Где же лекарь? Да и приедет ли он?

У меня редко бывают гости. Дело не во мне, а в том, что после смерти матери отец старательно культивировал угрожающую репутацию замка. "Проклятого замка", как его называют в округе. Хотя его и замком назвать можно только с большой натяжкой. Так себе, домик. Из серого песчаника, с парой крохотных башен и металлическими прутьями на окнах. И с плетистой жимолостью, ползущей по стенам и заглядывающей в окна гроздьями ароматных цветов. Как же можно испугаться замка, покрытого розовой жимолостью? Оказывается, можно, особенно если владелец этого самого замка долго и старательно распускает слухи о том, что там живет старый маг, который, дескать, проклинает любого, кто посмеет нарушить его покой. Отсюда и страшное название, произносимое только шепотом — проклятый замок. По пути к нему дичают лошади, а на людей нападает трясучка. Сразу признаюсь: про лошадей — это чистая правда, так как мой отец собственноручно посадил кусты изару вдоль лесной дороги. А листья изару манят лошадей, как валериана — кошек. Да и эффект такой же. Лошади бесятся, и поэтому наездники трясутся от страха и поворачивают обратно. Мелочь — а сработало. Отец не поленился посадить целую тьму этой изару, а в нашем Первом королевстве ее мало кто знает, поэтому местные жители так быстро поверили в проклятие.

Со дня смерти отца прошло два года, но за это время мало что изменилось. Почти никто нас не навещает, и с доставкой продуктов и других товаров у нас основательные проблемы. Папу все это веселило, а вот меня — не очень. Но теперь, чтобы разбавить страшные слухи чем-то хорошим, потребуются годы. Даже невеста Энзо, разумная, обученная девушка, и та постоянно оглядывается по сторонам и, время от времени, спрашивает о старом маге. Да и ко мне относится с плохо скрытым подозрением. Как Энзо ее не разубеждал, никакого результата. Предрассудки хуже изару, они отравляют мозг очень надолго.

Вот и сейчас я лежу в постели, разбитая, опухшая, а лекарь не спешит появляться, да и, скорее всего, вообще не приедет. И так случается почти каждый раз.

Смеркается. Убаюканная коктейлем лекарств, я в полудреме разглядываю Энзо, сидящего рядом на моей постели и вещающего что-то заунывное о событиях дня. Он пытается поддержать мой оптимизм, и у него это почти получается. Лениво, медленно я включаю пространственное зрение и разглядываю его судьбу, прочно и в каждой линии перевитую с моей. Эта картина дарит мне спокойствие и счастье. Энзо — моя безусловная любовь, моя семья, моя приемная кровь.

— Хватит меня разглядывать! — ворчит он. — А то я начну спрашивать про мою свадьбу, ты разозлишься, и мы поссоримся.

У нас с Энзо железная договоренность: мне разрешается "читать" его судьбу, но только, чтобы предупредить об опасности. На дурацкие вопросы я не отвечаю. Мы постоянно нарушаем эту договоренность, но по-прежнему считаем ее железной. Так поступают с родными людьми: для них нарушают любые правила.

— И что ты там увидела? — не выдерживает Энзо.

— Ничего плохого, — обещаю я, вкладывая в голос улыбку, которую не могу выразить лицом. У Энзо хорошая судьба, чистая, честная. Большинство его линий светлые, они ведут к спокойному счастью. Неужели такое возможно, если он останется рядом со мной?

Именно отец научил меня использовать мой дар — видеть линии судьбы, скользить по их изгибам и не теряться в серебристом свечении. На это потребовались годы, ведь каждый шаг, каждое принятое тобой решение ведет ко множеству перемен.

— Смотри на судьбу, как на дерево, и учись замечать толстые ветви среди листвы, — наставлял он.

Линии судьбы похожи на сияющую сеть, а не на дерево, и за каждой нитью открывается новый пласт событий. Постепенно я научилась не замечать мелочей, отбрасывать детали и фокусировать внимание на самых вероятных линиях судьбы. Мы с отцом садились в столичном сквере, следили за людьми и разглядывали их судьбу, сверяя наши прогнозы. Потом я училась на себе, наблюдая, как от моих поступков меняются самые вероятные линии судьбы.

В воскресные дни я ходила на базар, чтобы поглазеть на толпу. Вокруг плескалось человеческое море. В толпе терялись детали, пропадала индивидуальность, варианты судьбы менялись так быстро, что их невозможно было ухватить. Подвижное человеческое месиво сбивало мою ориентацию, а пространственное зрение только усложняло увиденное. Рядом со мной текло море возможностей, и я сводила себя с ума, выхватывая из толпы отдельные лица, просматривая сценарии нашей встречи. Пропущенные возможности текли мимо меня, и это опьяняло и ужасало. С каждым из этих людей у меня могли возникнуть знакомство, дружба, вражда. Я видела все это так явно, как будто эти люди уже вошли в мою жизнь. Шаг, второй — и они исчезали, унося с собой шанс нашей встречи. Линии судьбы менялись так быстро, что я слепла и сжимала кулаки, чтобы не закричать от переполнявшей меня информации. Когда это превращалось в невыносимую пытку, я закрывала глаза, выключала пространственное зрение и отдыхала.

Наша судьба — это сеть возможностей, и выбор нитей, по которым мы следуем, порой зависит от самых глупейших случайностей. Например, от того, на кого вы натолкнетесь в толпе.

Мы — марионетки своего ежеминутного, ежесекундного выбора.

Когда к отцу обращались за помощью, клиенты называли его "предсказателем".

"Не могли бы вы предсказать мою судьбу?"

Судьбу нельзя предсказать, она не статична, она меняется каждую секунду, с каждым словом и поступком. Я не предсказываю судьбу, я ее строю. Следя за вашим будущим, я могу помочь сделать следующий шаг, потом еще один, и еще, пока вероятность желанного исхода не станет настолько высокой, что мое вмешательство больше не понадобится. Я делала это для Сибериуса Бесстрашного в течение последних двух лет.

Я могу помочь вам создать свою судьбу, раскрасить ее цветами счастья, любви и успеха.

Эти слова крутятся в голове навязчивой рекламой, предложенной посредником отца, но так и не использованной мною в связи с тем, что я, по словам Энзо, нахожусь в "продолжительном отпуске". Я помогаю только избранным клиентам и Сибериусу, да и то потому, что он не дал мне выбора. На большее я пока что неспособна.

Я так глубоко закопалась в воспоминания, что голос Энзо заставил меня вздрогнуть.

— Раз ты все равно меня не слушаешь, я не буду с тобой разговаривать, — Энзо обиженно хмыкнул и ущипнул меня за лодыжку. Я уже рассказала ему о случившемся, в том числе и о том, что не увидела Адена в раскладе судьбы. Услышав об этом, Энзо напрягся, и в его глазах отразился искренний испуг.

— Я тебя умоляю, Найя, плюнь на это. Какая разница, почему ты не увидела этого парня? Одним парнем больше, одним меньше. Все допускают ошибки. Держись от него подальше, и все будет в порядке. — Его голос дрожал, глотая окончания слов. Энзо имел право впасть в истерику, потому что именно попытки распутать неразрешимую загадку погубили моего отца. Нашего отца.

Вздохнув, я села на постели и поправила спутанные волосы.

— Что-то прилипло к моим волосам, посмотришь?

— Не посмотрю, — буркнул Энзо. — Вызови горничную и дай ей время привести тебя в порядок. А то ты не даешь ей сделать свое дело, выгоняешь раньше времени, а потом притворяешься, что я — твоя горничная.

— Тебе что, жалко посмотреть, что ли? Я прекрасно знаю, что ты не горничная, а секретарь, но ты еще и мой брат, — проворчала я, пытаясь выдернуть липкий комочек из волос.

— Ну уж конечно, размечталась! Никакой я тебе не секретарь! Секретари есть только у тех, кто занимается делом, а ты дурью маешься.

— Отвали! Что хочу, то и делаю.

— А я что, мешаю, что ли?

Энзо придвинулся поближе, аккуратно отлепил этикетку от волос и прижал меня к груди. Этот разговор повторялся слишком часто, и я знала, что Энзо волнуется за меня, но не знает, чем помочь. Я так и не оправилась после смерти отца, так и не поняла, кто я такая без него. Нас было двое, носителей агатового дара, живущих на отшибе посреди проклятого леса. Мы научились справляться с нашими чувствами, лелеять наши шрамы и смотреть непонятному будущему прямо в лицо. Рядом с отцом я была счастлива. Если мы бездельничали целый день напролет, то нам все равно было хорошо вместе. Каждая проведенная вместе минута казалась наполненной особым смыслом. Отец направлял все мои действия, всю мою жизнь. А потом я осталась одна, и все линии моей судьбы изменились, обесцветились. Ни в одной из них не было человека, любовь которого держала меня на плаву. Поэтому я начала тонуть.

— Делай, что хочешь, Найя, только не задумывайся! — Энзо ущипнул меня за руку, чтобы вырвать из цепкой хватки воспоминаний. Я люблю предаваться меланхолии, хотя и прячу ее глубоко внутри, а вот у брата на нее аллергия.

— Ладно, ладно, не злись, я постараюсь не думать.

Энзо вздохнул и посмотрел на дверь кабинета.

— Не исключаю, что нам придется отправиться в город. Если лекарь до сих пор не появился, то, значит, снова отказался ехать к нам через проклятый лес.

Отек начал спадать, и говорила я пристойно, но следовало срочно выправить нос. Да и шишку на лбу нужно проверить, все-таки, мозги — орган не парный.

— А может, ты мне сам нос вправишь? — робко поинтересовалась я у Энзо. Ехать в город с разбитым лицом очень не хотелось, но лекари — всего лишь самые обычные люди. Они тоже боятся старого мага, который, согласно тщательно сфабрикованным слухам, живет в моем замке. Ага. В замке, увитом розовыми цветочками.

— Может, и вправлю, но после этого тебя никто замуж не возьмет. — Осознав сказанное, Энзо поморщился и ткнулся носом в изгиб моей шеи. — Прости, Найя, я не хотел тебя обидеть.

— И не обидел, — с напускной бодростью заверила я.

Замужество мне не грозит, и я давно приняла это, как факт. Как и то, что мне не грозят долгосрочные отношения, любовь и доверие. О каком доверии может идти речь, если в любой момент я могу подключить пространственное зрение, заскользить по серебристым изгибам судьбы и увидеть десяток вариантов предательства?

— Если лекарь не прибудет через час, то поедем в город, — согласилась я.

— Долговато, — Энзо осторожно приподнял мой подбородок. — Твои губы выглядят чуть получше, но нос — это что-то страшное, я бы хотел отправиться прямо сейчас.

— Дай мне минутку, — попросила я.

Поглаживая мои волосы, Энзо вздохнул.

— Самое досадное — то, что я знаю, что ты толком не дождешься выздоровления и ринешься обратно на улицы. Зря Аден тебя прервал. Если бы он оставил тебя в покое, то ты бы расслабилась хоть на недельку-другую. А то снова за адреналином полезешь.

— Может, и не полезу.

— Полезешь.

— Не уверена. Мне кажется, что в моей жизни что-то не так, и я не знаю, что с собой делать. Мы с отцом всегда пытались обмануть судьбу, и с ним это было ослепительно интересно. А теперь, без него, я не могу вспомнить, в чем смысл всей этой игры.

Энзо скрипнул зубами, и мне не составило труда понять, о чем он думает. Он обожал моего отца, как родного, но считал его одичавшим безумцем, который всю свою жизнь искал того, что невозможно найти.

— Я никогда не понимал ваших игр, Найя, и никогда тебе не завидовал.

Грохот шагов в коридоре оборвал наше глубокомысленное молчание. К тому моменту, когда дверь почти слетела с петель, мы уже знали, что это — Август Летинский. Только он использует металлические набойки на сапогах и появляется с такой помпой.

— Жива? А жаль, — искренне посетовал королевский маг и старший член плеяды. Он никогда не предупреждал о своих визитах и бесцеремонно входил через портал, расположенный в одной из пустующих гостевых комнат. Иногда мне хотелось поселить там гостью женского пола, просто, чтобы посмотреть на его реакцию, когда он материализуется посреди ее спальни и будет встречен криками и требованиями загладить позор немедленной свадьбой.

— Я тоже рада вас видеть, господин Летинский. Еще раз спасибо за то, что выручили меня. — Мое распухшее лицо умело прятало глубокий сарказм, но Август все равно мне не поверил.

— Не смей меня благодарить, — огрызнулся он. — Ты знаешь, что если бы все было по-моему, ты бы уже давно была сослана к оркам!

— У орков хорошо, — мечтательно протянула я.

— Я не собираюсь с тобой спорить. Ты всего лишь избалованная девица, которая слишком много себе позволяет. Я здесь по требованию Его Величества. Он велел предупредить тебя, чтобы ты пока что не появлялась в столице, особенно во дворце. Кстати, он очень на тебя зол. — Август ехидно рассмеялся, видимо, надеясь, что Сибериус меня накажет. Ммм, не думаю. — Сибериус сказал, что сам к тебе приедет, я оставлю портал открытым.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я, надеясь, что это не очередной конфликт с соседними королевствами.

— Наша единственная проблема — это ты! — выплюнул Август и, со вздохом, добавил: — Аден взбесился, потребовал от меня информацию о твоем расследовании, и мне пришлось признаться, что я его обманул. В этом виновата только ты! Если бы ты вела себя, как подобает достойной женщине, то мне не пришлось бы с тобой нянчиться! — Он снова вздохнул, признавая тщетность нотаций. — Аден настаивает, что тебе нужен лекарь.

— Ей действительно нужен лекарь! — вмешался Энзо, показывая на мой нос.

— Ей только полезно будет, — холодно ответил Август. — Если останется уродиной, то, может, научится не играть в идиотские игры. Не появляйся во дворце, пока не заживет лицо. Аден, понимаешь ли, считает, что ты пыталась покончить с собой и что тебе нужна душевная поддержка. — Маг закатил глаза, этим выражая высокую степень презрения к моей "неподдержанной" душе. — Он пожаловался королю и грозится вызвать свидетелей.

— Когда он успел это сделать? Ведь прошло всего несколько часов!

— Успел! Такие все успевают. Новенький, полный энергии, ненавижу таких.

— Какая у него магия? — почему-то спросила я, хотя и знала, что это запрещенный вопрос. Как старший маг королевства, Август имел доступ к любой секретной информации, а вот для остальных таланты королевских магов оставались строжайшим секретом. В плеяду попадали только высшие маги с четвертым или, изредка, третьим уровнем магии. Большинство умели манипулировать материей, звуками и ощущениями. Редко у кого имелся ментальный дар. Некоторые считали себя приверженцами определенной стихии, например, огня или воды, но, в большинстве случаев, дар высокого уровня означал, что у его владельца имеются смешанные возможности в разных областях магии.

Август укоризненно глянул на меня, но, к моему удивлению, ответил.

— А сама догадаться не можешь? Какой дар бывает у таких выскочек, как он?

Значит, магия огня. Уж знаю, с каким презрением Август относится к огневикам. Полагаю, он прав, энергии у Адена с избытком. Приверженцы огненной стихии часто оказываются грубыми и наглыми выскочками. Раз Аден член плеяды, значит, скорее всего, он маг четвертого уровня и способен создавать энергию из ничего. Не слабо. Магов огненной стихии такого уровня всего единицы, поэтому не удивительно, что он такой наглый. Даже королю успел пожаловаться, а Сибериус, конечно, тут же впал в ажиотаж, так как он боится, что о моем даре узнают и переманят меня в другое королевство.

— Все, я передал тебе приказ короля, так что сиди дома, — приказал Август. — Сибериус сам к тебе придет, если ты понадобишься. А когда заживет лицо, сделаешь что-нибудь с волосами, чтобы Аден тебя не узнал. Перекрась, сделай длиннее, закрути… сама придумай, что именно.

— Хорошо. — Во дворец мне и так не хочется, так что скучать я не буду, а визитов короля не боюсь. Но меня не оставляет чувство, что Август что-то скрывает. Мутные глаза мечутся по комнате, отказываясь останавливаться на мне. А это настораживает. Весьма. Интересно, какой коварный план созревает в его убеленной сединами головушке? Ведь он уже собрался уходить, но передумал. Сидит на самом краешке стула и лихорадочно что-то обдумывает.

Старший маг резко выдохнул и решился.

— Учти, что Аден настроен очень решительно, он даже запросил в магическом ведомстве регистр роз черной страсти. Как он умудрился увидеть твою розу?

Шесть дьявольских мучений! Далась же Адену моя роза! От неприятного предчувствия комната поплыла по кругу, принося следом волну тошноты. В регистре указывается число носителей разного вида роз и их ориентировочное расположение на Новой земле. Так как я — единственная владелица агатовой розы, опознать меня по регистру очень просто. Любой член королевской плеяды мог запросить у Августа допуск к этому регистру, но только в случае обоснованной необходимости. А спортивное любопытство таковой не является!

— Я была в беспомощном состоянии, и Аден вытащил мои амулеты, — пробурчала я, опуская голову. — Он бы все равно почувствовал розу по моей ауре, — попыталась оправдаться, прекрасно понимая, что проблема заключалась не в том, что Аден знал о моей розе, а в том, что он ее видел. Август тут же подтвердил мои опасения.

— Аден утверждает, что видел твою розу, и она показалась ему необычной. Он хочет сличить ее с иллюстрациями в регистре.

Вцепившись в спутанные волосы, я выругалась, и старший маг презрительно поджал губы.

— Не давайте ему допуск к регистру, — попросила я.

— Не дам, — неохотно согласился Август, зная, что король все равно заставит его сделать все возможное, чтобы скрыть сущность моего дара от любопытного новичка. — Пока что не дам. Но есть одна проблема…

Август пытался выглядеть серьезным, но торжествующая ухмылка пробилась наружу, растягивая сухие губы. Значит, мы подбираемся к тайне, которая пряталась за мутными, бегающими глазами старшего мага.

— Проблема в том, что Аден утверждает, что ты попыталась внушить ему черную страсть.

— Чтооо??!!! — завопила я, тут же взвыв от боли в лице. — Не может быть! Это бесстыдная ложь! Да вы и сами знаете, что я не могла внушить ему черную страсть!

Видели бы вы, с каким удовольствием Август смаковал эту новость. О таких серьезных обвинениях оповещают только через официальную повестку из магического суда, но он не сдержался. Нарушил закон и доставил себе удовольствие.

На лице Энзо животный ужас, и это причиняет больше боли, чем ушибы. Надо же. Мой брат сразу, с легкостью поверил, что я повлияла на судьбу Адена, чтобы разгадать интересную загадку. Он думает, что я попыталась сделать с Аденом то, что отец сделал с мамой.

Скажу вам правду: я не могу внушить черную страсть. На это способны некоторые обладатели ментального или тактильного дара, а также те, кто умеет менять ауру человека и внушать ощущения. Всего на Новой земле осталось несколько десятков роз, так как, по неизвестным причинам, магия нашего материка слабеет и исчезает. Несмотря на то, что я не обладаю даром внушения, два года назад Август и Сибериус заставили меня носить розу черной страсти. Они обосновали это тем, что я могу манипулировать будущим, направляя мужчину на такие линии судьбы, в которых между нами появляется страсть. Способна ли я на такое? В принципе, да. Будет ли эта страсть черной? Не знаю, не пробовала и не хочу пробовать. Черной страстью считается то нездоровое, болезненное влечение, которое крадет волю и мысли, отрывает вас от нормальной жизни и заставляет совершать безумные поступки. Она разрушает вашу жизнь, вашу память и ведет к гибели. Ее боятся больше, чем болезней, больше, чем божественной кары. Это — проклятие, ниспосланное непокорным смертным самими Создателями.

Я с полной ответственностью заявляю, что не пыталась вызвать в Адене черную страсть, но при этом осознаю, что мои клятвы никого не убедят. Даже Энзо не усомнился, что я на такое способна. Аден заведомо лжет, чтобы узнать, кто я такая, и наказать меня за скрытность. Август же использует выдвинутые обвинения, чтобы мне отомстить. Пока не знаю, как, но уверена, что он не упустит этот шанс. А Сибериус… А что Сибериус? Он ничем не отличается от обычных смертных. Наш король живет в болезненной зависимости от моих советов, но при этом тайно ненавидит меня за это. Как же можно любить женщину, которая держит в руках вашу судьбу и знает все секреты, даже те, которые вы еще не придумали? Сибериус, небось, без ума от радости, что сможет теперь шантажировать меня обвинениями Адена.

Другими словами, я доигралась.

А это значит, что самое время вступить в игру. Настоящую игру. Это не прыжки перед колесами карет, а горячая, опасная, реальная жизнь, которую я придумаю сама. О, Боги… Осознание возможностей окатило меня жгучей волной.

Август задрал подбородок так высоко, что жабо заплясало на его груди.

— Надеюсь, ты понимаешь, Найя, что мне придется провести расследование. Это — очень серьезное обвинение.

Надо же, как я ему надоела. Бедолага прямо светится от счастья в предвкушении моих неприятностей.

— А какие доказательства предъявил Аден?

Старший маг выпучил глаза, давая мне понять, что слово мага — достаточное доказательство. М-да, забавный будет судебный процесс, давно у нас такого не было.

Не подумайте, на самом деле я очень даже испугана, так как меня никогда ни в чем таком не обвиняли, но во всем этом присутствует некий комический элемент. Сами посудите: маг заявляет, что я внушила ему черную страсть, и все срываются с места расследовать сей феномен. Доказательств у него никаких, кроме, предположительно, неприятных ощущений той самой черной страсти. И как они будут доказывать мою вину?

— Что ж, спасибо, что предупредили. И что меня ждет?

— Расследование, — пропел Август. — А потом по обстоятельствам. Если докажем твою вину, то больше не сможем скрывать тебя от Адена. Тебя ждет публичный суд, детальная расшифровка ауры, потеря лицензии, тюрьма, позор, цепь правосудия и клеймо на щеке в форме розы, как предупреждение для всех окружающих.

Сказав это, маг расстроенно пошлепал губами и уставился на свои руки. Видимо, перечисленное не показалось ему достаточным наказанием, и он пытался придумать что-нибудь еще.

Усталость навалилась на меня, как огромный мешок с песком. Неприятно, когда тебя так сильно ненавидят. Публичный суд? Противно, но не смертельно. Детальная расшифровка ауры? Удачи! У меня зрительный дар, и с аурой он не связан, так что они не найдут ничего интересного. Да и кто меня проверять будет, если я — единственная носительница агатового дара на Новой земле. Они заберут мою лицензию? Ха-ха, можно умереть от смеха. Что от этого изменится? Любой другой дар можно заблокировать воздействием на ауру, но агатовый дар от этого не изменится. Не могут же они приказать мне не использовать мои собственные глаза? В лицензии говорится только, что я — маг, а зрение — это не магия.

А вот тюрьма, позор, цепь и клеймо — это неприятно, но сначала им придется доказать мою вину.

Вздохнув, я поспешила закончить неприятный разговор.

— Спасибо, что зашли, Август. Не подбросите нас к лекарю, а то мне надо вправить нос?

— А ты пешком иди! — с ожидаемой готовностью отозвался Август, радуясь возможности отказать мне в помощи. — Будет время подумать о своем поведении. — И, торжествуя, что смог меня еще чем-то уязвить, он зацокал каблуками по коридору.

* * *

К счастью, лекарь меня усыпил, хотя даже во сне я услышала хруст костей, когда он вправлял мой нос. Магия магией, а варварские методы все так же популярны, как и сотни лет назад. Хотя целительную магию на мне все равно применять нельзя.

Я проснулась после наркоза умиротворенная, веселая и старательно не замечала зеленой бледности Энзо, который присутствовал при операции. Не знаю, чем меня усыпляли, но я бы с удовольствием приняла это еще раз, ибо отлично выспалась и теперь была готова петь и танцевать. Такого прилива энергии я давно не испытывала.

Воспользовавшись моим оптимистичным настроением, Энзо встал в торжественную позу и начал читать нотации. Видимо, его весьма потрясло то, что лекарь сделал с моим лицом.

— Мое терпение иссякло, Найя. Я не могу так больше жить. Ты разрушаешь себя, упускаешь все возможности…

Да, я знаю, что он прав. Пропущенные возможности — мой самый страшный грех, который постоянно давит мне на плечи и пригибает к земле.

Что бы вы сделали, если бы у вас были безграничные возможности?

Ведь я могу подогнать изгибы судьбы таким образом, чтобы стать кем угодно, даже королевой. Я могу начать войну, изменить ход истории.

Говорят, что я могу вызвать черную страсть.

Я. Могу. Все.

Но не делаю совершенно ничего.

Безграничные возможности парализуют.

Я парализована и не знаю, как и куда мне двигаться.

Отец говорил:

— Мир бесконечен и полон захватывающих возможностей. Он понесет тебя туда, куда ты готова полететь. Так что не сиди на месте, встань на край скалы и лови попутный ветер судьбы.

Красиво, правда? О да, мой отец умел выражаться красиво. Я слушала его, не дыша, до головокружения и темных точек в глазах. Но при этом сам он умел делать только одно: скучать о моей матери. И плакать по ночам.

Словами он рисовал для меня восхитительный, бесконечный мир, а в реальной жизни он запер себя в клетке.

Так было не всегда. Я помню совсем другое время, когда мы были счастливы, и дома нас ждала мама. Отец учил меня обманывать судьбу. Мы путешествовали по Новой земле, играли судьбами королей и простых людей.

— Мы — вершители судьбы Новой земли! — восклицал мой отец, утопая в грандиозных идеях. — Мы можем выбирать королей и королев, сажать их на трон, а потом свергать и выбирать новых.

Потом отец шептал мне на ухо:

— Ты можешь вершить историю так, как считаешь нужным. Я никогда в тебе не разочаруюсь, даже если ты оступишься и сделаешь что-то не так. Даже если ты пойдешь на поводу у тщеславия, мести или выгоды. Как бы ты ни использовала свой дар, я все равно буду тобой гордиться.

И мы пользовались нашим даром. Вместе мы скользили по линиям судьбы, сверяли увиденное, принимали решения, смеялись, разгадывали загадки. Но при этом, за фасадом благополучия назревал конец нашей идиллии.

Агатовый дар погубил мою мать. Она была самой обычной женщиной, и отец полюбил ее так, как любят обреченные на смерть — неистово, навязчиво и навсегда. Он поклялся никогда не смотреть их будущее и продержался ровно до того момента, когда на седьмом месяце беременности у нее начались схватки. В панике помчавшись за лекарем, отец, не задумываясь, нарушил свою клятву. Просматривая варианты будущего, отец нашел лучшего лекаря, прочитал его будущее, и тот согласился поселиться в нашем замке, чтобы ухаживать за мамой до моего рождения.

Клятву можно нарушить всего один раз. После этого брешь не закрывается, не заживает, и твои убеждения сочатся из нее, не переставая. Ты еще барахтаешься, пытаешься не сдаться, но тебя прибивает, как водоросли к берегу. И тогда ты снова совершаешь то, что клялся никогда больше не делать.

Так случилось и с моим отцом. Он не смог сдержаться. Сначала он просматривал только те линии, которые касались меня, и объяснял это тем, что сможет сделать для меня все самое лучшее. Потом он нашел новое оправдание: выбирая наше будущее, он мог построить для нас самую прекрасную жизнь. Такую, какой не было ни у кого.

Долгие годы мы были счастливы, но потом они с мамой начали ругаться. Она чувствовала растущую зависимость отца, умоляла его остановиться, заверяла, что наша жизнь и так прекрасна, но все было бесполезно. Отца подхватил бурлящий поток, и он каждый день пытался доказать ей, что его дар делает нас счастливее.

Агатовый дар не совершенен. Когда ты смотришь на будущее, ты видишь картины, даже можешь услышать звуки, но чувства тебе не доступны. То, что выглядит прекрасным, на деле может оказаться красиво упакованной печалью. Мы путешествовали, встречались с интереснейшими людьми, сияли в придворном мире нескольких королевств. В видениях отца наша жизнь становилась все лучше и лучше, но моя мать таяла. Она не хотела, чтобы отец смотрел в будущее, она хотела, чтобы он смотрел на нее. Отец выбирал новые линии, он сражался с судьбой, но никак не мог признать, что еще давно, несколько лет назад он выбрал неправильный изгиб.

Когда печаль накрыла гладкую поверхность нашей жизни каменным наростом, отец впал в неистовство. Он стал невменяем, и никто не мог с ним справиться. Он начал играть с мамой, пытаясь вернуть ее любовь. Ведь играть с судьбой так просто! Чтобы изменить будущее, требуется самая мелочь. Шаг в сторону. Слово. Взгляд. Это пугает и опьяняет. Будоражит и парализует. Это знание владеет твоей душой. Мы видим все возможные расклады судьбы, но самые вероятные проступают намного ярче, чем остальные. Потом ты меняешь что-то несущественное, и все смещается. Может быть, делаешь шаг в сторону, за колонну, чтобы люди тебя не заметили, и твоя судьба меняется, причем изменения могут коснуться самых неожиданных вещей. Может, ты встретишь человека, который в корне изменит твою жизнь. Может, ты спасешь чью-то жизнь или вспомнишь о чем-то важном. Серебристая сеть судьбы — самый сильный наркотик, сражаться с которым бесполезно.

В день, который разрушил нашу жизнь, отец заставил маму поехать с ним на прогулку.

— Ты увидишь, Дария, ты почувствуешь, на что я способен! Я докажу, что достоин твоей любви!

Они мчались в карете с недопустимой скоростью.

— Ты чувствуешь это, Дария? Ты чувствуешь дыхание смерти? Поверь мне, мы не погибнем, мы обманем судьбу! — кричал мой обезумевший отец.

Мама плакала. Меня с ними не было, но когда, после аварии, ее тело привезли в замок, на щеках все еще виднелись дорожки слез.

Это случилось три года назад. Отец погиб через год после этого, в одиночестве, в горах, где он, как всегда, играл с судьбой, пытаясь понять, почему он не смог предотвратить аварию, в которой погибла мама. "Несчастный случай", — сказал лекарь, который привез тело отца, но я знаю, что это не так.

Дар выпил его душу.

И вот я лежу в синеватой луже заживляющего света и пытаюсь вспомнить, что именно я делала в течение двух последних лет. По большей части, я притворялась, что отец все еще рядом, и мы играем на линиях судьбы. Я двигалась по инерции. Вставала перед каретами, бродила в трущобах столицы, привлекая внимание криминальных элементов, забредала в лесную чащу. Я искала опасность и доводила ситуацию до того момента, когда уже не оставалось шансов спастись. И тогда, раз за разом, я доказывала, что могу обмануть свою судьбу. И таким образом я повторяла судьбу отца. Энзо пытался выдернуть меня из этого саморазрушения, но безрезультатно. Он так же тяжело переживал гибель отца и не винил меня за то, что я распалась на части. Мы должны были держаться вместе, как брат и сестра, однако мы заперлись в своих страданиях и не смогли помочь друг другу.

После гибели отца помощь пришла неожиданно, в лице короля Сибериуса Бесстрашного, эгоистичного, прямого и очень практичного мужчины.

— Жаль, что твой отец умер, он был мне очень полезен, — сказал Его Величество, собственнолично навестивший меня дома, чтобы со значительным опозданием выразить соболезнования. В его оправдание скажу, что все то время ему было не до соболезнований, так как он срочно искал других носителей агатового дара на Новой земле. Таковых он не нашел и поэтому явился ко мне. — Найя, насколько силен твой дар? — поинтересовался он.

— Смотря в чем измеряется сила ясновидения, — осторожно ответила я. До этого дня король не обращал на меня внимания, так как всегда считал меня недоростком с зачатками дара. Мы с папой не афишировали то, что мой дар по силе ничем не отличался от его.

— Что ж, по крайней мере, ты не глупа, и на том спасибо. Мне нужно знать, способна ли ты делать для меня хоть что-то из того, что делал твой отец.

Сибериус сверлил меня глубоко посаженными синими глазами, как будто проверяя мою честность. От выбранного ответа зависела моя дальнейшая судьба. Стоящий в углу Энзо умоляюще сложил руки на груди, и, отвернувшись от него, я дала королю правдивый ответ. Мой дар ничуть не слабее отцовского. Работать так работать.

Придворная жизнь подхватила меня и понесла в ранее неизведанном направлении. Если раньше я чувствовала себя гостьей, то теперь я была более, чем хозяйкой, ибо нет предела привилегиям, которыми пользуется человек, без которого король не принимает ни одного решения. Ни единого. Куда поехать завтра, что надеть, кому доверять, кого наградить. Я одновременно и ненавидела, и любила Сибериуса. Он не отпускал меня ни на шаг, пока я не взбунтовалась. В конце концов, мы пришли к некоему договору, и у меня появилась хоть какая-то свобода.

Вот такое у меня прошлое. Как бы сказал отец, интересное. В последние два года я либо помогала Сибериусу, либо сидела дома, либо играла в очередную идиотскую игру с судьбой. Несмотря на новую работу, я не смогла оставить старые привычки.

— Ты же понимаешь, Найя, что это — не жизнь. — Пока я дремала и думала о прошлом, Энзо продолжал меня отчитывать. Ты часами пропадаешь во дворце, чтобы предупредить Сибериуса, что от цветной капусты его будут мучить газы…

— Неправда! Это была не цветная капуста, а брокколи!

— Найя! Я серьезно, а ты… — расстроенно пожаловался Энзо. Сев рядом со мной, он отодвинул магический светильник и ткнулся носом в мое плечо. — Если бы ты занялась интересными делами, начала бы помогать разным клиентам, как делал отец, тогда тебе расхотелось бы прыгать перед каретами в поисках смерти.

— Я не искала смерти, — для проформы возразила я.

— Пожалуйста, Найя, подумай о своей жизни. — Пора начинать что-то новое, иначе ты закончишь как наш…

— Прекрати.

Мне надоело слышать, что я закончу, как отец. Надоело. Потому что я и сама знала, что шансы этого очень велики.

Лекарь отпустил меня домой через два часа после операции. Когда я спросила, восстановится ли мое лицо, он взвел глаза к потолку, всем телом выражая сомнение.

— Вам нравился ваш нос?

Интересный вопрос. Так как я его никогда не видела, то ответить очень трудно.

— Мне нравился ее нос, — встрял Энзо.

— Я спросил не вас, а пациентку, — ворчливо возразил лекарь.

— Да, — с задержкой ответила я. — Мне нравился мой нос.

Лекарь разочарованно вздохнул.

— Я надеялся, что вы скажете "нет", обычно моим пациенткам мало что в себе нравится. Что ж, ваш нос теперь станет совсем другим. Раз любили старый, то полюбите и новый. Зато зубы я восстановил, но ничего твердого не откусывайте еще дня три.

— Мы позовем художника, и он нарисует твой новый нос, — "успокоил" меня Энзо. Лекарь смотрел на нас, как на умалишенных.

— Ах да, не знаю, что получится с вашей верхней губой, — добавил лекарь. — Я использовал самые тонкие нити, но так как рана оставалась открытой несколько часов, то может остаться шрам. Накопите денег и обратитесь к умелому магу-целителю.

Еще один шрам, который я никогда не увижу. Как и те шрамы, которые остались в моей душе.

* * *

Я во всем виню наркоз.

Его будоражащее действие продержалось подозрительно долго. Мне безумно хотелось изменить свою жизнь, предпринять важные шаги, участвовать в исторических событиях. Вместо этого мне пришлось сидеть дома и выздоравливать. Время от времени в моем замке появлялся Его Величество, чтобы спросить меня о том, что случится, если он заведет новую фаворитку, или подпишет какой-то закон, или откажет кому-то в милости. Это уже стало для меня отдаленным фоном, шумом моря, а на переднем плане приобретала формы моя новая жизнь. Яркая, интересная, значимая. Та, которую я представила, когда узнала об обвинениях Адена. Жизнь, полная наслаждения собственной силой, опасности и мести. Изощренной мести, которая поставит Адена на колени. Ах, как же я надеялась, что последствия наркоза не пройдут никогда! Два года бездействия — а потом как будто кто-то щелкнул пальцами и вывел меня из гипноза.

Итак: во всем виноват наркоз, а также Аден ан Тер Данте Имани.

Ничего себе имечко. Пахнет веками смешанных династий и убийственных секретов.

Именно это имя красовалось на повестке из магического суда, полученной через три дня после памятной встречи с Августом. Меня обвиняли в применении "высокого дара" с целью внушения черной страсти. Так как моей мишенью был член плеяды, преступление посчитали особо серьезным. У каждого из четырех монархов Новой земли есть своя плеяда сильных магов, один из которых назначается старшим. Четыре старших мага составляют совет Новой земли, занимаются вопросами кодекса магической практики, судом над магами, а также учетом и защитой индивидов с редкими талантами. Старший маг плеяды Первого королевства Август Летинский еще занимается тем, что вытаскивает меня из неприятностей. Неохотно и ворчливо. Так вот эти четверо старцев фактически правят Новой землей, ведь магия решает очень многое.

Не получив должного сочувствия от Августа и Сибериуса, Аден пожаловался старшему магу Озерного королевства, и тот вмешался в расследование. А как тут не вмешаться, если речь идет об одном из самых страшных преступлений Новой земли? Черная страсть, все-таки.

Результат: Найю Делегранс, то есть меня, вызвали в палату магического суда, несмотря на то, что король приказал мне держаться подальше от столицы, чтобы избежать встречи с Аденом. Сибериус рвал и метал, Август мстительно ухмылялся, но старший маг Озерного королевства топал ногами и грозился вмешать в это дело своего короля.

— Вы пытаетесь скрыть серьезное преступление! — объявил он Сибериусу. — Я созову совет Новой земли!

В конце концов, Сибериус сдался и позволил ему вызвать меня в палату суда, где они планировали снять блок и исследовать мою ауру. Меня это не особо волновало, так как скрывать мне совершенно нечего.

Дыша через рот, я натянула на себя платье. Мой нос, все еще распухший, ощущался раза в три больше обычного. Энзо заявил, что я выгляжу так, как будто моей головой долго и самозабвенно играли в футбол. Даже я смогла разглядеть, что, местами, мое лицо отливало фиолетово-зеленым цветом. Поцеловав Энзо на прощание, я шагнула в портал, который Август так и не убрал из запасной спальни.

Видимо, Август объявил мне войну, так как на выходе из портала я вписалась в каменную стену королевского дворца. И это при том, что он пламенно клялся переместить выход прямо к палате суда. Опустив поля шляпки, чтобы не пугать прохожих, я приготовилась к десятиминутной прогулке.

Когда пятьсот лет назад на Новой земле появились первые поселенцы, они обосновались именно на том месте, где теперь расположена столица Первого королевства — Амития, названная так в честь предка Сибериуса, Амития Бесстрашного. В первом городе поселились как люди, так и эльфы, поэтому архитектура столицы напоминает эклектическую иллюзию, созданную неуравновешенным магом. В самом центре можно увидеть низкие каменные хижины, стоящие рядом с изысканными замками, каждый из которых является памятником традиционной эльфийской архитектуры. Королевский дворец представляет собой одно из очаровательных эльфийских художеств, и расположен он у подножия горы на берегу океана. В этой горе со стороны берега имеются обустроенные пещеры, в которых живут люди и орки. В общем так: в Амитие каждый живет, где хочет и как хочет. Столица прекрасна яркой эклектической красотой, которая никогда не может наскучить просто потому, что каждую минуту ты замечаешь что-то новое и, если признаться честно, странное.

Итак, я спешу по мощеным улицам, стараясь не опоздать на встречу со старшими магами, во время которой меня обвинят в одном из самых страшных преступлений Новой земли. Колени дрожат, руки ледяные, в горле застрял сухой комок страха. Бояться неизвестного — самое изысканное мучение. А вдруг они сразу отправят меня в тюрьму? Ведь Сибериус может оказаться бессилен, если против меня ополчатся четверо самых сильных магов Новой земли. Постараюсь ли я обмануть их и повлиять на свою судьбу? Несомненно. Но, все равно, мне страшно, очень страшно. Я, женщина, которая обожает рисковать своей жизнью, боюсь висящего над моей головой позора.

Не в силах совладать с сердцебиением, болезненно трепещущим где-то в горле, я останавливаюсь и прислоняюсь к теплой каменной ограде старинного замка. Настраиваю пространственное зрение и в панике выискиваю самые яркие линии моей судьбы. Воздух с шипением пробивается через сжатые зубы, голова кружится от нехватки кислорода. Я так хорошо держалась последние три дня, и вдруг мое самообладание растаяло, как снег на языке.

Цепляясь ногтями за неровный камень, я пытаюсь предсказать свою судьбу. Я вижу в ней все — лица магов, гнев Сибериуса, тюрьму… О, Боги, я вижу черную цепь на шее… Но больше всего меня пугают не татуировки и не сияющие прутья магической тюрьмы, а то, что мой дар снова предал меня. Ни в одном из вариантов судьбы я не увидела Адена.

Прислоняюсь лбом к темному камню и заставляю себя сделать глубокий вдох. Мне не следовало позволять себе смотреть будущее прямо здесь, на людной улице. Вариантов судьбы слишком много, и некоторые из них неописуемо страшны. А человеческая природа такова, что мы сразу ловимся на плохие новости и с болезненным любопытством смакуем самый страшный исход. А так жить нельзя.

— Девушка, вам помочь? — пожилой мужчина положил руку на мое плечо и тут же отшатнулся, увидев мое лицо. — Кто вас так… — начал он и тут же заставил себя замолчать.

— Я в порядке, спасибо.

— Я могу подозвать карету.

— Не стоит. Со мной действительно все в порядке, — повторила я, улыбаясь разбитыми губами.

Мужчина неохотно отступил, оглядываясь на меня с тревогой и сомнением. Я снова вцепилась в стену, ощущая, как надвигается привычная потребность, как она слепит и тянет за собой. Мне срочно необходимо доказать себе, что я способна обмануть судьбу. Только это сможет вернуть затерявшееся самообладание.

Сжимаю виски, но взгляд упорно переползает в сторону мощеной аллеи, которая ведет в один из самых неблагоприятных районов Амитии. Меня тянет туда так сильно, что ноги сами собой делают первый шаг. В центре города под колеса не прыгнешь, не хочется причинять вред невинным горожанам, поэтому приходится искать другие проблемы на мою больную голову.

Прикусываю губу и заставляю себя выпрямить спину и оторваться от стены. Сейчас не время играть в игры, нужно найти другой способ бороться с паникой. Шаг. Другой. Взгляд пожилого мужчины, который все еще не хочет оставлять меня в одиночестве. Притворная улыбка. Еще один шаг.

Вдали виднеется угрожающая махина магического суда, высокое каменное строение без единого окна. Неуместный грязно-серый куб посреди эльфийского великолепия. Как будто у жителей Амитии недостаточно оснований опасаться магов! На самом деле внутри все не так уж и плохо, но снаружи вид откровенно пугающий. Я присела на ступени, чтобы отдышаться, надвинула шляпку на лицо и прикрыла глаза.

Давай, Найя, докажи, что ты способна играть наравне с магами плеяды. Если уж ты можешь обыграть судьбу, то победишь и этих манипуляторов. Да, я не увидела Адена в своем будущем, но этому может быть очень простое объяснение. Вдруг я больше с ним не встречусь? Меня оправдают, я изменю внешность — и все. Прощай, Аметилия. Может, уеду в другое королевство, подальше от Августа.

Да, именно так. Я нащупала кусочек уверенности и ухватилась за него щупальцами души. Расследование проведут только старшие маги, и они не позволят Адену меня увидеть, не откроют ему мое настоящее имя. Агатовый дар поможет мне изменить судьбу, добиться снятия обвинений, а потом я уеду подальше отсюда и больше не увижу этого наглого огневика.

Я успокоилась настолько, что даже усмехнулась. Приложив браслет идентификации к замку, я толкнула тяжелую дверь магического суда. Такие браслеты носили все маги Новой земли. Нас лелеяли, пересчитывали, записывали в регистр. Нас осталось очень мало, а от нас хотели слишком многого, и монархи прибегали ко всевозможным ухищрениям, чтобы привлечь внимание одаренных.

Перестройка входа, как всегда, заняла несколько секунд. Я и раньше бывала в этом здании, когда сопровождала отца на заседания плеяды. На саму встречу меня не пускали, но я готова была ждать в коридорах часами. Невероятная, совершенная пространственная магия очаровывала и пугала меня.

Щелчок — и передо мной открывается светящийся коридор, который, без сомнения, ведет в нужное мне место. По мере движения вперед, пространство меняется, синими волнами открывая новые повороты коридора. Если дотронуться пальцами до "стены", то откроется новый коридор, новая иллюзия. Тебя не пустят туда, где тебя не ждут, но вот развлекаться можно часами. Можно блуждать, петлять, бегать, пытаясь сломать иллюзию, или отдыхать в комнатах ожидания, где по мере вашего появления возникает мебель, цветы и огромные окна с видом на лес или на море. Все это меняется, переливается, и ничто из этого не реально. В подвалах магического суда находится тюрьма. Говорят, что она простирается на несколько километров, и что большинство узников сходят с ума задолго до окончания срока их заключения.

В этот раз я покорно следую по светящемуся коридору, который приводит меня в типичную комнату для частных расследований. Серое помещение без окон с квадратным возвышением посередине. С потолка льется резкий синий цвет, отбеливая кожу и выделяя синяки. Я карабкаюсь на "сцену позора" и сажусь на одинокий стул, стараясь не смотреть на мужчин, которые прячутся внизу, в тени. Кладий — старший маг Озерного королевства. Хотя он и эльф, они с Августом похожи, как близнецы. Они сидят так близко друг к другу, что почти держатся за руки.

— Я слушаю вас, господа. — Моя уверенность еще со мной, и я подсчитываю вдохи-выдохи, стараясь удерживать душевное равновесие. Чтобы повлиять на судьбу прямо здесь, под наблюдением двух сильнейших магов, я должна оставаться совершенно невозмутимой.

Август делает вступление о правилах магического суда, даже не пытаясь скрыть свое торжество. Потом он официально представляет меня Кладию и напоминает, что задача старших магов Новой земли — защитить ее жителей от шести дьявольских мучений. Я вежливо киваю, и мое спокойствие его злит.

Он называет меня "обвиняемая".

— Мы вызвали вас сегодня, чтобы официально предъявить обвинения и начать расследование, — закончил свою речь Август. — Начнем с обвинений.

Дверь открылась. Как же я сразу не заметила, что рядом с магами стоит третий, пустой стул.

В комнату зашел Аден ан Тер Данте Имани, пострадавший. Я впиваюсь взглядом в Августа, как будто на его лице написаны секреты моего будущего. На самом деле, я просто стараюсь не смотреть на Адена и не выпустить панику, которая ввела меня в холодное оцепенение. Все-таки, дар снова меня предал, я не увидела Адена на линиях судьбы. Мне придется сражаться со старшими магами без помощи агатового дара, потому что я больше не могу ему доверять. А они и не попытаются меня защитить, раз пустили Адена на мой допрос.

— Господин Имани, — перехватывает эстафету Кладий, — от вас сегодня требуется немногое, всего лишь подтверждение выдвинутых вами обвинений и опознание обвиняемой.

Не слушая старшего мага, Аден подходит к возвышению и дотрагивается до моих туфель. Как загипнотизированная, я смотрю в серые глаза, в которых совершенно не видно зрачка.

— Аметилия! Я должен был убедиться, что с тобой все в порядке.

Он. Должен. Был. Убедиться.

С ума сойти можно. Он обвинил меня в одном их самых страшных преступлений Новой земли, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Хорошо хоть Август не выдал ему мое имя.

— Прошу вас не отвлекаться, лорд Имани, — просит Август.

Лорд. Только этого мне не хватало. Наглый, беспринципный маг, член плеяды, да еще и лорд.

Август настолько вежлив, что я почти забываю, как он оскорблял Адена при нашей последней встрече.

Кладий откашлялся.

— Готовы ли вы подтвердить, что сидящая перед нами женщина использовала свой магический дар, чтобы вызвать в вас черную страсть?

Аден никак не отреагировал на их вежливые потуги.

— Аметилия! Скажи, что с тобой все в порядке!

Злоба закипает во мне, обжигая горло и грозя вылиться наружу истеричными ругательствами. Никто еще не пытался так бесстыдно вмешаться в мою жизнь.

— В порядке? В порядке? Ты выдвинул против меня чудовищные обвинения. Как я могу быть в порядке? Не задавай глупых вопросов. — Я не узнала свой голос. Ненависть сползла по моим коленям и встала между нами серой стеной.

— Аден, соизвольте ответить на мой вопрос. Вам не положено разговаривать с обвиняемой. — Монотонный, ленивый голос, потом широкий зевок. Август говорит это для проформы. Он настолько погряз в своей мести, что его почти не волнуют бесстыдные манипуляции Адена.

— Аметилия, ты можешь остановить все это прямо сейчас. Только поговори со мной, объясни, что ты делала на той дороге! — Слова Адена умоляли, но голос царапал холодным металлом. Маг предчувствовал отрицательный ответ. Сильные пальцы впились в икры, как будто пытаясь выдавить из меня правду.

Синие всполохи ползут по коже, но Аден не пытается проникнуть в мои мысли, не пытается воздействовать на меня. Он просто не замечает магию, сочащуюся с его судорожно сжатых пальцев.

Перевожу взгляд на старших магов. Оба упорно притворяются, что не слышали последних слов Адена. Чудовищно! И это называется правосудием! Что ж, так даже лучше. Если суд будет несправедливым, то и я не буду прислушиваться к мукам совести и применю агатовый дар. Я рада, что Адена нет на линиях моей судьбы. Он недостоин того, чтобы стоять рядом со мной. Он недостоин моего ответа.

— Аметилия! Отвечай мне! — Приказ Адена разбился о стену моей ненависти и скатился к ногам куском ржавого металла.

— Лорд Имани, я бы попросил… — робко начал Кладий.

Избалованный, беспринципный лорд Имани оттолкнулся от возвышения, резко развернулся к магам и подтвердил, что обвиняет меня в одном из самых страшных преступлений Новой земли.

— Я бы хотел узнать полное имя этой женщины, — добавил он.

— Пока это дело не будет вынесено на публичный суд королевства, мы не можем назвать вам полное имя обвиняемой. На это есть определенные причины. — Угрожающие нотки в голосе Кладия сказали мне, что он намеривался довести дело до публичного суда. — Вы свободны, лорд Имани.

— До встречи, Аметилия.

Аден надсмехается надо мной, наслаждается своей властью и моим упрямым сопротивлением. Сочувствие и доброта, которые привиделись мне во время нашей первой встречи, были всего лишь прикрытием для его безжалостного любопытства. Я никогда не позволю ему узнать правду, чего бы мне это ни стоило.

Как только за Аденом закрылась дверь, мы приступили ко второй части расследования. Разложив на небольшом столе мои амулеты, маги переговаривались, тыкали пальцами в брелочки, что-то проверяли, а я продолжала бурлить от ненависти. Почему Аден не может оставить меня в покое? Ведь магам придется копаться в его ауре, неужели он этого не боится? Или он способен имитировать какие-то изменения, которые докажут мою виновность?

Прерывисто вздохнув, я села на дрожащие руки, чтобы попытаться расслабиться. В этот момент мне безумно не хватало отца или хоть кого-то, кто бы объяснил мне, что происходит с моим даром и почему он не "видит" Адена. Значит ли это, что все остальные предсказания тоже ошибочны? Покосившись на магов, я приказала себе успокоиться. Я должна бороться с ними до последнего, чтобы защитить свою честь и будущее.

Оставив амулеты на столе, маги повернулись ко мне и стали с пристрастием изучать мою ауру. Это заняло у них всего минут пятнадцать. А что там изучать? Самая обычная немагическая аура без особых проступков и огрехов. Нахмурившись, маги с важными лицами вернулись на свои места.

— Что вы можете сказать в свою защиту? — сурово вопросил Кладий.

— Только то, что я никак не воздействовала на лорда Имани. А остальное вы можете прочитать по моей ауре.

Кладий откашлялся, старательно пряча замешательство.

— Видите ли, ваша аура никак не связана с агатовым даром. Я уже сталкивался с этим, когда работал с вашим отцом.

Как будто я этого не знаю! Мой дар проявляется только в пространственном зрении, и никто не сможет доказать, что я как-то повлияла на поведение Адена. Да о чем вообще речь? Каждым словом, каждым взглядом мы все время влияем на окружающих, вызывая в них разнообразные желания. Различия заключаются в том, что я могу делать это осознанно и следить за эффектом. Но для того, чтобы вызвать хоть какую-то страсть, не говоря уж о черной, мне потребуется достаточно много времени. По крайней мере, в теории. А наше знакомство с Аденом длилось всего несколько минут, и большую часть этого времени к моему лицу был приложен лед, и я вообще не видела "пострадавшего".

Если суд будет справедливым, то маги не смогут доказать мою вину. Проблемы возникнут только в том случае, если вместо суда меня ожидает слепая месть.

— Позвольте, Кладий, мы не можем не доверять слову лорда Имани, члена королевской плеяды! — А вот и слепая месть Августа.

— Ну что вы, я говорю не о доверии, а о доказательствах. — Маги уставились друг на друга, видимо, разговаривая ментально.

— Заверяю вас, что меня не интересует черная страсть, и мне незачем ее вызывать, особенно после того, как лорд Имани спас мою жизнь. Я не плачу злом за добро. — Сказав это, с придыханием и потупленным взором, я прижала руки у груди, чтобы хоть как-то впечатлить Кладия.

Маг не купился на мою дешевую уловку, откинулся на стуле и скрестил руки на весьма нехарактерном для эльфа выдающемся животе.

— Что же мы имеем? — подытожил он. — Член королевской плеяды обвиняет вас в наведении одного из шести дьявольских мучений, а при этом вы заявляете, что невиновны. Интересная получается картина. Еще скажите, что вы вообще никак не используете свой дар и целыми днями сидите дома и вышиваете узоры.

— Честно говоря, я даже и вышивать не умею, — с готовностью пояснила я.

С прытью, неожиданной для его возраста, Кладий вскочил со стула и подошел к возвышению.

— Смейтесь, Найя, смейтесь, пока можете смеяться. Тешьте себя уверенностью, что вы неприкосновенны, что ваш дар нельзя просчитать или забрать. Поверьте: будущее подарит вам весьма неприятные сюрпризы.

Охотно верю. Меня и прошлое не особо баловало, так что ожидания у меня не самые лучшие. Однако я буду пинаться и кусаться изо всех сил и не позволю им затащить меня в этот скандальный обман.

— Благодарю вас за это пророчество, господин Кладий.

— На сегодня мы закончили, Найя. Мы обсудим эту ситуацию с двумя другими старшими магами и найдем способ добраться до истины.

— Я в этом не сомневаюсь.

Сложная фраза. Как бы искренне вы ее не говорили, все равно она похожа на издевательство.

— Оставайтесь в своей резиденции, — приказал Август. — Мы вскоре снова вас вызовем.

— Не могли бы вы наложить на меня временную иллюзию, чтобы я не пугала прохожих, — попросила я. — Мне нужно дойти до портала.

Август ответил знающей ухмылкой, сделал пару пассов и показал на дверь. Я даже не поинтересовалась, в кого он меня превратил, только заметила, как Кладий прыснул в открытую ладонь.

* * *

Улица гостеприимно затянула в полуденный поток горожан. На меня оглядывались с любопытством и осуждением. Я смотрела по сторонам, надеясь разглядеть хоть кусочек своего отражения, но, как назло, меня окружали приземистые каменные строения с крохотными зарешеченными окнами. Опустив голову, я игнорировала настырное внимание прохожих, пока толстый торговец не толкнул меня локтем в бок.

— А ну пошла отсюда! Тебе не место рядом с приличными людьми!

Ускорив шаг, я мысленно выругалась в адрес Августа. Нетрудно догадаться, в кого он меня превратил. Только бы добраться до портала, а там уже вернусь домой, заберусь под одеяло и позволю себе расстроиться.

Шаг, другой. Все медленнее. Обида лежит на груди каменной плитой. Самоуправство Адена, бесстыдное поведение старших магов… Наложенная Августом иллюзия стала последней каплей. Паника стекает холодной волной по спине и рассыпается иголками в кончиках пальцев. Я не могу дышать. Я теряю контроль над своей жизнью, а без контроля… Нет, я не смогу без контроля.

Мне срочно нужно доказать себе, что я по-прежнему держу судьбу в своих руках. Чего бы это ни стоило.

Подобрав подол платья, я побежала в сторону каменной аллеи, ведущей в проклятый район.

— Туда тебе и дорога! — крикнул кто-то мне вслед.

Итак: сильнейший маг Первого королевства объявил мне войну. Старший маг Озерного королевства во всем ему потакает. А один из членов плеяды обвинил меня в наведении черной страсти. Этот наглец собирается разрушить меня из-за глупой прихоти. Я должна срочно доказать себе, что я по-прежнему могу обмануть судьбу, что мой дар не сломался, натолкнувшись на невидимую сущность Адена.

От центра Амитии до проклятого района — полчаса ходьбы или двадцать минут бега в неудобных туфлях. На одном из перекрестков в меня бросили камнем. На следующем — крикнули вслед грубые ругательства. Я не знала, как выберусь оттуда, но не могла остановиться. Иллюзия продержится еще минут двадцать, а после этого прохожие увидят синяки, сжалятся и оставят меня в покое. Замедлив бег, я попыталась разглядеть себя в одной из витрин, но, увы, увидела только разрозненные кусочки мозаики. Ведь наложенные иллюзии являются частью моего отражения. На одном из кусочков мозаики виднелась часть пышного бюста, выпирающего из непристойного декольте. Ахнув, я натянула на груди закрытое платье, как будто оно имело какое-то отношение к иллюзии.

— Противный озабоченный старикашка! — ругая Августа последними словами, я побежала дальше.

А вот и проклятый район. Сюда не добирается магия, здесь действуют свои законы. Всего полчаса от королевского дворца — и мир радикально меняется, как будто ты проходишь через ворота в другую реальность.

Если мне не удается прыгнуть перед каретой, то для своих сценариев я выбираю ограбления. Просматриваю толпу и нахожу свою жертву, вернее, грабителя. Иду с ними рядом, раскрываю сумочку, позволяя монетам блестеть на солнце, потираю запястье, показывая браслеты. Потом спрашиваю у вора, как пройти по такому-то адресу. Он с радостью вызывается меня проводить, и я иду следом, предвкушая игру, наблюдая, как меняются линии судьбы. Обычно мы добираемся до первой же подворотни, пахнущей мочой, гнилой пищей и смрадом. Вор смотрит на меня с сомнением, но я следую за ним, сохраняя улыбку на лице, с нетерпением ожидая момента, когда останется всего одна линия судьбы. И вот тогда я делаю что-то неожиданное: либо сбиваю его с ног, либо просто убегаю, нанеся мой фирменный удар в горло.

Опасно? Глупо? Да и да. Тогда лучше не буду рассказывать вам об остальных играх, которым научил меня отец. Поверьте: я не знаю ничего другого. До сих пор. Но однажды я найду другой путь, и тогда я смогу остановиться. Я заставлю себя остановиться.

Замедляю ход и вглядываюсь в толпу, сразу находя нужного мне парня. Лет двадцать, с юркими глазами и растрепанными волосами, свисающими на лоб грязными сосульками. Но в этот раз все по-другому, ибо выгляжу я… ммм… не как обычно. Иллюзия все еще на месте, и он смотрит на меня, тяжело сглатывая и вытирая вспотевшие руки о мятые брючины. Я достаю монеты и пересчитываю их на открытой ладони, но он смотрит только на мою грудь. Еще двое мужчин останавливаются рядом и предлагают деньги за услуги сомнительного характера. Я стою посреди улицы, пересчитывая золотые монеты, а они предлагают мне медяк за то, чтобы я помогла им "облегчиться". Боюсь представить, что именно они имеют в виду, особенно, если эта услуга относится к ним обоим.

Брезгливо стряхиваю с себя грязные мужские руки и смотрю на моего воришку. Тот замер посреди людского потока, облизывая губы. Включаю пространственное зрение и слепну: слишком много линий, слишком много людей. Отворачиваюсь и быстро направляюсь к ближайшей подворотне. Все трое следуют за мной, как привязанные. Я никогда еще не играла с тремя мужчинами, и страх холодит мою грудь. Я вписываюсь в поток, надеясь, что моя иллюзия спадет, и я потеряюсь в оборванной, грязной толпе. Краем глаза замечаю, как один из мужчин с размаху бьет воришку в челюсть, и тот исчезает под ногами прохожих.

Мне стыдно. Мне страшно. Но я ничего не могу с собой поделать. Я больна. Поймана нитями моего дара. На перекрестке стоит карета церковников. Двое мужчин в синих балахонах раздают листовки любопытной толпе. Я могу подойти к ним и попросить о помощи, они не откажут. Они запрут меня в карете и отвезут в ближайшую церковь. Откуда я об этом знаю? Я опытный игрок, и мне знакомы десятки способов спасения на улицах Амитии.

Но я не хочу обращаться за помощью, я не хочу спасения. Я хочу чувствовать свой дар, хочу верить в его безошибочную силу. Разворачиваюсь, тыкаю одного из преследователей в грудь и киваю в сторону подворотни. Он ухмыляется и делает товарищу знак остаться на улице. Берет меня за руку и ведет за собой. Я горю, моя душа воет от ужаса. Я не могу остановить эту зависимость. Я пойду на самый страшный риск, чтобы снова почувствовать себя живой. Почувствовать себя собой.

Остались четыре линии судьбы. Три. Я стараюсь не замечать ужасных картинок, которые появляются на некоторых изгибах. Я на коленях в вонючей луже, у меня сломана челюсть… нет, я не могу на это смотреть. И не могу повернуть обратно. Впервые мне хочется спросить отца, почему он решил, что в этой игре есть что-то действительно захватывающее. Почему он привил любимой, единственной дочери эту ужасную зависимость.

Уличный шум затихает, впереди я вижу грязную ограду парка, с облупившейся краской, обвитую жадными лапами сорняков. Мужчина разворачивается и хватает меня за грудь. Хмурит брови, почувствовав ткань платья, потом хватает снова, надеясь погрузить руки в мягкое изобилие, щедро открытое его взгляду. Он никогда не сталкивался с иллюзиями, поэтому не догадывается, что происходит. Недоумение, подозрение. Он даже в грудь не попал, так как иллюзия оказалась смещенной. Август сделал иллюзию немного выше меня. Мужчина хмурится и недоуменно тыкает меня в ключицу. Я отвлеченно слежу за линиями, мое сердце грохочет, я не могу дождаться момента, когда растает мой последний шанс на спасение. Мужчина хватает меня за плечо и притягивает к себе. Толчок, крик, и я вдруг вижу его ноги. Грязные, избитые подошвы, которые отдаляются от меня с огромной скоростью. Со сдавленным криком и всплеском он приземляется в лужу у самой ограды парка.

Мне не нужно поворачивать голову, чтобы догадаться, что рядом со мной стоит Аден. Шесть дьявольских мучений! Клянусь, этот мужчина — мое личное седьмое мучение, посланное мне за грехи предков. И как он, спрашивается, меня нашел? Неужели следовал за мной от самого здания суда?

— Какого дьявола! — не сдерживаюсь я и тут же прикусываю язык. Мне следует притвориться благодарной жертвой, чтобы не усугубить отношения с Аденом. С лордом Имани, пострадавшим.

Тем временем он уже стоит рядом с моим "кавалером", который корчится от страха и боли.

— Поднимайся!

— Да вы что! — жалобно простонал мужчина. — Она же сама меня позвала!

Чтоб его! Чтоб их всех!

— Я сказал "поднимайся"! — Аден пнул мужчину носком ботинка.

— Хватит! — закричала я, хватая Адена за локоть. — Ты мне помог, спасибо, а теперь проводи меня.

— Я еще не закончил! — взревел маг, отталкивая меня в сторону.

Мне стыдно, я хочу испариться, раствориться в смраде подворотни. Все, что угодно, только бы у моей больной зависимости не было свидетелей.

— Аден! — кричу я. — Я тебе все расскажу, если ты оставишь этого мужчину в покое.

Он тут же отступил назад и развернулся ко мне, сверкая глазами.

— Согласен.

Как же я раньше не сообразила? Я могу соврать ему про мой дар, и тогда он от меня отстанет.

— Сначала помоги этому мужчине. По-моему, он не может встать.

— Ты серьезно? Ты хоть понимаешь, что он собирался с тобой сделать?

— Я предложил ей медяк, и она согласилась! — проревел пострадавший. Аден развернулся, и я схватила его за локоть, пытаясь оттащить подальше от насильника, который стал жертвой.

— Что там у вас случилось? — раздался голос с другой стороны. Второй мужчина нарисовался в подворотне, спеша на помощь пострадавшему приятелю. За ним в просвете появился изрядно побитый воришка. Сегодня явно не мой день, такое невезение даже представить страшно.

Трое нападающих, у двоих — ножи. Аден почти не обращает на них внимания и, вместо этого, смотрит на меня. Почему? Что он пытается прочитать на моем лице? Нет времени на догадки. Прижимаюсь к стене, судорожно вглядываюсь в линии судьбы, и агатовый дар снова показывает мне совершеннейшую ложь. Да, я вижу боль, насилие, и все эти исходы вполне возможны. Но ни в одном из этих сценариев не присутствует Аден. А ведь вот он, стоит передо мной с жестокой полуулыбкой на избалованных губах, от которой хочется заскулить и сбежать. Воришка пристально смотрит на его руки и видит кольцо плеяды. Такой ушлый парень не может не заметить кольца. Сразу чувствуется профессионализм! Секунда — и воришка исчезает в людском потоке. А вот остальные смотрят Адену в лицо, играют желваками. А стоило бы заметить его кольца, ведь через пару минут маг превратит их в пепел. Магия огня не щадит тех, кто стоит на ее пути.

Аден вытягивает руку и припечатывает меня к стене. А вот это неожиданно.

— Не двигайся! — командует он. Мужчины кружат вокруг него, потом в подворотне появляются еще двое. Судя по выражению их лиц, моя иллюзия спала, и я этому несказанно рада. Четверо окружают Адена, а он так и стоит с опущенными руками. На лице — истинное блаженство, предвкушение чего-то восхитительного. Я делаю осторожный шаг в сторону, в любую минуту ожидая увидеть огненные шары, молнии или что-то подобное. Один из мужчин делает резкий выпад и хватает меня за руку. Аден щурится, сгибает руку, потом резко распрямляет ее и буквально сносит с места двоих. Это — последнее, что я вижу. После этого меня толкают на землю, под ноги, и вокруг меня сплетается клубок потных, грязных тел. Кто-то хватает меня за горло, я пытаюсь закричать, но не могу, пока сильная рука не отбрасывает меня в сторону. В последнюю секунду я замечаю перстень Адена. Вскакиваю и теперь уже не волнуюсь о своих секретах, об игре и о спасении. Во мне нет ничего, кроме всепоглощающего стыда. Я начала это безобразие и не могу оставить Адена одного. По законам Новой земли магам запрещено использовать магию в целях нападения. Но ведь это не нападение, а самозащита? Почему же Аден сдерживает себя? Только не говорите, что он любит драться.

Я подбегаю сзади и хватаю одного из мужчин за шею. Он хрипит, пинает меня ногами, но после моего фирменного удара по гортани, отступает. Мое лицо пульсирует от боли, на большее я не способна. Трое мужчин лежат без сознания, и Аден с легкостью добивает последнего. На его лице горит такое возбуждение, что мне становится неудобно, как будто я подсматриваю за чем-то личным. Я отвожу взгляд в сторону, и, как оказалось, очень не вовремя. Один из лежащих мужчин подсекает Адена, и тот тяжело падает навзничь, умудряясь в последнюю секунду вырубить нападающего. Я вскрикиваю, но маг тут же перекатывается по земле и придавливает меня своим телом.

— Говори! — требует он. На секунду я забываю, что лежу на земле в грязной подворотне. Смотрю в серые глаза, сглатываю и знаю, что Аден заметил мое смятение. Он наслаждается моим смущением и своей властью. — Ты обещала мне все рассказать.

— Здесь? В грязи?

— Да. Я хочу все узнать прямо сейчас.

Его тяжеленное тело вдавливает меня в грязную землю, но он даже не пытается подняться на локтях. Складывает руки под подбородком, прямо на моей груди и, не отрываясь, смотрит в мои глаза.

— У меня третий уровень дара, — вдохновенно вру я, с трудом втягивая воздух, — но бывают и проблески ментального дара, который я унаследовала от бабушки. Из-за этого мне досталась ее роза черной страсти. Клянусь, я не внушала тебе никакую страсть.

Поверит или нет?

Вдруг Аден вскочил, резко распрямил руку, и только что поднявшийся противник отлетел к ограде. Надо же, а я его не заметила. Осмотревшись, Аден лег обратно на землю, теперь уже рядом со мной, и я с мучительным усердием удержала взгляд, чтобы не вызвать его подозрений.

— Внуши, — скомандовал он.

— Что???

Да он такой же больной, как и я!

— Внуши мне черную страсть, — приказал он.

Пытаюсь подняться, вырваться, но тяжелая рука припечатывает меня к земле.

— Ты — моя должница, я дважды спас твою жизнь. Так что подчиняйся! Внушай!

— Я не могу. Я ношу розу на всякий случай, вдруг мой ментальный дар усилится.

Борьба взглядов. Ох, какая борьба взглядов. Гранит против янтаря. Сила против загадки. Он чувствует, что я лгу, но не знает, о чем, и его это возбуждает. А меня пьянит его возбуждение. Стон пузырится в горле, наше молчание становится неприличным, слишком весомым.

— Попробуй! — приказывает он, и я теряюсь в безумии момента. Мы лежим в грязи проклятого района, рядом с четырьмя бессознательными бродягами, но мне кажется, что мы наедине. В другом измерении.

Отворачиваюсь, чтобы стряхнуть с себя это наваждение, но Аден осторожно надавливает на мой висок.

— Смотри только на меня, — снова приказывает он.

Я моргнула и включила пространственное зрение. Адена по-прежнему не было ни на одной из линий, и это вызвало во мне такой трепет, что я ахнула. Загадки будоражат меня так же, как и Адена. Как и моего отца. Маг придвинулся ближе и прикоснулся к приоткрытым губам, слизывая с них возбужденное дыхание.

— Получается? — тихо прошелестел его голос.

Что? Ах да, Аден ожидает от меня внушения черной страсти. Мне следует притвориться, что я активирую ментальную магию. Повинуясь неожиданному порыву, я провела кончиком пальца по его щеке. Аден нахмурился, но ничего не сказал. Он лежал совсем рядом, его дыхание щекотало губы, я касалась его лица, а на линиях моей судьбы царила пустота. Сейчас, в этот момент, я почувствовала себя в самой сердцевине загадки, и это опаляло, пугало и возбуждало.

А еще мне очень хотелось надеяться, что эта загадка не будет стоить мне жизни.

— Я сделала все, что могла, — снова соврала я.

Аден скользнул взглядом по моему разбитому лицу, потом осторожно коснулся угла рта.

— Ты права, — шепнул он у моих губ, потом откатился в сторону и сел, оглядываясь по сторонам. — У тебя нет никаких ментальных способностей. Ты не сможешь внушить черную страсть даже если от этого будет зависеть твоя жизнь.

Пока я оскорбленно пыхтела, Аден проверял жертв состоявшейся драки. Двое их них как раз пытались вскарабкаться на ноги. Пользуясь тем, что маг был занят разгоревшимся спором, я скользнула обратно в подворотню и изо всех сил побежала к карете церковников.

— Помогите! Меня преследуют! — бесстыдно закричала я, умоляюще прижимая руки к груди. Глянув на мое разбитое лицо, церковник побледнел и приказал своему вознице отвести меня в безопасное место. Через несколько секунд мы уже неслись по неровной мостовой в направлении центра. Я в очередной раз сбегала от мужчины, который думает, что спас мне жизнь.

* * *

Возница высадил меня около церкви и, сочувственно поцокав языком, поехал обратно. Я сосредоточилась на том, чтобы не обдумывать случившееся и добраться до портала, не привлекая ненужного внимания. Шляпку я потеряла в драке, и…

Какая замечательная фраза для молодой незамужней женщины высокородного происхождения!

"Шляпку я потеряла в драке".

Обязательно использую ее, когда буду рассказывать Энзо о событиях дня.

— А ведь я могу и обидеться.

Не может быть! Я понимаю, что Аден маг, он может строить порталы и выслеживать интересующих его людей, но с какой стати он ко мне привязался? Я же обо всем ему рассказала? Соврала, конечно, но у него нет доказательств, что это так.

— Лорд Имани! Какая неожиданная встреча! — пробурчала я, ускоряя шаг.

Мне бы только дойти до портала, а там я смогу от него отделаться.

— Куда ты направляешься? — Аден поравнялся со мной и подхватил под локоть.

— Это не твое дело.

— Ооо, тогда нам по пути. Я всегда хотел попасть в "не мое" дело. Особенно, если это дело — твое.

— Ты заготавливаешь шутки с вечера или у тебя дар спонтанного острословия?

— Ах, я ужален твоим сарказмом, Аметилия. Прекрасная синеликая лгунья.

Мне стоило обидеться на него за "синеликую", но, вместо этого, я рассмеялась. Так и есть, я синеликая или даже фиолетово-ликая. А синяки еще продержатся неизвестно сколько.

— С чего ты решил, что я тебе солгала?

— Может, и не солгала, но всей правды не раскрыла.

— А ты ожидал услышать от меня всю правду?

— Честно говоря, я не думал, что ты мне вообще что-либо расскажешь. Я надеялся, что ты будешь биться со мной до конца и отправишься в тюрьму, защищая свои секреты.

— Ты снимешь обвинения?

Мы свернули за угол, и я увидела стену вокруг владений Сибериуса. До портала оставалось всего метров двести.

— Как же я могу забрать обвинения? — в притворном ужасе воскликнул Аден. — Не заберу, конечно! Более того, я пожалуюсь властям, что ты снова попыталась вызвать во мне черную страсть. — Да, он смеялся надо мной, но за этим смехом таилась темная, безжалостная душа. — Я предлагаю тебе сделку, Аметилия: ты зайдешь ко мне на бокал вина, мы поговорим, и тогда я скажу старшим магам, что ошибся, и сниму обвинения.

— Зайти к тебе?

— Да, ко мне домой, на бокал вина. — Аден махнул рукой в сторону центра столицы. — Я живу в чернильном особняке.

Конечно, где же еще, как не в самом претенциозном особняке Амитии? Массивное строение из черного вулканического камня, привезенного с Младшей земли, окруженное садом из чернильных деревьев, с плодов которых в конце лета капает темно-синий сок. Я иногда задавалась вопросом, кому принадлежит это удивительное строение. Теперь я знаю. Кому же еще, как не избалованному, беспринципному члену плеяды, магу огненной стихии.

— Нет, спасибо.

— Почему? Тебе не любопытно узнать, кто я такой?

— Нисколько.

— Я маг королевской плеяды.

— Ты хвастаешься или жалуешься?

— Ну, у тебя и язык! Порезаться можно.

— Тогда отойди подальше, он еще и ядовитый.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Но все-таки, неужели тебе не любопытно, какой у меня дар? Членов плеяды не так уж и много, и перед нами, знаешь ли, преклоняются. — Выразительно дернув бровями, Аден попытался сделать серьезное лицо, но не выдержал и рассмеялся.

Мне нравятся мужчины, которые не принимают себя всерьез. Да, я понимаю, что его интерес ко мне — дело чисто охотничье, однако не могу не поддаться его харизме. Более того, мой интерес к нему тоже дело чисто охотничье, поэтому обижаться мне не на кого. А про его дар я и так знаю, так как Август выдал мне его секрет.

— Если не трудно, то отойдите на пару шагов, лорд Имани, чтобы мне было, где преклониться, — говорю с должным пиететом и почти без иронии. Почти.

— Наконец то, должное уважение. Еще скажи, что я тебе нравлюсь, и тогда я смогу успокоиться.

— Ты очарователен, особенно когда обвиняешь меня в одном из самых страшных преступлений Новой земли.

Аден остановился и взял меня за руку.

— Аметилия, я должен все о тебе узнать. — В его голосе ни капли иронии. Совершенно серьезен и чем-то расстроен. — Пойдем ко мне домой. Я не предлагаю тебе ничего неприличного, только разговор. Потом я перенесу тебя обратно во дворец, и мы забудем об обвинении.

— Спасибо за приглашение, но я и так тебе все рассказала.

— Нет, не все. Почему ты пыталась умереть под колесами кареты? Что ты делала в проклятом районе? Почему ты пошла с бродягой в подворотню? Зачем накинула на себя иллюзию девицы легкого поведения? У меня накопилось много вопросов.

До портала осталось пятьдесят метров.

— Иллюзию накинул Август, так как он меня ненавидит. — Аден вопросительно поднял брови, и я выпустила наружу новую дозу вранья: — У меня всего третий уровень дара, но так как я женщина, король мне благоволит, и Августа это раздражает. — Да простит меня Сибериус за эту ложь! Аден понимающе кивнул. Поверил. — Насчет проклятого района — я шла к знакомой, которая попросила меня о помощи. Теперь я буду держаться оттуда подальше.

— А насчет кареты?

Неужели он мне поверил?

— Я не собиралась умирать под колесами. Я ждала друзей и думала, что это их карета. А когда вышла на мостовую, чтобы помахать им рукой, меня парализовало, и я не смогла сдвинуться с места. Спасибо, что ты меня спас.

Все шло хорошо, пока я не всхлипнула. Это было лишним. Переиграла.

— Ты всерьез надеешься, что я тебе поверю?

— Да.

— Зря.

Десять шагов до портала. Он невидим и настроен только на меня, короля и Августа, так что Адена он не впустит.

Девять.

Восемь.

Семь.

— Хорошо. — Я останавливаюсь в трех шагах от того места, где я оставила метку на стене. — Я раскрою тебе мой секрет, но ты должен поклясться, что никогда… и никому… Мой голос срывается, я тяжело сглатываю, и остаюсь очень довольна своей игрой.

Аден отпускает мою руку, разворачивается и кладет теплую ладонь на изгиб шеи.

— Обещаю, — с природной легкостью лжет он в ответ на мою такую же легкую ложь.

Моя грудь взволнованно вздымается, губы дрожат. Если бы не распухшее лицо в синяках и не закрытое платье, то я была бы великолепна. По крайней мере, я надеюсь, что это так.

Оглядываюсь по сторонам и встаю на цыпочки, обнимая Адена за шею. Кончиками пальцев щекочу корни темных волос и медленно поднимаю подбородок, приближаясь к уху. Он удивлен, насторожен, но все так же взбудоражен близостью тайны, за которой охотится с одержимостью безумца. Такого же безумца, как я. Ах, как я его понимаю! При этом знаю, что он так же далек от разгадки своей тайны, как и я — от моей.

Он нежно прикасается к моей талии, и я позволяю себе легкое круговое движение бедрами. Аден замечает его, чуть отстраняется, с трудом находит свой голос, произносит "Что ты…", но я уже совсем близко. Непозволительно близко.

— Если ты так хочешь узнать мой страшный секрет, то слушай. У меня на левом бедре родинка в форме облака.

Сказав это, я резко отталкиваю его и шагаю в портал.

Не рассчитав скорость, падаю на пол гостевой комнаты и вскрикиваю от боли. Надо заказать ковер потолще, чтобы было, на что падать.

— Энзоооо!!! — кричу во весь голос, не вставая с пола, и повторяю его имя, пока он не появляется в дверях, испуганный, встрепанный, держа в руках палку от швабры.

— Найя! — он кидается ко мне, скользит по полу на коленях и, обнимая, валит на пол.

Симон появляется в дверях как раз вовремя, так как от испуганного Энзо нет никакого толку. Брат ощупывает мое тело в поисках новых повреждений и почти не слышит моих слов.

— Мне срочно нужен сенсор! — кричу я, и Симон послушно бросается в кабинет.

— Энзо! — возмущаюсь я. — Маг плеяды повесил на меня какую-то метку. Если ты мне не поможешь, то через несколько минут он вылезет из портала.

В этот момент Симон вбежал в комнату, опытной рукой раскрывая сенсор и проводя им вдоль моего тела. Двадцать секунд спустя он бросился в ванную комнату и вернулся с полотенцем и набором склянок. Обильно спрыснув полотенце вонючими жидкостями, он начал с силой тереть мою шею. Эта комната используется для портала уже много лет, поэтому рядом хранятся устройства и жидкости для снятия самых разнообразных меток.

— Жидкая метка, — присвистнул Энзо. — Должно быть, он сильный маг. Как он добрался до твоей шеи? Или мне лучше об этом не спрашивать?

— Шляпку я потеряла в драке, — начала я рассказ с заготовленной фразы.

Энзо тяжело вздохнул и хлопнул себя по лбу.

— О нет, только не это. А я-то надеялся, что ты завязала с драками. Все-таки под колесами кареты тебя ждет только смерть, а после драки с тобой могут сделать вещи пострашнее! — Понимая тщетность своих слов, он снова вздохнул. — Какой сценарий ты разыгрывала и зачем?

— Ограбление. По крайней мере, я пыталась сделать так, чтобы меня ограбили.

Энзо ответил мне протяжным стоном.

— Нет, только не ограбление! Я ненавижу этот сценарий, и ты об этом знаешь.

— Знаю. Поверь, это было спонтанным решением.

— Все твои решения спонтанны. Слишком спонтанны.

— Слушай, а зачем тебе палка от швабры?

— Собирался тебя защищать, — покраснев, мой бесстрашный рыцарь отбросил так и не понадобившееся грозное оружие.

— Палка от швабры против мага королевской плеяды… хмм… Сильно! Отличный выбор!

Пока Энзо обиженно пыхтел, Симон, единственный надежный помощник в моем доме, занимался делом.

— Ваша метка снята, — торжественно объявил он. — По моим расчетам у нас было еще три минуты в запасе, ведь магу пришлось бы построить новый портал.

Проследить перемещение метки — дело быстрое, а вот настроить на нее портал не так уж и легко, даже для сильного мага. К счастью, Симон успел снять метку до того, как Аден меня выследил. Теперь я свободна от преследования мужчины, который слишком похож на меня. И слишком интересен. И слишком… Остановлюсь-ка я, пока не поздно.

— Это был Аден, — лаконично суммировала я впечатления дня, пока Энзо помогал мне подняться с пола.

— Я так и понял, что без него не обошлось, — усмехнулся он.

— Пока я была с ним, я не могла видеть будущее.

— Что значит "была с ним"? — тут же заорал Энзо. — Ты что, совсем спятила?

— Нет! — вскрикнула я. — Я не это имела в виду. Когда я была рядом с ним, то не видела будущее. Вернее, то, что я видела, было ложью, так как Адена не было ни на одной из линий судьбы. У меня не было будущего!

— Ну и что? — фыркнул Энзо, не желая показывать свое волнение. — И почему ты расстроилась? Нет у тебя будущего, и что из этого? У некоторых людей нет даже настоящего. Кроме того, то, что ты не видишь будущее, не значит, что его у тебя нет.

После того, как я приняла ванну и переоделась, мы с Энзо устроились в столовой, и я рассказала ему о моих приключениях. Мне приятно, что он обо мне беспокоится, хотя и старается скрыть свои эмоции.

— Предупреждаю сразу: я не стану навещать тебя в тюрьме. — Энзо задумчиво дергал себя за волосы, думая о том, что ему повезло быть всего лишь секретарем и не носить в себе тяжесть агатового дара.

— Я на это и не надеялась.

— По-моему, ты на него запала!

— О ком ты?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду Адена.

— Ни на кого я не запала.

— Ты не просто на него запала, а еще и плачешь из-за этого! — Энзо выглядел чрезвычайно довольным своим умозаключением.

Дотронувшись до щеки, я обнаружила на ней влагу.

— Я плачу потому, что скучаю об отце. У меня впервые что-то не получается. Если бы отец был жив, мы бы все с ним обсудили, он бы помог, проверил линии судьбы, и я бы тут же исправила ошибку.

— Найя! Приди в себя! Мы говорим о человеческих отношениях! Их не исправляют, как черновик письма.

— Я не хочу никаких человеческих отношений.

— Не волнуйся, тебе они не грозят. — Рассмеявшись, Энзо вышел из столовой, а я осталась с открытым ртом и обнаженными эмоциями, растерянно глядя ему в спину.

* * *

Через неделю, когда мои синяки в очередной раз поменяли цвет, меня посетил сам господин Кладий, великий старший маг Озерного королевства. Мы как раз спорили с Энзо о том, стоит ли срезать жимолость, которая ползла вдоль оконных рам, погружая комнаты в кружевную тень. Кладий подъехал к дому в самой обычной карете, только возница выглядел полуживым от страха.

— И где вы нашли столько кустов изару? — усмехнулся старший маг, поглядывая на трясущегося возницу. — Лошади вставали на дыбы каждые три минуты.

Я не сочла нужным лгать старшему магу.

— Это была идея моего отца. Он не любил, когда кто-то нарушал наш покой.

— Ваш отец был интересным человеком, — задумчиво проговорил Кладий. Без Августа он вел себя совсем по-другому, как-то спокойнее и почти по-дружески. Я пригласила его в дом, и Симон засуетился вокруг нас, расставляя столовые приборы.

— Я ненадолго. Простите, что без приглашения. Если можно, я бы хотел поговорить с вами конфиденциально. — Кладий наклонился вперед, вглядываясь в мое лицо, как будто пытался определить возраст. Или прочитать мысли.

— Что ж, давайте попробуем. — Это было весьма щедрым предложением с моей стороны.

— Позвольте, я уберу синяки с вашего лица, а то мне трудно сосредоточиться.

От Августа такого предложения не дождешься, а ведь только старшие маги могут применять на мне магию. Медленно, аккуратно, пока я слежу за тем, чтобы воздействие не ослабило мой дар. Август помогает мне только по приказу Сибериуса. Полагаю, что сегодня он с удовольствием добавил бы мне синяков.

— Это было бы замечательно, но мне придется следить за моим даром. Он может ослабнуть, если я впущу чужую магию.

— Я об этом знаю. Следите!

Поводив ладонями по моему лицу, Кладий довольно кивнул.

— Намного лучше. Жаль, что вы не можете увидеть свое отражение. — Увидев, как взметнулись мои брови, маг улыбнулся. — Я был хорошо знаком с вашим отцом, и должен сказать, что он правильно поступил, скрыв тот факт, что вы тоже владеете агатовым даром. Иначе вас уже давно растерзали бы.

Постукивая серебряной ложечкой по блюдцу, я подняла на мага опасливый взгляд. Продолговатое лицо, глубоко-посаженные умные глаза, выдающиеся заостренные уши. Не самый красивый эльф, но один из самых опасных.

— Вполне возможно, что я готова к тому, чтобы меня начали терзать. Я работаю на Сибериуса Бесстрашного уже два года, и мне хочется свободы.

Кладий откинулся в кресле и довольно потер руки.

— Тогда все намного проще. Видите ли, меня вызвали в Первое королевство, чтобы расследовать страшное преступление против морали и этики. Ваше преступление. За внушение черной страсти вас справедливо ожидает самая суровая кара. — Кладий насладился продолжительной паузой, разглядывая меня, как букашку на листе сирени. — Однако приехав сюда, я нашел нечто весьма неожиданное. Обвиняемой оказалась единственная носительница агатового дара на Новой земле. Я знал, что вы записаны в регистре, но ваш отец заверил старших магов, что дар пока что не подтвержден. Поэтому мы не нарушали ваше спокойствие. Но теперь… — маг присвистнул, — мы действительно растерзаем вас.

— Терзайте! — улыбнулась я.

— Не знаю, как близко вы знакомы с Аденом, то есть с лордом Имани, — Кладий посерьезнел, и во мне зародилось нехорошее предчувствие, — но я бы посоветовал быть с ним поосторожней. Не знаю, чем вы так ему досадили, что он выдвинул против вас обвинения, но учтите, что он несколько неразборчив в средствах достижения цели.

— Да что вы! А я и не заметила! — хмыкнув, я закатила глаза. — Аден выследил меня после встречи в магическом суде и предложил сделку. Он снимет обвинения, если я расскажу ему мои секреты.

Не знаю, почему я решила поделиться этой информацией с Кладием, но его реакция ошарашила меня.

— И вы согласились? — вскрикнул он, хватая меня за руку длинными костлявыми пальцами.

— Конечно же нет.

На фоне синей обивки кресла его лицо выглядело совсем белым.

— Найя, если я могу вас так называть, позвольте пожаловаться вам на мою жизнь. Вы знаете, что магия покидает Новую землю. Это — наказание, ниспосланное Создателями за глупость и постоянные распри, в которых погрязли смертные. Неуважение к магии, нарушение правил наследования, постоянные войны — нам нечем гордиться. А без магии жить чрезвычайно сложно. Магов осталось так мало, и все они настолько избалованы, что мне, как старшему, приходится нянчить их, как малых детей. Я и врагу не пожелаю такой работы и мечтаю о дне, когда Его Величество Аристарх Дивный позволит мне уйти в отставку. До недавнего времени Аден был членом плеяды Аристарха, и я достаточно близко с ним познакомился. Послушайте моего совета, не доверяйте ему и не делитесь своими тайнами.

— Да я и не собиралась.

Если не считать родинки на бедре.

— Вообще никому не рассказывайте про ваш дар.

— И не планирую.

— Могу ли я спросить, кто знает о вашем даре?

Задумчиво покрутив край скатерти, я перечислила:

— Сибериус Бесстрашный, Август, вы, посредник моего отца, мой секретарь и слуги.

— Остальные монархи и их старшие маги пока что не знают, что ваш дар подтвержден? — Я согласно кивнула. — А по силе ваш дар такой же, как у вашего отца? — Я снова кивнула, и мне показалось, что Кладий облизнулся. — А как вы объясняете придворным свое присутствие во дворце?

— Обычная история: я — магиня, служащая королю. А больше ничего объяснять не надо. Полагаю, что вскоре Сибериус захочет, чтобы я вступила в его плеяду.

— А как вы объясняете свой дар другим клиентам?

— Моим даром интересуются на удивление редко, да и клиентов у меня немного. Обычно люди интересуются только собой и тем, смогу ли я им помочь. Им все равно, как, главное — это получить желаемое. Клиенты обращаются к посреднику со своими проблемами, и он подбирает нужного мага. Он сообщал нам с отцом обо всех клиентах, которые интересовались предсказаниями, переменами в жизни и тому подобным. Для них мы почти ничем не отличались от предсказателей и гадалок, которые наводняют улицы Амитии.

— Только вы стоите в несколько раз дороже.

— Точно. Считайте меня элитной гадалкой. Думаю, что некоторые клиенты догадываются о том, что у меня не самый обычный дар ясновидения, но с радостью хранят тайну. Ведь и я знаю о них нечто весьма компрометирующее.

— Тогда вернемся к делу. Не доверяйте Адену и держитесь от него подальше. Зная его характер, я не сомневаюсь, что его обвинения ложные, но это почти невозможно доказать. Если он не отступится от своих обвинений, то наше расследование, скорее всего, зайдет в тупик.

— И вы посчитаете меня виновной? — Я напряглась так, что чашка из хрупкого фарфора чуть не треснула в руках.

— Нет, но и не сможем оправдать. Вас приговорят к пожизненному наблюдению старших магов, и на вашей репутации останется несмываемое пятно.

Закончив, Кладий взял пирожное с абрикосовым кремом и начал старательно разрезать его на кусочки размером с ноготь.

Дождавшись, пока мой голос обрел силу, я возразила.

— Но ведь вы лучше других знакомы с особенностями агатового дара, так как вы часто работали с моим отцом. Вы должны понимать, что я не могу внушить черную страсть за такое короткое время. Я не уверена, что вообще способна на такое путем манипуляции мелких событий.

— Да, я знаю, что вы невиновны.

Кладий положил кусочек пирожного на кончик языка и размазал его по небу. Что ж, как я и подозревала, все это — часть большой игры, и сейчас мне предложат взаимовыгодную сделку.

— И я мог бы за вас поручиться, — невозмутимо продолжил старший маг. — Приятно помочь талантливой магине, которая усердно трудится на благо Новой земли. — Маг прищурил на удивление молодые глаза и занялся следующим кусочком пирожного.

— Это было бы замечательно. Я как раз собираюсь заняться частной практикой, так что смогу стать еще более полезной, чем сейчас. Я смогу работать не только с Сибериусом, но и с другими монархами Новой земли.

— Сибериус вам этого не простит.

— Но не сможет меня остановить.

— Не сможет, — подтвердил Кладий.

Сибериус не загорится восторгом по поводу моей независимости, однако, он не сможет мне помешать. В дополнение ко всему, он решит, что я "по старой дружбе" буду выдавать ему чужие государственные секреты. Вот тут-то он и обломится, так же, как обломился, ожидая излишней преданности от моего отца. К слову, независимость сильных магов оговорена в своде законов Новой земли. Когда начала исчезать магия, правители четырех королевств подписали договор, согласно которому сильные маги могут сами выбирать подданство и служить любому из королей или всем сразу. Не могу сказать, чтобы этот закон никогда не нарушали, но, все-таки, приятно знать, что какая-то защита у меня имелась. Мой отец работал свободным магом и путешествовал по королевствам в свое удовольствие.

Я допила чай и взяла пирожное, стараясь не выказывать нетерпение. Кладий все еще не назвал условия предложенной сделки.

— Я буду счастлив помочь вам стать свободным магом, Найя. Приглашаю вас погостить в моем замке, когда вы приедете в Озерное королевство.

Мы приближаемся к цели. Вот меня уже пригласили в Озерное королевство.

— Благодарю вас.

— Я надеюсь, что вы понимаете, что иногда очень важно хранить секреты своих друзей.

Смотрите-ка, мы уже стали друзьями. Должно быть, мы совсем близко к цели. Что же вам от меня нужно, старший маг Озерного королевства?

— Я уважаю чужие секреты.

— Это хорошо, Найя, это очень хорошо. А что, если я скажу, что у вас будет возможность принять участие в событиях исторической важности?

— Я буду польщена.

Кладий внимательно мерял меня взглядом, как будто проверял, достойна ли я стать частью истории.

— Иногда в таких ситуациях очень трудно хранить преданность своему королю.

Приехали! Всего-то! А я уже начала волноваться, что он потребует чего-то страшного в обмен на мою репутацию. А он всего лишь намекает, что они с Аристархом Дивным задумали какую-то авантюру и хотят провернуть ее втайне от Сибериуса.

— Кладий, если я могу вас так называть, давайте поговорим напрямую. Это мой дом, и я уверена, что нас никто не подслушивает. Вы предлагаете поручиться за меня, чтобы снять обвинения Адена, а в ответ потребуете моей конфиденциальной помощи Озерному королевству, не так ли?

— Я ничего не требую, — надулся Кладий.

— Вы попросите о моей помощи, — поправилась я. — Поверьте: как и мой отец, я всегда тщательно храню доверенные мне секреты.

— Вы не понимаете. Это больше, чем секрет. Это будет… — Кладий замолчал в поисках правильного термина.

— Тайна? Загадка? Мистерия?

— Не иронизируйте, Найя. Придет время, и вы поймете, что я имею в виду. Я помогу снять обвинения Адена, а в ответ попрошу вас о помощи в одном предприятии. Это случится нескоро, но это случится. Как вам такое предложение?

— Подходит.

Разумеется, Кладий может попросить меня о чем-то весьма неприятном, однако, я готова рискнуть, особенно если это поможет мне не стать позором Первого королевства.

— Я собираюсь в корне изменить мою жизнь! — объявила я Энзо, когда мы проводили Кладия. — Я стану свободным магом, чтобы помогать всем четырем королевствам.

Я ожидала, что Энзо набросится на меня с вопросами о Кладии, но он, почему-то, спросил совсем о другом.

— Ты не боишься, что тебе будет одиноко?

— У меня есть ты! Если захочешь, то будешь ездить со мной.

— Ты не сможешь рассказывать мне о своих клиентах или брать с собой на встречи. Как и твой отец, ты будешь путешествовать по Новой земле в гордом одиночестве. Ты не сможешь никому доверять, ни королям, ни магам, ни придворным. Уверена, что ты готова к этому? — Энзо провел кончиком пальца по моей щеке. — Одинокая, кривоносая Найя, — усмехнулся он.

Да, горбинка на носу так и осталась, я чувствовала ее, когда ощупывала нос. Остался и шрам на губе, приподнимая угол рта вверх в постоянной усмешке. Еще один шрам в напоминание о том, что однажды мой дар может разрушить меня так же, как разрушил отца.

— Если я почувствую себя одинокой, то вернусь к тебе. Ты опекаешь меня, как сиделка, вертишься вокруг, занудствуешь. Мне больше ничего и не нужно.

Энзо резко втянул воздух и отошел к окну.

— Ирида настаивает, чтобы после свадьбы мы поселились в столице. Она отказывается жить в проклятом замке. — Он сказал это сухим, трескающимся голосом, и каждое слово полыхало в воздухе оранжевым пламенем, как сигнал тревоги.

Это не удивительно, так как Ирида не особо меня жалует. Значит, я действительно останусь одна. Может, это и к лучшему.

Каждая мышца моего тела сжалась и замерла в дрожащем напряжении. Я призвала всю свою силу, чтобы следующие слова прозвучали ровно и бесстрастно.

— Ирида права, Энзо. Ты взрослый мужик, хватит уже вытирать мои слезы. Не знаю, что именно ты делал для отца, но мне секретарь не нужен. Ты и сам все время жалуешься, что я маюсь дурью, а не работаю. Так что найдем тебе работу в городе, и будешь жить, как и положено нормальному человеку. — Мой голос был ровным и насмешливым, и только боги знали, чего мне это стоило. Я теряла последнего члена семьи.

Наморщенный нос, блестящие глаза, подергивающиеся губы, как давно, в детстве. Энзо — мой брат, единственный родной человек, и я только что сказала что-то настолько бесчувственное, что он заплакал. Внезапно, прямо в коридоре, на виду у слуг.

— Не выгоняй меня, Найя, я не могу без тебя. Я перееду в столицу, но все равно буду приезжать к тебе, пока ты останешься в Первом королевстве.

— Да ты что, сдурел? Кто тебя выгоняет? Да я и сама без тебя…

Опущу детали последующей сцены, так как большая часть сказанного была навеяна острыми эмоциями и произнесена невнятно и сумбурно. Смысл вы уловили. Иногда душа разговаривает всхлипами, нервными пожатиями рук и мокрыми стрелками ресниц. И этого достаточно.

* * *

Нехотя, осторожно, я прокралась в кабинет отца. Да, знаю, что этот кабинет давно уже стал моим, и что я сотни раз сидела за письменным столом. Но я по-прежнему ощущала присутствие отца и так и не разрешила никому дотронуться до его бумаг, нераскрытых писем и старых книг.

В этот раз я пришла в кабинет, чтобы, наконец, коснуться его вещей. Как непослушный ребенок, пытающийся подглядеть за взрослой жизнью. Благодаря помощи Кладия, мое лицо уже почти зажило, и интересное будущее нетерпеливо обивало порог проклятого замка. Теперь я — свободный маг. Как и ожидалось, после буйной паники Сибериус успокоился и согласился с моим решением, и теперь мне предстояло выбрать первое дело. Нераскрытая почта горой лежала на столе, на стульях и в корзинке в углу кабинета. Посредник отца почти безошибочно определял, кому предложить какую помощь. Кому-то хватит цепких пальцев, сладких курений и выпученных глаз уличной гадалки, а кому-то понадобится профессионал высшего уровня. Само собой, отцу доставалось все самое-самое. Нерешаемое, заковыристое, интересное. Плюс всякая ерунда высокопоставленных придворных, которые требовали особых услуг от самых опытных магов королевства и готовы были выложить за это целое состояние. Раз в неделю Энзо отправлялся в тайную канцелярию Сибериуса, чтобы привезти оттуда очередную стопку писем, отобранных посредником. Просто так. Чтобы подразнить меня и заставить выйти из добровольной комы.

Итак… Размазывая пыль по коже, я разорвала первый конверт. Прочитаю и решу, хочется мне всем этим заниматься или нет.

Здравствуйте!

Надеюсь, что мое письмо застанет вас в добром здравии.

Нет, не застало. Проклятие, зачем я это задумала!

Я отбросила письмо, потом вздохнула и подняла его снова.

Очень странно писать человеку, которого не знаешь. Однако к вам всегда обращаются через посредника, и я понимаю, почему. Умоляю вас о помощи! Мы с женой потеряли ребенка и с огромным нетерпением ждем, когда боги Новой земли благословят нас возможностью…

Дата — более года назад. Я решительно бросила письмо на стол и стукнула по нему кулаком. Что-то зародилось в груди. Неожиданно. Сильно. В тот момент, когда я читала эти строки.

— Энзо! — заорала я. — Энзооо!

Запыхавшийся секретарь появился через пару минут, в панике, с красными пятнами на щеках.

— Что стряслось?

— Работать будем.

Я видела, что он хотел возразить и отругать меня за крики, но, вместо этого, он улыбнулся и поправил расстегнутую пижаму.

— Наконец-то!

— Оденься, позавтракай, а потом начнем разбирать почту. Выбросим все, что пришло более, чем 3 месяца назад, а остальное рассортируем. Ведь ты, как никак, секретарь.

— Так ты мне не разрешала прикасаться к письмам…

— Иди уж.

Следующие пять часов были самыми пыльными в моей жизни. В результате у нас осталось около сотни писем, разложенных аккуратными стопками по датам.

— И что теперь? — Энзо чихнул. — Как будем выбирать?

— Эээ… Думаю, что нужны четкие критерии отбора: чтобы дело было интересным, не очень опасным, эээ… что еще…

— Не знаю, — Энзо кисло глянул на стопки писем. — Ты что, собираешься все это читать?

Я ткнула пальцем в одну из стопок. Пыльно и скучно.

— Как насчет того, чтобы довериться случаю и взять первое попавшееся письмо?

— Фью! — с облегчением выдохнул Энзо. — Отличная идея. — Поможем первому встречному, так сказать. В этом даже есть какая-то романтика.

Я наугад выбрала одно из писем. Должна сказать, что в повседневной жизни я применяла агатовый дар весьма редко. Можно сказать, что я научилась на горьком опыте отца. Для интересной игры — о да, сколько угодно. А вот для повседневных мелочей — что съесть на завтрак, куда пойти — почти никогда. Для того, кто может предсказать будущее до самых мелочей, свободный выбор иногда представляет из себя захватывающий риск. Поэтому мне и в голову не пришло выбирать письмо при помощи агатового дара.

Дорогой… не знаю, кто вы…

— Все, как обычно. Подожди, сейчас найду, где суть просьбы. О, вот.

Моя мать умирает. Завещание отца потеряно, и мы не знаем, как будет разделено имущество. Дело в том, что если я обеднею, то моя жена уйдет к другому, поэтому очень важно, чтобы имущество отца досталось мне…

Да уж, иногда свободный выбор приводит тебя в тупик. Брезгливо поморщившись, я бросила письмо в мусорную корзину. С деньгами я дела не имею.

— Еще одно? — с надеждой вопросил Энзо, справедливо заподозрив, что, если мы не выберем первое дело, то сортировать письма придется именно ему.

Я выудила из стопки еще одно письмо.

…если мой муж мне изменяет, то я не знаю, что с собой сделаю. Он клянется всеми богами, что ни за что мне не изменит, но второго дня я увидела на его рубашке длинный волос…

Энзо застонал и закрыл лицо руками.

— О нет, только не сортировка!

— О да! Придется тебе сортировать письма. Изменами я тоже не занимаюсь.

В этот момент Энзо воскликнул что-то неразборчивое и щелкнул пальцами, что обычно означало, что ему пришла в голову светлая идея.

— Я знаю, что мы выберем, Найя. С десяток писем отправлены из королевских канцелярий, и ими-то мы и займемся. Дело не в том, что они — короли, и им помогать интереснее, чем простым людям. Чаще всего все как раз наоборот. Но дело в том, что ты — молодая женщина и пока что работала только во дворце Сибериуса…

— Неправда! Мы с папой объездили…

— То-то и оно, что с папой! Ты должна научиться о себе заботиться, сохранять инкогнито, подобрать магические артефакты. А пока навести наших монархов и выясни, чего они от тебя хотят.

В его словах был определенный смысл, ведь чтобы помочь людям узнать свою судьбу, я должна либо отправиться к ним, либо пригласить их к себе. Причем я должна сделать это инкогнито и убедиться в том, что никто не может меня выследить. А ничего этого я пока что не продумала.

Через несколько минут перед нами лежали 11 писем с печатью канцелярий монархов Новой земли. Как вы понимаете, Сибериус писем не присылал, мы и так всегда были в его распоряжении.

— Кого из королей выберем для первого дела? — поинтересовался Энзо.

— Аристарх Дивный весьма привлекателен. — Ну, хоть какой-то критерий.

— Леонард Прекрасный, глава Светлого королевства, тоже ничего. Ты по нему такие слюни пускала пять лет назад!

Было дело, пускала. Красавец эльф, у него не лицо, а поэзия. И ушки такие трогательные, мягкие, эльфийские.

— Зато к Аристарху ближе ехать. Да и он тоже эльф.

— А мы отправим тебя через портал.

— А как насчет Селены Темной?

— Я всегда подозревал, что она съела своего мужа.

Я передернула плечами. Селена и вправду производила очень зловещее впечатление. Черная полоса волос на темени, густо-подведенные глаза, черный рисунок на лбу и подбородке.

— Ладно, вычеркнем Селену. Покажи мне карту, вдруг придется возвращаться на лошади.

Энзо развернул карту Новой земли. Четыре королевства — Темное, Светлое, Озерное и наше, Первое. Наша земля — вулканическая, и первые поселенцы переехали сюда с соседней Младшей земли, которая впоследствии погибла после извержений вулкана. У нас тоже имеется свой вулкан, Аннисар, только спящий. Темное королевство, в основном, заселено орками, во главе с Селеной Темной. Светлое королевство — эльфами, во главе с Леонардом Прекрасным, а Озерное — всеми расами вместе, и правит им Аристарх Дивный. У нас, в Первом королевстве, живут преимущественно люди, но и других рас достаточно. Вообще, особых расовых разногласий у нас не осталось. Это раньше, на Младшей земле, эльфы воевали с людьми, одаренные с бесталанными, и все вместе воевали с орками. А теперь все различия сгладились, так как магия оказалась делом нестойким и ушла как от одаренных, так и от тех, у кого исходно имелись только ее зачатки. Магов на Новой земле осталось не так уж и много, поэтому спорить о том, что лучше — земная магия орков или водно-воздушная магия эльфов, смысла нет. Поэтому народы забыли о своих различиях и вернулись к старым и недобрым традициям воевать за землю, богатства и, конечно же, за внимание магов.

Итак: я собиралась работать на все четыре королевства, как и мой отец. Его правила были очень просты: никаких межгосударственных интриг и заговоров, никаких военных действий, никакого бесчестья. Оказывается помощь только в вопросах внутренней политики и личных дел, а контакты налаживаются строго через посредника. Не в случае с королями, конечно.

— Так… — я провела пальцем линию между королевствами. — Светлое королевство справа от нас, а Озерное…

— Что значит СПРАВА? Есть восток и запад, а не лево и право.

— Отстань! Я прекрасно знаю, что есть восток и запад, но ведь, когда смотришь на карту, то есть лево и право. Хотя, если представить, что ты находишься на самой карте, то все будет наоборот…

Энзо выдернул карту из моих рук и твердо приказал:

— Будешь путешествовать только через порталы. Если потеряешься, то свяжешься со мной, и тебе доставят переносной портал.

— Значит, мы по-прежнему работаем вместе?

Энзо вздохнул.

— Конечно. Я и не собирался тебя бросать, просто жить буду в городе.

— Ладно, поеду к эльфам, — решила я. Само собой, ни в одном из этих писем не говорилось, зачем именно я им потребовалась.

Когда мы закончили, Энзо посмотрел на меня исподлобья и улыбнулся.

— Вот теперь я стал твоим секретарем, Найя.

— Ошибаешься, приятель. Теперь ты стал моим напарником.

Я старалась не смотреть на Энзо. После таких слов обычно следуют объятия, а там уже поспевают и слезы, и все остальное. А я не собиралась плакать в мой самый первый настоящий рабочий день. Вместо этого я стала мечтать о своей новой, восхитительной жизни.

— Вот увидишь, Энзо, все будет хорошо. Кладий поручится за меня, и Адену придется снять ложные обвинения. Я стану путешествовать по Новой земле, встречаться с интересными людьми, испытывать агатовый дар. Я буду счастлива.

Счастлива.

Какое емкое слово.