Приземление Матильда запорола.

Летели мы долго, она устала, проголодалась, так что винить ее было бы несправедливо. Однако в хорошо мне знакомом пограничном городе Виллиавеле еще долго будут вспоминать о странном и неожиданном визите Дивной принцессы.

Для нас с Матильдой такая посадка была делом вполне обыденным, однако для жителей городка, в котором совсем недавно состоялись исторически-значимые переговоры, все это выглядело приблизительно так:

Над центральной площадью начало с визгом кружиться непонятное толстое существо с крыльями, вопя: "Я забыла, как приземляться! Я забыла, как приземляться!"

В ответ, другой, тоже визгливый голос закричал: — Все будет хорошо, Матильда, не волнуйся. Еще немного покружись, и ты вспомнишь!

— Не вспомню! Не вспомню!

После этого из-за крыла вопящего существа появилось озабоченное женское лицо и скомандовало зевакам:

— Срочно разойдитесь! Нам понадобится длинная посадочная полоса.

Одаренные с криками кинулись в стороны, в то время, как существо, которое оказалось подобием летающей змеи, сбросило наездницу, со скрежетом ударилось о землю и, беспорядочно маша крыльями, полетело к стене ближайшего дома. Врезавшись в него, оно, наконец, остановилось.

Наездница вскочила и бросилась к змее, крича: — Матильда! Ты жива? Ты жива?

Не удостоив наездницу ответом, змея проворно поползла в сторону зевак, которые снова начали появляться из-за домов, и, угрожающе хлопая мятыми крыльями, завопила: — Я есть хочу! Где тут у вас еда?

Наездница притопнула ногой и выругалась.

— Всего несколько часов без тренировок, и ты забыла, как приземляться. ПОЛ ДНЯ! Как тебе не стыдно?

Змее стыдно не было, даже когда толпа снова бросилась врассыпную под ее грозным взглядом. Когда один из одаренных попытался защититься магией, тело наездницы засияло ярким желтым светом, а перед змеей возник фиолетовый щит.

— Я тебе сейчас поколдую! — пригрозила змея. — Иди лучше еду неси!

Да, я думаю, что именно так одаренные запомнили наше прибытие в Виллиавель. Если учесть, что моими последними словами перед вылетом были: "Давай постараемся, чтобы одаренные нас не заметили", то можно сказать, что наше путешествие продвигалось не по плану.

Следующим неожиданным обстоятельством было то, что меня в Виллиавеле узнали. Надо же, как, а ведь видели меня всего один раз, да и то проездом!

Как я и предполагала, Дивные не разгласили новости о моей недостойности и о расторжении нашего с Бенедиктусом брака. Видимо мы с Сейсом были правы, и они посчитали это таким позором для их династии, что решили притвориться, что меня вообще не существовало. Через некоторое время одаренным сообщат о моем таинственном исчезновении и тут же обрадуют их новостью о скором появлении новой принцессы, Риллиалии. Но пока что этого не произошло, поэтому через несколько минут после прибытия в толпе зашептали "принцесса", "это же Дивная принцесса".

Надо же, как хорошо звучит: я — принцесса, причем не какая-то, а Дивная. Впрочем, совсем недавно это было почти правдой.

Услышав шепот толпы, мой голодный, злой птенчик огрызнулся:

— И ты мне еще говорила, что нам следует прибыть сюда незаметно? Тебя же здесь знают! Ты бы еще корону надела, Дивная принцесса!

— Не ворчи, здесь отлично готовят. Сейчас мы тебя накормим и уложим отдохнуть, все равно ночью лететь не сможем.

Что я могу сказать? Сглупила я, не догадалась, что меня могут узнать. Да и тилиль покойной королевы — вещь необычная, заметная. Но снять тилиль я боялась: вдруг придется убегать в спешке? Тогда у меня останется всего один путь — в Высшее королевство.

Хозяин панейры мне очень обрадовался и даже почти не скривил лицо, когда я заявила, что Матильда будет жить в моей комнате. В тот вечер обеденный зал был забит народом: в Виллиавеле оказалось много желающих поглазеть на Дивную принцессу, которая прилетела в город на магической говорящей змее, в тилиле Дивной королевы, да еще и с таким приземлением.

Мне было с ними хорошо. Эти люди хоть и обладали незаурядным даром, но заносчивыми не были. Разговор шел, в основном, о Дивном дне, до которого оставалось чуть больше двух месяцев. Со мной делились слухами о новых изобретениях, которые привезут на соревнования. Симеон Дивный объявил, что в этом году принц Андес Дивный представит на рассмотрение судей "смесь Лорианны", и по королевству расползлись слухи о том, что сама принцесса Дивная, с ее невероятным абсолютным даром, участвовала в ее создании!

Вот она — обратная сторона вынужденной лжи. Неприглядная, болезненная, черная. Эти люди преклонялись перед моим "даром", с восторгом ждали Дивного дня и гордились своим знакомством с одаренной принцессой. Мне так не хотелось притворяться, но что я могла поделать? Опозорить семейство Дивных перед тем, как заявиться к ним во дворец за мамой? Сообщить жителям Виллиавеля о моей недостойности, чтобы потом всю ночь дрожать от страха на случай, если меня вышвырнут из королевства?

Заполнявшее панейру любопытство можно было черпать ложками. Стараясь не вдаваться в подробности, я объяснила одаренным, что мы с Андесом создали смесь, которая усиливает все виды магии. Полного раскрытия секрета они от меня не ждали и, получив подтверждение тому, что "сама Дивная принцесса" помогала принцу готовить смесь, в восторге зашептались о том, что точно знают, кто победит в этом году.

Вскоре после этого я сослалась на усталость и ушла к себе. Ложь — вещь сложная. Вынужденная или нет, она возводит каменную стену между тобой и теми, кого ты обманываешь. Вот и сидишь ты в этаком добровольном заключении и расстраиваешься без толку. Винить-то некого!

Когда я выкупала Матильду и помогла ей забраться на постель, она ядовито проскрипела:

— Ну ты и повелась, дорогуша!

— На что это я повелась?

— На любовь народа! Ты бы посмотрела на себя в обеденной зале: глаза блестят, улыбка такая широкая, что щеки трещат. Тебе только жезла в руках не хватало и короны на голове, принцесса Дивная! Не ожидала я от тебя такого.

Стыд окутал меня удушливым жаром. Да, она права, я действительно повелась, поиграла в принцессу, такую знаменитую и любимую своим народом.

— Ничего ты не понимаешь, — обиженно ответила я, отпихивая Матильду на ее половину кровати. — Не тебе меня и судить! Ты — великая, древняя змея. Ты разговариваешь, летаешь, и даже боги думают, что ты способна на все. Тебя никогда не называли недостойной, бесталанной, как меня, на тебя не смотрели с презрением. А эти люди смотрят на меня так, как будто я… достойная. Вот мне и хочется притвориться, хоть ненадолго, что это так и есть.

— И чего тут не понимать? Все так и есть: ты — недостойная, а я — великая змея, — философски рассудила Матильда, устраиваясь поудобней.

Дааа, и с чего это я решила, что Матильда способна на сочувствие?

Не желая продолжать разговор на эту тему, я отправилась мыться. Отведенные мне покои были просторными, но все же немного походили на ту комнату, в которой я остановилась во время переговоров. То же серебряное зеркало в тяжелой раме, в котором я видела растерянное лицо Бена, тот же стул, перед которым я присела, предлагая ему расстегнуть мое платье. Я отвела себе ровно три минуты на ностальгию, потом решительно захлопнула свои мысли.

Когда, приняв ванну, я забралась под одеяло, Матильда покосилась на меня блестящим глазом.

— Ну что, ты совсем разомлела от жалости к себе?

— Отстань, я сплю, — огрызнулась я.

— Скажи-ка мне, Дивная принцесса, как давно ты стала недостойной?

— Я была такой с рождения. В нашей семье ни у кого не было магии. Теперь я знаю, кто мой отец, но от этого мне не легче, так как я не унаследовала его способностей.

— Ты не на тот вопрос ответила. Да, в тебе с рождения нет магии, но ведь в Первом королевстве таких, как ты, немало, и вас не считают совсем уж недостойными? Да, вам приходится нелегко, но ведь вас не оскорбляют?

— Нет, не оскорбляют.

— Значит, твоя жизнь не была такой уж плохой, пока ты не попала к эльфам и одаренным. А теперь задумайся о том, каково пришлось мне, многовековой отказной змее. — Ты разве не заметила, что я живу на отказной ферме? Несколько веков назад меня посчитали бракованным результатом эксперимента. Из-за меня перестали выводить говорящих животных, задумайся об этом! Меня изучали, пытаясь понять, что пошло не так. Это длилось несколько веков, несколько позорных, унизительных веков. Со мной сравнивали новых особей и говорили: "Да, эти намного лучше", забывая о том, что я понимаю их речь. У меня был выбор: я могла замкнуться в себе и сдаться обстоятельствам или я могла взять над ними верх. Ты знаешь, что я выбрала: я проглотила обиду и сделала так, чтобы боги прислушались ко мне. Я основала отказную ферму и заставила богов относиться к отказным животным с большим уважением, чем даже к игниурам. Я стала равноправной участницей экспериментов: ко мне приходили за советом, меня слушались. Уже много лет никому даже в голову не приходит подумать, что в слове "отказной" есть что-то унизительное. Для богов это слово означает "обладающий опытом". Но я помню все, уж поверь мне. Я помню презрение и жалость в их глазах, я помню одиночество, я помню боль. Это запомнишь и ты. За всю свою долгую жизнь я никогда не покидала Верхнее королевство, но я изменила своим правилам и отправилась с тобой. Знаешь, почему? Потому что ты — это я, несколько веков назад. Ты выбрала тот же путь: ты подчинила себе обстоятельства и взяла над ними верх, и я хочу посмотреть на результат. Именно поэтому я согласилась полететь с тобой в это ужасное место, где нет Бонны, где не делают яблочных пирогов, и где люди, которые называют себя одаренными, играют в идиотские Дивные игры, чтобы добиться абсолютного дара, о котором они вообще ничего не знают, и который доступен только богам.

Скорчившись на постели, я глотала слезы. Как же я и сама не догадалась о том, какой нелегкой была жизнь Матильды?

— Спи, дура ты ужасная, — беззлобно пробурчала Матильда и захрапела.

* * *

В моей комнате кто-то был.

Я осознала это, еще не полностью проснувшись, и скользнула рукой под подушку, нащупывая нож. Матильда храпела так громко, что постель вибрировала при каждом ее вдохе.

— Кто здесь? — сипло проговорила я. — Я знаю, что вы здесь. Что вам нужно?

— Что такое? Чего ты шумишь, ведь еще темно? — Матильда заворочалась, недовольно хлопая меня мятым крылом.

— Убери свое крыло, Матильда. В нашей комнате кто-то есть. Ты же магическая змея, так и разберись с этим!

— И как ты себе это представляешь? Я что, похожа на боевую змею? Мне даже с кровати не слезть! Чем я с ними драться буду, крыльями? Это тебе придется меня защищать, — скандально заявила она.

Я вытащила из-под подушки нож и встала с постели, часто моргая глазами, чтобы привыкнуть к темноте. Если на нас кто-то собирался нападать, то мог сделать это беспрепятственно, так как кромешная тьма притупила мои инстинкты, обезоружила и закрутила. Со сна я даже не могла сообразить, в какой стороне находится светильник.

— Матильда, ты где? — зашептала я, как будто находящийся в комнате посторонний мог меня не услышать.

— Что значит, где? У Эльмиры на приеме! — и не собиралась пугаться змеюка. Ее ответ помог мне сориентироваться в темноте, и я шагнула в сторону светильника, тут же замерев на месте. Передо мной кто-то стоял. Я не прикоснулась к нему, но мне показалось, что я натолкнулась на воздушную подушку, как будто тело этого человека окружала оболочка теплого воздуха необычной плотности. В этом тепле было что-то настолько приятное и знакомое, что по телу разлилась томная, тягучая слабость. Я не могла заставить себя дышать: если бы я почувствовала запах Бена, то потеряла бы контроль над собой. Встряхнув себя, я потянулась рукой к письменному столу и дотронулась до магического светильника.

Через долю секунды я обнаружила себя озадаченно разглядывающей пустоту. В комнате никого не было. Я проверила гардеробную, ванную, даже заглянула в шкаф — никого.

— Ну ты и истеричка! В следующий раз, когда тебе приснится что-то страшное, веди себя тише, — пробухтела змея и снова захрапела.

Я старалась не признаваться себе в том, что я надеялась, что это был Бен. Неужели он всего лишь мне приснился? Большая кровать с пологом, скользкие простыни, все это напоминало мне о нем. Я внимательно осмотрела себя: может, он меня чем-то приворожил? Желтого свечения не было, но в магических делах я разбираюсь очень плохо.

Да, я понимаю, что одаренные забрали у Рудольфа маму, чтобы отомстить мне. Да, мне даже страшно себе представить, что они сделают, когда я появлюсь во дворце. Но я все равно не могу не вспоминать моего бывшего мужа. Пробовала. Не вышло.

"Как только заберу у них маму, то всерьез займусь забыванием своего бывшего мужа", — решительно пообещала я себе.

* * *

Взлет с крыши панейры я описывать не буду, хотя он и не оставил одаренных равнодушными. Перед вылетом я долго успокаивала Матильду, уверяя ее, что со следующим приземлением проблем не будет. После небольшой тренировки мы направились в Кариллео.

Когда мы перелетели через ограду дворца и начали кружиться, готовясь к посадке, целый отряд стражников выстроился под нами, что-то крича и размахивая руками. Было похоже, что они меня узнали, так как среди разрозненных криков я услышала: "так это наша Лорианна!".

И с каких это пор я стала "их Лорианной"?

Матильда, молодчина, приземлилась без шума и особой тряски и зарычала на стражников.

— Эй, ты чего рычишь, ты же змея? — напомнила я ей и вывалила на землю разнообразные припасы, прихваченные с собой из панейры. — Никуда не уползай, кушай, выстави щит и никого к себе не подпускай. Я выведу к тебе маму, и ты полетишь с ней к эльфам во Второе королевство. А я уж как-нибудь сама туда доберусь. Буду отбиваться от одаренных акротонтом, опыт есть.

У моего плана было два слабых места: во-первых, при виде Матильды мама могла прийти в ужас и наотрез отказаться на нее забираться. Во-вторых, Матильда не имела ни малейшего представления о том, как добраться во Второе королевство. Поэтому я привязала к ее спине карту, надеясь, что мама сможет разобраться с навигацией и не потерять при этом самообладания.

Был, конечно, и вопрос моей собственной безопасности, однако я надеялась, что опал богов и акротонт предоставят мне хоть какое-то подобие защиты.

Улыбнувшись окружившим меня "первым" стражникам, я вошла во дворец. За Матильду я не волновалась: мужчины разглядывали ее с таким восхищенным любопытством, что я даже оглянулась, чтобы проверить, на змеюку-ли они смотрят. Видимо чудовища у одаренных в почете. Никто меня не останавливал, никто не сопровождал, и я решительно направилась в кабинет Симеона Дивного. Неужели стража не заметила, что я уже несколько недель здесь не живу? Надо же, уже второй раз за эту неделю я вхожу в королевский дворец с решительными требованиями! Надеюсь, что Симеон не скажет мне, что отдал маму оркам.

Вообще, надо сказать, что меня изрядно потряхивало от напряжения. Ведь совсем недавно я выбежала из этого же дворца, распрощавшись с одаренными навсегда. И вот она я, снова иду по негостеприимным коридорам, и в этот раз у меня есть всего один козырь, и то каменный.

Сжав опал в руке, я постучалась в кабинет Симеона. Ответом мне была тревожная тишина. Нехотя, я повернула в направлении королевских покоев, когда услышала тяжелые шаги и позвякивание чего-то металлического. Неужели стража, наконец, сообразила, что меня следует задержать? Понимая всю тщетность моих приготовлений, я выхватила нож и прижалась к стене, и через несколько секунд передо мной появился Симеон Дивный в очень официальном одеянии, увешенном разноцветными регалиями в виде лент, блестящих символов, медалей и мечей. Его сопровождали два знакомых советника.

Увидев меня, король одаренных небрежно махнул рукой.

— Не сейчас, Лори. У меня важная встреча с предводителем орков.

Я оторопела настолько, что у меня отвисла челюсть. Что значит "не сейчас, Лори"? А где изумление, гнев, негодование? Почему он не вызвал стражу? Какая я ему "Лори"? Причем тут предводитель орков?

— Ваше Величество! — крикнула я вслед его удаляющейся спине. — Подождите! У меня к вам срочное дело. — Я замялась… Мне не хотелось выкрикивать мою торжественную речь кое-как, в коридоре. Но что поделаешь? — Я приехала за моей мамой, я знаю, что она у вас. Немедленно освободите ее! Я принесла опал богов, и вы обязаны ее отпустить!

Я стояла посреди ослепительно чистого и изысканно украшенного коридора, взлохмаченная, запыленная, и дергалась от волнения. Протянув опал Симеону, я повторила: — Вы обязаны отдать мне мою маму, это — воля богов. Прикажите вашим стражникам ее освободить.

Какое-то время Симеон отрешенно смотрел на опал, потом дернулся и ответил мне ровным, серьезным голосом.

— Лори, ты что, не слышала, что я сказал? Я — король одаренных, и у меня есть срочные государственные дела, которыми я не могу пренебречь. Если тебе приспичило выяснить отношения именно сейчас, то ищи Бена. Он у себя.

Отругал, короче. Меня — шпионку, обманщицу, одетую в тилиль его погибшей жены и держащую в руках опал богов. Отругал, как нашкодившего ребенка.

Не дожидаясь моей реакции, Симеон загромыхал по коридору. Вот сейчас как кину в него этим самым опалом!

Двинувшись было на поиски бывшего мужа, я остановилась в растерянности: я не помнила, какие из королевских покоев принадлежали Бену, так как никогда в них не была.

"Бе-ен!" — позвала я, бродя по королевскому крылу. В ответ на мой зов из-за угла появился слуга.

— Принц Бенедиктус у себя, — доходчиво объяснил он.

— Не могли бы вы проводить меня в это самое "у себя"? — попросила я.

— Прошу прощения, но мне не положено покидать дворец во время рабочего дня. Я попрошу одного из стражников отвезти вас.

— "Отвезти"?

Оказалось, что у Бена был небольшой дом в пригороде Кариллео, в котором он и находился в настоящее время. Ну уж нет, мне это не подходит.

— У меня очень срочное дело. Скажите, а когда освободится Его Величество Симеон Дивный?

— Через четыре дня, принцесса.

Замечательно.

— А принц Андес во дворце?

— Нет, он в своем поместье, готовится к Дивному дню.

— Его поместье тоже в пригороде?

— Да, принцесса.

— Все понятно. Спасибо за помощь.

Я направилась к выходу. Тогда уж лучше поеду к Бену, все-таки он — наследник. Не думаю, что Андес участвовал в похищении моей мамы.

— Принцесса Лорианна! — Я обернулась на голос слуги. Сами посудите, как можно не отозваться, когда тебя называют принцессой? — Я рад, что вы вернулись.

Я не стала предъявлять ему доказательства своей недостойности и только улыбнулась, одернув пыльный тилиль.

* * *

За время моего отсутствия Матильда умудрилась подружиться со стражниками и уже хряпала что-то из их угощений. "Первые" пометили на карте расположение дома Бена, потом коллективными усилиями подняли нас с Матильдой в воздух и запустили в путь. Хммм, так мы еще не взлетали, и я чудом удержалась на чешуйчатой змеиной спине. Стражникам пришлось тяжеловато, но зато двоим или даже троим посчастливилось пощупать мои голые ноги. Так что они были даже рады, что не смогли воспользоваться магией из-за моего акротонта.

Дом Бена находился в лесу, и нам пришлось приземлиться на проселочной дороге. Только бы он был дома, а то мне уже надоело бегать от Величества к Высочеству и обратно.

Бен жил в красивом, белоколонном доме со множеством окон, в которых отражалось ослепительное и неизменное солнце королевства одаренных. Так как расположен он был на холме, подобраться к нему незамеченными было очень трудно. Я оставила Матильду сгрызать листья с аккуратно постриженных кустов и направилась к входу. Мое сердце кувыркалось в груди, а перед глазами плыли черные точки.

"Я заставлю его написать приказ об освобождении мамы и уйду, сразу уйду. СРАЗУ уйду".

Удивленный слуга открыл входную дверь и отступил назад, прижав руки к груди.

— Ваше Высочество принцесса Лорианна! Какая приятная неожиданность!

Ну почему меня все узнают!? Надо было все-таки спрятать тилиль.

— Мне срочно нужен принц Бенедиктус.

— Да, конечно. Изволите пройти в столовую?

— Нет, спасибо. Я подожду здесь.

Слуга затерялся в недрах дома.

Я сделала два глубоких вдоха и сжала кулаки. Скоро у меня закончатся силы, и тогда я за себя не отвечаю.

— Дорогая, похоже, что ты очень спешила меня увидеть?

Что-то дожевывая и держа в руках гладкую белую салфетку, Бен разглядывал меня с ухмылкой. Да, я все понимаю: пыль, грязь, колтун на голове. Но так даже лучше. Он совершенен, а я — нет, он одарен, а я — нет.

Внимательно глядя мне в глаза, Бен промокнул губы салфеткой.

Среагировала я именно на салфетку, видимо, она стала последней каплей. Я тут жизнью рискую, мечусь между королевствами в поисках мамы, а он обедает в своем идеальном доме с белыми колоннами и такими же белыми салфетками. Неужели еще вчера вечером я таяла при одной мысли о бывшем муже?

Трясясь от усталости и напряжения, я закричала: — Где моя мать? Верни мне мою мать!

Не ожидав от меня такой несдержанности, Бен отступил на шаг.

— А что ты можешь предложить взамен? — быстро среагировал он.

— Поверь, мне есть, что предложить взамен. Вот… — Я положила руку в карман, чтобы достать опал, но в этот момент от входной двери раздался голос Матильды.

— Предложи ему меня!

Бен дернулся и подбежал к входу, глядя, как змея усиленно пытается заползти на первую ступень.

— Не отдам тебя! И не подслушивай, пожалуйста, имей совесть! — крикнула я.

— Я хочу, чтобы ты отдала меня Бену!

— Почему? — Обида несвоевременно и безжалостно сдавила мою грудь. — Тебе у меня не нравится?

Бен в ужасе переводил взгляд с меня на Матильду и обратно.

— Причем тут нравится-не нравится, я просто трезво оцениваю ситуацию. Ты насолила Дивным, и они тебе мстят. Может, даже в тюрьму посадят. А я что буду делать? Я люблю поесть, а у них из окна столовой ооочень вкусно пахнет. Только скажи, чтобы они обо мне заботились, а лучше объясни им в письменном виде, как это правильно делать. И про спинку напиши, чтобы гладили.

— Ты же змея? — Удивлению Бена не было предела. — Зачем тебе нужно, чтобы тебя гладили?

— Всем нужно, чтобы их иногда гладили, — философски процитировала старую мудрость Матильда.

Бен перевел на меня изумленный взгляд. — Что ЭТО такое?

Я только махнула рукой: — Познакомься, это Матильда. Если хочешь — она твоя.

Он рассмеялся: — На кой она мне сдалась? Люди скажут, что я обменял жену на змею. Хотя в этом есть что-то символичное.

Я помогла Матильде забраться по лестнице, и она устроилась в углу, наблюдая за нами. Пристальный взгляд Бена скользил по моей коже, оставляя за собой горячие следы. Внезапно мне захотелось узнать правду о намерениях Дивных. Опалом я смогу воспользоваться в любую минуту, но сначала разузнаю, чего они добиваются.

— Скажи мне, где вы держите мою мать, и что потребуете за ее свободу, — потребовала я.

— А ты не хочешь сначала переодеться и, может быть, даже умыться?

— Нет. Пожалуйста, отпусти мою мать, и ты никогда больше меня не увидишь. Где вы ее держите?

— В заключении, в темном подземном замке, где одаренные держат самых заклятых врагов, — быстро протараторил Бен.

Меня передернуло от ужаса и негодования. Вот вам и красавец-муж!

— А она-то что вам сделала? Я вам не угодила, меня и сажайте в ваш замок.

— Она тебя родила. Давай так: я освобожу твою мать, если ты вернешься и будешь жить со мной в качестве жены.

Я в ужасе отпрянула: — Зачем тебе такое? Неужели я настолько уязвила твою гордость? Сейс сказал мне, что как только вы узнаете, что я недостойная, то притворитесь, что меня не существует.

— Само собой, мы именно так и собираемся поступить, — согласно кивнул бывший муж. — Но при этом ты будешь жить со мной.

— Зачем?

Он пожал плечами.

— Мне так хочется. Какая разница, зачем, хочется и все. Это мое условие: если ты согласишься со мной жить, то я отпущу твою мать.

— Считай, что я тщательно обдумала твое предложение. Вот мой ответ: да пошло твое наследное королевское Высочество куда подальше.

Он понимающе кивнул, как будто ждал именно такого ответа. Сложив салфетку, он отвернулся и вздохнул, принимая на себя всю тяжесть мыслей, которые скрывались за невозмутимой маской его красивого лица.

— Скажи честно, тебе действительно не хочется ко мне вернуться?

— Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что, — четко ответила я, все еще беснуясь от сказанных им слов.

Какое-то время он молчал, переваривая услышанное.

— Ну что ж, это — очень плохая новость для твоей мамы, которая в данный момент страдает в темном, затхлом замке.

— Не думаю, что она там надолго останется. — Я достала из кармана опал богов и протянула его Бену. — Волей богов, я желаю освободить свою мать. Я остановлюсь в знакомой тебе панейре в центре Кариллео, и ты сам лично привезешь ее туда. Я хочу, чтобы перед нашим отъездом на маму наложили защиту, и чтобы кто-то проводил нас до границы.

Бен побледнел и отступил к стене, глядя на лежащий на моей ладони камень. Да-да, смотри, муженек, а еще лучше — иди писать указ об освобождении моей матери.

— Я не собираюсь долго ждать, Бен. Даю тебе два часа, не больше. После этого я отправлюсь в храм, чтобы пожаловаться Сейсу, — злорадно добавила я.

— Бенчик, твой суп уже совсем остыл. Кто обучал тебя манерам?

Не отвечая, мой бывший муж скрестил руки на груди и прислонился к стене. В прихожую вышла Ноэль ан Мар Криалли, цветущая, веселая и тоже что-то жующая.

— Ага, ну вот ты и объявилась! Я чуть не постарела, тебя дожидаясь, — пожаловалась мама. — Хорошо хоть Беня мне компанию составил. — Она спешно подошла ко мне, наши глаза встретились, и мою грудь заполнило такое облегчение, что я всхлипнула. Услышав этот звук, мама предупреждающе вздернула бровь и оправила на мне тилиль. — И кто же в таком виде заявляется к мужу? Ты что, не видела, как одаренные женщины за собой следят? Тебе нужно прилагать вдвое больше усилий, чтобы у Бени глаза не бегали.

У меня не было сил с ней спорить.

— Мама… — Нужные слова не приходили, и горло сдавило самой сладкой и замечательной болью.

— Ноэль, я же просил вас подождать в столовой. В вашей семье хоть кто-нибудь делает то, о чем их просят? — раздраженно спросил Бен.

Мы с мамой недоуменно посмотрели друг на друга.

— Нет, — дружно ответили мы.

— А я, между прочим, от голода умираю, — подала голос Матильда.

По выражению маминого лица было очевидно, что с говорящими и летающими змеями она общается каждый день.

— Прошу прощения за это вопиющее нарушение этикета со стороны моего зятя, — обратилась она к Матильде. — Будьте любезны, составьте мне компанию в столовой. Меня зовут Ноэль.

— Очень приятно. Друзья зовут меня Матильдой.

Глядя на меня с незаслуженным осуждением, Бен беззвучно повторил: "вопиющее нарушение этикета" и закатил глаза. Все еще находясь в состоянии шока, я молча последовала за мамой.

Слуга услужливо принес третий столовый прибор для меня и большую миску для Матильды.

— Постелите что-нибудь на стул моей жены, с нее сыпется грязь, — попросил его Бен.

— Я уже не твоя жена, — просипела я.

— Прошу прощения, с моей бывшей жены сыпется грязь.

— Мама, что ты тут делаешь? — Я, наконец, смогла найти свой голос.

— В основном, помогаю Бенечке переделывать сад.

— У меня нормальный сад, его не нужно переделывать. — Еле сдерживая раздражение, Бен копался в своей тарелке, не поднимая глаз.

— Ну, это как посмотреть. Если так стричь кусты, то через два года по тропинкам вообще будет не пройти. Кроме того…

— Я… не буду… ничего… менять… в саду... — Бен сжал зубы, и каждое слово доставалось ему с ощутимым усилием.

М-да… и это — наследный принц-полуэльф с четвертым уровнем дара. Быстро она его обработала!

— После еды ты должна посмотреть на ковры на втором этаже, — обратилась ко мне мама. — Это просто ужас, а не иллюзия! Такое ощущение, как будто их в грязи валяли…

Бен сжал вилку с такой силой, что она погнулась, и я поняла, что долго он этого разговора не выдержит. Бросив предупреждающий взгляд в сторону мамы, я повернулась к бывшему мужу.

— Почему ты сказал, что моя мать в подземном замке?

— Я собирался ее туда заточить, но, когда познакомился с ней поближе, понял, что никакой подземный замок ее не выдержит, — едко ответил Бен.

— Да ладно тебе над моей дочерью измываться! — воскликнула мама. — Лори, не сопи так обиженно, Беня с меня пылинки сдувал. Поэтому я так и разошлась и начала здесь все менять. — Она положила руку на предплечье Бена. — Нечего было мне во всем потакать! Мне тут очень понравилось, Бен, спасибо тебе, но пришло время уезжать. Ты приехала очень вовремя, Лори.

— Куда вы так торопитесь? — поинтересовался Бен.

— Ты прав, торопиться мне особенно некуда, но и здесь оставаться нельзя, — ответила мама.

— Почему?

Я с изумлением следила за их разговором. Неужели Бену не хочется, чтобы она уезжала? Она — женщина, которая зовет его Беней, переделывает его сад и обижает его ковры?

— Скажи, как часто Симеон Дивный приезжает в твое поместье? — вздохнула мама.

— Очень редко, — насупленно ответил Бен.

— Вот-вот. А на этой неделе Симеон уже был здесь четыре раза, причем каждый раз "по делу". Бен, твой отец — очень интересный и привлекательный эльф, и я заметила, как он на меня смотрит, поэтому нам с Лори следует отсюда уехать. Нечего недостойным ошиваться рядом с Дивными. — Весело подмигнув, мама ткнула в меня пальцем. — Ты ведь разведена, так что мы обе свободны. Начнем все сначала, как в старые добрые времена: поедем куда-нибудь, ввяжемся в немыслимую авантюру. Думаю, что после истории с одаренными Руди меня простит и оставит в покое.

Вспомнив о разговоре с отцом, я, почему-то, улыбнулась. Хотя я на него и накричала, но он принял правильное решение, отдав маму одаренным. По всей видимости о ней здесь заботились.

— Да, Рудольф тебя точно простит. Я отругала его за то, что он отдал тебя Дивным, и он очень расстроился. — Мама впилась в меня вопрошающим взглядом, и я кивнула. О моем отце мы поговорим потом. — Все обошлось, мама, Бонна мне все рассказала. Рудольф мне даже немного понравился, хотя я его толком и не выслушала. Кроме того, я ему навредила, так что можешь чувствовать себя отмщенной.

— Попробую догадаться: ты встала в позу и объявила во дворце, что ты — его дочь? — сразу же засмеялась мама.

— Ага, и при этом сделала так, что мое тело засияло желтым светом, так что теперь все придворные убеждены, что незаконнорожденная дочь Рудольфа — богиня!

Бен вздернул голову и посмотрел на нас с изумлением. Видимо он не заметил фамильного сходства между мной и Рудольфом.

Мама мстительно захихикала, представляя возникшие у Рудольфа трудности.

— А откуда ты взяла желтое сияние? Неужели от этого самого аркон… акорон… Беня, как называется та ерунда, которую на меня повесил дряхлый эльф с гадкими манерами?

Я с удивлением посмотрела на Бена, все еще не понимая его мотивов.

— Акротонт, — ответил он сквозь сжатые зубы.

— Беня у тебя совсем ручной! — вздохнула мама, бросая хитрый взгляд на его недовольное лицо. — Ты бы видела, как он обо мне заботился… Только он очень уж нервный, — закончила она, увидев, как наследник престола одаренных вскочил, отшвырнул салфетку и, не говоря ни слова, покинул столовую.

* * *

После обеда Матильда отправилась спать, заявив, что ее утомили наши "бесконтрольные эмоции". Так и не дождавшись возвращения Бена, мы с мамой вышли на прогулку, радуясь возможности побыть наедине. Я рассказала ей о моих приключениях, от начала и до конца, опустив только то, что случилось между нами с Беном. Вопреки моим ожиданиям, мама не перебивала меня и не ругала за сделанные ошибки, а взволнованно смотрела перед собой, хмуря лоб. Когда я спросила про отца, в ее глазах промелькнул испуг. Неужели она боится моего осуждения?

— Ты не знаешь, каким он был в молодости, Лори, поэтому не суди меня. В Рудольфе была такая сила, такая убежденность… его страсти хватало на нас обоих.

— Я тебя не осуждаю. Мне он показался… нормальным… даже в чем-то интересным. Ты знаешь, что он по-прежнему тебя любит?

— Да, я знаю об этом. Иногда встречаешь мужчину, который любит тебя не так, как тебе нужно, но при этом глубина и красота его страсти ослепляют тебя, заставляя поддаться ему и принять неправильное решение.

— Ну уж, не стоит называть меня неправильным решением! — Я попыталась разрядить обстановку, но шутка не удалась. Мама только грустно улыбнулась, нежно проведя пальцем по моему виску. Она смотрела в мои глаза, но видела в них моего отца, который был готов на самые сумасшедшие и коварные поступки, чтобы насильно привязать к себе любимую женщину.

— Ты знаешь, а ведь я действительно думала, что он казнит меня, — с горькой усмешкой призналась мама. — Его страсть всегда была совершенно бесконтрольной, и я предчувствовала, что однажды она сожжет нас обоих. Тебе лучше не знать, какие безрассудства Рудольф совершал, чтобы меня завоевать. Иногда мне даже интересно, что случилось бы, если бы я смогла его полюбить. Кто знает, может, он добивался меня только потому, что знал, что я его не люблю.

— Рудольф сказал, что ты разрушила его поместье.

— Он, как всегда, преувеличивает. Но уж поверь, посуды и стекла там не осталось. Рудольф так и не понял, что держать меня в поместье — все равно, что и в тюрьме. Может, кормят получше и вид из окна поприветливее, но смысл один и тот же. Мне не разрешали выходить наружу, послать весточку родным, встретиться с друзьями. А разве можно по-настоящему полюбить того, кто отнял у тебя свободу?

— Именно это я и сказала Рудольфу, когда он попытался оправдаться, что держал тебя в поместье.

Резко выдохнув, мама погладила мое лицо.

— Твой отец не такой уж и плохой человек, Лори, не верь всяким слухам и сплетням. Он вырос в атмосфере вседозволенности и безнаказанности, и отсюда все его проблемы.

— Одним словом, он король! — хмыкнула я.

Когда я закончила рассказ о моих приключениях и о той миссии, которую нам предстояло выполнить, мама привлекла меня к себе и поцеловала в лоб.

— Лорианна ан Мар Криалли, я обещаю тебе, что ты станешь принцессой какого-нибудь королевства на новом материке. Нет, я не права, ты станешь не принцессой, а королевой. Ты достойна стать именно королевой, и тогда никто и никогда больше не назовет тебя недостойной. Никто и никогда, я обещаю тебе это, моя девочка.

Я заплакала чистыми, освобождающими слезами, ощущая, как щемящая боль в груди растворяется и отпускает меня.

— Лорианна, я купила это платье всего два дня назад! Неужели так необходимо сразу его обслюнявить?

Ага, поняла, момент нашей близости закончился.

— Значит так, — подвела итоги мама. — Ты отдашь Бену опал богов в обмен на нашу свободу, пару лошадей и повозку для Матильды, и мы поедем к Лориану Сиронту во Второе королевство. Там мы составим план набора переселенцев и начнем действовать. Только Бену пока что об этом ни слова. Думаю, что людей и эльфов мы наберем без особых усилий, а вот с одаренными будет сложнее, так как они ужасно избалованы и не захотят ввязываться в авантюры. Переселяться-то им придется, но вот быть в числе первых и все начинать с нуля — дело другое. Так что давай сначала заручимся поддержкой Орацио и Рудольфа, а уж потом попытаемся заинтересовать одаренных.

Я не стала спорить, но про себя подумала, что с одаренными будет не так уж и сложно. Во-первых, они произвели на меня весьма благоприятное впечатление. А во-вторых, уж я-то знаю, что может заставить одаренных помчаться на другой материк: обещание абсолютного дара или хотя бы усиления того дара, что у них имеется!

Когда мы вернулись в дом, Бена все еще не было, и я даже задумалась о том, не удастся ли нам улизнуть без дальнейших объяснений. Однако решив, что нам лучше обойтись без погони, я попросила слугу найти хозяина и приготовить лошадей и повозку. Напевая жизнерадостный мотив, мама отправилась собирать вещи, а я прикрепила к повозке доску, чтобы Матильда могла заползти внутрь. Тогда-то я и почувствовала на себе взгляд Бена. Он стоял невдалеке от конюшни, хмурясь от… я даже не знаю, почему он хмурился, я так и не научилась интерпретировать его мимику и жесты. От нерешительности? Недовольства? Волнения?

— Куда вы направляетесь?

Я напряглась, ощущая, как его голос вызвал во мне память о других словах, нашептанных им так недавно. Мне следовало срочно уехать отсюда, чтобы эти воспоминания не разрушили мое тщательно охраняемое самообладание. За последние несколько часов произошло слишком многое, и, обезоруженная и переполненная эмоциями, я не успела все это обдумать и осознать. А в таких ситуациях мною управлял всего лишь один рефлекс — бежать.

— Бен, у меня есть опал богов, поэтому ты не можешь мне отказать. Если ты пообещаешь, что не станешь нас преследовать, то я отдам его тебе перед отъездом.

— Я не собираюсь тебя преследовать, я просто поинтересовался, куда вы едете. В Первое королевство?

— Это тебя не касается.

Бен сжал зубы и сделал несколько шипящих вдохов, пытаясь набраться терпения.

— Лорианна, что бы там ни было, но ты — моя бывшая жена, и одаренные пока что не знают о том, что наш брак недействителен. Поэтому мне важно знать, где ты находишься.

— Мы поедем к эльфам.

— Вас там ждут?

— Пока что нет, но не думаю, что нам откажут в убежище.

Бен взял меня за руку и потянул за собой. Я не сводила глаз с его руки, и когда он остановился, чуть было не врезалась в его плечо. Мы сели на скамейку, так близко друг к другу, что мне стало не хватать воздуха. Мир вокруг нас пошатнулся, накренился, однако прикосновение знакомых рук помогло мне сохранить ускользающее равновесие. Мягким касанием, Бен заставил меня смотреть ему в глаза.

— Пожалуйста, поговори со мной нормально, Лори. Я хочу предложить тебе сделку: у нашей семьи есть небольшой дом вдали от Кариллео, он пустует. Рядом расположена тихая деревня, ее жители добрые и спокойные люди, и вам никто не будет надоедать. Этот дом раньше принадлежал моей матери. Живите там сколько хотите, я не буду вас беспокоить. Вы с Ноэль сможете отдохнуть и решить, что делать дальше. Там вы не будете зависеть ни от Рудольфа, ни от эльфов.

— Но тогда мы будем зависеть от тебя.

— Нет, обещаю, что не буду тебе докучать, это будет одним из условий нашей сделки. Я не буду требовать от тебя ничего, кроме участия в нескольких мероприятиях. Мы не собирались пока что сообщать одаренным о твоем исчезновении, так как не хотели портить Дивный день. После праздника мы объявим народу, что ты… — Бен замолчал и скривил лицо, как будто от острой зубной боли, — …уехала служить богам, но до тех пор мы будем держать расторжение нашего брака в секрете.

— В каких мероприятиях мне предстоит участвовать?

Бен занялся мысленными подсчетами.

— Ты отправишься со мной на процессию в конце этой тарады, на парад по поводу открытия Дивного дня, а потом будешь вручать призы во время церемонии его завершения.

Предложение Бена было очень заманчивым, так как нам с мамой нужно было время, чтобы обдумать наши планы. Кроме того, я знала, что нам понадобится укромное место вдали от города, куда можно будет привезти игниуров. Что и говорить, меня очень привлекала возможность остаться независимой от эльфов и от Рудольфа. Но вот следовало ли нам доверять одаренным?

— И ты не будешь больше ничего от меня требовать?

— Нет, — усмехнулся Бен. — Что еще я могу от тебя потребовать?

— Несколько часов назад ты сказал, что хочешь, чтобы я осталась с тобой в качестве жены.

Бен откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза.

— Я имел в виду, что ты нужна мне для официальных мероприятий, а не для чего-то еще. Сама посуди: зачем мне недостойная, если мне одаренные женщины прохода не дают?

Я задержала дыхание: ну вот, теперь есть, что вспомнить, когда нелепые романтические мечты снова закопошатся в моей голове.

— Тогда считай, что мы договорились. — Я достала из кармана опал и протянула ему. — Возьми.

Бен нахмурился и отодвинулся на край скамейки: — Зачем? Мы с тобой заключили договор, и он никак не связан с опалом богов. Сохрани его для чего-нибудь другого. — Он засмеялся злым, резким смехом. — Почему бы тебе не попросить богов, чтобы они дали тебе абсолютный дар?

Ах да, конечно, все упирается в магию. Ту самую, которой у меня нет.

Услышав о предложении Бена, мама, не раздумывая, согласилась.

— Это замечательно! Лориан, конечно, душка, и Орацио у нас в долгу за все то, что Лори для них сделала, но нам лучше держаться на периферии. Я бы хотела отправиться в этот дом прямо сейчас. Можно?

Бен не стал спорить и тут же представил нам угрюмого мужчину средних лет.

— Он сопроводит вас и проследит, чтобы с вами ничего не случилось по дороге.

Я почему-то надеялась, что Бен отвезет нас сам, и не успела сдержать разочарование.

— А ты…?

— А что я? — усмехнулся Бен, глядя на меня с холодной неприязнью. — Как мы и договорились, я оставлю тебя в покое и не буду тебе докучать. Позволь процитировать твои слова: "никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что".

Наше прощание соответствовало лучшим традициям придворного этикета. Бен поблагодарил маму за удовольствие, доставленное ее присутствием. В ответ, мама смастерила пару фигурных любезностей в адрес его королевского гостеприимства. Далее последовали пожелания доброго пути, здоровья, счастья и… хотя дальше я уже не слушала, так как сама в этом словесном фейерверке не участвовала. Потрепав Матильду по голове, я запрыгнула на лошадь и тронулась в путь.

* * *

Когда очертания белоколонного дома пропали за деревьями, я остановила лошадь. Случившееся медленно раскручивалось в моем сознании, умоляя обдумать события и пугая необратимостью принятых решений. Неужели Бен хотел, чтобы я осталась?

— Нет, я не могу уехать, — всхлипывая, я ерзала на лошади, не находя себе места. — Что-то не так. Я должна вернуться, должна что-то сказать Бену, что-то исправить… — Я дернула за поводья, разворачиваясь обратно к дому.

Мама подъехала поближе и положила руку на мое колено.

— Остынь, Лори, ты все сделала правильно, тебе нельзя туда возвращаться.

— Почему?

— Потому что все самое лучшее у вас с Беном уже было.

— Когда это у меня с ним было что-то "лучшее"?

— Как когда? Только что! Как бы он ни вел себя в прошлом, он тебя любит. Ты ведь даже не озаботилась вопросом о том, почему он забрал меня у Рудольфа! Неужели ты думаешь, что ты действительно нужна им для всяких дурацких дворцовых мероприятий? Очнись, деточка! Они же маги четвертого уровня! Они могут сделать иллюзию, идеально похожую на тебя и даже говорящую. Задумайся об этом. Зачем им ты настоящая, если они могут сделать покорную и приветливую комплексную иллюзию? Так вот, слушай меня. Когда ты исчезла, Бен бросился за тобой следом, думая, что ты отправилась к эльфам. Он нещадно шантажировал Орацио Прекрасного. Тот держался молодцом и так и не сказал, куда ты направилась, однако намекнул, что ты пытаешься спасти меня от Рудольфа. Бен заставил своего отца подписать договор с Первым королевством, чтобы забрать меня к себе, но тебя он там найти не смог. Твой бывший муж заботился обо мне, как о своей матери, наложил на меня эту дурацкую защиту и каждый день заставлял меня рассказывать ему о тебе. Последние несколько дней он пропадал в храме. Не знаю, как, но он выпытал у Сейса, что ты отправилась в Высшее королевство за опалом богов и собрался ехать за тобой, но я его остановила. Во-первых, время уже подошло, и я знала, что ты не опоздаешь ко дню моей казни. А во-вторых, ты должна была сама пройти этот путь, чтобы найти себя и разобраться в своих чувствах, и я сказала ему об этом. Тебе нужны еще доказательства? Я слышала ваш разговор в прихожей: Бен попросил тебя остаться с ним. Хоть и странно, но попросил. Даже когда ты ему отказала, он все равно предложил нам свободу и защиту. Бен любит тебя, Лорианна, причем любит красиво. Тебе будет, что вспомнить на старости лет. В том и состоит смысл жизни, чтобы копить вот такие моменты и потом наслаждаться ими в старости.

Увидев струящиеся по моему лицу слезы, стражник тактично отъехал в сторону. Я решительно дернула поводья и устремилась обратно к Бену.

— Лори, остановись! Это еще не все!

Я старательно не слушала оклики моей матери, спеша обратно к тому, кого не хотела потерять.

— Остановись, я умоляю тебя! — крикнула она мне вслед. — Дай мне договорить, и тогда я отпущу тебя к нему, я обещаю.

Неохотно, я дернула поводья, замедляя бег.

— У тебя есть две минуты, говори, — крикнула я через плечо, не возвращаясь к матери.

— Вообще-то, говорить будешь ты, а не я, Лори. Расскажи мне: как ты представляешь себе свою счастливую жизнь среди одаренных? Будешь и дальше прятать отсутствие магии за сильной защитой и лгать своему народу? Бен будет любить тебя, но при этом будет стыдиться твоей бесталанности? Я слушаю: убеди меня, что у тебя есть достойный план.

Я раздумывала так долго, что моя лошадь сошла с дороги и начала щипать траву.

Я думала. Я искала. Я тщательно пыталась изобрести для себя мир, в котором мы с Беном смогли бы быть равными, честными, открытыми друг для друга.

Потом я развернула лошадь.

— Нам следует остановиться в ближайшей панейре, чтобы купить побольше еды. Ты даже представить себе не можешь, какой у Матильды аппетит! — со вздохом сказала я, поравнявшись с мамой.

— Что значит, "представить себе не могу"? Я видела ее за обедом! Она нас разорит, — в тон мне ответила она.

— Между прочим, я вас слышу, — проворчала Матильда, — и мне не нравится ход ваших мыслей.

К разговору о Бене мы больше не возвращались.

* * *

Предоставленный нам дом был очарователен: расположенный чуть в стороне от деревни, он напомнил мне первые постройки Младшей земли, которые я видела в учебниках истории. Сколоченный из добротного дерева, просторный, но в то же время уютный, приятно пахнущий солнцем и смолой. Большая кухня, совмещенная со столовой, выходила на овальную веранду. По ее ступеням можно было спуститься в сад, за которым виднелось озеро. Мы сразу оборудовали угол столовой для Матильды. Ее восторгу не было предела, так как от еды ее отделяло всего два метра.

Первую неделю мы обустраивались и знакомились с деревней. Как и сказал Бен, местные одаренные оказались покладистыми и спокойными. Мама наняла служанку, которая помогала нам по дому, благо я еще не растратила и трети тех денег, которые она оставила мне перед арестом. Мы сразу же связались с Тони и с Бонной, которые переслали нам наши вещи, поэтому маленький домик очень быстро заполнился разнообразным барахлом.

Разобравшись с неотложными делами, мы составили план набора переселенцев. С людьми дело обстояло проще всего: за час мы с мамой набросали список тридцати умелых и талантливых людей, с которыми мы не побоялись бы осваивать новый материк. Нам оставалось заполучить их согласие на эту авантюру, а также поставить в известность Рудольфа. Мама знала этих людей намного лучше, чем я, однако я категорически возражала против ее возвращения в Первое королевство. Кто знает, а вдруг Рудольф передумал? Поэтому мы договорились, что к Рудольфу поеду я.

Маме достались эльфы. Она планировала встретиться с Орацио, получить его разрешение на набор тридцати эльфов, а потом попросить Лориана найти подходящих кандидатов. Я не стала спрашивать ее о том, где она собирается жить. В том, что Лориан о ней позаботится, я не сомневалась.

Одаренных мы оставили на потом. Сначала нам следовало убедиться, что Бен сдержит свое обещание и не станет вмешиваться в нашу жизнь.

Бен появился через несколько дней после нашего приезда. Он вошел через калитку, как самый обычный человек, потом постучался в дверь. Мы с Матильдой лежали на одеяле, делясь друг с другом кусочками завтрака. Вернее, завтрак был моим, а Матильда нагло пыталась его у меня выкрасть.

Глянув на нашу идиллию, Бен нерешительно потоптался на месте, потом подошел и присел рядом.

— Я пришел сказать, что послезавтра ты мне понадобишься. Будет обычная процессия по городу, а потом отец выступит в парке по поводу приготовлений к Дивному дню. Тебе придется выехать в Кариллео за день до процессии, так как я не хочу, чтобы ты летала на этой… на Матильде.

Он потянулся и взял кусочек хлеба с моей тарелки. Его присутствие будоражило и щекотало мои нервы, и я не могла найти себе места от странного внутреннего беспокойства. Призраки наших прошлых встреч витали где-то очень близко, вызывая дрожь и волнение.

— Почему ты не хочешь, чтобы я летала? Боишься, что я помну ваши газоны? — буркнула я.

— Я наслышан о вашем приземлении в Виллиавеле.

Матильда фыркнула и отвернулась.

— Не обижай Матильду, она прекрасно приземляется. Скажи, а ты можешь взять меня с собой?

Рука Бена замерла на полпути ко рту.

— Что значит "взять тебя с собой"?

— Телепортировать.

— Нет. В этом задействована сильная магия, для тебя это слишком опасно из-за акротонта.

— Можно я сама буду принимать такие решения?

— Ты и так сама принимаешь все решения, но я тебя в телепорт не возьму.

— А я не поеду на лошади. Так что либо бери меня в телепорт, либо справляйся без меня. Кстати, мне нужно заранее узнать дату парада по поводу Дивного дня.

— Зачем?

— После процессии я собираюсь поехать в Первое королевство.

— Зачем?

— С папочкой повидаться. Я соскучилась.

— Я поеду с тобой.

— С какой стати?

— Я не доверяю Рудольфу. Неужели ты забыла, что он собирался казнить твою мать?

— Ты думаешь, что такое можно забыть?

— Извини.

Наш разговор не клеился. Присутствие Бена будоражило и дразнило меня, бросая в крайности чувств. Он столько для меня сделал, он забрал маму у Рудольфа, предоставил нам дом и защиту. Почему? Неужели мама права, и Бен чувствует то же, что и я? И стоит ли задумываться об этом, если я знаю заранее, что мы с ним совершенно и бесповоротно несовместимы?

Бурлящая между нами энергия стала невыносимой, и я встала и подала ему руку.

— Пойдем прогуляемся, я хочу поговорить по душам.

Бен неохотно дотронулся до моих пальцев и встал. Я повела его к озеру, на ходу позвав Матильду:

— Птенчик, вываливайся на веранду, ты поползешь с нами.

— Не поползу.

— Ты совсем обленилась, тебе надо больше двигаться. Пойдем, а то я тебя сейчас пинками вытолкаю.

— Я не хочу с вами ползти.

— Почему?

— А вдруг вы обниматься начнете или еще что?

— Мы постараемся сдержаться. Пошли.

Матильда неохотно поползла за нами, всем своим видом выражая неодобрение.

Я не отпускала руку Бена. Его пальцы были неподвижными и прямыми, как будто мое прикосновение было ему неприятно.

— Что я должна буду делать во время процессии? — спросила я.

— Ничего особенного, просто улыбаться людям, отвечать на вопросы, все как в прошлый раз. Только… мы должны выглядеть… как будто мы вместе.

— Я понимаю, — кивнула я, — и с этим проблем не будет. Бен, я сделаю все, что от меня требуется, потому что очень благодарна тебе за то, что ты спас мою мать. Я сожалею, что не поблагодарила тебя раньше. К сожалению, у меня есть причины тебе не доверять.

— Лорианна, я…

— Дай мне договорить, Бен. В знак благодарности за твою заботу я хочу кое-что тебе рассказать. Тебе следует знать правду. — Я сильнее сжала его руку, то ли для смелости, то ли для того, чтобы он не сбежал. — В лаборатории Андеса есть вытяжной шкаф с очень широкой воронкой, которую можно с легкостью разрезать. По балкам можно подобраться к вентиляционному отверстию в стене кабинета Симеона, что я и делала несколько раз, когда вы обсуждали, как со мной обойтись. Я слышала очень многое, Бен, слишком многое. Тебе приказали меня соблазнить, а когда ты отказался, меня отдали Онору. Потом, когда пытки не удались, ты согласился соблазнить меня, чтобы выпытать мои секреты. Вы обсуждали мой дар, и тебя заставили жениться на мне, чтобы взять меня под контроль. Я слышала каждое слово, каждое твое грубое, бесчувственное слово. Твой голос все еще звучит в моих ушах. Так вот, Бен: я буду рядом с тобой на процессии, я буду улыбаться и держать тебя за руку, но в моих ушах будет звучать твой голос в кабинете Симеона. После этого, если хочешь, можешь поехать со мной в Первое королевство, я не возражаю.

Договорив, я, наконец, отпустила его холодные пальцы.

Не попрощавшись, Бен направился обратно к дому.

"Видимо пошел чинить вытяжную трубу", — горько усмехнулась я, глядя ему вслед.

— Ну ты даешь, — восторженно протянула Матильда. — Я теперь буду всюду за тобой ползать, чтобы не пропустить таких выступлений. Даже дух вулкана, уж до чего привередливое существо, и то никого так не мучает.

— Я его не мучаю, я его люблю, — печально призналась я. Вот так, без каких-то видимых причин или явных заслуг этот одаренный принц прокрался в мое сердце.

— Так это и видно, — хрюкнула Матильда. — Только вот чего можно ожидать от такой любви, кроме несварения?

* * *

В день процессии я проводила маму в путь к эльфам, нарядилась в струящееся зеленое платье и вплела в волосы жемчужины. Уж раз нет магии, то хоть внешний вид должен впечатлять. Я не знала, когда за мной прибудет Бен, да и появится ли он вообще, поэтому была готова с раннего утра.

После завтрака на кухне появился Симеон Дивный. Я не заметила, как он вошел, и его громкий голос, прозвучавший совсем рядом, заставил меня вздрогнуть.

— Доброе утро, Лори!

Надо же, Бен прислал за мной отца. Разочарование укололо меня: Бен должен был просить прощения, умолять, а вместо этого, он просто исчез. Я с интересом разглядывала высокоодаренного монарха, который бесцеремонно бродил по дому, заглядывая в приоткрытые двери. Как будто наши с ним отношения были совершенно безоблачными, как будто он никогда не отправлял меня на пытки и не защищал Бена от меня "условной печатью". Как будто я не обманула и не ошарашила его всего несколько недель назад. Неужели он не скажет мне ни слова о том, что случилось? Может, что-то типа: "Извини, Лори, если бы я знал, что ты пытаешься спасти свою мать…", или "Лори, давай забудем прошлое", или… хоть что-нибудь?

— Где Ноэль?

Все ясно. Симеон не собирался вспоминать прошлое и уж точно не собирался извиняться. Он же король! Так с какой стати он будет просить прощения? Раз он перестал меня пытать, то, значит, почти любит. Короли не обсуждают прошлое, они совершают поступки и двигаются вперед.

— Она уехала.

— Как уехала? Куда?

— Она уехала на лошади, по делам. Возможно, что надолго.

— Но она мне ничего не сказала!?

О да, Симеону еще многое предстоит узнать о моей матери!

— Очень сожалею, Ваше Величество. Уверена, что мама очень расстроена, что уехала без вашего ведома.

Симеон не обратил никакого внимания на моя весьма ядовитый тон.

— Я хотел, чтобы она пошла со мной на процессию.

А вот это уже интересно…

Симеон направился к выходу. А меня он брать не собирается?

— Бен скоро придет, — бросил он через плечо. — Вот только посоветуется еще с десятком лекарей о твоем акротонте, и сразу за тобой отправится.

Неужели Бен так волнуется? Предательская улыбка расползлась по моему лицу, и я обрадовалась, что Симеон Дивный не стал этому свидетелем.

Бен появился через полчаса после отца. На нем был красивый камзол, узкие брюки и начищенные до блеска сапоги. Его Высочество Бенедиктус Дивный был красив до неприличия.

— Ты готова?

— Если я устраиваю тебя в таком виде, то да.

— Устраиваешь, — сказал он, почти не глядя на меня, и вышел на улицу. — Мы воспользуемся моим телепортом, в нем меньше магической энергии, чем в стационарном.

Бен осторожно обнял меня за талию и прижал к себе. Интересно, а это обязательно? Работники стационарных телепортов тоже предоставляют такие услуги?

Какое-то время мы стояли на месте, и ничего не происходило.

— По-моему, мы все еще дома, — хихикнула я.

Бен оттолкнул меня и отошел в сторону.

— Я не могу на это решиться. Вдруг с тобой что-то случится?

— Почему ты так разволновался? Боишься, что я умру, не дождавшись Дивного дня? Тогда вы сделаете нарядную иллюзию, и никто не заметит подвоха. Вези, говорю тебе, ничего со мной не случится.

— Как ты можешь быть в этом уверена? Ты когда-нибудь ходила через телепорт с акротонтом?

— Нет, — честно сказала я, не собираясь признаваться Бену, что акротонт оказался фальшивкой.

— Вот видишь!

— Если ты сейчас же меня не перенесешь, то я воспользуюсь стационарным телепортом, — пригрозила я.

Бен снова обнял меня, и в этот раз я сомкнула руки вокруг его пояса. Считайте, что не сдержалась.

— Хорошо, но тогда я перенесу тебя к нашему лекарю.

— Только не в его спальню!

Мир вокруг нас смазался, и через секунду мы уже стояли в незнакомом помещении. Сидевший на диване эльф оторопело уставился на нас.

— Выше Высочество? — просипел он.

Игнорируя изумленного лекаря, Бен схватил меня за плечи и начал пристально разглядывать с ног до головы в поисках очевидного ущерба.

— Лорианна, ты светишься! Ты в порядке?

Все-таки приятно, когда из-за тебя так волнуются, особенно если это Бен.

— Нет, я не в порядке… — бездумно пошутила я, собираясь пожаловаться, что его ногти впились в мои плечи.

Но договорить я не успела. Махнув головой, Бен кинул в сторону лекаря нечто типа светящегося аркана, и через долю секунды тот уже стоял рядом со мной, задыхаясь от ужаса.

— Помогите ей! Не стойте, как истукан! — заорал Бен.

— А у нас в Первом королевстве принято не арканами бросаться, а просить: "Не могли бы вы подойти поближе", — невозмутимо заметила я. Мне было интересно, что сделает лекарь: ведь магию от применить не мог.

Все еще в панике, убеленный сединами целитель ткнул дрожащим пальцем мне в глаз, задирая верхнее веко. Бен напряженно дышал ему в затылок.

— С вами что-то не так? — нервно поинтересовался испуганный старичок.

— Теперь уже все в порядке, — смиренно ответила я, чувствуя себя виноватой из-за шутки. — Просто Его Высочество так сдавил мои плечи, что мне было больно. А больше меня ничто не беспокоит.

Для проформы лекарь ткнул меня и во второй глаз, в потом попросил высунуть язык. С сомнением глядя мне в рот, он пожал плечами.

— Почему она по-прежнему светится? — потребовал Бен.

— Так акротонт же! — лаконично ответил лекарь.

— Он ей не повредил?

— Ээээ, — потерев лоб, старичок снова нацелился мне в глаз, и я с опаской отодвинулась. — Так я ж не могу ее проверить из-за акротонта!

— А вы ничего без магии не умеете? — рыкнул Бен с таким презрением, как будто остальные одаренные умели хоть что-нибудь, кроме магии. Вот, пожалуйста, еще один пример полной и необратимой зависимости от магии.

— Почему же, умею, — запыхтел лекарь и дернул меня за ухо, ковыряя в нем мизинцем.

Все. Достаточно. Отмахнувшись от лекаря, я оставила его разглядывать оттопыренный мизинец и вышла из покоев.

Пока мы направлялись в королевское крыло, Бен все еще взволнованно косился в мою сторону.

* * *

Эта процессия почти ничем не отличалась от предыдущих, и все внимание толпы снова было сосредоточено на мне.

"Принцесса вернулась!"

"Мы о вас соскучились!"

"Лорианна! Посмотрите сюда!"

"Лорианна, вы будете на Дивном дне?"

Я улыбалась, обнимала прохожих, махала рукой, а душа моя плакала. Мне не хотелось обманывать их, притворяться, не хотелось идти по улицам этого прекрасного города рядом с Беном, прикосновение которого щекотало мою спину, заставляя прикрывать глаза от блаженства.

Потеряв выдержку, я простонала: — О Боги, какой кошмар.

Бен остановился и потянул меня к себе. На какое-то мгновение мне показалось, что он хочет меня успокоить.

— Да, Лорианна, так и есть, — прошептал он. — Мы с тобой в самом центре этого кошмара, и мы сами создали его для себя.

Надо отдать ему должное: умеет он попадать в точку.

Андес на процессию опоздал, сухо поздоровался со мной и побрел в сторону парка.

— Что с ним? — спросила я у Бена. — Что-то не вышло со смесью?

— Я рассказал ему про вытяжной шкаф, и он обиделся.

— Почему он обиделся? Он-то тут причем?

— Он не на тебя обиделся, а на отца. Когда я рассказал им о том, как ты за нами шпионила, Андес начал возмущаться. Отец заткнул его, сказав, что восхищен твоей находчивостью, и что Андес сам никогда не додумался бы до такого. Андес тут же полез в трубу и… дальше пусть он сам тебе рассказывает.

Когда мы пришли в парк, Симеон взошел на помост, и мы последовали за ним. Глядя на собравшиеся толпы одаренных, я поняла всю значимость грядущего Дивного дня. В воздухе переливались фейерверки, небо было раскрашено символами Дивного дня с замысловатым "Д" герба династии Дивных. Над головами собравшихся проплывали имена тех, кто будет участвовать в соревнованиях. Побегав глазами, я заметила, наконец, интересующую меня надпись:

Андес Дивный

"Смесь Лорианны"

Симеон начал свою речь. Оратором он был опытным, говорил искренне, с чувством, и толпа внимала ему с радостной готовностью. Когда он объявил, что на параде в честь Дивного дня рядом с Дивными мужчинами будут стоять их женщины, я напряглась. Меня на этот парад уже пригласили (если можно назвать условия нашей с Беном сделки приглашением), но кто эти остальные женщины? У меня возникло нехорошее предчувствие, и я подергала Бена за рукав.

— Я хочу внести некоторые изменения в наш договор. Ты должен сделать так, чтобы Симеон оставил маму в покое.

— Я не смогу, он настроен очень решительно.

— У него ничего не выйдет.

— Видимо ты плохо знакома с репутацией моего отца: он всегда добивается своего.

— Видимо ты плохо знаком с репутацией моей матери.

— Зато я хорошо знаком с тобой.

— Слишком хорошо, Бен, слишком.

— Наоборот, Лорианна, у меня осталось еще много неразрешенных вопросов.

— Например, каких?

— Например, как ты умудряешься сдерживать желание, которое сияет в твоих глазах? Оно затягивает меня, разбивает остатки моей воли, разоряет мои мысли, а ты при этом остаешься невозмутимой и далекой.

Мы стояли на помосте перед жителями Кариллео, окруженные музыкой и шумом разряженной толпы, а в моих ушах звенел вакуум.

— С чего ты решил, что в моих глазах сияет желание? Может, я просто ем много витаминов? — Мое лицо осталось спокойным, а голос — ровным.

— Как хочешь, Лорианна, как хочешь, — невозмутимо отреагировал Бен.

— Ну уж нет, Бен, поверь мне: ничего этого я не хотела, — злобно прошипела я.

— Ты сама это начала, так теперь расхлебывай! — ответил он в тон мне.

— Я не одна все это начала! Если бы вы нормально ко мне отнеслись… — Я осеклась. Мне не хотелось пережевывать прошлое. — Больше всего мне не хочется обманывать пришедших сюда одаренных. Посмотри, Бен: они машут мне рукой, улыбаются, делают для меня фейерверки. Вон там, слева! Видишь того высокого эльфа, который машет нам рукой, показывая на мой портрет, нарисованный в воздухе? Ты хоть понимаешь, как мне больно все это видеть? Эти люди дарят свою любовь принцессе, которой не существует, любимице Сейса с абсолютным даром. Во мне их привлекает только то, чего у меня нет.

Я повысила голос, и стоящие рядом придворные осуждающе покосились на меня.

— Ты всегда очень уверена в своих словах, Лорианна, но ты не всегда права, — отрезал Бен.

Высказавшись, я выдохлась и почувствовала себя опустошенной. Соскользнув с помоста, я смешалась с толпой придворных.

* * *

Заметив растерянное лицо спустившейся с помоста Лорианны, Андес протиснулся к брату и, усмехнувшись, спросил:

— Ну и как Лорианна?

— Совершенно несносная женщина, — рявкнул Бен.

— Тогда зачем она тебе?

— Не имею ни малейшего представления.

* * *

После разговора на помосте Бен больше ко мне не подходил и, вместо этого, о чем-то воодушевленно разговаривал с отцом. Я обиженно поглядывала на его широкую спину, ревниво ловя взгляды, бросаемые в его сторону игривыми эльфийками. Не отрицаю, в произошедшем была и моя вина, но как бы мне хотелось, чтобы он взял все на себя и не заставлял меня сомневаться в моей правоте. Он, видите-ли, увидел желание в моих глазах. Да причем тут это? С желанием у нас проблем не было, а вот со всем остальным дела плохи.

На обратном пути Андес попросил меня о помощи. Смесь Лорианны была почти готова, но ее вкусовые качества оставляли желать лучшего.

— Чем же я могу тебе помочь? Ты же маг четвертого уровня! Просто возьми и улучши вкус.

— Да ты что! — вылупил глаза Андес. — Я не могу применить магию, а вдруг что-то испортится? Ты не видела последних результатов: в среднем уровень магии повышается почти на 40 %! — Он бросил неприязненный взгляд на придворных и зашептал: — Ты мне оставила кучу всяких бутылочек, но я в них запутался. Помоги мне, Лорианна, останься хоть на денек, и тогда я не буду злиться на тебя за то, что ты испортила мой вытяжной шкаф. — Он выразительно поднял брови и оскалился.

— Ничего я не испортила, я аккуратно закрыла разрез. Хорошо, я попробую тебе помочь, но только один раз, больше не проси. Надолго я остаться не могу, мне нужно ехать в Первое королевство.

— Так Бен же поедет с тобой? — удивился Андес, расталкивая придворных и волоча меня за собой в направлении лаборатории.

— Мы пока об этом не договаривались. — Я состроила гримасу, и бросила недовольный взгляд на Дивного наследника.

— Он сказал, что поедет с тобой, но следующие три дня он занят: сегодня к нам приезжают эльфы.

— Какие эльфы?

— Как какие? — захохотал Андес. — Ну ты и посол! — распахнув дверь, он подтолкнул меня к лабораторному столу, на котором красовалось литра три нашей смеси.

— Я больше не посол!

— Это и заметно. К нам приезжает Орацио, они будут о чем-то договариваться с отцом. Это неофициальный визит, в узком кругу, но Бен там понадобится.

Я догадываюсь, зачем им понадобится Бен: для распрекрасной Риллиалии с ее фруктовым компотом на голове.

— Я останусь здесь на один день, не больше.

Андес щипнул меня за бок.

— Спасибо, госпожа послица.

Разложив смесь по тарелочкам, мы залили эту гадость фруктовыми сиропами и занялись дегустацией.

* * *

Если Бен и знал, что я осталась во дворце, то виду не подал. Вообще, у меня сложилось впечатление, что он не собирался доставлять меня домой. Мы с Андесом возились в лаборатории до самого обеда, добавляя всякую фруктовую гадость к и без того приторной смеси.

— Ты с нами пообедаешь? — спросил Андес.

— Да ты что! — с трудом выдавила я, с ненавистью глядя на фруктовый песок. — Меня и так сейчас стошнит от нашей дегустации.

— Меня тоже, — сознался Андес и прилег на стол. — Да и потом, на обеде будут эльфы, и говорить они будут о политике, а меня это не интересует.

— Они уже приехали?

— Они прибыли во время процессии и ждали нас во дворце. Лорианна, я хочу тебя предупредить, что с ними приехала Риллиалия или как там ее зовут.

— Так и зовут.

— Странное имя, больше подходит для водоросли.

— Она очень красивая, Андес.

— Да видел я ее, еще на переговорах тогда.

— Мне лучше не попадаться эльфам на глаза.

Как удачно мама отправилась к эльфам — как раз, когда они приехали к одаренным!

— А Лориан Сиронт с ними?

— По-моему, нет.

Ну, тогда мама своего добьется.

В дверь постучали. Пожилой слуга объявил, что наследный принц Бенедиктус просил сообщить мне, что он занят, но сможет проводить меня в Первое королевство через три дня.

Неужели ему было так трудно самому мне это сказать? Видимо его отвлекла Риллиалия.

— Спасибо. А как я попаду домой?

Слуга нахмурился и искательно посмотрел по сторонам. Ответа на этот вопрос у него заготовлено не было.

Надо же как: Бен решил, что он может распоряжаться моим временем. Что ж, мне не составит труда доказать ему обратное. Я сдержала свое обещание, сходила не процессию и теперь свободна до Дивного парада.

— Я тебя отвезу, — предложил Андес. — Бен сказал, что ты научилась пользоваться телепортами, так что как только мы закончим, я отправлю тебя домой.

Какое-то время мы работали молча, потом Андес подошел к окну и закрыл жалюзи. Вечер был теплым, ясным, и его действия показались мне подозрительными. Я подошла к окну, отодвинула принца в сторону и выглянула наружу.

Бен и Риллиалия гуляли по садовой дорожке. Он поддерживал ее под локоть, а она, в идеальном, облегающем голубом платье, обнимала букет цветов. Такой идиллии я даже в снах не видела.

Игнорируя полоснувшую меня ревность, я снова полностью открыла жалюзи и вернулась на рабочее место. Понаблюдав за мной, Андес спросил:

— О чем ты думаешь?

— Что бы ты ни говорил, а я чертовски успешный посол.

— Каким образом?

Я кивнула в сторону окна.

— Ведь именно я это устроила. Посмотри на них: они станут гордостью королевства Одаренных.

— И тебя это совсем не расстраивает?

— Мой бывший муж гуляет по саду со своей будущей женой. Почему это должно меня расстраивать?

Я открыла бутылочку с уксусной кислотой и поднесла ее к носу, скорчив ужасную гримасу. Надо же было как-то замаскировать парализовавшую меня безнадежность. Мне хотелось зареветь в голос, выбежать в сад и наброситься на них, таких счастливых, таких достойных. Они так замечательно подходили друг другу — идеальные, одаренные, уверенные в себе. Они не летают на толстых змеях, не сомневаются в своих поступках и не лгут своему народу.

Андес не попытался обличить меня во лжи, и я была ему за это очень благодарна.

Когда стемнело, мы пришли к выводу, что улучшение вкуса смеси было невозможной задачей, потому что нам с Андесом нравились совершенно разные добавки. Помассировав затекшие мышцы, я объявила:

— Все, я сдаюсь, есть только один выход: использовать смесь такой, какая есть, но предоставлять вместе с ней набор сиропов, чтобы одаренные сами могли смешивать их на свой вкус. Дело сделано, вези меня домой.

— Ты можешь помочь мне составить список сиропов?

— Нам придется снова их пробовать! — застонала я. — Я больше не могу.

— Останься до утра, — тихо попросил Андес, пряча взгляд. — Твоя комната все равно пустует. Я никому не скажу, что ты здесь. Утром мы составим список, а потом я перенесу тебя домой.

Первым порывом было воскликнуть "Я не могу!", но я сдержалась. Почему я не могу? Я только что видела Бена с его будущей женой, и я это пережила. Я не смогу его избегать, так как мне понадобится его помощь с набором одаренных переселенцев. Лучше уж начать привыкать к этому сразу.

— Хорошо, я останусь.

* * *

Как только я зашла в свои бывшие покои, я передумала. Затхлый воздух закрытых комнат душил меня. Воспоминания о промелькнувшей страсти сновали перед глазами и тянули меня назад. Дрожащими руками я вытряхнула содержимое ящиков стола и, наконец, нащупала лист бумаги. Мои мысли прыгали вокруг меня солнечными зайчиками.

Вишня, персик, корица, ваниль, лимон, шоколад, мята…

Все, хватит. Схватив написанное, я бросилась бежать.

Я ввалилась в покои удивленного Андеса, поймав его в момент переодевания.

— Вот, я составила список, остановилась на пятнадцати сиропах. Дело сделано, ничего больше пробовать не надо. Перенеси меня домой! Сейчас! Перенеси меня домой!

Я тяжело дышала, и мой голос срывался, оповещая о приближении истерики.

Не говоря ни слова, Андес, как был, в расстегнутой рубашке, шагнул ко мне, обнял и перенес в мой временный дом.

— Все. Спасибо. Теперь уходи.

Я вытолкнула его наружу, захлопнула дверь и рухнула на пол, выпуская из себя накопившуюся горечь и бесполезную ревность.

Выплакав все возможные слезы, я согрела себе молока с медом. Я охрипла, и горло саднило, как будто "смесь Лорианны" застряла в нем, царапая, раздражая, не в силах повысить мою несуществующую магию. Все это время Матильда смирно лежала в своем углу и подала голос только тогда, когда я начала греть молоко.

— А мне? Между прочим, я с самого утра ошметками питаюсь.

— Я оставила тебе достаточно еды. — Я была благодарна Матильде за то, что она не прокомментировала мое поведение.

— Не тебе судить, достаточно или недостаточно. Говорю тебе: еды было очень мало. Хорошо, что нашлась добрая женщина, покормила меня, позаботилась.

— Какая еще женщина?

— Заходила ваша служанка, занесла тебе послание и заодно спасла меня от голодной смерти. Письмо пришло в Кариллео, и его переслали сюда, в деревню.

— Где оно?

— Сначала дай мне поесть.

Тяжело вздохнув, я послушалась.

Конверт был изысканным, с позолоченной каймой и магической отметкой и имел на себе штамп ведомства Рудольфа Бесстрашного. И что там у него приключилось? Неужели его совесть замучила?

Стараясь не паниковать, я разорвала конверт.

Приезжай, надо поговорить.

P.S. Казнить не буду.

— Матильда, скажи мне, ты уже прочитала это письмо?

— Как я могла его прочитать? У меня что, руки есть?

— Ты прочитала его, не так ли?

— Прочитала, конечно, — недовольно созналась Матильда. — Я — древняя, великая змея, неужели меня конверт остановит?

— Тогда объясни мне, как так получилось, что мои родители не сошлись характерами? Я никогда не встречала настолько похожих людей. "P.S. Казнить не буду"! С ума сойти можно!

— А что тебе написала Ноэль?

— Чтобы я не сутулилась! Она знала, что ее вскоре арестуют, и единственное, что она мне написала, было "Не сутулься".

— Кстати, она права, — рассудила Матильда между чавканьем. — Осанка — это очень важное дело…

Ну вот, начинается!

— Собирайся в путь, — прервала я ее. — Завтра утром мы полетим к Рудольфу. Я и так к нему собиралась, а теперь и он меня ищет.

— Я тебе что, змея на побегушках? За кого ты меня принимаешь? Я — древнее, уважаемое животное…

— Я оставлю тебя у Бонны, — перебила я.

— Тогда я готова, — осклабилась Матильда, предвкушая обильное питание.

* * *

В Первое королевство мы добрались без приключений. Оставив Матильду на кухонном столе, окруженную вниманием моей няни, я направилась к Рудольфу. В этот раз дворец не произвел на меня никакого впечатления, видимо, мне уже было все равно. Я знала, что вскоре уеду на другой материк, и сумрачная реальность Первого королевства перестала давить на мое сознание.

Меня встретили с незаслуженным, но приятным уважением и сразу проводили к отцу. Перед дверью его кабинета на меня налетел молодой мужчина с перекошенным от ненависти прыщавым лицом.

— Я так и знал, что ты снова сюда явишься! — Он оттеснил меня к стене, царапая несуразными золотыми пуговицами камзола. — Чего ты добиваешься?!

— Эээ… здравствуйте, меня вызвал Его Величество Рудольф…

— Ты лжешь! Ему незачем тебя вызывать! Никакая ты не богиня, и никакого дара у тебя нет. Не надейся, я не отдам тебе трон!

— Ваше Высочество! — Стражник попытался оттеснить его от меня, но мужчина не поддался.

— Ты — лживая самозванка, и если ты тотчас не уберешься из дворца, то я тебя уничтожу. — Парень тщетно пытался высвободить руки, вокруг которых закружились слабые потоки магии. Дергаясь как испуганная рыба, он выкрикивал ругательства, и брызги слюны летели во все стороны.

— Перестань оплевывать свою сестру, — раздался флегматичный голос Рудольфа. Стоя в дверях кабинета, он смотрел на нас поверх очков и был похож на самого обычного строгого папашу. — Лорианна, проходи в кабинет. А ты успокойся, остынь и веди себя как положено принцу. Лорианна не может унаследовать трон, и ты об этом знаешь.

Рудольф втащил меня в кабинет и закрыл дверь.

Брезгливо морщась, я стерла с лица слюну старшего принца Первого королевства.

— И это — ваш наследник?

— Да, — со вздохом сознался Рудольф, как будто не замечая моей грубости.

— Вы пока еще не выводили его в свет? Я о нем почти ничего не слышала, знала только, что у вас есть взрослый сын.

— Теперь ты знаешь, почему я не выводил его в свет. Серпангиэль всегда был сложным ребенком, ревнивым и порывистым.

— Серпангиэль? Вы назвали сына Серпангиэль? А как вы его ласкательно называете? Сепа? "Теперь я понимаю, почему он такой злой", — подумала я и в ужасе поняла, что сказала это вслух.

— Ты когда-нибудь пробовала фильтровать свои мысли? — Рудольф пытался казаться строгим, но моя прямота доставляла ему видимое удовольствие.

— Нет. Люблю делиться всем самым интересным. И что вы с Сепой делаете? Перевоспитываете?

— А что остается?

— Ваше Величество, у меня к вам просьба.

— Видимо эта просьба очень важная, если ты вдруг вспомнила об элементарной вежливости. Я тебя слушаю.

— Как гражданка Первого королевства, очень прошу вас: не умирайте еще лет сто или сто пятьдесят. Ведь после вашей смерти Сепа станет королем. — Увидев кислое выражение королевского лица, я виновато вздохнула: — Я шучу.

— А я смеюсь. — Король недовольно наморщил нос. — Я так и понял, что не дождусь от тебя уважения.

— Я слышала, что у вас есть несколько детей. А среди них есть беспроблемные? — Да, я понимала, что мне не следует так разговаривать с человеком, который однажды держал мою мать в тюрьме, но спрятанная в душе обида лезла наружу. Мне почему-то очень хотелось разозлить отца моей фамильярностью и спровоцировать ссору.

Однако Рудольф не собирался злиться. Более того, мой вопрос его рассмешил.

— Беспроблемные? Ну, тогда ты отпадаешь первой. Амитий на два года младше Серпангиэля, а остальные — еще младше, и все — девочки. А зачем они тебе?

Я задумчиво пожевала губу, потом вздохнула и начала рассказ. Для того, чтобы увезти из королевства тридцать талантливых людей, мне нужна была поддержка Рудольфа или хотя бы его разрешение.

Когда я закончила, Рудольф сел за рабочий стол, подумал, что-то написал, зачеркнул, а потом заявил:

— Ты — дочь Ноэль, поэтому я не удивляюсь, что ты в такое ввязалась. Ты возьмешь с собой Амития, он будет представлять интересы Первого королевства. Вот тебе имена еще нескольких людей, сообщи им, что я тебя к ним послал. У меня есть несколько условий. Во-первых, я хочу, чтобы Эльмира и Сейс знали, что я активно содействую успеху этого предприятия. Во-вторых, я требую составления письменного договора о сохранения суверенности Первого королевства на новом материке…

Я замахала руками, не желая больше участвовать ни в каких переговорах.

— Это не ко мне, я отвечаю только за набор первых переселенцев. Пока что никто не должен знать о том, что Младшей земле грозит опасность. Вам придется обсуждать все остальное с Эльмирой.

Рудольф неохотно согласился. Надеясь избежать разговора о маме, я начала спешно прощаться. То, что Рудольф не спросил о ней сразу, подсказало мне, что он знал о ее спасении. Однако его следующие слова очень меня удивили.

— Я виделся с Ноэль и хочу, чтобы ты знала, что она на меня не обижена.

— Вы виделись с моей матерью? — ахнула я.

— Я ездил к Лориану Сиронту.

Даже если мама на него больше не обижена, то это не значит, что я тоже смогу его простить. Задумывался ли он о том, какие испытания я прошла, пытаясь спасти мать? Нет, я его не прощу. Я направилась к выходу.

— Ты собираешься уйти, не спросив, почему я тебя вызвал?

Ах да, он действительно меня вызвал и при этом обещал не казнить.

— Прошу прощения, Ваше Величество. Чем я могу вам служить? — Я довершила эту утрированно вежливую фразу кривоватым реверансом, в ответ на который Рудольф фыркнул и покачал головой.

— Я получил официальный запрос от одаренных.

Ну вот, час от часу не легче. Если Рудольф и надеялся что-то прочитать на моем лице, то он был разочарован.

— Чего же им не хватает в этот раз?

— Симеон Дивный предлагает мне выдать мою дочь замуж за его наследника. Династический брак и все такое, сама понимаешь. Все сугубо в целях укрепления договора.

Интересно, чем Бену так не угодила Риллиалия?

— Можно вас спросить, когда пришел этот запрос?

— Несколько дней назад.

Неужели до приезда эльфов? До процессии? Мое сердце кувыркнулось и ударило по ребрам. Неужели Бен…

— И в чем загвоздка, Ваше Величество? У вас же есть несколько дочерей?

— Они требуют незаконнорожденную дочь со светло-карими глазами. — Несмотря на иронию в голосе, глаза Рудольфа внимательно следили за моей реакцией. — И чтобы вокруг радужки обязательно был темный ободок. Не знаю, зачем им это. Кто их, одаренных, поймет!

— Ну что ж, вам придется созвать всех бывших любовниц на совещание.

— Не дурачься, Лорианна, я же вижу, как ты взволнована. Зато теперь мне понятно, зачем им потребовалась Ноэль: они хотели вернуть тебя. Надо же, как Бенедиктуса скрутило! Ну что ж, Лорианна, ты идешь по стопам своей матери. — Упомянув Ноэль, Рудольф поморщился и вздохнул. — Я жду твоего ответа.

— Умоляю вас, не говорите мне, что вы уже пообещали меня одаренным за очередную магическую услугу!

— Нет, не обещал. Пока.

— Что значит "пока"?

— Я надеюсь, что ты добровольно согласишься на этот брак, и тогда я смогу заломить за тебя баснословную цену.

— Спасибо, папуля. Я подумаю.

При слове "папуля" Рудольф вздрогнул, отвернулся и начал отвлеченно ворошить бумаги.

— Долго не думай, а то у нас строительство храма совсем застопорилось. Помощь одаренных придется в самый раз.

* * *

Я думала.

Я очень тщательно думала.

Я встречалась с теми, чьи кандидатуры предложил мне Рудольф, и с теми, кого выбрали мы с мамой. Я рассказывала им о переселении и отвечала на их вопросы. Все это время я думала. Где-то на задворках моего сознания непрерывно звучала фраза: "Я не могу отказаться от Бена", но эта мысль совершенно не вписывалась в мою реальность.

Я вернулась домой поздно вечером, совершенно изможденная, и направилась прямиком на кухню, с которой доносился переливчатый смех. Бен сидел за кухонным столом и гладил Матильду по спине, пока Бонна резала яблочный пирог, а Аст расставлял тарелки.

— Вы не можете себе представить, как я разозлился, — жаловался Бен. — Я попросил ее подождать два дня. Всего два дня, понимаете? Оборачиваюсь, а она улетела, причем на этой… обжоре.

— Три дня, а не два, — поправила я.

Услышав мой голос, Бен вздрогнул, потом усмехнулся, тщетно пытаясь скрыть волнение.

— Какая разница? Два-три. Почему ты улетела без меня?

— Мне захотелось. Слезай со стола, Матильда, мне не хватает места. Я голодная и злая.

— Ты можешь сесть рядом со мной, — тихо сказал Бен и подвинулся.

Я застыла посреди кухни, стараясь не замечать умоляющего взгляда Бонны. Ну вот, Беня приобрел еще одну восторженную поклонницу.

— Я передумала, я не голодна. Я вообще редко ужинаю. Спокойной ночи.

Бен поднялся со стула и обратился к Бонне.

— Нам следует поговорить с Лорианной наедине. Если вы не возражаете, я съем пирог попозже, а пока мне хотелось бы увидеть ваш сад.

— Так темно же… — начала Бонна, но, осознав сказанное Беном, взмахнула ножом и снова сосредоточилась на пироге.

Не обращая внимания на мои протесты, Бен крепко сжал мой локоть и повел наружу.

— А я!!? А меня!!!!? Подождите, я хочу с вами! Я обожаю слушать, как вы ругаетесь! — заорала Матильда, грузно поворачиваясь к прислоненной к столу доске.

— Не сегодня, — бросил Бен через плечо.

Обида и ревность поглощали меня, не пропуская наружу трезвые мысли. Остановившись на ступенях, я махнула рукой:

— Вот, смотри: слева яблони, справа яблони, а если пройти чуть дальше вперед, то увидишь еще яблони. Экскурсия закончена, пошли обратно.

Бен потащил меня за собой вглубь сада.

— Лори… Лорианна, почему ты уехала без меня? Ты увидела меня с Риллиалией?

— Причем тут Риллиалия? Я уехала по делу и никакой Риллиалии не видела.

— Андес обо всем мне рассказал.

— Ах, какие же вы, эльфы, на удивление болтливые.

— Андес сказал, что ты очень расстроилась.

— Андесу надо побольше работать и поменьше сплетничать.

— Неужели ты думаешь, что меня может заинтересовать Риллиалия?

— Я вообще не думаю ни о тебе, ни о ней!

Как же это трудно: стоять так близко и знать, что вы бесконечно далеки друг от друга.

— Почему ты отправилась к Рудольфу без меня? Тебе мало того, что он собирался сделать с твоей матерью? Ты не понимаешь, какой опасности себя подвергаешь! Они могли схватить тебя. На Рудольфа работают очень сильные маги, а на тебе — акротонт…

— Акротонт, акротонт… ах, как надоели мне эти разговоры про акротонт. Послушай меня, Бен. Ты должен оставить меня в покое. Акротонта не существует. Это — легенда, придуманная жителями Младшей земли. Есть просто сильная блокировка ауры, которая отвечает желтым свечением на магическое воздействие. Боги тут ни при чем, и никакого вреда от акротонта нет и быть не может. Ты можешь сделать со мной все, что хочешь: можешь прочитать мои мысли, обездвижить меня, подчинить себе. Все, что хочешь. У меня нет никакой защиты от тебя.

Мой голос трескался от напряжения. Пусть Бен знает, что во мне нет вообще ничего особенного. Пусть знает, пусть поймет, что значит быть недостойной, и пусть уйдет из моей жизни, чтобы не дразнить меня невозможным будущим.

Но он не ушел. Наоборот, он схватил меня за плечи и стер окружающий мир одним поцелуем. Я не возражала. Более того, я потянулась к нему еще до того, как поняла, что происходит.

— Именно это я и собираюсь с тобой сделать: все, что хочу, — прошептал он.

Что-то взорвалось в моей голове и золотыми блестками посыпалось вокруг, стирая доводы разума и клубящееся вокруг нас прошлое. Бен целовал меня, потом поднял на руки и прижал голову к моей груди.

— Как же я устал за тобой бегать и все время бояться, что не найду, не успею.

— И как давно ты за мной бегаешь? — поинтересовалась я, целуя его волосы.

— С того момента, как ты предложила танцевать андориин… или когда увидел тебя на лошади… или когда мы играли в "сурка"… Я не знаю, Лори. Ты застала меня врасплох. Я не был готов… чувствовать.

Он бережно поставил меня на землю и прислонил к стволу дерева, спуская с плеч платье. Его прикосновения были нежными, теплыми, но в серых глазах полыхало пламя.

— Здесь? Сейчас? — тихо спросила я, пытаясь скрыть нетерпеливый трепет моего голоса.

— Здесь и сейчас. Мои мысли так и застряли в том времени, когда мы были вместе, и я не могу, не хочу больше ждать. — Бен потерся щекой о мое плечо и усмехнулся. — Твоя магия сильнее моей, Лори, ведь ты остановила время.

Он поправил мое платье, решительно взял за руку и повел к дому.

В коридоре нас поджидала Матильда.

— Бен, тебе приготовлена отдельная комната на втором этаже. Я позову Аста, чтобы он отвел…

— Отвали, — беззлобно бросил Бен, быстро взбегая по лестнице и таща меня за собой. — Какая еще отдельная комната? Нам бы до Лориной спальни вовремя добраться!

Мне хотелось смутиться в ответ на эту бесстыжую реплику, но я не смогла. Все мои силы уходили на то, чтобы сдерживать клокотавшую во мне страсть.

— О-бал-деть! — заключила змея и, довольная, уползла на кухню.

* * *

— "Отдельная комната"! С ума сойти. За три последних столетия в роду ан Мар Криалли не появилось ни одного законнорожденного ребенка, а они мне отдельную комнату предлагают! — бурчал Бен, закрывая за нами дверь и все еще прижимая меня к себе. Потом он окинул взглядом мою спальню, щелкнул пальцами, и по стенам заструились фиолетовые нити.

— Что это? — поинтересовалась я.

— Я защитил твою спальню экраном. — Он посмотрел на меня жестким, прищуренным взглядом, как будто предупреждал о чем-то опасном. — Сейчас здесь будет очень шумно.

Срывая друг с друга одежду, мы почти добрались до кровати. Растянувшись на ковре, я придерживалась за ее край, пока Бен целовал мою спину, плечи, волосы, грудь. Его прикосновения были беспорядочными, сумбурными, как будто он пытался дотронуться до каждого сантиметра моего тела и оставить на нем свою метку. Не позволяя мне забраться на кровать, он накрыл меня своим телом и прошептал: "Сейчас", и я встретила его, впитывая, поглощая, стремясь навстречу и выкрикивая обрывки каких-то бесполезных обещаний, которые накопились в моем сердце за последние недели.

Потом мы лежали на ковре, подрагивая от наслаждения, но все еще не насытившись. Я приподнялась на локте, но Бен тут же опрокинул меня на свою грудь.

— У меня в ушах звенит от твоего крика, — с притворным негодованием пожаловался он.

— Закрой свои большие эльфийские уши экраном, — фыркнула я, прикусывая мочку его уха. Все в нем влекло меня, привязывало к себе, впечатывалось в память. Откуда появилось это удивительное родство, это глубокое узнавание между недостойной женщиной и одаренным принцем?

Он перекатил меня на спину и положил руку на мое бедро.

— Со срочными делами мы разобрались, теперь приступим к остальному…

Он поцеловал мою грудь, щекоча нежную кожу бедра кончиками пальцев.

— Если ты снова скажешь что-то об обмусоливании твоей груди, то тебе не поздоровится, — пригрозил он.

Мне было не до шуток. По моему телу разливалась лава, и я ответила Бену протяжным стоном.

— Так намного лучше, — одобрил он.

— Я снова буду кричать. — Зажмурив глаза, я прикусила губу, предвкушая дальнейшее падение.

— Спасибо, что предупредила. Я попробую это пережить, — невнятно пробормотал Бен, кончиком языка рисуя круги на моей коже.

Когда мы, наконец, добрались до кровати, уже начало светать.

— Твоя кожа… Мне нравится касаться твоей кожи. — Бен скинул одеяло и погладил мое предплечье. — Когда я к тебе прикасаюсь, я чувствую себя как-то по-другому. В этом есть какая-то магия.

Я фыркнула.

— Ну уж поверь, чего-чего, а магией здесь и не пахнет.

— Я в этом не уверен. — Бен повернулся на спину и хмыкнул. — Так что же это получается: у тебя вообще ничего нет? Ни акротонта, ни абсолютного дара?

— Ни-че-гошеньки, — подтвердила я.

— Завидная ты невеста!

— Ага, — я постаралась не заметить, как кольнуло мое сердце. — За мной женихи в очередь становятся.

— Мне очень повезло, — пряча улыбку, сказал Бен. — Я весь из себя одаренный, и, по логике вещей, моя жена должна как-то это уравновешивать. Вот я и нашел тебя. — Он поерзал на кровати и чуть отстранился от меня. — Рудольф сообщил тебе о моем предложении?

— Да. — Ну вот, пришло время сказать правду. Недолго же продлилась наша идиллия.

— Ты дала ему ответ?

— Нет.

— Ты можешь ответить мне, а я передам Рудольфу. — Смешок Бена резал слух своей фальшью.

Я соскользнула с постели и, не стесняясь своей наготы, подошла к окну. Яблони понуро склонялись к земле под тяжестью плодов и в предрассветном тумане казались грязно-серыми. Весь мир выглядел серым, понуро висящим под тяжестью охватившей меня печали, готовым в любой момент сорваться и расплющиться о твердую землю.

— Нам следует это обсудить.

— На "да" это не похоже, — сощурившись, констатировал Бен.

Он внимательно слушал мой рассказ, не перебивая, что-то просчитывая в уме. Новость о переселении Младшей земли не удивила его, так как его мать погибла во время предыдущей попытки покорения нового материка.

— Ты обещала Эльмире поехать с переселенцами, и это значит, что у тебя нет выбора? Это должна сделать именно ты?

— Да, у меня нет выбора. Эльмира сказала, что именно я должна организовать переселение.

— Но у тебя же есть опал богов? Ведь ты можешь потребовать, чтобы боги сняли с тебя эти обязательства?

— Я получила опал только потому, что обещала набрать переселенцев и поехать с ними, так что это не сработает. Кроме того, у меня другие планы в отношении опала.

— Мне лучше не спрашивать, какие?

— Лучше не спрашивать.

— Хорошо, тогда ответь на такой вопрос: если бы не данное богам обещание, ты бы со мной осталась?

— Я тебе не пара, Бен, наш брак несуразен. Я недостойная, ты же сам сказал, что во мне совсем ничего нет. Я не владею магией, так как же я могу жить среди одаренных? Вся ваша жизнь — это культ магии и всего, что с ней связано.

Бен вскочил с кровати так резко, что я вздрогнула. Передо мной стоял совсем другой Бен — взвинченный до предела, кипящий, властный. Будущий король одаренных, обнаженный, в моей спальне, хотел, чтобы я осталась с ним. Какая невозможность!

— Лори, перестань говорить всякую ерунду. Что ты заладила: "я недостойная, я недостойная". Неужели ты не понимаешь, что это волнует только тебя! Ты сама себя постоянно накручиваешь, и я не понимаю, зачем! Сознайся: ты хочешь, чтобы у нас ничего не получилось, не так ли? Ты хочешь, чтобы я считал тебя недостойной, да? Так тебе будет проще? Ты уедешь на новый материк и найдешь свое счастье с кем-то другим, со спокойным, покладистым мужчиной, который не допускает ошибок и не сгорает дотла при одной мысли о тебе. Потом ты расскажешь своим детям, что однажды была замужем за принцем одаренных, но он посчитал тебя недостойной. "Ах, какой негодяй! — воскликнут они. — Да как он мог!?" И тогда тебе станет легче, и постепенно воспоминания сгладятся и затуманятся, и эта кощунственная ложь окрасится в цвет правды. Так вот: я не позволю тебе этого сделать. — Он подошел ко мне и, глядя на мое взволнованное лицо, прошептал: — Рискни, Лорианна.

Мне так хотелось рискнуть… Это был самый волнующий риск, единственный риск, достойный того, чтобы на него пойти: рисковать всем из-за любви. Но я не могла. Я не оставила себе выбора. Данные богам обещания нарушить невозможно. Мне придется уехать с переселенцами, и я не была настолько наивной, чтобы надеяться, что Бен дождется нашей встречи на новом материке. Кто знает, сколько лет потребуется, чтобы первая сотня переселенцев обжилась и приготовила землю к приезду остальных.

— Я не могу. Я дала обещание Эльмире.

— Мы найдем выход.

— Я не могу.

— Дело не в обещании, не так ли? Дело в доверии: ты мне не доверяешь. Что я должен сказать или сделать, чтобы ты осталась?

— Единственное, что ты можешь сделать — это помочь мне подобрать сорок одаренных, которые полетят со мной на новый материк.

Я не собиралась говорить ему об этом, но да, дело было и в доверии тоже. Если я поверю в то, что Бен меня любит и что мы можем быть счастливы, то просто не переживу измену. Могу ли я в это поверить? А вдруг он захотел меня только потому, что я сбежала и не подчинилась ему? Любовь — это полная капитуляция. Ты пожизненно посвящаешь себя другому человеку. Доверие должно быть абсолютным, "почти" доверять не получится.

— Признайся: ты ждешь, чтобы я сказал, что я все брошу и полечу с тобой?

— Ты — наследный принц, ты не можешь оставить королевство, и я никогда не приняла бы эту жертву. Кто знает: может, мы увидимся, когда жителям Младшей земли придется переехать на новое место.

Бен неторопливо оделся. Пока он аккуратно заправлял рубашку в брюки, я не сводила с него глаз, стараясь запечатлеть в памяти каждое движение, каждый вздох. Сняв экран со стен, он повернулся ко мне, и я вдруг почувствовала себя беззащитной, оставленной, как будто не я только что отказала ему, а он навсегда покидал меня по своей воле.

— Я поговорю с отцом и выберу сорок одаренных. Мне за тобой вернуться или ты полетишь обратно на Матильде?

— На Матильде, — мои губы двигались, не издавая ни звука.

— Хорошо. Только не опоздай на Дивный парад.

Он ушел, и во мне что-то захлопнулось с жалобным, болезненным стоном.

* * *

Следующие два дня я помню смутно. Я набрала 30 переселенцев, познакомилась с принцем Амитием и договорилась о скорой встрече. Тони забежал проводить меня в обратный путь. Он долго смотрел на меня печальными глазами, потом спросил:

— Ты уверена, что не пожалеешь, что отказала Бену?

Ну вот, понятно, Бонна уже успела все всем разболтать.

— Я уже сожалею об этом, но не могу поступить по-другому. Да и что теперь думать, уже поздно.

— Да-да, слышала я такое, поздно-шмоздно, — махнула рукой Бонна. — Так и Ноэль от Рудольфа избавлялась. Все избавлялась, да избавлялась, да только от таких разве избавишься?

Когда мы с Матильдой вернулись в королевство Одаренных, мы застали на кухне впечатляющую сцену. Симеон и мама стояли друг напротив друг друга, подбоченясь, и кричали в голос.

— Я тебя вообще сюда не приглашала!

— Мне не требуется приглашений: этот дом принадлежит мне!

— Бен обещал, что вы не будете нам надоедать!

— Бен обещал, что он не будет вам надоедать.

— Я хочу, чтобы ты ушел!

— Я голоден!

— Я не собираюсь для тебя готовить!

— Вот еще! Как будто я доверю тебе приготовление еды! Готовить в этом доме буду я!

Мы с Матильдой незаметно улизнули обратно в сад. Неизвестно, чем этот спор может обернуться, и нам лучше при этом не присутствовать. Оставив змеюку объедать кусты, я вышла к озеру. Мне было о чем подумать. Отпечаток нашей последней встречи с Беном все еще горел на моей коже и в моем сердце, и я знала, что буду сожалеть о своем решении еще очень долго.

Присев на теплую землю, я покатала на ладони опал богов. Он грел мою руку своей округлой тяжестью, сверкая разноцветными вкраплениями. Надо же, сколько из-за него проблем! А что, если Эльмира разрешит мне отдать его обратно? Полагаю, что, когда мы с ней встретились в Высшем королевстве, она уже знала, что Рудольф отдал маму одаренным, поэтому и сказала мне, что я могу делать с опалом все, что угодно. Нет, я не могу так поступить. Я дала Эльмире обещание, и я знаю, как важно это переселение для будущего Младшей земли. Я должна уехать. Но как же опал? Может быть, Бен был прав, когда предложил мне попросить у богов абсолютный дар? Какого это, быть одаренной? Тебе подвластно все: материя, вакуум, а может, даже время. Лорианна ан Мар Криалли — одаренная королева с абсолютным даром. Даром богов. Богиня Лорианна.

Мысли уносили меня все дальше и дальше, а потом во мне как будто что-то щелкнуло. Все. Я вернулась к себе, самой обычной, бесталанной, которой не нужна была никакая магия. Засмеявшись, я снова посмотрела на коричневатый камень в моей руке: казалось, что внутри него прячутся целые миры, с их тайнами, магией и счастьем. Красивый камень, опал богов, и я уже давно приняла решение о том, как я его использую.

Мне следовало действовать быстро, пока я не передумала.

— Доставишь меня в Кариллео? — попросила я Матильду. — Там я сразу куплю тебе еды.

Змеюку я оставила около панейры, из которой ей тут же вынесли целую гору припасов, а сама побежала в храм абсолютного благословения. В этот раз я даже не почувствовала притяжения арок, так как изо всех сил неслась к дверям. Если я и вошла неправильным путем, то никогда не узнаю об этом.

С трудом захлопнув за собой тяжелую дверь, я кинулась к статуе.

— Сейс! Где вы!? Мне нужно с вами поговорить, это срочно. Сейс!

Он не откликался.

— Я знаю, что вы здесь. Вы сказали мне, что всегда слышите все, что происходит в ваших храмах. Пожалуйста, выйдите на минутку, у меня есть для вас подарок.

Тишина.

— Я знаю, что в прошлый раз вы сказали мне больше к вам не приходить, но этот раз — особенный. Я не буду задавать никаких вопросов и ничего требовать, а только хочу вам кое-что подарить.

Бог-покровитель не ответил, но мне показалось, что статуя слегка напрягла губы.

— Я вижу, что у статуи изменилось лицо! Ну что вам, трудно выйти всего лишь на секунду?

Через несколько минут мне пришлось признать поражение.

— Ладно, не хотите со мной разговаривать, как хотите. Оставляю ваш подарок здесь, под статуей. Надеюсь, что он поможет вам вернуться домой, вы заслужили прощение богов.

Я положила опал богов у ног статуи и вышла из храма.

* * *

Когда мы с Матильдой вернулись домой, мама снова была не одна, но на этот раз ее гостья была особенно неожиданной. Богиня Эльмира сидела на веранде, наслаждаясь бокалом вина, и оживленно что-то рассказывала.

— Вы совершенно правы, Ноэль! Я сказала ему то же самое! Жаль, что вас там не было, вы бы подтвердили мои слова. Дело не в возрасте, а в физических нагрузках, особенно если активно занимаешься спортом. Если постоянно напрягать суставы, то нечего удивляться болям. А муж мне говорит: "Это возрастное!" Представляете, какой нахал! Я же все-таки богиня! Какой у меня может быть возраст?

Услышав мои шаги, они с мамой синхронно обернулись и начали оглядывать меня с ног до головы. Надо же, спелись! Только этого мне не хватало! Или это у меня в глазах двоится?

— Ты очень вовремя, — обрадовалась мама. — Мы тут как раз все планируем. Я заручилась поддержкой Орацио Прекрасного, и Лориан набрал 30 эльфов. Симеон Дивный начал подбирать 40 одаренных. Как дела в Первом королевстве, Лори?

— Все готово. Тони ждет нашей команды, чтобы прибыть сюда с остальными. Рудольф пошлет с нами своего младшего сына, Амития. Еще я поговорила с Беном, он тоже поможет с набором одаренных.

— Замечательно! Я так и думала, что вы — девушки оперативные, — похвалила Эльмира. — А мы договорились с Аннисаром, духом вулкана на новом материке. Я приехала, чтобы обсудить с вами одну маленькую деталь.

— Насколько маленькую? — осторожно поинтересовалась я, пока мама безмятежно пила вино.

— Понимаете, духи — существа привередливые, их очень трудно уламывать. Аннисар согласен пустить на материк первых переселенцев, однако он хочет сначала встретиться с теми, кто их набрал. Он и в прошлый раз…

На последних словах она осеклась и щелкнула пальцами, досадуя, что проговорилась.

Я тут же ухватилась за слова Эльмиры.

— Королева одаренных, жена Симеона, полетела к Аннисару первой, не так ли?

Она тяжело вздохнула в ответ.

— В прошлый раз все было по-другому, ведь мы попытались нарушить пророчество. Аннисар не хотел соглашаться на переселение, и тогда мы предложили ему познакомиться с Анной. Тут то и произошла неувязка: он передумал, но Анну оставил себе. Духи иногда принимают подношения… то есть жертвы.

— И вы хотите, чтобы мы с мамой полетели первыми? Чтобы нас принесли в жертву???

— Не истери, Лори, — поморщилась мама. — Простите ее, Эльмира, она опять со своим полу-мужем поссорилась.

Ну и болтливые же в этом королевстве эльфы!

— Мама… — раздраженно начала я.

— Не надо никаких "мама", мы тут о деле говорим, — пресекла она дальнейшие споры. — Эльмира, мы согласны. Переселенцы уже готовы, вам только осталось познакомить их с игниурами. Присылайте Алека, и мы с Лорианной отправимся в разведку на Новую землю.

Новый материк назвали "Новая земля"? Как оригинально! Надеюсь, боги не слишком долго мучились, придумывая это название.

— Лорианна, ты согласна? — спросила меня Эльмира, уж слишком пристально разглядывая меня через стекло бокала. — Нам очень важно, чтобы именно ты отвечала за переселение Младшей земли.

— Я согласна.

И с чем я могу не согласиться? Раз уж я покидаю Младшую землю, то какая разница, когда. Честно говоря, волноваться мне особо не о чем: хотела бы я посмотреть на того духа, который справится с Ноэль ан Мар Криалли!

Когда мы распрощались с Эльмирой, я устроилась на веранде рядом с мамой.

— Ммммм, значит, ты хочешь уехать отсюда как можно скорее… ммммм… попробую догадаться… ты от Симеона убегаешь, не так ли? — ехидно протянула я.

— Убегаю, — созналась мама без доли смущения. — А ты убегаешь от Бена. Не стоит стыдиться своей сущности, Лори. Запомни, дорогая моя: движение вперед означает уход от прошлого. Других вариантов нет. Ты либо от кого-то убегаешь, либо стоишь на месте.

Спорить с ней не имело никакого смысла. Мы с мамой мыслим по-разному, но сознаваться в этом я не собираюсь. Пусть это останется моим маленьким секретом: я, Лорианна ан Мар Криалли, совершенно не похожа на мою мать. Все, я призналась в этом самой себе, и мне сразу стало легче.

— Я видела, как вы с Симеоном спорили на кухне. И как часто вы с ним так встречаетесь?

— Слишком часто, — недовольно буркнула мама.

— Он тебе нравится, не так ли?

Мама манерно пожала плечами.

— Мало ли кто мне нравится! Дело не в этом. Когда ты начинаешь испытывать теплые чувства, самое время остановиться. Если допустишь, чтобы эти теплые чувства превратились в пожар, то потом останется только пепел.

— Ой, мамуля, тебе руководства надо писать: "Как избежать брака".

— Вот устроимся на Новой земле, я и напишу.

На том наша беседа и закончилась: все как всегда, женщины ан Мар Криалли сбегают от своих мужчин в поисках очередной авантюры. Причем одна из них не хочет бежать, мечтает остановиться и замереть на месте в руках любимого мужчины. Знаете, что помогает от боли? Рутина. Встаешь утром и делаешь то, что надо, не разрешая себе задуматься об альтернативах. Сбегать и путешествовать было для меня привычным делом, дарящим иллюзию того, что я совсем не изменилась и все еще жила в прошлом, в тени Ноэль ан Мар Криалли.

Вспоминая об этом дне, я иногда осуждаю себя за слабость и упрямство: ведь я могла воспротивиться воле богов или попросить Бена о помощи. Я могла рискнуть и сложить мои проблемы у его ног или просто поверить, что он дождется нашей следующей встречи. Но слишком сильна и неискоренима привычка ожидать худшее. А мнимая недостойность заползает под кожу и отравляет твою жизнь.

Поэтому я не попросила Бена о помощи и начала собираться в путь.

* * *

Следующий день оказался насыщенным событиями.

С утра к нам наведался Симеон. Мама еще спала, и он не разрешил мне ее будить.

— Мне нужно с тобой поговорить, а потом я отнесу Ноэль завтрак в постель, — заявил он командным тоном.

Надо же, как у них все красиво! Теперь я понимаю, почему маме приспичило от него сбежать, ведь так и влюбиться недолго.

— Лори, я хочу поговорить о вас с Беном. Он вернулся из Первого королевства в таком плачевном состоянии, что я…

— Нет, Симеон, я не хочу об этом говорить.

— Лори, нельзя цепляться за прошлое, его нужно прощать, на то оно и прошлое. Ты — сильная женщина, и вдвоем вы сможете решить все ваши проблемы.

Я устало опустила голову.

— Неправда, я не сильная. Рядом с вашим сыном я становлюсь слабее с каждой минутой. Меня тянет к нему до такой степени, что я не могу этому противостоять.

— Если верить его словам, то ты этому противостоишь, причем очень успешно.

— Все это не имеет значения, так как скоро мы с мамой улетим.

— Уже? — изумился Симеон, и это изумление не было приятным.

— Думаю, что через несколько дней. Вчера вечером приходила Эльмира и сказала, что дух согласился принять переселенцев, но хочет сначала встретиться с нами.

На моих глазах Симеон Дивный сгорбился и состарился на пару десятков лет.

— Ох нет, — он потер лицо, сгибаясь от тяжести навалившейся на него печали. — Это как повторяющийся кошмар… Моя… моя жена… Анна…

Когда память выбрасывает на поверхность то, что ты старательно прячешь среди прошлого, то боль застает тебя врасплох. Это и случилось с Симеоном. Тяжесть прошлой потери придавила и обезоружила его. Чем я могла его успокоить? Лживым оптимизмом? Бесполезным сочувствием?

Я молча созерцала обнаженное горе одаренного монарха, сжимая его прохладную руку.

— До этого момента я все еще надеялся, что Ноэль передумает. В отличие от тебя она ведь не давала никаких обещаний богине, — выдавил он, не глядя на меня, но и не отнимая руку.

Я не стала дарить ему ложные надежды или объяснять, что отъезд мамы во многом связан с его настойчивым вниманием. Какое-то время Симеон сидел рядом, неверяще качая головой, потом решительно вскочил и занялся завтраком.

После обеда в дом влетел Бен, не постучавшись и не поздоровавшись. Он захлопнул входную дверь и подбежал ко мне.

— Ты, я, сад, — пытаясь отдышаться, бросил он и потащил меня к озеру.

Когда наш дом скрылся за деревьями, Бен заставил меня сесть на землю и встал передо мной, размахивая руками.

— Я не хочу, чтобы ты летела на Новую землю первой, пусть это будет кто-то другой. Я не допущу, чтобы с тобой случилось то же, что и с моей матерью. Если тебе так уж приспичило, то, когда опасность минует, ты наберешь переселенцев, полетишь на Новую землю вместе с ними, проследишь, как они там осядут, и вернешься ко мне. Возвращайся ко мне, Лори, пожалуйста.

Я начала было спорить, что на все это потребуется очень много времени, но Бен меня остановил.

— Подожди, не перебивай, мне очень многое нужно тебе сказать. Даже если ты мне не веришь, выслушай до конца. Обещаешь?

Я кивнула.

— Я тебя люблю… Я… — Он витиевато взмахнул рукой и наморщил лоб, как будто формулируя особо сложную мысль. — … тебя люблю. Ты не представляешь, как я… что я…. когда ты исчезла, я… я… — На его лице появилось измученное выражение. — … тебя люблю. — Он махнул рукой. — Ладно, думаю, что суть тебе ясна. Я все сказал.

Красиво сказал, а, главное, складно.

— Бен, я совершенно, абсолютно и полностью тебе доверяю, но опала у меня уже нет. Эльмира сказала, что именно я должна заниматься переселением, и что нам пора вылетать на Новую землю. Дух хочет увидеть нас с мамой до того, как согласится пустить на материк остальных. Поэтому мне придется лететь туда первой.

"А еще, — мысленно добавила я, — я тоже тебя люблю. Иногда я ловлю себя на мысли, что мне безразлична судьба Младшей земли, лишь бы мне разрешили остаться с тобой. Но если я скажу тебе об этом, то ты меня не отпустишь, и мы оба будем жить с чувством вины. Может быть, заселение и застройка Новой земли не займет слишком много времени, и тогда мы снова увидимся. Но дождешься ли ты меня…"

Бен тяжело опустился на землю.

— Как я могу тебя отпустить после того, что случилось с моей матерью?

— Я знаю, Бен, но с нами этого не случится, Эльмира в этом уверена. Ты набрал сорок одаренных?

— Да.

— Спасибо. Я приду на Дивный парад, но после этого нам лучше больше не видеться.

Бен ушел, не прощаясь, и с его уходом, мне стало все равно, что случится со мной дальше.

* * *

На Дивном параде Бена не было, и атмосфера в королевском семействе была очень натянутой. Симеон пребывал в глубокой задумчивости и не обращал на меня внимания, в то время, как Андес, который телепортировал меня на парад, злобно шипел в ответ на мои вопросы. Когда я спросила, где Бен, он насупился и зыркнул на меня так, что я отшатнулась.

— Я удивлен, что тебя это интересует, — выплюнул он, потом отвернулся и больше не сказал ни слова.

Да, знаю, что сама сказала Бену, что нам лучше больше не видеться, но зачем же он меня послушался?

Несмотря на то, что парад я смотрела в одиночестве, мне было, чем себя отвлечь. Зная, что на сам Дивный день я уже не попаду по причине отъезда на Новую землю, я с интересом рассматривала изобретения одаренных, которые они гордо демонстрировали окружающим. Клетки из магических прутьев, энергетические пилюли, сеть, в которую полагалось заворачиваться на ночь, экраны для окон, чтобы предотвратить рассеивание магии… По сравнению с некоторыми изобретениями, "смесь Лорианны" выглядела очень даже неплохо.

После окончания парада толпа рассеялась, и я неожиданно осталась одна. Дивные мною не заинтересовались, и мне пришлось разыскивать улизнувшего Андеса, чтобы отправиться домой. Бродя по улицам Кариллео, я прощалась с волшебным городом, с его совершенными иллюзиями и Дивными играми. У нас с одаренными было нечто общее — несбыточные мечты. Они мечтали об абсолютном даре, а я — о том, чтобы мои сомнения исчезли, и боги позволили мне остаться с Беном. Ах, если бы у меня был дар, я бы… я бы…

Честно говоря, я не знала бы, что с ним делать. Не нужен мне никакой дар. Дело не в нем, а в любви и в способности поверить, что любовь Бена — самая настоящая, а не очередная высококачественная иллюзия этого странного одаренного королевства.