Я позволю себе небольшое отступление от рассказа, чтобы признаться, что я не люблю жареную рыбу. Распадающуюся на жирные волокна, покрытую масляной, мучной коркой. Я не люблю вареную рыбу в супе с луком и картофелем. Я не люблю запеченную рыбу с грибами, луком и перцем. Я не люблю вяленую рыбу. Я НЕ ЛЮБЛЮ РЫБУ.

Незаметно заталкивая белые рыбные хлопья под плоский холмик картофельного пюре, я пыталась отвлечь слуг разговорами. Ели мы теперь все вместе, без церемоний, и к моему новому рыбному пристрастию они отнеслись со снисхождением. Им рыба нравилась, и, к счастью, они не замечали, что после каждого обеда я удалялась со своей тарелкой к мусорному баку.

Сирион получил от Антонио доступ на остров и исправно появлялся у нас несколько раз в неделю. Чтобы не вызвать подозрений, я собиралась подождать несколько дней прежде чем заговорить об уроках. Однако я не выдержала: рыбный запах сводил меня с ума. Он был везде: на моей коже, в волосах, в половицах спальни. Когда ночами я плакала в подушку, я ощущала исходящий от нее тошнотный запах рыбы, и от этого мои слезы становились еще горячее. Я больше не могла ждать. Наступило время готовиться к побегу.

В те выходные Сирион не появился, и я наслаждалась безрыбной диетой до самого вторника, когда он прибыл в обычное время, но без рыбы.

— У нашего берега пришвартовались несколько грузовых суден и распугали всю рыбу. Если вы позволите, то я могу наловить ее здесь, у вас. — Он посмотрел на меня и дернул бровями. Я как раз собиралась уверить его, что мы проживем без рыбы еще пару дней, но, заметив его дергания, промолчала. Интересно, неужели он пытается мне помочь? Или торопит меня, так как кавидовцам пора покинуть разрушенный берег?

— Вы не волнуйтесь, я быстро! — заверил Сирион. — Если хотите, госпожа Вивиан, то я могу показать вам, как я ловлю рыбу. — Он разглядывал меня с наглой усмешкой.

— Нет, — Антонио встал между нами. — Госпоже это совершенно не интересно.

Мне срочно нужно было спасать ситуацию.

— Антонио прав, мне это не интересно, — равнодушно сказала я, благодарно кивнув слуге. — Однако я не откажусь просто прокатиться на лодке, а то сегодня уж слишком жарко. Вы сказали, что это не займет много времени, не так ли? — Я старалась говорить высокомерно и не смотреть на паренька.

Заметив это, Антонио глянул на Сириона с насмешливым торжеством. "Видишь, как она тебя отделала, нечего с моей госпожой заговаривать", — наставлял его взгляд.

— Совсем недолго, госпожа, — вежливо заверил меня Сирион. — Вам же нужно всего-то рыбешек пять или шесть.

С трудом сдерживая эмоции, я забралась в лодку и подала знак Сириону, чтобы он отчалил от берега. Антонио смотрел нам вслед, сдвинув брови. Помахав ему рукой, я стала исподтишка разглядывать моего учителя. Стройное мускулистое тело, выцветшие на солнце волосы, брови и ресницы. Он выглядел совсем мальчишкой, и только загорелая кожа, загрубевшая от солнца и соли, придавала ему взрослый вид.

— Сколько тебе лет? — без церемоний спросила я.

— Девятнадцать. А тебе? — Он нагло посмотрел мне в глаза.

— Намного больше, чем тебе.

— Так уж и намного!

Мы отдалились от берега, и я оборвала светскую беседу.

— Не хотелось бы тебе стать одним из самых богатых людей Кавидии?

Я была готова к чему угодно — смеху, жадности, недоверию, но только не к отказу.

— Да ты что, нет, конечно, — не раздумывая, ответил он. — Я же все время в море, где же я буду прятать это богатство?

— Если ты разбогатеешь, то тебе не придется ходить в море.

— Но я люблю ходить в море!

Мне пришлось поменять подход.

— Сирион, я полагаю, что Аркрий сказал тебе, что мне нужно научиться управлять лодкой?

— Сказал. — В его взгляде снова появилось что-то наглое, как будто он подозревал, что за этой моей просьбой крылся постыдный секрет. Ох, как я надеюсь, что он не собирается меня этим шантажировать! Деньги его не интересуют, и я даже думать не хочу, что он может потребовать в оплату за сохранение моих тайн!

— Так вот: мне нужно срочно научиться управлять лодкой. Взамен я дам тебе столько денег, сколько ты захочешь. У меня есть драгоценности, которые сделают тебя самым богатым мужчиной на мертвой земле.

— Богаче, чем Аркрий?

— Не исключаю.

— На кой мне это? — нахмурился паренек.

Приятно осознавать, что Сирион не обременен излишним уважением к "госпоже Вивиан". Это значит, что Аркрий не поведал ему мои тайны.

— Я не знаю, на кой тебе это, — сказала я раздраженно. — Давай говорить напрямую: мне нужно срочно научиться управлять лодкой. В оплату ты получишь драгоценности. Мы скажем остальным, что ты учишь меня рыбачить. Согласен?

— Да я и без драгоценностей согласился бы, — обиженно ответил паренек. — Для меня Аркрий знаешь сколько сделал? Он мне как отец. Раз он попросил, то я все сделаю.

"Ага, попался! — подумала я, вспоминая Аркрия. — Каменное сердце с золотой сердцевиной".

— Прости меня, — мягко попросила я. — Для меня это очень важно, и я хочу тебя отблагодарить, поэтому надеюсь, что ты возьмешь плату. У меня есть очень красивая диадема и еще пара колье…

— Диа … что? — Сирион наморщил лицо, и я рассмеялась и махнула рукой.

— Бусы и короны! Ладно, потом разберемся. А сейчас давай приступим к первому уроку.

— А рыба?

— Сделай мне еще одно одолжение: подыграй мне кое-в-чем. Клянусь, я больше не могу есть рыбу.

Когда мы вернулись на берег, я выскочила из лодки и побежала к дому, радостно размахивая крохотной рыбешкой.

— Смотрите! Смотрите, что я поймала! Сама поймала! Представляете? Все, я решила: с сегодняшнего дня никакой купленной рыбы, я буду рыбачить только сама. — Я радостно кружилась по двору, как будто не замечая сдавленное хрюканье Сириона и слуг.

На ужин Лия поджарила пойманную мной крохотную рыбешку и обильно украсила ее зеленью. Когда я удивленно уставилась на тарелку, Антонио выскочил из комнаты, пытаясь заглушить смех рукавом. Остальные остались за столом, но их глаза слезились от смеха.

— Почему она такая маленькая? — притворно удивилась я. — У нас есть еще что-нибудь съедобное?

Лия кивнула и принесла мне заранее приготовленное жаркое.

— Я обещаю, что научусь рыбачить и тогда буду приносить домой большой улов! — пообещала я, притворившись, что не заметила, как Зор уронил голову на стол, трясясь от смеха.

Они приняли мое желание рыбачить, как очередную причуду. Чего еще ожидать от безумной королевы? Кроме того, они были рады тому, что я перестала говорить с ними о Лиивите и умолять вернуть меня обратно. Я притворялась, что учусь ловить рыбу. Я старалась, готовилась к каждому занятию, распутывала сети и удочки, но неизменно сообщала слугам, что ловить рыбу — дело очень сложное. Каждый раз, притворяясь разочарованной, я приносила домой всего пару рыбешек.

Я играла свою роль уверенно, без стыда и сомнений: я бы сделала что угодно, чтобы никогда больше не вернуться к рыбной диете.

* * *

Сирион оказался неплохим учителем. Он привозил с собой пару крохотных рыбешек, которые я потом выдавала за мой улов, и мы сразу приступали к уроку. Я поднимала парус, разворачивала лодку и ловила ветер. Мне предстоял долгий путь обратно на Лиивиту, и я должна была научиться выживать на воде. Мы выходили в море в любую погоду, и даже Антонио не возражал, так как это давало слугам возможность посудачить и пошутить по поводу королевы-рыбачки. Пару раз я порывалась спросить Сириона, не отвезет ли он меня на Лиивиту, но каждый раз останавливала себя, вспоминая предупреждение Аркрия. Сириону не следовало знать, что я связана с живой землей и собираюсь на нее вернуться.

Дни летели так быстро, что я еле сдерживала свое нетерпение. Мы отпраздновали мое 26-летие на берегу.

— Замечательно, не правда ли? — пытливо спросил Антонио, заглядывая мне в глаза. — Никаких парадов, шумных приемов, любопытных, назойливых гостей. Тихий праздник в кругу друзей.

Я заставила себя улыбнуться сухими, потрескавшимися от солнца губами и почувствовала, как струйка соленой, теплой крови затекла на язык. У моего дня рождения был соленый привкус.

В свободные дни я сама выводила лодку в море. Сначала Антонио волновался, но потом, убедившись, что я каждый раз возвращаюсь вовремя, он успокоился. Однажды я подслушала его разговор с Лией. Та спросила его, почему он разрешает мне выходить за периметр. Антонио помолчал, как будто не желая отвечать, потом признался нерешительным голосом:

— Она так на меня смотрела… ее взгляд был больным, Лия. Как только она стала выходить в море, в ее глазах снова зажглась надежда.

— Да, — тут же согласилась Лия. — Я тоже это заметила. Только боязно мне, вдруг с ней что-то случится. Ведь рыбу можно ловить и у берега.

— Она обещала держаться около периметра.

Лия вздохнула.

— Зачем ты напомнил мне о больном взгляде, Антонио? Как только вспомню ее глаза, когда она заскучала, меня так и передергивает.

— Ты же знаешь, кто она такая. Лиивита держит ее, тянет к себе. Оттуда у нее и больной взгляд. Но со временем это пройдет. Я бы что угодно ей разрешил, чтобы у нее были веселые глаза, как сейчас. Вспомни, какой больной она была на Лиивите. Никто бы не захотел такого для любимого человека. А как ее не любить, такую.

Стоя за сосной, я задержала дыхание, чтобы ненароком не выпустить из себя все то незаслуженное счастье, которое дарили мне эти люди. Как меня не любить, такую.

— Слушай, а вдруг у нее с Сирионом что-то получится? — хихикнула Лия. — Хотя мал он, конечно, да и щупленький такой. Но если Рид так и не приедет, то не будет же она вечно его ждать? Я понимаю, что Рид ее спас и все такое, но если его не выпустят с Лиивиты, то Ви так и останется одна.

— Если бы его выпустили, то он уже был бы с нами, — мрачно заметил Антонио, отворачиваясь. — Слушай, а Ви его любит?

Этот вопрос был настолько нехарактерен для Антонио, что я приникла к стволу, боясь не расслышать ответ.

— Нет, конечно, — уверенно сказала Лия. — Она и связалась с ним только из-за того, что разозлилась на ирриори и Троя. Она благодарна ему, но ты и сам знаешь, что любовь из благодарности не растет. От благодарности только хуже будет. Она попытается доказать себе, что сможет его полюбить, а он попытается ей поверить. Все это приведет только к непониманию и отчуждению. Уж лучше бы он и не приезжал. Кто знает, может, тогда у нее с Сирионом что-то и получится.

— Может, и получится.

— Я вот о чем думаю, — мечтательно добавила Лия. — Хорошо бы Ви узнать, что такое нормальное женское счастье.

Ви… Между собой они называли меня "Ви". Это имя струйкой дыма проникло в мои ноздри и пробудило те спрятанные чувства, которые душили меня по ночам. Только у Троя получалось произносить "Ви" так, что мне хотелось прикрыть глаза и замурлыкать.

Прячась за стволами сосен, я вернулась обратно на берег, где долго сидела, пересыпая песок из руки в руку, пока не смогла притупить свои чувства новой чередой обещаний.

* * *

Мое обучение продвигалось неплохо. Я уверенно развивала скорость и, хоть и излишне кренилась на поворотах, но надеялась, что смогу удержать лодку под контролем в решительный момент. Сирион был мною доволен. Сначала он принял мое желание учиться за причуду богатой девицы и посмеивался надо мной, но заметив, с каким остервенением я отрабатываю показанные им приемы, начал относиться ко мне с уважением и даже с опаской.

— Перестань так дергать трос, Вивиан, не отчаивайся. Ты все делаешь правильно, сегодня просто ветер никудышный.

А вдруг в день моего побега будет никудышный ветер?

— Как ты думаешь, я уже могу сама доплыть … — Я еле успела себя остановить. Ведь Сирион не знал, кто я такая. Как же мне объяснить ему, куда я собираюсь?

— …до Лиивиты, — Сирион спокойно закончил мой вопрос. — Вивиан, я уже объяснил тебе, что я обязан Аркрию всем, а он попросил меня тебе помочь. Мы ненавидим живые земли, но это не значит, что я стану ненавидеть тебя. Да, ты сможешь сама добраться до Лиивиты. Причем лучше отправиться в путь как можно скорее, пока не наступила осень. Поверь, ты не выживешь в море Кавидии при осенней погоде. В одиночестве твое путешествие на Лиивиту займет дня четыре, так что нам надо все тщательно рассчитать. В следующий раз я привезу тебе карту, на которой показано расположение твоей земли. Ты возьмешь мою лодку, Аркрий пообещал мне новую. Я привезу тебе еды и воды. Таким образом твои слуги не сразу узнают о твоем побеге. Извини уж, но в пути тебе придется есть вяленую рыбу.

Четыре дня в полном одиночестве в окружении непредсказуемой воды. Лучше об этом не думать.

Неужели Сириону действительно всего 19 лет? На мертвой земле дети взрослеют очень рано.

— Если я могу что-то для тебя сделать… — начала я, очень старательно пытаясь не заплакать. Надо же, оказалось, что благодарность — очень сложное чувство.

— Да ладно уж, если тебе так хочется, дай мне свои бусы или что там еще, — махнул он рукой. — И не смотри на меня так, я не выношу, когда девицы плачут. Тоже мне, нашла из-за чего расплакаться — слезы благодарности! Ну ты даешь! — Поморщившись, Сирион отошел к корме, надеясь, что я вскоре приведу себя в порядок.

— Я не от благодарности плачу, — просипела я, хлюпая носом.

— А из-за чего тогда?

— Я ненавижу вяленую рыбу.

Захохотав, он подошел ко мне и неловко обнял за плечи. Я плакала и смеялась одновременно, пряча лицо в его рубашке, которая пахла морем, дешевым мылом и, конечно же, свежей рыбой.

— Тогда ладно. Но я ничем не могу тебе помочь. При такой жаре никакой другой еды тебе не достанется.

* * *

Я готова к побегу. Сверток с одеждой и драгоценностями закопан на берегу, Сирион приготовил все остальное. Позавтракав, я дождалась появления моего учителя, и мы отправились на наш самый последний урок. Завтра, когда слуги пожелают мне удачи на очередной рыбалке, я отправлюсь на Лиивиту.

Все утро Антонио чертыхался, выкапывая из земли очередные засохшие растения.

— Что это за земля такая? — негодовал он. — Я и так ее, и этак, и никакого результата.

— Ты же знаешь, что это мертвая земля, — ответила я, сдерживая эмоции в голосе. — Нам еще повезло, что она нас не отторгает. Отвлекись, отдохни, не расстраивай себя зря. Придумай себе другое развлечение.

— И то правда, — пробурчал садовник, провожая меня глазами.

Сирион уже ждал меня на берегу, и я передала ему сверток с драгоценностями. Нахмурившись, он положил его на скамью, и мы вышли в море. Готовясь к завтрашнему дню, я спрятала одежду под одной из скамеек.

— Что в этом свертке? Почему он такой тяжелый? — спросил Сирион, когда мы вышли за периметр.

— Жизнь у меня тяжелая, вот и драгоценности тоже, — отшутилась я.

Сирион присел на скамью и, поглядывая на меня, развернул драгоценности. Потом, отложив их в сторону, он отодвинулся к борту, как будто они источали яд.

— Кто ты, Вивиан? — прошептал он.

— Я — женщина, которой посчастливилось унаследовать очень тяжелые драгоценности. Ты и представить себе не можешь, как от них болит шея! — Наигранно бодрый голос скрыл мое волнение. — Сделай милость, возьми их, а то меня снова заставят их носить. Пожалей мою шею.

— Это — не простые драгоценности, Вивиан, они теплые.

— Конечно же они теплые! Шутишь, что ли? Да в такую погоду все вокруг нас теплое, в том числе твоя проклятая вяленая рыба. — Мой голос звенел от подступающих слез. Ох, как прав был Аркрий: как же это трудно — быть благодарным кому-то, не зная, чем можешь ему отплатить. Чем я могла отблагодарить моих слуг? А Сириона? Аркрия? Рида? Как тяжело покидать этих людей, не отдав долги. Жертвовать собой — ничто по сравнению с каменным грузом неразрешимой благодарности. Теперь я понимала это.

— Ты мне ничего не должна. Благодарность идет по кругу, Вивиан, и снова возвращается к тебе. Ты не всегда отдаешь долг тому, кто тебе помог. Иногда ты что-то делаешь для другого человека. Главное, чтобы однажды ты возвратил свои долги.

Сирион все еще смотрел на меня с подозрением. Полагаю, что жителю Кавидии сокровища Лиивиты кажутся весьма впечатляющими. Пересев к наветренному борту, я завернула драгоценности в кусок ткани и положила на его колени.

— Они твои, Сирион, и я дарю их тебе от чистого сердца. Пусть они принесут тебе счастье и удачу. — Я достала еще один сверток из-под скамьи. — А вот это передашь Аркрию.

— Ты не скажешь мне, кто ты?

— Я — богатая, избалованная девица, у которой от драгоценностей болит шея. — Я подмигнула ему, лелея надежду, что на этом его любопытство иссякнет. Да, он знает, что я отправляюсь на Лиивиту, и он не вымещает на мне свою ненависть. Но кто знает, как он себя поведет, если узнает, кто я такая, и догадается, что я послужила причиной последнего бунта мертвой земли.

— Если хочешь знать мое мнение, Вивиан, то ты — самая грустная девушка, которую я когда-либо встречал, и самая одержимая. Я не знаю, что с тобой случилось и почему тебя так тянет на Лиивиту, но я очень надеюсь, что ты получишь то, что тебе так необходимо.

— Я тоже очень на это надеюсь, Сирион.

* * *

Вернувшись на мертвую землю, Сирион передал Аркрию предназначенный ему маленький сверток. Какое-то время тот катал его между ладонями, потом развернул лоскуток зеленой ткани. На его ладони покоилась маленькая малахитовая фигурка, в которой можно было безошибочно узнать королеву Лиивиты.

К ней прилагалась записка:

"Завтра я уезжаю на Лиивиту. Вы мне небезразличны, и я вам тоже, так что давайте продолжим портить друг другу кровь. Мне давно пора нанять нового ирриори. Если вас устраивает эта должность, то воспользуйтесь приложенной фигуркой, как пропуском на Лиивиту. Считайте, что я дала вам второй шанс.

С искренней благодарностью,

Вивиан Риссольди.

P.S. Если понадобится, я дам вам еще сотню шансов. Мне наплевать на ваши ошибки".

"Надеюсь, что мне не придется размещать в своем доме сотню этих статуй", — усмехнулся Аркрий, прочитав записку. В его душе расползалось тепло, которое нервировало и напоминало о чем-то забытом, слишком привязчивом, слишком опасном.

Сирион жадно вглядывался в его лицо, пытаясь догадаться о содержании записки.

— Вивиан сказала "спасибо".

— Ага, — с сомнением протянул Сирион.

— А что она оставила тебе? Позволь угадать: мешок драгоценностей весом с молодого теленка? — Сирион кивнул. — Ты понятия не имеешь, что с ними делать, не так ли, мой мальчик? — Очередной кивок. — Покажи их мне, Сирион.

Парень достал из-за пазухи тяжелый сверток, и Аркрий присвистнул.

— М-да, с такими ошейниками только топиться. Не исключаю, что всех моих денег не хватит, чтобы заплатить за эти драгоценности. Я куплю у тебя что-нибудь одно, а остальные ты храни у себя.

Сирион отскочил назад, размахивая руками.

— Да где же я буду хранить такие вещи! Вы шутите, что ли?

— На те деньги, что я заплачу тебе за одно колье, ты сможешь купить новый дом и кусок земли, которая не будет проваливаться у тебя под ногами. Там и будешь хранить остальные драгоценности.

Глаза Сириона загорелись.

— А как насчет острова? Может, я смогу купить у Вивиан остров?

Аркрий задумался.

— А это неплохая идея. Когда слуги узнают об ее отъезде и соберутся за ней в погоню, мы это обсудим. Не исключаю, что я смогу выкупить остров обратно.

— Честно говоря, я был очень удивлен, когда узнал, что вы согласились продать этот остров. Я думал, что вы собираетесь жить на нем в старос… хммм… через несколько лет.

Аркрий нахмурился, вспоминая о сделке с одержимым мужчиной, который попытался спасти Вивиан от самой себя.

— Покупатель был очень настойчив. Не смотри на меня с таким удивлением, мальчик, в мире есть мужчины убедительнее меня. — Сомнение на лице парнишки заставило Аркрия улыбнуться. — Ты бы видел этого парня! Человек, ведомый любовью — это страшная сила, с ним лучше не спорить. Он обещал спасти Вивиан и сдержал обещание, хотя сам и не смог пока что к ней выбраться. Мне даже немного обидно за него, ведь Вивиан влюблена совсем в другого мужчину. — Пожав плечами, Аркрий потянулся. — Честно говоря, этот остров меня не очень-то и привлекает. Все мы на нем не поместимся, а одному там жить — скука смертная.

— А я бы с удовольствием там пожил в одиночестве. Или с парой девчонок.

— Так уж и с парой! — фыркнул Аркрий.

— А то и с тремя! — заносчиво возразил Сирион. — Решено: я куплю остров и новую лодку. А потом, если что-то останется, я отошлю остальные украшения Вивиан.

Аркрий с улыбкой смотрел на мальчишку, которого несколько лет назад спас от верной смерти. "На мертвой земле есть очень много хорошего, — подумал он. — Может быть, однажды…"

— Кто она такая? — спросил Сирион, зная, что не получит ответа.

— Очень грустная девушка.

— Вот и я ей сказал то же самое.

* * *

Попрощавшись с Сирионом, я вернулась домой. Антонио ждал меня на берегу, ему не терпелось поделиться своей новой идеей.

— Я придумал, чем заняться, Вивиан, — радостно воскликнул он. — Давайте устроим гонки. Ведь вы научились немного управлять лодкой, не так ли? У нас есть две лодки, погода отличная, так что давайте повеселимся после обеда. Молодость против старости. Лия и Зор уже делают ставки!

Я нехотя согласилась, стараясь не думать о том, что очень скоро, когда они обнаружат мое исчезновение и бросятся в погоню, мы будем соревноваться по-настоящему. После обеда Лия и Зор расположились на берегу, а мы с Антонио отвязали лодки и приготовились к гонке вокруг острова. Передо мной стояла непростая задача: проиграть, чтобы они ничего не заподозрили, но при этом притвориться, что я очень стараюсь.

— Вперед! — скомандовала Лия, подпрыгивая на месте. Проявляя женскую солидарность, она болела за меня. Зор, из принципа, поддерживал Антонио, но явно не собирался подниматься для этого с песка. Развалившись на солнце, он нежно поглаживал Лию по коленке.

Я все делала правильно. Я была сосредоточена и даже почти не волновалась. По крайней мере, вначале я не волновалась. Но Антонио сразу же вырвался вперед, и когда он свернул, огибая мыс, я потеряла его из виду. Отчаяние закипало во мне, я старательно набирала скорость, но все было бесполезно. Когда я прибыла к финишу, Антонио уже лежал на песке рядом с остальными, добродушно надо мной подшучивая.

— Я отлично вздремнул, Вивиан. Чему вас учило это щупленькое чудо? Надо было учиться у меня.

— А действительно, почему вы не учились у Антонио? — спросила Лия. — Ведь он столько лет служил во флоте Лиивиты, охраняя границы.

— Так я же рыбачить училась, — соврала я, мысленно ругая себя за невероятную глупость. Если бы я потрудилась узнать о прошлом Антонио, то мне бы и в голову не пришло удирать от него на лодке! Стоит только вспомнить о том, с какой легкостью он доставил меня на этот остров. Неужели я всерьез полагала, что он меня не догонит? А ведь если он меня настигнет, то не пустит обратно на Лиивиту. Я бы и сама себя туда не пустила, если бы хоть немного контролировала свои поступки.

Я пожала руку Антонио и обессиленно опустилась на песок. До побега оставалось меньше суток, а мой план был под угрозой провала. Конечно, я могла пробить дырку в днище наших лодок, но что я в этом понимаю? Вдруг Антонио сможет залатать ее за несколько минут? Я могла спрятать лодки, но где?

Нет. Никакого уныния. Я. Должна. Бежать. Спрошу совета у Сириона, а если Антонио меня догонит, то буду действовать мольбами и угрозами.

Прощальную записку я оставлять не собиралась, но в последний момент передумала, начиркала несколько слов и спрятала под подушкой. Туда полезут не сразу, но найдут уж точно. Написала я всего лишь "Я вас всех люблю". Больше ничего не требовалось, слуги и так поймут, куда я сбежала. Видели же они мои больные глаза.

* * *

На следующее утро Сирион появился в обычное время, и, сказав слугам, что отправляюсь на рыбалку, я выбежала на берег и запрыгнула в лодку. Под скамейкой лежали свертки с едой и бутыли воды.

— Готова, беглянка? — ухмыльнулся Сирион, пытаясь придать мне смелости. — Подбросишь меня до Кавидии и исчезнешь в полуденной дымке.

— Мне придется плыть на Лиивиту окружным путем! — воскликнула я, в панике хватая его за плечи. — Вчера мы с Антонио устроили гонки, и оказалось, что он служил во флоте Лиивиты! Он во много раз быстрее меня. Мне нужно найти такой путь на Лиивиту, чтобы он не смог меня найти! Мне все равно, сколько времени это займет, я согласна есть вяленую рыбу неделями, если потребуется.

— Хорошо, подожди, — постарался успокоить меня Сирион. — Давай посмотрим на карту.

Мы разметили альтернативный курс, согласно которому мне предстояло обогнуть Кавидию.

— Это займет у тебя больше недели, Вивиан. Кроме того, пока ты вблизи от мертвой земли, тебе будет угрожать опасность.

— Я справлюсь. — Я тщательно дорисовывала линии на карте, отказываясь падать духом.

— У тебя есть с собой оружие?

— Зачем оно мне, если я не умею им пользоваться?

— Но хоть ножом-то сумеешь воспользоваться?

— Не уверена. Может, и сумею.

— Когда мы прибудем на Кавидию, я сбегаю домой и принесу тебе пару ножей, на всякий случай. И побольше еды.

— Спасибо.

— Ты уже меня отблагодарила.

Когда мы прибыли на Кавидию, Сирион легко прыгнул за борт и потрусил в сторону леса, а я осталась ждать. Смогу ли я воспользоваться ножом? Интересный вопрос. Смогу ли я ранить или убить человека? Что я способна сделать для того, чтобы вернуться на Лиивиту? Ах, Рид, ты допустил большую ошибку. Зря ты потратил столько усилий для моего спасения, я того не стоила.

Сирион приволок с собой огромную корзину.

Я перегнулась через борт, пытаясь увидеть ее содержимое, но оно было накрыто полотенцем.

— Ты хранишь оружие в корзине? — усмехнулась я.

— А где же еще?! — хихикнул он и запрыгнул в лодку. — Я еду с тобой.

— Нет! — я толкнула его к корме.

— Эй! Не толкайся! А то я тут же заставлю тебя есть вяленую рыбу. Кстати, убери корзину под скамейку, в ней есть еще и другая еда, и вода.

— А оружие?

— И оружие. Мы поплывем быстрым путем. Поверь, Антонио не сможет нас догнать.

— Но ведь ты же ненавидишь живые земли! Ты поклялся никогда к ним не приближаться!

— Отстань!

— Сирион, я…

— И не начинай! — Пристально посмотрев мне в лицо, парень охнул и начал беспомощно оглядываться по сторонам, как будто надеясь на чью-то помощь. — Она сейчас снова заревет, честное слово! Нет, я не смогу пробыть с ней наедине целых двое суток. — Мне показалось, что он вот-вот спрыгнет в воду и сбежит от меня. — Корзину, сказал, убери! — рявкнул он. — А ты еще притворяешься, что намного старше меня. Плакса!

Вытерев слезы, я с тревогой глянула на удаляющийся берег и повернулась к Сириону.

— Хорошо. Если ты настаиваешь, то вези меня на Лиивиту, но я должна предупредить тебя о трех проблемах, с которыми нам предстоит столкнуться. Первая: вокруг Лиивиты наложен защитный периметр, и к нам устремятся военные корабли. Я не знаю, что они с нами сделают, но нам следует приготовиться к самому худшему. — Сирион не реагировал, поэтому я продолжила. — Вторая проблема: боюсь, что меня презирают и ненавидят. Скорее всего, меня тут же возьмут под стражу. Тебе будет грозить огромная опасность, и я не смогу тебя защитить.

Я замолчала, надеясь, что Сирион одумается, и мне не нужно будет переходить к третьему предупреждению.

— Одумайся, Сирион, останься дома, — попросила я.

— Кстати, о доме, — сказал он спокойным голосом, игнорируя мою тревогу. — Раз остров тебе больше не нужен, можно я его куплю? Я заплачу той самой диа… диаде… твоим блестящим обручем.

— Не притворяйся, что ты не слышал моих слов, Сирион. Твоей жизни грозит огромная опасность, и я не смогу тебя защитить.

— Это я уже слышал. Что еще?

Придется выложиться до конца. Всю правду.

— Я — королева Лиивиты, Вивиан Риссольди. Я — беглая королева, которая предала свой народ и живую землю. Меня презирают и ненавидят.

Сирион шагнул ко мне и внимательно посмотрел в глаза. Убедившись, что я не шучу, он кивнул.

— Тогда все понятно.

— Что тебе понятно?

— Понятно, почему ты до сих пор не убрала корзину под скамейку. Вас, королев, не учат подчиняться указаниям.

Я видела, что сказанное мной ошарашило его, но он тщательно это скрывал. Когда я убрала корзину под скамью, Сирион повернулся и ткнул в меня пальцем.

— Только не говори, что теперь я должен называть тебя на "вы"!

Я фыркнула, размазывая слезы по сухому от солнца лицу. Даже на бессердечной мертвой земле мне удалось найти чудесное человеческое тепло.

* * *

Следующие два дня пролетели почти незаметно. Сирион настоял, чтобы я отдыхала первой, а сам заснул только тогда, когда до Лиивиты осталось всего полдня пути. Сначала он попытался расспросить о моей жизни, но быстро понял, что не узнает от меня тайн живой земли. Тогда он сказал:

— Знаешь, это нечестно. Ты ведь самая обычная девчонка, хотя и грустная. Я слышал легенды о том, что короли и королевы жертвуют для живой земли душой и разумом. И я вот что думаю: несправедливо требовать такое от простой девчонки.

Что я могла на это ответить?

— Мне 26 лет, — сказала я.

— Хоть и старовата, но все равно обычная девчонка, — нашелся он.

На мои предупреждения об опасности он отвечал неизменным: "Вивиан, ты не представляешь, как скучна моя жизнь. Целыми днями только рыба, рыба, рыба. А тут такое приключение. Будет о чем похвастаться перед девицами".

В конце концов, я сдалась, перестала спорить с парнишкой и начала готовиться к встрече с Троем. Что я ему скажу? Как заставлю его поверить, что я стану достойной королевой? Как объясню свой побег, не подводя под удар тех, кто стал моими друзьями? Я надеялась, что, когда нас найдут военные корабли, они согласятся отпустить Сириона обратно и заберут только меня. А уж что они сделают со мной, это вопрос второстепенный. Слишком поздно бояться того, к чему я так страстно стремилась.

По мере приближения к серебристому периметру, мы снизили скорость. Я умылась и расчесала волосы, золотой огонь которых давно выгорел под ярким солнцем, выжигавшим мертвую землю. Сирион пересек периметр и остановился, напряженно глядя на меня.

— Ты помнишь, о чем мы договорились? — проверила я. — Как только меня заберут на военный корабль, несись домой изо всех сил. Не останавливайся ни на миг. Если они заподозрят, что ты укрывал беглую королеву, то пошлют за тобой погоню. Клянусь, я сделаю все возможное, чтобы тебя защитить, но ничего не обещаю.

Сирион хихикнул: — Я беру свои слова обратно: ты — не просто обычная девчонка. У простых девчонок не бывает такого вороха сумасшедших проблем.

— Так уж и не бывает!

— Может, и бывает, но все их проблемы решают мужчины.

Я весело махнула рукой.

— Это моя вина. Мужчины пытаются решить мои проблемы, но им не удается, я не даю им такой возможности. У меня есть странная привычка: я от них сбегаю.

— Если ты снова сбежишь с Лиивиты, то приезжай к нам. Аркрий будет тебе рад, да и я тоже. Мы вернем тебе твои драгоценности и найдем такого парня, чтобы не лез в твои проблемы. Тогда тебе и убегать не придется. Будет у тебя свобода.

Я не слушала его. Мой взгляд вцепился в приближающиеся к нам корабли. Заметив их, Сирион выпрямился на скамье и нервно шмыгнул носом.

— Быстро же они нас заметили.

— Готовься, Сирион. Если что-то пойдет не так, то я прыгну в воду, а ты беги.

— А ты?

— Не оставят же они меня тонуть у берега моей земли?

Честно говоря, я не была уверена, что этого не случится.

* * *

— Вы пересекли границу Лиивиты, живой земли. У вас были для этого основания?

Четверо мужчин неприязненно смотрели на меня с высокого борта военного корабля. С трудом балансируя в шаткой лодке, я сглотнула нервный ком и объявила:

— Я — Вивиан Риссольди, королева Лиивиты. Я была в отъезде и теперь возвращаюсь на мою землю.

Вот такое оптимистичное заявление. "В отъезде".

Догадываюсь, что узнать меня непросто. Моя в прошлом алебастровая кожа покрыта золотистым загаром, нос облупился, волосы стали почти русыми от солнца. В простом платье, с распущенными волосами я действительно выглядела обычной девчонкой, которой не стоило доверять судьбу живой земли. А вдруг они примут меня за самозванку? Только бы они впустили меня на Лиивиту. Куда угодно, хоть под стражу. Там меня найдет Трой, и я вымолю у него прощение. Трой, где же ты? Я попыталась позвать его в мыслях, но ничего не получилось.

— Госпожа, у вас нет допуска на Лиивиту. Даю вам первое предупреждение. Покиньте периметр живой земли. После третьего предупреждения ваше судно будет уничтожено.

Сирион вцепился дрожащей рукой в мое плечо.

— Объясни им еще раз, Вивиан.

— Прошу вас, выслушайте меня. Меня зовут Вивиан Риссольди, я — ваша королева. Я понимаю, что меня трудно узнать, но поверьте мне, это так. Позовите Троя Вие, друата моего отца, Диина Риссольди. Он подтвердит вам, кто я такая. Послушайте, я понимаю, что своим отъездом я разочаровала мой народ, что вы презираете меня, но я…

— Госпожа Риссольди, мы знаем, кто вы такая, но у вас больше нет допуска на Лиивиту. Даю вам второе предупреждение. Уезжайте и больше не возвращайтесь. Не заставляйте нас совершать непоправимое. Мне бы очень не хотелось выносить вам третье предупреждение.

Они меня выгоняют???

С волнением глядя на неумолимых мужчин, Сирион потряс меня за плечо.

— Убираемся отсюда, Вивиан. Они не шутят.

— Подожди. Вы можете объяснить, почему мне нельзя вернуться? — Из-за шока я не чувствовала своих конечностей и почти висела на Сирионе. Он посадил меня на скамейку и вернулся к мачте. — Что же теперь будет с живой землей? Да, я допустила ошибку, но я готова сделать все возможное, чтобы искупить ее…

Наша лодка сдвинулась с места.

— Подожди, Сирион, я прыгну, — крикнула я. Сирион схватил меня за руку и продолжил движение.

— Госпожа Риссольди, — сказал один из мужчин, стоящих на палубе второго корабля. — Не делайте того, о чем пожалеете. Если вы прыгнете в воду, то мы вынуждены будем выбросить вас за периметр, и вашему другу все равно придется вас подобрать. Мне бы не хотелось причинять вам вред. Несколько месяцев назад я слышал ваше выступление на окторатуме. Я надеюсь, что теперь вы счастливы, госпожа Риссольди. В вас всегда было столько жизненной энергии!

Эти слова еще звучали в моих ушах, когда, распластанная по скамье, я обессилела и потеряла последнюю надежду. В порыве полного отчаяния, я схватилась за борт и выкрикнула то, что было полной ложью, и за что я презирала себя еще многие последующие годы:

— Но я же не хотела уезжать с Лиивиты! Меня увезли насильно, против воли!

Но даже эта грязная ложь, это тошнотворное предательство не изменило моей судьбы. Проследив за нашей траекторией, военные корабли направились к берегу.

* * *

Сирион не знал, что со мной делать. Теперь он выглядел подростком, лет пятнадцати, намертво запутавшимся во взрослом горе. Мы бесцельно качались на волнах в нескольких милях от берега. Я рыдала, ругалась, била кулаками по корме, взывала к друатам, потом снова рассыпалась в рыданиях.

— Она отвергла меня, Сирион, я знаю это. Я совсем рядом с живой землей, и она не принимает меня обратно.

— Откуда ты знаешь? — спросил он, потому что пытался хоть как-то реагировать на мое горе.

— У меня нет видений. Уже должны были появиться видения, масляные пятна, фиолетовые радуги. Потом люди, мои люди, мой народ. Каменные стены. Трой. Матирн. Где они!? ГДЕ ОНИ? — Я начала судорожно царапать свои виски. Чуть не плача, Сирион попытался оторвать мои обезумевшие пальцы от кровоточащей кожи.

— Перестань, Вивиан, ты ведешь себя, как безумная!

Я засмеялась так громко, что он свалился со скамьи и задрожал, отползая спиной к корме.

— Так ты не знаешь всей правды, мой мальчик? Короли и королевы Лиивиты БЕЗУМНЫ. Вот. Ты связался с безумной королевой!

Вот теперь Сирион по-настоящему испугался. А зря. Перед тем, как рискнуть всем, я обеспечу его безопасность. Вытерев слезы, я попыталась улыбнуться.

— Извини, я не хотела тебя напугать. Значит так, слушай внимательно. Мы отдалимся от берега еще на пару миль, а потом поплывем вдоль защитного периметра. Когда мы доберемся до другого берега Лиивиты, ты будешь в точности следовать моим указаниям. Слухи о моем возвращении еще не распространились, поэтому нам нужно действовать очень быстро.

— А ты? — тихо пробормотал Сирион.

Надо же, он испуган до заикания, но по-прежнему волнуется обо мне.

— Я — королева Лиивиты. Я — безумная королева Лиивиты. Я приказываю тебе подчиниться моим указаниям. Еще вопросы есть?

Он кивнул, пытаясь скрыть дрожь.

Это как же безумно я выгляжу, если до такой степени напугала парнишку, живущего на мертвой земле?

Через три часа я сделала Сириону знак повернуть к берегу. Он не сводил с меня опасливого взгляда, но все еще пытался убедить меня вернуться на Кавидию.

— Я безумна и одержима, со мной опасно спорить. Следуй моим указаниям, и все будет в порядке. Считай, что ты оплатил все свои долги на много лет вперед.

— Вивиан, я…

— Нет! — звонко крикнула я, заплела волосы, сбросила туфли и прыгнула за борт.

Мой план сработал. Когда Сирион пересек периметр, поспешившие к нему военные корабли еще не подозревали о возвращении беглянки королевы. Поэтому, когда Сирион прикинулся дурачком и попросил разрешения порыбачить около живой земли, они накричали на него, выгнали за периметр и поплыли обратно к берегу. Никто не заметил, как я проплыла под водой к одному из военных кораблей и как затаилась в ожидании их отплытия, дыша через свернутый в трубочку кусок просаленного пергамента. Когда корабли исчезли из вида, я поплыла к берегу, отплевываясь от омерзительного вкуса и запаха вяленой рыбы, которые теперь наполняли мой рот, нос и легкие.

Все еще не веря в свою удачу, я выползла на теплый берег, отдышалась и, в порыве не иначе как королевского безумия, начала целовать свою землю.

— Я здесь, прости меня, умоляю, прости меня, Лиивита. Я вернулась, и теперь никто не сможет разделить нас с тобой. — Я царапала землю ногтями, погружала в нее руки, она хрустела на зубах. Мягкая, влажная на ощупь, земля касалась меня в ответ.

Безумие — оно и есть безумие.

— Я скоро буду дома, в замке Лиивиты, только помоги мне, пожалуйста. Сделай так, чтобы Трой меня простил и поверил в то, что я никогда больше тебя не предам. Я кое-что придумала, чтобы люди не забывали о том, что им дали второй шанс. Это сработает, вот увидишь! Только пусти меня к себе. Прости меня, Лиивита!

Я добралась до леса, перекусила ягодами и заснула, надеясь, что теперь ко мне вернутся видения, и я, наконец, увижу Троя.

* * *

Я проснулась совершенно разбитой. Голова кружилась от голода, все мышцы гудели, а во рту все еще хрустел песок и держался стойкий привкус рыбы. Видения так и не вернулись. Выбравшись из леса, я умылась, поела ягод и побрела вдоль берега. Я никогда не была в этой части Лиивиты, так как здесь практически не было поселений. Широкая полоса леса повторяла неровный контур песчаного берега. Интересно, как долго я выживу на одних ягодах? Конечно, можно попытаться наловить рыбы, но есть ее придется сырой. Я покосилась на море, и мой желудок сжался в знак протеста. Ладно, никакой рыбы. Значит, буду есть ягоды.

Через какое-то время песчаный берег перешел в каменистый, и идти стало труднее. Босые ноги кровоточили, и я корчилась от боли. Чтобы отвлечься, я думала о Трое. Как бы я поступила в тот памятный день, если бы знала, что Антонио собирался меня похитить? Осталась бы с Троем и продолжила борьбу? Или сбежала бы с Ридом? Хорошо, что мне не пришлось принимать это решение, а то я так и осталась бы на берегу, сходя с ума от нерешительности.

Мои видения так и не возвратились. Иногда, от голода, перед глазами плыли черные пятна, и тогда я вскрикивала и замирала в надежде, что за ними последует фиолетовая радуга. Но за ними следовали только слабость и головокружение, и на второй день путешествия я не выдержала и потеряла сознание.

Очнулась я на чем-то твердом, в полной темноте, ощущая вокруг себя невыносимый, тошнотный запах. О, боги, нет! Что угодно, только не рыба. Стянув с себя шерстяное, кусачее одеяло, я спустила ноги на пол и вскрикнула от боли в измученных ступнях. Хромая, нащупала дверь и выбралась из тесной коморки на кухню, где в печи все еще тлел огонь, и я смогла разглядеть каменную кладку стен, широкий стол и непроглядную темень за окном. Там я и осталась до утра, задремав в кресле и подобрав под себя израненные ноги.

Меня разбудило легкое прикосновение.

— Доброе утро.

Женщина лет пятидесяти смотрела на меня с опаской. Да и как она могла меня не опасаться? Вся в грязи, со спутанными волосами и окровавленными ногами, я была похожа на кого угодно, но только не на королеву Лиивиты.

— Здравствуйте. — Я постаралась улыбнуться, чтобы внушить ей хоть немного доверия, но мой оскал заставил ее отодвинуться подальше.

— Мой муж может вернуться в любой момент! — испуганно пригрозила мне женщина. Неужели я так ужасно выгляжу?

— Я не причиню вам зла. Моя лодка разбилась, и мне пришлось долго брести по берегу.

Она немного расслабилась, и ее лицо приобрело почти дружелюбное выражение.

— Мой муж нашел тебя на берегу. Сначала он подумал, что ты утопленница. Ты ведь вся покрыта грязью и тиной. — Она ткнула пальцем в мое платье, и я впервые обратила внимание на темно-зеленые разводы на светлой ткани. О как! Королева Лиивиты дошла до того, что ее спутали с утопленницей! — Но потом мой муж понял, что ты жива, и притащил тебя сюда. Мы оставили тебя на лавке, в тепле, раздевать не стали. — Разговорившись, женщина немного успокоилась, отошла к печи и налила мне кружку бульона. — Вот, выпей.

Невероятным усилием воли я заставила себя протянуть руку и разомкнуть пальцы, чтобы взять щедро предложенное мне питье. Женщина следила за моими движениями с осторожным любопытством.

— Ты чего так? — поинтересовалась она, когда мои пальцы отказались смыкаться на кружке.

Я только улыбнулась в ответ и, зажав нос, заставила себя хлебнуть немного рыбного бульона.

— Спасибо вам, — сказала я, подавляя протесты желудка. — Если бы не вы, то я бы умерла.

Смутившись от констатации очевидного, женщина погладила мои спутанные волосы.

— Это еще что! Вот муж вернется с рыбалки, мы согреем тебе воды, помоем, причешем, и будешь совсем хорошенькая. Вернешься домой, как ни в чем не бывало.

Она засуетилась по дому.

"Да, именно так. Вернусь домой, как ни в чем не бывало, — подумала я. — Если бы".

— А когда вернется ваш муж?

Женщина отвела взгляд, стесняясь сказанной ранее лжи.

— Думаю, что ближе к вечеру, тогда и помоешься.

Я посмотрела на распухшие стопы: идти я все равно не могла.

— А к вам сюда кареты заезжают?

Женщина засмеялась так заливисто, что и я невольно улыбнулась.

— Ты еще спроси, не залетают ли! Ты в окно посмотри, душа моя, здесь же лес да камни. Какие уж тут кареты. Большая дорога в десяти милях отсюда. А ты что, на каретах ездишь?

— Я в столице живу, — я уклонилась от ответа.

— Надо же, в столице! — присвистнула женщина. — И как же тебя сюда из столицы занесло, да еще и на лодке?

— Вот и я себя об этом спрашиваю.

Промыв раны, я обмотала стопы чистыми тряпками, надела хозяйские башмаки и, хромая, вышла во двор.

— И что тебе не сидится!? — посетовала женщина.

Я с восторгом смотрела на великолепие леса. Клеродендрум, дерево судьбы, щетинилось красно-белыми хохолками. Цветущие пальмы, агавы, цветочный ковер. Араукария, мое самое любимое дерево, с ветвями, смешно задранными вверх, и толстыми, сочными иглами. Глухая лесная чаща была природным храмом, более прекрасным, чем ухоженный сад. Вне сезонов, непредсказуемо, все цвело от ранней весны до поздней осени. Присев у порога, я погладила комочки земли.

— Спасибо вам, — искренне сказала я женщине.

— Да перестань ты. Считай, что ты уже меня поблагодарила.

Интересная вещь, благодарность. Похоже, что она действительно никому не нужна.

— Скажите, а вам нравится жить так далеко от людей?

Женщина ответила мне удивленным взглядом.

— Так это же живая земля! Ты посмотри, какая красота вокруг! Только дотронешься до земли, и все расцветает, каждый день что-то новое. С землей интереснее, чем с некоторыми людьми, — заговорщически прошептала она. — Бывают дни, когда мой муж только ругается да храпит. Вот и вся от него польза. А земля удивляет тебя каждый день.

Чувство вины ударило меня обухом по голове.

Все, поняла, хватит. Мы все обожаем живую землю. Сожалею, что спросила.

— Вы когда-нибудь видели королеву? — осторожно спросила я, пробираясь обратно к креслу.

— И королеву видели, и короля. Мы в начале весны в столицу за семенами ездим, вот и смотрим, как они открывают сезон.

— Ну и как они вам? — Я была противна самой себе, выпытывая у моей спасительницы такие откровения.

— Король уже в возрасте, а Вивиан — совсем молоденькая. Хорошенькая такая, только глаза грустные.

Ну вот, опять. С глазами у меня явно что-то не так. Как вернусь домой, сразу проверю.

Женщина замолчала, сосредоточившись на нарезке овощей, и я не знала, как спросить ее о главном. Не могу же я, в самом деле, сказать: "Вы, наверное, проклинаете ее, предательницу народа Лиивиты".

— А почему у нее грустные глаза? — спросила я. Я бы сделала все, что угодно, только бы продолжить разговор.

— Кто ж их знает, монархов, чего им не хватает. Да и потом, они ж безумные, у них земля разум отнимает. Как же тут не грустить? Ты туфли-то сними, а то вон кровь через тряпки просочилась.

Я откинула свою безумную голову на спинку кресла и положила ноги на табурет.

В этот момент дверь резко распахнулась, и в дом ворвался Трой.

— Ты! — закричал он, тыкая в меня указательным пальцем и не обращая внимания на взвизгнувшую хозяйку. Рубашка расстегнута, мышцы напряжены настолько, что превратились в камень, в глазах фиолетовые звезды. Он заметил все — мое загорелое, измученное лицо, грязь и окровавленные ноги. — Какой дьявол принес тебя обратно? Убирайся отсюда!

Бросив на меня осуждающий взгляд, женщина убежала в спальню. Да, каюсь, это я привлекла это чудовище в ваш гостеприимный дом. Более того, именно к нему я так стремилась вернуться. Из-за него я несколько недель ела рыбу.

— Трой, — начала я дрожащим голосом, глядя в его сверкающие злобой глаза. — Я умоляю, выслушай меня.

— Я потратил годы на то, чтобы тебя слушать. Я только этим и занимался. Считай, что я наслушался! Все. Теперь убирайся. УБИРАЙСЯ, я сказал! — закричал он.

— Не уберусь! Это — моя земля, и я останусь на ней. Если потребуется, то я буду умолять о прощении всю оставшуюся жизнь. Я буду умолять и Лиивиту, и тебя, и однажды вы меня простите.

— Так не бывает. У каждого есть только один выбор, и ты сделала свой. Убирайся! Чтобы к завтрашнему дню тебя на Лиивите не было. Иначе я приму меры.

Он кричал так громко, что я невольно вспомнила, как неоднократно пыталась вывести его из себя. Можно считать, что я добилась своего.

— Скажи мне, Трой, кто теперь правит Лиивитой?

— Важно то, что ты ей уже не правишь. Не волнуйся, мы справились без тебя, — ядовито добавил он, поворачиваясь к двери. — Помни, ты должна исчезнуть до завтрашнего дня.

— Но я не могу быть счастлива в другом месте, — слабо прошептала я, вложив в мой голос все то отчаяние, которое скопилось во мне за недели пребывания на мертвой земле.

Он повернулся ко мне, сощурив глаза.

— Счастлива? СЧАСТЛИВА? Тебе кто-то обещал счастье? Где во всей этой убийственной головоломке ты увидела проблески счастья?

"С тобой!" — захотела закричать я. Но разве такое закричишь?

— Я не хочу больше жить чужой жизнью, это ужасно! Не могу быть оторванной от всего, что мне дорого. Только на Лиивите моя жизнь имеет смысл.

— И в чем же смысл твоей жизни на Лиивите, Ви?

— В том, что она моя, — не раздумывая, ответила я.

— Нет. Это больше не твоя жизнь.

Он уже почти вышел из дома, когда я вспомнила о том, что соврала пограничной страже, что меня похитили.

— Подожди, Трой. Клянусь тебе, я уеду, но умоляю, пообещай, что ты не причинишь никакого вреда тем, кто помог мне бежать.

На всякий случай, я не стала называть их имена.

Трой засмеялся так легко и мелодично, что мне до боли захотелось увидеть его лицо.

— Ты, должно быть, и вправду безумна, Ви. Неужели ты думаешь, что меня волнует твой пылкий мальчишка Диорид и тройка впечатлительных слуг? Поверь, мне есть, чем себя занять.

— Во всем виновата только я одна.

Он обернулся и уверенно встретил мой взгляд.

— Наконец-то наши мнения совпали, Ви. Поздравляю, ведь это случилось впервые.

Захлопнув дверь, он исчез.

* * *

Когда наступает конец, то, прежде всего, следует быть честной с самой собой.

Поэтому после ухода Троя я замоталась в свое прошлое, как в кокон, и начала искать причины случившегося.

Если бы тогда, много лет назад, я не подслушала разговор между Троем и отцом…

Если бы советники не привели Диорида в замок…

Если бы я не позволила себе им увлечься …

Если бы я написала ему и попросила отказаться от обещания меня спасти…

Если бы я не вышла тем утром в сад и не увидела Антонио…

Если бы я заставила Антонио вернуться на Лиивиту, как только узнала о похищении…

Размазывая слезы, я развлекала себя этой бесполезной кавалькадой мыслей, когда дверь спальни приоткрылась, и в щели появился любопытный глаз хозяйки. Я начала снова заматывать стопы, готовая к тому, что меня сейчас выбросят на улицу, когда услышала сдавленный шепот.

— Он не вернется?

— Боюсь, что нет, — призналась я.

— Какой мужчина! — восхищенно воскликнула хозяйка, настороженно оглядываясь по сторонам. — Я думала, что он здесь все порушит. Какая страсть! И как он тебя отругал! — Она пододвинула стул и начала буравить меня глазами. — Он ведь твой муж, да? А ты сбежала с другим мужчиной? А муж за тобой следил, поэтому и нашел. — Я поморщилась, и она приняла это за знак согласия. — А другой мужчина тебе надоел, и ты решила вернуться к мужу, а он ни в какую, да?

Ну, раз у нее все так слаженно получается, спорить я не стану. Все равно я не могу рассказать ей правду.

Женщина поцокала языком и продолжила: — Он кричит: "Убирайся!", а страсти-то в нем, страсти! Ух, какие дела. И куда ж ты теперь денешься? Снова вернешься ко второму мужчине?

— Нет, не вернусь, — твердо сказала я. Не могла же я снова ждать помощи от Рида?! У меня был всего один путь — обратно на мертвую землю.

— Так что ж ты будешь делать?

— Поеду к третьему мужчине, — почти честно сказала я, с улыбкой вспоминая об Аркрии. Хозяйка ахнула так неожиданно, что подавилась слюной.

— У тебя и третий есть?

— Да, они вместе с четвертым живут на Кавидии. Если ваш муж согласится меня туда отвезти, то мы заплатим вам столько денег, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

Вскочив со стула, женщина с радостным оживлением начала собирать вещи.

— Я тоже с вами поеду! Как муж вернется, мы тебя отмоем, высушим платье и к утру поедем на Кавидию к твоим мужчинам. Я и на них посмотреть хочу, и на мертвую землю.

Надо же, как все просто. Я снова покидаю Лиивиту, и снова меня никто не собирается останавливать.

— А тебя зовут Ви, да? Виола?

— Вивиан. Меня назвали в честь королевы.

— Надо же, в честь королевы, — женщина посмотрела на меня с незаслуженным уважением. — Вы, наверное, в один год родились. А меня Ритой зовут. А тебя хоть и назвали в честь королевы, но глаза у тебя не грустные.

"Скоро снова будут грустные", — подумала я.

— Скажите, а вы любите королеву Вивиан?

Рита посмотрела на меня с искренним недоумением.

— Люблю? С какой стати? Она мне что, дочь родная? Она нужна живой земле и за то ей спасибо. А причем тут "люблю"?

— Вы ее ненавидите? — не выдержала я.

— Да что ты, право. — Рита подошла и взволнованно потрогала мой лоб. — Говоришь всякие глупости, как лихорадочная. За что мне ее ненавидеть-то? О ней все время ходят всякие слухи, так ведь она на то и есть королева, чтобы о ней слухи ходили. То ей детей не хочется, то говорит, что безумия не существует, то выступает перед народом и говорит, что легенды Лиивиты — это ложь. Ей не нравятся те мужчины, которых ей подбирают, она все время куда-то убегает, прячется, не хочет справлять день рождения. Но ведь это обычное дело. Бунтует, мечется, молодые все такие. Да и кто знает, что правда, а что — нет? На то они и короли с королевами, чтобы о них зубы точили. Но при чем тут ненависть? Она ведь королева, она там, в замке, а мы с тобой здесь. Что нам до нее?

Погладив женщину по круглому лицу, я благодарно улыбнулась.

Аркрий, дьявол тебя побери, ты и в этом был прав. И благодаря тебе, я теперь ругаюсь, как настоящая жительница мертвой земли.

Я расслабилась в кресле, думая о том, как стану жить дальше.

* * *

Муж Риты появился, когда начало темнеть, угрюмо посмотрел на меня и, не здороваясь, начал таскать воду для мытья. Рита суетилась вокруг него, щебеча о событиях дня. Пока я принимала ванну, они договаривались о планах на завтра. У меня сложилось впечатление, что, несмотря на всю его угрюмость и неразговорчивость, мужчина был готов сделать все, о чем бы ни попросила его жена.

Рита выстирала мое платье и повесила его сушиться у печи. Завернувшись в простыню, я вышла на улицу, попрощалась с землей, потом забралась в свою каморку и быстро заснула. Никаких сожалений, никаких тяжелых мыслей. Вообще никаких мыслей. Впервые за долгие недели в моей душе царило совершенное, бесцветное спокойствие. Я сделала все возможное, чтобы вернуться на Лиивиту. Остальное уже не моя вина. Я действительно больше не нужна живой земле. К сожалению, я не нужна и Трою. Мне придется научиться с этим жить.

Меня разбудили видения: до ужаса знакомые масляные пятна, окруженные вспышками фиолетового света. Тяжело дыша, в кромешной тьме коморки, я стала на четвереньки, дожидаясь следующей фиолетовой вспышки, в которой высветятся страшные черные пауки. Только в этот раз я их не боялась. Ведь это был доступ к измерению, в котором жила и мыслила моя земля. Завернувшись в простыню, я прислонилась к стене, наслаждаясь калейдоскопом мелькающих красок. Даже если я видела их в последний раз, я была счастлива: ведь это значило, что я покину Лиивиту прощенной.

Когда вспышки прекратились, Лиивита перенесла меня на благословенный холм, и я увидела ее сознание, отливающее мягким фиолетовым свечением. Улыбаясь, я прошептала: — Прости меня, девочка, я не хотела тебя обидеть. Прости за упрямство, за глупость, за недоверие. — Видение понесло меня над землей, расстилая подо мной переливы ее насыщенного тепла. — Я так рада, что у тебя все в порядке. Трой заботится о тебе, как всегда.

Впитывая в себя каждую секунду этой красоты, я не заметила, как дверь открылась и в каморке появился Трой. Я почувствовала его только тогда, когда он взял меня на руки и вынес на кухню. За его спиной стояли обеспокоенные хозяева.

— Вы забираете вашу жену? — угрюмо спросил хозяин.

— Забираю, — не стал спорить Трой.

— Обижать не будете?

— Не буду. — Он поплотнее замотал меня в простыню. Я чувствовала на себе его руки, но видение удерживало меня над Лиивитой.

— Ее платье уже высохло, Рита может помочь ей одеться. — Хозяин показал на печь.

Рита тут же сдернула платье с веревки и бросила его за спину. — Нет, еще совсем мокрое. Придется вам забрать ее раздетой. — Она хитро ухмыльнулась и ткнула мужа в бок.

— Спасибо, что позаботились о ней. — Трой направился к выходу.

— Послушайте, вы не подумайте о ней плохого, — попросила Рита. — Мало ли, сколько у нее было любовников.

— Сколько? — вежливо спросил Трой, не выдавая никаких эмоций.

— Всего-то ничего: только тот, второй мужчина, и еще третий и четвертый на Кавидии, — смущенно сказала она. — И все, — сконфуженно добавила она, сожалея о том, что завела разговор на эту тему. Желая успокоить ревнивого пришельца, она умудрилась подпортить ситуацию.

— Всего ничего? — муж посмотрел на Риту в изумлении. — Трое любовников — это, по твоему мнению, всего ничего?

Прижимая ладони к побагровевшим щекам, Рита срочно искала выход из щекотливого положения.

— Но я вижу, что любит она только вас.

— С чего это вы решили? — насмешливо поинтересовался Трой.

— Так вы сами посмотрите, когда она проснется. После вашего ухода ее глаза стали такими же грустными, как у нашей королевы.