Три месяца спустя

— А вот та женщина в желтом платье — любовница советника Ли. — Высокий, угловатый эльф, он же монарх Озерного королевства Аристарх Дивный, усиленно пичкал меня дворцовыми слухами и при этом наклонялся так близко, что его локоть практически застревал в моем декольте. Я в который раз попыталась отодвинуться, но Его Упертое Величество последовал за мной. Почему мужчины так уверены, что соблазненная женщина будет им предана? В некоторых случаях — да, но далеко не во всех и уж точно не в моем. Не поймите меня неправильно, Аристарх Дивный и на самом деле весьма… ммм… дивный, но проблемы с Озерным королевством мне не нужны. Самое главное для меня — это независимость, поэтому Его Роскошное Величество может сколько угодно склоняться к моему декольте, но это не поможет.

— Советник Ли следит за своими любовницами, как коршун, а я, наоборот, предоставляю моим женщинам полную свободу. — Очередной намек и снова мимо. Совершенно мимо.

Мурлыкая, Аристарх (для меня — Тарх) в который раз подул на мою шею. Надоело, так и простудиться недолго. Но остановить этого упертого эльфа невозможно. Он до смерти влюблен в черную магическую татуировку, которая уже почти два месяца обвивает мою шею извилистой цепью.

Цепь правосудия.

Сзади, под волосами, прямо на выпирающем отростке шейного позвонка, на цепи красуется слово -

NOXA

Как подвеска, одетая задом наперед. Как украшение, которые дарят тем, кто тебе дорог. "Мама", "Любимая". Но не в моем случае.

Слово "NOXA" — нокса — означает "вина". Оно является декларацией вины.

Пока что NOXA прячется под волосами, и это символизирует то, что расследование продолжается, и моя вина еще не доказана. Если меня оправдают, то старшие маги снимут татуировку. Если меня признают виновной, то они перевернут ее словом вперед, прямо на грудь, где доказанность моего преступления станет очевидной. Как будто этого недостаточно, на моей щеке появится роза черной страсти, символизируя совершенное преступление. Но все это станет актуальным лишь после того, как я выйду из тюрьмы. Если я когда-нибудь выйду из тюрьмы живой.

А пока что на мне только удавка (ах, простите, цепь правосудия), вызывающая нестерпимое любопытство придворных. Они не знают, в чем именно меня обвинили, но удавка используется только в случаях самых тяжких преступлений.

Округлившиеся глаза, ладони у рта, перешептывания, стрельба глазами — и я, без единого ожерелья, в открытом платье, гордо несу на себе свидетельство тяжкого греха.

Как видите, мои надежды не оправдались. Зря я ждала, что с меня снимут обвинения, Кладий так и не сдержал обещание. Я волновалась, надеялась, но в ответ получила только пустые заверения, нанизанные на безысходность. Я избегала Адена, а старшие маги избегали меня. Я начала частную практику, посетила другие королевства, но не могла расслабиться в ожидании завершения расследования. Самая мучительная пытка — это испытание неизвестностью.

А потом старшие маги объявили, что у них недостаточно оснований, чтобы признать меня НЕвиновной. Минуточку, как это? Ведь должно быть наоборот? Что случилось с презумпцией невиновности?

Официальная версия событий: "Совет старших магов продолжает расследование. Вследствие тяжести преступления, Найя Делегранс остается под наблюдением с использованием цепи правосудия".

Что произошло на самом деле: маги опомнились и решили не снимать с меня обвинения, чтобы манипулировать мною с целью собственной выгоды.

А кто маячит за широкими одаренными плечами старших магов? Наши замечательные, морально-устойчивые и справедливые монархи.

Мало того, что они решили максимально затянуть бессмысленное расследование, так еще додумались повесить на меня пресловутую цепь правосудия. Для чего? Для наблюдения? Ерунда! Для этого существуют десятки различных браслетов и меток. Но цепь приносит намного больше удовлетворения. За нее можно дернуть, на нее оглядываются придворные, ахая и захлебываясь сплетнями. Это — власть. Власть надо мной, носительницей агатового дара. Этой власти жаждут все, кому не лень.

Добро пожаловать на Новую землю!

Четыре монарха и четыре старших мага. Семь мужчин и одна женщина против меня одной. В связи с тем, что "пострадавший" — член плеяды, они решили "пометить" меня до конца расследования.

Я, конечно же, могла солгать, чтобы избавиться от удавки. Прикинуться, например, что она мешает моему дару. Но, как говорится, лучше знакомый бес, чем незнакомый дьявол. Альтернативой стала бы роза на щеке или еще что похуже. Уж очень решительно настроены наши старшие маги, а это значит, что назревает большая игра. Что ж, я подожду.

Я помню жгучую ненависть, ужас, твердый камень алтаря в храме шести мучений и Августа, склонившегося надо мной, чтобы совершить ритуал правосудия. И жжение на груди, шее, спине. А потом — татуировка цепи так называемого правосудия. Удавка, которой могут управлять старшие маги и короли.

С ней мне не сбежать, не исчезнуть с Новой земли. Она обвиняет, оповещает, напоминает. За нее можно дернуть, причиняя боль. А еще — ею можно убить, но об этом потом. Не будем портить чудную эльфийскую вечеринку грустными мыслями.

Так что вот она я, отдохнувшая, восстановившая силы, по-прежнему обвиняемая, с новой магической удавкой на шее усердно помогаю Его Дивному Величеству выбрать жену. Тарх помешан на силе, на власти и на моей татуировке. Если бы он хоть на минутку вынырнул из моего декольте, то и сам смог бы найти себе приличную эльфийку. Но моя удавка крадет у Тарха силу воли, он непроизвольно сжимает кулаки и делает дергающие движения. Боюсь представить, что он проделывает со своими любовницами в постели, если он так трясется над моей удавкой в присутствии придворных. Полная власть над женщиной (причем, как мы знаем, невинной) выступает на его лице порочным румянцем. Ох уж эти эльфы и их упадочнические вкусы!

А уж их архитектурные вкусы! В Озерном королевстве мирно сосуществуют все расы Новой земли, но королевский дворец имеет чисто эльфийский вид. Приторность во всем, вплоть до стен из цветного матового стекла и до золотого паркета. Эльфы — изумительно красивая раса, но уж очень падкая до разноцветия. При постройке дворца использовалась магия, поэтому он находится под особой охраной короля. А жаль. Иногда мне так и хочется застелить золотые полы скромным ковриком, а то они и ночью не дают покоя своим неестественным магическим сиянием. Для чего эльфам понадобился сияющий пол? Ладно бы хоть освещал путь в туалет, так нет же.

В этот раз я хотела остановиться в гостинице, но Тарх не позволил. Он держит меня при себе, даже сам возит к озерам, делящим королевство на части цепями зеленоватых клякс. Проверяет мои способности, расспрашивает о жизни. На моем счету уже несколько довольных клиентов, и посредник гордится мною, как своей дочерью. А еще он радуется новой карете, которую приобрел на проценты с моих доходов. О да, как я и сказала Кладию, я — так называемая "элитная гадалка", и я требую соответствующую плату.

А сколько заплатили бы вы, чтобы гарантированно получить желаемое? Вот и я о том же.

Сложность моей работы заключается в том, чтобы наладить контакт и безусловное доверие с клиентом и при этом не раскрыть особенностей моего дара никому, кроме посвященных. Список посвященных включает в себя всех монархов Новой земли и старших магов плеяды. Так как я привыкла работать только с Сибериусом, то забыла, как это непросто: завоевывать полное доверие с нуля. Но я стараюсь.

Справедливости ради, скажу, что Тарх отнесся ко мне с вниманием и уважением. Если не считать магическую удавку, конечно. Прежде чем доверять мне выбор своей жены (кстати, третьей), он испытал мои таланты на нескольких придворных и остался доволен. И теперь, если бы не его одержимость моей татуировкой, то мы могли бы почти наслаждаться обществом друг друга. Так, как наслаждаются прогулкой по краю обрыва с завязанными глазами. Тарх управляет моей удавкой, а я нагло разглядываю его судьбу. И могу изменить ее, приведя короля к краху и гибели. Мы оба знаем об этом и упиваемся противостоянием. Только на Тархе нет магической удавки, поэтому мне не на что смотреть и не за что дергать, чтобы натягивать нити моей власти над ним.

О да, мне нравится то, что между нами происходит. Я подсела на вкус и безнаказанность моего дара. Слова отца набухают в груди, пульсируя горячим блаженством.

"Не сиди на месте, встань на край скалы и лови попутный ветер своей судьбы. Мир понесет тебя туда, куда ты готова полететь".

Всесилие несет в себе самый сладкий, самый смертельный яд, и даже удавка на шее не притупляет мое наслаждение.

Я — пойманная. На меня накинута удавка, за которую держатся самые сильные мужчины Новой земли. Меня внесли в регистр, запечатлели в истории, поместили под наблюдение. Через два дня мне предстоит вернуться в Первое королевство для рассмотрения дела о моем вступлении в плеяду Сибериуса. Путь от полной анонимности до принадлежности всем и вся занял всего три месяца. Это — путь в один конец, ибо принадлежать себе — это роскошь, непозволительная для тех, в чьей крови отпечатано наследие дара.

Под расшитым шелковым камзолом Аристарха Дивного ощутимо бьется взволнованное сердце, совсем рядом, у моего плеча. В его семье многовековая традиция счастливых браков, а у него — очаровательного и мужественного — уже два неудачных. Хотя никто не уверен, откуда именно он взялся, из какой ветви Дивных. Войны и магия смешали кровь, запутали эльфийскую генеалогию, и из перипетий Озерного королевства восстал Аристарх. Герой, вояка, бессовестный, сильный и умный. Таких не проверяют, таких боятся. Сотни глаз ласкают его, надеясь на благосклонность и королевское будущее для себя и своих дочерей. Они не знают, что Тарх уже сузил выбор до трех потенциальных невест, и я могу посоветовать ему все, что взбредет в голову. Ведь я могу гарантировать только то, что произойдет в ближайшем будущем. А дальше все смешается с потоком новых событий, поступков и грубых слов. Придворные жадно глотают королевские взгляды и надеются, что Тарха привлекает красота, но он ищет то, что имели его предки — счастье. И именно поэтому я ему помогу. Несмотря на удавку, несмотря на обиду. Он представит меня своим избранницам, и я без спросу ворвусь в их будущее, разложу его на составляющие и продам моему властному клиенту. Я искренне постараюсь узнать в беглых картинках будущего его счастье. Хотя экзотическая брюнетка в золотом корсете была бы забавным выбором. Она состригает волосы своих служанок, заплетает в косички и жует их по ночам, чтобы уснуть. По крайней мере, именно такие картины я вижу в ее будущем. Ворох разноцветных волос и тонкие косички, зажатые между белоснежными зубами в полутьме роскошной спальни. Бррр, бред какой-то. Ох уж эти эльфы.

— Это кто же из них настолько ужасен? — Тарх чуть заметно дергает за удавку, пытаясь привлечь мое внимание. Контроль над удавкой есть у Августа, Кладия, Сибериуса и Тарха, они могут натянуть или раскалить ее, и даже сделать так, чтобы чернила закипели под кожей, оставляя вечные шрамы. Они могут задушить меня моей недоказанной виной. Несуществующей виной.

Кончиком пальца я провожу по татуировке и смотрю на Тарха с упреком. Нельзя так пристально и недоверчиво следить за женщиной, которой ты вручил свою судьбу. Я могла бы отругать его за это, но не стану. Ему и так ничего не остается, как доверять моему совету.

И я могу посоветовать ему все, что угодно.

Я — пойманная и в то же время удивительно свободная.

Слева раздается жеманное хихиканье, придворные расступаются, и Тарх отпускает меня, поворачиваясь к новоприбывшему гостю. Темный силуэт мешает мне видеть невест, и я отступаю в сторону, подглядывая за будущим незнакомых мне женщин. За два дня мне многое нужно успеть, ведь у будущего тысячи разнообразных сценариев. Я просматриваю их, скольжу по линиям судьбы, сверяю нити, подсчитываю вероятность. Сложно. Очень сложно. Есть только один способ не ошибиться — оставаться рядом с человеком до конца, до момента достижения цели и постоянно следить за линиями. Если цель — подписание договора, то это проще простого. Предсказать Сибериусу несварение от баранины — ну, это я могу сделать, даже не используя агатовый дар. А вот помочь кому-то найти свое счастье — это дело тонкое. Может ли счастье быть целью? И чем оно измеряется?

Вот я и таскаюсь следом за Тархом в попытке подсчитать вероятность его счастья.

Скучные, хотя и красивые, лица, бесконечная еда, балы, еще балы… платья, корсеты, украшения, духи, улыбки.

Как же это непросто — разглядеть чье-то счастье.

Движение слева. Толчок. Что-то по звучанию похожее на "омлю". Потираю виски, отступаю, присаживаюсь на стул, чтобы вплотную заняться работой, но тут Тарх дергает меня за руку, и в этот раз я слышу это "омлю".

— Найя, позвольте я вас познакомлю.

— А… да. — Я неохотно моргаю, очищая зрение, и перевожу взгляд на Его Величество. В горле застревает камень, сухой, горький, и я не могу сдвинуть его в сторону. Передо мной стоит Аден. Мужчина, который думает, что спас мне жизнь. Дважды. Который запятнал меня ложными обвинениями. Который позволил магам и королям поймать меня черной удавкой.

— Лорд Аден ан Тер Данте Имани. Найя Делегранс.

Тарх грациозно поворачивается, пританцовывая на месте. Эльф, все-таки, у них изумительная пластика. В постели они непостижимы, они везде, со всех сторон, сплетаются, изумляют. Не то, что мужчины или полуэльфы типа Адена, огромные, как медведи. Тяжелые. Неловкие.

Не слушайте мои мстительные мысли, это я от обиды такая злая. У меня и опыта большого нет. Так, приятные случайности, тщательно выбранные мной после просмотра будущего. Но об этом потом.

Я все еще не могу дышать, но вскоре придется взять себя в руки, чтобы Аден не заметил моего волнения. В принципе, я не удивлена нашей встрече, так как в прошлом Аден работал на Тарха, но я надеялась еще долго с ним не увидеться. Рассеянная улыбка растягивает мое лицо, скрывая паническое удушье и шрам на губе. Однажды я надеялась, что лицо заживет, и Аден не сможет меня узнать. Однако все изменилось после того, как Август и Кладий затянули на мне удавку. Теперь я — меченая женщина с янтарными глазами, такую сложно не узнать.

— Очарован. — Аден склоняется к моей руке, в последний момент поднимает глаза и проводит губами по коже, одновременно лаская меня взглядом. Привычный бросок опытного игрока. Лениво и не очень впечатляюще. Тарх жадно пожирает наши эмоции, и все мы притворяемся, что это — наша первая встреча. Мужчины отходят в сторону и погружаются в беседу, а я возвращаюсь к делу. Сердцебиение успокаивается, волнение уходит.

Я не виделась с Аденом с того памятного дня, когда прыгнула в портал, отказавшись от приглашения навестить чернильный особняк. Старшие маги вызывали меня несколько раз, без особой надобности и пользы и без повторных встреч с Аденом. Я так и не узнала, проверили они его ауру или нет, но для меня это приключение закончилось обманом и черной удавкой со словом NOXA на чувствительной коже. Желание поймать и заклеймить заставило Кладия забыть о данном мне обещании. Знал ли об этом Аден? Я избегала его и почти не появлялась во дворце, но не могла спастись от крамольных мыслей. Каждое утро я стряхивала с себя обрывки снов, в которых пыталась решить нерешаемое. Почему Аден невидим для моего дара? Почему его нет на линиях судьбы? Днем я не позволяла себе гадать об этом, и Энзо пристально следил за тем, чтобы я не нарушала данное себе обещание. Мы обсудили все возможные причины невидимости Адена, а потом Энзо заставил меня наложить запрет на эти мысли. Но ночью подсознание брало свое и тешило меня теориями, историями и прочим опасным материалом, в котором был только он. Аден. В некоторых снах он появлялся на линиях судьбы, и тогда я спала спокойно, умиротворенно, отложив в сторону волнующие мысли. В других он снова пропадал, и я мучилась, жаждала, искала его и всячески изводила себя до утра. Мне следовало радоваться, что мужчина, который разрушил мою жизнь и репутацию, не появляется на линиях моего будущего. Но нет, нерешенная загадка настойчиво требовала моего внимания. Аден требовал моего внимания.

Вдоволь насмотревшись на разряженных невест, я попыталась незаметно ускользнуть, но Тарх тут же оказался рядом.

— Куда-то спешим? — взяв под руку, он потянул меня обратно.

— Я закончила. Вызовите меня, когда останетесь наедине с потенциальными невестами.

Не смотреть на Адена, не смотреть на Адена, вести себя спокойно. Оставаться невозмутимой.

— Каково ваше мнение о лорде Имани, Найя?

Шесть проклятых мучений! Врать этому проницательному эльфу очень сложно.

— Весьма нелестное.

Тарх мстительно захихикал.

— Насколько близко вы знакомы?

Все понятно: он хочет узнать, пыталась ли я вызвать в Адене черную страсть.

— Мы практически не знакомы.

Неудовлетворенный моим ответом, Тарх дернул за удавку.

— Не смотрите на него так пристально. Я бы предпочел, чтобы ваше знакомство осталось минимальным.

— Буду рада подчиниться желанию Вашего Величества.

Причем с искренней радостью.

— Не поймите меня неправильно, Найя, я не запрещаю вам встречаться с мужчинами. Но Аден вам не подойдет, уж поверьте мне на слово.

Тарх был обескуражен искренностью моего согласия. Лорд Имани не подходит мне ни по каким параметрам.

Тарх заставил меня остаться на балу, а сам танцевал, бросая на меня заговорщические взгляды. Как утомительно! Даже он совершенно не понимает моего дара, думает, что я могу сделать какой-то вывод из того, как очередная партнерша размазывает свой бюст о жабо его рубашки. От всего этого непрестанного движения у меня рябит в глазах, и становится только хуже. Мне нужно увидеть их наедине, когда мысли оголены и беззащитны, и вокруг нет заинтересованных свидетелей.

— Новая горбинка на носу придает тебе некой жестокости. Я обожаю беспощадных женщин.

Аден подошел слишком близко, но смотрит куда-то в толпу, как будто обращаясь не ко мне.

Проигнорировать? Выругаться и сбежать? Нет, постарась вести себя невозмутимо. Пусть думает, что он мне безразличен.

— А как тебе мой шрам на губе?

— И не спрашивай. Изо всех сил стараюсь на него не смотреть, слишком сильно желание попробовать его на вкус.

— Шрамы не имеют вкуса.

— Обычные шрамы — да. Но не твой, Аметилия. Я уже чувствую его вкус, спелой клубники и солнца. Если я прикушу его, то почувствую твою боль.

Хорошо, что Аден смотрит в сторону. Каждое слово прилипает к моей коже красными пятнами возбуждения. Почему я так реагирую на него? Кто он такой?

— Ты уже знаешь, что меня зовут Найя, а не Аметилия.

— Для меня ты навсегда останешься Аметилией, единственной женщиной, которая сбежала от меня, не поддавшись на мои чары.

Он отвернулся, чтобы скрыть усмешку. Как далеко может сбежать женщина, на которую накинули магическую удавку? Из-за него, Адена.

Возбуждение растаяло, как весенний снег, оставляя за собой лужу разочарования. Аден играет со мной, жаждет моей реакции, ненависти, злобы. Он их не получит.

Заинтригованный моим молчанием, Аден снизошел до быстрого, косого взгляда в мою сторону.

— Неужели я тебе совсем не нравлюсь?

— Совсем не нравишься, но не расстраивайся: ты здесь не для того, чтобы мне нравиться, а для служения королю.

— Мое сердце разбито, — вскользь, равнодушным тоном заметил Аден, кланяясь кому-то из придворных.

Надоело. Бесполезный разговор, который только усугубит мою бессонницу.

— Ты — недостойный мужчина, Аден, и я не желаю иметь с тобой ничего общего.

Лорд Имани позволил мне сделать два шага, потом дернул за локоть и прижал к себе. Его грудь на моей спине. Прерывистое дыхание. Головокружительная тишина и мои мысли, пьяно шатающиеся где-то на грани сознания. Вцепившись в подбородок, Аден повернул мою голову и вцепился зубами в шрам на губе.

Он. Меня. Укусил.

На балу, в Озерном королевстве, на виду у придворных лорд Имани укусил меня за губу.

— Клубника. Морская вода. Возбуждение. Вот вкус твоего шрама, Найя.

— Отпусти меня! — я рванулась, но Аден удержал меня без особых усилий.

— В этот раз ты уйдешь только тогда, когда я тебя отпущу.

Надо же, как я его задела. Где же Тарх? Почему он не приходит ко мне на помощь?

— Ты хочешь, чтобы я закричала?

— Я хочу, чтобы ты запомнила, что я действительно недостойный мужчина, и тебе не следует иметь со мной ничего общего.

Ничего общего? Кроме наказания за то, что я якобы вызвала в нем черную страсть? Кроме слова NOXA на моей шее? Кроме того, что я по-прежнему не вижу его на линиях моей судьбы, и эта загадка ноет у меня под ребрами?

Чтоб его одолели все шесть дьявольских мучений одновременно! За удавку, за наглость, за ложь, а особенно за то, что его близость разрушает меня. Подчиняет. Меняет. И я боюсь этого, так как подозреваю, что моей силы воли не хватит, чтобы перебороть эту тягу. Никогда еще загадки не брали меня за горло.

Потирая отметины, оставшиеся после его пальцев, я обернулась и замерла в растерянности. Аден уже стоял в другом конце залы и разговаривал с двумя разукрашенными девицами. На меня не обращали внимания, и даже Тарх невозмутимо сжимал в объятиях очередную осиную талию. Вот такие они, маги.

И что мне теперь делать? А ничего. Двигаться вперед.

"Держусь пока кружусь" — старая детская загадка 1. Вот так и я. Двигаюсь, кручусь, вырываюсь — и пока я не сдаюсь, пока не прекращаю двигаться вперед, я не проиграю.

* * *

Мои мысли и чувства закупорены, как сосуд с вином. Они забродили и теперь давят на стенки сосуда, давление неумолимо нарастает. Еще немного — и я взорвусь. Если бы я могла хоть кому-то довериться и попросить совета. Мне надоели игры и загадки. Для спокойствия мне нужно совсем немного: разгадать планы старших магов и увидеть Адена на линиях судьбы. Пульсирующая зубная боль. Невыносимый зуд. Вот чем стал для меня Аден. Вчера его бесстыдный рот втянул в себя мою раненую губу, а я по-прежнему не вижу его в моем будущем. Да что же это за напасть? Единственное возможное объяснение — особая защита от магического вмешательства. Только вот где он ее взял, и почему ее нет у королей и старших магов? Август все время ворчит, чтобы я не смотрела на его линии, он бы обезумел от радости иметь такую сильную защиту.

Тарх. Вот с кем мне следует поговорить, и я преподам эту историю таким образом, что он ничего не заподозрит.

Так я и поступила. Чуть позже, в королевских покоях, Тарх собрал кандидаток в невесты и представил меня магиней, нанятой для его защиты. Да уж, я надежная защитница. Если что, могу и блюдцем кинуть, и чайком ошпарить, и завизжать. На этом интимном обеде было всего восемь человек — кроме нас с королем, три невесты с их дамами. Эльфийки прекрасно знали, что к концу обеда Тарх выберет одну из них, и сходили с ума от волнения. Выпученные глаза, лихорадочный румянец, беспричинное хихиканье. Ни одна из них не смогла толком поесть из-за дрожи в руках и слишком сильно затянутых корсетов. Когда подали десерт, невесты заметно сникли, переутомились, и я смогла спокойно закончить свое дело.

После обеда Тарх выпроводил гостей и отошел к окну в попытке скрыть волнение.

— Ну, и на ком я женюсь?

— Вы должны выбрать сами.

— Динэль. Я бы выбрал Динэль. — Его голос дрожал. Тарх боялся ошибиться, разойтись со мной во мнениях. — И как она вам?

— Нормально: покладистая, спокойная, будет терпеть ваш характер…

— Что вы имеете в виду? Что значит "терпеть мой характер"? У меня отличный характер!

— И именно поэтому ей будет легко его терпеть, — невозмутимо выкрутилась я.

— В темницу бы вас, — Тарх присел рядом, вздыхая с видимым облегчением, — не понимаете вы всю важность королевской власти.

— Не понимаю, — с готовностью согласилась я, — но в своем ближайшем будущем темницы не вижу.

Еще одна ложь. В тот день, когда меня заклеймили цепью правосудия, я перестала смотреть на линии своего будущего. Слишком много страшных возможностей, слишком много линий, ведущих в никуда.

— Расскажите мне про Динэль, Найя.

— Что вас интересует?

— Не заставляйте меня говорить об этом вслух! — заорал Тарх, топнув ногой и с жадностью впиваясь взглядом в удавку. Понятно, хочет меня задушить. Неприятно, когда наглая девица имеет над тобой такую власть.

— О да, конечно, извините. Динэль не помешает вам кутить, не станет разгонять фавориток. Она скромная, плодовитая…

— Насколько? — Тарх заинтересованно наклонился вперед, выглядывая в приемную, где еще толпились его гостьи. Как будто внешний вид Динэль поможет ему определить степень ее плодовитости.

Я раздраженно выдохнула. Не могу я с точностью определить количество детей! Возможных линий судьбы столько, что очень трудно определить детали дальнейших отношений. Я уже несколько раз объясняла это Тарху, но спорить с ним бесполезно.

— Как и со всем остальным, я могу только определить приблизительную вероятность. Большинство линий судьбы, на которых вы вместе, показывают трое, а то и четверо детей. Но вы и сами должны понимать, что я не знаю, чьи эти дети.

Я много чего не могу определить. Впереди у них с Динэль какие-то приключения, горы, озера. На некоторых линиях вообще творятся всякие ужасы, но это не удивительно. Ведь возможных поворотов судьбы великое множество. Но в ближайшее время все спокойно и мирно, а в далеком будущем я вижу детей. Никаких гарантий нет и быть не может, но Тарх клятвенно заверил меня, что он это понимает.

— Ох! — Тарх довольно потер руки и плотоядно улыбнулся, глядя на потенциальную невесту. Знала бы она…

Хорошо хоть он детей любит. Династия Дивных хоть и пострадала в войнах, но не прерывалась уже много сотен лет, хотя то же самое можно сказать и о других королевских династиях. Большие семьи, в которых все брали одну фамилию, способствовали продолжению рода. Бесстрашные, Дивные, Прекрасные… вот такие они, наши короли. Кстати, это фамилии, а не характеристики.

Я снова посмотрела на приятную, скромную эльфийку, которая украдкой бросала взгляды на покои Тарха, желая вернуться обратно. Характерный овал лица, большие глаза, почти прозрачные ушки, выставленные напоказ. Прелесть.

— Возможно, она вас даже полюбит… — с грустью добавила я.

— Полюбит?? — Тарх впечатался в спинку стула, как будто пытаясь защититься от ненужных осложнений. — Каков процент вероятности?

— Не знаю, — поморщилась я. — Я же не вижу чувств, и вы об этом знаете. Но во время обеда я заметила, что на ее лице промелькнуло…

— Тогда нечего меня пугать! — отрезал Тарх. — Мне и без любви забот хватает. Я себе жену ищу, а не осложнение.

Какое-то время Тарх обиженно пыхтел, как будто раздосадованный моими словами, потом отвернулся и пробурчал себе под нос:

— А мы с ней будем счастливы?

Такие моменты откровенности возникали нечасто, и я постаралась не растоптать этот росток человечности.

— В ближайшем будущем она часто улыбается, да и вы тоже, — тихо произнесла я, глядя на невесту.

— Это уже что-то, — серьезно ответил король и кивнул мне.

Я знала, что этот кивок был самой искренней благодарностью.

Странно, правда? Любви ему не хочется, фавориток распускать не собирается, но хочет быть счастлив. Покладистая, плодовитая, понимающая жена — три "П" эльфийского счастья.

Тарх наклонился и оттянул пальцем мое веко.

— Когда вы включаете пространственное зрение, ваши глаза меняются. Сплошной янтарный цвет и крохотная черная точечка посередине.

Отстранившись, я фыркнула.

— В такие минуты Энзо бежит проверять, сколько опия осталось в аптечке!

— Ах да, от опия зрачки тоже сужаются. — Тарх нахмурился. — А вы часом им не злоупотребляете? А то у нас треть придворных на опий подсела.

— Нет, — засмеялась я. — Я принимаю его только когда что-то ломаю, да и то всего денек-два.

— Найя, скажите честно, как часто вы ошибаетесь в своих предсказаниях?

— Это невозможно определить, ведь будущее меняется так быстро. Когда мы работали с отцом, то мне казалось, что мы никогда не ошибаемся. Однако мы ведь не оставались с людьми, чтобы проследить их жизнь до конца. Мы просто помогали им принимать решения и следили за ними какое-то время, чтобы убедиться, что они получили желаемое, и что все идет по плану. А после смерти отца… я долгое время не работала. Можете спросить Сибериуса, как часто я ошибаюсь.

— Уже спросил.

— И?

— Он сказал, что вы никогда не ошибаетесь.

Приятно и неожиданно. Сибериус мог и соврать, чтобы заполучить мня обратно. Его мнение о моем даре весьма завышено, ведь он постоянно держал меня при себе и ничего не предпринимал без моего совета. А в такой ситуации ошибиться очень сложно.

Небрежным жестом Тарх подозвал слугу, и тот налил нам вина.

— Выпьем за то, чтобы вы никогда не ошиблись! — сказал Его Величество Аристарх Дивный. Мне, женщине с магической удавкой на шее.

Мы выпили. Потом выпили еще раз. За то, чтобы никогда не ошибаться, пить можно бесконечно.

— Однажды я ошибусь, — вздохнула я. — Будущее так подвижно, в него вмешивается столько обстоятельств. Моргнешь — и все меняется. Я выбираю наиболее вероятные линии, но это — не гарантия.

— И как ты живешь со своим даром, Найя? — хмыкнул Тарх, используя этот момент откровения, чтобы перейти на "ты". Я могла бы последовать его примеру, но не стала. Излишне дружелюбных монархов лучше держать на расстоянии. Я и Сибериусу "выкаю" по той же причине.

— Научилась.

Приятное тепло, навеянное хорошим вином и откровениями, придало мне решимости.

— Тарх, я хотела спросить вас про лорда Имани.

— Все-таки он тебя заинтересовал.

Если бы я не знала Тарха, то решила бы, что он ревнует. В его голосе шипели досада и раздражение.

— Чем он мог меня заинтересовать? Тем, что выдвинул против меня лживые обвинения? Нет. Но вопрос о другом: я не вижу его судьбы, он невидим для моего дара.

— И это тебя расстраивает? — без какого-либо удивления спросил Тарх. Значит, он знает причину.

— Да. А вас не расстраивает то, что у него более сильная защита, чем у вас?

Тарх что-то скрывал. Сомневался, напряженно размышлял, придумывал план действий.

— Не особенно. У меня нет оснований защищаться от тебя, Найя. Мне нужно, чтобы ты могла увидеть мое будущее. — Тарх попытался развеять мои подозрения лестью и галантным поклоном. — Аден вообще не появляется на твоих линиях жизни? — Утвердительный кивок. — Надо-же, как любопытно. Я и не думал, что он такой… что его защита такая сильная. Отступи, Найя. Неужели он настолько тебя впечатлил, что ты не можешь о нем забыть?

Тарх пытается меня задеть, отвлечь. Не выйдет.

Горячие губы, втягивающие мой шрам. Твердая грудь прижимается к спине. Понравился ли мне Аден? Боюсь, что я никогда не узнаю ответа на этот вопрос. Он — моя загадка, мой опий, моя игра. Карета, летящая ко мне на полной скорости. Слово "нравится" здесь неуместно.

— Аден не впечатлил меня. — В задумчивости я погладила удавку кончиками пальцев. Зря я это сделала. Кожа на шее тут же нагрелась и заныла под жадным взглядом Тарха. — Мне любопытна защита Адена, а не он сам. Он — беспринципный лжец. Согласитесь, Ваше Величество, Аден не похож на измученного страстью беднягу, не так ли?

Все еще елозя глазами по моей шее, Его Величество хмыкнул.

— Именно беспринципные лжецы и покоряют женщин! А черная страсть у всех начинается по-разному, иногда быстро, иногда нет. Иногда происходящее очевидно, а иногда…

Уставившись на золотой пол, король дернул плечом, показывая, что моя аудиенция окончена. Я послушно откланялась и направилась было к себе, но мне вдогонку прозвучало язвительное обвинение Тарха.

— Аден тебя все-таки зацепил.

— Не он сам, а загадка, — спокойно отреагировала я.

— Может, потому, что он тебе не доступен? Неужели ты — одна из тех женщин, которым необходимо знать, что они могут заполучить любого мужчину?

— Нет, я не из тех женщин.

— Тебе недоступны сотни женатых мужчин, но ведь тебя это не интригует?

— Многие женатые мужчины даже более доступны, чем неженатые. Они появляются на моих линиях в качестве любовников, друзей или знакомых. Аден невидим для линий моей жизни, и я хотела бы понять, на чем построена его защита.

— У каждого сильного мага свое хобби, Найя. Некоторые создают себе такую защиту, которая делает их невидимой. Не трать на Адена время и усилия, они не окупятся.

Я неискренне пообещала, что так и сделаю. Зачем магу огненной стихии такая сильная защита? От кого он так старательно прячется? И почему я не могу избавиться от любопытства?

Как же я скучаю по Энзо! Вот вернусь домой и расскажу ему обо всем. Он обнимет меня и тут же отругает. Не позволит зависать на загадке Адена. "Найя, ты превращаешься в своего отца!" — завопит он, и я приму это за комплимент, втайне зная, что в поисках разгадки готова идти до конца.

* * *

Однажды я спросила отца, почему люди так стремятся найти свою пару.

— Им неподвластно то, что подвластно нам, — без задержки ответил он. — Они проживают всего одну жизнь, шаг за шагом, дрожа от страха перед неизбежным. Они мечутся между возможными линиями жизни и слепо выбирают кого-то, кто им не слишком противен. Они запирают себя, намертво привязывая к одному ходу событий. Хоть и скучно, зато надежно. Некоторым удается вырваться, но таких мало. А мы с тобой можем прожить тысячи жизней. Давай, Найя, проживи целую жизнь прямо сейчас. Посмотри по сторонам и выбери себе мужчину.

В тот момент мы были на балу во дворце Сибериуса, и вокруг толпились десятки привлекательных мужчин.

— Давай, Найя, тебе уже восемнадцать лет, выбирай того, кто тебе нравится.

— И что мне делать с этим мужчиной? — Румянец обжег щеки, и показалось, что от моего лица пошел пар.

— Проживи с ним жизнь на линиях судьбы, Найя, прямо сейчас.

В тот день я прожила мою первую "жизнь" с мужчиной. Красивым, статным брюнетом, имени которого я не знала. Прислонившись к стене, я настроила пространственное зрение и выбрала изгиб судьбы, на котором знакомая дама представила нас друг другу. Мы разговорились. Начали встречаться. Я скользнула вперед и замерла при виде откровенных сцен нашей страсти. Не поймите меня неправильно, у судьбы сотни линий, если не больше, но я могу выбирать ту, которая мне интересна. Я могу увидеть любой сценарий до самого конца. Иногда, если я полностью погружаюсь в видение, то могу даже услышать отдельные фразы. В тот раз я старательно избегала линий судьбы, которые приводили к боли, гибели, изменам, и выбирала для себя самую счастливую человеческую жизнь. У нас с этим незнакомым мужчиной родилось двое детей, я так и не узнала их имен. Мальчик и девочка.

И все это стало возможным только потому, что где-то в самом начале я выбрала самую тонкую линию судьбы, почти невидимую. Ту линию, в которой я прячу свой дар и живу обычной человеческой жизнью. Тогда, в восемнадцать лет, это еще было возможно.

Прожив мою первую жизнь с незнакомым мужчиной, я почувствовала себя настолько изможденной, что долго не могла сдвинуться с места. Отец взял меня под руку и усадил на стул.

— У вас были дети? — сухо спросил он.

Я отвлеченно кивнула. Усталая, опустошенная, я чувствовала себя так, как будто в действительности состарилась рядом с любимым незнакомцем.

— И как? Тебе понравилось? — Не дожидаясь моего ответа, отец продолжил. — Чувствуешь свою власть над судьбой, Найя? Ты сможешь прожить сотни, тысячи жизней! Ты никогда не впадешь в зависимость от одного человека.

Он имел в виду мою мать.

М-да.

Вот так я начала играть в обычную жизнь. На балах, на улице, во дворце Сибериуса. Я выбирала мужчину и просматривала варианты нашего будущего. Я обожала эти игры до тех пор, пока не возненавидела их. А в реальности? Когда я встречалась с мужчинами, я старалась не смотреть на нашу судьбу. Я очень, очень старалась не видеть того, что было открыто моему пространственному зрению. Притворялась, что я — обычная девушка, пыталась сдержать любопытство, но всякий раз срывалась. И как только я видела наше будущее, то уже не могла довольствоваться настоящим. Мой дар хуже опия, он совращает, давит, живет со мной и ежесекундно напоминает о себе.

Если бы я смогла увидеть Адена на линиях моей жизни, я бы навсегда выбросила его из головы. Избавилась бы от удавки и забыла о его существовании. Если бы. Но нет. Я заболела неразгаданной тайной.

На следующее утро во дворце объявили о помолвке Его Величества Аристарха Дивного и прекрасной Динэль. Тарх таскал меня за собой еще целые сутки, заставляя проверять их будущее и нервничая, что допустил ошибку. Где-то рядом во дворце обитал Аден — мужчина, которого мне следовало избегать, но которого я чувствовала повсюду. Невидимка, беспринципный враг, загадка, которую я так хотела выпустить из рук. Его присутствие заставляло меня чувствовать себя ранимой, нервной, неспособной справиться с тем, что с рождения было частью моего зрения.

Я встречалась с Аденом в коридорах, отворачивалась, гордо поднимала голову, а потом прислонялась к стене, с трудом дыша. Одним взглядом он выпивал мои силы. Иногда мне хотелось попросить его: "Эй ты, отпусти свою защиту, дай мне увидеть сценарии нашего будущего!"

Но я никогда не совершу такую глупость, от этого мне станет только хуже. Аден не должен знать о моем даре и о том, что я пытаюсь подглядеть его судьбу.

Ох, как я злилась на себя. Очнись, Найя! Этот мужчина тебя укусил! В присутствии придворных! Может, это и есть черная страсть? Сам Аден ничуть не страдал, он даже не замечал меня. От всего этого существовало только одно спасение — побег. Побег к разумным доводам и веселой компании Энзо, к расшатанным нервам Сибериуса, к возне в саду и лесным прогулкам.

Я почти успела уехать домой, почти успела собраться с силами и отвлечься. Но в последний момент Тарх настоял, чтобы я присутствовала на праздничном завтраке по поводу его помолвки.

* * *

Вещи собраны. Дорожная сумка стоит у дверей. После завтрака слуга проводит меня к порталу, и после нескольких "прыжков" я окажусь дома. Осталось только зайти на праздничный завтрак. Забегу, поздравлю помолвленных — и все. Домой.

Забежала. Поздравила. Я изнываю от невозможности контролировать ситуацию, а в присутствии Адена все именно так. Поэтому я рада, что не вижу его в толпе. Стараюсь не искать его, но глаза непокорно скользят по лицам.

— Госпожа Делегранс, не изволите ли испробовать лещей?

Лещи на завтрак? Хотя какой завтрак… на хрустальных столах есть даже супы и жаркое. Плеяда Тарха присутствует в полном составе, восхищая собравшихся изобилием магии. Окна затемнены, и в них — отличная иллюзия фейерверка. Вокруг летают птицы, наполняя воздух неестественным щебетанием. По углам — иллюзии фонтанов, причем вода стекает на стол и журчит между блюдами. Короче, маги выделываются, как могут. Все самые лучшие иллюзии для придворного мира Озерного королевства!

А ведь можно устроить обычный завтрак в саду, с живыми птицами и настоящими фонтанами. А кому захотелось воды вокруг тарелок, пусть бросят еду прямо в фонтан. А вечером можно сделать нормальный фейерверк. Но нет, дело не в развлечениях, а в магии. Говорят, что много лет назад в эльфийских королевствах вообще все делали при помощи магии, а теперь остались только жалкие выкрутасы. "Дорогие гости, посмотрите, сколько в Озерном королевстве магии", "мы такие могущественные", "у нас столько магов, что у них есть время заниматься вот такой ерундой".

Посмотрела. Восхитилась. Пора домой, а то глаза уже расползаются в разные стороны в поисках Адена.

— Могла бы и задержаться, — недовольно пропыхтел Тарх, но отпустил, договорившись о моем скором возвращении.

Я почти дошла до двери, но тут мне перекрыли кислород. Напрочь. Сначала я даже не почувствовала боли, только невозможность дышать. А потом пришла боль. Грудь, шея, спина горели, и огонь проникал внутрь меня. Я глотала его, как кипящее масло, всполохи огня вылизывали горло. Ошеломленная, обездвиженная, я умирала, не успевая подумать о главном. Меня хватило только на один взгляд в сторону Тарха, но он уже отвлекся и отошел в сторону. Если не он, то кто же дергает меня за удавку? Неужели Кладий? Нет, не может быть. О, Боги, так меня еще никто не дергал!

Тонкая струйка воздуха просочилась в легкие, и я умудрилась найти Кладия в толпе. Стоя спиной ко мне, он о чем-то вещал группе молодых девиц. Приоткрыв рты, они внимали ему с откровенным восхищением.

Кто? Кто, к дьяволу, натянул мою удавку? Неужели Аден? Не могли же маги дать ему контроль над цепью правосудия? Ведь моя вина еще не доказана.

Воздух закончился, и паника колючим холодом пробежалась по коже. Я не могу позвать на помощь, мое горло наполнено огнем. Оседаю на землю и готовлюсь к смерти. Нет сил, чтобы включить пространственное зрение, да и зачем его включать. И так понятно, что меня ждет.

Огненное удушье — вот, как это называется. Самое страшное наказание цепи правосудия. По сути, это — смертная казнь. Боль настолько оглушительна, что не оставляет сил бояться смерти. Никаких прощальных мыслей и сожалений.

— Женщина горит! Горит! — дородная эльфийка тыкает пальцем в мою дымящуюся грудь и истерически кричит. Как удачно, потому что я не могу издать ни звука. Моя шея рассечена огнем, и теперь этот огонь поглощает все остальное. Я заваливаюсь на бок, как истукан, и наблюдаю за парой иллюзорных колибри, которые выполняют неправдоподобные пируэты под потолком. Осталось недолго, секунд двадцать, а потом я потеряю сознание. Я уже почти забыла, как делать вдох.

Встревоженное лицо Кладия маячит надо мной.

— Что с тобой?

Все-таки, он идиот, хотя и старший маг. Шея вокруг удавки горит и дымится, я умираю от нехватки кислорода, а он спрашивает мое мнение о диагнозе. Ноготь у меня сломался!

— Я ее не трогал! — а это уже истерический крик Тарха. Видимо, Кладий сделал ему выговор за постоянное дергание за удавку.

— Я тоже! — завопил мой потенциальный спаситель, то бишь Кладий. Все ясно. Рада, что они успели поговорить. Удавку на меня навесили, а как пользоваться ей, не знают. Лучше бы постарались узнать, кто меня душит!

Хотя мне уже все равно. Боль проходит, а это главное. Вокруг — черные точки, как будто кто-то брызнул чернилами на оконное стекло. Всем спасибо за внимание и прошу прощения за запах горелой плоти.

— Двигайся! — кто-то кричит мне прямо в ухо. Нет, не кто-то, а Аден.

Двигаться? Может, еще в карты сыграем?

— Я сказал "двигайся"! Дыши!

В принципе, это полезный совет, но извините, я забыла, как.

Все. Меня больше нет.

* * *

Смотрите-ка, это еще не конец. Меня куда-то несут, причем весьма неаккуратно. Пользуясь тем, что я без сознания (была!), моей головой только что открыли тяжелую дверь.

— Но это же не мы с Тархом! — оправдывается Кладий. Именно оправдывается. Перед кем?

— Начинаем! — прогрохотал Аден около моего уха. — А то я не выдержу!

Что значит "не выдержит"? Не такая уж я тяжелая!

— Сейчас! Сейчас! Дай мне еще минуту, Аден, держи ее там.

Где он меня держит? Они что, оба сошли с ума?

— Я и не собираюсь ее отпускать! — надрывно кричит Аден.

Это радует, хотя я не понимаю смысла его слов.

Кстати, боли я не чувствую, и глаз открыть не могу. Имеется острое желание посвятить несколько минут животной панике, но я не могу ни двигаться, ни говорить. Только молча сходить с ума от страха.

— Давай уже, она ускользает! — ревет Аден. — Я долго не продержусь!

— Начинаю!

Ох, посмотреть бы, что у них там происходит. Оглушающий звон разбитого стекла, чавканье чего-то густого и влажного, ветер, запах земли, потом озона. Аден прижимает меня к себе, и его дыхание вырывается отрывистыми всхлипами.

— Отпускай, я все сделал! — кричит Кладий, и Аден ревет в мое ухо, трясясь от перенапряжения. Его горячий пот на моей щеке, он падает на колени, все еще прижимая меня к себе. Если бы не ужасающий страх, я бы прониклась романтикой момента.

— Дьявол вас всех побери, и ее в том числе! — Выровняв дыхание, Аден откашлялся. — Ты же знаешь, что такой точный контроль почти невозможен! — Он наклоняется ближе, стонет и с трудом встает на ноги.

— Для тебя нет ничего невозможного, Аден! — приторный тон Кладия бесит даже меня.

— Да пошел ты! И держи Найю как можно дальше от меня! — Аден бросил меня на пол и через секунду где-то рядом хлопнула дверь.

Бросил. Меня. На пол.

Как будто я — кусок дерева или ненужный ботинок. Хорошо, что я все еще не чувствую боли, по крайней мере, физической.

Тишина. Нет ничего хуже, чем быть пленницей собственного страха. Я не могу убежать, закричать, позвать на помощь. Парализована, подчинена. Опять же, поймана.

— Сам бы ты пошел, наглый мальчишка, — пробурчал Кладий. — От тебя одни проблемы. Нашумел, нажаловался, а мне тут убирать.

Шорох, звон стекла, шуршание. Он что, подметает пол???

Будем надеяться, что это сон. Но в таком случае, проснусь я безвременно поседевшей.

Кто-то гладит меня по лицу.

— Найя, просыпайтесь. — Поглаживает меня по рукам, сгибает ноги в суставах. — Только двигайтесь осторожно, пока полный контроль не восстановится. Мы вас парализовали, чтобы не дергались.

Мое тело возвращается, и с ним приходит боль. Адская, огненная. Я вою, как демон, и Кладий, морщась, проводит рукой над поверхностью кожи, стирая мою агонию, как мел с доски.

— Прошу прощения. Всю сенсорику я у вас не забирал, только боль, а сейчас случайно вернул.

— Нет уж, оставьте ее себе.

Мне бы добраться домой, а там уж я разберусь. Нарушу свое правило и как следует рассмотрю линии судьбы. Знаю, что смотреть на свое будущее — дело нервное и опасное. Можно такого напридумывать! Волнуешься так, что аж жутко становится. Обычно я этим занимаюсь, только когда прыгаю под кареты или делаю другие глупости в поисках адреналина, но при этом далеко не заглядываю. Но в таких вот непредвиденных ситуациях позволяю себе посмотреть подальше вперед.

Ладно, пора сообщить о моем возвращении в мир живых и бодрствующих. Хорошо бы узнать, что Аден и Кладий со мной тут вытворяли.

Обычные дворцовые покои. Золотой пол, бархатные занавеси с веселеньким рисунком, огромная люстра, в подсвечниках которой, как яйца, лежат разноцветные магические шары. А где следы произошедшего? Ах да, напрочь выбито окно, да и, если присмотреться повнимательней, люстра покосилась.

— Где мы? — Я разыгрываю полное неведение, что, вообще-то, не сложно.

— В гостевых покоях. Вы собирались домой… кхе-кхе… но кто-то потянул вас за цепь, причем весьма сильно.

— Да уж не волнуйтесь, я это помню!

Сарказм умирает последним. Как будто происшедшее можно забыть!

— Мы… то есть я отсек вас от всей магии, и теперь вы в порядке.

Мне тут же вспомнилась горячая адская боль. М-да, в полном порядке. Поднимаю руку, чтобы прикоснуться к шее.

— Не трогайте шею, Найя. Вам нужен лекарь.

Я и сама знаю, что я не "в порядке". Запах жженой плоти окружает меня плотным облаком.

— А вы не можете меня вылечить?

— Я уже залечил внутренние повреждения, а наружные трогать не могу. И так сделал достаточно, не хочу вредить вашему дару. Да и самой цепи нельзя касаться магией, а то она снова загорится. Только обычными лечебными средствами. Травами всякими, примочками. — Кладий неуверенно почесал затылок и протянул мне руку. — Домой хотите?

— Хочу.

— Давайте я сам вас отнесу?

— Отнесите. Но сначала скажите, кто попытался меня убить и почему.

Отдернув предложенную мне руку, Кладий нервно вытер ее о брючину и отвернулся.

— У нас нет доказательств, что вас хотели убить. Возможно, вас пытались напугать.

— И кто автор этой удачной попытки меня напугать?

— Пока что не знаю. Контроль над вашей цепью есть только у Августа, Тарха, Сибериуса и у меня.

— А у Адена, то есть у лорда Имани?

— Да что вы! Нет, конечно.

Это прозвучало достаточно искренне. Что ж, посмотрим. Не хочется верить, что это — дело рук Адена, но кто его знает. Как говорится, "сам душу, сам и спасаю".

— И кто из вас пытался меня убить?

Ох, какое оскорбленное достоинство! Старший маг запыхтел и гордо отвернулся, не удостаивая меня ответа. Да я его и не ожидала.

— А что здесь делал лорд Имани?

Кладий дернулся, как от зубной боли. Понятно. Он не знает, что я подслушала их с Аденом. Жаль только, что я ничего не поняла из того, что они делали.

— Лорд Имани вынес вас из залы. Не мне же вас тащить! — Кладий снова запыхтел. Может, у него нос заложен? — Аден намного моложе и сильнее меня, — доходчиво пояснил маг.

Неужели Кладий думает, что я настолько наивна? С его уровнем магии он мог использовать левитацию или портал, чтобы переместить меня в другое помещение. Аден ему для этого не нужен. Что ж, я и с этим разберусь.

— А почему именно лорд Имани вам помог?

— Он оказался рядом.

— А я видела его в другом конце зала.

Кладий возмущенно крякнул и отошел к окну.

— Какая разница, в конце концов. Что вы ко мне привязались! Мне понадобилась помощь Адена, вот он и пошел с нами. А заодно и понес вас.

— И чем он помог?

Схватившись за занавесь, старший маг едва ли не сорвал вниз весь карниз.

— Я уже сказал, чем: мы отсекли всю магию и спасли вам жизнь. Вам стоило бы поблагодарить меня, а не дотошничать! Сами попытайтесь отсечь человека от магии, тогда и узнаете, как это сложно.

Старший маг не хочет признаваться, что ему понадобилась помощь Адена? Похоже, что это так.

— Прощу прощения, если я вас оскорбила, но огненное удушье меня не впечатлило. Я думала, что у вас есть полный контроль над цепью правосудия, и никто посторонний не может получить доступ.

— Все так и есть, вернее, должно быть. — Кладий скрючился на подоконнике, пытаясь срочно придумать адекватный ответ на мои справедливые требования. — Госпожа Делегранс, я обещаю вам, что в ближайшее время будет проведено самое неотложное и тщательное расследование, и мы узнаем, кто получил нелегальный доступ к вашей удав… цепи, и покараем его.

Ну да, знаю я ваши расследования и особых надежд не питаю.

Больше ничего особо интересного я из Кладия не выжала. Как я и подозревала, такого раньше ни с кем не случалось и проследить, кто воспользовался удавкой, непросто. А снять удавку Кладий отказался. Вот тебе и высшая магия: меня чуть не убили цепью магического правосудия, а то самое правосудие бессильно, как новорожденный младенец.

И во всем этом замешан Аден: мой лживый обвинитель, потенциальный, хотя и неудачный, соблазнитель и неоднократный спаситель.

Ах да. К тому же, он — моя мучительная и навязчивая загадка.

* * *

Не стану описывать моего прибытия домой, так как оно прошло по уже знакомому сценарию: залитое кровью платье, негодующие слуги, взволнованный Энзо, в спешке вызывающий лекаря. Кладий собственноручно доставил меня домой, но тут же сбежал, видимо, боясь встречи с моими домочадцами. На прощание он напомнил мне, что боль вернется часов через пять-шесть и что мне следует быть очень осторожной. Ведь если вообще не чувствуешь боли, то можно основательно себе навредить.

Что дальше? Ничего неожиданного. Лекарь, конечно же, не явился, и нам пришлось ехать в город и привлекать негодующие взгляды в его приемной. Распухшая, обожженная кожа вокруг цепи правосудия означает, что я — преступница, которая попыталась снова нарушить закон. Или сбежать. Других причин и быть не может. Лекарь фыркал так громко и многозначительно, как будто я своим присутствием осквернила его лечебницу. Не знаю, чем он меня лечил, но воняло изрядно. Не видать мне больше открытых платьев. И придется уже в который раз искать нового лекаря.

Когда мы с Энзо вернулись домой, меня дожидался высокопоставленный гость. Ввиду отсутствия более подходящего занятия, Сибериус развлекался тем, что доводил слуг до заикания своими бесконечными просьбами. Когда мы появились, Симон сделал пару весьма неприличных жестов и бросился вон из комнаты.

Знаю, что я описала Сибериуса Бесстрашного, как сильного и властного правителя, и он такой и есть, но по внешнему виду о нем такого не скажешь. Щупленький, хрупкий, узкокостный. В местах, где ему не хватало мышц, он добирал кружевом. Если бы размотать все его рюши, жабо и накидки, то вашему взгляду предстал бы оголодавший подросток, который, на самом деле, был сорокалетним мужчиной. Злопамятным, мстительным, бескомпромиссным. Но не со мной. Со мной вы увидите его совсем другим, но не обещаю, что вам это понравится.

— Кто!!!??? — заорал Сибериус так громко, что Энзо отпрыгнул назад, ударил меня в грудь, и мы повалились на пол дружным визгливым комком. — Кто, я спрашиваю, посмел тебя тронуть???

— Я бы тоже хотела это знать, — промямлила я, выползая из-под Энзо. — Надеюсь, что это не вы.

Лучше бы я так не шутила. Сибериус выпучил глаза и гневно задергал бровями, и мне тут же пришлось извиниться.

— Кладий сообщил нам с Августом о случившемся, — надменно пояснил Его Величество, все еще не простив меня за оскорбление.

— Полагаю, что Август сожалеет о том, что я выжила.

Сибериус мстительно захихикал, потирая руки, затерявшиеся в вычурных кружевных манжетах.

— Август перепугался до полусмерти. Он знает, что если с тобой что-то случится из-за этой удавки, то я с него шкуру спущу.

— А как насчет того, чтобы снять с меня удавку?

Мой справедливый властелин тряхнул светлыми кудряшками и задрал крохотный острый нос.

— Нет, Найя, мы это уже обсуждали, и больше не проси меня об этом. Если ты действительно пыталась повлиять на Адена, то будешь наказана.

Я знаю Сибериуса очень хорошо, слишком хорошо, и это — не его слова. Это — полный бред. Он — один из немногих, кто действительно понимает, в чем состоит мой дар. Он не может не знать, что эти обвинения лживы. А значит, что сейчас он врет, причем бесстыдно. Делаем выводы: за кулисами готовится большая игра, и я понадоблюсь для ее успеха. Полагаю, что эта игра не самая честная, иначе они не навесили бы на меня цепь так называемого правосудия. Наши монархи что-то затевают и планируют тащить меня за собой на цепи. Если, конечно, тайный убийца не доберется до меня первым. Интересно, какова роль Адена во всем этом?

— Найя! — скулит мой монарх, причем произносит мое имя "Наииййяяя". — Скажи мои любимые слова! Ты же знаешь, что должна ответить, так почему ты заставляешь меня ждать?!

— Конечно, мой король. Я подчиняюсь вашей воле, мой король. — Говорю честно, без улыбки, так как смеяться тут нечему. Сибериус по натуре самый подозрительный и недоверчивый мужчина на Новой земле, а ему приходится доверять мне все свои слабости. Чтобы хоть как-то справиться со своими терзаниями, он заставляет меня говорить ничего не значащие фразы, символизирующие мое подчинение. Как будто слова не могут обмануть! Но я не протестую и, время от времени, присягаю моему королю и клянусь ему в верности. А какой смысл спорить с человеком, который прячется от мира под семью пудами накрахмаленных кружев?

— Вот и хорошо. Я позабочусь о тебе, Найя, мы найдем негодяя и предадим его суду. — Сибериус кашлянул и смущенно пожевал губу. — Справедливому суду, — добавил он.

Надо же, неужели я только что имела честь лицезреть краешек его королевской совести?

— А вы повесьте на него удавку, и мы будем друг друга дергать, — весело предложила я. Сами понимаете, снова лекарств намешала, так как же мне не веселиться.

— А ты посмотрела на свое будущее? — Робко так спрашивает, шепотом. Знает, как я к этому отношусь. Раньше он думал, что я могу раскрыть любые преступления, заглядывая в будущее. С прошлым его путал, короче.

— Попыталась.

— Ну и как?

— Полный провал.

Я попробовала. Как только вернулась домой, сразу смело засела за это дело. Даже Энзо меня не ругал, а сидел рядом и держал за трясущуюся руку. Когда я прыгаю под кареты, то все очень просто: я смотрю только на ближайшее будущее. Когда я балуюсь другой ерундой, то позволяю себе скользить только по одной линии судьбы. Например, с мужчинами: я выбираю ту линию, где мы знакомимся и заводим отношения, и просматриваю ее до полного слащавого конца. Ну, или не совсем слащавого. А смотреть на всю свою судьбу — совсем другое дело. Всерьез выделять наиболее яркие линии, подсчитывать вероятность того или иного события — это страшно. Я пыталась, видела десятки лиц, знакомых и чужих, но потом сдалась. Волосы взмокли от пота, в глазах — рябь, поджилки трясутся от страха. Так ничего не увидишь. А если и увидишь, то только хуже будет. Да и потом, убийца навряд ли появится в моем будущем, держа в руках плакат с признанием.

— Чем я могу тебе помочь? — слащаво улыбнулся Сибериус.

— Не могла бы я обратиться к вашему лекарю, а то мне от сегодняшнего лечения только хуже стало? Все-таки, хотелось бы сохранить хоть часть моей несравненной области декольте.

Судя по гримасе Сибериуса, он мою область декольте несравненной не считал, что меня весьма порадовало. Мне его интерес ни к чему.

— Пойдем! Заодно поработаешь, у меня для тебя накопилась масса дел.

Мы и пошли, через портал. По пути Сибериус осторожно расспрашивал меня о моих ощущениях. Оказалось, что он не знал об огненном удушье. Ему сказали, что при натягивании цепь правосудия нагревается и обжигает кожу, а вот про огненное удушье ему рассказать "забыли". Если бы я Сибериуса не знала, то решила бы, что он почувствовал себя виноватым. Но на самом деле, он не способен на раскаяние. Да и потом, будем реалистами: я постоянно держу его судьбу в моих руках. Неужели он откажется от возможности поиграть с моей? Даже ценой огненного удушья.

Вот такие люди меня окружают. Ладно, не будем о грустном, так даже лучше. Ведь если знаешь все самое плохое о человеке, то не получишь неприятных сюрпризов.

Полагаю, что я могла бы взбунтоваться. Топнуть ногой, потребовать правосудия, отказаться помогать королям. Скажу честно — мне приходила в голову такая мысль, и не раз. Если бы отец был жив… Если бы на моей стороне был хоть кто-то из власть имущих. Однако все они вступили в игру, и, чувствую я, ставки высоки. И пока я не выясню, о каком призе идет речь, я не стану бунтовать. Затаюсь, запутаю их своей покладистостью. А потом… будет громкое "потом".

Через двадцать минут мы уже сидели в кабинете Сибериуса, и, пока его лекарь сдирал повязку с моей шеи, Его Величество говорил о делах. Ничего нового: министр торговли стал слишком много времени проводить у эльфов, и мне предстоит проверить его намерения. Сибериус хочет повысить налог на недвижимость и волнуется, как к этому отнесется народ. Еще он собирается ввести обязательную регистрацию всех эльфов и орков, проживающих на территории Первого королевства, и хочет узнать, не приведет ли это к проблемам с остальными королевствами. Все, как обычно, и в дополнение в этому всякие мелочи. Кто-то обманывает, кто-то крадет, кто-то изменяет. Обычный шум, в котором мне предстоит копаться, чтобы успокоить Сибериуса и помочь ему контролировать будущее.

— Про налоги и регистрацию других рас я вам и без магии скажу: у вас будут проблемы.

— Да я и сам знаю, — заерзал Сибериус, — но ты же можешь… — он покосился на лекаря, который не знал о моем даре, — ты же можешь погадать и сказать мне, насколько серьезными будут эти проблемы. — Сказав это, Сибериус осклабился и подмигнул, излишне довольный своей сообразительностью.

Напыщенный слуга распахнул дверь и, одернув серебристую ливрею, объявил:

— Лорд Аден ан Тер Данте Имани просит аудиенции.

В этот момент лекарь безжалостно дернул повязку, и я, хоть и не почувствовала боли, вскрикнула от неожиданности.

Сибериус как раз объяснял слуге, что не может принять Адена, но тот появился в дверях и бросился ко мне, на ходу отталкивая лекаря и выхватывая у него из рук склянки.

— Почему Найя стонет? Вы что, никогда раньше не лечили ожоги от цепи правосудия? — закричал он. — Под кожей магические чернила! Разве можно их с маслом смешивать? Особенно если рана такая глубокая!

Интересно, откуда он об этом знает? Неужели я — не единственная, кому он подарил это особое украшение?

— Не забывайтесь, Лорд Имани, я — лекарь Его Величества! Я использую самое лучшее средство для лечения ожогов, — попытался возразить уязвленный лекарь, выливая на мою шею очередную порцию вонючего масла.

— Оно не предназначено для ожогов цепью правосудия! — Вцепившись пальцами в волосы, Аден издал странный гортанный звук, потом тряхнул головой и повернулся к королю. — Берри, я забираю Найю, а потом вернусь к тебе. — С этими словами Аден вздернул меня на ноги и, оглянувшись по сторонам, схватил небольшое покрывало с дивана. — Накинь это на плечи, а то придворных испугаешь. Только раны не касайся. Все, пошли, у меня мало времени.

Он поволок меня к двери. Я настолько опешила, что послушно сделала пару шагов. Аден называет короля "Берри"? Типа это сокращение от Сибериуса?

Лекарь гневно гремел склянками, забрасывая их в чемоданчик. Сибериус как-то сник, скуксился и услужливо зашаркал вслед за нами.

— Аден, только ты верни ее, а?

Мой спаситель-похититель резко остановился, глянул на меня через плечо, как будто забыл, кого тащит за собой, потом повернулся к королю и ответил:

— Конечно, верну, Берри. Мне она не нужна.

Давайте разберемся в моих чувствах: я заинтригована, но не влюблена. Так что обижаться мне не на что. Но все равно неприятно, когда человек смотрит на тебя через плечо и заявляет, что ты ему не нужна. Пренебрежительно и совершенно искренне.

— Я не собираюсь с тобой идти. — Дело не в обиде, а в недоверии.

Аден тут же отбросил мою руку и продолжил путь уже без меня.

— Дело твое. Твоя шея — твои шрамы.

И что мне теперь делать?

Рана глубокая. Лекари неадекватные. Сама я ничего разглядеть не могу. А вот Аден, кажется, знает, что нужно делать. Стоит ли ему довериться? Да, следует. Ведь даже Сибериус ему доверяет, а он мною дорожит.

Открываю рот, чтобы позвать Адена, но звук застревает в горле. Не могу довериться ему, не могу принять его помощь. Мужчина, который стал причиной моих страданий, не может стать моим спасением. Если он хочет помочь, то должен снять с меня эти чудовищные обвинения. Такое чувство, что во мне только что родился инстинкт самосохранения, молодой и горячий, и он упорно отталкивает меня от Адена. Или, может, во мне, наконец, проснулся здравый смысл? Надо же, как. Энзо будет мной гордиться.

Не оглядываясь, Аден исчез за поворотом коридора. Вот и хорошо, попрошу Сибериуса, чтобы мы с ним больше не встречались.

Я заглянула в королевские покои. Лекарь возмущенно выхаживал взад-вперед, ругаясь по очевидному поводу, а Сибериус отрешенно смотрел из окна. Ему действительно очень подходит имя "Берри".

— Прошу прощения, не могли бы вы продолжить лечение? — попросила я, бесшумно открыв дверь.

Мужчины дернулись и уставились на меня так, как будто никому еще не удавалось вырваться из когтей лорда Имани.

В этот момент меня схватили за талию, дернули назад и прижали к груди. Прохладный озон портала наполнил легкие, и через пару секунд я оказалась в весьма странном месте. Огромный прямоугольный зал с многочисленными окнами, из которых видны… ага, все понятно. Чернильные деревья. Я в знаменитом чернильном особняке Адена. Видимо и вправду никому не удается вырваться из его "когтей".

— Располагайся, пока я вызову лекаря.

Но при этом Аден продолжал прижиматься к моей спине.

А у меня закружилась голова. Из-за портала? Из-за пережитого? Уж точно не из-за близости Адена!

— Интересно ты лекаря вызываешь! — Я даже хмыкнуть умудрилась. Аден тут же отстранился и, обойдя меня, направился вверх по лестнице, которая одиноко торчала прямо посередине зала. Никакой мебели в зале не наблюдалось.

— И где прикажешь располагаться? — съязвила я, разглядывая совершенно пустое помещение с холодно-голубыми стенами и каменным полом.

— Я не люблю, когда мои гости задерживаются, поэтому не держу здесь мебели. Но если тебе приспичило отдохнуть, так и быть, я покажу тебе мою спальню.

Судя по тому, что последняя фраза донеслась издалека, мой ответ Адена не интересовал.

Процокав каблуками по камню, я выглянула в окно. Кружевная листва чернильных деревьев скрывала тяжелые, набухшие плоды. Все здесь странное — сад, особняк и хозяин. Особенно хозяин. И сейчас он подвергнет меня насильственному лечению. По крайней мере, мое мнение его не интересует.

Бесшумно спустившись по лестнице, Аден поставил передо мной стул.

— Лекарь скоро будет, — небрежно бросил он.

— На цепь правосудия нельзя воздействовать магией, — предупредила я, и Аден презрительно закатил глаза и ушел. Тоже мне, великий эксперт по цепям правосудия.

Так я и сидела в одиночестве, у окна, в совершенно пустой комнате, дожидаясь неизвестно чего.

Почему я не ушла? Здравый смысл все еще бунтовал и толкал меня к двери, но я заставила себя остаться на месте. По двум причинам. Первая — лекарю Сибериуса я больше не доверяла, а другого найти не смогла бы. Мало кто согласится лечить "злостную рецидивистку", восставшую против цепи правосудия. Вторая причина: я попала в самый центр тайной жизни Адена и старательно использовала отведенное мне время, чтобы рассмотреть будущее. Методично скользя по линиям судьбы, я пыталась найти хоть что-то: чернильный особняк, Адена, да хоть чернильное дерево, в конце концов. Ничего. Дворец Сибериуса, лекари, придворные, Энзо, слуги. Что угодно, только не то, что я искала. Вот же, дьявольщина. Как будто ничего этого не существует. Неужели непробиваемая защита Адена распространяется и на его дом?

Надо придумать что-то необычное, чтобы особняк появился на линиях моей жизни. Рискнуть и выпрыгнуть в окно? Нет, слишком низко.

Встала, поднялась на пятую ступеньку лестницы, свесилась через перила. Ничего. Забралась повыше, снова свесилась вниз. Перила впились в живот. Хорошо, что я пока не чувствую боли, но потом будут синяки. Снова посмотрела на линии — ничего нового. Должно же в моей судьбе хоть что-то измениться! Я же сейчас свалюсь головой вниз! Осторожно оторвала ноги от ступени и, цепляясь руками за перила, согнулась напополам. Глупо, знаю, но в этом пустом зале больше ничего не придумаешь. Не со стула же прыгать. Вишу на перилах вниз головой, качаюсь, ударяюсь лбом о балку. Кровь приливает к голове, и я чувствую себя идиоткой. Пытаюсь зацепиться ногой, чтобы выпрямиться, но в этот момент кто-то прижимается к моей… хмм… назовем это спиной.

— Должен отдать тебе должное, Найя, ты изобретательна. Чего только женщины не придумывают, чтобы попасть в мою постель, но вот такого никто еще не пробовал. Признаюсь: я заинтригован.

— Отойди сейчас же! — Судорожно дергаю ногой, чтобы зацепиться за балку и встать на ноги. Как это типично: Адена не было минут сорок, а как только я решила поиграть, он вернулся.

Аден резко отступил, и я снова ударилась лбом о балку. Поднатужившись, качнулась назад и почувствовала под ногами твердую почву. В последний момент, прежде чем выпрямиться, снова посмотрела на линии судьбы. Ничего. Ни Адена, ни его дома. Вот же…

Пригладив растрепавшиеся волосы, невозмутимо направилась обратно к стулу, и только тогда заметила, что рядом с Аденом стоит мужчина… стоит существо лет ста. Или двести? Эльф чуть больше метра росту держал в руках огромный чемодан и, не отрываясь, смотрел на мою шею.

— Перед тем, как я вас представлю, не хочешь ли объяснить, чем занималась на лестнице? — поинтересовался Аден.

— Упражнялась. От скуки. Люблю поддерживать хорошую физическую форму. Мало ли, пригодится.

Сев на стул, я с интересом посмотрела на крошку эльфа. Почесав мясистый нос, тот нахмурился и с грохотом поставил чемодан на пол.

— Игниус дистанционес?

Надеюсь, что он с Аденом разговаривает, а не со мной.

— Иммедиалес. — Это — непонятный ответ Адена.

— Леталис?

— Да.

Ну уж нет, никуда мы не летали-с и не полетим-с.

— Мне бы хотелось понять, о чем вы разговариваете.

Извиняться никто не стал. Более того, на меня даже не посмотрели.

— Здесь лечить не буду, — крякнул мини-эльф.

— Будешь. — Сложив руки на груди, Аден злобно насупился, как будто заранее знал о предстоящем споре.

— Мне нужен стол.

— Я принесу.

— Нужен большой стол.

— Принесу большой. К себе я ее не пущу.

— Ты уже пустил ее к себе, Аден. А большой стол не пролезет на лестнице.

— А я маг. Уменьшу и принесу.

— Носи, что хочешь, но мы с пациенткой пойдем наверх, так что не базарь.

Игра горящих взглядов. Вот это да! И этого "приятеля" Аден позвал, чтобы тот меня лечил?

— Похоже, что этот невежда не собирается нас представлять. — Эльф галантно поклонился, лбом почти коснувшись моего колена. — Меня зовут Сигорин, я — один из многих, кто на дух не переносит этого избалованного типа. Пойдемте, я отведу вас наверх, там нам будет удобнее.

Игнорируя угрожающую позу Адена, Сигорин повел меня вверх по лестнице, которая закончилась паутиной коридоров. Именно паутиной, с переходами, поворотами и бесконечными дверьми. Кто бы ни был архитектором чернильного особняка, премии он за этот проект не получил.

— Тогда сам будешь лечить! — Аден не сдавался.

— А ты нам и не нужен, — фыркнул Сигорин, галантно поддерживая меня под локоть. Посмотреть бы на нас со стороны: крошка-эльф поддерживает раненую великаншу.

— Когда закончишь, оставь Найю в моей спальне, и пусть раздевается, — прогрохотал Аден, не сходя с места.

Сначала Сигорин не отреагировал, но потом передумал. Поставил чемодан на пол, спустился вниз на несколько ступеней и, подпрыгнув, повис на перилах, с трудом глядя вниз. Почти как я несколько минут назад.

— Есть женщины доступные, есть и недоступные, а есть те, для которых тебя не существует, Аден. Так вот: считай, что для Найи тебя не существует. Даже если я привяжу ее к кровати, твоей она не станет.

Спрыгнув обратно на ступеньку, эльф подмигнул мне и жизнерадостно направился к одной из дверей. А меня заморозило. Пригвоздило к месту. Я даже не поинтересовалась, откуда Сигорин узнал мое имя. Почему он сказал, что Адена для меня не существует? Почему он выбрал именно эти слова? Он знает, что Адена нет на линиях моей жизни? Он знает о моем даре? Что тут вообще происходит?

Усилием воли я заставила себя сделать шаг в направлении еще одного странного помещения. Полу-кабинет. Мебель вроде есть, но странная. Письменный стол сверкает пустой поверхностью. Одинокий стул опрокинут в углу. Никаких вещей, предметов, картин. Даже занавесей нет.

— Что вы имели в виду? Почему вы сказали, что Адена для меня не существует?

Сигорин добродушно рассмеялся и усадил меня на стул.

— Не слушайте мою болтовню, это я Адена нервирую. Нам нравится друг друга заводить. Он думает, что может заполучить любую женщину без особых усилий, и это так и есть. А я вас попрошу об одолжении: сделайте мне любезность, не сдавайтесь ему прямо сегодня. Подождите денек или два, помогите мне его помучить.

— Да я и не собираюсь…

— Никто не собирается, — махнул Сигорин рукой, — но вы же слабый пол.

— Ну, знаете! — запыхтела я.

— Я все знаю.

— Ничего вы не знаете.

С трудом взгромоздив огромный чемодан на стол, Сигорин встал на цыпочки и уставился на меня водянистыми глазами.

— А вы сначала откажите ему, а потом будете со мной спорить. Много кто пытается ему отказать, но ни у кого не получается.

Как быку красную тряпку показал, честное слово. Ни за что и никогда я больше не приближусь к этому… к этому…

— Да ладно вам кипятиться, у вас есть проблемы посерьезнее, — пробормотал Сигорин, разглядывая мою шею, потом отвернулся и заорал на полную громкость: — Аден, где тебя носит? У нее от шеи ничего не осталось!

Полагаю, что уроки лечебной этики он посетить забыл!

Аден тут же вошел в комнату, как будто стоял под дверью и подслушивал.

— Вот, смотри. Подержи-ка ее волосы. — Аден собрал мои волосы в кулак и нагнулся к моей шее. — Вот здесь останется глубокий шрам, так как повреждена грудная мышца.

Они уставились на мою грудь. Честное слово, они ведут себя так, как будто я без сознания!

— И что от этого будет? — неуверенно спросил Аден.

— Не знаю, — хмыкнул Сигорин. — Зачем женщинам нужна грудная мышца? Грудь, что ли, вверх поднимать?

Похоже, что он пропустил не только этику.

— Я вообще-то вас слышу, — злобно выдавила я.

— Это хорошо, что вы нас слышите, заодно и поможете, — кивнул Сигорин. — Вам нужна грудная мышца? Вот здесь, под ключицей, ожог очень глубокий.

— Если можно, я бы хотела сохранить все положенные мне мышцы.

Недовольно скривившись, Сигорин посмотрел на Адена.

— Тебе решать!

— С чего это ему решать?! — не сдержавшись, завопила я. — Он мне не отец и не муж! Я сама принимаю все решения. Давайте мне свои примочки или еще что, и я пойду домой. Хватит с меня. Ни одного нормального лекаря в столице не осталось!

На меня не обратили внимания.

— Посмотри, что у нее слева, — невозмутимо прошептал Аден, хотя воздух все еще звенел от моего крика. — Там ожог до ключицы, до самой кости.

— ДО? ДО ключицы? Дорогой мой, повтори анатомию! То, что ты видишь перед собой, и есть ключица! Причем тоже весьма поврежденная. А теперь посмотри на кожу вокруг позвонка, где были буквы. Здесь понадобится сам знаешь, что.

При мысли об обнаженной кости меня начало тошнить. Да и терпение настойчиво заявило о своем полном и окончательном истощении.

— Господа, — я вырвалась из их рук, — отпустите меня. Мне надоела ваша бесцеремонность.

Ох, а откуда у меня в голосе слезы?

Далее произошло нечто весьма своеобразное. Лорд Имани, бесстыжий развратник и крайне невежливый хозяин странного дома, стал передо мной на колени и обнял за талию, прислонившись лбом к животу.

— Позволь Сигорину излечить тебя, Найя. Твоя кожа как дым, я не чувствую ее под пальцами. Она прекрасна, меня тянет прикоснуться к ней еще и еще, но ощущение ускользает от меня, как мечта. Как сон. — Аден как будто задохнулся этими словами и, задержав дыхание, потерся щекой о мое платье. — На твоей коже не должно быть повреждений или шрамов. Только шелк, бархат и драгоценности. Только мои руки. Мои губы. Мое тело.

Глаза закрыты, лицо напряжено. В каждом слове — странная весомость, горечь и неожиданная сердечность. И со мной произошло нечто такое… ох… какое уж там будущее, я и о прошлом забыла. Вошла в его слова, как в воду, и позволила себе захлебнуться. Захотела захлебнуться, оно того стоило.

Тишина. Насыщенная, усыпляющая. Я пыталась обдумать его слова, но волна странных ощущений смыла меня с берега. Сколько это длилось? Минуту? Час? Не имеет значения. Для меня существовали только прикосновение Адена и странная усыпляющая нега.

— Ты скоро закончишь? — сдавленно спросил Аден, приоткрыв один глаз и глядя на Сигорина. Его руки сжимали мою талию с такой силой, что я почти умудрилась прийти в себя.

— Я уже закончил, — захихикал Сигорин и громко заговорил мне прямо в ухо: — Милочка, сосредоточьтесь! Когда кожа заживет, цепь снова проступит целиком. Я сделал следующее…

Я думаю, что Сигорин сказал именно это. По-моему, он перечислял какие-то мази и присыпки, тряс склянками и подносил их к моему носу. Я же смотрела только на Адена, который, не глядя на меня, вскочил на ноги и начал упаковывать склянки в чемодан.

— Она меня не слушает! — пожаловался Сигорин.

— Дай ей прийти в себя, — равнодушно бросил Аден.

Сигорин гнусно захихикал и потряс меня за плечо.

— Очнитесь, красавица! Здорово он вас, а? Вот так он влияет на женщин. А вы еще уверяли меня, что ни за что и никогда с ним не свяжетесь, а он всего парой заезженных фраз сбил вас с ног. Вы даже не заметили, что мы с вашей шеей делали!

Во второй раз за этот день кровь бросилась мне в лицо. Негодяй! Это он меня так отвлекал?? Да я… Да я…

— Найя, не трать времени на бесполезные эмоции, лучше послушай Сигорина и не забудь сказать спасибо. Ему.

И Аден ушел.

— Найя, очнитесь! Слушайте меня! Пообещайте, что ни за что не снимете повязку. Ровно две недели. На ночь брызгайте на повязку желтым раствором, чтобы она промокла, а с утра — голубым, но ни за что не снимайте, а то останутся шрамы. Не мочите водой и никому, слышите, никому не показывайте. Обещаете?

По-моему, я что-то ему пообещала, но я в этом не уверена.

Потом Сигорин упаковал свои вещи и вывел меня на лестницу, как сомнамбулу. Засмеявшись, игриво подергал выцветшими бровями и подвел к одной из дверей.

— Ну что, выбирайте, Найя: остаться или уйти? — сказал он и толкнул дверь в спальню Адена. Несомненно, это была именно его спальня. Квадратная серая комната, каменный пол и огромная кровать посередине. Изголовье и изножье кровати сделаны из черных металлических прутьев, переплетенных друг с другом. Толстые, черные, они, как ветви, сужались кверху и обрывались рваной линией неровного частокола. Темно-синие простыни и покрывала выделялись в мрачной комнате цветовым пятном.

Эльф пожирал меня взглядом, именно пожирал, как будто поглощая мое изумление и наслаждаясь им. До одури, до странного животного мурлыканья.

— Нравится? — прошептал он. — Иди туда, тебе же хоч-чччется.

Вот в этом он ошибался. Мне не хотелось входить в эту странную комнату с ее одинокой, пугающей кроватью, больше похожей на ложе для пыток. Приглядевшись, я ахнула: с центра изголовья свисала цепь. Толстая, черная, она заканчивалась ошейником. О-ШЕЙ-НИ-КОМ. Металлическим. Не может быть. По сторонам изголовья змеились еще две цепи. Конец одной из них лежал на полу, и на нем виднелся наручник. Тоже металлический.

Очнись, Найя! Что там Аден наговорил?

Моя кожа, как дым?

Его тянет прикоснуться ко мне?

Ощущение ускользает от него, как сон?

Неужели я поддалась его гипнозу? У этого мужчины, который только что посмеялся надо мной, чтобы доказать свою власть над женщинами, в постели имеются ошейник и наручники на толстой цепи!

О, я слышала о таких людях. Рабы боли и унижения. Для себя или для других. Не зря Аден предупреждал меня держаться от него подальше.

Все. Я свободна. Совершенно, опьяняюще и полностью.

Какой бы сильной и загадочной ни была защита Адена, меня она больше не интересует. Ему не место на линиях моей жизни.

— Я и так уже задержалась. Не возражаете, если я отправлюсь домой?

Холодный, спокойный тон не обманул Сигорина. Глумливо хихикая, он прикрыл дверь спальни и приблизился ко мне.

— Молодец, девочка, так ему! Ни за что не сдавайтесь Адену. Вы не похожи на легкую добычу.

И исчез. Испарился.

Ох, уж эти маги! Среди них невозможно встретить нормального человека… существа.

Пора идти домой. Рада, что пришла в чернильный особняк. Рада, что излечилась и теперь уже не буду мучиться загадкой Адена.

Все, ухожу. Вот только…

Дверь спальни Адена осталась чуть приоткрытой, и я протягиваю руку, чтобы закрыть ее и цепенею. Теряюсь. Забываю о здравом смысле и новообретенной решимости.

С этой стороны мне виден висящий на стене портрет. А его нельзя не заметить, он доминирует, останавливает, шокирует. Заставляет забыть все, что видела раньше. Молодая женщина в полный рост. Да и женщина ли она? Таких красавиц просто не бывает. Видимо, эльфийка. Или фея? Ей лет двадцать, а то и меньше. Ее красота настолько могущественна, что портрет излучает силу. Жар. Длинные, светлые волосы до поясницы, небрежно обнимающие гибкое тело шелковой волной. Глаза настолько синие, что кажется, что под ними нет бумаги, только синева волшебной краски или морская глубина. Тонкая, облегающая туника. Знающая усмешка.

Нет, это не женщина, а явление природы. Не полностью осознавая, что делаю, я настроилась на портрет, пытаясь увидеть судьбу этой женщины. Серебряное сияние ослепило меня, и я схватилась за дверной косяк, моргая и сжимаясь от страха. Получается, что у портретов нет будущего. Или у этого портрета нет будущего.

Меня лихорадило от увиденного, а может, и от всего, что случилось за этот длинный день. Все-таки, меня пытались убить. Благодаря Сибериусу, на моей руке красовался новый браслет, по которому я могла срочно вызвать Августа в случае опасности. Например, если убийца попытается снова добраться до моей удавки. Вызвать-то могу, но кто сказал, что он ко мне поспешит? Сибериус вроде как заботится обо мне, но при этом не хочет спускать с поводка. Скорее бы узнать, что задумали монархи, и тогда я смогу действовать. И в центре всего этого — Аден. Слишком много странного и необъяснимого связано с хозяином чернильного особняка.

Скоро вернется боль. Кладий заблокировал мою сенсорику всего на шесть часов. Мне нужно срочно попасть домой, чтобы отдохнуть и всласть поразмышлять над многочисленными загадками.

Бросаю прощальный взгляд на портрет. Куда уж нам, обычным женщинам, до такой красоты. Вот Аден и издевается над нами, ловя на крючок своих слов, сказанных с придыханием и неожиданной мягкостью.

Вздохнув, закрываю дверь и в последнюю секунду вижу себя в постели Адена. Вздрагиваю, распахиваю дверь, трясу головой, но видение не оставляет меня. Пытаюсь отключить непрошенное пространственное зрение, но у меня не получается. Что это за наваждение? Запутавшись в синих простынях, я лежу, раскинув руки, и тяжело дышу. Как жаль, что я не могу увидеть своего лица. Счастлива ли я? Или Аден притащил меня сюда насильно, используя свой странный гипноз? Видение ли это или отражение тех мыслей, которые я подавляю изо всех сил? Все это так реально, как будто мое тело переместилось само по себе, и я ощущаю холод комнаты и сухие объятия сбившихся простыней. Знать бы, что я при этом чувствую.

Захлопнув дверь, я снова проверяю линии будущего. Ничего нового, ни Адена, ни чернильного особняка. Мимолетное видение царапнуло и испарилось. С меня хватит. Слишком много секретов, обмана и чужих, пугающих людей. Слишком много странной магии. Домой!

Я почти дошла до лестницы, почти стряхнула с себя остатки видения. Уже не чувствовала шершавого трения прохладных простыней на обнаженной коже. Страх ослабил хватку на моем настрадавшемся горле, и, может, поэтому я осмелела и оглянулась назад, на безликий первый коридор с вереницей закрытых дверей.

Никогда не оглядывайтесь назад.

Если оглянетесь, то остановитесь. Если остановитесь, то вернетесь обратно. Вот и меня сразу же засосало в трясину любопытства. Сами посудите, ведь я больше никогда не попаду в чернильный особняк, так почему бы, на прощание, не открыть еще одну дверь? Должна же здесь быть хоть одна нормальная комната. И вот я уже крадусь назад и открываю первую попавшуюся дверь. Зачем? Потому что не могу не открыть. Самая страшная опасность приходит от ситуаций, в которых ты "не можешь не". Знаешь, что не следует так поступать, но ничего не можешь с собой поделать и вовлекаешь себя в чудовищные ситуации. Опасные, позорные, с самыми разнообразными последствиями.

Первую выбранную мною дверь я открыть не смогла. Она не поддалась, а дверной ручки попросту не было. Гладкая поверхность, как будто впаянная в стену. Я оглянулась на лестницу, в надежде, что хоть что-то пробудит мой здравый смысл. Ан-нет. Следующая дверь оказалась нормальной, и моя вспотевшая рука чуть не соскользнула с гладкой ручки. Дверь открылась почти беззвучно. Азарт. Любопытство. Восторг от прикосновения к тайне. Все это кипело во мне, заглушая голос разума.

Зря я сюда заглянула. Ой, зря. Зато теперь я знаю, что Аден живет с женщиной, и у нее изысканный вкус. Все-таки, в чернильном особняке имеется хоть одна нормальная комната, и она принадлежит женщине. Мне повезло, что ее нет дома, но в этой комнате ее присутствие ощущается очень сильно. Пеньюар, небрежно брошенный поперек постели. Украшения на старинном трюмо. Прекрасная женщина, живущая с загадочным мужчиной в странном особняке. Я тихо прикрыла дверь и повернулась к лестнице. Но уже тогда знала, что пойду дальше.

Следующая дверь вела в детскую комнату. Не знаю, почему меня это настолько удивило. Да, Аден флиртовал со мной. Да, он приглашал меня к себе домой. Но, к сожалению, такое поведение — не редкость среди женатых мужчин. Конечно, я не знаю, женат он или нет, но достаточно того, что в его доме есть детская, с игрушками и ворохом детской одежды на стуле.

Что ж, это поможет мне не думать о нем. Я справлюсь. Аден — беспринципный маг, окруживший себя непробиваемой защитой, и у него есть семья. Ребенок. А также металлический ошейник и наручники в постели. Колоритный получается персонаж, ничего не скажешь.

Но я все равно открыла следующую дверь. Не могла не открыть. В свою защиту скажу, что следующая комната влекла меня, как будто мигала ярким светом в сером однообразии коридора. "Это — последняя дверь, — пообещала я себе. — Больше ни одной не открою!"

И я с легкостью сдержала это обещание, потому что следующая комната выбила воздух из моих легких. Лучше бы там находилось семейство голодных монстров. Или даже убийца, тянущий меня за удавку.

За этой дверью я увидела комнату, в которой мы с Аденом познакомились. В которую он принес меня после того, как "спас" из-под колес кареты.

Приемная, она же столовая, с низкой кушеткой, зеркалом со стертым покрытием, обшарпанной мебелью и аляповатыми обоями, расцарапанными резвящимся котом. Шесть дьявольских мучений! Что происходит в чернильном особняке?

С грохотом захлопнув дверь, я побежала к лестнице. "Магия. Это какая-то идиотская магия, — успокоила я себя, перепрыгивая через ступени. — Аден следит за мной и знает, что я шпионю, поэтому решил напугать меня иллюзией. Не придумал ничего лучше, как создать иллюзию места нашей встречи".

Я почти поверила своим доводам.

Аден стоял около входной двери, прислонившись к стене. Ничего не сказав, он проводил меня взглядом. Значит, знает, что я все видела. Кровать, цепи, портрет. Знает, что я зашла в другие комнаты. Не собирается ничего объяснять, не собирается меня ругать. Даже прощаться не станет, не в его манере соблюдать условности.

— Спасибо за лекаря. — Я закрыла за собой дверь, прошла через сад, на ходу взвешивая на ладони толстые, шелковистые плоды чернильных деревьев, и вышла на улицу. Кутаясь в позаимствованное у Сибериуса покрывало и прижимая к груди лекарства, я дошла до портала и вернулась домой.

Энзо ждал меня в гостевых покоях.

— Где тебя носило?! — закричал он. Красные пятна гнева, как уродливые пощечины, расползлись по его щекам. — Я чуть с ума не сошел! Никакой связи с твоим браслетом, никакого ответа. Где ты была?

Я начала сбивчиво объяснять, придерживаясь фактов и отметая чувства. А чувств много, и они просятся наружу. Ведь кому, если не Энзо, можно выложить все до конца, до самой постыдной тайны?

Но он почти не слушал мои объяснения. Ему хватило всего одного слова. Аден.

— Ты была у Адена.

Обвиняет. Не слушает. Его не интересуют обстоятельства и причины, и я знаю, почему. Мои родители… наши родители погибли из-за загадки, и Энзо убежден, что я повторю их судьбу. Я обещала ему не приближаться к Адену.

— Найя, ты — моя семья, моя душа, и я не могу быть свидетелем твоего саморазрушения. Если между вами с Аденом что-нибудь произойдет, то я уеду из этого дома. Навсегда.

Если бы мне пришлось выбирать, то я не сомневалась бы ни на секунду. Только Энзо. Мой брат. От мысли, что я больше его не увижу, мне хочется умереть. А Аден — никто, беспринципный охотник, лживый обвинитель со странными вкусами и грубыми манерами. И с семьей.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросила я, прижимая Энзо к себе и улыбаясь его запаху. Он пахнет мной, нашим домом, нашей жизнью. За эти годы мы проросли друг в друга, и наша связь сильнее кровного родства. — Я не вижу в Адене ничего хорошего, но, тем не менее, меня влечет к нему. Я хочу быть сильной и никогда больше о нем не думать. Помоги мне.

— Но ведь он тебя спас? Думаю, что именно поэтому ты на нем и зависла. Некоторые люди помешаны на желании держать судьбы других в своих руках. Вот он и надел на тебя удавку, а теперь от нее же и спасает.

— Не знаю, но я боюсь потерять контроль. Со мной творится что-то странное.

— Мы выкорчуем его, Найя. Сотрем его в порошок, расплавим, выведем…

Он запнулся, не зная, что еще придумать.

— Выметем, вытолкнем, выбросим?

— Точно, спасибо. Короче, мы его забудем.

Мы смеялись, прижимались друг к другу щеками, и наши слезы смешивались, оставляя на коже следы разделенной печали.

В тот момент я искренне верила, что все будет хорошо.

* * *

И потекла рутина. Умиротворяющая, надежная. Сначала я разобралась с налогами, то есть объяснила Сибериусу, что ничем не могу ему помочь. Сами посудите: неужели требуется агатовый дар, чтобы предсказать недовольство народа по поводу повышения налогов? Восстания не будет, а на остальное смотреть нет смысла. С новыми законами мы разбираемся следующим образом: Сибериус собирает придворных и объявляет им о своих планах. Они реагируют, а я разглядываю будущее короля, пытаясь найти там хоть что-то, отдаленно связанное с происходящим. Скука ужасная, но Сибериусу приятно слышать, что после введения нового закона расклад его линий особенно не меняется, и никакой драмы не предвидится. Даже после стольких лет правления ему все время кажется, что его вот-вот свергнут. Поэтому он и заставляет меня ходить за ним следом в поисках опасных поворотов судьбы.

— Иногда самые незначительные события приводят к драматическим поворотам в истории! — поучает он меня. Как будто я этого не знаю! Я, свидетельница чужого будущего, вижу, как капризны изломы линий и не питаю никаких иллюзий.

И в этот раз все прошло, как обычно: Сибериус объявил о повышении налогов на недвижимость, и его судьба осталась такой же предсказуемой.

— И ничего плохого не случится? — на всякий случай проверил он. Просительным, занудным голосом.

— Вы же знаете, что я не могу этого обещать. Что-то плохое может случиться в любой момент, у судьбы сотни линий. Но некоторые из них более вероятны. После того, как вы объявили о новом налоге, я не увидела значительных изменений в раскладе вероятных линий.

Я объясняю ему это в сотый раз. Он и сам об этом знает, но все равно спрашивает.

Разобравшись с другими мелочами, я проверила будущее министра торговли, который зачастил к эльфам. С ним все оказалось проще простого: он собирался эмигрировать в Светлое королевство. Эльфийки ему нравятся, видишь ли. Интересно, а блондинка на портрете в спальне Адена эльфийка или человек? Самое странное, что теперь, по прошествии времени, она кажется мне отдаленно знакомой. Может, Аден познакомился с ней в Озерном королевстве? Может, и я видела ее у Тарха? Нет, я бы ее запомнила.

Не думать об Адене. Не думать. Не думать.

Итак, что у нас дальше? Регистрация орков и эльфов, проживающих на территории Первого королевства. Глупый и бесполезный шаг, но это всего лишь мое мнение. Сибериус потащил меня на встречу с послами соседних королевств, чтобы объявить о своих намерениях. Причем устроил он эту встречу в здании магического суда. Нарочно? Хочет напомнить мне о продолжающемся расследовании?

По пути Сибериус потребовал, чтобы я назначила новую дату моего вступления в плеяду. Это должно было произойти несколько дней назад, но из-за огненного удушья я настояла на отсрочке.

Как и ожидалось, здание магического суда навеяло неприятные воспоминания. Цепь заныла под повязкой, напоминая о том, как старшие маги, не смущаясь, заклеймили меня, ведомые пока еще непонятной мне целью. Стоя за спиной Сибериуса, я отсчитывала минуты до конца дипломатической церемонии. Все так скучно и предсказуемо. Трясясь от смеха, я наблюдала, как в ближайшем будущем оба посла поспешат на родину, чтобы пожаловаться своим монархам. Как будто для этого нужно заглядывать в будущее! Я особо и не вглядывалась. Видела в их будущем себя, но свои линии проверять не стала. А зачем? Если все время проверять, то можно стать таким же зависимым, как Сибериус.

Кстати, о Его Величестве.

— Что ты увидела, Найя? Мои линии не изменились?

— Не изменились.

— И у меня все будет в порядке?

Очень хочется зарычать. Иногда Сибериус ведет себя совсем, как ребенок, и тогда мне хочется назвать его "Берри".

— Все будет в порядке. Кстати, а почему лорд Имани называет вас "Берри"?

Вопрос невпопад, но мне уж очень любопытно.

— Си-бери-ус. Бери с ударением на первый слог. Или Берри. Если хочешь, можешь называть меня так, когда мы наедине.

Сибериус злится. Не хочет, чтобы я упоминала Адена. Да я и сама не хочу, но что поделаешь, если иногда он влетает в мои мысли, как камень в окно? Кстати, я так и не призналась Сибериусу, что агатовый дар подвел меня и скрыл Адена. Нет у меня ни сил, ни времени разбираться с той истерикой, которая, несомненно, последует за этим признанием. Ведь король сразу решит, что с моим даром что-то не так. Вот сначала сама разберусь, а потом уж…

После встречи с послами Сибериус отправился на заседание плеяды, а я решила прогуляться до ближайшего портала, и не подозревая, что это решение станет тем самым незначительным событием, которое повернет историю. Мою историю.

Попрощавшись с Его Величеством, я поплотнее закуталась в шаль и улыбнулась весеннему солнцу. Весной Амития кажется неизменно радостной, щедрой, и даже эклектика архитектуры теряется в ее весеннем великолепии. Я шла по улице и улыбалась, как будто мне не угрожала опасность, как будто меня не пытались убить. Тепло, светло и хорошо. Вот такие чудеса творит беззаботный весенний день. Я даже не вспоминала об Адене, с его горячими губами, тайной семьей и темными секретами.

Следовало догадаться, что именно в такие моменты тебя могут застать врасплох.

— Госпожа Делегранс, можно вас на минутку? — неожиданный шепот огромного орка, которого я запомнила с дипломатической встречи.

Нельзя, но похоже, что отказаться не удастся. Вместо этого, мне в лицо прыснули что-то противное, от чего я отключилась, не успев даже подумать о вызове Августа, и мягко приземлилась на заботливые руки охраны.

Орки очень гордятся своей репутацией. Они чрезвычайно сильны, с готовностью идут на конфликт, и их следует бояться. Хотя те, кто проживает в других королевствах, особой опасности не представляют, так как давно уже перестали быть "настоящими" орками. Смешанные браки способствовали улучшению дипломатических отношений, однако именно они стали причиной потери магии на Новой земле. Оказалось, что особая магия каждой расы не передается детям от смешанных браков, поэтому те, кто ожидал гениальное одаренное потомство, были очень разочарованы.

А вот те орки, которые живут в Темном королевстве, отличаются коварством, жадностью и недружелюбностью. Не все, конечно, но такова их репутация. Да и принципы внешней политики Ее Величества Селены Темной не способствуют теплым отношениям с соседями. Вооруженных конфликтов между королевствами не было уже несколько лет, но отношения постоянно балансируют на грани. Так вот, судя по тому, что очнулась я в одной из самых современных пещер, выдолбленных внутри прибрежной горы, меня привезли в посольство орков.

Надо отдать оркам должное: они мне не вредили и не грубили, хотя браслеты и амулеты отняли. С амулетами все понятно, а вот новый браслет был мне разрекламирован, как "неснимаемый", "последнее достижение коммуникационной магии" и все такое, так что Августу будет над чем задуматься, если меня отсюда выпустят.

Представители орков ожидали моего пробуждения в полном составе. Самого посла с ними не было, видимо, чтобы он мог потом поклясться, что не причастен к моему похищению. Жаль, что и старшего мага с ними тоже не было, тот бы сразу распорядился меня отпустить. Вот и стоят четверо огромных существ с бритыми головами и хохолками на затылке и смотрят на меня. Причем знаю же, что длина, цвет и расположение хохолков означают что-то важное, но что именно — не помню. Что-то, связанное с рангом и происхождением.

Ничего интересного не происходит: орки стоят в ряд и переводят взгляды с меня на лежащую на столе розу черной страсти. Снять-то они ее с меня сняли, а теперь задумались и прониклись всей серьезностью создавшегося положения. Те, кто помоложе, трусливо косятся на дверь. Здоровые, высоченные, обвешанные ножами, а в глазах — неразбавленный страх. Не хочется им, видите ли, черной страсти! А может, притвориться, что я колдую и навожу на них страсть? Нет, лень баловаться, я домой хочу.

— Приносим искренние извинения за вынужденные меры задержания. — Не знаю, кто из них говорил, я их особо не разглядывала. Вид из окна захватил все мое внимание. Посольство располагается в пещере на склоне черной горы, и все наружные стены его сделаны из стекла. От пола до потолка. Вид на Амитию до того красивый, что в груди что-то разбухло от гордости. Ну, или от страха, кто знает.

Кстати, пусть не врут про "вынужденные меры". Я их ни к чему не принуждала, но понимаю, почему они похитили именно меня. Во-первых, я брела по улице, как бездомная. Во-вторых, я была на встрече вместе с Сибериусом, и он смотрел на меня, как на главную. А так как я пока что не являюсь членом плеяды, то орки меня не знают. Членов плеяды похищают редко, ведь нанесение вреда высшему магу карается весьма сурово (уж я-то об этом знаю!). А на мне еще и цепь правосудия, что значит, что я не чураюсь преступных действий. Вот орки и выбрали меня. Решили "познакомиться" и через меня повлиять на Сибериуса. Нестандартно, конечно, но они же орки, да еще и мужского пола.

Тем временем они закончили с извинениями и объяснили, что собираются просить меня о любезности. Перевожу с нового дипломатического языка: они будут угрожать мне всякими ужастностями в случае, если я не сделаю так, чтобы Сибериус отменил закон о регистрации. С моим отцом такое случалось, и не раз, так как он не особо участвовал в деятельности плеяды, а не переговорах появлялся часто. Да и со мной похожее тоже случалось, хотя до похищений не доходило.

Доходчиво объяснив, что именно от меня требуется, дипломаты перешли к вежливым угрозам моей жизни и моей семье. При этом выглядели они несколько неуверенно, так как не успели провести расследование и узнать, есть ли у меня та самая семья, которой они угрожали. Я с готовностью ойкнула и расширила глаза, и они остались довольны эффектом. Вы только не подумайте, что я совсем не боюсь. За мной водится такой грех: я наслаждаюсь ошибками других, поэтому предвкушаю, как сильно влетит этим ребятам. Ведь Селена Темная уже отправила мне пару настойчивых приглашений навестить ее королевство, и ее не впечатлит сей опрометчивый поступок ее дипломатов. Наконец-то я попала в ситуацию, в которой все козыри у меня в руках. Вот я и наслаждаюсь.

Дослушав до конца, я пообещала оркам всяческое содействие после того, как они свяжутся со старшим магом Темного королевства и назовут ему мое имя. Что они и сделали, посовещавшись и выйдя в другую комнату, оставив меня наслаждаться красотой моей столицы. Амулеты они забрали с собой, а вот охранять меня никто не захотел. Видимо, решили, что лучшая защита от черной страсти — кучковаться всем вместе.

Старший маг Темного королевства, Виал, появился сам, всего минут через пять, и был полон должного раскаяния. Но я человек злопамятный, да еще и состоящий на государственной службе, поэтому прощать обидчиков я не собиралась, да и полномочий таких не было. Маг стал на одно колено и склонил голову. Его желтый хохолок располагался на самом темечке, очень забавно. Вот и вспомнила: чем ближе хохолок ко лбу, тем выше ранг, тем ближе к королеве. Приложив руку к груди, Виал упорно извинялся за "ошибку", пока я разглядывала его огромные руки, точнее, лапищи. Обхват его плеча был близок к объему моей талии.

— Госпожа Делегранс, позвольте мне осмотреть рану, оставленную недавним несчастным случаем? — заискивающе попросил Виал, надеясь медицинской помощью усмирить мой гнев. — Наш народ владеет наукой трав, и мы можем заживить ваши повреждения.

Что ж, если попытку убийства можно считать несчастным случаем, то пусть смотрит. Меня уже кто только не лечил, только орки и остались. Со времени моего последнего лечения в особняке Адена прошло всего четыре дня, и я аккуратно следовала указаниям коротышки эльфа: не снимала повязку и поливала ее лекарствами.

Дождавшись моего кивка, Виал аккуратно размотал бинт и застыл, сконфуженно покусывая губу.

— Ммм… похоже, что моя помощь вам не понадобится… ммм…

— Не мычите, прошу вас. Что там такое?

— Кладий рассказал мне о случившемся, но я не вижу никаких следов ожога. Я думал, что цепь повредила даже кость и мышцы?

— Ддда, так и было. — Я неуверенно прикоснулась к гладкой, неповрежденной коже и замерла. Ничего себе, эльфийская магия! Такого быстрого заживления я не ожидала, да еще и без шрамов… — Неужели нет совсем никаких следов?

— Совсем. — Приподняв мои волосы, Виал обвел пальцем буквы NOXA. — Все так, как и было, когда вам нанесли эту цепь.

Но ведь это невозможно? Сигорин и Аден говорили о глубоких повреждениях, а ведь прошло всего четыре дня.

Виал задумчиво сощурился, разглядывая меня с пристрастием.

— На ней роза черной страсти, — сказал кто-то из "работников" посольства.

— Сейчас же отдайте ей все ее имущество! — зарычал Виал, и его мясистое лицо побагровело. — И больше к ней не подходите!

Надо же, как неосмотрительно с его стороны отдать мне браслеты и амулеты. Видимо, он решил, что мы достигли взаимопонимания, но как только я заполучила обратно мои атрибуты, тут же нажала на прозрачный диск нового браслета и устроилась поудобней, готовясь к представлению. Интересно, как быстро появится Август?

Тридцать секунд. Неплохо. Но появился отнюдь не Август, а Аден. Материализовался за спиной Виала и тут же врезал старшему магу по шее. Физическое превосходство орка было несомненным, но на стороне Адена был элемент неожиданности и то, что через пару секунд к нему присоединились еще три члена плеяды, в их числе и Август. Видимо, старший маг получил мой сигнал во время заседания плеяды, и все те, кто сидел рядом, ввалились в его личный портал. "Ввалились" — правильное слово, потому что они действительно выпали из ниоткуда, громко ругаясь на Адена. Тот уже перестал колотить Виала, сообразив, наконец, кто он такой, и теперь вытанцовывал передо мной странные па, пытаясь закрыть своим телом от остальных орков, которые воинственным полукругом подступили к неожиданной делегации.

Надо же, Аден спасает меня уже в который раз. Может, заодно объяснит, каким образом они с коротышкой эльфом добились полного заживления ожога и восстановления тканей?

Август помог Виалу подняться на ноги и приступил к дипломатическим разборкам. Пользуясь всеобщим гвалтом, Аден схватил меня за плечи, и через пару секунд мы уже стояли перед нервничающим Сибериусом и остальными членами плеяды.

— Вот она! — Аден грубо толкнул меня к Его Величеству, прошептал ему несколько слов и сел на место в первом ряду неровного полукруга.

Любопытные взгляды раздирали меня на части. Никогда еще меня так пристально не разглядывали, особенно отличился Сибериус. Хотя у него есть весьма уважительные причины: он проверяет мою целость и сохранность, так сказать. А вот остальные зачем так пялятся?

Убедившись, что со мной все в порядке, Сибериус повернулся к членам плеяды. Три ряда самых сильных магов Первого королевства. Человек тридцать, да и не только человек.

— К сожалению, в нашем королевстве произошел очередной дипломатический инцидент. Нам придется задержаться, чтобы обсудить ответные шаги. А пока, раз уж вы к нам присоединились, госпожа Делегранс, то давайте совместим приятное с полезным. — Сибериус снова повернулся к магам. — Итак, как вы знаете, недавно мы приняли в королевскую плеяду лорда Адена ан Тер Данте Имани. Следующей кандидатурой в нашем списке является госпожа Найя Делегранс. Нам пришлось перенести голосование в связи с ее ранением… — Сибериус обернулся, чтобы показать на мою шею, и вскрикнул от неожиданности. Повязка так и осталась в руках старшего мага орков, и безупречность моей шеи вызвала у монарха шок. — Бы-ыывшим ранением, — промямлил он, глядя на Адена, развалившегося на стуле и постукивающего ботинком по полу. Интересненько, что за примочки они с Сигорином использовали на моей многострадальной шее, если даже Сибериус изумлен результатами. Может, у меня от них рога вырастут или крылья? Могли бы поделиться информацией, ведь шея-то моя!

Тем временем, Сибериус откашлялся, справился с удивлением и продолжил.

— Как видите, госпожа Делегранс выздоровела, и я бы хотел провести голосование. Прямо сейчас, если вы не возражаете.

— Мы не можем голосовать без господина Летинского! Он же старший маг королевства! — возразил кто-то.

Повернувшись к Адену, Сибериус вопросительно поднял брови, и тот кивнул и исчез. Ох уж эти маги!

— Надеюсь, что Август вскоре вернется, и тогда мы сможем проголосовать.

Похоже, что моего мнения о вступлении в плеяду спрашивать не собираются. Я представляла это действо совсем по-другому, даже наряд подобрала. Надеялась получить грамоту, которую смогу повесить дома в красивой рамке. Ждала аплодисментов, улыбок, комплиментов. Чтобы все было торжественно, как в первый школьный день. А тут все уж очень по-быстрому, да и вид у меня весьма помятый после похищения. И цепь правосудия тоже не красит дело. Не могу сказать, что так уж горю желанием вступить в плеяду, но раз принимают, то хотелось бы сделать это красиво.

Август вернулся, кивнул Сибериусу, глянул на мою шею с осуждением и сел рядом с Аденом. Да, разумеется, во всем виновата моя шея.

— Итак, приступим, — торжественно начал Сибериус. — Госпожа Делегранс верно служит короне уже…

Вопросительно смотрит на меня. Понятно. Значит, он вообще не приготовился к этому выступлению. Даже не помнит, сколько лет я на него работаю. Кстати, а как насчет того времени, когда я помогала отцу? Оно считается или нет?

— Найя, сколько лет? — шипит он, зная, что все его слышат.

— Несколько, — уклончиво предлагаю я.

Дуется, но принимает мой ответ.

— Госпожа Делегранс верно служит короне уже несколько лет, и я предлагаю принять ее в плеяду.

И это все? Какая речь!! Даже наизусть выучил.

— Общественность уже давно ждет, когда в плеяде появится женщина, — поддержал его кто-то из заднего ряда.

Сибериус повернулся ко мне и неуверенно кивнул. Он что, только сейчас заметил, что я женщина?

— Надеюсь, что вы принимаете меня не только из-за того, что я женщина, — встряла я. Женщин-магов осталось очень мало, и они не стремятся вступить в плеяду. Пыльное это дело, на короля работать. Это только мне Сибериус не дал выбора.

— Мы принимаем тебя из-за дара, Найя, не горячись, — пыхтит Сибериус и передает слово Августу.

— Как старший маг Первого королевства я подтверждаю, что дар госпожи Делегранс важен для короны, — натянуто говорит тот, и члены плеяды с любопытством смотрят на меня, пытаясь угадать, какой у меня дар. А это им знать не положено. Нас окружают сплошные секреты. Все члены плеяды — маги, а вот кто — какой, не знают. Эта секретность важна для защиты тех, чей дар может сделать их мишенью для окружающих.

— Приступаем к голосованию, — объявляет Сибериус.

— Минутку, Ваше Величество, — надменный эльф неопределенного возраста запихнул карандаш за остроконечное ухо и нехотя поднялся со стула. — Мы не можем принять ее в плеяду, пока на ней NOXA, то есть цепь правосудия. Нам следует подождать доказательств ее невиновности, а то что же получается? Общественность решит, что мы принимаем в плеяду кого попало.

Я с ним согласна, и уже несколько раз приводила этот довод Сибериусу. Но если король что-то вобьет в голову, то его не остановишь. Все просто: он волнуется, что другой монарх завлечет меня в свою плеяду, поэтому и торопится.

— Обстоятельства этого… хмм… расследования не подлежат оглашению, однако, заверяю вас, они не скажутся на способности госпожи Делегранс выполнять обязанности члена плеяды. Кроме того, общественность будет рада увидеть, что даже маги такого ранга подлежат справедливому суду и наказанию.

Ага, справедливому.

Сибериус бросил на меня предупреждающий взгляд. Ха. Волнуется, что я пожалуюсь на ложные обвинения. Мой король очень хорошо меня знает.

Тишина. Маги думают. А те, кто не думает, разглядывает меня по второму кругу, в этот раз пытаясь угадать, какое преступление я совершила. Откинув голову назад, медленно провожу пальцем по цепи. Десятки мужских глаз, не мигая, следуют за моим пальцем. Ох, и влетит же мне от Сибериуса за это представление!

— Есть еще возражения? — спрашивает король, но его не слушают. — Я спросил, есть еще… — оборачивается ко мне, — Найя, прекрати! — ругает, как маленькую, и я заливаюсь довольным смехом.

Аден перестал постукивать ботинком и теперь внимательно смотрит на меня. Впервые за это время я не злюсь на него, не пытаюсь отгадать его секрет, а просто вижу в нем человека, которому я благодарна. За многое. Несмотря на многое.

— Спасибо, — говорю я одними губами, все еще поглаживая цепь, и он чуть заметно кивает. Знает, за что я благодарю. За спасение, за вылеченную шею, за то, что он первым появился у орков и унес меня оттуда. Это не значит, что я прощаю ему удавку, он знает и об этом.

Этим словом я подвожу черту под нашими отношениями и надеюсь, что вскоре забуду об Адене.

Между тем Сибериус призвал магов к порядку и начал голосование.

Итог: 19 за мое вступление в королевскую плеяду, 18 против. Я стала членом плеяды благодаря преимуществу в один голос.

Аден проголосовал против.

* * *

Оркам сильно влетело, но так им и надо. Думать надо, кого похищать. Я особо не пострадала, так как дипломатические похищения — дело временное и вежливое, но Сибериус все равно закатил ужасный скандал. Даже Аристарх Дивный к нему присоединился. Приятно, конечно, что они так трепетно ко мне относятся, но лучше бы удавку сняли! Ладно, я не жалуюсь. Лучше удавка, чем тюрьма или роза на щеке.

Хотя от такого высокопоставленного вмешательства только одни проблемы. Сначала Сибериус вскипел от ревности, решив, что я стала любовницей его конкурента, то есть Тарха. Потом Тарх разозлился, что я не дала ему возможности сделать меня членом его плеяды. А в довершение ко всему этому кошмару Селена Темная засыпала меня официальными извинениями, и мне пришлось согласиться навестить Темное королевство.

Этим все и закончилось: все успокоились, расслабились, а мне пришлось отправиться к оркам. Один плюс: со всеми этими делами у меня не было времени волноваться по поводу удавки. Моя связь с Августом работала безупречно и повсеместно, поэтому я приказала себе не думать об опасности. И об Адене тоже.