Вся мощь огня, бесчувственного к стонам,

Весь белый свет, одетый серой тенью,

Тоска по небу, миру и мгновенью

И новый вал ударом многотонным.

Кровавый плач срывающимся тоном,

Рука на струнах белого каленья,

И одержимость, но без ослепленья,

И сердце в дар — на гнезда скорпионам.

Ф.Г. Лорка "Тернистая любовь" (перевод А. Гелескул)

И понеслось. Вышла я в лагере орков, дождалась возвращения Селены. Она ощупала меня с головы до ног, как будто не верила в мое выздоровление. Поцарапала удавку грязным ногтем и утащила под навес смотреть будущее. Ничего нового, их встреча с Тархом неизбежна. Я видела ее так ясно, что почти различала их крики. Вода, горы, неровная земля, толпы эльфов и орков и пелена, застилающая зрение. Непонятно, но очевидно, что встреча произойдет где-то на Ингилере. Не подозревая об этом, монархи тщательно исследуют остров, приближаясь к месту столкновения. И это случится скоро. Судя по раскладу судьбы, на этой встрече буду и я. Конечно, хотелось бы этого избежать, но ничего не поделаешь. Что ж.

— Мне кажется, что вы вскоре найдете то, что ищете, — тихо сказала я. Королева тут же расцвела. Никакой усталости, никаких сомнений — мои слова стерли их с ее взгляда, как мел с доски.

— Тогда я больше тебя не отпущу, Найя.

Я знала, что Селена попробует удержать меня при себе, поэтому приготовила аргументы. Уверенно глядя в глаза проницательной королевы, я закинула удочку, и она с готовностью проглотила крючок.

— Я буду отлучаться ненадолго, чтобы помочь Адену. Ему все еще плохо, а ведь он вам понадобится для решающего момента.

Иногда аккуратно сфабрикованная ложь является самой лучшей правдой.

— Ладно, договорились. Я попрошу Виала, чтобы он дал тебе несколько дисков и проверил портал.

— Селена, вы уже почти у цели, — с неожиданным трепетом произнесла я. — Что вы чувствуете?

С трудом совладав с эмоциями, воинственная орка вскочила на ноги и отошла в сторону, повернувшись ко мне спиной.

— Моя сила идет ко мне. Она моя, только моя, я никому ее не отдам, Найя. Вы с Аденом поможете мне стать самой сильной королевой Новой земли, и я докажу этим замухрышкам, что им не следовало потешаться над Селеной Темной, над безродной королевой орков.

А вот и то, что я искала — правда. Неприглядная и печальная. Селена и Тарх уж очень друг на друга похожи. В сомнительном прошлом кроется жадная надежда на безупречное будущее. Не скрою, я сочувствую Селене. Другие монархи не пускали ее в свой узкий круг, глумились над спорным происхождением, хвастались своими династиями. Но дразнят многих. Нельзя волочить за собой старые обиды и затаскивать их на трон. Положение обязывает вести себя с достоинством и думать не только о себе.

Что мы имеем? Два монарха, нацелившиеся на победу, и оба недостойны приза. А на Новой земле суетится Сибериус, подозрительный, завистливый, который спинным мозгом чует неладное. Не уверена, каким образом, но он узнает о происходящем и вмешается в схватку Селены и Тарха. Именно его кружевное жабо я вижу на линиях будущего, на каменном склоне, пронизанном молниями.

Может, мне похитить галеру орков и поселиться на необитаемом острове? Так и сделала бы, да только морская болезнь меня доконает.

К вечеру я вернулась к Адену и натолкнулась на дворецкого. Что же это за особняк такой — то кишит слугами, то совершенно пустой, как пещера.

— Господин настроил для вас портал, — сообщил дворецкий.

— Не могла бы я увидеть лорда Имани? — Понимаю, что мне пора к Тарху, но все еще надеюсь обсудить с Аденом нашу общую проблему.

— Господин не желает с вами встречаться. Он велел передать, что вам пора навестить Его Величество Аристарха Дивного.

Вежливость — вещь редкая. Не забуду я такое хамство, честное слово, не забуду. Чтоб их обоих черная страсть поела, и Адена, и дворецкого! И блондинку заодно.

В ожидании моего прибытия, Тарх оставил на берегу одного из магов, чтобы тот перенес меня к нему на озера. Динэль пребывала в весьма плачевном состоянии: грязная, непричесанная, все в том же неуместном платье, она сидела на песке и, что-то бормоча, смотрела вдаль. Времени позарез, но не могу я пройти мимо.

— А ну вставай! Ты же эльфийка, Динэль, а выглядишь, как человеческая девка. Или орка, — добавила я шепотом.

Сработало, причем сразу. Она меня чуть не задушила.

— Кто? Я?? Да как ты смеешь? — и тут же опомнилась, потерла глаза и неуверенно улыбнулась молодому магу, который, кстати, чуть ли не слюни на нее пускал.

— Тогда докажи Тарху, что ты не послушная рабыня, а прекрасная эльфийка, избранная. Добейся своего счастья!

Что еще я ей наговорила, не знаю, так как мои мысли были далеко от берега Ингилеры, но эффект получился отменный. На ходу снимая платье, Динэль побежала в свою палатку, а мы с магом с чистой совестью отправились в путь. Причем он постоянно оглядывался на Динэль с тоской в блуждающем эльфийском взгляде.

И меня снова закрутило. Тарх брал пробу из озер, его ребята исследовали дно, забирались на гору, чтобы наметить маршрут. Тарх сиял от радостного ожидания. Внимательный, щедрый, он окружил меня добротой и вниманием. "Найя, счастье мое, не могу ли я попросить тебя об услуге?" "Найя, красавица моя, позволь мне самому приготовить для тебя шашлык". Он уже вживался в роль всесильного монарха, щедрого со своими подчиненными, и, признаюсь, эта роль ему очень даже шла.

Я улыбалась. Не подумайте, что Тарх очаровал меня. Беспринципный и жадный, он, как и Селена, был рабом своего прошлого, и мне предстояло обмануть их обоих. Однако было приятно смотреть, как он светится в предвкушении счастья.

— Скажи, что ты видишь, Найя, моя любимица.

— Я вижу воду, облака и вас.

— И что я… как я выгляжу? — Тарх с усилием заглотил панику.

— На вашем плече бабочка.

Я впервые заметила ее и присмотрелась повнимательнее. Потом нашла бабочек и на других линиях. Странно. Откуда на Ингилере бабочки?

Однако на Тарха это произвело невероятное впечатление.

— Аааггхх… — он захлебнулся словами. — Бабочки — это живая сущность эльфийской магии. Ты хоть понимаешь, что сейчас предсказала, Найя? Мою безоговорочную победу. О, боги! О, Найя!

Он прижал меня к груди, не стесняясь своих рыданий. Все-таки, приятно, когда эльфийский король взывает к тебе, как к богине, хотя ситуация несколько неоднозначная.

— Ты привела меня к моей мечте, — пробормотал он мне в макушку. Зачем спорить? Знаю, что я лгунья, что я веду нечистую игру, но все равно приятно. — Я завоюю и объединю все королевства и стану великим и единственным королем Новой земли. Моей магии будет подвластно все живое. Никто больше не посмеет усомниться в моем происхождении.

А вот и секретные планы эльфийского короля. Удивительно, как они похожи с Селеной. Король ты или раб, комплекс неполноценности порабощает и искажает взгляд на жизнь. Может, намекнуть, что никакая илера не сможет изменить прошлое, которое мучает его, как загноившаяся заноза? Нет, не стану портить его временный триумф.

— Я стану знаменитым, изменю историю и географию… — Дернув меня за плечи, он отстранился. — У меня только что появилась идея!

— О нет, еще одна? — засмеялась я.

— Смейся, смейся, дорогая, я еще удивлю тебя. Я стану великим реформатором, введу новые законы, изменю нашу жизнь. У всех на губах будет только мое имя… И все это благодаря тебе.

Пусть помечтает. Что мне, жалко, что ли. Кроме того, я понятия не имею, смогу ли его остановить, да и Селену тоже.

Погладив меня по волосам, Тарх закрепил нашу притворную дружбу поцелуем в лоб.

— Ты подаришь мне мою мечту.

— Мечты не материальны, Тарх. Только действия способны повлиять на линии вашей судьбы.

— Я знаю это, Найя. — Его дыхание участилось, и он с нажимом провел пальцем по удавке. Ох, уж далась ему эта удавка. Не зря Динэль так волнуется. — В знак благодарности я хочу тебе кое-что подарить. Я уже составил дарственную, она ждет тебя в Озерном королевстве. Я дарю тебе Кассилио.

Позвольте поделиться полезным советом: учите географию, а то попадете в такие же постыдные ситуации. Мне только что подарили еще один объект государственной важности, а я понятия не имею, что это такое и где оно находится. Кассилио. Похоже на название деревни или какого-то сказочного живого существа. К счастью, Тарх не оскорбился из-за моей неосведомленности.

— Кассилио — одно из крупнейших озер нашего королевства.

Мне подарили озеро.

Вот так я потихоньку наживаю себе приданое. Гора уже есть, а теперь еще и озеро. Правда они в тысячах километров друг от друга, но, как говорится, дареный конь, зубы и все такое.

"Интрига века", — напомнила я себе, выразила соответствующее ситуации восхищение и продолжила обход территории. Поддержав трудолюбивых эльфов ничего не значащими обещаниями скорого успеха, я снова вернулась домой.

Снова Селена, снова Тарх. Ни слова от Адена. Я не обижалась, нет. Запретила себе думать о нас с Аденом. Воспоминания о нашей близости горели в памяти, и с ними пришло внезапное понимание, что все это не случайно. Не бывает такого нечеловеческого притяжения между обычными людьми. А значит, это еще не конец. Однажды наша история достигнет кульминации, только вот какой? И когда? Мы оба пойманы, мы так сильно встряхнули друг друга, что навсегда оставили содержимое души в беспорядке.

Факты, события, мелкие детали складывались в подобие головоломки, но она не стояла на месте, а неслась мимо меня смешением красок, и я не успевала разглядеть ее смысла. Мне казалось, что мы оба, наша накопившаяся история, неслись к финишу, который мне очень, очень не понравится. Мне оставалось только ждать.

* * *

И я дождалась.

Публичный магический суд Первого королевства.

Председательствует — ой, не смешите меня, — старший маг Август Летинский. Сидит чуть ли не с плакатом "Я ненавижу Найю". Вот она, квинтэссенция справедливого суда.

Десятки ученых магов глазеют на меня с такими серьезными лицами, как будто я преступница. Хотя, минуточку, они действительно так думают. Цепь правосудия жжет шею, и я купаюсь в ощутимом тепле любопытных взглядов. В первых рядах — маги. А за ними — бесконечное множество блестящих глаз, океан жестокого любопытства. Они оценивают каждый сантиметр моей плоти, примеряя на себя черную страсть. Пусть смотрят, я готова, уж в этот раз я не ударю в грязь лицом. Когда я выходила из дома, служанки ахали, а Симон аж прослезился. Облегающее черное платье с глубоким декольте из гардероба мамы, высокие каблуки, тщательно продуманный макияж. Воплощение черной страсти. Горничная провозилась целое утро, помогая мне добиться совершенно определенного эффекта: роковая женщина, богиня страсти, опасная, хищная, сильная. На приговор это никак не повлияет, так как весь этот судебный процесс — часть большой и пока не совсем понятной игры. Но приятно оправдывать ожидания простого народа. Они ждали роковую женщину — и получили ее.

Сибериус расположился в первом ряду, что подтверждает мои догадки. Мною играют все, кому не лень. Что ж, посмотрим, кто кого. Аден сидит у самого подиума, отутюженный, безупречный. Как будто кто-то другой с криками вырывался из железных оков всего два дня назад. Прикрыв глаза, он дремлет. Или просто старается на меня не смотреть.

— Приступим!

Август на подиуме. Отряхивает мантию, величественно кивает мне и поворачивается к аудитории.

— Объявляю закрытое заседание магического суда открытым!

Закрытое — открытым.

— Прошу прощения, объявляю открытое заседание магического суда открытым! — недовольно поправляется он.

Открытое заседание — открытым, так лучше. Зря, что ли, маги наплодили здесь столько скамей и стульев и впустили простой народ в свою святая святых?

Я не сдержала смешок, и Август нахмурился. Уж очень он радуется моему позору. Именно он настоял на открытом заседании, чтобы на меня глазели сотни праздных взглядов.

— Обвиняемая: Найя Делегранс, — он указал на меня рукой, как будто на подиуме стояло несколько магинь с удавкой на шее. — Подозревается в наведении черной страсти. Пострадавший: лорд Аден ан Тер Данте Имани.

По залу пополз ядовитый шепот. Аден, зараза, встал и поклонился плеяде с таким выражением лица, как будто у него от этой самой черной страсти нестерпимо болит живот. Вот же, напасть. То он ведет себя со мной, как влюбленный мальчишка, то исчезает, то вытворяет такие гадости. Зачем ему это? Пытается меня контролировать? Хочет доказать, что моя судьба в его руках?

Щелчок осознания — и холодный ужас ползет по моим венам, замораживает кожу и превращает меня в ледяную скульптуру. Если упаду, то разлечусь на тысячи осколков. Как же я раньше об этом не подумала? А вдруг Аден действительно верит в то, что я навела на него черную страсть? Да, он шутил об этом, предлагал сделку, но при этом так и не снял обвинений. Каждый раз, когда мы вместе, он впадает в безумство, а потом с трудом отрывает себя от моего тела. Насильно. Неохотно. Со стоном и зубным скрежетом. Неужели он думает, что это — черная страсть? Но ведь черная страсть — это смерть?

А вдруг он прав? Ведь и меня тянет к нему с необъяснимой силой. Да и странные слова, сказанные блондинкой, запали в память.

Я ахнула так громко, что Август прервал вступительную речь и повернулся ко мне с недовольной гримасой.

Черная страсть. Та магия, которая довела нас до исступления и крика.

Это уже слишком.

Что я о ней знаю? То, что это — смертельное проклятие, а также то, что магический суд — не место для размышлений на эту тему.

Спокойствие. Вдох. Выдох. Черную страсть наводят на одну определенную жертву. Манипулируют сознанием и поведением, меняют ауру пострадавшего. Уж я-то знаю, что ничего такого я не делала, да и не умею. А в нашем с Аденом случае страдаем мы оба, так что никакая это не черная страсть.

Собрав всю имеющуюся силу воли, я отодвинула страшные мысли в сторону. Они дрожали, как гора холодного желе, грозясь расползтись и затмить разум.

— Сначала мы выслушаем показания пострадавшего, а потом я предоставлю вам результаты расследования, проведенного мною вместе со старшим магом Озерного королевства Кладием фион Глинтом. Лорд Имани, прошу вас. Я знаю, что вам тяжело об этом рассказывать, однако, постарайтесь говорить откровенно и придерживаться фактов. Помните, что ваши показания помогут защитить жителей Новой земли от… — быстрый взгляд на меня, — зла.

С ума сойти можно, меня только что назвали злом. Сплошное издевательство. Закончив вступление, Август глянул на меня с глубоким удовлетворением. Значит, это моя расплата за все ночные вызовы, за то, что Сибериус назначил его моей "нянькой". Что ж, в принципе, я могу его понять.

Аден и не подумал вставать. Если бы кто-то другой устроил такую демонстрацию, то Август посчитал бы такое поведение неуважением к суду. Но Адену все сходит с рук. Или черная страсть настолько тяжела, что он придавлен ее весом, и ему не подняться со скамьи?

Я бы не выжила без здорового сарказма.

Вытянув длинные ноги, Аден посмотрел на меня и приступил к даче показаний.

— Я — уравновешенный человек, без особых пристрастий и азартных увлечений. Я наслаждаюсь компанией избранных женщин, — в зале раздались смешки, — и всегда и во всех обстоятельствах держу себя в руках. Думаю, что не нужно рассказывать вам о моем жизненном опыте. Судя по тому, что я — член плеяды, вы можете заключить, что я разбираюсь в магии. Однако с момента, когда я встретил госпожу Делегранс, я почувствовал… вмешательство. Органические изменения в моем теле…

Что он несет!?

Органические изменения в его теле? Какие? Выросла вторая пара ушей?

Зачем он так?! Неожиданный всхлип заставил меня содрогнуться, и я еле успела его проглотить, чтобы маги не посчитали его признанием вины. Аден сидел все также расслабленно и не сводил с меня глаз. Маги вытягивали шеи и перегибались через узкие столы, чтобы увидеть его лицо. Ну, как же, маг плеяды в деталях рассказывает о так называемой черной страсти! Несколько магов даже делали заметки на клочках бумаги, судорожно выдернутых из карманов. Газетчики строчили с такой скоростью, что не поднимали глаз.

— Эти изменения мне неприятны. Они не характерны для меня.

— Не могли бы вы пояснить… — начал кто-то слева, но был прерван резким хлопком. Август стукнул ладонью по стойке, призывая к порядку.

— Я требую тишины! — потребовал он. — Лорд Имани, не могли бы вы пояснить, какие именно изменения почувствовали.

Прищурившись, Аден смерил меня взглядом, как будто определяя, на что я способна.

— Я попал в воронку. Все сходится на этой женщине. Мой быт, привычки, интересы, привязанности, все это закрутилось вокруг меня потоком бесконечного хаоса. Что бы я ни делал, ни думал, все сводится к ней. Все о ней, для нее. От ее прикосновения у меня захлопывается разум. Меня больше не существует. Есть только мужчина, который ее… который попал под воздействие черной страсти.

То, что должно было стать обвинительной речью, было больше похоже на… признание в любви?

В этот момент Аден впервые отвел от меня взгляд и посмотрел по сторонам.

— Вот такое оно, начало черной страсти. Не рекомендую, господа. Не самые приятные ощущения.

Вокруг раздались сочувственные причмокивания.

Я не дышала. Если бы у меня был с собой хоть малюсенький клочок бумаги, я бы записала его слова. Я бы читала их на ночь и мечтала, что однажды услышу их от мужчины, который захочет меня полюбить. Который не подаст на меня в суд.

Что именно он сказал? Все сводится ко мне? Все обо мне? Он попал в воронку?

Я всегда была реалисткой. Мой дар служил смертельным приговором для любой романтики. Если мужчина говорит тебе что-то крайне приятное, а при этом на ваших линиях он изменяет тебе с другой, причем в ближайшем будущем, то становится трудно таять в его руках.

Но я не вижу Адена на линиях судьбы. А его слова… скажем так: я их не забуду.

Может, это и есть черная страсть, но я не соглашусь ни на что меньшее.

Я прозевала момент, когда Аден снова повернулся ко мне, и теперь он жадно впитывал эмоции, которые отражались на моем лице. Август помпезно поблагодарил его за откровенность.

— Итак: изменения, которые вы почувствовали, не характерны для вас. Вы ощутили влияние магии и органические изменения вашего тела, вызванные госпожой Делегранс. Таким образом, ваши чувства неестественны. Вы хотите добавить что-нибудь еще?

Я шагнула к Адену, глядя на него с угрожающим прищуром. Если он расскажет что-нибудь о том, что произошло между нами в постели, то клянусь, я убью его.

— Нет.

Ладно, оставлю его в живых. Так уж и быть.

— Господа маги, у вас есть вопросы к пострадавшему?

— У меня есть вопрос к пострадавшему!

Я не вижу лица говорящего, но мне до боли хочется его разглядеть. Сердце толкается где-то в горле, и подбирая подол, я шагаю вперед, к краю подиума. Безусловная любовь — она такая. Энзо. Он, все-таки, пришел.

— У зрителей нет права задавать вопросы! — гремит Август. — Вас выведут из зала!

— А вы не подумали, что просто влюбились в эту женщину? — крикнул Энзо, не обращая внимания на угрозу Августа, и за его словами последовало несколько согласных завываний толпы. Всего несколько. Черной страсти боятся, как чумы.

— Выведите его! — приказал Август.

Я улыбалась сквозь слезы. Чтобы быть счастливой, нужно знать, что хоть кто-то на твоей стороне. Хоть один человек. Даже если ты нарушила данное ему обещание.

Пока стража тщетно пыталась найти Энзо в толпе, Август приступил к описанию проведенного расследования. Тщательно скрывая особенности моего дара, он вещал суду нечто крайне запутанное про особенности человеческой ауры. Ученые маги согласно кивали и исподтишка поглядывали на мое декольте. Наука наукой, а красивая женская грудь опаснее смертельного проклятия.

— Таким образом, вследствие особенностей дара обвиняемой, прямых доказательств преступления получить невозможно. Однако пострадавший действительно… хмм… пострадал… перенес органические изменения, и в тот момент единственным магом, который находился рядом с лордом Имани, была Найя Делегранс. Из вышесказанного можно заключить, что только у обвиняемой имелась возможность навести на пострадавшего черную страсть, что подтверждает вину госпожи Делегранс.

— Неправда! — с чувством выдала я, и все зрители синхронно, как болванчики, повернулись ко мне. — Я не была единственным магом, господин Летинский, вы тоже были рядом с пострадавшим.

После секунды звенящей тишины зрители взорвались безудержным хохотом.

А что, во время магического суда нельзя шутить? Предупреждать надо.

Кстати, почему считается, что черную страсть могут вызвать только женщины? Говорят, что, дескать, только мы можем так глубоко воздействовать на ауру. Ммм…

— Требую порядка! — заорал побагровевший Август. — Широко известно, что только женщины с особенными видами дара способны внедриться в ауру мужчины и усыпить бдительность разума.

Далее последовали скучные термины. А я улыбалась.

И не боялась. События последних недель превратили меня из наивной, неопытной рабыни дара в расчетливую, бесстрашную женщину, готовую цепляться за жизнь когтями и зубами. И я совершенно не боюсь приговора. Более того, я мечтаю о мести. Даже если справедливость восторжествует, я все равно не прощу прошлых обид. Теперь, зная, что движет нашими монархами, я перестала быть наивной девицей, с трепетом доверявшей Сибериусу, другу моего отца. Не стану в очередной раз хвастаться, что я — единственная носительница агатового дара на Новой земле, но ведь так и есть! Я внедрилась в быт трех монархов, стала незаменимой. Теперь у меня есть козыри, и я буду пользоваться ими, защищая будущее. Раньше у меня не было ничего, кроме дара и потребности доказать свою власть над судьбой. А теперь… я знаю секреты и слабости монархов. Я сбросила розовые очки, многое поняла и оставила страх в прошлом. Теперь я с готовностью играю в королевские игры. Одно дело — навесить на испуганную папину дочку цепь правосудия, совсем другое — отправить в тюрьму и заклеймить разъяренную магиню.

Давайте же, признайте меня виновной, и тогда я вам не завидую. Кто осмелится поверить предсказаниям женщины, с губ которой капает ненависть?

Этот суд — не что иное, как последняя, жалкая попытка увековечить власть надо мной. И не мечтайте. Чем больше стараетесь, тем больнее будет ваше падение.

Перед началом суда я, конечно же, посмотрела на свою судьбу и увидела на линиях все возможные варианты будущего. Угадать приговор по начальным картинкам невозможно, а после этого я видела только Ингилеру. Можно было посмотреть и дальше, но я сдержалась. Слишком обманчиво. Чем дальше скользишь по линиям, тем легче себя обмануть.

Воздух звенел от надрывного крика Августа, а зрители по-прежнему хихикали, склоняясь к коленям. Вбивая подошвы в подиум, старший маг выплевывал приказы, брызгая слюной на сидящих в первом ряду магов. Побаиваясь Августа, стражники бродили по залу, угрожая, встряхивая, взывая к порядку.

— Вопросы есть? — хрипло спросил успокоившийся Август, надеясь быстро перейти к голосованию.

Молодой, незнакомый маг поправил очки и, глядя в свои записи, выдал трехминутную тираду. Что-то про матрицу ауры и ее искажение в случае органических изменений. Потряс публикациями на тему субстанции черной страсти и гомогенным изменениям в левом среднем квадранте внутренней сферы ауры. Ну, или что-то похожее. Предложил Августу запатентовать метод структуризации ауры и сравнить изменения ауры Адена с тремя предыдущими случаями черной страсти.

Я мало, что поняла, да и зал немного вздремнул. Ясно одно: этот маг — не жилец. Да как он посмел предложить господину Летинскому серьезно отнестись к расследованию? Вот же наивный!

Вопросов задали на удивление много, научных и не очень. Особенно мне запомнился эльф аппетитной внешности, который, глядя на меня и только на меня, поинтересовался, что теперь станет с Аденом.

О-па! Попались, господа обвиняющие маги. Как-то о спасении пострадавшего никто не подумал. А ведь должны были попробовать найти тот самый левый квадрант внутренней сферы ауры или что там еще и спасти Адена от моего пагубного влияния. А никому это и в голову не пришло. Ах вы, неряшливые мои. А все почему? А потому, что Я ЕМУ НИЧЕГО НЕ ВНУШАЛА!!!

— Методы восстановления ауры пострадавшего разглашению не подлежат! — объявил Август после минутного ерзания. Очаровательный эльф так и не перестал на меня таращиться, видимо, тоже черной страсти захотелось. А что, я могу устроить, не зря же гордо ношу на себе розу черной страсти.

А потом началось голосование, и меня признали виновной. Без доказательств. Виват магическому суду. Напомните мне никогда не обращаться к ним за помощью.

Аден выдохнул с облегчением, зараза, и направился к выходу. А я… а я не знала, куда идти. Не к Адену же! Наказание определят на совете старших магов, а до него еще дожить надо. Ведь Кладий и Виал в этот самый момент ищут неиссякаемые источники магической энергии. Не станут же они прерывать процесс, чтобы засадить в тюрьму женщину, которая им помогает?

Вот так меня и отпустили в никуда, на все той же удавке, но с обещанием новых постыдных татуировок и тюремного заключения. Что и требовалось доказать. Сибериус и Август напомнили мне, кто здесь хозяин. Мои искренние поздравления: жалкая попытка укрепить свою власть надо мной привела к иллюзии успеха. Именно иллюзии, так как, после столкновения на Ингилере, править балом буду я.

А Аден… с ним все сложно, потому что разум отказывается о нем думать. Меня тянет к нему всем телом, до боли в животе и вспышек в глазах. Ослепляющая страсть существует отдельно от всего остального. И это страшно. Это — не я.

Зато дома меня ждал Энзо.

— Ты не пришла на мою свадьбу. — Он не обвинял, а констатировал факт.

— Ты меня не пригласил.

— Я думал, что ты все равно придешь.

— Я хотела, но передумала. Кому нужны гости с цепью правосудия на шее?

Энзо понуро отвел взгляд. Его жена — добрая, любящая женщина, и я надеюсь, что они счастливы. Приглашения на свадьбу я не получила, но, все равно, идти не собиралась. Кому хочется веселиться рядом с коварной преступницей?

— Мне наплевать на цепь, — прошептал Энзо.

— Но твоей жене не наплевать, и это правильно.

— Прости меня, Найя.

А вот и слезы. Царапают горло, давят.

— За что?

— За эгоизм. За то, что не остался с тобой, сдался, позволил Ириде не пригласить тебя, не остановил тебя в тот день, когда ты встретила Адена.

— Во всем виновата только я. Я обещала держаться подальше от Адена, но не смогла. Спасибо, что пришел, Энзо.

— Я так по тебе соскучился.

— Я тоже. Мы с Аденом помогаем монархам в одном значительном деле. Давай договоримся: как только я разберусь с этой историей, мы с тобой начнем все сначала. Я завоюю уважение Ириды.

— Что происходит, Найя?

— Пока не знаю, но вскоре разберусь. И уж тогда я добьюсь того, чтобы меня оправдали.

— Ты в курсе, что Аден в тебя влюблен?

— А как же. Черная страсть, все-таки, — горько усмехнулась я.

— Не говори ерунды. Черная страсть — это смертельное проклятие, а вы очень даже живы. Не в своем уме, конечно, но такое случается. Вы с ним…?

Вопросительный знак повис в воздухе жирным червем.

— Да.

— А ты его…?

Еще один неполный, но слишком очевидный вопрос.

— Кто знает. Правильнее сказать: я схожу по нему с ума. Несмотря ни на что. Вне логики. Склонна верить, что я — первый, уникальный случай черной страсти у женщины. Вскрытие покажет, что Аден заполнил все мои мысли и отключил разум.

Растрепав блондинистые кудри, брат решительно хлопнул себя по колену.

— Страсть-шмасть! Значит так, Найя. Ты — единственная носительница агатового дара на Новой земле, и эти помпезные идиоты не посмеют причинить тебе вред. Пугать будут, мучить тоже, но не больше. Они не рискнут потерять доступ к агатовому дару. А если соберутся отправить тебя в тюрьму, то испугаются, что ты будешь нарочито искажать предсказания. Так что они бессильны. Их громкие слова и яростные нападения — это всего лишь беспомощные дергания глупых паяцев. Они используют обвинения, как способ влияния и контроля, но больше ничего не сделают.

— Я так и подумала, Энзо, спасибо. Я их больше не боюсь.

— И правильно делаешь. Ты их переиграешь.

Нахмурившись, я отвела взгляд. Интересно, что бы он сказал о моих приключениях на Ингилере?

— Ты их переиграешь! — повторил Энзо с нажимом и заглянул мне в лицо. — А если нет, то я приду тебе на помощь.

У меня снова есть семья. В моем доме тепло. И теперь я готова вернуться на Ингилеру.

— Ты всех переиграешь, в том числе и Адена. Ты очень изменилась, Найя, я чувствую в тебе внутреннюю силу, которой так не хватало отцу.

— К вам мужчина, — сообщил слуга.

Мы с Энзо удивленно переглянулись. Сами понимаете, проклятый лес, проклятый замок и все такое.

— Он в гостевой спальне, — недовольно добавил Симон.

Понятно, раз вошли через портал, значит, это Август или Сибериус, хотя обычно они врываются без предупреждения. Я им сейчас устрою скандал по поводу так называемого суда.

Энзо спрятал меня за спину и двинулся вперед по коридору. Как же сильно я его люблю, как мне его не хватало.

Распахнув дверь, он закричал: — Что вы себе позволяете… — и затих.

Значит, это Сибериус, а не Август.

Однако в комнате стоял Аден. Он казался совсем другим, не таким, как в суде. Усталым, измученным, грустным.

— Как ты посмел? — завопил Энзо. — Да кто ты такой? За что ты мучаешь мою сестру?

— Сестру? — нахмурился Аден и подошел к Энзо. — Я не собираюсь извиняться перед тобой или перед твоей сестрой. Я сделал то, что сделал. Может, я ошибся, а может, и нет. Время нас рассудит. Но клянусь, что никогда не поступил бы так кощунственно, если бы у меня не было на это оснований.

Вот закрутил-то. Как будто его "основания" меняют дело!

Аден вложил в эти слова столько силы, столько страдания, что Энзо отступил, смутился, запутался.

— Я пойду, — неуверенно промямлил брат, и я кивнула, не сводя глаз с Адена.

Дверь захлопнулась с громким щелчком, подтверждая, что мы остались одни. Вздрогнув, я заставила себя сосредоточиться, слишком уж погрузилась в серые глаза. Полагаю, что, по сценарию, мне следовало негодовать, бросать в Адена посудой и предметами быта. Он этого ожидал. Готовился к ненависти, презрению, даже, может, к нападению. В прошлом, я бы так и поступила, но не теперь.

Где-то в стороне существовал мир, с магическим судом и жадными монархами. Где-то, по вине Адена, мне грозила тюрьма. Над всем этим висит странная тайна, и в ней мы с Аденом повязаны головокружительными путами. Однажды все это сложится в одну картину, даря мне полный контроль над реальностью. Тогда-то я и узнаю, для чего Адену нужна моя удавка, и отомщу. Отыграюсь. А пока, каждый ведет свою партию, и Аден только что сыграл свою. Передо мной — мужчина, который только что прилюдно признался мне в любви. Или в страсти. Черной? Опасной? Больной? Какая разница. Ведь я-то чувствую то же самое. Мы повязаны этой страстью, подчинены. Мы оба. Попались в нее, как в капкан.

То, что я сдаюсь страсти, не значит, что я прощу его, когда узнаю правду. Я смогу переступить через эту страсть. Через Адена.

Аден пришел, чтобы позволить мне выместить на нем злость. Он ожидал гнева, нетерпения, требований, но я смогу его удивить. Я позволю себе растаять. Скорее, расплавиться, как растопленный металл, смертельный, блестящий. Изнутри вздымается жар, стирая мысли и страхи. Здесь, в проклятом замке между нами только магия желания, вишневым сиропом стекающая по губам. Страсть, закрутившаяся внутри опасной игры. Может, он окажется моим смертельным врагом, а, может, наоборот. Я готова к любому исходу. А пока я жду развития событий, я позволю своей страсти править балом. Я должна понять ее, прочувствовать, испытать до конца.

— Ты доверяешь мне, Найя?

— Нет, конечно.

Слова ничего не значат.

Не имеет значения, зачем Аден обвинил меня в наведении черной страсти. Знаю, что он ведет свою игру, а монархи — свою. Но и я не останусь в стороне. Наступит время правды, мести, прощения или прощания. Но не сейчас.

Сейчас его сердце выстукивает бешеный марш под моей рукой, и я не знаю, что прочитать в его глазах. Но это знают мои губы. Сухим прикосновением они гладят его подбородок.

И все.

Под невозмутимой пристойностью в этом мужчине живет зверь, и я хочу сделать его своим.

— Покажи мне черную страсть, Аден.

Отпечаток горячей ладони на моей шее, нетерпеливое мужское тело скользит по спине, покрывая ее поцелуями, вдыхая меня. Аден переворачивает меня на спину и поигрывает бельем, медленно натягивая, мучая. Скомкав, снимает, миллиметр за миллиметром спуская по ногам. Пытка. Аден смотрит на меня. Белье на лодыжках. Нет ничего мучительнее ожидания, и я негодую, терзаюсь его медлительностью. При этом он полностью одет, безупречен, и только бешеный блеск в глазах выдает его почти невменяемое состояние.

Переворачивает меня на бок и нежно гладит бедро. Цепляюсь за Адена, покусываю его шею, но он сдержан и нежен. Легкие поцелуи и прикосновения.

— И это все, что ты можешь мне предложить? — вызывающе бросаю я.

И он срывается.

Я с трудом ловлю вдох, лицо прижато к одеялу, грудь ноет, душа торжествует. Ритм нашей страсти совпадает с биениями моего сердца. Каждый толчок — взрыв, ослепление, возвращение к себе. Аден ненасытен, он поднимает меня, сажает на колени, наклоняется, его влажный висок трется о мою грудь. Мое наслаждение сметает разум, и Аден отталкивается от него, чтобы взлететь самому.

— Ты поймал меня, Аден, — возвращаю я его признание.

— У меня нет права тебя ловить.

Да, я знаю, что он уйдет. Когда я узнаю всю правду, он исчезнет из Первого королевства. Я предчувствую его неминуемый уход.

Но ничего не собираюсь менять. Все так и есть: это — интрига века.

— Сейчас я уйду, и мы забудем о том, что произошло, — говорит Аден, и мне знакомы эти слова. Я жаждала их, ибо не хочу, чтобы он остался. Подкармливаю свою страсть, но не могу позволить сближения душ.

Хмыкаю, укутываюсь в покрывало.

— Оденься, а то тебе влетит от блондинки.

Я больше не ощущаю никакой вины. Что бы их ни связывало, это — не любовь.

Подтверждая мои догадки, Аден морщится и отворачивается.

— Что она тебе наговорила?

— Чтобы я держалась от тебя подальше.

— Не обращай на нее внимания.

— На случай, если ты этого не заметил, поясню, что она живет в твоем доме. Так что на нее трудно не обратить внимания.

— А ты постарайся. — Устало вздохнув, Аден потер виски и с надеждой посмотрел на портал, как будто за ним его ждало спасение. — Найя…

О, как я люблю, когда мое имя произносят так внушительно! Как будто за ним последует вся правда мира. Но в случае Адена, это будет очередная ложь.

— Ты и сама понимаешь, что с нами происходит нечто необычное…

Сдавленный хрип. Вот, как звучал его голос. Как будто горло не выпускало созданные разумом слова.

— Умоляю тебя, Найя, помоги мне. Помоги нам. Я не должен был к тебе приходить. Делай, что хочешь, только действительно держись от меня подальше.

Какой знаменательный конец очередного свидания!

Я бы, конечно, с удовольствием пострадала, выпила вина, приняла ванну, но в моем расписании на такую роскошь не отводилось ни минуты. Поэтому я отправилась прямиком к Сибериусу, чтобы выместить на нем накопившиеся эмоции. По пути во дворец я заскочила в часовню черной страсти. Понимаю, что после прошлого визита мне не стоит рассчитывать на мгновенную помощь богов, но вопрос о черной страсти становится все более актуальным. Не исключаю, что со дня моего прошлого посещения других визитеров не было, так как лепные украшения накопили внушительный слой пыли. Преклонив колени, я обратилась к богине.

— Прошу вас о помощи, Ноэль. Вы знаете обо всем, что творится на Новой земле, в том числе о моем обвинении, об отношениях с Аденом и о черной страсти.

Тут я призадумалась. Знает ли она об этом? Следят ли боги за всем, что происходит со смертными? Вкратце пересказала богине события последних недель и попросила даровать мне прозрение. А вы что думали? Что я попрошу любви Адена? Или спасения от гнева монархов-путешественников? Загадаю желание? Нет, я не настолько наивна. Человек, который видит будущее, знает, что желания загадывать нельзя. Это опасно, безответственно и глупо. Линии судьбы переменчивы до жути, и нам не суждено знать, в чем состоит наше счастье и благополучие, кто наш друг, а кто — враг. Богов следует просить о прозрении и об удаче. Вообще, в жизни, кроме удачи, ничего и не нужно. С ней ты легко обойдешь подводные камни и приплывешь к своему счастью.

Ноэль ан Мар Криалли, богиня черной страсти, осталась так же бесстрастна, как и в прошлый раз, зато, выговорившись, я почувствовала себя намного лучше.

До того момента, как, зайдя к Сибериусу, наткнулась на Адена.

— Найя, зайди попозже, нам с Аденом нужно решить некоторые проблемы.

— Все мы решаем проблемы по-своему, — философски заметил Аден, когда я была уже в дверях. — Некоторые ждут помощи от богов, другие во всем разбираются сами.

Значит, он знает, что я ходила в храм. Следует быть внимательнее и хоть изредка смотреть по сторонам. К счастью, когда я вернулась, Аден уже ушел. Сибериус накинулся на меня, осыпая невиданным разнообразием эмоций: ревностью, радостью, злобой, недоверием и еще много чем. Забросав меня делами, он терся рядом, сетуя, что другие монархи требуют от меня слишком многого и вмешивают в заговоры против Первого королевства. При этом не замечал, что я и не собиралась ему помогать.

Ультиматум.

Красивое, длинное слово. Я так долго к нему готовилась, и, наконец, время пришло. Нет, я не настолько глупа, чтобы ему угрожать. Наше противостояние будет более сложным. Если мне повезет на Ингилере, то за меня будут биться три монарха. И я достанусь тому, кто восстановит справедливость. И накажет виновных. А пока… пусть сам себе помогает.

— Найя? Почему ты так странно на меня смотришь? Найя, скажи мои любимые слова!

— Вы допустили позорное бесчинство. Вы предали меня. Август представил смехотворные доказательства, и вы позволили магам признать меня виновной. Теперь я вынуждена ждать приговора.

Каждое слово, как бархат, гладило горло, доставляя наслаждение.

— Найя… — начал было Сибериус, но от моей субординации не осталось и следа.

— Нет. Не говорите, что верите в обвинения Адена. Вы прекрасно знаете, что все это — ложь, благодаря которой вы пытались держать меня под контролем. Однако спешу вас разочаровать — больше это продолжаться не будет. Я даю вам неделю на то, чтобы разобраться со старшими магами и прекратить этот фарс. Иначе я никогда больше не стану вам помогать.

О, как он разозлился. Как и ожидалось, он угрожал мне тюрьмой, пытками, позором, обещал, что заставит меня делать предсказания. Когда его гнев разбился о мое бесстрашное равнодушие, Сибериус попросил об отсрочке, обещал еще раз "взглянуть" на доказательства.

Неискренне. Противно.

Я не спорила, только время от времени напоминала, что дала ему всего неделю.

Почему я не сделала этого раньше? Потому что знала, что не выиграю. Потому что только недавно поняла, чего так жаждут наши монархи, ради чего они пойдут на все.

Я могла продать Сибериусу тайну Селены и Тарха в обмен на мою свободу. Но давайте уж честно: мой король — один из самых слабых на Новой земле. Он не сможет выиграть на Ингилере.

Сибериус пытался сломить меня, но я сжала зубы и улыбалась. Страшно? Да. Но сожалений никаких. Когда я брела к чернильному особняку, то мечтала только об одном: добраться до палатки на Ингилере, разобраться с Селеной и заснуть. Нет, не так. Я мечтала добраться до спальни Адена и устроиться рядом с ним на синих простынях, вдыхая его страсть и силу. Но, раз это невозможно, то сойдет и одинокая палатка на Ингилере.

Дворецкий вышел наружу и, плотно закрыв за собой входную дверь, вежливо указал на треугольник портала на ступенях.

— Лорд Имани велел передать, что вас ждет Ее Величество Селена Темная.

Знал бы он ее полное имя! Как там… великая королева всея горных поселений и каких-то низин, по-моему, темных.

Вздохнув, я шагнула к порталу и остановилась. Вы когда-нибудь слышали дыхание человека через каменную стену? Нет, не хрип агонии, а тихое, прерывистое дыхание. Я и сама понимаю, что это невозможно, но ощущала его всей кожей, знала, что за стеной стоит Аден, что ему до безумия хочется ко мне прикоснуться. Он вонзает ногти в темный камень и упорно удерживает себя на месте. Его присутствие настолько ощутимо, что я сгораю от знакомого дыхания. Через каменную стену.

Слуга почуял неладное и подтолкнул меня к порталу, но я извернулась и подбежала к стене. Нет, не стала открывать дверь, а прислонилась спиной к нагретому солнцем камню и блаженно улыбнулась. Считайте меня сумасшедшей, но я чувствовала Адена. Черная эта страсть или нет, но она прекрасна, и я никогда не соглашусь ни на что меньшее.

— С вами все в порядке? — неловко пробормотал слуга.

— Я сейчас уйду, не волнуйтесь, — пообещала я, наслаждаясь последними секундами этой странной близости. Сдержится Аден или нет? Позовет меня к себе? Мысленно я кричала ему о своих чувствах, просила позвать меня, позволить остаться. А потом почувствовала холод и поняла, что он ушел. Повернулась и чуть приоткрыла входную дверь, чтобы увидеть, как Аден поднимается по лестнице. Навстречу ему спускалась блондинка и смотрела на него… ох, как она на него смотрела!

Слуга опасливо держался в стороне и не сдвинулся с места даже когда я открыла дверь.

Нет, за Аденом я не пойду.

Ни за что.

Зачем мне столкновения с блондинкой?

Вместо этого я отправлюсь — куда же еще — опять же, на работу.

* * *

Ситуация накалялась. Тарх подбирался все ближе к горам, которые исследовала Селена, а она забиралась все глубже и глубже, к самой сердцевине острова. С каждым днем они вели себя все более одержимо, предвкушая грядущий триумф. День их встречи приближался, а у меня так и не появилось гениальных идей. Честно говоря, у меня не имелось никаких идей, я даже сбежать не смогла из-за цепи правосудия. Аден упорно избегал меня, и к порталу меня провожал очередной дворецкий. Хуже всех себя вел Сибериус, его ревность достигла апогея. Он то не разговаривал со мной вовсе и заставлял выходить из кабинета, когда они с Августом обсуждали государственные дела, то не отпускал ни на шаг, допрашивая с пристрастием о том, чем заняты Тарх и Селена. Это утомляло и немного пугало, но, в целом, оставляло меня равнодушной. Я дала ему неделю на размышления, и я не отступлюсь. Кто знает, может, к концу этой недели мы закончим на Ингилере, и я смогу вернуться к нормальной жизни? Ммм… да уж, как же…

Не придумав достойного плана, я решила действовать по обстоятельствам, так как не могла больше скрывать, что именно видела на линиях судьбы. До этого я старательно заставляла Селену и Тарха придерживаться определенного маршрута, чтобы их разделял один из центральных горных хребтов. Когда между ними осталось всего километров десять, я поняла, что скрывать правду становится слишком опасно. Уже несколько дней подряд я знала, где именно произойдет их встреча — у подножия того самого центрального хребта, на краю карьера. Часть его по-прежнему пряталась под хлопьями тумана, однако в видениях я разглядела неровный ступенчатый склон, спрятавшееся в глубине озеро, людские фигуры, мечущиеся вокруг, и наших королей. Серебряные фонтаны, пещеры, вода… как ни старалась, я не могла понять всего, что показывали мне линии судьбы. Само собой, Адена я не видела, зато на некоторых линиях около карьера появлялись и Август, и Сибериус. Так что нас ожидало весьма значительное действо. Когда я видела себя на линиях судьбы, то моргала и переходила на другую нить. Слишком страшно становилось, слишком опасное и неблагодарное это дело — интерпретировать свою судьбу. И хочется узнать, что именно со мной сделают, и колется. Уж поверьте, на грядущих линиях было все возможное — и татуировка на щеке, и магическая тюрьма, и я, плавающая в серебристой воде, пролезающая в странные пещеры. Насмотришься такого — и хоть сама за удавку дергай. Оптимизм становится слишком труднодостижимой целью. Приходится громко уверять себя, что все не так уж и плохо, и что, если монархи и маги отвлекутся на войну, то забудут вынести приговор и оставят меня в покое.

Вот так и наступил решающий день, когда я призналась Селене и Тарху, что вижу "туманный карьер". Тарх пришел в необузданный восторг.

— Да-да! Именно карьер! Карьер, полный воды! Эльфийская водная магия! — бессвязно выкрикивал он, тряся меня за плечи.

Селена отреагировала поскромнее, чем-то вроде "давно пора", и срочно вызвала Виала, чтобы обсудить, каким образом они допустили такую значительную ошибку. Потратив несколько недель на покорение гор, они не ожидали найти илеру на дне карьера.

Однако спорить никто не стал, и оба отряда ринулись к обозначенному мною месту на карте. Карьер оказался искусственным, его края пестрели символами, похожими на шифр. Размеры карьера определить было трудно из-за гордо восседавшего в нем облака. Дурно-пахнущего и непонятно, откуда взявшегося. Невозможно увидеть ни противоположной стороны, ни дна. Селена вышла к карьеру первой и тут же отправила вниз пару подчиненных. Тарх прибыл с опозданием на четыре часа, с другой стороны. На это разделение моей стратегической подготовки хватило, но вот что делать дальше, я не знала. К моменту прибытия Тарха Селена уже исследовала весь южный склон, каждый раз спускаясь до дна. Я появилась на месте последней, несмотря на то, что оба монарха приказали мне держаться поблизости. Все это время я пыталась достучаться до Адена, чтобы он разделил со мной этот решающий момент. Однако в чернильный особняк меня не пустили.

Перед тем, как перенестись к карьеру, я приняла ванну и переоделась: умирать надо красиво. Появившись на горном склоне метрах в пятистах от карьера, я спряталась за низким кустарником, наблюдая за суетливыми передвижениями орков. Когда они услышали крики приближающихся эльфов, оживление сменилось удивлением, потом негодованием и праведным гневом. Откуда ни возьмись появилось до этого не востребованное оружие, а потом раздался ожидаемый крик Селены:

— Найяяя!

Конечно же, намного легче заставить меня заглянуть в будущее, чем обойти карьер и взглянуть на противника. Не сомневаюсь, что Тарх услышал крик Селены, так как за удавку меня начали дергать сразу двое. По крайней мере, мне так показалось, уж слишком частыми были пароксизмы удушья. Давясь обжигающим жаром, я выползла из укрытия и скатилась под гору, затерявшись в клоках тумана.

— Что за дьявольщина! — заорала Селена. — Почему Тарх здесь? Ты обманула меня! Я так и знала, что ты меня предашь, людям доверять нельзя!

— Я — свободный маг и во всех ситуациях сохраняю нейтралитет, — умудрилась ответить я, и тогда Селена бросилась ко мне, намереваясь уж если не убить, то серьезно покалечить.

Откатившись в сторону, я вцепилась в мускулистые руки, обхватившие мою шею с весьма недобрым намерением, и закричала: — Выслушайте меня!

Хватка ослабла, и Селена отступила назад в ожидании моего признания.

Вместо того, чтобы охотиться на Адена, мне следовало отрепетировать это самое признание, так как создавшаяся ситуация была ой-как-предсказуема.

— Я вам еще понадоблюсь, Селена. Вам предстоит столкнуться с Тархом, а он серьезный противник, готовьтесь к этому. Он нашел карту Ингилеры в часовне Озерного дворца и настроен очень решительно. Я не могла предотвратить вашу встречу, но не дала Тарху никаких преимуществ.

Воинственная королева не прониклась уважением к моему кодексу чести.

— Все равно это предательство! А Тарх знает, что у меня тоже есть карта?

— Нет, не знает.

В глазах Селены вспыхнуло торжество.

— Значит, преимущество у меня.

М-да, огромное преимущество. Как будто Тарх и так не догадается, что орки делают на Ингилере! Ох, как же хочется закатить глаза и хлопнуть Селену по голове.

Тарх, конечно же, обо всем догадался и решил не тратить времени на противника. Эльфы нацепили специальные костюмчики и устремились вниз по склону. Из глубины туманного карьера раздались всплески и разрозненные голоса.

— Ваше Величество, тут полно воды! — закричал кто-то, явно не понявший, что его послали на секретную вылазку.

— Они в воде! Все скорее в воду! — запаниковала Селена и, почему-то, повернулась ко мне. Видимо, собиралась приковать к ближайшему дереву, но я показала на цепь правосудия, и она снова отвернулась. Да уж, волноваться ей не о чем, скрыться мне не удастся.

Вспышки, крики, всплески. Истерический крик Тарха: — Нет, прекратите, вы что, спятили? Рядом с илерой нельзя применять магию!

— Почему? — крикнула ему Селена, побледнев под слоем грима.

— Не знаю… но, на всякий случай, лучше не стоит.

Разумный довод. Главное, обоснованный!

— Тогда убери своих ушастых из моего карьера!

— Это мой карьер!

— Я первая сюда пришла!

— Первой и уйдешь!

Эти детские препирательства продолжались более часа, пока внизу, в вонючей воде орки основательно калечили эльфов. Видели бы древние ингиды, кого нелегкая принесла на их тайный остров в поисках неиссякаемой магической энергии.

Вечерело. На краю карьера лежали пострадавшие в водной схватке. Так как магию применять боялись, в сражении победили орки, вследствие намного более внушительного телосложения и наличия топоров. Однако их победа была относительной, так как ситуация от этого не изменилась: оставшиеся в живых путешественники по-прежнему кучковались у карьера, но при этом ничего интересного не происходило. Илера и не думала сообщать о своем расположении, поэтому вояки разошлись, отпустив бесполезных пленных. Селена спустилась на дно, поплавала, вернулась почти совсем без грима, но не обнаружила ничего, кроме каменистого дна.

Селена и Тарх друг к другу не приближались, зато остальные свободно бродили вокруг карьера, зализывая раны. Глубоко оскорбленная тем, что у Тарха тоже имелась карта Ингилеры, Селена позвала Виала, чтобы в который раз обсудить туманное пророчество ингидов.

— Когда падут надежды двух династий, когда в захвате страсти сольется время, ледяное солнце откроет каменные илеры, забирая незапятнанную и впуская магию в душу самых сильных, — с выражением прочитала озадаченная королева. — Неужели мы что-то не так поняли? Когда падут надежды двух династий… — Она с сомнением глянула в сторону измочаленных эльфов. — Тарх — известный мошенник. Он каким-то образом добыл копию карты. Если я узнаю, что он подкупил кого-то из моих подданных, то я… — Селена тряхнула головой и хрустнула зубами. — Посмотрим еще, кто кого, однако, Сибериус и Леонард будут разочарованы. А ведь это две династии, Прекрасных и Бесстрашных, так что пророчество все еще в силе.

Виал огласил свое согласие серией уверенных "угу".

Читаем дальше, — объявила Селена. — Когда в захвате страсти сольется время… Это тоже без изменений. Уж чего-чего, а страсти нам хватает, уже какую неделю здесь все обыскиваем. Мы — будущее Новой земли и достойны узнать секреты прошлого… Ледяное солнце откроет каменные илеры… — Селена посмотрела на стремительно темнеющее небо и наморщила нос. — Знать бы, что такое это ледяное солнце. Мы думали, что это — лед в горах, но здесь низина, и льду взяться неоткуда. Найти бы лед, а все остальное сойдется.

Очень хотелось остудить ее оптимизм и напомнить про "незапятнанную", но я не стала рисковать. Ведь у Тарха есть незапятнанная Динэль, а у Селены — никого. Хотя, если вспомнить, как на эльфийку смотрел молодой маг, не исключаю, что ее уже запятнали.

Спать мы устроились прямо на земле. Возвращаться в лагерь никто не собирался, боясь пропустить решающие события. Без магии у нас не было ни нормальной еды, ни воды, ни укрытия. И зачем я, спрашивается, мылась и наряжалась? Селена всю ночь держала меня за руку, боясь, что я сбегу к Тарху, а я боялась, что Тарх дернет меня за удавку. Так что не выспался никто. На рассвете Селена потребовала, чтобы я предсказала ее будущее. Все оставалось по-прежнему: встреча с Тархом и Сибериусом, серебристая вода, яркий свет в карьере. Либо они применят магию, либо что-то случится. Про Сибериуса я Селене не сказала. Кто знает, где он появится и зачем.

Утро началось с очередных безуспешных вылазок на дно карьера. Камень упорно не поддавался дроблению, вода леденила тело, народ устал и постоянно ввязывался в споры и драки. Вокруг витал странный запах — тяжелый, цветочный, очень неприятный. В полдень монархи решили сделать небольшую передышку и отправили подданных за едой и водой. Переместившись чуть ближе друг к другу, Тарх и Селена начали что-то типа переговоров, вернее, перекрикиваний. Тарх упорно притворялся, что не замечал меня, однако, судя по тому, как на меня смотрел Кладий, мне следовало держаться поближе к Селене. Имелась какая-никакая гарантия, что до входа в илеру она меня не убьет. А дальше… даже и загадывать страшно.

Благодаря врожденной эльфийской дипломатии, Тарх убедил Селену временно действовать вместе и начать с того, чтобы телепортировать на Ингилеру переводчика с языка древних ингидов и расшифровать надпись на склоне карьера. Селена разозлилась, что не додумалась до этого сама, но, полчаса спустя, пожилой орк уже был на месте. Причем нормально одетый — никаких ремней и непристойных зрелищ, а нормальная человеческая одежда. Даже приятно стало, захотелось познакомиться. А то ребята Селены напрочь засмущали меня своими кожаными выпуклостями.

Верхняя строка текста, выгравированная на склоне карьера, повторяла ту же фразу, что и на карте. Обидно, что мы сами этого не заметили, загогулины-то одни и те же. А вот расшифровка остальных строк заняла у переводчика оставшуюся часть дня и принесла сомнительные результаты. Если раньше монархи думали, что зашли в тупик, то теперь они прочно в нем обосновались.

Вторая строка текста гласила:

Сильны только боги. Нет силы, кроме божественной. Сила дается только богам…

И еще несколько вариаций одной и той же мысли.

Третья строка:

Ледяное солнце защитит силу.

Выгравировано пятьдесят, а то и более, раз.

Четвертая строка:

Запятнанную защитят боги.

Тоже раз пятьдесят.

Пятая строка:

Несоединимое сольется единожды.

Опять же, множество раз.

Шестая, последняя строка текста: а вот она оказалась особенно интересной. Переводчик очень долго с ней возился и что-то бурчал себе под нос, дирижируя указательными пальцами. Оказалось, что на этой строке имелся аж целый стих, и орк его старательно рифмовал. Выбравшись из карьера, он взмахнул пухлой рукой и выразительно зачитал:

Полоумный, плененный, покорный

К камню приник.

Поглощен до костей страстью черной

Горький должник.

И все посмотрели на меня.

А ведь я и обидеться могу. Почему, если черная страсть, то сразу ко мне? Понимаю, что меня официально признали виновной, но все-таки. Да и кто этот горький должник, приникший к камню? А ведь окружающие смотрят на меня так, как будто ждут объяснения этих гнетущих строк с изобилием буквы "п".

Итак: перевод с древне-ингидского никому не помог. Наоборот, еще больше все запутал. Несмотря на это, мы продержались у карьера еще целых два дня. Плескались в дурно-пахнущей водичке, стучали по камням, ругались. Уходить никто не собирался, на случай, если противник воспользуется возможностью и откроет непонятно где расположенную илеру только им известным способом.

А потом перед нами появился Сибериус Бесстрашный. Материализовался, вместе с Августом и Аденом и сотней вооруженных и откормленных ребят. И началось то самое действо, которое я разглядела на линиях судьбы.

— Я так и знал! Я так и знал! — истерически закричал Сибериус. — Предательница! — Это он мне, конечно. Вы уже поняли, что все и во всем винят только меня.

— Обманщики! — взвизгнул он, тряся в воздухе кружевным рукавом. Думаю, что это тоже обо мне, но не понятно, почему во множественном числе. — Собирались провернуть эту авантюру без меня?

— Только не говори, что и Сибериус тоже нашел карту! — устало прошептала Селена, вытирая ладонью грязное лицо.

— Если так, то я об этом не знала, — честно ответила я.

— Почему вы так на меня уставились? — с пеной у рта вопил Сибериус. — Удивлены? Так вот, сейчас вы удивитесь еще больше. — Он щелкнул пальцами, и войско ринулось в атаку. Сражение продолжалось от силы минут десять. Изможденные эльфы и орки так и не решились использовать магию и были моментально подавлены превосходящими силами врага. Не встретив сопротивления, воины Сибериуса проявили неожиданное благородство, отвели пленных подальше от карьера и позволили им обессиленно рухнуть на землю.

— Найю ко мне, — приказал Сибериус, и Аден, который до этого равнодушно стоял в стороне, взял меня под локоть и отвел к королю.

— Устрой ему! — на прощание приказала Селена. — Солги о его будущем, сделай так, чтобы он отсюда убрался!

Сибериус демонстративно отстранился от меня, как будто брезгуя, и я тут же почувствовала жжение цепи правосудия. Значит, прикоснуться брезгует, а душить — нет.

— Глупцы! — провозгласил Сибериус, обращаясь к Селене и Тарху, но при этом продолжая натягивать удавку. — Вы даже не знаете, как жестоко над вами посмеялись. Скажи им правду, Аден!

— Я подложил вам карты, — признался тот, равнодушно пожимая плечами.

Селена захлебнулась криком и тяжело осела на землю. Тарх держался получше. Он пошатнулся, но удержался на ногах.

— С какой целью? — спросил он.

— Жестокий розыгрыш! — довольно засмеялся Сибериус, похлопывая Адена по плечу. Тот неприязненно поморщился и отступил в сторону.

Мысли судорожно бились где-то на краю сознания. Что-то здесь не так, этого попросту не может быть. Не могу сказать, чтобы я особо любила Селену или Тарха, но в этот момент я им сочувствовала. Уж слишком жалкой была трансформация из сильных монархов в поверженных жертв. Вот только не верится мне в то, что все это — розыгрыш. Нет, здесь определенно что-то не так.

— С какой целью ты это сделал? — повторила я вопрос Тарха. — Я не верю, что это пустой розыгрыш. Слишком много всего: карьер, надписи, карты, остров.

Аден не ответил. Не поворачиваясь ко мне, он смотрел вперед, где над карьером стремительно таяло облако.

Шок еще не отпустил меня, но нарастала уверенность, что это — не конец истории… Минуточку. Стремительно таяло облако?

А оно действительно исчезало, но это заметили только мы с Аденом. В мыслях что-то щелкнуло, и первый кусочек головоломки стал на свое место.

— Когда падут надежды двух династий, — процитировав первую часть пророчества, я показала на туманное облако.

Пророчество сбывается. Аден привел сюда Сибериуса, чтобы пали надежды Селены и Тарха, и теперь облако начало таять, открывая доступ к… к чему? Селена заплакала, по девичьи, с завываниями, размазанными остатками грима и дрожащими губами. Сибериус шумно задышал, схватил Адена за руку и потребовал объяснений. Очевидно, Аден не сказал ему всей правды, а предложил поучаствовать в розыгрыше. Однако это вовсе не розыгрыш, это — начало чего-то очень значительного. Настоящей интриги века, которая маячила вдали с того самого дня, когда меня заклеймили удавкой. Тарх схватился за голову и начал метаться из стороны в сторону, приговаривая: "Наши! Наши надежды пали! Пала надежда моей династии, и теперь пророчество сбудется! Какой ужас…"

Резко остановившись, он повернулся к Сибериусу и метнул в него серебряную молнию:

— Молчишь, кружевной мальчик? Удивлен? Сам стал жертвой жестокого розыгрыша? А теперь смотри, что будет. Я все равно попаду в илеру, абсолютный дар будет моим! Аден взял тебя на Ингилеру, чтобы ты обрушил наши с Селеной надежды, и теперь илеры откроют доступ к неиссякаемой магической энергии. Но он не сказал тебе всей правды, не так ли? Бьюсь об заклад, ты даже не знаешь, что такое илера. А теперь ты будешь стоять в стороне, наблюдая, как я стану самым могущественным магом Новой земли!

Сибериус тряс Адена за руку, приговаривая: — Абсолютный дар? Аден, я требую объяснений! Ты не рассказал мне ни про какую магию. Что такое "илера"? Что Тарх имеет в виду? Аден! — Истерические всхлипы встревали между словами.

А Аден улыбался. Облако почти исчезло, и, проследив направление его взгляда, я увидела блондинку. Прекрасную, как никогда. Идеальную. Самую красивую женщину Новой земли. Так вот, зачем Аден прибыл на Новую землю! Вот о чем они с блондинкой шептались в чернильном особняке. Они прокрутили эту сложную операцию, чтобы привлечь монархов на Ингилеру, и теперь древнее пророчество ингидов исполнится, и они получат доступ в илеру. Интересно, каким образом они от нас избавятся?

Что ж… если мне повезет остаться в живых, то у меня будут годы или даже десятилетия, чтобы оплакать прошлое и возненавидеть себя за наивность. Хотя нет худа без добра: если Аден окажется главным злодеем, то, возможно, меня помилуют. Или даже наградят за то, что пыталась навести на него черную страсть.

Пока я представляла себе мое почетное награждение за заслуги перед Новой землей, остальные играли с блондинкой в гляделки.

— Эта та самая женщина, про которую я вам рассказывала, — сообщила я Сибериусу. — В спальне Адена висит ее портрет.

Я надеялась, что Сибериус порадуется полезной информации, но он выпучил глаза и заорал: — Замолчи!

И упал на колени.

Селена и так сидела на земле, а Тарх последовал примеру Сибериуса. После этого на землю рухнули Кладий, Виал, Август, воины и те раненые, которые еще могли стоять. Причем на их лицах отражалось такое же непонимание, что и на моем, но они решили последовать примеру старших. Раз уж монархи упали на колени, то остальным стоять не пристало. Остались стоять только мы с Аденом. Не подумайте, что я взбунтовалась, просто Аден вдруг вцепился в мою руку с такой силой, что я пританцовывала от боли.

— На чем вы остановились? — спросила блондинка, не напрягая голоса, но, почему-то, мы слышали ее даже на этой стороне карьера. В этот момент меня осенило, что она тоже никогда не появлялась на линиях будущего. И как я это не заметила? Ох, не случайно все это.

— Пали надежды двух династий, — сообщил ей Аден.

— Что ж, — усмехнулась она, и от этого странного, ломаного звука моя кожа покрылась льдом, — твой выход, Найя.

Что?

Мой выход? Куда?

Собравшиеся посмотрели на меня с ненавистью, подозревая в причастности к странному фарсу.

— Кккуда я должна выйти? — вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Жестокое, холодное лицо Адена, железная хватка на моей руке… возможно ли это? Неужели это его истинное лицо? Кто же был со мной раньше, страстный, несдержанный?

— К карьеру. — Аден потащил меня за собой. Упираясь, я озиралась по сторонам, тщетно надеясь на помощь. Чью? Монархов, которые ненавидят меня за предательство?

Это был не Аден, а совсем другой человек. Беспощадный, холодный маг королевской плеяды, считающий себя выше всего живого.

— Подожди! — я зацепилась за робкую надежду. — Ведь следующая строка говорит о слиянии времени! При чем здесь я? Аден, остановись, объясни мне, что происходит!

Дотащив меня до края, он остановился, не выпуская моей руки.

— Когда в захвате страсти сольется время, — бесстрастно процитировал он. — Ты права, Найя, следующая строка говорит о слиянии времени, о нашем слиянии.

Нашем слиянии?

Прикоснувшись к моим плечам, Аден наклонился, и в этот момент между нами вспыхнула жалящая синяя молния. Зашипев, она ударила в камень у самых ног, оставляя глубокую борозду.

— Сейчас! — велела блондинка.

— Прости, — неискренне прошептал Аден и поцеловал меня.

Хотя слова "впился в мои губы" здесь подойдут гораздо лучше. В этом поцелуе не было ничего человеческого. Влажный укус, сплетение языков, трепет горла. Но страсть… откуда она взялась? Острый страх, шок, изумление — все это перешло в горячую, ослепляющую страсть. Черную страсть. О да, это действительно стало похоже на черную, разрушительную страсть. Хотелось вывернуться наизнанку, чтобы влиться в Адена, заполнить его тело, вытеснить душу. Никому не пожелаю пережить эту агонию страсти. Или пожелаю? Мы держались друг за друга, а вокруг нас трещал мир.

— Когда в захвате страсти сольется время, — с удовлетворением продекламировала блондинка, и тысячи молний вонзились в дно карьера. Я увидела это краем глаза, так как все еще не могла разорвать поцелуй. — Хватит уже, Аден, — усмехнулась она, — а то пропустишь все действо. А ты, Найя, уж раз и навсегда реши для себя, чего ты хочешь. То ты умоляешь меня о прозрении, о спасении от черной страсти, то висишь на Адене, как пиявка.

Когда это я ее о чем-нибудь умоляла? Она… о, нет. Неужели она…

Остальные по-прежнему стояли на коленях, с благоговением глядя на блондинку. Аден с трудом разорвал поцелуй и посмотрел на меня так, что мне захотелось запрыгнуть к нему на руки и никогда больше не спускаться на землю. Его взгляд обнял меня, закрыл от безумия Ингилеры, затянул и навсегда запер внутри. Хотя какое уж тут "навсегда". Взгляд легко прервать. Блондинка недовольно покачала головой, не обращая внимания на удары синих молний.

— Пора бы уже выработать иммунитет, Аден. Держи себя в руках, осталось совсем недолго.

Сделав шаг назад, я упала на землю. Не преклонила колени, а именно упала.

— Вы — Ноэль ан Мар Криалли, богиня черной страсти, — с опозданием догадалась я, и хор голосов отозвался восхищенным подвыванием. Значит, ее узнали только короли, потому что боги им иногда являются. Но откуда же я могла знать, что эта фея — сама богиня черной страсти? И почему Аден меня не предупредил?

— У тебя в спальне висит портрет богини черной страсти, — зачем-то заявила я Адену, как будто надеясь его удивить.

Не думаю, что он меня услышал. Неузнаваемый, он купался в синем свете молний, сжимая зубы в мучительном оскале. Хотел что-то сказать, но сдерживался из последних сил. Я чувствовала его слова на языке, почти различала их вкус. Если бы могла, то сама произнесла бы их, чтобы помочь Адену. Уж слишком горестными казались его глаза, серые с синими блестками молний. Пустые. Чужие.

Аден и богиня. Богиня черной страсти и Аден. Это невозможно себе представить. Хотя почему нет?

— Что ж, поднимайтесь. Мне интересно посмотреть, сбудется ли следующая часть пророчества, — объявила Ноэль всем присутствующим.

— Подождите, я не понимаю, что происходит! — воскликнула я. — В чем состояло слияние времени?

— А тебе и не нужно ничего понимать, — отмахнулась Ноэль, подходя ближе. — Ты сыграла свою роль, можешь отойти в сторону.

— Нет! — закричала поднявшаяся с земли Селена. Она оправилась от шока, вытерла слезы, и ее взгляд снова сверкал решимостью. — Найя еще мне понадобится.

Она что, всерьез думает, что я смогу проверить ее будущее в этом бедламе?

— Надо же, как интересно… — хмыкнула Ноэль. — Древние ингиды действительно знали свое дело. Все сбывается очень точно. Тогда держи Найю при себе, Селена.

— Я имею право знать, для чего вы меня использовали! — Никаких прав у меня не было, но, кроме наглости, не осталось никакого оружия. — В чем состояло слияние времени?

Шагнув ко мне, Аден прошептал: — Твой дар, Найя.

— Ты знаешь о моем даре?

— Да. Слияние двух полярностей агатового дара — это слияние времени. Ты — будущее, а я…

Аден пожал плечами, позволяя мне додумать остальное.

— А ты — прошлое, — изумленно закончила я. — Ты — носитель зеркального агатового дара, ты способен видеть прошлое. Ты — моя противоположность! — Аден кивнул, и я продолжила. — Отец говорил, что носителей этого дара не осталось. Наша с тобой близость — это слияние времени, именно поэтому между нами царит такая невероятная магия. Именно поэтому ты прятался от меня, избегая нашего притяжения, так как я нужна тебе только для того, чтобы открыть илеру.

Боль, хуже огненного удушья, горячее пламени. О, как искусно мною воспользовались! Интрига века! Я играла с монархами, возомнила из себя невесть что, а оказалась всего лишь пешкой на шахматной доске Адена. Все это время он знал о моем даре, но скрывал свой. Он держал меня на удавке, чтобы воспользоваться мною для получения абсолютного дара. Флиртовал, чтобы в решающий момент я ответила на его поцелуй для слияния времени. Не смог отказаться от близости, раз уж я предлагала себя с таким наивным рвением. Не исключаю, что Аден приехал в Первое королевство, чтобы найти меня. А может, наша первая встреча была подстроена?

С каждой новой мыслью я отступала все дальше от Адена, неверяще хлопая глазами.

— Не бойся, Найя. Доверься мне и не бойся, — прошептал он, шагнув следом за мной.

Это он всерьез? Довериться ему?

— Хватит! — приказала богиня. — Приступайте к делу!

Тарх перехватил инициативу и подбежал к краю карьера.

— Ледяное солнце! — закричал он, свешиваясь через край. Вода испарилась, и на дне карьера остался раздробленный молниями камень, через который проступало желтое свечение. Ноэль легко взмахнула рукой, и камни исчезли. Теперь нашему взгляду открылся полупрозрачный слой льда, под которым полыхало пламя, отбрасывая в стороны длинные оранжевые языки, похожие на лучи солнца.

— Это невозможно! — задохнулся Сибериус у меня под боком. — Огонь подо льдом! Почему лед не тает?

— Все не так уж и невероятно, — заявил неизвестно откуда появившийся переводчик. — Вы же чувствовали тяжелый цветочный запах, а значит, здесь имеются сложные эфиры…

— Шшш, — дружно зашипели Селена и Тарх.

— Зря вы на него шикаете. Ваш переводчик прав, в илерах имеются органические эфиры. Отсюда и запах, и холодное пламя. Хотя, на самом деле, это не лед, по крайней мере, не в вашем представлении. Приятно поговорить с умным человеком, — богиня приветливо улыбнулась переводчику.

— И что теперь делать? — пробурчала Селена.

— Ледяное солнце откроет каменные илеры, — процитировал Виал. — Только вот оно пока что ничего не открыло.

Тарх размахнулся и бросил вниз тяжелый булыжник. Звонко ударившись о лед, тот подпрыгнул и отлетел в сторону.

— Надо туда спуститься.

Тишина. Никому не хотелось быть первым.

Я изо всех сил старалась думать только о будущем, не позволяя мыслям уходить в сторону. Но как это было непросто! Совсем рядом, за моей спиной, гранитной статуей возвышался Аден. Мужчина, который связан с богиней черной страсти, который завоевал мое сердце, чтобы использовать меня в корыстных целях. Носитель зеркального агатового дара, моя вторая магическая половина. Одно дело — подозревать нечистую игру, совсем другое — ткнуться в нее носом.

— Незапятнанная! — воскликнул Кладий. — Ледяное солнце откроет каменные илеры, забирая незапятнанную! Если мы отдадим незапятнанную ледяному солнцу, то оно откроет илеры.

Ноэль следила за происходящим с охотничьим интересом.

В следующий момент случились две пренеприятные вещи. Тарх вскочил на ноги и, шустро добежав до ближайших кустов, вернулся оттуда с рыдающей Динэль. Селена же навалилась на меня своим излишне мускулистым телом, приподняла в воздух и сбросила вниз.

Свободное падение.

Желудок где-то в горле. От страха звенит в ушах. Или это от крика Динэль, которую столкнули вслед за мной?

— Исправь это, иначе я вмешаюсь! — Крик Адена способен расколоть камень. В нем отчаяние, ужас, решимость, но я слышу только ложь.

— Не смей вмешиваться! — вопит Ноэль.

Сейчас я умру.

Я падаю, как мешок с песком, расслабленно, готовясь к смерти.

Я не готова к тому, что происходит на самом деле. Я ожидала конца, но удар оказывается не таким уж и сильным. Да, он вышибает воздух из легких. Желтые молнии в глазах ослепляют. Да, появятся синяки. Да, я прикусила язык. Но не более того. После удара меня снова подбрасывает в воздух. В этот раз я напрягаюсь, дергаю конечностями, потом группируюсь и падаю на колени.

Вместо льда подо мной туго натянутая мембрана, как батут. Невдалеке лежит Динэль, ее лицо в крови, рука неестественно вывернута. Не от падения, а от борьбы с Тархом.

Осторожно поднимаюсь на ноги, не доверяя желтоватой мембране, помогаю Динэль присесть. Она отмахивается, отползает к склону, и ее выворачивает на мокрые камни.

— Динэль нужна помощь, ей плохо! — кричу я, глядя на ожерелье любопытных лиц вокруг каменного края. Жадные, бесстыжие существа. Вот, что магия делает со смертными. Да будь она проклята!

— Будь проклята магия! — кричу я, рыдая от боли в ребрах. Нет, скорее, от боли в сердце. Использованном, обманутом. — Будь проклят мой дар! Будь проклят и ты, Аден!

— Я уже проклят, — отвечает он, и горячее злорадство питает меня, согревает и радует.

Будь он проклят.

— Ну, и где же ваш хваленый вход в каменные илеры? — кричу я, наклоняюсь, чтобы ткнуть пальцем в мембрану, и обнаруживаю на ее месте лед. Твердый и холодный. Надо же, мне не послышалось, Аден потребовал, чтобы Ноэль вмешалась, и она спасла нас с Динэль. Но это уже не имеет значения.

Они переговариваются, но мне ничего не слышно, пока Селена не обращается к Ноэль. Громко, заискивающе, с придыханием.

— В пророчестве говорится, что ледяное солнце откроет каменные илеры, забирая незапятнанную и впуская магию в душу самых сильных, то есть все это должно происходить одновременно. Могу ли я спуститься вниз? Я — самая сильная из монархов, боги знают об этом.

Ноэль только усмехнулась, особенно когда Тарх оттолкнул Селену и ринулся вниз. Перегоняя друг друга, ругаясь, толкаясь, монархи спешили ступить на ледяное солнце. Взвизгнув, Сибериус шагнул через край, со шлепком приземлился на камень и начал сползать вниз на пятой точке. Надо же, и ему захотелось. Толком не знает, чего, но хочется. Но ведь у него нет незапятнанной?

Минутку…

Только в этот момент я осознала, что Селена сбросила меня вниз, так как считает незапятнанной. Она что, спятила? Да она же видела нас вместе с Аденом, какая уж тут незапятнанность? Ох, будет же она разочарована, когда из-за моей запятнанности ее не пустят в илеры. И поделом ей.

Монархи спустились вниз и встали поодаль, опасаясь нашей с Динэль мести.

Неужели они до сих пор не осознали тщетность их усилий? Глупцы. Ослеплены жаждой власти и не задаются вопросом, что здесь делает богиня. Вообще, все мы невообразимо глупы. Каждый надеялся на что-то несбыточное. Единственный, к кому следовало прислушаться — это переводчик.

Стоит только вспомнить вторую строку текста:

Сильны только боги. Нет силы, кроме божественной. Сила дается только богам.

Монархи не смогут получить желаемое. Сила дается только богам.

Разочарованная и преданная, я, наконец, поняла смысл этого пророчества. Еще один кусочек головоломки опустился на место. Из этой затеи ничего не выйдет. Все мы здесь для того, чтобы Ноэль ан Мар Криалли, богиня черной страсти, получила доступ к абсолютному дару, к неиссякаемой магической энергии. Она, и никто другой. Интересно, что она пообещала Адену, чтобы заручиться его помощью? Месяц в ее постели?

Лед под нами покрылся желтыми разводами, по поверхности поползли ручейки воды. Разбежавшись в стороны, мы ухватились за ребристые камни.

Истончаясь, лед помутнел, и в середине появилась дыра, в которую выбивалось пламя. Динэль закричала и бросилась в сторону, с силой ударяясь головой о камни. Содрогнувшись от ужаса, я поползла к ней, но потом остановилась. Динэль хотела потерять сознание перед тем, как ее принесут в жертву.

Я почти не чувствовала ног. Тяжело опираясь на камень, глотала молчаливые слезы и ждала. Ждала конца. Из последних сил заставила себя собраться, включила пространственное зрение и увидела главное: у меня есть будущее. Мои линии не обрывались, не уходили в темноту подземных пещер. Да, на этих линиях не было ни Адена, ни Ноэль, но я видела проклятый замок, мощеные улочки, залитые солнцем, и красивого мужчину со светлыми кудрями. Но можно ли верить раскладу будущего, если не видишь тех, кто решает твою судьбу?

— Подарите илерам незапятнанную! — крикнула Ноэль.

Селена и Тарх сорвались с места и бросились к нам с Динэль. Сибериус рванул следом, тщетно пытаясь оттолкнуть Селену, с криками: "Найя моя, моя!"

Губы отказывались двигаться, тело изгибалось в болезненных спазмах. Селена и Сибериус схватили меня поперек тела и потащили к пламени.

"Не бойся, Найя! Доверься мне и не бойся", — сказал Аден. Чтоб его.

Третья строка текста гласит: ледяное солнце защитит силу. Так и есть: раз огонь и лед охраняют вход в илеру, то не допустят случайного вторжения. А вот четвертая строка обещает, что запятнанную защитят боги. Это — моя последняя надежда.

— Я готова, моя богиня! — с трепетом пропела Селена, но крики Тарха и Сибериуса перекрыли ее зов. "Найя моя!" — вопил Сибериус. "Я первый!" — толкался Тарх.

— Аристарх Дивный, кого ты предложишь илерам?

— Динэль, мою невесту. Она невинна.

— Кусочек плоти — это еще не невинность. Хотя откуда ты, Аристарх, можешь знать, что такое невинность. Ты — самозванец, не достойный носить фамилию династии Дивных, твое место в тюрьме, а не на троне. Сколько невинных загублены твоей жестокостью! Посмотри, что ты сделал со своей невестой. Хорошо, что мой муж не дожил до дня твоей коронации.

Шокированный эльф глянул на тело Динэль, безжизненно свисавшее с его рук.

— О чем вы… я… кто ваш муж?..

— Я рада, что мой муж, Симеон Дивный, погиб до того, как ты разрушил традиции и доброе имя династии Дивных. А теперь отпусти Динэль, она далеко не невинна. Умная девочка, она заподозрила, что ты собираешься принести ее в жертву, и планировала твое убийство. Они практиковали черную магию с одним из твоих магов. Жаль, что у них ничего не вышло. Но она запятнана. А запятнанную защитят боги.

Надежда встрепенулась и согрела меня. Пусть меня тоже посчитают запятнанной.

— С какой стати боги защищают запятнанную? Это бессмыслица! — разозлился Тарх, стряхивая тело Динэль обратно на лед.

Огненные волны поползли вниз по склону карьера. Клянусь, они вырвались из глаз богини.

— Молчи, бесстыдник! Таково пророчество ингидов. Илеры откроются только тогда, когда боги защитят запятнанную.

Запятнанную. Только одну?

— Возьмите Найю! Она незапятнанная. Она прошла ритуал "земного посвящения", и мы стали свидетелями ее чистоты, — завопила Селена.

— Вы знали о ее чистоте, но, тем не менее, позволили старшим магам признать ее виновной в наведении черной страсти?

Селена замялась, и Сибериус тотчас подскочил поближе и вцепился в мою руку. Выхватить меня у Селены было ему не по силам, поэтому он довольствовался собственническим рукопожатием.

— Найя моя! — повторил он. — Она работает на меня и должна стать моей жертвой.

— Найя твоя, — засмеялась Ноэль, — и ты доказал это, не так ли, Сибериус Бесстрашный? Ты считаешь, что Найя тебе принадлежит и не имеет права на независимые поступки. И ты наказывал Найю, раз за разом, упивался своей властью, делая ей больно. Очень больно. Ты убивал ее, зная, что Аден пожертвует собой ради ее спасения. Ты наслаждался своей властью над ними обоими, пока Аден не раскрыл твою сущность. Тебе ведь было очень больно, не так ли, Найя?

Я знаю, что Селена собирается принести меня в жертву, но в этот момент абсолютной слабости я жадно прильнула к ее теплу, свернулась калачиком на ее руках и зарыдала.

Все это время моим убийцей был Сибериус Бесстрашный, мой король.

Друг моего отца.

Сибериус дергал меня за удавку, вызывая огненное удушье. Три раза он убил меня, зная, что Аден вернет меня к жизни. А потом смотрел мне в глаза, улыбался, шутил и клятвенно обещал найти негодяя, который причинил мне боль. И все это потому, что я захотела стать независимой и помогать другим монархам. А Сибериус захотел власти надо мной и Аденом. Он считает меня своей собственностью.

Какое глубокое предательство со всех сторон.

Какая безвыходность.

Сибериус отпустил мою руку, и Селена в ярости пнула его ногой. Отлетев в сторону, мой убийца жалобно пискнул и плюхнулся на лед.

— Селена, я должна тебя разочаровать: Найю нельзя считать незапятнанной. На ней цепь правосудия, и ее признали виновной в преступлении, — объявила Ноэль.

Я бы выдохнула от облегчения, но все еще пребывала в глубоком шоке от предательства Сибериуса.

— Но ведь обвинения Адена — ложь, и вы знаете об этом! Наши ритуалы доказали чистоту Найи!

— Мы с тобой знаем, что она невиновна, но факт остается фактом: илеры не примут ее. Здесь царствует магия, Селена, и илеры не могут принять жертву с магическим символом вины на шее.

Взревев, орка с чувством бросила меня на лед. А вот этот удар я запомню. Как сломанная кукла, я распласталась на льду, тщетно пытаясь сделать вдох. Ноэль повела рукой, и синие искры окутали мое тело, как теплый компресс, залечивая и снимая боль.

— Спасибо.

Но Ноэль было не до меня.

— Илеры не примут Найю, но они примут тебя, Селена. К моему удивлению, ты, с твоим злобным характером и чудовищным эгоизмом, не умудрилась запятнать себя путами черной магии и грехом наведения шести мучений.

Вместе с яростным "Нет!" Селены раздалось громкое "Да!" Тарха. Видимо, он надеялся получить абсолютный дар за счет Селены.

Лед под ногами Селены исчез, и пламя зализало след мятежной королевы. Бросившись к краю, Тарх прикоснулся к огню.

— Холодное, — удивился он. — Это и есть магия?

Как будто ему в ответ, сотни голубых бабочек вылетели из пламени и закружились вокруг нас синим вихрем. Тарх отпрянул и застыл на месте, и тогда крохотная бабочка приземлилась на его плечо. Именно эту сцену я видела в одном из видений.

— Магическая энергия Ингилеры! Эльфийская магия! — восторженно, с придыханием прошептал он.

— Это вход в илеру, Аристарх, — объяснила Ноэль, появляясь совсем рядом с нами. — Но дальше я пойду без тебя.

— Как это?

— А вот так. Еще раз прочитай надписи на стенах карьера. Сила дается только богам. — Повернувшись, Ноэль посмотрела наверх, откуда за нами наблюдали десятки лиц. — Вы, смертные, не можете справиться даже с теми крохами магической энергии, которые вам доверены. Сотни лет назад весь мир был наполнен магией, но вы потеряли, рассеяли данную вам силу. Безрассудно, глупо, растрачивая ее на пустые затеи, корысть, лень и вражду. За это Создатели и покарали вас смертельными проклятиями. Знайте, что потеря магической энергии почти уничтожила Новую землю, и вы бы погибли вместе с ней. Можете идти, вы здесь больше не нужны. Вы сыграли свою роль, помогли богам Новой земли получить доступ к неиссякаемой энергии Ингилеры, и теперь мы сможем передать ее Новой земле. Радуйтесь тому, что живы, и гордитесь, что помогли богам. Ведь божественная энергия питает саму жизнь. Если бы покорение илер не увенчалось успехом, то Новой земле грозила бы гибель. Вместе мы спасли наш материк. А теперь ступайте.

Сибериус так и лежал без движения. Взмахнув рукой, Ноэль отправила его наверх. То же самое она проделала и с Динэль.

— А меня? — спросил Тарх.

— Сам вылезешь.

На меня не обращали внимания, и я незаметно (как мне казалось) попятилась к склону, когда услышала зов богини.

А может, притвориться, что я не расслышала? Ничего хорошего я от нее не узнаю, уж это точно.

— Найя! — снова позвала она. — Вспомни пятую надпись на склоне карьера: несоединимое сольется единожды. "Несоединимое" — это вы с Аденом, ваша история закончилась в момент слияния времени. Больше этого не случится. Соединение прошлого и будущего невозможно, между ними всегда встревает настоящее.

Надо же, а она еще и философ. К чему мне это глубокомысленное объяснение? Вздохнув, я поползла вверх по каменному склону. Неужели Ноэль думает, что, после случившегося, я снова полезу к Адену? Ни за что, даже если это меня убьет. Он повел себя бесстыдно и жестоко, больше и сказать нечего.

— Подожди, Найя! Мне много что нужно тебе объяснить, это важно для твоего будущего.

Тяжкий вздох. Все-таки, она богиня, придется выслушать. Хотя мне и так все понятно.

Ноэль повела рукой, и вокруг нас поплыли желтоватые зигзаги. Значит, она не хочет, чтобы нас слышали.

— Ты — последняя носительница агатового дара на Новой земле, и мой долг — защитить тебя…

Защитить?

Вы, Ноэль, право, шутница!

Видимо, выражение моего лица было достаточно живописным, потому что Ноэль сделала весомую паузу, позволяя мне прийти в себя.

— Да, Найя, именно защитить. От самой себя. Можешь мне не доверять, но, по крайней мере, выслушай. Твое будущее напрямую зависит от самоконтроля и здравого смысла, и ты должна… слышишь?.. должна снова научиться слушать голос разума. Ты просила меня о прозрении, но я не имела права вмешиваться, так вот теперь я могу рассказать тебе правду. Слушай внимательно, и тогда у тебя появится шанс спастись.

— От чего? — Страх забил горло ледяной крошкой, и мне понадобились три попытки, чтобы задать этот вопрос. Не могу убежать, не могу отказаться от правды, но как же мне страшно. Жуткий, парализующий ужас, как кислота, разъедает кожу и растворяет меня в той правде, которая вот-вот слетит с языка Ноэль. Я и так знаю, что правда неприглядна, и дополнительных доказательств мне не нужно. Или нужно?

— От чего мне нужно спастись? — мои попытки заговорить, наконец, увенчались успехом.

— От будущего.

Обморок пришелся бы, как никогда, кстати. Но нет, любопытное подсознание радостно мурлыкало, унюхав доступ к правде.

— С раннего детства Аден знал, что именно ему суждено найти доступ к магической энергии Ингилеры и спасти Новую землю. Вспомни стихотворение на краю карьера, в нем ингиды говорят о долге Адена. Создатели разочаровались в смертных из-за вашей глупости и жадности и наслали на вас шесть дьявольских мучений. Шесть проклятий, призванных разрушить вас и украсть вашу магию. Они высосали магическую энергию, а без нее жизнь невозможна. Она питает землю и хранит души людей. Ингиды заточили всю свою энергию в илерах и именно поэтому вымерли много веков назад. Ты и представить себе не можешь, как близко вы подошли к такой же участи. Но, к счастью, опасность позади. Многие годы боги-покровители изучали труды древних ингидов, чтобы найти способ спасти Новую землю. И вот, наконец, это свершилось… боги получили доступ к неиссякаемой энергии, и мы сможем передать ее Новой земле.

Впечатляюще. Очень драматично. Длинное, хорошо отрепетированное вступление, призванное объяснить, почему меня так бессердечно принесли в жертву. Мысленно хлопаю в ладоши. Глядишь — и поблагодарю их за проявленную жестокость.

— Аден отправился на Новую землю, чтобы, в соответствии с пророчеством, разыскать носительницу агатового дара. Так как твой дар не связан с аурой, найти тебя оказалось не так уж и просто. В конце концов, ему повезло, ты сама прыгнула к нему на руки.

Вообще-то, все было не так, но спорить не стану.

— Адена потянуло к тебе с момента вашей первой встречи. Сначала он решил, что ты попыталась вызвать в нем черную страсть, — продолжила Ноэль, — но потом догадался, что нашел ту, кого искал. Ведь он не мог увидеть твое прошлое, а ты — его будущее. Если бы он сразу тебя узнал, то ни за что бы не прикоснулся к тебе при первой встрече. Отложил бы это на потом, ближе к развязке на Ингилере, в целях безопасности. Но что уж теперь сожалеть. Первый физический контакт запустил притяжение дара. Зеркальные дары тянутся друг к другу, и это сильнее черной страсти. Вернее, притяжение дара — это и есть черная страсть в ее самой естественной и самой опасной форме. Это проклятие убивает магов с зеркальными дарами: противоположности не могут противостоять притяжению, но и не могут добиться полного слияния, поэтому разрушают друг друга, и с ними гибнет магия. Черная страсть въедается в разум, разрушает логику, заставляя жертву постепенно сдаваться проклятию. Я объясняю тебе это для того, чтобы ты поняла главное: ваше прошлое — ложь. Не ищи Адена, забудь о нем. Со дня вашей первой встречи вы делали то, чего требовало от вас нарастающее притяжение дара. Вспомни свои мысли, свои чувства, и ты поймешь, что вела себя странно, непредсказуемо, нехарактерно. И Аден тоже. Ты не знаешь Адена, и он не знает тебя. Вы — незнакомцы, попавшие в плен магического проклятия. Ты понимаешь, о чем я, Найя?

Вот так, запросто, богиня отняла у меня прошлое. Нет сомнений, она говорила правду. Я и сама знаю, что вела себя очень даже странно, что мною управляла незнакомая стихийная сила. И вот я получила объяснение всему этому кошмару, достоверное, честное. Почему же мне хочется подняться по каменному склону и сброситься в карьер?

— Да, я вас поняла, Ноэль.

— Догадываюсь, что эта новость тебя шокировала, но, со временем, все вернется в норму. У вас с Аденом было всего лишь небольшое помутнение…

НЕБОЛЬШОЕ ПОМУТНЕНИЕ?

В мозгу что-то взорвалось, и мысли взлетели в воздух разноцветными фантиками.

Ноэль назвала случившееся небольшим помутнением.

Меня больше не существует. Мною правит проклятие, которое въелось в разум, захватило мысли, побуждения, поступки. Да уж, небольшое помутнение.

— Не обижайся, Найя. То, что с вами случилось — всего лишь начальные симптомы черной страсти. Иногда она нарастает быстро, иногда — медленно. Или скачками, как у вас. Притяжение началось, когда вы впервые прикоснулись друг к другу, и усиливалось при каждом следующем контакте. Сначала разум сопротивляется, отторгает чуждую, нелогичную страсть, но постепенно привыкает, понемногу отпускает контроль. А потом сдается, допускает ее в святая святых — человеческую душу. Вот тогда-то черная страсть заползает внутрь, запускает повсюду ядовитые щупальца и делает последний скачок. Наступает конец. Жизнь взрывается, погребая жертву под осколками того, чем они пожертвовали для страсти. Вам с Аденом необходимо было сойтись, чтобы открыть илеры, чтобы посредством вашей близости произошло слияние прошлого и будущего. И теперь проклятие спало, как и предсказали ингиды.

Спадет проклятье, а с ним — расплата.

Не терпит время судьбы вторженья…

Мечтательно улыбаясь, Ноэль уставилась в небо.

— А дальше что? Вроде это четверостишие не закончено и не очень понятно.

— Ничего интересного. Это неважно, так как все закончилось.

Закончилось. Закончилось. Закончилось. Мой мозг настолько переполнен информацией, что боль выламывает виски. Хотела бы я узнать, чем заканчивается это четверостишие. Может, у переводчика спросить?

Спадет проклятье, а с ним — расплата.

Не терпит время судьбы вторженья…

Что рифмуется со словом "расплата"?

Я б зарыдала, но поздновато…

или

Разбито сердце, душа измята…

Или "изъята".

— Найя!!! Очнись! — Ноэль мягко похлопала меня по щеке. — Я вижу, что ты в шоке, но соберись, пожалуйста. Дай мне договорить. Притяжение дара — самая разрушительная форма черной страсти. Вы запустили его слишком рано, поэтому я и велела тебе не прикасаться к Адену. Из-за особенностей зеркального дара ему было намного хуже, чем тебе. Вы подошли слишком близко к краю, к гибели, к последнему скачку черной страсти. Еще немного — и проклятие поглотило бы ваш разум, истощило тело и вытеснило реальность.

Замечательная, оптимистичная перспектива. Еще одна, весьма уважительная, причина, почему мы с Аденом не можем быть вместе. Заведу-ка я каталог, а то всех причин могу и не запомнить.

Надо отдать должное, Ноэль весьма убедительна. Старается, говорит с выражением, с чувством. Убеждает, короче. Я ей верю, но во мне кипит разрушительная сила. Хочу вцепиться ногтями в ее совершенное лицо, повалить на грязную землю, выместить на ней мое отчаяние… или не на ней? На ком тогда? На Адене? Все равно, на ком, но отчаяние настолько невыносимо, что удерживать его в себе подобно агонии.

— А теперь самое главное, Найя.

Самое главное? Значит, возможная гибель Новой земли и смертельное проклятие были всего лишь второстепенными фактами?

— Надеюсь, ты поняла, как опасно притяжение дара. Так вот: как только Аден войдет в илеру, ваша связь оборвется. Абсолютная магия перестраивает ауру, меняет дар, и в этом — ваше спасение. Связь с зеркальной парой питает черную страсть, поэтому, когда ваша связь разорвется, ты снова станешь собой. Не сразу, но постепенно излечишься, вытолкнешь из души черные щупальца. Вы с Аденом больше никогда не притронетесь друг к другу, чтобы не восстановить притяжение. Никогда больше не увидитесь. Найя! Ты меня слышала? Вы больше никогда не притронетесь друг к другу!

— Я все поняла.

— Ты в порядке?

— Нет.

— Адену тоже плохо, поверь мне, уж я-то знаю. Все-таки, я его мать.

МАТЬ???

Эта молоденькая фея — мать Адена? Богиня черной страсти? Хотя у богинь нет возраста.

— Да, я мать Адена. Тебя это удивляет?

Я могла ответить вежливо, могла сделать комплимент, а могла и нагрубить.

Но, вместо этого, я снова вернулась к навязчивой мысли.

— Ваш портрет висит в его спальне.

Согласитесь, в этом есть нечто странное: здоровый взрослый мужчина вешает портрет мамули над кроватью.

— На это есть свои причины, Найя, но не те, о которых ты подумала, — усмехнулась Ноэль. — Только я могу удержать Адена от растворения в даре. Тебе незачем знать детали, но поверь, это — вынужденная мера. Кроме того, Аден не приводит в свою спальню женщин…

Ну да, как же, не приводит!

— …кроме тебя.

Польщена, растрогана, всех прощаю. Сейчас полезу обниматься.

Надо же, а сарказм все еще на месте. Значит, не так уж я и безнадежна. Черная страсть разрушает разум, но ей не одолеть последнюю баррикаду из иронии, сарказма и злобных шуток.

Следовало уйти, но я так и стояла, глядя на богиню. Хотелось сказать что-то важное, но я не знала, что. Я думала, что Ноэль стоит между мною и Аденом, а все оказалось совсем не так. А может, и так? Хотя между нами встряла целая уйма обстоятельств, несовместимость дара, смертельное проклятие, обман и предательство. Кто бы знал.

— Не держи на Адена зла, ведь ты его совсем не знаешь, как и он — тебя. — Мягко прикоснувшись к моей руке, Ноэль улыбнулась.

— Какой он на самом деле? — задала я неожиданный вопрос.

Вздохнув, Ноэль отрицательно покачала головой.

— Тебе не стоит об этом спрашивать. Считай, что вы не знакомы. Вспомни, что сказали об Адене ингиды: поглощен до костей страстью черной, горький должник. Страсть действительно поглотила его до костей, как и говорится в пророчестве. Он знал, чем рискует, когда согласился выполнить долг, полученный от рождения. Я еле справилась с ним. Ваше притяжение было очень… — Ноэль щелкнула пальцами, подыскивая нужное слово, — красивым. Драма, болезненная тяга, помутнение разума, страсть, обладание, взрыв чувств… ммм… чудесно.

Чудесно?

ЧУДЕСНО???

— Я бы так не сказала. Наше притяжение было…

Не знаю, каким.

— Уж закончи, раз начала. — Огоньки любопытства сияли в синих глазах богини.

— Рваным. Наша страсть была рваной. От нее ничего не оставалось, только мучительная незавершенность.

Так и есть: между прошлым и будущим встревало настоящее. Рваная страсть.

— Хм… — Богиня оставила свои выводы при себе. — Так уж складывается жизнь, Найя: не все, что кажется возможным, возможно. Я стала богиней и приняла бессмертие, а мой муж отказался. Он решил прожить отведенный ему срок и ни дня дольше. Он умер много лет назад. Аден похож на него, и внешностью, и характером.

— Значит, вы понимаете, что я сейчас чувствую. Мучительно верить, что наша страсть не была настоящей, что мои мысли искажены. Я подозревала, что мы попали в сети какой-то магии, но все казалось таким реальным.

Полоумный, плененный, покорный,

К камню приник.

Поглощен до костей страстью черной,

Горький должник.

Знаю, что эти строки про Адена, но и про меня тоже. Я поглощена до костей, полностью отдалась черной страсти. Я, должница Адена, неоднократно спасшего мою жизнь, отдала бы ему себя. Просто так. Несмотря на предательство и удавку.

Да уж, значит, разум действительно отключился. Ведь я же чувствовала, что мы с Аденом попали в сети странной магии, но при этом не обратилась за помощью, не потребовала проверки у старших магов.

— Все будет хорошо, Найя. Ваша связь оборвется, чувства успокоятся, ты займешься частной практикой и забудешь об этих злоключениях. Разум перепишет прошлое, и ты увидишь его в другом свете и снова станешь рассуждать здраво. Можешь собой гордиться, ты помогла спасти Новую землю.

— Почему вы не попросили меня о помощи? Я бы помогла вам совершенно добровольно.

— Как бы ты нам помогла? Зная всю правду, добровольно сдалась бы черной страсти? Рискнула бы пасть жертвой смертельного проклятия? Не думаю. А ведь для открытия илер необходимо было настоящее притяжение дара и слияние времени. Да и с монархами ты бы не справилась, не смогла бы сыграть свою роль так, чтобы никто не догадался об обмане. Ты не настолько хорошая актриса. Нельзя нарушать естественный ход вещей, Найя. Ваше притяжение должно было накалиться до максимума, чтобы взорваться и открыть илеру слиянием времени.

Да уж. Наша страсть накалилась, даже слишком.

— Аден готовился к этой игре долгие годы. Изучал труды древних ингидов, исследовал горы Ингилеры, и, наконец, когда все было готово, подбросил древние карты двум королям и раздразнил третьего. Они повелись, послушались, попались в путы прошлых обид и неуемной жадности. А как не верить тому, кто может заглянуть в прошлое любого человека? А тебя Аден держал на удавке. Надеюсь, что обида поможет тебе забыть моего сына. Соглашусь, что это — далеко не самый приятный метод контроля, но весьма надежный. Ты здорово напугала его в самом начале: после первой встречи бесследно исчезла на долгое время. Вот Аден и сорвался. Ведь он знал, что притяжение дара вскоре захватит ваши мысли. К тому же, он был уверен, что цепь правосудия наверняка сделает тебя "запятнанной", а значит, спасет твою жизнь. Особенно, если тебя признают виновной. Аден догадался, что Селена собирается принести тебя в жертву. Ингиды предсказали это: "Та, что откроет агатовый путь к илере, будет предана ведомыми". Но он допустил ошибку: под "ведомыми" подразумевались не Селена и Тарх, а Селена и Сибериус. Ведь твои предсказания "вели" Сибериуса во всех самых важных решениях. Кто же знал, что ревность и самодурство Сибериуса достигнут такой степени, что он посмеет на тебя покушаться? Адену потребовалось много усилий, чтобы раскрыть личность убийцы. Когда это случилось, он попытался вмешаться, умолял нас снять с тебя удавку. Но, уж прости, мы отказали. Слишком сложной оказалась игра, слишком высокими ставки. Вмешательство богов нарушило бы ход событий, а последствия… сама понимаешь. Без удавки мы не смогли бы за тобой уследить, а потом Селена и Сибериус принесли бы тебя в жертву. Мы знали, что Аден не даст тебе умереть от огненного удушья, поэтому не стали вмешиваться и угрожать Сибериусу. Вот такая история, Найя.

Да уж, вот такая история "невмешательства" богов. Даже не знаю, что сказать. Слишком много вопросов, но суть кристально ясна.

— Кто, кроме богов, знал про притяжение дара?

— Только Сигорин. Остальные, может, и догадывались, но, так как зеркальных даров почти не осталось, не помнили о последствиях. Некоторые списывали ваше поведение на наведенную тобой страсть. Август чувствовал ваше притяжение и пытался остановить Адена, не подпустить его к тебе, но у него ничего не вышло.

Надо же, оказывается, Август пытался меня защитить. Вот чудеса. Это — самая удивительная из всех новостей.

— Я не видела Адена на линиях моей судьбы.

— И не увидишь. Он — прошлое, а ты — будущее. Не ищи его, Найя. Несоединимое сольется лишь единожды, так предсказали древние ингиды. Как только мы войдем в илеру, дар и аура Адена перестроятся, ваше притяжение растает, вы снова станете собой и больше не увидитесь. Все, нам пора. Я благодарна тебе за помощь, Найя, ты отлично справилась. — Богиня дотронулась кончиком пальца до моей шеи, и цепь правосудия растаяла. — Я, Ноэль ан Мар Криалли, снимаю обвинения с Найи Делегранс. — Отвернувшись, богиня позвала: — Аден, ты готов?

Он тут же появился рядом и, не глядя на меня, присел у кромки льда, опустив руку в холодный огонь.

— Да, я готов.

Сын богини и эльфийского короля. Полубог, владеющий божественным даром огня и зеркальным агатовым зрением. Зайдя в илеру, он получит доступ к абсолютному магическому дару, самому высшему дару богов. Ему будет подвластно все.

Все, кроме меня.

— Нам пора, Аден. Как только ты войдешь в илеру, тебе станет легче. Ваша связь оборвется, и притяжение ослабеет. А когда ты выйдешь наружу, Найя уже исчезнет из твоей жизни. В черной страсти нет ничего настоящего, только больное притяжение дара. Обруби его и никогда не оглядывайся назад. — Уверенная, никогда и ни о чем не сожалеющая Ноэль ан Мар Криалли сжала предплечье сына.

— Назад оглядываются только для того, чтобы попрощаться, — сухо ответил Аден.

— И только если это совершенно необходимо.

Аден обернулся, и я тут же об этом пожалела. Как будто он толкнул меня в грудь обеими руками. Сшиб волной отчаяния. Шагнув назад, я оступилась и осела на мокрый камень.

Страсть выжгла его изнутри.

Выпотрошила его душу.

Мужчина, которого я не знала и никогда уже не узнаю, подарил мне умирающий взгляд и отвернулся.

Мать и сын шагнули вниз, в холодный огонь, и брешь тут же затянулась желтоватым льдом. Потом он потемнел, и через несколько секунд под ногами появился пыльный камень со ржавыми разводами.

Все. Соберу себя по частям и уйду, пока еще в силах двигаться. Пока еще сдерживаю отчаяние, от которого хочется выть и прокусывать кожу. Доберусь домой, а там уж позволю себе сойти с ума. Полностью, без стыда и оглядки.

Некоторые вопросы остались без ответов, например, для чего в чернильном особняке детская, зачем Адену ошейник и наручники, как именно он вернул меня к жизни, для чего ему нужен портрет Ноэль, кто такой Сигорин. Но эти вопросы — ничто, по сравнению с главным: за что? Почему? Почему именно мне дан этот проклятый дар? Как они смогли так бесстыдно мною воспользоваться? Все до одного. Знаю, что у них имелась весьма уважительная причина, так почему мне от этого не легче?

Лучше не любопытствовать, а заставить себя принять факты и закопать прошлое. Ведь у меня агатовый дар, а это значит, что я смотрю в будущее. Только в будущее.

Я — будущее, Аден — прошлое. Между нами встряло настоящее. Навсегда.

Я повторяла эти слова, как мантру, выползая из карьера и направляясь к порталу. Меня никто не останавливал и не ловил. Где-то в стороне звонко причитала Динэль, выдавая Тарху пощечины. Рядом подпрыгивал разозленный молодой маг, которого Ноэль обвинила в применении запрещенной магии и покушении на короля. Август пытался привести Сибериуса в чувство. Виал растерянно сидел на земле и, не стесняясь, скорбел о погибшей королеве. Только переводчик стоял в сторонке, загадочно чему-то улыбаясь.

Ноэль обещала, что вскоре илера обрубит связь зеркальных даров, и черная страсть отпустит мой разум. Скорее бы. Скорее. Ведь тогда я смогу ненавидеть, мстить, переосмыслить прошлое. Главное — я смогу забыть.

Умопомрачение. Помутнение. Безумие. Обрубите их, скорее, нещаднее. Иначе вот-вот наступит момент, когда я воспротивлюсь, схвачусь за мою страсть руками, ногами и зубами и откажусь ее отдавать.

Я хочу снова быть собой.

Я хочу снова быть собой.

Я хочу снова быть собой.

Через полчаса я вернулась домой, в проклятый замок.

Заперлась в спальне.

Задернула шторы.

Забралась под одеяло с головой.

И осталась наедине со своей черной страстью.