Закончив повседневную работу, Ро отыскал тихое, приятное местечко под тенистым деревом и раскрыл свой дневник. Сейчас он вел его без обычного энтузиазма. Хотя записывать все, что связано с работой, успехами, делиться сокровенными мыслями стало со школьных дней ежедневной привычкой. Ро получал настоящее удовольствие, видя, как чистый лист заполняется словами, содержащими мысли, которые ему больше некому было поведать.

Что касается озаркского дневника, то его ведение было еще более важной обязанностью, так как он отражал хронологическую последовательность его работы и, в конечном счете, мог стать серьезным документом, вполне достойным того, чтобы быть представленным в исследовательский комитет университета. Необходимо записывать не только мелодии старинных песен и их слова, но и сведения об их происхождении, историю появления той или иной песни в этих местах, свои впечатления. Одним словом, дневник в фолыслорно-этно-графической экспедиции содержит важные и достоверные свидетельства, факты и наблюдения. Но странное дело: Ро заметил, что, несмотря на достаточное количество времени, он все с меньшей и меньшей охотой стремится к тихому одиночеству над исписанными страницами. Все чаще и дольше он просто говорил о том, что видел, делился мыслями с Джесси и Анри, или обменивался остротами с Мегги. И то, чего он не мог обсудить с ними, он не мог также и записать на бумаге.

Размышления Ро о тех странных переменах, которые произошли с ним, прервали возбужденные, громкие голоса, доносившиеся из хижины. Там явно ссорились.

Хотя в соответствии с правилами хорошего тона, гостю следовало игнорировать любые размолвки членов семьи, Ро вскочил на ноги и бросился к маленькой ферме, чувствуя, что больше уже не может быть равнодушным к происходящему, к людям, ставшими его семьей.

До него ясно доносились сердитые крики Анри — задолго до того, как Ро оказался рядом с домом. День был бесконечно длинным, жарким и тяжелым. Ро знал, что старый фермер, даже изнемогая от жары и усталости, вряд ли дошел бы до состояния бешенства и ярости. Очевидно, произошло что-то из ряда вон выходящее и почему-то у Ро было предчувствие, что это имеет непосредственное отношение к нему.

Возможно, из-за непрекращающейся тревоги, которую он ощущал после вспашки. Тогда Ро обнаружил, что, начиная от края поля, невозможно развернуть мула, не выходя за пределы участка, вырывая при этом кустарник и дерн. Он начал подозревать, что, возможно, все же был какой-то смысл в настойчивом стремлении Джесси не начинать вспашку именно там, где предлагал Ро, хотя это казалось наиболее логичным. Но он подавил смутное ощущение тревоги. Он был прав; он был уверен в своей правоте. Джесси делал все по памяти и в соответствии с обычаями. Ро делал по науке. Наука, он был уверен, всегда выше привычки и обычая.

Входя в дверь хижины, Ро впервые отчетливо услышал сердитый голос Анри.

— Черт побери, Джесси! Я учил и учил тебя, и ты десять лет все делал правильно. Потом в одно прекрасное утро тебе попадает вожжа под хвост и ты делаешь все неверно, как будто даже те жалкие остатки разума, что были у тебя, полностью исчезли из твоей глупой головы!

Джесси стоял перед отцом, опустив голову и отводя глаза, чтобы смахнуть слезы стыда и унижения.

— Твоя голова не работает так, как надо, и мы все это знаем. Но это не является оправданием сегодняшней глупости. Я учил тебя, и если ты не можешь тянуть свою лямку и выполнять работу на этой ферме, значит, ты просто обуза для нас всех и следовало бы просто избавиться от тебя. Человек, который не в состоянии сам обеспечить себя всем необходимым, похож на охромевшего мула, совершенно бесполезного и всеми презираемого.

Ро застыл в недоумении.

Заметив его присутствие, Джесси на одно краткое мгновение взглянул на него. Это был всего лишь мимолетный взгляд, но его хватило, чтобы заметить, что его голубые глаза покраснели, а веки припухли от слез.

— Пахать вверх и вниз! — продолжал Анри. — Ведь это же надо! Никогда не слышал ничего более идиотского за всю свою жизнь! Все поле надо перепахать завтра же утром! И нам здорово повезет, если ночью не пойдет дождь и не смоет вниз по склону горы тот скромный слой почвы, что еще остался.

— Извини, папа… — прошептал Джесси.

— «Извини!» В этом ты весь, — проворчал отец. — Боже милостивый, Джесси! У нас же не прекрасный участок у подножия горы, где можно просто разбрасывать семена и ждать всходов. Мы имеем дело с каменистой скудной почвой и если не будем ухаживать за ней и заботиться, как о беспомощном младенце, она просто-напросто уморит нас голодом.

— Да, папа… — прошептал Джесси.

— Ты мой сын, и я люблю тебя. Но я не могу позволить, чтобы мы голодали из-за твоей непроходимой глупости, — заявил Анри. — Мы пойдем сейчас в дровяной сарай. Там есть одно средство, которое, может, вобьет в тебя хоть немного здравого смысла.

Ро отступил в сторону, когда двое мужчин прошли мимо него и вышли в дверь, избегая встречаться с ним взглядами. Он стоял, лишившись дара речи от потрясения. После их ухода повисла странная тишина, и Ро обратил внимание на единственного оставшегося обитателя, а вернее, обитательницу хижины.

— Бог мой, из-за чего так разозлился твой отец? — Мегги подняла глаза от ежевики, которую перебирала. На щеках остались следы слез, но серо-голубые глаза твердо встретили его взгляд.

— Ты слышал достаточно, чтобы понять. Он неправильно вспахал поле. — Ро кивнул.

— Да, это я понял. Но почему Анри так разбушевался? Почему он говорил Джесси такие ужасные вещи? Я знаю, бедный парень туповат, но он ни на кого не держит зла. Как мог Анри разговаривать с ним так, грозить, что избавится от него? Он что, собирается бить Джесси?

Мегги взглянула на Ро. Губы ее были плотно сжаты, но не столько от гнева, сколько от отчаяния.

— Папа любит Джесси. Он любит его больше, чем ты даже можешь себе представить. Именно потому, что он любит Джесси, он силой заставляет его и делать все правильно, и вести себя правильно.

Глаза Мегги снова наполнились слезами, она встала и подошла к очагу подбросить дров, явно не желая, чтобы Ро видел ее плачущей.

— Не волнуйся! Папина порка не причинит ему большого вреда, да это и необходимо сделать.

— Это необходимо сделать! — Ро гневно повторил девушке ее же слова. — Что необходимо сделать? Парень обделен умом и совершил ошибку. Но неужели он заслуживает порки?

— То, что ты думаешь обо всем этом, Ро Фарли никого не интересует! — отрывисто ответила Мегги. Затем она шумно вздохнула — казалось, что выходит воздух из детского воздушного шарика. — Ты просто не понимаешь, Ро, — сказала она, снова отворачиваясь от него. — Папа и я не вечно будем рядом с Джесси, чтобы оберегать его. — Мегги вяло помешала золу на решетке. — По крайне мере, мы в этом не уверены. Нам надо убедиться сейчас, что Джесси в состоянии постоять за себя, что он способен жить нормальной и полноценной жизнью, если окажется среди незнакомых людей. Ему нельзя совершать глупые ошибки. Из-за глупых ошибок можно оказаться без пищи, а бывают зимы, когда ее не хватает на всех. Если люди увидят, что Джесси ест, но не умеет сам добывать свой хлеб насущный, он станет для них все равно что енот или старый медведь, забравшийся в их кладовые. Они прогонят его или просто-напросто убьют за это.

Ро онемел от изумления. От слов девушки веяло каким-то дремучим средневековьем, тем не менее, в них не было ничего искусственного и надуманного — скорее, наоборот: сама жизнь вложила их в уста Мегги. Малонаселенный мир Озарка был затерянным в горах местом, где за каждым углом таятся опасности и смерть. Здесь людям приходится вести себя иначе, чем жителям на вымощенных кирпичом улицах городов Массачусетса.

Но все же трудно понять, как такая горячность и гнев уживаются с самой нежной отцовской любовью.

Ро подумал о своем отце и временах — не таких уж далеких, — когда он стоял перед письменным столом в обшитой деревянными панелями под каштан библиотеке. Его отец никогда не сердился. Никогда. Он бесстрастно взирал на Ро поверх очков и оценивающе осматривал его, как будто мальчик — имущество, которое он собирается купить. Ро никогда не ощущал отцовского гнева и, конечно же, не знал силу отцовской руки. Но с другой стороны, он никогда не чувствовал и отцовской любви.

Погрузившись в собственные мысли, Ро вздрогнул, когда Мегги дотронулась до его рубашки, чтобы привлечь внимание. Ее серо-голубые глаза были печальными, взгляд — тревожным, но голос звучал мягко.

— Папа не причинит ему вреда, — сказала она.

— Это была моя идея, — Ро чувствовал себя виноватым.

Мегги кивнула.

— Я догадалась, — сказала она. — Джесси не произнес ни слова упрека в твой адрес, но я знаю, что сам он никогда не додумался бы до такой глупости.

Ро посмотрел на нее.

— Ты права, Мегги, — тихо ответил он. — Это действительно было глупостью с моей стороны — считать, что я могу давать советы Джесси по поводу сельского хозяйства.

— И все же не надо винить себя, — сказала Мегги. — Джесси должен учиться, и одна из вещей, которую ему необходимо запомнить — это то, что он должен быть уверенным в себе, даже если кто-то советует делать по-другому.

Ро кивнул.

— Да, ему нужно запомнить это. А мне следует научиться доверять ему в тех случаях, когда он знает о чем-то больше меня.

Не сказав больше ни слова, Ро вышел из хижины. Походка его была твердой и решительной. Он все еще злился, но сейчас на самого себя.

Он слишком много возомнил о себе и расхвастался. Да, он много читал, изучал, исследовал — в самых разных областях знания. Но когда дело коснулось реальной жизни, оказалось, что он фактически почти ничего не знает. Повседневная изнурительная борьба за существование всегда оставалась уделом представителей более низкого сословия, чем он. Людей типа Джесси Беста.

Громкий звук расколол вечернюю тишину. Глаза Ро расширились от ужаса.

— Бог мой… — чуть слышно выдохнул он.

Ро бросился к дровяному сараю.

Но все-таки он опоздал. За первым последовал второй удар. Дверь была широко распахнута, и Ро хорошо видел, что происходит внутри. Джесси с сухими глазами и стоическим выражением лица согнулся и опирался о старые козлы для пилки дров. Анри стоял позади него, лицо его исказила маска боли, когда он поднял длинный зеленый прут чикори, готовясь нанести еще один удар.

— Остановитесь!

Оба мужчины повернулись лицом к Ро, явно придя в замешательство от того, что их застали за непозволительным занятием.

— Тебе лучше вернуться в дом, Ро, — тихо сказал Анри. — Это тебя не касается.

— Нет, касается, — настойчиво возразил Ро. — Вы не знаете всей правды о том, что сегодня произошло, Анри!

— Я все рассказал, — прервал его Джесси.

— Ты солгал!

— Нет!

— Джесси, я знаю, что да! Не забывай, мы — друзья! А друзья не лгут друг другу.

Джесси с трудом проглотил слюну и молча уставился на грязный пол.

— Я больше не буду врать, Ро. Но я и не могу ничего сказать против тебя.

Ро почувствовал необычную легкость в груди. До этого никто никогда ничем не жертвовал ради него. Он повернулся к Анри.

— Джесси собирался правильно пахать поле, сэр, — почтительно сказал он. — Это я уговорил его сделать по-другому. Я думал, что понимаю в этом деле больше него. Но, оказывается, я совсем ничего не знаю.

Анри серьезно кивнул. Ро заметил новое выражение в глазах старика и расценил его как уважительное.

— Я тоже так думал, — сказал Бест. — Хоть мой мальчик даже не упоминал твоего имени.

— Вам следовало бы учесть, что он и не сделает этого. Он благородный человек.

— Да! — согласился Анри. — Полагаю, что так.

— Тогда вы должны понять, что не надо его наказывать.

Брови Анри поползли вверх, он покачал головой.

— Джесси необходимо научиться поступить правильно. Даже когда появляется соблазн сделать по-другому. Желание доставить удовольствие человеку, которого он любит и уважает, может оказаться таким же опасным, как искушение змея в райском саду.

— Мистер Бест, пожалуйста! — сказал Ро. — Это была моя ошибка. Я признаю свою вину. Не бейте больше Джесси 1

Седобородый человек внимательно посмотрел на него, но на просьбу никак не отреагировал.

— Я должен сдержать свое слово, — просто сказал он. — Я обещал ему пять ударов, и все пять он получит. Анри отвернулся от Ро.

— Подождите!

Остановившись еще раз, Анри раздраженно взглянул на Ро.

— Ему осталось еще три удара, — настойчиво произнес старик. Ро кивнул.

— Позвольте мне получить их…

Оба Беста ошарашено уставились на него.

— Вы обещали ему пять ударов, — твердо сказал Ро. — Пусть столько и будет, но по справедливости большая часть должна достаться мне.

— Ро, не… — начал Джесси. Глядя на высокого, широкоплечего парня в простой домотканой одежде, Ро улыбнулся.

— Ты же знаешь, я заслужил наказание, — сказал он Джесси. — Друзья говорят друг другу правду, а правда состоит в том, что эти удары предназначены мне. Я не могу допустить, чтобы мой друг принимал их вместо меня.

Анри задумчиво посмотрел на Ро, потом на своего сына.

— У меня нет привычки сечь посторонних людей и гостей.

Ро кивнул, соглашаясь.

— Но я не совсем посторонний! Вы обещали помочь мне в моей работе и позволили остаться здесь на правах члена семьи. Если вы не будете ко мне относиться как к одному из своих, я не смогу принять ваше гостеприимство.

— Не надо принимать на себя мои удары, Ро, — сказал Джесси, глядя на Ро большими умоляющими глазами. — Я не очень-то против них…

— Это не твои удары, Джесси. Они — мои, и я не хочу, чтобы они достались тебе!

Долгое время Анри и Ро пристально и оценивающе смотрели друг на друга. В конце концов, старик кивнул.

— Наверное, ты прав. Не слишком-то достойно стоять в стороне и смотреть, как наказывают человека, виновного так же, как и ты. — Анри кивнул сыну. — Посторонись-ка, Джесси! Сейчас очередь Ро.

Джесси, с широко раскрытыми недоверчивыми и восхищенными глазами, встал в дверях рядом с Ро. Сжав на мгновение руки, молодые люди обменялись дружескими жестами, и Ро занял место Джесси.

— Наклонись и возьмись руками за козлы, — приказал Анри.

Ро сделал, как ему велели, испытывая смешанное чувство восторга от победы в словесной баталии и унижения от постыдного положения, в котором оказался.

Он услышал слабый свист зеленого прута в воздухе, а в следующую секунду прут с силой опустился чуть ниже спины.

— Ой — ой! — Ро тут же выпрямился и повернулся к мужчине за спиной. — Это слишком больно! — сказал он Анри.

Из дверного проема послышался тихий смех. Повернувшись, Ро встретился с широкой, глуповатой ухмылкой Джесси.

— Так и должно быть, — сказал он Ро. — Но ты не должен орать.

Когда боль немного утихла, Ро сумел оценить юмор ситуации.

— А что, кричать нельзя? Джесси покачал головой.

— Нет, это не по-мужски. Ты раньше никогда не отведывал порки из прута чикори? Ро покачал головой.

— Нет, для меня это впервые. Джесси серьезно кивнул.

— Тогда постарайся все время думать о том, чтобы не вскрикивать и не издавать никаких других звуков, и это немного отвлечет от боли.

Ро решительно кивнул.

— Ладно, попробую.

Снова наклоняясь над козлами, Ро впился ногтями в мягкую сосновую древесину, пожелав себе принять следующий удар так, как, по мнению Джесси, подобает мужчине. Он тайно надеялся, что старик приложится полегче, но второй удар оказался не слабее первого. Ро заскрежетал зубами, но ему удалось сдержать крик. Третий удар просвистел почти сразу же, не дав Ро возможности даже передохнуть, и с губ его слетел слабый стон. Но, очевидно, он был едва слышен, потому что, когда Ро поднялся, Джесси стоял рядом, улыбаясь и расточая похвалы.

— Ты все выдержал просто великолепно! — великодушно сообщил он Ро. — Первый раз, когда папа высек меня, я рыдал целых полдня.

Улыбка Джесси была такой теплой и полной восхищения… Ро почувствовал, что способен не обращать внимания на доставляющие жалящую боль полосы на ягодицах.

— Мы спустимся к ручью, — сказал Джесси отцу. Анри кивнул.

— Не слишком задерживайтесь, ребята! Я скажу Мегги, чтобы она держала для вас разогретый ужин.

Ро вышел вслед за Джесси на улицу, и они направились по лесной тропинке к ручью. Юноша возбужденно смеялся и болтал о том, что им только что пришлось испытать. Шагая сзади, Ро слушал его с живым интересом.

Смиренно принять эти удары — да, именно так и следовало сделать. Он испытывал необъяснимую гордость. И все же, Ро не мог не желать, чтобы событие произвело на него меньшее впечатление. Когда они подошли к широкой низине, где обычно набирали воду, Джесси свернул и зашагал вверх по течению ручья. Ро поднимался вслед за ним вдоль узкого, извилистого русла почти полмили. Скрипучее низкое стрекотание сверчков предвещало окончание дня. Журчание стремительного небольшого горного ручья казалось на удивление громким в сумеречной тишине. Воздух, казалось, звенел от кружащихся и жужжащих насекомых. Ро с удовольствием смотрел, как на той стороне ручья и в лесу вспыхивают огоньки светлячков.

Крупный коричневый речной камень возвышался над поверхностью воды. Чистая прохладная вода на этой небольшой, около двух дюймов, глубине стремительно неслась через него. Джесси остановился и начал раздеваться.

— Что, ради всех святых, ты делаешь? — Джесси улыбнулся Ро.

— Нет ничего лучше ледяной воды горного ручья, чтобы унять жар от ударов прута из чикори.

Спустя несколько минут оба они разделись и пристроились на речном камне, смеясь, болтая и наслаждаясь красотой уже вступившей в свои права ясной, летней ночи, а бодрящая, прозрачная вода снимала боль в огнем горевших рубцах.

Луна стояла высоко в небе, когда оба они вернулись в хижину. Анри храпел на своей кровати, а Мегги тихо лежала на тюфяке на полу, пока Джесси и Ро забирали миски с ужином из небольшой печки, встроенной под очагом.

Приятели на цыпочках вышли на улицу, чтобы съесть свой ужин на веранде. Испытание, которое выпало в этот день на их долю и тяжесть, которую они выдержали вместе, по-настоящему сблизили Ро и Джесси. От холодной воды, облегчившей физическую боль и словно скрепившей их дружбу, сейчас чувствовался неприятный озноб, тем более, что подул вечерний ветерок. Очень хотелось есть. Обычные бобы, приготовленные Мегги, никогда не казались вкуснее, чем сейчас.

— Джесси, с тобой все в порядке?

Слова раздались из дверного проема, и оба молодых человека, обернувшись, увидели вышедшую на порог Мегги. Она куталась в тонкую хлопчатобумажную накидку, длинные волосы свободно спускались почти до пояса. Сонные серо-голубые глаза были полузакрыты.

— Я в полном порядке, — ответил Джесси почти шепотом, чтобы не разбудить храпевшего отца. Он с гордостью посмотрел на сидевшего рядом друга. — Ро досталось три удара, мне только два.

Мегги шагнула на веранду.

— Я знаю, — сказала она. — Мне говорил папа. Она перевела взгляд на Ро; сейчас в выражении ее лица не было обычной настороженности.

— Большое спасибо, мистер Фарли! — Голос звучал мягко и искренне.

— Не надо быть слишком любезной со мной, Мегги! Я не болен, — ответил Ро, копируя произношение Анри и используя одну из шуточек, принятых в Озарке, которую тот часто повторял.

Мегги радостно засмеялась.

Ро охватило чувство необычной легкости. Ни о чем не хотелось думать, и это было чудесно. В серебристом лунном свете Мегги казалась ангелом. В мягко произнесенных словах слышалась нежность, бесхитростная и завораживающая. Сегодня вечером Мегги казалась Ро прекрасной. Длинные волосы блестели и свободными, великолепными волнами струились по спине и падали на грудь. Эти сияющие локоны так и манили Ро протянуть руку и дотронуться до них. Тонкая, застиранная домотканая материя точно повторяла изгибы изящной фигуры. Даже Ева в райском саду не могла быть более женственной и привлекательной.

Ро почувствовал напряженное возбуждение, ощутил трепещущий жар в сердце, глядя на девушку. Ни того, ни другого он не особенно жаждал. Да, он еще не забыл потрясающее зрелище обнаженной Мегги Бест. Как и ее слишком восторженный поцелуй. Но ему не следует предаваться подобным мыслям о женщине, которую он едва знает и на которой не имеет ни малейшего намерения жениться.

— Он просто шутит с тобой, Мегги, — сказал Джесси со счастливым смешком, эхом отдавшемся в тишине ночи. Он подвинулся, оставляя широкое пространство между собой и Ро. — Посиди с нами, Мегги! Такая красивая ночь бывает только в горах, и повсюду мерцают светлячки.

Она на мгновение задумалась, бросая неуверенные взгляды на Ро, потом опустилась на потертую деревянную перекладину между Ро и Джесси.

Ро честно пытался не обращать на нее внимание. Сложив руки на коленях, он чересчур пристально изучал пейзаж перед глазами, изо всех сил стараясь сдержаться и охладить жар желания, вспыхнувший при виде Мегги Бест на фоне лунной ночи.

Но сконцентрировав внимание на изрытом цыплятами дворе и большом коричневом куске песчаника, служившим ступенькой веранды, Ро время от времени бросал взгляд на длинные, узкие, бледные в лунном свете босые ступни Мегги Бест.

И еще он ощутил ее запах. Это не было густое, тревожно-зовущее благоухание женщин, чья любовь — товар. И не строго-изысканный аромат лавандовой или розовой воды, столь любимый светскими дамами — жительницами штата у залива. Это был единственный, чистый запах простого мыла, свежеиспеченного хлеба, ежевики, которую Мегги только что перебирала, и дыма от горевших в очаге дров. Она сидела рядом, совсем рядом, и тепло ее близости в прохладной вечерней темноте вызвало у Ро вздох удовлетворения.

Джесси улыбнулся.

— Тебе нравится, здесь, правда?

Изо всех сил старясь привести в порядок мысли, чтобы они не унеслись еще дальше, Ро кивнул, притворяясь, что очарован только красотой ночи Озарка.

По-прежнему избегая взглядов в сторону Мегги, он пристально смотрел в даль, на гору, возвышающуюся над уже знакомыми ему местами. Ее неясный силуэт вырисовывался на фоне вечернего неба.

— Похож твой дом в штате у залива на наши места? — спросил Джесси. Дикая, прямо-таки первобытная глушь вокруг совершенно не напоминала то, что Ро называл домом. Вопрос на мгновение поставил Ро в тупик.

— Нет, там все совсем по-другому.

— Но там тоже красиво, да? — спросил Джесси. Ро задумчиво пожал плечами.

— Наверное, да. Знаешь, по сути, я никогда не задумывался об этом. Да, полагаю, там так же красиво, как и здесь.

Джесси улыбнулся и повернулся к Мегги.

— И еще Ро говорит, что на востоке почти в каждом доме есть уборная. Невозможно даже пукнуть, не заходя в нее.

— Джесси! Что за выражения? — Мегги вспыхнула от смущения и закрыла лицо руками. Ро неловко откашлялся. Джесси нахмурил брови.

— Мегги, ты что, в первый раз слышишь, как я говорю это?

Ро не мог больше сдерживаться. Он затрясся от смеха, приступ, которого ему не удалось подавить при всем желании.

— Ро смеется! — объявил Джесси. — Смотри, Ро смеется!

Он действительно хохотал — громко, от всей души. Отсмеявшись, Ро попытался найти слова в защиту своего друга:

— Просто мы двое должны следить за тем, что говорим в присутствии Джесси. Он как будто специально повторяет то, что мы меньше всего хотели бы услышать еще раз!

Мегги робко улыбнулась. На мгновение между ними возникло чувство теплоты и дружеского участия. Это случилось впервые со дня встречи Ро и девушки.

— Если восток — твой дом, — продолжал Джесси, — то я уверен, что полюбил бы его. Мне нравится все, что нравится моему другу.

— Может, когда-нибудь ты побываешь там, — сказал Ро.

Покачав головой, Джесси выразил полнейшее несогласие.

— Нет, я никогда не смогу этого сделать, — сказал он. — Я чувствую себя в безопасности только здесь, где люди знают меня. И никогда не смогу странствовать по каким-то чужим местам.

— Но это не чужое место, — сказал Ро. — Это — мой дом! И если я буду рядом с тобой, ты не почувствуешь себя одиноким.

Джесси широко улыбнулся.

— Ты хороший друг, Ро! Но пока я жив, вряд ли мне доведется отправиться в путешествие. А потом… Разве что на небеса…

Ро открыл было рот, желая уверить Джесси, что он вовсе не привязан к этим горам навечно, что волен посмотреть любые места, какие только захочет. Но вспомнил неправильно вспаханное кукурузное поле. Здесь, в горах, в окружении семьи, Джесси стараниями отца и сестры огражден от бед и зла.

Соблазнять его путешествовать в дальние страны было неразумно и, возможно, даже опасно. К счастью, Мегги сменила тему разговора.

— Так расскажи нам, на что он похож, — сказала она. — Расскажи об этом штате у залива.

Ро повернулся к Мегги и увидел, что она и Джесси с любопытством смотрят на него. Он надолго задумался. Оказывается, он почти ничего не знал о Массачусетсе. Он знал лишь Кембридж. А Кембридж… Кембридж — университетский городок. Больше всего он знал и охотно рассказал бы об университете, библиотеке, домах, где жили родные и друзья, о парках, в которых он изредка бродил, о магазинах, где тратил деньги. Родиной для него было только то место, где он жил, где жили люди, которых он знал, и он вряд ли задумывался раньше о том, что есть его дом и где его границы.

— Ну, — начал Ро, — он большой. И там множество народа.

Лица Мегги и Джесси не утратили при этих словах спокойно-бесстрастного выражения.

— Я хочу сказать, что он очень большой, и огромное количество людей живет там. Он такой большой, что невозможно добраться пешком из одного конца города в другой. Там есть трамваи, которые днем и ночью ездят по рельсам и перевозят людей из одной части города в другую.

— А зачем они едут в другой конец города? — спросил Джесси.

Ро пожал плечами.

— В гости к друзьям, или на работу, или, возможно, просто посмотреть, что там — в другой части города… — Джесси кивнул.

— Однажды я тоже так сделал. Я спустился с горы до самого Города у Сливовых. Деревьев просто для того, чтобы посмотреть, что там, внизу.

Мегги казалась удивленной:

— Ну, и что там?

— Ничего интересного, — ответил Джесси.

— А в Кембридже много такого, что стоило бы посмотреть, — продолжал Ро. — Там стоят дома, большие, как церкви. И церкви, где играет орган размером с вашу хижину.

Джесси и Мегги весело рассмеялись.

— Правда? — спросил Джесси. Ро кивнул:

— Я сам видел.

Джесси недоверчиво покачал головой.

— Держу пари, такой большой орган будет слышно по всей горе.

— Там нет гор, — сказал Ро.

— Нет гор?!

Ро покачал головой.

— Есть пара небольших холмов, несколько возвышенностей, но ни одной настоящей горы, такой, как здесь.

Джесси серьезно кивнул. На лице Мегги появилось озабоченное выражение.

— Должно быть, там довольно плоско и уныло, раз совсем нет гор… — Ро кивнул:

— Да, полагаю, что так. Хотя там есть река недалеко от Бостона, и порт, выходящий в Атлантический океан. Океан больше всех рек в мире.

— Я слышала, что река Миссисипи шириной в целую милю, — сказала Мегги.

— Это правда, в некоторых местах ширина ее достигает мили, — ответил Ро.

— А сколько это — миля? — спросил Джесси сестру. Мегги надолго задумалась.

— Примерно отсюда до водопада Сумак по хорошей тропе.

Джесси присвистнул от удивления.

— Такая широкая вода? Но это просто невозможно!

А этот океан, он еще шире?

— Намного шире, — Ро кивнул. — Трудно представить себе, если никогда не видел. Но это так и есть. Воцарилась тишина, пока все трое обдумывали чудо больших рек.

— Там ловят много рыбы? — спросил Джесси.

Ро пожал плечами:

— Наверное, люди ловят много…

— А ты нет? — поинтересовалась Мегги.

— Я никогда не рыбачил.

— Ты никогда не рыбачил? — Джесси был явно потрясен услышанным.

— Нет, не могу сказать, что когда-нибудь ловил рыбу.

Широкая радостная улыбка осветила лицо Джесси.

— Я много раз ходил на рыбалку, и сейчас хожу почти каждую неделю, до тех пор, пока ручей не замерзнет. Я возьму тебя на рыбалку завтра же!

— Нет, не завтра, — поспешно поправила его Мегги.

— Но Мегги, он никогда…

— Нет, никуда вы не пойдете! Если он никогда в жизни не рыбачил, то еще пара дней ничего не изменит. Завтра же вам надо перепахать кукурузное поле. И если вы не управитесь, папа не разрешит нам пойти на Литературный!

Джесси мрачно кивнул:

— А ты, конечно, будешь чувствовать себя обделенной, если тебе не удастся пойти и посплетничать на Литературном!

— Это не имеет ничего общего со сплетнями, — настаивала Мегги, — это просто общение с друзьями. И Ро надо появиться на Литературном. Папа говорит, что это нужно для его работы.

— Это не работа, Мегги! — ответил Джесси. — Это — исследовательская деятельность. Что означает собирание местных песен.

Ро рассмеялся.

— Именно этим я и намерен заняться, — сказал он. — И ты прав, какая же это работа? А что касается работы, меня она не очень-то привлекает…

Джесси, соглашаясь, тоже засмеялся:

— Как и многих из нас, это уж точно!

— К тому же хочу еще раз услышать твою игру на скрипке. — Сказал Ро.

Джесси, казалось, внимательно рассматривал что-то в пыли возле себя. Затем на лице его появилось настороженное выражение, как будто он что-то прятал.

— Да ты можешь услышать, как я играю, в любое время, — возразил Джесси.

— На Литературном можно увидеть много интересного и самому во всем поучаствовать, — объяснила Мегги. — Там бывают споры и публичные чтения, устраиваются инсценировки судебных заседаний. Женщины приносят что-нибудь съестное, и мы все вместе ужинаем.

Джесси рассмеялся.

— Там единственный раз за весь месяц мы с папой едим нормальную пищу!

Мегги вскрикнула, сделав вид, что рассердилась, и ткнула брата кулаком в плечо. Джесси застонал, как будто ему стало очень больно.

— Значит, это похоже на вечеринку, — сказал Ро.

— Да, это что-то типа вечеринки, — согласилась Мегги. — Но, полагаю намного серьезнее. Джесси кивнул.

— И еще немного напоминает вознаграждение за воскресную службу.

Ро позабавило такое определение, данное Джесси.

— Я уверен, что мне многое понравится на Литературном.

— Непременно, — уверил его Джесси. — Мне все там нравится, и даже очень. А больше всего мне нравятся на Литературном девушки!

— Девушки? — удивленно переспросил Ро.

— Ага, — подтвердил Джесси. — Там собирается множество хорошеньких девушек.

— Неужели? — спросил Ро с преувеличенным интересом, бросив на Мегги озорной взгляд.

— Ага, много хорошеньких девушек. Ну, есть и не очень хорошенькие, конечно. Но я ничего не имею против. Они все так чудесно пахнут. То есть, большинство из них…

Ро снова громко рассмеялся.

Мегги не разделяла его веселья.

— Джесси Бест, довольно болтать всякий вздор! Сейчас рассветает рано… — голос ее звучал сурово.

— Не раньше, чем обычно, — ответил Джесси. Мегги, возможно, добавила бы что-нибудь еще, но Джесси встал, наклонился над ней и уронил что-то на землю рядом с сестрой.

— Это не ты потеряла? — спросил он. Мегги в ужасе уставилась на скользкого слизня, который приземлился на ее босую ногу.

— Тварь! — пронзительно крикнула она, вскакивая на ноги и неистово прыгая до тех пор, пока гнусное создание не свалилось.

— Джесси Бест!!!

Ее брат покатывался от смеха. Ро не Мог не присоединиться к нему.

— Никогда больше не делай этого! — воскликнула Мегги. — Никогда, слышишь!

— Перестань кричать, Мегги! Ты разбудишь папу.

— Обещай мне, Джесси Бест, обещай прямо сейчас, что ты прекратишь свои глупые шутки с этими мерзкими тварями!

— Мегги… — заскулил Джесси.

— Обещай!

Джесси неохотно выдавил:

— Хорошо, я обещаю.

Ро откашлялся, подавляя смех и сдерживая улыбку.

— Ну что ж, думаю, нам лучше отправляться спать, Джесси. У нас действительно очень много дел завтра. Почти весь день уйдет на вспашку кукурузного поля, а вечер проведем, рассматривая хорошеньких девушек…

— О-о-о!!! — Мегги в ярости вскочила на ноги и скрылась в хижине, чтобы, наконец, устроиться на своем тюфяке и спокойно уснуть до утра.

Ро и Джесси заговорщицки улыбнулись друг другу.