* * *

— Вы заставили меня ждать!

Небрежно бросив перчатки на стол, невысокая блондинка проследовала в покои эльфийского короля.

— Я плачу за ваше время, поэтому вправе делать все, что угодно. — Леонард Прекрасный, невозмутимый и отстраненный, захлопнул дверь и недовольно глянул на незнакомку. Слишком длинные волосы, слишком светлые, да и лицо уж очень искушенное.

— Обо 'всем, что угодно' в договоре не говорилось. — Блондинка внимательно разглядывала покои, как будто что-то искала.

— Я выразился фигурально.

— Вместо разговоров вы бы лучше обнажили свое 'фигурально'. Я не собираюсь оставаться здесь на всю ночь.

— А может, вам понравится?

— Если вы не перестанете болтать, то придется довольствоваться своей компанией. Раздевайтесь, Ваше Величество, — с усмешкой добавила она.

— Для того, что мы собираемся делать, я уже достаточно обнажен.

— Ууу… вот теперь вы привлекли мое безраздельное внимание. — Блондинка внимательно осмотрела полностью одетого эльфа. — Что же вы заставите меня делать? Дергать вас за брови? За уши? Не волнуйтесь, судить я не стану, каждому свое.

— Надеюсь, что вы не потребуете отдельную плату за шутки.

— Я жду ваших инструкций.

Женщина встала перед ним, скрестив руки под грудью. И где они нашли ее, такую говорливую? Леонард задвинул шторы и расположился в кресле, указав рукой на низкий столик.

— На столе вы найдете все, что вам потребуется. И, по возможности, молчите.

— Вы хотите, чтобы я искала в темноте? А если я сломаю ногу?

— Это станет частью наших развлечений.

Блондинка вслепую добралась до стола и ощупала лежащие на нем предметы.

— Не слабо, — пробормотала она. Взволнованно?

— Вам знакомы эти инструменты?

Она промолчала. Лунный свет скользнул в щель между шторами и высветил серебристые нити облегающего платья. Леонард протянул руку и задвинул шторы поплотнее.

— Боитесь, что я вам понравлюсь? — усмехнулась гостья. — Или притворяетесь, что я — другая женщина?

— Приступайте! — велел Леонард и откинул голову назад, расстегивая две верхние пуговицы рубашки.

Гостья не пошевелилась. — Начните с зубчатого колеса. Двигайтесь как можно тише и не разговаривайте. Когда я скажу, поменяете инструмент.

Шелест платья. Легкое прикосновение, сдерживаемое дыхание около его лица.

— Не прикасайтесь ко мне руками! — сжав подлокотники, Леонард яростно тряхнул волосами. Как же трудно найти профессионалок, которые делают именно то, о чем их просят, и ничего больше. — Делайте то, что вам велели!

Сопение около уха. Сопение? Она еще и сопит? Может, все-таки, дождаться Рейну, постоянную партнершу? Вернется из отпуска через две недели, и его жизнь войдет в нормальное русло. А то эти 'альтернативные варианты' доведут его до заикания.

— Вы что, заснули? Приступайте!

Острая боль поползла по грудине, оставляя за собой колючий след.

— Не так медленно! — Леонард отдернул штору, чтобы увидеть лицо гостьи. — Вы что, в первый раз это делаете? Нажмите сильно, чтобы остался след, но при этом двигайте быстро, иначе рана будет слишком глубокой.

Буркнув что-то нелицеприятное в адрес неумех, которые не знают самых элементарных вещей, Леонард снова погрузил комнату во тьму.

— Мне же ничего не видно! — пожаловалась блондинка. — А вдруг…

— Что 'вдруг'? Не будет никаких 'вдруг'! Давите, я сказал.

И она надавила. Прокатила зубчатое колесо, врезаясь в плоть, и быстро отвела руку.

Леонард застонал, прикрыв глаза, и почувствовал, как женское тело нависло над ним, отодвигая штору.

— Тебе… тебе больно?

Неохотно возвращаясь к реальности, Леонард приготовился ругаться. Громко. Но в тот момент заметил, как дрожат ее губы. Это еще что за дьявольщина?

— Да, мне больно. — Пытливо глядя на красивое лицо, он попросил: — Сделай еще раз!

В лице промелькнуло что-то знакомое, такое приятное, что Леонарду захотелось усадить незнакомку на колени и поцеловать в нос.

В нос? Почему в нос?

Тряхнув головой, он снова откинулся назад. Тягучая боль поглотила, отвлекла, заставила забыть о серебристой женщине у его колен. Только боль дарит иллюзию абсолютного контроля. Движение руки — и острая пытка отключает твои мысли, отнимает все остальное, то, что не дает покоя. После нее остаются шрамы, которые напоминают, что боль можно вернуть в любой момент. Это — единственное, что тебе подвластно.

Ради боли он отказался от своей магии, от семьи, от возможности счастья. Он привык к ней с самого детства, когда взошел на трон еще ребенком, после гибели отца. И сестры. И брата. Война не пощадила никого, кроме худенького эльфа с льняными волосами, а придворный мир научил замыкаться в себе. У него отняли все самое дорогое — свободу и семью. Друзья предавали, любовницы шпионили.

Мать болела, плакала, волнуясь за его судьбу, и тогда Леонард научился улыбаться. Только для нее, чтобы подарить спокойствие.

А для себя он нашел другой путь. Боль. Возможность держать в себе весь мир, всю грязь, страх и печаль, чтобы потом выплеснуть их в крике боли.

— Сильнее… — глубокий вдох, и Леонард предвкушает крик высвобождения. В душе накопилось столько всего, что немыслимо продержаться на плаву, не закричав. Изогнувшись в неумелых руках, он завыл раненым зверем, подтверждая, что она все делает правильно.

Прохладные пальцы гладят его грудь, стирая кровь, натыкаются на шрамы, и он вдруг чувствует на себе ее губы. Язык. Дыхание пощипывает свежие раны. Все еще затуманенное сознание повелевает им, толкает вперед, и он хватает женщину за бедра, сажая на себя.

— Мне нужно… — невнятно говорит он, но захлебывается в ее поцелуе. Пальцы скользят по груди, причиняя новую боль, и это, почему-то, неприятно. Может, потому, что Леонард хочет чувствовать только ее, незнакомку, а боль заталкивает его внутрь собственного сознания.

Облегающее платье скользит вверх по бедрам. Леонард высвобождает себя и входит в нее, резко, без прелюдий, с силой сдавливая стройные бедра. Она кричит, прикусив его губу, и шепчет чуть позже:

— Я тоже люблю боль… эту боль.

Она пытается двигаться, но совсем не в такт, и Леонард хватает ее за талию и сам двигает легким телом. Слизывает слезы с ее губ… Слезы? Что за..? Но нет ни времени, ни сил задаться этим вопросом.

— Ты первая! — Леонард приказывает, ибо он — король, его слово — закон. Ему не перечат. Даже орудуя кнутом, женщины следуют его приказам.

— Что? — невнятно шепчет она в его рот. — А, да… — понимает, когда он толкается сильнее, насаживает, щелкая пальцем, отнимая ее сознание.

Совсем размяк, отпустил себя. Даже сейчас она все еще лежит на его груди, поглаживая шрамы, а ему не хочется двигаться.

— Что дает тебе боль? — спрашивает она, слизывая пот с его шеи.

— Свободу.

— От чего?

— От всего, — философствует он, поглаживая ее нежную кожу. — При помощи боли я могу уйти от всего, замкнуться в себе. Ничто не коснется меня.

— Боль дает тебе свободу, — повторила она через какое-то время. — Полагаю, что мне тоже.

Леонард почти не слушает ее, случайную женщину. Он больше не позовет ее, зачем ему осложнения? Он ищет молчаливое повиновение, умело причиненную боль, а не эту странную близость, которая отвлекает его, выталкивая из привычных мыслей.

Что она сказала? Боль тоже дает ей свободу?

— Что ты имеешь в виду?

— Твоя боль подарила мне свободу.

— От чего?

Поднимаясь с его колен, женщина одернула платье. Непонимающе нахмурив брови, Леонард отодвинул штору.

Свет проник в комнату, ошпарив его первобытным ужасом.

— От тебя, — невозмутимо сказала она, бесстрашно глядя в его глаза.

Иллюзия спала, и перед ним стояла Аметилия Имани. Дочь его лучших друзей, единственных друзей. Он знал ее с детства, называл 'малышкой', таскал на руках.

— Бесстыжая! — закричал он, в панике хватаясь за подлокотники кресла. — Как ты посмела?!

Девятнадцатилетняя магиня и не собиралась извиняться.

— Спокойно, Леон, а то из штанов выпрыгнешь.

Дернувшись, он застегнул брюки, вспоминая то, что только что произошло.

— Ами, только не говори мне, что ты была девственницей.

— Ключевое слово — 'была'. Не волнуйся, мне понравилось. Ты немного грубоват, но, если учитывать раны от колеса, то и тебе порядком досталось.

— Ты хоть понимаешь, что наделала? — Леонард пытался встать с кресла, но ноги не слушались. — Ты опять используешь магию! Прекрати, Ами!

— Меня раздражает, когда ты мечешься из угла в угол, я хочу нормально попрощаться.

— Попрощаться? Ты с ума сошла? Мы же только что… я же только что… Ами! Как я объясню случившееся твоим родителям? — орал он, прикованный к креслу ее магией.

— Ничего объяснять не придется. Поверь, это больше не повторится. Выслушай меня. Я любила тебя с детства. Я слышала, что ты — извращенец, и была готова испробовать все, что угодно. Для тебя. Пошла на обман, чтобы понять, что тебе нужно. Мама сказала, что ты грустишь, потому что борешься с собой. А оказалось, что ты всего лишь трус. Ты прячешься от жизни, играешь в дурацкую игру. Боль нужна тебе для того, чтобы не жить, чтобы скрываться от себя. Если бы я знала об этом раньше, то давно бы справилась со своими чувствами. Удачи, Леон! Не волнуйся, мои родители ни о чем не узнают. Ты по-прежнему друг нашей семьи, между нами ничего не изменилось. Просто ты меня больше не интересуешь.

И она вышла из комнаты, так и не смыв его кровь с ладоней.

А Леонард Прекрасный в ужасе понял, что снова возбужден, только теперь по совершенно другой причине. Немыслимой. Самая разумная и сильная богиня Новой земли только что подарила ему свою девственность. Он все еще видел перед собой ее пылающие страстью глаза, чувствовал ее неумелую нежность.

— Посижу-ка я пока в кресле, — сказал он себе, предчувствуя часы бесполезных метаний. — Значит, я извращенец? Трус? Между нами ничего не изменилось? Наглая человечка!

Проведя рукой по груди, Леонард поморщился.

Он нашел себе новое мучение, самое изысканное из всех. Дочь его лучших друзей, невозможность в квадрате.

**********

Неделю спустя

— Почему ты не ешь картошку, я специально для тебя жарила? — Найя взволнованно посмотрела на Леонарда.

— Мама тебе сейчас температуру мерить будет, — фыркнул Симеон, самый младший в семье.

Не обратив внимания на слова сына, Найя склонилась к другу.

— Ты же любишь картошку?

— Люблю.

Ами сидела в другом конце стола и отчитывала сестру.

— Я не собираюсь заглядывать в его будущее. Он — твой учитель, это глупо и не этично.

— Ну, пожааалуйста! Один разок! Скажи, понравлюсь я ему или нет! — клянчила младшая.

— Так влезь ему в голову! Тебе что, ментальной магии не хватает?

— На нем щит!

— Значит, ты ему не нравишься, иначе он не стал бы от тебя закрываться.

— Наоборот! Если закрылся, значит, есть, что скрывать!

Отбросив столовые приборы в сторону, Аден застонал.

— Первая любовь! — пожаловался он Леонарду. — Никакого покоя.

Закашлявшись, эльфийский король сжал в руке нож, и толстая капля крови плюхнулась на тарелку.

— Что с тобой сегодня? — удивилась Найя, протягивая ему салфетку.

— Леонард, будь осторожней! Надеюсь, тебе не больно, — медовым голосом произнесла Ами. — Позволь, я принесу тебе другой нож, не такой острый.

Вернувшись из кухни, она положила перед Леонардом пластмассовый детский ножик.

— Лезвия очень опасны! — заметила она сурово, возвращаясь на свое место. И только когда убедилась, что внимание всех присутствующих было обращено только на ее собеседника, подмигнула ему и ухмыльнулась.

Сказать, что Леонард чувствовал себя неудобно, значит, ничего не сказать. За прошедшие семь дней он не смог перестать думать о случившемся, о том, как Ами лежала на его груди, как дрожали ее губы, когда она наносила порезы. На какой обман пошла, чтобы разгадать его тайны. 'Я любила тебя с детства', - сказала она. Именно так. Любила, а не была влюблена.

Когда она успела подрасти? Как он умудрился не заметить перемен?

Кто эта грациозная женщина, дочь его лучших друзей, и почему у него в этот самый неподходящий момент вдруг появляется… Нет, только не сейчас…

— Леонард, я показывал тебе образцы камня, которые мы привезли с Тирриона? — вдруг спрашивает Аден.

— Нет. — Откашливается. — Нет! — громче.

— Тогда пойдем. Ты все равно не ешь, а нам пока подадут десерт. Я хочу узнать твое мнение, пригоден ли этот камень для строительства.

— Не сейчас. Я… я хочу доесть картошку.

Блондином быть непросто. Румянец ползет по щекам доказательством мыслей, которых не должно быть в его голове. Никогда. Никак. Не в доме его друзей. Не в отношении их дочери.

— Что с тобой такое? Как в воду опущенный, — кривится Найя.

— Как в лаву опущенный, — хихикает Симеон, и Леонард краснеет еще сильнее. Ему кажется, что от его тела исходит жар. Действительно, как в лаву опущенный. Ами усмехается, облизывает губы и поворачивается к сестре, и тогда с Леонардом случается нечто совсем неожиданное. Болезненное желание скручивает его, заставляет склониться к скатерти, бормоча ругательства.

— Мне действительно нехорошо, — он говорит чистую правду.

— Я так и знала! — Найя кладет прохладную руку на его лоб.

Нужно срочно поговорить с Ами. Эта идиотская игра навсегда лишит его друзей. И покоя.

— Ами, ты уже решила, что будешь делать летом? — спрашивает он чужим голосом.

— Смотря в каком смысле. Поеду к Ноэль, буду отдыхать и бегать вокруг озера в купальнике, — Ами снова подмигнула ему.

Маленькая поганка! Чувствует, что с ним творится, и издевается.

— А как насчет практики?

— Ах да, практика. Не знаю.

— Ты же хотела стажироваться в Светлом королевстве? — удивляется Аден. — Собиралась попросить об этом Леонарда?

— Я передумала. — Равнодушно пожав плечами, Ами посмотрела в окно.

— Нам следует об этом поговорить. — Это прозвучало угрожающе, и все сидящие за столом с удивлением посмотрели на эльфийского короля. Мотнув головой в сторону сада, он встал и, не говоря ни слова, направился к выходу.

— Попалась, — вздохнула Ами, глядя на родителей. — Будет отчитывать меня за безответственное отношение к учебе.

Леонард ждал ее под деревом.

— Прекрати это безобразие!

— Прекратить что? — мило улыбаясь, Ами помахала родителям, которые следили за ними из окна.

— Сама знаешь! Надо было сразу сказать им правду! — зашипел Леонард.

— О чем? О твоих странных вкусах? Думаю, они и так знают.

— О нас!

Отступив на шаг, Ами снисходительно усмехнулась.

— По-моему, мы уже договорились, что 'нас' не существует, так что волноваться не о чем. Всего хорошего, дядя Леон.

'Дядя'. Она выделила это слово.

— Я тебе не дядя! — воскликнул Леонард и тут же пожалел, услышав ее смех. — Ами, прекрати эти игры.

Я говорю на полном серьезе. Между нами ничего нет и быть не может!

— Насчет 'быть не может', увы, не соглашусь. Уже было. Но больше действительно ничего не будет, потому что ты меня разочаровал. Поговорили — и хватит, пойдем есть десерт. Мама спекла яблочный пирог, смотри, не порежься.

Найя и Аден наблюдали за ними из окна.

— Что они делают? — спросил Аден, напрягшись.

— Разговаривают. Гуляют. — Найя и сама выглядела неуверенно. — Люди иногда гуляют. Мы с тобой тоже гуляли вокруг дома.

— Мы с тобой не просто гуляли, Найя. Не хочешь же ты сказать, что Леонард и Ами…

— Что ты, нет, конечно. Они разговаривают о стажировке.

В этот момент Ами засмеялась и ткнула Леонарда пальцем в грудь. Тот отступил, багровея, потом отвернулся и быстрыми шагами пошел к калитке. Вернее, побежал. Секунд через двадцать вспомнил, что калитками он не пользуется, сжал кулаки и направился к порталу.

Найя и Аден следили за странным поведением эльфийского короля с непониманием.

**********

На следующее утро

Леонард Прекрасный следил за окаменевшими лицами друзей с бешеным волнением. 'Интересно, кто из них убьет меня первым? — пронеслась в голове несуразная мысль. — Думаю, что Аден, у него реакция лучше. Хотя…' Леонард с опаской посмотрел на руки Найи, с которых сорвался сноп фиолетовых искр. Не глядя, Аден хлопнул по ним рукой, потушив потерявшую контроль жену.

— Итак… — начал Аден, угрожающе-спокойно. — Позволь спросить, с какой целью ты рассказал нам об этом… эээ… инциденте.

Над руками Найи изогнулась сиреневая дуга. Аден сдул ее и притянул ошарашенную жену к себе.

— Я должен был рассказать об этом сразу и согласен принять любое наказание. Разумеется, так как я обесчестил вашу дочь, я не возражаю против свадьбы.

Договорив, Леонард мысленно застонал, приготовившись к моментальной каре. Само собой, его выбор слов не остался незамеченным.

— Ты считаешь свадьбу с нашей дочерью наказанием, — констатировал Аден таким страшным голосом, что по горлу Леонарда расползлись трещины.

'Лучше молчать, — решил он. — Принять смерть с достоинством'.

Найя рассеянно смотрела в потолок.

— Я не знала, что в народе по-прежнему используется слово 'обесчестить', - отвлеченно пробормотала она, вцепившись в руку мужа.

— Еще как используется, — подтвердил тот, — и эльфийский извращенец обесчестил нашу дочь.

Несмотря на то, что Леонард думал о себе точно так же, слова друга резанули по душе.

— Я уже сказал, что готов принять любое наказание.

— Ты слышишь, дорогая? Благородный девиант готов принять любое наказание, даже… представляешь, ДАЖЕ свадьбу с нашей дочерью!

Аден почти кричал, но при этом все еще сидел на месте, хотя и с трудом.

Сцепив пальцы, Леонард подавил в себе ярость.

— Если задуматься, слово 'обесчестить' очень несправедливо, — продолжила Найя, нараспев. — Кто сказал, что честь девушки связана с крохотным кусочком анатомии? Если и так, то где хранится честь мужчины?

Мужчины обменялись весомыми взглядами.

— Моя жена в шоке, — сказал Аден, подтверждая очевидное. — Думаю, что тебе лучше уйти и никогда больше не возвращаться в этот дом.

Выдохнув (что уж скрывать, с облегчением), Леонард поднялся и направился было к дверям, но его остановила необходимость прояснить еще один последний момент.

— Если будут последствия…

Аден вскочил, поднимая жену за собой.

— Убирайся! Вон! Вон из моего дома!

— Подожди! — Тон Найи озадачил обоих. Как будто по полу рассыпались крохотные колокольчики. Улыбаясь, она шагнула к Леонарду и, взяв под руку, повела его на кухню. — Знаю, что ты будешь сопротивляться, но я заставлю тебя попробовать чай из черного жасмина. Это — совершенно новый вид.

— Ты собираешься меня отравить?

— С какой стати? — искренне удивилась Найя. — Тебе не нравится цветочный чай, но этот — исключение. Ноэль вырастила этот вид на Ингилере.

— Точно отравишь, — заключил Леонард.

— Найя, у тебя шок, — Аден попытался отцепить жену от эльфийского друга.

— С какой стати? — улыбаясь, Найя посмотрела на мужа через плечо. — Я бы предпочла, чтобы в будущем Леонард не делился с нами подробностями своей личной жизни, но, раз уж это случилось, то предпочитаю не обсуждать детали.

— Ты не понимаешь, что говоришь! — Аден встал в дверях, перегородив путь. — Он говорил об Ами! Нашей Ами!

— Перестань кричать, — спокойно возразила Найя, протискиваясь мимо него на кухню. Наполнив чайник водой, она повернулась к мужчинам. — Наша Ами воспользовалась магией, навела на себя зрительную иллюзию, чтобы совратить мужчину. Она обманом выпытала секреты Леонарда и вступила с ним в связь. Леонард! От имени нашей семьи приношу тебе искренние извинения. Мы надеялись, что Ами выросла разумной и честной, но, увы, от генетики не спрячешься. К сожалению, ей девятнадцать, поэтому мы не можем запереть ее в доме или наказать, но я с ней поговорю. Сделаю выговор и пригрожу запретом на магию.

— А-а… эээ… невыразительно промямлил эльфийский король. — Не стоит делать выговор… я… эээ…

— Ты… эээ… ааа… что? — усмехнулась Найя, заваривая чай.

— Я просто хотел сказать вам правду и пообещать, что этого больше не повторится. Я бы никогда не пошел на такое, зная, что передо мной Ами…

— Да-да-да, — весело отмахнулась Найя, подавая ему чай. — Знаю-знаю. Ты никогда, ни за что, и т д, и т п. Все и так ясно. Ами от меня влетит, мы не пустим ее на практику в эльфийское королевство, а ты держись от нее подальше. Считай, что мы помирились, обо всем забыли, а теперь попробуй чай. Как тебе?

Растерянно глядя на подругу, Леонард глотнул приторную цветочную жидкость.

— Гадость! — честно сказал он, отдавая чашку обратно. — Найя, послушай меня. Ами — потрясающая девушка, в ней столько эмоций, столько… столько всего… Она такая необычная. Живая. Ами живая.

— И поэтому она тебе не понравилась. Что ж, у каждого свой вкус, — хмыкнув, Найя похлопала друга по плечу. — Ладно, ты отправляйся к себе, а мне надо вывести Адена из ступора.

Все это время тот стоял в дверях, скрестив руки и внимательно наблюдая за женой.

— Найя, я… — Леонард поморщился, подбирая слова.

— Не надо, Леонард, ты уже сказал все, что надо. Приходи к нам в следующую субботу, нас с Аденом не будет дома, и ты сможешь переговорить с Ами наедине. Она извинится, а потом вы обговорите ваши будущие отношения, и на этом положим конец всей истории.

— Нас не будет дома? — подал голос Аден. — Я никуда не собирался.

— Нам давно пора куда-нибудь сходить, — уверенно парировала Найя.

— Куда?

— А куда ходят нормальные люди? В кино? В парк? Вот и сходим. Леонард, тебе лучше уйти, причем как можно скорее.

Проводив друга, Найя тяжело опустилась на пол, как будто из нее вытекли силы. Аден присел рядом, стирая ее слезы большим пальцем.

— Дошло? — мягко улыбнулся он.

— До меня сразу дошло, — отмахнулась она. — Но я только сейчас поняла, что наша девочка совсем выросла.

— Не только выросла, но и унаследовала не самые лучшие черты характера, — устало вздохнул Аден и обнял жену. — Ты обидишься, если я убью Леонарда?

— За плохое поведение нашей дочери?

— Да. — Засмеявшись, Аден с силой надавил на виски. — Какого дьявола она выбрала именно Леонарда? Хорошо, что он не причинил ей боль.

— Он не причиняет боль никому, кроме себя. Ами влюблена в него с детства, так что думаю, что она задумала это очень давно. Я проведу с ней внушительную беседу. Это — не конец, Аден. Ты же и сам заметил, что Леонард к ней неравнодушен.

— Заметил. Иначе сразу бы его убил. Ты всерьез думаешь, что они пара??

— Я думаю, что Леонард привык издеваться над собой, а Ами с удовольствием сделает это за него. С ее характером бедняге эльфу будет не до зубчатых колес или с чем он там еще играется.

Когда Ами вернулась с занятий, в комнате ее ожидала мать.

— Приходил Леонард.

— Какой Леонард? — дернув плечами, Ами бросила сумку на постель.

— Он сказал, что ты неумело обращаешься с острыми предметами.

Вздрогнув, Ами сжала кулаки и закричала:

— Он гад! Как он посмел вам жаловаться? Я взрослая! Мне девятнадцать! Ты не имеешь права меня отчитывать! Никто не имеет права! Что хочу, то и делаю! Сегодня же сниму дом в Амитии, и больше вы меня не увидите. Не вы, не этот противный эльф!

Выдохшись, Ами присела на краешек кровати и пристально посмотрела на мать.

— Накричалась?

— Отстань, мам.

— Отстану, как только ты ответишь на один вопрос. Можно?

— Ничего не обещаю.

— Я знала, что ты с детства была влюблена в Леонарда, но полагала, что это обычная подростковая симпатия. Скажи честно, это серьезно?

Самая сильная богиня Новой земли, девятнадцатилетняя носительница редкого магического дара наморщила нос и всхлипнула.

— Да.

— Отлично. — Пересев на кровать, Найя обняла дочь за плечи и чмокнула ее в мокрую щеку. — Сделай так, чтобы он был счастлив. Вы оба этого заслужили.

Ошарашенная, Ами отодвинулась в сторону, чтобы разглядеть лицо матери.

— У тебя шок, что ли? Он меня вообще не воспринимает, как женщину, а теперь еще и ненавидит. Я пыталась его спровоцировать, а он нажаловался вам с папой. — Уткнувшись в плечо Найи, Ами шмыгнула носом. — Какой идиот жалуется родителям, что их дочь его соблазнила?

— Тот, который дружит с ее родителями уже много лет.

— Псих!

— Нет, не псих, а просто несчастный и одинокий правитель, единственным постоянным другом которого стала боль. Ему выпала непростая жизнь, и он так и не смог полюбить себя, поэтому и наказывает. Я давно об этом знаю, — добавила Найя, отвечая на удивленный взгляд дочери. — Он наказывает себя, чтобы не чувствовать ничего другого.

— И как я могу с этим справиться?

— Время покажет, а интуиция поможет. Только прошу тебя, не играй с его чувствами.

— Какие чувства? В нем нет никаких чувств, кроме оскорбленного самолюбия.

— Я бы так не сказала, — подмигнула Найя и, поцеловав дочь, направилась к двери. — Да, кстати, если папа спросит, скажешь, что я тебя наказала.

— Как? — нахмурилась Ами.

— Строго.

**********

Его Величество Леонард Прекрасный, эльфийский король, возлежал на диване, бросая скомканные фантики от конфет в бесценную хрустальную вазу.

— Разблокируй меня, — сказал он, наконец, обращаясь к старшему магу, Дийеру, который сидел за столом, записывая королевские указания.

— Что? — не понял тот, поправляя очки.

— Ты прекрасно меня расслышал.

— Так вы же отреклись от магии, я лично провел церемонию в храме. Вы же поклялись, что никогда, ни за что…

— Ты считаешь, что у меня провалы в памяти?

— Нет, что вы!

Скомкав очередной фантик, Леонард швырнул его в вазу и промахнулся.

— Обратись к богам и приготовь все, что нужно для церемонии.

Сняв очки, Дийер беспомощно огляделся в поисках других свидетелей этого разговора, но они с королем были одни.

— Вы очень изменились, Ваше Величество. Странно себя ведете, едите много сладкого, а теперь еще просите вернуть вам магию, от которой отказались много лет назад.

— Я родился с высоким магическим потенциалом и теперь собираюсь его разблокировать. Еще вопросы есть?

— Когда вы хотите это сделать?

— Через десять минут.

— Что вы! На подготовку церемонии потребуется время!

— Тогда не задавай дурацких вопросов. Лучше скажи, ты помнишь себя девятнадцатилетним?

— Ка-а-ким? — Дийер начал не на шутку волноваться. Безумие короля становилось все более заметным. — Это было так давно. Что именно вас интересует?

— Способна ли молодежь на глубокие чувства?

— Ка-аа… ка-аакие чувства?

— Не знаю. Привязанность. Любовь.

— Любовь, — беспомощно повторил Дийер, пытаясь угадать правильный ответ. Эта тема ему не нравилась. Очень. Привстав, он потянулся к заначке короля и запихнул в рот сразу четыре конфеты, надеясь, что это спасет его от дальнейшей беседы на щекотливую тему.

— Скажи, если бы ты был девятнадцатилетней девушкой, ты бы смог в меня влюбиться?

— ЧТО? — воскликнул Дийер, давясь леденцами. — Вы к чему об этом спрашиваете?

— Мне любопытно, может ли в меня влюбиться молодая девушка.

Проглотив непрожеванные леденцы, маг потер саднящее горло и поинтересовался:

— А зачем вам это?

— Честно говоря, не знаю.

— Молодежь только на чувства и способна. Они вечно полыхают, сгорают от любви или ненависти, бросаются в крайности. А потом гормоны уравниваются, и все прогорает. Остается только стыд.

Наморщив лоб, король повернулся к магу.

— Ты действительно так думаешь?

— Да.

— Вот и хорошо, тогда мне совершенно не о чем волноваться. Вернемся к делу.

Довольный завершением щекотливой темы, Дийер зашелестел бумагами. Но ему не давала покоя одна неприятная мысль. Очень, очень неприятная.

— Ваше Величество, — не выдержал он. — Могу ли я говорить откровенно?

— Конечно, Дийер. Всегда говори только откровенно.

— Если причина вашего странного поведения — Аметилия Имани, то лорд Имани отрежет вам… хмм… королевские атрибуты. Даже я не смогу вас защитить.

— А с чего ты решил, что я спрашивал о ней?

— В среду вы попросили меня предложить ей место главного практиканта, фактически моего заместителя, а потом ежечасно спрашивали, получил ли я ответ. Когда она отказалась, вы сказали, что очень этому рады, а потом разрушили две теплицы.

— С чего вы решили, что это я?

— Я видел вас из окна.

— Неловко.

— Мне тоже. Продолжать?

— Давайте.

— В субботу вы разбудили меня в четыре утра и потребовали, чтобы я предложил Аметилии постоянную должность моего заместителя, что вообще неслыханно. Когда она отказалась, вы… хмм… начали есть конфеты, а сегодня объявили, что собираетесь восстановить свою магию.

— У тебя достаточно серьезные улики, Дийер, — усмехнулся Леонард. — Подозреваешь меня в государственной измене?

— Что вы! — возмутился маг, глядя на смеющегося короля. — Как можно! Я думаю, что вам небезразлична молодая богиня.

— Ты прав, она мне небезразлична. Раньше я обожал ее, как забавную дочь моих друзей, а теперь она… она меня озадачила. Представляешь, она сказала, что любит меня с детства.

— И все?

— Не совсем. Она кое-что сделала, но не в этом суть.

— В детстве девочки часто влюбляются в королей и министров. Не думаю, что вам стоит волноваться. Это пройдет, обещаю. Хорошо, что она не приедет к нам на практику. К моменту вашей следующей встречи все перегорит, — заверил Дийер, задумчиво глядя на разочарованного короля.

— Да, это к лучшему, — согласился тот и, отодвинув сладкое, вернулся к работе. Ами сказала ему то же самое, что все это блажь и долго не продлится. Насмешливо извинилась за свою выходку и обещала больше не беспокоить. Всего несколько дней назад эта избалованная девица дрожала перед ним и признавалась в любви, а теперь хладнокровно попрощалась. Именно поэтому он сторонился нормальных отношений: женщины непредсказуемы и безумны, все как одна.

Только вот Леонарду не хотелось, чтобы все на этом закончилось. В мыслях он называл себя идиотом, извращенцем и самоубийцей и продолжал надеяться, что странная хандра отпустит его как можно скорее.

**********

Хандра отпустила, на это потребовался целый месяц. Хотя что такое месяц эльфийской жизни? Ничего. Всего лишь минута человеческой.

— Вы уверены, что готовы отправиться на празднования? — проверил Дийер.

На Ингилере нашли новый источник, и боги пригласили четырех монархов Новой земли, чтобы отпраздновать сие великое событие. — Может, останемся дома? Ведь там будет вся семья Аметилии.

— И что? Дийер, перестань ходить вокруг меня на цыпочках. Я в полном порядке. Выходка Ами озадачила меня и выбила из колеи, вот и все.

— Отлично. Вы возьмете с собой Рейну?

— Кого?

— Вашу давнишнюю и верную любовницу, — с нажимом ответил Дийер и усмехнулся.

— А, Рейну. Нет, не возьму, а зачем?

— Чтобы ни у кого из семейства Имани не возникло ненужных вопросов.

— Я сам разберусь, — гаркнул Леонард. Ему не нужна женщина, чтобы доказать Ами, что он к ней безразличен. Он принял приглашение Аннисара и Ноэль не для того, чтобы увидеть чертовку, а из уважения к богам. Ами всего лишь избалованная девчонка, а он — великий эльфийский правитель, совершенно в ней не заинтересованный. Совершенно.

— Можно дать вам совет, Ваше Величество?

— Я бы сказал 'нет', но ведь это тебя не заткнет.

— Почему же, могу и промолчать.

— Ладно уж.

— Последние три недели вы без устали практиковались в основах магии. Ваш потенциал возродился, а ваше усердие обещает привести к огромным успехам. Но умоляю вас, Ваше Величество, не практикуйтесь на Ингилере, вы пока что к этому не готовы. Один лишний порыв, и вы опустошите резерв.

— С чего ты решил, что я собираюсь использовать магию на Ингилере?

— Вдруг вам захочется…

Отвернувшись, Дийер закатил глаза. Вот же, досталось ему бремя быть правой рукой внезапно обезумевшего короля.

— Что захочется? Дийер, ты считаешь, что я еду покрасоваться перед Ами? Я прав, да?

— Да.

— Клянусь, я не собираюсь этого делать, да и пока что ничего не умею. Даже если я и захочу использовать магию, чего не случится, ты будешь рядом и сможешь мне помочь.

— Да, конечно, — жалобно простонал Дийер.

**********

Нахождение новой илеры, глубинного источника энергии древних ингидов, имело огромное значение как для богов, так и для народа Новой земли. Ведь именно потеря энергии стала причиной трагических событий прошлого. Поэтому празднества превзошли все возможные ожидания. Над островом создали зеркальный купол, отражающий невероятную красоту древней земли. Торжества открыл дух Новой земли, Аннисар, выступив с горного склона перед собравшимися в низине почетными гостями и жителями острова. С чувством поведал о новой находке, а потом сказал:

— Объявляю празднества открытыми! В честь этой потрясающей находки боги Новой земли решили одарить всех почетных гостей возможностью попробовать новый источник на вкус. Право объявить почетных гостей и вручить им подарки предоставляется мой внучке, Аметилии ан тер Данте Имани, которая в данный момент проходит на Ингилере магическую практику.

'Мне конец, — кратко заключил Леонард, пожав предплечье Дийера. — Сейчас она 'одарит' меня такой гадостью, что я потом две недели ходить не смогу. Отомстит. Чует мое сердце, она мне отомстит'.

Между тем Ами вышла на край скалы и, подправив акустику, объявила Лиония Бесстрашного, как первого гостя. На куполе появился его портрет, украшенный звездами и регалиями. Точно, она совсем еще ребенок, хотя по виду этого не скажешь. Облегающее белое платье подчеркивало то, на что Леонард старательно не смотрел. Закончив вступление, Ами сложила руки лодочкой, и с них сорвались серебристые звездочки. Улыбаясь, Лионий принял их в свои ладони и воскликнул от радости.

— Замечательно! Спасибо, я благодарю Вас за щедрость!

Вторым объявили Кордидиона Дивного, и процедура повторилась.

— Что она может сделать? — нервно спросил Леонард у Дийера. — Убить меня молнией? Усыпить?

Маг посмотрел на него диким взглядом.

— Она может просто одарить вас энергией, как и других королей. Но будем надеяться, что она сделает намного больше.

— Что? Что она сделает?

— Излечит вашу паранойю, а заодно и неподобающее влечение к родственнице самых сильных богов Новой земли.

Выругавшись, Леонард посмотрел на купол, на котором теперь красовался его портрет. Ами улыбалась ему со скалы, так же, как и другим, и над ее ладонями крутились серебристые звезды.

Леонард вдохнул и протянул вперед чуть дрожащие руки. Искорки осели на них, как снежинки, наполняя его приятным теплом. И все? Никакой каверзы? Не может быть.

Дийер больно ткнул его локтем в бок.

— Речь! — зашипел он.

Тщательно прислушиваясь к своим ощущениям, Леонард поблагодарил богов за приятный подарок.

— Я идиот, да? — прошептал он Дийеру.

— Что вы, Ваше Величество, — ответил тот, пряча усмешку. — Вы просто удивлены, что молодая магиня не предпринимает никаких шагов к сближению с вами.

— Да, удивлен.

— Неприятно удивлены, — осторожно поправил Дийер и тут же добавил: — Но ведь и вы сами можете сделать шаг.

— Но ее родные…

— …вас убьют, — подтвердил маг. — Обязательно. Я буду о вас скучать.

— Спасибо, — засмеялся Леонард, глядя на тоненькую девушку в белоснежном платье и старательно выискивая в ней изъяны.

Во время празднества Ами держалась рядом с семьей. При появлении Леонарда она улыбнулась, вежливо поздоровалась и тут же отошла в сторону, оставляя его наедине с родителями.

'Теперь я ее преследую, как одержимый идиот, — горько подумал Леонард, глядя ей вслед. — Да еще и не знаю, почему'.

Найя и Аден вели себя непринужденно, как будто между ними с Леонардом ничего не случилось. Эльфу хотелось сжать кулаки и закричать: — Перестаньте притворяться! Случилось! Между нами случилось нечто очень и очень значительное! Ваша дочь что-то сотворила со мной, и я не могу выбросить ее из головы!

— Я слышал, что вам повезло, Леонард. Поздравляю!

Услышав слова Аннисара, эльф оступился и чуть не свалился со склона.

— Вы знаете? — опешил он, понимая, что раз уж дух узнал о его промахе, то смерти не избежать.

— Наслышан! Да и вижу изменения, — Аннисар удовлетворенно тряхнул черной гривой.

Леонард в ужасе осмотрел себя, не понимая, о каких изменениях идет речь. Если Ами что-то с ним сделала, то ей не поздоровится.

— Как вы себя чувствуете? — любезно поинтересовался Аннисар.

— Хорошо, — просипел эльф, совершенно не понимая, что происходит.

— Я так и знал, что однажды вас прорвет. Разве можно сдержаться? — прищурившись, Аннисар погрозил ему пальцем, и Леонард перевел обезумевший взгляд на друзей в поисках объяснений. Прорвет??

Найя и Аден смотрели на него с усмешками, причем очень недобрыми.

— Аннисар видит изменения в твоей ауре и считает, что тебе повезло, что ты смог распечатать свой магический потенциал. Он подозревал, что, рано или поздно, ты не сдержишься и вернешь свою магию, — перевела Найя, сжалившись над другом, и блондинистый эльф побагровел от смущения.

— Что я такого сказал? — удивился дух.

— Ничего, просто Леонард не думал, что мы заметим его потенциал, — помогла Найя, удерживая мужа, который усиленно играл желваками.

'Все. Хватит с меня', - решил Леонард и отправился на поиски Дийера. В этот момент Аннисар снова подошел к краю скалы с сделал объявление:

— В честь великого праздника моя внучка Аметилия Имани подожжет горы Ингилеры и предскажет будущее великой, древней земли!

Толпа восторженно загудела, и Леонард понял, что никуда не уйдет. Он останется до конца, даже если опозорится еще десятки раз, но ни за что не пропустит это зрелище.

Вокруг стремительно темнело. В мире богов нет ни времени, ни других ограничений. В эльфийском королевстве Леонард — самый великий и, теперь, одаренный эльф, а здесь, на Ингилере, в мире Ами — всего лишь слабое смертное существо. Ему повезло, что Ами обратила на него внимание, но продолжения ждать не стоит. Глупец! Завелся, распечатал свою магию, только чтобы понять, что никогда даже не приблизится к тому, что умеет она. Эта девочка собирается поджечь горы, а он даже не знает, что это значит.

— Это — идея деда, а не моя.

Шепот раздался так близко, что Леонард вздрогнул. Ами стояла рядом, завернутая в темную накидку, чтобы не привлекать внимание.

— Как ты их подожжешь? — спросил эльф, пытаясь казаться невозмутимым.

— Если хочешь, я возьму тебя с собой. — Ами смотрела в сторону, поигрывая краем накидки.

— Я обещал твоим родителям, что больше не приближусь к тебе.

— А я им обещала, что не стану тебя заставлять. — Улыбнувшись, Ами открыла крохотный портал. — Мне пора. Смотри внимательно, будет очень красиво. Дедушка обожает огонь, так что я постараюсь.

Тонкие пальцы раскрутили кольцо портала, но, прежде чем Ами смогла сделать шаг, Леонард схватил ее за запястье.

— Я пойду с тобой.

Второй рукой Ами замкнула кольцо вокруг их сцепленных рук, и через пару секунд они стояли на вершине одной из гор. Ами скинула накидку и бросила ее к ногам Леонарда.

— Это мой огонь, он тебя не тронет. Сядь на площадке и смотри.

Легко взлетев на вершину, Ами сложила ладони вместе, зажигая между ними огонек. Разрастаясь, он превратился в жидкое пламя и выбился из ее рук, капая на камни, на платье, зависая в воздухе. Леонард застыл в изумлении, глядя на то, с какой легкостью богиня подчиняла себе стихию. Пламя закручивалось штопором и взлетало вверх, ударяясь о купол и взрываясь фейерверком. Вскоре вся вершина покрылась кипящим алым огнем, и тогда Ами спрыгнула к нему и улыбнулась.

— Осталось семь вершин. Как тебе?

Леонард поднял руки и свил между ними крохотную синюю спираль.

— Моя стихия — вода, вот и все, что я пока умею, — засмеялся он. — Ты невероятно талантлива, Ами.

Глядя ему в глаза, Ами прикоснулась к водяной спирали.

— Это как раз то, что мне надо, — тихо сказала она, — а то я упарилась возиться с огнем. — Наклонилась, прикоснулась к воде губами, и Леонарду показалось, что его ударили под дых.

— Ами, ты что-то задумала? Почему ты такая тихая и сговорчивая? — с подозрением спросил он. — Во время обеда с твоими родителями я чуть с ума не сошел от твоих шуток, а теперь ты ведешь себя так, как будто мы — старые друзья.

— Но ведь так и есть, Леонард. Мы всегда были друзьями. Я допустила ошибку и попросила прощения. А еще мама попросила тебя не задирать.

— Я??? — возмущенно завопил эльф, но в этот момент Ами прижалась к нему и взяла за руку.

Задохнувшись, Леонард замолчал и, повинуясь своему телу, прижал девушку к себе.

— Ами, — прошептал он, вцепившись в гладкую ткань платья. — Ами. Ами. — Сжимал все сильнее, позволяя себе ослепнуть от жидкого огня, ласкающего вершину.

— Слушаю! — спокойно сказала она.

— Ами, я… не знаю, что со мной случилось…

Девушка осторожно отстранилась и показала взглядом в сторону подгорья, где толпились зрители.

— Не пойми меня превратно, Леонард, ты очень страстно обнимаешься, но я подошла к тебе не для этого. Нам пора переместиться на следующую гору. Можно?

Она снова обняла Леонарда за пояс и перенесла их на другую вершину. Внимательно следя за ее лицом, Леонард заметил, что она прятала довольную ухмылку. Так, значит. Найя попросила ее меня не задирать. Это она так меня не задирает. Хорошо, посмотрим, что будет дальше.

Пока Ами поджигала следующую вершину, Леонард перебрался на другую площадку и присел, дожидаясь возвращения девушки.

— Ты почему ушел? — обиделась она, запыхавшись и стирая пот со лба. — Неужели не понравилось?

— Первый раз ничего было, а теперь уже скучновато, — легко солгал он.

— Скучновато! Скучновато!!! Все, для тебя зрелище окончено, я перенесу тебя вниз.

— Уж будь любезна.

— А может, ты на своей водичке сам сползешь?

— Без проблем.

— Ты мне надоел. Не стоило тебя брать.

— Мне все равно домой пора, меня любовница ждет.

— Надо же, как тебе повезло! Небось, точит инструменты!

— Уже наточила. И рука у нее не дрожит, как у некоторых. Вот, что значит, зрелая, интересная женщина, а не девчонка!

— Молчи. — Ами схватила его за пояс, раскрывая кольцо портала. — В этот раз не смей обниматься и повторять мое имя, как попугай! Давай-ка я перенесу тебя прямо к любовнице в постель!

— Не стану тебя задерживать, просто перенеси меня на землю. Восторженные зрители ждут твоего представления.

— Тогда спущу тебя к зрителям. Уверена, ты сможешь и там найти себе любовницу.

— Найду.

— Извращенец!

Леонард не сдержался и слизнул каплю пота на ее виске.

— Да. Я извращенец.

Ее взгляд потух, и она беспомощно захлопала глазами, расслабляясь в его руках. Сдалась. От одной случайной ласки. Полное безумие. У Леонарда потемнело в глазах, и он наклонился и провел языком по ее шее, груди и задержался в ложбинке. Ее тело отяжелело в его руках, и он прислонил девушку к камню, осторожно приблизившись к приоткрытым губам.

— Ами, если ты действительно потеряла ко мне интерес, то останови меня, и я больше никогда тебя не побеспокою. Я намного старше тебя, у меня странные вкусы и привычки, я не могу обещать тебе нормальных отношений. Особенно потому, что после сегодняшнего твоя семья меня убьет.

— Ты скучал обо мне? — рассеянно спросила она.

— Очень.

— Я тоже.

— Почему же ты не приехала на практику?

— Не хотела навязываться.

— Даже после моих приглашений?

— Даже после них. Леонард?

— Ммм… — он медленно провел носом по ее щеке. Он не собирался впускать женщин в свой мир, но с Ами все было по-другому. Она уже и так была частью его мира, только теперь эта 'часть' заставляла его звереть от желания.

— Зрители ждут, когда я зажгу третью вершину.

— Ах да, извини, — Леонард начал отступать, но Ами поспешно притянула его обратно.

— Я имею в виду, что тебе придется взять меня очень быстро.

— Очень быстро? — рассмеялся он. — Ну ка, ну ка, поясни, что ты имеешь в виду и где ты набралась таких идей? Так… — наклонившись, он сжал ее лицо в ладонях, — минуточку. Ты успела переспать с другими мужчинами? Ами? Скажи мне правду?

Зверея, Леонард кричал и тряс девушку за плечи, чего не делал…ммм… честно говоря, никогда. Довольно рассмеявшись, Ами подняла лицо и, приблизившись, вцепилась зубами в его нижнюю губу.

Мир опрокинулся, замкнулся на них. Где-то внизу гости умилялись потокам жидкого огня и ждали других чудес, а на горящей вершине Леонард делал свой выбор. Вернее, он сделал его уже давно, в тот день, когда распечатал свою магию, чтобы стать достойным девушки, задевшей его сердце. Он целовал Ами, пока она не повисла в его руках, обхватив бедрами его ногу. Потом приподнял, закинул ее левую ногу себе на пояс и вошел. Глубоко, быстро, жадно. Без предупреждений.

— Помнишь меня? — прошептал, сбиваясь от избытка чувств. Когда она застонала в ответ, толкнулся еще раз. — Вспоминаешь?

— Я не была ни с кем, кроме тебя, — прошептала она и провела языком по его зубам. — И не хочу.

Они толкались о камни разгоряченными телами, сплетались языками и желаниями. Вокруг кружились затухающие капли огня, застывая в каменной пыли черными точками.

— Неужели так бывает всегда? — изумленно спросила Ами, когда они осели на камень, обессилев от наслаждения.

— Нет, Ами, так бывает не всегда. Так бывает… никогда.

— Подожди меня здесь, — попросила она. — Мне нужно быстро зажечь остальные вершины.

Она вернулась через несколько минут. Все это время Леонард не думал совершенно ни о чем, просто наслаждался тишиной. Перед глазами стояла Ами, столь неожиданно подкравшаяся к его сердцу и отвлекшая от горечи, которая правила его жизнью слишком много лет.

Ами вернулась и встала рядом, сложив руки на груди.

— Леонард, боюсь, что я не смогу тебя любить.

Эти слова ударили в грудь, отняв то, что он уже, по наивности, считал своим. Протянув руку, он провел пальцем по ее мокрым щекам.

— Объяснишь, почему? — Леонард старался говорить спокойно, не позволяя себе поддаться панике.

— Потому что я тебя не понимаю. Чтобы любить, нужно понять, а я не могу.

Леонард заставил себя прикусить язык, чтобы не сорваться. Чтобы полюбить, не нужно совершенно ничего понимать. Он, благоразумный правитель с устоявшимися привычками, безвозвратно сошел с рельсов после одной близости с Ами.

— Не могла бы ты пояснить, что имеешь в виду. — Леонард старался не пугать ее своим напором, но уже тогда знал, что так просто не отступится.

Всхлипывая, Ами повернулась к нему спиной и спустила с плеч платье.

— Шесть дьявольских мучений! — закричал Леонард. — Ненормальная! Почему ты ничего мне не сказала?

На спине красовались царапины и кровоподтеки, и Леонард ударил себя по лбу, вспоминая, с какой силой вколачивал ее нежное тело в камень.

— Я хотела понять, чем тебя привлекает боль, поэтому и не сказала. Леонард, я не могу, не понимаю. Мне очень больно и неприятно, и все. Никакого удовольствия от боли.

Подхватив девушку на руки, Леонард поцеловал ее слезы.

— Глупая! Разве так можно? Я попробую объяснить все, что ты захочешь, только больше так не делай! Никогда! Обещаешь?

Ами кивнула, вытирая слезы о его рубашку.

— Обещаю. Мама сказала, что ты не любишь себя, поэтому и наказываешь.

— Ами, — прижавшись подбородком к ее виску, Леонард сделал глубокий вдох, — если ты попробуешь меня любить, то я тоже постараюсь.

— Правда? — ее лицо прояснилось.

— Чистая правда, — улыбнулся он.

Над площадкой вспыхнул золотистый свет, и перед ними появилась Ноэль. Совершенная нимфа, укутанная в ровное полотно белоснежных волос.

— Ба…бабушка.

Ами поежилась в руках Леонарда, и тот осторожно поставил девушку на камень, готовясь к собственной смерти.

— Ноэль, а не бабушка, сколько раз тебя просить!

Богиня окинула любовников цепким взглядом и улыбнулась.

— Неплохо. А я-то гадаю, о чем Найя с Аденом шепчутся. Вот, решила проверить и не ошиблась.

Приложив руку к груди Леонарда, она презрительно фыркнула.

— Магия у тебя совсем дохлая, да еще и водяная. Ничего, искупаем в илере — и все пройдет. Сможешь еще покрасоваться перед Ами.

— Ноэль, перестань! Ты же знаешь, что это Леонард Прекрасный, великий…

— Это — мужчина, который только что разукрасил твою спину свидетельствами страсти. Повернись-ка, а то, если Аннисар увидит, мне потом дня три не спать, его успокаивать. Или соскабливать мозги твоего великого короля с камней.

Причмокивая губами, Ноэль провела рукой по спине Ами, и кровоподтеки исчезли.

— Значит, так. Если собираетесь и дальше практиковать такие развлечения, то сначала оба закончите курс лечебной магии. Все поняли?

— Да мы никогда…

— Перенесите-ка свое 'никогда' вон на ту площадку, — Ноэль указала на одну из гор на противоположном берегу. — Оттуда вид лучше, да и площадки помягче, со мхом. А то стоите на виду у всех и известно, чем занимаетесь.

— Бабушка!

— Никакая я тебе не бабушка, вечно ты меня позоришь! Идите уже. Я скажу остальным, что отправила вас по делу. Учтите, у вас не больше получаса, потом Ами придется развлекать народ пророчествами.

Заниматься любовью по указу Ноэль не хотелось, но вид с мшистой площадки действительно поразил. Восемь горящих вершин и восторженная толпа внизу.

— Ты когда-нибудь заглядывала в мое будущее? — поинтересовался Леонард.

— Никогда. Более того, родители знали, что ты мне нравишься, поэтому навесили на тебя такой блок, что через него даже Аннисару не пробиться.

— Так вот почему они так долго со мной возились! А я-то по наивности решил, что дорог им, как друг! А они защищали меня от своего ребенка.

— Не смешно.

— Почему? Очень даже забавно. А ты уже знаешь, что скажешь этим людям, или будешь при всех смотреть на линии будущего?

Ами замялась, потом огляделась по сторонам и прошептала Леонарду на ухо:

— Я не собираюсь смотреть на будущее.

— Как это? — оторопел Леонард. — Ты собираешься обмануть десятки богов и четырех королей?

— Уже теперь троих королей, но да, собираюсь. Я не стану заглядывать в будущее, это чревато самыми ужасными последствиями. Вроде бы, моя семья и так это знает, так нет же, они не учатся на своих ошибках.

Прищурившись, Леонард смотрел на внезапно повзрослевшую девушку, потом обнял ее и поцеловал в лоб.

— И на наше будущее не станешь смотреть?

— Никогда. Но не потому, что я уверена в том, что все будет хорошо.

— Ты в этом не уверена?

— Я боюсь, что всю жизнь буду следить за тобой, опасаясь, что ты снова захочешь боли.

— А я боюсь, что ты перестанешь следить за мной, потому что я стану тебе неинтересен.

Переглянувшись, они рассмеялись.

— Мне нравится не знать, — улыбнулась Ами. — Даже если это немного пугает.

— Мне тоже. Пойдем каяться твоим родителям?

— Придется.