. Ночь, проведенная с Дейтоном, излечила ее от этой реакции. Она, напротив, позволила потоку наполнить свое тело.

Где-то вдалеке Адриенна услышала раскаты грома, и этот звук усилил интенсивность потока, подталкивая ее как можно полнее воспользоваться им.

Адриенна сделала еще несколько глубоких вдохов и, взяв губку, опустила ее в банку с водой, потом отжала. Легкими, осторожными движениями она провела губкой по бумаге, сглаживая яркость первого слоя красок.

Она сидела спокойно и наблюдала, как под действием воды краски расплываются, но не схватилась за кисть, чтобы все исправить.

Снова прогремел гром, на этот раз ближе и громче, а когда блеснула молния, краски словно застыли, и появилось лицо Дейтона. Она почувствовала, с какой неумолимой силой притягивают ее его темные глаза.

Подул сильный ветер, и Адриенна подняла голову, наблюдая, как стремительно движутся тучи, низко нависнув над покрытой зыбью серо-зеленой водой залива. Неожиданно в просвете туч блеснул луч солнца и высветил летящего над водой ястреба. Он опустился на сук упавшего дерева и повернулся в сторону причала.

Адриенна невольно перевела грустный взгляд в ту же сторону.

Ей представился Дейтон, стоявший у края причала, засунув руки в карманы и плотно сжав губы. Весь его вид выражал решимость, а в глазах горел огонь, который она почувствовала, когда они занимались любовью. В ту ночь они действительно занимались любовью, иначе это никак не назовешь.

Она моргнула глазами, и образ Дейтона пропал.

Он сказал, что не любит ее, но его признание не изменило ее чувств к нему. Радостное, опьяняющее чувство, которое она так старательно пыталась подавить, все еще было живо и сейчас нахлынуло на нее с такой силой, что она чуть не задохнулась, а в теле вспыхнуло пламя, осветившее самые темные закоулки ее существа и наполнившее ее жаром.

Ястреб взмахнул крыльями и полетел над причалом, и ей показалось, что это не птица, а она сама летит сквозь тучи к ясному голубому небу. Вспыхнула молния, и первые тяжелые капли дождя начали падать на землю.

Резко повернувшись, Адриенна посмотрела на лист бумаги и всем изболевшимся сердцем ей захотелось, чтобы капли дождя не тронули и не испортили портрет.

С интересом, но ничего не понимая, она смотрела, как капли, которые, не касаясь бумаги, отскакивали, оставляя портрет сухим, в то время как ее тонкий жакет промок насквозь. В эту минуту она поняла, что никогда не сможет контролировать свои паранормальные способности разумом, а вот сердце способно ей в этом помочь.

Адриенна ощутила в себе силу, которую так долго не могла обрести, но которая пришла вместе с чувствами, в которых она больше не сомневалась, какими бы сложными они не были. Данный ей дар, сила, с которой она так безуспешно боролась, порождались и питались любовью.

Глядя на нетронутый дождем портрет Дейтона, она ясно различила боль и муку в его глазах и наконец поняла ее причину. Открывшаяся ей правда так взволновала ее, что она задрожала. Возможно, он никогда не полюбит ее или другую женщину, но это не остановит ее, она сделает то, на что решилась.

Дейтон сел в кресло и, положив ноги на стол, начал растирать больную ногу.

— Последнюю группу даже не стоит приглашать для тестирования, — сказал он Арни. — Думаю, мы получили все необходимые данные.

Арни согласно кивнул.

— Непохоже, что в этом деле с медиумами мы разобрались, а, док?

— Наука еще не продвинулась так далеко, — сказал Дейтон, пожав плечами. — Наше оборудование слишком примитивное, чтобы обнаружить и зафиксировать подобные явления.

Он взял карандаш, чтобы воспользоваться им как указкой.

— Все оборудование в лаборатории — просто мусор, — повторил он, проводя карандашом по ящику со стеклянными шариками, стоявшему на столе, за которым сидел. Дейтон услышал, как посыпались шарики, и решил, что случайно задел за рычажок.

— Учту на будущее, — фыркнул Арни. — Вы просто не знаете, когда надо сдаться, верно, доктор Уэстфилд?

— Сдаться? О, я хорошо знаю, когда надо сдаться, Арни. — Дейтон тяжело вздохнул. Он знал. Это-то и губило его. — Паранормальное восприятие существует, — сказал Дейтон, понизив голос. — Я нисколько в этом не сомневаюсь.

Арни косо посмотрел на него.

— Как вы, ученый, можете быть уверены в том, чего невозможно доказать?

— Почему невозможно? Возможно, — сказал Дейтон. — Но есть явления, доказать которые наука пока не готова.

— Странно слышать подобное от вас, доктор Уэстфилд.

— Я не нахожу это странным, — возразил Дейтон, хотя знал, что Арни его поймет. Немногие это понимали. Среди них та, что уединилась сейчас в Пеликан-Коув.

Но все, что он мог сделать для нее, — оставить ее там, в одиночестве. Он не мог даже съездить поговорить с ней, потому что боялся не совладать со своими чувствами. Идти на такой риск Дейтон был не в силах.

Оттолкнуть ее было очень трудно, и он не знал, сможет ли это сделать еще раз.

— Арни, феномен паранормальных явлений так же реален, как ты или я, — сказал он, делая еще одну попытку объяснить. — В этом у меня нет сомнений.

— Никаких? — насмешливо попросил Арни. — И это заявляет ученый, который всегда все подвергает сомнению? Что-то не узнаю вас, док.

— Нет, почему же? Многие вопросы меня продолжают мучить, — сказал Дейтон, опуская ноги со стола. — Например, я хотел бы знать, когда ты соизволишь закончить работу с корреляционными матрицами?

Он прошелся по узкому проходу между лабораторным оборудованием и снова подошел к ящику со стеклянными шариками.

— Мы закончили сбор информации для проекта, — сказал Дейтон, вынимая из ящика поддон с упавшими шариками и пересыпая их в верхний лоток. — И я хочу закончить анализ полученного как можно скорее.

— Матрицы почти готовы, — немного обиженный его резким тоном, сказал Арни. — И я сделал несколько предварительных графиков.

Дейтон посмотрел на рычажки на ящике с шариками. Когда-то Адриенна сидела здесь, на том самом стуле, около которого он сейчас стоял. Если он закроет глаза, то вспомнит, как она решительно поджимала свои пухлые губы, раз за разом пытаясь контролировать падение шариков.

— Доктор Уэстфилд?

— Да, Арни? — В последние дни ему все труднее было сосредоточиться на лабораторных исследованиях.

— Вы хотите посмотреть графики?

— Оставь их в моем кабинете. И последние распечатки. Я просмотрю их позже.

— Как хотите, доктор Уэстфилд. — Арни помолчал и спросил: — Пойдете вечером в столовую?

— Нет, Арни, не сегодня.

В Пайн-Форест Дейтон вернулся почти месяц назад. Все эти дни он проводил большую часть времени в лаборатории или в кабинете, изучая результаты исследований, которые не давали ответ на тот вопрос, что его интересовал. Но проект есть проект, деньги на него затрачены, а потому надо было подводить финишную черту.

Он мог бы договориться и продлить работу над проектом, но это уже не спасет Картера. Теперь Дейтон это понял. Картер, вероятнее всего, умрет. Он сделал для него все, что мог. Даже Адриенна, на которую он возлагал последнюю надежду, не могла спасти его.

Как бы Дейтон хотел, чтобы образ Адриенны перестал преследовать его. Но тот снова и снова появлялся перед его глазами и ждал, когда он потеряет бдительность, чтобы завладеть всеми его мыслями. Сегодня Дейтон очень устал и не в силах бороться с ним. Он дал волю своим мыслям, и они перенесли его в Пеликан-Коув. Адриенна пробудила в нем доныне не изведанные желания, которые продолжали бы дремать, если не она. Пока он жив, его тело не забудет ее прикосновений.

Но не только желание вызывало ее образ, завладевающий всеми его помыслами в момент, когда его сопротивление сходило на нет. Дейтон не мог забыть, что испытал, когда она, лежа в его объятиях, поведала ему о своей самой потаенной боли. Он думал об этом больше всего.

Дейтон посмотрел на никчемный ящик с шариками и нажал на рычажок: шарики покатились и начали падать.

Закрыв глаза, он слушал, как они с грохотом ударялись о металл поддона, затем отвернулся от ящика.

— Не хочешь ли проверить результат теста?

Адриенна стояла, прислонившись к косяку двери, скрестив руки на груди. Распущенные черные волосы немного растрепались, словно она только что была на сильном ветру.

— По крайней мере, проверь средний поддон, как это делал раньше, — сказала она, склонив голову набок и озорно улыбаясь.

У него перехватило дыхание.

— Что ты здесь делаешь, Адриенна?

— Пришла помочь тебе с экспериментами.

— Мы уже закончили их, — сказал Дейтон, глядя на нее во все глаза, хотя понимал, что не следует делать этого. Она была одета в темно-фиолетовый свободный свитер с большим низким вырезом, который сполз с одного плеча.

— Но я сделала несколько важных открытий, которые, как я думаю, могут заинтересовать тебя, — сказала она, подходя к нему.

— Работа над проектом закончена, Адриенна.

Он не мог оторвать глаз от нежной белой кожи обнаженного плеча.

— Не стоило тебе приходить сюда, — сказал Дейтон, смущенный дрожью своего голоса. Он не хотел поддаваться волнению, которое она вызывала в нем, тем более сейчас, когда держать чувства под контролем особенно важно.

— Ты абсолютно прав, — сказала она. — Но застать тебя дома невозможно.

— Я был очень занят последнее время в лаборатории. — Все эти дни только работа помогала ему сдерживать себя.

Она улыбнулась.

— Ты ведь никогда не сдаешься, правда?

Он не ответил, но выражение его лица выдало Дейтона.

— Дейтон, сейчас не время сдаваться, — убежденно произнесла Адриенна.

— Пожалуй, это лучше назвать отступлением, — сказал он, отворачиваясь. Насколько легче было хранить глубоко в душе терзавшее его решение. Говорить о нем вслух значило сделать его реальностью.

— Мы делаем заключительный анализ проделанной по проекту работы, — сообщил Дейтон как можно спокойнее.

Адриенна удивленно подняла брови.

— Следовательно, ты нашел того, кто поможет твоему брату?

— Нет. — Он провел рукой по ящику с шариками. — Картер достаточно настрадался, — сказал Дейтон. Слова не шли у него с языка, но он заставил себя говорить. — Я согласился на то, чтобы ему отключили респиратор, — глухо закончил он.

— Нет!

— Да! — Он почувствовал, как в душе его что-то оборвалось.

— Но…

— Адриенна, — торопливо возразил он. — Лучшее, что я могу сделать для него сейчас, — это не продлевать его страдания. |

Он отошел от нее, вынужден был отойти. Иначе он бы обнял ее, ища утешения, вопреки всем своим намерениям. Но Дейтон знал, что произойдет, если дотронется до нее сейчас, когда все мысли заняты Картером.

Она протянула руку и легко коснулась пальцами его руки, и он сразу почувствовал на коже покалывание.

— Адриенна, не надо. Это опасно.

— Мне все равно.

Дейтон отступил на несколько шагов.

— Адриенна, пожалуйста. Не сейчас.

— Когда же? — спросила она, приближаясь к нему. — Я могу помочь тебе, Дейтон.

— Я не нуждаюсь…

— Нет, нуждаешься. В глубине души ты хочешь, чтобы брат остался жив. — Она стояла рядом, не прикасаясь к нему, но он чувствовал исходящий от нее жар.

Он с силой сжал кулаки, но затем медленно разжал их.

— Неважно, чего я хочу. Картера уже не вернешь.

Теперь он в это верил; как бы мучительно ни было это, но Дейтон вынужден был это признать. Последние несколько недель его разговоры с лечащим врачом Картера сводились к скупым описаниям последствий прекращения функционирования очередной системы организма брата. Что еще в этой ситуации можно было сделать?

Ему хотелось подойти к ней, окунуться в ее тепло, забыть все свои горести. Вместо этого Дейтон продолжал говорить, отгораживаясь словами от нее, словно боясь, что, истощись их поток, и он не сможет сдержать себя, даст волю своим чувствам.

— Я был непростительно эгоистичен, — сказал он. — Я не мог смириться с тем, что произошло с Картером по одной причине — я боялся. Я думал не о нем, а о себе. Я не хотел потерять его, как потерял всех в своей жизни. Но теперь он потерян и для себя, потому что находится в том состоянии, выйти из которого нет надежды.

Он смотрел в ее серые глаза, желая больше, чем когда-либо, утонуть в их глубине. Но и этого не мог себе позволить.

— А как я поступил с тобой, Адриенна? То, что я сделал…

— Было моим пробуждением, — решительно сказала она, взяв его за руки и крепко сжав.

И тут он не сдержался. Лед, сковывавший его сердце, который он так долго оберегал от ее тепла, растаял. Только что произнесенные слова с целью оттолкнуть ее превратились в пепел, в ничто от жара, исходившего от ее рук и наполнившего его тело.

Он схватил ее в объятия, не думая ни о чем, кроме прижавшегося к нему тела. Погрузив пальцы в ее густые шелковистые волосы и вдохнув ее запах, Дейтон потерял всякий контроль над собой. Он с неистовством поцеловал ее, чувствуя, как раскрылись ее губы, отвечая на его страстный порыв. Он упивался ее нежностью, теплотой, близостью ее тела.

— О, Дейтон, — прошептала она, не отрывая губ. — Я знала, что ты хочешь меня.

Он готов был тысячу раз умереть, только бы не отпускать ее от себя. Он не просто хотел ее, она была ему необходима. При этой мысли холодная беспощадная реальность вдруг напомнила о себе.

Дейтон оторвался от ее губ, но продолжал держать ее в объятиях, словно хотел навеки запечатлеть в памяти ощущение прильнувшей к нему желанной женщины.

— Дейтон, я люблю тебя…

Эти чуть слышные слова, произнесенные на одном дыхании, пронзили его душу до такой глубины, которую он еще никому не давал затрагивать. Однажды он слышал от нее эти слова, но убедил себя, что это было минутным порывом.

Он не хотел, чтобы она любила его.

То, что притягивало его к ней, было намного сильнее, чем козни ее необычных прикосновений. Было в ней что-то, сулившее утешение и поддержку, обещавшее, что эта женщина будет любить страстно и преданно, несмотря ни на что.

Но он был не вправе принять ее любовь, потому что ничего не мог дать взамен — его сердце умерло для любви, убитое слишком многими потерями, которые никогда не забывались.

— Адриенна, — прошептал он, касаясь губами ее волос, и, собрав всю свою волю, разжал свои объятия и опустил руки.

Она отступила на шаг и бросила на него взгляд, от которого боль пронзила сердце.

— Не надо прогонять меня, — сказала она. — Я пришла закончить то, что начала.

— Что же? — спросил Дейтон, подозрительно глядя на ее дышавшее решительностью лицо.

— Почему бы тебе не посмотреть в средний поддон? — спросила Адриенна спокойно, указывая на ящик с шариками.

Он посмотрел на ящик, потом на нее.

— Ну же, давай, — подзадорила она. — Надеюсь, это изменит твое мнение о проекте. Хотя, если подумать, то ты, возможно, прав.

— Что ты хочешь этим сказать? — не понял Дейтон, выдвигая поддон.

— Думаю, что твои исследования действительно завершены.

Он посмотрел на пустой поддон.

— Здесь нет шариков, — сказал он обескураженно.

Адриенна торжествующе посмотрела на него.

— Кажется, этого ты добивался от меня, не так ли? — спросила она. — Разве шарики не должны были попасть в боковые поддоны?

Дейтон выдвинул боковые поддоны. Они были наполнены шариками.

— Так ты сделала это?

— Да, еще когда стояла у двери.

— Повтори, — коротко бросил он.

Все годы его научной работы пошли насмарку из-за вечного стремления подвергать все сомнению. Дейтон быстро пересыпал шарики в верхний лоток.

Адриенна нажала рычажок, и он увидел, как шарики в падении разделились на два потока, устремившиеся в боковые отверстия.

— Последние недели я не теряла времени зря, — сказала она спокойно. — Хочешь я выполню остальные тесты?

— Сначала объясни, — потребовал он.

— Мне это кажется простым и понятным, Дейтон, но постараюсь сформулировать покороче, чтобы было понятнее твоему аналитическому уму — я уплотнила процесс.

Поправив свитер, чтобы прикрыть обнаженное плечо, Адриенна повернулась и, прислонившись к столу, скрестила руки на груди.

— Теперь, когда я все объяснила, думаю, настала твоя очередь сделать то же самое.

— Что я должен тебе объяснить?

— Одну странную вещь. Ты говоришь, что не хочешь меня, но каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, то чувствую твое желание.

Момент был опасный, они подошли к краю пропасти, и это не сулило ничего хорошего. Ее глаза горели, и он… Он хотел прижать ее к себе и умолять забыть все, что он наговорил ей.

— Адриенна, — сказал он холодно. — Я не предполагал, что случится той ночью.

— Ах, та ночь. — Она глубоко вздохнула. — Пеликан-Коув — прекрасное место для размышлений. Ты знал это, Дейтон?

— Адриенна, пожалуйста, послушай…

— Я дала тебе шанс говорить, а теперь слушай ты. — Она встала перед ним, уперев руки в бока. — Оставим в покое ту ночь, хорошо?

Но он-то не мог ее забыть и никогда не забудет.

— Думаю, так будет лучше, — сказал он.

Она посмотрела на него оценивающим взглядом;

— Дейтон Уэстфилд, считаешь ли ты себя смелым человеком?

Он едва не рассмеялся. Нет, он не был храбрецом, особенно во взаимоотношениях с Адриенной. Он дал ей уйти из его жизни, вместо того, чтобы смело ответить на те чувства, что она разбудила в нем.

— Да, ты смелый и сам знаешь об этом. Я это поняла, узнав о той ночи, когда произошла авария, — сказала она и с грустью посмотрела на него. — Грузовик выскочил на встречную полосу и двигался прямо на вас. Другого выхода у тебя не было, как свернуть с моста, чтобы избежать лобового удара. А затем, когда ты понял, что Картер не сумел выбраться из машины под водой, ты, не переставая, нырял в холодную воду, пытаясь найти его. Несмотря на то, что ты сам был ранен, тебе удалось вытащить его из воды. Ты рисковал своей жизнью ради его спасения.

Пораженный, Дейтон уставился на нее.

— Ты не можешь знать этого в точности.

— Благодаря моим рисункам я знаю многое, вернее, вижу многое, — сказала Адриенна, прислоняясь к столу. — Твои теории о творческих способностях и вероятностных волнах подтвердились, Дейтон. Моя живопись — катализатор. Она позволила мне понять и испытать мои способности. Я уверена в этом. — Она задумчиво посмотрела на его лицо. — Как ты не понимаешь, Дейтон? Твои исследования имеют большой смысл.

Он покачал головой.

— С этим покончено.

Она поджала губы, услыхав горечь в его голосе.

— О нет, Дейтон, все только начинается. — Она смотрела на него с такой уверенностью, о которой он раньше и не догадывался. — Теперь я могу контролировать свои способности, — сказала Адриенна, положив руку на ящик с шариками. — Ты понимаешь, что это значит?

Их взгляды встретились. Да, он знал, что это могло значить.

— Забудь об этом, Адриенна, — с тоской произнес он.

Она нахмурилась.

— И не пытайся, — сказал он. — Я был в прошлый раз рядом с тобой и все помню.

— Сейчас Картер гораздо ближе к смерти, чем к жизни.

Дейтон был уверен, что Картеру уже нельзя помочь, а Адриенна может подвергнуться большому риску во время эксперимента. Этого он допустить не мог.

— Дейтон, признаюсь, я не на все сто процентов уверена, что могу спасти его. Но за последнее время я узнала очень многое о своих способностях. Я проводила опыты…

— Нет, Адриенна. Это очень опасно. Картеру сейчас намного хуже, чем тогда.

Она так легко погладила его по плечу, что он мог бы не заметить этого, если бы не жар, исходивший от ее руки, который он чувствовал даже через рубашку.

— Прекрати, — сказал он. — Нет нужды напоминать мне, на что ты способна. — Дейтон взял ее за запястья и сильно сжал, понимая, что причиняет ей боль, но этим жестом он хотел заставить ее выслушать себя. — Меня не волнует, что ты можешь или научилась делать. Я не хочу, чтобы ты прикасалась к нему. Понятно?

Ее глаза, чистые как кристалл, спокойно смотрели на него.

— Нет, — сказала она невозмутимо.

— Картер ближе к смерти, чем к жизни. Если ты пойдешь за ним, то можешь не вернуться.

Она вырвала руки из его железной хватки.

— Почему ты так уверен?

— Никакие научные открытия или паранормальные способности уже не спасут моего брата, — сказал он как можно спокойнее, глядя, как она растирает запястья, на которых остались следы от его пальцев. Нет, он больше не притронется к ней. В любом случае это небезопасно.

— Это неправда. — Ее уверенность была непоколебима.

— Все кончено, — повторил Дейтон, сжав кулаки, чтобы удержаться от желания встряхнуть ее или прижать к себе. Он не представлял себе, что сделает, если дотронется до нее.

— Нет, не кончено, Дейтон. Ты не похож на того, кто сдается. Иначе зачем ты взялся за проект?

— Я узнал то, что хотел узнать.

— Я не сумасшедшая, Дейтон. Теперь ты это знаешь.

— А я и не думал так никогда.

— Тогда ты поймешь, почему я должна попытаться…

— Категорически возражаю. Ты слышала, что я тебе говорил?

Он свирепо посмотрел на нее, но она твердо выдержала его взгляд.

— Ты удивительно упрямая женщина, Адриенна Белью.

— А ты удивительно упрямый мужчина.

Он не мог допустить, чтобы она рисковала жизнью, даже ради брата. Она была слишком дорога ему.

— Адриенна, я отвечаю…

— Нет, Дейтон, я сама отвечаю за себя и за свои поступки. И уверена, что могу помочь твоему брату.

— Его состояние близко к летальному, — сказал он, с трудом выговаривая эти слова. — Я не разрешаю тебе рисковать. Выбрось эту мысль из головы, Адриенна, понятно.

— Да, Дейтон. Понимаю. — Она резко развернулась и вышла из лаборатории.

После ее ухода он долго сидел и ему было не по себе. В тоне, которым она произнесла последние слова, не слышалось ни согласия, ни понимания. А если она что-то и поняла, то это наверняка не было связано с его просьбой держаться от Картера подальше. У брата оставалось совсем мало времени, и она знала это.

Внезапно осенившая мысль, как молотком, ударила по голове, и Дейтон почувствовал, как леденеет кровь в жилах. Она знала — и не отступилась. Но у нее ничего не получится. В первую ее попытку она безумно его напугала, а ведь состояние Картера тогда было намного лучше.

Первое, что он сделал, — позвонил в больницу, предупредив, чтобы к Картеру не пускали никаких посетителей. Затем, стиснув зубы от боли в ноге, он как мог быстрее двинулся по территории колледжа к машине. Казалось, дорога к ней длилась вечно, а времени было в обрез.

В холле больницы было тихо и безлюдно, лишь несколько медсестер промелькнули, спеша по своим делам. Адриенна стояла у лифта, подгадывая момент, когда холл совсем опустеет и ее никто не заметит. С бьющимся сердцем она пересекла просторное неуютное помещение и проскользнула в палату Картера, осторожно закрыв дверь.

В палате было темно, но пока она стояла у двери, переводя дыхание, за окном сверкнула молния и осветила кровать, на которой лежал Картер. Его неподвижное тело как будто уменьшилось по сравнению с тем, каким она его запомнила. Послышался раскат грома, и его низкий грохочущий звук будто подтолкнул ее. «Сделай, сделай это сейчас», — казалось, пророкотал он.

С минуту Адриенна колебалась. Без свистящего звука респиратора в палате было страшно тихо. Только помигивание лампочек мониторов указывало на то, что Картер пока жив. Она надеялась, что у нее будет больше времени подготовиться, и рассчитывала на поддержку Дейтона. И в том и в другом она ошиблась. Когда он сказал, что Картеру отключили респиратор, она поняла, что нельзя терять время, а когда он дал понять, что ее помощь ему не нужна, тут уж счет пошел на минуты.

Несмотря на уверенность, которую она демонстрировала перед Дейтоном, Адриенна вовсе не была убеждена, что сможет спасти его брата. Но, открыв силу своих способностей, она ясно поняла, что дело не в контроле над ними. Это избавило ее от страха.

Но сейчас он снова зашевелился в ней, и, чтобы освободиться от этого предательского чувства и поддержать в себе мужество, она подумала о Дейтоне.

Он любит ее, сомневаться в этом не приходилось, она это чувствовала по реакции своего тела на каждое его прикосновение. Но Дейтон не хочет признаваться в своей любви даже самому себе, имея, видимо, на то веские причины. Да и она вернулась не для того, чтобы убеждать его в этом.

Она вернулась ради Картера. Единственное, что Адриенна надеялась дать Дейтону, был шанс вернуть ему брата. Этого будет достаточно. И когда она это сделает, то уйдет от него навсегда. Она не будет усложнять ему жизнь, как бы тяжело ей не было второй раз сказать «прощай».

Подойдя к кровати, она почувствовала, как темнота, нависшая над Картером, проникает в нее до мозга костей. Инстинктивно она включила свет, но это не помогло. Эта непроницаемая тьма от света не исчезнет. Адриенна должна попробовать до того, как сомнения могут заставить ее забыть ту силу и уверенность в себе, которые она ощутила в Пеликан-Коув. Она не была уверена, у кого меньше шансов выдержать это испытание: у Картера или ее мужества.

Наклонившись над ним, Адриенна почувствовала его слабое с присвистом дыхание. Она протянула руки, пальцы начало покалывать.