Я проснулась в своей постели. В королевской спальне, с многочисленными подушками, ворсистым ковром и малахитовой нишей у окна. И чувствовала себя прекрасно. Восхитительно. Как будто видела сказочный сон, где все именно так, как тебе хочется. Где тебя держат на руках с такой нежностью, что у тебя захватывает дыхание. Я сладко потянулась и тут же вскочила, как ошпаренная, вспомнив о случившемся. Трой выгнал меня, а ночью ко мне вернулись видения. Кто-то перенес меня во дворец. Трой. Он пустил меня на Лиивиту! Он передумал! Спрыгнув с кровати, я распахнула дверь, ошеломив незнакомую служанку, которая как раз собиралась войти ко мне со стопкой полотенец.

— Ваше Величество, вы уже проснулись? Мы не хотели вас будить. — Она смущенно прижалась к стене, глядя на мое обезумевшее лицо.

Ваше Величество! Она назвала меня "Ваше Величество"!

— Почему вы не хотели меня будить? Со мной все в полном порядке. Который час? Я пропустила завтрак? Вы же знаете, что у нас в замке все всегда происходит по расписанию. Нам нельзя его нарушать. — Я суетливо выдернула полотенца из ее рук, тараторя без устали.

— Ваше Величество, завтрак давно закончился. — Испуганная девушка не ожидала такого напора и постаралась меня урезонить. — Уже одиннадцать часов. Господин Вие работает в кабинете, а ваш отец…

Не дослушав, я побежала в ванную комнату. Наспех приведя себя в порядок, я бросилась в наш с Троем кабинет, надеясь застать его там. Он сидел за столом и просматривал кипу бумаг.

— Ты разрешил мне остаться на Лиивите! Спасибо! — восклицала я, кружась по кабинету. — Я докажу тебе, что ты не ошибся, я заслужу твое прощение. Я буду самой лучшей королевой в мире. Я сделаю все, что ты от меня потребуешь. Я ни разу не нарушу расписание. Однажды ты простишь меня за то, что я так поступила. Я знаю, что ты простишь меня. Я добьюсь твоего доверия.

Сохраняя полное спокойствие, Трой дослушал мою сбивчивую, отрывочную речь и жестом пригласил меня сесть.

— Давай сразу с этим разберемся, Ви. Я не собирался пускать тебя на Лиивиту, но у тебя снова начались видения. Это значит, что Лиивита простила тебя и позволила остаться, а друаты не могут спорить с живой землей. Если ты думаешь, что я рад твоему возвращению, то ошибаешься. Очень прошу тебя: не пытайся мне что-то доказать. Делай то, что ты обещала Лиивите, и этого будет достаточно. Не знаю, о чем ты с ней договорилась, но это сработало, и она пустила тебя обратно. Я желаю тебе удачи. Как только ты полностью войдешь в свою роль, я буду свободен и отправлюсь в другое место.

Раздавленная его словами, я остановилась у письменного стола, все еще удерживая на лице улыбку и проклиная Аркрия за то, что он, опять же, оказался прав. Возвращение на Лиивиту означало прощание с Троем. С чего я решила, что он захочет задержаться, чтобы быть рядом со мной? Что могло измениться за время моего отсутствия? Мои теплые воспоминания захлопнулись, как морская раковина. Я сделала все возможное и невозможное, чтобы вернуться на Лиивиту к этому мужчине, который оказался мне совершенно чужим.

— Твоя почта на подоконнике, — продолжил Трой. — Во время твоего отсутствия за этим столом работал Диин, и мы убрали твои вещи в стол.

— Отцу пришлось снова править Лиивитой, — догадалась я.

Трой неохотно кивнул, все еще избегая моего взгляда. Я с самого начала подозревала, что друатам придется вернуть отца на трон, так как другого наследника у него не было.

Приказав себе набраться терпения, я занялась почтой. Трой ослеплен своей злобой, но я не сдамся. Я исправлю прошлые ошибки и начну все сначала.

Во второй раз за мою короткую жизнь я приступила к завоеванию Троя.

Видение пришло ко мне через несколько минут. Оно было коротким: друаты сидели в обычном каменном мешке, но их скрывала фиолетовая дымка.

— Ты вернулась, Вивиан, — недовольно прошипел Матирн.

— Лиивита впустила меня, и вы ничего не можете сделать по этому поводу, — уверенно сказала я. Их изумление, как натянутая струна, протянулось между нами. Да, господа, я вернулась на Лиивиту другим человеком. — У вас есть ко мне конкретные дела, или я могу вернуться к себе?

Судя по воцарившейся тишине, никаких конкретных дел у друатов не было.

— Если вы не возражаете, то мне хотелось бы провести несколько минут на окторатуме, — попросила я и развела руки в стороны, ожидая, что Трой появится рядом и перенесет меня на благословенный холм, как он делал раньше. Меня все еще окружал лиловый туман, который скрывал лица друатов, поэтому, не дождавшись появления Троя, я позвала его.

— Вивиан, Троя с нами нет. Но ты и сама можешь перенестись на благословенный холм, — сказал Матирн. — Тебе следует попросить об этом Лиивиту.

Сама так сама. Я прикрыла глаза и обратилась к живой земле и через пару секунд была уже на окторатуме. В сиянии дня фиолетовое облако не казалось таким волшебным, как в темноте, но я отчетливо почувствовала тянущееся ко мне тепло. Нити свернулись вокруг меня в кокон, и я присела на землю и приготовилась открыться живой земле.

— Спасибо, что пустила меня обратно, Лиивита. За время моего отсутствия я очень многое поняла и обдумала. Прежде всего, я хочу рассказать тебе о своих приключениях, о том, что я делала на Кавидии.

Я рассказала Лиивите о печальном коварстве мертвой земли, о безжизненном песке, о покосившихся домах и озлобленных людях. Я поделилась с ней всем, ничего не утаивая. Даже того, как мне снились объятия Троя и как я спорила с Аркрием, что не влюблена в друата. Лиивита должна почувствовать, что я ничего от нее не скрываю.

— Вот такие мы, люди, нелогичные, странные, непоследовательные. Мы не знаем, чего хотим, пока не потеряем это, и тогда начинаем метаться и бороться, чтобы получить это обратно. Теперь я понимаю, как тебе тяжело с нами. Я помогу тебе, Лиивита, я очень хочу понять и полюбить тебя.

Я говорила в пустоту, но чувствовала, что Лиивита слушала меня. Фиолетовый туман накатывал на меня теплыми волнами. Вот так, постепенно, я расскажу ей обо всем, и кто знает, вдруг она научится нас понимать? Уж если она поймет меня, упрямую, подозрительную, сомневающуюся, то с остальными ей будет проще.

Две фиолетовые нити робко поползли по земле к моим ногам. Распластав ладонь на влажной траве, я позволила им обвиться вокруг запястья и приникнуть к моему пульсу. В прошлом, всего несколько недель назад, эти нити показались бы мне путами, цепями, а теперь стали символом желанной близости и осторожного доверия.

Моя кожа светилась, и по телу разливалось удивительное тепло.

— Я знаю, что мне предстоит завоевать твое доверие, Лиивита, и я постараюсь. После того, что я видела на Кавидии, я тебе очень, очень благодарна.

Почему мне хочется плакать? Это влияние нитей или что-то еще?

Фиолетовое облако заискрилось, ослепляя меня пляской огней, и я испуганно отползла назад к окторатуму. Что происходит? Если бы Трой был рядом, он бы все объяснил, а теперь мне приходится догадываться самой. Нити потянули меня обратно, и я послушно придвинулась к облаку, позволяя ему облизать мои колени, открываясь для него и впитывая в себя его силу.

Надо же как. Я знаю, что происходит: Лиивита счастлива. Так выглядит радость живой земли.

И скажу вам честно: купаться в ее счастье намного лучше любой благодарности.

* * *

Я очнулась в кабинете, и вокруг меня раздавались тихие голоса.

— Подойдите, помогите ей подняться, поддержите за локоть и отведите в трапезную, — раздраженно говорил Трой. — Вы что, впервые имеете дело с безумным монархом?

— Но вы же всегда сами… — возразил слуга.

— Раньше я делал это сам, а теперь не буду. Вам следует отвыкнуть от моего присутствия. Помните, что я — уходящий друат.

— Да, конечно, господин Вие.

Я так и сидела с закрытыми глазами, пока не почувствовала прикосновение. Послушно последовав за слугой, я не удостоила Троя внимания.

Обедали мы молча, сидя за противоположными концами стола, и это напоминало мне о той, другой жизни, до побега, когда ненависть к друату переполняла меня до краев. После обеда я вышла на балкон безумия, а Трой вернулся в кабинет. Меня это не удивило: он не хотел соблюдать наши ритуалы и пытался показать, что считает меня недостойной прощения Лиивиты.

Свежий морской воздух напомнил мне о многом, слишком многом. Какая благодать: здесь не чувствуется запаха рыбы. Я погладила пальцами обглоданный парапет. Какая ужасная легенда: безумный король, обкусывающий камень. Неужели кто-то может дойти до такого отчаяния? Теперь я видела свое прошлое совсем по-другому. Трой не мог раскрыть мне тайны Лиивиты, но он переживал их вместе со мной. Он был рядом тогда, когда бессилие парализовало меня. Он поднимал меня с земли и нес вперед. А я никогда не ценила этого. Мне так хотелось другой судьбы, что я не разрешала ему помочь мне принять мою. И только получив желаемое, я, наконец, поняла, что счастье не зависит от того, какую жизнь ты проживешь, а от того, как ты проживешь свою жизнь.

Ветер теребил мои волосы, напоминая о том, как я училась кататься на лодке, как спешила завоевать прощение Лиивиты. Мне есть чем гордиться, я достойна этого прощения. Я выстрадала и завоевала его. Развернувшись к балконной двери, я увидела, как масляное пятно поползло по краю поля зрения. Держась за парапет, я присела на холодный камень в ожидании продолжения.

— Ви, осторожно, я помогу тебе зайти внутрь.

Теплые руки Троя. Ах да, конечно, он же чувствует меня, видит все, что вижу я. Именно так он и нашел меня в лесу. Через нашу связь он узнал о моих видениях.

В этот раз я увидела Матирна и Дарио, почувствовала их осуждение, но мне было все равно. Самое главное — то, что я простила себя.

— Чем могу служить, господа друаты? Мы же только что виделись?

На высокой каменной скамье сидел мой отец, он улыбался. С момента моего возвращения я видела его несколько раз, но поговорить нам так и не удалось.

— Мы хотели бы узнать о твоих планах.

— Я планирую продолжить то, что делала. У меня есть некоторые идеи, которыми я поделюсь с вами, когда придет время.

— А когда придет это время?

— Сначала я должна обсудить это с Лиивитой.

Ощущение власти над ними щекотало мои чувства, доставляя неожиданное удовольствие. Жаль, что на этой встрече опять же не было Троя.

Когда Лиивита отпустила меня, я направилась прямиком к отцу, надеясь, что он, наконец-то, сможет со мной поговорить. Трой последовал за мной, сохраняя дистанцию.

— Папа. — Я опустилась на колени и прижалась к его груди. — Прости меня за мой ужасный эгоизм, за упрямство, за то, что тебе пришлось за меня работать. Клянусь, я все исправлю.

Его глаза были чистыми, светлыми, и он улыбался.

— Глупая ты, Ви. Обычная глупая девчонка.

— Как забавно. Ты не первый говоришь мне об этом. На мертвой земле меня так назвал один человек.

— Какой человек?

— Мужчина, который привез меня обратно на Лиивиту. Папа, я обещаю тебе, что я стану достойной королевой, и ты сможешь вскоре обрести свободу. Вы оба, — я посмотрела на Троя, — сможете обрести свободу.

Отец фыркнул. — Ничего ты не понимаешь, Ви. Я был рад тебе помочь. Поверь: нет ничего ужаснее, чем видеть боль любимого человека и знать, что ты ничего не можешь сделать, чтобы облегчить его участь. Ты боролась со своим предназначением, а я — уходящий король — не имел права вмешаться и поддержать тебя. Мы все зависим от Лиивиты, и она не позволяет нам раскрывать ее секреты. Бессилие — вот, что было моим самым большим наказанием, самым болезненным кошмаром. А после твоего побега я смог тебе помочь, и это было замечательно. Я знал, что ты свободна и счастлива. Зачем-же ты вернулась, детка? — Он повернулся к Трою. — Насколько я понимаю, ты не собираешься ей ничего объяснять.

— Нет, — подтвердил Трой, — никаких объяснений уже не потребуется. Ви прекрасно справится со всем сама, она настроена очень решительно. Лиивита получила свою мятежную королеву и очень этим довольна.

Сарказм? Печаль? Лицо Троя не дрогнуло.

— Ну и что же мы будет делать, когда станем свободными? — усмехнулся отец, глядя на Троя. — Станем путешествовать? Отдыхать? Полагаю, что сначала мне придется научиться быть настоящим друатом и существовать сразу в нескольких измерениях.

— Это случится, когда Лиивита позволит тебе уйти. Ты станешь истинным друатом, потеряешь связь со своим народом и сможешь отправиться на любую живую землю.

— А ты не пожалеешь, что вернулась на Лиивиту, Ви? — спросил отец. — Ведь на Кавидии ты была свободна.

— Свобода не решила моих проблем. На мертвой земле я встретила мужчину по имени Аркрий, который до сих пор благодарен тебе за то, что ты спас ему жизнь. — Отец хитро улыбнулся и подмигнул мне. Надо же, он гордится, что спас Аркрия от друатов. — Он спросил, почему я так рвусь обратно на Лиивиту, и я ответила, что на живой земле осталась моя душа. А какая может быть свобода без души? Тогда Аркрий помог мне вернуться домой.

— И тебе потребовалось столько времени, чтобы осознать, что ты хочешь вернуться? — подал голос Трой.

— Я осознала это вскоре после прибытия на Кавидию, но все оказалось не так уж и просто. Со мной были люди, которые рискнули всем, чтобы подарить мне свободу.

Отец погладил меня по голове и сухо рассмеялся.

— Беглая королева заботится о своих героях.

Набравшись храбрости, я повернулась к Трою.

— Могу ли я спросить, что вы сделали с Ридом? Он так и не приехал ко мне на Кавидию.

— Неужели? — ядовито протянул Трой, махнув рукой, как будто стряхивая с себя мой вопрос. — Какая неудача постигла нашу прекрасную королеву! Ее прекрасный принц свернул с пути. Вам стоит только приказать, и мы доставим его в замок в целости и сохранности.

Не обращая внимания на его издевательский тон, я, наконец, смогла расслабиться. Значит, Рид жив.

— Не стоит беспокоиться, Трой. Когда-нибудь я найду его и поблагодарю за все то, что он для меня сделал. Или попытался сделать. Думаю, что он поймет, почему я вернулась. Если бы я не побывала на Кавидии, то всегда задавалась бы вопросом о том, каково это — быть свободной.

— Ну и каков он, вкус свободы? — С кривой усмешкой Трой толкнул стопку лежащих на столе бумаг, и они рассыпались небрежным ворохом.

— Еще рано судить. — Я подошла к друату, положила руки ему на плечи и посмотрела в злые серые глаза. — Я стала свободной только сейчас, когда сама решила вернуться на Лиивиту.

Отец дернул бровями и усмехнулся.

— По-моему, наша девочка просит прощения.

— Причем уже не в первый раз, — добавила я.

— Лиивита уже простила тебя, — раздраженно ответил Трой, стряхивая мои руки. — Что тебе еще нужно?

— Чтобы меня простил ты. Дай мне еще один шанс. Ведь именно в этом и заключается роль друатов: решить, кому из людей дать второй шанс.

— Ты — королева Лиивиты. Тебе не положено вторых шансов, — отрезал Трой.

— Ты несправедлив.

— Если найдешь, кому пожаловаться, то жалуйся на здоровье.

— Помни, Трой, ты обещал не наказывать слуг, которые мне помогли. Я бы хотела отправить им весточку, что со мной все в порядке, и предложить вернуться обратно.

— Ничего я тебе не обещал. Я сказал, что мне нет дела до твоих слуг.

— Ты знаешь, где они находятся?

Трой резко выдохнул.

— Естественно, я знаю, где они. Неужели ты думаешь, что мы не нашли вас? Мы прекрасно знали, где вы и чем заняты, но не собирались устраивать погоню. Какая может быть польза от беглой королевы?

— Прекрати, Трой! Хватит! — вдруг крикнул отец.

Надо же, отец встал на мою защиту. Если бы он встал на мою сторону несколько месяцев назад, это сделало бы меня самой счастливой женщиной в мире.

Мыча что-то неразборчивое, Трой вцепился в волосы и отвернулся к окну.

Странное у него настроение. Лучше с ним пока не спорить. Рид жив, мои слуги живы, меня пустили обратно, вот и хорошо. А остальное мне придется строить самой.

Я снова стала перед отцом на колени. Моя голова покоилась на его груди, и он задумчиво перебирал мои волосы. Трой стоял в стороне и смотрел в окно. Интересная троица: провинившаяся королева, уходящий король и уходящий друат. Все трое что-то скрывают друг от друга.

* * *

На следующий день меня ждал мой первый королевский час со дня возвращения. Трой ждал меня у входа в зал. Остановившись рядом с ним, я взглянула на его руку, затянутую манжетом белой рубашки. "Давай же, возьми меня за руку, прости меня".

Трой протянул руку и постучался в дверь, и она тут же открылась. Поклонившись, слуга торжественно объявил о моем появлении. По залу пронесся ропот, и любопытные взгляды начали ощупывать меня в поисках разгадки моего недавнего исчезновения. Я поймала свое отражение в зеркале: бледность и роскошь, достойные королевы. Платье изумрудного цвета мягкими волнами спадает до пола. На осунувшемся лице шоколадными пятнами выделяются глаза. Загар уже начал сходить, но волосы по-прежнему выгоревшие, русые. Диадема из черного золота оттеняет светлые пряди, но она уже не давит на меня, как символ рабства. Кажется, что все вокруг меня стало другим, хотя на самом деле, изменилась только я сама.

— Мы так рады вашему возвращению, — сказал кто-то из придворных.

— Я тоже очень рада, — вежливо улыбнулась я. — Спасибо, что пришли на королевский час.

Я больше не ждала от этих людей любви или признательности. Их пытливые взгляды соскальзывали с моей кожи, не проникая вглубь. Я знала, что сделаю все возможное, чтобы защитить их, даже если они никогда об этом не узнают. В толпе не было знакомых лиц, но несколько человек подошли к трону, чтобы обменяться со мной парой малозначимых фраз.

Трой отвлеченно смотрел в окно, не прислушиваясь к разговору. Потом, не дожидаясь окончания королевского часа, поклонился и покинул зал. После этого я уже не могла сосредоточиться на происходящем. Почему его поведение настолько выводит меня из себя? Возможно, мне станет легче, когда он исчезнет? Я вздохнула: раз он так настаивает, то мне придется назначить дату его ухода. Если я не смогу добиться его прощения, то он уйдет с презрением в душе. А на что еще можно надеяться? Что он станет моим друатом, душой и разумом мятежной королевы? Нет, зачем себя обманывать. Единственное, что мне нужно — это чтобы он сам захотел остаться, но не из-за королевы, а из-за женщины. Ага, размечталась. Кто же разрешит Вивиан Риссольди быть женщиной? Когда я излила свою душу Лиивите на благословенном холме, я рассказала ей и о том, что иногда мне хочется обычного женского счастья. Пусть знает и пусть сначала поймет меня, а потом уж будет судить остальных людей за наше несовершенство. Она слишком привыкла к королям и забыла, какие сюрпризы преподносят ей королевы.

Королевский час подошел к концу, и я решила разнообразить свое выступление. Трой так и не вернулся, так что, в принципе, я могла сказать все, что угодно.

— Я благодарю всех вас за верность Лиивите и короне и за вашу любовь к живой земле. Я счастлива служить ей и быть вашей королевой.

Кратко и убедительно. Надеюсь, что я убедила в этом и саму себя. Лиивита принесет мне счастье. Я научусь служить ей и защищать мой народ, и это сделает меня счастливой. Даже без Троя.

Если бы только я могла забыть слова Аркрия!

"Если бы мужчина был любимым, то вы были бы счастливы, даже если бы весь мир наплевал вам в душу", — сказал он. Если окажется, что для счастья мне нужен именно Трой, только Трой, то я себе не завидую.

Попрощавшись с гостями, я направилась на поиски друата. Пока он здесь, я буду молить его о прощении. Я обыскала все возможные места — кабинет, его покои, библиотеку. Я даже забралась по лестнице на самый верх замка: кто знает, а вдруг он тоже прячется там, чтобы посмотреть на расстилающуюся в низине столицу.

Я нашла Троя в пустующей зале, где мы встречались с ирриори. Дверь была чуть приоткрыта, и я бесшумно заглянула внутрь. Первым, что я увидела, был мой портрет. Я знала, что ирриори заказали его на мое 26-летие, но увидела его впервые. Художник намеренно польстил мне, приукрасив мой образ. С полотна на меня смотрела совсем молодая девушка, не обремененная страхом и раскаянием. Ее глаза блестели живой улыбкой, а руки были разведены в стороны, как будто она замерла посередине танца. За ее спиной виднелись колонны окторатума. Я завидовала девушке на портрете, доброй, белой завистью. Я никогда не чувствовала себя такой беспечно-счастливой, и в моих глазах уже не было такой неуемной энергии.

Смогу ли я однажды снова почувствовать себя такой? Я отвлеклась на эти мысли, и поэтому появление Троя застало меня врасплох. Он был где-то в углу комнаты, а теперь подошел к портрету, положил руки в карманы расшитого серебром жилета и застыл. Интересно, о чем он думает? Полагаю, что о том, что я не стоила затраченных на меня усилий. Девушка на портрете не смогла бы предать Лиивиту, а я оказалась способной на это. Парадокс.

В тот момент Трой вынул руку из кармана и нерешительно протянул ее к портрету. На секунду задержав ее около лица, он погладил указательным пальцем улыбающиеся губы. Мне показалось, что я почувствовала его прикосновение. Внутри меня разлился жар, и я вцепилась в дверную ручку, чтобы не заплакать. Столько нежности, столько грусти. Как же глубоко я его разочаровала! Какие надежды он на меня возлагал!

— Если бы ты позволил мне почувствовать твою нежность, то я никогда бы не сбежала, — прошептала я, сморгнув горячие слезы.

Трой дернулся, как от удара, и развернулся ко мне с пренебрежительным выражением лица.

— Мне придется снова отчитать слуг, Вивиан, — сказал он без задержки. — На этом портрете столько пыли, что скоро не будет видно твоего лица. — Холод его взгляда отрезвил меня.

Ну что ж, пыль так пыль. Притворство так притворство. Если он не собирается меня прощать, то мне придется его отпустить.

— Трой, если тебе угодно, то сам назначь дату своего ухода. Только прошу тебя об одном: позаботься о моем отце.

— Спасибо, Ваше Величество. Я могу еще чем-нибудь помочь вам перед уходом?

"Ваше Величество", "Вы".

Надо же, он перешел на официальный тон и даже улыбнулся. Значит, это действительно конец. Будь ты проклят, Аркрий, всезнающий старый зануда, ты ведь знал, что мое возвращение станет концом моей связи с друатом.

— Ты можешь помочь мне вернуть слуг с Кавидии, если они этого захотят. И еще: предупреди стражу, что я пригласила на Лиивиту человека по имени Аркрий. Я бы хотела сделать его одним из ирриори.

Я ожидала гневной реакции, но Трой вежливо поклонился в ответ.

— Я уже послал к Антонио гонца с письмом. Если они захотят вернуться, то их привезут обратно. Я предупрежу охрану об Аркрии. Что-нибудь еще?

Челюсти свело от напряжения. Я так хочу сказать ему правду, но я не в силах больше унижаться.

"Да, ты можешь сделать кое-что еще. Полюби меня так, как я полюбила тебя. Останься со мной. Друат — это точка на правом виске, где сливаются разум и душа, но я не чувствую тебя там. Ты в моем сердце. Для меня ты не друат, а человек, на котором замкнулось мое счастье".

Если Лиивита читает мои мысли, то ей будет, от чего расстроиться.

— Нет, — с сожалением ответила я. — Мне больше не о чем тебя попросить.

Всего лишь на секунду мне показалось, что Трой ожидал от меня совсем других слов. Но каких?

— Тогда я уйду через две недели, 5 октября. Диин останется с вами еще на какое-то время, чтобы вы смогли попрощаться.

— Спасибо.

Конец разговора. Трой распахнул дверь и прошел мимо, не глядя на меня. Мне хотелось вцепиться в его жилет, как следует тряхнуть этого холодного мужчину и зареветь в голос. Но ничего этого я не сделала. Я проводила его глазами и посетовала о том, что мне предстоит терпеть эту боль еще целых четырнадцать дней.

* * *

Когда Лиивита снова призвала меня к себе, я не испугалась. Друаты все еще смотрели на меня с подозрением, особенно Матирн. Каждое слово бросало вызов, каждый взгляд оставлял шрам, как от ожога. Обижен за Лиивиту? Не рад моему возвращению? Что ж, я его не виню.

— Ну что, Ваше Величество, готовы вцепиться в меня своими королевскими зубками? — Он спроецировал образ мужчины средних лет. Тот сидел у стола, держа в руке стакан с каким-то густым пойлом. Вокруг него в беспорядке валялись вещи. Горькое разочарование сдавшегося человека. — Несколько месяцев назад от него ушла жена. Он почти довел себя до смерти выпивкой и драками. Он мучает соседей и друзей. Посмотри, как он влияет на сознание Лиивиты. — Над домом темнел большой коричневый клубок нитей.

Матирн вызывающе сощурил глаза, предвкушая мою истерику. Ох, как же мне хотелось закричать на него, обвинить в жестокости и бессердечности.

— Я понимаю тебя, Лиивита. — Услышав мое спокойное обращение к живой земле, друаты удивленно нахмурились, пытаясь разгадать мою игру. — Я знаю, что ты слышишь меня, и я приму твое решение. Ты страдаешь от его боли и от того, как он себя разрушает. Случается, что счастье одного человека замыкается на другом, и разорвать эту цепь оказывается очень трудно. — Я вспомнила, как Трой дотронулся до моего портрета, и тряхнула головой, чтобы не запутать Лиивиту этими непрошенными мыслями. — Мы можем попытаться помочь этому мужчине, но это твое решение, кому дать второй шанс, а кому — нет.

— Как ты собираешься ему помочь? — Голос Дарио был нейтральным, но я видела любопытство в его глазах. Интересно, что сказала ему Лиивита?

— Я покажу вам, когда вы призовете меня в следующий раз.

Как только я очнулась в замке, я направилась в комнату Антонио и достала с полки малахитовые шахматы, которые заказала ему еще летом. Антонио доделал их до нашего отъезда, но не взял с собой. Неужели он подозревал, что мы вернемся? Половина шахмат была сделана из черного малахита, а половина — из зеленого. Я выбрала одну из королев и ахнула от неожиданности: у нее было мое лицо. Ну, Антонио, ты и хитрец. Если ты сделал меня шахматной королевой, то кто же король? Похолодевшей рукой я взяла фигурку короля и поднесла ее к свету. Неосознанно нагнетая свою тревогу, я сделала несколько прерывистых вдохов и, наконец, позволила себе приглядеться к фигурке. У короля не было лица. Конечно же, при живой королеве у Лиивиты не может быть короля. Я знала это, но все равно ужас покрыл мое тело липким потом. Королева Лиивиты и безликий король. Положив фигурку королевы в карман, я быстро вышла из комнаты Антонио, оставляя за собой безликого мужчину, который никогда не станет моим.

Когда Лиивита снова призвала меня, Матирн перенес меня в дом отчаявшегося мужчины вместе с шахматной фигуркой. Он по-прежнему сидел за столом, но был уже основательно пьян. Глядя на окружающий его кокон коричневых нитей, я присела рядом, дожидаясь, пока он не заметит мой сувенир. Почувствовав мое невидимое присутствие, мужчина тряхнул головой и оглянулся по сторонам.

— Кто… — непонимающе закашлялся он, пытаясь выцарапать хмель из помутневших глаз. Заметив фигурку королевы, он вскочил и, шатаясь, поднес ее к глазам. Догадается ли он, что я пытаюсь ему сказать? Я попыталась передать ему свои мысли, но его лицо не изменилось.

— Вивиан… — бусины пота выступили на его лбу. — Что… — в панике он закашлялся, осел на пол и отполз спиной к стене.

Ах, если бы я могла ему все объяснить… хотя, может быть, будет лучше, если появление фигурок останется тайной. Магией Лиивиты. Пусть каждый все решает для себя.

Когда я оставила беднягу, он все еще сжимал в руке малахитовую королеву. Время покажет, сработает моя идея или нет.

Не подумайте, я не тешила себя иллюзиями, что теперь смогу управлять решениями Лиивиты. Это было только первым, малюсеньким шагом в сторону понимания друг друга. Когда я вернулась с Кавидии, Лиивита увидела меня разбитой, покаявшейся, искренне открывшейся ей и желающей понять и любить ее. За это она подарила мне второй шанс, и мы стали прислушиваться друг к другу. Это — не победа, не достижение. Это — танец на тонком льду под палящим солнцем.

В тот вечер меня вызвали ирриори. Видимо они надеялись, что за прошедшие два дня Трой во всем разобрался, и теперь им не придется со мной воевать. Разглядывая меня, как заморское чудовище, старший ирриори всплеснул руками.

— Вы загорели!

Не удивлюсь, если в своде законов Лиивиты есть что-то о благородной королевской бледности.

— Я очень скучала о Лиивите, — уклончиво сообщила я.

— А мы скучали о вас, — неловко сказал старший ирриори, и все они, как один, посмотрели на Троя, который невозмутимо сидел у окна. Не знаю, чего они от него ждали, но он не собирался помогать старцам. С тяжелым вздохом, старший ирриори продолжил: — Вы поступили опрометчиво, Ваше Величество, мертвые земли очень опасны. Вам не следовало идти на поводу у этого безголового мальчишки Диорида.

Я не собиралась с ними спорить. Задрав подбородок, я гордо проговорила: — Я вернулась на Лиивиту, и живая земля меня простила. Я собираюсь стать королевой, которой вы сможете гордиться. — И тут же пожалела о сказанном, так как следующие слова ирриори сломили меня.

— И вы заведете ребенка с Матирном?

Я знала, что, рано или поздно, мне придется принять это страшное решение, но втайне надеялась, что произойдет что-то, что предотвратит эту необходимость. Даже не что-то, а кто-то. Я по глупости надеялась, что Трой на станет принуждать меня к этому.

— Мне бы не хотелось этого делать, — призналась я.

Ирриори тут же бросили еще один дружный взгляд на друата.

— Почему?

— Матирн мне не нравится. — Я перешла на шепот, понимая, что говорю совершеннейшую глупость. Кого волнует, нравится ли мне будущий отец моего ребенка? Для монархов Лиивиты деторождение — не удовольствие, а дело государственной важности.

— А зачем ему вам нравиться? — Как и ожидалось, старший ирриори не смог постичь мою логику. — Он уедет сразу после вашего… после начала вашей беременности и больше не вернется на Лиивиту. Вместо него на живую землю прибудет новый друат.

— Неужели Матирн не захочет посмотреть на своего ребенка?

— Зачем? — Брови ирриори взлетели так высоко, что почти скрылись под седыми волосами. — Он же друат, а не мужчина.

— Он друат, а не мужчина. — Я повторила его слова, как эхо, но при этом думала только о Трое. Неужели и мне предстояло стать такой же бесчувственной, как они? Как же может отец не захотеть хотя бы увидеть своего ребенка?

— Так зачем ты вернулась, если все еще не готова принять свою судьбу? — Очень, очень трудно выдержать неприязненный, злобный взгляд друата и его обвиняющие слова. — Что тебя так не устраивало на острове? Кавидия не выгоняла вас, за тобой бегали трое слуг, так зачем же ты вернулась?

Я сделала глубокий вдох, не зная, что мне труднее сдержать: слезы или ярость.

— Бывают мгновения, когда я и сама задаю себе этот вопрос, — не сдержалась я.

— Хочешь снова сбежать? Беги.

Старший ирриори вскочил с места.

— Да что вы, право, господин Вие, зачем вы так. Ваше Величество, умоляем вас, не расстраивайтесь. Присмотритесь к Матирну еще раз, он же такой привлекательный друат. Вы нам сами об этом говорили. Пожалуйста, не оставляйте нас. Задумайтесь, как трудно придется вашему отцу, если вы снова сбежите. Нам и так было непросто объяснить народу Лиивиты ваше отсутствие. Все были так разочарованы, что мы перенесли празднование вашего дня рождения.

— И как же вы объяснили мое отсутствие? — Я боялась услышать ответ, и не зря.

— Вашим безумием. — Ирриори отвел глаза. — Мы не успели придумать ничего получше.

Я искоса посмотрела на свой портрет: счастливая молодая девушка и не подозревала о том, каким вихрем закрутится ее жизнь. Но нет, я не позволю себе пожалеть о том, что я вернулась на Лиивиту.

— Господа ирриори. Я благодарю вас за поддержку и за прекрасный портрет ко дню рождения. Я обдумаю кандидатуру Матирна и вскоре сообщу вам свое решение.

* * *

За следующие четыре дня я использовала весь шахматный набор Антонио, хотя и не была уверена в том, что, получив малахитового коня или пешку, лиивитовцы поймут, что я пытаюсь им сказать. Для моих целей нужна была именно королева. Но оказалось, что люди каким-то образом чувствовали мое появление и, заметив шахматную фигуру, впадали в шок. Некоторые приходили на следующий королевский час, и тогда я подходила к ним и делала глубокомысленные замечания, которые хоть и не выдавали тайн Лиивиты, но намекали на нашу прошлую встречу. Я предлагала им помощь, которую они иногда принимали, а иногда — нет. При этом я вспоминала о том, как мой отец общался с народом во время королевского часа. Похоже, у них с Лиивитой по-прежнему оставались свои секреты. Не зря же Трой сказал, что каждый монарх должен найти свой подход к живой земле. Иногда я сидела на троне, зачарованно глядя в пространство, вызывая у моих гостей благоговейный ужас. Хоть я и разговаривала с Лиивитой каждый день, она иногда призывала меня во время королевского часа. Из вредности.

Не могу сказать, что наше шаткое взаимопонимание с Лиивитой давалось мне легко. Живая земля выслушивала меня, а потом поступала так, как считала нужным. Я радовалась победам и принимала поражения, как должное. Я поняла, что никогда не смогу полностью контролировать Лиивиту, но без меня все было бы намного хуже. Этого понимания было достаточно для того, чтобы не сдаваться и не унывать.

Когда шахматы закончились, я начала метаться в поисках других идей, и тогда судьба подбросила мне решение. На Лиивиту вернулся Антонио, и с ним приехал Аркрий. Когда слуги оповестили меня об их прибытии, я поспешила на берег, чуть ли не подпрыгивая от радости.

В прошлом секретарь моего отца, Аркрий был королем до мозга костей. Даже выбираясь из качающейся лодки, он умудрился выглядеть величественно. Пока он командовал слугами, которые выгружали его вещи, я обратила внимание на Антонио. Садовник не спешил выходить на берег, поглядывая на меня с опаской и волнением. Задирая платье и окатывая стражу волнами брызг, я запрыгнула в лодку и прижала старика к себе. Мое сердце билось так яростно, что Антонио заметил это и погладил меня по голове.

— Шшш, девочка, все будет хорошо, — прерывисто прошептал он.

— Я знаю! Я так рада, что вы приехали. Спасибо вам за все.

С изумлением на лице Антонио отстранился и присмотрелся ко мне.

— Вы не сожалеете о возвращении на Лиивиту, — догадался он, качая головой.

— Я ни о чем не сожалею, — искренне ответила я и потерлась виском о его щетинистый подбородок. Вцепившись в Антонио обеими руками, я повела его в замок.

Трой стоял у кромки леса и наблюдал за нами. Надо же, он соизволил появиться. Все эти дни он старательно меня избегал и по-прежнему не приходил на встречи с Лиивитой. Почувствовав пристальный взгляд друата, Антонио остановился и ахнул от неожиданности.

Бесстрашный, мудрый старец, который отважно похитил меня у живой земли, сжался и побледнел под взглядом ее друата. Я тут же шагнула в сторону леса, закрывая Антонио своим телом.

— Не смей! — крикнула я Трою. — Антонио — мой друг, и он вернулся, чтобы мне помочь.

Ощущая на себе пронизывающий взгляд друата, мы поспешили в замок.

— Вам действительно нужна помощь, или вы пытались защитить меня от Троя? — Антонио не смог сдержать любопытства, и тогда я рассказала ему про малахитовые фигурки.

— Это важно для судьбы нашего народа, Антонио. Мне нужны малахитовые фигурки королевы, причем в очень большом количестве. Вам понадобятся помощники.

На его лице отразилось невероятное воодушевление, а мысли были уже заняты подсчетами и заказом материалов. Перед моим уходом Антонио нерешительно поинтересовался:

— Вы уже виделись с Ридом?

— Нет, еще не виделась, — улыбнулась я. — Но я знаю, что с ним все в порядке, и однажды я найду его и искренне поблагодарю.

Антонио внимательно посмотрел на меня и кивнул, как будто не доверяя моему рассудительному спокойствию.

— После вашего побега я искал вас на Кавидии, и тогда Сирион рассказал мне о вашем возвращении на Лиивиту. Надеюсь, что вам пришлось не слишком трудно.

Я не стала рассказывать Антонио правду. Зачем? Я снова обняла старика и отправилась поприветствовать моего нового ирриори. Аркрий как раз подходил к замку, покрикивая на слуг, которые с усилием волокли сундуки с его имуществом.

— Осторожнее! Там фарфор, а не камни! — Заметив меня, он страдальчески закатил глаза. — Ваши слуги дико избалованы, — пожаловался он. — Им бы попробовать понести все это по колдобинам мертвой земли. — При упоминании мертвой земли слуги испуганно дернулись, и до нас донесся звук бьющейся посуды. Аркрий остановился и выразительно посмотрел на меня. — С вас причитается. Подарите мне сервиз! — потребовал он.

— Выбирайте любой! — фыркнула я.

Аркрий приблизился ко мне и заговорщически прошептал: — А вы заметили, что за нами следят? — он осторожно указал в сторону леса, где все еще стоял Трой.

— Не обращайте на него внимания, — я устало махнула рукой, — это — тот самый друат моего отца. Таким образом он выражает нам свое неодобрение. Он появился на Лиивите через несколько лет после вашего отъезда, так что не знает о вашем прошлом.

— Ммм, — Аркрий многозначительно замычал, путая слуг нашей неожиданной остановкой. Они замерли, не решаясь поставить на землю тяжелые сундуки. — Знаменитый друат короля Диина, — протянул он, насмешливо глядя, как я краснею от его слов. — Ну и как, вы разобрались с вашими чувствами?

— Разобрались. Он покидает Лиивиту, — отрезала я.

— Значит, я был прав. — Казалось, что Аркрий был очень этим доволен. — Своим возвращением вы вынудили друата уйти. А как обстоят дела с народом Лиивиты? Смогли ли вы разобраться с их любовью и благодарностью?

— Смогла.

— Ну и как? Я был прав?

— А вы как думаете? — пробурчала я.

— Я думаю, что я всегда прав. Из меня выйдет отличный ирриори! — С громогласным хохотом Аркрий последовал за слугой в свои покои. Ну вот, пригласила я его на свою голову!

Было так странно и, в то же время, замечательно видеть их с Антонио в замке. Смешение прошлого и настоящего послужило напоминанием о том, как сильно я хотела вернуться домой. Они рассказали мне о последних событиях на мертвой земле. Как только Сирион вернулся домой, кавидовцам пришлось отправиться в путь. Они нашли новое место и начали строить дома. Сирион, тот забавный мальчишка, который помог мне вернуться на Лиивиту, взял на себя бразды правления народом мертвой земли. Аркрий же остался на острове с моими слугами, готовясь последовать за мной на Лиивиту. Лия и Зор не захотели возвращаться. Они счастливы на острове и только что узнали, что у них будет ребенок.

Несмотря на переезд, Сирион по-прежнему намеревался купить остров, о чем мне и сообщил Аркрий.

— Сирион хотел бы купить у вашего мужчины остров. Так как он записан на ваше имя, то оплату я передам вам.

В качестве оплаты Аркрий протянул мне ожерелья, которые я подарила Сириону. Я поморщилась, услышав слова "вашего мужчины". Неужели я когда-то полагала, что смогу принадлежать Риду?

— Я надеюсь вскоре увидеться с Ридом, и тогда вы сами сможете с ним поговорить. Я не возражаю против покупки, но надеюсь, что Сирион позволит Лие и Зору остаться на острове.

— Почему вы до сих пор с ним не увиделись?

Действительно, почему? Интересно, чего я боюсь больше, его разочарования или его любви?

— Я не хотела злить друатов и ирриори. Ведь я даже не знаю, где он живет. Когда все успокоится, я попрошу ирриори вызвать его в замок.

— Хорошая, послушная девочка, — промурлыкал Аркрий, но, заметив гневные пятна, появившиеся на моих щеках, тут же сменил тему. — Кто знает, может быть, я еще вернусь на Кавидию. Но пока что я отдохну здесь. Я отдал мертвой земле слишком много своей крови, и мне пора насладиться Лиивитой.

Его тон был неизменно ироничным, но за ним звучала ноющая тоска. На следующее утро я увидела его в саду. Он держал в руках комочки земли и бормотал что-то ласковым шепотом. Я бесшумно удалилась, не желая его смущать. Хотя чему тут смущаться? Я ведь уже знаю, что живая земля никогда не отпускает сердца своих детей.

Аркрий приступил к своей новой должности с огромным энтузиазмом и в первый же день отыскал остальных ирриори и, к их полному ужасу, начал вмешиваться в текущие дела. Антонио тоже быстро приступил к делу. Через два дня после его возвращения в замок привезли несколько повозок малахита, а у старика появилось двое смышленых помощников.

Трой продолжал меня избегать. Не зря Аркрий меня предупреждал: вернувшись на Лиивиту и став образцовой королевой, я сама оборву свое счастье. Своими стараниями я теряла друата и ничего не могла изменить. Поверьте, я пыталась. За пять дней до его ухода я разыграла драматическую сцену во время обеда.

— Я не знаю, что делать: Матирн и Дарио не слушают меня, они все время злятся, а отец отказывается мне помочь, — манерно воскликнула я, косясь на мерно жующего друата. — Что же мне делать? — Мой трагический вздох разнесся по трапезной.

Это было неправдой. Отношения с друатами налаживались, и Лиивита все больше прислушивалась ко мне, благодаря нашим ежевечерним разговорам на благословенном холме. Настоящий прорыв наступил после того, как я созвала мой народ к окторатуму и выступила перед ними на тему вторых шансов и уважения к живой земле.

Но я уже начала впадать в отчаяние: мне так хотелось, чтобы Трой остался на Лиивите. Да, понимаю, что он не разделяет моих чувств, но, может быть, однажды он передумает? Поэтому я не нашла ничего лучшего, чем разыграть чисто женскую сцену. Ведь если я позволю друату увидеть мою слабость, мою беззащитность, то он снова захочет мне помочь, не так ли?

Нет, не так. Трой не обратил на меня никакого внимания.

Я жаловалась, пыхтела, но привлекла внимание только Аркрия, который временно жил в замке и поэтому обедал с нами. Услышав мои жалобные завывания, он положил вилку и уставился на меня с невыразимым сарказмом на лице. Мне пришлось несколько раз сверкнуть глазами, чтобы он послушно вернулся к еде и не мешал моей старательной игре. Трой проигнорировал наши переглядывания так же, как и мои слова, и только дал знак слуге подлить ему вина.

Вернувшись в свои покои, я вынесла из гардеробной старые коробки с платьями и разыскала то самое, в котором много лет назад пыталась соблазнить Троя. Заперев двери, я примерила его: скрученные шелковые жгуты оставляли мало простора воображению. Вот тогда-то я и поняла, как низко пала в попытках задержать Троя рядом с собой. Я сорвала с себя платье и забралась под одеяло. Мне следовало подумать о проблемах более насущных, чем уход друата. Например, о том, что ирриори ждут моего ответа о ребенке.

В этот момент в дверь постучали. Наспех одевшись, я обнаружила перед дверью моего нового ирриори. Заметив мой растрепанный вид, Аркрий хмыкнул, вошел в мои покои и закрыл за собой дверь.

— Примеряете соблазнительные наряды, Ваше Величество? — ухмыльнулся он.

Интересно, а есть хоть что-то, о чем он не догадывается?

— Что вы хотели, Аркрий? — Я умудрилась сохранить достоинство в голосе.

— Честно говоря, я пришел над вами посмеяться. Увы и ах, в вашем замке очень мало развлечений. Вы — моя единственная забава. — Увидев, как я недовольно поджала губы, он улыбнулся. — Да ладно вам, вы и сами можете посмеяться над собой. Что это была за сцена во время обеда? Вы что, пытались вынудить друата кинуться к вам на помощь?

— Я на это надеялась, — сухо ответила я. — Раньше он предлагал мне свою помощь, но я отказывалась. А теперь он перестал предлагать. К сожалению.

— Вивиан, — осуждающе покачал головой Аркрий. — Это представление было очень низкопробным, вы способны на большее. Даже самые бездарные уличные актриски смогли бы сыграть эту роль лучше вас. Вы бы еще в обморок грохнулись!

— А может, и грохнусь, — обиженно буркнула я.

— Девочка моя, послушайте старика, не ведите себя так. Я все понимаю, вы безумны, — он подмигнул мне, — но нельзя же прислушиваться ко всем голосам в вашей голове? Это надо делать избирательно. — Он захохотал, радуясь своей шутке, но мне было не до смеха. — Да ладно вам, — он по-отечески погладил меня по голове. — Ну, сглупили вы, ну и что? Нельзя долго горевать о прошлых ошибках. — Развернувшись, он торжественно поклонился. — Я обещаю вам, что вскоре вы наделаете кучу новых.

В этот момент я не выдержала и рассмеялась. Как хорошо, что Аркрий приехал на Лиивиту. Он выбивал меня из рутины, из вязкой горечи моих собственных мыслей и страхов.

Аркрий с облегчением выдохнул.

— Вот вам и полегчало! Ох, и любите же вы драму! Скажите, Вивиан, почему бы вам не взять и не попросить Троя остаться? Что, от вас убудет, что ли?

— Вы что, не видите, как он меня избегает? Он до сих пор не простил меня за побег и даже разговаривать со мной не хочет. Зачем мне такое унижение?

— Лучше уж поговорить с ним, чем устраивать такие сцены за обедом.

— Больше сцен не будет, — решительно пообещала я.

Это обещание я не сдержала. За три дня до ухода Троя я впала в панику. Когда он не вышел к завтраку, я решила, что он исчез раньше времени. Ничего не видя перед собой из-за слез, я вскочила из-за стола, опрокинув стул, и побежала в его покои. Аркрий попытался было меня остановить, но потом обреченно махнул рукой. И правильно, какой смысл спорить с безумной королевой.

Задыхаясь от быстрого бега, я ворвалась в покои друата и обнаружила его спящим. Толстые занавеси охраняли темный покой его спальни, но мне необходимо было увидеть его лицо. Оставив дверь открытой, я подошла к постели и наклонилась к нему. Во сне его лицо казалось таким безмятежным, таким родным, что я всхлипнула. Последний раз я видела его спящим, когда лежала в его объятиях. Это было давно, до того, как я предала Лиивиту.

Не сдержавшись, я дотронулась пальцем до его правого виска.

"Вот здесь сливаются твой разум и душа. Почувствуй меня здесь, — мысленно попросила я, потом положила руку на его грудь, — и здесь тоже".

— Не совершай необдуманных поступков из-за минутного испуга, — сказал Трой, не открывая глаз.

— Мои поступки обдуманы, — тут же ответила я, и мое сердце кувыркнулось и замерло, плотно прижавшись к ребрам.

Он открыл глаза и повернулся на спину, и я застыла над ним с протянутой рукой.

"Ну же, обними меня, — беззвучно умоляла я. — Признайся, что ты неравнодушен ко мне. Не знаю, как, но я чувствую это".

Трой потянулся ко мне, пошевелил пальцами и тут же отдернул руку.

— Ты справишься, — вежливо сказал он, встал с постели и скрылся в ванной комнате.

С чем я справлюсь? Я раздвинула занавеси и устроилась в кресле. Если друат надеется, что я уйду, то его ждет неприятный сюрприз. Трой вернулся через несколько минут и, увидев, что я по-прежнему находилась в его покоях, застыл в дверях. Капли воды стекали с его волос, оставляя влажные дорожки на обнаженных мускулистых плечах.

— Я слушаю вас, Ваше Величество. — Он надел рубашку и повернулся ко мне.

Насупившись, я смотрела на его вежливую улыбку и жалела о том, что пришла. Пойду, поругаюсь с Аркрием, и, глядишь, мне снова станет полегче. Я сползла с кресла и направилась к двери.

— Почему тебе так трудно признаться, что ты хочешь, чтобы я остался? — Слова друата пригвоздили меня к полу. Выражение его лица было отрешенным, но в голосе прозвучало столько эмоций, что надежда всколыхнулась во мне, как маленькое пламя.

— Я не хочу, чтобы ты делал мне одолжение, и я боюсь услышать твой ответ.

— Ты столько раз настаивала, чтобы я ушел. Неужели так трудно попросить меня остаться?

— А ты хочешь остаться?

— Если не спросишь, то никогда не узнаешь.

— Я боюсь.

— Тебе придется рискнуть.

— А ты уже решил, что ответишь, если я попрошу тебя остаться?

— Да. — Трой отошел к окну, глядя на полосы живой изгороди, такие прямые и четкие, как и вся его жизнь.

— И что же ты ответишь?

Конечно же, он не скажет мне этого. Он хочет, чтобы я рискнула, чтобы я умоляла его остаться. Какой мучительный замкнутый круг! Мне нужно быть уверенной, что он хочет остаться. Я не хочу, чтобы он делал мне одолжение. А ему нужно, чтобы я его об этом попросила. Но если он хочет услышать мою просьбу, то, может быть, может быть…

— Мне придется отказаться, — глухо промолвил Трой.

Нет никаких "может быть". Он ответил. Он дал мне отрицательный ответ.

* * *

Я не стала ругаться с Аркрием и не стала плакать. Я знала, что меня ожидает, и я была готова это принять. Меня всегда тянуло к Трою, но потребовались годы, чтобы понять, что я люблю его. А он… он никогда меня не любил, потому что он — друат. А может быть, и потому, что он любил кого-то другого. А теперь мы подошли к финишной черте, и я больше не сомневалась в своих чувствах. Трой предупредил, что откажет мне, если я попрошу его остаться, но, возможно, он не откажет мне кое-в-чем другом. Даже если это обернется очередным унижением, я попрошу его об этом.

За день до его ухода мне предстояла встреча с ирриори. Они были так взволнованы, что еле удерживали себя на месте. Без преамбул, они приступили к делу.

— Ваше Величество, вы обдумали ситуацию с вашим деторождением?

Неужели они не могли выразиться по-другому?

Аркрий хихикнул, и остальные ирриори осуждающе посмотрели на него, а потом и на меня.

— Перевожу со странного ирриорского языка! — объявил Аркрий. — Согласны ли вы завести ребенка с друатом Матирном Арнадо?

Вдох. Выдох. Твердый, спокойный голос. Если этого требует мое сердце, значит, это — правильный путь.

— Я сделаю все, что Лиивита потребует от меня, но мне хотелось бы сделать вам встречное предложение.

Ирриори посмотрели на Троя, надеясь на его поддержку. Откуда взялось это сборище беспомощных советников? Неужели отец питал к ним уважение? На кого они станут оглядываться, когда Трой покинет замок?

Я откашлялась и приготовилась к самому важному сражению с ирриори.

— Я хочу, чтобы отцом моего ребенка стал господин Вие. Это — первая часть моего предложения.

Ирриори так нервно задергали головами, что в тишине отчетливо раздался хруст шейных позвонков. Что их так удивило? Трой же тоже друат, так в чем дело? Видимо они поражены моему откровению и полному отсутствию гордости. Ну и пусть.

— Вторая часть моего предложения заключается в том, чтобы господин Вие стал моим друатом. Я понимаю, что следующие несколько лет мне предстоит править одной, но, когда я уже не буду справляться, то мне понадобится друат. Я хочу, чтобы им стал именно Трой. — Холодный пот стекал по моей спине, и во рту пересохло от волнения. Я заставила себя посмотреть на Троя. — Разумеется, решение за вами, господин Вие. Я не хочу принуждать вас к этому. Если вы откажетесь, то я подчинюсь решению ирриори и заведу ребенка с Матирном.

Ирриори продолжали вертеть головами, но я смотрела только на друата. Он выглядел разочарованным. Полагаю, что он не ожидал от меня такого упрямства: ведь он же ясно дал мне понять, что откажется.

— Но ты же заставила меня пообещать, что я никогда не стану твоим друатом?

Понятно. Трой собирается сначала меня помучить, а потом унизить своим отказом. Если задуматься, то Матирн действительно очень привлекателен, да и наши отношения стали намного более дружескими. Так что, как только я услышу очередной отказ Троя, то заставлю себя успокоиться.

— В моей жизни многое изменилось, — объяснила я. — Я заставила тебя дать это обещание, потому что не хотела, чтобы ты видел меня беспомощной. Но теперь я знаю, что такое королевское безумие, и не боюсь его. Ты был терпелив со мной, ты не переставал обо мне заботиться, и я хочу, чтобы ты сделал это для нашего ребенка. Если ты вернешься, чтобы стать моим друатом, то у нашего сына или дочери будет то, чего не было ни у кого из династии Риссольди: двое родителей. Когда я уже не смогу поддержать моего наследника, рядом будешь ты, его отец. Я знаю, что ты — не мужчина, а друат, и у вас другие правила и другие желания, так что последнее слово остается за тобой.

В оглушающей тишине, окруженная изумленными взглядами ирриори и довольной улыбкой Аркрия, я ждала отказа Троя.

— Но ведь господин Вие завтра уйдет? — озадаченно промямлил старший ирриори. — Вы уверены, что успеете… — Он покраснел и отвел глаза, но никто не собирался помогать ему закончить вопрос. Вздохнув, он сделал еще одну попытку. — Ваше Величество, ведь остался всего один день. Вы уверены, что вы сегодня … плодотворны? — Его лицо приобрело очаровательный пунцовый цвет.

— Плодотворна? Вы уверены, что правильно выбрали слово? — Несмотря на напряженность ситуации, глубокое смущение ирриори показалось мне забавным.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Вы уверены, что вы сейчас… плодоносны? — Он и сам понял, что снова ошибся в выборе слов. — Плодовиты… — Он замолк, бесшумно шевеля губами, подыскивая подходящее слово.

Аркрий закрыл лицо руками, его плечи тряслись от смеха.

— Короче, Вивиан, старший ирриори хочет знать, успеете ли вы с Троем за одну ночь что-нибудь наплодить.

В этот раз смеялись мы все, и я была благодарна Аркрию за то, что он немного развеял сгустившуюся над нами тучу.

— Ваше Величество, — начал Трой, и я прикусила губу, чтобы приготовить себя к болезненному разочарованию. — Я принимаю ваше предложение. Если нам не удастся зачать ребенка до моего ухода, то мне придется вернуться для повторной попытки. — Он говорил спокойно, почти отчужденно, как будто мы обсуждали подоходный налог.

Я даже не успела удивиться или обрадоваться, так как судорожно придумывала новый план. Если я сделаю так, что не смогу зачать ребенка, то Трою придется возвращаться снова и снова…

Не было ни малейших сомнений, что Трой догадался, о чем я думала. Его неожиданный хриплый смех удивил ирриори и заставил меня отвернуться, чтобы скрыть покрасневшее лицо.

— В таком случае мы не смеем возражать, — заключил старший ирриори. — Надо же, Ваше Величество, подумать только: если нам повезет, то уже завтра вы будете носить наследника Лиивиты.

Старший ирриори начал что-то рассказывать по поводу запоздалого празднования моего дня рождения, но никто уже не мог сосредоточиться. Ирриори смущенно поглядывали на нас с Троем, а мы нарочито отводили взгляды. Когда встреча завершилась, ирриори неловко пожелали мне удачи и оставили нас с Троем наедине.

— Надеюсь, что я не вынудила тебя на это согласиться.

— Нет, ты меня не вынудила. Все равно не нам это решать, а Лиивите. Я не хотел говорить об этом при ирриори, но именно она благословляет рождение наследника и выбирает друатов. Так что если ей не будет угодно, то у нас не будет детей, и я не смогу стать твоим друатом. Помни, что Лиивита не любит постоянство, поэтому она и меняет монархов и друатов. — Моя радость просочилась сквозь пальцы и ушла в песок, такой же безжизненный, как и мертвая земля. Заметив мое разочарование, Трой подмигнул: — Но это не значит, что она запретит нам попробовать завести ребенка. Я приду к тебе в десять вечера.

Я долго обдумывала его поведение. Спокоен, невозмутим, как будто речь идет об обмене рукопожатиями. Неужели ребенок ничего для него не значит? А потом… он мне подмигнул? Научусь ли я когда-нибудь понимать этого друата?

В коридоре меня ждал Аркрий.

— Ну и как: все готово для королевского оплодотворения?

— Я полагаю, что вы заранее приготовили эту грубую шутку, — буркнула я.

— Да, и очень ею доволен. Пришлось даже подождать в коридоре, чтобы поделиться ею с вами. Не волнуйтесь, Вивиан, я очень хорошо понимаю, почему вы не сказали ему правду.

Я резко остановилась. — Что вы имеете в виду?

— Вы не сказали, что любите его и хотите, чтобы он остался с вами и никуда не уходил. Я понимаю, почему вы так поступили.

— И почему же?

— Это могло закончиться весьма трагически, Вивиан. Вы очень мудры, что не сделали этого. — Аркрий тоже остановился и теперь смотрел на меня проникновенным взглядом. Я сглотнула, почувствовав неожиданный прилив страха.

— Почему? — прошептала я. — Ччем… чем это могло закончиться?

Аркрий заговорщически оглянулся по сторонам и наклонился ко мне.

— А вдруг бы Трой тоже сказал, что любит вас и не хочет никуда уходить. С вами рядом всегда был бы любимый мужчина, он бы о вас заботился, дарил бы вам свою любовь. Фи, какой ужас. Вы так мудры, что отказались от этого!

Я топнула ногой и гневно посмотрела на хохочущего ирриори. Почему я все время ловлюсь на его шутки?

— Вам еще учиться и учиться, моя девочка, но однажды вы переймете мое чувство юмора, я вам обещаю. Ладно, не обижайтесь, лучше готовьтесь к пленению уходящего друата.

* * *

К тому моменту, когда Трой появился в моей спальне, я успела довести себя чуть ли не до истерического припадка. Лиивита призывала меня два раза, но оба раза почти сразу отпустила обратно, видимо, почувствовав мою невменяемость. Служанка пыталась меня успокоить, но ее игривые замечания только ухудшили мое состояние.

В десять вечера Трой вошел в мою спальню полностью одетым, и мне показалось, что он передумал и решил отказаться от моего предложения. Он сел на постель рядом со мной и взял мои ледяные, дрожащие руки в свои. Меня трясло от холода, страха и от того, как быстро и неописуемо менялась моя жизнь.

Трой пододвинулся поближе и погладил меня по щеке.

— Кого тебе хочется, сына или дочь?

Я в изумлении уставилась на друата.

— А ты что, можешь сделать… ты можешь… по заказу?

После долгой тишины Трой повалился на постель, задыхаясь от смеха. Я обиженно смотрела на него, чувствуя себя последней дурочкой.

— Извини, но эта шутка того стоила. Видела бы ты свое лицо! — Трой притянул меня к себе, и я подчинилась, прижимаясь к нему и посмеиваясь над своей глупостью.

— Кто вас, друатов, знает, на что еще вы способны. — Я вдруг поняла, что на эту ночь Трой безраздельно принадлежит мне. Я могу прижаться к нему всем телом, могу целовать его, гладить любимое лицо, и мне не нужно объяснять мои поступки. Не знаю, угадал ли Трой мои мысли, но он накинулся на меня с такой страстью, что я перестала замечать холод и страх и отдалась тому единственному занятию, которое влекло меня уже много лет: я любила друата моего отца.

Он целовал меня с неожиданной одержимостью, не отпуская из своих рук и пугая напором своей страсти. Покрывая поцелуями мое тело, он доводил меня до счастливого крика и выпивал его ищущими губами. Не стесняясь, я плакала в его руках, умоляя о повторении, и он выполнял мои просьбы. Потом я доводила его до исступления, прикасаясь к нему и тщательно запоминая каждое ощущение, каждую секунду.

Потом мы лежали, запутавшись во влажных простынях, и моя голова кружилась от счастья.

— Надеюсь, что у нас не получится зачать ребенка, потому что я хочу, чтобы ты вернулся еще раз. И в следующий раз я буду мечтать о том же.

Трой повернулся и поцеловал мое плечо. Его слова прозвучали печальным диссонансом.

— Осторожно, Ви. Я — уходящий друат, а ты — правящая королева. У нас разные судьбы, которые предопределены Лиивитой. Ви, я хочу, чтобы ты кое-что запомнила: все решения принимаются живой землей. — Приподняв голову, он долго смотрел на меня, как будто ожидал какого-то определенного ответа. Не дождавшись, он продолжил: — Но до того момента, как я уйду, спать мы не будем.

Не успев задуматься о печальной правде его слов, я потерялась в прощальной страсти.

Трой ушел на следующее утро, и мы попрощались почти по-деловому. В какой-то момент мы еще безудержно целовались, обхватывая друг друга руками и ногами, а потом он поднялся с постели, и я последовала за ним, помогая собрать с пола его вещи. Пока он застегивал рубашку, я подала ему щетку для волос и подобрала с пола жилет.

Собравшись, он встал передо мной и попытался улыбнуться. У него не получилось, и это доставило мне удовольствие.

— Полагаю, что, если Лиивите будет угодно сделать меня твоим друатом, то мы увидимся через несколько лет, — сказал Трой. Это было прощанием.

— Но если я не забеременею…

Полагаю, что его ответная гримаса означала, что друаты знамениты своей плодовитостью.

— Какие детские имена тебе нравятся? — спросила я, пытаясь задержать его хоть на минуту.

— Я никогда об этом не задумывался, прости. — Он был удивлен. Ах да, он же друат, а не человек. Ну что ж. — Думаю, что нам лучше не затягивать прощание.

Он направился к двери, и я не остановила его.

* * *

После ухода Троя в замке почти ничего не изменилось. Отец проводил большую часть дня с Лиивитой. Не знаю, чем они занимались, но на исчезновение Троя он почти не отреагировал. Аркрий и Антонио пытались развеселить меня игрой в шахматы, морскими прогулками и работой в саду, а ирриори вызывали меня почти каждый день, ожидая новостей о беременности. В конце концов, я разозлилась и посоветовала им почитать справочник по женскому здоровью или, используя слова ирриори, женскому «плодоносию». Они смущенно удалились, но продолжали ежедневно появляться в замке и бросать на меня многозначительные взгляды.

Через пять недель я объявила ирриори о беременности. Они пришли в неописуемый восторг и начали готовиться объявить эту новость на запоздалом праздновании моего дня рождения. Я была рада и, одновременно, расстроена, так как у меня не было оснований потребовать возвращения Троя. Вернется ли он, чтобы стать моим друатом? Даже если Лиивита ему позволит, то мне предстояло ждать его возвращения еще много лет.

Я скучала о Трое, до безумия, до ночного плача, до головной боли. Сосредоточившись на делах Лиивиты, я закупорила свою память и открывала ее только когда лежала в постели бессонными ночами. Тогда я вспоминала каждое его движение, каждое слово, каждый стон и надеялась, что Лиивита не читает мои мысли. При каждой встрече я просила ее разрешить Трою стать отцом моего наследника. Когда я узнала о беременности, то вздохнула с облегчением. Теперь оставалось только убедить живую землю, чтобы однажды она сделала его моим друатом.

Но хочет ли он вернуться? Сжимает ли по ночам рвущуюся ткань воспоминаний? Ах, если бы я была уверена, что хоть что-то для него значу. Как страшно прожить всю жизнь, ожидая встречи с мужчиной, которому ты безразлична.

Одним влажным осенним утром в мои покои вбежала испуганная служанка.

— Ваше Величество! — зашептала она, нервно выглядывая в коридор и закрывая за собой дверь. — К вам пришел мужчина! Он ждет в саду. Я бы не осмелилась вас побеспокоить, но он поклялся, что вы будете рады его видеть. — Ее лицо покрылось красными пятнами, а губы испуганно задергались. — Простите меня, Ваше Величество, я не хотела вас разгневать. Он умолял никому, кроме вас, не говорить о том, что он здесь.

Я успокаивающе погладила ее по плечу, и она выдохнула, отпуская испуг и нерешительность.

— Он назвал свое имя?

— Его зовут Рид.

Еле сдерживая шаг, я последовала за девушкой вглубь сада. За живой изгородью действительно стоял Рид. Он совсем не изменился с нашей прошлой встречи: голубоглазый, симпатичный, безмятежный.

— Моя Виви! — Он бросился ко мне, и служанка поспешила оставить нас одних, при этом продолжая косить в нашу сторону любопытным глазом. — Сможешь ли ты меня простить? — воскликнул Рид и поднес мои руки к теплым губам.

Я оторопела.

— Простить? За что? Да я всю жизнь буду благодарить тебя за то, что ты для меня сделал. Это ты должен простить меня за то, что я сбежала! Пойдем скорее. Тебе не нужно больше прятаться. Я хочу, чтобы ты увиделся с Антонио, Аркрием и остальными.

Рид удивленно нахмурился. Видимо не ожидал такого радушного приема. Нерешительно следуя за мной, он пытался понять причины таких изменений.

— Ты уверена, что ирриори не станут возражать? Меня так долго к тебе не подпускали. После того, как я появился в городской толпе на открытии летнего сезона, меня заперли под охраной в военной академии. Мне даже не разрешили передать тебе письмо. Друат твоего отца заметил меня на площади и вызвал стражу.

— Какой ужас! Мне страшно подумать, чем ты из-за меня рисковал! Мы все так ждали твоего приезда на Кавидии, так скучали. Я рада, что тебе не причинили вреда, — счастливо засмеялась я и снова потянула его за собой.

Рид потряс головой и осторожно высвободил свою руку.

— Вы ждали меня? На Кавидии?

— Конечно, ждали! — Я не собиралась рассказывать ему о своих сомнениях. Я никогда не любила его и уже не полюблю, но меня больше не пугали его чувства. Я буду с ним откровенна, и он поймет меня. Никто не смеет требовать любви от королевы Лиивиты. — Пойдем скорее, мне не терпится все тебе рассказать. Аркрий тоже тебя ждет, он хочет купить у тебя остров.

Махнув рукой, я побежала к замку, но Рид не сдвинулся с места. Он стоял посреди сада с выражением неподдельного ужаса на лице. Да что с ним такое, в самом деле?

— Пойдем, Рид! — снова позвала я. Из-за поворота появился Антонио, толкая перед собой нагруженную садовую тачку. Я подбежала к нему и показала на Рида. — Смотри, кто к нам пожаловал!

Антонио молчал, а Рид продолжал смотреть на меня с ужасом.

— Я знал о безумии, Виви, но не думал… — наконец, промямлил Рид, не в силах закончить фразу.

— Причем здесь безумие? Ты что, не узнаешь Антонио? Он недавно вернулся с Кавидии.

Рид нерешительно приблизился и протянул садовнику руку.

— Очень приятно познакомиться, Антонио. Хотя мне кажется, что мы уже однажды встречались, когда вы передали Виви мое письмо.

Письмо? Только одно? Ведь Рид прислал мне два письма?

Садовник не отвечал, и Рид затравленно оглянулся на меня, ища поддержки у безумной королевы.

— Я… я мало что знаю о Кавидии, но надеюсь, что вам там понравилось, — неуверенным голосом продолжил Рид, пытаясь добиться хоть какой-то реакции от старика.

Мертвенно бледный Антонио развернулся и быстрыми шагами направился к замку. Садовая тачка, заполненная живой землей Лиивиты, так и осталась стоять рядом со мной. Я отступила на шаг, пытаясь воссоздать действительность из кусочков головоломки, которые только что высыпались к моим ногам.

— Ты не похищал меня, не так ли, Рид? — тихо спросила я.

Видимо Рид принял мое внезапное спокойствие как еще одно проявление безумия. Он поднял руки в защитном жесте и залепетал извинения.

— Да я бы и рад! Я так хотел тебе помочь, но меня заперли! Мне так стыдно, и я приехал извиниться, что не помог тебе до сих пор. Мне наконец удалось сбежать, и я готов сделать все, что угодно…

Я шикнула на него так громко, что он ахнул. Его беспорядочное бормотание мешало мне думать.

— Спасибо тебе, что примчался на помощь, но поверь, я счастлива, так что не нужно меня спасать и извиняться.

— Счастлива? — оторопел он.

Знаю, что я обещала вести себя, как достойная королева Лиивиты, но в этот момент меня разрывали слишком противоречивые чувства. Поэтому, пожелав Риду всего хорошего, я попрала все законы гостеприимства и стремительно понеслась обратно в замок.

— Виви, а как насчет нас? — крикнул озадаченный Рид мне вслед.

Не замедляя бег, я снова помахала ему рукой.

— Ничего не выйдет, я беременна.

Видимо эта новость оказала на Рида желаемый эффект, так как за мной он не побежал и остановить меня больше не пытался.

Стражники распахнули входные двери и расступились в стороны, позволяя мне ворваться внутрь замка. Ну что ж, жители Лиивиты: вы хотели получить безумную королеву, так получайте ее! Я носилась по замку с криками и выпученными глазами, расталкивая испуганных слуг.

— Где они?! Срочно найдите Антонио и Аркрия! Срочно!

Первым нашелся Аркрий. Он сидел в ротонде среди кучи раскрытых книг, что-то невозмутимо жуя. Когда мы с толпой слуг вломились через узкие двери, он поморщился и отложил раскрытый том.

— С чего такие крики? Мой народ так не вопит даже когда под их ногами разверзается земля.

Я вытолкнула слуг за двери и подошла к Аркрию.

— Рассказывайте.

— Что вам рассказать, Ваше Величество? — с ухмылкой спросил он. — Я тут нашел интересный трактат о составе живой земли…

— Рассказывайте мне то, что должны были рассказать еще на Кавидии. Несколько дней назад вы сказали, что Сирион хочет купить остров у моего мужчины. Кого вы имели в виду?

Аркрий фыркнул.

— Откуда же мне знать? Кому принадлежит остров, у того он его и купит.

— А как вы узнаете, кому принадлежит остров?

— Я собирался спросить у вас! — Ему почти удалось изобразить невинное выражение лица. — Остров куплен на ваше имя, так что, в принципе, он принадлежит вам.

— А если я попрошу вас сказать мне правду?

Лицо Аркрия вдруг стало серьезным, и он отрицательно покачал головой.

— Простите, Вивиан, но я не могу ответить на ваш вопрос. Этот остров раньше принадлежал мне, и я продал его мужчине, который назвался Ридом и купил его для вас. Это все, что я могу вам сказать. Тогда я ни о чем не знал, но теперь все изменилось. Если бы я мог, то давно бы сказал вам правду, но я не могу нарушить обещание, данное живой земле. Я не должен раскрывать ее секреты.

Я разочарованно выдохнула и вышла из ротонды. Слуги уже вели ко мне Антонио.

— Вы лгали мне! Вы обманывали меня все это время! — От возмущения я растеряла все королевские манеры и ткнула старика пальцем в грудь. — Как вы могли?

Взяв Антонио за руку, я затащила его в одну из комнат, подальше от любопытных слуг. Как только я захлопнула дверь, мой гнев растворился. Глаза старика слезились, и, вместо того, чтобы накричать на него, я подошла и прижала его к груди.

— Простите мою грубость, Антонио, но ведь все это время вы позволили мне думать, что именно Рид организовал мой побег. А оказалось, что он даже не знал об этом. Все это время его держали взаперти в академии.

Плечи старика сотрясались в моих объятиях.

— Я не могу вам ничего рассказать, Вивиан. Я дал обещание и не могу нарушить его на живой земле. Умоляю, поверьте, я лгал вам потому, что искренне думал, что так будет лучше. Я и сейчас жалею, что вам удалось сбежать с острова Кавидии. Если бы вы остались там, вы были бы счастливы.

У меня не было времени с ним спорить.

— Вы можете рассказать мне хоть что-нибудь?

— Простите, но я дал обещание.

— Я понимаю.

Ничего я не понимала. Кругом одни секреты, тайны и недоговорки, и так всю мою жизнь. Надоело. Покачав головой, я направилась к двери, оставляя за спиной всхлипывающего старика. Ох уж эти благородные мужчины и их обещания. Внезапно мне в голову пришла идея. — Антонио, вы помните, как весной показали мне новые цветы, фиолетовые с желтыми язычками? Я никак не могу забыть то, что вы сказали мне в тот день: «Чтобы получить нечто действительно прекрасное, нужно рисковать». Когда вы передали мне письмо Рида, я решила, что вы говорили о нем и хотели, чтобы я дала ему шанс.

Антонио ненадолго задумался и, видимо, решив, что не нарушает данных им обещаний, ответил:

— Я хотел, чтобы вы дали шанс другому человеку.

Я улыбнулась, вспомнив, как, разговаривая с Антонио, я смотрела вслед Трою и мечтала стать для него всем. Почему же я сразу не поняла, что влюблена в него?

— Полагаю, что вы очень преданы этому человеку?

Антонио выпрямился и гордо ответил.

— Нет, поверьте мне, Вивиан, я предан только вам и всегда поступал только в ваших интересах.

Оставив его, я направилась в покои отца. Мысль о том, что Трой устроил мой побег, не укладывалась в моей голове.

Отец сидел в кресле, с полуулыбкой глядя в окно отсутствующим взглядом. Я стала перед ним на колени и, взяв его руку в свои, прижала ее к щеке.

— Папа, вернись ко мне, мне нужно узнать правду. Что вы от меня скрыли? Кто отправил меня на Кавидию? Это был Трой?

Отец не заметил моего присутствия и продолжал беззвучно шевелить губами, глядя в серое осеннее небо. Я потрясла его за плечи, как делала раньше, тщетно пытаясь пробудить его из плена живой земли.

— Папа! Почему Трой отправил меня на Кавидию?

Ни слова в ответ.

Куда уж мне тягаться с Лиивитой! Я провела слишком много лет, пытаясь вырвать отца из ее фиолетовых нитей, и научилась признавать поражение. Выбежав в коридор, я приказала слугам приготовить мою карету.

— На благословенный холм! Срочно!

Возница вскочил на козлы, и карета тронулась. Я нетерпеливо притоптывала ногой, выглядывая из окна и прикрикивая на него, чтобы он ехал быстрее. Когда мы приблизились к подножию холма, я выскочила из кареты, не дожидаясь, пока она остановится. Спеша к окторатуму, я слышала, как за моей спиной пыхтели недоумевающие стражники.

— Вы останетесь рядом со мной, пока я не очнусь и не попрошу отвезти меня домой, — скомандовала я. — Никто не должен меня беспокоить.

Я опустилась на траву, закрыла глаза и обратилась к живой земле.

— Пожалуйста призови меня к себе, Лиивита. Мне необходимо поговорить с друатами, я хочу узнать правду.

Над головой сгущались низкие тучи, и первые капли дождя подпрыгнули на стеблях травы. Стражники зашли под прикрытие окторатума, обеспокоенно наблюдая, как я что-то бормочу себе под нос, пригибаясь к мокрой траве. Я продолжала упрашивать Лиивиту, чувствуя, как намокает от дождя моя шаль и холодные капли щекочут шею и руки. Дождь усилился. Может, это Лиивита плакала по своему ушедшему друату? Потоки воды стекали по перекрестным балкам окторатума, разбиваясь о колонны и окружая нас нимбом водяной пыли.

Потребовалось более получаса уговоров для того, чтобы живая земля, наконец, сжалилась и пустила меня к себе. Выжимая промокшую одежду, я вглядывалась в фиолетовую дымку в поисках друатов. Передо мной тут же появился Матирн, сверкая глазами и наклоняясь ко мне так близко, что я охнула от неожиданности.

— Ты получила ребенка Троя, так чего тебе еще не хватает?

Неужели он обиделся, что я выбрала не его, а Троя? Привычная грусть охватила меня, когда я вспомнила о том, что пройдут годы, прежде чем мой ребенок увидит своего отца.

— Я хочу узнать, кто отправил меня на Кавидию и зачем. Сегодня я виделась с Диоридом и узнала, что он не имел к этому отношения. Я бы спросила об этом Троя, но он уже ушел.

— УШеЛ?? — Матирн издевательски захохотал мне в лицо. — Так вот, как это называется? Никуда он не ушел, Вивиан. Лиивита выгнала Троя и не пустит его обратно. Он никогда не станет твоим друатом, и не надейся. Тебе повезло, что Лиивита разрешила тебе понести от этого ублюдка. Она испугалась, что ты откажешься иметь детей и поэтому согласилась на это, но большего ты не получишь.

Я села на холодный камень, оглушенная, потерянная, оглядываясь по сторонам, но не видя остальных.

— Дарио? Отец? Объясните мне, что происходит! — Я отстранилась, пытаясь спастись от горящего взгляда Матирна. — Почему Троя изгнали? Он же и так был уходящим друатом.

— Свихнулся твой Трой! — снова захохотал Матирн. — Совершенный многоплоскостной разум друатов не спас его, он слетел сразу со всех плоскостей.

Отец появился рядом с нами так неожиданно, что Матирн отскочил в сторону.

— Перестань, Матирн! Не вымещай злобу на Ви, в этом нет ее вины, — приказал отец и взял меня за руки. — Лиивита изгнала Троя, так как он лишил ее королевы.

— Но это какая-то бессмыслица! Почему Трой отправил меня на Кавидию?

— Потому что он любит тебя и всегда любил. Он не мог больше смотреть на твои мучения, и, ради тебя, он предал Лиивиту.

Мир накренился, и фиолетовый туман проник в мое горло, мои мысли, мою память. Отец наклонился ко мне, поглаживая мое лицо шершавыми пальцами.

— Да, именно так, Ви. Друат предал живую землю, и она разозлилась на него. Он купил остров и уговорил преданных тебе слуг, чтобы они поехали с тобой. Антонио позволил тебе думать, что своим спасением ты обязана Риду. А Аркрию Трой представился, как Рид, надеясь, что ты не потребуешь его описания. Трой знал о том, что Рид обещал тебя спасти, и воспользовался этим. Ведь если бы ты знала, что тебя спас Трой, то вернулась бы обратно, а он этого не хотел.

— Почему Трой решил, что я вернулась бы обратно?

— Он подозревал, что тебя замучает чувство вины, долга и все такое.

— И ты знал о планах Троя?

— Конечно же знал и был очень рад тому, что у меня появился шанс тебе помочь.

— Но ведь тебе пришлось бы заводить еще одного ребенка и править еще 25 лет!

Отец рассмеялся и закатил глаза.

— Не считай меня глупцом! Я знал, что ты вернешься на Лиивиту, потому что ты влюблена в Троя. Не бойся, ему я об этом не сказал, хотя это сделало бы его счастливым. Неужели ты не замечала, как он смотрел на тебя, как сидел под твоей дверью, когда ты страдала? Он так надеялся, что ты примешь его помощь. Он пообещал себе защитить тебя и поэтому пошел на такую крайность. Ему пришлось делать все это втайне от живой земли, и когда она обо всем узнала, то пришла в ярость.

Шум в ушах предупредил меня о приближении обморока, и, поднявшись с пола и высвободив руки, я отошла в сторону, нащупав в тумане каменную скамью. Кусочки головоломки кружили вокруг меня безумным вихрем, и я вцепилась в холодный камень, ища опору. Когда реальность вырывают из-под твоих ног, возникает непреодолимое желание ухватиться хоть за что-то привычное, что по-прежнему принадлежит тебе. Что у меня осталось? Отец. Он со мной, он любит меня. Я повернула голову и поймала его сочувствующий взгляд.

— Тебе было так тяжело, ты так боролась со своим предназначением, что Трой не мог не попытаться освободить тебя. Я знал, что ты вернешься, но не сказал ему, так как хотел, чтобы ты познала хоть немного свободы.

Бесконечное эхо этих слов вибрировало в каменном мешке, перемешивая мои воспоминания.

— Лиивита слушает нас сейчас, и она знает, что все, что я говорю — правда! — заверил меня отец. — Если бы не Рид, ты еще долго не узнала бы о случившемся. Живая земля запретила нам рассказывать тебе правду, но после твоей встречи с Ридом, ей пришлось позволить мне поговорить с тобой.

Отец рассказал мне о том, как рассердилась Лиивита, как она пыталась заставить Троя вернуть меня обратно, и как остальные друаты ополчились против него. Огромные волны накатывали на берег живой земли, и жителям прибрежных селений пришлось покинуть дома. На южном предгорье землетрясение разрушило тысячу гектаров незаселенной земли. На протяжении трех недель шли проливные дожди, затапливая урожай и пугая жителей Лиивиты, не привыкших к такому своенравию природы. Само собой, мне об этом не рассказали, так как это было частью тайны, которую Лиивита собиралась хранить вечно. Если бы Рид не пришел…

Итак: без меня на моей земле творились ужасы. Лиивита грозилась выгнать людей, но Трой знал, что она не решится на это. Кто же захочет добровольно отказаться от своего сознания? Несмотря на все ухищрения Лиивиты, Трой остался непреклонен. Он был готов отдать ей все, что угодно, но только не мятежную королеву. Отец пытался помочь и умолял Лиивиту позволить ему снова взойти на трон и завести второго ребенка, и, в конце концов, она смирилась.

И вот тогда, когда Трою удалось, наконец, успокоить Лиивиту, я вернулась обратно. Друат негодовал, пытался отправить меня обратно на Кавидию, боялся того, как поступит со мной Лиивита. Когда живая земля приняла меня обратно, он понял, что проиграл. Я снова принадлежала живой земле, и мое благополучие зависело от его ухода. И его молчания. Лиивита отстранила друата от дел и приказала убираться и никогда не возвращаться. С большим трудом Трой уговорил Лиивиту дождаться, пока я приступлю к делам, и пообещал, что ни о чем мне не расскажет. Она следила за ним, ругалась, не доверяла. Отец все время оставался с ней, усмиряя ее нрав. В потом Трой ушел. Хотя нет, не так. Он согласился стать отцом моего наследника и моим друатом, зная, что Лиивита никогда не пустит его обратно. Он обманул меня, но могу ли я обижаться на того, кто пожертвовал всем, чтобы подарить мне свободу?

— Трою пришлось уйти, Ви. Ты вернулась, чтобы принадлежать Лиивите, а он хотел, чтобы ты принадлежала ему.

— Трой сказал, что не останется со мной, даже если я попрошу!

— Что именно он сказал?

Я задумалась.

— Он сказал, что, если я попрошу его остаться, то ему придется отказаться.

— Значит, он сказал тебе правду. Он знал, что ему придется уйти и понести наказание за то, что он предал живую землю. Он не мог рассказать тебе остальное, иначе ты бы злилась на Лиивиту, и твоя жизнь снова превратилась бы в кошмар. Трой решил, что будет лучше, если ты разозлишься на него, а не на Лиивиту. Ты медленно, но верно завоевывала доверие живой земли, и он был не вправе это испортить. Первый год правления — самый сложный. Лиивита испытывает тебя, и от этого погибают люди. Ей нравится смотреть, как ты мучаешься и ищешь выход. Каждый монарх должен найти свой путь, это и есть главное испытание Лиивиты. Я нашел свой путь, ты — свой. Я не мучился так, как ты, но у меня все получалось намного медленнее. — Отец подошел поближе и прошептал мне на ухо: — Лиивита — женщина! Чувствительная, нервная, переменчивая, иногда очень жестокая. Как только ты найдешь с ней общий язык, то будешь счастлива все оставшиеся годы. Ты будешь все больше времени проводить с ней, и, поверь, она откроет тебе такие красоты, что ты будешь плакать от счастья. — Отец погладил меня по лицу. — О чем ты задумалась?

— Я переписываю мое прошлое. Все заново. Каждое слово Троя, каждый жест. Теперь все выглядит по-другому, как будто я прожила жизнь, совсем не понимая ее. А теперь, когда я знаю восхитительный скрытый смысл всего происшедшего, Троя уже нет рядом.

Тяжелый комок боли свернулся в моем животе, и я прилегла на скамью, сглатывая слезы. Неужели я никогда больше не увижу Троя? Смогу ли я разыскать его, когда стану истинным друатом и покину Лиивиту? Мне придется ждать еще много, много лет! Где он будет? С кем? Неужели он никогда не увидит нашего ребенка? Ну уж нет.

Матирн уже давно отступил в туман, а Дарио так и не появился. Оглянувшись по сторонам, отец наклонился ко мне, как будто пытался скрыть свои слова от Лиивиты.

— Ты слышала, что я сказал? — Он снова перешел на шепот. — Как только ты найдешь общий язык с Лиивитой, то будешь счастлива все оставшиеся годы. — Он выразительно посмотрел на меня.

Я вытерла слезы и с укором покачала головой.

— Вместо того, чтобы меня недооценивать, лучше начинай эвакуировать прибрежные поселения. Я собираюсь вернуть Троя, даже если Лиивита снова взбунтуется.

И я очень надеюсь, что она это слышит.

Конечно же, она все знает. Она впитывает наши чувства, удивляется, негодует. После прихода Рида она позволила отцу рассказать мне правду и теперь купалась в моих эмоциях, примеряла их на себя. Она была мной.

Да, я поняла, на что намекал отец. В памяти всплыли слова Троя: «Ви, я хочу, чтобы ты кое-что запомнила: все решения принимаются живой землей». Значит, он предвидел, что однажды я узнаю правду. Если я найду общий язык с живой землей, то она позволит ему вернуться, причем не через несколько лет, а сейчас.