ПРОЛОГ

Я влюбилась в него с первого взгляда. Даже стоя перед закрытой дверью, не решаясь взглянуть на жениха, я предчувствовала, что наша встреча станет судьбоносной. Не знала, не могла знать, насколько, но дрожала от непонятного смятения. Прижимала ладони к груди, сдерживая обезумевшее сердце. Полагаю, что именно тогда моя жизнь сошла с предначертанного пути, но нам, смертным, не дано видеть переломы линий судьбы. Мы ощущаем их, как яростное биение в груди, как безотчётный страх с примесью восторга. А потом покорно делаем следующий шаг.

Я влюбилась сразу, до шока, до одержимости, которая осталась со мной на всю жизнь. Отвергла себя и всё то, чем я могла стать, и сложила эти незамысловатые дары к его ногам. Моя бесцветная жизнь жаждала окраситься в его цвета. Тироль Андарио. Красивое имя. Роскошный мужчина. А я — самая обычная, ничем не примечательная, не заслужившая такое неожиданное счастье. Будущее обещало быть таким же пресным и скучным, как и прошлое. Званые обеды, плохое настроение, полузнакомый муж, раздельные спальни — всему этому предстояло слиться в навязчивую бесполезность идентичных будней. А потом случился Тироль Андарио, и я узнала вкус счастья. Не сомневаюсь, что у каждого он — свой, но у моего счастья — привкус вишнёвого варенья. Вспоминая жениха, я ощущала приятную, чуть вязкую сладость с привкусом вишни. Как же мне нравилось быть счастливой! Однажды познав острое счастье, уже никогда не согласишься на меньшее.

Графиня Шелия Андарио. Как же я мечтала об этом замужестве, как благодарила отца за контрактный брак. Жаждала его, не спала ночами, слушая, как счастье звенит во мне бессонным колоколом.

Тироль подарил мне то, о чём я боялась мечтать — всеохватывающее, настырное счастье взаимной любви. Счастье, о котором я не смогла забыть.

 

ГЛАВА 1. Тироль Андарио

Я расскажу вам историю моего счастья, сложного и сладкого. Бесповоротно изменившего меня, Шелию Дакорте, единственную наследницу графа Лиона Дакорте и его нелюбимой жены Сиалы. Графство Дакорте — одно из самых богатых и благополучных в Шиане. Плодородная почва, предсказуемая погода, хорошие дороги — что ещё нужно для спокойной и размеренной жизни? Расположено наше графство у западной границы королевства Шиан, достаточно далеко от столицы, чтобы прогрессивные тенденции и падение нравов не заражали чистый провинциальный воздух. Запад Шиана знаменит, прежде всего, глубоким консерватизмом и приверженностью традициям. Хотя, думаю, что вы и сами об этом догадаетесь.

Меня, Шелию Дакорте, настоящую леди западной провинции, ожидала благопристойная, скучная жизнь, основным событием которой являлось замужество. В моём случае приходилось надеяться только на то, что женихи клюнут на весомое приданое, ибо из меня вышла, увы, посредственная невеста. Дело в том, что каждой молодой девице полагается иметь набор талантов, которыми она восхищает и заманивает будущего мужа. Гувернантка заверила меня, что даже с моим приданым отсутствие оных равносильно обету безбрачия, поэтому мне пришлось посвятить всё свободное время взращиванию обязательных талантов. Насчёт этого имелись строгие правила, усовершенствованные декадами воспитания качественных невест. Во-первых, у каждой девушки должен быть музыкальный дар. Не имеет значения, насколько щедра к тебе природа, но музыка должна стать частью твоей жизни. Даже если вы так же бездарны, как, увы, я, это не меняет дела. Вам придётся перепробовать все возможные инструменты в поисках того одного, который пробудит в вас скрытый (а порой очень тщательно скрытый) музыкальный дар. Хоть тромбон, хоть трещотка — не имеет значения. Главное, чтобы нашёлся талант. Испробовав десяток инструментов, я рискнула взбунтоваться, но невозмутимая гувернантка поставила меня в тупик неразрешимым вопросом:

— Шелия, дорогая, скажи: кто захочет взять тебя замуж без музыкального таланта?

Что ответишь на риторический вопрос? Что с моим приданым недостатка в женихах не будет? Но дело в том, что я не хотела заполучить корыстного мужа. Я мечтала нравиться, восхищать и пленять, поэтому покорно переходила к следующему инструменту. Где-то в глубине разума, где царило господство иронии, возникали сомнения насчёт справедливости западных традиций. Зачем мужчинам жёны, играющие на трещотке? Если мужьям так необходима музыка, почему они сами не научатся на чём-нибудь играть? Однако ирония — это одно, а традиции — совсем другое. Западных невест консервировали в соку, настоянном на строгих приличиях и узких рамках допустимого.

Я знала, что мою гувернантку, старую деву со стажем, переспорить невозможно, поэтому согласилась обучаться гитаре. Играла я отвратно, но, по крайней мере, тихо. После того, как я завязала со скрипкой и гобоем, наши слуги заметно подобрели и перестали жаловаться на головную боль.

Вторым обязательным талантом популярных невест считалось пение.

— Мужчины ищут жену с голосом ангела! — категорично заявила гувернантка. Я еле сдержалась, чтобы не съязвить по поводу её собственного скрипучего голоса, и покорно побрела знакомиться с учителем пения. К слову, язвить на западе Шиана не положено, по крайней мере, не многообещающим невестам. Учитель попросил напеть мой любимый мотив и, когда я соизволила это сделать, от ужаса уронил пенсне. Стекло треснуло, а побледневший мужчина посоветовал поискать другие таланты, чтобы компенсировать очевидное несоответствие ангелу.

Третьим обязательным талантом были танцы. Не буду жаловаться, с ними у меня проблем не было, хотя гувернантка умудрялась оставаться недовольной.

— Шелия, давай рассуждать трезво: в связи с отсутствием музыкальных талантов тебе придётся танцевать так красиво, чтобы твой жених согласился закрыть глаза на остальное.

Я пыталась танцевать красиво. Часами отрабатывала сложные пируэты и плавное скольжение. Клянусь, я всё делала правильно, но гувернантка всё равно жаловалась.

Четвёртым талантом считалось знание иностранных языков. В этом я преуспела, выучив целых три. Однако, увы и ах, оказалось, что этот талант не компенсировал другие промахи. Во-первых, потому что, по словам всё той же незамужней гувернантки, 'мужчины не любят умных женщин', а во-вторых, потому что мало кто из местных мужчин знал иностранные языки. А раз они сами их не знали, то не могли оценить мой талант.

Когда мне исполнилось 18 лет, гувернантка подвела печальные итоги.

— Шелия, деточка моя, поверь: я сделала всё возможное. Я выжала из тебя всё до последней капли, но шансы на успех, прямо скажем — не ахти какие. У каждой девицы на выданье должны быть четыре таланта, а у тебя — только два, да и то средненьких. — Гувернантка втянула воздух через сжатые зубы и постучала каблуком по паркету. — Пришла пора поговорить с твоими родителями. Полагаю, что графу Дакорте придётся увеличить размер приданого.

Моё приданое и так было выдающимся, но, к сожалению, я не умела ни петь, ни музицировать. Поэтому и свыклась с мыслью, что моему будущему мужу придётся проявить верх снисходительности. А всем известно, что снисходительность стоит денег. Больших.

Гувернантка не преминула написать моему отцу прошение о встрече. Не подумайте, отец жил с нами, его покои расположены недалеко от моих. Но так как повод для встречи был очень важным, традиции настаивали на соблюдении официоза. Я знала, что меня ожидает: взвешивание недостатков и достоинств, пристальное разглядывание внешности и, наконец, решение о моём участии в брачном сезоне. Мне купят роскошные наряды, я буду ездить на балы по нескольку раз в неделю, отец официально объявит о размере моего приданого, а потом я найду себе жениха. Не стану лицемерить: я ждала этого дня с раннего детства. Прежде всего потому, что брачный сезон был самым главным и интересным событием в жизни молодой девушки. А ещё я в избытке начиталась книг о той-самой-невероятной-всепоглощающей любви, которая, как говорят, случается с некоторыми счастливчиками. Балы, развлечения, красивые мужчины, флирт, забавные сплетни, горячие взгляды… а потом — великая и прекрасная любовь. Как же я об этом мечтала!

Мы собрались в кабинете отца, графа Лиона Дакорте — высокого, крепкого мужчины сорока с лишним лет, который, скажем без обиняков, настолько распутен, что нумерует своих любовниц. А что остаётся делать бедняге, который не может запомнить такого количества имён? Считается, что я об этом не знаю, но в жизни молодой провинциалки нет ничего интереснее слухов. А пока у тебя есть слуги, будут и слухи. Ко мне отец относился спокойно, так же, как относятся к мебельному гарнитуру ручной работы. Он знал о моём существовании, заботился о моих нуждах, но особой близости между нами не было и быть не могло. Как единственную наследницу, меня обучали финансам, вопросам права и прочим традиционно мужским наукам, хотя отец не скрывал своих надежд на то, что во главе его владений однажды встанет мой муж. Мой достойный, умный и прекрасный муж.

Отец сидел за письменным столом, всем своим видом демонстрируя, что чрезвычайно занят, и что эта встреча мешает ему вершить важнейшие государственные дела. Хотя я точно знала, что никаких дел у отца не было. Трое управляющих изнывали от скуки, так как проблем в нашем благополучном графстве не водилось.

— Начинайте уже! — проворчал отец, позволяя гувернантке приступить к обзору моей женихабельности.

— Позвольте обсудить с вами подготовку к брачному сезону. В связи с высоким положением вашей семьи и отсутствием других наследников перед нами нарисовался некий императив.

Гувернантка трепетно относилась к вкраплениям иностранных слов в самую обычную речь, хотя подчас не имела ни малейшего представления об их значении. Позволив нам проникнуться эффектным началом, она снизошла до объяснения вышесказанного:

— Другими словами, Шелии нужен не обычный жених, а мужская особь отличного воспитания, покладистого характера, достойной репутации и, конечно же, именитого рода.

Одним из многочисленных талантов гувернантки была способность говорить самые очевидные вещи излишне драматичным тоном.

— Шелия — симпатичная девочка, — тактично продолжила она, ткнув в меня пальцем на случай, если отец забыл, о ком идёт речь. — У неё миловидное лицо и большие глаза. Она унаследовала ваши густые волосы, граф, однако каштановый цвет нынче не в моде. А так как у Шелии ещё и карие глаза, то женихи сразу заметят отсутствие цветового разнообразия в её внешности.

Ах, как мне хотелось закатить мои немодные карие глаза! Я пообещала себе, что как только вернусь в покои, то встану перед зеркалом и буду закатывать их целые десять, а то и двадцать минут. Цветовое разнообразие!!! Никогда не слышала ничего глупее, а при этом гувернантка состроила такую мину, как будто только что прилюдно втоптала меня в грязь.

Иногда (очень редко) мне кажется, что я родилась не в той части Шиана, не в той семье, а может, и не в том мире.

Между тем гувернантка невозмутимо продолжала:

— Обратите внимание на её талию. Я бы сказала, что талия — самое значительное достоинство Шелии. Покрутись! — Бесцеремонно дёрнув за платье, она заставила меня поднять руки и покрутиться на месте. Ещё бы указкой в меня ткнула! — Согласно прошлогодним данным, талия Шелии на два стандартных отклонения стройнее среднего показателя по западу Шиана. Само собой, во время сезона мы выберем платья, которые привлекут внимание к этому преимуществу.

Отец задумчиво смотрел мимо нас, вдаль и, казалось, почти не слушал гувернантку. Услышав о моей выдающейся талии, мать, которая до этого безмолвно стояла у окна, фыркнула и отвернулась. Мы отвлекали её от раскладывания пасьянсов, и моя талия её совершенно не интересовала, как, впрочем, и я сама. По настоянию родителей Сиала вышла замуж за незнакомого мужчину, моего отца, и подарила ему всего одного ребёнка, причём девочку. Без музыкальных талантов, но зато с тонкой талией. Они с отцом почти не разговаривали уже много лет, и их объединяло только одно: полное равнодушие ко мне.

— Так что по внешности я бы дала Шелии средний балл, — подвела итоги гувернантка. — Переходим к талантам. Вы и сами знаете, что музыкальных талантов у…

— Достаточно! — Отец хлопнул ладонью по столу и встал. — Меня не волнуют её музыкальные таланты или их отсутствие.

— Но как же! — возмутилась гувернантка. — Это так важно! Что же сделает бедняжка Шелия, если мужчина попросит её что-нибудь сыграть? Или — помилуй, богиня — спеть?

— Я покажу ему мою талию! — вырвалось у меня. Отец резко повернулся и впервые в жизни посмотрел на меня с интересом.

Гувернантка зашикала, но отец щёлкнул пальцами, и в кабинете воцарилась тишина.

— Я уже договорился о свадьбе Шели. Моя дочь не станет ввязываться в непристойные брачные игры. Быстрое, респектабельное замужество избавит нас от всего этого шума и гама и позволит избежать глупой влюблённости и недостойных прихвостней.

Мать вцепилась в занавесь с такой силой, что несколько завязок лопнули, обнажая пыльный карниз. Неужели равнодушная Сиала заинтересовалась судьбой своей единственной дочери?

— Мне никогда не нравились эти занавеси, — сухо заметил отец, и тогда мать дёрнула ещё сильнее и отбросила тяжёлую ткань в сторону. Я смотрела на неё, выпучив глаза и почти забыв о только что услышанной новости. До этого я ни разу не видела, чтобы моя мать выказывала сильные эмоции. Трудно понять, что она чувствовала в тот момент, но занавесь за это поплатилась.

— Твоего будущего мужа зовут Тироль Андарио. Он — единственный наследник северного графства Андарио, ему 22 года. Свадьба состоится через два месяца в нашем дворце, когда Тироль вернётся из путешествия. Мы обручили вас по договорённости и подписали контракт, поэтому, как только он приедет, сразу сыграем свадьбу.

Подобрав юбки, мать выбежала из кабинета, хлопнув дверью. Видимо, вспомнила о незаконченном пасьянсе.

Хватая ртом воздух, я старательно пыталась сдержать острое отчаяние. Держись, Шели. Западным леди не пристало вопить и топать ногами. А уж повышать голос на отца — и подавно. С одной стороны, приятно знать, что кто-то захотел на мне жениться, несмотря на серьёзные пробелы в области талантов. С другой стороны, а как же брачный сезон? Я так долго к нему готовилась, а теперь мне даже не удастся похвастаться пируэтами и иностранными языками. А как насчёт флирта, томных взглядов и всего прочего, о чём мы с подругами так давно мечтали? А любовь… А вдруг мой жених…

— Папа, скажи, а он хорош собой?

Лион Дакорте вложил всё своё презрение к женскому полу в один многозначительный взгляд. Потом подозвал меня ближе, нацарапал что-то на клочке бумаги и протянул его мне.

— Всё понятно?

Я тупо смотрела на семёрку, за которой выстроилась целая колонна нулей. Их было слишком много, чтобы эта сумма имела отношение к моему приданому.

— Что означает это число?

— Это — настоящий размер твоего приданого, Шели. Ты — моя единственная законная дочь, и ты унаследуешь земли, поместья и много, много денег. По графству ходят слухи, что я оставлю деньги и титул одному из побочных сыновей, но это — бред. Ты — моя единственная наследница, и однажды твой муж вступит во владение всем графством Дакорте. Если об этом узнают, наш дворец осадят сотни лживых искателей выгоды. Поэтому ты не будешь участвовать в брачном сезоне, а просто выйдешь замуж. За достойного молодого человека, который справится с таким наследием.

Гувернантка больше не принимала участия в нашей беседе, она застыла посреди кабинета каменным изваянием, решая, стоит ли рискнуть своим положением в графской семье и отчитать работодателя за разрушение её матримониальных планов и моих надежд. Брачный сезон был единственным ярким пятном в долгой, скучной жизни провинциальных женщин, и то, что отец лишил меня этой радости, было несправедливо.

— Ты мог бы не объявлять о размере моего приданого. — Следовало поблагодарить отца за щедрость, однако я только что в полной мере осознала свои безрадостные перспективы, и отчаяние пагубно повлияло на мои манеры.

— Мог бы, — согласился отец, подкидывая в воздухе скомканную бумажку. — Но я ненавижу брачные сезоны, поэтому вы с Тиролем поженитесь, и мы положим конец всему этому цирку. Найдёшь себе другие развлечения. Пришло время повзрослеть и осознать, что цель твоего брака — обеспечить стабильность и сохранность нашего наследия, а не тешить твои фантазии.

— Но я надеялась…

— Все свободны. — Отец поднялся из-за стола, всем своим видом показывая, что не собирается выслушивать мои жалобы. Благодарности он от меня не требовал, но и нытья терпеть не собирался.

Гувернантка покинула замок, не прощаясь. Я так и не узнала, высказала ли она отцу своё мнение или нет. А меня оставили в покое, даже учителя — и те исчезли. Никто меня больше не наставлял, не учил и не замечал. Да и зачем меня учить, если брачный контракт уже подписан? Тироль согласился на наш брак, не догадываясь, что я не умею играть даже на трещотке. Бедный парень! Что с ним станется, когда он узнает, как жестоко его обманули! Несмотря на врождённый скептицизм, мне трудно было справиться с разочарованием. Дело даже не в балах и не во флирте, а в той душераздирающей скуке, которая управляет жизнями провинциальных женщин нашего королевства. Говорят, что в столице всё не так. Некоторые женщины даже работают и живут отдельно от мужчин. Гувернантки запугивают провинциальных девиц такими историями, но, честно говоря, независимость столичных женщин вызывала во мне тайное восхищение. Одна мысль о том, что ты сама решаешь, что тебе можно делать, а что — нельзя, наполняла трепетным восторгом.

Не скрою, я мечтала о том, что моя жизнь сорвётся со скучного, предписанного пути и подарит неожиданные приключения. Перед сном я раздвигала тяжёлые занавеси и, глядя в тёмное небо, молилась богине Алали. Я просила её сделать мою жизнь хоть немного разнообразной, хоть в чём-то интересной. Потом я забиралась на кровать, занавешенную старинным бархатом, и мечтала о невероятных приключениях. С каждым днём эти мечты становились всё более дерзкими, всё более ослепительными. Моя фантазия порождала сны, красочные, лихие и совершенно, абсолютно невозможные. Пробуждение отрезвляло. Я сконфуженно трясла головой и ужасалась: а вдруг мой разум попал под влияние таинственной магии? Ведь сны возникают из обрывков человеческих мыслей и впечатлений, а моя пустая действительность не могла породить такое волшебство.

Узнав о грядущем замужестве, подруги ужаснулись и тут же сбросили меня со счетов. Зачем им лишняя конкуренция? Талантов у меня мало, да и внешность так себе, но с приданым не поспоришь. Притворно посочувствовав, они тут же вернулись к более насущной теме: подготовке к брачному сезону. Для восемнадцатилетних девиц первый сезон — самый важный. Все до одной надеялись, что он станет их последним. Те, кто не находил себе жениха с первого захода, считались опозоренными. Интересно, а что говорят о тех, кто находит жениха до начала сезона?

— Нет! Так не честно! Я тебя умоляю, только не миндалевидные! Не можем же мы появиться на первом балу с одинаковой формой ногтей!

Моя лучшая подруга Самия в отчаянии топала ногами, что считалось верхом неприличия для девиц на выданье. Одно из неписанных правил гласило, что при любых обстоятельствах мы должны демонстрировать скромный и дружелюбный нрав.

— Ты выше меня на пять сантиметров, вот и выбери другую форму! С моим ростом я не могу позволить себе ногти в форме мягкого квадрата!! — Самия злобно отшвырнула носовой платок и снова топнула ногой, любовно обутой в бархатную туфлю с пряжкой.

— Тогда сделай чёткий квадрат! — возразила прелестная Лиана с каштановыми кудряшками и кукольными зелёными глазами.

— Я не могу выбрать квадрат! Он испортит всё впечатление! А ещё чёткий квадрат цепляется за кружево!

— Но я первая выбрала миндалевидную форму! Если не хочешь быть похожей на меня, тогда сделай овальную!

Самия задумалась и уже было согласилась пойти на компромисс, но тут третья девица заявила:

— А с чего вы решили, что мужчины заметят разницу между миндалевидной и овальной формой ногтей?

Согласитесь, вполне разумный вопрос. Единственный мужчина, которого я знала — отец — никогда не проявлял особого интереса к моим ногтям.

— Заметят, если мы им об этом скажем! — уверенно заявила Самия, готовая принять всё, что угодно, только не квадратные ногти. — Мужчины только и ищут, что твои недостатки. Во время сезона необходимо быть совершенной. Допустишь хоть малюсенький промах — и тебе конец.

Страшно представить, что случится, если потенциальным женихам не понравится форма их ногтей. Несмываемый позор на девичьи головы.

К этому моменту спор уже перешёл на ширину кружев, но моё присутствие оставалось почти незамеченным, несмотря на то, что собрались мы у меня дома. Грядущая свадьба сделала меня невидимкой. Ведь Тироль Андарио женится на мне, даже если я постригу ногти в форме пресловутого чёткого квадрата.

Такова провинциальная жизнь. Даже если тебе хочется большего, ничего не поделаешь. Тыкаешься носом в установленные рамки и рассуждаешь о форме ногтей. Так и тянулись следующие два месяца. Я читала благочестивые женские романы, книги о воспитании детей и пособия по вышиванию. Гуляла в саду, ела, спала, мечтала и помогала горничной готовить мой гардероб к семейной жизни. Так как ехать мне предстояло на север, мы отобрали пару десятков меховых накидок, тёплые платья и шали, которые я собиралась взять с собой после свадьбы. Остальные вещи будут доставлены почтовой каретой. Подготовка к самой свадьбе шла мимо меня, согласно предписанным традициям. Отец нанял профессионалов, которых, как и ожидалось, совершенно не интересовало моё мнение. Свадьба, как и похороны, должна соответствовать статусу семьи, а не желаниям заказчика. Единственное, о чём меня спросили — это о платье. Но ведь если не знаешь, для кого наряжаешься, есть ли смысл стараться?

Большую часть свободного времени я убивала тем, что представляла себе Тироля Андарио. Красивое, немного экзотичное имя должно принадлежать роскошному мужчине. Высокому, широкоплечему, мускулистому, с вьющимися чёрными волосами и серыми глазами. Вот, каким должен быть Тироль Андарио. Нет, подождите, с синими глазами. Да, глаза обязательно должны быть синими.

Я знала, что его семья достаточно богата. Он собирается жениться на мне, потому что наши отцы знакомы и хотят породниться, чтобы сложить вместе накопленные богатства и земли. А чем не причина? Но мне хотелось большего. Счастья? Сказки? Прекрасного мужчину — высокого, широкоплечего и мускулистого с чёрными кудрями и синими глазами. Нет, всё-таки, с серыми глазами. Да, точно, с серыми.

Хорошо, если у Тироля добрый, покладистый характер, и если он сможет хоть немножечко меня полюбить, несмотря на все мои недостатки. А вдруг мне повезёт, и ему нравятся тонкие талии? Никто не удосужился толком объяснить мне, откуда появляются дети, и чем занимаются мужчины и женщины после свадьбы, но я наслушалась россказней подружек и решила, что если всё действительно так ужасно, то я постараюсь этого избежать. Главное, чтобы Тироль хорошо ко мне относился и разрешил хоть чем-то заняться. Например, благотворительностью.

Вот в таких зрелых мечтаниях я проводила большую часть своей крайне бесполезной жизни.

Само собой, за две недели до свадьбы мы с подругами вызвали гадалку. Традиции нужно уважать, и в начале сезона будущие невесты покупают самые что ни на есть достоверные пророчества их успеха. Отец громогласно высказался против "девичей ерунды", но, поворчав, согласился. Всё-таки раз он сбывает меня с рук, то может позволить мне одну прощальную глупость. Гадалки хотя и ошибались, но в их предсказаниях было нечто таинственное и пугающее. Разумеется, мы вызвали "самую лучшую" из гадалок, то бишь, самую дорогую.

На удивление молодая темноволосая девица прибыла одним холодным вечером в своём собственном экипаже и сразу взялась за дело. Отказавшись от горячего чая и ужина, она посадила нас в круг, зажгла несколько свечей и подмигнула.

— С кого начнём?

Сверкая жадными глазами и ерзая от предвкушения, подруги повернулись ко мне. Дворец мой, деньги мои, гадалка моя, а значит, и первое гадание должно быть для меня. Но неожиданный страх парализовал мою волю.

— Давай, Самия! — просипела я, и подруга тут же с готовностью подпрыгнула на стуле.

— Найду ли я мужа в этом брачном сезоне? — протараторила он очевидный вопрос.

— Найдёшь! — Гадалка ответила так быстро, что Самия нахмурилась и попросила её повторить ответ. — Найдёшь хорошего мужа, — повторила та.

— Хорошего?? Хорошего?? — лицо Самии перекосило от негодования. — Я не хочу хорошего, я хочу лучшего!

— Ты найдёшь мужа, который подойдёт тебе лучше других. — Видимо, гадалка была хорошо знакома с нравами провинциальных девиц, так как обходилась с нашей возбуждённой стайкой очень даже ловко.

Самия неуверенно подёргала носом, пытаясь решись, удовлетворена она пророчеством или нет, но Лиана уже встряла со своим вопросом.

— Буду ли я самой красивой девушкой в этом сезоне?

Задавая вопрос, она упорно не смотрела на подруг и не обращала внимания на их аханье и злобные взгляды. Грядущее замужество как будто отрезало меня от них, и я впервые смотрела на нашу жизнь со стороны и прятала улыбку. Без сомнения, Лиана будет самой выдающейся красавицей сезона, но я никогда не завидовала её красоте. Может, я отличаюсь от обычных девушек?

— Да, ты будешь самой красивой невестой сезона, — сдержанно ответила гадалка.

— Невестой? Значит, я тоже… — задохнулась радостью Лиана.

— Да, ты тоже найдёшь жениха, — спешно подтвердила гадалка. Она что, торопится?

— А ты знаешь, за кого я выйду замуж? — потребовала Лиана.

А вот это — слишком прямой вопрос. Последствия могли быть самыми разными. Гадалка могла обидеться, решив, что её проверяют, или могла напридумывать всякой ерунды, чтобы мы не отказались ей платить.

— Да, я знаю, за кого ты выйдешь замуж. Но неужели тебе не хочется подождать брачного сезона, чтобы самой сделать выбор?

О! А гадалка-то не дура! По-моему, она отлично выкрутилась. Но Лиана не отличалась особым умом, поэтому начала всерьёз раздумывать о заданном вопросе.

— Ты права. Пожалуй, я подожду. Но хотя бы скажи: он красив?

— Нет.

— НЕТ?? НЕТ?????

М-да, тяжела доля провинциальных гадалок. По-моему, Лиана сейчас открутит ей голову.

— Ты задала вопрос, и я дала тебе ответ. Твой будущий жених некрасив.

— Почему? — Лиана всхлипнула так трагично, как будто её оповестили, как минимум, о преждевременной смерти.

Гадалка задумчиво уставилась в потолок, словно умоляя богиню помочь с ответом.

— Трудно сказать, почему. Полагаю, что он похож на своих родителей, которые тоже не особо привлекательны.

— Я спрашиваю не об этом! — запыхтела Лиана, почувствовав иронию в голосе гадалки. — Мне всё равно, почему он таким родился. Но я не понимаю, почему самая красивая невеста сезона выйдет замуж за урода!?

— Я не сказала, что он урод.

— Если он не красив, то он — урод! — категорично заявила подруга.

Гадалка пожала плечами.

— Не думаю, что нам следует обсуждать, почему ты выйдешь за него замуж.

— С чего это? Сейчас же ответь! — Лиана вскочила со стула и затопала ногами. Неужели я такая же избалованная?

— Хорошо. Тебе придётся выйти за него замуж, так как это спасёт тебя от бесчестья.

Издав нечто среднее между мяуканьем и криком, Лиана плюхнулась на стул и заплакала. Её исходно мертвенно бледное лицо постепенно покрывалось красными пятнами гнева.

— Лианочка, успокойся, — попыталась вмешаться я. Я же всё-таки хозяйка, и когда гостьи рыдают в твоей гостиной, правила приличия требуют решительных действий. — Сама посуди: теперь ты об этом знаешь и сможешь изменить свою судьбу. Не позволяй никому тебя совратить, и тогда тебе не придётся выходить замуж по необходимости.

— Я никогда не позволю уроду меня совратить!

— Вот и славно!

Лиана икнула, всхлипнула и издала нечто похожее на гудение, которое на поверку оказалось выражением искренней благодарности. Только тогда я заметила, что гадалка смотрит на меня с неприятной усмешкой. Ох, надеюсь, что она не собирается объявить Лиане, что та не сможет изменить свою судьбу!

— Что-то не так? — спросила я, угрожающе двигая бровями в попытке вразумить слишком честную гадалку.

— Нет, наоборот. Мне нравится твой совет, Шели.

Гадалка надо мной смеялась. Вообще, над провинциальными невестами смеются все, кому не лень, даже вы, небось, насмешливо кривите губы. Чего можно ожидать от девиц, запертых дома и взращенных в коконе ожидания свадьбы?

Покачав головой, гадалка уставилась на свои руки.

— Вы хотели что-то сказать? — не сдержалась я.

— Да, хотела, но вовремя вспомнила, что я не вещунья, а гадалка.

В нашем королевстве вещуньи встречаются крайне редко. Считается, что они говорят голосом богини Алали и предвещают твою судьбу. Гадалки-же отвечают на прямые вопросы, полагаясь на расклад карт, рисунок ладони или просто внутреннее чутьё.

Справившись с рыданиями, Лиана о чём-то сосредоточенно раздумывала. Видимо, готовилась не поддаться на коварное соблазнение некрасивого жениха.

Гадалка же скучающе разглядывала свои ногти. Овальной формы, если не ошибаюсь.

— Кто следующий? — наконец, спросила она, подавляя зевоту.

— Можно, я? — Мне по-прежнему было не по себе, особенно после того, как гадалка безжалостно раскрыла нам секрет грядущего позора Лианы.

— Можно! — ответила гадалка с таким достоинством, как будто имела право отказать платящему клиенту.

— Сначала скажи, ждёт ли меня позор? — спросила я, очень довольная своей предусмотрительностью, но в ответ получила только фырканье.

— Это — невозможный вопрос. Всё зависит от того, что ты считаешь позором. — Заметив, что я собираюсь приступить к длительным, занудным объяснениям, гадалка отрицательно замотала головой. — Нет-нет, погоди. Скажем так: тебя не ждёт ничего такого, что я считаю позором.

— А её жених красивый? — встряла Самия.

— У тебя уже есть жених? — удивилась гадалка. Ну вот, а мне сказали, что эта женщина — лучшая гадалка на западе Шиана.

— Шели ещё с ним не встречалась, — объяснила Самия. — Наверное, поэтому ты его не видишь. Но посмотри повнимательней, вдруг получится. Каков он из себя?

Какой смысл задавать этот вопрос, если гадалка не знает о существовании моего жениха? На её месте я бы выкрутилась, сказав, что она не видит договорные браки до встречи наречённых. Однако гадалка не выглядела смущённой. Наклонившись, она провела пальцем по моей ладони и поскребла ногтем одну из линий.

— Что ж, твоя взяла, Шели, у тебя действительно есть жених. Он очень красив.

Последовав её примеру, я пригляделась к линиям на моей ладони. Ничего интересного, если не знаешь, на что смотреть. Только небольшое шоколадное пятнышко, оставшееся после чаепития.

— Красив!!!? — взвилась Лиана. — Почему Шели достанется красивый жених, а мне — нет?

Я чуть не прыснула при мысли о том, какие ответные фразы мелькают сейчас в мыслях гадалки. Каким-то чудом той удалось сдержаться.

— Какой он? — поинтересовалась я, нервно теребя подол платья.

— Шели, ты — неглупая девушка и сама знаешь, каковы молодые мужчины вашего круга. Избалованные повесы, привыкшие к излишествам и лени.

Описание Тироля не особо меня удивило. Разочаровало — да, но удивляться тут нечему. Хотя, конечно, я бы предпочла совсем другого мужчину. Красивого, но при этом хоть чуть-чуть отличающегося от молодых мужчин моего круга.

— Как он будет ко мне относиться? — осторожно спросила я, не уверенная, что хочу услышать ответ гадалки. Та немного поразмыслила, потом пожала мою руку и с удивительной нежностью сказала:

— Он будет относиться к тебе с любовью.

Почему она такая странная? Вспомнила, что именно я плачу ей за сеанс и решила впечатлить меня трепетной сценой? Но раз уж она разоткровенничалась, то наберусь храбрости и задам ещё один вопрос. Последний. А потом скормлю гадалку подружкам, а то они еле сидят на месте. Пусть выпытывают у неё, что хотят.

— Думай, Шели, думай внимательно, — остановила меня гадалка. — Думай, прежде чем задать вопрос. Задавать его следует только в том случае, если ты готова услышать ответ.

Сотни холодных мурашек пробежали по спине. Неужели она знает, о чём я собираюсь спросить? Нет, я не передумаю, я готова услышать правду.

— Будем ли мы жить в счастье и согласии до самой смерти?

Однако, задав вопрос, я засомневалась. Действительно ли я хочу узнать ответ? А вдруг гадалка скажет "нет" из вредности, а я потом всю жизнь буду сомневаться в отношениях с мужем. Но, к моему удивлению, гадалка улыбнулась с подкупающей искренностью.

— Да, Шели, будете. Это я тебе обещаю.

Очевидно одно: я переоценила силу дружбы, которая связывала меня с подругами. Их щедрые души не смогли выдержать новость о моём пожизненном счастье. Игнорируя моё присутствие, девушки замучили гадалку вопросами, а потом засуетились, внезапно вспомнив о срочных делах, и уехали, не прощаясь. Только проводив их, я обнаружила, что гадалка всё ещё сидит на месте. При этом она смотрела на меня с напряжённым вниманием, и мне стало не по себе.

— Ты чего-то ждёшь? — от гадалки веяло странным холодом, и я потуже затянула шаль.

Неприятное предчувствие отталкивало меня от этой всезнающей женщины, которая, скорее всего, накормила нас глупой ложью, но при этом напугала до жути.

— Да, — ответила она.

— Что ты хочешь мне сказать? — Я всерьёз разволновалась. Вдруг она хочет предупредить меня об опасности? Вдруг с Тиролем что-то не так? Почему гадалка всё ещё здесь и не уехала вместе с остальными? Вздохнув, я приняла единственное возможное решение. Мне нужна правда и только правда, и сейчас я её узнаю.

— Говори! Я не боюсь правды и готова выслушать всё, что ты хочешь сказать.

От волнения кружилась голова, язык прилип к нёбу, и говорила я с тревожным придыханием.

— С чего ты решила, что я хочу тебе что-то сказать? — усмехнулась гадалка. Её забавляло моё очевидное смятение.

— Тогда чего же ты ждёшь?

— Денег! — засмеялась она. — Ты забыла мне заплатить.

Вот же, провинциальная дурочка. Напридумывала себе невесть что. А ведь если задуматься, то гадалка предсказала мне замечательную жизнь. Признаю, что она показалась мне странной, но с её профессией загадочное поведение — это необходимость.

С моих плеч как будто свалился огромный чугунный груз. Заплатив, я выпроводила гадалку из дома и, к недоумению слуг, направилась к себе, напевая и пританцовывая. Такого радостного настроения они от меня на ожидали. А как мне не радоваться? Каким бы ленивым и избалованным ни был Тироль Андарио, гадалка предсказала, что с ним я буду счастлива.

* * *

Тироль Андарио прибыл за несколько дней до свадьбы. Его родители решили оставить молодых в одиночестве и обещали приехать прямо на торжество. Как и полагалось, я дождалась, пока слуги проводят Тироля в приёмную и принесут чай. Убедившись, что они вернулись на кухню, я подкралась к приоткрытой двери и заглянула внутрь.

В своё оправдание скажу, что от волнения я не спала всю ночь. Довела себя до нервного срыва, до дрожи в коленях. Увидела жениха — и сломалась, как кукла.

Тироль Андарио оказался самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. Не уверена, что я решилась бы мечтать о ком-то настолько привлекательном. Напрочь сражённая его красотой, я не заметила, что он ничуть не походил на мужчину моей мечты. Невысокий, худощавый, он тем не менее оказался мускулистым и хорошо сложенным. Под изысканной одеждой угадывалось атлетичное тело, а при взгляде на его бёдра мне захотелось облизать пересохшие губы. Толком не знаю, почему, но я аж сжалась от смущения и поближе приникла к щели. Тироль отрешённо разглядывал рисунок старинного паркета, и мне пришлось присесть, чтобы разглядеть его лицо. Прямой нос, чётко очерченный рот, голубые глаза и волнистые светлые волосы до плеч. Звучит довольно обычно? Поверьте, в его лице не было ничего обычного. Он приковывал взгляд и не отпускал его, пока сам не желал с ним расстаться. Под моей ногой скрипнула половица, Тироль поднялся и подошёл к двери, а я так и не смогла пошевелиться. Парализованная увиденным, сидела за приоткрытой дверью на корточках. Не могла вспомнить ни правил приличия, ни положенных приветствий. Вместо этого что есть сил ругала себя за то, что не научилась толком играть на гитаре. Для такого мужа я бы постаралась обзавестись любым талантом, даже музыкальным.

— Ты слышишь меня? — прокричал Тироль чуть ли не в самое ухо. — Я сказал "добрый день"!

— Ддда, — умудрилась ответить я. Полагаю, что большинство женщин реагировали на него именно так, поэтому Тироль знал, как обращаться с ошарашенным слабым полом. Помог подняться на ноги и бережно усадил на ближайший стул.

— Полагаю, что ты и есть моя невеста. — Вроде обычная фраза, но от его голоса и взгляда мне стало так жарко, что я, не сдержавшись, дунула на своё лицо. — Шелия?

Как ни печально, но ответить я не смогла. Глазела на него широко распахнутыми глазами и заливалась румянцем. Для пущего эффекта ещё и рот приоткрыла, чтобы показаться совсем уж слабоумной.

— Я буду называть тебя "Шели". Когда придёшь в себя, скажи, если тебе это не нравится.

Какой кошмар. Осязаемый, постыдный, удушливый кошмар. Я пялюсь на своего жениха и не могу произнести ни слова, а он об этом знает. Какой позор…

— Шели! — Тироль улыбнулся и сжал мои ледяные пальцы. — Ты очаровательна! Я думал, что мне навяжут уродливый старый башмак, а ты хорошенькая, как куколка. Я с радостью стану твоим мужем!

Неужели он не понимает, что после этих слов я вообще не смогу говорить? Никогда! Так и будем жить: он — как обычно, а я — зачарованно ходить за ним следом.

Засмеявшись, Тироль наклонился и чмокнул меня в нос.

— У вас во дворе чудный рыжий пёс. Как его зовут?

— Додо. — Надо же, ко мне вернулся голос.

Тироль улыбался, поглаживая мои пальцы. В его улыбке не было ни иронии, ни заносчивости.

— Вот ты и заговорила! Давно я не наблюдал такого шока. Бедняжка, как же тебя, должно быть, напугали договорным браком. Ты боялась, что я окажусь ужасным старым троллем?

— Я знала, что тебе 22 года, но не надеялась, что ты… — Вспомнив о том, что девицам полагается вести себя скромно и загадочно, я оборвала фразу и чуть заметно кивнула в направлении его лица. Уверена, что он и сам догадается.

— Значит, ты думала, что я окажусь молодым троллем!

Такой смех называют мягким. От него становится тепло и уютно и хочется прижаться к человеку, который поделился с тобой каплей искренней радости.

Именно так я чувствовала себя с Тиролем с самой первой минуты нашего знакомства.

В комнату зашёл дворецкий в сопровождении камердинера, и мой восхитительный жених отправился в свои покои. Я воспользовалась этим перерывом, чтобы запереться в спальне и внимательно осмотреть мой нос, на котором ещё ощущалось тепло поцелуя. К моему великому удивлению, нос совсем не изменился, зато глаза горели такой радостью, что я на всякий случай проверила, не светятся ли они в темноте.

Остальные события первого дня я помню смутно. Нам с Тиролем позволили прогуляться в саду, и ощущение горячей руки на моей талии отвлекало меня до такой степени, что я еле умудрялась поддерживать разговор. А жаль: Тироль оказался приятным собеседником. Он много путешествовал, занимался благотворительностью, учился наукам и искусству. Он рассказывал мне о севере Шиана, о своих родителях и о том, какой интересной будет моя жизнь.

— Моя мать открыла несколько школ для бедных, и, если захочешь, ты сможешь ей помочь. У тебя будет интересная жизнь. Я знаю, что на западе Шиана — другие нравы, но ты переедешь в северное графство и свободна поступать, как сама захочешь. У нас дома много книг и три собаки. Мы с тобой отправимся в путешествие по Шиану, а потом навестим и другие королевства. Уверен, что мы научимся любить друг друга. Как ты думаешь, Шели?

— Да, — слишком быстро ответила я, но этого показалось мало. Меня распирало изнутри. Острая влюблённость клубилась во мне, как горячий пар, и вырывалась наружу. — Да! — повторила я на случай, если Тироль не расслышал, и тут же закрепила это третьим "Да", которое, наверное, услышали во дворце.

Видела бы меня невозмутимая гувернантка! Не иначе, как грохнулась бы в самый первый в жизни обморок.

Голос Тироля звучал, как песня — мягкий, обволакивающий и такой добрый, что я чуть не заплакала. Неужели у потрясающе красивого мужчины может быть такой добрый голос? Он расспрашивал обо мне, о родителях, о традициях графства.

Ему было интересно. Со мной.

В конце прогулки Тироль привлёк меня к себе и легонько коснулся губами подбородка.

— Тебя ещё не целовали, не так ли, Шели?

Зачем отвечать, если мои щёки приобрели цвет свёклы, а губы задрожали в ожидании? И в следующий восхитительный момент Тироль подарил мне мой самый первый и самый запоминающийся поцелуй. Он начался очень нежно и чувственно, но быстро превратился в нечто совсем другое. Однажды Лиана зачитала книгу, в которой герой "обладал" героиней "горячо и напористо". Я вспоминала эту фразу, когда, захватив мои трепещущие губы, Тироль нежно ласкал грудь. Держалась за него, дрожала и не дышала. Что могла я, наивная простушка, знать о горячем обладании? В благочестивых романах любовь не заходила дальше томных взглядов и многозначительных вздохов.

Когда Тироль отпустил меня, колени подогнулись, и мне пришлось прислониться к дереву.

— Будет лучше, если я остановлюсь, — прошептал он, часто дыша. — Не думаю, что ты готова к большему. Мне приятно знать, что свой первый поцелуй ты получила от будущего мужа.

Приятно — это не то слово, хотя я и не была уверена, что переживу второй такой поцелуй. А Тироль ещё заикнулся о "большем". Большего и быть не могло!

В тот момент нас позвали к обеду. Отец поздоровался с Тиролем, как будто знал его всю жизнь.

— Какие планы на вечер? — поинтересовался он, и я почему-то покраснела.

— Буду рад услышать ваш совет, граф. Ваш дом — ваши правила. Скажите, какие у меня планы на вечер? — улыбнулся Тироль.

— Сегодня бал у Корионов, а завтра — ужин у Сорейло. Я — не любитель шумных развлечений, но думаю, что стоит показать тебя местной знати. А то подумают, что я сплавил единственную дочь неизвестно кому.

Тироль подмигнул мне и брезгливо поморщился, одними губами шепча: "Бал!"

Как только я поняла, что моему жениху не нравятся балы и развлечения, то и сама потеряла к ним интерес.

После обеда мужчины занялись обсуждением приданого. Меня, понятное дело, не пригласили, но дел было и так предостаточно. Ведь на сегодняшнем балу Тиролю предстояло созерцать мои пируэты и тонкую талию!

Бал мне не запомнился. Во-первых, я умирала от голода. Во-вторых, перед балом я два часа просидела в ледяном поясе, чтобы влезть в самый узкий корсет. А от такого испытания у кого угодно мозги отключатся. Ведь клялась всю свою сознательную жизнь, что никогда не соглашусь на эту пытку, но — увы и ах — встретила мужчину, для которого пойду на всё. Поэтому на балу я безмолвно держалась за Тироля и улыбалась. Дрожащими руками оправляла платье, выставляя напоказ тонкую талию и очень, очень надеясь, что Тироль заметил моё главное достоинство.

Как может запомниться бал, если рядом с вами — самый восхитительный мужчина в мире, и он не сводит с вас прищуренных голубых глаз. "Вот оно, соблазнение!" — с предвкушением думала я, царапая рукав его камзола ногтями миндалевидной формы. Этот мужчина — мой! Пусть все об этом знают.

Меня отправили домой отвратительно рано, так как отец с Тиролем собрались играть в карты. Но поскольку я пребывала в состоянии невменяемого счастья, меня это не расстроило. Я даже не обиделась на то, что Тироль произвёл настоящий фурор в нашем сонном графстве. Несколько десятков молодых девиц ходили за ним следом, пребывая в столь знакомом мне слюнявом ступоре. Я их хорошо понимала и даже немножко жалела, так как этот мужчина теперь принадлежал только мне. Надо отдать Тиролю должное, он не флиртовал ни с кем и ухаживал за мной, с учтивой настойчивостью осыпая знаками внимания.

— Я старше тебя, Шели, поэтому мне немного легче. Понимаю, что ты ещё не отошла от шока. Брак по контракту напугает любого, ведь чужой выбор связывает людей на всю жизнь. Надеюсь, что ты не очень разочарована, — сказал Тироль, когда я собралась уезжать.

— Нннадеюсь… ннне очень.

Я безумно устала и оказалась неспособна сложить простой и связный ответ, и тогда Тироль подтолкнул меня к оконной нише и прислонил к себе. Ближе, чем положено. Намного ближе.

— Тихо, моя хорошая, тихо, тебе не нужно отвечать. Не бойся, я тебя не обижу. Я знаю, что здесь совсем другие нравы, но поверь: однажды ты научишься не бояться меня.

— Я не боюсь… я не… — пыталась возразить я, но, прижатая к его груди, выдала только бессвязные бормотания.

Я влюбилась. Безвозвратно.

Несмотря на заполонившее меня возбуждение, заснула я довольно быстро. Без снов, без фантазий, но как бы глубоко я ни спала, мягкое прикосновение к щеке заставило меня подпрыгнуть и вскрикнуть от неожиданности. Тироль присел на край постели, и в полутьме я смогла разглядеть его улыбку. Сердце кувыркнулось в груди и пустилось в пляс. Неужели он будет соблазнять меня прямо сейчас? До свадьбы?

Однако Тироль сделал нечто совсем другое и неожиданное: он погладил меня по лицу, потом опустился на колени около постели и взял меня за руки.

— Извини, что разбудил, но у меня к тебе срочное дело. Вернее, предложение. Наши знакомые думают, что мы женимся по расчёту и останемся чужими людьми, сосуществующими в одном доме. Давай докажем, что они неправы? Давай будем счастливы назло всем! Представляешь, как они удивятся?

Я и в нормальное время суток весьма романтична и впечатлительна, а уж ночью… да в темноте… да после таких слов… да при виде Тироля. Короче, я заплакала.

Тироль поцеловал моё запястье и прошептал: — Я принимаю твои слёзы за знак согласия. Ты очаровательна, Шели. Я не заслужил такого везения. Мы станем не только мужем и женой, не только любовниками, но и друзьями.

Я уж было приготовилась к «полному соблазнению», но Тироль поправил одеяло и направился к двери. Разочарованно вздохнув, я потянулась за ним следом. Ведь до нашей свадьбы осталось всего два дня! В порыве необузданной смелости я отбросила одеяло и спрыгнула на пол. Холодный лак паркета леденил пальцы, но я побежала следом за Тиролем и схватила его за руку. Эээ… и что теперь? "Не мог бы ты меня соблазнить?" или "Когда ты говорил о "большем", что ты имел в виду? Не могла бы я увидеть это "большее?" Прямо сейчас!"

— Почему ты уходишь? — нашлась я. Я ожидала, что он смутится и напомнит мне, что мы ещё не женаты, но он потрепал меня по волосам и устало потянулся.

— Я еле держусь на ногах. Знакомые твоего отца промучили меня до самого утра.

Только тогда я заметила, что темноту за окном прорезают первые проблески рассвета. Ничего себе, поиграли в карты. Отец часто возвращается домой к утру, но мог бы пожалеть моего будущего мужа.

— Тогда спокойной ночи! — и пошлёпала обратно к постели.

— Шели! — позвал Тироль из темноты. — Я должен уважать традиции и мою будущую жену.

— Спокойной ночи, Тироль! — сказала я вполне искренне. Я не обиделась. У меня будет целая жизнь, чтобы насладиться моим мужчиной. Добежав до постели, я натянула одеяло до подбородка, готовясь увидеть крайне содержательные сны. Но Тироль всё ещё стоял в дверях, как будто сомневаясь в принятом решении.

Щелчок замка — и я задохнулась от восторга. Он передумал и сейчас станет меня соблазнять! Тироль подошёл ко мне, на ходу скидывая камзол и расстёгивая рубашку. Откинув одеяло, он отодвинул меня к стене с такой лёгкостью, как будто я весила не больше котёнка, и прилёг рядом. Медленно пробежался рукой по моему телу, наблюдая за тем, как я таю в удивлённом блаженстве.

— Тебя ведь ещё никто не трогал, да, Шели? — прошептал он мне в губы.

— Нннет.

— Ты будешь только моя.

— Да.

В романах страстные мужчины всегда используют слова "только моя", а теперь это случилось и со мной. Невероятно. Прекрасно. Изумительно. Я таю.

Нависнув надо мной, Тироль накрыл мои губы своими и мягко протолкнул внутрь язык. Горячая молния прошла сквозь всё тело, оставляя меня распластанной на кровати, как морская звезда. Лаская грудь, Тироль углублял поцелуй, требуя от меня ответной страсти. Тёплая, шершавая кожа, сладковатый запах, тяжесть мужского тела, нежность — вот таким оказался мой будущий муж.

— Мне трудно сдерживать мою страсть, но я должен попытаться. Шели, у нас будут годы для близости, а пока я должен проявить уважение к твоей невинности.

В ответ ему прозвучал целый набор животных звуков. То, что Тироль умудрялся делать с моей грудью, превратило меня в бессознательное, примитивное существо.

— Расслабься, и я доставлю тебе удовольствие. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептал он и, устроившись рядом, поднял мою ночную рубашку.

Я попыталась было протестовать, но его руки показали мне, какое удовольствие он способен доставить, и я забыла о своём женихе. Напрочь. Осталась только я, наедине с нестерпимым жаром, шумом в ушах и огромным серебристым шаром удовольствия, который разрастался во мне, а потом взорвался, унося с собой все мысли.

— Не сдерживайся, моя дорогая, — шептал мой будущий муж. — Теперь ты принадлежишь мне. Я наполню тебя неземным удовольствием, буду любить тебя до крика, до слёз счастья.

Когда я открыла глаза, Тироль стоял рядом с кроватью, расстёгивая брюки.

— Я не собирался, но… — многозначительно сказал он и накрыл меня собой.

Вот так я и стала женщиной. Счастливой, влюблённой женщиной Тироля Андарио. Боли я почти не почувствовала. Я вообще не помню ничего особенного про мой так называемый "первый раз", ибо шок от испытанного удовольствия длился достаточно долго, чтобы перекрыть другие ощущения.

Когда, чмокнув меня в нос, Тироль направился к себе, я всё ещё лежала в позе морской звезды, глупо улыбаясь бархатному пологу.

— Запомни, что ты мне обещала, Шели, — сказал Тироль, уже у двери. — Ты и я, всем назло. Счастье и любовь.

Что ж, несмотря на мои сомнения, иронию, бесталанность и немодный цвет волос, оказалось, что в любви я — самая обычная женщина.

* * *

Горничная раздвинула занавеси, и я тут же распахнула глаза, в панике оглядываясь по сторонам. К счастью, следов ночного свидания не осталось, а то моя замужняя жизнь началась бы с ужасного скандала. Запах Тироля на простынях, его пот на моей коже, липкие следы на бёдрах… ох, как мне хотелось повторения. Состоявшееся счастье грядущего брака горело внутри меня, заставляя краснеть и сжимать ноги. Вспомнив, что у меня есть возможность увидеться с Тиролем за завтраком, я вскочила, судорожно натягивая на себя одежду. Пряча улыбку, горничная смотрела на меня понимающим взглядом. А что тут не понять? Как не влюбиться в такого мужчину?

За завтраком я не видела перед собой ничего, кроме лица будущего мужа. Я что-то ела, пила чай, вела светскую беседу, но при этом мой мир сузился до волнистых светлых волос и синего взгляда.

— Вы уже обсудили предстоящую свадьбу? — спросил отец.

Свадьба? Последние два месяца я совершенно не интересовалась приготовлениями, но теперь все, даже малейшие детали вдруг приобрели огромное значение. Наша свадьба должна быть идеальной. Самой лучшей, самой запоминающейся.

— Обсудили, — лаконично ответил Тироль.

— И что вы думаете по этому поводу?

Мама резко отодвинулась от стола и сложила руки на коленях, сдерживая эмоции. Наверное, я к ней несправедлива. Долгие годы равнодушия и безрадостного замужества запечатали её чувства, но теперь я верю, что она меня любит. Волнуется, что отец заставил меня выйти замуж за нелюбимого мужчину. Я должна сказать ей, что всё не так, как кажется, что я…

— Я думаю, что Шели будет прекрасной женой, и мы будем очень счастливы. Вы мне очень удружили, граф Дакорте, — вежливо ответил Тироль.

Моя мать не пошевелилась и не возразила. Отец же удивлённо поднял брови и пристально посмотрел на меня.

— Даже так? — он адресовал этот вопрос мне. Как ни старалась, я не могла придумать должного ответа. Если ответить сдержанно, то я расстрою Тироля показным равнодушием. А если ответить от чистого сердца, моё поведение сочтут непристойным.

К счастью, Тироль ответил за меня.

— У нас с Шели есть небольшой секрет, не так ли, дорогая? Мы решили стать счастливыми назло всем, кто не верит в браки по контракту.

— Надо же, какое завидное решение, — хмыкнул отец и, отчаявшись услышать мой ответ, снова принялся за еду.

На самом деле, у меня целых два секрета. Второй секрет — то, что я отчаянно влюблена в своего будущего мужа. Люблю, люблю, люблю Тироля Андарио и скоро стану его женой. Большего мне и не нужно.

Следующие два дня прошли в дымке неожиданного счастья. Мой будущий муж оставался предусмотрительным, нежным и внимательным. Мы гуляли по саду, катались верхом, мечтали о нашей будущей жизни и наслаждались друг другом. Тироль заполнил мои мысли, вытолкнув всё остальное. Он знал об этом и принимал мою восторженную преданность с благодарностью. Тянулся ко мне, и я с готовностью отвечала. Оглядываясь на многочисленные окна дворца, Тироль целовал меня взахлёб, а потом мы бежали обратно в дом, в мои покои и предавались любви, о которой не было написано ни в одной из прочитанных мною благопристойных книг. Острая, нетерпеливая и взаимная любовь.

Да, так бывает. По контракту, внезапно и очень сильно. Неожиданное счастье — не об этом ли я так долго просила богиню Алали?

Вечером мужчины отправлялись на приёмы, а я готовилась к свадьбе. Мешала профессионалам делать своё дело, лезла с советами и требованиями. Передвигала корзины с цветами, украшала скамьи в часовне. Часами разглядывала подвенечное платье, не веря состоявшемуся чуду. Оставалось продумать ещё несколько важных мелочей. Например, заглянуть в каталог нижнего белья. Если раньше я им не интересовалась, теперь всё было по-другому.

За день до свадьбы Тироль провёл со мной всё утро, а потом вскочил на лошадь и уехал в город.

— Я не могу сдерживаться, Шели. Мы и так постоянно рискуем нанести вред твоей репутации. Нам следует дождаться свадьбы.

Я так сильно удивилась, что не попыталась его удержать. Неужели он сдерживается? Что же будет, когда он даст волю своим чувствам? Он и так затаскивал меня в дом при каждой возможности. Я, конечно, не жаловалась, но не имея никакого опыта в любовных делах, не знала, чего ещё можно ожидать от брака.

Глядя вслед любимому мужчине, я благодарила богиню за подарок. Никогда, даже в самых диких фантазиях я не представляла себе, что могу быть настолько влюблена. Настолько счастлива.

Внезапно Тироль повернул обратно, на ходу спрыгнул с лошади, подбежал ко мне и обнял с такой силой, что выбил дыхание из груди.

— Мы будем очень счастливы, Шели, поверь мне!

Он целовал так жадно, что я задохнулась. Ответила с неистовой пылкостью, вцепившись в его волосы и постанывая в рот. Через несколько минут Тироль отстранился и, тяжело дыша, пробормотал:

— Таким будет каждое наше прощание!

Я ошарашенно смотрела ему вслед, приговаривая слова, которые приготовила для свадебной церемонии. После обряда венчания молодожёнам предлагается сказать друг другу несколько слов. Я не знала, что придумал Тироль, но моя клятва начиналась так:

"Для меня существуешь только ты, Тироль. Никто другой. Никогда. Никакой другой мужчина не поймает моё сердце. Оно бьётся в твоей ладони прирученной птицей. Только ты, Тироль. Никакой другой мужчина…"

Не знаю, откуда пришли эти слова, но в те последние дни перед свадьбой я была готова отвергнуть весь мир. Всё и всех. Только бы доказать Тиролю мою преданность. Мне действительно повезло с женихом, и в ночь перед свадьбой я долго сидела в часовне, рассыпаясь в благодарностях богине за то, что она выбрала для меня счастье намного больше и острее того, о котором я мечтала.

Тироль вернулся поздно вечером, но я его не видела, так как они с отцом снова заигрались в карты. А потом наступил день свадьбы.

* * *

Я проснулась от того, что за мной кто-то пристально наблюдал. Прищурившись, моргнула, чтобы отогнать невозможное видение: у постели сидела моя мать. В халате, с распущенными волосами, без косметики она казалась намного моложе своих лет. Даже не вспомнить, когда она в последний раз заходила в мою спальню, поэтому я осторожно улыбнулась и, боясь её спугнуть, отодвинулась к стене.

— Доброе утро.

Мама не собиралась тратить время на вежливые приветствия. Поставив на кровать увесистую холщовую сумку, она шумно сглотнула и тряхнула головой. Для смелости.

— Это — твой единственный шанс, Шели. В сумке — деньги и драгоценности, я копила их для тебя в течение нескольких лет. До церемонии осталось три часа. У нас ещё есть время для конной прогулки, и никто не заподозрит, что ты собираешься сбежать. Я провожу тебя до дороги и дам карту с маршрутом в Истензию, где ни отец, ни Тироль не смогут тебя найти. Если не хочешь покидать Шиан, то поезжай в столицу. Поменяешь имя, поселишься в шумном квартале и заживёшь так, как тебе заблагорассудится. У тебя будет настоящая жизнь, Шели, а не рабское замужество.

В мамином голосе звучало такое отчаяние, как будто она всю жизнь сама мечтала о побеге. Хотя, наверное, так и было.

— Не сомневайся, Шели — беги! Я заплатила горничным, чтобы они не поднимали тревогу. Когда мужчины спохватятся, ты будешь уже далеко. Твой отец будет очень разгневан, поэтому не давай о себе знать до конца года. Подумай: это такая малая цена за свободу выбора. Представь себе, что ты сможешь сделать, когда станешь свободна! Может быть, однажды я тоже сбегу и приеду к тебе.

Бежать я не собиралась, но какое-то время не отвечала, так как мне очень не хотелось разочаровывать мать. Наконец, вздохнув, я покаялась в своих грехах.

— Мама, ты не понимаешь, я люблю Тироля и хочу выйти за него замуж. Это и есть мой выбор! Мне не жаль расставаться с моей свободой, так как я приобрету нечто большее, намного большее. Ты не знаешь, какой он. Я расскажу тебе…

Но мама была уже у двери. Она не удосужилась даже дослушать мой восторженный рассказ. Разочарованная в единственной дочери, она отправилась наряжаться к моей свадьбе.

К одиннадцати утра я ввела себя в состояние полной невменяемости. Несмотря на удушающий корсет и накрученную до невозможности причёску, я танцевала по гардеробной, напевала радостные мелодии и хвасталась перед горничными своим счастьем. Сначала они смотрели на меня с умилением, но потом, утомлённые моей одержимостью, сослались на важные дела и оставили меня скучать о Тироле. Стараясь соблюсти приличия, он не пришёл ко мне в ночь перед свадьбой, поэтому мне не терпелось его увидеть. Что поделаешь, зато теперь он МОЙ. Навсегда! Я снова закружилась по гардеробной, пытаясь выплеснуть хоть какую-то часть переполнявшего меня счастья.

В таком состоянии меня нашёл отец. Вошёл в мои покои, не постучавшись, и сбил меня с ног одной фразой.

— Шели, не паникуй, но мы не можем найти Тироля.

Я окаменела, даже не успев смутиться по поводу того, что стояла перед отцом в корсете и нижней юбке.

— Где он… — еле выговорила я.

— Рано утром камердинер помог ему одеться для верховой езды. Он говорит, что Тироль был в отличном настроении и собирался вернуться задолго до церемонии.

— А… а его родители?

— Прибыли сегодня утром и ещё не видели сына.

— Ты думаешь, он сбежал? — Я заставила себя выговорить самое страшное. Сами посудите: какой он, и какая я. Может, он постарался меня полюбить, но не смог. Поэтому сбежал.

— Да что ты, деточка! — вскрикнул отец, но при этом отвёл взгляд. — Камердинер сказал, что Тироль с нетерпением ждал свадьбы и хвастался, что ему очень повезло с женой. Думаю, что он просто заехал слишком далеко и теперь спешит обратно. Но я хотел, чтобы ты услышала об этом от меня. Я сообщу тебе, как только он вернётся.

В гардеробную зашла горничная и тут же попятилась при виде хозяина.

— Я уже ухожу, — отец пропустил её в тесную комнату. — Наряжайте мою девочку. Пусть она будет самой красивой невестой на западе.

Да уж, раз мой отец дошёл до комплиментов, то дела плохи. Меня поворачивали, затягивали, пудрили и румянили, а я сосредоточила всё внимание на том, чтобы не осесть на пол. Отец так и не вернулся. Служанки только хихикали в ответ на мои вопросы, сводя всё к банальностям: "да куда ж он от вас денется" и "мы видели, как он на вас смотрит". Потом меня повели в часовню. Как это жестоко! Неужели они не могли оставить меня в покоях? Вместо этого меня закрыли в крохотной холодной комнатушке, из которой прекрасно слышно всё происходящее в часовне. Гостям объявили о задержке, и до меня донеслись обрывки фраз.

"Жених пропал…", "Неудивительно…", "А вы его видели… какой мужчина…", "Никакие деньги не купят…", "Сбежал…"

Я заткнула уши и заставила себя считать в уме, чтобы не слышать злые умозаключения безразличных мне людей. Я досчитала до пяти сотен, когда в комнату зашёл отец. Вынув пальцы из ушей, я обнаружила, что в часовне стоит оглушающая тишина. Неужели Тироль вернулся?

Однако каменное лицо отца говорило о другом. Позор. Какой позор! А ведь гадалка обещала, что я не опозорюсь. Тяжело опустившись на край стола, отец еле выговорил моё имя.

— Шели…

— Я знаю. Тироль сбежал от меня. Я слышала, о чём говорят в часовне.

Мне хотелось умереть, но часовня — не место и не время для такого решительного шага.

— Шели! — снова начал отец, теперь уже сердито. — Никогда не слушай, что говорят окружающие. Тироль не сбежал, он погиб. Слуги только что нашли его в овраге. Лошадь подвернула ногу и сбросила Тироля вниз. Он сломал шею. Шели, мне очень жаль.

Моей первой, постыдной мыслью было: "Слава богине, он не сбежал!", а потом горе обрушилось на меня, как весенний ливень. Задыхаясь, я вцепилась в камзол отца.

— Мне… ннннужно….уйти….ккк себе. Не хочу, чччтобы гггости меня слышали…

Гул морских волн в голове.

Нарастающее осознание случившегося.

Гул всё громче, громче, он уже сжирает посторонние звуки.

Всё, уже совсем рядом.

Меня накрыло.

Я очнулась на коленях у отца. Постарев и сгорбившись, он сжимал мои плечи и хлопал по щекам ладонью.

— Держись, Шели.

Не могу, а главное — не хочу.

— Держись! — жёстко приказал отец. Он сжал моё лицо в шершавых, сильных ладонях и заставил посмотреть ему в глаза. — Ты — графиня Шелия Дакорте, — отчеканил он. — Прежде чем ты позволишь себе сломаться, ты должна выйти к гостям.

Избивая каждым словом, отец возвращал меня к жизни.

Я и сама знала, что таков ритуал: что бы ни случилось, приличия соблюдаются в обязательном порядке.

— Ты мне поможешь? — Попыталась пошевелиться, но тело не отвечало. Онемело, как и моя душа.

— Конечно. — Глаза отца подозрительно блестели. Насупившись, он спрятал взгляд и обнял меня за плечи.

В тот момент, впервые за свою недолгую жизнь, я поверила, что отец действительно меня любит. По-своему, странно, холодно, но любит. А другой любви мне и не нужно. Ты не вправе требовать от человека, чтобы он любил тебя так, как хочешь ты. Отец дал мне всё, на что способен, и я приняла это с благодарностью.

— Пойдём, деточка.

Придерживая, отец повёл меня в часовню. У дверей я остановилась и прижалась к его груди. Он не отстранился, хотя и застыл в неловкой позе с разведёнными руками. Всего несколько секунд сострадания. Момент украденного тепла, который я никогда не забуду.

— Обещай, что не будешь меня презирать, если я сдамся своему горю, — попросила я. — Дело в том, что я успела его полюбить.

— Обещаю, — твёрдо сказал отец. — Но помни, что Тироль — достойный мужчина, а значит, богиня Алали подарит ему бессмертие. Она пустит его в Реаль, где он будет счастлив.

Жители Шиана привыкли к мысли о том, что будут жить вечно. Все мы надеемся, что выглядим достойными в глазах богини, и что она впустит нас в волшебный параллельный мир — Реаль, где свершатся все, даже самые невероятные мечты. Однако даже если смерть является всего лишь переходом в следующий, более совершенный мир, она всё равно означает расставание.

— Надеюсь, что Тироль будет счастлив в Реале. Но ведь я осталась здесь. Одна. Без него. А Тироль забрал с собой моё сердце.

Открывая дверь, ведущую в заполненную гостями часовню, отец прошептал:

— Надеюсь, что однажды ты простишь меня за этот контракт. Обещаю, что никогда… слышишь, никогда больше не вмешаюсь в твою жизнь.

Тишина.

Пятна лиц в цветочном обрамлении.

Солнечные зайчики пляшут на драгоценностях. Кольца, диадемы, ожерелья — праздничное месиво.

Смаргиваю слёзы — и вижу улыбающееся лицо матери. Неужели ей так приспичило навязать мне свободу, что она не способна на сочувствие?

В первом ряду — два пустующих места. Здесь должны были сидеть родители Тироля.

Отец вёл меня между рядами гостей, и я лепетала приветственные слова. В ответ до меня доносились перешёптывания: "кошмар", "бледная", "любит", "горе", "испортил", "порча".

Они правы. Этот день испортил всю мою жизнь. Да, я бледная, да, я его люблю. Горе, кошмар, конец всех надежд. Называйте это, как хотите. Знаю, что богиня Алали дарит достойным людям бессмертие, и что смерти, как таковой, не существует, но всё равно страдаю. Ведь я осталась одна. В передних рядах рыдали мои подруги.

— Ох, Шели! — Самия погладила меня по руке и прижалась к ней мокрой щекой. — Держись! Мы с тобой!

Надо же, как. Несмотря на зависть и наши разногласия, подруги сочувствуют мне больше, чем родная мать.

Я вышла из часовни, почти вслепую, и резко выдохнула цветочный воздух из лёгких. Сегодняшний день должен был стать началом моего счастья.

Отец отвёл меня в спальню и заставил выпить полстакана бренди. Холодная жидкость обожгла глотку, и кашель тут же перешёл в рыдания. Мне не терпелось забраться в постель, поэтому горничные торопливо сорвали с меня платье и корсет и выдернули шпильки из причёски. Жемчужины, украшавшие мои волосы, упали на пол и запрыгали по паркету. Вот так, с мелодичным звоном свадебных колокольчиков распалась моя жизнь.

Я выпила ещё немного бренди и какие-то предложенные лекарем капли. Бедняга метался от меня к матери Тироля и обратно, пытаясь усмирить неизлечимое горе. Единственное, чем он мог нам помочь — это временное беспамятство. Ускользая, сознание подбросило мне последнюю мысль:

"Гадалка оказалась права: мы были счастливы до самой смерти".

 

ГЛАВА 2. Четыре года спустя

Как долго длится вечная любовь? Парадоксальный вопрос, не так ли? Ведь по определению она должна длиться вечно. Однако все, кому не лень, пообещали мне, что любовь проходит. Все эти четыре года я изо всех сил надеялась, что со мной случится именно это, что мне станет легче, и что воспоминания о моём коротком счастье сгладятся в памяти. Но не тут-то было.

Я толком не знаю, чем занималась всё это время. Легче сказать, чего я НЕ делала: я почти не общалась с подругами, не участвовала в брачном сезоне и почти не радовалась жизни. В первый год после гибели Тироля я замкнулась в себе, упрямо повторяя окружающим, что никогда не смогу его разлюбить. Отец выполнил своё обещание и позволил мне купаться в собственных страданиях, хотя ему трудно было на это смотреть. В очередной раз разглядывая моё осунувшееся лицо за завтраком, он порывался вмешаться, но сдерживал себя. Мама придерживалась обычных тем разговора, которые ничем не нарушали свободное течение моего горя: погода, вышивание, дамские новости и популярные романы. Исключением из этой рутины стала одна фраза, сказанная во время обеда.

— Если передумаешь, то моё предложение остаётся в силе, — объявила мама, с вызовом глядя на отца. Тот подобрался, как зверь, готовящийся к прыжку.

— И что это за предложение, позвольте поинтересоваться? — прошипел он, сложив руки на груди.

— Я предложила Шели сбежать отсюда, чтобы получить полную свободу. Именно об этом мечтает каждая женщина.

Полагаю, что мама специально сказала об этом при отце. Зачем? Не знаю. Может, чтобы его позлить. Может, в намёк о неизвестном мне прошлом. Но факт остаётся фактом: отец вскочил, отбросил салфетку, схватил маму за руку и поволок за собой из обеденной залы.

Ошарашенная его поведением, я решила не вовлекать в это дело слуг и побежала за родителями сама. Никогда ещё я не наблюдала такой несдержанности со стороны отца. До покоев я не добежала: оттуда доносились весьма неожиданные звуки, совершенно не сочетающиеся в моём представлении с тем, как относятся друг к другу родители.

Ко всеобщему удивлению, через 9 месяцев после обеденного инцидента у меня появился брат, чудный крепыш Вилем. С того самого дня отец перестал обращать на меня внимание. Совсем. А зачем я ему? Ведь у него появился настоящий наследник, то бишь особь мужского пола, хотя пока что и очень маленькая. Я несказанно обрадовалась такому развитию событий и сообщила родителям, что собираюсь отправиться на север Шиана.

Воспользовавшись давним приглашением родителей Тироля, я поехала к ним, надеясь провести там месяц или два. В результате я прожила у них почти два года: помогала его матери заботиться о сиротах, читала книги из обширной библиотеки и бродила по окрестностям, пытаясь угадать, где любил бывать мой погибший жених. Тироль был поздним и единственным ребёнком, и его родители оказались спокойными, добрыми людьми, которые приняли меня, как дочь, и не возражали против того, что я проводила слишком много времени в комнате их покойного сына. Они практически не выезжали в свет и радовались моему ненавязчивому присутствию. Вечерами мы с матерью Тироля сидели у огня и сочиняли истории о том, как счастлив Тироль в магическом мире богини, Реале, и как скучает о всех нас.

Однако наступило время признаться, что моё пребывание в поместье Андарио являлось всего лишь способом избежать действительности. Тогда я распрощалась с моей второй семьёй и вернулась домой.

Дом встретил меня потоком воспоминаний. Отец явно смирился с тем, что его дочь останется старой девой, поэтому не заставлял меня посещать званые обеды и балы. Мне даже показалось, что он искренне обрадовался моему возвращению. Пару раз он заикнулся о том, что может найти мне нового жениха, но, поранившись о мой оскорблённый взгляд, закрыл эту тему. Вилем рос активным и добродушным ребёнком, и наш дворец из холодного и тихого превратился в весёлый и шумный. Меня радовали эти изменения, хотя где-то в глубине души всё ещё ныла рана потери. У меня никогда не родится ребёнка от Тироля Андарио. Скорее всего, у меня вообще не будет детей. Как и мужа. Пару раз я навестила подруг, но ничего хорошего из этого не вышло. Замужем, родили детей, счастливы в новой, размеренной жизни. Ни о каком позоре Лианы я не слышала, так что, видимо, всё обошлось. Хорошо, что предупреждение гадалки поспело вовремя.

Увидев меня, Самия зарыдала и смущённо прижала к груди крохотную дочь, как будто пытаясь скрыть от меня своё счастье. Лиана почти не плакала, но, когда я обняла её сына и погладила его золотистые кудряшки, у неё задрожали губы.

— Неужели ты никогда… — начала она, но голос сорвался, и она жестом показала на детей.

— Никогда, — подтвердила я и закрепила этот ответ почти искренней улыбкой. В целом, мне несказанно повезло. Поддержка отца подарила мне возможность выбирать, хочу ли я замужества. Тогда я поняла, что не хочу и, скорее всего, никогда не изменю своего мнения.

Я расспросила их о брачном сезоне, о свадьбах и о детях. Истощив привычные темы, я осознала, что в дальнейшем нам не о чем будет говорить. В вопросах детского питания и развития я оказалась совершенным профаном. Что может быть общего у старой девы и двух молодых мамаш? Больше они меня не приглашали, а я не навязывалась.

Хотя… Мы увиделись с ними ещё один раз, и та встреча запомнится мне надолго. Не знаю, чем руководствовался отец, когда устроил званый ужин. Такое поведение для него весьма нехарактерно. В один странный день он объявил, что через западную часть Шиана проезжает вещунья богини Алали, и она остановится у нас. Вещуньи слыли невероятными личностями, способными передавать смертным сказанное самой богиней. За баснословную плату отец уговорил её провести сеанс прямо в нашей гостиной. Слух о приезде вещуньи взорвал наше сонное общество, но я осталась равнодушной. Ведь я и сама могла с лёгкостью предсказать моё будущее: завтрашний день будет наиточнейшей копией вчерашнего. И сегодняшнего. За исключением, пожалуй, меню и наряда. А в остальном — такая же серая копия. Однако отец пребывал в состоянии необычного оживления и пригласил в дом два десятка гостей, в том числе и моих подруг. Большинство просто хотели поглазеть на вещунью и не собирались просить её о пророчестве. Влезать в своё будущее — дело опасное, не каждый рискнёт заранее узнать предначертанную долю, особенно если при этом присутствуют посторонние. А на одиночные сеансы вещуньи не соглашаются, ссылаясь на особенности связи с богиней. Ерунда, конечно, им просто хочется публичного действа и драмы. В день приезда вещуньи я сообщила, что не собираюсь участвовать, однако отец был непреклонен. Настаивал, что организовал этот вечер, чтобы меня развеселить, и я должна услышать пророчество богини. "Развеселить"? Не думаю, что моё будущее способно развеселить даже самого скучающего из провинциалов, но из уважения к отцу я согласилась. В результате было решено, что из двадцати гостей семеро обратятся к вещунье за пророчеством. В том числе и я.

Может, мне и стоило разволноваться по этому поводу, но я осталась на удивление равнодушна. Наученная горьким опытом, я не собиралась верить магическим трюкам. Достаточно вспомнить о гадалке, которая предсказала, что мы с Тиролем будем жить в счастье и согласии до самой смерти. Кто же знал, какая жестокая игра слов крылась за её словами?

Вещунья оказалась пожилой женщиной с длинной, седой косой и бельмом на глазу. Я чуть было не поинтересовалась у неё, почему богиня не вылечит её глаз, раз уж они так близки. Но стоит ли гневить женщину, которая собирается заглянуть в твоё будущее? Кто знает, как она воспользуется увиденным.

Взвинченные до предела, гости почти не разговаривали друг с другом. Томатный суп, баранина под сливочным соусом и сырный пудинг исчезли за рекордный срок. После этого все перешли, вернее, почти перебежали в салон и расселись по местам в ожидании вещуньи. Та обедала в своих покоях, старательно избегая человеческого общества. На её месте я бы поступила также: если видишь будущее людей, легко ли смотреть им в глаза?

Гости расположились у стен, а в центре затемнённой комнаты поставили два стула и небольшой столик, на котором зажгли четыре свечи. Вещунья зашла в гостиную, оглядела присутствующих и тут же дала слуге знак загасить свечи. Для пущей загадочности, не иначе.

Недовольно поморщившись, я заставила себя сосредоточиться. Мне следует избавиться от скептицизма, хотя бы на время.

Вещунья взмахнула подолом, поводила руками над потухшими свечами и щёлкнула пальцами, призывая первого клиента. К ней тут же поспешила дородная дама средних лет. Еле уместившись на стуле, она с готовностью положила руки на стол, как будто ожидала, что вещунья станет разглядывать её ладони. Покосившись на пухлые сосисочки пальцев, вещунья прикрыла глаза, издала громкое шипение, и две свечи тут же вспыхнули необычным синим пламенем.

Наклонившись к огню, вещунья прочитала странный стих.

Холодная стихает магия,

Уйдя в песок,

И в снах, и в радостных мечтаниях,

Ты одинок.

И всё. Вот вам и пророчество. Вещунья открыла глаза и недоброжелательно уставилась на пухлые пальцы, которые в тот момент тискали одну из свечей.

— Что… что… — засуетилась дама, отказываясь верить, что это пророчество предназначалось ей, но в этот момент свечи погасли, отмечая завершение сеанса.

Да уж, это вам не с гадалкой болтать. Тут дело серьёзное.

Дама расстроенно выпустила из рук свечу и повернулась к мужу, как будто призывая его повлиять на вещунью. Тот подёргивался на стуле, потея от волнения, но ничего не сказал. Даме только и оставалось, что вернуться на место.

Всем известно, что иногда богиня говорит загадками, которые очень трудно расшифровать. Даже прожив целую жизнь, некоторые так и не умудряются понять полученные в молодости пророчества. Может, богиня просто шутит над нами, смертными? В любом случае, раз уж Алали сегодня в загадочном настроении, то мне не стоит волноваться о пророчестве. Всё равно ничего не пойму.

— Следующий! — глухо сказала вещунья, и я поднялась было со стула, но отец удержал меня за подол и посадил обратно.

— Ты пойдёшь последней, — прошептал он. Видимо надеялся, что к тому времени богиня нашутится и начнёт говорить серьёзно.

Следующей пошла Самия. Она очень волновалась и постоянно оглядывалась на мужа. Тот считал гадания и пророчества полной дребеденью, поэтому смотрел по сторонам с очевидным недовольством.

Пламя свечи колыхалось, и зловещие тени ползали по тонкому девичью телу. Самия склонилась к коленям, как делала всегда, когда чувствовала, что вот-вот упадёт в обморок.

Не теряя времени, вещунья приступила к делу.

— Никто не дожидается кары. Никто не дожидается мрака. Мы наказываем себя сами, своими мыслями и словами, которые мы не сказали. Отпусти свои мысли и возьми счастье за руку, Самия.

Не знаю, что произвело больший эффект на нашу и так распалённую аудиторию — мрачность пророчества или то, что вещунья назвала имя моей подруги. Предположим, имя ей могли подсказать, но почему-то я была уверена, что это не так.

Муж Самии вскочил со стула, подхватил жену на руки и выбежал из гостиной, бормоча бессвязные ругательства.

— Следующий! — невозмутимо объявила вещунья, поигрывая кончиком косы. Никто не пошевелился.

— Либо я пойду следующей, либо снова придётся подавать десерт, — усмехнулась я на ухо отцу, но он притворился, что не заметил иронию в моём голосе. Его глаза горели, руки нервно теребили платок, и он не был похож на сильного, невозмутимого мужчину, видеть которого я привыкла с детства.

— Если хочешь, то иди следующей, — пробормотал он.

Я встала и решительно вышла в центр гостиной. Что такого ужасного может предсказать мне вещунья? Смерть? Последние четыре года я не жила, а существовала, так что смерть не покажется мне большой потерей.

Сев на стул, я приветливо улыбнулась вещунье, и та удивила меня ответной улыбкой.

— Хитрая ты! — усмехнулась она. — Хитрая и упрямая. Но богиня не обидится на тебя. Если хочешь покопаться в её секретах, желаю удачи. Алали любит сильных, предприимчивых женщин. Получится у тебя или нет — вопрос нерешённый.

Свечи погасли, а с ними растаяла и надежда получить разумное, связное пророчество. Очевидно, что вещунья безумна, и отец зря потратил огромные деньги на этот цирк.

— Спасибо, — вежливо сказала я, ибо с безумцами следует быть вежливой. Особенно когда все собравшиеся верят её словам и смотрят на меня с благоговением. Ах да, они же только что узнали, что я задумала перехитрить саму богиню Алали, творца нашего мира, и покопаться в её секретах. Честно говоря, для меня это тоже стало новостью, но мне приятно. Даже немного горжусь своей смелостью. Хотя, о чём я…

Вещунья назвала меня сильной, предприимчивой и хитрой женщиной. Наверное, потому, что я — дочь графа Дакорте, который заплатил ей за сеанс.

Когда я села на место, отец посмотрел на меня со смесью ужаса и восхищения.

— Ты пытаешься перехитрить Алали? — прошептал он.

— А как же, — соврала я, чтобы подольше насладиться восхищением в его глазах. — Ты же сам слышал: я — сильная, предприимчивая женщина. И хитрая, к тому же.

Не может быть никаких сомнений, что это пророчество — ошибка. Сильные и предприимчивые женщины не прячутся от жизни, не хоронят себя заживо в 22 года. Единственное, что я предприняла за последний год — это покупку новых пяльцев.

Тем не менее, после четырёх таких же странных пророчеств сеанс закончился, вещунья ушла к себе, а на следующий день уехала, не принеся мне извинений за странную шутку. Она так и осталась жить с иллюзией того, что я — сильная женщина, пытающаяся перехитрить богиню Алали.

Я бы и думать забыла об этом странном пророчестве, но на следующий день отец вызвал меня к себе и заявил:

— Я подумал о словах вещуньи, Шели, и должен признать, что они меня очень заинтриговали. Ты можешь сказать, о чём идёт речь?

Пришлось разочарованно вздохнуть. Вот и пришёл конец восхищению отца. Придётся признаться, что ничего такого уж необычного я не предпринимала, и что вещунья ошиблась. Однако отец отмахнулся от моих объяснений.

— Я это и так знаю! За последние четыре года ты чуть не отсидела себе… одно место. Но вещунья видит будущее, а не настоящее. А это значит, что в будущем ты совершишь нечто необычное. Вот я и пытаюсь угадать, о чём идёт речь. Алали позволит тебе покопаться в её тайнах, а это значит, что тебе осталось только выбрать, какая из них тебя интересует.

Странное дело, ведь пророчество должно сбываться само по себе. А в моём случае получается наоборот. Мне предстоит трудиться, не покладая рук, чтобы разгадать не интересующий меня секрет богини и помочь пророчеству сбыться.

Увидев, как лень затуманила мои глаза, отец встрепенулся:

— Очнись, Шели! Ты сама на себя не похожа! Выйди же, наконец, из этого сизого тумана и вернись к нормальной жизни. Уже пора, девочка, время пришло. Ты оплакала Тироля, а теперь наступило время прийти в себя.

Как будто я не пыталась!

— Ты прав, папа. Я подумаю о пророчестве.

— Тут и думать нечего. Нужно всего лишь решить, какой из секретов Алали тебя интересует.

— Может, просто подождать? Ведь если это — моё будущее, то со временем оно всё равно наступит. Зачем же торопить события?

Отец и не собирался со мной спорить. Мужчина, который поклялся никогда больше не вмешиваться в мою жизнь, уже принял решение. За меня.

— Я договорился с графом Стэплом, у него самая обширная библиотека на западе Шиана. Ты погостишь у него и покопаешься в легендах нашего королевства. Может, и найдёшь какую-нибудь подсказку. Твоя горничная уже собирает вещи.

Отец чмокнул меня в лоб и ушёл, не давая возможности возразить против вынужденного библиотечного заточения. Что ж, всё могло быть намного хуже. Отец мог навязать мне очередное замужество.

* * *

Озадаченный моим неожиданным приездом, граф Стэпл неловко топтался рядом. Впрочем, я тоже была ошарашена тем, как быстро изменилась моя жизнь. Алали — творец нашего королевства, и всё в нём живёт и питается её энергией. О вещуньях Алали слагают легенды, потому что они говорят от имени богини. Только вот заслужена ли эта слава, если "жертв" пророчеств командируют неизвестно куда, чтобы помочь этим самым пророчествам сбыться?

Библиотека досталась графу в наследство, и он не знал, что с ней делать. Не исключаю, что он вообще не умел читать. Спросив, не нужна ли мне помощь, он обрадовался моему уверенному "нет" и вернулся к насыщенной жизни, состоящей из званых вечеринок и карточных игр.

А я осталась в пыльной двухэтажной библиотеке, чтобы расследовать вопрос, ответ на который меня совершенно не интересовал. Предположим, однажды я раскопаю какой-то секрет богини? Что из этого? У меня и своих проблем достаточно.

Какое-то время я скучающе смотрела в окно и вдыхала пыль, потом повернулась к полкам и начала методично отбирать книги об истории нашего королевства и о богине Алали. Легенды Шиана заучивают ещё в раннем детстве, и в большинстве своём они повествуют о проявлениях восхитительной божественной магии. Мне особо запомнился рассказ о вещем драконе Ая, который проживает в южных горах Шиана и сторожит излучину — место, где сходятся несколько миров. Дракон слывёт любимцем богини и может передавать мысли через пристальный взгляд. Однако тех, кто ему не нравится, он съедает без особых угрызений совести. Смертным не дозволяется входить в магические леса Алали, да и южные горы пользуются весьма плохой репутацией. В детстве я мечтала о встрече с драконом, но теперь надеюсь, что вещунья имела в виду не эту тайну Алали. Только драконов мне и не хватало!

К слову, в силу магии Алали верят все, причём почти безоговорочно. Уж слишком много странных вещей случается в Шиане, слишком весомыми являются доказательства того, что наше королевство — не что иное, как воплощённая фантазия богини.

После длительных поисков и нескольких приступов кашля, спровоцированных обилием пыли, я выбрала две книги, которыми и занялась вплотную. Первая рассказывала историю жизни Алали и была написана мужчиной, который был либо влюблён в богиню, либо просто безмерно ею восхищался. Её я прочитала запоем за несколько часов и потом ещё долго пребывала под впечатлением. Вторая книга представляла из себя энциклопедию легенд Шиана. Она далась мне с трудом, но содержала все нужные факты в изобилии.

Три дня чтения, ёрзания и ругательств. Три долгих, пыльных дня.

Когда я закончила, на столе появилась стопка исписанных листов, а в моих глазах впервые за последние годы горел живой огонь. Я уже и не надеялась, что однажды моя жизнь снова обретёт смысл, но это произошло, причём внезапно и бесповоротно. А ведь всё это время выход из тупика моей жизни был совсем рядом.

Я написала Стэплу благодарственную записку, позвала горничную, и через час мы были уже в пути.

Вернувшись домой, я вбежала в кабинет отца, не снимая меховой накидки.

— Папа, ты был прав! Спасибо, что послал меня к Стэплу, эта поездка вернула меня к жизни! — воскликнула я, прижимая смущённого и весьма обескураженного родителя к холодному меху. Отец чихнул, почесал нос и настойчиво отстранил меня, пытаясь выиграть время и прийти в себя.

— Тебя не было всего несколько дней! — попытался возразить он.

— Этого оказалось достаточно, чтобы осознать, как глупо держать себя в добровольном заточении. Я больше не хочу сидеть на месте. Я поеду в столицу, самолично увижу храм великой богини и посещу библиотеки, чтобы разузнать всё возможное о её тайнах.

Не исключаю, что я немного переиграла. Сражённый моим воодушевлением, отец засомневался в искренности такой значительной метаморфозы. Слишком уж долго я бродила по дворцу, как тень, не отвечая на вопросы и отказываясь от еды. А тут уехала всего на несколько дней — и вернулась румяная, воодушевлённая и полная великих планов. Менее всего я хотела вызвать у отца подозрения, поэтому сделала глубокий вдох и расширила свои немодные карие глаза:

— Извини, что я веду себя так несдержанно. Мне кажется, что всё это время я пребывала в вязком тумане и только сейчас умудрилась выбраться на свет.

Искренний взгляд, мягкий голос — и отец мне поверил. Внутри меня всё сжималось ослепительной болью: ведь через какое-то время он вспомнит этот разговор и будет корить себя за то, что не разгадал моих намерений. Сможет ли он когда-нибудь простить себя за то, что не остановил меня, что не поехал в столицу вместе со мной или, по крайней мере, не пообещал навестить меня, чтобы узнать о моих планах?

Что уж тут говорить: с тех пор, как у отца появился наследник мужского пола, чудесный маленький Вилем, он ослабил бдительность во всём, что касалось меня. Что оказалось очень выгодным, так как если бы он узнал о моих планах, то навсегда запер бы меня во дворце. Возможно, даже привязал бы к кровати.

— Я очень рад, что тебе лучше, Шели, — сказал отец. — И твоя мать тоже будет довольна. Когда ты собираешься отправиться в путь?

Я посчитала слова отца согласием и чуть не завизжала от радости. А с моим музыкальным слухом этого лучше не делать.

— Сейчас же! То есть завтра! То есть как можно скорее! — Бесконтрольная радость выстреливала из меня, заставляя забыть о манерах и приличиях.

Засмеявшись, отец потрепал меня по волосам.

— Что с тобой такое?! Я тебя совсем не узнаю. Последний раз ты была такой перед свадьбой… — На последнем слове голос отца превратился в сип и оборвался. — Прости меня, детка.

— Не волнуйся, папа, я в порядке, — честно сказала я.

— Я очень рад, Шелия. — Отец отпустил меня и отошёл к окну. — Я знаю, что навязал тебе брак с Тиролем и даже как следует не предупредил и не познакомил с женихом заранее. Даже не подумал спросить твоего мнения. — Поняв, что я собираюсь протестовать, отец погрозил пальцем, и я замолчала. — Твоя мать ненавидит меня за это. Хотя нет, поправлюсь. Это — одна из многих причин, почему твоя мать меня ненавидит. Так вот: я никогда больше не навяжу тебе мою волю. Я обещал тебе это в день свадьбы, и я снова даю эту клятву. Если хочешь — выходи замуж. Нет — оставайся сама по себе. Я переписал часть приданого в твоё безраздельное пользование. Делай с ним, что хочешь.

Усмехнувшись, отец назвал сумму, от которой я ахнула так резко, что закашлялась. Свобода? Мои собственные деньги? Это же неслыханно! Такое случается только… только в столице. А я туда и еду.

— Но я же…

Отец крутанулся на месте и засмеялся мне в лицо.

— Женщина? Хочешь напомнить, что ты — женщина? Шелия, я заставил тебя выслушать пророчество вещуньи, потому что хотел пробудить тебя к жизни. Дело в том, что ты — не просто женщина. Ты — забавная, находчивая, предприимчивая… что ещё она сказала?.. ах да, сильная женщина. А таких немного. Твоя встреча с Тиролем… это был шок, детка. Всё, от начала и до конца. Ты не такая. Я наслышан о твоей работе с сиротами. Твоя мать права: тебе невыносимо скучно в обычной скорлупе женского заточения, и теперь, когда ты её разбила, я не хочу заставлять тебя влезать обратно. Живи, как хочешь. Само собой, соблюдай приличия: найми себе компаньонку и не делай глупостей. Но всё остальное — дело твоё. Твоя мать будет счастлива, если ты станешь жить так, как хочешь.

Когда отец говорил о маме, его голос трескался. Интересно, что же таилось за холодным равнодушием их отношений?

Я была не просто богата, а ослепительно богата. Поместья, деньги, земли. А главное — свобода. И это — страшно, потому что… скажу честно, ничего из этого мне не нужно. Кроме свободы.

Напоследок отец спросил меня от том, что я раскопала в библиотеке Стэпла. Мой ответ был сумбурным и излишне оживлённым, благо я была готова к этому вопросу. Я рассказала ему про вещего дракона, про живые моря, волшебные горы и про магический храм столицы. Судя по снисходительной улыбке отца, мой сбивчивый рассказ возымел желаемый эффект: он решил, что у его исстрадавшейся дочери появилось безобидное хобби.

Если бы отец знал о моих намерениях, то ужаснулся бы и пришёл в дикую ярость. Он бы никогда не позволил мне жить так, как я хочу. Он не знал и не мог знать, что его дочь — безумица, навеки застрявшая в коконе любви единственного желанного мужчины. Тироля Андарио.

Независимой жизни я не боялась, ведь меня обучали, как наследницу графского титула и всех владений Дакорте. Разобравшись с приданым, я занялась поисками компаньонки. Это оказалось проще простого: я выбрала самую миловидную, скромную и практически бессловесную девицу, которая откликнулась на объявление. Компаньонка должна находиться неподалёку, не высказывать особых мнений и не проявлять особую догадливость. Девушку звали Лиозна. Дочь обедневшего аристократа, она блистала отличными манерами и ограниченными интересами. При нашей первой встрече она наградила мои миндалевидные ногти одобрительным взглядом, и я сразу поняла, что Лиозна мне подойдёт. Сдержанная, недогадливая и не возражающая против скуки.

Родители попрощались со мной так сердечно, как будто мы всю жизнь были близкими друзьями. Мама прошептала: "Я завидую тебе, девочка, искренней, белой завистью", и я знала, что она говорит правду. Вилем плакал и цеплялся за мою юбку, а отец хмурился, пытаясь сдержать эмоции, и только в самом конце сказал: "Я горжусь тобой, Шелия!"

Не думаю, что я это заслужила, но всё равно спасибо. Приятно это слышать.

Вот с такими напутствиями молодая, сказочно богатая и всё ещё очень наивная графиня Шелия Дакорте покинула западную провинцию. Однако вопреки ожиданиям кучера и остальных сопровождающих, мы направились не в столицу, а на север.

— Я хочу попрощаться с родителями Тироля! — объявила я.

— Так это ж несколько дней пути на север, а при такой погоде… — начал было кучер, но его возражения разбились о гранит моего взгляда. Теперь я стала совсем другой Шелией Дакорте — сильной, предприимчивой женщиной, ведомой главной миссией всей моей жизни.

Моей миссией был Реаль.

* * *

Реаль.

Параллельный магический мир, существование которого неоспоримо. Продолжение Шиана, созданное самой богиней. Благодаря необыкновенной фантазии и способностям Алали достойные жители Шиана бессмертны, и переход в параллельный мир — событие условное. Созданный на излучине пространства, Реаль — самый невероятный мир из всех, когда-либо придуманных богами. Живой, думающий, чувствующий. Угадывая мечты и нужды человека, он даёт ему всё, что нужно, и создаёт для каждого индивидуальное счастье. А мне нужно только одно: Тироль Андарио.

Для этого я должна найти переход в Реаль.

В идеале я бы, конечно, хотела найти Тироля и вернуть его обратно, но, если верить прочитанному, это невозможно. Тироль не может вернуться в Шиан, но я могу поселиться с ним в Реале.

Сознаюсь, что в мечтах я представляла этакий вход, подсвеченный магическими светильниками с поющими птицами вокруг. Открываю дверь, делаю шаг и, омываемая божественным светом, попадаю к любимому мужчине. Почему бы и нет? Ведь если Алали позволит мне копаться в своих секретах, может, она сама проведёт меня к Тиролю?

Прочитав энциклопедию легенд Шиана, я поразилась тому, насколько реальна магия Алали. Доказательства существования Реаля показались мне весьма и весьма достоверными. Бессмертие и переход в Реаль так же неоспоримы, как и то, что в случае греховной жизни мы попадём в ад или в промежуточное пространство, в котором души ждут перевоплощения. В энциклопедии рассказывалось о людях, которые нашли переход в Реаль в попытке вернуть любимых людей. Все они получили своё счастье. Стоит заметить, что Реаль называют легендой, потому что никто из попавших туда не возвращался назад, чтобы поделиться впечатлениями. Поэтому приходится полагаться на рассказы жрецов и древние рукописи, чтобы представить, что именно ожидает нас в параллельном мире.

Всем детям говорят одно и то же: "Если будешь хорошо себя вести, то однажды богиня Алали пустит тебя в Реаль", "Доешь суп — и тогда…", "Не обижай сестру, иначе никогда не попадёшь в Реаль". Концепция Реаля для нас, жителей Шиана, близка, желанна, хотя и немного сказочна. Ведь сколько раз мне говорили: "Если не доешь кашу, то никогда не вырастешь". Я никогда не доедала кашу, но всё-таки умудрилась вырасти. Поэтому вера в легенды несколько ослаблена излишне частым и небрежным их упоминанием в быту.

За время, проведённое с родителями Тироля, я узнала о нём очень многое. Его семья славилась в округе щедрой благотворительностью. Доброта, искренность и душевное тепло Тироля поразили меня с самого начала, и я не сомневалась, что он попал именно в Реаль, и что однажды я встречу его в новом мире. Мы любили друг друга и собирались стать счастливыми, и Реаль должен почувствовать это и соединить нас на века. По крайней мере, именно это обещали легенды, и именно об этом мечтали мы с матерью Тироля во время вечерних посиделок у камина.

Я собиралась разузнать всё возможное о Реале до того, как рискну в него попасть. Ада я не боялась. Глубокая бесполезность провинциальной жизни защитила меня от грехов, достойных отправки в ад. А вот промежуточное пространство между адом и Реалем щекотало нервы. Хотя за мной не водится особых грехов, я не совершила ничего выдающегося. Я подавала милостыню около собора, отправляла сиротам праздничные посылки, но достаточно ли этого для допуска в Реаль? Согласно легендам, в промежуточное пространство попадают все остальные, не слишком плохие, но и не очень хорошие. Или те, кто разочаровал богиню. А ведь моя жизнь до появления Тироля была серой, скучной и совершенно бесполезной. Будет более, чем обидно разгадать тайны богини, а потом оказаться в неоформленной пустоте и зависнуть там на сотни лет до перевоплощения моей души. Уффф… мурашки по коже от одной мысли!

Не сомневаюсь, что родители пришли бы в ужас от этой идеи, заподозрив, что я собираюсь расстаться с жизнью. Нет, конечно! Я не хочу и не собираюсь умирать, да Алали и не пустит в Реаль того, кто не ценит жизнь в Шиане. Мне дорог каждый день, даже если он наполнен мелкими ежедневностями. Однако если мы и в самом деле бессмертны, и если существует альтернативный мир, где я могу воссоединиться с мужчиной, забравшим мою душу, то я должна постараться найти переход. Даже если я никогда не смогу вернуться обратно. Рваная пустота, оставленная Тиролем, заставляет меня искать излечения. Из двух возможных миров я выберу магический, живой Реаль, в котором получу, наконец, своё счастье.

Если вещунья права, то мне разрешено покопаться в секретах Алали. Богиня любит предприимчивых женщин и не возразит против моего вмешательства. Вещунья предупредила, что вопрос о том, получится у меня или нет, пока не решён, но сам факт, что Алали не против, уже кажется многообещающим.

В ночь, когда я приняла решение найти вход в Реаль, мне приснился Тироль. Я посчитала это хорошим предзнаменованием. Со дня его гибели я не видела ни одного сна. Реальность заполняла мысли таким густым, чёрным туманом, что ночью я проваливалась в беспамятство. И вдруг в мои сны пришёл любимый мужчина и принёс с собой счастье и надежду. Я увидела Реаль, как весенний сад — с цветущими вишнями, акацией, розами, нарциссами и тюльпанами. Среди тяжёлых, душистых соцветий меня ждал он, Тироль Андарио — самый прекрасный мужчина в мире. Он полулежал на клетчатом пледе, опираясь на локти, и смотрел на меня с улыбкой. Тироль звал меня, он не сомневался, что я найду вход в Реаль и приду к нему. А я не сомневалась, что если попаду в Реаль, то сразу найду Тироля. Ведь меня приведёт к нему моё сердце и магия волшебного мира. Такова суть Реаля: каждый, кто туда попадает, получает именно то, что ему необходимо.

Стоит только найти вход в Реаль — и я буду счастлива. Во мне говорит уверенность, свойственная глубоко, очень глубоко влюблённым людям.

— Наивным, — поправите вы.

— Нет, влюблённым, — упрямо не соглашусь я.

— Это одно и тоже, — скажет циник, но я не удостою его взгляда.

Для начала мне предстояло заручиться помощью родителей Тироля. В этот раз я ехала к ним по причинам далеко не сентиментальным. Во время прошлого визита отец Тироля рассказал мне о своей жизни в столице и о работе в магическом ведомстве. Он служил на административной должности, контролируя лицензии практикующих в Шиане целителей. Однако среди его друзей числился сам начальник магического ведомства — человек весьма неординарный и мудрый и, кроме того, состоящий в близком знакомстве со жрицами богини Алали. Отец Тироля поведал мне (по большому секрету), что Арсентий (а именно так звали начальника магического ведомства) видел и саму богиню, но об этом простым смертным знать не положено. Кто как не Арсентий сможет рассказать мне о Реале и о секретах богини?

Родители Тироля обрадовались моему приезду и с восторгом поведали о столице и её обитателях. Вооружённая полезными советами и рекомендационным письмом, адресованным начальнику магического ведомства, я покинула гостеприимный дом семьи Андарио. На прощание я обняла их и долго не отпускала, зная, что прощаюсь навсегда. Всей правды я им, конечно же, не сказала, а они с лёгкостью поверили в моё желание изучить легенды Алали, посчитав это далеко не худшим из того, чем развлекают себя богатые наследницы.

Впервые за четыре года я чувствовала себя живой.

Счастливое, радостное предчувствие переполняло меня, и во всём виделось удачное предзнаменование. Даже в том, что в столице королевства проживал великий король Дионизий Достойный. Он справедлив, честен и, что уж скрывать, красив. Когда я была совсем маленькой, отец, поддавшись порыву монархической привязанности, создал в нашем дворце картинную галерею и повесил в ней портреты всей королевской семьи, включая предшественника Дионизия, короля Александра, его жён и детей, в том числе незаконнорожденных. Дионизий как раз и являлся одним из побочных детей короля. Тогда ещё совсем юноша, он тем не менее смотрел с портрета с удивительным достоинством. В детстве я мечтала, что Дионизий станет королём, а я — его прекрасной королевой. Однажды после обеда я забралась на стул и поцеловала Дионизия прямо в губы. Жирный след в форме бантика до сих пор напоминает мне о детской мечте.

Я выросла, и половина моей мечты сбылась: год назад Дионизий стал королём Шиана. Вот только я теперь мечтаю о совсем другом мужчине. Да и у короля не всё просто. Его возлюбленная погибла при необычных обстоятельствах, и после этого Дионизий добровольно обрёк себя на одиночество. Когда я потеряла Тироля, то стала всё чаще вспоминать о короле, так как теперь нас связывала похожая печальная история. Интересно, думал ли он о переходе в Реаль? Даже если и думал, королю не пристало поступать безответственно, бросать трон и мчаться за женщиной в параллельный мир. Хотя почему бы и нет? Это было бы так романтично.

Я решила не тратить времени зря и по дороге в столицу останавливалась в каждой церкви, чтобы пожертвовать денег и помочь бедствующим. Другими словами, я бесстыдно пыталась заслужить допуск в Реаль.

Скажем без обиняков: нет ничего опаснее наивной женщины, вооружённой мечтой.

* * *

Столица королевства Шиан называется — угадайте? — ага, Шиан. Дело в том, что много лет назад само королевство было размером с один город. Потом оно разрослось, а исходный центр стал столицей. Шумной, прогрессивной и загадочной.

Столица меня оглушила. Чему тут удивляться? Я же провинциалка из самой что ни на есть консервативной глуши. Если на наших дорогах встречаются две кареты, это считается дорожным происшествием. Я не привыкла к мощёным улицам, грубым извозчикам, постоянному шуму и к магии. Ах, сколько же здесь магии! На каждом углу можно найти лавку целителя или ларёк с амулетами. Маги разных направлений и степеней дара расхаживают по городу, с презрением глядя по сторонам. Магическая академия слывёт неоспоримым центром столицы, и я несколько раз забрела на её территорию, чтобы подглядеть за необычной и восхитительной жизнью молодых магов, гордо вышагивающих между старинными зданиями.

Дворец Шиана полностью соответствовал строгому стилю правления Дионизия, хотя построили его ещё при Александре, отличавшемся отменным вкусом. Прямые линии фасада радовали глаз классической, величественной красотой. По сравнению с ним дворец моего отца казался украшением на верхушке вычурного торта. Кто знает, может, я смогу попасть во дворец и увидеть короля. Всё-таки, я — графиня, хотя и не привезла с собой необходимых рекомендательных писем. А если мыслить совсем широко, то вдруг Дионизий проникнется моей идеей и тоже отправится искать вход в Реаль? Согласитесь, что содействие могущественного короля несколько облегчит исполнение моей дерзкой миссии.

Первым делом я записалась на приём к главе магического ведомства. Мне предстоял очень сложный разговор. Как узнать интересующую меня информацию и при этом не раскрыть мои намерения? Ведь если Арсентий случайно догадается о том, что я ищу вход в параллельный мир, то сообщит об этом родителям Тироля или даже моему отцу. Или столичным лекарям, что ещё хуже. Я не знала, как это предотвратить и надеялась только на удачу.

Арсентию было лет двести. Или триста. По крайней мере, так мне показалось, ибо я никогда ещё не встречала такого древнего старика. И как он умудряется главенствовать над всеми магами королевства?

— Главенствую, причём без особых усилий, — язвительно заметил он, и тут я поняла, что провести Арсентия мне не удастся. Я совершенно не умела скрывать мысли, а он их, очевидно, читал. — Мой возраст — не ваше дело, но так и быть, скажу вам — мне 76 лет.

— Не может быть! — воскликнула я и тут же покраснела и закрыла лицо руками. Отличное начало!

Арсентия не впечатлили мои манеры, вернее, их временное отсутствие. Закатив глаза, он проворчал: — И откуда ж вы такая… — и уткнулся в письмо графа Андарио.

— Понятно, — заключил он, и за этим "понятно" крылись тысячи обидных слов в адрес любопытных скучающих провинциалок. — Вам повезло, что я в долгу у семьи Андарио. Много лет назад они приютили у себя дорогого мне человека, поэтому и только поэтому я не выгоняю вас из моего кабинета. По крайней мере, пока. Подождите пару минут, мой помощник выпишет вам пропуск в библиотеку магической академии, и там вы сможете найти все интересующие вас книги. Надеюсь, что это послужит для вас достаточным развлечением. — В последнее слово было вложено столько сарказма, что оно расплылось в воздухе, как пятно.

Арсентий вышел из кабинета, а я загрустила. Человек, на помощь которого я так надеялась, невзлюбил меня с первого взгляда. Хотя, если вспомнить, что я его оскорбила, то это неудивительно.

Вскоре маг вернулся в сопровождении невысокого мужчины с бегающими глазами, и когда тот протянул мне пропуск, Арсентий попытался живенько выпроводить меня из кабинета.

— Подождите! — взмолилась я. — Вы не дали мне возможности объяснить! — Помощник испуганно глянул на Арсентия, не желая становиться свидетелем женской истерики, и тот отпустил его на волю, сам при этом оставаясь в дверях на безопасном расстоянии от меня. — Мне действительно нужна информация о легендах богини, но я не сказала семье Андарио всей правды. Меня интересует только одна определённая легенда — Реаль.

— В библиотеке академии вы найдёте всё, что вас интересует. — Переступив с ноги на ногу, Арсентий нахмурился и вернулся обратно к рабочему столу. Фью! Вроде передумал меня выгонять.

— Я понимаю, что вы считаете мой интерес к легендам Алали праздным любопытством, и не обижаюсь. Но поверьте, меня интересуют очень специфические вопросы в отношении Реаля, и я не уверена, что смогу почерпать их в учебниках, — вкрадчиво объяснила я. — Кроме того, я не уверена, как ко мне отнесутся студенты академии. Ведь я же не маг, и они это почувствуют.

У меня не было никаких оснований полагать, что молодые маги отнесутся ко мне недружелюбно, но мне уж очень не хотелось копаться в студенческих учебниках. Маловероятно, что в них можно найти карту переходов, а также правила и способы попадания в Реаль, а именно они интересовали меня больше всего.

Мне повезло: я случайно попала в точку. Арсентий насупился и пробормотал нечто весьма нецензурное.

— Вы правы, — неохотно согласился он, подарив мне почти отеческую улыбку. — Маги иногда очень несправедливы к тем, кого богиня не одарила магическими способностями. — Пока он решал, что со мной делать, я разглядывала кабинет в поисках подсказки. Как расположить к себе великого мага, с которым у вас нет и не может быть совершенно ничего общего? Отчаявшись, я дотронулась до стоящего на столе портрета в золочёной рамке. Печальная девушка с каштановыми волосами смотрела вдаль, мимо меня, и когда я отодвинулась, её взгляд последовал за мной.

— У неё двухцветные глаза, — удивлённо пробормотала я. — Это так необычно. Кто она такая?

— Неважно, кто она. — Арсентий пробудился от полусна и закрыл портрет газетой. — Она вам не поможет, так что не отвлекайтесь. Вам действительно лучше не соваться в академию. Во-первых, вы не маг, а во-вторых, у вас на лице написано, что вы — наивная провинциалка, поэтому студенты могут сыграть над вами злую шутку. Да ещё и ваш внешний вид… Неужели никто не сказал вам… — Арсентий пренебрежительно махнул рукой. — Ладно, это не моё дело. Так уж и быть, я проведу вас в библиотеку ведомства. Когда вы хотите начать?

Я еле сдержала переполнявший меня триумф. Библиотека ведомства! Уж там-то точно имеются книги с достоверной информацией о Реале.

— Я бы хотела пойти туда прямо сейчас!

— Прямо сейчас? — Арсентий снова взглянул на моё платье и дёрнул бровями. — Так неотложно? Что с вами происходит, Шелия?

— Радость познания! — заверила я мага, но он, понятное дело, не поверил.

Двигался Арсентий на удивление быстро и ловко, да и на длинной винтовой лестнице не пыхтел, как я.

— Пошевеливайтесь, двухсотлетняя старушка! — усмехнулся он, глядя на то, как я борюсь с многочисленными юбками. А что? Я же всё-таки в столицу приехала, вот и взяла с собой всё самое нарядное. Обогащаю столичное разнообразие лучшими западными традициями, если можно так выразиться. Хотя, судя по тому, что при взгляде на меня Арсентий давился смехом, он так не думал.

Моё платье больше подходило для светского приёма, чем для библиотеки магического ведомства. Высокие стеллажи, забитые книгами с одинаковыми серыми корешками, стояли почти впритык, не пропуская мой провинциальный кринолин. На корешках не было ни названий, ни других обозначений. Зато паутина имелась в изобилии.

— Я дал вам доступ на два дня, а там посмотрим. Счастливо оставаться, госпожа "радость познания"! — хихикнул бойкий старикашка и направился к выходу. А я осталась одна в самой странной библиотеке из всех, в которых когда-либо была. Сплющив кринолин, я протиснулась в узкий проход между стеллажами и ахнула. Бесконечный коридор тянулся и изгибался, и даже на развилках не виднелось никаких обозначений. Я решила всё время поворачивать влево, чтобы не затеряться в книжном лабиринте. Но при этом ничто не менялось, книги оставались такими же серыми и безликими. Здесь, должно быть, тысячи книг, и для их просмотра мне понадобятся годы. Я вынула пару книг и обнаружила, что у них нет титульной страницы или названия. Текст начинался на первой же странице, причём с середины предложения. Очевидно, что библиотека организована при помощи магии, но какой? И как ей пользоваться? Особенно мне, которая с магией сталкивалась только на детских праздниках.

Неужели мне придётся рассказать Арсентию обо всём? А я-то понадеялась, что смогу разведать ситуацию, не рискуя быть отправленной домой, причём под конвоем. Маг оказался на редкость вредным старикашкой, и риск того, что он не проникнется моей идеей и вышлет меня из столицы с позором, был слишком высок. Понурив голову, я блуждала между стеллажами в поисках хоть какой-нибудь разгадки.

Помощь появилась в виде мужского голоса, такого неожиданного, что я дёрнулась и смахнула на пол несколько книг.

— Астрозвучание! Астрозвучание!

Вернув книги на место, я прислонилась к стеллажу, пытаясь удержать в груди обезумевшее сердце. И чего я так испугалась? Это же библиотека, публичное место. Я даже могу попросить этого мужчину о помощи. Если найду его, конечно. Я бросилась по проходу на звук голоса. Между тем мужчина продолжал:

— Звуки высокой частоты!

— Узкий диапазон!

Тут я заметила, что по мере того, как он выкрикивал слова, на некоторых полках появлялось слабое свечение.

— Вопрос: какова реакция беспозвоночных на звуки высокой частоты в узком диапазоне амплитуд при использовании методики астрозвучания?

Хоть вопроса я и не поняла, но смогла догадаться, что таким образом мужчина находил книги. Поэтому решила не вылезать и, когда его голос затих, повернулась к полкам и громко объявила:

— Легенды богини Алали!

К моему полному восторгу вокруг нескольких стеллажей появилось розоватое свечение. Ага! Значит, допуск в библиотеку даёт мне право использовать голосовой поиск.

— Реаль!

Я протиснулась между рядами в поисках светящихся книг. Их было достаточно, и я в предвкушении потёрла руки.

— Как попасть в Реаль! — торжественно объявила я и снова побежала вперёд. Ничего.

— Способы попадания в Реаль!

— Правила попадания в Реаль!

— Местоположение входа в Реаль!

— Вход в Реаль!

Допуск — дверь — хочу в Реаль — как зайти в Реаль. Десятки комбинаций и фраз.

Ни-че-го.

— Законы потусторонней жизни!

А вот тут я, похоже, сломала магическую библиотеку, так как вдоль полок пробежало красное свечение, а потом всё погасло.

Но я не унывала.

— Начнём снова. Извините, я здесь в первый раз. Легенды богини Алали!

Свечение.

— Спасибо!

Свечение сдвинулось.

— Я имела в виду, что вам спасибо, а не поисковый термин "спасибо"!

Свечение погасло.

Я зарычала, но не сдалась унынию.

— Как войти в Реаль?

— Живой человек — Реаль — войти!

— Связь между мирами!

— Как попасть в ад!

Я пробовала и так, и эдак, но, когда дело доходило до последнего вопроса "как попасть в Реаль", свечение пропадало. Усталая и приунывшая, я опустилась на пол между стеллажей. Кринолин застыл вокруг меня равнодушной громадой. В таком состоянии меня и нашёл Арсентий — молчаливый, невозмутимый, как и раньше, но с лицом цвета варёной свёклы и слезящимися глазами. От смеха. Не говоря ни слова, он знаком велел мне идти за ним, и мы снова вернулись в его кабинет. Помощник Арсентия сидел в кресле и, ударяясь лбом о поверхность стола, рыдал от смеха. Увидев меня, он смущённо кашлянул и выбежал из кабинета.

Расположившись в кресле, Арсентий глотнул воды и вытер слёзы.

— Извините, Шелия, но мы за вами наблюдали. — Впервые с момента нашей встречи его морщинистое лицо расплылось в искренней улыбке. — Вы что, никогда не пользовалась голосовым поиском?

Замечательно. Я мучаюсь, а они веселятся за мой счёт.

— По-моему, и так ясно, что я провела 22 года моей жизни в полной глуши без какой-либо магии, так что давайте, высмеивайте меня как следует. Нет, я никогда не пользовалась голосовым поиском.

Арсентий вдруг снова взорвался от смеха:

— "Живой человек — Реаль — войти!" — Он ловко сымитировал мой звонкий голос. — Охххх, не могу, умру от смеха! Я и вправду слишком стар для таких нагрузок.

Я сжала губы и запретила себе злиться. Как ни посмотри, а положение у меня невыигрышное: я во всём завишу от Арсентия. Так что обижаться на него нельзя ни при каких обстоятельствах.

Наконец, маг отсмеялся и откинулся на спинку кресла.

— И зачем же вам Реаль? На экскурсию захотелось?

Я потупила глаза. Не сомневаюсь, что в кринолине с рюшами, с накрученной причёской и розовым маникюром я похожа на избалованную богачку, рыскающую в поисках острых ощущений.

— Мне бы хотелось туда попасть, — сдержанно ответила я.

— Дорогуша, не знаю, каких сказок вы начитались, но Реаль — это параллельный мир, в который некоторые счастливчики попадают после смерти. Ключевые слова — после смерти.

— И живущих туда совсем не пускают?

— Совсем не пускают. — Теперь в его голосе звучала снисходительная жалость, и, судя по тому, как он покосился на лежащее на столе рекомендательное письмо, он собирался усыпить меня и отправить домой. Бандеролью.

Что ж, тогда мне нечего терять.

— Если верить энциклопедии и рассказам жрецов, то некоторым счастливчикам удалось найти вход в Реаль. Я очень хочу туда попасть.

— Шелия, голубушка, вы и так туда попадёте. Уверяю вас! Вы уж явно не совершите ничего ужасного, поэтому, когда умрёте, Алали заберёт вас к себе.

Я больше не могла выносить его покровительственный тон, поэтому, сделав глубокий вдох, рассказала ему обо всём.

— Я знаю, что из Реаля вернуться нельзя. Мой любимый мужчина погиб в день нашей свадьбы, и я уверена, что богиня пустила его в Реаль. Он — замечательный человек, добрый, благодетельный, любящий. Если переход действительно существует, и жизнь продолжается в параллельном мире, то я хочу последовать за женихом сейчас, а не через много лет. Реаль поможет нам воссоединиться.

Я добилась хоть каких-то результатов: Арсентий перестал смеяться.

— Оригинально! — Покрутив карандаш между пальцами, он отбросил его в ящик стола. — Такого я ещё не слышал. Неееет, не слышал. Ммм… никогда. — Барабаня пальцами по столу, Арсентий проделывал странные движения морщинистыми губами. — По крайней мере, у вас хорошо развита фантазия. А что, если жених о вас забыл? Или вообще вас не любил? Ведь для встречи в Реале необходимо желание обеих сторон. Ваши усилия могут оказаться напрасными.

Арсентий надеялся меня разочаровать, но его слова произвели противоположный эффект. Они послужили подтверждением тому, что всё услышанное о Реале — правда. А в чувствах Тироля я не сомневалась.

— Я готова пойти на такой риск. Я приехала в столицу, чтобы найти переход в Реаль. Моего жениха звали Тироль Андарио, вы знали его ещё мальчиком. Мы полюбили друг друга с первого взгляда и были хоть недолго, но очень, очень счастливы. Такая глубокая, внезапная связь не может быть случайной.

Поняв, что я имею в виду сына его старого друга, Арсентий помрачнел.

— Вы ведь понимаете, Шелия, что мне следует отправить вас обратно к родителям и сообщить им о вашей безумной идее?

— Мне 22 года, и я независима от родителей. У меня наследный титул графини, свои деньги и земли! — Гордо вскинув подбородок, я попыталась показаться Арсентию сильной и независимой, но тут же сломалась. — Пожалуйста, не отправляйте меня домой, — прошептала я и тут же возненавидела себя за слабость.

— Почему бы мне этого не сделать?

— Потому что я всё равно добьюсь своего, но без вашей помощи я сделаю кучу ужасных ошибок и попаду неизвестно куда.

— Этого недостаточно, чтобы меня убедить.

— Вы же служите богине Алали! Неужели есть что-то плохое в том, чтобы захотеть попасть в параллельный мир раньше срока? Кроме того, сама Алали не возражает против моих планов.

Оживившись, я рассказала Арсентию о пророчестве вещуньи. Уж это должно его убедить!

— Теперь вы мне поможете? — с надеждой спросила я. — Шиан и Реаль созданы самой Алали и сосуществуют в одном пространстве. Переход между ними — всего лишь условность! Мы действительно бессмертны. Чтобы попасть к Тиролю, мне нужно всего лишь найти вход в Реаль!

— Вход? — Арсентий приподнял брови и снова захохотал. — Как в лавку?

— Дддда. То есть нет. Не совсем. — Как убедить упрямого, вездесущего мага помочь наивной провинциалке? — Я читала, что Шиан и Реаль представляют из себя континуум, а значит, они связаны. Неужели это неправда?

— Почему же, это — правда.

— Значит, существуют переходы, по которым можно попасть в другой мир. В легендах рассказывается о чудесах Алали — местах, где её магия невероятно сильна. Например, живые моря, волшебные горы, храмы. Полагаю, что переходы находятся именно там. Да?

— Да уж. — Арсентий постукивал большим пальцем по столу, и это отвлекало меня, сбивая с мыслей. — Переходы между мирами действительно существуют, но это — путь в один конец, Шелия. Обратно из Реаля вернуться невозможно! Не уверен, что вы это действительно понимаете.

— Понимаю! Конечно, понимаю! — Слова Арсентия привели меня в неописуемый восторг. — Вы только что подтвердили, что связь между мирами существует, а это значит, что где-то должна быть дверь… ой…

Я и сама поняла, что выбрала неудачное слово, но брови Арсентия уже взлетели на середину лба.

— Дверь??!

— Называйте этот переход, как хотите, но у всего есть начало и конец, и у Реаля тоже. Умоляю вас, помогите мне попасть в Реаль!

Арсентий наклонился вперёд, разглядывая меня с пристрастием.

— Вы поможете мне? — с надеждой спросила я.

— Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз сталкивался с настолько наивной и глупой особой, — презрительно процедил он. — Вход в Реаль. Вы ищете этакую розовую дверь в синий цветочек, за которой вас встретит жених.

Глядя, как я кусаю губы от отчаяния, Арсентий достал лист бумаги и спросил адрес и имя таверны, в которой я остановилась. Я послушно продиктовала нужную информацию.

— Так вот, графиня Дакорте, я даю вам сутки на то, чтобы собраться и отправиться домой. Если вы не подчинитесь, я оповещу семью Андарио и графа Дакорте о ваших намерениях.

С этими словами он встал, быстро обошёл рабочий стол и буквально выдернул из-под меня стул. Еле удержавшись на ногах, я отлетела к уже открытой им двери.

— Всего хорошего!

Арсентий захлопнул дверь прямо перед моим носом, и я осталась лицом к лицу с его помощником. Тот смотрел на меня сочувствующе, но с некоторой опаской.

— Выгнал?

— Выгнал.

— Бывает.

— А вы случайно не знаете, как попасть в Реаль?

— Знаю, конечно, — невозмутимо ответил помощник мага. — Живите достойной жизнью и попадёте. Никаких секретов тут нет.

— А если я не хочу ждать?

Помощник невозмутимо хмыкнул, как будто мы говорили о погоде.

— Тогда не знаю… дайте подумать. Можно спросить у самой богини, если она пустит вас в храм. Суицид — не вариант, это — один из самых страшных грехов, который Алали никогда вам не простит. Можно умереть случайно, но подстроить такое невозможно. Это сработает только если вы, например, случайно упадёте в канаву и утонете. Но это должно быть чистой случайностью.

Помощник Арсентия так увлёкся, что почти забыл о моём присутствии. Поняв, что ничего дельного он не предложит, я попрощалась, отпустила карету и побрела по мощёным улицам Шиана в глубоких раздумьях. Кто знает, может, я случайно свалюсь в канаву и утону. Тоже мне, совет! Возвращаться в таверну не хотелось: слуги и компаньонка набросятся на меня с сотней вопросов. Им очень не понравилась столица, и они нетерпеливо ждали, когда я решу, что делать дальше.

Прохожие то и дело оглядывались на мой провинциальный наряд и накрученные локоны, но я не обращала на них внимания. Пусть считают меня странной, даже безумной, ведь я такая и есть. Приехала в столицу в поисках перехода в параллельный мир! Сама не знаю, как до такого додумалась, но при этом не потеряла ни грамма уверенности. Знаю, что где-то совсем рядом есть вход в Реаль. Ладно, ладно, знаю, что всё не так просто. Иначе Арсентий не выгнал бы меня из ведомства.

Столица оказалась на удивление приветливым местом, даже в самых тёмных закоулках отпетые хулиганы и ободранные бродяги обходили стороной мой массивный кринолин. Некоторые при этом кланялись, что вызывало у меня приступы гнева. Пара бродяг предложили проводить меня домой, объяснив, что мне не место в этом районе. Нещадно ныли ноги, разболтался левый каблук, я ослабла от голода и, не придумав ничего оригинального, вернулась в таверну. Как ни странно, но помощник мага дал мне дельный совет: попытаться поговорить с богиней. Так как других идей не было, я решила последовать его рекомендации.

Моя компаньонка Лиозна выбежала навстречу и заключила меня в объятия.

— Кучер вернулся и сказал, что вы пошли пешком. ПЕШКОМ!!! Мы уж было решили, что с вами что-то случилось! — запричитала она.

— Если бы! — пробурчала я. — Со мной всё в порядке, но я слишком выделяюсь в толпе. Не хочу, чтобы моё происхождение и статус были настолько очевидными, да и мода в столице совсем другая.

Компаньонка пристально оглядела мою одежду и повернулась к горничной. Посоветовавшись, они решительно закивали головами.

— Мы укоротим платья на два сантиметра! — гордо объявили они.

Надо же, какой решительный шаг. Полагаю, что это решит все мои проблемы. Вздохнув, я покачала головой:

— Нет, вы меня не поняли. Нужно радикально изменить мой внешний вид. В столице никто не носит кринолины на улицах. Я даже в дверях застреваю. Да и причёску нужно сделать попроще.

По их ужаснувшимся лицам стало очевидно, что они не были готовы к таким основательным переменам, и что вводить их придётся постепенно.

Я не собиралась шокировать своих служащих. Ведь в случае чего я могла рассчитывать только на них.

— Мне придётся уехать на пару дней, чтобы достать важные книги, — легко солгала я. — А вы пока походите по городу в поисках хороших портных.

— Походить по городу? — в ужасе спросила Лиозна. Её единственная поездка по улицам Шиана стала страшным испытанием выносливости, и она пока что не решилась ещё раз выбраться наружу. В принципе, компаньонка должна всюду следовать за госпожой, но мне её присутствие было в тягость, а она предпочитала оставаться в своей комнате. К счастью, горничная согласилась заняться поисками портнихи.

Если бы я могла, то отправила бы их всех домой. Мне и так нелегко, а отвечать за двух обеспокоенных женщин, да ещё и за кучера — это уже слишком. Они надеялись, что наша столичная жизнь станет точной копией провинциального образа жизни, и я не знала, как объяснить, что не собираюсь покупать дом, обустраиваться, выходить замуж и заводить детей. Вместо того, чтобы налаживать контакты с местной знатью, я собиралась отправиться в храм богини на поиски желанного входа в Реаль.

Как помочь моим слугам, если я не знаю, как помочь самой себе? Все мои силы уходили на то, чтобы не паниковать и действовать по обстоятельствам. А эти самые обстоятельства потребовали, чтобы я спряталась от Арсентия. Поверив его угрозам, я заставила горничную наспех собрать вещи, и мы переехали в другую таверну подальше от магического ведомства. Если маг надумает меня искать, то найдёт где угодно, но если просто сделает поверхностную проверку, то всё обойдётся. В конце концов, какая ему разница, что со мной случилось? Кто я ему, дочь родная?

Спать я легла поздно, помолившись Алали и предупредив её о грядущем паломничестве в храм. Мне снова приснился Тироль, и я посчитала это благоприятным знаком. Я на правильном пути, и мой любимый ждёт меня и знает, что я сделаю всё возможное, чтобы к нему попасть. Мне не нужно ничего, кроме этой уверенности. Она зажигает моё воображение, придаёт смелости и спокойствия. Даже если весь мир повернётся против меня, я буду двигаться вперёд, ведомая обволакивающей страстью любимого синего взгляда.

* * *

На следующее утро я отправилась в паломничество в храм богини Алали. Мне несказанно повезло, так как кучер оказался совершенно невозмутимым мужчиной. "В храм — так в храм", — философски рассудил он, хотя не мог не знать о разнообразных, в том числе страшных, слухах, которые распускали по королевству те, кто там побывали.

Не скрою, что отношусь к богине Алали с глубоким уважением. Женщина она, явно, умная и рассудительная, раз уж защитила свой главный храм от таких паломников, как я, километрами лесов и извилистых дорог. На выезде из столицы висит большая и чёткая табличка "Храм богини Алали, 29 км". То есть, в принципе, любой желающий, направляясь за город на прогулку, может задаться вопросом: "А не заехать ли мне к Алали?" — и свернуть в сторону храма. Но дальше начинается нечестная игра. Богиня сама решает, кого и когда пускать в свои владения. Причём она не объявляет о своём решении и равнодушно наблюдает за тем, как паломники сутками блуждают в лесу и по бесконечной дороге, переходят непонятно откуда появившиеся реки и завалы, надеясь, что перед ними вот-вот появится прекрасный храм. Однако дорога не кончается, а храм так и не появляется, и, в конце концов, бедолаги поворачивают обратно ни с чем.

Те, кому Алали позволяет посетить храм, обнаруживают перед собой неожиданный тупик. Пробравшись через лесную чащу, они выходят к храму… а то, что случается дальше, лучше и не обсуждать. Дело в том, что посещение храма Алали — дело трепетное и нервное. Находясь в состоянии нервного напряжения, паломники видят и слышат совершенно невозможные вещи. Что из этого является галлюцинацией, а что — реальностью, неизвестно. Поющие сирены, полураздетые демоны, высоченные каменные своды, деревянные хибары — каждый раз паломники описывают что-то новое. Считается, что Алали всегда пытается дать людям то, что нам нужно. Как в Реале, так и в храме смертные находят нечто, созданное специально для них. Если богиня впустит меня в храм и подарит встречу с Тиролем, на этом мои злоключения закончатся. А если Алали решит, что я обрадуюсь полуголому летающему демону, то я буду разочарована. Очень.

Если Алали и хотела подарить мне то, за чем я пришла, то она очень умело скрыла это желание. Через полчаса после въезда на лесную дорогу перед нами возник каменный завал. Я, конечно, аристократка и всё такое, но однажды подслушав ругательства конюхов, я старательно их запомнила. Подобрав несколько звучных слов для самовыражения, я поделилась ими с кучером. Он даже не успел удивиться моему непотребному поведению, как я застегнула полушубок, задрала массивный кринолин и полезла через завал с криками: "Я знаю, что вы делаете, Алали! Но я не из тех паломников, кто сдаётся! Я и без лошадей обойдусь!"

Приказав кучеру взять с собой мешок с едой, я решительно направилась вперёд.

— Но ведь ещё километров двадцать… — Бедняга попытался меня отрезвить, но куда ему до энтузиазма обезумевшей женщины. Как говорится, хуже дурака может быть только дурак с инициативой.

— Если мы будем двигаться со скоростью 5 км/ч, то на этот путь у нас уйдёт всего 4 часа. Вот она, математика! Всегда полезна и удобна! — задорно подбодрила я, полоснув кучера одержимым взглядом.

Так безумцы хватаются за последний шанс. А наивные безумцы ничем не хуже обычных. Уверенно топая вперёд, я уговаривала кучера не бояться и во всём довериться мне. Через десять минут дорога резко свернула влево, и перед нами появилась река, причём бурная, с порогами, мелями и скользкими камнями. Именно "появилась". В полной тишине внезапно раздалось громкое журчание воды, и непонятно откуда взявшийся ветер размазал по моему лицу холодные брызги. Ох, уж эти кринолины! Задрав юбку, я скинула туфли и направилась к ледяной воде.

— Может, не стоит? — робко спросил кучер, без труда предугадывая мой ответ.

"Как только вернусь в город, найму провожатого. Решительного, смелого мужчину, которого не смутит глупый маленький ручеёк", — подумала я, поскользнулась на первом же камне и упала в воду. Больно не было. В таком кринолине можно хоть с горы упасть, всё равно выживешь. Но промокла я основательно. Хорошо хоть в столице намного теплее, чем на западе. Весна, хоть и очень ранняя.

Вы когда-нибудь пытались ходить в мокром кринолине, поверх которого имеется ещё несколько таких же мокрых юбок? Не советую. Это всё равно, что носить на себе чугунный колокол. С трудом выбравшись на берег, я побрела к лесу, убедилась, что он совершенно непроходим, и повернула обратно к карете, игнорируя радость на лице кучера. Мне очень хотелось свалить всю вину на него, но на это не было никаких оснований. Алали ясно дала знать, что не пустит меня в храм.

Уместив трёхтонную массу мокрых юбок на сидении кареты, я высунулась в окно и попрощалась с богиней. Некоторые паломники проводят в лесу несколько суток и с трудом находят путь домой, так что будем считать, что мне повезло.

В принципе, я должна была расстроиться, так как с неудачным паломничеством в храм растаяла моя последняя надежда. Однако мой разум зацепился за недавнюю мысль и пытался свить из неё новый план. Нанять провожатого, решительного и смелого мужчину… только вот для чего?

Арсентий подтвердил, что Шиан и Реаль пересекаются в нескольких местах. В храм меня не пустили, а значит, я должна выбрать одно из чудес богини, в которое пускают всех паломников.

Окорпель.

ОКОРПЕЛЬ.

Вот, где сбудется моя мечта.

Окорпель — одно из чудес богини Алали. Самая таинственная гора Шиана, знаменитая не только восхитительными видами, но и непредсказуемой магией богини. Те паломники, кому довелось испытать её на себе, рассказывают невероятные и разнообразные истории. Страшные видения, ощущения, звуки, животные, резкие смены погоды и времени дня… ох, Алали, вы действительно любите защищать свои богатства от смертных.

Ежегодно десятки жителей Шиана отправляются в долину, чтобы посмотреть на чудеса Окорпеля, так почему бы не я? Ни в одном другом месте нет такой сильной магии Алали, а значит, там уж точно есть переход в Реаль. И я его найду. Говорят, что на одной из вершин есть утёс, где богиня исполняет желания паломников. Кто знает, правда ли это, но я предпочитаю оставаться оптимисткой. А самое главное — то, что Алали никому не отказывает в допуске в долину Окорпеля. Многие, слишком многие не проходят её испытания и либо погибают, либо возвращаются домой ни с чем, но если я найму опытного провожатого, то доберусь до самой вершины.

А если и не доберусь, то… возможностей так много! Если я стану жертвой таинственной магии Окорпеля, то тоже попаду в Реаль. Стоит только вспомнить, что сегодня утром я отправилась в лес в шёлковом платье на кринолине и на каблуках. Так о каком выживании в горах может идти речь?

Главное — то, что я не ищу смерти, поэтому в любом случае попаду в Реаль.

Я осталась очень довольна своим новым планом.

Да будут благословенны наивные провинциалки, выращенные в коконе семейных традиций. Именно они добиваются самых неожиданных успехов, потому что настолько глупы, что не осознают всю невозможность их затеи. Умные и опытные знают слишком много, поэтому быстро сдаются трудностям. А такие, как я… мы не сдаёмся никогда.

Я постучала кучеру, и он остановил лошадей и посмотрел на меня с опаской, полагая, что я заставлю его повернуть обратно.

— Заедем в магическое ведомство, — приказала я.

Кучер покосился на гору мокрых юбок, валяющихся у моих ног, как увядшие капустные листья, но ничего не сказал. Разумный мужчина! Оставшуюся часть пути я отжимала намокший шёлк. Вода стекала на пол кареты и просачивалась под дверью наружу. Являться к Арсентию в таком виде было верхом неприличия, но внешний вид волновал меня меньше всего. Я горела от нетерпения.

Мне повезло. Не успели мы остановиться около ведомства, как из дверей вышел Арсентий и задержался, здороваясь с незнакомым мне мужчиной. Я выпрыгнула из кареты, тряхнула мокрым шёлком и решительно направилась к старику. Увидев меня, он остолбенел и впопыхах попрощался с собеседником.

— Только не говорите, что вы пытались утонуть, — воскликнул он, буравя меня глазами. Его собеседник остановился на полпути, обернулся и, распахнув рот от изумления, уставился на нас, явно собираясь подслушать весь разговор.

— А это идея! — пропела я, щёлкая пальцами в притворной досаде. — Как же я до такого не додумалась?!

Арсентий не оценил мой сарказм.

— Графиня Дакорте, вы выглядите весьма неординарно, — сухо заметил он.

— Ах, как я обожаю комплименты, — криво усмехнулась я, хватая мага за руку, чтобы он не сбежал.

— Куда вы меня тащите? Кстати, я как раз собирался убедиться, что вы уехали из столицы.

— Я почти уехала, но мне пришла в голову отличная идея. — Я старалась, чтобы мой голос звучал достаточно восторженно. — Шиан — красивейшее королевство, а я никогда по-настоящему не путешествовала. Раз уж родители подарили мне свободу, почему бы не воспользоваться ею и не посмотреть красоты родного края.

У меня в запасе имелось ещё много восторженных фраз, но Арсентий выглядел всё мрачнее и мрачнее, и моя надежда поблёкла. Обращаться к нему было делом рискованным, но Арсентий — единственный, кого я знала в столице. Не давая ему заподозрить неладное, я пояснила:

— Мне нужен мужчина!

— Дорогая моя! — ухмыльнулся Арсентий. — Этим страдает половина женского населения Шиана. Обратитесь в брачное бюро.

— Вы не понимаете! — отмахнулась я. — Мне нужен провожатый! Сильный, надёжный и порядочный мужчина, который отправится со мной в путешествие.

Я могла найти его сама, но шансы того, что меня одурачат, похитят или, хуже, подвергнут насилию, были велики, а мне нужен был приличный, опытный и надёжный мужчина, который сопроводит меня на Окорпель.

— Какое путешествие?

— Например, горное.

— Я не люблю, когда меня считают за идиота, — процедил Арсентий. — Неужели вы и вправду решили, что я не догадаюсь о том, что вы задумали? Полагаете, что в горах вы случайно свалитесь вниз? Так зачем же вам провожатый? А вдруг он попытается вас удержать?

— Клянусь, дело не в этом! — Для пущей убедительности я прижала руки к груди. Зачем он так?

— Так чего же вы ищете в этот раз?

— Приключений. — Получилось неубедительно.

— Предположим. Скажите, в какие горы вы нацелились?

Закусив губу, я перебирала в памяти географию Шиана, пытаясь выбрать горы, которые покажутся Арсентию самыми безопасными.

— Шелия! — рявкнул он. — Вы настолько глупы, что не догадываетесь, что я всё равно узнаю об этом от провожатого!

— Окорпель, — тихо промямлила я.

Арсентий тут же обо всём догадался, что неудивительно. Всё-таки он — начальник магического ведомства, а на такую должность глупцов не берут. А я… а что я? Что можно ожидать от женщины, которая отправилась в лес в кринолине? Я — продукт своего воспитания, нравится мне это или нет. Однажды, очень-очень скоро мне всё-таки придётся повзрослеть.

— Окорпель, — повторил маг, подняв брови.

— Мне нужен провожатый, чтобы защищать от разбойников и бродяг, и чтобы я смогла добраться до места. — Я потрясла мокрыми юбками. — Вы же сами понимаете, что меня не учили тому, как выживать в горах. Я и до гор-то не доберусь.

— Это потому, что вам не следует туда добираться! — Арсентий смотрел на меня с усталой неприязнью. — Окорпель, — снова повторил он. — Я так и знал.

— А раз вы так и знали, то это подтверждает мои догадки: на Окорпеле есть переход в Реаль.

Поджав губы, Арсентий раздражённо махнул рукой.

— Тоже мне, раскрыли великий секрет! Чудеса Шиана созданы при помощи магии Алали и связаны между собой. Из одного из них можно попасть в другое, так что вы правы: на Окорпеле есть вход в Реаль. Только умоляю вас, не говорите о допуске в параллельный мир, как о двери в рыбную лавку! Если вы собираетесь искать табличку с надписью: "Вход в Реаль. Вытирайте ноги", то будете разочарованы.

— Я не настолько глупа… — Арсентий не позволил мне развить эту бесполезную мысль.

— Я настаиваю, чтобы вы забросили ваши глупые идеи и вернулись домой. Мне придётся лично убедиться в том, что вы так и поступите!

— В чём вы убедитесь? — Ага, а вот и слёзы! Ну, что он за вредный старикашка! — Убедитесь, что я уеду из столицы? Так я остановлюсь в первой же таверне и найму себе провожатого. Но когда он причинит мне вред, вина будет на вас. И когда моё расчленённое тело…

Люблю на досуге почитать детективные романы, и это заметно.

Арсентий не дал мне договорить.

— ДОМОЙ! ВЫ ПОЕДЕТЕ ДОМОЙ! Раз я сказал, что вы поедете домой, значит, вы так и сделаете!

Для начальника магического ведомства он выглядел весьма комично: взлохмаченный, морщинистый, он тряс кулаками и брызгался слюной.

— Если вашей совести будет от этого легче, то пожалуйста, думайте, что я поехала домой! Но знайте, я не отступлюсь от моей идеи!

Я хлопнула дверцей кареты с такой силой, что она треснула, расщепляя защёлку, и снова распахнулась. Так мы и ехали по улицам столицы — в распахнутой карете, из которой свисали мокрые юбки грязно-зелёного цвета. Какие уж тут могут быть горы!

Затрудняюсь вспомнить, откуда во мне взялась такая невероятная одержимость, но факт остаётся фактом: обезумев от тоски по Тиролю, я заболела идеей попасть в Реаль и потеряла остатки разума. Осталась только фантастически упрямая решимость. Как только я вошла в таверну, потребовала у владельца справочник с адресами всех бюро и контор столицы.

Услужливо кланяясь, добродушный толстячок поинтересовался предметом моего поиска.

— Мне необходимо найти… контору … человека… это деликатное дело.

Сама найду! Конечно, его совет не повредил бы, но если объяснить, что мне нужен смелый сорвиголова, который регулярно лазает в горы и согласится взять с собой провинциалку в кринолине, то владелец таверны сразу обратится либо к властям, либо к лекарям.

Следующий час я корпела над справочником, стараясь не замечать, как горничная ахает над ворохом мокрых и грязных юбок. Со временем я объясню ей, что мне вполне достаточно всего трёх-четырёх юбок, надетых друг на друга. Но не сегодня.

Итак…

Начнём с буквы "А". Авантюристов в справочнике не числилось. А жаль.

Буква "Д" — детективные агентства. Неверные мужья, шантаж… нет, таким людям незачем лезть в горы.

"К" — клуб любителей горных прогулок. А вот это уже что-то! Я записала адрес и продолжила поиск.

В конечном итоге в моём списке числилось около двадцати адресов. Кроме клуба любителей горных прогулок я умудрилась найти две конторы, которые занимались "деликатными поручениями любого профиля". Остальные адреса принадлежали службам защиты и сопровождения, которые предлагали нанять магов или обычных мужчин для защиты личности, перевоза драгоценностей и других заданий.

Я не обижалась на Арсентия, потому что на его месте поступила бы точно так же. Более того, я прониклась к нему доверием. Если бы он согласился проверить репутацию этих служб, я бы чувствовала себя намного лучше.

— Мы останемся в этой таверне ещё на несколько дней! — объявила я расстроенным слугам. Мне предстояло сообщить им, что я собираюсь в путешествие, причём без них. Представляя себе, какая кошмарная сцена последует за этим заявлением, я решила отложить разговор на потом.

Вместо этого я легла спать. Ослабленная, но не потерявшая решимость, я запретила себе думать и бояться. Осталось только моё воображение, а оно рисовало восхитительные картины, похожие на сны. В мечтах я видела лицо Тироля так чётко, как никогда в жизни. Меня тянуло его поцеловать. Светло-синие глаза с густыми ресницами, прямой нос, мягкие, светлые волосы. Я видела ямочку на его подбородке, лучики морщинок, искорки смеха в глазах и бесконечную любовь во взгляде. Неожиданную, незапланированную любовь, которая захватила нас настолько, что потянула меня за собой в магический мир богини.

Я не просто видела, я осязала Тироля во сне. Я чувствовала его прикосновения, его тёплый, родной запах, острую необходимость его любви, и тогда вкусная сладость щекотала язык.

Моя мечта с привкусом вишни.

* * *

На следующее утро я облачилась в очередное платье на кринолине, строго наказала горничной сегодня же найти портниху, с сомнением посмотрела на атласные туфли с бантами и отправилась искать "сильного и решительного" мужчину. Кучер печально плёлся следом, неся в руке карту Шиана, на которой владелец таверны отметил интересующие меня адреса. Однако я не успела даже выйти на улицу, как подавальщица бросилась ко мне с крохотным жёлтым конвертом.

— Госпожа, курьер только что принёс письмо из магического ведомства!

Ожидая от Арсентия всевозможных пакостей, я задержала дыхание и разорвала конверт. Внутри была помятая визитная карточка. На одной стороне — адрес, а на другой — всего пять слов:

Эрик Натерро

Всё для всех

Как лаконично! Между прочим, Арсентий мог бы и приложить записку, чтобы хоть что-нибудь рассказать об этом индивиде. "Всё для всех". Какое наглое название! Да и имя противное — Эрик Натерро. Похоже на рычание. Стоит ли ожидать хорошего от мужчины, в имени которого столько букв Р? Хотя хорошего я от него и не ожидаю. Мне нужно, чтобы он доставил меня на вершину Окорпеля, где я найду вход в Реаль.

 

ГЛАВА 3. Эрик

Озвучив последний стон наслаждения, полуобнажённая блондинка сползла на пол по вытянутым ногам мужчины.

— Не пора ли тебе поставить здесь койку? — ворчливо пожаловалась она, прекрасно зная, что её уже не слушают. Застёгивая помятую блузу, она брезгливо покосилась на письменный стол, заваленный бумагами, засохшими остатками обеда и скомканными обёртками.

— Ты — свинья, Эрик. — Женщина и не надеялась, что её слова возымеют хоть какой-то эффект. Она повторяла их при каждой встрече, скорее по привычке, чем с надеждой на перемены.

Мужчина застегнул брюки и угрюмо уткнулся в одну из папок с бумагами.

— Отвали, — беззлобно буркнул он, не глядя на любовницу.

— Именно это я и собираюсь сделать. До среды, — вздохнула женщина и покинула кабинет, хлопнув дверью с такой силой, что со стены в который раз упал герб королевства Шиан. Всё это было привычным притворством, так как отношения с Эриком её устраивали. Оба получают наслаждение, но при этом остаются при своих секретах. А с её не совсем легальным видом деятельности помощь отличного детектива, такого, как Эрик, однажды может прийтись очень даже кстати.

Эрик даже не подумал отвлечься от чтения. Если обращать внимание на женские заскоки, то потратишь уйму времени зря.

Частный детектив Эрик Натерро не позволял ежедневной ерунде выводить его из себя. Женщины приходили и уходили, выполняя должные функции. Они уже давно не дарили ему острых ощущений, но он на это и не надеялся. Единственное, что его интересовало в женщинах — это разнообразие. Блондинки, брюнетки, пышные, худенькие, какие угодно. Главное, что разные, не похожие друг на друга. Он не был таким уж развратником, но любил разнообразие, потому что оно дарило ему надёжную защиту от постоянства. Ведь именно постоянство является причиной самого горького разочарования. Вблизи все женщины одинаковы: приземлённые, скучные, пытающиеся привязать тебя к своей юбке и держать где-то в непосредственной близости к кухне. А зачем ему такая напасть? Эрик любил риск, опасность и хорошую, добротную драку. Об этом ярче любых слов говорил его трижды сломанный нос, испещрённое шрамами тело и плохо зажившая челюсть, которая настойчиво ныла, предвещая дождливую погоду. Эрик любил эту боль, она напоминала о том, как, переходя по верёвке над пропастью, он сорвался и полетел вниз. Он никогда не забудет, как гудел в ушах адреналин, и как предчувствие смерти наполнило его восхитительным, безумным вожделением. Вожделение конца. Как это ни странно, но он выжил и с тех пор посвятил свою жизнь попыткам найти хоть что-то, что возбудило бы его до такой же степени, как дышащая в лицо смерть.

Эрик старался окружать себя людьми, которые относились к нему без предвзятости. Особенно ему нравились те, кто всегда говорил правду. Грубую и неприглядную. То же самое и с женщинами: он предпочитал откровенных и продажных, которые не притворялись и не требовали, чтобы он им верил. Или, упаси богиня, любил.

Эрика не волновали ни деньги, ни женщины. Его интересовал только риск. Адреналин. Испытание себя. Как это часто случается в жизни, те, кто не стремится заполучить её блага, имеют всё. Так вышло и с Эриком. Женщины не оставляли его в покое, с готовностью снося всевозможные унижения и радуясь редким крупицам его внимания. Его контора, грязная, заваленная хламом, была одним из самых популярных детективных бюро Шиана. На рабочем столе Эрика среди пыльных бумаг и мусора валялись чеки, драгоценности, неразвёрнутые подарки и прочие формы оплаты за проведённые расследования. Даже самым отъявленным хулиганам и в голову бы не пришло ограбить контору Эрика Натерро, несмотря на то, что на его захламлённом столе хранилось практически целое состояние. Он дрался так, как будто был бессмертен. Он мстил жестоко и до конца. И он никогда ничего не забывал. Одного взгляда на его лицо хватало, чтобы понять две вещи. Первая — с Эриком Натерро лучше не шутить. Вторая — если у вас есть проблемы, то именно он сможет их решить. Иногда клиентам было достаточно только нанять его и распустить об этом слух, как украденные драгоценности возвращались на место, а шантажисты присылали письма с извинениями. Такое случалось редко, но всё-таки случалось.

Деньги интересовали Эрика только тем, что они оплачивали его авантюры. Они позволяли отправиться в горы месяца на два-три, не бедствуя и не работая. Жил он в крохотной квартире над таверной, ненамного более уютной, чем его контора, поэтому большую часть времени проводил в самой таверне. Там всегда можно выпить, от души подраться и найти друзей, таких же ненормальных, как и он, которые согласятся отправиться в горы без страховки и страха. Семьи и родни у Эрика не было. Родом с далёкого юга, он давно избавился от акцента и от желания навестить то место, которое много лет назад служило ему домом.

Взгромоздив ноги на угол стола, он запустил пальцы в коротко подстриженные волосы и раздражённо выругался. Мятая папка с подробностями последнего дела спланировала на грязный пол.

— Шантаж, твою же..!

Эрик злился, и даже визит одной из подружек не улучшил его настроения. За последние пять недель ему попадались только скучнейшие дела: шантаж, мелкие кражи и супружеская неверность. Он особенно ненавидел супружескую неверность. Когда же жители Шиана, наконец, поймут, что измены являются неизбежным последствием супружества? Существует только одно надёжное средство против супружеской неверности: никогда не вступать в брак. Эрик ненавидел волочиться по узким, мощёным улицам столицы, выслеживая неверных мужей и жён, заручаясь свидетелями и записывая тайные свидания на магические кристаллы. Интересные дела попадались очень редко. Эрик мог продержаться на всей этой ерунде месяца три, от силы четыре, а потом начиналась ломка. Горы. Ему срочно хотелось в горы. Подальше от измен, продажных женщин, шума и душеразрушительной рутины.

Эрик прикрыл глаза и представил, как мороз покусывает щёки, как кружится голова от разреженного воздуха. Почувствовав возбуждение, он потёр глаза и пообещал себе сегодня же поговорить с ребятами о следующем походе. В этот раз они покорят южные хребты. Кто знает, может, в этот раз богиня позволит им дойти до вершины, а то и до самой излучины.

Кивнув своим мыслям, Эрик вернулся к работе, когда в дверь постучали. Скорее, поскреблись, тихо и нерешительно. Отложив бумаги, Эрик недоумённо уставился на дверь, гадая об источнике звука. В контору приходили только его подружки, и то по приглашению, и робостью ни одна из них не отличалась. А клиентов он навещал сам.

— Войдите! — предложил он и на всякий случай взялся за нож.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в щель пролез крохотный женский нос. Женщина? Может, его любовница что-то забыла? Эрик оглянулся по сторонам, но не заметил предметов женского туалета. Дверь приоткрылась чуть шире, и его ошарашенному взору открылся круглый глаз и нагромождение кудрей на макушке, напоминающее ворох стружки. Вот же, принесла нелёгкая.

— Господин Натерро? — женский голос прозвучал удивлённо. Интересно, чему она удивляется? Она себя-то видела?

Эрик не ответил, потому что впервые в жизни не знал, что сказать. Больше всего хотелось надеяться, что девица ошиблась дверью. Судя по внешности, умом она не отличается.

Дверь полностью отворилась, и в кабинете появилось нечто. Похоже, что дамочка собралась на костюмированный бал, ибо Эрик никогда не видел кринолинов такого впечатляющего размера. А причёска… можно ли назвать причёской полтонны тугих кудрей, пляшущих вокруг любопытного лица? Может, она случайно выпала из кареты около его конторы?

— Я к вам по делу! — решительно сказало это нарядное существо самым что ни на есть серьёзным тоном.

Эрик откашлялся.

— Я — частный детектив, милочка. Вас кто-то преследует?

— Нет.

— Шантажирует?

— Нет.

— Обижает?

— Нет.

— Вы уже знаете, где входная дверь. Всего хорошего. Поспешите, а то опоздаете на… бал.

Кудрявое чудо насупилось и поджало губы. По её акценту Эрик догадался, что она приехала с запада, и больше не удивлялся ни внешнему виду, ни поведению. Для столичных мужчин нет ничего опаснее девиц с консервативного запада, которые приезжают охотиться за женихами. Вздрогнув, Эрик потёр ладони, сдерживая желание выставить девицу в коридор, запереть дверь и снять вывеску. Или продать контору. Или выпрыгнуть в окно.

— Но вы же даже не…

— Я не шучу! — рявкнул Эрик, почти с восторгом наблюдая, как девица негодующе притопнула атласной туфлей. Розовой атласной туфлей. С бантом. В его святая святых, в его кабинет пробрались розовые атласные туфли. Как голодные паразиты, готовые вцепиться в его свободу.

Гостья выглядела весьма комично, но не настолько, чтобы сгладить его отвратительное настроение, поэтому Эрик встал, настиг девицу в три шага и вытолкнул в коридор. На всякий случай запер за ней дверь, надеясь, что, услышав поворот ключа, она оскорбится и уйдёт. Представив, как она задрала подбородок, и как при этом запрыгали на макушке её навороченные кудряшки, он чуть не засмеялся. Ох, уж эти провинциальные барышни. Храни его богиня от таких встреч!

Эрик ткнул ботинком в место, осквернённое розовым атласом, и снова уткнулся в папку с бумагами. Однако сосредоточиться он уже не мог, поглядывая на дверь, в любую минуту ожидая повторения стука или появления разгневанного папаши этого западного чуда. Однако из коридора не раздалось ни звука.

"Надо же, мне повезло. Где это слыхано, чтобы богатая избалованная девица послушалась кого-то с первого раза?" — хмыкнул Эрик и забыл о случившемся.

* * *

Шели

Первое, что бросилось мне в глаза — это его нос. Смешно, знаю, но именно так: нос бросился мне в глаза. Как будто увеличился втрое, угрожающе приближаясь и пугая. Наверное, я слишком волновалась, но такого носа я не видела никогда. Это сколько же раз нужно его сломать, чтобы он принял такую форму? Жаль, что мне не удалось как следует его разглядеть, так как Эрик Натерро вышвырнул меня в коридор в буквальном смысле этого слова. Взял под руку и вытолкнул. И запер за мной дверь, даже не потрудившись узнать, зачем я пришла. Я было возмутилась, но вовремя вспомнила, что ищу сильного и решительного авантюриста, так что глупо ожидать от него приличных манер.

Но даже если я смогу снова попасть в его кабинет, справлюсь ли я с таким мужчиной. Настолько бесцеремонным и грубым. Он смотрел на меня, как на разряженную куклу в театре марионеток. Я уже научилась различать такие взгляды. Столичная мода ошеломила меня, а мой внешний вид, уж скажем прямо, ошеломил столицу. Я собиралась заказать себе новый гардероб, но нашлись дела поважнее. Да и понадобятся ли мне платья на Окорпеле? Даже готовое платье покупать не хотелось. Всё равно что признать поражение и согласиться остаться в столице, хотя и на время. Жажда действий душила меня, и я не собиралась привыкать к столичной жизни.

Однако приличное поведение никто не отменял. Эрик мог бы и постараться в присутствии дамы.

Эрик Натерро ничего не знает о приличиях. Он посмеялся надо мной и выбросил в коридор. По его внешнему виду понятно, что он отлично знаком с рискованными авантюрами. С его-то носом! И шрамом на щеке. И немалым ростом. Одни ноги чего стоят — каждое бедро объёмом с мою талию. Однако подойдёт ли он мне? А вдруг он догадается, что я ищу вход в Реаль, и заставит вернуться обратно? Смогу ли я перехитрить его на вершине Окорпеля?

Взвесив все «за» и «против», я решила, что Эрик Натерро мне подойдёт. Ведь судя по его носу, он допустил по меньшей мере две, а то и три досадных случайности. Я стану четвёртой. Я войду в Реаль, даже если он рискнёт меня остановить.

Приняв решение, я энергично засеменила к карете. Есть только один способ заставить господина Натерро со мной поговорить: передать ему рекомендательное письмо от начальника магического ведомства. Если Арсентий заставит Эрика меня выслушать, то я найду способ его уговорить.

* * *

Нельзя сказать, что мой визит оказался для Арсентия приятной неожиданностью. Неожиданность — да, приятная — нет. Я прождала его больше двух часов, сидя на пыльном подоконнике лестничного пролёта. Надо же, вокруг высшая магия — а с пылью справиться не могут.

Услышав мою очередную просьбу, Арсентий захохотал с почти осязаемым удовольствием.

— Расскажите ещё раз, как Эрик вас выкинул, — потребовал он, потирая руки. В этот момент маг выглядел лет на двадцать моложе своего возраста.

О, как! Значит, Арсентию тоже хочется от меня избавиться. Хотя я это и так знала.

— Арсентий, мне нужна только малюсенькая записочка, и я сразу уйду. Умоляю вас, не рассказывайте Эрику, что я задумала. Просто представьте нас и попросите меня выслушать, и тогда клянусь — вы меня больше не увидите.

— Вы клянётесь?

— Клянусь.

Этот довод его убедил. Хотя было в его поведении нечто странное. Как будто он знал, что я вернусь, и предчувствовал, что и это — не последняя наша встреча.

Арсентий написал несколько слов, вложил в конверт и протянул мне.

— Как вы сможете передать записку, если Эрик отказывается вас впускать?

— Засуну её под дверь кабинета.

— Удачи! Прощайте, Шелия.

Выйдя на лестничную площадку, я без зазрения совести разорвала конверт и прочитала записку.

Если хочешь — выгони её. Мне всё равно. Но она просила передать, что её зовут Шелия.

Арсентий

Он меня представил.

Да, жизнь в столице в корне отличается от вежливого существования в провинции. Страшно вспомнить, насколько я недооценивала предсказуемую домашнюю жизнь. Хорошо хоть Арсентий не рассказал Эрику про Реаль, и на том спасибо.

Не позволив себе расстроиться, я поспешила обратно в контору. Уже вечерело, и я очень боялась не застать Эрика у себя. К счастью, когда я приложила ухо к двери, то явственно услышала шелест бумаг и лёгкое покашливание. Наклонившись, просунула конверт под дверь и застыла в ожидании.

Скрип мебели, тяжёлые шаги, мужской хохот — и дверь распахнулась. Благодарю тебя, Алали! Эрик меня впустил! И даже смотрит на меня почти без неприязни.

В этот раз я смогла разглядеть и кабинет, и хозяина, и тут же пожалела о том, что потратила время на поход к Арсентию. Вместо этого мне стоило поискать себе другого провожатого. Рабочий стол Эрика был больше похож на свалку, среди скомканных бумаг и мусора лежали всевозможные документы и чеки.

Эрик заметил, с какой брезгливостью я разглядываю его владения.

— Я не принимаю клиентов в этом кабинете. Если хотите присесть, очистите для себя угол стола, — предложил радушный хозяин.

— Нет, спасибо, — содрогнулась я. — Я постою.

Сам Эрик плюхнулся в кресло, которое, надо заметить, он мне не предложил. Меня это устраивало. Более того, каждое проявление плохих манер донельзя радовало. Ведь если он так и останется грубой свиньёй, то меня не будут мучать угрызения совести, и я смогу спокойно привести свой план в действие. Найду переход и уйду в Реаль, не волнуясь о репутации и чувствах провожатого.

— Чем вы так разозлили Арсентия?

— С чего вы решили, что я его разозлила? Вообще, это не ваше дело. Вы грубо вытолкнули меня в коридор и даже не пытаетесь извиниться. Поверьте, я не жду от вас вежливости, а просто констатирую факт. Но теперь, когда вы всё-таки впустили меня к себе, я собираюсь сделать так, чтобы вы меня выслушали.

Он смотрел на меня с острым исследовательским интересом, как на необычную разноцветную гусеницу. Исходя из его внешнего вида, я решила, что он скорее откликнется на наглость, чем на вежливость, но оказалось, что он вообще не собирался откликаться, только разглядывал меня и молчал.

— Я бы хотела нанять вас, чтобы вы сопроводили меня… по делам. Я согласна заплатить любую цену. Эта поездка займёт некоторое время, и вам придётся отказаться от других дел. Вы будете мне нужны… в исключительное пользование.

Следовало аккуратнее подбирать слова. На лице детектива нарисовалась противная сальная ухмылка.

— В исключительное пользование? Позвольте поинтересоваться, как вы планируете меня использовать?

— В качестве провожатого.

— И куда же вы собрались, Шелия? — В его исполнении моё имя больше напоминало шипение змеи.

— Друзья зовут меня "Шели".

— Спасибо, я запомню, чтобы случайно вас так не назвать.

Грубиян. Надеюсь, что он таким и останется.

— Послушайте, я понимаю, что выгляжу смехотворно. Я в столице недавно и ещё не успела заказать платья по местной моде. У нас на западе люди живут и общаются по совсем другим правилам. — Если Эрик и заметил мой осуждающий взгляд, то не обратил на него внимания. — Мне нужен провожатый, чтобы отправиться в горы.

Наконец-то, я смогла его удивить. Вздёрнув брови, Эрик откинулся в кресле и скрестил руки на груди. Даже его предплечья казались огромными. Пока он молчал, я закончила обзор его внешности. Внимательные карие глаза, зигзаги шрамов на скуле и челюсти, тёмные коротко подстриженные волосы. Справедливости ради, скажу, что если не замечать сломанный нос, шрамы и недовольное выражение лица, то в Эрике Натерро имелась некая неотёсанная привлекательность. Он мог показаться интересным мужчиной, а может, и был им когда-то. Но с тех пор он пропустил несколько ударов в лицо и растерял все приличные манеры.

— В горы? — протянул он вопросительно, как будто надеясь, что на западе Шиана слово "гора" имеет совсем другое значение. Например, "бал".

— Желательно, на Окорпель.

— Желательно, на Окорпель, — повторил Эрик. Приятно видеть, насколько он опешил от моих слов. Празднуя временный триумф, я позволила себе улыбнуться, но Эрик смёл моё торжество грубым хохотом. Зря праздновала. — Милочка, вы когда-нибудь бывали в горах? Нет, подождите, не отвечайте! Сначала скажите: вы когда-нибудь видели горы?

— Не бывала и не видела, но не в этом дело. Постарайтесь меня понять: я провела всю свою жизнь во дворце, беседуя с гувернанткой и подругами о причёсках, кавалерах, балах и о форме ногтей. Потом мне несказанно повезло: у меня появился брат, и он унаследует графство, поэтому…

— Ваш отец — граф? — прервал меня Эрик, ещё больше удивляясь.

— Да, мой отец — граф Дакорте, мы живём в западной провинции Шиана. Вас это впечатляет? Хотите тоже стать графом? Женитесь на мне, если вам угодно. Тогда вы получите и титул, и деньги, и земли. В моей семье все дети наследуют титул, так что я предлагаю вам выгодную сделку.

Не знаю, откуда у меня появилась идея о женитьбе, но в тот момент я бы предложила Эрику всё, что угодно, лишь бы он согласился мне помочь.

— Нам не придётся даже видеться, — заверила я. — Сопроводите меня на Окорпель — и всё. Фиктивный брак — и вы получите титул, поместья и деньги и никогда больше меня не увидите. Я… я буду жить в другом месте. Только умоляю, помогите мне.

— Даже если бы меня интересовал титул, я бы всё равно не женился на женщине, страдающей ярко выраженным психическим расстройством. Пользоваться вашим сумасшествием неэтично, — процедил Эрик. Очевидно, что и разговор, и я сама были ему неприятны.

— Хорошо. Если вас не интересует титул, то назовите цену. — Я уже откровенно умоляла. Хоть Эрик мне и не нравился, рекомендация Арсентия служила надёжным ориентиром. А если Эрик откажется, то мне придётся идти в другие конторы, к мужчинам, о которых я вообще ничего не знаю. — Назовите любую цену! Расспросите знакомых о моей семье, и вы узнаете, что мы очень богаты. Я — очень богатая наследница, я… я… практически сделана из денег! Вы же мужчина средних лет, у вас должны быть какие-то нужды…

— Средних лет?

Так-с, по-моему, я только что ухудшила наши и без того отвратные отношения.

— Ээээ… — протянуть "ээээ" было легко, а вот превратить его во фразу, которая спасёт моё положение, оказалось невозможным.

— Как вы думаете, сколько мне лет?

— Средний возраст — понятие растяжимое, — замельтешила я.

— СКОЛЬКО!? — рявкнул Эрик.

— Сорок. — Я сжалась в ожидании приговора.

— Мне 33 года.

Полагаю, что мне лучше уйти. Всё равно ничего хорошего из этого не выйдет. Вздохнув, я повернулась к двери, размышляя, стоит ли нарушить данное Арсентию обещание и попросить у него имя ещё одного провожатого.

— Простите меня, Эрик. Мои манеры оставляют желать лучшего.

— Мне не нужны деньги, Шелия. Вот, посмотрите. — Эрик откинул в сторону несколько папок и свёртков и ткнул пальцем в кучу чеков.

— Вы что, храните свои деньги прямо здесь? — ужаснулась я.

— А вы что, полагаете, что кто-то осмелится меня ограбить?

— Вы правы. Что ж, всего хорошего. — Я грустно кивнула и поплелась к двери. Конечно, ни один нормальный грабитель не полезет в контору такого человека. Он буквально излучает опасность. Этим-то и впечатлил меня Эрик Натерро: с таким провожатым я была бы в полной безопасности до того момента, как найду вход… до конца. Но при этом он не причинит мне вреда, иначе Арсентий не посоветовал бы обратиться именно к нему. Ладно, нечего расстраиваться. Попробую навестить другие конторы.

Я открыла дверь и посмотрела на небольшую вывеску: "Всё для всех". Ага. Для всех, кроме меня. Может, Эрик посоветует, куда мне обратиться за помощью?

— Простите, господин Натерро, но не могли бы вы порекомендовать одного из коллег? Я нашла несколько контор в справочнике, но ничего не знаю об их репутации.

Эрик чуть заметно кивнул, и, покопавшись в сумочке, я протянула ему список. Его лицо тут же напряглось, а потом сморщилось, как будто кто-то сунул ему в рот пол-лимона.

— Зачем вам в горы? — спросил он, всё ещё глядя на список.

— Там красиво, — уверенно ответила я.

— Красиво?

— Да, там красиво. Я очень люблю горы.

— Но вы же их даже не видели?

— И что из этого? Мечту любить намного легче, чем реальность. Горы представляются мне такими романтичными…

Не стоило играть дурочку, но я не могла сказать правду. Да и волновалась так, что… очень. Услышав мой ответ, Эрик ударил себя по лбу костяшками пальцев и застонал.

— Вам меня не понять, поэтому и не пытайтесь, — продолжила я. — Если бы вы провели 22 года взаперти, заботясь о блеске кудрей и форме ногтей и обучаясь игре на трещотке, то вам бы тоже захотелось в горы.

— Вы умеете играть на трещотке?

— Заверяю вас, что не умею и никогда уже не научусь.

— Это очевидный плюс.

Да уж, слышала бы его моя гувернантка!

Эрик по-прежнему не сводил глаз со списка.

— Вы ищете провожатого, чтобы отвести вас в горы? — на всякий случай, проверил он.

— Он должен доставить меня на место, помочь дойти до… ну… забраться наверх…

— Вершина! У Окорпеля есть вершина! — со вздохом встрял Эрик. — Продолжайте.

— Провожатый должен помочь мне дойти до вершины, при этом нести вещи, искать место для сна, готовить и всё такое. Вы бывали в горах?

— Бывал, — сдержанно ответил он, — и снова туда собираюсь. Но женщин в горы не берут.

— Женщин много куда не берут, — недовольно пробурчала я. — Но вам необязательно видеть во мне женщину.

Эрик глянул на мою причёску и снова уткнулся в список. Скорее всего, пытался сдержать смех.

— Вам не следует доверять ни одному из этих агентств, — сказал он, скомкал бумажку и кинул её на пол. — И я не знаю никого, кто сможет вам помочь, так что отправляйтесь домой к родителям.

Сражаясь с кринолином, я подобрала список, разгладила его и гневно направилась к двери.

— Значит, и сами не поможете, и других не порекомендуете, да? — крикнула я и захлопнула за собой дверь. В кабинете что-то с грохотом упало на пол.

Противный, омерзительный мужлан!

Не верю, что в других конторах не найдётся для меня хорошего провожатого.

Однако вскоре мне пришлось в это поверить.

* * *

Я потратила два дня на бесполезные хождения по столице. Больше половины агентов либо действительно никогда не бывали в горах, либо, разглядев меня, решили в этом не признаваться. Те, кто бывали, либо смеялись надо мной так же, как Эрик, либо ссылались на занятость и предлагали вернуться в конце лета. Так как на дворе стояла ранняя весна, меня это не устраивало. Я нашла пару кандидатов, но ни один из них не внушал мне такого доверия, как Эрик. Хотя почему грубый мужлан произвёл на меня такое впечатление, я не знала. Скорее всего, потому, что его порекомендовал Арсентий.

Отчаявшись, я направилась в единственное место, в которое поклялась больше не приходить — в магическое ведомство Шиана.

— Вы поклялись, что я вас больше не увижу! — Арсентий оскалился, но не был удивлён моему возвращению. — Что вам нужно в этот раз? Чтобы я самолично отнёс вас в Реаль?

— Я бы ни за что не побеспокоила вас, если бы не оказалась в безвыходном положении. Я попросила Эрика Натерро сопроводить меня в горы, но он наотрез отказался. Умоляю вас, порекомендуйте кого-нибудь другого. Как только я найду провожатого, то исчезну из вашей жизни.

Арсентий отреагировал на удивление дружелюбно.

— Это не так-то просто, Шелия. Вы требуете слишком многого — чтобы мужчина защищал вашу честь и жизнь, нёс вещи, готовил еду, чтобы он сам умел выживать в горах и захотел пуститься в такую авантюру. С женщиной!

— Но я согласна заплатить ему огромную сумму денег! Я даже предложила Эрику мой титул!

— Каким образом?

— За заслуги перед королевством отец имеет право передать титул всем законным детям.

— Вы предложили Эрику на вас жениться? — Судя по реакции Арсентия, безопаснее было попросить у Эрика почку. Моргнув, он похлопал губами и присмотрелся ко мне в поисках источника безумия.

— Да.

— Вы действительно предложили Эрику Натерро на вас жениться?

— Я уже ответила на этот вопрос.

— У вас совсем нет инстинкта самосохранения?

— По-видимому, нет. Я предложила ему фиктивный брак. Он бы получил мой титул и все мои деньги, а я — путешествие на Окорпель.

— Чем вы объяснили своё желание попасть в горы?

— Скукой.

Арсентий запустил пальцы в растрёпанные седые волосы и шмыгнул носом.

— Шелия, мне не нравится то, что вы затеяли, но я понимаю, что вы — взрослая женщина, одержимая идеей, и что я не вправе вас останавливать. Если Алали не против ваших действий, то она впустит вас в Реаль. Но я действительно не могу вам помочь. Чтобы добраться до вершины Окорпеля, вам потребуется чудо. Единственный человек, который подходит на роль вашего провожатого — это Эрик Натерро. Если он отказался, то боюсь, мне нечего вам предложить.

— Но вы можете помочь мне убедить Эрика.

То ли мой голос был слишком слезливым, то ли Арсентий понял, что ему от меня не избавиться, но он вздохнул и поинтересовался:

— И как я смогу его убедить?

Откуда же мне знать!

— Вы знаете его лучше, чем я: попросите его об услуге или подскажите, что я могу ему предложить.

— Эрика невозможно подкупить. Его не интересуют титулы, деньги и мнение окружающих. Женщины ходят за ним по пятам. Не знаю, что вы можете ему предложить.

— Что ж, тогда помогите мне его ограбить.

Арсентий попытался засмеяться, но резко замолчал, когда понял, что я не шучу.

— Ограбить?? Вы предлагаете мне, начальнику магического ведомства, ограбить ни в чём не повинного частного детектива? Для ваших корыстных целей?

— Да.

— У вас необычное чувство юмора, Шелия.

— Детектив Натерро хранит огромное количество денег и драгоценностей в кабинете. Он сказал, что как раз собирается в горы, а это значит, что ему понадобятся деньги на подготовку к путешествию. В случае ограбления детективу придётся сопроводить меня на Окорпель, чтобы заработать.

Сказав это, я озадаченно притронулась к собственным губам. Что я несу? В кого я превратилась? Знал бы Тироль, что я творю, — спрятался бы от меня на окраине Реаля.

Знаю, что одержимая. Знаю, что глупая. Но вкладываю всю себя, до безумия, до последней мысли, в мой единственный шанс вернуть любимого мужчину.

— У вас есть опыт ограблений? — сложив руки на животе, Арсентий задумчиво крутил пальцами.

— Нет.

— Но вас это не остановит?

— Нет.

— Позвольте спросить, какая роль отводится мне? Вы хотите, чтобы я сторожил у двери, пока вы в этом наряде прокрадётесь в кабинет Эрика и запихнёте его добро в большой мешок? Или вы хотите, чтобы я сломал дверь?

Арсентий не удивился и не рассердился, продолжая притворяться и надеяться, что всё это — шутка.

— Я буду благодарна, если вы посоветуете, как лучше это сделать.

Я понимаю, что у Арсентия, как и у Эрика, имеются основания полагать, что я сошла с ума. Но я не собираюсь отступать. Я не уйду, не получив хотя бы одного дельного совета, я…

— Хорошо, я помогу вам, но при одном условии. Если у вас и в этот раз ничего не получится, то вы забросите эту глупую идею и вернётесь домой.

Он согласился?? Я не сомневалась, что Арсентий выгонит меня ни с чем, а он согласился. Глава магического ведомства столицы, личный маг короля Дионизия собирается совершить со мной ограбление!

— Я не собираюсь никого грабить, — тут же пояснил Арсентий. — Но я помогу вам. — Дав мне знак оставаться на месте, он вышел в приёмную. Мысли путались, и, всё ещё оглушённая неожиданной удачей, я ждала подвоха.

Вернувшись, Арсентий протянул мне четыре синие кнопки.

— Вам придётся пробраться в кабинет Эрика и воткнуть эти кнопки в углы стола. Между ними натянется сеть полноценной зрительно-тактильной иллюзии, и Эрику покажется, что на столе ничего нет. Если он вынет кнопки, иллюзия пропадёт.

— Вы — гений! — Я и представить не могла, что существует такая магия, поэтому растроганно захлюпала носом. — Спасибо вам!

Если бы я хоть на секунду задумалась о возможных мотивах Арсентия и о его «подарке», то моя дальнейшая жизнь сложилась бы по-другому. Если бы! Но я пришла в такой неимоверный восторг, что даже не попыталась включить мозги.

— Рано меня благодарить, — проворчал маг. — Вам предстоит пробраться в кабинет Эрика.

— У вас случайно нет знакомых взломщиков?

А вот тут Арсентий начал раздражаться. Что ж, мне и так несказанно повезло.

Сердечно распрощавшись с магом, я отправилась на поиски взломщика.

По внешности людей не так уж и просто определить род их деятельности. Нельзя же, на самом деле, подходить к каждому бродяге, чтобы поинтересоваться, не умеют ли они взламывать замки. Чуть растрепав причёску, я вбежала в лавку, на которой красовалась кривая, серая вывеска: "Замки-ключи-задвижки-часы".

Лысеющий мужчина средних лет с моноклем в правом глазу удивлённо отступил от прилавка.

— Помогите, умоляю вас, муж меня убьёт, если узнает. Я взяла у него… эээ… важную вещь и собиралась вернуть её на место, но потеряла ключи… Клянусь вам, я не нарочно! А теперь, если я не верну её обратно, то он … ох, я боюсь…

Обескураженный моим вторжением, мужчина застыл с неописуемой гримасой на лице. Монокль выпал из его глаза и раскачивался на цепочке, как маятник.

— Что… что с вами…

Вздымающаяся грудь и слезящиеся глаза произвели должное впечатление. Мужчина отложил инструменты и прижался к прилавку, пытаясь дотянуться до моих дрожащих рук.

— Помогите мне, — подвывала я. — Я заплачу вам любые деньги, только помогите попасть обратно в контору!

— Конечно, конечно! — запричитал мужчина. — Мы с радостью помогаем тем, кто потерял ключи. Но требуется доказательство, что контора действительно принадлежит вам. — Засуетившись, он отвёл взгляд.

— Что вы, конечно! Как я вам благодарна! — Я вывалила на прилавок кучу купюр, и владелец онемел, боясь притронуться к такому богатству.

— Ликор! — заорал он, как только к нему вернулся голос. К прилавку выскочил толстый коротышка лет тридцати и в изумлении уставился на моё платье. Больше о доказательствах никто не спрашивал. Приятно, что столица хоть в чём-то не отличается от запада!

Получив инструкции, Ликор подхватил чемоданчик с инструментами, и мы направились к конторе "Всё для всех". Всю дорогу я судорожно решала, как убедить моего спутника дождаться ухода Эрика. Однако всё разрешилось очень просто. Когда мы подошли к входу в серое безликое здание, Ликор отошёл в тень и прошептал:

— Позовите меня, когда убедитесь, что вашего мужа нет на месте.

Уже отработанным движением я достала несколько купюр и сунула в его потную руку.

— Встретимся на скамейке в парке. Поверьте, я вам щедро заплачу.

Он посмотрел на пачку денег в своей руке, моргнул и не задавал больше никаких вопросов. Когда я вернулась и сообщила, что нам придётся подождать, напарник остался совершенно невозмутимым. Даже через час, когда Эрик Натерро всё ещё не появился, мужчина не выразил протеста. Ждали мы в трактире, где он методично поглощал одно блюдо за другим и запивал всё это элем. За мой счёт, конечно.

Когда глаза Ликора покраснели, и он начал покачиваться, я не на шутку разволновалась. Если Эрик вскоре не появится, то мне придётся нести напарника на себе.

Эрик вышел из здания, когда сумерки перекрасили столицу в грязно-серый цвет. Он шёл так быстро, что я чуть было не пропустила его уход. Несмотря на холодную весеннюю погоду, на нём были всего лишь лёгкая рубашка и брюки. Неудивительно. Такие люди, как Эрик Натерро, не мёрзнут и не болеют.

Я тут же попросила счёт и забрала у напарника недопитый стакан. Для моего первого преступления всё прошло довольно гладко. Не исключаю, что я — первая женщина в Шиане, которая отправилась на такое дело в кринолине. Но он мне не помешал, ведь от меня требовалось очень немногое. Хоть и весьма пьяный, напарник оказался мастером своего дела и открыл замок за считанные секунды. Забежав в кабинет, я достала из сумочки четыре синие кнопки, полученные у Арсентия, и, брезгливо отодвинув лежащий на столе хлам, воткнула их в мягкое дерево. К счастью, Ликор был настолько пьян, что не додумался за мной подглядывать, иначе слухов было бы не избежать. Серебристые молнии заметались над поверхностью стола, от одной кнопки к другой, и вокруг поплыла сизая дымка с запахом озона. Надеюсь, что это вскоре рассеется, иначе Эрик догадается, что здесь нашалили маги.

Когда я снова посмотрела на стол, то не смогла сдержать изумлённый возглас. На деревянной поверхности не было ничего, кроме царапин и тёмных разводов. Я прикоснулась к прохладному дереву, постучала по нему — ничего!

— Вы скоро? — За шёпотом Ликора последовало громкое икание.

— Я готова, — еле смогла выговорить я и выбежала в коридор. — Не могли бы вы повредить замок так, чтобы муж решил, что над ним поработал неопытный взломщик?

Ликор отнёсся к моей просьбе с таким равнодушием, как будто ежедневно выполнял именно такие поручения. Потыкав в замок инструментами, он повернулся и пристально посмотрел на мою сумочку. Отдав напарнику все оставшиеся у меня купюры, я потуже затянула шаль и побежала домой.

Дело сделано. Я, наследная графиня Шелия Дакорте, только что ограбила частного детектива Эрика Натерро.

Понимаю, что это ограбление не было настоящим, так как все богатства Эрика по-прежнему лежали на его столе под защитой удивительной иллюзии, подаренной мне главой магического ведомства. Однако, когда Эрик обнаружит взломанный замок и чистую поверхность рабочего стола, его настроение будет не самым радужным.

Я решила выждать пару-тройку дней, а потом снова навестить Эрика, чтобы спросить, не передумал ли он, и предложить ему кучу денег.

Трудно представить более безупречный план действий!

* * *

Мне не понадобилось навещать Эрика. Он нашёл меня сам, причём на следующее утро.

Спала я отлично, с чувством глубокого удовлетворения после удачно проделанной работы. Никогда бы не подумала, что ограбление со взломом имеет такой благоприятный эффект. Засыпая, я убедила себя, что всё равно попаду в Реаль. Ведь на самом деле никакого ограбления не было, а раз Алали любит сильных и предприимчивых женщин, то не рассердится на меня за эту выходку.

Мне снился Тироль. Его мягкие, кудрявые волосы щекотали лицо, и я гладила их ищущими пальцами, наслаждаясь каждым прикосновением. Тёплые губы пробежались по моей щеке, и я потянулась в предвкушении первого поцелуя, осторожного, изучающего, открывающего двери для всепоглощающей страсти.

Ох, как я люблю эти сны! Они заполняют меня такой вкусной, горячей энергией, что хочется кружиться по комнате и петь от радости. Хотя с моим музыкальным слухом этого лучше не делать.

Я уже проснулась, но отказывалась открывать глаза, желая продлить чудесный сон. По мере того, как он стирался из памяти, лицо Тироля становилось всё более расплывчатым, и я постаралась притянуть его к себе, чтобы получить на память ещё один поцелуй.

— Не люблю прерывать эротические сны, но считаю нужным сообщить, что ты не одна.

Грубый мужской голос прозвучал вне моего сна, поэтому сначала я не обратила на него внимания, старательно пытаясь удержать любимого. Но постепенно эти слова проникли в сознание, и тогда я вскочила на постели и закричала. Вернее, почти закричала, потому что жёсткая мужская рука заткнула мой рот в самый ответственный момент.

Впиваясь зубами в сильные пальцы, я изо всех сил пыталась освободиться, но мужчина держал меня мёртвой хваткой. Тогда я сжала зубы изо всех сил, и он отдёрнул руку и повалил меня на постель, вжимая лицо в подушку. Я мычала, надрывая голос, дёргала головой из стороны в сторону, но мне не удалось привлечь внимание слуг. Лежащее на мне тело было настолько огромным и тяжёлым, что я не могла даже вдохнуть.

Краем глаза я заметила, как огромная мужская рука оперлась о подушку и оставила за собой кровавый след. Значит, я прокусила его ладонь, и на том спасибо. Что со мной происходит? Ограбление? Насилие? Убийство? Вдруг я попаду в Реаль прямо сейчас? Обмякнув, я услышала горячий шёпот у самого уха.

— Шелия, если ты не будешь кричать, я тебя отпущу.

О нет! Это всего лишь Эрик, но очень злой. Я кивнула, и он тут же скатился с меня и сел рядом. Рёбра скрипнули, лёгкие расправились, и, сделав глубокий вдох, я осторожно села на постели.

— Полагаю, у вас были уважительные причины, чтобы пробраться в мою комнату, господин Натерро? — Горло саднило, и я закашлялась. Неужели он всерьёз пытался меня задушить?

— Не те, о которых ты подумала. Будь любезна, прикройся одеялом. Если бы я женился на всех девушках, которых обесчестил, причём по их же просьбе, то уже давно сидел бы в тюрьме за многожёнство.

Я судорожно натянула одеяло до подбородка, но тут же напомнила себе, что должна казаться ему сильной и невозмутимой. Ведь тогда он скорее согласится взять меня в горы. Поэтому, скрипнув зубами, я снова опустила одеяло и ответила ему самым наглым взглядом, на который способна растрёпанная ошарашенная женщина, пару минут назад прощавшаяся с жизнью.

— Могу заверить, что вам не удастся меня обесчестить.

— С чего это ты решила? — хмыкнул он. — Полагаешь, что тебя защитят немощные, храпящие слуги?

— Отнюдь. Даже если вы пронесёте меня перед ними в связанном виде, они всё равно не решатся на вас напасть. Такой уж у вас вид, господин Натерро. Дело в том, что я уже давно и необратимо обесчещена, и сделать это во второй раз, увы и ах, невозможно.

Моё сердце всё ещё билось с огромной скоростью, а ледяные ладони тряслись от только что пережитого. Однако я осталась довольна своим ответом, когда заметила, что Эрик разглядывает меня в некотором замешательстве. Ещё бы! Обесчещенная девица с консервативного запада — это редкость.

— Неудивительно, — нашёлся Эрик. — Как можно заподозрить воровку в невинности!

Ага. Воровку. Видимо он вернулся в контору вскоре после "ограбления" и сразу начал расследование. Но почему он так быстро и безошибочно вышел на меня? Неужели мы оставили следы? Или Ликор меня выдал?

Эти мысли не отразились на моём лице. Невозмутимо задрав подбородок, я не отвела взгляда и не пошевелилась.

— Будете наносить следующие оскорбления или объясните, почему считаете меня воровкой?

— Милочка, уже 6-30 утра, и у меня очень много дел, так что не заставляй меня играть с тобой в гляделки. Предоставляю тебе очень простой выбор: либо я сдаю тебя властям, либо ты добровольно уезжаешь из столицы. Прямо сейчас.

— Я не собираюсь никуда уезжать!

Не такой реакции я ожидала, совсем не такой. Эрик медленно поднялся со стула и навис надо мной, плотно сжимая губы.

— Тогда пойдём! — Он схватил меня за предплечье, выдернул из постели и потащил за собой.

— Подождите! — завопила я, надеясь, что уж этот крик точно разбудит слуг. Однако из-за двери не донеслось никаких звуков. — Что вы от меня хотите?

Всё шло совсем не по плану. Эрик не должен был догадаться о том, что именно я организовала ограбление. Он должен был расстроиться из-за пропажи денег и согласиться стать моим провожатым.

— Я? От тебя? — Эрик резко отодвинулся, и я упала на пол у его ног. Он стоял надо мной, скрестив руки на груди и подавляя меня взглядом. — Чтобы ты сейчас же уехала из столицы и больше не возвращалась.

— А как же ваши деньги? Если вы считаете меня воровкой, то почему не заставляете вернуть деньги?

О, богиня, о чём я думала? Мне никогда не справиться с этим мужчиной! Он растопчет меня и вышвырнет из столицы ни с чем. И что тогда? Отправляться в горы одной нет никакого смысла, это равносильно самоубийству. Вернуться домой я не могу и не хочу. Жить дальше? Моя настоящая жизнь началась в тот день, когда я встретила Тироля, и без него у моего существования нет сердцевины. Нет желаний, голоса, сил, радости, мечты. Без Тироля Андарио не существует и меня, такой, какой я хочу быть.

Все эти мысли пронеслись с огромной скоростью и вылились слезами, которые не получилось ни подавить, ни спрятать. Я лежала у ног самого опасного мужчины, которого когда-либо встречала, и рыдала в голос.

Эрик сжал зубы и, выругавшись, присел на корточки.

— Шелия, ты похожа на избалованного ребёнка, который закатывает скандал родителям, потому что те не купили ему очередную игрушку.

Мне стыдно, даже очень, но я достигла предела отчаяния. За ним — пустота.

— Не выношу избалованных девиц! — прикрикнул Эрик. — Перестань валяться в моих ногах. Приведи себя в порядок и вспомни, кто ты такая. Веди себя подобающе и сделай выбор — либо я сейчас же сдаю тебя властям, прямо в ночной рубашке, либо ты собираешься и уезжаешь из столицы.

Я вытерла слёзы и заставила себя подняться. Спутанные волосы упали на лицо, и я покосилась на стоящее на комоде зеркало. Да уж, в таком виде — только к властям и являться. Глаза красные, распухшие, на шее проступают синяки, на голове колтун, губы искусаны. Вздохнув, я опустилась на кровать.

— Чем я тебе мешаю? — Назвав безжалостного громилу на "ты", я содрогнулась.

— Ты взламываешь мой кабинет и инсценируешь ограбление.

Он прав, конечно, хотя мне всё ещё не понятно, как Эрик догадался, что это — моих рук дело. Я открыла рот, чтобы задать вопрос, но тут… минуточку!!

— Что значит "инсценируешь"? — возмутилась я.

А вот тут он по-настоящему разозлился.

— За кого ты меня считаешь, Шелия? Я — лучший детектив столицы. Ты что, всерьёз надеялась меня провести?

Ну да, надеялась. Зря надеялась. Зато теперь понимаю, что он совершенно не подходит мне в провожатые. Такого не проведёшь. Он ни на секунду не сведёт с меня глаз, прочитает самые тайные мысли и не позволит найти мою мечту.

— Да, надеялась, — созналась я. Всё равно у меня ничего не выйдет, так что придётся уезжать из столицы. — А как ты догадался, что ограбление инсценировано? — Если Арсентий знал, что Эрик разбирается в магии, зачем он дал мне те дурацкие синие кнопки?

— Мой рабочий стол сделан из дуба.

Эрик сказал это таким тоном, как будто я должна была о чём-то догадаться. М-да, преступница из меня ещё та.

— По сравнению с иллюзией мой стол другого цвета, Шелия, — вздохнул Эрик. — И я раз сто пролил на него чернила.

Мой мозг начал просыпаться. Ах, Арсентий, надо же, какая зараза!!! И я тоже хороша! Поверила старому магу и даже не усомнилась. Я не успела додумать эту мысль, как Эрик добил меня:

— И я сомневаюсь, что настоящий вор стал бы красть остатки вчерашнего обеда и прочий мусор.

Всё. Сдаюсь. Я — полная дура. Вернусь домой и буду целыми днями полировать ногти и начёсывать волосы. Как стыдно! Как же мне стыдно! У меня совершенно отшибло разум. Представляю, как Арсентий смеялся надо мной, когда я вышла из ведомства, прижимая к груди те проклятые синие кнопки. Как я могла опуститься так низко?

Почувствовав предательское жжение румянца на щеках, я застонала и спрятала лицо в ладонях.

— Это ещё не всё, Шелия.

Ещё не всё?

— Ты когда-нибудь слышала о магических кристаллах наблюдения? Вижу, что нет. А могла бы и поинтересоваться, прежде чем взламывать мой кабинет. Когда вы с напарником подошли к моей двери, я получил сигнал. Из любопытства я решил позволить тебе попасть в мой кабинет, не активируя тревогу. Я наблюдал за вами от начала до конца.

Всё. Конец.

— Представляешь, как Арсентий над тобой смеялся? — продолжил Эрик, чтобы совсем уж меня прикончить.

Я тут же отняла руки от лица.

— Он тебе всё рассказал?

— Нет, я не успел к нему зайти. Но раз именно он тебя прислал, то легко догадаться, откуда у тебя эти кнопки. Должен признаться, что меня впечатлила твоя наглость. Попросить главу магического ведомства о помощи в ограблении? На что ты надеялась? Что он поможет тебе нести украденное?

Я снова спрятала лицо в ладонях. Хуже всего ощущать себя полной идиоткой.

— Думаю, что Арсентий возмутился и отказался участвовать в ограблении, но взамен предложил иллюзию, и ты с радостью согласилась, даже не подумав о последствиях. Я не стану выпытывать у тебя, где ты нашла пьяного взломщика. Вижу, что ты стыдишься собственной глупости.

Ещё как.

Только одержимая дурочка пошла бы на такое, совершенно не задумываясь о последствиях. Мне досталось по заслугам.

— Полагаю, Арсентий пытался тебя предупредить, что я настроена решительно и не оставлю тебя в покое. Рада, что вам есть, над кем посмеяться.

— Поверь, Шелия, он поступил с тобой не так уж и плохо. Можешь считать, что ты ему понравилась. Ему следовало просто сдать тебя властям.

— Это очень любезно с его стороны, мне трудно выразить всю глубину благодарности. — Горький сарказм моих слов не укрылся от Эрика, и он усмехнулся.

Я отошла к комоду и закуталась в шаль.

На меня опустилась грусть, тяжёлая, как гора одеял. Знаю, что я — дура, знаю, что наивная, но где-то в глубине моей души прячется горе, и оно высасывает все силы. Придумав выход из рваной безысходности, я сошла с ума от радости, а теперь…

— Я хочу возместить ущерб. — Достав сумочку, я вынула бумагу, чтобы написать денежную расписку.

— Мне от тебя ничего не нужно, — злобно бросил Эрик.

— Кроме того, чтобы я уехала? — насмешливо бросила я через плечо.

— Да, кроме этого.

В порыве безумного отчаяния я швырнула сумочку через всю комнату. Мне некуда ехать, я не хочу возвращаться в обычную жизнь. Я пыталась, долго и тщательно, но не могу — и всё. Знаю, что я — избалованная, бесполезная девица, одержимая одной идеей, но я не умею быть другой. Счастье создало меня, а горе — разрушило, и я не знаю, как жить дальше. Я ненавижу столицу, Эрика и Арсентия, но больше всего я ненавижу себя. Глупую, смехотворную провинциалку в дурацком кринолине. Девицу, которая не умеет и даже не пытается жить.

Эрик с презрением разглядывал женские безделушки, выпавшие из сумочки и разлетевшиеся по всей комнате.

— Ты — злобная, избалованная девица. Забирай свои идиотские платья и убирайся из моего города, — прошипел он.

— Ты победил, Эрик. Обещаю, что ты больше меня не увидишь. Ещё раз извини за причинённые неудобства. Ты прав во всём, что сказал обо мне — я наивная, злобная, избалованная и глупая. И поверь, это — не единственные мои грехи. Всего доброго, передавай привет Арсентию. Пусть гордится тем, что ему удалось меня обмануть.

Эрик не ожидал от меня такой покорности, поэтому насупился и отступил в сторону. Шагнув вперёд, я потеснила его к двери.

— Иди!

Не могу больше видеть его лицо. Ещё вчера оно олицетворяло надежду, а сейчас мне противно и стыдно быть рядом.

Эрик отступил на шаг, но вместо того, чтобы выйти, схватил меня за плечо.

Игра взглядов. Его — неприязненный, сомневающийся. Мой — неохотный, печальный.

Медленно, нехотя Эрик спросил:

— Ты ведь всё равно полезешь на Окорпель, да?

— Полезу.

— С кем?

— Пока не знаю. Может, и сама.

Эрик сжал зубы с такой силой, что его скулы побелели.

— Шантаж — самое грязное из всех преступлений.

— Не волнуйся, я тебя не шантажирую. Ты спросил — я ответила, вот и всё. Более того, я только что поняла, что ты совершенно не подходишь на роль моего провожатого. Поэтому я не возьму тебя с собой, даже если ты будешь умолять.

Я лгала ему. Сама я на Окорпель не полезу. Но Эрик действительно мне не подходит, и я воспользуюсь последними минутами нашего знакомства, чтобы его уязвить.

Он так и стоял, стирая в порошок красивые, ровные зубы.

— Эрик, я не хочу с тобой ссориться. Я уже извинилась и больше тебя не побеспокою.

Шагнув ближе, я нащупала дверную ручку за его спиной. По мере моего приближения его глаза расширялись, а губы двигались, как будто он бормотал заклинание, призванное спасти его от глупых провинциалок. Надо же, как приятно, когда такой мужчина не знает, чего от меня ожидать. Нажав на ручку, я резко распахнула дверь и вытолкнула его в коридор. Вернее, он позволил себя вытолкнуть. Лиозна и слуги, всё ещё в ночных рубашках, стояли около моей двери и в ужасе смотрели, как я выкинула наружу совершенно устрашающего мужика.

Зачем-то отряхнув руки, я улыбнулась слугам.

— Мы уезжаем из столицы. После завтрака начнём собирать вещи, чтобы добраться до следующего города затемно.

С этими словами я вернулась в комнату. Хлопнула дверью. А как не хлопнуть? Громкий звук придал решимости, а я сосредоточилась на сборах, стараясь забыть тот взгляд, которым Эрик окатил меня на прощание. Что было в этом взгляде? Честно говоря, не знаю. Опыта у меня мало. Ни Тироль, ни отец, ни другие мужчины никогда так на меня не смотрели. Назовём этот взгляд "нехорошим". Недобрым. От него мне захотелось заползти под кровать и не дышать, пока Эрик не покинет таверну. Всё, что угодно, только пусть никогда так на меня не смотрит.

* * *

Настроение моё было, мягко говоря, безрадостным. Обострялось оно тем, что слуги и Лиозна сновали вокруг с довольными восклицаниями. Им очень хотелось домой, и чувство вины смыкалось вокруг моей груди тяжёлым обручем. Конечно же, я обманула их. Мы отправлялись куда угодно, только не домой. Я пока ещё не решила, куда податься, но собиралась подумать об этом в пути. Главное — выбраться из столицы.

К вечеру мы прибыли в крохотный городок под названием Тьяго. Размазывая рагу по тарелке, я пыталась разобраться в карте Шиана. Куда податься неприкаянной старой деве с безрадостным будущим? На карте все города казались до безобразия похожими друг на друга, и ни один из них меня не привлекал. Выбрав одно из поселений у подножия Окорпеля, я обвела его кружочком. Там найдутся путешественники, которых заинтересуют мои деньги. Наклонившись над тарелкой, я прикрыла глаза ладонью и заплакала. Я сидела у самого окна, поэтому могла позволить себе такую вольность. Слуги отправились закупать провизию, а Лиозна сослалась на недомогание и отправилась спать. Я осталась одна. Всегда одна. Только одна. Уже целых четыре года, как одна.

Слёзы застывали мутными пятнами в коричневатой жиже рагу. Никакого аппетита. Меня интересует только Реаль. Да, я упрямая девица, но не стыжусь этого. Ведь если знаешь, что тебе нужно для счастья, надо стремиться к этому любой ценой.

Глубокий вдох. Как только отправлюсь спать, смогу помечтать о Тироле, и от этого станет лучше. Незаметно вытерев слёзы, я отодвинула тарелку и подняла глаза. Передо мной сидел Эрик Натерро.

Тело отреагировало на его присутствие неожиданной холодной дрожью. Задрожал даже подбородок, и от этого губы перекосило в странной гримасе.

— Эрик, — пропищала я. В моём исполнении это было больше похоже на "ик". Глубокий вдох. Спокойствие. — Какая приятная неожиданность.

— И не говори.

— Ты случайно проезжал мимо и зашёл перекусить?

— Если тебе хочется так думать, то да.

Эрик внимательно разглядывал моё лицо, замечая слёзы, страх и даже мысли, которые я так тщательно скрывала за ершистой поверхностью слов.

— Не стану притворяться, что рада тебя видеть. Спокойной ночи.

Мне хотелось бежать от Эрика Натерро. Спрятаться. Позвать на помощь. Если он разгадает мою тайну, у меня не останется ничего. Уж он-то не уважит моё право выбора! Запакует меня в карету или взвалит на лошадь, как беспомощный куль, и собственноручно отвезёт домой, сдав в заботливые руки родителей.

Мне почти удалось выскользнуть из-за стола, но Эрик поднял ногу и перегородил путь. Я застыла, глядя на его бедро и думая о том, что вскоре совсем забуду, как следует вести себя в приличном обществе.

Он так и держал ногу горизонтально, почти на уровне стола. Я попыталась оттолкнуть её, но безуспешно. Попыталась перешагнуть, но Эрик поднял ногу ещё выше. Тогда я толкнулась в неё бёдрами и тут же покраснела.

— Я могу неправильно понять твои намерения, — прошептал Эрик бархатным голосом.

— Не думаю, — сухо ответила я и села обратно. — Что тебе нужно?

— Мне нужно, чтобы ты удовлетворила моё любопытство. Почему тебе так приспичило попасть на Окорпель? После нашего последнего разговора я зашёл к Арсентию, и он подтвердил мои опасения.

Эрик наклонился вперёд и коснулся пальцем моего лба, не позволяя отвести взгляд. Не дышать. Не думать. Не выдавать свой страх. Арсентий раскрыл Эрику мою тайну. Что же мне делать? Тело снова покрылось мурашками, и я затряслась, не в силах подавить дрожь. Эрик заметил, усмехнулся и довольно дёрнул бровями.

— Почему ты трясёшься? Не любишь, когда другие слишком много о тебе знают?

— Я… я тебя боюсь, — с лёгкостью солгала я. Боялась я не Эрика, а того, что случится, если он попытается вмешаться в мои планы. Благие намерения и всё такое.

Его ноздри раздулись, и он громко втянул воздух.

— Бояться нужно не меня, а своей глупости, — глухо пробормотал он. Ему явно не понравилось то, что он меня напугал. Мне это на руку.

— Отпусти меня, Эрик, — тихо попросила я, проклиная тот день, когда отправилась к родителям Тироля за рекомендационным письмом для Арсентия.

— Не могу. — Он снова прикоснулся к моему лбу указательным пальцем. — Я — детектив. Пока я тебя не разгадаю, не отпущу. Не беспокойся, я — отличный детектив, так что не задержу тебя надолго.

Пока не разгадает? Значит ли это, что Арсентий не рассказал ему о моём намерении попасть в Реаль? Ах, как я надеюсь, что это правда.

— Что ты хочешь узнать? — Я отчаянно пыталась оставаться невозмутимой. Настолько, насколько это возможно, когда в полуметре от тебя сидит опасный, проницательный детектив, который удерживает твоё лицо и впивается в него многозначительным взглядом.

— Арсентий сказал, что ты — избалованная провинциальная девица, папина дочка, которая увлекается секретами богини и которой приспичило попасть на Окорпель, чтобы почувствовать на себе магию горы.

Сердце болезненно дёрнулось в груди. Я обожаю Арсентия! Замечательный, добрейшей души старичок! Какое удобное алиби! Видимо он посчитал, что и так достаточно проучил меня, и что теперь, когда я уехала, ему не стоит раскрывать мои тайны первым встречным. Обожаю!

— Что может заинтриговать в этой истории? — Я успешно изобразила равнодушие.

— Мно-ого чего, — протянул Эрик, всё ещё гипнотизируя меня. — Во-первых, Арсентий отказался объяснять, зачем он тебя прислал. Не скрою, я отлично посмеялся за твой счёт, но в этой истории что-то не так. Арсентий знает, что именно ты пытаешься увидеть или найти на Окорпеле и зачем. Но он отказался поделиться этой информацией. Более того, он помог тебе заинтриговать меня своими выходками, а это — очень подозрительно. Дальше: ты настолько одержима этим походом, что наделала кучу глупостей. И наконец, меня интригует то, что происходит сейчас в твоей хорошенькой напудренной головке. Ты изо всех сил пытаешься казаться равнодушной, но как только поняла, что Арсентий не выдал мне твои тайны, то засияла от радости.

К сожалению, он действительно неплохой детектив.

— Если я расскажу тебе правду, ты оставишь меня в покое? — почти честно предложила я.

— Вполне возможно.

— Пообещай.

— Не могу. А вдруг мне будет этого недостаточно? Я привык удовлетворять все свои желания до конца.

— Тогда я тебе ничего не расскажу.

— Тогда я поеду с тобой.

Я резко отодвинулась в сторону, и ножки стула жалобно скрипнули на деревянных половицах.

— Минутку! Я умоляла тебя стать моим провожатым, но ты отказался и выгнал меня из столицы. А теперь примчался следом и угрожаешь последовать за мной в горы. Кто из нас сошёл с ума?

Эрик откинулся на спинку стула и неодобрительно качнул головой.

— Ты что, действительно собираешься на Окорпель?

— Да.

— Одна?

— Нет. Я направляюсь к подножию Окорпеля и там найду себе провожатого. Эрик, поверь: мои намерения прозаичны и неинтересны. Во мне нет ничего загадочного, и тебе не стоит тратить время на расследование. Даже если ты распакуешь все мои секреты, все мои самые сокровенные мысли, то не найдёшь в них ничего достойного твоего внимания. Не нарывайся на разочарование, возвращайся в столицу и забудь обо мне. Я — всего лишь глупая, настырная девица с преступными наклонностями и нелепыми нарядами.

Эрик стал бы отличным провожатым, с ним я не волновалась бы о нападениях грабителей и насильников. Такие, как он, не теряются в горах и находят выход из любой сложной ситуации. Но я не смогу справиться с самой главной опасностью — с ним самим, с его изучающим, ищущим взглядом.

— Я не думаю, что всё так просто, Шелия.

— Всё именно так просто, Эрик.

— Хорошо. Считай, что ты добилась своего: я возьму тебя в горы. Я собирался на юг, но, так уж и быть, изменю свои планы.

— Не стоит. Я найду другого провожатого.

— Не стоит. Я уже согласился.

— Не стоит. Я передумала. Ты мне не подходишь.

— Слишком поздно. Ты предложила, и я согласился.

Я шумно выдохнула и заставила себя успокоиться. Что он за мужчина такой? Мучал меня, пугал, а как только я решила, что он мне не подойдёт, согласился стать моим провожатым. Более того, теперь он настаивает, что пойдёт со мной. Может, я и наивная безумица, но он тоже далёк от нормальности.

— Ты — игрок, не так ли, Эрик? Ты решил, что у меня есть интересная тайна, и тебе приспичило её разгадать. Даже если я поклянусь, что во мне нет ничего интересного, что я — наименее загадочная из всех встреченных тобою женщин, ты не поверишь мне на слово. Не так ли?

— Так.

— Ты любишь рисковать, делать большие ставки. Ты не боишься проигрыша, потому что тебя интересуют только риск и тайны. Так?

— Так.

— Ты мне не подходишь, Эрик. — Я встала и попыталась выйти из-за стола, но его нога снова перегородила путь. — Пусти меня.

— Почему ты думаешь, что я тебе не подхожу?

— Поход в горы — не игра. Как только ты разгадаешь меня и разочаруешься, то тут же соберёшь вещички и отправишься восвояси. Это может случиться в любой момент, даже на вершине Окорпеля. И что я тогда буду делать?

Он выглядел настолько оскорблённым, что я покраснела от неловкости.

— Неужели ты думаешь, что я смогу так поступить? Если я возьму тебя на Окорпель, то сделаю так, чтобы ты спустилась обратно в целости и сохранности.

— Ты когда-нибудь был женат?

— Конечно же нет, при чём здесь это?

— У тебя есть дети?

— Нет.

— Животные? Собаки, кошки? Хоть что-то, хоть паук?

— Нет.

— Растения?

— Нет.

— Ты когда-нибудь нёс ответственность за что-нибудь живое?

— Ммм, нет.

— Я так и думала. Ты относишься к типу мужчин, которые существуют сами по себе. Они не заботятся о других и не несут за них ответственности. Как провожатому, тебе придётся идти с той скоростью, которую смогу выдержать и я. Тебе придётся меня кормить и оберегать, тебе придётся строить мне ночлег. Я ничего не умею. Поверь, я не драматизирую. Я не умею совершенно ничего.

По мере того, как я перечисляла обязанности провожатого, лицо Эрика всё больше вытягивалось. Затаив радостную надежду, я ожидала отказа. Когда я закончила, он хмуро царапал ногтем деревянный стол и покачивал головой.

Потом, подняв на меня глаза, хлопнул в ладоши.

— Закончила меня запугивать?

— Закончила.

— Отлично. А то я не мог дождаться, пока ты вдоволь наговоришься. Завтра в восемь утра мы с тобой выезжаем обратно в столицу. Найдём место для твоих слуг, купим всё нужное и отправимся в путь. Не опаздывай.

С этими словами Эрик бросил скомканную салфетку в остывшее рагу и ушёл, не дожидаясь моей реакции.

Чудесно. Замечательно. У меня нет никакого контроля над этим мужчиной. Я собираюсь в горы с опасным полу-маньяком, который не способен адекватно реагировать на женский отказ. Может, мне следовало отказать ему в чём-то при самой первой встрече? Мы бы уже давно забрались на Окорпель. Кто бы подумал, что мужчины такие странные? Я и не представляла, как мне повезло с Тиролем.

Уже в тот момент я знала, что, несмотря на очень плохое предчувствие, не откажусь от предложения Эрика. Этот мужчина может заставить меня сказать правду. И днём, и ночью меня будет преследовать его проницательный взгляд. Забравшись в постель, я пыталась вспомнить Тироля, но видела перед собой только вопрошающие чёрные глаза Эрика.

— Он опасен, — сказала я вслух, и моя компаньонка заёрзала во сне. — Очень, очень опасен. Он будет преследовать меня до тех пор, пока не раскроет мою тайну. А потом… страшно представить, что будет потом.

 

ГЛАВА 4. Мой провожатый

Несмотря на мои сомнения и опасения, ровно в восемь утра мы загрузились в карету и последовали за Эриком. Не знаю, что он сказал слугам и Лиозне, но их лица не выражали ничего, кроме наигранной радости. Я пыталась их разговорить, пообещать, что оставлю достаточно денег и поселю в хорошей таверне, но они только молчали и улыбались. Испуганно. Даже Лиозна, которая в обычное время не преминула бы обсудить неженатого мужчину, только округляла глаза и косилась в окно кареты каждый раз, когда я упоминала Эрика. Я не стала допытываться, чем он им угрожал. Уже ничего не изменишь. Судя по всему, физического вреда Эрик им не причинил.

Мы остановились, не доезжая до центра столицы, около роскошного каменного особняка. Я распахнула дверцу кареты в надежде прогуляться, но Эрик тут же соскочил с лошади, ткнул в меня пальцем и рявкнул: "Не выходить, пока не позову!". Мог бы объяснить, куда мы приехали и зачем. Мог бы спросить, не хочу ли я размять ноги, перекусить или воспользоваться дамской комнатой. Но он захлопнул дверцу кареты и занялся слугами. Да уж, я выбрала себе самого заботливого провожатого.

Парадная дверь отворилась, и перед нами появился дворецкий, наспех застёгивающий ливрею. Улыбнувшись Эрику, он помог слугам выгрузить сундуки. Ну уж нет, я не собираюсь сидеть в карете, как наказанный ребёнок. Слуги — мои, компаньонка — моя, и я должна знать, где их оставляют. Распахнув дверцу, я соскочила с подножки без чьей-либо помощи. Эрик сверкнул глазами, требуя, чтобы я села обратно, но его отвлёк мужчина с ярко-рыжими волосами и весенней россыпью веснушек на смешливом лице. Улыбчивый, дружелюбный, он казался совершенной противоположностью Эрику. Кивнув слугам, он перевёл изучающий взгляд на меня.

— Шелия! — рявкнул Эрик. — Подожди в карете!

Но было поздно. Хозяин дома успел меня разглядеть, и увиденное доставило ему массу удовольствия.

— У вас под платьем открытый зонт? — захохотал он.

Его бесцеремонность позволила и мне забыть о приличиях.

— Эрик! Куда ты отправляешь моих слуг и Лиозну?! — потребовала я, не обращая внимания на рыжего грубияна.

Эрик злобно глянул на рыжика, несправедливо посчитав его причиной моего плохого настроения.

— Эрик! — снова завопила я. — Будь любезен, ответь на мой вопрос!

— Ты собираешься взять женщину на Окорпель? Только не говори, что её, — рассмеялся хозяин, спускаясь с крыльца, чтобы разглядеть меня повнимательнее. — Её платье не пролезет между деревьями.

Я отмахнулась от грубияна, как от назойливой мухи, и приказала слугам загружать сундуки обратно. Они замерли, не зная, кому подчиняться, и испуганно глядя себе под ноги.

— Выгружайте сундуки и не слушайте Шелию. Пока ваша хозяйка не вернётся, это — ваш новый дом. — Эрик сверкнул глазами в мою сторону. — Что тебя не устраивает? Им предоставят комнаты, работу и дополнительный доход. Никто их не обидит. Ты бы предпочла, чтобы они сидели все вместе в захудалой таверне и ждали, когда ты соизволишь вернуться?

— С чего ты решил, что я собиралась поселить их в захудалой таверне? У меня достаточно денег, чтобы оплатить отдельные комнаты. И между прочим, я не храню свои деньги на рабочем столе среди мусора!

Не знаю, с чего я ввязалась в ссору, да ещё и вмешала в разговор свинарник в его кабинете. Эрик раздражал меня, особенно когда оказывался прав. Вчера вечером я отправилась спать, в то время, как он нашёл отличное место для моих слуг. Намного лучше того, что я смогла бы им предложить. Рядом с ним я чувствовала себя особенно бесполезной и глупой, а он безжалостно это подчёркивал. Если я позволю ему взять полный контроль, то могу попрощаться со своей мечтой прямо сейчас.

Эрик не обратил внимания на мою подначку, но хозяин особняка отреагировал на мои слова радостным смехом.

— Как она тебя! Смотри, какая бесстрашная! — Он, конечно же, издевался.

— Достаточно бесстрашная, чтобы отправиться со мной на Окорпель. — Эрик повернулся к другу, и мне на секунду показалось, что он говорил серьёзно. — Но сначала я сдеру с неё эти бесконечные уродливые юбки.

Нет, мне всего лишь показалось. Эрик Натерро никогда не сможет воспринимать меня серьёзно.

Услышав непристойное замечание о моих юбках, Лиозна вскрикнула и прижала руки к груди, а слуги шустро побежали вверх по лестнице. По всей видимости, никто не собирался защищать мою честь.

— Лиозна — моя компаньона, а не служанка. — Мне пришлось заговорить с рыжим, раз уж он теперь отвечает за моих слуг.

— Да, Эрик объяснил. Она пока побудет компаньонкой моей жены. Это очень кстати, так как через два месяца у нас родится второй ребёнок.

У этого хулигана есть жена? Беременная? Невероятно.

— Позвольте мне заплатить за проживание моих слуг, — попросила я.

— Не волнуйтесь об этом. Я найду, чем их занять. — Рыжий снова глянул на моё платье и рассмеялся. — Удачи в горах! Не забудьте взять веер и бокалы для шампанского. — Выдав последнюю остроту, он направился в дом. — Уверен, что она тебе по зубам? — бросил он Эрику через плечо.

— Я не собираюсь её кусать, — фыркнул провожатый, бесцеремонно хватая меня за талию и закидывая на лошадь.

— Стой! Я не могу в этом платье… — но Эрик уже догадался. Поставив меня обратно на землю, он задрал юбку и разорвал ленты, удерживающие кринолин на месте. Возмущённый крик застрял в горле, прерванный очередной грубостью.

— Не орать! Никогда! Ясно?

Подняв меня в воздух, Эрик пнул кринолин ногой и выдал довольное "Угу".

Юбка упала к моим ногам обильным ворохом ткани.

— Хмм, об этом я как-то не подумал, — признался он, тыкая ботинком в пыльную ткань. Без основы кринолина юбка оказалось слишком длинной и волочилась по земле.

— А я — подумала, но ты не позволил мне даже пикнуть! Тряхнул так, что я прикусила язык! Если бы всё было так просто, я бы перестала носить кринолин ещё неделю назад.

— Ладно, разберёмся! — рявкнул Эрик и снова закинул меня на лошадь. На мужское седло! Мои ноги обнажились до колен, а платье собралось вокруг ворохом шёлка. Ругаясь, Эрик придавил его руками и подал мне поводья. — Я хочу посмотреть, как ты держишься в седле! — заявил он, как будто это служило достаточным объяснением его поведению.

Изобразив слащавую улыбку, я залепила провожатому звенящую пощёчину.

— Это — за кринолин, — пояснила я и мысленно сжалась, готовясь к последствиям.

— У тебя никудышная реакция, Шелия, — рассмеялся Эрик, потирая отпечаток руки на щеке.

— Она тебе не по зубам, — рассмеялся рыжий из дверей. Оказывается, он наблюдал за нами всё это время. Интересные у Эрика друзья. Вроде богатые люди, а манеры — устрашающие. Не представился, не пригласил в дом, не спросил о… да хоть о погоде! Пока я наблюдала за рыжим, Эрик запрыгнул на лошадь за моей спиной, и его бёдра прижались к моим.

— Что ты себе позволяешь? Я не могу так ехать! — выпустив поводья, я попыталась отодвинуться, но Эрик меня удержал.

— Карету оставим здесь, она нам не нужна, да и лошади устали.

— А мои вещи?

— Какие вещи? Розовые корсеты? Атласные туфли? Пилочки для ногтей? Милочка моя, все твои вещи тоже остаются здесь. Мы возьмём с собой только самое необходимое.

— В моём багаже есть необходимые вещи! — завизжала я, пытаясь спуститься на землю, но сильные руки усадили меня обратно.

— Какие?

Действительно, какие? Кроме предметов гигиены и нижнего белья — ничего. Но как я могу объяснить ему, что мне нужно взять с собой такие вещи? Ему! Эрику! К счастью, мне не пришлось ничего объяснять.

— Тебе придётся носить мужскую одежду, сшитую специально для походов в горы. Мы закажем женское бельё из особой эластичной ткани. В горах ничто не должно ограничивать свободу движений. — Эрик говорил об этом так деловито, что я почти не смутилась. Если бы ещё при этом он не дышал мне в шею! — Предметы гигиены должны быть особого походного размера, кое-что у меня уже есть, а остальное докупим. Деньги у тебя с собой?

— Да.

— Остальное не нужно, твои вещи останутся здесь. Переживёшь какое-то время без драгоценностей? — усмехнулся он мне в затылок.

Я фыркнула, и мы тронулись в путь. Непристойная близость Эрика была мне неприятна. Каждая часть меня, даже самая невинная, принадлежала Тиролю, и прикосновения другого мужчины вызывали отторжение. Как проявилось это отторжение — не знаю, но в какой-то момент Эрик выругался и отодвинулся назад.

— Свалишься с лошади — поднимать не буду.

Нашёл, чем напугать! Я езжу на лошади с трёх лет и докажу Эрику, что хоть что-то умею.

Доказала. Эрик остался доволен и даже похвалил. Забегая вперёд, скажу, что это стало первой и последней похвалой, полученной мною от Эрика Натерро.

Когда мы въехали в столицу, Эрик перехватил поводья и предупредил:

— Время обеда — самое оживлённое.

В ту же секунду нас чуть не сбила грузовая повозка. За ней неслись кареты, лошади, потом ещё повозки… Я зажмурилась и пригнулась к лошадиному хребту.

— Я же сказал — оживлённое движение! Держись за меня и приготовься.

Что я сказала об отторжении его прикосновений? Забудем об этом. Откинувшись на грудь провожатого, я ощущала уверенные движения его рук, и это придавало мне смелости. Мы вписались в уличный поток, обгоняя кареты, ускоряясь и лавируя между повозками. Как мы выжили — понятия не имею. Одно дело — ехать по городу в карете, совсем другое — в седле.

Эрик не мог не заметить мой испуг, но всё яростнее погонял лошадь, ожидая услышать мой уже привычный визг. Я сжимала зубы, молилась Алали, но молчала. Даже когда лошадь шарахнулась в сторону от распахнувшейся дверцы кареты, я не издала ни звука. Наоборот, я замерла, забыв об испуге, сражённая невероятным открытием: мне хочется взойти на Окорпель. Не подумайте, мои намерения не изменились, моей целью был и останется Реаль. Но близость опасности пробудила во мне интерес к жизни и ранее дремавший авантюризм. Мысль о восхождении на магическую гору Алали со всеми её чудесами и опасностями наполнила душу бурлящим предвкушением. Ведь за всю мою жизнь я не видела почти ничего интересного, а теперь… независимая жизнь, столица, путешествие на одно из чудес Шиана. Да ещё и с таким мужчиной. Никаких романтических чувств я к Эрику не испытывала, но он не мог не приковывать интерес. Во-первых, он не скрывал свои недостатки. Наоборот, он выпячивал их наружу чуть ли не с гордостью. Неодолимый азарт, страсть разгадывать тайны, нетерпеливость, бесцеремонность, отсутствие манер. Если хотите, могу составить список и подлиннее. Эрик наслаждался собой, упивался своими недостатками, позволял себе всё без разбора. Хотел сорвать с меня кринолин — и сделал это, причём на улице и при посторонних. Хотел избавиться от моих слуг — и избавился. Решил — и сделал. Я никогда не встречала людей, которые жили в ладу с собой настолько, что совершенно не скрывали своих грехов и не задумывались о мнении окружающих. Эрик пах азартом, приключениями, насыщенной, интересной жизнью. Этот незнакомый, влекущий запах зацепил мой интерес. Мне хотелось взойти с Эриком на Окорпель и ненадолго притвориться, что я — такая, как он. Увидеть Шиан его глазами.

Я хочу, чтобы Эрик стал красками на белом листе моей жизни.

Он опытный и интересный. Опытный, так как уже бывал в горах, а не… Хотя не исключаю, что и с женщинами он… Всё. Хватит думать об Эрике. Надо собираться в путь.

Эрик потряс меня за плечо и, когда я не пошевелилась, решительно соскрёб меня со своей груди.

— Приехали!

— Ничего себе уличное движение, — просипела я, пытаясь удержаться на дрожащих ногах.

Эрик повёл меня к небольшой, обшарпанной таверне. Моё "обескринолиненное" платье волочилось по лужам грязным шлейфом.

— Где мы? — вопросила я и тут же наткнулась на сальный взгляд подвыпившего мужика.

— Откуда ты приволок беглую принцессу? — хихикнул он и шлёпнул меня по тылу.

Резкое движение локтем, сдавленный крик, и Эрик толкает меня к лестнице.

— Быстро наверх, Шелия! — командует, не позволяя мне обернуться.

— Что ты… Эрик! Что ты сделал…

— Быстро! Наверх!

Задирая платье, я побежала вверх по лестнице, которая хоть и была прикреплена к фасаду таверны, но чисто символически. Покачиваясь и скрипя, она готовилась вот-вот оторваться от стены и рухнуть на землю. Намертво вцепившись в перила, я поднималась неизвестно куда, главное — подальше от распахнутых дверей таверны. Эрик подобрал подол платья в попытке мне помочь, и с улицы послышались улюлюканье и аплодисменты.

Мы поднялись на хлипкую деревянную площадку, Эрик быстро отпер дверь и втолкнул меня в своё жилище. В нём царил такой же беспорядок, как и в его конторе.

— Собрал бы несколько чеков с рабочего стола и нанял уборщицу, — занудно посоветовала я, останавливаясь в дверях.

— У меня нет причин здесь убираться, — буркнул Эрик, но мне показалось, что ему стало неловко. Явно показалось. Он разглядывал меня с удивлением, видно, ожидал другой реакции на приезд к нему домой.

Кстати, квартира Эрика оказалась неплохой, хотя и малюсенькой. Мебель, вернее, те её части, которые можно было разглядеть, казались добротными и даже привлекательными.

— Зачем мы сюда пришли? — поинтересовалась я. — Пытаешься произвести впечатление?

— Впечатлилась?

— До слёз. До самых настоящих слёз от странного запаха, который режет глаза. Что это?

— Краска. Я тут… не имеет значения. Не нравится запах — откроешь окно. Мы пришли сюда, потому что это — моя квартира. Теперь ты живёшь со мной, по крайней мере, до того времени, когда мы будем готовы отправиться в путь.

Теперь понятно, почему он удивился моей покладистости. Я-то решила, что мы заехали за его вещами!

— Ни за что! — я даже топнула ногой от возмущения. — Хватит того, что я вошла в твою квартиру без компаньонки. Жить я здесь не буду!

— А где ты будешь жить?

— Где угодно, но не здесь!

— Удачи! Пусть твоя компаньонка ведёт тебя на Окорпель!

Эрик подтолкнул меня к выходу. Подобрав подол, я прижала сумочку к груди и спустилась вниз в таверну. Одного взгляда на её посетителей оказалось достаточно, чтобы понять, что остановиться здесь я не смогу. Ничего, в столице много таверн. Эрик нарочно пытается меня шокировать, и я этого не потерплю. В горах всё будет по-другому, но пока мы в столице, я намереваюсь соблюдать элементарные приличия.

— Не могли бы вы дать мне справочник столичных адресов, — попросила я полураздетую брюнетку за стойкой бара. Она скрылась за дверью, а рядом со мной нарисовались вдрызг пьяные и весьма развязные мужчины.

— Кто посмел извалять тебя в грязи, крошка?

Пытаясь стряхнуть с себя мужские руки, я вцепилась в стойку. Женщина плюхнула передо мной справочник и усмехнулась лапающим меня мужчинам.

— Отпустите меня! Немедленно! — закричала я. — А то…

Никаких "а то" в запасе не нашлось.

— Ууу, и что же ты нам сделаешь? Я уже трясусь от страха! — завопил один из мужиков, обдавая меня запахом перегара.

— Я… я… — Отодрав от себя грязные руки, я схватила справочник и заорала: — Я пожалуюсь Эрику!

Мужчины тут же отступили, хотя и не извинились. Прижав книгу к груди, я побежала к выходу, где и столкнулась с вышеназванным Эриком — грозой местных проходимцев.

— Я тебя искал! — Недоволен, очень. Видимо не любит зря бегать вверх-вниз по хлипкой лестнице, и я его понимаю.

— Я ходила за справочником.

Эрик подошёл к прилавку, огляделся по сторонам и пробасил: — Эта девица — со мной!

Мужчины закивали в ответ, а женщины расплылись в улыбках. Не могу сказать, чтобы мне это понравилось. Я — не с ним. По крайней мере, не в том смысле, который Эрик вложил в эти слова.

— Неужели ты думаешь, что я и сама не могу справиться с парой пропойц, которые пытаются меня облапать? — возмутилась я, не собираясь пояснять, как именно я с ними справилась.

— Я вообще о тебе не думаю, — отрезал Эрик. — Я всего лишь делаю то, что положено провожатому.

Секунда. Другая.

— Стоп! — Эрик дёрнул меня с такой силой, что я выронила справочник. — Тебя пытались облапать? Жди меня здесь. — Развернувшись, Эрик решительно направился к бару, но я повисла на его поясе.

— Нет, забудь! Ничего не случилось! Они не знали, что я с тобой!

Надо же, он послушался. Затормозил, бросил на меня недовольный взгляд и подтолкнул к лестнице. Забравшись наверх, я отвоевала себе краешек дивана и открыла справочник.

— Шелия, я отдам тебе спальню. Там чисто, сама посмотри. Свежая постель, чистая ванная. Если ты собираешься со мной в горы, то забудь о притворстве и стеснении прямо сейчас. Соблюдение условностей до отъезда не защитит твою репутацию, ты и сама об этом знаешь, так что не глупи. Обещаю, что я тебя не трону. Это само собой разумеется, раз я — твой провожатый.

С этим мужчиной ничто само собой не разумеется. Однако я проверила спальню и осталась ею довольна. Похоже, что беспорядок был необходим Эрику только в тех местах, где он работал. Ванная комната тоже оказалась на удивление чистой, и, поколебавшись, я смирилась с тем, что останусь в квартире полузнакомого мужчины.

Зеркало над раковиной отразило вытаращенные карие глаза и бледное лицо. Волосы… лучше не будем об этом, а то расстроюсь ещё больше. Тоже мне, покорительница гор, а ведь я даже причёску делать не умею.

Изнеможение тёплой дрожью прошлось по мышцам, заставляя присесть на край ванны. Да я ж совершенно ни на что не гожусь, а ввязалась в такое, что и подумать страшно. Если бы родители знали! Если бы Тироль знал… шок пробежал по позвоночнику, выступая на щеках свекольным румянцем. Как бы отнёсся Тироль к моему провожатому? К тому, что я нахожусь в квартире чужого мужчины? Я пойду с Эриком в горы. Вдвоём. Я не испытываю к нему никаких романтических чувств, но это не меняет ситуацию. Будем надеяться, что Тироль поверит, что у меня не было другого выхода.

Эрик появился в ванной так неожиданно, что я вскрикнула.

— Почему ты такая нервная?! Дверь открыта настежь, вот я и вошёл! — Похоже, что он сам испугался моего крика.

— Извини, я задумалась.

— Если ты сомневаешься, то лучше возвращайся домой. Окорпель — не место для сомнений. — Положив широкую ладонь на край раковины, Эрик наклонился, чтобы внимательнее разглядеть моё лицо.

— Да ты что! Поверь, Эрик, в этом мире не существует ничего, что заставило бы меня усомниться в намерении попасть на Окорпель. — Неровное дыхание разбило это обещание на куски, превращая в сбивчивую клятву.

Кивнув, он, тем не менее, не сдвинулся с места.

— Я гарантирую тебе неприкосновенность, но и ты должна обещать никогда не требовать от меня спасения твоей репутации. Наш поход захлопнет твоё будущее в высшем свете, а я, — ребром ладони Эрик повернул моё лицо, заставляя смотреть прямо ему в глаза, — Шелия, я не из тех мужчин, которые бросаются на плаху ради спасения женской репутации.

— Эрик! — я с достоинством встретила его взгляд. — Я прекрасно понимаю, на что иду, и никогда не потребую от тебя ничего такого. Клянусь!

всё ещё гипнотизировал меня, не убирая руку.

— Расписку дать? — усмехнулась я, и его взгляд смягчился.

Эрик отодвинул меня локтем, открыл небольшой шкафчик и начал выкладывать оттуда какие-то упаковки.

— Слушай и запоминай. Ты должна следить за всем, что я делаю. Я поселил тебя в моей квартире, чтобы ты участвовала в сборах. Ты должна запомнить, что где лежит и как этим пользоваться. Вот, смотри. Порошок для зубов, очиститель для воды, ммм, этого нам не хватит. Надо составить список всего, что нам понадобится. Начнём с тебя. Нужно что-то… — Он бесцеремонно выдернул шпильки из моих волос. — Так и думал, волосы настоящие. Косу заплетать умеешь?

— Думаю, что да, — только и смогла сказать я, чувствуя себя полной неумехой. Коса считалась традиционной причёской слуг, поэтому западные невесты не позволяли себе такого падения.

— Позволь поинтересоваться, а как ты собиралась идти в горы, если даже косу не умеешь заплетать? — ядовито поинтересовался он.

— Затянула бы волосы узлом. Я умею заплетать, но давно не практиковалась.

— Ладно, я заплету тебе косу, только надо купить резинку, чтобы закрепить конец. Ещё нужно купить гребень.

— Ты умеешь заплетать косу? — изумилась я. Образ Эрика никак не вязался с этим девичьим занятием.

— Да, умею. Видимо я всю жизнь готовился к тому, чтобы наняться тебе в няньки!

— А если серьёзно? Где ты научился?

— В детстве я много времени проводил с лошадьми и любил заплетать им хвосты.

Понятно. Сожалею, что спросила.

После этого дела пошли хуже некуда. Эрик спустился за едой в таверну. Мы решили, что разумнее будет поесть у него дома, но забыли, в каком состоянии находится его единственный стол. Пока Эрик ходил за едой, я попыталась расчистить поверхность, но среди мусора на столе лежали документы, папки и чеки, и я не решилась их трогать. Так я и стояла, пока в дверях не появился Эрик с едой. Глянув на стол, он помрачнел. Видимо тоже не подумал о том, где мы будем есть. Я проследила его взгляд в сторону спальни и отрицательно покачала головой.

— Между прочим, на Окорпеле мы даже спать будем рядом, — напомнил Эрик.

Одно дело — Окорпель, другое…

Хватит строить из себя дурочку. Я сделала выбор и должна принять последствия. Мне предстоит есть, мыться и спать вместе с провожатым, поэтому лучше забыть о прошлом и о связанных с ним условностях.

Тряхнув головой, я приняла важное решение. Может, оно и не было таким значительным, как, скажем, переход в Реаль, однако, для меня оно стало решающим. Я обещала себе больше не волноваться об условностях, о приличиях, о манерах и всех остальных призраках прошлого, которые связывали меня бесконечными путами. Я нахожусь на пути в новую жизнь, в новый мир, поэтому должна оставить привязки прошлого мира за спиной. В Шиан я больше не вернусь.

Взяв у Эрика один из пакетов, я решительно направилась в спальню. Так мы и пообедали: сидя на двуспальной кровати, которая носила на себе отпечатки тел любовниц Эрика и даже, может быть, его любимых. Теперь эта кровать будет моей, потому что я согласилась жить с малознакомым мужчиной.

Что уж скрывать, нам было нелегко вместе. Эрика бесили мои взгляды на жизнь, а я сжималась от его присутствия. Я настаивала на том, чтобы заплатить ему за работу, а он отказывался. Меня раздражал беспорядок, а Эрик не понимал, почему я отказалась переодеться в его рубашку и повсюду волокла за собой платье с грязным подолом. Он никогда не жил с женщиной, а я — с мужчиной. Он ничего не стеснялся, а я была закована в панцирь скромности и приличий. Эрик попытался было убраться в гостиной, но как только я поблагодарила его за усилия, бросил весь мусор обратно и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Надеюсь, что в горах нам будет проще. По крайней мере, там нас не будут смущать кучи мусора и двуспальная кровать.

После обеда Эрик отправился в лавку женской одежды, чтобы купить платье, в котором я смогла бы появиться на улице. Для этого мне пришлось самой снять мерки. Выйти из дома я не могла, так как мой наряд пришёл в полную непригодность. Происходящее казалось странным, нереальным, но при этом возбуждало меня необычностью и предвкушением приключений. Эрик вернулся с вполне приличным платьем, хотя и тусклого коричневого цвета. Я настояла, чтобы он заплатил за него моими деньгами, и он принёс мне сдачу.

— Я купил подешевле, всё равно ведь выбросим его через пару дней.

Закатив глаза, я возмутилась.

— Эрик! Мой отец владеет чуть ли не половиной западного Шиана, а ты говоришь мне об экономии. У меня несколько поместий размером с…

— Я предупредил, что твой статус меня не интересует, — резко встрял Эрик.

— Тогда с какой стати ты экономишь мои деньги?

— Чем тебе не нравится это платье? Подходит по цвету к твоим глазам, да и к волосам тоже.

Ах так! Значит, он заметил, что у меня немодные волосы и глаза. Что скажешь, права моя гувернантка, мужчины ничего не пропускают. Надеюсь, что Эрик не попросит меня сыграть на трещотке, чтобы доказать мою полную женскую несостоятельность.

К вечеру ситуация ухудшилась. Эрик вернулся с комплектом снаряжения и ещё множеством всяких коробок. Я пыталась помочь ему прибраться, но только попадала под руку.

— Иди отдохни, Шелия. Нам ещё многое нужно приготовить и купить.

Пытается от меня избавиться, хотя и вежливо. Уединившись, я рискнула принять ванну, но и для этого мне потребовалась помощь Эрика. Раздражённо отшвырнув моток верёвки, он натаскал воды и язвительно предложил помочь и дальше. Лежа в крохотной ванной, я слышала его шаги за стеной и смущалась своей наготы. Быстро промыв волосы, вытерлась насухо и забралась в постель. Надо потерпеть всего денёк или два, а потом мы отправимся в путь. В горах всё будет по-другому, потому что там… потому что… я понятия не имею, как справлюсь в горах. Но лучше не думать об этом, а спать. Даже если не хочется, даже если ещё очень рано. Даже если Эрик что-то напевает за стеной, и я чувствую вибрацию его голоса всем телом. Да что ж это за квартира такая? Я зажмурилась, заткнула уши и представила Тироля. Цветочный сад Реаля, клетчатый плед… Постепенно умиротворение расслабило меня, и я задремала.

Меня разбудил громкий хлопок, как будто кто-то уронил стул. Эрик? Только бы с ним ничего не случилось, а то мне снова искать провожатого. Я резво соскочила с кровати, закуталась в простыню и, покачиваясь от головокружения, приоткрыла дверь в гостиную. Тишина и идеальная темень. А вдруг в квартире грабители? Где же Эрик? Неужели он выпивает в таверне и оставил меня одну?

Я юркнула обратно в спальню и наспех зажгла свечу. Шагнула через порог, подняла дрожащую руку. Неровный овал света окутал письменный стол, оставляя остальную часть гостиной в зловещей темноте. Я подняла руку повыше, пытаясь рассмотреть дальние углы, но пламя зашипело и погасло. Почему Эрик не пользуется магическими светильниками?

— Эрик! — прошептала я. — Ты здесь?

Тишина. А вдруг грабитель его ранил? Или убил?!

Напряжённо вглядываясь в темноту, я сделала шаг, и в этот момент меня закрутило, перевернуло, оглушило и засосало в тошнотную темноту.

Очнулась я в своей постели. Рядом сидел всклокоченный Эрик, держа в руке подсвечник.

— Слава богине, ты жива! А то я взялся сопровождать тебя в горы и чуть не убил в первый же день в собственной гостиной.

— Это ты на меня напал?

— Да. Какого дьявола ты шляешься в темноте? Я спал на полу, и ты наступила на мои пальцы. Я со сна не разобрался, решил, что ты — грабитель или ещё кто похуже. Ну, и скрутил тебя.

Морщась, я ощупала шишку на затылке.

— Я сама во всём виновата. Извини, что напугала.

Тут-то я и заметила, что лежу поверх одеяла в нижнем белье. Суетливо дёргаясь, попыталась набросить на себя простыню, но Эрик нахмурился и схватил меня за руку.

— Прекрати, Шелия! Ты должна понять, что между нами не может быть никаких секретов. Мы будем всё делать вместе — мыться в горных озёрах, ходить в туалет и спать по ночам. Я не воспринимаю тебя, как женщину. Если хочешь, считай, что ты — моя напарница. Я несу за тебя ответственность. Наши отношения не допускают таких глупостей, как скромность и смущение. Постарайся принять это прямо сейчас, и тогда у нас всё получится.

— Хорошо, я попытаюсь, — вздохнула я и опустила простыню. — Только объясни мне, для чего ты это делаешь? Ты же прекрасно понимаешь, что я — пустышка. Обуза для тебя. Ничего не умею и совершенно не приспособлена к путешествиям на природе. Мои тайны не стоят твоих усилий. Прошу тебя, не оказывайся от денег, и я заплачу тебе прямо сейчас, до нашего отъезда.

Эрик всё ещё держал меня за руку и теперь задумчиво поглаживал её большим пальцем. По коже разливалось приятное, успокаивающее тепло.

— Я прекрасно знаю, какая ты — избалованная, упрямая и наивная. Обычная молодая провинциалка с далёкого запада. Я согласился стать твоим провожатым по нескольким причинам, деньги к ним не относятся. Во-первых, я и сам собирался в горы, а присутствие столь неопытного напарника будет для меня интересным и неординарным испытанием. Окорпель — далеко не лучший выбор для первого восхождения, однако тебе приспичило попасть именно туда, и я устал с тобой спорить. Во-вторых, меня заинтриговала твоя тайна. Тебя влечёт на Окорпель какая-то идея, или мечта, или ещё что-то настолько сильное, что из скучной провинциалки ты превратилась в одержимую безумицу. Ты — далеко не первая и не последняя, кто взбирается на Окорпель, чтобы попросить Алали исполнить желание. Меня заинтересовала твоя одержимость. Вот и всё. Твои деньги мне не нужны.

— Ты считаешь меня испытанием? А ведь я могу и обидеться.

Нет, не могу. Чему обижаться, если Эрик говорит правду. При этом, если всё пойдёт по плану, то я окажусь ещё большим испытанием, чем он подозревает.

Эрик улыбнулся и даже в этот момент был больше похож на наёмного убийцу, чем на провожатого.

— Спи, Шелия, и больше не крадись по квартире. Я постараюсь быть более терпеливым, но и ты веди себя разумно.

— Мне показалось, что в гостиной чужие.

— Если тебя что-то испугает, то кричи, а не крадись со свечой. Думай — а потом уже действуй, иначе в горах тебе придётся туго. Что ты собиралась сделать? Затоптать грабителя до смерти? Или напугать его своим нижним бельём?

Я посмотрела на свой кружевной комплект и засмеялась.

— Только не говори, что у меня и бельё немодное!

— Я такого кошмара в жизни не видел! Вы носите такое на западе Шиана? — Эрик подцепил пальцем верх трусов, доходящий до самых рёбер, и захохотал. Почему-то мне действительно не хотелось больше его смущаться.

— Это — бельё для незамужних девственниц. Замужние женщины носят совсем другое.

— Но ведь ты сказала, что уже не… — Эрик вовремя остановился.

Я вспомнила, как однажды заказала себе роскошное нижнее бельё, чтобы впечатлить Тироля. Я так и не распаковала присланный портнихой пакет.

Тяжёлый, липкий мрак заполз в душу и осел в ней, сжимая горло и опаляя кожу. Да, я свыклась со смертью любимого мужчины. Да, я сохраняю оптимизм и надеюсь вскоре попасть к нему в Реаль. Но время от времени крохотные воспоминания всплывают в памяти и подрубают меня под корень. Подтянув колени к груди, я пробормотала "спокойной ночи" и отвернулась от Эрика, изо всех сил стягивая моё горе внутри живота, чтобы оно не растеклось по всему телу и не разбило меня на части, как это случалось раньше.

Эрик не ушёл. Я чувствовала его присутствие и его тяжесть на постели. Потом он осторожно положил руку на моё холодное плечо и сказал:

— А вот и она, твоя тайна.

Я не стала его разубеждать, да и вообще почти забыла о его присутствии. Пряча старую боль, я зажмурилась, заставляя себя уйти в цветущий сад Реаля — единственное место, где я могла найти покой. Когда я, наконец, заснула, всё ещё чувствовала на плече тёплую руку.

* * *

На следующее утро, когда я оделась и вышла в гостиную, Эрика уже не было. А ведь обещал, что мы станем собираться вместе. Сказал, что не оставит меня и проявит терпение. На самом деле, ему легче, если я не путаюсь под ногами. Что ж…

Столица больше не пугала меня, она пахла жизнью и надеждой. Через пару дней мы отправимся в путь, и от этого на душе так тепло, так тепло… что… даже Эрик мне симпатичен. Заскучав, я решила прогуляться. Вдруг найду лавку готовой одежды, куплю пару нормальных платьев, бельё, предметы гигиены. Пусть мне придётся всё это выбросить, но пока я в столице, хочу пожить нормально. Теперь можно. Теперь всё можно.

Пройдя полквартала, я услышала женский визг и резкие окрики кучера. Проехавшая мимо карета с резным гербом остановилась, и из неё выскочила молодая шатенка, одетая в ворох кружев и (о, богиня!) перьев.

— Шелия! Я так и подумала, что это ты! Как я рада тебя видеть! Но почему ты так одета? С тобой что-то случилось?

Имя. Мне срочно нужно вспомнить её имя.

— Неужели ты меня не узнаёшь? Диана! Пять лет назад я вышла замуж за богатого мужчину из столицы. После первого сезона, представляешь? У него огромный дом и…

Вот такие мы, провинциальные невесты. Измеряем свой успех замужеством и достоинствами супруга. Мы живём в тени мужской славы, а потом нас хоронят рядом с мужем и иногда даже не пишут имя на могильном камне.

"Господин такой-то, сделавший то-то, достигший того-то… — и только в конце маленькими буквами приписывают — … и его жена". Безымянная.

Но это уже не про меня.

— Шелия! Ты меня узнала?

Точно, Диана. Одна из восхитительных невест, так и не расставшихся с приверженностью западной моде. Если не ошибаюсь, то, когда она вышла в свет, мой отец помог её семье с приданым, потому Диане удалось заполучить успешного столичного жениха. Неудивительно, что она так рада меня видеть.

— Ты замечательно выглядишь, Диана. — Похоже, что на какое-то время мне придётся вспомнить о манерах и приличиях. — Я в столице проездом, и у меня возникли проблемы с багажом.

— Ох, бедняжка! — запричитала Диана, затаскивая меня в карету. — Ты должна срочно переехать к нам и познакомиться с моим мужем. Он такой душка! — Её мужа я помнила, хотя и смутно. Заносчивый, холодный и скучный молодой мужчина. Ах, как мне не терпится снова его увидеть! Хмм.

— Диана, честно говоря, я занята… — возразила я, но тут же спохватилась. Почему я отказываюсь? Мне предстоит продержаться в столице ещё пару дней, а то и дольше, и я не хочу повторения вчерашнего вечера и ночи. От меня никакой помощи, только раздражаю Эрика, вот он и сбежал, без инструкций и объяснений. Почему бы не переехать к Диане? Не стану болтаться у Эрика под ногами. Приеду, когда позовёт — и всё. Окрылённая очередной отличной идеей, я решила принять приглашение.

Тем временем Диана продолжала меня уговаривать.

— … а завтра вечером мы пойдём на бал в королевском дворце. Мой муж обязательно достанет для тебя приглашение. Ты должна увидеть Его Величество. Дионизий — такой душка!

Надеюсь, что король Шиана не такой-же "душка", как и противный муж Дианы. Однако, что уж скрывать, мне бы хотелось увидеть Дионизия. К детским мечтам надо относиться с уважением.

— … а вдруг ты понравишься королю, и вы поженитесь? Ой! Представляешь, что будет! Шелия — королева Шиана! Звучит замечательно!

Она восклицала так громко и пискляво, что вокруг нас собралась толпа. Всем хотелось поглазеть на будущую королеву Шиана.

— Спасибо, Диана, ты очень меня выручишь, если позволишь остановиться в твоём доме на пару дней.

Под громкий визг восторга я забралась в золочёную карету. Неужели я веду себя так же, как Диана? Надо будет спросить у Эрика, и, если он скажет "да", сброситься с крыши.

— Замечательно! Как в старые времена! Бал, красивые мужчины, танцы, флирт! — не унималась Диана.

Не знаю, какие "старые времена" она вспомнила. Мы с Дианой встречались только на семейных приёмах, так как я младше неё и тогда ещё не вышла в свет. Но я радостно кивнула в ответ, не желая вдаваться в подробности. По пути мы остановились около квартиры Эрика, и я оставила ему записку с моим новым адресом. Диане я, конечно же, солгала, сказав, что в таверне остались мои слуги.

Что я могу сказать о доме, в котором жила Диана? Полагаю, что некоторые посчитают его красивым. На огромных окнах сверкали золотые решётки. Входная дверь и перила, тоже отделанные позолотой, переливались на робком весеннем солнце. Внутри всё соответствовало тому же стилю: сияющие драгоценности, разноцветная каменная отделка, старинные картины. Мужу Дианы очень хотелось убедить гостей, что он сказочно богат.

— Какое богатое убранство! — послушно воскликнула я, и Диана радостно заключила меня в объятия.

— Обязательно скажи об этом Чинку, он так обрадуется.

Надо же, её мужа зовут Чинк. Как звон монет. На удивление подходящее имя.

Мне предоставили такие роскошные покои, что по пути в ванную комнату я насчитала семь бесценных произведений искусства. Скинув коричневое платье, я погрузилась в душистую воду и с наслаждением прикрыла глаза. В роскоши есть свои преимущества. Огромная круглая ванна из лазурита, пенистая вода с маслами, магические светильники и тёплые полотенца на подогретых камнях. Да, я понимаю, что собираюсь в горы, но это — не основание отказывать себе в маленьких удовольствиях. В последний раз.

Когда я вышла из ванной, моя одежда исчезла, а вместо неё меня ожидал новый комплект нижнего белья, многочисленные сорочки на выбор и три платья столичного покроя. Молодая служанка стояла у стены, дожидаясь моих распоряжений.

Всё-таки жизнь — очень странная вещь. А что, если встреча с Дианой не случайна? А что, если Алали проверяет, насколько я убеждена в том шаге, который собираюсь предпринять?

Служанка расчёсывала волосы, а я смотрела в зеркало, мысленно разговаривая с богиней.

— Мне не нужна эта роскошь. Меня не волнует ни шёлковое бельё, ни красивые платья, ни драгоценности. Я брошу всё это, не оглядываясь, и приду к вам на Окорпель. Надеюсь, что вы исполните моё желание и откроете вход в Реаль.

Я выглядела на удивление хорошо. Разглядывая себя в зеркало, я впервые за несколько лет заметила, насколько изменилась со дня свадьбы. Повзрослела. В волосах появилось золото, по-детски круглые щёки превратились в нежный овал лица. В последние годы я так редко смотрелась в зеркало, что показалась себе незнакомкой. Меня причёсывали и одевали внимательные горничные, но сама я оставляла внешность без внимания. Я жила прошлым, и в нём не было места настоящему.

— Выпустить несколько прядей на плечи? — спросила служанка, и внутри зародился страх. Вот так, сразу, от одной фразы. Видел бы меня Эрик, наряженную, причёсанную, — разозлился бы до крика.

— Не надо, спасибо. Просто соберите волосы в пучок.

— ПУЧОК? — ужаснулась горничная и посмотрела на дверь, видимо, боясь, что хозяйка услышит это кощунственное слово.

— Ладно, — сдалась я. — Выпускайте пряди, втыкайте шпильки. Сделайте причёску на ваше усмотрение.

Простая причёска не спасёт меня от гнева провожатого. Если Эрик увидит меня наряженной, мне не поздоровится. Даже если напомню ему, что он исчез, не оставив никаких указаний. Да и что теперь пугаться, раньше надо было думать. А теперь… Сбежать от Дианы сразу после приезда было бы верхом неприличия, поэтому я спрятала страх и направилась на поиски знакомой. Мы гуляли в саду, пили чай и болтали. Когда, ёрзая от смущения и любопытства, Диана поинтересовалась причинами моего решения остаться старой девой, я вскользь упомянула гибель контрактного жениха и сослалась на желание служить Алали.

Когда вернулся Чинк, мы стали готовиться к обеду.

Чинк оказался именно таким, как я его запомнила — скучным и высокомерным, с узкими плечами, жидкими волосами мышиного цвета и цепким взглядом. Ко мне он отнёсся очень даже дружелюбно, особенно после щедрых комплиментов в адрес его владений. Они с Дианой искренне обрадовались моему намерению отправиться в путешествие. Я рассказала им сказку о том, как собираюсь ездить по Шиану в сопровождении целой армии слуг, компаньонок и, в целях безопасности, опытного провожатого. Надо же было как-то объяснить неминуемое появление Эрика? Одно дело — не зацикливаться на приличиях с ним наедине, другое — в присутствии старых знакомых. Я старалась не думать о том, как ужаснутся родители, когда до них доползут неминуемые слухи. Хозяева выразили восторг по поводу моей предусмотрительности, тщательно пряча за этим полное равнодушие.

Однако это равнодушие быстро испарилось, по крайней мере, со стороны Дианы, когда в их доме появился Эрик. Когда по приказу Чинка дворецкий провёл моего провожатого в обеденный зал, Диана застыла с открытым ртом, на дне которого покоился кусочек непрожёванного бифштекса. Мне следовало как-то отвлечь Чинка, чтобы тот не заметил восторженного ступора жены, но я была слишком озабочена исходящими от Эрика волнами презрения. А двигались они в мою сторону. Куда же ещё?

— Ты сбежала! — рявкнул он, ткнув в меня пальцем и не обращая внимания на хозяев.

Задрав подбородок, я повернулась к Чинку.

— Прошу прощения за грубое вторжение. В столице очень трудно найти приличных провожатых.

— Не смей за меня извиняться! — приказал Эрик. — Я мотаюсь по городу, покупаю тебе одежду и снаряжение, а ты сидишь в золотой клетке и пьёшь вино!

Диана булькнула и подавилась.

Я не сомневалась, что Чинк прикажет слугам выкинуть Эрика на улицу, да и меня вместе с ним. Однако муж Дианы меня удивил. Переведя внимательные, бесстрастные глаза с меня на провожатого и обратно, он встал, подошёл к Эрику и протянул ему пустой бокал.

— Позвольте предложить вам вина. А потом мы с вами пообедаем, выпьем чего-нибудь покрепче, а Шелию отправим покупать одежду для вас.

— Мне не нужна… — начал Эрик, но потом осознал комичность положения и, помимо воли, улыбнулся хозяину дома. — Прошу прощения, что я нарушил ваш покой. Я очень рассержен на эту… на вашу гостью.

Он последовал за хозяином и сел рядом со мной, обводя презрительным взглядом моё платье. Кстати, красивое, без кринолина. Воспользовавшись паузой, я сбивчиво объяснила:

— Эрик, я рассказала моим знакомым про путешествие и про то, что ты повезёшь нас со слугами и Лиозной по королевству. Извини, что я тебя не дождалась, но ты не оставил никаких указаний.

Очень надеюсь, что он мне подыграет и не разоблачит ложь. Не хочу, чтобы слухи о моём падении долетели до родителей раньше, чем мы уедем из столицы.

Эрик ничего не ответил, и я не смогла прочитать его взгляд. Диана по-прежнему разглядывала гостя широко распахнутыми глазами, а Чинк невозмутимо вернулся к еде.

— Могу ли я предложить вам с нами отобедать? — Голос Дианы прозвучал очень официально и как-то скрипуче.

— Нет, спасибо, я уже обедал, — вежливо ответил Эрик, не сводя с меня глаз. — Сожалею, но мне придётся похитить вашу гостью, так как компаньонка и семеро слуг ждут, чтобы сопроводить её на примерку. Новых платьев. С кружевами. — Эрик плевался словами, как ядом. — Вы и сами понимаете, как это важно. Нельзя же ехать в такое путешествие без новых кружев и оборок. — Диана согласно закивала, Чинк закатил глаза, а я прониклась благодарностью к Эрику за то, что он смог хоть частично сдержать злобу и не выдал меня. — Слуги ждут в карете… графиня… так что вам придётся поторопиться. — Усмешка Эрика вызвала дрожь в позвоночнике. Нехорошую.

Чинк отложил салфетку и встал.

— Шелия, я надеюсь увидеть тебя сегодня вечером. Я рад, что ты согласилась у нас погостить.

Поблагодарив неожиданно-радушного хозяина, мы почти покинули его особняк, как вдруг рядом с нами материализовалась всё ещё дико возбуждённая Диана.

— Господин Натерро, завтра вечером мы отправляемся на бал в королевский дворец. Мой муж запросил приглашение и для Шелии. Не хотите ли вы её… нас сопровождать? — спросила она, всем своим видом показывая, что ей хотелось, чтобы Эрик сопровождал только её.

Я сделала шаг назад, чтобы не мешать их флирту, и чтобы скрыть это дело от всевидящих глаз Чинка. За время обеда я прониклась к хозяину неожиданной симпатией, несмотря на его высокомерие, драгоценные решётки и неубедительный внешний вид.

Отвернувшись от Дианы, Эрик дёрнул меня за рукав.

— Ты собралась на бал??? На БАЛ???

На его лице не было ни одной положительной эмоции. Зато отрицательных — очень много, причём самых разнообразных.

— Я … честно говоря… если возражаешь, то я не пойду. Понимаешь, Эрик, я никогда не видела Дионизия Достойного, но всегда мечтала с ним познакомиться. У нас с ним столько общего…

Если на вас нападает паника, задержите дыхание. Всё, что угодно, только не тараторьте. Молчите с достоинством и переждите самое худшее. Я позволила себе ответить, не думая, и сказанула лишнего.

— Что у тебя может быть общего с нашим королём? — поинтересовался Эрик. Хороший вопрос. Кроме того, что мы оба потеряли возлюбленных — ничего. Но в этом я признаться не могу.

— У нас много общего, — уверенно заявила я. Хорошее начало, смелое. А дальше-то что? — Он богат, и я тоже…

— Ты помешана на своём богатстве! — рявкнул Эрик, и Диана пискнула, в полном восторге от его грубости.

— У нас много общего, — зачем-то повторила я. Зря. Надо было остановиться на богатстве.

— Позволь догадаться: деньги, драгоценности, поместья и титулы, — презрительно бросил Эрик.

— Он не женат! — воскликнула Диана. — Представляете, что будет, если Шелия покорит сердце короля и выйдет за него замуж?

Если до этого Эрик смотрел на меня с презрением, то теперь он опешил. Воспользовавшись затянувшейся тишиной и тем, что провожатый перестал дёргать меня за рукав, я проскользнула мимо них с Дианой и выбралась на улицу. Прислонившись к каменной стене, прикрыла глаза и с восторгом глотнула свежего весеннего воздуха.

Входная дверь открылась, и Эрик подошёл ко мне и присел на корточки. Какое-то время мы молчали, потом он поднялся, взял меня под локоть и потянул за собой.

— Собираешься замуж за короля? — лаконично спросил он.

— Сразу же, как только вернусь с Окорпеля, — ответила я в том же духе. Эрик не требовал от меня откровений, а притворство и ирония казались безопаснее, чем правда.

— Ты очень уверена в себе.

— Знаю.

— Ты всегда добиваешься своего?

Я многозначительно усмехнулась, намекая на то, что умудрилась заставить его стать моим провожатым.

— Я задал глупый вопрос, — согласился Эрик. — А как насчёт твоей репутации? Думаешь, тебя подпустят к королю после того, как ты проведёшь несколько недель наедине со мной?

— Меня — и не подпустят? Шутишь, что ли? Я и его ограблю, а Арсентий мне поможет. В истории королевства меня запишут, как скандальную королеву Шиана.

Закрыв за нами калитку, Эрик подтолкнул меня в направлении незнакомой кареты.

— Но, если ты станешь королевой Шиана, тебя больше не отпустят со мной в горы. Неужели ты думаешь, что одного восхождения будет достаточно? Должен тебя предупредить, Шелия, к этому делу легко привыкнуть. Адреналин, восторг, риск, безумная красота, сила природы… всё это связывает по рукам и ногам. Ты пожалеешь, если запрёшь себя в клетку.

Щемящая боль кольнула в самое сердце, и я поморщилась и остановилась. Мне очень не понравились слова Эрика. Я не собираюсь возвращаться с Окорпеля, не собираюсь наслаждаться его красотой и силой природы. Я найду переход в Реаль и исчезну.

— Что с тобой? Только не говори, что обиделась! — фыркнул Эрик.

— С чего ты вдруг разволновался? Ты всё время меня обижаешь. — Дёрнувшись, я высвободила руку и пошла рядом. — Если я стану королевой Шиана, то введу новые правила поведения коронованных особ. В них в обязательном порядке будет входить ежегодное паломничество на Окорпель.

— Не забудь и южные горы, — усмехнулся Эрик. — Слушай, а зачем тебе становиться королевой?

— Ладно тебе, отстань. — Мне расхотелось шутить, да и не уверена, что Эрик принял мои слова за шутку. — Лучше скажи, куда мы идём.

Мы ехали, потом шли. Долго. Потом меня меряли, поворачивали, одевали в странные брюки и рубашки, которые облегали тело так тесно, что я чувствовала себя голой. Портные (мужского пола!!) обращались только к Эрику, обсуждали мою одежду, тыкали пальцами и щипали, проверяя эластичность ткани. Покрутившись около моей груди, портной позвал помощницу, и тогда я перестала реагировать на окружающие события. Пусть делают со мной, что хотят. Я одновременно существую в двух параллельных мирах, и в одном из них не соблюдается вообще никаких приличий.

Я знала всего один способ уйти от реальности — мечтать о Тироле. Сохранившаяся между нами связь была не чем иным, как магией. По-другому и не объяснишь. Ведь он приходит ко мне в снах, и я чувствую, что он меня ждёт. Верит, что я найду путь. Я до сих пор слышу его последние слова:

"Таким будет каждое наше прощание!"

Чувствовал ли он, что мы расстаёмся навсегда? Тироль подарил мне живую страсть и обещание счастья. Такие вкусные, горячие воспоминания могут быть только о человеке, который по-прежнему жив. В Реале, в новом мире. Счастье с привкусом вишни.

— ШЕЛИЯ!!!! — заорал Эрик мне в ухо. — О чём ты размечталась? Да ещё и облизываешься. Ты же только что обедала! Заедем в контору, а потом купим еду для похода.

Глянув на провожатого с упрёком, я послушно оделась и вышла из лавки. Эрик никогда не сможет понять мою мечту с привкусом вишни.

Когда мы подъехали к конторе, Эрик посмотрел на меня с сомнением, но всё-таки не решился оставлять меня в карете.

— Зайдёшь со мной, поможешь нести папки, — приказал он.

Странно снова заходить в его контору, в этот раз — в роли напарницы. Такой же беспорядок, но смотрится по-другому. Эрик знает, где что лежит, безошибочно достаёт папки и передаёт мне.

— Запру дела дома в сейфе, — бурчит себе под нос, потом смеётся: — на случай, если сюда нагрянут твои подружки с отмычками. — Потом достаёт очередную папку, открывает и трясёт перед моим носом: — Никогда не встречал ничего печальнее, Шелия. Никогда.

На верхней части страницы я вижу моё имя. Полное. И дату рождения.

Больше я не вижу ничего, потому что буквы расплываются. Всё, на что я способна — это уронить папки и наклониться, чтобы прийти в себя. Эрик навёл обо мне справки. Он обо всём знает.

Глупо удивляться, ведь он — детектив. Не возьмёт человека в горы, не проверив как следует. Но я надеялась, что рекомендация Арсентия послужит достаточной проверкой.

— Да ладно тебе! — хохочет он, перегибаясь через стол. — Это не стало для меня сюрпризом.

— Что? — глухо выдаю я из-под стола.

— Что ты — печальное существо.

Застываю на коленях, медленно, осторожно дышу, потом сгребаю папки в кучу. Эрик обо всём знает и смеётся надо мной? Как это бесчеловечно.

— Сама посмотри! — продолжает он, и я послушно поднимаю голову. Он машет передо мной мятой страницей, наполовину заполненной печатным текстом. — Ты — взрослая женщина, а это — всё, что на тебя накопали. Да и вся эта информация — полная чепуха. Бесполезные подруги, безделье и женские глупости. Столько лет — и ничего, заслуживающего внимания. Ни одного интересного греха.

Собрав папки, я заставила себя встать и улыбнуться. Эрик пока что не отказался брать меня в горы, так что надо держать лицо. Наклонившись над столом, я притворилась, что навожу порядок.

— Какое лестное мнение! — сумела сказать, несмотря на дрожащие губы.

— …хотя… есть тут один любопытный факт.

О, Богиня! Я должна казаться невозмутимой, пока не пойму, к чему он ведёт.

— Ох, Эрик, я захлёбываюсь от гордости. Неужели ты нашёл в моей биографии что-то достойное твоего интереса?

Если он разгадал мою тайну — нашему походу конец.

— То, что тебя обучали финансам и праву. Это потому, что не было другого наследника?

— Да! — ответила слишком радостно, обмякнув от облегчения. Неужели он не узнал про Тироля? — Брат намного младше меня. Между прочим, я тебя предупреждала: в Шиане нет человека скучнее меня. Не понимаю, зачем ты тратил время на проверку. — Собрав папки, я невозмутимо уставилась на провожатого.

— Я особо и не проверял. Отправил человека к твоей гувернантке, и она довела его до заикания. Страшная женщина. А потом я поговорил с Арсентием и отозвал человека. Теперь я верю, что у тебя была очень скучная жизнь. Хоть в одном тебе повезло — отец собирался навязать тебе контрактный брак с северным хлыщом, но тебя спасла случайность. Слышала бы ты, как возмущалась твоя гувернантка, как она тебя жалела. Боюсь представить, что за чудовище раскопал твой отец. Благодари богиню, Шелия, контрактные браки — это зло.

— Зло, — повторила я, — зло и ещё раз зло. Здесь есть дамская комната?

— Налево по коридору. Я буду готов через пару минут.

Шаг к двери. Только бы не упасть в обморок. Только бы не распасться на части перед глазами провожатого, который назвал Тироля злом.

— Шелия!

— Ммм, — не оборачиваюсь. Провожу пальцем по пыльному гербу Шиана. Эрик сказал, что контрактные браки — это зло. Назвал Тироля северным хлыщом. Я так хочу ударить его, выместить на нём беспочвенную злобу.

— Я уверен, что твоя тайна связана с мужчиной. Иначе и быть не может. Провинциальная девица с твоим воспитанием просто не может мечтать ни о чём другом.

Я всегда буду гордиться тем, что произошло дальше. Выкарабкавшись из глубокого шока, я обернулась и подарила Эрику презрительную улыбку.

— Правда? Ни о чём другом? Я не могу мечтать о владении магией? О том, чтобы сделать в этой жизни хоть что-то стоящее? Я не могу попросить богиню, чтобы она позволила мне изучать науки? Мужчины — это единственное, о чём я способна думать, да?

На секунду мне ужасно, до боли в желудке захотелось, чтобы так было на самом деле. Я даже проверила свои ощущения — вдруг обучение наукам придётся мне по душе? Но нет, моя мечта на изменилась, яркая, как и раньше. Тироль Андарио.

Эрик смутился. Не покраснел, конечно, но опустил взгляд и зашуршал бумагами.

— Поторапливайся! — рявкнул нарочито грубо и бросил мою папку в мусорное ведро.

Мы снова ходили по лавкам, выбирали продукты. Мука, сушёные фрукты и овощи, сахар, молочные шарики, сыр, крупа, маринованное мясо и многое, многое другое. Я чувствовала себя глупой и бесполезной, о чём и не преминула сказать моему провожатому.

— Ты такая и есть, — согласился он, даже не пытаясь смягчить удар. — Твоя одежда будет готова послезавтра, так что, если тебе так уж приспичило, отправляйся на бал. Ночуй у подруги, раз тебе там удобнее, но сама приедешь ко мне утром после бала. Мы заберём одежду у портного и сразу отправимся в путь.

— Спасибо. — Я так устала, что мне не хотелось больше разговаривать. В мыслях я по-прежнему целовалась с Тиролем. На клетчатом пледе. В Реале. А в действительности я еле поместилась в карету, загруженную покупками, сделанными вместе с малознакомым мужчиной с пугающей внешностью. С человеком, который назвал мой несостоявшийся брак злом.

Эрик отвёз меня к Диане, и я спрыгнула с подножки, не дожидаясь помощи, и побрела к дому.

— Шели, — тихо позвал он.

Он назвал меня "Шели", хотя и обещал никогда этого не делать. Стоит ли показать, что я заметила?

— Что, Эрик? — Лучше не показывать. Он пытается наладить отношения, чтобы не ссориться перед походом, а у меня нет сил об этом думать.

— Хочешь, чтобы я пошёл с тобой на бал?

Мне следовало задуматься о том, почему этот независимый, опасный и, порой, жестокий мужчина вдруг задал мне этот вопрос, но вместо этого я вспомнила гувернантку и сопутствующее безумие моей юности. Причёски, танцевальные пируэты, музыкальные инструменты, тонкие талии. Как смешно и печально. Я свято верила, что все эти тщательно отработанные таланты были моим пропуском на лучшие балы, где я смогу найти самого прекрасного жениха. Я так об этом мечтала! Какая ирония. Как резко изменилась моя жизнь! Я приглашена на самый престижный бал королевства и могу взять с собой мужчину, от вида которого у моей знакомой потекли слюнки. А мне всё равно.

— Я задал тебе вопрос, Шели.

— Извини, Эрик, я задумалась. Нет, спасибо, я не хочу, чтобы ты сопровождал меня на бал.

Не подумав о последствиях, я начала подниматься по ступеням крыльца, когда услышала с каким грохотом Эрик захлопнул за собой дверцу кареты.

— Двигайся уже! — заорал он кучеру.

Ох, богиня, какая же я эгоистка! Я даже не подумала, что Эрик — самый обычный смертный, которому любопытна жизнь власть имущих. Ему наверняка захотелось увидеть Дионизия и поглазеть на убранство дворца. Не думаю, что он часто получает такие приглашения. Мне следовало об этом догадаться. Ничего, я завтра же это исправлю: напишу ему, что передумала, и попрошу меня сопровождать.

В тот вечер Диана не дала мне спать до часа ночи. Закончив хвастаться своей великолепной жизнью, она мучила меня бесконечными вопросами об Эрике и наших несуществующих отношениях. Так как Диана записала меня в старые девы, темпераментность провожатого застала её врасплох.

— Эрик такой сильный, такой опасный, — с придыханием шептала она. — Он огромный! Отец не позволил бы мне даже смотреть на такого. До чего же он хорош! Такая сила, такая власть во взгляде! А шрамы! Он похож на убийцу! А вдруг он действительно наёмный убийца? Ох… повезло же тебе.

— Время покажет, повезло мне или нет, — думала я, засыпая.

* * *

Следующий день пролетел незаметно. Не знаю, чем занимался Эрик, но мы с Дианой болтали и готовились к балу. Подруга одолжила мне самое строгое из своих бальных платьев (после того, как я отвергла гору кружев, перьев и цветов), и мы провели всё утро, подбирая украшения и обсуждая столичные причёски. После завтрака я сообщила Диане, что отправлю к Эрику курьера с просьбой сопровождать меня на бал. В ответ она непонимающе наморщила крохотный веснушчатый носик.

— Он прислал записку ещё вчера вечером. Поблагодарил за приглашение и сказал, что прибудет сюда в семь, чтобы отправиться в нашей карете.

— Он принял твоё приглашение? — поразилась я.

— А с чего бы ему отказываться? — кокетливо отозвалась Диана.

Полагаю, что это хорошо. Значит, провожатый на меня не обиделся.

Однако Эрик Натерро на меня обиделся, причём очень. Как мальчишка, по-детски, по-глупому. Он сел рядом со мной в карете, но тут же повернулся спиной и всю дорогу разговаривал только с Дианой, подкармливая её мелкими комплиментами. Она таяла, в то время как Чинк поглядывал на меня с лёгкой усмешкой. Видимо догадался, что мы с Эриком поссорились.

— А вам хотелось бы стать королём? — кокетливо спросила Диана.

— Почему бы и нет, — согласился Эрик. — Вы будете смеяться, но в детстве я именно об этом и мечтал. Быть окружённым толпой придворных, которые ловят каждое моё слово. Завести себе пятьдесят любовниц. Делать всё, что мне заблагорассудится.

— Вы бы стали отличным королём, — мечтательно вздохнула Диана, — властным, справедливым, но зачем вам столько любовниц?

— Вы правы, — галантно согласился Эрик. — Пятьдесят — это слишком много. Пусть будет сорок девять.

Кстати, Эрик выглядел замечательно. В идеальной белой рубашке, облегающих брюках и строгом камзоле он был похож на… на наёмного убийцу, собравшегося на бал.

— Эрик похож на рыцаря, который спасает принцессу, заточённую в высокой башне, — восторженно прошептала Диана, когда мы вышли из кареты. Точно. Рыцаря, которому кто-то сломал нос и разбил челюсть. Неоднократно.

Эрик подал Диане руку, и они поспешили к парадной лестнице. Проследив за ними взглядом, Чинк усмехнулся и спросил:

— Чем же вы так уязвили своего провожатого, графиня Дакорте?

— Всего лишь не пригласила его на бал. Кто же знал, что ему приспичило увидеть короля? У вас случайно нет знакомых, которые подойдут мне в качестве провожатого? Боюсь, что Эрик никуда со мной не поедет.

— Нет, Шелия, я не знаю никого, кто подошёл бы тебе лучше, чем Эрик.

В этой фразе прозвучала некоторая двусмысленность, но я не стала о ней задумываться. Ведь Чинк стал свидетелем наших стычек, а люди всегда считают ссоры предвестниками страсти. Не могла же я рассказать Чинку о том, как Эрик вышвырнул меня из своей конторы, и как я его ограбила? Или о том, что мы — напарники, которые собираются в горы. Вдвоём. Поэтому я позволила ему думать о нас всё, что ему заблагорассудится.

А потом я отвлеклась.

Его Величество Дионизий Достойный растворил все мои тревоги одним взглядом ошеломляющих голубых глаз. Он принадлежал к типу мужчин, которые с возрастом становятся только привлекательней. Хотя какой у него возраст, всего немного за тридцать. Чинк постоянно шептал мне на ухо: "Как тебе дворец? Посмотри на мрамор! Знаешь, из чего сделаны перила?", но я его не слушала. Да, королевский дворец отделан красиво и со вкусом (чего нельзя сказать о доме Чинка!), но я не могла отвести глаз от Дионизия. Как он умудрился сохранить холостяцкий статус? К своему стыду я совсем не помнила его биографии. Где он вырос? Кем воспитывался? Такие, как Дионизий, с рождения пропитаны достоинством и властью, и это ощущается в каждом их движении.

Заметив, как бесстыдно я разглядываю нашего распрекрасного монарха, Эрик ткнул меня в бок.

— Челюсть с пола подними!

— Отстань! — Не позволю Эрику испортить праздник. Это — самый последний бал в моей жизни и моя первая и последняя встреча с Дионизием. Даже если меня выведут отсюда под конвоем, я буду вести себя так, как хочу.

— Не мог бы ты представить меня Дионизию? — попросила я Чинка. Меня тянуло к королю с такой силой, как будто сама богиня желала услышать нашу беседу.

Эрик прошипел что-то по поводу провинциальных девиц и чумы, и, притворно возмутившись, Диана положила руку на его плечо. Интересное дело: её муж стоит рядом, а она ласково поглаживает другого мужчину. Отличные здесь нравы. Немудрено, что Диане нравится в столице!

— Эрик, тебе не о чем волноваться. На наших планах это не скажется, — заверила я.

— Не мешай ей, Эрик, а вдруг она понравится Дионизию? — защебетала Диана. — Я отдала Шелии моё лучшее платье! Представляешь, мы будем дружны с королевой Шиана!

Чинк взял меня под руку и потянул в направлении трона.

— Шели, если наделаешь глупостей, я никуда тебя не возьму! — Голос Эрика прогрохотал над толпой, привлекая любопытные взгляды.

За кого он себя считает? Каких глупостей я могу наделать? Эрик — провожатый, а не гувернантка, и его поведение выходит за рамки допустимого. Пусть сразу поймёт, что я не позволю мной командовать.

Извинившись, я отстранилась от Чинка и подошла к Эрику вплотную.

— Поясни пожалуйста, что ты считаешь глупостью? Обычный разговор? Улыбку? Занятия любовью? — прошептала я, с удовольствием наблюдая, как багровеют, а потом бледнеют пятна на его скулах. — Ты — мой провожатый, а не мамаша. Ты ведь и сам сказал, что не заботишься о мнении окружающих, так позволь мне делать то, что я хочу. Мы ещё не в горах.

Не дожидаясь его реакции, я вернулась к Чинку. Пусть Эрик считает, что я собираюсь соблазнять Дионизия. Ему лучше сразу понять, что он не сможет во всём меня контролировать.

Через две минуты я напрочь забыла об Эрике.

— Ваше Величество, позвольте представить вам графиню Шелию Дакорте из западной провинции. — Склонившись перед королём, Чинк бросил мне ободряющую улыбку. Надо же, муж Дианы оказался на удивление приятным мужчиной.

— Ваше Величество, для меня огромная честь с вами познакомиться, — произнесла я с должным, причём неподдельным пиететом. — Я с раннего детства восхищалась вашим портретом в галерее отца, поэтому увидеть вас в действительности — большая честь.

Дионизий от души рассмеялся, и его глаза заискрились ярко голубым цветом.

— Если молодая девушка говорит, что восхищалась моим портретом с детства, значит, я становлюсь стариком!

Придворные тут же начали возражать, но король раздражённо махнул рукой.

— Перестаньте! Я и сам знаю, сколько мне лет. Какая миссия привела вас в столицу, Шелия? — поинтересовался Его Величество. — Ищете жениха?

Хмм… В принципе, так и есть, но не думаю, что Дионизий догадывается, как и где я собираюсь его искать!

— Я… не совсем, Ваше Величество, — созналась я и посмотрела по сторонам. К счастью, Чинк уже вернулся к Диане, чтобы наблюдать за её неподобающим флиртом с Эриком. Будет лучше, если никто из них не услышит мои следующие слова. — Дело в том, что мой возлюбленный трагически погиб, — добавила я.

— Простите меня, Шелия, я не хотел причинить вам боль, — искренне извинился Дионизий. В нём явственно чувствовались доброта и душевная сила, подпитанные трагичным прошлым. Меня влекло к нему, но не как к мужчине, а как к другу. Ещё минута, и я расскажу ему обо всём, и это пугает и будоражит одновременно. Присев в реверансе, я неловко попятилась в сторону моих друзей. Казалось, что между нами с Дионизием натянута невидимая нить, и если я отойду от него, то она разорвётся, и я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я сделала ещё несколько маленьких шажков. Дионизий следил за мной… с волнением? Неужели он чувствовал то же самое?

— Шелия! — вдруг воскликнул он, слишком громко. Гости обернулись, пытаясь разглядеть меня в толпе. — Могу ли я пригласить вас на танец?

Музыканты послушно заиграли мелодию, соответствующую торжественности момента, но я не слышала музыки. Мир сузился до одного квадратного метра, на котором двигались мы с Дионизием Достойным. Не поймите превратно, в этом моменте не было никакой романтики, только внезапное родство душ, которое захватило и пленило мой разум. Да и Дионизий тоже выглядел весьма озадаченным.

— У меня появилось ощущение, что вы хотите мне что-то сказать, — пробормотал он чуть слышно.

— Я так рада, что вы пригласили меня на танец, Ваше Величество. Теперь я могу честно ответить на ваш вопрос и признаться, что я делаю в столице. Я ищу переход в Реаль, чтобы воссоединиться с моим женихом.

Видели бы вы его лицо! Не перечислить эмоций, которые отразились на нём всего за пару секунд. Невозмутимый король Шиана выдал громогласное "Ах!" и остановился. Музыка понеслась дальше. Танцующие пары разбивались о нас, как прибой о берег, но мы замерли, закованные в общую тайну.

Я рисковала. Сильно. Очень, очень сильно. Но признаюсь честно: как только я вошла в зал и увидела короля, я осознала, что при возможности скажу ему правду. Каждому человеку необходимо, чтобы хоть кто-то его понимал. Я знала, что Дионизий, который однажды потерял любимую женщину, не станет отговаривать и осуждать меня.

Музыканты ускорились, как будто пытаясь сдвинуть нас с места. К нам подплывали любопытные пары, изгибая шеи и напрягая слух. Мы с Дионизием стояли в середине залы, уставившись друг на друга. Опомнившись, король кое-как обхватил мою талию и увлёк за собой.

— Вы собираетесь попасть в Реаль, чтобы воссоединиться с любимым мужчиной, — повторил он, пытаясь поверить в услышанное.

Я кивнула.

— Тогда я скажу вам следующее. Я — король Шиана, могущественный, богатый и всесильный. Мои подданные считают, что мне всё подвластно, но это не так. Я не могу сделать то, на что идёте вы. На моих плечах целое королевство, и я не могу бросить его и поступить так, как требует моё сердце. Я завидую вам от всей души.

Значит, он действительно очень любил свою женщину. Я сделала глубокий вдох и прикусила губу, чтобы не заплакать. Как же это замечательно, когда тебя понимают!

— Расскажите мне о нём, — попросил Дионизий.

И я рассказала. Посреди битком набитой залы, во время королевского бала, омываемая завистью придворных. Я рассказала про контракт, про внезапную любовь, про Реаль и клетчатый плед и про многое другое. Даже про привкус вишни. Дионизий слушал, улыбался, не забывая вести в танце. Он не делился своей печалью, чтобы не завидовать мне ещё больше.

Потом мы обсудили мои планы, и Дионизий одобрил идею взойти на Окорпель.

— Испытания Окорпеля славятся своей сложностью, но, если вы пытаетесь попасть в Реаль, это — надёжный путь. Я не знаю, где именно находится переход. Широко известно, что у нас с богиней — не самые лучшие отношения. Арсентий, мой главный маг, знает местоположение переходов, но не вправе раскрыть тайну богини. Надеюсь, что у вас всё получится, Шелия. Даже если вы не найдёте переход, то доберётесь до утёса желаний, и тогда сможете попросить Алали отправить вас к жениху. Только осторожнее в предгорье, там недавно началась эпидемия весенней саспирии. После долгой зимы талая вода стекает по горным склонам и застаивается в низине. К концу весны в сырости и тепле процветают различные болезни. Не думаю, что перспектива задохнуться от воспаления лёгких вас порадует.

Мы протанцевали два танца. Или три. Кто знает? Мы вели себя возмутительно, и придворные не преминули нам об этом сообщить. К нам постоянно подходили то кавалеры, то дамы, пытаясь разъединить воркующую парочку. Но Дионизий отмахивался от них, закрывая меня своим телом.

— Шелия, вы понимаете, что я безнадёжно вас компрометирую? — усмехнулся король после очередного нашествия его поклонниц.

— Так как это — мой последний бал, думаю, что моя репутация выдержит эту нагрузку.

В этот момент к нам подошёл Эрик.

— Могу ли я пригласить графиню Дакорте на танец? — еле различимо выдавил он сквозь сжатые зубы.

— Нет. Прошу тебя, Эрик, оставь нас, — прошипела я, сверкая глазами.

Он отошёл, но остановился невдалеке, глядя на нас с глубочайшим осуждением.

— Если не ошибаюсь, этот мужчина — ваш провожатый? — поинтересовался Дионизий.

— Да.

— Он вам не подходит, Шелия. Категорически. Позвольте мне помочь. У меня целый отряд стражи, и среди них есть очень надёжные люди. Я выберу вам одного из лучших или даже двоих.

— Спасибо, Ваше Величество, но Эрик хоть и похож на злодея, но он — очень надёжный человек. Он уже доказал это несколько раз. Его порекомендовал сам глава магического ведомства

— Я именно об этом вас и предупреждаю, Шелия. Он слишком надёжный и уже начал о вас заботиться. Этот мужчина не позволит вам уйти в Реаль. Кто знает, как выглядит переход в мир богини. Может, это тоннель, а может — и пропасть. Эрик не позволит вам подвергнуть себя опасности. Я найду для вас стражника, который будет беспрекословно выполнять ваши указания, но при этом не переусердствует и позволит вам делать то, что вы захотите.

Устало вздохнув, я покосилась на Эрика, который всё ещё следил за нами взглядом удава. Что делать? А что, если король прав?

— Подумайте об этом, Шелия. Если захотите моей помощи, сообщите в канцелярию.

— Благодарю вас, Ваше Величество.

— Не за что. Шелия, вы делаете то, о чём я могу только мечтать. Я завидую вам и желаю удачи.

— Спасибо. Может, и вы когда-нибудь решитесь?

— Сомневаюсь, — горько усмехнулся Дионизий. — Во-первых, Алали на меня рассержена. Я обвинил её в смерти моей женщины и вёл себя недостойно. А во-вторых, проблема в том…

Это признание далось Дионизию с большим трудом. Он остановился, отпустил меня, а потом резко притянул к себе и зашептал прямо в ухо.

— Проблема в том, что женщина, которую я любил, предпочла другого. Она ушла с ним в Реаль. Даже если я попаду туда, то не смогу быть с ней. Может, она и любила меня, но его она любила ещё сильнее.

Ахнув, я закрыла глаза, скрывая слёзы. Так вот в чём дело! Обняв Дионизия, я положила голову на его плечо. Придворные, дворец, да и вся столица отошли на задний план. Мы кружились по залу, вдвоём, в нашем мире потерянной любви и искреннего сочувствия.

— Шелия, ещё пару танцев, и меня заставят на вас жениться, — печально прошептал Дионизий. Я тут же отпустила его плечо, и мы медленно побрели к трону, взявшись за руки. Мне так хотелось взять его с собой! Не потому, что он — король, а из-за родства душ. Из-за общности порыва и невозможности забыть того, кто отпечатался в твоём сердце.

— Я сожалею, что больше не встречусь с вами, Ваше Величество.

— А я об этом не сожалею, Шелия. Если мы больше не встретимся, я буду рад за вас и вашего жениха.

Остановившись у трона, Дионизий склонился и поцеловал мою руку. Его глаза блестели.

— Ваше Величество, — прошептала я, наклоняясь ближе. Придворные притворялись, что разговаривают и занимаются своими делами, но на самом деле за нами следила вся зала. — Скажите, а вы верите в то, что… что Реаль действительно существует? — последние слова я произнесла одними губами. Не подумайте, я не сомневалась в правдивости легенды, но мне захотелось услышать ответ короля.

— Нет, не верю, — ответил Дионизий, сжимая мою ладонь. — Я знаю об этом наверняка.

Такой вот волшебной оказалась моя первая и единственная встреча с Дионизием Достойным, великим королём Шиана и совершенно прекрасным мужчиной.

* * *

Вокруг меня шипела толпа, и, хотя Диана и Чинк любили быть центром внимания, даже они начали волноваться и предпочли вернуться домой. Придворные обсуждали меня, даже не пытаясь приглушить голоса. Меня это не смущало, так как выглядела я отлично. Вплоть до ногтей и подчёркнутой талии. Я знала, что этот бал будет самым последним в Шиане, и постаралась запомнить каждую минуту. Таинственная графиня с далёкого запада покорила убеждённого холостяка Дионизия Достойного. Именно об этом шептались придворные, когда мы пробивались к выходу. Схватив за талию, Эрик тащил меня за собой так небрежно, как будто я была старым сундуком.

— Мне больно! Останутся синяки! — жаловалась я.

— Ничего страшного. Его Голубоглазое Величество поцелует их, и тебе станет легче. — Мне не понравился тон Эрика. Злобный, скрипучий, голос разозлённого мужчины.

— Я не приглашала тебя на бал.

— Я предупреждал: если будешь неподобающе себя вести, я не возьму тебя с собой. Всё. Ты доигралась.

— Отлично! Ты мне и не нужен! Дионизий сказал, что ты мне не подойдёшь, и предложил в провожатые своего стражника.

— Очень удачно, потому что я отказываюсь иметь с тобой дело.

— Тогда не тащи меня за собой.

— Хорошо, оставайся здесь.

Эрик внезапно отпустил меня и исчез, а я осталась одна посреди любопытной толпы. Они засыпали меня вопросами, прикасались к платью, к рукам. Беспомощно оглядываясь по сторонам, я задыхалась от тошнотворного придворного запаха. Потные, надушенные тела, вино и сплетни. Пытаясь найти выход, я расталкивала придворных, но не знала, куда повернуть.

"Милочка, что связывает вас с Дионизием…", "Где вы живёте?", "Я приглашаю вас завтра вечером …", "О чём вы говорили…", "Вы любовники?", "Сколько вам лет?", "Вы замужем?"

Они держали меня в тисках любопытства, и я задыхалась.

— Пропустите её! — Два мужских голоса. Два низких, властных, бархатных голоса. Или у меня начались галлюцинации?

Я подняла глаза. С одной стороны стоял Дионизий, с другой — Эрик, и они смотрели друг на друга. Дионизий — внимательно, оценивающе. Эрик — враждебно, осуждающе.

— Я ошибся, Шелия, — сказал Дионизий. — Этот мужчина подходит вам в провожатые. — С этими словами король удалился.

Эрик проводил монарха тяжёлым взглядом, потом подхватил меня под руку и повёл к карете. Диана и Чинк уже ждали нас внутри.

— Что теперь начнётся! — возбуждённо пропищала Диана. — Нас уже пригласили в лучшие дома столицы. Моя подруга — избранная короля Шиана! Это невероятно! Магия, не иначе! Ты только подошла к нему — и всё. Дионизий сражён наповал! Вы танцевали, обнимались, вы даже держались за руки. При всех! Это — любовь с первого взгляда. Я умираю от любопытства. Скажи, о чём вы так долго разговаривали с королём? Нет, подожди, начнём с главного: Дионизий сделал тебе предложение? — Диана уставилась на меня, жаждая заглотить самые сокровенные тайны.

— Дионизий — замечательный человек, — сказала я и замолчала. Усмехнувшись, Чинк подал мне шаль, и я накинула её на плечи, не обращая внимания на разочарованное лицо Дианы.

— Он тебя скомпрометировал! — заговорщически прошептала она. — Тебе не страшно? Он обещал на тебе жениться?

— Сначала я отправлюсь в путешествие, а уж потом буду думать о замужестве, — размыто пообещала я.

Диана радостно подпрыгнула на сиденье.

— Я так и знала! Я предчувствовала, что король влюбится в тебя, и ты станешь королевой Шиана! Поэтому я и отдала тебе моё самое красивое платье.

Не могу сказать, чтобы платье было несказанно красивым, я не любитель лилового шёлка, но, в общем и целом, я выглядела эффектно. Так что упрекнуть Диану не в чем.

— Спасибо тебе, Диана. Я никогда не забуду твоей доброты.

С лёгким румянцем на щеках и потупленными глазами моя подруга выглядела очаровательно.

Эрик смотрел в окно кареты и не участвовал в нашей беседе. Когда мы подъехали к дому Дианы, он вежливо поблагодарил хозяев за приглашение и исчез. Отлично. И что мне теперь делать? Я даже не помню, где он поселил моих слуг!

— Завтра же заеду в королевскую канцелярию, отправлюсь на Окорпель со стражником Дионизия и забуду об этом своевольном грубияне! — пообещала я себе, засыпая. — А Эрику отправлю письмо, в котором выскажу всё, что я о нём думаю.

Однако с утра, испортив целую кучу бумаги, я поняла, что мне почему-то очень трудно сочинить именно это письмо. Да и в канцелярию идти не хотелось. Я надеялась, что Эрик вернётся за мной, и мы притворимся, что нашей ссоры как не бывало. Однако наступил обед, в моей комнате закончилась бумага, но ничего примечательного не произошло. К ужину я приняла решение. Попросив служанку принести коричневое платье, которое купил Эрик, я сердечно поблагодарила хозяев и пообещала снова зайти к ним, когда вернусь в Шиан. Моя выходка на балу прибавила им желанной популярности, поэтому они прощались со мной с искренним сожалением.

Облачившись в простой наряд и завязав волосы лентой, я вызвала карету и отправилась к Эрику.

* * *

Когда я поднималась по скрипучей лестнице, было уже темно. Ветер трепал юбку, шаткие ступени стенали под ногами. Вцепившись в перила, я кляла Эрика за то, что он выбрал такое отвратительное жилище. Входная дверь хлопала на ветру. Всё правильно: кому, кроме меня, придёт в голову ограбить Эрика Натерро?

Квартира встретила меня недружелюбной чернотой. Чуть слышный шорох — и я с облегчением выдохнула, делая шаг внутрь. Хорошо, что Эрик дома.

— Если ты хочешь, чтобы я здесь жила, тебе придётся сделать другой вход, — крикнула я в темноту. — Я ненавижу эту лестницу.

— Тогда убирайся, — раздался гостеприимный ответ.

Я сделала несколько осторожных шагов к столу, пытаясь нащупать свечи.

— Не смей зажигать свечи! — рявкнул Эрик, причём в его исполнении это прозвучало как "загижать сечи".

— Ты пьян! — догадалась я.

— И не надейся!

— Пьяница!

— Развратница!

Ууу, надо же, Эрик Натерро не хочет, чтобы я стала королевой Шиана. Завидует, что я могу получить мечту его детства.

— Насколько я понимаю, сегодня мы никуда не поедем. — Делаю несколько шагов на звук его голоса. — Знаю, что уже темно, но мы могли бы нанять карету и выбраться из города, пока дороги пусты.

— Я с тобой вообще никуда не поеду.

Ожидаемо. Что ж…

— Хорошо. Тогда скажи мне адрес дома, где живут мои слуги.

Молчит.

— Скажи что-нибудь, — попросила я.

— Что?

Я подошла ближе, нащупала широкие плечи и осторожно прислонилась к напряжённой спине.

— Ругайся, если хочешь, только не молчи. Извини, что я не пришла раньше. Знаю, что ты разозлился из-за моего вчерашнего поведения, но и я на тебя обиделась. Не понимаю, что тебя так задело. Тебе плевать на мнение окружающих, так почему я должна о нём заботиться? Я впервые повела себя так, как хотела. Ведь ты делаешь то же самое каждый день.

Эрик собрался ответить, но передумал.

— Прошу тебя, Эрик, давай забудем о нашей ссоре и отправимся в горы. Только ты и я. И огромный рюкзак с вещами, который придётся нести тебе.

Эрик чуть усмехнулся, и я почувствовала эту усмешку своей грудью. Нащупав в его руке стакан, поднесла его к своим губам и глотнула горькую, обжигающую жидкость.

— Что это за гадость? — прохрипела я, когда горло вспыхнуло болью.

— То, что тебе пить не стоит. — Эрик отобрал стакан, поставил его на стол и зажёг свечу. Внимательно осмотрел коричневое платье, но ничего не сказал. — Я забрал одежду у портного и положил на твою кровать. Померяй.

"Мою" кровать? Я послушно прошла в спальню и переоделась в облегающие чёрные брюки и рубашку. Эластичная ткань обнимала изгибы тела и не стесняла движений.

— Эта ткань защищает от ветра и отталкивает влагу. — Эрик стоял в дверях, разглядывая меня с пристрастием.

— Почему ты не пользуешься магическими светильниками? — спросила я невпопад. Мне стало не по себе от его странного взгляда.

— Я не люблю магию.

— Тогда Окорпель — не самое подходящее для тебя место.

— И не говори, — усмехнулся Эрик, потом поставил свечу на комод, подошёл и склонился к моему лицу. Сжав пальцами подбородок, он гипнотизировал меня испытующим взглядом. Всё внутри сжалось в болезненном отчаянии. О, нет, только не это. Если он попытается меня поцеловать, мне придётся найти себе другого провожатого.

— Шели, слушай меня внимательно. Ты должна принять решение. Сейчас. Если ты не уверена, что хочешь в горы, завтра утром я отвезу тебя к моему другу, мы заберём слуг и отправим вас всех домой. Окорпель — очень опасное место. Очень, Шели. Я не шучу.

Не знаю, с чего я решила, что он собирается меня поцеловать.

— Я не боюсь опасности и хочу в горы, — честно ответила я. — Поэтому завтра утром мы с тобой отправимся на Окорпель.

— Меня мучает плохое предчувствие.

Ещё бы оно его не мучило!

— Если ты веришь предчувствиям, я найду другого провожатого.

— Моя жизнь была идеальной во всех смыслах, и тут появилась ты и всё запутала, — пожаловался Эрик и вышел из спальни, захлопнув за собой дверь.

Так и закончился этот странный день, наш последний в столице. Эрик храпел так, что дрожали стены. Я мучилась бессонницей, но не стала его будить. Заботливая, я пожалела своего проводника. Ведь ему предстоял трудный день — собирать вещи, вывозить меня из столицы.

И зачем я его пожалела?

* * *

Не уверена, каким способом Эрик пытался меня разбудить, но, по-моему, он пнул меня ногой.

— Поднимайся, я сказал! — заорал он мне в ухо. — Уже пять утра! — Я протестующе запищала, прячась под одеялом. — Не пищи! С этого момента ты больше не женщина. Никакого писка, слёз, жалоб, причёсок и сломанных ногтей. Даю тебе три минуты на сборы.

— Я хотела вымыться перед дорогой.

— Ты мылась вчера вечером. Привыкай к запаху своего тела. И моего. Мы едем в горы, а не на бал. Вернёшься домой и вымоешься перед тем, как отправиться к Его Величеству в постель.

Надо же, а он завидует мне, как мальчишка. С детства мечтал стать королём, а я — пшик! — и втёрлась к Дионизию в доверие. Если верить гуляющим по столице слухам и газетным новостям, вскоре я стану королевой Шиана.

Я не отреагировала на колкость, и разочарованный Эрик решил надавить сильнее.

— Если, конечно, Дионизий не найдёт себе другую любовницу за это время.

— Не волнуйся, не найдёт. — Потирая глаза, я выползла из постели. — Ты что, не видел, какое впечатление я произвела на короля?

— Видел, — неохотно согласился Эрик, следуя за мной в ванную и доставая зубной порошок. — И что будет дальше?

— А дальше мы отправимся на Окорпель, а когда я вернусь, то выйду замуж за Дионизия, стану великой королевой и рожу ему штук десять принцев и принцесс. Хорошеньких, голубоглазых, темноволосых, как сам король. В маленьких золотых коронах. Прямо так и рожу — сразу в коронах. Таковы мои планы. Доволен? Так вот: Дионизия я обсуждаю в последний раз. Больше о нём не спрашивай, всё равно ничего не скажу.

Мне нравилось поддевать Эрика, уж слишком самоуверенно он управлял каждым моим шагом.

— Хорошо, только позволь задать последний вопрос: ты знаешь, что король был безумно влюблён и так и не смог забыть ту женщину? — Эрик насыпал порошок на зубные щётки, и мы синхронно наклонились над раковиной.

— Знаю, — пробормотала с полным ртом.

— И тебя это не смущает? Ты всегда будешь для Дионизия на втором месте. Придётся состязаться с той, которая умерла и уже никогда не совершит ни одной ошибки.

По этой же причине в моё сердце никогда не попадёт другой мужчина. Первое место занято навсегда, а довольствоваться вторым — удел слабых.

Пока я полоскала рот, Эрик ждал ответа.

— Никто ни с кем не состязается. — Отложив щётку, я вышла в комнату. — Либо твоё сердце раскрывается для любви, либо нет. Если оно всё ещё заполнено другим человеком, оно никогда не раскроется.

Вместо ответа Эрик бросил на постель несколько комплектов одежды. Все до одного — чёрные.

— Вчера ты померяла только один комплект. Проверь, всё ли подходит. Уж извини, розовые ткани и кружева в таких лавках не держат.

— Какая жалость!

Разобрав одежду, я помогла Эрику паковать еду. Хотя «помогла» — не то слово. Путалась под ногами, подавала не те вещи, и, в конце концов, он отправил меня паковать обувь. Мы выехали в восемь утра, когда Шиан уже вовсю гудел утренней энергией. В дорогу я надела уже порядком поднадоевшее коричневое платье. Эрик загрузил вещи в огромные седельные сумки, а меня посадил на лошадь за своей спиной.

Часа через три пути я утомилась. Сказалось напряжение последних дней, да и дорога была тяжёлой. Я почти ничего не видела из-за широкой спины Эрика, а неровные повороты вызывали приступы дурноты. Но я задалась твёрдым намерением не жаловаться, поэтому стискивала зубы и молчала. Когда мы остановились, и Эрик спрыгнул с лошади, я буквально свалилась ему на руки.

— Что с тобой? — в ужасе спросил он, глядя, как я зажимаю рот ладонями и оглядываюсь в поисках укромного местечка.

— Меня тошнит.

— Ты случаем не беременна?

— Нет. — Я присела на траву, пережидая волну тошноты. — Меня замутило от неровной дороги.

— Сядешь передо мной, — приказал Эрик, — но в следующий раз скажи, что тебе нехорошо, и я остановлюсь. Шелия, я твой провожатый, и ты должна быть со мной откровенна. Во всём!

После небольшого отдыха мы поехали дальше. Я чувствовала сердцебиение Эрика между моими лопатками, и его медленный ритм успокаивал и усыплял. Когда стемнело, я откинулась на грудь провожатого и задремала. Вот оно — откровение. Доверие. Я действительно доверяю Эрику почти во всём. Почти.

На ночь мы остановились в крохотном поселении с десятком деревянных домов, разбросанных, как комки грязи, между деревьев. Пока Эрик договаривался с хозяевами о ночлеге, я с трудом держалась на ногах.

— Не обращайте внимания на мою жену, — махнул рукой мой заботливый провожатый. — Она беременна и очень устаёт.

Ага. Я — его жена. Беременная и очень усталая.

— Так что ж вы её на лошадь сажаете? — засуетился добродушный старик, впуская нас в дом.

— Она настояла.

Да, вот такая я. Совсем о ребёнке не забочусь. Я тяжело опустилась на лавку и тут же заснула, как и была в коричневом платье. Не знаю, отчего я так умаялась, видимо, из-за переживаний.

Разбудил меня уже знакомый тычок под рёбра.

— Вставай, пять утра.

Не открывая глаз, я поднялась на ноги и двинулась вперёд.

— Эй, осторожно! Так можно и шею сломать! — Эрик успел перехватить меня у самого порога.

Пока я умывалась и завтракала, Эрик расплатился со стариком. Кстати, я отдала провожатому все свои оставшиеся наличные, чтобы он оплачивал наш путь. Он пытался отказаться, говорил, что мы рассчитаемся потом, но я настояла. Никакого "потом" уже не будет, а я не хотела оставаться у него в долгу.

Ещё один день пути, потом ещё один и ещё. Спина нестерпимо ныла, ноги занемели, одежда пропахла лошадиным потом. Казалось, что коричневое платье приклеилось к моей коже навсегда. Мы спали на сеновалах, на лавках, на полу. Умывались и чистили зубы, а потом снова трогались в путь. Эрик наслаждался моей реакцией на суровые походные условия. А ведь до предгорья оставалось ещё несколько дней пути.

— Мне нужно… воспользоваться дамской комнатой, — робко говорила я, краснея.

— В этих местах дамские комнаты очень похожи на любые другие, — хохотал Эрик, направляя меня в кусты.

— А где мы будем спать? — в ужасе спрашивала я, стараясь не смотреть на грязный пол сарая.

— Прямо здесь, моя графиня, прямо здесь.

И так было каждый раз. Эрик получал истинное удовольствие от моих мучений, и я ему не мешала. Он пытался доказать, что мне не место в горах, что я — избалованная неженка. Что я сдамся. Но его усилия имели обратный эффект — они придавали мне терпения и сил. Эрик не позволял мне смотреть на карту, так как боялся, что я увижу на ней города, в которых мы могли остановиться в полном комфорте. Иногда я подслушивала его разговоры с хозяевами, в домах которых мы останавливались.

— Так может, вашей жене нужно помыться? Мы можем устроить…

— Нет, — протестовал Эрик.

Не мыться — так не мыться. Эрик всё ещё злился из-за того, что произошло во дворце, и по-своему мне мстил. Мне было всё равно. Главное — что мы уже в пути. Даже если я попаду в Реаль в таком устрашающем виде, Тироль всё равно будет рад меня видеть.

На четвёртый день я почти сломалась. Проснулась в очередном стоге сена, почувствовав, как по спине ползёт насекомое. Крупное. Катаясь по земле, я визжала и хлопала себя по бокам, проклиная весь мир и свои бредовые планы заодно.

— Напомни-ка, зачем нам так приспичило попасть на Окорпель? — устало спросила я, раздавив невинную букашку.

— Потому что где-то там, наверху затерялась твоя мечта, Шели.

Не ожидав от Эрика серьёзного ответа, я в изумлении подползла ближе, пытаясь вглядеться в его лицо. Неужели он больше не станет меня мучать?

— А что ищешь ты, Эрик?

— Я хочу увидеть твоё лицо в тот момент, когда ты найдёшь свою мечту.

Ну уж нет. Своей мечты ему мало — моей захотелось! Не думаю, что Эрику понравится мой уход в Реаль. Я отползла от него, отряхнула грязное, мятое платье и поднялась на ноги.

Светало. Восходящее солнце располосовало небо, подсвечивая загогулины облаков. Красиво!

— Красиво! — прошептал Эрик за моей спиной. — Смотри, вдали уже виднеются горы.

— Ну как, я прошла твоё испытание?

— Прошла, — усмехнулся он. — Но учти: это — ничто по сравнению с испытаниями Окорпеля.

Я боялась смотреть на неровные очертания гор, боялась потерять в них мою мечту. Крутые склоны, тоннели, каменные преграды, а за ними — Окорпель, стоящий в самом центре горного массива. Очень необычное расположение — как луковица на разрезе. Круговые цепочки невысоких гор, сходящиеся к середине, где красуется Окорпель. Пока ты добираешься до него, есть возможность передумать, признать, что это испытание не для тебя. По крайней мере, на это надеялась богиня. Забираясь на круговые горы, ты отдаёшь себя таинству божественной магии. Мало кто доходит до вершины Окорпеля, несмотря на то, что его склон не такой уж крутой. Магия Алали беспощадна к тем, кого богиня не хочет пускать на свою территорию. Интересно, что случится с нами. Эрик уже восходил на Окорпель несколько раз, а это значит, что богиня к нему благосклонна. А вот меня она не пропустила даже в храм. А вдруг она попытается нас разъединить? Поёжившись, я подвинулась ближе к Эрику, принимая на плечи его тяжёлую руку.

— Боишься? — Он потёрся носом о мой затылок, и в этом жесте было столько тепла и близости, что я сказала правду.

— Боюсь.

— Чего ты боишься? — не отпуская, Эрик попытался заглянуть в моё лицо.

А вот этого я объяснить не могу. Жаль, конечно, но понять меня может только Дионизий.

— Я боюсь, что ты никогда больше не позволишь мне вымыться, — трагичным тоном произнесла я.

Эрик разочарованно хмыкнул. Видимо надеялся, что, ослабев от усталости, я захочу с ним пооткровенничать. Усмехнувшись, он понюхал мою шею.

— Да уж, вымыться тебе не помешает. — Он смеялся, но его глаза оставались серьёзными. — Завтра прибудем в предгорье и вымоемся перед дорогой.

— Я сожгу это платье. — Я представила, как ненавистная коричневая ткань обуглится и превратится в пепел, и улыбнулась.

— Ты слишком неуважительно относишься к моим покупкам, — пожаловался Эрик. — Пошли, перекусим — и в путь.

И снова я сижу на лошади и уже почти не замечаю, как бёдра провожатого обхватывают мою… думаю, что вы поняли, в чём состоит проблема такой езды. Я привычно откидываюсь на его грудь и почти не помню той жизни, в которой я не чувствовала его тепла, его защиты, его постоянного присутствия. Я умудрилась выпасть из нормальной жизни, как будто она была караваном, двигающимся по пустыне, а я вдруг потерялась и осталась в незнакомом месте. Я не могла вспомнить своё прошлое, я не чувствовала связи с семьёй, я почти забыла о встрече с королём. Для меня существовал только бесконечный путь по пыльной просёлочной дороге в объятиях незнакомого мужчины, который, сам того не зная, вёз меня к моей мечте.

На подъезде к предгорью нас ожидала неприятная неожиданность. Вернее, неожиданной она была только для Эрика, так как Дионизий предупредил меня об эпидемии весенней саспирии. На въезде в городок, в котором мы собирались провести следующую ночь, нас встретило объявление, косо прибитое к столбу. Пергамент, размокший и посеревший от весенних дождей, предупреждал, что в городе уже имеется несколько десятков жертв.

— Всего два дня назад ведомство обозначило эту зону как безопасную. — Выругавшись, Эрик остановил лошадь и соскочил на землю. Уставился на пергамент, как будто пристальный взгляд мог изменить ситуацию.

— Давай повернём на восток. Там всего лишь маленькое село, но изолированное, поэтому эпидемии туда не добираются. — Эрик разложил передо мной карту и ткнул в неё пальцем.

Неужели он со мной советуется? Неужели действительно считает меня напарницей? Надо же, как приятно. Эрик впервые отнёсся ко мне почти как к равной. Незаслуженно, потому что я не рассказала ему о саспирии, решив, что он и так знает об эпидемии. Но всё равно приятно.

Через полчаса пути нам встретилась крытая повозка, настолько огромная, что пришлось съехать с дороги, чтобы их пропустить. Эрик помахал вознице, и, проехав мимо, тот остановился и обернулся. Отойдя к лесу, Эрик перекрикивался с ним, пытаясь выяснить, как далеко распространилась эпидемия.

Матерчатое покрытие повозки сдвинулось, и наружу выглянуло любопытное детское личико.

— Где мы? — пискнула девочка. — Мне скучно.

— Не знаю, — честно ответила я, соскальзывая с лошади и подходя ближе. — А куда ты едешь?

— Не знаю. — Улыбаясь, он протянула мне тряпичного зайца. — Это — Лили.

Глядя на тоненькую ручку с посиневшими ногтями, я задержала дыхание и сделала шаг назад. О нет!

Внезапно меня оторвало от земли и откинуло в сторону. Повозка тут же тронулась, а я обнаружила рядом с собой разъярённого Эрика.

— Тебе что, жить надоело? — закричал он.

— Прекрати! Они тебя услышат! Как тебе не стыдно!

Эрику не было стыдно. Ничуть. Грубо схватив за плечо, он потащил меня в лес, в другой руке неся ёмкость с питьевой водой.

— Я не знала, что в повозке больные!

— Раздевайся! — скомандовал он.

— Зачем?

Не объясняя, Эрик сдёрнул с меня шаль и начал срывать платье. Пуговицы трескались и разлетались в стороны, я вопила и пыталась вывернуться из грубых рук, но бесполезно. Разорвав бельё, он окатил меня ледяной водой.

— Ты сумасшедший?! — кричала я, дрожа. — Для чего ты это делаешь? Я даже не прикоснулась к ребёнку, а ты обливаешь меня с головы до ног. Да ещё и голую!

Снова ледяная вода. Грубые руки трут кожу до красноты, но мне уже слишком холодно, чтобы вырываться из его рук. Мокрые волосы облепили лоб и щёки, вода стекает по лицу, смешиваясь с непрошенными слезами.

— Перестань! Ты слышишь меня, Эрик!?

Наклонившись ближе, он нажал на мои щёки и плеснул в открывшийся рот ледяной воды.

— Полощи рот и горло! — крикнул он.

Я послушалась. Сплюнув на землю, я попыталась воззвать к провожатому, но он яростно растирал моё тело грубым полотенцем, от чего на коже появились багровые полосы.

Заметив, Эрик выругался и дотронулся до них пальцем.

— Извини, я забыл, что у тебя нежная кожа.

Слава богине, он немного успокоился.

— Эрик, почему ты так разволновался?

— Потому что ты — дура, которая не задумывается о своих поступках, — буркнул он. — В повозке — десяток больных людей, а ты сунулась туда без уважительной причины. Надеюсь, что мы успели вовремя.

— Зачем ты меня раздел? Ведь саспирия попадает в лёгкие с дыханием?

Эрик нахмурился и покачал головой.

— На всякий случай. Эта гадость липнет ко всему — к одежде, волосам, коже. А потом ты вдыхаешь её со своих вещей и заболеваешь.

Холодная змейка страха поползла между лопатками.

— Эрик, раздевайся, теперь твоя очередь.

— У нас не осталось воды. Не волнуйся, я и близко не подходил к повозке.

— Ты подошёл, чтобы меня забрать.

— Только на секунду.

— Тогда поехали быстрее. Как только доберёмся до первого поселения, ты выкупаешься.

Я повернулась, чтобы побежать к дороге, но вспомнила, что прикрыта всего лишь полотенцем. Эрик оказался прав, когда сказал, что я научусь не смущаться его присутствия. Мы — напарники, а не мужчина и женщина. Надо же, как всё меняется за короткое время.

Надев один из новых брючных костюмов, я с сомнением покосилась на провожатого.

— Как тебе?

Очень непривычно носить брюки, причём настолько облегающие.

— Будем надеяться, что в следующем городке тебя никто не увидит. — Эрик поджал губы, представляя, сколько нездорового внимания привлечёт женщина в таком наряде. Мою старую одежду мы оставили в лесу, Эрик не позволил к ней прикоснуться.

Нам повезло, потому что в следующем селении больных пока что не было. Жители не обратили на нас особого внимания, видимо, привыкли к странно одетым паломникам. Мы запаслись продуктами, отмылись, выспались и, оставив лошадь на постоялом дворе, отправились на Окорпель.

 

ГЛАВА 5. Начало пути

В народе много говорят о четырёх испытаниях Окорпеля. Когда я попросила Эрика рассказать о его прошлых восхождениях, он отказался, сославшись на то, что магические горы становятся для каждого очень личным испытанием. Заметив, что я озаботилась этой мыслью, он пообещал, что мы со всем разберёмся на месте. При создании Окорпеля Алали не отошла от своих традиций. Каждого паломника ожидает что-то особое. Даже если вы в точности повторите чей-то маршрут, всё равно найдёте нечто неожиданное, уготованное богиней только для вас. Поэтому четыре испытания Окорпеля на самом деле являются сотней испытаний, из которых вам достаётся что-то особенное.

Алали окружила Окорпель четырьмя узкими невысокими хребтами, что сделало весь массив похожим на луковицу на разрезе. В центре стоит сам Окорпель, магическая гора Алали в таинственном сиянии необычного розового цвета. Говорят, что это сияние связано с особым типом вечноцветущего вереска, растущего на склонах Окорпеля. Ещё говорят, что розовая дымка — это сияние божественной магии. Ещё говорят… много чего говорят. Эрик предупредил, что не следует верить ничему из услышанного. Каждое из его прошлых восхождений преподнесло ему новые сюрпризы.

Я настояла, чтобы Эрик позволил мне нести часть наших вещей. Он дал мне самую малость — тюк, свёрнутый из одеял и одежды. Всё равно через несколько часов пути плечи занемели, а шея заныла от необычной нагрузки. Почему я такая немощная? Я сжимала зубы и двигалась вперёд, игнорируя боль. Не могу рисковать — вдруг Эрик пожалеет, что взял меня с собой? Теперь, когда я чувствовала приближение цели, мне хотелось во всём соответствовать образу заядлой путешественницы. Увы, три часа подъёма по крутому склону превратили энергичную женщину в неподвижное тело.

— Это — твой первый подъём, поэтому мы не будем торопиться. Немного терпения — и ты привыкнешь, — пообещал Эрик.

Ага. Привыкну.

Лёжа на влажных, разогретых солнцем камнях, я корчилась от боли в мышцах. Смерть казалась предпочтительнее дальнейшему поиску перехода в Реаль. Эрик не комментировал моё жалкое состояние и только помог снять тюк со спины, прежде чем заняться приготовлением еды.

Выглядел он отлично, двигался пружинисто, без малейших затруднений. Несмотря на тяжёлую ношу на спине, он почти не устал. Я же потела, задыхалась, отчаивалась и стенала от боли.

— Выпей! — Эрик протянул мне кружку с травяным настоем. — Это снимет боль в мышцах. Поверь, через три-четыре дня тебе станет лучше.

Через три-четыре дня??? Я на такое не подписывалась. Толком не знаю, но что именно я надеялась, но реальность разительно отличалась от ожиданий.

Бесцеремонно расстегнув мои брюки, Эрик спустил их до лодыжек и начал массировать ноющие мышцы. В мыслях я возмущалась и пинала его ногами, а в действительности у меня не было ни сил, ни желания сопротивляться, поэтому я просто расслабилась, зажмурившись и впитывая робкое весеннее солнце.

— Потерпи — и ты увидишь, как всё изменится. Пока мы поднимаемся по первому склону, мы видим только подгорье на этой стороне. Алали не показывает красоту своей магии в начале пути. Но когда ты пройдёшь первое испытание, богиня пустит тебя в первый круг, и ты побежишь вперёд, ведомая невероятным зрелищем. Фантазия Алали поразит тебя. Говорят, что богиня очень одинока. Она выплёскивает нерастраченную любовь с вершины Окорпеля, и та спускается вниз и оседает розовым туманом.

Вот и ещё одно "говорят". Представляю, как Алали смеётся над всеми этими слухами.

Не ожидав от Эрика такой романтики, я присмотрелась к выражению его лица. С чего он так расчувствовался? Вдруг на него уже действует магия горы? Если на меня что-то и действовало, то только травяной настой. Боль немного отступила, тело заполнила приятная истома, и я присела, всё ещё пристально наблюдая за провожатым. А может, он влюблён в богиню? Вдруг он познакомился с ней на Окорпеле и не смог забыть? Было бы замечательно, если бы мы оба нашли на магической горе своё счастье.

— Не удивлюсь, если Алали очень одинока, — мечтательно проговорила я, следя за нечитаемым выражением его глаз. — Никакая власть не заменит личное счастье. Алали любит людей, но это — другая любовь.

Никакой реакции. Похоже, что Эрик вообще меня не слушал. Что ж, я ещё вернусь к этой теме.

Снова растянувшись на камнях, я задумалась о своей наивности. Ведь я и понятия не имела, что представляет из себя восхождение на гору. Когда я рассказывала Дионизию о своих намерениях, всё выглядело очень красиво и легко. Я взбегала на Окорпель, спеша навстречу своему счастью. Без труда находила чётко обозначенный вход в Реаль, где меня с распахнутыми объятиями ждала Алали. В роскошном белом платье я спускалась с облака в цветущий сад, где ждал любимый мужчина. Не знаю, откуда я собиралась взять белое платье. Скорее всего, я явлюсь Тиролю вымазанная в грязи, с криво-заплетённой косой и в странном мужском одеянии. Пришла пора признать, что в покорении Окорпеля не будет ничего романтического. Интересно, понравится ли Тиролю взмыленная невеста в мужской одежде? Будем надеяться, что Алали всё продумала, и на входе в Реаль имеются кабинки для переодевания. Представив эту картину, я тихо засмеялась.

— Щекотно?

Эрик всё ещё массировал мои ноги и при этом пристально меня разглядывал. Мне не понравился его взгляд, он был уж очень личным, слишком немигающим. Умеет же Эрик смотреть на меня как никто другой. Настоящий детектив. Выпытывает секреты, не говоря ни слова.

— Слушай, какого цвета у тебя глаза? — Приподнявшись, я подалась вперёд, чтобы рассмотреть радужку. — Вроде тёмные, а на солнце — как гречишный мёд.

В медовых радужках почти не было лучиков, поэтому цвет казался сплошным. Не сдержавшись, я провела кончиком пальца по неровному шраму на щеке.

— Не нравлюсь? — Улыбка дёрнула за край шрама, изгибая его неровной дугой.

— Почему? У тебя вполне приемлемая внешность, только слегка побитая.

— Настолько побитая, что ты дала мне 40 лет.

— Я не успела тебя разглядеть. Ты показался мне очень мрачным и злым и сразу выкинул в коридор. Потом, когда я увидела тебя на балу, поняла, что ты не так уж и стар.

— Не так уж и стар! — захохотав, Эрик покачал головой и занялся готовкой еды. Справлялся он отлично. По пути набрал воды в большую флягу и добавил в неё очиститель. Разложив на камне магические кристаллы, сварил рис, добавил специи и вяленое мясо. Глядя на то, как он ловко орудует ножом, я расстроилась, что никогда не смогу сделать для Эрика ничего значительного, в то время, как он делает для меня всё. Перед отъездом из столицы я поддалась импульсу и отправила письмо адвокату, внося поправку в моё завещание. После моей смерти Эрик получит поместье невдалеке от северных гор Шиана. Представляю, как он разозлится, когда об этом узнает. Но я уже буду в Реале. Зато я сделала хоть что-то, чтобы оплатить его услуги. Эрик настоял, что мы "рассчитаемся потом", и не подозревая, что этого "потом" не будет.

Через несколько часов пути перед нами открылся почти вертикальный каменистый подъём. Я гулко сглотнула и пошаркала мужским ботинком по камням, проверяя их на скользкость. Какая ирония! Я пытаюсь попасть в Реаль, но при этом боюсь поскользнуться и упасть.

Эрик достал верёвку и обмотал нас обоих вокруг пояса.

— Не волнуйся, не упадёшь, — пообещал он.

Ну вот, доволновалась!

— Эрик, давай сразу договоримся: я буду слушаться твоих указаний, но не надо меня перестраховывать. Я прекрасно понимаю, на какой риск иду, и готова принять последствия. Что бы ни случилось, твоей вины в этом не будет.

— Давай лучше договоримся о другом: ты будешь делать то, что я скажу, и прекратишь попытки мною командовать.

Не получилось в этот раз, значит, вернусь к этой теме позже.

Мы поднимались вверх очень медленно, и Эрик постоянно оборачивался назад, чтобы проверить, как я себя чувствую.

Хотите знать, как я себя чувствовала? Никак. Я вообще ничего не чувствовала ниже шеи. Мышцы окаменели, и я еле умудрялась контролировать ноги. Неведомая сила поднимала их вверх, переставляя на следующий выступ, потом я хваталась пальцами за камень и подтягивала следом моё тело. Иногда я бесстыдно повисала на верёвке, и Эрик волочил меня за собой, причём без особых усилий. А ведь это и скалой не назовёшь! Всего полсотни метров крутого подъёма. Что же будет дальше?

Настроение стремительно портилось. Как же ужасно ощущать себя обузой! Без меня Эрику было бы намного легче и веселее. Рядом поднимались бы его друзья, сильные, ловкие, как и он. Они бы шутили, сами несли свои вещи и не висели на верёвке мёртвой ношей.

— Эй, Шели, не раскисай, — раздался голос Эрика откуда-то сверху.

Часа три назад я перестала бояться высоты. Если в начале восхождения я с опаской смотрела вниз, покачиваясь от головокружения, то теперь я понуро зависала на верёвке, напевая: "Сейчас… я хочу упасть сейчас… развяжись верёвочкаааааа…!"

Полагаю, что я начала сходить с ума.

— Шели, ты слышишь меня? Осталось совсем немного. На следующем уровне есть маленькое озеро, и ты сможешь искупаться.

Искупаться? Я вскочила на ноги и даже почти не заорала от боли. Видели бы меня мои подруги! Растрёпанная, в мужском костюме, пропитавшемся потом и пылью, я зависаю над пропастью на верёвке и совершенно не волнуюсь по этому поводу. А другой конец верёвки привязан к огромному мужчине со сломанным носом и шрамами на лице. И как вещунья не усмотрела этого в моём будущем?

— Слушай, ты, мёртвая ноша, — пробурчал Эрик, вытаскивая меня на площадку. — Ты вообще ногами двигаешь?

— А что такое ноги, и откуда они растут? — Я растянулась в пыли и объявила: — Спать я буду здесь.

— Наконец-то мы выкурили из тебя графиню, — рассмеялся Эрик. — Осталась нормальная женщина.

Я подняла измазанное лицо и посмотрела на него с укором.

— И это ты называешь нормальной женщиной? — Я собиралась показать на моё распростёртое тело, но шея предотвратила лишние движения болезненным спазмом.

Эрик подхватил меня на руки вместе с тюком на спине и понёс вперёд.

— Такое восхождение мне нравится намного больше. Завтра будешь нести меня весь день, — объявила я, тыкаясь носом в его шею. Мне нравился его запах. Уже привычный, ассоциирующийся с доверием и заботой. Тёплый.

— Ты меня нюхаешь? — Эрик выпрямил руки, держа меня на весу, как нашкодившего кота.

— Ага, ты очень приятно пахнешь.

— Ты что, умудрилась удариться головой? Пошли мыться.

Озеро хотя и было крохотным, зато не очень холодным. Мы искупались, переоделись, и я даже постирала одежду и разложила её на камнях. О способах стирки я знала только понаслышке, поэтому Эрик очень удивился, когда я собрала наши вещи и чуть не утопила их в озере. Но получилось сносно. По крайней мере, сделала хоть что-то полезное.

Ночью похолодало. Эрик прикрепил настил к краю камня и создал крохотное спальное место. Расстелив одеяла, мы забрались в самодельную постель и тут же заснули.

Проснулась я от того, что заледенели стопы. Всё-таки весна, ночи холодные, удивляться нечему. Я размяла ноги и незаметно придвинулась к Эрику. Большой, тёплый, как печка. Чему тут удивляться: такие, как он, не замерзают. Прижалась поближе, немного согрелась и снова заснула.

Разбудил меня недовольный голос Эрика:

— Шели! Прекрати! Я же человек, всё-таки! Ты что там, гнездо вьёшь? Все вы, женщины, одинаковые. Только расслабишься, как вы начинаете вить гнездо.

Я с трудом разлепила веки и обнаружила себя лежащей на Эрике. К счастью, в темноте он не мог разглядеть моё смущение, но уж поверьте: щёки горели румянцем. Я тут же попыталась слезть на землю, но меня остановили сильные руки.

— Куда ты полезла? Я тебя не гоню, ты уже давно так спишь. Только прошу тебя, не вертись, а то ты мне яму на груди выкопаешь.

Я не знала, что делать. Не могу же я спать на мужской груди? Хотя и тёплой. Хотя и очень приятной.

Я подскочила так неожиданно, что Эрик вскрикнул.

— Перестань прыгать на моём животе!

Но я уже его не слушала, потому что осознала, что меня очень, очень влечёт к провожатому. Я так сосредоточенно готовилась к переходу в Реаль, что не заметила, насколько привязалась к Эрику. Я даже… нет!

Какое неожиданное коварство!

Мне не нужны осложнения. Всё продумано и решено. В мои планы не входит сон на груди у мужчины, который пахнет мёдом, вереском и силой, и который заботится обо мне, как о любимом ребёнке. В мои планы не входит комок в животе, который разрастается, давит, ворчит и посылает тёплые волны по коже, требуя, чтобы я повернулась и потёрлась об Эрика всем телом.

Скатившись с провожатого, я рванула покрытие и выпрыгнула на холодный воздух.

— Что случилось? — сконфуженно воскликнул Эрик, удерживая нашу крышу, как флаг. — Куда ты понеслась? Мы на горе, Шели! Остановись! Тебе плохо?

— Мне нужно прогуляться. — Я двинулась вдоль края, почти наощупь, спотыкаясь о валуны.

— ПРОГУЛЯТЬСЯ? — Отбросив покрытие, Эрик прыгнул вперёд и повалил меня на землю. — Ты собираешься гулять в темноте по краю скалы?

— Отпусти меня! — Царапая его руки, я пыталась справиться с моим телом, которое молило, настаивало на том, чтобы я предложила себя Эрику. Прямо здесь, на безымянной вершине, не доходя до Окорпеля. Не думая о Реале, где меня ждёт любимый мужчина. Тот, кого я люблю уже четыре года.

Я перестала царапаться, и Эрик опасливо разжал объятия.

— Тебе что-то приснилось? — Он пытался найти объяснение моему странному поведению.

— Да, — с лёгкостью соврала я. — Ложись, Эрик, я вернусь через пять минут. Только посижу здесь и подышу горным воздухом.

Он нехотя оставил меня, починил крышу и, кряхтя, улёгся обратно. В нашу постель.

Я сплю с мужчиной. На его груди, в его руках. Я могу дотронуться до него… Богиня, что со мной происходит? Может, это и есть первое испытание Окорпеля? Захотеть кого-то, кто никогда не будет твоим. Кто, по определению, не может никому принадлежать. Игрок, авантюрист, путешественник. Неприкаянная душа. Эрик спокойно спал, пока я вила гнездо на его груди. Он заботится обо мне, как провожатый и не более того. Надо заставить себя успокоиться. Всё дело в неожиданности. Моё тело отреагировало на него во сне, вот и всё. Желание накатило внезапно, ошеломило меня своей бесстыдной разнузданностью и силой, и поэтому я так испугалась. Это всего лишь животный инстинкт. Надо положить между нами свёрнутое одеяло, и всё будет в порядке.

Я так и поступила. В темноте я не видела лица Эрика, но он следил за моими движениями.

— Чем строить баррикады, лучше бы закрылась вторым одеялом.

Больше он ничего не сказал, а утром я забыла о ночном происшествии. Выбравшись наружу, увидела кровавое солнце над розовой горой и ахнула. Спали мы в большой расщелине, и отсюда открывался вид на долину Окорпеля. По сравнению с её красотой всё остальное казалось незначительным и пустым. В обрамлении волшебного рассвета Окорпель сиял ожившей фантазией богини. Розовая дымка спадала с горы волнами невесомого шёлка, и первые солнечные лучи пронизали её блестящими стрелами. Каково это — создать такую красоту и при этом оставаться одинокой? Я впервые задумалась об Алали, как об очень печальной женщине. Сильнее и могущественнее, чем все маги Шиана вместе взятые. Пусть она найдёт счастье с Эриком. Или с другим творцом. Намного лучше, если это будет творец, а не Эрик, потому что… Действительно, почему? Я не успела додумать эту мысль, так как уткнулась взглядом в низинные озёра. Ярко-красные чернильные кляксы, разбрызганные среди камней и травы. Интересно, что придаёт им такой пронзительно-алый цвет?

Подобравшись к краю расщелины, я посмотрела вниз. Вертикальный обрыв. Неприветливый, грязно-серый, утыканный ёлками, зависшими над пропастью под невозможными углами. Гора, на которой мы ночевали, считается первым испытанием Окорпеля. После спуска в низину нам предстояло преодолеть лабиринт красных озёр — второе испытание. Третьим является горный тоннель, именно по нему счастливчики попадают на утёс желаний. Выйдя из тоннеля, можно подобраться прямо к подножию Окорпеля, который и считается четвёртым испытанием Алали.

Четыре возможности попасть в Реаль. Четыре шанса провалить испытание или убедить богиню пустить меня к Тиролю.

Вылупившись из кровавого рассвета, солнце позолотило вершины гор, и я призналась себе, что горное приключение доставляет мне массу удовольствия. Если бы не Тироль и не полная невозможность жить без его любви, я могла бы стать заядлой путешественницей.

Кроме удовольствия, это приключение доставляло мне и неимоверную боль. Болело всё, даже щёки. А уж ими я за что хваталась? Эрик ворчал, отпаивал меня всякой гадостью, массировал ноги, но к восьми утра настоял на том, чтобы мы тронулись в путь. Если бы не он, я бы пожила на этом каменистом выступе недельку-другую. А что? Неописуемая красота. Можно отдыхать целый день и залечивать раны. Готовит Эрик отлично. Спать на его груди… Ага. Нам лучше двинуться в путь.

— Шели, не забывай про первое испытание, — напомнил Эрик. Как будто окатил мои мысли ледяной водой.

Что??

— Что значит, не забывай? У меня все до одной мышцы болят от этого первого испытания. Как же я могу о нём забыть?

Эрик завязал верёвочную петлю и посмотрел на меня с искренним сочувствием.

— Ох, детка, ты что, думала, что этот подъём и есть первое испытание?

Я слизнула с нёба внезапную горечь и заставила себя не заметить, как от страха задрожали поджилки. Хотя кто знает, что такое поджилки. Скажем так: от этой новости много что задрожало. Два дня подъёма по отвесному склону не считаются достаточным испытанием?

— Алали испытывает паломников магией, а не физическими нагрузками. Главное здесь — магия, а подъёмы и спуски — это так, для удовольствия.

Ага, для удовольствия. Дикого и несусветного.

— Мы ещё не добрались до входа в горный круг богини. Поверь, Шели, ты почувствуешь, когда начнётся первое испытание. Магию Алали ни с чем не спутать.

Да, я почувствовала. Не спутала.

Но сначала я узнала о себе кое-что неожиданное.

* * *

Я не знала, сколько времени прошло. Час? Три? Десять? Я поднимала ногу на следующий выступ, хваталась за камни и коренья и подтягивала себя вверх. Мои давно-уже-не-миндалевидные ногти были ободраны, местами до крови, кожа покрыта ссадинами. Иногда я обессиленно замирала, прислонялась к камню и вдыхала запах мха, хвои и весны. Потом я оборачивалась и смотрела вниз, испытывая нервы. К моему изумлению, вид почти вертикального склона под ногами вызвал у меня восхищение с привкусом животного наслаждения. Куда делся страх? Где мой здравый смысл? Кто я? Почему я дрожу от возбуждения, глядя, как крохотные камешки вырываются из-под подошв и летят вниз, ударяясь о склон горы? Почему мне хочется отвязать верёвку и посмотреть, на что я способна сама, без Эрика? Я открывала новую себя, с восторгом глотала незнакомые ощущения. Страницу за страницей познавала ту женщину, которую заперла в себе четыре года назад. Боль и усталость не могли отвлечь меня от невероятного наслаждения, полученного в тот момент, когда я разглядела настоящую себя.

— Клянусь, Алали, это не из-за Реаля, — прошептала я, с трудом развязывая тугой верёвочный узел. — Я постою без страховки всего минутку. Мне необходимо почувствовать, каково это — остаться один на один со своим страхом. Ты следишь за всеми, кто приходит в твои владения, и чувствуешь, что со мной происходит. Ты ведь специально привела меня на Окорпель, чтобы показать, что я потеряю, если уйду в Реаль. Я вижу твою красоту, чувствую её, и я не хочу умирать.

Какое-то время верёвка висела рядом со мной, потом подтянулась, выше, выше, а я всё ещё смотрела вниз, наслаждаясь бурлящим танцем моей крови. Я больше не была графиней Шелией Дакорте, я стала настолько другой, что следовало придумать себе новое имя. Я спала с посторонним мужчиной, носила мужскую одежду, не стеснялась своей наготы, забиралась в горы и купалась в потоках чистого, бешеного адреналина.

Я — такая же, как Эрик, — мужчина, который уверенно пролагает нам путь наверх, к моей мечте. Поэтому меня и тянет к нему. Все эти годы настоящая Шелия была погребена внутри меня под слоями шёлка и пудры.

Кстати, об Эрике. Лучше его не нервировать. Я нащупала следующий выступ и подтянулась вверх. Конец верёвки болтался над головой, но я не ощущала ни капли страха. Найдя себя, я ощутила прилив свежих сил. Второе дыхание. Неожиданное обретение себя. Как только доберусь до следующей площадки, расцелую кривоносого задиру, потому что без него я никогда не смогла бы испытать такое невероятное счастье.

Я обожаю Окорпель, Эрика, Алали и даже Арсентия за то, что они привели меня сюда.

Окорпель — это не испытание, а счастье. Надо же, как бывает: ты проживаешь спокойную, комфортную жизнь, не зная, кто ты такая.

Правая нога вверх. Подтянуться. Правая нога вверх. Подтянуться. Для разнообразия — левая нога вверх. Подтянуться. Ишь ты, я даже пытаюсь вводить разнообразие. Иногда после особо сложного участка я награждала себя минутой отдыха и смотрела вниз. На этой, наружной стороне круговой горы не было ничего особо привлекательного. Местность казалась плоской, как лист бумаги. Деревья, поля и редкие дома. У основания горы — камни. Далеко внизу. Могучие ели кажутся размером с ноготь, а дома…

— ШЕЛИ!!!

Рёв, от которого вниз по склону скатились несколько камней. Что с Эриком? Где он? Сверху раздавались нечеловеческие звуки — хлюпанье, удары, потом вниз полетели огромные булыжники.

Я оступилась и повисла на руках, которые моментально стали потными и холодными. Судорожно дёргая ногами, я, наконец, почувствовала под носком ботинка твёрдую ступень.

— Эрик! — Я боялась вдохнуть, чтобы не сорваться. Болезненный спазм стиснул горло, сдавил грудь, поглощая мой крик. Шаг. Ещё один. Скорее добраться до Эрика, он уже совсем рядом. Что с ним?

Эрик стоял на коленях, закрыв лицо руками, и издавал страшные, бурлящие звуки. Рядом валялась его ноша, разодранная и раскиданная по всей площадке. Взгляд остановился на крупе, рассыпанной по мшистым камням. Я бы отдала всё на свете, только бы не смотреть на Эрика, не становиться свидетелем распростёртого передо мной человеческого горя. Я не заслужила того, чтобы из-за меня так страдали.

Бесконечно сильный мужчина рыдает, оплакивая мою гибель. Это — взгляд в будущее. Вот, что почувствует Эрик, когда я уйду в Реаль. Смотри, Шели, не отворачивайся. Вот, на что ты обрекаешь своего провожатого.

Алали хочет, чтобы я увидела это до того, как приму окончательное решение.

Мне больно. Мне страшно. Я выбрала грубого, циничного проводника, не склонного к чувствам, надеясь, что мой уход в Реаль принесёт ему всего лишь мимолётное расстройство. Какая наивная, преступная глупость. Мне очень, очень больно. Меня душит беспомощность и вина, но всё это бесполезно. Я уже давно приняла решение, и я от него не отступлюсь. Я не хочу уходить, но не могу остаться.

— Эрик! — Встав на одно колено, я прикоснулась к его плечу. Он замер, потом опустил руки, глядя на меня невидящими глазами, мокрыми от слёз. — Прости меня. Я отвязала…

Он повалил меня на землю с такой силой, что я чуть не отключилась от удара о камни. Накрыл меня своим телом и вжимал в себя всё сильнее и сильнее, пока я не захрипела от нехватки воздуха. Вцепился в мои губы, всем — руками, губами, зубами. Он гладил их, целовал, что-то говорил в них, а потом… не знаю, что было потом, потому что я тоже сошла с ума и вонзила ободранные ногти в его плечи, забираясь под одежду, оплетая его ногами, ёрзая под ним. Фонтан белого пламени сжигал все мои мысли, и я рычала, ныла, как животное, тёрлась о него, требуя близости. С нас слетала одежда, камни вонзались в мою голую спину. Эрик был готов, я была готова, наш безумный порыв мог стать чем-то феерическим. Чем-то таким, от чего вниз полетели бы камни, разбросанные всплеском животной энергии обладания.

Мог — но не стал. Ничем. Белое пламя исчезло так же быстро, как и появилось, и я ужаснулась открывшейся мне сцене. Эрик замер меж моих бёдер, ещё секунда — и наша близость стала бы необратимой. Но он застыл — и теперь смотрит на меня покрасневшими глазами, взглядом, замутнённым от слёз. Вокруг нас валяется одежда, из прокушенной губы Эрика стекает тонкая струйка крови. Красная капля раскачивается на подбородке, потом, оторвавшись, приземляется на мою щёку. Высвободив руку, я размазала кровь по щеке, потом откатилась в сторону и встала с пыльного камня.

Для Эрика всё началось с потери. Потеря — Горе — Животное обладание.

Для меня началом стал восторг. Восторг — Адреналин — Животное обладание.

Вот и разгадка. Мы с Эриком пришли к этому моменту разными путями, но сошлись в одной точке, в одном опасном и неожиданном порыве. Мы оказались слишком похожими друг на друга. Кто бы подумал? Засахаренная графиня и искалеченный детектив.

— Здесь есть вода? — спокойно спросила я, как будто не стояла обнажённой на краю скалы.

— На следующем уровне есть ручей, и там кто-то выдолбил в камне небольшую купальню, — в тон мне ответил Эрик и начал одеваться.

Мы даже не стали отдыхать, а сразу же двинулись в путь. Слишком сложно избегать друг друга на трёхметровой каменной площадке. Надо постараться перешагнуть через случившееся, а для этого следует продолжить подъём. Эта площадка носит на себе свидетельства того, как Эрик обезумел, когда решил, что я погибла. Его кровь высохла на моей щеке красной меткой — напоминанием о том, чего нам не следовало делать.

Когда Эрик приготовился к подъёму, я спросила:

— Как ты думаешь, то, что случилось — это часть первого испытания?

Он почему-то вздрогнул и сухо бросил через плечо:

— Не знаю, но если ты ещё раз отвяжешь верёвку, то дальше пойдёшь одна.

* * *

На подходе к следующей площадке начался кошмар. Звон. Настырный, неприятный. Я тряхнула головой и попыталась не обращать внимания, но он усилился. Эрик предупредил меня, что при подъёме возможны головокружение и прочие странные ощущения, поэтому я не волновалась. Однако звон не проходил, более того, со временем он превратился в хор множества голосов. Сотня? Больше? Сопрано, потом альт. Это уже слишком. Я с усилием сосредоточилась и посмотрела вверх, но Эрик был слишком далеко, и после случившегося мне не хотелось напрасно его пугать. Хор приближался, звучание становилось громче, чётче, и, когда я поняла, что именно они поют, меня тряхнуло от страха.

"Реаль-Реаль-Реаль-Реаль-Реаль-Реаль-Реаль…"

Две ноты, высокая и низкая. Ре-аль.

Пискляво, искажая букву "Р", потом низко, растягивая "А". Громко и издевательски — вот как звучал этот хор.

Звон не был проявлением горной болезни. Я не могла рассказать Эрику о моём первом испытании, поэтому вцепилась в верёвку и полезла дальше.

"Реаль-Реаль-Реаль…"

Нет, не передумаю. Нет, вы не добьётесь своего, я не сойду с ума. Что же это за испытание такое?

Я с трудом выползла на площадку. Эрик глянул на меня и тут же отошёл в сторону и начал копаться в вещах. Он всё ещё зол на меня, и правильно. Даже кстати, так как я всё равно не могу с ним разговаривать, так как слышу только мерзкий хор, который буравит мозг ядовитым писком.

Почему Алали выбрала именно это испытание?

Не знаю, что делал Эрик. Не знаю, как долго мы отдыхали. Он подошёл ко мне, закрывая от солнца своей тенью. Сквозь приоткрытые веки я видела, как двигаются его губы, но в моей голове звучало только одно:

"Реаль-Реаль-Реаль…"

Эрик поднял руку, безмолвно спрашивая, способна ли я подниматься дальше, и я быстро кивнула. Я не позволю себе сдаться. Соберусь и закончу испытание Алали.

Мы поднялись выше, ещё выше. Эрик потряс меня за плечо и показал на зарубку в камне. «Осталось немного», — сказал одними губами. Всего пятьсот метров. Всего!

"Реаль-Реаль-Реаль…"

Я выдержу. Вы-дер-жу.

Нет. Я не выдержу. Музыка прекратилась так внезапно, что я вскрикнула и схватилась за уши. Перед моими глазами тут же материализовалась верёвочная петля, и я увидела взволнованное лицо провожатого. Он что, спрыгнул вниз?

— Что с тобой, Шели?

— Кольнуло в ушах, — соврала я.

Хорошо хоть, что не оглохла.

— Это от перемены давления, не бойся.

"А я и не боюсь", — подумала я и тут же поклялась себе, что больше никогда не допущу такой крамольной мысли в мире магии Алали. Узнав, что хор голосов не внушил мне должный страх, богиня тут же исправила свою оплошность, и в моих мыслях возник Эрик. Как и все нормальные люди я наивно полагала, что мысли находятся под моим контролем. Оказалось, что это не так. Эрик возник перед глазами так внезапно, что я отшатнулась, сорвавшись со ступеньки на отвесном склоне. Галлюцинация тут же исчезла, и в голове зазвучали мысли.

"Если бы мы не прервались…"

"Я не знала, что существует такая страсть…"

"Его губы оказались такими нежными…"

"Я так хочу, чтобы он в меня вошёл…"

Я пару раз ткнулась лбом в камень, но это не помогло. "Его губы… его губы…" Алали! Уж лучше верни хор! Не знаю, как я доползла до следующей площадки, но присутствие Эрика только ухудшило моё состояние. Навязанные мысли комментировали каждое его движение, каждую часть его весьма заметного тела. Я легла на камень, отвернулась, отказалась от еды и заставила себя думать о Тироле.

Страшно. Мучительно. Я представляла себя в белом платье, спускающуюся в цветущий сад Реаля, где на клетчатом пледе лежит Тироль. Но мои мысли тут же разъедало, как будто кто-то поливал их кислотой. Из них выгрызали куски, и вот я уже видела только часть сада и краешек клетчатого пледа, а вокруг кружились медовые глаза Эрика. Я терпеливо ждала, когда они прекратят танец, потом дорисовывала лицо Тироля, упрямо и старательно, доказывая богине, что никакая, даже самая привлекательная реальность, не отвлечёт меня от моей мечты.

Мысли заметались с такой яростью, что я не могла больше лежать на месте. Поднялась, начала топать ногами и кричать, чтобы заглушить внутренний голос. Большего на двухметровой наклонной площадке я сделать не могла. Тогда-то я и обнаружила, что Эрик лежит на камнях, сжимая кулаки и стискивая зубы, и чуть слышно стонет. Что с ним? Неужели то же самое, что со мной? Я придвинулась ближе и осторожно потрясла его за плечо.

— Что с тобой?

— ПОШЛА ВОН! — заорал он, разбрызгивая слюну, и сжался, стряхивая с себя мою руку.

Я бы и рада уйти, но куда? Как? Могу продолжить путь вверх, но не знаю маршрута, да и ничего не понимаю в том, как Эрик выбирает наше направление. Поэтому я вернулась на прежнее место, легла на камень и зажмурилась. За это время Алали придумала для меня нечто новенькое: в мыслях снова и снова проигрывалась сцена, в которой Эрик решил, что я погибла. Обессилев, я пассивно отдалась навязанным мыслям и видениям, не обращая внимания на слёзы, которые стекали на каменную пыль и лежали в ней, как неприглядные серые бусины.

Когда Алали поняла, что Эриком меня не проберёшь, она снова взялась за Тироля. Сначала я обрадовалась, так как отнюдь не возражала против этих мыслей. Я стояла в саду и смотрела, как он седлает лошадь. Это видение крутилось в голове так долго, что меня затошнило. На что намекает богиня? Неужели Алали думает, что я могла его остановить, и обвиняет меня в его смерти? Как несправедливо, как жестоко… ей что, совсем нечем заняться? Она ведь правит всем королевством, да ещё и Реалем. Почему же она так настойчиво мучает двух случайных паломников?

Глянув через плечо, я обнаружила Эрика лежавшим всё в той же позе. Видимо он почувствовал мой взгляд, потому что прохрипел:

— Это — испытание твоей собственной фантазией. Алали редко его использует, так что считай, что нам повезло.

Я умудрилась хрюкнуть, изображая смешок. Перед моими глазами Тироль всё ещё забирался на лошадь. Да уж, повезло.

— Когда это прекратится? Ведь мы ещё не закончили подъём?

Эрик попытался засмеяться, и воздух заклокотал в его судорожно сжатой глотке.

— С чего ты решила, что это закончится? Мы только вошли в зону первого испытания. Пока мы не попадём во второй круг, нам не полегчает.

ВТОРОЙ КРУГ?? Но он же начнётся в низине? Ничего себе.

"Оооооо", — запел хор в моей голове. Впрочем, даже красиво. А вот и часовня, в которой я надеялась выйти замуж. Гости перешёптываются, глядя на мои остекленевшие глаза.

"Какая она… какой он… вы же видели его… порча… порча… порча".

А я-то гадала, когда Алали доберётся до этих воспоминаний. Я бы с них и начала, ибо они жгут больше, чем всё остальное. Целая толпа гостей, которые думают, что я недостойна моего прекрасного жениха. Слишком красивого, слишком добродетельного. Умелого любовника, интересного собеседника, отличного ездока.

Только при чём тут порча?

Порча, порча, порча. Раньше я думала, что вся моя жизнь была испорчена гибелью жениха, а теперь поняла, что встреча с Тиролем и была всей моей жизнью. Моим единственным "Событием" с большой буквы. Моя жизнь — всего лишь чистый лист пергамента, жаждущий познать вкус чернил. А теперь я познала слишком многое и надеюсь, что Тироль сможет это принять.

— Постараемся продолжить путь, — пробормотал Эрик совсем рядом и помог мне встать. Мне до боли, до прокусанных губ хотелось спросить, какие мысли ввели Эрика в такой столбняк. Хотелось сочувствующей близости, при которой люди держатся за руки и рассказывают друг другу обо всём. И тогда богиня сжалится, и в моём сознании воцарится вожделенная тишина.

Мечты, мечты. Я не могу рассказать Эрику о моих секретах, поэтому не стану спрашивать о его. Вместо этого я послушно подняла руки, позволяя ему обмотать меня верёвкой. Вот оно, первое испытание Окорпеля. Мучительное и долгое, которое, к тому же, не подарит мне мечту. Ибо где среди этих мучительных мыслей, таится вход в Реаль?

Семьсот метров вертикального подъёма. Ладно, я драматизирую. Никакой он не вертикальный. Не то, чтобы Эрику приходилось вбивать колышки и подтаскивать нас вверх. Если бы не магические пытки, для провожатого этот подъём был бы детской прогулкой. На неровном, зубчатом склоне имелось множество выступов, валунов, небольших площадок и неровностей. Изредка попадались ели или сосны, растущие из расщелин под странным углом. Я размазывала смолу по пальцам и с удовольствием нюхала её по пути. Всё лучше, чем вдыхать тёплую каменную пыль. Алали же развлекала меня мыслями о Тироле. Он неподвижно лежал на пледе и смотрел на меня, как будто наблюдал за моим подъёмом. Остекленевший взгляд и недобрая усмешка напугали меня сильнее, чем предыдущие видения. Я бы с радостью снова увидела часовню и презрительные взгляды гостей, только бы не смотреть на расширенные, невидящие глаза Тироля. А потом он встал, свернул плед и ушёл.

Винит меня в своей смерти? Не было бы контракта, не было бы меня… Несправедливо. А может, он осуждает меня … нет! Ведь он не может знать, что почти произошло между нами с Эриком?

Заметив треугольную расщелину, я легла в неё в надежде на несколько минут отдыха. Сколько нам ещё осталось до вершины? Два часа подъёма? Три? Больше? Солнце грело спину, и я прижалась к влажному камню, выравнивая дыхание. Натяжение верёвки ослабло, и Эрик спрыгнул ко мне, заполняя собой расщелину и притягивая меня ближе, чтобы уместиться рядом. Древняя сосна со слоящейся тёмной корой присела враскорячку на самом краю, и мир казался разделённым на две половины. Солнечные лучи преломлялись, втыкая золотые звёзды в края расщелины и заворачивая нас в сияющий кокон тепла.

— Эрик, что бы ни случилось, я всегда буду благодарна тебе за то, что ты взял меня на Окорпель, — прошептала я, и он в ответ погладил меня по спине. Так мы и смотрели на подгорье Шиана, он — слева от сосны, я — справа. Два человека, два мира, две очень разных судьбы.

Видения возобновились. Перед глазами появилась дверь часовни, и я почувствовала руку отца, толкающую меня вперёд. Ну вот, снова. Но в этот раз всё было не так, потому что внутри часовни меня ждал Тироль. Взволнованный, красивый и сияющий нежностью. Потирая вспотевшие руки, он улыбался. Я заставила себя успокоиться и пошла вперёд медленными, плавными шагами хорошо воспитанной невесты. Что же будет дальше? Не отнимай у меня этого, Алали, покажи мне всё до конца.

И она показала, и даже позволила почувствовать. Плавное покачивание белого платья, тепло любящих рук, крохотные морщинки вокруг улыбающихся синих глаз, невесомое касание поцелуя. Я навсегда впитывала в свою память каждую секунду, каждую цветную клеточку оконной мозаики, каждую ноту органной музыки.

Вцепившись в куртку Эрика, я дрожала от страха, что Алали отнимет у меня это видение, не давая ему закончиться. Но богиня позволила мне досмотреть его до конца. Всё это время Эрик молчал и только гладил меня по плечу.

Алали испытала меня, а потом отдала обратно мою мечту.

Рука об руку мы с Тиролем шли к выходу из часовни.

— Счастливы, да? — прошептал он.

— Навсегда, — ответила я любимому мужчине и очнулась в объятиях Эрика Натерро в расщелине первого горного круга. Слишком захваченная прекрасной фантазией, чтобы испытывать угрызения совести.

А потом видение исчезло, и ко мне вернулся хор голосов.

— Спасибо, что подождал меня. Последняя фантазия была очень хорошей.

Я отодвинулась от Эрика и проверила верёвку. Ни говоря больше ни слова, мы двинулись вверх.

Мы только успели добраться до вершины, как багряный, с разводами диск солнца провалился за горизонт. Наспех разложив вещи, мы заползли в укрытие, положили между нами свёрнутое одеяло и заснули. В самую последнюю секунду, когда я приготовилась сорваться в невесомость сна, я услышала голос Эрика.

— Фантазия, которую Алали показала тебе в расщелине — и есть твоя мечта.

— Да.

— Я надеюсь, что она сбудется, Шели.

— Я тоже, Эрик.

И мы заснули. Признаюсь, что Эрик — неплохой парень, хотя и грубиян. И манер у него никаких. И мучает меня с удовольствием. И…

Я заснула.

Ночью игры разума возобновились. Либо Алали пожалела, что показала мне приятную фантазию, либо у неё закончились краски, потому что во сне я плавала в молоке. Не жидком, а, скорее, воздушном. Никакой радости мне это плавание не доставляло, наоборот, меня одолевала тоска. Эрик разбудил меня и сказал, что я поскуливала во сне, как щенок. Щенок, плавающий в молоке.

— Меня уже отпустило, а значит, что и тебе скоро полегчает, — пообещал он.

Но этого не случилось. Я так и плавала в молоке до самого утра и не могла вспомнить лица Тироля. Я пыталась изо всех сил, но смогла сложить в памяти только его очертания. Как головоломку, из которой выпали самые главные куски.

К утру я чувствовала себя совершенно разбитой. Эрик приготовил завтрак, помассировал ноги, потом прислонил меня боком к камню, чтобы расчесать волосы. Обычно я расчёсывала их сама, а он заплетал, но в этот раз он всё сделал сам. Я не двигалась и не сопротивлялась, зачарованная бесконечным миром из молока.

— Шели, ты хоть вокруг посмотри. Мы сейчас на самой высокой точке первой горы.

Я не могла смотреть вокруг. Молоко. Только молоко.

Осознав мою невменяемость, Эрик привязал мой тюк к своему, закрепил верёвку и заставил меня двигаться вслед за ним.

— Теперь спуск, Шели. Будет легче. Постарайся, моя хорошая, держись за меня и просто переставляй ноги. Чем скорее мы спустимся вниз, тем быстрее закончится это испытание.

Ему легко говорить, его испытание уже закончилось!

Молоко. Глаза Эрика. Глаза Тироля. Часовня. Хор. Молоко. Алали что, решила меня добить?

Тишина.

— Эрик! — завопила я.

— Что такое?

— Ох, я уж было решила, что оглохла!

После бесконечных часов спуска моё первое испытание закончилось. Истощило мой резерв, заразило сомнениями, но ни на шаг не приблизило к входу в Реаль.

Никаких дверей, тоннелей, надписей, знаков. Ничего.

Мы бы спустились намного быстрее, но я еле передвигала ноги, невидяще моргая и не отвечая на вопросы Эрика. Всё тело горело, пульсировало, каждый вдох доставался с трудом. Перед глазами плыли тени, и, если бы не Эрик, я бы так и осталась на склоне, не в силах спуститься вниз. Спуск занял два дня, но я их не помню. Вообще.

Добравшись до низины, мы остановились у первого красного озера. Хотя не знаю, можно ли считать эти водоёмы озерами, уж слишком они маленькие. Полагаю, что они соединяются подземными каналами, но красных горных рек я не заметила. Вокруг озёр кучковались странные деревья. Гибкие голые ветви, закрученные фигурными спиралями, свисали до самой земли. От них исходил странный металлический запах и висел вокруг нас, пропитывая одежду и волосы.

— Мне бы искупаться… — Я сунула палец в неожиданно горячую красную воду, и он приобрёл соответствующий цвет. — Обойдусь, — заключила я, закашлявшись.

— Тебя раздражает запах коры? — поинтересовался Эрик.

— Не особенно. Он необычный, приятно-сладковатый. Но мне немного трудно дышать.

— Всё у тебя не как у людей, Шели, — проворчал Эрик. — Горная болезнь должна начинаться на горе, а не после того, как ты с неё спустишься. Хотя и такое бывает. Кто знает, когда она началась, ты уже два дня ничего не соображаешь.

— Я вообще не помню спуска, так что всё может быть.

— Ничего, скоро пройдёт. Мы с ребятами иногда забираемся на горы бегом, и тогда с нами чего только не случается!

Эрик разогрел воду, которой запасся ещё на горе, и сварил крупу. Пока он готовил обед, я прилегла рядом, с интересом разглядывая странную траву. Стебли срастались друг с другом, покрывая землю сплошной сетью. Подцепив пальцем пару стеблей, я разорвала сеть, обнажая островок чёрной, сухой земли. Как только я убрала руку, стебли потянулись друг к другу, сращивая нанесённую мною рану. Я подцепила ещё один стебель, но Эрик остановил меня.

— Не пакостничай, Шели. Тебе что, мало досталось? Это — кариния, ползущая трава Окорпеля.

— Никогда о ней не слышала.

Эрик пожал плечами.

— А с чего бы ты о ней слышала? Ты что, читала книги о разновидностях магических трав?

Он прав, конечно. Всё равно, это — очень необычная трава, вырастает за несколько секунд. Наш садовник с такой нежностью лелеет каждую травинку газона, а тут такое! Знал бы он.

Я оборвала ещё несколько стеблей, обнажая участок побольше. Зелёная сеть сомкнулась всего за минуту. Эрик засмеялся и покачал головой.

— Упрямая ты, Шели.

— И что в этом плохого?

Эрик не ответил, помешивая крупу и глядя на кудрявые скелеты деревьев. Не в силах больше смотреть по сторонам, я положила голову на сложенные ладони и задремала.

Приготовив еду, Эрик разбудил меня, пощекотав травинкой нос. В его глазах плясал смех, и мне вдруг захотелось расцеловать его, защекотать и повалить на траву. Кто бы подумал. Когда я встретила Эрика в первый раз, он не был похож на мужчину, которого хочется щекотать.

— Эрик, ты боишься щекотки?

Он заливисто засмеялся и поднял руки.

— К вашим услугам, графиня.

Я подняла руку, вернее, попыталась поднять, но не смогла. Это ещё что за напасть? Хоть голову смогла поднять, и на том спасибо. Я опасливо покосилась на мои всё ещё сложенные руки: кариния срослась над ними, удерживая меня зелёными путами. То же самое и с ногами. Теперь понятно, почему Эрик надо мной смеётся. Я глубоко вдохнула, набралась сил, потянулась и…

— Остановись! Думай, Шели! Думай, прежде чем снова рвать каринию. Нам ещё спать на этой земле.

Проклятье! А вот об этом я не подумала. Я представила, как мы просыпаемся в непроходимом шалаше из каринии и содрогнулась.

— Достань меня отсюда, Эрик.

— Нет. Сама вылезай.

— Ты так и оставишь меня здесь?

— Ага.

— На всю ночь?

— Ага.

— И что мне делать?

— Сама решай.

— Я уже решила.

— И что ты решила?

— Буду и дальше тебя упрашивать. Эриииик, пожалуйста, достань меня отсюда.

— Сама попала, сама и выбирайся! Пока не найдёшь выход, не подучишь еды.

Он взял свою тарелку и отошёл к берегу озера.

— Хоть покорми меня, что ли, — попросила я и закашлялась. Голова кружилась, дыхание стало частым и свистящим. Почему у меня всё не как у нормальных людей? Подумаешь, залезла на какую-то чахлую горку, так теперь буду пыхтеть неизвестно сколько.

— Травка! Отпусти меня, пожалуйста. Обещаю, что не буду тебя обрывать. — Я говорила шёпотом, потому что боялась, что Эрик поднимет меня на смех. А ещё потому, что совершенно не было сил. Подёргав конечностями, я поняла, что самой мне не выбраться. Поэтому, глядя на широкую спину провожатого, я снова задремала.

* * *

Разбудили меня такие ругательства, которых я и в конюшне не слышала. Поспешно разлепила один глаз и уставилась им на Эрика. Именно разлепила, так как ресницы склеились неприятной липкой коркой. Выкрикивая ругательства, Эрик рвал каринию, сдерживающую мои руки и ноги.

— Эй! Так не честно! Я и сама могла так… — Я снова закашлялась и вдруг поняла, что не могу сделать вдох, как будто стенки гортани слиплись, отказываясь пропускать воздух. Выпучив глаза, я схватилась за Эрика, тыкая пальцем в свою глотку. Но что он мог сделать? Он только рвал ползущую траву, ругался и прижимал меня к себе.

В гортани что-то щёлкнуло, и крохотная струйка воздуха проникла в лёгкие. Интересно, как долго я продержусь на этой капле кислорода?

Мысли оставались на удивление спокойными, чего нельзя сказать об Эрике.

— Шутки в сторону, Алали. Перестань её мучить! Я отвечаю за Шели и не допущу, чтобы с ней что-то случилось! — кричал он.

— Шшш, — успокоила я его, удивляясь, что всё ещё могу говорить. — Не шуми и не расстраивайся. Лучше отойди, чтобы не заразиться.

Силы иссякли, и я замолчала. Надо же, как всё сложилось. А ведь это не горная болезнь, а саспирия, и Эрик об этом тоже догадался. И теперь я умру, даже не посмотрев на Окорпель, и мне жаль. Я надеялась найти прекрасный, сверкающий вход в Реаль и войти в него, благословенная самой Алали. Звучит странно, но я не хотела умирать. Я мечтала войти в другой мир, как входят в дом, в новую жизнь. Мне жаль расстраивать этого чудесного, интересного, азартного мужчину, который целовал меня так, как будто предчувствовал мою смерть. Надеюсь, что в этот раз ему будет легче это пережить. Я с усилием втянула воздух и не смогла даже закашляться. Эрик положил мне под голову кучу разорванной каринии и побежал к озеру, на ходу сдирая с себя рубашку. Он что, топиться идёт? В красной воде? Намочив рубашку прохладной водой из фляги, Эрик приложил её к моему лицу. Если бы у меня остались силы, я бы замурлыкала от радости.

— Я сделаю тебе отвар, чтобы сбить жар, Шели.

Я отрицательно покачала головой и махнула рукой в сторону озера. Не хочу, чтобы он заразился. Пусть отойдёт в сторону, но не очень далеко. Хочу видеть его, когда я уйду в Реаль.

Эрик упрямо тряхнул меня за плечи.

— Не смей сдаваться! Слышишь меня? Шели!! Только попробуй сдаться, я тебе такое устрою!.. Алали, я знаю, что ты меня слышишь! Ты не можешь так поступить! Помоги Шели!

Говорить я уже не могла, но в мыслях прокручивала одни и те же слова: "Алали, я умоляю тебя только об одном: сделай так, чтобы Эрик не заболел. Чтобы он не пострадал из-за моей глупости и не расстроился из-за моей смерти. Помоги ему, Алали! Прошу тебя, как никогда ни о чём не просила. А остальное — на твоё усмотрение. Я готова. Я ни о чём не сожалею. Разве лишь о том, что…"

Я жалела о том, что мы с Эриком не закончили начатое на скале. Хотя, возможно, что тогда я бы передумала уходить.

Голова кружилась так сильно, что я почти ничего не видела. Эрик казался мутным очертанием, мечущимся на фоне красного озера. Красиво! Красный фон, страстный мужчина. Я протянула руку с посиневшими ногтями, и он опустился на колени.

— Что я могу сделать? Скажи, Шели! Дыши, дьявол тебя подери! Не смей сдаваться! Куда делась твоя одержимость? Не смей уходить, слышишь?!

Надо же, как. А ведь я действительно не хочу уходить, потому что Эрик просит меня остаться. Если бы ко мне на минуту вернулся голос, я бы сказала ему всю правду, чтобы он знал, что я хочу в Реаль. Что это и есть моя мечта. С усилием втянув воздух, я погладила Эрика по скуле посиневшим пальцем. Можно ли вложить все свои чувства и мысли в одно прикосновение? Я постаралась это сделать и дотронулась до его губ. Нежно. Эрик взревел, оттолкнул мою руку и вздёрнул меня в воздух.

— Значит так: если ты не собираешься дышать сама, я буду дышать за тебя!

Что я могла сделать против такой угрозы? Окружающий мир посерел и расплылся перед глазами, и последним, что я увидела, было лицо Эрика, склоняющееся к моему.

* * *

Тишина. Ах, как же приятна тишина. Надо бы открыть глаза, но на это нет сил. А вдруг я уже в саду? А вдруг Тироль рядом со мной? Я поднатужилась и приоткрыла веки. Синева, подёрнутая приятной дымкой. Розовой? Мимо плывёт облако в форме огромного червя, изгибается, спешит. Надо же, не думала, что и в Реале есть облака. Надо посмотреть на деревья. С трудом повернув голову, я пригляделась к окружающему пейзажу: дерево странной формы, как волосатый паук, тёмно-зелёная трава, красное озеро… Я жива?

Сделав неимоверное усилие, я приподняла голову. Так и есть — долина Окорпеля. Обманчивое название, ведь до самого Окорпеля ещё далеко. Невдалеке в траве лежит Эрик. Я попыталась позвать его, но тщетно. Дышала я без затруднений, но говорить не могла. Ни говорить, ни ползти, только клацать зубами. Эрик не шевелился. А вдруг он тоже заболел? Эта мысль придала сил. Перевалившись, я оперлась на локти и поволокла за собой онемевшее и почти неживое тело. Задыхаясь и беззвучно плача, я подползла к неподвижному Эрику, молясь, чтобы он был жив.

На него было страшно смотреть. Серое, безжизненное лицо, черты заострились, руки раскинуты в стороны, а глаза полуоткрыты. О нет, нет, только не это! Какая насмешка богини! Она оставила меня в живых и взяла к себе Эрика! За что!!?

Я прижалась к нему и потеряла сознание, на прощание пожелав, чтобы он был счастлив в Реале. Нет сомнений, что он попадёт именно туда. Каковы бы ни были его прегрешения, он — замечательный человек, и богиня не может об этом не знать.

* * *

— Малахольная! Она ма-ла-холь-на-я! А я что сделал? Взял её с собой! И не куда-нибудь, а на +_::%* Окорпель! На +_::%* Окорпель! Я знал, что она малахольная, но меня это не остановило. Она влезла в повозку с больными саспирией, а я взял её с собой в горы. Графиню! +_::%* графиню! Которая ничего, кроме своей гостиной, не видела. Я взял её с собой на +_::%* Окорпель!

Это был голос живого и очень злого Эрика. Некоторые слова были мне незнакомы, но я могла догадаться об их смысле. Я похлопала глазами, дёрнула руками и сложила губы в трубочку. На большее я способна не была. Заметив это, Эрик опустился рядом на колени и тряхнул меня за плечи.

— Ох, что бы я с тобой сделал! Ты малохольная, ты знаешь об этом??? Зачем ты полезла в ту повозку? Я так и знал, что ты заболеешь. Надо было остаться в городе, пока не истечёт срок.

Я попыталась откашляться и заговорить, но оказалась способна только на жалкий хрип.

— Не пытайся оправдаться. Без голоса ты мне нравишься намного больше. Вообще, я думаю, что отсутствие голосовых связок значительно усовершенствовало бы всех женщин.

Я не могла не отреагировать на такую наглость. После двух минут надрывного кашля, я умудрилась прохрипеть свою первую фразу.

— Эрик, а что такое +_::%*?

Мне показалось, или он покраснел?

— Графиня! Она — графиня, а я потащил её в горы!

— Ты меня не тащил, я сама на этом настояла.

— Ты знаешь, что чуть не умерла, причём несколько раз?

Даже не знаю, что ответить. Голос вернулся — а слов нет.

— Как же я умудрилась выжить? Последнее, что я помню — это то, что я перестала дышать.

— Ага, всё так и было.

— И как же я дышала? Ты приклеил мне жабры? — Я снова закашлялась, и гортань ответила острой болью. Но, в целом, говорить я могла.

— Я за тебя дышал.

— Как это?

— Так это! — Он притронулся к своим губам, потом показал на мои. — Саспирия поражает не только лёгкие, но и гортань. Ты потеряла сознание, но могла дышать, если я очищал… это не важно. Когда ты слишком уставала, я вдыхал в тебя воздух. Тебе повезло, сильной пневмонии не было, да и гортань не слишком отекла. С этим можно справиться.

— Ты вдыхал в мои лёгкие воздух? Как долго?

— Сколько нужно, столько и вдыхал. Всё, перестань, Шели. Ты слишком много болтаешь, побереги горло.

— Ты дышал мне в рот?

— Я уже ответил на этот вопрос и больше не собираюсь это обсуждать.

— Я расскажу отцу, что ты дышал мне в рот, и тебе придётся на мне жениться. — Если бы могла, я бы засмеялась своей шутке. Меня переполняла дикая радость от того, что Эрик выжил и не заболел. Хотелось смеяться, танцевать и петь, но в данный момент я могла только улыбаться.

— Жениться? — усмехнулся Эрик. — Я спас тебе жизнь, а ты заставляешь меня жениться?

— Всё не так уж и плохо. Станешь графом, наешь себе круглое пузико, будешь гордо объезжать свои владения. Твоя жизнь будет просто +_::%* сказка.

Эрик так и не объяснил значение этого слова, но мне понравилось, как оно звучало.

Эрик захохотал.

— Графини не используют такие слова, Шели!

— Я перестала быть графиней, когда встретила тебя.

— Может, я и соглашусь.

— На что?

— На тебе жениться. Но при одном условии.

— Ничего себе! Я ему и титул даю, и поместья, и деньги, а ему ещё что-то надо! Наглец! Да я такая завидная невеста! Ты ещё не слышал, как я пою!

— И на трещотке играешь?

— И на ней тоже. А ты заметил, какая у меня тонкая талия?

— Особенно сейчас, после того, как ты пять дней не ела!

— ПЯТЬ ДНЕЙ? — Я тут же забыла о нашей игривой болтовне.

— Может, и шесть. Я потерял счёт. Дыхание полностью восстановилось на третий день, но ты долго не просыпалась.

— Я целых пять дней не приходила в сознание?

— Да. — Эрик отошёл в сторону и, достав кристаллы, начал готовить еду. — Сейчас будем тебя откармливать, госпожа тонкая талия.

— Эрик, а что, если ты заболеешь?

Он невозмутимо пожал плечами и, наклонившись ко мне, посмотрел прямо в глаза.

— Тогда ты будешь за меня дышать, не так ли, Шели?

Странный звук, родившийся в гортани, оказался рыданием. Если с Эриком что-то случится по моей вине… если я его заразила… если он умрёт… Нет. Не позволю. Он — не просто провожатый. Он… он теперь… он для меня… Сама ничего не понимаю, но не отпущу.

— Обещаю, что не дам тебе умереть.

Я вложила в это обещание всё своё сердце.

* * *

Мы провели в низине целую неделю. Бродили, упражнялись, спорили, брызгались красной водой, засовывали руки на дно, доставая красные водоросли, которые выскальзывали из пальцев, как жирные черви. Забирались на первую гору, чтобы искупаться в горном ручье и поваляться на нагретых камнях. К вечеру кариния цвела, стыдливо раскрывая нежные белые сердцевины. Когда темнело, белое облако соцветий поднималось с земли и растворялось в розовом тумане. Каждый вечер мы ждали этого, не веря, что после такого невероятного зрелища кариния снова сможет расстелить под ногами белый ковёр. Тем не менее, на следующий день всё повторялось.

Эрик рассказывал о своих клиентах, а я ему — о брачном сезоне и о своём детстве. Потом мы забирались на пахучие спиральные деревья и прыгали вниз на пружинистую каринию. Эрик внимательно следил за моим выздоровлением, и на седьмой день мы собрались в дорогу.

— Шели, у тебя есть последний шанс передумать. Давай вернёмся обратно, в Шиан. Ты перенесла тяжёлую болезнь. Одумайся, позволь мне отвезти тебя домой, — в трёхсотый раз попросил Эрик, и я в очередной раз отказалась.

— Я в полном порядке и готова ко второму испытанию. Ты можешь хоть в общих чертах объяснить, в чём оно состоит?

— Мы должны пройти через лабиринт озёр.

Посмотрев на расстилающуюся перед нами равнину, за которой отчётливо виднелась следующая гора, я пренебрежительно фыркнула.

— И что в этом сложного?

— Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь через несколько минут. Как ты думаешь, почему всё это время я не разрешал тебе ходить между озёрами? Скоро всё станет понятно.

Как только мы ступили за пределы первого красного озера, Эрик схватил меня за руку.

— Всё, Шели, никаких шуток. С этого момента ты не отпускаешь моей руки. Я проходил через этот лабиринт несколько раз, и мы потеряли двоих ребят.

— Что значит "потеряли"?

— То и значит.

Я недоверчиво присмотрелась к красным кляксам. Где-то здесь есть вход в Реаль? И как, позвольте, я смогу его найти? Ох, прав был Арсентий, когда смеялся над моим намерением самостоятельно найти переход!

Эрик снова закрутил верёвку вокруг моей талии и привязал к себе. Потом он взял меня за руку и с опаской шагнул вперёд. Как странно — почему он так взволнован? Кариния под ногами. Рядом — крохотное озеро, странное чернильное пятно красного цвета. Вокруг ещё десятки таких же озёр, а между ними — кариния и спиральные деревья. Ничего необычного. В смысле, ничего необычного для Окорпеля. По сравнению с нормальной природой нашего королевства, всё это похоже на странную фантазию.

— Я же сказал, чтобы ты держалась рядом! Почему ты остановилась?

— Извини! — Я сделала шаг и ослепла. Или не ослепла? Я потёрла глаза и снова присмотрелась вокруг.

— Проверяешь, не ослепла ли ты? — догадался Эрик. — Все так делают.

Но я уже видела, что именно меня окружало. Розовый туман. Та самая невостребованная любовь богини, которая сползает вниз по Окорпелю. Оказалось, что она парит над озёрным лабиринтом розовой пеленой, невидимой со стороны.

— Мог бы и предупредить меня об этом, — проворчала я и сделала шаг назад. — Подожди, давай выйдем на минутку, я хочу подготовиться.

— К сожалению, из этого лабиринта есть только один выход, и он впереди. А предупреждать ни о чём нельзя, Шели, иначе Алали изменит испытание. А уж нам с тобой сюрпризы не нужны!

— Тогда веди нас вперёд и поскорее. Мне не нравится этот запах.

— В этот раз мы оба с тобой провожатые. Дело в том, что выход каждый раз находится в другом месте.

— Всё это похоже на игру.

— И что? — Эрик стоял так близко, что я чувствовала его дыхание на своей щеке, но при этом не видела его лица. — У тебя есть какие-то претензии?

Неужели он догадался, что мне нравится это приключение? Неужели он почувствовал во мне родственную душу? От возбуждения вспотели ладони и запрыгало сердце. Нужно найти выход. Искупаться в розовом тумане божественной любви или потеряться в нём навсегда.

— У меня нет никаких претензий. А что случится, если мы зайдём в озеро?

— Тогда мы утонем. Красные водоросли закрутятся вокруг твоих лодыжек и затащат тебя в глубину. Не зря их называют озёрной каринией. Кстати, угадай, чем они питаются?

Догадываюсь. Паломниками. Если это и есть вход в Реаль, то я остаюсь с Эриком. У моей мечты нашёлся чёткий предел — меня не прельщает быть сожранной красными водными паразитами.

— Спасибо, что не предупредил меня об этом заранее, — усмехнулась я. Да уж, о таком лучше не знать. — Предлагаю не заходить в воду.

— Согласен, — хихикнул Эрик. — Держись как можно ближе ко мне.

Сказав это, он сделал первый шаг, громко топнув ногой по земле.

— Собираешься танцевать? — предположила я, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то в этом розовом кошмаре.

— Это — единственный способ узнать, что ты зашёл в воду. Туман стирает всю видимость, но не искажает звуки. Так что на твоём месте я бы тоже начал топать. Если услышишь всплеск, то сразу делай шаг назад.

— А вдруг озёрная кариния на нас обиделась? Ведь мы вытаскивали её из воды.

— Вполне возможно. Она ловит паломников только во время испытания.

— Между прочим, я на днях чуть не умерла. Мог бы пожалеть меня и притвориться, что всё не так уж и плохо.

— Ты когда-нибудь пробовала ходить молча? Из-за твоей болтовни мы не услышим всплеска.

Нервничаю, вот и болтаю.

Так мы и шли. Я не ощущала ни времени, ни погоды, ни страха. Только тёплые сильные пальцы, сжимающие мою руку. Вот вопрос: зачем он согласился взять меня с собой, такую малахольную?

Книги графа Стэпла рассказывали об Окорпеле, как о магической горе Алали, которая по красоте не сравнится ни с одним из горных хребтов Шиана. В них упоминалось об испытаниях и о том, что многие гибнут в попытке добраться до вершины. Большая часть трагедий списывалась на влияние горной болезни. Книги предупреждали о видениях и о розовом горном тумане и говорили, что в нём легко потеряться. Утёс желаний упоминался вскользь. Ничто из прочитанного не могло подготовить новичка к тому, что мы с Эриком пережили за последние несколько дней. Он объяснил, что среди паломников не принято рассказывать о пройденных испытаниях на случай, если это разозлит Алали. Говорят, что однажды опытный паломник распустил слухи о магии Окорпеля и в следующий раз не прошёл испытания. Сорвался с первого склона. Слухи? Суеверия? Не думаю.

— О чём ты задумалась? — Эрик грубо дёрнул меня за руку. — Я же сказал тебе держаться рядом.

— Я и так рядом! Я привязана к твоему бедру!

— Подойди ближе!

— Я никуда не уходила!

Эрик обнял меня, и я ощутила его хаотичное сердцебиение.

— Не отставай ни на шаг, Шели! Я не собираюсь снова тебя терять!

Да что с ним такое? Я же к нему привязана!

— Эрик! Что с тобой?

Он стоял так близко, что мы выдыхали друг в друга розовый туман. Сильный, страстный невидимка, дышащий мне прямо в губы. Когда рискуешь жизнью посреди магической долины и стоишь, привязанная к мужчине, к которому тебя неумолимо тянет, невозможно не поцеловать его. Невозможно.

Для всех, кроме меня. Я нашла способ его не поцеловать. Я укусила Эрика за нос, сморщившись от неудовлетворённого желания. Он выдохнул и отпустил меня.

— Топай! — приказал он. И я потопала. И топала, и топала. А потом мне пришлось… мне понадобилось, как говорится, "пойти в дамскую комнату". Я отмотала верёвку, покраснела до слёз и потопала в сторону, по-прежнему привязанная к Эрику. После чего заявила, чтобы он больше не предлагал мне пить, пока мы не выберемся из тумана.

Я — графиня Шелия Дакорте, и я только что… рядом с мужчиной…

Думаю, что в Реаль меня не пустят.

Не знаю, как Эрик догадался, что наступил вечер. Мне надоело топать, но я, честно говоря, надеялась, что мы выберемся из лабиринта до наступления ночи. Как бы не так. Перекусив чем-то, что Эрик наощупь достал из кармана, мы осторожно сели на землю прямо рядом с водой. Эрик сложил рядом наши вещи и накрыл нас тканью, которая обычно служила навесом.

— Ты что, всерьёз предлагаешь под этим спать?

— Погоди, ещё не всё. Встань на колени…

— Молиться будем?

— Шути-шути, дорогая. Скоро твои шутки закончатся.

Я встала на колени, и Эрик надавил на мою спину, заставляя лечь лицом на землю и закрыть голову руками.

— Почему ты не можешь по-человечески объяснить, что сейчас случится? — пробормотала я, поворачивая голову.

— Здесь лучше ни о чём не говорить, Шели. Если богиня почувствует, что ты знаешь, что будет дальше, она может всё изменить, причём не в лучшую сторону.

С этими словами он улёгся на меня и подоткнул ткань навеса со всех сторон.

— Эй ты, переросток, ты шутишь, что ли? Ты зачем на мне разлёгся? Мне и так кислорода не хватает, а тут ещё твоё огроменное тело меня придавило.

— Не вопи, я не буду на тебя давить. — Эрик приподнялся вверх на локтях и коленях. — Так лучше?

— Лучше, чем что? Лучше, чем нормальный сон в постели, когда над тобой никто не нависает?

И тут я услышала ЭТО. Клинк. Клинк. Клинк. Равномерный шум чего-то, ударяющегося о наше покрытие.

— Это — град, что ли?

— Не совсем. — Нам приходилось кричать, чтобы слышать друг друга. — Это — наш старый добрый друг — розовый туман. Когда по вечерам температура воздуха в низине падает до определённого уровня, он превращается в кристаллы и оседает на землю.

— Ты что, на градусник смотрел?

— Смотрел? В этом тумане? Я почувствовал изменение температуры.

Теперь я поняла, почему Эрик закрыл меня своим телом и почему он положил на свою спину одеяло и навес. Не знаю, какого размера были эти розовые градины, но от некоторых ударов он вздрагивал, и я была рада, что лежу на земле, иначе не сдержалась бы и обняла его. Время от времени он встряхивал покрытие, и тогда мы слышали, как кристаллы ссыпаются на землю.

— И как долго это будет продолжаться?

— Долго. Нас засыплет с головой.

— С ГОЛОВОЙ??

— Да. Но так сильно сыпет только в самом начале, а потом уже чуть-чуть. В прошлые восхождения мы брали с собой деревянные и даже металлические щиты, но Алали это не понравилось. Град разъедал их, ветер вырывал из рук, и тогда нам приходилось туго.

Не слабо. Похоже, что у богини весьма своеобразные представления о том, как паломники могут заслужить вход на утёс желаний.

— А чем мы будем дышать?

— Именно поэтому мы остановились рядом с озером, над ним кристаллы не формируются.

Я подвигала руками и обнаружила, что часть покрытия около моего лица касается воды.

— Этот так называемый град противоречит естественным законам природы.

— Совершенно верно. В долине не существует природы в обычном человеческом понимании.

— А чем мы будем разгребать кристаллы с утра?

— Они исчезнут сами, снова превратятся в туман.

— Мы провели несколько дней у подножия горы рядом с озёрами, но не видели никакого града. Почему? Он появляется только во время испытания?

— Вполне возможно. Такова магия Алали.

Эрик навалился на меня всей своей тяжестью. Я чувствовала, как он пытается стряхнуть кристаллы с покрытия, но их накопилось слишком много. Его тело дрожало от напряжения.

— Насколько я понимаю, спать ты не сможешь? — вздохнула я.

— Нет, но ты сможешь.

— Хорошо. Завтра, когда кристаллы исчезнут, ты немного поспишь.

— Нет! Мы сразу же пойдём вперёд. Ты будешь следить за дорогой. Я не хочу оставаться здесь дольше, чем нужно.

Удивительно, но я смогла заснуть. Правда перед этим я прояснила один вопрос, который оставался неразрешённым уже несколько дней.

— Эрик, ты сказал, что женишься на мне, но только при одном условии. Я понимаю, что мы оба шутили, но мне интересно, о каком условии шла речь.

— А я-то всё гадал, когда ты об этом спросишь, — усмехнулся он, и я почувствовала, как капли его пота потекли по моей шее. — Ты нашла очень подходящий момент для беседы. — Кряхтя, он дёрнул плечами, и град посыпался вниз, царапая настил. — Условие очень простое: чтобы ты снова отправилась со мной в горы. Я хочу показать тебе поющие южные ущелья. — Эрик вздохнул. — Шутки и есть шутки. Честно говоря, я удивлён, что ты не заставила меня повернуть обратно. Даже саспирия тебя не напугала, кто бы знал.

Жаль, что он шутит. Жаль, что всё это невозможно. Я бы с удовольствием посмотрела на поющие южные ущелья. А ещё я бы с удовольствием… Нет. Спать.

— Спокойной ночи! — пропела я.

— Издеваешься?

— А как же.

* * *

Эрик разбудил меня, когда туман сожрал большую часть кристаллов. Очень хотелось их рассмотреть, но я видела только розовое ничто. В мире красных озёр не существовало даже рук, поднесённых вплотную к лицу. Магия Алали превращала их в розовый туман.

— Объясни мне одну вещь, — полюбопытствовала я. — Как ты умудрился выжить в первый раз?

— Новички, которые идут сами, не возвращаются. Нужен опытный наставник, чтобы поддержать и обучить выживанию.

— И у тебя был хороший наставник?

— Да. Им был Арсентий.

Надо же. Ниточки событий сплетаются вместе, как стебли каринии.

— Он и косу тебе заплетал, как ты мне?

— А как же.

Наощупь сложив вещи, мы потопали вперёд. Вслепую ели что-то из карманов Эрика. Вслепую пили воду. Вернее, пил только он. Я, давясь, ела всухомятку, не желая позориться слишком много раз. Потом мы пережили ещё одну интересную ночь.

Эрик еле держался на ногах. Я чувствовала напряжённое подёргивание его мышц, он отвечал на вопросы невпопад и с задержкой. Наконец, я не выдержала.

— Эрик, тебе нужно поспать!

— Нет! Я тебе не доверяю. Если я засну, ты выкинешь какую-нибудь глупость, и я не смогу тебя спасти.

— Давай сделаем так: расслабь верёвку, я сяду на землю, а ты положишь голову мне на колени. Тогда я уж точно никуда не убегу.

Я сидела на невидимой земле с невидимым мужчиной, сопящим на моих коленях, и перебирала его невидимые волосы. Потом он проснулся, и мы тут же поспешили вперёд. Эрик сказал, что богиня сама решит, когда захочет выпустить нас из лабиринта. С моим везением это будет нескоро.

Эрик проснулся в плохом настроении и теперь шёл молча и не отвечал на мои вопросы. Пытаясь приободрить, я взяла его за руку.

— Давай потанцуем! Я буду напевать в ритме раз-два-три. На каждое "три" мы вместе топаем вперёд. — Я услышала его усмешку и запела. Шаг, другой, третий. Когда двигаешься в ритм песне, розовый туман кажется не таким уж и страшным.

— Моя очередь петь! — заявил Эрик через несколько минут.

— Я не устала!

— Да, но я устал. У тебя совсем нет слуха. Вообще. Богиню напугаешь.

Я ощутимо ткнула его в бок, и он захохотал, а потом затянул незнакомую грустную мелодию.

Когда я засыпала в ту последнюю ночь, проведённую посреди розового тумана, Эрик всё ещё напевал печальную песню далёкого юга своего детства.

— Знаешь, я хотел с тобой потанцевать, тогда, на балу, — сказал он тихо. — Ты отказала мне, причём очень грубо. Ты была всецело поглощена Дионизием.

— Было дело. — Извиняться я не собиралась. В вопросах грубости у нас с Эриком равный счёт. — Ты обиделся?

— Нет, не особенно. Немного. Я никогда не любил танцевать, а тут вдруг решил тебя пригласить — и получил отказ. Хотя это и к лучшему, что всё так получилось.

— Почему это? — возмутилась я, посмеиваясь. — Между прочим, я отлично танцую. Кроме того, моя талия…

— Слышал я про твою талию. И видел. Но танцевать нам не стоило. Одно дело — смотреть на тебя, совсем другое — держать в руках. Я бы тебя не отпустил.

Стало трудно дышать. Хуже саспирии, хуже розового тумана. Слова Эрика пытались вытеснить мою мечту, мою уверенность в будущем, в самой себе. Я не могла позволить, чтобы они пустили корни в моей памяти.

— Ты и так меня не отпускаешь. Придавил всем телом и расплющил по земле, — неловко хихикнула я.

Эрик не глуп. Он понял, что я предпочла притвориться, что его слова — всего лишь шутка.

— Хочешь подержать кристаллы на своей спине? — Усмехнувшись, он сдвинулся, уступая мне место под настилом.

— Как-нибудь в другой раз!

Я бодрствовала в неловкой тишине. Старалась, чтобы дыхание казалось ровным, и чтобы Эрик подумал, что я сплю. Мне хотелось вылезти из-под настила и уползти обратно к первой горе, где я должна была умереть от саспирии.

Я должна была умереть, но Эрик вернул меня обратно.

теперь… мне не заснуть, потому что внезапная нежность душит меня беспощадней, чем вес тысячи розовых кристаллов. Я перелистываю каждый шаг нашего пути, вижу внимание, тепло и силу Эрика. Как легко спутать заботу провожатого с чем-то иным! Даже он сам, похоже, запутался.

Кто бы знал, что мне придётся бороться с собой на пути к мечте?

На следующий день мы вышли из тумана. Вот так вот, просто, топали, топали — и туман пропал. За спиной краснели кляксы озёр, сверкая в щедром солнечном свете. Нам потребовалось три дня, чтобы пройти второе испытание.

Мы стояли, щурясь от солнца и от того, что вновь обрели зрение. Неловко двигая руками, пытались понять, уместно ли будет обняться и объединить нашу радость в одно целое. Не разрешив эту дилемму, мы так и стояли, глядя друг на друга. Если бы Эрик сейчас меня поцеловал, я бы…

— Видела бы ты себя, завидная невеста! — захохотал он. — Руки и лицо измазаны красной водой, грязью и ещё неизвестно чем. А волосы превратились в колтун.

Не думаю, что он собирается меня целовать. Да это и к лучшему.

Мы отвели себе целый день на отдых. Я разволновалась, что из-за моей болезни нам может не хватить припасов, но Эрик успокоил меня, что при необходимости сможет поохотиться. Поэтому мы подарили себе внеочередной отдых. Купались в холодном ручье, стирали вещи, валялись на удивительно щедром весеннем солнце и болтали.

Болтал, в основном, Эрик, так как мои истории уже давно закончились. Мне даже стыдно стало за такую скучную и пустую жизнь. У Эрика же имелось в запасе много забавных рассказов про расследования и путешествия. "Надо же, какой он интересный. Совсем как Тироль", — подумала я и вздрогнула, осознав, что вот уже несколько дней почти совсем не вспоминаю о женихе и о той мечте, которая привела меня в горы. Быстро одевшись, я побрела между деревьев в поисках уединения.

— Что случилось с твоим обещанием не отходить от меня ни на шаг? — крикнул Эрик мне вслед. Развалившись на берегу ручья, он швырял мелкие камешки, целясь в ствол дерева.

— Я погуляю поблизости.

Я не собиралась от него прятаться. Не видеть Эрика, хоть недолго — вот и всё, в чём я нуждалась. Скрылась за деревьями и устало опустилась на каринию. Магия богини оплела нас с напарником, сблизила, заперла в этом сказочном мире, где мы боремся за выживание, где стирается несовместимость чопорной графини с грубым детективом. А ведь это — ложь. Временная иллюзия, отвлекающая меня от цели, к которой привязано моё счастье. Я закрыла глаза, стиснула руками голову и погрузилась в свою мечту. Белое платье. Цветущий сад. Тироль.

Дело не в том, кто лучше, а кто хуже. Не имеет значения, чего требует моё тело. Нежность и интерес к напарнику приятны и неожиданны, но они отвлекают меня от мечты.

Тироль — моя мечта. Больше мне никто не нужен. Даже Эрик… Хотя… Нет, не нужен, я в этом уверена. Эрик не может, не должен быть мне нужен. Да и он всего лишь запутался. Наша взаимная тяга исходит из полной противоположности и несовместимости характеров и жизней. Вот и всё.

Для меня существует только Тироль. Никакой другой мужчина. Мы обещали друг другу всех удивить и стать счастливыми. Наша связь — это прекрасный подарок богини, и я не собираюсь разрывать её, создавая что-то новое.

Я не хочу этого.

Я не хочу Эрика. Совершенно.

* * *

На следующее утро после уже привычного пинка и плотного завтрака мы отправились в направлении тоннеля. Я чувствовала себя отменно, хотя с утра Эрик несколько раз спросил, не болят ли у меня мышцы. Похоже, что ему нравилось массировать мои ноги. Из него получилась отменная няня, и мы шутили об этом каждый день: заплетал волосы, круглосуточно обо мне заботился и отлично готовил, если учитывать, где мы находились. При этом он ни на что не жаловался и не требовал оплаты. Что может быть лучше? За время путешествия я и сама многому научилась, однако, Эрик отказывался от помощи, предпочитая делать всё по-своему.

Я перестала корить себя за то, что наши приключения доставляли мне откровенное наслаждение. Несмотря на опасность и испытания, я с восторгом впитывала в себя каждую крупицу фантазии богини и её невероятную магию. Мне не терпелось снова забраться в горы, о чём я и не преминула сообщить Эрику.

— Забраться в горы? — усмехнулся он. — Тебе не терпится, чтобы я тащил тебя на вершину.

— Называй это как хочешь, но мне надоело сидеть внизу.

Эрик хмыкнул и пошёл вперёд, постоянно на меня оглядываясь. Мы больше не были связаны верёвкой, и это его беспокоило. Прошлым вечером я провела несколько часов наедине, и с тех пор Эрик пребывал в отвратном настроении. Он несколько раз подходил ближе, но не требовал, чтобы я вернулась, и не задавал вопросов.

Это было вчера, а сегодня мы двигались навстречу следующему испытанию. К моему удивлению, Эрик рассказал мне о том, что нас ждёт в этот раз.

— Третье испытание проще других, и оно не такое страшное. Полагаю, что Алали позволяет паломникам отдохнуть перед Окорпелем. Нам предстоит найти выход из горного тоннеля.

— Выход из тоннеля? Но ведь тоннель ведёт на утёс желаний?

— Да подожди ты! Слушай главное: нам с тобой придётся идти отдельно.

А вот этого я не ожидала. Сердце подпрыгнуло и замерло, пробуждая во мне смесь страха и восторга. Неужели это — мой шанс? Если тоннель приведёт меня к входу в Реаль, мне не придётся видеть расстроенное лицо провожатого. Затаившаяся было мечта расцвела во мне, подсвечивая лицо улыбкой.

— Ты… рада? — А вот и расстроенное лицо Эрика. А ведь ещё ничего не случилось.

Думай, Шели, думай, ищи отговорку!

— Не обижайся. Мне приятно, когда ты обо мне заботишься. — Эрик начал было улыбаться, но я добавила: — Как образцовая маменька. — Улыбка исчезла, так и не сформировавшись на его губах. — Несмотря на трудности, я в восторге от нашего путешествия. А теперь появилась возможность пройти испытание без твоей помощи. Надеюсь, у меня получится.

Уфф. Вроде получилось складно. Прищурившись, Эрик выслушал меня, потом медленно кивнул. Поверил?

— Каждый сам находит путь в тоннеле, — объяснил он. — Богиня решает, куда ты попадёшь и как быстро. Тоннель действительно может вывести на утёс желаний, но только если Алали этого захочет. Многие паломники приходят в долину Окорпеля с целью попасть на утёс. Загадав желание, они поворачивают обратно.

Я читала об утёсе желаний, но боялась, что он — всего лишь очередная фантазия паломников, поражённых горной болезнью. Дионизий сказал, что на утёсе я смогу попросить Алали взять меня в Реаль. А это значит, что пришла пора прощаться с Эриком.

— Иди по тоннелю, ни о чём не думая, — наставлял он. — Выбирай путь сердцем, а не логикой. Алали следит за тобой и выведет туда, куда захочет. Либо обратно к красным озёрам, либо к следующей горе, либо наверх, на утёс желаний. Оттуда открывается удивительный вид на Окорпель. Два последних горных кольца расступаются, обрамляя красоту дымчатой горы. А потом ты сможешь попросить Алали о том, для чего пришла в долину Окорпеля.

Эрик вглядывался в моё лицо, надеясь, что, поддавшись на красивые слова, я, наконец, раскрою секрет, который интриговал его всё это время. Секрет, из-за которого он согласился взять меня с собой.

— Ты уже был на утёсе и загадывал желания?

— Да, Шели, и те желания, которые я произнёс на краю утёса, сбылись. Думаю, что Алали заранее знает, о чём ты собираешься попросить. Если она не сможет или не захочет это исполнить, то не пустит тебя на утёс и вернёт в долину.

Путь ко входу в тоннель занял около часа, и мы провели его молча. Каждый думал о своём, выбирая самое заветное желание, достойное быть произнесённым на утёсе богини. А что, если я попрошу вернуть Тироля? В энциклопедии говорилось, что из Реаля вернуться невозможно, но почему бы не попробовать? Ведь Алали — творец? Раз она создала наши миры, то может нарушить свои же правила. Перенесёт Тироля из одного мир в другой — и все дела. Если Тироль вернётся в Шиан, мне не нужно будет уходить в Реаль. Мы поселимся с его родителями и заживём той жизнью, о которой мечтали. Вернее, мы мечтали о том, как докажем знакомым, что контрактные браки могут принести счастье. А жизнь… честно говоря, я уже почти не помню, что он говорил о нашей жизни. Стёрлись слова, улыбки, прикосновения. Остались только обещания и ноющая пустота в груди — там, где живёт моя мечта.

А потом мы с Эриком отправимся… хотя навряд ли Тироль обрадуется моим путешествиям с другим мужчиной. Кто знает, может, Тироль сам захочет увидеть поющие ущелья в южных горах. От одной мысли об этом становится тепло и радостно. Я так давно не представляла его живым, что это похоже на сказку.

— Почему ты остановилась? Придумываешь желание?

— Ага.

— Только учти, что желание должно быть разумным. Если попросишь о чём-то заведомо невозможном, Алали выведет тебя обратно в низину. А если после этого ты продолжишь путь к Окорпелю, то следующее испытание станет мукой.

Мукой? Как будто предыдущие испытания были лёгкими!

— Это несправедливо! — возмутилась я. — Разве желания могут быть невозможными? Какой смысл просить богиню о том, что ты с лёгкостью можешь получить сам? Если ограничивать себя разумными и скромными желаниями, наша жизнь потеряет краски.

Эрик остановился, как вкопанный, и посмотрел на меня с пристальным прищуром. Что я сказала такого крамольного? Правду? Выдав неопределённое «Угу», провожатый пошёл вперёд, не оглядываясь. Видимо придумывал себе новое желание.

Вход в тоннель оказался самым обычным, немного кривоватым, и особого доверия не внушал. Странно думать, что в конце этого тоннеля откроется доступ к моей мечте. Низкие, мшистые своды пахли сыростью. Эрику приходилось нагибаться и придерживаться руками за стены. Когда мы подошли к первой развилке, он напомнил:

— Пора выбирать путь. Следуй своим инстинктам.

Мои инстинкты дружно молчали. Какая разница, один замшелый тоннель или другой? Пожав плечами, я выбрала левый.

— Шели! — окликнул меня Эрик. — Я выбрал правый тоннель.

Кто бы сомневался! У нас с Эриком разные пути, и я знала об этом с самого начала, да и он тоже. Надо бежать, скрыться от него, пока я не совершила необратимую глупость. Например, обняла его и расплакалась. Если он заподозрит неладное, то вытащит меня наружу и начнёт допрос.

— До встречи!

— Подожди, Шели! Как можно быть такой безответственной? Ты бы хоть поинтересовалась длиной тоннеля.

— Хорошо, поинтересуюсь. Как долго продлится это испытание?

— Не знаю. — Я засмеялась, но Эрик продолжил: — В твоём мешке достаточно еды на три дня. Куда бы ни вывел тебя тоннель, оставайся на месте. Клянусь, Шели, я тебя найду. Для этого мне потребуется какое-то время, но я не оставлю тебя одну.

Мой смех оборвался жалким всхлипом.

Горечь подступила слишком близко, и я с трудом сглотнула. Нет, Эрик, ты меня не найдёшь. Никогда. Прости, что из-за меня ты станешь метаться по подгорью. Надеюсь, что Алали поможет тебе найти путь домой. Не хочу прощаний и не могу посмотреть тебе в глаза. Я с самого начала использовала тебя, как провожатого, надеясь, что ты останешься бесчувственным и далёким. А теперь… я не хочу причинять тебе боль, но не могу, просто не могу отказаться от мечты. Какая ни есть, она — моя, и это всё равно, что отказаться от самой себя.

— Я знаю, что ты меня не оставишь, — сказала я, отвернувшись.

Потому что я оставлю тебя первой.

— Шели, послушай. — Прислонившись к неровному камню, Эрик смотрел себе под ноги. — Хочу, чтобы ты знала, что мне тоже нравится наше путешествие. Очень. Арсентий сказал, что мы с тобой похожи, а я рассмеялся… точнее, возмутился. А теперь вижу, что в тебе столько же азарта и авантюризма, сколько и во мне, и это… это здорово. Для тебя эти приключения — новинка, и рядом с тобой я как будто переживаю всё в первый раз. Ты даришь краски… короче… я… мне нравится быть твоим провожатым.

Эрик запинался, делал нетерпеливые жесты, кривил лицо. Признание досталось ему с трудом, но его мучения не сравнить с тем, как рвалась в этот момент моя душа. Хотелось завыть, убежать, замотать головой, чтобы выбросить его слова из памяти.

— Спасибо, Эрик.

С этими словами я побежала вглубь тоннеля.

Топала ногами, громко пела, размазывала слёзы по лицу, но не сдалась. Заставила себя забыть слова провожатого и сосредоточиться на мечте.

Эрик оказался прав: это испытание не было таким уж сложным. Я — не любитель замкнутых пространств, поэтому удовольствия от прогулки не получила, но и мучением её назвать нельзя. В руках я несла магический светильник — тёплый фиолетовый шарик. В его странном свете тоннель казался сказочным, и хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, реален ли окружающий меня мир.

Рискну ли я попросить Алали вернуть Тироля? Полагаю, что это и есть то желание, которое Эрик назвал бы "неразумным". Ведь всем известно, что ушедшие в Реаль не возвращаются обратно. Кто знает, на что способна богиня, если её разгневать.

Время — понятие растяжимое и трудно определимое. Когда ты бродишь по тёмным, затхлым тоннелям, кажется, что проходит целая вечность. Я поела, отдохнула, потом поела ещё раз. Нашла пару развилок, где до меня отдыхали паломники. Заскучав и вконец запутавшись в направлении, я начала развлекать себя играми.

— Алали, вы знаете, о чём я собираюсь попросить. Подскажите мне желание, которое вы сможете исполнить. Если на следующей развилке мох будет коричневым, то я попрошу вас вернуть Тироля. Если зелёным, то попрошу забрать меня в Реаль.

На следующей развилке камень оказался девственно чистым.

— Так не честно! Если через 10 больших шагов мох будет коричневым, я попрошу вас вернуть Тироля. Если зелёным — пустить меня в Реаль.

Мох оказался двухцветным. Либо богиня играла со мной, либо у меня покосились мозги. Я пробовала задавать вопросы по-другому, но кроме мха и луж, в тоннеле ничего не было.

Алали не собиралась мне помогать, а я вконец запуталась. Как? Как сделать невозможный выбор?

— Ладно, Алали, я приняла решение. С выбранного пути не сворачивают, и я прошу вас пустить меня в Реаль к моему жениху, Тиролю Андарио.

После двух поворотов тоннеля меня ослепил солнечный свет. Прижавшись к влажному камню, я тёрла слезящиеся глаза, силясь разглядеть, куда меня вывела Алали.

— Почему ты так долго? Что случилось? Что ты делала в тоннеле? — Вскочив с камня, Эрик встревоженно разглядывал меня в поисках повреждений.

— Как что? Шла.

— Прошли целые сутки!

Сутки? Я пропустила целую ночь? Заметив моё изумление, Эрик пояснил: — В тоннеле время идёт по-другому, поэтому ты и не заметила.

— Ты загадал желание?

— Вчера вечером. Алали почти сразу меня выпустила.

Эрик — любимец богини, не иначе. Как несправедливо!

— Иди, Шели! Это — твой шанс.

Это — мой шанс. Тот, которого я ждала долгих четыре года. Моя мечта. Тироль.

Нереально. Безумно страшно. Столько отчаяния и сомнений, и вот — я стою на пороге мечты. Лучше бы Эрик спустился в долину. Я не хочу, чтобы он стал свидетелем моего ухода. Если я попрошу Алали пустить меня в Реаль, она может забрать меня прямо сейчас. Богиня выпустила меня на утёс желаний, а это — знак, что она готова выполнить мою просьбу.

Эрик следил за моими неуверенными движениями, сжимая кулаки. Чувствовал моё смятение, но не знал причины.

Я подошла к краю утёса и обомлела. В рваном разрыве между горами розовым сиянием выделялся Окорпель. Солнечные лучи купались в клубящейся розовой дымке, преломляясь сияющей радугой. Подо мной — вертикальный обрыв, идеально ровный, как будто сглаженный рукой опытного скульптора. Руки задрожали от желания перегнуться через край и погладить плоский камень, вдохнуть его тёплый, пыльный запах. Алали, вы — величайшая из творцов. Даже в самых смелых фантазиях я не придумала бы ничего подобного. Спасибо, что выпустили меня на утёс. Спасибо, что согласились исполнить моё желание.

Внизу виднелась следующая долина — зелёные пятна озёр и закорючки спиральных деревьев. Мне захотелось спуститься туда по вертикальному склону и почувствовать, как адреналин шустрой змейкой бежит в крови, зажигая чувства и заглушая разум.

Но нет, это уже не для меня. Я ухожу, а Эрик остаётся. Он спустится вниз к зелёным озёрам и взойдёт на Окорпель. А я… а у меня, наконец, будет моя мечта. Сбывшаяся.

Глубоко вдохнув, я приготовилась произнести желание. Достаточно тихо, чтобы его не услышал Эрик, но достаточно громко, чтобы Алали не смогла притвориться, что не расслышала.

Я хочу, чтобы богиня пустила меня в Реаль, к Тиролю Андарио. Сжав перед собой вспотевшие ладони, я открыла рот…

… и ни звука не вылетело из моей гортани. Я откашлялась. Ещё раз, ещё. Кашель получился нормальным, звучным, но я не могла произнести ни слова.

Попробуем что-нибудь простое: "Меня зовут Шели". Получается нормально. Пробую произнести желание — ничего. Отошла на несколько шагов назад, снова вернулась к краю утёса. Не помогло. Почему же так? Ведь Алали выпустила меня на утёс? Эрик сидел в отдалении, но его сочувствие давило на меня даже на расстоянии. Невозможно не догадаться, что со мной что-то не так. А вдруг Алали сказала ему, что не собирается исполнять моё желание? Что же мне делать? Как ни манит меня реальная жизнь, я не могу отказаться от мечты. Сделать это — всё равно, что предать себя.

— Умоляю вас, Алали, позвольте мне сказать моё желание вслух. Исполните его! Вы же знаете, как давно я об этом мечтаю. Я не знаю и не хочу знать никакой другой жизни, кроме той, о которой мечтала с момента встречи с Тиролем. Пожалуйста, Алали!

Мой голос звучал ровно, почти без дрожи, но как только я попробовала произнести желание, горло снова перехватил спазм. Нет, я не сдамся. Неужели Алали наказывает меня за то, что я усомнилась в своей мечте? С силой напрягая горло, я упала на колени. Накопившееся отчаяние вылилось из-под век, сотрясло тело и заполнило меня липким страхом. Вдруг Алали не пустит меня в Реаль?

Неужели это — конец моей мечты?

Жидкая ртуть паники поплыла по телу, ужасая и парализуя.

— Умоляю вас! — Я рыдала, больше не волнуясь о том, что Эрик услышит мои слова. — Я люблю его! Позвольте мне произнести моё желание! Мне не нужен никто другой! Пожалуйста, Алали! Я скучаю по Тиролю каждую секунду каждого дня. Пожалуйста!

Я схватилась обеими руками за горло. Вроде бы такая простая фраза: "Я хочу попасть в Реаль к Тиролю Андарио", но как только я пыталась её произнести, горло сдавливало свинцовым кольцом.

Выплакалась. Выдохлась. Отчаяние и паника вылились наружу. Казалось, они тоже превратятся в розовый туман и сползут в долину ядовитой дымкой.

Обессиленная, но не сдавшаяся, я вытерла слёзы.

— Что ж, вы выиграли в этот раз, Алали, но я ещё поборюсь, — прошептала я. — Я пойду дальше и доберусь до вершины Окорпеля. Если со мной что-то случится, вам придётся пустить меня в Реаль, ведь я прожила безгрешную жизнь. Я желала людям добра, старалась быть послушной дочерью. Мой единственный грех — любовь к моему жениху. Безграничная любовь, которая сделала меня упрямой и бесстрашной. Вам придётся впустить меня в Реаль, и я найду Тироля. Реаль даст мне то, что необходимо для счастья.

Я отползла от края. Да, я прожила безгрешную жизнь, но только потому, что до встречи с Тиролем я была ничем. Ни плюс, ни минус, а ничто. Пассивное, ведомое ничто. Рядом с ним я стала другой. Любимой, желанной. Тироль изменил меня, обещал интересное будущее и ушёл в Реаль. А теперь я превратилась в вообще неизвестно что. Застряла между прошлым и будущим, между мирами.

Я поднялась на ноги и отряхнула брюки. Мне предстояло вернуться к Эрику. Уверена, что он не расслышал мои последние слова, но крики и завывания долетели аж до самого Окорпеля. "Я люблююююю его. Я скучааааааю…" Отлично. Просто замечательно. Уверена, что Эрик всё это слышал. Что ж… так даже лучше.

— В путь, мой горный друг! — с напускной весёлостью объявила я, подходя к провожатому. — У меня плохая новость. Я немного поругалась с Алали, поэтому следующее испытание может нас прикончить.

Эрик молча протянул мою ношу и поднялся с камня. Не разговаривая, мы зашли в тоннель и через пару часов уже были в низине. Цепочка озёр, которая сверху казалась порванным малахитовым ожерельем, уходила в просвет между горами. Присев на уже привычную каринию и стараясь не повредить её стебли, я жадно приложилась к фляге с водой.

— Твоё желание… — начал Эрик.

Я так и знала, что он всё слышал и теперь не оставит меня в покое.

— Что насчёт моего желания? — неохотно отозвалась я.

— Богиня отказалась его исполнить?

— Она не позволила мне произнести его вслух, так что да, она отказалась его исполнить.

— Я сожалею, Шели. Я видел, как ты расстроилась.

Протерев горлышко, я завинтила крышку и убрала флягу в карман. За последние годы я привыкла к сочувствующим взглядам, но Эрик… с ним всё по-другому. Я не хочу его сочувствия.

— Ничего особенного не случилось, поэтому не смотри на меня, как на побитую собаку. Обычные женские желания, обычная женская драма. Ничего больше.

— Расскажи мне о мужчине, из-за которого ты так расстроилась. Он обесчестил тебя и бросил?

Всё-таки Эрик подслушал достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.

— Не обращай на меня внимания, Эрик. Я — глупая и наивная провинциальная девица, в моей голове нет ничего, кроме мужчин и вышивания. Ты и сам давно об этом знаешь.

Эрик остался недоволен моим ответом, но понял, что большего не добьётся. Но он всё-таки задал ещё один, последний вопрос.

— Этот мужчина — он и есть твоя мечта, не так ли? Шели, ответь, пожалуйста, мне очень важно это знать.

— Этот мужчина и есть моя мечта.

Я не следила за его лицом, да и он на меня не смотрел. Мы во всём разобрались, всё разложили по полочкам. Теперь Эрик думает, что я пришла на Окорпель, чтобы Алали вернула мужчину, который меня бросил. Как прозаично! Какая удобная, но противная ложь. Какой жалкий, предательский поступок: заставить сбежавшего мужчину вернуться, даже если он этого не хочет.

"Помогите мне, Алали! Заставьте моего любовника вернуться! Пусть он меня полюбит!"

Вот такая я, провинциальная невеста.

Пусть Эрик думает обо мне всё, что угодно, только бы не разгадал мои намерения. Если он станет меня презирать, то не расстроится, когда я исчезну.

К вечеру мы добрались до следующей горы, голой, разрубленной огромными расщелинами. Отвесные скалы, похожие на смятые страницы каменной книги, нависали над нами с двух сторон, открывая путь к Окорпелю. По пути Алали дразнила меня красотой своей земли. Вода в озёрах казалась ослепительно-зелёной, и хотелось запустить в неё руку, чтобы доказать, что пейзаж нарисован на холсте опытным художником. Воздух серебрился над сочной зеленью каринии, и я пила его, с каждым вдохом впитывая в себя магию Алали. Со склона горы лениво спрыгивали маленькие родники, поблёскивая на солнце и разбрызгивая влагу к моим ногам. Мы задержались в расщелине, разглядывая разноцветные вкрапления, щурясь в попытке опознать драгоценные камни. Даже в вечернем сумраке, раскрашенном последними лучами заката, долина Окорпеля была восхитительна. Нас сопровождала целая свита светлячков, ослепляя желтоватым нимбом подвижного света. Я сидела, прислонившись к тёплому камню, и бездельничала, наблюдая, как Эрик готовит свежую заячью тушку. Повезло мне с провожатым, по-другому и не скажешь, хотя после утёса желаний в наших отношениях появилась большая уродливая трещина.

После ужина мы построили укрытие и приготовились ко сну. Дождавшись темноты, я отправилась к ручью, чтобы искупаться. Почему-то сегодня мне не хотелось купаться вместе с Эриком. Слишком насыщенным было наше молчание, слишком многозначительным казался каждый взгляд. Да, я влюблена в другого мужчину и хочу его вернуть. Что из этого? Зачем смотреть на меня так, будто пытаешься вывернуть меня наизнанку?

Подобравшись к ближайшему ручью, я обернулась и посмотрела на наше укрытие. Слишком близко. Привлечённые теплом моего тела, светлячки окружили меня жёлтым пятном света. Неловко раздеваться в середине этакого живого светильника. Знаю, что Эрик видел меня обнажённой. Знаю, что он ухаживал за мной во время болезни, и боюсь себе представить, что именно он видел и делал. Но теперь всё изменилось. Половина тайны скатилась с моего языка и зависла между нами чёрной тучей. Эрик не знает, что с этим делать, а я не могу ему помочь, так как знаю вторую половину тайны.

Придерживаясь за кусты, я побрела в поисках следующего ручья, благо их было предостаточно. В окружении света обнажённая кожа казалась медовой, а волосы — золотыми. Светлячки так и кружили вокруг меня, пока я плескалась в холодной воде, фыркая и смеясь. Заледенев, я попрыгала на месте, оделась и нехотя побрела обратно, в неловкую тишину нашего укрытия.

Когда до расщелины осталось метров двадцать, я разглядела высокую фигуру, стоящую рядом с настилом. Я же сказала Эрику, что отправилась мыться. Неужели он волнуется? Почему он всё время за мной следит? Отогнав светлячков, я поспешила вперёд. Лунный свет наполнил расщелину маслянистым маревом, и я отчётливо увидела уже две фигуры, расхаживающие рядом с местом, где час назад заснул Эрик. Сердце ойкнуло и помчалось с бешеной скоростью, а к горлу прилила противная тошнота. Кто эти люди? Что они сделали с Эриком? Я читала о жестокости паломников, разозлённых насмешками Алали и неудачными попытками покорить Окорпель. Тяжесть испытаний богини, горная болезнь, голод, лишения — всё это влияло на психику людей, делая из них дикарей. Что же мне делать? У меня нет с собой никакого оружия, всё осталось рядом с Эриком. Да и что бы я сделала с ножом? Зарезала двух огромных мужчин? За время пути мы не встретили ни одного человека, поэтому вторжение чужаков в наше безраздельное владение волшебной долиной застало меня врасплох. Однажды я спросила Эрика о других паломниках, но он только отмахнулся:

— Единственное, что от тебя требуется — это не отходить от меня ни на шаг. Больше ни о чём не волнуйся.

А я отошла, причём больше чем на шаг. На целый час. А теперь прилипла к влажному камню, еле дыша от страха, глядя на расплывчатые силуэты двух… о, богиня! … трёх мужчин рядом с укрытием, где спокойно спит мой ни о чём не подозревающий провожатый.

Я знала, как мне следует поступить. Если бы мы обсудили эту ситуацию, Эрик приказал бы мне спугнуть светлячков и укрыться за камнями, чтобы переждать нападение. Я добросовестно выполнила половину этого мудрого совета — помахав руками, я на время избавилась от светлячков. Потом, дождавшись, когда один из мужчин отошёл в тень, а другой, нагнувшись, забрался в наше укрытие, я бросилась бежать. Эрик спит, и если этот мужчина на него нападёт, то я… я…

На полной скорости я врезалась в плотную ткань, служившую крышей, сталкиваясь с прятавшимся за ней мужчиной. Он с диким криком повалился на землю, увлекая за собой покрытие и придавливая второго мужчину. Я оказалась в самой сердцевине клубка тел. Я пиналась, кусалась, лягалась, визжала, надеясь, что это разбудит Эрика, и он сможет мне помочь. Если мы его, конечно, не растоптали.

Кто-то попытался накинуть на меня одеяло, и я укусила его за руку, тут же почувствовав во рту вкус крови. Мужчина заорал, и в лунном свете сверкнул нож. Где же ты, Эрик? Их трое, а я одна!

Среди месива тел мелькнуло его перекошенное лицо, и я завопила громче прежнего. Нет! Эрик не должен пострадать из-за меня, из-за этого паломничества.

— Не трогайте его! Возьмите меня! — закричала я, путаясь в плотной ткани и продолжая лягаться. — Делайте со мной что хотите, только отпустите Эрика! Вы слышите меня?

Не уверена, что они меня слышали, так как я напрочь запуталась в жёстком покрытии. Я продолжала кричать что-то угрожающее, пока не поняла, что меня уже никто не удерживает. С трудом выкарабкавшись наружу, я вскочила на ноги и со всей силы толкнула одного из мужчин, стоящих рядом со мной.

— Что вы с ним сделали? Где Эрик?

Чудом удержавшись на ногах, мужчина отступил подальше от меня и обратился к приятелю.

— Это… женщина! — изумлённо проговорил он.

— Понятия не имею, как вы догадались! — сухо заметил Эрик, шагнув ко мне. Я тут же бросилась навстречу и начала ощупывать его тело в поисках повреждений.

— Что они с тобой сделали?

— Шели! — Он схватил меня за плечи и ступил в полосу лунного света. — Никто со мной ничего не делал! Эти мужчины возвращаются домой после паломничества. Увидев наше укрытие, они зашли поговорить и попросить у нас немного соли. Взамен они предложили поделиться мясом, так как они отлично поохотились в долине. Я полез за солью, и в этот момент ты налетела на укрытие. С тобой всё в порядке?

Кроме ужасного, испепеляющего стыда, — да, всё в порядке.

— Это — женщина! — снова повторил мужчина, и тут я заметила, что он с силой прижимает вторую руку к груди.

— По-моему, я кого-то укусила, — созналась я, глядя на злобного великана. — Извините, я думала, что вы на нас напали.

— Ты очень больно лягаешься, — пожаловался он.

Вздохнув, я полезла в свой тюк за аптечкой. Положив магический светильник на край камня, я промыла и перевязала рану. Человеческий укус на удивление опасен. Мы оставляем за собой такую гадость, что она разъедает рану и загрязняет её, не позволяя заживать. Иногда мы делаем то же самое нашими словами.

Неловко двигаясь в жидкой темноте, разбавленной лунным светом, я помогла Эрику восстановить укрытие и спряталась в нём от любопытных мужских глаз. Заткнув уши, я пыталась не слушать их тихую беседу, но любопытство пересилило.

— Ты взял с собой женщину?

— Зачем спрашивать очевидное? Если она здесь, то, значит, я взял её с собой.

— Она — твоя женщина?

— Нет, но даже не пытайся раскатывать губу. Она принадлежит другому мужчине. Я — её провожатый, и моя задача — доставить её на Окорпель в целости и сохранности. Я по твоим глазам вижу, о чём ты думаешь, и сразу предупреждаю: не смей.

— Не думаю, что её мужчина придёт в восторг, когда узнает, что вы вместе спите.

— Это не твоё дело.

Я уже не пыталась заткнуть уши. Наоборот, я приникла к щели в покрытии, пытаясь расслышать каждое слово.

— Как она выдержала испытания?

— Лучше, чем многие другие, — усмехнулся Эрик.

— Ты уверен, что всего лишь её провожатый? Вон как она бросилась тебя защищать, чуть мне шею не свернула.

— Жаль, что не свернула. — Эрику надоел допрос, и он добавил пару ругательств. — Идите, ребята, оставьте нас.

— А то ты снова выпустишь бешеную девицу? — засмеялся третий голос. — Надо же, Эрик Натерро покоряет Окорпель в компании дикой пантеры в мужской одежде. Мне бы хотелось посмотреть на неё при свете.

Не знаю, что происходило дальше. Я слышала только шипение и шлепки, а потом вежливые прощания. Когда Эрик лёг рядом, я притворилась спящей.

— Я знаю, что ты не спишь, — сказал он. — И я знаю, что ты подслушивала. Дикая пантера.

— А что, пантеры бывают домашними?

— Полагаю, что да, если пантеру укротить.

Как хочется притвориться, что в этой ленивой беседе скрыт романтический смысл. Я — дикая пантера, а Эрик собирается меня укротить и всё такое. Но давайте вернёмся к реальности: во всей своей жизни я совершила только один дикий поступок, а именно: напала на троих взрослых мужчин. Так что дикой и пантерой меня никак не назовёшь. Ни одного раза. И укрощать меня не за чем.

Вот такая печаль.

* * *

К счастью, мужчины оставили нас в покое и утром уже не появились. За завтраком я заметила, что на правой руке Эрика сбиты костяшки пальцев.

— Ты защищал мою честь? — поинтересовалась я с улыбкой, и не надеясь на серьёзный ответ.

— Профилактика, — лаконично ответил он. — Кстати, какого дьявола ты им себя предлагала?

— Чегоооо?

— Ты вопила какую-то ерунду о том, чтобы они взяли тебя и делали с тобой всё, что угодно, но не трогали меня. Совсем свихнулась?

— Это было временное помутнение рассудка.

— Честное слово, Шели, у тебя отсутствует инстинкт самосохранения. Тебе что, жить надоело?

— Что???

Слишком близко. Слишком опасно.

— Не кричи. Сама посуди: то ты не хочешь, чтобы я тебя перестраховывал, то ты развязываешь верёвку на вертикальном склоне. А теперь ты предложила себя трём паломникам в обмен на мою жизнь.

— Я думала, что ты в опасности, и пыталась тебя спасти. Традиционной реакцией считается "спасибо". — Я поджала губы, тщательно изображая недовольство. На самом деле, меня захлестнула паника. Эрик копался слишком близко к правде и, несмотря на мой отчаянный блеф, мог учуять неладное.

— При чём тут "спасибо"? Я не собираюсь благодарить тебя за безрассудство.

— Почему безрассудство? — Мне больше не нужно было притворяться недовольной. Снисходительный тон Эрика помог достичь этого состояния вполне естественным путём. — Я рискнула, чтобы тебя спасти. Что в этом плохого? Я не боюсь рисковать, наоборот, мне это нравится. Ха! Я признаюсь в этом и тебе, и себе. Мне нравится висеть на склоне без страховки. Меня это возрождает, возбуждает, приводит в неописуемый восторг! Давай не будем краснеть и притворяться, что в этом есть нечто постыдное. Для других людей — да, есть. Для нас — нет. Ты и сам такой и прекрасно знаешь, что я имею в виду. Неожиданно для себя, я оказалась такой же, как ты, а это значит, что мои безрассудные поступки так же оправданы, как и твои.

— Нет, Шели, это не так.

— Почему??

— Потому, что я — это я.

— Исчерпывающе! Что ж, ты — это ты, а я — это я. Я не собираюсь красть у тебя титул самого безрассудного человека Шиана. Мы закончим это паломничество и разойдёмся, чтобы в одиночестве смаковать наши безрассудные жизни. — Я доела завтрак, собрала посуду и отнесла её к ручью. — Рада, что мы с тобой всё так тщательно обсудили.

 

ГЛАВА 6. Окорпель

А вот и Окорпель. Увиденное ранее — высоты, необычная природа, разноцветные озёра — всё это было простенькой прелюдией, сыгранной на двух инструментах. А теперь к ним присоединился весь оркестр. Алали пустила нас на Окорпель, и как только мы начали подъём по бугристому склону, мир вокруг нас сошёл с ума. Смогу ли я вынести красоту Реаля, если магия Окорпеля ошарашила меня до такой степени? Слишком много невероятного. Я еле переставляла ноги, не успевая разглядеть быстро меняющиеся виды. Неестественно яркие растения и цветовые вспышки окружили нас живым месивом. Слева от тропы шёл фиолетовый дождь, раскрывая надо мной жёлто-синюю радугу. Справа — гигантские красные тюльпаны выстреливали в воздух самые настоящие молнии. Как будто кто-то сгрузил на Окорпель содержимое нескольких фантастических миров.

— Мы ступили на Окорпель! — довольно объявил Эрик, радуясь, что Алали нас пропустила. Вернее, не нас, а меня. Безрассудную меня. У Эрика — явный карт бланш во владения Алали, а вот я балансирую на краю. — Шели, держи себя под контролем. Смотри — но не засматривайся. Если ты впустишь в себя магию, то осядешь на землю и не сможешь двигаться дальше. Некоторые застревают здесь и забывают, зачем пришли. Им кажется, что прошло несколько часов — а в Шиане текут недели. Это — мир магии. Мы вошли в него и должны принять фантазию Алали. Пока не дойдём до вершины, не сможем отдохнуть от цветовой радуги. Что бы ни случилось, держись рядом со мной и не сходи с тропы, иначе Алали выбросит тебя в низину и больше не пустит на Окорпель.

Не выдержав цветового напора, я зажмурилась и выровняла дыхание. Просто иллюзии, красочные иллюзии, постараюсь на них не реагировать. Зелёная птица задела моё лицо мягким крылом, требуя внимания, и Эрик тут же притянул меня к себе в защитном жесте.

— Здесь лучше не закрывать глаза. Животные чувствуют твой страх, и он влечёт их подойти ближе.

ЖИВОТНЫЕ???

— Эрик, только обещай, пожалуйста, что здесь не будет пауков! Я могу пережить всё, что угодно, кроме встречи с пауками.

— Шели! — заорал мой (слишком умный) провожатый. — Ты неисправима! Неужели ты не понимаешь, что такие вещи нельзя говорить вслух?

Конечно же, нашу тропу тут же перегородил паук. Признаюсь, я закричала, причём пронзительно и по-девичьи, однако страх быстро прошёл. Конечности паука были толщиной с запястья, а тело — размером больше моего, поэтому пауком он не казался. Чудищем — да, ожившим обрубком стула — да, но не пауком. Такое я переживу. Эрик повёл себя, как истинный герой: заслонил меня собой и начал угрожать ходячему стулу. Тот не испугался, лениво сошёл с тропы и больше не проявлял к нам никакого интереса.

Небо исполосовала сплошная радуга, растения вокруг поражали размерами, формами, плодами и запахами. Если бы не Эрик, я бы сошла с тропы, чтобы покормить своё любопытство, и тогда Алали вышвырнула бы меня обратно в низину в два счёта. Но Эрик снова привязал меня к себе, поэтому мы упорно двигались к вершине.

— Эрик, подожди, это и есть последнее испытание?

— Это только начало.

Начало?? Вокруг кишело такое невероятное разнообразие живых красок, что мозг отказывался их воспринимать. Всё, я сдаюсь. Зрительная перегрузка. Дёрнув за верёвку, я прижала лицо к вспотевшей спине провожатого и взмолилась.

— Я больше не могу этого терпеть!

— Тогда смотри на тропу и не верти головой.

Понятное дело, тропа сразу же заискрилась, запестрела мозаикой, но хоть не двигалась из стороны в сторону. Терпимо.

Нам давно уже пора было устроить привал, но, когда мы сели на землю, ко мне на колени заползло подобие змеи, покрытой длинной шерстью.

— Корми меня скорее, — взмолилась я, глядя на отряд гигантских муравьёв-мутантов, переползающих с разноцветной травы на мой ботинок. На Эрика я смотреть не могла, его тут же застилало сияющей дымкой. — Для чего всё это? — спросила я, стряхивая гигантских насекомых.

— Скоро узнаешь, — загадочно ответил Эрик.

Ага. Узнала.

Два дня пути. Никакого отдыха и почти никакого сна. Как только я закрывала глаза, разноцветное представление продолжалось на внутренней поверхности век. Я купалась в неподвижных ручьях, свисающих с края камня. Вроде обычная вода — а висит в воздухе без движения. Иллюзия? Не знаю. Смывает грязь и ощущается как самая обычная вода. Встанешь под застывшие струи — вроде всё нормально, присмотришься — вода стала оранжевой, потом синей, потом — вообще исчезла. Так интересно, что забываешь дышать.

А потом мы дошли до вершины. К тому времени я уже забыла обо всех разногласиях, неудобствах и беспокойствах. Всё это осталось в низине. Существовали только непрекращающиеся цветовые вспышки в глазах, головокружение, восторг и тяжёлая, каменная усталость.

Думаете, я пожалела о своём решении? Захотела домой в уютный провинциальный мирок? Нет и ещё раз нет. Я бы с удовольствием взошла на Окорпель ещё раз, без сна и покоя, потому что испытывать себя — это… Это — счастье. Особенно когда после этого Алали дарит тебе ни с чем не сравнимую красоту. Этого не объяснить, можно только прочувствовать на своей коже, в своей крови. Адреналин. Сок жизни. Сладость и счастье моего нового существования. Захватывающая, невероятная реальность.

Итак: мы достигли вершины, больше похожей на кратер вулкана.

Ошарашенные фантазией Алали, мы стояли, прислонившись друг к другу, пока мозг избавлялся от галлюцинаций. Никаких сожалений, никакого страха. Мы смотрели друг на друга, впитывая только восторг и гордость. Мы смогли, мы дошли до конца, вместе.

— Шели! Помнишь, я сказал, чтобы ты не отходила от меня ни на шаг?

— Помню.

— Так вот: в этот раз ты действительно не должна отходить от меня ни на шаг. В буквальном смысле. Мы прошли первую часть испытания Окорпеля, и Алали открыла для нас его тайну. Но у нас есть всего десять минут. Если мы не попадём внутрь, то не услышим музыку Окорпеля. Поверь мне, она стоит усилий.

Музыка Окорпеля? От волнения у меня задрожали те самые мифические поджилки. Затянув верёвку покрепче, я придвинулась к Эрику вплотную и посмотрела в кратер. Чёрная бездна с натянутой над ней обычной верёвочной лестницей, ведущей к каменному выступу на противоположной стороне, метров на пятьдесят ниже нашего уровня. Надо же, такие красоты — а лестница верёвочная. Не успела я додумать эту мысль, как на ней появились переливчатые ступени.

— Шели, следи за моими движениями. После подъёма на Окорпель нарушаются зрение и равновесие, поэтому будь очень осторожна. Ступай только на те ступени, на которые встаю я. Ты слышишь меня?

— Да.

— Обещаешь следовать по моим следам?

— Да.

Эрик дотронулся носком ботинка до первой ступени, и она тут же исчезла, подмигнув бирюзовым цветом. Ткнул ботинком в следующую — и уверенно ступил на неё.

Исчезающие ступени над пропастью — очередная игра Алали. Если я оступлюсь, что немудрено после такого подъёма, то упаду в глубокий каменный мешок и… неужели это — мой шанс?

Глянув в чёрную пустоту, я содрогнулась.

— Эрик! Что случится, если мы упадём вниз?

Я воскликнула так громко, что он дёрнулся и чуть не соскользнул со ступени. Обернувшись, выругался и заставил меня схватиться за верёвочные перила.

— Не кричи! У нас осталось всего несколько минут, так что двигайся. Ничего с нами не случится, Алали выбросит нас к подножию Окорпеля и не пустит обратно.

Я понуро побрела за Эриком, почти не глядя на ступени. Надо же, я — женщина, глупая, молодая провинциалка, прошла все испытания Окорпеля без особых потерь. Кому скажешь — не поверят. Хорошо, признаю: моих заслуг в этом нет, я выжила только благодаря Эрику. Но я не достигла главной цели. Я в самом конце пути, а всё ещё не имею ни малейшего представления о том, где находится переход в Реаль.

Мы добрались до каменной площадки как раз вовремя, так как над нами появилась розовая пелена. Что теперь? Огромный каменный мешок с невидимыми чёрными глубинами, розовая переливающаяся крыша, странная лестница — и мы, стоящие на небольшом каменном выступе.

Надавив на плечо, Эрик заставил меня сесть.

— Смотри! — прошептал он, обняв меня за плечи.

Один огонёк, второй, третий. Кристаллы внутри серого камня вспыхивали так ярко, как будто кто-то направлял на них луч света. В их вспышках чувствовался ритм, скрытая музыка, а потом она стала явной. Словно кто-то ударял по струнам маленьким молоточком. У каждого цвета — свой звук, у каждого перелива — своя мелодия. Волны магии звука плескались совсем рядом, и я впустила их, плача от восторга. Музыка Окорпеля овладела мной, отозвалась в недрах души и вывернула её наизнанку. Я ощущала её звучание внутри, я раскрывалась под её переливчатые аккорды и плакала, не зная другого способа выплеснуть обуявшие меня чувства. Окорпель, его музыка, мы с Эриком, да и весь Шиан тоже: всё это — фантазия Алали, и я плакала, познавая свою причастность к божественной магии. Прекрасные слёзы, целебные, волшебные.

А потом под нами загорелся камень. У пламени — своя музыка, свой оркестр, своя тональность. Танцующая музыка Окорпеля. Соскальзывая с оранжевых языков, она извивалась на моей коже, потом снова ныряла в пламя, и я тянулась за ней, обезумев о счастья.

Я люблю Эрика за то, что он привёл меня на Окорпель. Взял с собой пустоголовую провинциалку и сделал меня счастливой. Подарил мне саму себя и многое другое.

Подобравшись к краю, я позволила слезам упасть в танцующее пламя. Движимая чистым восторгом, протянула руку и обмерла. Вот он — вход в Реаль. Никаких сомнений. Я нашла свою мечту. Алали впустила меня в сердце Окорпеля, позволила услышать музыку своей фантазии, а теперь возьмёт меня к себе.

Я иду к тебе, Тироль, я готова. Протягиваю обе руки, двигаюсь медленно, как будто под гипнозом. Пламя подбирается ближе, музыка ускоряется, принимая ритм моего сердца.

— Осторожно! — раздаётся за моей спиной, и Эрик смыкает пальцы на моей лодыжке. Я стряхиваю его руку, кричу, злюсь, и тогда он отпускает. Прислоняется к камню и смотрит на меня диким взглядом.

Я опоздала.

Пламя опало, отступило от моих рук. Мелодия смолкла, и под нами снова разверзлась тьма.

Потерянно оглядываясь, я отодвинулась от края.

Эрик сидел рядом, сложив руки в замок и глядя вверх на розовую пелену.

— Давай кое-о-чём договоримся, Шели. Я расскажу тебе свою тайну, а ты мне — свою. Меня интересует та мечта, которая привела тебя на Окорпель. Мы дошли до конца, выдержали все испытания, так что пора раскрыть карты.

Мы действительно дошли до конца. Вскоре Алали вернёт нас к подножию Окорпеля, а оттуда мы потопаем обратно уже без особых приключений. Моя миссия провалилась, я не попаду в Реаль. Мне предстоит вернуться в столицу, забрать слуг, расплатиться с Эриком и решать, как жить дальше.

— Хорошо, договорились. Ты первый. Расскажи мне свою тайну.

— Я влюблён в женщину, которая попросила меня взять её на Окорпель, чтобы умереть.

Вот они — слова. Высказанная правда, которая лежит между нами, скользкая и юркая, как красные водоросли озёр Алали. Эрик разгадал мою тайну и теперь ищет подтверждения своим догадкам. И ещё — он в меня влюблён.

— Мой жених погиб в день свадьбы, и я хочу попасть к нему в Реаль.

Эрик кивнул, подтверждая, что и так обо всём догадался.

— Ты его любишь?

— Да.

— Как давно это случилось?

— Четыре года назад.

Он удивлённо поднял брови. Чему он удивляется? А как насчёт "они жили долго и счастливо и умерли в один день"? Как насчёт вечной любви?

— Значит, действительно любишь.

— Действительно люблю.

— Как долго вы знали друг друга?

Отвечать или не отвечать? Если отвечу, то он сразу к этому прицепится. Но если не отвечу, то всё равно догадается, что недолго.

— Достаточно долго, — соврала я.

— Неделю?

— Ты считаешь неделю достаточно долгим сроком?

— Если встретишь человека, который предназначен тебе богиней, то десяти минут может оказаться достаточно.

— Мы познакомились за несколько дней до свадьбы.

— Значит, действительно любишь.

— Действительно люблю.

— И что теперь?

— Всё то же самое. Вернусь домой и начну планировать новую авантюру, только с другим провожатым, не таким добросовестным. Ты остановил меня в самый решающий момент. Пламя Окорпеля — и есть переход в Реаль.

— Уверена?

— Да. Ты же видел, что случилось: пламя окружило меня, дотронулось до кожи, но не обожгло. Я видела его глубину, и меня тянуло отдаться его звучанию. Алали подсказала мне, она дала мне шанс получить желаемое.

— Ты собиралась спрыгнуть вниз?

— Да.

— Если бы ты заранее меня предупредила, я бы так не старался.

— Правда?

— Нет, неправда. Ты же слышала, что я сказал: я в тебя влюблён. Пока я рядом, я не позволю тебе умереть.

— Это не смерть! Реаль — такая же фантазия Алали, как и Шиан. Нельзя считать переход в другой мир смертью.

— Мы с тобой никогда не сойдёмся во мнении на эту тему.

— Эрик, я благодарна тебе за заботу и за то, что ты спас меня от саспирии. Всё это очень странно. Мне безумно хочется попасть в Реаль, но при этом также сильно хочется жить.

— Скажи честно: за эти дни пути ты хоть раз думала о том, чтобы изменить свои планы?

— Тысячу раз, Эрик, клянусь тебе. Но потом я тысячу раз обещала себе их не менять. Я должна остаться верной своей мечте.

— Что ж, я так и знал.

— Что ты знал?

— Что у меня не ни малейшего шанса. Помнишь, ты однажды сказала, что мечту любить намного легче, чем реальность. Так и есть, Шели. Удачи тебе в этом. Надеюсь, что ты найдёшь путь к своему жениху — к мужчине, которого ты знала всего несколько дней.

Я знала! Я так и знала, что он не сможет и не захочет меня понять.

— Мы обещали друг другу, что будем счастливы назло всем!

— Какая уважительная причина! Обещание, данное людьми, которые почти совсем не знают друг друга. Позволь догадаться: твой жених поклялся в этом в тот момент, когда лишал тебя невинности?

— Прекрати! — Вскочив на ноги, я отошла к краю камня. — Не смей так говорить! Я сожалею, что рассказала тебе правду.

— Нет! Делай что угодно, Шели, но не сожалей. Ни о чём не сожалей!

Эрик дёрнул меня за руку с такой силой, что я упала на него. В его поцелуе не было мягкости, только страсть, нетерпение, обида и… и ещё в нём было прощание. Сначала я поддалась его порыву, но потом опомнилась, высвободилась из его объятий и, стирая страсть с моих губ, закричала.

— Нет! Нет и ещё раз нет! Это — не та история, в которой между нами вспыхивает неожиданная страсть, ты превращаешься в оплот морали и нежных чувств, я меняю планы, и у нас рождаются четыре румяных младенца. Это — история, в которой ты — это ты, а я — это я. Я ухожу в Реаль, а ты остаёшься.

Эрик не сдвинулся с места.

— В твоей истории всё происходит так. В моей истории — всё по-другому.

— Насколько по-другому?

— Совсем по-другому. В моей истории ты оставляешь за собой право передумать.

— Я не передумаю.

Последовавшая за этим пауза показалась невыносимой. Я успела пожалеть о сказанном, о том, что оттолкнула его поцелуй, и о многом другом.

— В таком случае нам пора, — заключил Эрик.

Он просил меня ни о чём не сожалеть. Он поцеловал меня на прощание, а теперь вернёт домой в мою обычную жизнь и исчезнет. И от этой мысли болезненно ноет внутри. Мне не знакома эта боль, неприятная, как воспалённая заноза в груди.

Эрик подтянул верёвочную лестницу.

— Если ты не торопишься обратно в столицу, я бы хотел вернуться окружным путём. Как ты уже поняла, Окорпель — необычная гора, и из-за розового тумана мы не можем увидеть окрестности. Но на южном склоне есть место, свободное от магии, и оттуда видна очень красивая панорама. Хочешь посмотреть?

Мы вернулись в обычное дружеское русло. Да и были ли мы кем-то, кроме как друзьями? Способны ли такие, как Эрик, всерьёз влюбиться? Нет, конечно. Сейчас, на Окорпеле, в окружении прекрасной магии он питает ко мне тёплые чувства, но что будет, когда мы вернёмся в столицу? Отрезвление, вот что. Его интерес подогрет моей недоступностью, и, если я отвечу на его чувства, азарт спадёт, и Эрик сбежит от меня через пару дней. Кроме любви к приключениям у нас нет ничего общего. Совершенно. Стоит только вспомнить его квартиру над таверной. Меньше всего это место похоже на дом, в который можно привести жену. Хотя, конечно, Эрик ничего такого мне и не предлагал. Может, спросить, что именно он имел в виду, когда сказал, что влюблён в меня?

Обматывая верёвку вокруг моей талии, Эрик и не догадывался о вопросах, которые роились в моей голове.

— Если надумаешь свалиться вниз до того, как мы выберемся из жерла, то помни, что умереть не удастся. Богиня выбросит тебя к подножию Окорпеля, а я, уж прости, не стану тебя искать. Если ты пойдёшь на такую глупость, домой будешь добираться одна и без еды.

Мы поднялись вверх по верёвочной лестнице. Розовая пелена пропустила нас, и мы оказались с другой стороны жерла. Теперь, когда последнее испытание закончилось, гора приняла весьма прозаичный вид: неровный серый камень, лысоватые сосны, жухлая трава. Ну и, конечно же, розовый туман. Куда же мы без розового тумана? Кто бы подумал, как всё выглядит на самом деле. Ведомые только Эрик знает, чем, мы петляли между сосен, спотыкаясь на неровной тропе.

За время нашей авантюры я очень изменилась, окрепла, у меня появились мышцы, о существовании которых я раньше и не подозревала. Я бодро прыгала по камням, почти не ощущая своей ноши и не думая о будущем. Оно и так настигнет меня, затянет, как красные озёра Алали. А пока я буду наслаждаться тем, что подарила мне богиня.

— Эрик, а мы не можем немного поспать? — Физической усталости я не ощущала, но так как почти не спала во время восхождения, то с радостью отдохнула бы часок-другой. А то и подольше.

— Давай спустимся метров на пятьсот. Я не люблю останавливаться у самой вершины. Никогда не знаешь, что может случиться.

Я передёрнула плечами и посмотрела по сторонам. И в самом деле — с какой лёгкостью я забыла сумасшедшие иллюзии подъёма. Эрик прав: посмотрим на вид с южного склона, спустимся вниз, а потом я уговорю его отдохнуть денёк-другой.

* * *

Когда мы вышли на южный склон, розовый туман пропал. Гладкая, как будто отшлифованная отвесная скала не подпускала к себе паломников, поэтому богиня не считала нужным защищать эту сторону Окорпеля магией. Мы решили полюбоваться панорамой, а потом снова пересечь вершину, чтобы спуститься вниз.

— Мы пришли как раз вовремя, — сказал Эрик, глядя на горизонт. — Но заката лучше не дожидаться, иначе нам придётся спускаться в темноте. Пойдём, здесь есть место, где мы можем подойти к самому краю.

Край действительно был "самый-самый", очень впечатляющий. Совершенно вертикальный обрыв — и только метров через триста виднелся следующий уровень, с редкими соснами и неровным камнем. Казалось, что богиня срезала эту часть горы, чтобы паломники не смогли забраться по ней в обход разноцветных фантазий. Край обрыва торчал вверх кривым бортиком, перед которым лежали тяжёлые валуны. Как будто Алали пыталась защитить счастливчиков, прошедших её испытания и теперь желающих полюбоваться красотой Шиана. Эрик подошёл к самому краю, а я устроилась на валунах. Связывающая нас верёвка змеилась у моих ног, напоминая, что мы с провожатым связаны походным тандемом.

Заходящее солнце окрасило небо в цвет индиго, обрызгав облака розовой подсветкой. Цвета переливались, и в этом не было никакой магии. На фоне неба чётко выделялись чёрные алмазы гор. Внизу виднелись озёра, ярко-зелёные, как рассыпавшиеся сочные яблоки. Цветовая гамма ошеломляла, вызывала недоверие, но тем не менее была частью самой настоящей природы.

А под ногами — обрыв.

Зияющая, зовущая пропасть. Мурашки по коже. Хорошие мурашки, уже даже любимые мурашки. Они перерастают в приятное томление в мышцах, в желание спуститься вниз по отвесному склону, ощущая на губах привкус истинного наслаждения.

— Этот вид красивее, чем иллюзии Окорпеля, — прошептала я.

— Реальность всегда лучше, чем иллюзии, — глухо ответил Эрик, балансируя на краю. Заткнув один нож за пояс, он подкинул второй в воздухе. Нашёл время жонглировать! Отвернувшись, я сорвала пучок жухлой травы, чтобы почистить запылившиеся ботинки, и в этот момент меня тряхнуло. Сильно. Рывок — и воздух хлопком вылетает из горла, а меня прибивает к валуну. Верёвка затянулась, сдавливая пояс. Застряв между тяжёлых камней, она тянулась к краю обрыва. В пустоту. Там, где только что стоял Эрик. С трудом пересилив страх, я подобралась к краю и посмотрела вниз. Эрик раскачивался над пропастью на верёвке, застрявшей между камней.

— Эриииик! Эрииииик! — Мой отчаянный крик оглушил, вызывая звон в ушах. Нет, только не он. Нет, Алали, ты не можешь так поступить! Это должна быть я, а не он! Алали, помоги мне! Я не смогу вытянуть его наверх. Умоляю, помоги мне!

Жалкие, бесполезные мольбы. Алали позволила, чтобы он упал вниз, так с какой стати она станет вмешиваться? Как он упал? Потянулся за ножом и сорвался? Упираясь локтями и коленями в каменный бортик, я изо всех сил потянула за верёвку.

— Эрик! Держись! Я тебя вытащу! Постарайся мне помочь, оттолкнись от камня! — кричала я, но он не отвечал. Ударился головой и потерял сознание? Тогда мне точно его не вытащить. На лбу выступила испарина. Небо цвета индиго уже не казалось таким красивым, наоборот, теперь оно угрожало стать свидетелем гибели того, кого я… Нет, сейчас не время для таких мыслей! — Эрик! Зараза ленивая! А ну просыпайся! — Он продолжал раскачиваться на верёвке, ударяясь о скалу. Ох, Алали, клянусь: если с ним что-то случится, мне не поможет даже Реаль. Я не переживу такого горя, не смогу без Эрика.

Я упёрлась в бортик и изо всех сил потянула за верёвку, оставляя на ней кровавые следы от ободранных ладоней. Пот стекал в глаза, руки дрожали от усилий.

Эрик не должен умереть.

— Алали, умоляю, помоги мне. Я сделаю всё, что угодно, только спаси его.

Сантиметр, другой. Вскопанная грязь под ногами, крошащийся бортик и неподвижное мужское тело на верёвке.

— Алали! Дай мне силы! Помоги ему! Я не хочу в Реаль, я ничего больше не хочу — только спаси Эрика!

Тишина — и только надрывный стон моих последних усилий.

— Эрик! Пожалуйста, приди в себя! Эриииик!

— Что? — спокойно ответил Эрик и поднял голову, сверкая довольной улыбкой. Глядя на моё перекошенное от ужаса лицо, он показал на ножи, воткнутые в щели между камнями. Верёвка была обмотана вокруг них мёртвой петлёй, надёжно удерживая его над пропастью, а меня — на земле. Засмеявшись, Эрик оттолкнулся от камня — и через пять секунд уже сидел рядом со мной. — Теперь ты знаешь, что именно я чувствовал, когда ты отвязала верёвку, — сказал он.

Он… Сделал… Это… Нарочно…

Закрепил верёвку между камнями и спрыгнул вниз.

Я налетела на него, как ураган. Ему дьявольски повезло, что мы успели отойти от края, иначе я столкнула бы его вниз. Клянусь, в этот раз я бы не пожалела о его смерти. Ну… только если самую малость… Я колотила его в грудь кулаками, пыталась попасть в пах коленом, кричала. А он смеялся. Представляете? Смеялся! Потом поймал меня, не давая сдвинуться с места, и повалил на землю.

В этот раз я не могу свалить вину на фонтан белого пламени. Нас постигло безумие, одно на двоих. Только я и Эрик, на краю пропасти. На краю жизни, знакомой и привычной, в которую мы больше не помещаемся. Мужчина и женщина, совершенно не подходящие друг другу, и тем не менее сорвавшиеся с края чувств. Вместе.

Страсть безрассудна, другой она и быть не может. Что за ней кроется? Страх потери? Привязанность, имени которой ты не знаешь? Всё это и многое другое.

Даже зависть. Да-да, не удивляйтесь, именно зависть. Чёрная, как смола, липкая, как патока, и горячая, как угли. Я завидовала расширенным зрачкам Эрика, его экстазу, его упоению, его мгновениям наедине с пропастью, которые пронзили его чистейшим наслаждением. Мне хотелось стать частью этого, разделить с ним восторг, и я знала, я чувствовала, что он хочет разделить это со мной.

Я не могла больше притворяться. Я приложила столько усилий для того, чтобы лелеять мечту, что у меня не осталось сил бороться с собой.

Мы — сумасшедшие, бессмертные, безнаказанные, пришли из такого разного прошлого и нашли друг друга на склонах волшебной горы. Мы упали на землю, и я больше не видела неба цвета индиго, зелёных озёр и чёрного глянца гор. Вокруг была только исступлённая страсть азартного, сильного мужчины и беспредельное ликование его души, которая увидела смерть и вернулась обратно. Ко мне.

Наши тела сплелись, и в этот раз мы уже не смогли остановиться. Да и зачем? Я с таким усердием пыталась умереть, что не заметила, как сильно люблю жизнь. Небо цвета индиго, спиральные деревья, зажигающий взгляд мужчины, который поглощает меня с такой тщательностью, как будто готовился к этому всю жизнь. И я отвечаю тем же. Не пытаюсь понять и описать свои чувства, а просто следую их зову. Это — правильно. Это — сильно. Я сдаюсь и рискую, и этот риск, этот мужчина того стоит, потому что он дарит мне такую упоительную страсть, что я забываю всё остальное.

Тироль был отличным и внимательным любовником, хотя мне, конечно, не с кем было его сравнивать. Он соблазнял, завоёвывал, покорял моё тело и чувства. В его действиях были ритм, смысл и последовательность. Эрик оказался совсем другим. Я не знаю, с чего мы начали, как он двигался, что я делала. Он касался всего и сразу, был жадным до непристойности, щедрым до крика. В нём не было ни капли стеснения, ни грамма стыда. Он не совращал — он брал. Он не просил — он давал. То, что показалось бы неприличным с кем-то другим, с ним получалось само собой разумеющимся. В таком вихре страсти слова неуместны. Эрик не спрашивал, хорошо ли мне. В какой-то момент я обнаружила, что вцепилась зубами в камень. Так что да, мне было хорошо, но Эрику не пришлось гадать, потому что я не стеснялась хрипа, который белой пеной слетал с моих губ.

Не было никаких: "Ты близко?" Мы стали единым целым, и Эрик чувствовал меня, как и я его. Мы ослепли от страсти под небом цвета индиго, над зелёными озёрами Алали, над вертикальным обрывом, который подарил нам несколько минут безумия, которые мы никогда не забудем.

А потом мы встали, оделись и спустились вниз по пологому склону Окорпеля.

Вместе.

* * *

Вы когда-нибудь пробовали просто существовать? Не принимать решений, не анализировать происходящее. Нет? Обязательно попробуйте, это упоительно. Я всегда пыталась чувствовать себя хозяйкой положения. Мой внутренний голос анализировал, составлял план действий, помогал достичь желаемого результата. Такого, который покажется правильным. Мне, главной судье. Или ему — внутреннему голосу.

Но не в этот раз.

Контроль — я избавилась от него. Умыла руки. Расслабилась. Общество выплюнет меня и отвернётся, но это будет позже. Я так долго жила мечтой, что теперь упиваюсь счастьем «здесь и сейчас».

Женится ли на мне Эрик? Не имеет значения.

А вдруг я понесу его ребёнка? Если это случится, значит, такова судьба, и я буду этому рада. Уверена, что мы разберёмся.

Люблю ли я его? Кто знает. Всё это — слова. Очередные условности, в которые я больше не играю. Но если он отпустит мою руку, температура моего тела упадёт до критической, потому что я живу его теплом. И мне этого достаточно.

Любит ли меня Эрик? Он ведёт меня вниз, придерживая за талию и следя за каждым шагом. Внезапно останавливается, хмуро глядя на небо, и жалуется:

— У нас не осталось светильников. Скоро стемнеет, и я не смогу больше видеть твоё лицо. Меня это убивает.

Ему необходимо меня видеть, держать руку на моей талии. Останавливать меня для быстрого поцелуя. Потом ещё раз, для глубокого и такого сильного, что губы пульсируют его страстью. Да, он меня любит, и от этого я чувствую себя живой. Я — женщина, которая мечтала о смерти, — наслаждаюсь любовью мужчины, в крови которого бурлит жизнь.

Я изменила Тиролю. Я изменила своей мечте, самой себе. Да, изменила. Или нет, не изменила. Тироль умер, уже четыре года как умер. Меня никто не осудит, но я знаю, что придёт день, когда я очнусь. Окунусь в память и скорчусь от стыда, гадая, как и почему я позволила другому мужчине заползти в моё сердце. Я предала мечту, которая спасла меня от чёрного уныния.

Но этот день придёт позднее. А сегодня я спускаюсь с горы, держась за мужчину, который раскрыл во мне настоящую Шелию Дакорте. Он знал её уже тогда, когда я терялась в догадках.

Арсентий, глава магического ведомства, знал об этом ещё раньше. Он знал о нас с Эриком. Он сложил нас вместе, как головоломку. Синий кусочек с красным, неподходящие, разные, слились вместе, цепляясь неровными краями. Арсентий знал, что только Эрик сможет заставить меня остаться. Что моя тайна заинтригует его, и что мы сложимся вместе

Он обо всём знал. Вот же, вредный старикашка.

Мы с Эриком действуем слаженно, как опытные напарники. Я кипячу воду, он промывает рис. Я режу мясо, он заваривает чай. Мы делаем всё это, не сводя друг с друга глаз. Мы не обсуждаем Окорпель, не думаем о маршруте, не шутим по поводу каринии, которая оплетает наши стопы. Не стесняясь наготы, купаемся в ручье, ловя светлячков, которых влечёт наше тепло. Потом мы раскатываем постель и принадлежим друг другу, откладывая мир на потом. Как же хорошо жить без вопросов и без постоянного журчания внутреннего голоса!

А потом мы засыпаем, не одеваясь. Ночной воздух пахнет весной, прохладной и чистой, но мы не чувствуем холода. Вокруг нас кокон неприкосновенности. Мы временно не принадлежим Шиану, мы выпали из фантазии Алали и пропали в собственном мире, в котором — свой воздух, своё тепло, своё солнце. Эрик дарит мне целый мир — лучше, красочнее самой смелой фантазии. Я размазываю его запах по коже, чтобы целый день нести его на себе. Эрик ёрзает, склоняется ко мне, хочет сказать что-то весомое, что-то не сказанное другими. Я целую его, чтобы остановить, чтобы задержать почти готовые слова. Не хочу обещаний. Не собираюсь привязывать его к себе из-за требований общества и морали. Эрик важнее, выше, больше этого, и я не посмею заключить его в мой крохотный мир. Пусть не забывает, что я всего лишь наивная пустышка, которую он невзлюбил при первой встрече.

— Не ошибись во мне, Эрик. Драма и приключения окрашивают чувства в яркие тона, и за ними не видно правды. Я не изменилась с момента нашей встречи. Я наивна, упряма и смешна.

Эрик проводит пальцем по моим губам и целует шероховатый след.

— Не ошибись во мне, Шели. Драма и приключения окрашивают чувства в яркие тона, и за ними не видно правды. Я не изменился с момента нашей встречи. Я нетерпелив, груб и требователен.

— Эрик, ты не понимаешь. Я говорю серьёзно! Ты уже подарил мне целый мир. Это — слишком значительно, чтобы я посмела тебя удерживать.

— Я тоже говорю серьёзно. То, чем ты стала для меня — слишком значительно, чтобы я посмел тебя отпустить.

Чистое упрямство. Клянусь, это — чистое упрямство с его стороны. Я дарю ему себя безвозмездно и снимаю с него обязательства. Я принимаю его полностью, не требуя изменений. А он настаивает неизвестно на чём.

— Шели…

Эрик вздыхает, ищет слова. Я знаю об этом, потому что я тоже их ищу, но не могу найти ничего не избитого.

— Если ты меня попросишь, я больше никогда не пойду в горы, — наконец, решается он.

Для Эрика это обещание немыслимо. Равносильно самопожертвованию. Мне трудно найти ответ, такой, чтобы он знал, что я поняла значение сказанного и оценила предложенную жертву.

— Я никогда тебя об этом не попрошу, — заверяю я.

Нет, этого недостаточно.

Я пробую снова: — Дионизий однажды любил женщину, которая погибла и попала в Реаль. На балу я рассказала ему, зачем собиралась на Окорпель. Мы не флиртовали, мы разговаривали о Реале. — Не знаю, почему мне приспичило признаться в этом Эрику именно сейчас. Наверное, чтобы очистить нашу связь от прошлых обид. — Я хочу, чтобы ты знал, что Дионизий меня не интересует. Никакой другой мужчина…

!!!

Боль взорвалась в груди и рикошетом прошлась по всему телу.

Ошибка. Большая. Мне не следовало говорить "никакой другой мужчина". Мне не следовало предлагать Эрику слова, подаренные Тиролю. Слова клятвы, которую я дала моему жениху. Произнесла вслух, попрощавшись с ним в последний раз. Запечатала в своей крови.

Эрик озадачен моей реакцией. Он ждал продолжения, обещаний, слов, которые связали бы нас вместе.

Я откидываю одеяло и впечатываюсь в его грудь, бормоча и стеная, пытаясь заглушить пробуждение внутреннего голоса. Я ненасытна, бесстыдна, но Эрик не рад этому. Он чувствует, что это неспроста, и что наше бессловесное счастье навсегда останется в долине Окорпеля. Он сдерживает меня, ищет ответа, но я ломаю его своей страстью. Отвлекаю и утомляю настолько, что он засыпает. Вопросы, как нераскрытые подарки, всё ещё лежат между нами.

* * *

Вы когда-нибудь замечали, что миром правит шанс? Называйте это шуткой богов или платой за прошлые грехи, но тем не менее всё определяет именно шанс. Случайное происшествие сбивает вас с пути. Неожиданная встреча меняет ваши планы. Шансы кружатся вокруг нас, как крохотные бабочки. Они прячутся в траве, между страницами книг, в словах случайного прохожего.

Я свято верю, что миром правит шанс. Именно он определил то будущее, в которое я не верила, когда взахлёб целовала Эрика в подгорье Окорпеля.

Следующий день оказался на удивление жарким. Простая случайность, всего лишь перемена погоды. Кто бы догадался, что это — ход судьбы? А всё остальное мы сделали сами. Держались за руки, смеялись и с трудом поднимались на последнюю круговую гору, изнемогая от жары и жажды. Без испытаний богини обратный путь оказался на удивление коротким. До смешного. Мы не говорили о том, что будет после возвращения, потому что о счастье не говорят. Мы смеялись, щурились от нещадного солнца, смотрели друг на друга и улыбались. Нашли крохотный ручеёк, напились и наполнили фляги водой. А потом мы вышли на площадку, на которой в прошлый раз, при восхождении, поддались внезапной страсти.

— Ммм… у меня появилась идея, как можно использовать нашу верёвку, — протянул Эрик, вызывающе глядя мне в глаза и развязывая узел. Замотанная вокруг моей талии, верёвка распустилась и повисла неровными петлями.

— Нас могут увидеть, мы не так уж и высоко.

— Им очень повезёт, если они нас увидят! — Эрик резко дёрнул за верёвку, и я закрутилась на месте, дрожа от предвкушения.

И уронила флягу.

Не успев закрутить крышку.

Всё ещё раскручивая верёвку, Эрик подался назад, поскользнулся на мокрых камнях и сорвался вниз. В этот раз, по-настоящему. От рывка я упала ничком на камни и чуть не потеряла сознание от боли.

— Эрик! — захрипела я, видя, что верёвки на мне уже нет. — Нееет!!!

Звуки исчезли. Кожа превратилась в лёд. Воздух в лёгких застыл и рассыпался, как песок, вызывая удушье. Необратимое. Мир потрескался и осыпался каменной крошкой.

Это длилось всего секунду, от силы две. А потом я поняла значение слов "невыносимая боль". Это — та боль, которую ты не можешь вынести.

Я оттолкнулась от края и упала вслед за Эриком.

* * *

В этом месте я планировала сделать лирическое отступление. Что-то по поводу мечты, и как не вовремя она сбывается. Но дело в том, что события повернулись намного хуже, чем можно было ожидать. Настолько хуже, что даже сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне не до лирики.

Дело в том, что в Реаль я не попала.

 

ГЛАВА 7. Да сбудутся все ваши мечты

Шелия

Вот, что я знала о Реале: это — волшебный и прекрасный мир богини Алали, куда пускают людей, проживших достойную жизнь. Реаль познаёт твои желания и дарит именно то, что тебе нужно. Создаёт специальный, особенный мир для каждого человека. На переходе в Реаль счастливчиков встречают проводники и объясняют правила поведения и прочие детали.

Интересно, увлекательно и волшебно. Ещё — немного страшно, но ведь именно этого я так хотела. Однажды. Так вот: как я уже сказала, в Реаль меня не пустили.

"А чего ты ожидала? — фыркнете вы. — Надо было думать, прежде чем прыгать вслед за Эриком. Ты же прекрасно знала, что этим разгневаешь богиню".

Я не успела подумать. Ослепла и оглохла от потери, а потом ощутила захватывающую свободу полёта. Говорят, что, когда человек падает в пропасть, его сердце не выдерживает, и он погибает, не долетая до земли. Я помню только звонкую дрожь во всём теле, ощущение невесомости и горький привкус обещания, что скоро моя боль исчезнет. Вот и всё.

А потом я очнулась и поняла две пренеприятные вещи. Первая — место, в которое я попала, совершенно не похоже на Реаль. Вторая — Алали знала обо всём заранее и пыталась меня предупредить. В одной из галлюцинаций первого испытания я плавала в воздушном молоке, и именно в него я попала, упав с горы. Богиня предупредила меня о грядущей каре, зная, что я не смогу разгадать её подсказку. Она играла со мной, испытывала, радовала, мучила, чтобы в конце концов привести к наказанию. Заслуженному.

И вот я в него попала. В наказание. В молоко.

Честно говоря, местоимение "я" неуместно. Как ни пыталась я рассмотреть своё тело, ничего не видела и не ощущала. Не могла ни моргнуть, ни пошевелиться. Тела больше не существовало. Даже молоко я не видела, а, скорее, осознавала. Неприятная неожиданность, однако. Хочется запаниковать и заорать во всё горло, однако страх, как только возник, — сразу исчез. Отплыл в сторону и не вернулся. Именно отплыл, как будто отломился от моего сознания. Вокруг плескалось воздушное молоко, и новая, эфемерная "я" в нём растворилась. Бестелесный сгусток воспоминаний, мыслей и чувств — вот и всё, что осталось от Шелии Дакорте. Зато память цела, ни кусочка не отломилось. Фрагменты воспоминаний пытаются отплыть в сторону, и тогда я притягиваю их обратно с настойчивой энергией собственницы. Какие-никакие мысли, а мои. Не собираюсь с ними расставаться.

— А придётся! — оповестил меня ехидный голос. Слышать я, конечно же, не могла, но в моём сознании прозвучал чужой приказ. Попыталась его отторгнуть, но он прилип к мыслям, не желая отплывать в сторону. Более того, он притянул к себе новые слова. — Не удерживай мысли и страхи. Это способствует очищению.

Слово "очищение" настораживает. Подозреваю, что процесс мне не понравится. Но как ответить, если у меня нет ни губ, ни голоса?

— Ты — растворённое сознание. Если хочешь что-то передать, то формируй мысли, и я их узнаю.

— Кто вы?

— Надо же… я только что сказал, что ты — растворённое сознание, а тебя интересует, кто я такой. Обычно люди паникуют, ужасаются, разбрасывают мысли, и это способствует очищению. Тебе что, совсем не страшно?

Страшно — это не то слово. Я бы задрожала, но меня не существует, поэтому физические проявления страха придётся отложить. Я в ужасе. Истерическом, но при этом не могу не отметить чёрной иронии моего положения. После всего, что я сделала, чтобы попасть в Реаль, я промахнулась. Очень сильно.

Меня не существует, но тем не менее мои желания живы, и я всё ещё вижу соблазнительную улыбку Эрика, развязывающего верёвку. Секунды до конца. К сожалению, сильные эмоции не удержать, в них слишком много энергии. Шипя фейерверком, они отталкиваются от меня и ныряют в молоко. Паника, ужас, отчаяние. Ничего этого не осталось, только глубокая ледяная печаль с примесью горькой иронии.

— Где я?

— Логичный вопрос. Рад, что ты пришла в себя. Ты проспала зону прибытия и попала сразу на очищение. Пробудешь здесь столько, сколько потребуется, чтобы подготовиться к зоне ожидания. Всё понятно?

— Честно говоря, мне вообще ничего не понятно. Что за очищение и к чему я готовлюсь?

— Как к чему? К перерождению. Было бы намного проще, если бы смертные получали полноценное образование и попадали ко мне, зная хоть какие-то основы переселения душ.

— Чегоооо?

— Успокойся, я уже понял, что ты ничего не знаешь.

— Кто вы и как вас зовут? Меня нервирует, что я вас не вижу, хотя я вообще ничего не вижу. Меня зовут Шелия Дакорте.

— Ошибаешься. У тебя нет имени. Но если ты не будешь упрямиться, то вскоре переместишься в зону ожидания, и, когда переродишься, у тебя снова будет и имя, и тело, и интересная жизнь.

— Какая жизнь?

— Я не знаю, какая. Это зависит от плана рождений. Мальчик, девочка, богатые, бедные. Кто знает? Может, ты станешь принцессой.

— Король Дионизий не женат.

— Дети появляются не от женитьбы. Да и потом — почему обязательно Дионизий? Кстати, меня зовут Леопольд.

— Почему у вас есть имя, а у меня — нет?

— Я здесь работаю.

— Кем?

— Невоплощённой душой.

— Хотела бы я посмотреть на ваш контракт. Ладно. Что от меня требуется?

— Наконец-то! А то я испугался, что ты будешь одной из упрямых. Некоторые ошиваются здесь столетиями, а то и дольше.

— Столетиями???

— Зря сказал. Короче, не упрямься. Позволь зоне очищения сделать своё дело. Ты почувствуешь, как от тебя уходят мысли, воспоминания, знания и чувства. Не удерживай, позволь им раствориться и уплыть. Ты и сама понимаешь, что ребёнок не может родиться с чужими знаниями и памятью, поэтому твоё сознание должно стать совсем чистым.

Если бы у меня имелось тело, я бы похолодела и упала в обморок. Но я бесплотна, а магическое бесформие отняло у меня панику и страх. Так здесь задумано, чтобы, очищаясь, души не дёргались от паники и боли.

Похоже, что меня ждут десятилетия в этом молочном супе, потому что я очень не хочу расставаться с воспоминаниями.

— Если я отпущу мысли и чувства, то меня не станет.

— Само собой! Но это ненадолго. Как только мы тебя очистим, сразу переведём в зону ожидания. Там очень весело. Ты сама убедишься, насколько счастливее становятся души, если у них забрать груз накопившихся сожалений. А потом ты переродишься, и всё снова пойдёт по накатанному кругу.

Какой кошмар. Дикий, несусветный, жуткий кошмар. Я попала в то самое промежуточное пространство, которое вскользь упоминается в энциклопедии. Жуткое "ничто", в котором души ждут перевоплощения. Скоро меня по-настоящему не станет, в то время, как Эрик и Тироль ждут меня в Реале. Я уверена, что они попали именно туда. Только я могла так глупо ошибиться, а теперь мне предстоит очищение и перерождение.

— Скажите, Леопольд, неужели нет ни малейшего шанса, что я попаду в Реаль?

Он запыхтел, отвлекая меня от страданий. Никогда бы не подумала, что можно мысленно пыхтеть.

— А что сразу Реаль? Как будто там действительно так уж хорошо. Никто и слушать не хочет о пользе забвения! А в вашем Реале никакого забвения нет! Все обо всём помнят, а Реаль их слушает и воплощает это в реальность. Вот и представь себе, как это непросто. Если ты чего-то не хочешь, тебе придётся об этом не думать. Попробуй о чём-то НЕ думать, и в голову сразу полезут крамольные мысли. А смертные всё восхищаются: «Реаль — то, Реаль — сё!» Сложное место, ваш Реаль. А здесь — никаких волнений, никакого стресса. Только чудное, целебное забвение. Подумай об этом, безымянная душа, и не упрямься.

Он исчез, а я осталась. Попробовала отпустить несколько малозначимых мыслей и проследила, как они отплыли в сторону и потерялись в завитках белой пелены. Отобрала несколько воспоминаний и позволила им улизнуть. Мой учитель танцев, смешно наклоняющий голову и хлопающий в ладоши. Учителя музыки, все шесть, тяжело вздыхающие и покидающие наш дворец в дурном расположении духа. От моей памяти отламывались крохотные кусочки и исчезали, растворяясь в белом тумане. Потеряв их, я уже не могла вспомнить, с чем именно рассталась, но осознавала, что из головоломки прошлого выпали детали. Интересно, что же это за молоко? Неужели оно целиком и полностью состоит из человеческого прошлого?

Всё. На сегодня достаточно. Я не знаю, имеются ли в зоне очищения дни и ночи, но мне нужно передохнуть. Знаю, что Леопольд будет недоволен, но ничего не могу с собой поделать. Хочу попрощаться с остальными воспоминаниями до того, как позволю себе с ними расстаться. А потом — забвение. Может быть, именно забвения мне недоставало?

* * *

Не существует ни времени, ни пространства. Только моё концентрированное прошлое, приправленное лёгкими эмоциями. Страх и паника так и не вернулись, но оставили след.

Я прожила всю мою жизнь, от начала до конца, много раз. В мельчайших подробностях. Перебрала воспоминания, разложила их в аккуратные стопки, как будто заключив в стальной обруч. Толком не знала, что отпущу, а что удержу при себе. Леопольд навестил меня несколько раз, но не сказал ничего, кроме: "Всё ясно, одна из упрямых". После этого он оставил меня в одиночестве. Я плавала в молочном бесформии в попытке поймать отпущенные мысли соседей, но у меня не получалось. Если вокруг очищались другие, они не собирались откликаться на зов одной из "упрямых".

Интересно, кем я стану в следующей жизни? Что, если я окажусь внебрачной дочерью Дионизия? А вдруг я стану мужчиной? Вспомню ли я когда-нибудь о прошлой жизни? Знаю, что не смогу упрямиться до бесконечности, и что однажды мне придётся отпустить прошлое и отправиться в зону ожидания. Но ещё не время. На прощание я хочу насладиться своими воспоминаниями ещё раз.

Если рассуждать разумно, то мне повезло. Я познала любовь двух мужчин, таких разных и интересных. Выросла в тепле и заботе, не знала голода и лишений, встречалась с необычными людьми. Мне не на что жаловаться. Но ох, как мне хочется пожаловаться, поскулить и попроситься обратно. Всё равно куда, только бы не оставаться в удушающем белом слепке памяти, где я — бессильная пленница моих ошибок и поспешных решений.

Некоторые воспоминания оказались проворнее других: настойчиво подплывали к краю сознания и просились наружу. Недавние события: вид с вершины Окорпеля, красные озёра, выразительные глаза Эрика. Знаю, что это не случайно. Ведь если я забуду, как попала в бесформие, мне станет легче отпустить всё остальное. Нет, не отпущу. Пока что не отпущу.

Давние воспоминания, наоборот, сидели в памяти старой, заскорузлой занозой. Не верилось, что они когда-нибудь согласятся покинуть мою память.

А потом вернулся Леопольд, недовольный и пыхтящий. Я стала одной из "упрямых", и, если верить его словам, это сказывается на его репутации. Оказалось, что невоплощённые души очень заботятся об этой самой репутации. К тому моменту я уже почти смирилась и выработала план: я буду отпускать по одному воспоминанию в день. Глупость, конечно, ибо какие тут могут быть дни. Леопольд посмеялся и напомнил, что времени здесь не существует.

— Сколько времени прошло в Шиане? Неделя? Месяц?

Судя по насыщенному молчанию, ответ мне не понравится.

— Дионизий всё ещё король, — ответил Леопольд с неуверенной задержкой.

— А…

— Никаких "А". Вопросы мешают очищению.

Следуя плану, я стала отпускать по одному кусочку памяти в день, вернее, в то, что я считала днём. Признаюсь: мне это даже понравилось. Мысли становились всё безоблачнее, всё стройнее, хаос сменился на строгий порядок. Я могла бесконечно предаваться одной мысли, одному воспоминанию, прокручивая в памяти каждую мельчайшую деталь. Я тщательно выбирала, что отпустить, а что сохранить напоследок. И вот остались только одиночные отрывки моей жизни, тщательно отобранные, самые дорогие. "Осадок" — так назвал их Леопольд.

Пришло время, когда мне осталось сделать последний выбор — Тироль или Эрик. Кого отпустить первым. Всё, что с ними связано, я сохранила до самого конца. Однако наступило время остаться наедине с одним из них. Странное, потустороннее «наедине» — слияние души с самой дорогой памятью.

Тироль или Эрик.

Ведь именно такой выбор мне предстояло сделать, если бы я попала в Реаль.

А может, не мучиться? Не испытывать себя? Отпустить их вместе, одним решительным толчком, полным раскрытием сознания. Да, так и сделаю. Открыв сознание, я позволила белому облаку проникнуть в меня, такую чистую и почти пустую. И вот они уходят от меня — синие глаза и медовые, первая любовь и последняя. Неохотно, медленно, из последних сил впиваясь во влажную губку памяти. Я остаюсь ни с чем. Вот она — новая я, готовая перейти в зону ожидания.

Нет. Стойте. Я не готова. Так не честно. Я не могу отпустить их обоих. Я должна выстрадать это до конца, по-настоящему, как было бы в Реале. Должна сделать выбор. Кого отпустить, а кого оставить до самой последней секунды. Я захлопнула сознание, и молочный туман покорно отступил. В ответ прозвучали раздосадованные сигналы Леопольда, уже готового перевести меня в зону ожидания. Проверяю память, волнуюсь, спешу — всё хорошо, они со мной, мои мужчины, и остальной осадок тоже здесь. Фрагменты детства, как рассыпанные по полу кусочки головоломки.

Моя иллюзия выбора, моё последнее решение. Конец Шелии Дакорте. С кем я не смогу расстаться до самого последнего мгновенья?

Хорошо бы подбросить монетку в воздух. Орёл — Эрик, решка — Тироль. Или наоборот. Вы возмущены? Зря.

Однажды я мучилась вопросом, участвовать в скачках на ярмарке или нет. Подруги уже давно записались и выбирали себе наряды. Ездок я неплохой, но через барьер прыгать боялась. Тогда отец дал мне два листа бумаги, велел написать на одном "да", на другом — "нет".

— Как же так можно? — возмутилась я. — Надо всё обдумать, взвесить…

— Лови один из них! — скомкав листочки, отец подбросил их в воздух.

Я резко протянула руку, но не успела поймать, и они упали на ковёр.

— Не получилось.

— И не надо. На какой ответ ты надеялась?

— "Да", — покраснев, созналась я.

— Только это и имеет значение. Давай проверим. Посмотри на свой почерк.

"Да" было написано с таким нажимом, что рассечённые волокна бумаги топорщились чернильной щетиной. Это воспоминание застряло в осадке памяти, оно никуда не уйдёт и достанется следующему владельцу.

Душа всегда знает, что тебе нужно.

Я представила, как пишу их имена на бумаге. Кружевное "Э", строгое "Т". Складываю тонкие листы пополам, и ответ уже очевиден. Я знаю, на какое имя надеюсь. Снова проверяю — представляю, как я комкаю бумагу и подбрасываю в воздух. Слежу за полётом и надеюсь увидеть имя, давно известное моему сердцу.

И я вижу. Чувствую. Знаю. Удерживаю его в памяти до последней секунды.

* * *

Я пуста. Последние воспоминания уплывают от меня, и вот я безукоризненно чиста. Как приятно забвение! Как мы недооцениваем эту роскошь: ничего не помнить, ни о чём не беспокоиться. Сдаться на решение богини, которая никогда не поступит несправедливо.

Наполненная белоснежным туманом, я позволяю волнам отнести меня в зону ожидания.

* * *

Эрик

Пока я падал с обрыва, в мыслях промелькнуло рекордное количество ругательств. Лучше бы я насладился полётом. Чем не конец для такого проходимца, как я? Лучше погибнуть в воздухе, чем в собственной постели.

Проблема в том, что я не хотел оставлять Шели.

Не могу назвать ни одной разумной причины, почему. Какого дьявола она встряла в мои мысли? Графиня! Чёртова графиня! Мы даже дышим с ней по-разному, а уж мыслим — точно. Всегда презирал таких, как она. Прикрываются приличиями, нарядами, тщательно запудривают истинную сущность. Как вошла в мою контору, я чуть не подавился от злобы. Вот же, принесла нелёгкая. Чуть дверь не снесла своим платьем. Видели бы вы её — с нелепым нагромождением кудрей на голове и в огромном кринолине. Как будто случайно выпала из кареты по пути на бал-маскарад. Напоролась на меня, как на нож, аж глазами захлопала. А взгляд цепкий, и одержимость горит в глазах. Выкинул её из кабинета, подальше от соблазна. Мне-то плевать, но вот моё тело решило по-другому. Перед глазами встали такие картинки, что Шели лучше об этом не знать. Как я срываю с неё все эти оборки, слой за слоем, как беру её прямо на моём столе. Аж содрогнулся, отгоняя дурь. А она вернулась. Ей, видите ли, захотелось в горы. Сплошное стихийное бедствие, под которым прячется стержень не слабее моего. Откуда? Как? Немыслимо. В тот момент она зацепила меня в первый раз. Вопреки моим принципам и по совершенно нелепой причине: стало стыдно из-за бардака в кабинете. Да и в моей жизни тоже. А мне не бывает стыдно. Никогда. А тут — такая напасть. Захотелось, чтобы Шели посмотрела на меня с восхищением. Какого дьявола? Сразу заподозрил неладное и снова выкинул её из кабинета. И дверь запер, чтобы уж наверняка не вернулась. Странное ощущение, как будто внутри меня провели тёплой ладонью. Недопустимая слабость. Убедившись, что Шели ушла, я рванул к Арсентию. За какие грехи он прислал ко мне это посмешище? Ведь знает меня, как облупленного. Первым водил меня в горы, спасал мою никчёмную жизнь. Раз уж прислал ко мне это существо, значит, не просто так.

— Вы с ней похожи: она одержима, как и ты, — лаконично объяснил Арсентий.

— И что? Одержимых много, а я один. Ты что, всерьёз предлагаешь мне взять её в горы? Напудренную, расфуфыренную провинциалку без единого навыка выживания?

Арсентий посмотрел на меня поверх очков, и догадка осела в желудке, как глыба льда:

— Старый сводник! Неужели ты думаешь…

— Нет! — Арсентий хлопнул ладонью по столу. — Ничего такого. Ни малейшего шанса, даже не думай. Знаешь, что? Я допустил ошибку, Эрик, не связывайся с ней.

— Это ещё почему?

— Вы слишком похожи. Я думал, что тебя это повеселит, но теперь мне так не кажется. Шелия принесёт тебе слишком много хлопот.

— Ерунда! Никаких хлопот! Я вышвырнул её из кабинета, и она больше не вернётся.

Я хотел, чтобы она вернулась. Какого дьявола? Я презираю таких, как она, и всю ту шелуху, в которую она замотана. Мне противно, неинтересно и… и стоило врезать самому себе, чтобы не лгал. Я до боли в зубах хотел стать тем, кто сорвёт с неё всю эту дрянь, все навязанные обществом заморочки, и увидеть её настоящую. Ткнуть её носом в то, кем она может быть. Услышать её крик, несдержанный, бесстыдный. Разбудить в ней распущенную страсть, и чтобы она выкрикнула её подо мной. Именно подо мной.

Бред.

Я никогда раньше не страдал такой ерундой, но с Шели меня приложило. Сильно. Как головой о скалу.

Арсентий об этом знал. Старый лис, от него ничего не скроешь. Заинтриговал — и поймал меня на крючок.

Когда я привёл её к себе домой, мне снова стало стыдно за беспорядок, за место, в котором я живу, и за жизнь, которой довольствуюсь. Но Шели невозмутимо поднялась по шатким ступеням, волоча за собой растерзанное платье. И тогда я чуть не сорвался. Вцепился в косяк, чтобы не схватить её прямо там и не доказать ей, что только я смогу научить её жить. Смотрел на её идеальные ногти и представлял, как они вопьются в мою спину, когда она выкрикнет настоящую себя.

Всё ещё надеялся, что как только разберусь с её загадкой, — меня отпустит. Идиот.

Я не из тех, кто влюбляется. Это неприятно, это мешает, и я абсолютно не знал, что с этим делать. Странное чувство, похожее на боль в желудке.

Когда она переехала к друзьям, мне следовало обрадоваться. Денег у меня достаточно, и я мог позволить себе отпуск. Приятели всегда рады новой авантюре, особенно те из них, кому не нужно зарабатывать на жизнь и которые целыми днями бездельничают и ждут следующего похода.

Я разгромил квартиру, выветрил из неё лёгкий цветочный запах Шели. Женщинам не место в моём мире, особенно наивным провинциалкам. Я убедил себя, что всего лишь заинтригован, хотя и знал, что тайна Шели не может быть такой уж фантастической. Ведь я проверил её прошлое и не нашёл там ничего достойного внимания. Кто бы подумал, что навязанный родителями брак, да ещё и не состоявшийся, подтолкнёт её на такое безумие?

Уничтожив её следы, я поехал к друзьям, но на полпути повернул обратно. Не смог оставить Шели в покое. Ворвался в дом с золотыми решётками и забрал её оттуда.

Надо было бежать, пока мог. Чувствовал же, что она не будет моей, но оказалось уже поздно.

Она отвергала меня, я оскорблялся, обещал, что отправлю её домой, а потом гнался за ней следом. Одержимые, каждый своим секретом, мы и вправду оказались слишком похожи. Я знал, знал, знал с самого начала, что её тайна мне не понравится. Очень.

А потом мы отправились в путь. Я мучал, испытывал её, хотел доказать, что Арсентий не прав, что она — такая же, как и остальные женщины. Но она не жаловалась, молча сносила мои издевательства и шла вперёд к своей цели. При мысли, что именно я стану учителем Шели и покажу ей Окорпель, меня переполнял такой восторг, что я запретил себе об этом думать. Вместо этого я позволил себе притвориться, что у нас — общая цель. Наша цель.

Идиот.

А потом мы поднялись в горы, и я увидел выражение её лица. Восторг. Старый маг оказался прав: мы очень похожи. Я столько лет держался и не подпускал к себе женщин, а с Шели — сорвался. Как с горы. Ирония, а?

Под самой неожиданной человеческой оболочкой скрывалась единственная женщина, которая зацепила моё сердце. Звучит сопливо, и такие мысли мне чужды. Я — не поэт, я — реалист, и с самой первой встречи я знал, что эта женщина никогда не будет мне принадлежать. Это было очевидно. Даже когда я нёс Шели на руках, в ней была отстранённость, которая свойственна только тем, кто любит кого-то другого. Сильно.

Но я уже не мог остановиться.

Я люблю горы, пропасти, риск, захватывающие авантюры. Мне пришлось добавить к этому списку кое-что ещё: ямочку на её подбородке; крохотную мочку левого уха, за которую Шели дёргает, когда нервничает; мягкость её тела; то, как она умещается в моих руках; и то, как она рычит "ррр", когда произносит моё имя в гневе. Если сказать честно, то этот список намного длиннее.

Каждый раз, глядя на Шели, я обещал себе, что возьму под контроль свои чувства, но они оказались необратимы. Когда мы сцепились на первой горе, я ослеп от страсти. Накинулся на неё — и тут же отступил. Не могу так с ней, мне нужно большее. Большее?? Толком не знал, как и почему это случилось, но хотел всю её целиком.

Когда она умирала от саспирии, я стал другим. Не хочу драматизировать: если бы она погибла, я смог бы жить дальше. Но мне не хотелось. Мне не хотелось моей прошлой жизни, мои бывшие планы казались скучными. То, что люди называют счастьем, теперь билось вместе с её пульсом над тонкой ключицей.

Я заранее приготовился к выходу на утёс желаний. Мне и раньше везло на Окорпеле, но в этот раз пришло время попросить о главном. Десять лет. Десять проклятых лет я безуспешно пытаюсь прорваться к излучине миров, где берёт начало магия Шиана. Пора попросить Алали о доступе, но, когда я открыл рот, наружу вылетело совсем другое.

— Помоги Шели найти своё счастье.

Вот же.

И ведь не сотрёшь, не проглотишь сказанное вслух! Не отступишь назад, в тоннель, и не заорёшь, что ошибся и хочешь начать сначала. Сам толком не понял, откуда это вылезло. Озадаченный, сел на камень и задумался. Знаете, что? Пришлось признаться: именно этого я и хочу. Пусть Шели получит всё желаемое. А излучина миров… мне не до неё. Как говорится, сам не знал, о чём мечтал. Влип по полной программе.

Я узнал секрет Шели. Догадался обо всём, когда мы спустились вниз в жерло Окорпеля. Осознание шокировало меня так, что я не слышал музыки. Надо же, как вышло: я влюбился в женщину, которая хочет умереть, чтобы быть с другим мужчиной. Я так и сказал ей, признался во всём. Кроме одного: если бы она ушла в Реаль, я бы отправился за ней. Задал бы задачку Алали: пусть разбирается, как сделать всех нас счастливыми.

Видимо мы действительно похожи. Арсентия не проведёшь.

А потом нас закрутило, и я перестал думать, что невозможное невозможно. Когда Шели ответила на мои чувства, я совсем свихнулся. Знали бы вы, о чём я думал! Просыпался посреди ночи, волнуясь о том, что скажут её родители. Царапал шрамы на лице и впервые жалел, что выгляжу, как побитый пёс. Шели ни о чём не просила, а я хотел дать ей всё. Только бы приняла меня, только бы не осталась равнодушной. Ведь не заслужил же! Не помещусь в её кукольный мир, хотя и хочу этого до боли в желудке. Я открою для неё весь Шиан, всю магию и тайны богини, но в ответ она должна пустить меня в свою жизнь. И позволить остаться. Пусть ругает меня за плохие манеры, пусть называет мой кабинет свинарником. Пусть заставляет меня переодеваться к обеду. В нашем доме. В пригороде. Да, я — Эрик Натерро — куплю дом в пригороде, потому что хочу, чтобы Шели впустила меня в свою жизнь. Чтобы раскрасила мою жизнь в свои цвета. Чтобы не стеснялась меня, не прятала от родных. Пусть носит кринолины смешных размеров, даёт скучные приёмы, таскает меня на балы. Я хочу с ней ругаться и спорить. Утаскивать её в авантюры и ловить тёплую ласку распахнутых глаз. Научить её удивляться самой себе. Вместе со мной. Рядом. В моих руках. Всё, что угодно, только не равнодушие. Буду закатывать глаза и делать любые глупости, чтобы она смеялась. Чтобы — помоги мне, богиня! — однажды нашла причину мной гордиться. Мне необходимо быть для неё больше, чем провожатым.

Знать бы, почему.

Ей нужны слова, а я не умею красиво обещать. В мыслях — шторм, а я молчу. Тот, другой мужчина, небось, поймал её искусными словами. А мне что сказать? Не умею, да и не моё это. А без слов — вдруг не поверит?

Вот я и сказал ей про горы. Если попросит — я стану другим. Пусть знает, как сильно я влип. Если хочет — пусть забирает меня целиком.

Вижу: она поняла.

Последний циник, я разбился о её мягкость. Влюбился, как мальчишка. Утомлённая страстью, она засыпала на моём плече, а я гадал, захочет ли она моих детей.

Детей!!!

Однажды, когда любовница спросила меня о детях, я выломал дубовую дверь и сбежал. А теперь я представлял Шели в ночной сорочке с моим ребёнком на груди и наваливался на неё снова и снова. Будил, требовал, будоражил, и она слепо моргала, просыпаясь, и улыбалась моему нетерпению.

Дьявол, меня разрывал такой голод, как будто я собирался прожить всю жизнь заново. С ней.

В долине, принадлежащей Алали, глупо думать, что ты контролируешь свою судьбу. Так и оказалось. Шели расплескала воду, я поскользнулся и…

Однажды Шели сказала: «Это — история, в которой ты — это ты, а я — это я. Я ухожу в Реаль, а ты остаёшься».

Получилось наоборот. Она осталась в Шиане, а я ушёл, если так можно обозвать случившееся.

Последним, что я услышал, был её крик. Шели не хотела меня терять, но увы…

Мне пришлось её отпустить. Смерти не существует, она — всего лишь переход в другой мир, но, если ты оставляешь позади того, кто стал твоей жизнью, становится страшно. Однажды Шели попадёт в Реаль. Нескоро, через десятки лет, но я не могу об этом не думать. Кого она станет искать? Меня или его — жениха, из-за которого она отправилась на Окорпель. Или кого-то третьего — мужчину, которого она полюбит, когда забудет нас обоих.

Я мучился этой мыслью до того момента, когда меня закрутило в тошнотной тьме, а потом я попал в Реаль.

* * *

Странно оказаться в сердцевине чужой мечты. Шели так страстно желала попасть в Реаль, но именно я очнулся сидящим на каменной скамье посреди внушительных размеров храма. Любому понятно, что это — переход, только вот куда? С моим образом жизни всё возможно. Покрутил головой, руками — вроде всё на месте. Паниковать смысла нет — и так ясно, что в Шиан я не вернусь, а с остальным разберусь по ходу событий.

Над головой — сводчатый потолок с прильнувшими к нему колоннами. Под ногами — каменный пол, а на нём… Точно, это — переход, иначе как объяснить присутствие странной женщины в зелёном струящемся платье. Сидит на полу у моих ног, расчёсывает длинные, зелёные (цвета платья) волосы и не обращает на меня никакого внимания.

— Полагаю, что я умер, и что это — переход.

Женщина тут же отпустила волосы и благодарно улыбнулась.

— Самая неприятная часть моей работы — сообщать людям, что они умерли. Я рада, что ты сам догадался и не закатываешь истерик, — пропела женщина в ответ, и, хотя делала она это достаточно тихо, эхо достигло сводчатого потолка и рассыпалось на десятки отголосков. Она что, сирена? Я слышал, что в храмах богини работают магические существа, но сирена — это… слишком.

— Куда вы меня отправите? Только не говорите, что в пекло.

Сирена наморщила крохотный носик и издала звук, напомнивший чихающего кота.

— Почему сразу в пекло? В Реаль, конечно. Богиня тебе благоволит, так что радуйся… — Достав лист бумаги из складок зелёного платья, она ткнула пальцем в одну из строчек. — Эрик. Тебе повезло, Эрик.

Нам пришлось подождать, пока в храме не затихло эхо.

— Пойдём в другое место, — недовольно пробурчала сирена, поднимаясь с пола. Изогнув шею, я пытался разглядеть её ноги на случай обнаружения рыбьего хвоста.

— Люди — дикие существа, — фыркнула она. — Хоть бы один постеснялся искать хвост.

— Но ведь вы же сирена!

— И что?

— В Шиане живут только люди, так что уж простите нас за любопытство.

— Ладно! Хвоста у меня нет, но есть крылья, — миролюбиво хмыкнув, сирена отодвинула в сторону зелёную накидку и показала кусочек крыла. Обычного, с белыми перьями, почти куриного, только большого. Не могу сказать, что мне понравилось.

— Спасибо, что показали.

— Надеюсь, что больше не придётся отвлекаться. — Пропустив меня в невзрачный кабинет, она указала на одинокий стул, а сама примостилась на столе. — Итак — читай правила перехода в Реаль.

Двадцать шесть правил на обычном листе бумаги.

"Ничего не трогать", "Не стоять в дверях", "Не пытаться войти обратно в храм", "Не визжать".

Полагаю, что последнее правило — для женщин. Очень разумный ход.

"Не спорить с проводником".

— Вы — проводник?

— Да. Я объясню тебе правила и введу в Реаль. Как только будешь готов, я открою двери, и ты выйдешь на площадку.

— Я готов.

— Не перебивать проводника! — Сирена чуть повысила голос — и барабанные перепонки отозвались острой болью. — Тебе даётся час, чтобы привести мысли в порядок. Помни: первое впечатление очень важно. Твоего мира пока что не существует. Когда ты выйдешь на площадку, Реаль станет тебя изучать. Не пугайся тишины и темноты. Реалю потребуется какое-то время, чтобы узнать тебя, создать твой мир и соединить его с другими. В основу лягут твои мечты и мысли, поэтому настоятельно рекомендую подготовиться к переходу как следует. Станешь сожалеть, злиться и бояться — получишь эти эмоции и прочую гадость в своём мире. Со временем Реаль исправит ошибки, но не сразу. Так что приготовься, помоги ему понять тебя, это в твоих же интересах.

— А если я буду думать о человеке, о женщине, которая осталась в живых?

— Это — обычное дело, — махнула рукой сирена. — Реаль подарит тебе прекрасные мечты и воспоминания, а когда женщина умрёт и попадёт в Реаль… если она туда попадёт, то мир приведёт её к тебе. Но только в том случае, если и она этого захочет.

— А если не захочет?

Сирена расправила подол сияющего платья и недовольно почесала крыло.

— Значит, не приведёт.

— Но, если верить жрецам, Реаль дарит каждому человеку их самую сокровенную мечту. Получается, что это не так?

Сирена резко взмахнула крылом, и зелёный шёлк ответил жалобным треском.

— Что тебя не устраивает? Позволь спросить, какую альтернативу ты предпочитаешь? — Соскочив со стола, она взмахнула руками, и передо мной нарисовался огненный круг. Впечатляет, хотя на полу храма выглядит весьма странно. — Выбирай, Эрик! Ад? Полное забвение?

По сценарию мне полагалось испугаться, но в памяти промелькнула Шели, и я улыбнулся.

— Чему ты улыбаешься, глупый смертный?

— Однажды, когда мы остановились у красных озёр Окорпеля, Шели попыталась сама приготовить обед. Ничего не вышло, она всё спалила.

— При чём тут это?

— При том, что у неё огонь получился убедительнее, чем у вас.

Отвернувшись, сирена достала гребень, зелёный, и снова начала расчёсывать волосы.

— Не обижайтесь. Я благодарен за допуск в Реаль, но хочу знать, что именно меня ожидает. Предпочитаю голую правду.

— Не люблю дотошных, — пробурчала сирена. — Радовался бы, что Алали пускает тебя, грешника, в Реаль. Была б моя воля… — фыркнув, она отбросила на плечо сияющую прядь. — Если женщина не захочет увидеть тебя в Реале, то для тебя ничего не изменится. В Реале не ощущается течение времени, и ты не сможешь отсчитывать года в попытке угадать её возраст. Если ты о ней вспомнишь, то решишь, что она по-прежнему жива. Но уж поверь: ты очень быстро о ней забудешь. Мечты меняются, Эрик. Ты даже представить себе не можешь, на что способен Реаль. Любовь одной женщины — ничто по сравнению с возможностями магического мира. Они безграничны. Человеческий разум не в силах охватить эту концепцию, но некоторым удаётся. В конце концов люди забывают обо всём. И обо всех. Поверь, никто не остаётся недоволен.

Может, и так, но мне не нравится этот расклад. Однажды Шели попадёт в Реаль и отправится к жениху или другому мужчине, а я так и буду мечтать о встрече. М-да. Счастье в неведении. Уж слишком оно похоже на обман.

— Хватит думать всякую ерунду! — Сирена притопнула ногой и открыла дверь, показывая, что сеанс вопросов и ответов подошёл к концу. — Ничего вы, смертные, не понимаете. У мира Алали безграничные возможности — а вы мечтаете о глупостях. Некоторые выходят в Реаль и представляют себе мебель. Красивую, не спорю, но мебель! Платья, украшения, кареты. Ваши головы забиты дрянью. Вчера мужчина стоял на ступени битый час и думал о том, что сосед так и не заплатил ему за дюжину яиц. Вот и всё, что он внёс в Реаль. Ладно, Эрик, мне надоело с тобой возиться. У тебя есть ровно час, а потом я открою переход. Очень советую — не дури, не фиксируй внимание на женщине, а то потом пожалеешь. Будешь из принципа заставлять себя о ней думать — сам себе хуже сделаешь. Сначала распробуй возможности Реаля, а уж потом решишь, бунтовать или нет. Поверь, никто не жалуется. Люди толком не знают, что им нужно для счастья, пока не появляется возможность получить всё, что угодно. Вот тогда, распробовав всё, они и нащупывают самое главное.

С этими словами сирена выскользнула из кабинета, оставив меня решать нерешаемое. Как можно приготовиться к жизни, о которой ничего не знаешь? К счастью, подозрительно похожему на обман? К миру, который подарит мне всё, что угодно, чтобы вытеснить из памяти любимую женщину?

Стоит ли входить в Реаль, зная, что он не сможет дать то, что мне нужно. Не лучше ли перевоплотиться и стереть из памяти ненужные мучения и вопросы.

Дьявольщина. Кто бы знал, что Реаль покажется страшнее забвения. Добро пожаловать в века красивого самообмана.

Час. Целых шестьдесят минут. Я должен был подготовить память, придумать себе новую мечту. Сирена предупредила меня, наказала провести это время с пользой. Что ж, я старался. Думал о своей жизни, отбирал важное, значимое, нужное. Я люблю свою жизнь, и мне есть, что показать Алали. Работа, путешествия, авантюры. Я построю себе мечту, полную приключений.

Через час сирена приоткрыла дверь и махнула крылом. Судя по поджатым губам, на хорошее настроение лучше не рассчитывать.

— Следуй за мной!

Певучий голос отражался от сводов и раздражал слух.

— Эрик! Сосредоточься. Подойди к двери и жди. Как только я её открою, сделай шаг вперёд и остановись. Что бы ни случилось, не паникуй и не сходи с места. Реалю потребуется какое-то время, чтобы тебя изучить. Покажи ему себя, свою мечту, свою жизнь, и он построит твой мир. Когда увидишь перед собой дорогу, смело иди. Обещаю: Реаль тебя не обидит. Кроме всего прочего, к тебе придёт и понимание того, как с ним общаться. Если он сделает что-то не так, покажи ему, чего хочешь, и он исправит. Не требуй, не злись. Будь терпелив и научись любить его, и тогда… и так понятно. Мечтай напропалую. Всё. Готов?

Киваю — и тогда сирена поворачивает кованую ручку и подталкивает меня в темноту. Кромешную. Живую. Дверь закрывается, и я остаюсь наедине с фантазией Алали. Как воздушная сеть, Реаль проходит сквозь меня, щекочет, гладит. Живое тепло дарит спокойствие и доверие. Что ж, приступим.

Я не знаю, сколько времени прошло. Я начал с того, что сел на каменную ступень и представил Шели. В деталях. Вспомнил всё — от момента нашего знакомства до последней сцены. Потом я показал картины моей жизни — горы, работу, друзей. Потом — снова Шели. И снова. Чтобы у Реаля не возникло сомнений в моих приоритетах. Если однажды Шели захочет меня найти, то Реаль не ошибётся, потому что я не собираюсь от неё отказываться.

Потом…

Потом дверь открылась, и в овале света нарисовалось недовольное лицо сирены.

— Эрик! Псст! — нагнувшись, она поманила меня пальцем. — Была бы моя воля, твоё сознание отправилось бы прямиком на переработку, но Алали тебе благоволит. Ей, видишь ли, нравится твоя прямота. Вот и попросила проследить за тобой до конца перехода. Так что слушай, повторять не буду. Не путай Реаль, не думай о Шелии Дакорте. Тот крик, который ты услышал… Короче, она спрыгнула следом за тобой. Нарочно. Алали этого не простит, поэтому послушайся доброго совета и забудь Шелию. Не трать время зря. В Реаль она не попадёт.

А потом…

Потом Реаль увидел, как я сломался.

* * *

Шелия

Я рассредоточилась в белом облаке и медленно поплыла вперёд. Какое облегчение, какое умиротворение…

…От удара о камень всё тело звенит болью. Что со мной? Стоя на коленях, я извиваюсь, не в силах закричать. Голосовые связки парализовало от ужаса. Коленные суставы треснули, и через несколько секунд во мне взорвалась БОЛЬ. Левое запястье вывернуто под неестественным углом, и я не чувствую пальцев. Каким-то чудом умудряюсь завалиться на бок и не разбиваю лицо о камни.

— А-а-а… — только и могу выдавить я, но это не крик, а блеянье.

— Понравилось? Хочешь попробовать ещё раз? В этот раз ты упала всего с двадцати метров. Готова забраться повыше? — Это не голос, а нечто сверхъестественное. Звук заполняет всё пространство во мне и вокруг меня. Голос не мужской и не женский. Он — выше частоты человеческого восприятия, он не звучит, а существует. А я — не человек. Я — боль.

Всё начинается сначала. Я снова падаю, и в этот раз ломается бедро, и острый осколок прорывается сквозь кожу. Руки не выдерживают, и вот уже лицо разбито о камни, и я сплёвываю кровь и кусочки зубной эмали. В этот раз я не могу закричать. Захлёбываюсь кровью. Я хочу одного — умереть.

— Давай попробуем упасть на спину.

Опять этот ужасный голос — и вот меня оглушает хруст рёбер и странные хлюпающие звуки. Но мне не больно. Темнота наваливается слишком быстро, и нервы не успевают забить тревогу. Раздаётся разочарованное бормотание:

— Высоковато, ты слишком быстро отключилась. Ну что, напрыгалась?

Секунда темноты — и я сижу в кресле, расслабленная, без единого повреждения. В руке — стакан воды. Всё очень по-светски, если не считать устрашающих галлюцинаций, которые я только что пережила.

Передо мной — женщина. Нет, точно не женщина. Русалка? Неудобно заглядывать под стол, поэтому я не знаю, ноги у неё или хвост.

— Терпеть не могу таких, как ты, — заявляет она, и я узнаю её по голосу.

Сирена! В энциклопедии рассказано о магических существах других миров. Не помню, дружелюбные сирены или нет, но эта дама меня явно недолюбливает. Хотя мне не до этого. Опускаю глаза и с пристрастием разглядываю моё тело, мою такую знакомую одежду, потом осторожно дёргаю конечностями. Всё на месте. Никаких повреждений. Двигаюсь, как обычно. Где я?

— Думаешь, что ты хитрее всех, да? Прыгнула вниз — и решила, что мы не заметим? Надеюсь, тебе понравились приземления. Могу устроить ещё, если хочешь.

Приземления? Где я? Вокруг — серые каменные стены, деревянный стол и странное существо, которое меня недолюбливает. Громкоголосая сирена. С косыми глазами, пуговкой носа, массой волос изумрудного цвета и злобным прищуром.

— Алали вернула тебя в переход, — соблаговолила объяснить сирена. — Если хочешь знать моё мнение, ты не заслужила прощения. Ты не выучила урок и не отработала грехи, поэтому я добавила кое-что от себя. Тебе понравилось приземление?

— Нет. И оно не похоже на реальность. Я упала с трёхкилометровой высоты, так что не думаю, что успела бы почувствовать боль.

Я постепенно приходила в себя. У меня нормальное, живое тело без повреждений. Память при мне, голос тоже. Главное — сохранять спокойствие.

Зеленоволосая дама надула бледные, почти белые губы и поцокала языком.

— Без боли было бы неинтересно. Я хотела, чтобы ты всё прочувствовала. Алали не стоило тебя прощать, я ей так и сказала. Если недостойных просто так пускать в Реаль, то он превратится в проходной двор.

— Вы пустите меня в Реаль??!

— Была бы моя воля, я бы никуда тебя не пустила, даже переродиться не позволила бы.

— Почему Алали передумала?

— Почему-почему… — заворчала сирена. — Не твоё дело, почему. Тебе незаслуженно повезло, вот и всё.

— Вы — мой проводник?

— Да. А ты — моё наказание.

Так уж сразу и наказание!

Слишком много событий, слишком быстро. Меня почти не существовало, а теперь я снова единое целое. Мозг не справляется, да ещё голос сирены пронзает слух, и от этого ноют зубы и слезятся глаза.

— Я попаду в Реаль?

Сирена дёрнула головой — и передо мной материализовался лист пергамента.

— Читай правила и не болтай. Раз ты такая умная, то во всём разберёшься сама. Я открою дверь, ты выйдешь наружу и остановишься по ту сторону дверей. Ничего не делай, пока не увидишь перед собой дорогу. Реаль должен изучить тебя, чтобы понять, что тебе нужно.

— Я знаю, что мне нужно! — не сдержалась я, всё ещё не веря в свою удачу.

— Конечно! Как я могла забыть? Ты же умнее всех! Может, и контракт подпишешь, не читая?

Нет уж! Хотя на самом деле контракт оказался списком правил поведения при переходе. Ничего интересного. Не толкаться, не ругаться, проводник всегда прав. Как будто я в парк развлечений собираюсь, честное слово.

— Я вернусь за тобой через час. — Сирена направилась к двери, волоча за собой грязно-белое крыло. Странно, что у неё крылья вместо хвоста, хотя что я вообще знаю о сиренах?

— А для чего мне этот час?

— Как для чего? Чтобы привести в порядок мысли и приготовиться к переходу. Реаль должен узнать тебя, чтобы создать твой собственный мир.

Вот тут я не выдержала. Сорвалась.

— Привести в порядок мои мысли?? — мой голос по громкости вполне мог состязаться с воем сирены. — Нет, только не это! Всё это время я зависала в молочной туче и очищала свою память! Умоляю вас, не заставляйте меня снова это делать!

Услышав вырвавшийся у меня полурык-полустон, сирена обернулась и заправила крыло под накидку.

— Не рычи на меня!

— Мне не нужен час! — взмолилась я. — Я не хочу думать! Лучше ещё пару раз сбросьте меня со скалы.

— Как хочешь, но, если что-то пойдёт не так, меня не вини. — Сирена пожала плечами, и крыло снова высунулось наружу. Вот бы посмотреть, как они крепятся.

Я вскочила и, всё ещё не привыкнув к возвращению тела, пошатнулась и схватилась за стол.

— Я готова.

— Не собираюсь с тобой спорить. Вопросы есть?

— Только один. Могу ли я узнать, что случилось с мужчиной, который погиб вместе со мной. Его зовут…

— Не можешь. Конфиденциальность клиентов никто не отменял. Другие вопросы есть?

— Нет.

Узкий каменный коридор привёл в храм. Настенные колонны завершались полукруглыми арками, обрамляющими высокий купол. Красота. Восхитительная, пустая каменная громада.

— Я читала о храме Алали! — воскликнула я, медленно, но верно осознавая, что происходящее — не что иное, как воплощение моей мечты. Той, во имя которой я пошла на очень многое. Той, которая стала смыслом моей жизни уже так давно.

Кстати, как давно?

— Сколько времени прошло с момента моего прыжка… моей смерти?

— Ты упустила возможность задать вопросы.

— Всего один, пожалуйста.

— В Реале не существует такого понятия, как время, — торжественно объявила сирена. — Но по твоим представлениям в Реале прошло очень много времени, Шелия. — С этими словами сирена подтолкнула меня к тяжёлым резным дверям. — Давай, не тяни. Раз уж сказала, что готова, так иди вперёд.

Я опасливо прикоснулась к дверной ручке. Что я чувствовала? Думаю, что восторг. А может, и страх. А может, ничего. После всего пережитого, после зоны очищения чувства казались недопустимой роскошью. Каждое заслуживало особого внимания, как первые монеты в копилке. Это потом их завалит сверху сотнями других чувств, а сейчас страх и восторг были единственными.

— Спасибо, Алали, — прошептала я. — За то, что простили и взяли к себе в Реаль. Постараюсь вас не разочаровать.

Я вышла на каменную площадку, погружённую в кромешную тьму. Дверь закрылась за мной так поспешно, что шлёпнула по пятой точке. Вот такие они, проводники. При других обстоятельствах можно было попытаться заслужить прощение сирены, но я ещё толком не пришла в себя после очищения.

Вот я и в Реале, в самом начале пути, в чернильном безмолвии его изучающего взгляда. Тьма прикасалась ко мне, как тополиный пух, ползла по коже, щекотала шею, открывала душу. Я парила, светилась от счастья, плакала, распахивая всю себя, со всеми дуростями, страхами и желаниями. Я не хотела очищать мысли — пусть Реаль примет меня всю, пусть запутается во мне, как и я запуталась в моей жизни. Пусть смеётся надо мной, непонимающе хмурится, делает ошибки и даёт мне совсем не то, что я искала. Я не хочу идеальной жизни с чистым счастьем, без единой помарки и кляксы.

Даже в Реале я хочу остаться собой.

Поэтому я распахнула мысли и вывалила их к "ногам" живого мира. И знаете, что? Реаль улыбался. Даже если и не знал, что со мной делать, всё равно улыбался. В зоне очищения я научилась тонко ощущать эмоции, поэтому щекотливое прикосновения липкой живой тьмы было мне понятно.

— Как я тебе? Не знаешь, что со мной делать? — догадалась я, когда просидела на площадке битый час. Знаю, что времени здесь нет, но всё равно наше знакомство длилось долго. — Тогда просто впусти меня и покажи, как здесь живут люди. Со временем мы разберёмся и создадим что-нибудь интересное. Ты уже знаешь, что мне необходим всего один человек. А всё остальное — потом. Мы с тобой развлечёмся и придумаем восхитительную жизнь.

Полагаю, что я несколько отличалась от других "клиентов" Реаля. Я не показала ему ни роскошного дома с садом и слугами, ни просторной городской квартиры, ни денег, ни друзей. Я не хотела строить свою жизнь, я хотела сначала найти его — мужчину, без которого моя жизнь в Реале потеряла бы краски. А уж потом… Самая лучшая мечта — та, которую мы придумаем вместе.

Реалю только и оставалось, что послушаться. Уловив обрывки моих беспорядочных мыслей, он открыл передо мной гладкую просёлочную дорогу, окружённую холмистой местностью. Заметьте, гладкую, без ухабов и рытвин. Сразу понятно, что я в волшебном мире.

— Весна! — улыбнулась я, разглядывая почки на деревьях и вдыхая терпкий, клейкий запах. — Спасибо, Реаль! Моё любимое время года.

Через несколько минут дорога повернула, и вдали появились очертания гор. Внутри меня всё сжалось от неожиданного страха.

— Подожди, ещё рано. Не искушай меня, Реаль. Мне не до гор. Ты знаешь, кого я ищу! Помоги мне найти его, а уж потом я подумаю об остальном.

Пейзаж не изменился, и я недовольно поцокала языком, но при этом продолжала бросать заинтересованные взгляды в сторону сине-серых пиков, покрытых снежными шапками. Интересно, а какой в Реале снег? А что, если я захочу, чтобы он стал зелёным? Исполнит ли Реаль все мои фантазии?

Голода я не испытывала, но, когда вспомнила, что людям полагается есть, сразу же увидела вдалеке деревенские дома, раскиданные по холму, как детские кубики. Жизнь казалась такой обычной, как будто никто из здесь живущих и не подозревал, что они в Реале. В таверне ко мне отнеслись без особого интереса. Наслаждаясь овощным супом — первой настоящей, горячей едой после долгого купания в бесформии, — я следила за постояльцами: улыбки, смех, самые обычные разговоры. Эти люди не были особо богатыми или красивыми, и, казалось, вели самую прозаичную жизнь.

Я так давно не ела, что совсем забыла вкус еды. Захлёбываясь слюной, попросила добавки и улыбнулась хозяину таверны.

— Остановитесь у нас? — предложил он. По всей видимости денег в Реале нет, как и долгов, как и других забот. — Вы путешественница?

В каком-то смысле — да. Я прошла очень долгий путь, одержимая идеей найти своё счастье. Наконец, я прибыла в Реаль — что теперь? Мир Алали должен подарить мне мечту — мужчину, с которым я хочу построить жизнь. Он должен появиться прямо передо мной, как эта таверна, как горы и как ненавязчивая прелесть весны. Но этого не случилось, и причина может быть только одна: он меня забыл. Неудивительно, ведь прошла целая уйма времени, но всё-таки… как обидно. Интересно, как Реаль справляется с такими нерешаемыми противоречиями?

Он меня забыл.

Или вообще не любил.

Или притворялся.

Мы знали друг друга так недолго, и с тех пор прошло много времени. Я так надеялась на встречу, но не могу его винить.

Вот только как усмирить болезненный страх, который не позволяет усидеть на месте?

— Нет, спасибо, я не смогу у вас остановиться. Я в самом начале пути, — запутанно объяснила я, толком не зная правил Реаля.

— Тогда понятно, — хозяин приветливо кивнул и поставил передо мной вторую тарелку супа. — Не волнуйтесь, сначала всё очень странно и запутанно, но так и должно быть. Реаль изучает вас и пробует разные подходы. Отсюда и задержки, и ошибки. Постарайтесь не спешить и не анализировать, иначе вы запутаете её своими мыслями.

— "Её"? Вы имеете в виду богиню?

— Нет, я имею в виду Реаль.

— Реаль — женщина?

Мужчина опешил и в растерянности дёрнул себя за светлые волосы.

— По-моему, да. Это — мир, а не человек, но я всегда думал, что у Реаля — женское начало.

Нет, Реаль — мужчина, я уверена в этом, но спорить не буду. Хотя, не исключаю, что у каждого — свой Реаль.

После трёх часов ходьбы я безумно устала. Целую вечность плавала в молоке, а теперь отправилась в самый что ни на есть настоящий поход. Пейзаж, хотя и восхитительный, меня больше не привлекал. С каждым шагом я нервничала всё больше, и плохое предчувствие нарастало. Он меня забыл. Я ему не нужна. Что же делать дальше?

А вдруг Реаль меня не понимает?

Почему я не послушалась совета сирены? Почему не разложила мысли по полочкам? А что, если Реаль никогда не сможет меня понять? Если он — мужчина, то это вполне вероятно.

— Я — точно — знаю — что — мне — нужно, — повторяла я в такт шагам, и от этого марша холод спускался по спине и царапал сердце. Алали простила меня, незаслуженно, и выпустила в Реаль. А что, если это — продолжение моего наказания, и я буду веками бродить по идеальному миру в поисках мужчины, который меня забыл? По миру, застывшему в неизменном времени.

Как только я подумала о времени, наступила ночь. Вот так просто взяла — и наступила. Игривое весеннее солнце, очертания гор, молодая трава — а потом хлоп! — и темнота. Звёзды, быстро остывающая земля и молчаливое безветрие. Бедняга, Реаль, я совсем тебя запутала.

Спать не хотелось, поэтому я, хоть и с опозданием, но сделала то, что мне так настойчиво советовала сирена — разложила мысли по полочкам. Села на траву, вздохнула и заново начала вспоминать свою жизнь. Благо не впервой. После бесформия в голове — такая мешанина, что жутко становится. Не мысли — а проходной двор для старых фантазий. А ведь Реаль — дело тонкое. Он строит для тебя мир, и каждый сам решает, кого и что пускать в свою жизнь. Я могла представить дом, удобную постель, ванну с маслами, но не хотелось путать Реаль ещё больше. Сначала — главное, потом — всё остальное.

Так я и задремала, снова и снова объясняя Реалю, что мне нужно. Шаг за шагом. С объяснениями и подробностями. Проигрывая в мыслях мою мечту. Каждую сцену, каждую минуту, горящую в памяти лесным пожаром.

* * *

Мне не пришлось бродить до бесконечности. Потребовалось всего лишь проснуться, чтобы задохнуться от неожиданности. Фантазировать — это одно, а попасть в самую сердцевину твоей мечты — это шок. Мир, каким бы волшебным он ни был, застыл вокруг меня в ожидании, пока я тыкалась взглядом в открывшийся пейзаж. Реаль воплотил всё вплоть до мельчайших подробностей. Прекрасный, летний сад с вишнями, яблонями, густой травой и безоблачным небом. Уютная поляна, пропитанная зелёной свежестью и сладким запахом цветов. О, Алали! На мне — безупречное белое платье, приталенное, с низким декольте и игривым кружевом на плечах. Прямо передо мной на траве лежит чуть помятый клетчатый плед. Я приземлилась в сердцевину видения, которое так часто проигрывала в воображении. Какое доскональное воспроизведение деталей! Всё точно так, как в моих фантазиях, вплоть до узора на пледе. За одним исключением — на нём должен лежать Тироль. Как же замечательно, что Реаль дал мне несколько дополнительных минут, чтобы прийти в себя и приготовиться ко встрече с женихом. Не зря говорят, что Реаль лучше тебя самого знает, что именно нужно для счастья.

Глубоко вдохнув, я вытерла вспотевшие ладони о подол и кивнула, чтобы придать себе уверенности. Я готова встретиться с моей первой любовью, с мужчиной, которого предала. Пока не знаю, что скажу ему, как объясню случившееся, как вымолю прощение, но с нетерпением жду этой встречи. Присев на клетчатый плед, я смяла в руке пушистую, тёплую ткань.

— Здравствуй.

А вот и Тироль Андарио.

Мечта, толкнувшая меня на безумные поступки.

Голос, разорвавший девственную тишину Реаля, показался незнакомым. Может ли у любимого мужчины быть совершенно незнакомый голос? Мне очень, очень не хотелось поворачивать голову и приступать к объяснениям. В моей мечте встреча с Тиролем проходила бурно, восторженно, романтично. Но с тех пор всё изменилось, и я пришла не для того, чтобы с визгом броситься ему на шею. Мир Тироля впустил меня, и я не позволю себе струсить.

— Здравствуй. — Я повернулась и посмотрела на жениха, по-прежнему идеального, вплоть до тщательно уложенных светлых волос. Картинно красивого. Приторно. Слишком. Почти женственного. Почему я не заметила этого раньше? Отведя в сторону низкие ветви, Тироль прислонился к яблоне. Я смотрела на него через призму лет и новообретённого опыта и без труда понимала, чем он пленил меня четыре года назад. Чуть прищуренный взгляд оценивает, восхищается, гладит, и становится жарко от осознания, что такой невероятный мужчина заметил именно меня. Как в такого не влюбиться? Для выросшей, поумневшей меня — запросто. Для наивной простушки — никак. С первого взгляда — и напрочь.

Правду не обойдёшь: я совсем не знаю стоящего передо мной мужчину. Влюблённость — страшная сила, поражающая в самое сердце даже если вы едва знакомы. Она годами держит тебя за инстинкты, как за горло, и толкает на невероятные вещи.

Хватит размышлять и продлевать мучения. Давай же, Шели, скажи ему правду и получи в ответ заслуженное презрение. Извинись и попрощайся. Ты предала память Тироля, по-другому и не скажешь. Одно дело, если бы я осталась дома, соблюла траур, а потом вернулась к обычной жизни. Но я придумала себе мечту, пообещала найти Тироля и остаться верной нашей клятве — а потом предала её. Я так долго и сильно стремилась к жениху, а теперь, когда он рядом, хочу бежать.

— Я пришла сказать…

Перед глазами поплыли чёрные точки. В Реале бывают обмороки?

— Я пришла, чтобы признаться…

— Почему ты так взволнована, счастье моё? Я очень рад тебя видеть. — Улыбаясь, Тироль склонился к моей руке.

— И я рада, — вяло ответила я. И чему это я рада? Уж явно не тому, что мне предстоит признаться в измене. Да и Тиролю не следует особо радоваться, ведь моё появление в Реале означает, что я умерла.

Мазнув губами по коже, Тироль задержал мою руку в своей и поднял на меня пронзительно-синие глаза. Четыре года назад мне хватило нескольких секунд, чтобы влюбиться в моего будущего мужа.

А в этот раз…

— Пойдём, я покажу тебе сад.

Я безвольно последовала за ним, позволяя взять меня под руку и наблюдая, как он поглаживает моё предплечье большим пальцем. В моих фантазиях наша встреча была совсем другой. Горячей. Порывистой. Сожаление о моей смерти, объятия, слёзы… отнюдь не спокойный, немного отчуждённый флирт. Хотя кто знает, как меня изменит жизнь в Реале. Не мне судить Тироля. Наоборот, надо радоваться его спокойствию, ведь так будет легче во всём признаться. Быстро извинюсь, получу в ответ презрение и побегу на поиски Эрика.

— Я должна признаться… — начала я и тут же закашлялась. В горле запершило, как будто слова упирались и не хотели вылетать наружу.

Что я должна сказать? Извиниться? Покаяться? "Я шла к тебе, я мечтала о нас, а потом встретила мужчину, который научил меня любить по-настоящему и навсегда вытеснил твой образ из моего сердца". Подойдут ли такие слова для разговора с бывшим женихом, из-за которого ты так настойчиво искала свою смерть? Искала смерть — а нашла другого мужчину. И такое случается.

Для начала скажу, что зашла попрощаться и что освобождаю его от всех обязательств. Действуют ли в Реале данные при жизни клятвы? Странно, что я не задумалась об этом раньше.

— Признаться? В чём, счастье моё? Звучит очень интригующе, — Тироль придвинулся ближе, локтем касаясь моей груди. Моё тело узнало его близость и напряглось в попытке отодвинуться. Я изменилась. Я уже не реагировала на него, как раньше.

— Надеюсь, что это признание мне понравится, — выдохнул Тироль, гипнотизируя меня синим взглядом.

Эээ…

Улыбаясь, он провёл пальцем по моей щеке.

— Давай же, дорогая, признавайся, я заинтригован. А ещё лучше — позволь мне угостить тебя завтраком. Поговорим за чашкой чая.

Отсрочка, хотя и небольшая. Я позволяю Тиролю вести меня к дому, набираясь смелости для решающих слов.

Лучше сказать всё и сразу. Не медлить, не разбавлять правду. «Я полюбила другого мужчину. Безумно. По-настоящему. Я шла к тебе, я не хотела сдаваться, но… У меня нет никаких оправданий, и я пойму, если ты презираешь меня за предательство».

Да, так и скажу. Прямо сейчас.

Глубокий вдох…

— Для начала позволь мне узнать твоё имя. — Прищуренный взгляд с поволокой останавливается на мне, и я держусь за него, за это пристальное внимание, пока мой мир рушится, увлекая меня за собой.

Моё имя??

ИМЯ???!!

Догадка разразилась во мне весенней грозой. Тироль меня не узнал. Вообще.

Отчаяние поднималось всё выше, как ртуть в градуснике. Всё это время я… надеялась… мечтала… винила себя… а он…

— Меня зовут Шелия.

Ну? Хоть теперь он меня узнает?

— Ше-ли-я, — пропел бывший жених. — А меня — Тироль. «Шелия» — звучит по-королевски. Ты случаем не принцесса?

— Нет. — Я даже умудрилась улыбнуться, хотя казалось, что в моё горло насыпали битого стекла.

Тироль развернул меня к себе и провёл кончиком пальца по верхней губе.

— А мне кажется, что ты похожа на принцессу. Светлую и прекрасную. Пойдём, счастье моё, я накормлю тебя завтраком, и ты покаешься во всех своих грехах. — Следующее прикосновение к груди было уж точно не случайным. — Признаюсь: я всегда мечтал о том, чтобы полюбить принцессу. Такую, как ты. — С мягкой улыбкой Тироль наклонился к моим губам. В его мимике и жестах ощущалось искреннее волнение. — Не знаю, как долго ты живёшь в Реале, но считается, что здесь не существует настоящей любви. Здесь ты сам определяешь свою судьбу, а настоящую любовь придумать нельзя, ведь считается, что она управляет самой жизнью. У меня к тебе предложение: давай удивим Реаль и докажем обратное! Давай полюбим друг друга с первого взгляда!

Мой разум кричал от боли. Я гибла в руинах построенной мною иллюзии, прекрасного дворца несуществующей любви. Тонула в затопленном подвале, пока над головою рушились десятки этажей, готовясь задавить меня своей парадной тяжестью.

Всё, во что я верила, было иллюзией. Всё, что я придумала о Тироле, было ошибкой.

Вот тогда-то меня и затошнило, по-настоящему, с холодным потом и дрожью в коленях.

«Давай удивим Реаль и докажем обратное! Давай полюбим друг друга с первого взгляда!»

Тироль уже предлагал мне нечто очень похожее четыре года назад. «Давай докажем, что окружающие неправы. Давай будем счастливы назло всем. Представляешь, как они удивятся?» Именно те слова стали первым кирпичом в фундаменте, на котором я построила веру в его любовь. Вечную. Бессмертную. Ни на секунду не усомнилась в том, что Тироль не сможет меня забыть. Он ласкал моё тело, а я впустила его в душу. Потом были ещё слова. Весомые, необратимые, связавшие наши сердца навсегда.

Ведь они были, эти слова? Не могла же я их придумать?

Знаю, что прошло много времени. Моя вера в любовь Тироля не была совсем уж слепой. Я допускала, что он встретит других женщин, но старалась об этом не думать. Верила, что любовь не позволит ему забыть о невесте, которой он поклялся… клялся ли он вообще?

Кружится голова. Память сочувственно выдаёт обрывки старых воспоминаний, раскрашенных одержимой влюблённостью.

Тироль вообще меня не узнал. Даже по имени. Даже касаясь моих губ. Интересно, как далеко я зайду в попытке испытать его память?

— Тироль, скажи, почему Реаль пропустил меня в твой мир?

Тироль недовольно нахмурился и подтолкнул меня к дому.

— Ты — очаровательная женщина. С чего бы ему тебя не пускать?

Итак: мир Тироля настроен на то, чтобы у него не было нехватки в женщинах. Не удивлюсь, если каждой из них он подбрасывает выигрышную идею настоящей любви. Интересно, что он делает, когда всё заканчивается? Выталкивает их из своего мира? Хотя кто я такая, чтобы его осуждать.

Отложим шок, стыд и мучения на потом. Впереди — вечная жизнь, и в неё можно вместить очень много сожалений.

Дом или, скорее, дворец Тироля настолько разительно напоминал особняк Чинка, что я даже моргнула, отгоняя видение. Шёлковая обивка стен и ковры вызывали головокружение излишне пёстрой расцветкой. Блестящая какофония, отдающая дурным вкусом.

— Нравится? — прошептал Тироль и, пользуясь моим замешательством, придавил меня к перилам. — Скажи, Шелия, ты веришь в любовь с первого взгляда?

Если бы я пришла к нему с целью воссоединения, то, наверное, закричала бы от ужаса и душевной боли. Уж надеюсь, что не поддалась бы на хорошо отрепетированную спонтанную страсть. А теперь… проглочу правду и уйду. Я попросила Реаль пустить меня к Тиролю, чтобы попрощаться и объяснить, что люблю другого. Однако теперь, прислонённая к вычурным перилам чужим и очень неприятным мужчиной, я больше не чувствовала себя виноватой. Да и Тироль не особо нуждался в моих извинениях.

— Со второго взгляда, Тироль.

— Что? — без особого интереса спросил он, пытаясь лизнуть мои губы. — Какая же ты вкусная, ммм… эээ… Шелия, — с трудом вспомнил он моё имя. Какая пошлость! Вкусная? Я не могу быть вкусной, во мне кипит горький яд. — Я никогда ещё не пробовал таких вкусных губ. — Он снова лизнул мой плотно сжатый рот. — Ммм… Деликатес! — Меня охватило почти неодолимое желание сплюнуть. Тироль напряг кончик языка, пытаясь разомкнуть мои сопротивляющиеся губы, и запустил руку под платье. — У меня очень хорошее предчувствие, что через несколько минут мы удивим Реаль тем, что между нами произойдёт.

И тут меня прорвало. Я засмеялась, громко, заливисто, с ноткой истерики. При нашей прошлой встрече порывы, пошлые слова и настырные ласки Тироля представлялись мне в совершенно другом свете.

Тироль отпрянул, испугавшись моего смеха, и я чуть не потеряла равновесие. Боги, как же он смешон, и как я смешна вместе с ним! Слепо влюблённая в золотистые кудри и дешёвые слова незнакомца, я бросила в костёр иллюзий всю свою (и не только свою!) жизнь.

— О, счастье моё, да ты нервничаешь! — Тироль раздвинул коленом мои ноги и задрал платье почти до пояса. — Неужто ты невинна? Не бойся, я буду нежен. Ты достойна уважения. — Он нежно погладил бедро, подбираясь к нижнему белью. — Обещаю, ты не будешь разочарована. Уж что-то, а лишать невинности я умею.

— Я помню.

— Что ты помнишь, моя радость? — Тироль продолжал водить рукой по бедру.

— Как ты лишил меня невинности.

Хоть бы капля смущения в ответ. Ну же, Тироль! Хоть чуть-чуть стыда!

— Мы уже встречались? Вот и мне показалось, что я помню твои серые глаза.

— Карие.

— Что?

— У меня карие глаза.

— Я так и сказал.

— Нет, ты… Забудь. Отпусти меня, Тироль. Я пришла по делу.

— По делу? Детка, если мы с тобой знакомы, это даже к лучшему. Тогда ты знаешь, что я тебя не обижу. Ты очаровательна. Тебя так легко любить!

— ТИРОЛЬ!!!!

— Эй! Не кричи! Я и так тебя слышу.

— Сколько у тебя было женщин?

— Не знаю. Что за вопросы, Шелия. Число женщин не имеет значения. Не волнуйся, дорогая, сейчас я хочу только тебя. — Он прижался к моему рту мягкими губами. Слишком мягкими.

— Меня зовут Шелия Дакорте, — пробормотала я, выплёвывая его настырные губы.

Тироль остановился. Нахмурился в попытке вспомнить. Вспомнил. Конечно, кто бы догадался — название огромного графства пробудило его память.

— Так я же однажды…

— Да, ты однажды…

Наконец-то он меня отпустил.

— Ты и есть… та самая.

С ума сойти.

— Да, Тироль, я и есть твоя невеста. Та самая Шелия. Мы собирались всех удивить нашим счастьем. — Не знаю, чего больше в моём голосе — сарказма или горечи.

— Привет.

— Привет ещё раз.

Прошло несколько лет, и неудивительно, что Тироль встречается с другими женщинами. Но то, что он вообще меня не запомнил, — убивает. Я потратила столько лет и усилий на мнимую любовь, которую сама же и придумала, поверив умелым ласкам Тироля. От горечи и от стыда ноет душа. Я выбросила мою жизнь в непростительную, зияющую пустоту.

— Извини, Шелия, я тебя не запомнил.

Тироль улыбнулся. Искренне и нежно. Пожал плечами так выразительно, как будто добавил вслух: «Ты и сама понимаешь, что мы едва знали друг друга».

Как сказал бы Эрик, +_::%*.

Реалю потребуется катастрофически много усилий, чтобы загладить кошмар, творящийся в моей душе.

— А я тебя запомнила.

— Не расстраивайся, счастье моё! — жизнерадостно спохватился Тироль. — Теперь ты здесь и снова мне нравишься. — Он искренне улыбался, совершенно уверенный в своей безгрешности.

Убейте меня. Нарушьте все правила Реаля и убейте меня. Отберите моё бессмертие. Где моё +_::%* воздушное молоко.

— Ты обещал мне завтрак! — почти крикнула я.

— Ддда. — Опасливо оглядываясь, Тироль прошёл в столовую и позвонил в колокольчик. Золотой. — Сейчас нам принесут еду. Не обижайся, Шелия. Да, мне много кто нравится, но ведь ты мне тоже понравилась! Какое значение имеют другие женщины, если сейчас мы наедине?

Знаете, что самое страшное? Тироль не лгал. Нисколько. Он был ошеломляюще искренен в каждом поступке и слове. Безмятежно и невинно порочен, если можно так выразиться. Поэтому он и попал в Реаль: он обожает женщин и не скрывает этого. Увлекается каждой из нас, щедро раздавая комплименты и не давая обещаний. А разве это грех, если женщины сами на него бросаются?

Тироль никогда меня не обманывал, я сделала это сама.

А вот и очередное открытие: в Реале может болеть голова. Сильно.

— Тироль, у меня всего три вопроса. Пожалуйста, ответь честно, для меня это очень важно. Вопрос первый: когда ты попал в Реаль, ты скучал обо мне?

Тироль недовольно заёрзал на стуле.

— Шелия, это — нечестный вопрос! Ты очаровательна, и я бы с удовольствием на тебе женился, но речь идёт о переходе в Реаль! Мне было не до тебя. Я же умер! Сначала я был в шоке, а потом изумился возможностям Реаля. Да и потом — мы с тобой почти не знакомы. Ты требуешь слишком многого.

Ох, Реаль. Надеюсь, ты рядом и слышишь его слова, потому что тебе придётся залечивать мои раны. Или стирать память.

— Спасибо за честность, Тироль. Второй вопрос — были ли у тебя другие женщины во время нашего знакомства?

— Шелия, откуда ж я могу помнить… — начал он, но мой крик врезался в него, как карета.

— ВСПОМНИ!!!

Вздохнув, он покачал головой. Пока слуги расставляли блюда, Тироль молчал, поправляя кружевные манжеты. Интересно, кто становится слугами в Реале? Настоящие ли они или всего лишь иллюзии?

— Шелия, не надо копаться в прошлом, — попросил он, когда мы снова остались одни. — Зачем? Вспомни, как нам было хорошо вместе. Тебе так нравилось, когда я брал тебя на столе в гостиной. Мой письменный стол из чёрного мрамора охладит твой гнев, и ты согреешь его зеркальную тьму своей аппетитной, округлой…

— ОТВЕЧАЙ! НА! ВОПРОС!

— Почему ты кричишь?

— Ты никогда не брал меня на столе в гостиной.

Даже это его не смутило.

— Если мы не делали этого в гостиной, то я уверен, что мы нашли не менее интересное место.

— Мы делали это в спальне, в постели. — Мой ханжеский тон не выдавал эмоции, у меня их попросту не осталось. В тот момент я была слишком занята тем, что презирала себя.

— Только в спальне? — искренне удивился он. — Ты уверена? А с кем я…

К счастью, он опомнился. Это было уже слишком.

— Ответь на мой вопрос. Были ли у тебя другие женщины, пока ты жил в моём доме? Во дворце графа Андарио!

— Прости, дорогая, но я не помню ни имён, ни лиц. Мне нечем было заняться на ваших скучных вечеринках. В свою защиту скажу, что твои подруги набросились на меня, как голодные волчицы, особенно одна кудрявая девица, похожая на куклу, — с трудом вспоминал он. — А ещё…

— Достаточно! — воскликнула я. — Спасибо, — уже более спокойно. Ведь сама спросила! Но большего я вынести не смогу. — Тироль, мне нужно пять минут тишины. Ешь.

Он послушно взялся за пирожное.

Я отмотала назад воспоминания, и теперь всё случившееся представилось совершенно по-другому. Незнакомый мужчина приехал в мой дом перед самой свадьбой. Увидев его, я ослепла, и для меня не существовало ничего, кроме его соблазнительной красоты, тёплых губ и ласк, отточенных на десятках других женщин. Тироль не обманывал меня ни словом, ни жестом. Он искренне обрадовался молодой симпатичной жене и отнёсся ко мне с должным вниманием.

А о верности мы не говорили ни разу. Обещания… мы собирались удивить окружающих и стать счастливыми. Даже не знаю, что с этим делать.

Пока я готовилась к свадьбе и мечтала о невероятном счастье, Тироль пропадал на приёмах. С кем он проводил время? К кому он ехал в утро перед нашей свадьбой, когда лошадь сбросила его в овраг?

Покалывание в носу напомнило о сладковатом запахе его тела, таком неожиданном для мужчины. Запах других женщин, их духов. Сколько их было?

В том числе и «кудрявая кукла», которая набросилась на Тироля.

Гадалка сказала Лиане: "Тебе придётся выйти замуж, так как это спасёт тебя от бесчестья". У темноглазых и темноволосых родителей родился сын с сияющими синими глазами и светлыми кудрями. Это случается, но всё же. Глядя на лицо Тироля, я видела потрясающее сходство с ребёнком, которое не могло быть случайностью. Стоит ли сказать ему, что у него есть сын? Нет, это не моё дело. Теперь понятно, почему Лиана избегала моей компании и прижимала ребёнка к груди.

Как же я раньше не догадалась? Почему не поняла, о какой порче шептались гости на моей несостоявшейся свадьбе. "Порча". "Испортил". Наивная, я решила, что гости волнуются за меня. Трагедия испортила мою жизнь, и они сочувствуют и желают мне добра. Теперь понятно, что именно испортил Тироль в нашем маленьком провинциальном городке. Кого именно. Ясно, почему мои подруги рыдали в церкви.

Память наносила завершающие удары, и я пошатнулась, беспомощно глядя вокруг в поисках хоть чего-то надёжного. Ничего подходящего я не нашла, но поймала руку вскочившего Тироля.

— Что с тобой?

— Дело в том, что все эти годы я думала, что люблю тебя.

— Что же в этом плохого! — легко засмеялся Тироль и погладил меня по щеке. — Я тоже тебя полюблю!

Надо же, какой он жизнерадостный! Так бы и вцепилась ему в…

Как ни ужасно это признать, обижаться мне не за что. Тироль меня не обманывал, всю ложь я придумала сама и нарядила её сказкой.

— Нет, Тироль. Я пришла не для этого. Дело в том, что я встретила другого мужчину и полюбила его. Я пришла сказать, что между нами всё кончено.

— ЧТО кончено?! — Тироль отодвинулся и сложил руки на груди. — Не драматизируй, Шелия! Между нами никогда ничего не было! Мы провели вместе пару дней, и, хотя я толком не помню, что мы делали, тебе явно понравилось. Вот и всё! О чём ты?

Если раньше мне было стыдно из-за своей глупости, то теперь я полыхала пожаром. Пусть Тироль исчезнет, пусть Реаль выплюнет его в белое бесформие. Но он продолжал стоять передо мной, такой соблазнительный, красивый и невозмутимый, и мне хотелось завопить из-за его красоты, расцарапать его лицо, заставить его отвернуться и не смотреть на меня, горящую позором.

У меня нет причин его ненавидеть. Он такой, какой есть. Порочен, но совершенно честен. Он любит жизнь во всех её проявлениях и не скрывает этого.

Он не повинен в моих бедах, я всё придумала сама. За дни нашего знакомства мы не успели поговорить об обязательствах и о верности. Мне до крика, до зубной боли хотелось его возненавидеть. Хотелось свалить на него всю вину за то, что я добровольно заключила себя в рамки пожизненного траура. Но я одёрнула себя. Я сама выбрала свою мечту, соткала её из пустоты, украсила позолотой беспочвенных фантазий и предпочла её реальности. Вот так бывает. Живи теперь с этим, Шели. Тут уж никакой Реаль не поможет. Он способен построить будущее, но не выцарапает из памяти горькие сожаления. Леопольд прав, в забвении есть определённая манящая сила.

Как уходят из чужого мира?

Молча.

С незнакомцами не прощаются.

Захлопнув дверь, я прошла мимо спальни. Мимо огромной, круглой кровати с обилием бархатных подушек и чёрными шёлковыми простынями. Кто бы догадался, что однажды я поблагодарю Алали за то, что она уберегла меня от этого замужества?

Достаточно. Давай, Реаль, покажи, на что ты способен.

* * *

Похоже, что фруктовый сад станет постоянной декорацией в моём Реале, ибо я снова оказалась сидящей на клетчатом пледе.

— Спасибо, что помог мне найти Тироля, — вслух поблагодарила я Реаль. — Я во всём призналась, разочаровалась — и теперь могу жить дальше. Помоги мне. Ты знаешь, что мне нужно для счастья.

Реаль не ошибётся. Мне нужен только Эрик. Внимательные глаза, следящие за мной повсюду. Тёплое дыхание на моей щеке. Его нежность, сила, страсть. Случайные слова, ставшие дороже признаний: "Скоро стемнеет, и я не смогу больше видеть твоё лицо. Меня это убивает". Одержимая влюблённость правила мной долгие годы, и только умерев, я поняла, каких адских усилий стоила мне верность придуманной мечте. Любовь к Эрику не требовала жертв и сил, она подарила мне саму себя.

Мне страшно. Я не знаю, сколько времени прошло. Эрик ничего мне не обещал, как и я — ему. Но знаю одно: я готова бродить в своих фантазиях до бесконечности, если смогу найти Эрика в конце пути.

Тяжёлые соцветия надламывают ветви, солнце удерживается там, где я представляла его в своей мечте. Не слишком высоко, чтобы не пекло голову, и не слишком низко, чтобы не било в глаза. Моя прошлая мечта всё ещё пахнет цветами и свежей травой, и я хочу выскользнуть из неё как можно скорее. Надо было выслушать сирену, тогда бы я точно знала, как общаться с Реалем. Поднявшись, я побрела по саду в надежде, что мир перенесёт меня к Эрику.

Через какое-то время деревья расступились, и передо мной появился дом. Нет, не дом. Опять же, это был дворец. Сверкающе-белый, высоченный, с обилием колонн, огромным парадным крыльцом и идеальной лужайкой. Широкая подъездная дорога вела к кованым воротам. Даже стража — и та на месте. Маловероятно, что такое ослепительное творение потусторонней архитектуры принадлежит мужчине, который хранил весь свой заработок на рабочем столе вместе с бумагами и объедками! Тем не менее я спряталась за ствол яблони и задержала дыхание. Куда привёл меня Реаль?

Входная дверь открылась.

— Проклятье! — зашипела я, соскребая ногтями кору. Ох, Алали. В который раз повторяю: лучше бы вы оставили меня в молочном облаке.

На крыльце стоял Эрик, обнимая за талию прелестную девушку. Она смеялась, кокетливо запрокинув голову, и солнечные лучи путались в её роскошных волосах. Права моя гувернантка: светлые волосы — самый модный цвет, он очень нравится мужчинам. А эта девица, небось, и на рояле играет, и поёт. Да и талия у неё не толще моей.

Пятясь, как краб, я отошла на несколько шагов и нашла дерево потолще. Мне следовало бежать, но я не могла, прикованная к месту полным, необратимым провалом всего, о чём когда-либо мечтала.

— Эрик! Я нашла! — воскликнул мелодичный женский голос, и из дома вышла ещё одна красавица. Потрепав моего любимого — очень любимого — мужчину по волосам, она засмеялась, и они все вместе спустились в сад. В обнимку. Запустив руку под рубашку Эрика, девушка водила по его спине. За ними из дома вышли ещё несколько женщин, и меня осенило.

"В детстве я мечтал о том, чтобы иметь целую толпу придворных, которые ловят каждое твоё слово. Завести себе пятьдесят любовниц. Делать всё, что мне заблагорассудится".

По пути в королевский дворец Эрик рассказал Диане про свою детскую мечту. Похоже, что она сбылась. Пожалуй, не стану считать число его подружек. И так поверю, что их ровно пятьдесят. Несмотря на удушающий трагизм момента, я прислонилась лбом к шероховатой коре и рассмеялась. Необычный, прекрасный мужчина, живущий в своей сверкающей мечте, окружённый толпой восхищённых любовниц. Неудивительно, что многие жительницы Реаля мечтают именно о таком мужчине, даже если приходится делить его с другими. Хотя, что я вообще знаю о людях? Может, некоторым нравится быть частью гарема? Мир Эрика открыт для других женщин, как и мир Тироля.

Мне следует порадоваться за Эрика. Правду говорят, что мы никогда и никого не узнаём до конца. Даже если нам кажется, что мы проникли в самую суть человека, рано или поздно убеждаемся, что это совсем не так. Всего в нескольких метрах от меня стоит мужчина, который взорвал мою жизнь, а потом собрал её по кусочкам и заполнил собой. А теперь он окружён своей собственной мечтой, той самой, в которой меня нет. И быть не может.

Смеющаяся троица остановилась посреди лужайки, и одна из девушек обняла Эрика за шею и провела губами по щеке.

Всё.

Я ушла.

Разбитая, раненая, я уползала от Эрика, волоча за собой обрывки очередной мечты. Старалась двигаться тихо, чтобы не потревожить белую идиллию. Пусть. Эрик заслужил любое счастье, которое он выберет. Настоящая любовь оказалась наипротивнейшей вещью: я хочу, чтобы Эрик был счастлив, чего бы мне это ни стоило. Даже если он счастлив не со мной.

Не знаю, чем занимался Реаль в тот момент, но в моих мыслях он не нашёл ничего полезного. Ни-че-го.

— Спасибо, Алали! Спасибо ещё раз, — пробормотала я сквозь сжатые зубы. — За то, что сделали Эрика счастливым и подарили ему всё то, о чём он мечтал. Королевский дворец, почитательниц и любовниц. А ещё спасибо за то, что позволили мне попрощаться с Тиролем. С ними обоими.

Сад показался бесконечным. Всё те же деревья, всё то же солнце. Видимо я основательно запутала Реаль своими старыми фантазиями. Присев на траву, я устало прислонилась к дереву.

— Перенеси меня подальше от Эрика, пожалуйста, — попросила я свой мир. — Поверь, я за него рада, но будет лучше, если я не стану подглядывать. Пора решать, что делать дальше. Не печалься, мой хороший. Соберём меня по кусочкам и придумаем что-нибудь интересное. Обещаю, что скучать мы не будем. Как только залижем раны, устроим себе забавную жизнь. Клянусь!

Если бы я при этом не плакала, получилось бы намного убедительнее. Надо же, с каким изяществом судьба обвела меня вокруг пальца.

Попробуйте строить жизненные планы, когда тот, кто станет их воплощать, внимательно следит за вашими мыслями. Сложное дело. Особенно когда понимаешь, что была настолько одержима чувствами, что так и не успела разобраться в себе. Ничего, я справлюсь. Научусь прислушиваться к своему сердцу, а не к громогласному голосу мечты.

Хотелось сбежать из опостылевшего сада, поэтому я собрала остатки того, что ещё не было сломано, и придумала себе подобие счастливой жизни. Новое начало. Реаль не возражал. Прислушался, впитал мои фантазии и сделал всё, как я просила.

Я справлюсь. Не разочарую Реаль. Подружусь с собой, и сама придумаю ту жизнь, которая сделает меня счастливой. А Эрик… пусть он будет по-настоящему счастлив. Без случайного позыва азарта, без неверной тяги к недоступной женщине. Пусть он получит всё, о чём мечтал до встречи со мной.

— Позаботься о нём, Реаль. Прошу тебя.

Привыкнуть можно ко всему, даже к осознанию того, что никогда не получишь желаемое. Даже Реаль, прекрасный волшебный мир, не способен дать мне невозможное. Вот она — досадная слабость всемогущего мира Алали.

 

ГЛАВА 8. Безвременье спустя

— А красное можно?

— Что?

— Платье. — Дама говорит шёпотом, озираясь по сторонам. В её представлении красное платье олицетворяет грех.

— Можно.

— А что, если меня осудят? — Женщина часто моргает, скрывая приближение слёз. Перед её глазами — картины глубочайшего позора: смирная домохозяйка опозорилась, выступив на сцене в красном платье.

— Обязательно осудят, без этого никак. Некоторые люди живут тем, что осуждают других. Своего у них нет, поэтому охотятся на чужое.

— Но я боюсь позора. — Широко раскрытые глаза умоляюще гипнотизируют меня. — Если бы мои родители узнали, что я стану певицей, они… ой…

Вздыхая, я стараюсь не смотреть на печально трясущиеся плечи.

— Нет, — сдавленно шепчет она. — Нет смысла мечтать о невозможном. Ничего не выйдет.

В такие моменты очень сложно сдержаться и не напомнить, что мы — в Реале, и здесь всё возможно. Во-первых, подавляющее большинство притворяется, что по-прежнему живут в Шиане, и панически боятся любого напоминания о смерти. Во-вторых, безграничные возможности страшат людей сильнее, чем сама смерть.

К моему глубокому изумлению Реаль во многом оказался копией Шиана — здесь каждый ведёт именно такую жизнь, на которую хватает его фантазии и смелости. Вот она — главная шутка великой богини. Даже имея безграничные возможности, большинство людей совершенно их не используют. Почему? Не хотят. Закрывают глаза, не пользуются фантазией, боятся перемен, ответственности и самих себя. Намного проще и спокойнее притвориться, что они всё ещё в Шиане и живут, ведомые обстоятельствами.

— У вас всё получится, — привычно заверяю расстроенную женщину. — Даже не сомневайтесь. Вы замечательно поёте, у вас — талант, но настоящий успех без трудностей не возможен. Не хотите бороться — попросите Реаль об иллюзии. В иллюзиях не бывает трудностей, вы получаете всё и сразу, но потом быстро теряете интерес. Ведь знаете, что это — иллюзия, и вам этого недостаточно.

— Я уже пробовала, — сознаётся она, вытирая слёзы. — Просила у Реаля иллюзию, — она произносит слово «Реаль» шёпотом, как будто оставила свой мир за дверью, — и он подарил мне чудные сны. Но я знала, что это — ложь. В них всё было слишком идеально, а я хочу настоящего.

— Чтобы оценить победу, надо переступить через страх, критику и поражение. Некоторым не понравится ваш голос, ваше платье — да всё, что угодно. Но вы действительно талантливы, потому, поверьте, вас ждёт истинный успех.

Потянувшись, я подавила зевок. Усталость — это всего лишь привычка, я впустила её в свою новую жизнь. В Реале всё именно так: хочешь настоящей жизни — получаешь. Хочешь уставать — устаёшь. Вот и сейчас, после десятого клиента, я чувствую неприятную пульсацию в висках и хочу вздремнуть.

— Спасибо вам, Шелия. Большое спасибо! — с придыханием отвечает клиентка. В её глазах сияет пробуждение мечты. Улыбаясь, я питаюсь её восторгом. Когда-то и я жила мечтой, а теперь… а теперь я просто живу. Интересно и насыщенно, не закрывая глаз на сомнения и страх.

— Вы уверены, что всё получится? — проверяет клиентка уже в дверях.

— На сто процентов.

Откуда во мне такая уверенность? Я — владелица лавки «Мечта». Консультант по мечте.

— Спасибо! — Она прижимает руки к груди и благодарно улыбается. Но её взгляд рассеян — мыслями она уже на сцене. — Можно, я зайду через пару дней?

Смешно. Времени в Реале нет, поэтому на такие вопросы ответить невозможно. Однако клиенты возвращаются точь-в-точь в нужное время: когда я готова с ними увидеться, Реаль призывает их обратно.

— К тому времени план будет готов, — заверяю я.

Я помогаю людям найти свою мечту и воплотить её в жизнь. Составляю для них план достижения мечты, как однажды сделала для себя. Правда, к тому моменту, как получила желаемое, я уже знала, что мне нужно совсем другое. Но это — моя история, моя печаль, и ей не место в лавке мечты. Я научилась на своих ошибках — благо их было достаточно.

Реаль устроен на удивление просто — смесь видений и реальности. Если вы не знаете, чего хотите, Реаль вам этого не даст. Ничего уникального в этом нет, то же самое можно сказать и о жизни в Шиане. Если вы сомневаетесь — ничего не получите. Боитесь — тоже. Всё просто.

Большинство мечтают мелко или не мечтают вовсе. Боятся себя и прячутся в привычной рутине. В точности воспроизводят прошлую жизнь, до мелочей, и расстраиваются, если новая реальность отличается от Шиана. Они придумывают себе работу, подчас нелюбимую, и ходят на нее каждый день, жалуясь домашним и друзьям. Люди впускают в свой Реаль болезни и печали, зависть и злобу. Встречаются и доказывают друг другу, насколько Реаль лучше Шиана. Уверившись, идут домой в свои плоские копии прошлого мира и самодовольно ухмыляются, вспоминая тех, кто «прозябает» в Шиане.

Я не пытаюсь изменить таких людей. Иногда они случайно набредают на мою лавку, критически разглядывают вывеску и фыркают. Плотно запахнутые в пальто, смотрят на меня сквозь стекло витрины, и на секунду, всего лишь на секунду в их глазах мелькает что-то сродни неудовлетворению. Тайное знание, что существует и другой путь. Но они быстро гасят этот огонь, хватают спутника под руку и, подняв воротник, уходят, не оглядываясь.

В их мирах — холодные зимы и дождливые осени. Летом нестерпимая жара перемежается с проливными дождями. В их домах протекают крыши, сыреет пол. Они не могут не знать, что возможности Реаля безграничны, что им достаточно всего лишь захотеть перемен, как всё станет по-другому. Но они упорно лелеют свои жалобы и печали. Живут в окружении себе подобных и смакуют каждый наплыв хронической лавины неприятностей.

Я им не мешаю.

Свой выбор надо любить.

Реаль не знает разницы, он не судит, не жалеет, не мешает. Он гордится тем, что может исполнить почти любую мечту, какой бы ошибочной и печальной она не была.

Я открыта для этих людей, для их дождливых миров, для их печального счастья и злорадного удовлетворения, но они крайне редко становятся моими клиентами. Чаще всего ко мне приходят их полные противоположности. Безумцы, если хотите. Попав в Реаль, они оставляют прошлое за бортом и придумывают себе новое счастье. Короли, великие политики, маги, актрисы, кого я только не видела в Реале. Они одержимы и слепы в своей эгоистичной преданности мечте. Самой невероятной мечте. Самой великой. Самой-самой. Они одержимы, как и я была однажды.

Жадные до безумия, они волнуются, что их фантазия недостаточно яркая, что они могут добиться большего, взлететь выше, гореть сильнее. Я им помогаю — дарю взгляд со стороны и добавляю свою фантазию.

— Вам нравится? — с придыханием спрашивают они. Ответного кивка недостаточно. Всего лишь кивок сродни оскорблению. Я должна изойти восторгом — и тогда жадные безумцы получают минутный покой и веру в то, что их мечта — самая большая и красивая. Потом, не сдержавшись, шепчут: — Скажите, как вам моя мечта по сравнению с другими?

Они надеются на восторженный ответ: «Что вы, я никогда не видела ничего подобного!» Но я не люблю лгать. Отделываюсь эпитетами — невероятная, ошеломляющая, превосходная. И не пытаюсь объяснить, что чужое мнение не имеет значения. Никто не вправе судить твою мечту.

Они благодарят, но таких людей невозможно успокоить до конца. Сомнения правят ими, затуманивая взгляд. А вдруг они что-то упустили? А вдруг кто-то другой достигнет большего? А вдруг они проморгали призвание настолько невероятное, что оно смогло бы изменить весь Реаль. Великие певцы, писатели, политики с сотнями тысяч почитателей не могут заснуть по ночам, сомневаясь в себе и мечтая о большем. Маги, познавшие самую суть Реаля, горестно морщат лоб, признавая своё мнимое бессилие.

В Реале каждый живёт так, как хочет.

Если хочешь, Реаль подарит тебе иллюзию. Прекрасный сон — толпы несуществующих почитателей, сияющий шлейф славы. У Реаля достаточно сладких иллюзий, в которых можно поселиться, не зная сомнений. Если хватает смелости, то живёшь по-настоящему. Для каждого Реаль выбирает свой путь. Подчас чем талантливее человек, тем труднее достаётся успех.

Тироль поселился в роскоши и безмятежном душевном спокойствии. Так, наверное, живёт и Эрик — в королевском дворце с толпами придворных и почитательниц. Почему бы и нет? Не мне их судить, уж это точно.

Ещё моими клиентами становятся «неуверенные» — люди без фантазии, приходящие в лавку со стандартной жалобой: «Я не знаю, чего хочу». Они настолько сосредоточены на ошибках и страхах, что в первые несколько встреч говорят только о них. Требуется время, чтобы докопаться до их мечты. Мы начинаем с малого — просматриваем стандартные варианты. С поджатыми губами они листают картинки в каталоге мечты. Не смейтесь, я даже каталог составила. Оригинальных людей на удивление мало, большинство ограничивают себя проверенным, уже испытанным счастьем. Такие клиенты отметают в сторону всё броское, потому что у «неуверенных» — скромные притязания. Они пробуют разные варианты, ошибаются, расстраиваются. Когда я рядом, им не так страшно. Они сомневаются на каждом шагу, ищут меня, делятся своим страхом. Поверхностным, частым дыханием и тремором влажных ладоней. Я заверяю их, что так случается со всеми и что всё будет хорошо.

Вы, наверное, гадаете, как клиенты находят меня? Их приводит Реаль. Теперь я чувствую его ещё острее — он благодарен мне за помощь. Иногда я устраиваю чаепития и приглашаю всех желающих обменяться мечтой. Что сами не придумают, то почерпнут у других.

Далеко не всё идёт гладко.

Когда я только открыла лавку, я постоянно ошибалась. Раз за разом, глупо и упрямо. Я критиковала чужие мечты, пытаясь открыть людям глаза на их истинные желания и на возможности Реаля. Старалась изменить то, что трогать нельзя. Ни в коем случае. Потребовалось много времени, чтобы понять, что этим я только причиняю вред.

Каждый достоин того, чтобы получить свою мечту. Даже ошибочную, наивную и глупую. Какая ни есть, она твоя, и никто не смеет тебя осуждать.

Кто бы подумал — Шелия Дакорте стала экспертом по мечте. Смех один.

Я бы не решилась на такое, не догадалась о своём призвании, но мне помогли. Кто? Как? Очередная неожиданность.

Я поселилась у подножия гор невдалеке от города. Небольшого, с рыночной площадью и жизнью, до смешного напоминающей Шиан. Мощёные улочки, ярмарки, лавки в тени цветущих деревьев. Мой мир открыт для всех желающих. Это — далеко не так просто, как кажется. Ведь в Реале вы можете создать всё, что угодно, поэтому получается, что вы пускаете посторонних людей в тайный мир своей мечты. Каждый косой взгляд, каждое слово воспринимается, как удар хлыстом, как что-то плохое, сказанное о вашем ребёнке.

Большинство людей ищут обычной жизни, с закатами и восходами, с тихими домашними вечерами, с течением времени, с деньгами, каретами, утренними газетами и свежей выпечкой. Не хотят всемогущества. Соседние миры подстраиваются друг под друга, складываются в города и даже страны. В жизнь, почти неотличимую от настоящей. Настолько неотличимую, что я подчас подозреваю, что Реаль — не фантазия богини, а настоящий мир, насыщенный магией.

Я придумала себе крохотный дом, в котором всегда тепло, а на бревенчатом потолке собирается паутина. Никаких дворцов, сияющих перил, белых колонн. В конюшне — моя любимая красавица Агния, белая лошадка с серыми пятнами на боках. Вокруг — лес. Обычная, интересная жизнь, наполненная человеческой мечтой. Любой, кроме моей.

Эрик.

Я о нём не забыла.

Сначала я думала о нём непрерывно, и Реаль старался мне помочь. Снова и снова переносил меня в тень фруктовых деревьев перед белым дворцом Эрика. Меня тянуло зайти внутрь, увидеть его, обнять. Упираясь взглядом в лепную белизну колонн, я удерживала себя на месте. Кто бы знал, что мужчина, презиравший роскошь и власть, втайне о них мечтал? Я старалась не разочаровываться. Убеждала себя, что приму его любым, даже королём гарема. Но так и не смогла подойти ближе. Я люблю настоящего Эрика, а не этого незнакомца, живущего в сказочной иллюзии, которыми так славится Реаль.

отступала, не в силах перенести ещё один пустой незнающий взгляд, как у Тироля. Или приглашение в гарем. Или неловкие извинения. Не хочу, чтобы эта встреча стёрла прекрасные воспоминания о настоящем мужчине, которого я люблю.

Реаль дарил мне видения из прошлого, настолько реальные и осязаемые, что отличить их от действительности становилось всё труднее. Однажды мне приснилась ночь, проведённая в квартире Эрика, и я застыла, с глупой улыбкой глядя на дверь. Я ждала напрасно: Реаль мог дать мне всё, что угодно, только не самого Эрика. Тогда-то я и попросила его прекратить иллюзии и не переносить меня в сад, ведь от этого становилось только больнее.

Эрик меня не искал, не появлялся в моём мире. Забыл.

Реаль не сдался. Отчаявшись отправить меня к Эрику, он вздумал стереть его из моей памяти. Но я не позволила, думала об Эрике каждый день. Не хотела никаких иллюзий, только чистый, сладкий мёд воспоминаний.

Я долго мучилась вопросом "почему". Почему Эрик забыл обо мне? Как быстро это произошло? Как только попал в Реаль или позже, когда устал ждать, соблазнился детской мечтой и отпустил воспоминания. Это случается с очень многими. Прав Леопольд: забвение — не такая уж плохая вещь.

Именно Реаль стал моей следующей любовью. Нельзя не проникнуться горячей благодарностью за то, с каким рвением он пытался окружить меня счастьем и красотой. Мне снились радужные сны, а когда я просыпалась, мир вокруг меня преображался, неся на себе отпечаток ночных фантазий.

Горы. Ах, как я полюбила горы! Если в первый одиночный поход я отправилась при полном снаряжении, то потом сообразила, что Реаль предоставит мне всё, что понадобится в пути. Достаточно только представить это в нужных деталях. Я не злоупотребляла милостями волшебного мира, облачалась в придуманный Эриком чёрный костюм и отправлялась в путь.

В Реале не существует опасностей. Балансируя на краю каменной ступени, я задалась вопросом: а что случится, если я упаду? Добралась до небольшого обрыва и спрыгнула вниз, визжа скорее от возбуждения, чем от страха. Реаль медленно опустил меня на землю в подобии парящего полёта. Ощущения не описать. Немного похоже на то, как… лучше не стану об этом вспоминать. Всё самое прекрасное я по-прежнему сравниваю с Эриком.

Жизнь в Реале настолько прекрасна, насколько ты ей позволяешь, пределом являются только смелость и воображение. Поняв это, я избавилась от страха. Остался чистейший, бурлящий адреналин — и никаких нервов. Я висела над пропастью, задыхаясь от восторга, потом срывалась вниз — и мой крик чистого экстаза разносился в горах. Секунды безумного полёта — а потом Реаль замедлял время, и я ощущала под ногами землю. Я не могла взлететь вверх, но до дрожи полюбила ощущение свободного падения, зная, что Реаль — самый верный из друзей — всегда позаботится о мягком приземлении.

Я придумывала новые пейзажи, и Реаль послушно воспроизводил их, не жалуясь на мою ненасытную фантазию. Иногда мне казалось, что он восхищается моими выдумками. Вместе мы создавали то, что в обычном мире считается невозможным: синий снег, луну на вершине горы, радугу, которую можно взять в руки, пещеры, полные драгоценных камней, которые хрустят под ногами.

Одиночество не пугало меня, но добавляло грусти. Со мной рядом был Реаль, невидимый друг, и этого хватало. Только иногда, вечерами, я позволяла себе пролистнуть прошлое и поприветствовать его улыбкой. В один из таких вечеров мне вспомнился Окорпель. Я позволила Реалю втянуть меня в видение и насладилась им, улыбаясь и глотая слёзы. Теперь я понимала, что двигало Алали, когда она создавала испытания сказочной горы Шиана.

На следующее утро, повинуясь ноющей ностальгии, я попросила Реаль воспроизвести для меня долину Окорпеля. Без особых усилий я преодолела первую гору и прошла между красными озёрами, осторожно ступая на каринию. Во мне гудели воспоминания, живые и тёплые. Не задерживаясь в мшистом тоннеле, я вышла на утёс желаний, где в прошлый раз Алали не позволила мне произнести мою мечту вслух. Знала ли она о том, что я уже тогда любила Эрика? Пыталась ли она предотвратить моё разочарование от встречи с Тиролем?

Я понимала, что нахожусь в Реале, а не на настоящем утёсе желаний, но игра захватила меня до конца. Подойдя к краю, я откашлялась и проверила голос: в этот раз он звучал уверенно и громко. Набрав полные лёгкие воздуха, я нахмурилась и остановилась в нерешительности.

О чём я собираюсь просить?

"Пожалуйста, верни мне Эрика"?

"Сделай так, чтобы Эрик снова меня полюбил"?

Нет, конечно.

— Спасибо тебе, Реаль, спасибо, спасибо, спасибо. Ты стал моим счастьем и моим лучшим другом. Спасибо тебе. Надеюсь, что ты также добр к Эрику Натерро.

Вот и всё. Никаких желаний. А теперь — вперёд, на сам Окорпель! Наслаждаясь каждой минутой. Дегустируя мою собственную фантазию, как дорогое вино. Посмотрим, как смешаются мои иллюзии с задумками богини.

У входа в тоннель стоял Эрик.

Моей первой эмоцией был стыд: неужели Реаль принял мои мысли за высказанное желание? Я не имею права вмешиваться в его мечту.

Мы стояли на утёсе желаний в одинаковых чёрных костюмах и разглядывали друг друга с пристрастием. Всё было почти так же, как и в прошлый раз. Почти. В прошлый раз его глаза были наполнены пониманием и теплом, а в этот раз Эрик казался ледяной глыбой. Одна радость — он меня узнал, и на том спасибо. Может, ему стыдно признаться, что он завёл себе королевский гарем? Нет, Эрик не из тех, кто стыдится своей мечты. Да и потом: Реаль впустил меня в его мир, а значит, Эрик не возражает против того, чтобы я полюбовалась на его мечту, вернее, на все пятьдесят или сорок девять.

Тогда откуда враждебность в его взгляде? Я впитывала каждую чёрточку его лица, каждую морщинку, белые костяшки сжатых кулаков, вызывающий прищур. Я двинулась вперёд, ни на что не надеясь, всего лишь желая побыть рядом.

Эрик отступил на шаг, потерянно шаря глазами по каменной площадке. А вот и он — неловкий взгляд. Бедняга думает, что я потребую любви или обязательств, что я заплачу и обижусь. Зря волнуется. Знаю, что не нужна ему. Его старая мечта оказалась лучше новой, и мне не на что обижаться. Кто знает, сколько времени прошло, пока я плавала в белом бесформии. Да и как мне состязаться с целым гаремом?

Я сделала шаг назад, и Эрик расслабился. Как же это смешно и глупо! Мой скрипучий смех разлетелся по площадке, как порванные бусы. Ни один из нас не отводил взгляда, ни один из нас не уходил.

— Я рад, что ты находишь нашу встречу забавной. — Я не узнала его голос. Так разговаривают с врагом, бросая вызов, а не с женщиной, в тепло которой ты однажды вложил свою душу. Всё-таки я недопустимо романтична, надо с этим бороться.

— А какой должна быть наша встреча? Трагичной? Романтичной? Поверь, я рада, что у тебя всё в порядке.

— Взаимно, Шели, взаимно. Я в восторге от того, что у тебя всё в порядке.

Его усмешка смогла бы заморозить огонь Окорпеля.

Ба! Да он и имя моё запомнил! 2:0 в пользу Эрика.

— Это — Реаль, Эрик, здесь по определению всё в полном порядке, — сухо ответила я. Если он начнёт притворяться, что обижен, то испортит мне все воспоминания. Я направилась к тоннелю, не желая продолжать разговор. Заберусь на Окорпель, искупаюсь в розовом тумане и постараюсь забыть об этой встрече.

Эрик не сдвинулся с места, загораживая вход в тоннель.

— Всё правильно, Шели, умная девочка. Беги скорее, пока не передумала. — Низкий голос отразился неприятной вибрацией в моём теле. — Что же ты замедлила шаг? Иди, Шели, пройди мимо меня. Неужели боишься?

Неприязнь, презрение и что-то ещё… ага, обида. На что?

Проходить так близко к Эрику не хотелось. Люблю я его, понимаете? Люблю так же, как любила в Шиане. Он отпечатался в глубине души, и мне не выцарапать его оттуда, как бы я ни старалась. Ты толком не знаешь, что такое любовь, пока не почувствуешь её под своей кожей. Яд и сладость одновременно. То, что я чувствовала к Тиролю, было острой влюблённостью, сумасшествием юности. Теперь я знаю, что любовь — это совсем другое. Это — Эрик. Целая жизнь, построенная из его рук, тепла и щемящего восторга. Это — радость при виде его счастья.

Но я не хочу, чтобы Эрик знал об этом, не хочу быть нуждающейся и слабой. Не хочу, чтобы его воспоминания окрасились в грязно-серый цвет жалости.

— Боюсь? С чего бы это? — смеюсь я. Мой голос ломается, и я судорожно сглатываю, чтобы не всхлипнуть. Я боюсь Эрика до судорог, до мурашек на коже, потому что всего одно прикосновение может раскрыть мои раны и стереть налёт приятного благополучия, который Реаль старательно нанёс на мою жизнь.

— Вот и я гадаю: с чего бы тебе бояться? — Сложив руки на груди и задрав подбородок, Эрик излучает угрозу. Что он себе позволяет, Его-Наглое-Величество, король Реаля с его придворными и любовницами?

— С того, что ты — уже не тот мужчина, которого я… — Стоп. Слишком лично. В Реале не место драме. — …которого я помню. Ты — не тот мужчина, которого я помню. — Вроде выкрутилась. Ан-нет, он стоит всё такой же каменной глыбой, излучая презрение и недовольство.

— И чем же я вам так не угодил, уважаемая графиня Дакорте? Неужто я загораживаю проход к вашей мечте?

Я не собиралась ввязываться в передряги. Эта встреча и так располосовала тщательно разглаженную поверхность моей памяти, а мне не нужны новые рубцы. Потому я решительно развернулась и направилась к краю утёса. Тоннель мне ни к чему, я умею летать.

— Шели, подожди! — Голос Эрика приблизился, поэтому я ускорила шаг. Он настиг меня у самого края и схватил за плечи.

Не смотреть ему в глаза. Не смотреть! Не плакать!

— Я не хотел тебя обидеть, подожди. Не уходи… так. Вдруг мы больше не увидимся.

Ладно, не уйду, только что теперь? Слова могут перечеркнуть прошлое, которое мне так дорого.

— Шели! — Эрик заглянул мне в глаза, и я задержала дыхание, не зная, на что надеяться. — Извини за грубость. Просто я не думал, что встречу тебя. Я ждал тебя, но…

Эрик отвернулся и сильнее сжал руки. Ох, нет. Он ждал меня, но… Нет, пожалуйста, нет. Только не виноватый взгляд, только не неловкое молчание.

— Мне сказали, что ты спрыгнула вслед за мной, и я не знал… Я старался…

Эрик осёкся. Розовый туман Окорпеля лениво плыл над долиной, зелёные озёра прятали под собой коварное дно, равнодушные облака висели над нами в ожидании попутного ветра. Мир Окорпеля, порождённый нашей с Эриком фантазией, цвёл и сиял вокруг, но в моей душе клубилась тьма. И чем сильнее он стискивал мои плечи, тем больше она сгущалась, царапала стенки души и норовила заполнить меня всю.

— Отпусти меня! — приказала я.

Эрик старался. Он ждал меня, но… Как это честно и как печально. Очень похоже на то, что мужья говорят обманутым жёнам, когда те находят их в постели с любовницами: "Ах извини, я не ожидал, что ты вернёшься домой так рано".

Как же это тяжело: двое мужчин — и одна и та же история. Никаких обязательств, никакой верности. Будем радоваться, что Эрик вообще меня узнал. И на том спасибо. Претензий у меня никаких, я рада, что он счастлив.

Эрик послушался, и я осталась стоять на краю с отпечатками его рук на поникших плечах.

— Скажи, Шели, — почему?

Но Эрик опоздал с этим вопросом. Я уже оттолкнулась от края и полетела вниз, раскинув руки и стеная от восторга. Оставляя Эрика в прошлом. Вместе с гаремом, дворцом, непонятными вопросами и слишком сильными руками.

Встреча с Эриком испортила боевой настрой. На Окорпель больше не хотелось, розовый туман вызывал дрожь, а настырные прикосновения каринии к лодыжкам ощущались, как путы. Выругавшись, я наметила обратный путь через самую опасную часть горы, на которую навряд ли полезет кто-либо в своём уме. Со здоровьем в Реале всё очень интересно — в принципе, повреждения получить можно, но они тут же исчезают. Ударишь себя камнем по руке — будет больно, но краснота быстро рассосётся, а синяк так и не появится. Поэтому, когда я, обливаясь потом и скрипя зубами, взбиралась по отвесной стене, на теле то и дело появлялись синяки и ссадины. И тут же исчезали. Физическая боль приносила странное удовлетворение, отвлекая от боли душевной, разлившейся во мне, как из разбитого сосуда, и покрывшей чистую воду моей жизни масляной плёнкой. Я срывалась, падала вниз и начинала сначала. Висела на вертикальном склоне, держась за крохотные выступы, и упорно смотрела вверх.

Доберусь до следующей площадки и устрою себе красивый закат. Пусть обожжённые солнцем облака отражаются в озёрах и задирают края над дымящейся горой. Пусть всё будет так, как в Шиане. Иллюзии — как ступеньки лестницы. С их помощью можно забраться так далеко вверх, что не будет видно того, что так пугало тебя внизу.

Я была всего метрах в пяти от следующей площадки, когда заметила над собой молоденькую девушку. Она висела, держась за выступ, и смотрела на меня с любопытством. В жёлтом платье, отделанном кружевами и вышивкой, и в кожаных туфельках на плоском каблуке она выглядела более чем неуместно. Тонкие ремешки туфель крепились пуговицей в форме бабочки.

Подобравшись ближе, я пыталась казаться невозмутимой и не смотреть на кружевные белые носки, торчащие из туфель.

— Как тебе Окорпель? — По-моему, отличное начало для беседы с девушкой, висящей на вертикальной скале в платье и туфлях. Хорошо хоть без кринолина.

— Терпимо.

— А почему ты в платье? Неудобно же. Пытаешься соблюсти приличия?

Девушка фыркнула и почесала нос, теперь уже держась за край одной рукой.

— В Реале необязательно соблюдать приличия.

— Ты давно здесь?

— Ага, давно.

— Часто бываешь в горах?

— Бываю, но не лазаю, а просто смотрю. Ты с таким усердием пыхтишь на этом склоне, что и я решила повисеть.

— Неслабо для первого раза! — Я глянула вниз, где в сотнях метрах под нами серели беспощадные камни.

Девушка с тоской посмотрела вверх.

— Я бессмертна. — Пнув склон, она проследила, как мелкие камешки полетели вниз, подпрыгивая на выступах. — Всё, мне надоело висеть. Не понимаю я твоего увлечения.

— В принципе, я теперь тоже бессмертна, — задумчиво заявила я, подтягиваясь ближе к площадке. — Не могу же я умереть во второй раз?

— Я бы на это не надеялась! У Реаля свои правила. Если ты ему не понравишься, он вернёт тебя в Шиан и перевоплотит. Родишься снова, причём неизвестно кем. Пьяницей, например, или крысой. Или… — Задумавшись о худших перспективах, девушка наморщила нос и заправила волосы за уши. Обеими руками, вообще не касаясь скалы. Висит в воздухе и поигрывает светлыми кудряшками.

— Разве можно висеть на месте? — изумилась я.

— Это всего лишь вопрос веры, — хмыкнула девушка, хлопнув в ладоши.

— Как тебя зовут? — Пока она колебалась, я разглядывала по-детски сосредоточенное лицо. Похоже, я знаю, кто она такая. Только богиня может полезть в горы в платье и туфлях. Ну, или я. — Ты — Алали, — предположила я. Девушка фыркнула и запрыгнула на площадку, устроившись на краю и болтая ногами. Сколько ей лет? Небось несколько тысяч, но творцы не стареют. Выглядит лет на восемнадцать. Кто знает, её ли это облик. Светлые кудряшки, зелёные глаза с хитринкой, курносый нос, обветренные губы. Обычная девчонка, у нас на кухне точно такая же работала. А эта управляет Шианом, да и Реалем в придачу.

Я присела рядом с Алали, ожидая, что она снова исчезнет. Наклонив голову, богиня ткнула пальцем в направлении следующей горы.

— Готова смотреть закат? Ты какой любишь? — спросила она.

— Чтобы с облаками, подсвеченными снизу, чтобы красные полосы по всему небу, и чтобы последние лучи пронизали туман вокруг Окорпеля.

— Ничто не может пронизать мой туман! — возмутилась богиня.

— На настоящем Окорпеле — нет, а здесь всё может быть, — возразила я и доказала ей, что я права.

Время от времени Алали издавала возмущённые звуки, но позволила мне проиграть свою версию заката.

— Надо было не пускать смертных на Окорпель, как и на излучину миров, — пробурчала она, хотя придуманный мною закат ей понравился. Она выражала восторг совсем по-детски, охами и восторженными всплесками рук.

— Я хочу, чтобы ты знала, что мне очень понравился Окорпель, — тихо призналась я. — Да и Реаль тоже. — Называть богиню на "ты" было неудобно, но переходить на "вы" уже поздно.

Алали перестала болтать ногами, и в её глазах запрыгали искры.

— А что тебе понравилось больше всего? Розовый туман? Испытание мыслями?

Ответить очень трудно. Эрик был частью каждого воспоминания, и именно его присутствие сделало Окорпель таким прекрасным и интересным.

— Мне всё понравилось: вид с первой горы, спиральные деревья, кариния, красные озёра…

— Нет, — прервала меня Алали. — Когда всё нравится — это скучно. Должно выделяться что-то одно, но так, чтобы захватило дыхание.

— Утёс желаний, — вздохнула я. Хотя воспоминания были не самыми положительными, теперь они представлялись в другом свете.

— Почему? — Алали выглядела разочарованной моим выбором.

— С него открывается безумно красивый вид, а вертикальный склон будоражит кровь. Хотя ты и не позволила мне произнести желание, ты его исполнила. Полагаю, ты знала, что моя мечта — большая ошибка, но всё равно позволила мне сделать выбор. Спасибо.

— Не за что, — Алали захихикала, прикрыв тонкой ладонью губы. — Вы, смертные, глупы до бесконечности. Тебе не за что меня благодарить, Шелия. Я не исполняла никаких желаний, да и вообще не видела тебя на утёсе. Неужели ты думаешь, что я слежу за каждым паломником? Я придумала Окорпель, как и ты — свою фантазию, и он существует сам по себе.

— Не может быть! Но ведь в тоннелях ты делала подсказки, а потом на утёсе ты не позволила мне заговорить. Это же магия!

— Вы, смертные, помешаны на магии. Обычные красные водоросли — сразу магия. Безлистные деревья — магия. Ваши глупейшие желания — магия. — Алали вскочила на ноги и в раздражении пнула камешки. — Себя спрашивай, почему ты не смогла произнести желание. Может, и докопаешься до истины! Никто не крадёт у людей голос на утёсе, но озвучиваются только самые искренние желания. После всех испытаний по-другому и быть не может. Делай выводы, Шелия.

Только самые искренние желания??

Я не смогла заговорить, потому что уже тогда не хотела в Реаль. Я не позволила себе произнести мечту, которой не хотела. Кто бы знал.

— Да, Шелия, так и есть, — фыркнула Алали. — Ты жила иллюзией, и твоё подсознание об этом знало. Вот ты и не смогла произнести свою так называемую мечту. Это ж надо довести себя до такого! Разрушить свою жизнь ради иллюзии любви!

Каюсь — повинна. Хочу спросить Алали, за что она пустила меня в Реаль, но боюсь. Вдруг передумает?

— Мне очень нравится Реаль, — сказала на всякий случай.

— Мечты есть мечты. — Алали подтянула кружевные носочки и шмыгнула носом. — Этот мир во многом реальнее Шиана. Люди верят, что способны на всё, а в Шиане большинство принимает карты, выданные судьбой, и держится за них в оправдание своему бездействию. Когда я создала Реаль, остальные творцы надо мной смеялись. Говорили, что людей невозможно сделать счастливыми, что вы слишком глупые и жадные. Я люблю следить за новичками. Они всегда начинают с того, что думают о ерунде. Деньги, дома, мебель, картины. Недавно муж с женой поспорили, какой рояль придумать для гостиной, разошлись и поселились каждый в своём мире. В Шиане они прожили вместе 30 лет и умерли в один день от саспирии. Люди начинают с того, что слишком заботятся о пустяках. Заказывают для себя неимоверные, ненужные глупости. А всё потому, что убедили себя, что мечтают именно об этом. И только потом, когда с их сознания сползает житейская шелуха, они понимают, что им доступно всё. После этого у них появляется шанс понять себя.

Загипнотизированная словами богини, я запоминала каждое слово.

— И тогда Реаль исполняет их мечту?

— Нет, Шелия. Знаешь, что случается потом? — усмехнулась Алали. — Попав в Реаль, люди отвлекаются. Совращаются тем, что получат намного больше ожидаемого, и забывают о мечте. Новые, мелкие желания и заботы вытесняют мечту из памяти. В Реале люди могут прожить сотни интересных и счастливых вариантов своей жизни. Сотни «а если». А если бы я была принцессой… А если бы я была богатой… красивой… умной… Маги, короли, красавицы, великие учёные — они в Реале в изобилии. Как тут не забыть о своей мечте?

— Получается, что Реаль — обман? Люди приходят сюда с одной мечтой, а получают совсем другое?

— Не говори глупостей! Знала бы ты, сколько людей останавливается на пороге Реаля, не зная, чего хотят! Да и потом: думаешь, легко исполнять мечты? — Алали насупилась и наклонилась ко мне, притопнув ногой. — А ты попробуй, а? Посмотрим, что у тебя получится. Открой лавку, повесь красочную вывеску — и помоги людям выбрать и получить свою мечту. Тогда и узнаешь, легко это или нет. Попытайся открыть людям глаза и помоги найти самое главное. Тогда и убедишься в том, что никто не станет тебя слушать.

С этими словами Алали спрыгнула вниз, не пожелав выслушивать мои извинения. А я так и осталась стоять, раздумывая о сказанном. Потом, поразмыслив, открыла лавку, повесила вывеску и объявила себя консультантом по мечте.

С тех пор я видела Алали несколько раз. Иногда она приходила на чаепития, садилась в углу и с насмешкой следила за разговорами. Строила выразительные мины, как будто доказывая, что она права, не доверяя смертным. Я не выдавала её остальным, не ждала её визитов. Однажды она задержалась позже остальных и, прикрыв входную дверь, сказала:

— Ты неплохо справляешься.

— Спасибо. Хочешь посмотреть каталог? Может, и тебе найдём что-нибудь подходящее, — рассмеялась я.

— Нет уж! Я о глупостях не мечтаю, — фыркнула Алали и села рядом со мной. — Мечта должна быть настоящей. Понимаешь? Такой, чтобы перевернуть всю твою жизнь, сделать её прекраснее, открыть для тебя новое… — Богиня замолчала и отвернулась к окну.

— Понимаю, — тихо созналась я, чувствуя, что за страстными словами Алали крылась пока непонятная мне тайна.

— Ничего ты не понимаешь! — огрызнулась она. — Скажи: о чём ты мечтаешь? Давай договоримся: пожелай всё, что угодно, только для себя одной, — и я это исполню. Прямо сейчас. Порази меня своей мечтой, Шелия Дакорте!

— Хорошо, я готова.

— Прямо так и готова?

— Да.

— Потом не передумаешь?

— Нет.

— Говори.

— Помоги мне создать копию излучины миров.

— Что??

— Во время второго испытания Окорпеля Эрик почти не спал. Мы шли между красными озёрами, и он еле держался на ногах. Я заставила его немного поспать, и тогда, в полудрёме, он рассказал мне про свою мечту. Он всю жизнь пытался попасть на излучину миров, откуда происходит магия Шиана. Ты не пускаешь смертных к излучине, так вот: помоги мне сделать копию, и я впущу туда Эрика.

— Зачем тебе это? — Алали вглядывалась в меня с таким изумлением, как будто это желание было противоестественным. Она даже не стала спорить, что моё желание касается другого человека.

— Раз Эрик не видел излучину, он не сможет воссоздать её в Реале, да и ты не позволишь, а я хочу, чтобы он получил свою мечту.

— Ты могла пожелать всемогущества, статуса богини, возвращения в Шиан — а ты просишь меня пустить Эрика в запретную фантазию?

— Получается, что так. Хотя это же Реаль: я и так могу получить всё, что угодно.

— Не всё. Реаль не может вернуть тебя в Шиан. А я могла бы попытаться.

— Если это только для меня одной — то нет, спасибо. Моя жизнь — здесь, в мире Эрика. Помоги мне воссоздать для него излучину.

— Шелия, не глупи. Излучина — это ничто. Магию нельзя увидеть, там просто пустота. Конец мира. Никакая фантазия с этим не справится. Эрику не на что будет смотреть.

— Не имеет значения. Никто не вправе критиковать твою мечту, и что она для тебя значит. Даже если излучина не произведёт на Эрика впечатления, пусть получит то, о чём мечтал. Не мне судить его мечту, ведь он погиб из-за моей, из-за того, что я заставила его взойти на Окорпель.

— Упрямая ты, Шелия. Вы оба упрямые.

Алали больше не была похожа на обычную девчонку: в её глазах отражалась вековая мудрость, через которую просвечивала такая боль, познать которую я не могла.

— Алали, что с тобой?

Встав, она отошла к окну.

— Ты не знаешь всей правды, Шелия.

Холод спустился по затылку и заставил вздрогнуть. Предчувствую, что следующее откровение мне не понравится.

— Эрик погиб не из-за твоей мечты. Он сорвался, потому что этого захотела я. Даже если бы вы никогда не встретились, я бы всё равно забрала его в Реаль.

— Зачем? — Однажды я заподозрила, что Эрик влюблён в богиню, и это воспоминание сковало меня паническим страхом. Кто я против богини? На что она способна в своей мести?

Выпрямившись, Алали гордо вскинула голову. Её голос вибрировал странным эхом, сотрясая всю меня, заставляя проникнуться важностью её слов.

— В Шиане может быть только один король! Других претендентов я не потерплю. С Дионизием и так достаточно проблем, и мне не нужны распри и народные волнения. Мне нужно… это не твоё дело.

— Но причём тут Эрик? Уж он-то никогда…

— Он — незаконнорожденный сын прошлого короля, как и Дионизий. В завещании ты оставила ему поместье. Если бы ты ушла в Реаль, а Эрик остался в Шиане, твой отец начал бы расследование. Рано или поздно они докопались бы до правды о том, как молодая фрейлина при дворе короля Александра поспешно исчезла из столицы и уехала на далёкий юг Шиана, где и родила мальчика, весьма похожего на короля…

— Ох!

— Действительно, ох.

А ведь Эрик действительно очень похож на Дионизия, как же я раньше этого не заметила?

— Значит, я приговорила Эрика к смерти тем, что завещала ему поместье?

— Не обольщайся, не ты решила его судьбу. Уж извини, но я бы всё равно забрала его в Реаль. У Шиана может быть только один истинный король, а Дионизий только пришёл к власти. В Шиане очень много проблем. Я взяла Эрика в Реаль, чтобы позаботиться, чтобы сделать его счастливым, а ты мне мешаешь.

— Чем я мешаю?

— Подожди, я не закончила. Я действительно не вмешиваюсь в то, что происходит на утёсе желаний, но я слышу, о чём просят смертные. Большинству помощь не нужна. Те, кто справляется с испытаниями Окорпеля, могут и сами добиться чего угодно. Утёс всего лишь придаёт им уверенности, что мечта сбудется. Но некоторым нужна помощь, и тогда я делаю, что могу.

— Хххорошо. — Холодная дрожь сковала лицо. Почему? Не знаю. Есть ли смысл бояться, если стоишь рядом с самой могущественной женщиной, которая создала твой мир, да и тебя в придачу. — Хххорошо, что ты это делаешь.

— Знаешь, о чём попросил Эрик? Он сказал: «Помоги Шели найти своё счастье». Не «исполни желание Шели». Нет. Помоги найти счастье.

Как же больно об этом думать: на утёсе желаний я корчилась, выдирая из горла мечты о Тироле, а Эрик пожелал мне счастья.

— Я люблю его.

— Нет, не любишь.

— Люблю.

— Нет! Не спорь! — Голос Алали сотряс каждую частицу меня, распыляя сознание и разум, а потом собирая меня обратно. — Если ты любишь Эрика, тебя и гарем не смутит!

— К сожалению, гарем меня очень даже смущает.

— Значит, ты его не любишь! — зашипела богиня. — Зачем ты ходила к Тиролю?

— Чтобы попрощаться! А ты пустила Тироля в Реаль! За какие заслуги?

— А за что его не пускать? Он брал только то, что ему предлагали, ничего не обещал и доставлял женщинам удовольствие. — Алали выразительно глянула на меня, и я покраснела. — Эрик попросил, чтобы я помогла тебе найти счастье, и я выполнила его желание. Ты была счастлива с ним.

— Недолго.

— В его желании не оговаривался срок, — усмехнулась Алали. — А теперь речь не о тебе, меня волнует только Эрик. Он — брат Дионизия, и я должна о нём позаботиться. Скажи, Шели, тебе нравится Реаль?

— Да.

— А Эрику — нет, потому что он упрямый. Как Реаль ни старался, Эрик не расстался со своей мечтой.

— Какой?

— А ты как думаешь? Неужели ты решила, что я по доброте душевной вызволила тебя из забвения? Реаль подарил Эрику всё, о чём он когда-либо мечтал, а этот упрямец застрял мыслями на тебе и не двигается с места. А ты… ты…

— Я люблю Эрика и думала только о нём! Пришла и увидела…

— Увидела! Что ты увидела? Любовь — это доверие, Шелия. Ты безоговорочно доверяла Тиролю, так почему же так быстро разуверилась в Эрике? Уж поверь, я сделала очень многое, чтобы он тебя забыл. Так и быть: я покажу тебе излучину, но предупреждаю: это — твой единственный и последний шанс. Сделай Эрика счастливым. Ошибёшься — и я сотру ему память, чтобы он забыл тебя, принял предложенное счастье и перестал упрямиться. Сядь и смотри. Излучина миров — необычное место, его трудно воспроизвести.

Показав мне излучину, Алали кивнула и направилась к выходу.

— Сделай его счастливым, Шелия. По-настоящему, — сказала она, остановившись в дверях. — У меня и без вас проблем хватает. — Прислонившись к косяку, богиня накрутила на палец светлую кудряшку. — Знаешь, мне понравились твои слова.

— Что я люблю Эрика?

— Нет.

— Что я хочу исполнить его мечту?

— Нет.

— Тогда что?

— Ты сказала, что никто не вправе критиковать мечту. Мне приятно думать, что ты права. Бывает, что остальные смеются и презирают… а твоя мечта звенит в душе, и ты ничего не можешь поделать. Она превращается в твой мир и потом… Всякое бывает.

— Алали, я очень надеюсь, что твоя мечта сбудется.

Обернувшись, Алали подмигнула и улыбнулась.

— Она обязательно сбудется, Шели. Однажды.

* * *

Я создала излучину миров. Легче сказать, чем сделать, так как создать осязаемую пустоту непросто. Потоки силы, искрящиеся и пьянящие, пласты пространства, толкающие тебя из стороны в сторону, — и пустота. Ищущая, впитывающая твои мысли. Край мира, обрывающийся в вечность. Осталось набраться смелости, вернуться к Эрику и подарить ему допуск в его мечту. А потом… сделать всё, чтобы он был счастлив.

Мне не пришлось его искать. Реаль привёл Эрика ко мне, прямо в лавку «Мечта».

— Кто бы подумал: графиня Дакорте нашла себе работу, — усмехнулся он, не сводя с меня настороженного взгляда. — Какая завидная щедрость: ты делишься секретами достижения мечты. Конечно, у тебя это так хорошо получилось. Посмотрела на Окорпель, развлеклась со мной в горах — а потом попала в Реаль к любимому мужчине. Какое неслыханное везение!

Эрик думает, что я выбрала Тироля, — мне следовало об этом догадаться. Откуда у него эта уверенность? Почему он не пришёл ко мне, чтобы убедиться?

Я не знала, как подступиться к разделявшей нас обиде. Как сделать так, чтобы прошлое не встало между нами, выталкивая Эрика из моего мира.

Что он делал всё это время? С кем жил? Почему не стал меня искать?

Я не собиралась задавать ни один из этих вопросов. Никогда. В этом — секрет доверия.

— Позволь мне начать с самого начала, — попросила я, скрестив пальцы на удачу.

— Начала чего?

— Всего. Наших отношений.

— Снова наденешь кринолин? — Эрик отшатнулся в притворном ужасе.

— Собираюсь сказать тебе всё, о чём раньше промолчала.

— Я зашёл на минутку, — усмехнулся он, но прищуренный взгляд выдавал волнение. — Если накопилось жалоб, изложи в письменном виде, я прочитаю на досуге.

— Мне не на что жаловаться. Ты спас меня от забвения. Ты не хотел меня отпускать, и поэтому Алали открыла для меня Реаль. Спасибо.

— Не за что.

— Выслушай меня, Эрик.

— Только не надо оправдываться.

— И не собираюсь. Просто выслушай меня. Я влюбилась в тебя ещё в столице, когда…

— Нет! Не смей! — прогрохотал Эрик. — Избавь меня от очередного вранья. Я не хотел тебя отпускать, и тогда Алали показала, что ты делаешь в Реале. Вы с женихом очень мило смотритесь вместе, поздравляю.

Теперь понятно, откуда взялась обида Эрика. Алали действительно сделала всё возможное, чтобы он обо мне забыл.

— Мы не…

— Не смей оправдываться! Я видел, как вы… Мне не нужны подробности. Я пришёл, чтобы задать тебе всего один вопрос. У меня нет оснований не доверять видениям Алали, но, когда я встретил тебя на утёсе, я… Короче, я решил проверить. Мне нужно знать, куда ты направилась, когда попала в Реаль. Видела ли ты своего жениха? Это — простой вопрос, Шели, и мне нужен односложный ответ. Да или нет. Видела или нет. Больше ни слова.

— Да.

— Больше вопросов нет и не будет. Меня не интересует второе место.

Эрик развернулся и направился к двери, отметая мои возражения.

— Меня тоже, — крикнула я вслед.

Не оборачиваясь, Эрик вылетел из лавки и захлопнул за собой дверь. Что ж, пойду за ним и не отступлюсь, пока он не согласится меня выслушать.

— Помоги мне, Реаль! — тихо попросила я. — Мне нужно попасть к Эрику, и в этот раз меня не остановят ни толпы поклонниц, ни стража, ни белый дворец.

Реаль молчал, оставив меня наедине с моей решимостью…

…и с Эриком, который вернулся и теперь стоял в дверях в состоянии абсолютного бешенства.

— Я никогда… — Эрик задохнулся гневом и с силой ударил кулаком в стену, — никогда не ставил тебя на второе место. Даже когда я был для тебя всего лишь провожатым, я думал только о тебе.

— Я знаю. Ты неоднократно спас мне жизнь, вернул меня из забвения и помог мне понять себя. Я тебя недостойна, по-другому и не скажешь.

Эрик собрался оспорить это заявление, но одёрнул себя и раздражённо воскликнул:

— Тогда какого дьявола ты сказала, что тебя не устраивает второе место?

— Того же дьявола, что и ты. Реаль пустил меня в твой мир, и я увидела твоих женщин.

Поморщившись, Эрик отступил назад и выругался.

— Я не… — начал он, но я остановила его громким восклицанием.

— И ты не смей оправдываться! Это больше не имеет значения. Не важно, где ты живёшь, как и с кем, это не меняет того, что я тебя люблю. Уже давно. Намного раньше, чем я сама это осознала. Для меня не существовал никакой другой мужчина, просто я не знала об этом. Увы. Проклятая одержимость заполнила пустоту моей жизни, и потребовалось попасть в забвение, чтобы это понять. Я любила тебя уже во время бала, когда ты так рьяно защищал меня от Дионизия. Король одобрил мой план, а что-то в душе мешало радоваться. Я вернулась в твою квартиру не из-за похода, а из-за тебя. Но я ослепла и только в забвении вырвалась из тумана одержимости. В Реале я искала только тебя. Не знаю, что было в видении Алали, но я зашла к жениху, чтобы попрощаться. А потом Реаль показал мне твой дворец и женщин. Вы обнимались… я решила, что ты меня забыл.

— Я тебя не забыл.

Эрик гипнотизировал меня, испытывая своё доверие.

— Тироль — так зовут моего жениха — оказался намного более… гостеприимным, чем я ожидала, но при этом оказалось…

— Я не хочу об этом знать.

— Если захочешь, я тебе расскажу.

— Не захочу.

Эрик так и стоял в дверях, и я боялась спугнуть его резким движением или неправильно подобранным словом.

— Не мог бы ты уделить мне несколько минут. Я хочу кое-что тебе показать.

— В Реале не существует времени.

— Пожалуйста, Эрик.

Доверие далось ему с трудом, и я не виню его за это. Дело не в видении Алали, а в том, что я до самого конца не отпускала мою мечту.

— Хорошо.

Я подошла к нему, нет, скорее, подкралась, как к дикой рыси, и взяла за руку.

— Доверься мне.

Раз он усомнился в видении Алали, раз он пришёл ко мне — значит, сможет доверять. Давай же, Эрик!

Через пару секунд мы стояли на сером песке на краю леса. Искорёженные, полуголые ветви застыли над нашими головами, не отбрасывая теней. Серое небо сливалось с песком, стирая линию горизонта.

— Очаровательно! — пробормотал Эрик, шагая ближе ко мне. Я сделала ответный шаг и зажмурилась, пытаясь совладать с желанием прижаться к мужчине, о котором мечтала долгое безвременье. — Это ещё что за засада? — Сильнее сжав мою руку, Эрик усмехнулся. — Где ты откопала такую уродливую иллюзию?

— Сама сделала.

— Страшно представить, где ты живёшь, — засмеялся он, но при этом внимательно смотрел по сторонам, пытаясь разгадать мою задумку.

— Пойдём! — Я потянула его вперёд, пытаясь вспомнить инструкции Алали. Сто шагов под прямым углом к кромке леса.

— Чудная прогулка! — хмыкнул Эрик, но я молчала, отсчитывая шаги. Дошла до восьмидесяти — и услышала его резкий вдох. — Шели, как ты смогла это сделать…

Мы подошли к краю — к так называемому изгибу пространства, к излучине, из которой берут начало все существующие миры. Здесь — источник магии, питающий Шиан, Реаль и всё остальное.

Серая пустота, проникающая в тебя и вытягивающая наружу твою сущность. Чем дольше смотришь, тем более живой и насыщенной она кажется — искрящиеся потоки силы заполоняют зрение и проникают внутрь, опьяняя и пугая.

— Откуда ты знаешь, что я хотел попасть на излучину?

— Ты говорил об этом во сне около красных озёр.

— Алали показала тебе настоящую излучину?

— Да. Она хотела сделать тебе приятное.

— Мне?

— Да.

— Ах да, комплекс вины из-за того, что она убила наследника престола. С Дионизием и так полно проблем, а ещё я вечно под рукой. Угроза миру и спокойствию Шиана.

— Ты знал о своём происхождении?

— Догадывался, но сознательно не искал подтверждений. В детстве мать часто нашёптывала, что я должен был быть королём, жить в прекрасном белоснежном дворце с толпой придворных и почитательниц. Отсюда и появилась моя детская мечта. Сначала я думал, что это были сказки, но потом, когда в шестнадцать лет поссорился с приёмным отцом и сбежал из дома, обо всём догадался. Я не поддерживал с ними связь, изменил фамилию и поселился в столице.

Эрик всматривался в пустоту, потирая глаза.

— Ты видишь потоки силы? — Мне тоже не сразу удалось, но Алали научила меня видеть.

— Нет, я почти ничего не вижу.

— Присмотрись — и они появятся. — Эрик вытер слезящиеся глаза. — Что-нибудь чувствуешь?

Нахмурившись, он разочарованно покачал головой.

— Нет, ничего.

— Так бывает: ты приходишь к своей мечте и совсем ничего не чувствуешь. — С печальной усмешкой я положила голову на его плечо. Хмыкнув, Эрик обнял меня и поцеловал в висок.

— Кажется, я начинаю видеть, — прищурился он. — Какая-то серебристая ерунда, да? Вроде как струится, а потом меняет направление. Ты это видишь?

— Я над этой струящейся ерундой работала, не покладая рук, — смеясь, я покачала головой. — Хотела подарить тебе мечту.

Эрик глянул на меня с укором: — Излучина не была моей мечтой, и ты об этом знаешь.

— Я знаю, о чём ты попросил на утёсе.

— Сам себя удивил, — рассмеялся Эрик. — А излучина — это так себе, желание или, скорее, прихоть.

— А я-то надеялась на твою бурную реакцию.

— Уж поверь, — Эрик склонил голову и потёрся виском о мои волосы, — я реагирую на тебя очень бурно.

Он шептал, как будто магия излучины могла услышать и украсть нашу тайну.

— Ты сможешь меня простить?

— За что? — искренне удивился Эрик.

— За эгоизм, за глупость, за одержимость, за слепоту.

— Хороший список, молодец, — Эрик прищёлкнул языком. — Продолжай, не стесняйся!

— За упрямство, за недоверие, за то, что я не растолкала твоих женщин и не утащила тебя из белого дворца.

— Тогда и мне стоит извиниться, что я усомнился в твоих чувствах. Насчёт женщин…

— Нет, я не хочу знать.

— А зря. Очень забавная история.

— Действительно, очень забавная история. — Алали появилась прямо перед нами, за краем песка, в потоках серебристой силы. — Не помешаю?

Эрик шагнул вперёд, заслоняя меня собой.

— Алали, прошу тебя… — начал он.

— Смотрю, вы во всём разобрались, — равнодушно заметила богиня, ступая на песок. Синее платье до колена с вышивкой по подолу покачивалось, как колокол.

— Разобрались, — подтвердила я, надеясь, что Эрик не станет возражать.

— Шелия объяснила про встречу с женихом? — спросила Алали у Эрика, сопроводив вопрос строгим учительским взглядом.

— Мне достаточно знать, что Шели выбрала меня, — сухо ответил Эрик.

— Я пыталась упростить твою жизнь, поэтому и показала её встречу с женихом, — Алали пожала плечами в невероятно самоуверенном жесте. — Стоило забыть Шелию и принять фантазии Реаля. Глупый смертный.

Перед богиней стояли два человека, жаждущие скинуть её с края в глубины излучины. Не думаю, что ей это повредит, но желание было сильным и обоюдным.

— Я предпочитаю сложную жизнь, — бесцветным тоном ответил Эрик, скрывая за этими словами море сдержанной ярости.

— Это очевидно, — фыркнула Алали. — И как тебе излучина?

— Трудно сказать, — тактично ответил Эрик. — По иллюзии судить не стоит.

— Это не иллюзия. — Алали засмеялась, взмахнула руками — и вокруг нас закружились серебристые искры. — Шели создала плоскую копию, в которую даже и войти нельзя. Излучину невозможно скопировать, и не пытайтесь. Всё дело в ощущениях — вот, смотрите! — Ленты света взметнулись из бездны, заплетаясь вокруг рук богини. — Сила подчиняется только богам, — снисходительно объяснила она.

— Это — настоящая излучина?

— Самая что ни на есть настоящая. Конец и начало миров, источник всей живой силы. — Спрыгнув с края, Алали повисла в восходящем потоке. Светлые кудряшки плясали, обрамляя счастливую улыбку богини. — Я не пускаю сюда смертных, но для вас сделала исключение. Раз уж так интересно — смотрите.

Эрик прошёлся по краю, запустил руку в мерцающие потоки и пожал плечами.

— Глупые вы, смертные, — фыркнула Алали. — Ничего не понимаете в магии. Излучина — это единственное место, в котором все миры сходятся вместе. Здесь не действуют законы мироздания. Здесь и только здесь я могу отправить вас в любой мир, кроме Шиана.

— Неужели вы выпустите нас из Реаля??

— Почему бы и не попробовать, — хмыкнула Алали.

— Сколько времени прошло с момента нашей гибели?

Поколебавшись, богиня покачала головой: — Это — самый большой секрет Реаля, о нём не знают даже проводники. Принято считать, что время в нём идёт намного быстрее, чем в других мирах, а на самом деле его действительно не существует. Для вас время остановилось в момент падения.

— В Шиане не прошло ни дня?

— Да, но это не имеет значения. Обратно в Шиан я вас не пущу, но позволю сделать выбор. Могу вернуть в Реаль, могу закинуть куда угодно. Воюющие, спокойные, древние, развитые, магические миры — какие угодно. Каждому — своё! — Прищурившись, Алали перевела взгляд на меня. — Давай, Шели, решай — тебе так нравится Реаль, вот и возвращайся в него. А тебе, Эрик, подойдёт воюющий мир, опережающий Шиан по развитию. Никакой магии — и море физической силы. Испытай себя, придумай себе новую жизнь. Или может, Шели захочет попасть в сказочный мир, с диковинными расами, принцессами и строгими манерами. Эрик там не приживётся, но ты, Шелия, будешь счастлива. Выбирайте! — Снова ступив на песок, Алали наморщила лоб и притопнула ногой. — Быстро выбирайте! Я спешу!

Эрик с силой притянул меня к груди, так, что было трудно даже вдохнуть. Алали всё ещё пытается нас разделить, и я не допущу этого.

— Если хочешь испытать себя в воюющем мире, я пойду с тобой…

— С ума сошла? Посмотри на меня, Шели. Какие войны? Какие другие миры? Зачем мне это?

— Выбери то, о чём мечтаешь, и, если позволишь, я пойду с тобой.

— Тебе придётся снова извиняться за глупость, Шели, — засмеялся Эрик и щёлкнул меня по носу. — Я уже давно выбрал.

— Хватит! Меня срочно призывают. Выбирайте! — прикрикнула Алали, но за нетерпеливой строгостью крылась улыбка.

— Есть у меня одна задумка, — Эрик улыбнулся и подмигнул мне. — Если согласишься вернуться со мной в Реаль, я бы хотел создать для тебя особый мир.

— Реаль? — изумилась Алали. — Я впервые предложила смертным выход из Реаля, а вы отказываетесь?

Не разрывая взгляда, мы ответили в унисон:

— Может быть, в другой раз.

— А я, конечно, буду ждать вашего зова и сразу прибегу! — возмутилась Алали и тут же вскрикнула от боли. На запястье искрился синим цветом толстый браслет. — Мне действительно пора. — Я с любопытством посмотрела на раскалившийся металл на руке богини. — За мной охотятся, — с блеском в глазах пояснила Алали. — Наивные! Они думают, что смогут укротить мою мечту!

Рассмеявшись, богиня исчезла, на прощание вернув нас в Реаль.

Мы стояли у входа в лавку и смотрели друг на друга.

— Ты собираешься создать для меня целый мир, — повторила я обещание Эрика.

— Ещё какой! — усмехнулся он.

— Расскажи, какой.

— Так я тебе и рассказал! Всё узнаешь в своё время. Но могу сказать одно: в нём практически не будет одежды.

Распустив завязки на платье, Эрик провёл пальцем по моей ключице.

— Размечтался!

— Мой мир — мои правила!

Мы создали мир вместе, так, как я и мечтала, когда входила в Реаль. Эрик придумал для нас сотни приключений, а я дополнила их своей фантазией. У такого пронзительного счастья нет названия, потому что ты — всего лишь часть его, а рядом живёт и дышит вторая половинка. Вместе вы творите чудеса.

Эрик показал мне иллюзию, которую создала для него Алали. Реаль не позволил Эрику сделать выбор, он навязал ему все прошлые мечты, сваленные в кучу. Стоит отдать Алали должное: богиня очень постаралась. От неё не спрячешься: ведь она имела доступ ко всем мыслям и мечтам Эрика, даже самым детским и далёким.

— Вот, смотри! — Эрик открыл дверь, и я задохнулась от удивления. Огромную залу заполнял игрушечный город, с домами, каретами, лошадьми и даже людьми, одетыми по давно ушедшей моде Шиана. — Когда мне было пять лет, соседскому мальчишке подарили игрушечный город, но мой приёмный отец посчитал это ребячеством. Долгими ночами я мечтал, как однажды вырасту и куплю себе такой же.

Выразительно изогнув брови, Эрик повёл меня дальше.

— Познакомься, это — Жофри, потрёпанный тряпичный заяц, которого сгрызла соседская собака. Это — карета, о которой я мечтал в ребячестве.

Дворец Эрика больше походил на музей его когда-то не исполнившихся желаний. Алали подарила ему всё, чего он однажды хотел, в попытке отвлечь Эрика от меня, ушедшей в забвение.

Женщины. Их было много. Очень. Не обращая на меня внимания, они направились к Эрику с приветственными восклицаниями и потянули за собой. Слуги, придворные, гости заполняли торжественные залы, разговаривали и приветственно кланялись Эрику.

— Они не настоящие, да? — пригляделась я, содрогнувшись. Кругом — сплошная иллюзия мечты.

— Нет, не настоящие. Всё ещё ревнуешь? — Эрик обернулся, и в его глазах я увидела отражение прошлой боли, о силе которой я буду сожалеть всю мою бесконечную жизнь.

— Очень ревную, — честно призналась я. — Ко всему, о чём ты раньше мечтал.

 

ЭПИЛОГ

— Я не понимаю, почему до сих пор не заставил тебя научиться готовить, — смеясь, Эрик выбрался на узкую площадку.

— Я — графиня!

— А я — наследник престола, но при этом я готовлю всю нашу еду.

— Тоже мне, как сложно — сварить рис! Используй магию Реаля.

— Тогда вари его сама.

— И не собираюсь. Кстати, я устала. Не возражаешь, если я немного повишу на верёвке?

— ШЕЛИ! Я несу все наши вещи, я выискиваю безопасный путь, а ты ещё хочешь на мне повисеть?

— Да. Что тебе, жалко, что ли?

— Ладно, виси. Упадём вниз — будешь знать.

— Не буду. Давай прыгнем?

— Давай.

Мы летим вниз, держась за руки и смеясь, и Реаль улыбается вместе с нами.

— Сейчас ты увидишь, что я придумал. Посмотри на следующую вершину, — говорит Эрик, предвкушая моё удивление. Обогнув выступ, мы подбираемся к краю, и я вижу, как следующая вершина вытягивается вверх тонким каменным столбом.

— Туда нельзя попасть!!

— Ты мне доверяешь?

— Доверяю.

— Я когда-нибудь тебя подводил?

— Нет.

Наморщив нос, Эрик оценил своё творение и прищёлкнул языком.

— Так приготовься, сейчас я начну тебя подводить. Я не имею ни малейшего понятия, как туда попасть. Придётся упростить.

Толкаясь и смеясь, мы преображаем следующую вершину до неузнаваемости.

— Сделать бы это с настоящим Окорпелем, — шепчет Эрик.

— Ты ещё поговори! Алали услышит — и тебе влетит.

— Не влетит, Алали на моей стороне.

— Настолько, что отправила тебя в Реаль. Я завещала тебе поместье, а теперь оно достанется короне.

— Как будто моему братцу нужно ещё одно поместье! — фыркнул Эрик.

Алали больше не появлялась. Надеюсь, её мечта сбылась, и она тоже наслаждается своим неожиданным счастьем.

На излучину мы не возвращались. Кто знает, что будет дальше, но пока нам достаточно Реаля — жизни, полной магии, чудес и любви. Счастье с привкусом… нет, без привкуса. Никакой приторности, просто настоящее счастье.

Потерять Тироля было больно. Страшно. Сложно.

Но ещё страшнее было не знать себя.

Влюблённость — как воздух, она быстро заполняет пустоту. Когда я встретила Тироля, я была ничем. Впечатлительной девицей с неуместными остротами. Я сошла с ума от влюблённости. Это было ярко. Потрясающе. Сильно. Не уверена, смогу ли снова настолько потерять себя, но точно знаю, что не хочу этого.

Я собиралась прожить простую, неприметную жизнь, а потом появился Эрик. Он взорвал меня, раскрыл и изменил, и я уже не могу вернуться обратно. Я не просила об этом. Мне хватило бы самого обычного счастья, но Эрик настоял на том, чтобы подарить мне целый мир. Так я узнала любовь. Живое, осязаемое чувство, которое подарило мне саму себя.

Открою вам самую большую тайну: Реаль мало чем отличается от Шиана. Что здесь, что там ты строишь для себя жизнь, на которую способна твоя фантазия и которую допускает твоя вера.

Вот и всё.