Меня зовут Аларинай, я — дух. Однажды Создатели сказали мне, что я — один из самых хитрых и изобретательных духов империи. Даже удивительно, что я это запомнила, ведь после этого мне стёрли память. Создатели называют это “компартментализацией” или отсеками памяти. Они сами создают эти отсеки, сами их и опустошают. Воспоминаниям об империи отводится самый большой отсек, и Создатели закрывают его, когда мы отправляемся в воплощения. Как только мы возвращаемся, память восстанавливается, и кажется, что мы не отлучались ни на час. С воплощениями всё обстоит намного сложнее. Создатели считают, что нам незачем их помнить, поэтому тщательно стирают отсеки воплощений после каждого возвращения. Однако иногда кусочки мыслей и ощущений остаются с тобой, прилипая к сознанию, и потом неожиданно выплывают на поверхность, озадачивая и заставляя переживать почти человеческое волнение. Вот такие мы, духи. Энергия, знания и память — вот и всё, что нам дано. Ах да, ещё и чувства, теперь я уверена в этом. Теперь я уверена во многом. Например, в том, что я не хочу, чтобы мне снова стирали память. Ведь забывая прошлое, ты забываешь и себя. А что, если мне не хочется самозабвения? А что, если у меня есть моя собственная душа?

Мы, духи — живое начало человеческого мира, его энергия. Мы восстанавливаем свои силы, обмениваясь энергией с природой: иногда отдаём, иногда забираем обратно. Империя Духов расположена над Землёй, в слое атмосферы непосредственно над тем, что мы называем “человеческой оболочкой Земли”. Там мы дожидаемся новых воплощений. Люди не догадываются о существовании Империи Духов, для них она — прозрачная часть атмосферы. А для нас это целый мир, в котором Создатели воспроизвели всё самое прекрасное, что так привлекает нас в человеческом мире — гулкие горные пещеры, высокую, густую траву, моря, леса. Вернее сказать, почти всё, что нас привлекает, так как людей в Империи Духов нет. Здесь всё почти, как на Земле. Почти.

Во время воплощений мы концентрируем энергию и живём в человеческом мире. Мы — душа всего живого, той природы, что окружает людей. А после воплощения мы возвращаемся в империю, в наше пространство ожидания. Между воплощениями иногда проходит несколько десятков, а то и сотен лет. “Отдых”, “стабилизация энергии”, “подготовка” — вот так нам объясняют необходимость этого ожидания. Видимо от нас требуется что-то особое для того, чтобы выживать в мире людей.

Ах да, люди… что я могу сказать про людей? Создатели относятся к ним с презрением, но при этом постоянно ставят их нам в пример. Дело в том, что человеку даётся всего крупица энергии, но чего они только с ней не делают! Это непостижимо. Они взрываются фонтаном эмоций, заражают ими себе подобных, они горят… Потом иногда, ни с того, ни с сего, они теряют энергию, рассыпаются, становятся почти невидимыми для нас, духов, тем не менее существуя и продолжая жить. Самые неожиданные и, казалось бы, незначительные события могут вызвать у людей невероятную душевную бурю. Когда у нас появляется возможность, мы, духи, следим за людьми с восторженным ожиданием следующего душевного порыва. Как это возможно, чтобы что-то настолько слабое и незначительное порождало такой всплеск энергии?

“Учитесь у смертных! — не раз говорил нам сам император, он же глава Создателей. — С вашей бы энергией да с их способностями…”

Он никогда не заканчивал это предложение, однако подразумевалось, что такая комбинация привела бы к чему-то совершенно потрясающему.

В империи мы существуем в форме сгустков энергии, а на Земле можем принимать разнообразные формы. Иногда, в особых, исключительных случаях, духам разрешается воплощаться в людей. Это случается крайне редко, так как людям трудно справиться с хранящейся в нас энергией, да и живут они до смешного недолго. Но всему бывают исключения. Те духи, которым доводилось воплощаться в людей, возвращались обратно в империю задумчивыми и грустными. Мы сразу же набрасывались на них, пытаясь выпытать всё, что можно, надеясь, что в их стёртой памяти ещё мелькали какие-то бессвязные фрагменты воплощения. Какого это — быть людьми?

К сожалению, связных ответов мы никогда не получали. Обычно вернувшиеся духи выдавали некий набор странных эпитетов, типа “невероятно”, “страшно”, “потрясающе”, “больно”, “ни с чем не сравнимо”. Мы тут же спрашивали их, хотели ли бы они снова стать людьми. Интересно, что все до одного, даже авторы таких эпитетов, как “страшно” и “больно”, отвечали на этот вопрос положительно.

Именно так обстоят дела с людьми: нас притягивает их безграничная слабость, их неожиданная сила, их очень, порой, нелогичное поведение, а также то обилие событий, которыми напичкана человеческая жизнь. Мы любим людей.

Хотя… вот в этом-то “хотя” всё и дело. Любим. В Империи Духов это слово не используется. Считается, что мы не способны чувствовать. Мы общаемся на языке энергии, но человеческие слова оседают в нашей памяти, как снежинки на холодной земле. Все, кроме слова “любовь”. Способны ли духи любить? Однажды я спросила об этом Создателей, и они затруднились дать прямой ответ.

“Для чего?” — поинтересовались они. Я не знала, что ответить. Если бы я знала, для чего в мире существует любовь, то, может быть, и сама додумалась бы до ответа на мой вопрос. В тот раз я решила не развивать тему дальше. Создатели и так считают, что я задаю слишком много вопросов. Не знаю насчёт самого хитрого и изобретательного, но не исключаю, что я — самый упрямый и любопытный дух империи.

А причина всех моих вопросов и моего упрямства проста: Тиниалирий.

Я знаю его всю мою жизнь, и все самые чудесные воспоминания об империи связаны с ним. Тин — самый непредсказуемый, порывистый и хулиганистый из всех духов империи. Он — единственный, кто не гнушается состязаться со мной, как с равной. Хотя духи и бесплотны, но различия между полами предопределяют нашу судьбу. Носители мужской энергии — сильные, разрушительные, порывистые, они становятся духами морей, вулканов, гор. Носители женской энергии — созидательные, лёгкие, динамичные, из них получаются прекрасные духи земли, крохотных новых планет и лесов.

Тин не обращал внимания на эти различия между нами. Он выдёргивал меня из моей пещеры, заковывая в свою энергию и притворяясь, что не выпустит наружу. Его энергетическая оболочка намного сильнее моей, но я научилась изворачиваться и выскальзывать наружу до того, как он замкнёт своё кольцо и заставит меня мучиться в круговых потоках энергии. Тин всегда находил меня, где бы я ни пряталась. Иногда мне хотелось побыть в одиночестве, и тогда я рассеивалась над влажной землёй липким туманом и слушала тишину. Тин всегда безошибочно чувствовал мои настроения и оставлял меня в покое, но, когда я возвращалась, он подкарауливал меня, цеплял мою оболочку и подбрасывал вверх, как будто мстил за моё отсутствие.

В нашей борьбе почти всегда выигрывал он: как же может созидательный дух состязаться с разрушительным? Но иногда мне удавалось застигнуть его врасплох, и тогда я наслаждалась секундами временной победы. Тин благодушно разрешал мне радоваться этой иллюзии. Он был сильнее, но я была хитрее. Кроме того, я уж очень хотела победить.

По утрам он появлялся в моей пещере, и я никогда не знала, чего от него ожидать. Если я суетливо сгущала энергию, готовясь к его нападению, то Тин отлетал в сторону и просто находился рядом, молча впитывая в себя первые косые лучи рассвета. Если я, наоборот, расслабленно дожидалась его действий, то он выдёргивал меня из пещеры, подбрасывая в ещё сырой утренний воздух.

Однажды он стянул меня в тиски своей энергии и пролетел над поверхностью моря, пропуская через нас фонтаны брызг. Купаясь в его заботливом тепле, я спросила: “Почему ты со мной возишься? Неужели тебе не найти противника подостойнее?” Тину не понравился мой вопрос. Он швырнул меня в воду и улетел в горы. Скользя по завиткам волн, я пыталась понять, чем обидела его, но так и не смогла в этом разобраться. На следующий день он появился в моей пещере как ни в чём не бывало и потащил за собой “ловить рассвет”. Это было забавной игрой: духи ждали восхода солнца, пытаясь рассчитать направление самого первого луча, чтобы поймать его. Мечась из стороны в сторону, мы менялись местами, просачивались друг через друга, пока оболочка победителя не начинала искриться восхитительной энергией солнца. Мы с Тином часто ловили рассвет, но почти никогда не выигрывали, так как Тин всегда держал меня при себе и не позволял приближаться к другим духам.

Иногда мы спускались чуть ближе к человеческой Земле, к самой границе империи, и кружились над ней, тщетно пытаясь вспомнить свои воплощения. Пересекать эту границу нам не разрешалось. Зато всё остальное небесное пространство принадлежало нам. Больше всего мы любили взлетать ввысь, наперегонки. Тин был быстрее меня, но хуже переносил спады энергии. В солнечный день он выигрывал почти всегда, а вот в пасмурный у меня был шанс выиграть. Тин не мог отлетать слишком далеко от империи, поэтому сразу направлялся к ближайшим планетам для подпитки. Я это знала, поэтому сворачивала в сторону, чтобы подразнить его. Он злился, но, потеряв энергию, был вынужден возвращаться домой. Когда, нарезвившись и насладившись своей маленькой победой, я возвращалась обратно, Тин мстил мне по полной программе. Он сжимал меня своей оболочкой, кидал в воду, подбрасывал ввысь, пока моя энергия не начинала угасать. Тогда он неизменно бережно относил меня в мою пещеру, отлетал в угол и ругался.

— Не смей так далеко залетать! Ты не должна оставаться одна. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты этого не делала!

— Слишком много раз! Я сама прекрасно знаю, что мне можно, а что — нельзя! — огрызалась я в ответ.

— Ничего ты не знаешь! Однажды ты доиграешься, и я не смогу тебе помочь!

— Ну и отлично! — тут же обижалась я, и тогда он подлетал ко мне и лёгким прикосновением передавал мне свою энергию. Благодарно урча, я затихала.

Когда Тин отправлялся в воплощения, я скучала по нему. Скучала так, что иногда подолгу не вылетала из пещеры. Я спускалась так близко к Земле, что почти пересекала границу, рискуя разозлить воплощённых духов и Создателей. Я терпеливо ждала его возвращения, дружила с другими духами, заполняла время обычными играми. Но без Тиниалирия… не знаю, что и сказать. Даже человеческих слов не хватит, чтобы объяснить, что со мной происходило во время его отсутствия.

Потом меня отправляли в мои воплощения. Стёртые воспоминания зияют чёрными квадратами в моей памяти. Встречала ли я Тина на Земле? Надеялась ли, что по чистой случайности, моё воплощение окажется рядом с его, и мы узнаем друг друга? Взлетала ли я ввысь, пытаясь угадать, вернулся ли он в империю и ищет ли он меня, скользя над границей? Помнила ли я о его существовании? Скорее всего, нет.

Когда я возвращалась, Тин ждал меня, сразу затаскивал в пещеру и стискивал в себе, слушая, как я взахлёб делилась с ним остатками ускользающих воспоминаний.

Однажды, когда мы играли в наши обычные догонялки около одной из заброшенных планет, мы поссорились. У этой планеты пока ещё не было духа, иначе он бы и близко нас не подпустил, поэтому она была чудесной находкой. Вообще, заброшенные и новые планеты — сложные и очень одинокие воплощения. Сначала на них селят созидательного духа, чтобы вдохнуть в них жизнь, и только потом посылают туда остальных.

Однако играть на заброшенных планетах очень интересно. Мы спускались в потухшие вулканы, просачивались в каменные тоннели, пытались найти что-то живое. Собираясь с силами, мы толкали валуны, пытаясь вызвать камнепад. Это во время воплощения духи могут принимать почти любую физическую форму, а в империи для материализации требуются огромные усилия.

Наигравшись, мы распластались на потрескавшейся земле, впитывая в себя щедрые солнечные лучи.

— Вчера я видела Создателей и императора. — Сказав это, я почувствовала, как энергия Тина сдвинулась ближе ко мне.

— Они тебя вызвали? Неужели тебе пора в новое воплощение? Ведь прошло так мало времени с твоего возвращения.

Мне было приятно слышать, что Тин не хотел со мной расставаться, хотя он никогда не признался бы в этом.

— Нет, я видела их случайно, они навещали империю. Они были очень любезны и даже поговорили со мной.

— О чём? Надеюсь, ты не забросала их вопросами?

Тин тоже считает, что я задаю слишком много вопросов, и всё время огрызается на меня за это.

— Мы говорили о нашей жизни в империи, о нашем будущем. Я давно хотела задать им один вопрос и, наконец, задала.

— О нет, только не один из твоих вопросов! Аларинай! О чём ты их спросила?

— Я спросила их, могут ли духи любить. — Я тут же почувствовала, как Тин отодвинулся от меня и замер. — Создатели не ответили мне, а только спросили: “для чего?” А я и сама не знаю, для чего люди любят друг друга, так что на этом наш разговор закончился.

— Зачем ты задаёшь им такие дурацкие вопросы? Аларинай, иногда мне кажется, что тебе плохо стирают память о воплощениях. Откуда в тебе эти человеческие штучки? Тебе посчастливилось поговорить с Создателями, и ты спросила их об этом? Неужели ты не нашла вопроса получше? Как насчёт того, чтобы спросить о заселении заброшенных планет? Тебя же это всегда интересовало.

Да, интересовало, меня вообще многое интересует. Однако вопрос о любви не давал мне покоя. Я знала, что нечто особое связывало меня с Тином, с этим сгустком задиристой, родной энергии, лежащим на земле рядом со мной, с этим хулиганистым духом. Я не собиралась успокаиваться, пока не узнаю, что это такое.

— Нам пора обратно. — Тин был недоволен и не собирался продолжать разговор.

— Ничего нам не пора! Нас вообще никто не ждёт! — разозлилась я. — Если кто-то и зациклен на человеческих идеях, так это ты, ведь именно люди всё время куда-то спешат. Лучше скажи мне, что ты думаешь по поводу моего вопроса: способны ли духи любить? — Я и не собиралась двигаться с места.

— Я не буду отвечать на твои идиотские вопросы. Мы — духи, мы не чувствуем, и в нас не может быть ничего человеческого. Мне надоело то, что ты всё время притворяешься, что ты — человек. Прекрати это, наконец. Мне хватает тех эмоций, которые приходится переживать во время воплощений.

— А откуда ты можешь о них помнить? — едко поинтересовалась я.

— Ничего я не помню, — огрызнулся он в ответ.

Он был прав: в земных воплощениях мы приобретали характер и чувства. Вот бы ещё вспомнить, какие?

— Хорошо, предположим, что мы не способны любить, — не сдавалась я. — Тогда почему ты всё время со мной? Да, я хитрее и хулиганистее многих духов, но я намного слабее тебя. Почему ты не отпускаешь меня? Если бы мы встретились с тобой во время воплощения, то тогда ты разобрался бы в своих чувствах.

Тин завертелся искрящимся потоком, и я неуверенно отползла в сторону: такой реакции я не ожидала.

— Каких ещё чувствах!??? Знаешь, Аларинай, чего я хочу больше всего на свете? Чтобы Создатели отправили меня в следующее воплощение как можно скорее. Только там я, наконец, смогу отдохнуть от тебя и твоих дурацких, бессмысленных вопросов!

Я почувствовала, как моя энергия закипела, будоража меня шипящей силой. Думаю, что у людей это называется гневом. Да как он смеет? Это он сам приходит в мою пещеру каждое утро, это он везде таскает меня за собой. Я вообще… да я никогда…

— Ну и пожалуйста! В следующий раз, когда я увижу Создателей, попрошу их поскорее послать тебя в воплощение!

— Я буду очень тебе благодарен. А сейчас собирайся, мы полетим обратно.

— Никуда я с тобой не полечу!

— Полетишь! — Переливы его энергии так красиво отливали на солнце, что я чуть было не забыла о своём гневе.

— Нет. — Я отлетела от него на несколько метров и спряталась за валуном. Насильно он меня забрать не сможет, так как мы отлетели очень далеко от империи. Поэтому особой опасности я не чувствовала.

— Ну и как хочешь, лети сама.

Он исчез, а я никуда не полетела и осталась на заброшенной планете. Это было глупо с моей стороны, так как энергии у таких планет мало, а ночью и подавно, так что к утру я изрядно ослабела. Распластавшись в первых лучах солнца, я не спешила возвращаться в империю. Неужели то, что сказал Тин — правда? Если он не любит меня, то почему возится со мной, почему не отпускает от себя? Я снова разозлилась.

Духам даётся “знание” — понимание жизни, земли, людей, их языков и обычаев. Именно это знание было причиной того, что я не могла поверить словам Тина. Любовь — она и есть любовь. Всем своим бесплотным существом я верила, что люблю этого несносного задиру, и что он тоже меня любит. Взлетев на остроконечную вершину горы, я бросила последний взгляд на планету и пообещала себе: “Я докажу им всем, что я права. Духи — не просто сгустки энергии с отсеками памяти. Раз мы — душа всего живого на Земле, то мы способны на всё, на что способна душа. Это значит, что мы способны любить. Однажды Тин признает, что это правда, я обещаю”.

Я больше не хотела быть комком энергии, который арендовали на какое-то время. Я хотела сама решать свою судьбу. Я хотела помнить.

Когда я вернулась в империю, моя пещера была разрушена. В приступе гнева или какого-то более сложного и непонятного нам обоим чувства Тин растратил всю свою энергию, чтобы разгромить то место, где почти каждое утро мы вместе встречали рассвет, а вечером отдыхали в сочной, влажной темноте.

Мне не хотелось больше ссориться с Тином. Я дала себе обещание и знала, что сдержу его и докажу Тину, что он меня любит. Однако я не собиралась на него обижаться, так как без него моя энергия не искрилась, а моя собственная душа замирала. Хотя кто сказал, что у духов есть душа? Вот и ещё один интересный вопрос для Создателей.

Я полетела искать Тина. Его пещера была пуста, и я в волнении заметалась у подножья горы, представляя себе, как, разрушив мою пещеру, он потерял силы, и ему стало плохо.

— В порядке твой Тин, не мечись ты так, только настроение мне портишь, — пожаловался старый дух, отдыхающий на солнцепёке. Поговаривали, что он был старше самой империи, и никто не мог вспомнить, когда он в последний раз воплощался. — Не найдёшь ты своего Тина. Создатели призвали его на следующее воплощение. — Покряхтев, старый дух снова расползся по тёплому камню.

— А вы не знаете, каким будет его следующее воплощение? — спросила я, стараясь не выдавать своего отчаяния.

— Естественно, нет. Тиниалирий прав: ты всё время задаёшь глупые вопросы.

Я даже не обиделась на старого духа. У меня были проблемы посущественнее: Тин улетел, а мы так и не помирились.

Клянусь, в тот момент во мне бурлили чисто человеческие чувства, и они жгли меня, бередили память и оглушали бесполезным ощущением вины. Видимо Тин действительно прав: либо мне плохо стирают память, либо со мной что-то не так. Уж очень я похожа на обычную женщину.

Когда я поспешила к границе империи, старый дух пробурчал вслед: “Почему молодёжь думает, что я всё знаю?”

Я посмотрела на Землю. Где сейчас Тин? Вернётся ли он ко мне? Вспомнит ли о нашей ссоре? Мне оставалось только ждать и гадать о том, в чём так не хотел признаваться мой самый любимый дух.

* * *

Тиниалирий… Именно о его воплощениях Создатели волнуются больше всего. Иногда они волнуются настолько, что тайно посылают других духов вмешаться в его воплощение. Откуда я об этом знаю? Дело в том, что именно на такое задание послали меня.

В этот раз Тин уж действительно, основательно нахулиганил: он попытался не подчиниться пророчеству. Он дал полную свободу вулкану, и в течение нескольких столетий на Младшей земле разливалась и застывала лава. И что же могло так разозлить моего приятеля? Каюсь, я действительно задаю слишком много вопросов, назовём это моей слабостью. Но всё-таки, неужели его гнева хватило на несколько столетий даже после того, как Создатели стёрли его память? Даже забыв всё то, что произошло в империи, он всё равно не успокоился? Я даже не знаю, льстит мне это или пугает. Ведь однажды мне снова придётся с ним встретится, и что же тогда?

“Однажды” наступило намного раньше, чем я ожидала. Создатели призвали меня к лесному своду и сообщили о том, что мне предстояло необычное воплощение. Моё задание и вправду было весьма и весьма необычным: мне предстояло вмешаться в воплощение Тина. Сами Создатели этого сделать не могли, поэтому мне нужно было найти смертных, которые станут богами Младшей земли и укротят Тина. Я должна была помочь им, а потом воплотиться духом земли и восстановить сожжённый материк. Не слабо, а?

по сравнению с обычными воплощениями, моё было очень уж коротким. Во-вторых, оно было чрезвычайно опасным. Духи — ужасные собственники. Почувствовав другого духа на своей территории, они нападают, не разбираясь. Опасность грозила не только смертным, но и мне, поэтому Тин не должен был знать о моём вмешательстве. А это значит, что, прежде всего, мне нельзя было ошибиться в выборе смертных. Тин никогда особо не интересовался людьми. Более того, его ужасно раздражали мои постоянные разговоры о Земле. Поэтому мне необходимо было найти кого-то особенного. Создатели решили, что именно я, зная характер Тина, смогу подобрать тех, кто его заинтересует. Когда они спросили меня о том, кого я собиралась подыскать, то я, не задумываясь, ответила, что выберу тех, кому нечего терять. А кто ещё согласился бы отправиться на никому не известный материк? На самом деле мне предстояло найти ещё очень многое: яркий темперамент, твёрдый характер, жажду приключений, умение и желание рисковать. Эти смертные должны были покорить Тина и стать его богами. С их помощью Создатели смогли бы сделать так, чтобы Тин подчинился своему пророчеству.

Хоть навязанное мне воплощение и было сложным, оно открыло передо мной потрясающие возможности. Я безумно скучала и должна была доказать Тину, что он меня любит. Поэтому, когда Создатели предложили договориться с духами Большой земли, чтобы те пустили меня к себе и помогли выбрать смертных, я невежливо перебила их решительным “нет”.

— У меня есть план получше, — твёрдо сказала я. — Я всё сделаю сама. Я прошу вас воплотить меня в обычную смертную женщину.

Да, я знала, что это — глупая потеря энергии, что становиться человеком для духа унизительно. Какому уважающему себя духу захочется стать душой человека, зная, что люди игнорируют голос своей души? В любом из воплощений духи могут принимать подобие человеческой формы, но ведь это только подобие? Тин бы сразу почувствовал мою энергию и не подпустил бы меня к Младшей земле. Кроме того, мне очень хотелось стать человеком.

Я смело сказала Создателям, что именно я смогу стать той смертной, которая убедит Тина подчиниться своему воплощению. Те, кто поедут со мной, тоже должны были сыграть свою роль, но я была главным козырем. Создатели были возмущены моей наглостью, но ничего не смогли поделать, так как уже дали мне карт-бланш.

— Духи не способны на такое! С чего вы решили, что Тиниалирий испытывает к вам какие-то чувства? — Я сжималась от страха, но настаивала на своём. — Но ведь если вы воплотитесь в женщину, то забудете об империи и о вашем задании!

— Я знаю об этом. Мне придётся всё спланировать заранее и попросить вас о помощи.

— Но в какой-то момент вам придётся вырваться из человеческого тела и перевоплотиться в духа земли, чтобы восстановить Младшую землю? Женщина может от этого погибнуть.

— Я согласна пойти на такой риск.

Да, я понимала, что рискую многим и что на время воплощения я потеряю память об империи, но верила, что, став душой человека, я получу то единственное, о чём всегда мечтала: любовь Тина. А что случится потом? Как я сделаю так, чтобы никогда не забыть об этом? Я была уверена, что я что-нибудь придумаю. Как-никак, я же самый хитрый дух империи!

Вот так и родилась Найли Стоун — моё чудесное, восхитительное, неожиданное человеческое воплощение. Само собой, Создатели сначала возмутились и привели все возможные доводы, чтобы отговорить меня от этого, но, утомившись, разрешили мне делать всё, что я посчитаю нужным. Сами посудите, как же они могли не согласиться? Ведь сведя свою энергию до минимума, рассеяв её в атмосфере и спрятавшись в человеческой оболочке, я могла находиться совсем рядом с Тином, не вызывая никаких подозрений. Если Тин действительно любит меня, то именно я должна была стать той самой смертной, которая покорит его и заставит подчиниться пророчеству.

Сначала я ликовала. Ведь это был мой шанс доказать Тину, что он меня любит. Он должен почувствовать мою душу, его должно потянуть ко мне так, что он не сможет этому противиться. Но потом во мне зародился страх: а вдруг я не права? А вдруг мои надежды не оправдаются?

Нет. Что бы ни случилось, я хотела узнать правду.

Я могла стать душой любой новорожденной девочки, но я заставила Создателей помочь мне сделать выбор. Ведь именно они посылают души на землю и поэтому могут прочитать судьбы людей. Я могла стать какой угодно — высокой, пухленькой, стройной, доброй, смешной, печальной. Я могла выбрать себе цвет глаз, рост, характер, убеждения. Внешность не особо меня интересовала. В человеке всё определяет душа, именно она придаёт блеск самым тусклым глазам, разглаживает морщины, заставляет чувствовать себя выше, стройнее, красивее. А я и есть душа, поэтому я знала, что если Тин любит меня, то почувствует нашу связь и не устоит перед женщиной, в которую я воплощусь. Так что меня волновал только один вопрос: какой я сделаю Найли Стоун? Страстной, любящей, искренней, доброй, любопытной, смелой? Наградив будущую себя этими эпитетами, я пришла в неописуемый восторг. Ещё мне предстояло решить, чем я займусь в этом своём первом человеческом воплощении. Я могла выбрать свою жизнь, свои интересы. С этим всё оказалось очень просто. Какая профессия позволила бы мне безнаказанно задавать людям бесконечные вопросы? Да-да, вы угадали: психиатр.

Вот так и родилась на Большой земле пухленькая малышка Найли, будущий психиатр, жизнь которой во многом определила историю Младшей земли. Я предсказала её судьбу, приготовила всё для исполнения плана, оставила указания Создателям и спустилась на Землю.

Став Найли, я потеряла доступ к тому отсеку памяти, в котором хранились воспоминания об империи. Я потеряла себя, поэтому мне пришлось всё основательно продумать заранее, чтобы приготовить Найли к выполнению её миссии. Конечно, где-то в глубине её души хранились все мои тайны и, если бы она прислушалась, то узнала бы обо всём. Однако люди крайне редко прислушиваются к голосу своей души, позволяя разуму заглушать его, поэтому я знала, что мои секреты останутся в безопасности.

* * *

Город оглушил меня. Конечно, это была уже не я, а только что появившаяся на свет Найли Стоун, которая и не подозревала об уготованной ей участи. Если бы она знала о своём предназначении, то, может быть, поблагодарила бы меня, а, может, пришла бы в ужас. Как не коротка оказалась её жизнь, я забила её эмоциями и событиями до самого края: любовь, путешествия, интересные люди, приключения, а главное — вопросы, вопросы, вопросы. Я не знала, получится ли у меня задуманное, но хотела испытать всё возможное в жизни человека. Я была уверена, что даже после стирания памяти всё это каким-то образом отпечатается во мне, в моей душе, душе духа.

События, произошедшие в жизни Найли, были предсказаны Создателями заранее. И вот однажды… в кабинете доктора Стоун появилась Айла, тихая женщина, которая тем же вечером собиралась убить своего мужа. Это послужило началом всему остальному. Нам нужно было дождаться именно этого события, чтобы не вызвать подозрений. Ведь к Тину должны были отправиться четверо смертных, в душе которых свербело болезненное прошлое.

А потом Создатели отправили первое письмо. Найли пришла домой усталая, опустошённая, достала первую попавшуюся упаковку с едой, кинула её в микроволновку и начала разбирать почту. Газеты, рекламный мусор, бумаги от её адвоката и два письма: одно небольшое, в коричневом конверте, а другое — в почти прозрачном, белом, но внутри чувствовалось что-то плотное. Решающее письмо, о котором Найли так и не рассказала Тину.

Уважаемая Доктор Найли Стоун,

В связи с катастрофически нарастающим перенаселением Большой земли, открытие новых материков приобрело особо важное значение.

В настоящее время проводится исследование материка “Младшая земля”. Мы ищем незаурядных, сильных людей для первой экспедиции. У нас есть основания полагать, что это предложение заинтересует Вас. В связи с профилем вашей работы и имеющимися навыками, мы хотим предложить вам важную роль в миссии по заселению Младшей земли: вам предстоит подобрать трёх участников экспедиции, которые отправятся с вами …

В этом письме я просила Найли выбрать интересных людей с подходящим характером и духом авантюризма и отправить им приложенные письма и билеты. Найли должна была уничтожить это, первое письмо, а потом послать себе ещё одно, такое же, как и остальным, и взять его с собой на Младшую землю. Я пообещала, что вскоре все они получат дальнейшие указания.

Подписав письмо “Та, которая знает вас лучше, чем вы знаете саму себя”, я подумала, что этого может оказаться недостаточно. Что может заставить рациональную и трезвую женщину пойти на такую авантюру? Только её собственный каприз. Поэтому я приписала:

P.S. Я знаю, что всё это похоже на бред, но прислушайтесь к своей душе, и вы поймёте, что ждали именно этого шанса.

Дочитав письмо, Найли покачала головой.

“Ну вот… А ещё говорят, что у психиатров лёгкая работа. Не завидую тому, кто будет лечить этого мечтателя”.

И только когда, по чистой случайности, её вызвали в больницу, и она встретилась с Эльмирой, то почувствовала, как от непонятного волнения у неё сбилось дыхание.

“Какая невероятная женщина, — подумала Найли, глядя на бледное лицо и непокорный прищур голубых глаз Эльмиры. — Именно такие идут на сумасшедшие авантюры и отвечают на письма, приглашающие в таинственные экспедиции. Почему же они выбрали меня?” В этот момент Найли поняла, что последует данным ей указаниям.

Всё ещё удивляясь, с какой лёгкостью она поверила в случившееся, Найли вписала имя и адрес Эльмиры в одно из писем и отправила его в гостиницу, где остановилась фигуристка. Она заставила себя писать кривыми, печатными буквами, чтобы никто не узнал её почерк.

“На месте Эльмиры я бы рассмеялась и выбросила это письмо, — неуверенно подумала Найли. — На её месте”, - добавила она, осознав, что сама почему-то верит в подлинность письма. Через четыре дня Эльмира подтвердила регистрацию билета, и Найли почувствовала странный ажиотаж.

В тот вечер в международных новостях показали, как Максимилиан Рекар выходил из здания Союза. Невероятно красивый мужчина рассекал толпу тяжёлой поступью, с позором, но не теряя гордой осанки. Найли навела справки: Максимилиан жил в небольшом южном государстве, где говорили на том же языке, что и она. В прошлом адвокат, он добился популярности с рекордной скоростью. Он обладал харизмой, неординарностью, а также умом, который затуманила жадность. Блестящий манипулятор. Быстрый взлёт, быстрое падение… красиво, но совершенно необратимо.

“Это знак”, - подумала Найли и отправила второе письмо. Потом, вспомнив полученные инструкции, она послала и письмо, адресованное самой себе.

Третьего кандидата Найли выбрала на следующий день: Ларион Айорн. Когда его банк обанкротился, и у Лариона отняли лицензию, подруга Найли потеряла уйму денег. Но тем не менее, она продолжала говорить про финансиста с неизменным восхищением.

“Ты бы его видела, Найли: в нём столько энергии! Мне наплевать на деньги, поверь мне, Лари ещё вернётся. Такие, как он, никогда не проигрывают до конца. Даже сейчас я вижу его в парке каждое утро. Какой мужчина! Как одет!”

На следующее утро Найли устроилась на скамейке в парке недалеко от дома Лариона Айорна, согревая руки о картонный стаканчик кофе. Ей потребовался всего один взгляд, чтобы убедиться в том, что Лари ей подойдёт, и по пути домой она отправила последнее письмо.

Больше от Найли ничего не требовалось. Ну, то есть как не требовалось: ей предстояло отправиться в путешествие, встретиться с Тином и, ни о чём не подозревая, доказать, что он не сможет отказаться от неё. Кроме того, её присутствие на Младшей земле было необходимо, чтобы в нужный момент Создатели перевоплотили меня в духа земли, давая мне возможность восстановить землю. Однако сама Найли ничего об этом не знала.

Мне пришлось покинуть Найли, когда меня призвали Создатели и когда я восстанавливала Младшую землю. Я знала, что Найли было очень плохо без меня, и я спешила изо всех сил. Как долго может человек прожить без души? Вот именно.

В соответствии с оставленными мною инструкциями, Создатели позаботились об остальных письмах, о еде и о яхте. Большего они сделать не могли. На яхте путешественники получили третье письмо, в котором Максу было поручено стать капитаном судна, а Лари — подговорить остальных против Тина. Я не знаю, почему Создатели выбрали именно Лари? Почему не Макса или Эльмиру? Может быть, потому, что они с самого начала знали, что кому-то их смертных придётся заплатить за исполнение пророчества своей жизнью?

Мы с Создателями заранее обсудили все возможные сценарии, в том числе и то, что случилось после смерти Лари. Создатели вернули троих путешественников на Большую землю, чтобы убедиться, что и они, и Тин действительно уверены в принятом ими решении. На Большой земле смертным был дан второй шанс. Вы полагаете, что это было вмешательством Создателей? Нет, вы ошибаетесь, всё произошло совершенно естественно. Вторые шансы приходят всегда, просто люди не всегда их замечают. Создатели всего лишь отправили последние письма и вернули друзей на Младшую землю тогда, когда наступило подходящее время.

Вот такое приключение выпало на долю Найли Стоун.

Меня поразила сила чувств, которые вспыхнули между Найли и Тином. Человеческая любовь стала самым неожиданным и восхитительным подарком. В одном из писем Найли получила инструкцию разговорить Тина и заинтересовать его. Я надеялась, что со временем он почувствует в ней близкую ему душу. Откуда же я могла знать, что Тина потянет к ней в тот самый момент, когда она ступит на Младшую землю? И она, трезвая, разумная женщина, не смогла отвести он него взгляда при первой же встрече. Вот оно, доказательство того, что духи умеют любить, и что наши чувства переходят с нами во все воплощения и измерения.

Найли боролась со своими чувствами, не понимала их. Как удивительны люди! Как упорно борются они с порывами души. Но зато, когда они сдаются… вот тогда и начинается самое интересное. За те короткие недели я познала столько любви, столько счастья, что забыть это не представляется возможным. Что бы ни случилось в будущем, я благодарна за всё, что со мной произошло. Мне очень грустно было терять Найли: щекотливое прикосновение волос к щеке, мелодичный голос, покалывание губ и целая буря чувств. Мне не хотелось оставлять остальных — Эльмиру, Макса и, особенно, Тина. Между нами всё только начиналось, хотя на самом деле, всё это длилось уже многие века.

Когда Найли попрощалась с Тином и прыгнула в жерло вулкана, моё воплощение закончилось, и я вернулась в империю. Создатели похвалили меня, сказав, что я оправдала их доверие. Даже сам император пришёл поблагодарить меня. Я заметила его гордый профиль на фоне тёмной массы листьев.

Император подтвердил, что, когда пророчество сбудется, и жители Младшей земли переселятся на новый материк, они даруют мне полную свободу. А пока мне предстояло прозябать в империи. Я так стремилась к свободе, однако сейчас она скорее пугала, чем радовала меня. А вдруг непомнящая душа Тина всегда будет оплакивать Найли? А вдруг он встретит другую смертную за эти столетия? Как можно верить тому, кого ты сама только что обманула? Скажут ли Создатели ему правду о том, что случилось? Я попробовала задать им вопросы, но они только улыбнулись в ответ и посоветовали мне набраться терпения.

Создатели всегда делают всё, как лучше, на то они и Создатели, не так ли?

— Я хочу сделать вам интересное предложение, Аларинай, — сказал император. — Вы знаете, что мы должны стереть вашу память, не так ли?

— Знаю. — Так было и будет всегда, поэтому расстраиваться не стоило. Но как мне этого не хочется! Я только что вернулась в империю и всё ещё упивалась своими воспоминаниями. В тот момент, стоя на грани, я помнила обо всём. Я уже вспомнила мою жизнь в империи и нашу ссору с Тином. И в то же время я помнила Найли, вкус чая с малиной, терпкий запах духов, руку Тина на её бедре, жгучее тепло его губ.

Отвернувшись от Создателей, я затерялась в изгибах моей памяти. Мой страх ушёл, растворился, и я сказала себе, что память мне не нужна. Я просто не могла сомневаться в Тине. Что бы ни случилось, с воспоминаниями или без, он любит меня и вернётся ко мне. А мне никогда не надоест его ждать.

— Я готова к стиранию памяти, — объявила я.

— Именно об этом я и хотел с вами поговорить, — сказал император, который с интересом наблюдал за мной, пока я купалась в своих воспоминаниях. — Полагаю, что до вас доходили слухи о том, откуда появляются Создатели.

— Да, я кое-что слышала. — Я насторожилась. Создателей выбирали из самых успешных духов империи. Кто выбирал, как и для чего — этого я не знала.

— Создатели отвечают за то, чтобы мир продолжал существовать именно таким, каким он был задуман, и чтобы Империя Духов и мир людей сосуществовали в полной гармонии. Создатели сами выбирают и создают себе подобных. В последнее время нам не хватает созидательной энергии, и ваша кандидатура показалась нам подходящей. Вы отлично проявили свои способности в прошлом воплощении.

Интересно, это какие-же из моих способностей Создатели наблюдали? Если бы духи могли краснеть, то я не преминула бы это сделать.

— Вы предлагаете мне стать Создателем?

— Скорее, Создательницей.

— И в чём будет состоять эта должность… роль?

— Вас удивит, если я скажу, что Создатели создают? — В тоне императора была насмешка. — Мы создаём основу всего живого — энергию. Без неё мир не может существовать. Энергия временна в своём воплощении, она перетекает из одной формы в другую. Поэтому и существуют духи, они — самая постоянная форма живой энергии. Люди могут создать механическую, химическую или другую подобную энергию, но она не дарит жизнь. Энергию жизни можем создать только мы. Вам предстоит этому научиться, и, поверьте мне, это очень непросто — понять, когда и где нужно что-то создать. Мы создаём энергию и отвечаем за то, что с ней происходит, чтобы всё живое менялось, но при этом оставалось в равновесии. Если равновесие нарушится, то последствия могут быть весьма трагическими.

— Отсюда и появляются пророчества! — догадалась я. Я ловила каждое слово императора, ведь я так давно задавалась этими вопросами. — Вы отвечаете за равновесие мира, поэтому сами и составляете нам пророчества, которые мы исполняем.

— Вы очень догадливы, Аларинай, всё так и есть. Мы знаем обо всём, что происходит на Земле, так как мы — её Создатели, но вмешаться почти не можем. Мы существуем только в Империи Духов, и только здесь можем создавать. Мы несём в себе столько энергии, что можем воздействовать только издалека.

— Но вы же помогли мне, вы разослали письма и переместили яхту?

Император усмехнулся.

— Вы правы, на такие мелочи мы способны, но не на большее. Считайте это маленькими актами волшебства. Быть Создателем — это великая честь, но и огромная ответственность. Подумайте об этом.

— И когда мне нужно будет принять решение?

— У вас будет много времени на размышления, и мы не станем стирать вашу память. Все Создатели в прошлом были свободными духами, они познали жизнь во всех измерениях и научились принимать правильные решения. Вам это только предстоит. Вы вернётесь в империю, дождётесь конца пророчества Младшей земли, станете свободным духом, и тогда мы вернёмся к этому вопросу.

Честно говоря, из всего этого я услышала только одно: Создатели не собираются стирать мне память!

Следя за Аларинай, император вспомнил, как Тиниалирий назвал её “маленькой заразой”. Этот забавный женский дух полагал, что Создателям не известны её чувства, её намерения. Ей ещё многое предстояло узнать, и однажды она станет прекрасной Создательницей.

Как будто проследив за ходом моих мыслей, император строго заметил: — Уверен, что вы осознаёте, что это накладывает на вас некоторые обязательства. Никаких сплетен, никаких разговоров. Никто в империи не должен знать о роли Создателей, о вашем воплощении и о том, что вам не стёрли память. Если вы нарушите правила, ты мы сразу узнаем об этом и примем соответствующие меры.

— Не нарушу! — клятвенно заверила я. Заинтересовало ли меня предложение Создателей? Может, да, а может — нет, кто знает. В тот момент я была способна думать только об одном: я буду помнить всё.

Создатели выпустили меня в империю. Любопытные духи окружили меня, тиская и пытаясь выпытать хоть что-то, пока воспоминания не ускользнули от меня. Я сопротивлялась их напору и тщательно притворялась непомнящей. Тогда раздосадованные приятели поволокли меня за собой, чтобы выбрать мне новую пещеру.

* * *

Я ждала Тиниалирия. Каждый день, каждую ночь я вспоминала и ждала его возвращения. Встречая рассвет, играя в гулких пещерах, проказничая с другими духами, я думала о нём. Я была заполнена невероятным богатством моих воспоминаний, которыми я ни с кем не могла поделиться. Я перебирала их, как жемчужины, потом складывала обратно.

Я навестила пустующую пещеру Тина. Старый дух распластался на своём обычном месте, греясь на большом валуне.

— Ну и что ты опять носишься здесь, как оголтелая? — возмутился он, как будто видел меня здесь каждый день.

— Я только что закончила воплощение, — взволнованно ответила я.

— Ну, это — обычное дело, — проворчал он. — Как только возвращаются из воплощения, так сразу начинают метаться из стороны в сторону. Как будто от этого им легче будет что-то вспомнить! — Несмотря на недовольный тон, я почувствовала проснувшееся в духе любопытство. — Ну и что ты помнишь?

Я старательно притворилась, как будто пытаюсь что-то вспомнить.

— Там был какой-то вулкан.

— Ну, это ты что-то не то вспомнила. Тебя никогда не сделали бы духом вулкана, — категорически заявил старый дух. — Да и воплощение твоё длилось всего ничего, лет тридцать. Или тебя выгнали?

— Ниоткуда меня не выгоняли! — возмутилась я.

— А ещё что-нибудь помнишь?

Я выбрала первое попавшееся воспоминание и рассказала ему про красный перец, про то, как он обжигает язык и наполняет рот слюной.

— И с какой стати ты пробовала человеческую еду?

— Захотелось, — уклончиво ответила я.

— Ладно, проси меня. Другие просят, вот и ты проси.

— О чём мне вас просить?

— Некоторые духи, возвращаясь после воплощений, просят меня, чтобы я запомнил что-то, что им кажется важным. Они потом всё забывают, а я должен им напомнить.

Надо же как, а я об этом не знала.

— И вы действительно им об этом напоминаете?

Старый дух недовольно покряхтел и сполз с валуна.

— Бывает, что напоминаю.

— А бывает, что забываете?

— И такое бывает. А иногда мне просто лень. Сама посуди: они обо всём забудут, а мне что, делать нечего — всем о чём-то напоминать?

— Я вас понимаю. — Чего ещё можно ожидать от старого ворчуна?

— Ну так как, мне что-то для тебя запомнить?

При таком раскладе вещей мне стоило отказаться от его помощи. Но сдержаться я не смогла. Память я не потеряю, а вот уверенность в том, что меня ждёт — запросто.

— Да, запомните, пожалуйста, для меня кое-что. Я знаю, что Тиниалирий любит меня, и мне больше не нужно никаких доказательств, никаких слов. Сейчас я уверена в этом, но знаю, что вскоре снова начну сомневаться, поэтому прошу вас, напоминайте мне об этом иногда.

- “Любит”! Надо же такое придумать. Ну и как часто мне придётся тебе об этом напоминать?

— Боюсь, что часто, — смутилась я.

Старый дух фыркнул.

— Не могу дождаться такой чести.

— Спасибо вам, — сказала я и отправилась на берег моря.

— Эй, подожди! — крикнул мне вдогонку старый дух.

Я вернулась к нему и пристроилась на краешке тёплого камня.

— Я слушаю вас.

— Тиниалирий любит тебя, и тебе не нужно искать никаких доказательств, никаких слов.

Я засмеялась. Ну, то есть духи, конечно же, не смеются, но моя энергия закружилась крошечными щекочущими завитками. Вот старый хитрец!

— Я правильно понимаю, что это первый и последний раз, когда вы мне об этом напомните? — Всё-таки, забавный он. Старый дух молчал, игнорируя мой вопрос и медленно перекатываясь по траве. — Ладно уж, спасибо, что напомнили. — Я снова собралась уходить.

— Нет, Аларинай, это не было напоминанием. Я сказал тебе это, потому что уже давно об этом знаю.

Тёплая волна счастья охватила меня, и я благодарно добавила этот момент к списку того, что уже никогда не забуду.

* * *

Мне предстояло долгое ожидание. Я пыталась сохранять оптимизм и верить в то, что Тин вернётся ко мне, что никто не вытеснит меня из его памяти. Когда сомнения и страхи одолевали меня, я навещала старого духа, и он ворчливо повторял те самые волшебные слова. Он думал, что мне стёрли память, и мне было немного стыдно его обманывать. Однако я получала от его слов такое удовлетворение, что не собиралась прекращать эту игру. Иногда очень важно, чтобы кто-то напомнил тебе о главном.

Впрочем, у меня нет никаких сомнений по поводу того, что является для меня главным. Что бы Создатели ни предложили мне в будущем, я не ошибусь в своём выборе в тот день, когда получу свободу.

Тиниалирий.