Прорытые временем

Лабиринты -

Исчезли.

Пустыня -

Осталась.

Несмолчное сердце -

Источник желаний -

Иссякло.

Пустыня -

Осталась.

Закатное марево

И поцелуи

Пропали.

Пустыня -

Осталась.

Умолкло, заглохло,

Остыло, иссякло,

Исчезло.

Пустыня -

Осталась.

Ф.Г. Лорка "Пустыня" (перевод М. Цветаевой)

Спустя дьявольскую уйму времени

А вот и пустая карета, на крыше дергается зеленый флажок. Щелчок — и я на линиях судьбы, упиваюсь нежной вибрацией страха. Вкус моего дара — озон и свежая трава.

Делаю шаг на мостовую и встаю на пути кареты, дрожа от предвкушения. Перед глазами мелькают картинки будущего и изгибы пространства. Серебристые слои мира.

Восторг.

Карета приближается.

Тридцать метров.

Дрожу от возбуждения и жду.

Возница швыряет силовыми молниями, пытаясь толкнуть меня обратно на мостовую. Однако моя защита создана самим магистром Дийером, старшим магом Светлого королевства, и ее просто так не пробьешь. Удивленный эльф паникует. Здесь, в Светлом королевстве, преступности мало, у всех на удивление хорошие манеры, а самоубийцы не выбегают на тихие проезжие тракты.

— Не соизволите ли, прекрасная леди, сойти с дороги! — Это он так вежливо выражает свой гнев. Голос дрожит, руки не справляются с вожжами, но манеры идеальны. И как такого обидишь?

— Не замедляйте ход, ничего не случится, — не сдерживаюсь я. Уж очень его жалко. Все они такие вежливые, предусмотрительные в Светлом королевстве. Не хочется их пугать.

Поверив мне на слово, возница плюхнулся обратно на сиденье. Глаза и так на пол-лица, а теперь…

Остались две линии судьбы.

Запах лошадиного пота. Истерический оскал возницы.

Одна линия.

Ныряю в сторону, умело перекатываюсь. Карета проносится мимо.

Линии судьбы перестраиваются, лениво, медленно. Как будто им надоели мои игры. Мне они тоже порядком надоели, но что поделаешь. Ничего нового я пока что не придумала, а саморазрушение быстро переходит в зависимость. Особенно если тщательно, ежедневно перебирать прошлое. То самое прошлое, которое, если верить обещаниям богини, я должна увидеть в другом свете.

Не увидела. Не забыла. Не переосмыслила. Не, не, не.

Вместо этого, я по-настоящему поверила в черную страсть, в кипящую смолу привязки к Адену. От нее не отмоешься, ее не выцарапаешь из души. Можно изнурять себя, играть с судьбой, но, даже после полного опустошения, она снова сочится наружу. Да что уж притворяться: я давно подозревала, что мое влечение к нему перешло границы нормального. Еще когда мы впервые… нет, раньше… наш первый поцелуй… нет, раньше… может, когда он спас меня в подворотне? Я подозревала, что на меня влияет незнакомая магия, но не знала точно. Теперь, когда я тщетно пытаюсь отбелить полотно моей памяти, я понимаю, что Аден вне ее. Он в ткани моей души, в списке жизненно необходимого. Почему? Как? Два слова: черная страсть.

Ноэль назвала нашу страсть притяжением дара и пообещала, что она пройдет, когда Аден зайдет в илеру, а я вернусь на Новую землю. Ох, уж эти обещания богов! Страсть не только не прошла, но, после нашего поцелуя на Ингилере, после слияния времени, она разрослась, заполняя меня вязкой паутиной. Такого скачка я не ожидала. Богиня обещала забвение и нормальную жизнь. Вместо этого меня сразил безумный голод неразделенной страсти. Думаю, что неразделенной, ведь счастливчика Адена пустили в илеру. Она перестроила его дар, и притяжение прошло. Должно было пройти. Ведь если бы он мучился, как я, то боги нашли бы меня в Светлом королевстве. А значит, ему стало легче. Притяжение Адена прошло, а мое — нет. Боги об этом не знают, но даже если бы знали, какое им дело до моих страданий?

А еще считается, что мужчины не могут внушить черную страсть. Ха! Я — живое доказательство того, что это не так. А может, мне тоже подать на него в суд? Давайте представим, что тогда случится.

— Что вы, госпожа Делегранс! — скажут старшие маги. — Мужчины не способны внушить черную страсть.

— Неужели?! И что же, скажите, со мной такое? Я уже невесть сколько болею мужчиной, который бессердечно мною воспользовался для того, чтобы получить абсолютный дар.

— Ну… — смущенно скажут они. — Такое случается, отношения не всегда заканчиваются свадьбой. Лорд Имани весьма хорош собой. Это не черная страсть, а просто так, девичья влюбленность!

И посмотрят на меня снисходительно, по-отцовски. И по придворному миру поползет слух, что я без оглядки влюблена в Адена.

А если мужчина пожалуется на черную страсть, то все будет совсем по-другому. Подозреваемую заклеймят, как в свое время заклеймили меня. Ох, Ноэль, подпортили же вы мне жизнь этой черной страстью. И нет смысла снова обращаться к вам за помощью. Смертных в илеру не пускают, а значит, от меня просто избавятся.

Черная страсть мешает мыслить трезво. Ведь знаю же, что Аден бесстыдно меня использовал, что мои чувства — всего лишь результат притяжения дара, но ничего не могу с собой поделать. Тоскую, хоть вой по ночам. Вою. Болею всем телом. Как будто разум и душа существуют в разных плоскостях. Тоскующая душа — на поверхности, а разум барахтается где-то в тумане.

Глядя вслед карете, я горько усмехнулась. Снова обманула судьбу, и от этого мне опять же не стало легче. Черная страсть и такая же черная печаль присвоили меня.

Мой нынешний работодатель, мудрый эльф, сказал: — Однажды тебе надоест притворяться героиней романа, ты наплюешь на свой дар и заживешь нормальной жизнью.

Я с жадностью впитала его слова и теперь жду, когда его мудрость станет моей.

Я работаю на Леонарда Прекрасного, монарха Светлого королевства, куда я переехала после возвращения с Ингилеры. Распустила слуг, попрощалась с Энзо, продала проклятый замок… Шутка! Кто же его купит? Но все остальное — правда. Теперь я — почетная гражданка Светлого королевства. Леонард оказался на удивление приятным, спокойным и мудрым эльфом, и я обожаю наши отношения. Вообще, я счастлива до радостных слез, до сердцевины души, до кончиков обгрызенных ногтей.

Я лгу, но давайте притворимся, что вы мне поверили.

Леонард Прекрасный забрал меня к себе через четыре недели после возвращения с Ингилеры. Три из них я провела в постели, а потом Энзо выволок меня на улицу встретить неожиданного почетного гостя. Прямо в халате.

— Богиня Ноэль сказала, что ты ищешь работу и новое место жительства, — без преамбул сообщил мне неприлично-красивый блондин атлетического телосложения, в котором я узнала тайную любовь своего детства. Его благородные эльфийские ушки с красными прожилками пробивались сквозь зацелованные солнцем светлые кудри. Именно он появился в моих видениях на Ингилере, подарив мне уверенность, что я выберусь оттуда живой.

— Добро пожаловать, Ваше Величество, — неловко проговорила я, потуже запахивая халат и обещая себе, что убью Энзо сразу после отъезда короля.

Но Леонард остался стоять у входа, рядом с порталом, который открыла для него сама богиня. Поигрывая веточкой жимолости, он тряхнул кудрями и внимательно осмотрел меня с ног до головы.

— Меня не интересует твой дар, Найя, но я преданно служу богам Новой земли. Несколько месяцев назад Ноэль предупредила меня, что вскоре произойдет нечто значительное, что приведет к гибели одного монарха и крушению репутации двух других. Она посоветовала мне не ввязываться в это грязное дело, и я весьма благодарен ей за этот совет. Особенно теперь, когда услышал про смерть Селены и позор Тарха и Сибериуса. Полагаю, что вскоре мы услышим о смене власти во всех трех королевствах.

О монархах не хотелось ни говорить, ни вспоминать. Собрав волю в кулак, я дала показания против Сибериуса и Тарха, но больше в придворном мире не появлялась. Судебный процесс над Сибериусом затянулся, и он боится меня больше, чем самой богини. Попытка убийства мага плеяды — дело нешуточное, а после обнародования его позора на него посыпались и другие обвинения. У Тарха тоже проблем выше крыши: его подданные восстали и оккупировали дворец, требуя выдачи короля на суд народа. Слух о том, что богиня назвала его самозванцем распространился по Озерному королевству за считанные дни. Не забыли и о том, что Тарх собирался принести в жертву высокородную эльфийку.

— Извини, если тебе неприятно вспоминать о Сибериусе и Аристархе, — сочувственно улыбнулся Леонард. — Не будем больше об этом. Ноэль попросила меня о любезности: навестить тебя и предложить стать гражданкой Светлого королевства, чтобы…

— Да! — воскликнула я так громко, что Энзо отшатнулся в изумлении. Бывают моменты, когда предчувствия пересиливают логику. Именно Леонарда я видела в своем будущем, когда проверяла линии судьбы на Ингилере. Белокурый красавец с добрым сердцем. Светлое будущее в Светлом королевстве. Там все будет по-другому: исчезнут болезненное тление страсти, ужасные воспоминания, бесконечная боль. Там все станет… светлым.

— Да и еще раз да. Я согласна! Я буду на вас работать, старательно, в любое время дня и ночи. Сделаю вас самым богатым, самым счастливым, самым…

— О-па-па! — остановил меня эльфийский король. Хорошо хоть "тпру" не сказал. — Спокойно, Найя, расслабься. Я не любитель вмешиваться в судьбу, так что твой дар меня скорее пугает, чем радует. Я предоставлю тебе дом, слуг и полную свободу. Ты ничего мне не должна, и я не собираюсь заставлять тебя работать.

Дело в том, что именно полной свободы я и боюсь. Ее у меня и так слишком много. Из-за сложной политической ситуации заниматься частной практикой стало непросто. Возрождение магии займет десятки лет, а то и поколений. Народ так и не узнал о том, как близко мы подошли к концу света. Хотелось мести, борьбы, занятости, но мстить было некому. Монархи поплатились или скоро поплатятся за содеянное, обвинения с меня сняли, цепь правосудия убрали. Справедливость восторжествовала, можно и нужно вернуться к нормальной жизни. Ан-нет. Свободное время — это мысли, воспоминания, боль. Черная печаль.

Вот так вот. Мне нельзя оставаться наедине с моими мыслями. Именно полной свободы я и боюсь.

К своему полнейшему ужасу, я сказала все это вслух и тем самым испытала наши грядущие отношения с Леонардом Прекрасным, голубоглазым эльфийским красавцем.

— Черная печаль, — повторил Леонард задумчиво, как будто примеряя на себя мою жизнь.

Не выказав ни удивления, ни осуждения, он продолжил:

— Если хочешь работать, то возражать не стану. Я очень требователен, но справедлив. К завтрашнему утру составишь список дел, в которых ты можешь помочь, и мы договоримся о рабочем расписании. Дийер, магистр Светлого королевства и старший маг моей плеяды, приготовит тебе браслет связи, чтобы я мог вызвать тебя в любое время дня и ночи.

Вот так я получила то, чего никогда не ждала и никогда не имела, даже от Энзо — полное понимание. Случайно призналась Леонарду в своей слабости, и он, не задумываясь, дал мне самое необходимое. Занятость, отвлечение, временное спасение от себя самой. Не судил, не советовал, не любопытствовал. Просто принял мой грех, мою странность и взял меня к себе.

Леонард не стал спрашивать меня о том, что случилось на Ингилере, но я сама рассказала ему обо всем. Есть у него убийственная привычка — по-компанейски молчать. И это молчание имеет на меня сильнейшее воздействие, хуже пыток. Я сразу начинаю болтать. А он смотрит на меня, спокойно, задумчиво, а потом говорит:

— Наболталась? Тогда пойдем обедать.

Я занималась контрактами, помогала частным клиентам, а в остальное время возилась с Дийером. Именно он несколько месяцев подряд присылал мне приглашения от имени Леонарда, желая поближе познакомиться с моим даром, поэтому мой переезд в Светлое королевство очень его обрадовал. Он с детским восторгом воспринимал любые проявления агатового дара и долго и искренне благодарил за помощь. И почему я с самого начала к ним не приехала?

А сам король очень долго отказывался испытывать мой дар. Проводил со мной много времени, обсуждал государственные дела и мою жизнь, но избегал разговоров о нем самом и наотрез отказывался узнавать свою судьбу. И, что интересно, я ни разу не заглянула на его линии без спроса. Вот, оказывается, в чем дело — в уважении. Оно несовместимо с любопытством.

Переломный момент в наших отношениях наступил во время тяжелой болезни его матери, вдовствующей королевы Алисии Прекрасной. Собираясь в Темное королевство на встречу с плеядой магов, Леонард боялся, что, по возвращении, уже не застанет ее в живых. Тогда-то он и прибегнул к моей помощи. Бледный, сосредоточенный, он пришел в отведенный мне казенный дом и, не поднимая взгляда, попросил узнать, как долго проживет его мать.

— А на остальное не смотри, — приказал он, и два красных пятна загорелись на его скулах.

— Я не смогу. Просматривая варианты будущего, я поневоле увижу все остальное.

Леонард вскочил и направился к выходу. Остановился. Вернулся. Снова собрался уходить.

— Смотри, — решился он, присаживаясь на кончик стула и впиваясь ногтями в колени.

Ошибаться в таком предсказании уж очень не хочется, но в этом случае мне повезло: я явственно видела Алисию на вероятных линиях будущего Леонарда.

— Есть основания надеяться, что твоя мать выздоровеет, Леонард, — сказала я через несколько минут, устало потирая глаза.

— Спасибо, Найя. — Расслабившись, король немного помолчал, потом перешел к щекотливой теме. — А как насчет остального?

— Да, я видела остальное и сохраню это в секрете. Между нами все по-прежнему. После всего, что ты сделал, я у тебя в долгу, Леонард, и я считаю тебя другом. Единственный король, которого я называю на "ты".

На линиях будущего связанный, обнаженный Леонард лежал на каменном полу, а две прекрасные эльфийки избивали его кожаными плетьми. До крови. До шрамов. Сначала я испугалась, что его пытают, но потом заметила выражение абсолютного блаженства на его лице.

Леонард шумно выдохнул.

— Я думал, что, увидев это, ты отвергнешь меня.

— С какой стати? Вчера я дважды выскакивала на проезжую часть перед каретой. Ты об этом знаешь, но не пытаешься переубедить или осудить меня. Самое малое, что я могу для тебя сделать — это ответить тем же.

— Найя! — хрипло прошептал Леонард, упав на колени и ткнувшись носом в мою грудь. — Найя! — он завел свои руки за спину и сжал их в замок. — Ты не представляешь, как это прекрасно, когда тебя понимают! Поцелуй меня!

Если раздумывать о каждом шаге, то не до чего хорошего не додумаешься. Нравится ли мне Леонард? Очень. И если бы не моя страсть к Адену и не те сцены, которые я видела в будущем эльфийского короля, то я бы…

А, черт с ним.

Мягкие губы приоткрылись, впуская меня внутрь. Неуверенно пошарив языком, я наткнулась на его язык, неподвижно распластанный на дне рта. Нежно провела по гладкому небу, прикусила губу. Прикрыв глаза, Леонард впитывал мои ласки, но при этом не двигался.

— Леонард? Ты в порядке? — не выдержала я.

— Ты еще спрашиваешь! Могу ли я ответить на поцелуй?

Это еще что за странность?

— Конечно!

И мы попробовали снова. В этот раз получилось лучше, но, все равно, не отпускало ощущение неправильности происходящего. Однако на Леонарда наш поцелуй имел неожиданно сильный эффект. Он дернулся, застонал и, потупив глаза, проникновенно произнес:

— Найя, умоляю тебя, сделай меня счастливейшим из ныне живущих! Пожалуйста…

Тут он прервался, запутавшись в слишком сильных эмоциях, пока я в полном шоке ожидала продолжения. Кто же останавливается на таком месте? Что он собирается мне предложить? Не замужество ведь? Обычная женщина не может стать королевой эльфов. Да и отношения у нас совсем не такие, какие должны быть у любящей пары. Давайте скажем честно: я никогда не соглашусь на меньшее, чем черная страсть. С тех пор, как я познала яд, вода не может утолить мою жажду.

Глотнув сока, Леонард откашлялся и продолжил:

— Умоляю тебя, подари мне неземное счастье. Ударь меня, Найя! Высеки меня! Принять от тебя боль — это верх моей мечты!

Значит, все-таки, не предложение руки и сердца, но так намного оригинальнее.

Леонард расцепил руки и обнял мои колени, покрывая их поцелуями. Потом одним движением разорвал рубашку на груди, и моему взгляду открылись многочисленные рубцы — фиолетовые, розовые, белоснежные.

— Оставь свой след на моей груди, Найя! Глубокий след. Именно на груди, чтобы я видел твое лицо, когда плеть рассечет мою плоть. Меня еще никогда не касалась женщина, живущая будущим.

О, Боги! Что делать, как не оскорбить его? Как не разрушить нашу дружбу? Повинуясь инстинкту, я сползла на пол и, вцепившись в его плечи, стала покрывать рубцы поцелуями.

— Не могу, не могу, не могу, — повторяла я, крепко удерживая его и зацеловывая прошлую боль. — Никогда не смогу причинить вред этому прекрасному телу. Никогда не смогу ударить тебя, Леонард. Любить — да. Высечь — нет.

Сейчас, в ретроспективе, могу сказать, что я переборщила с обещаниями. Любить бы я его не смогла, по крайней мере, не как мужчину. Но в тот момент я говорила искренне.

С благодарностью приняв поцелуи, Леонард отстранился и с улыбкой вытер мои слезы.

— Точно не сможешь? — на всякий случай, проверил он.

— Никогда. Ты мне слишком дорог, чтобы я могла причинить тебе боль.

Любой другой поспорил бы, что для дорогих людей нарушают все правила, но Леонард — не любой другой. Он накинул на плечи разорванную рубашку и поцеловал меня в лоб.

— Мне бы все равно не позволили жениться на человеческой женщине, — вздохнул он.

Надо же, значит, он действительно подумывал о женитьбе. В случае, если я соглашусь его высечь, конечно.

— Не сомневаюсь. Но было бы здорово выйти за тебя замуж. Мы прекрасно понимаем друг друга, и ты не боишься моих демонов, а я — твоих.

— Твой демон — черная страсть, Найя. Избавишься от нее — справишься со всем остальным.

— Боюсь, что ее следы несмываемы. А твой демон — жажда боли.

Улыбка чуть коснулась его губ, и он провел рукой по исполосованной шрамами груди.

— Следы моей боли тоже несмываемы, но я люблю каждый из них.

— Надо же, какие мы с тобой дефектные, — полушутливо посетовала я, и нависшая над нами гроза рассеялась. Обнявшись, мы так и сидели на полу в гостиной, пока я задумчиво водила кончиком пальца по широким рубцам на его животе.

— Это от кнута? — поинтересовалась я.

— От двухголовой плети.

— Умоляю, не объясняй дальше.

Леонард засмеялся.

— И объясню, и продемонстрирую, только попроси.

— И не надейся. А вот это что такое? — Под левой ключицей виднелся глубокий спиральный след.

— Нож с двумя лезвиями.

— Застегни-ка ты рубашку, Ваше Величество, а то мне дурно станет.

— Ничего страшного. Выйдешь на улицу, прыгнешь под карету, и сразу полегчает.

Как странно. После этой неожиданной сцены наша дружба стала намного крепче.

— Как ты думаешь, где сейчас твой демон? — задумчиво пропел Леонард, перебирая мои волосы.

— Если ты имеешь в виду Адена, то он не демон. Он полубог или эльфобог. Богоэльф. Человекобогоэльф.

— Мне больше нравится богоэльф. Так где сейчас наш богоэльф?

С Леонардом было не только легко. С ним мне почти не было больно. Почти.

— А кто его знает, где сейчас богоэльф. Купается со своей мамулей в илерах, резвится с молодыми богинями. Да поберут его все шесть мучений одновременно!

— Злая ты.

— Как есть, злая.

— Расскажи мне про мою судьбу, Найя.

Я с готовностью переключила зрение.

— У тебя хорошая судьба, твои демоны относятся к тебе с любовью. Позволь спросить, и где ты берешь такое количество демонесс? И откуда у них такие наряды?

Хихикая, Леонард ткнул меня в бок.

— Тоже мне, профессионалка. Прекрати хулиганить! Говори по существу.

— Не волнуйся, Леонард. У тебя на удивление добрая судьба.

— Почему на удивление?

— Я думала, что у монархов не бывает доброй судьбы. Но все справедливо, ты заслуживаешь хорошую жизнь. Ты будешь долго править Светлым королевством и жить в свое удовольствие.

— Тогда почему ты вдруг загрустила?

И как он заметил? Почему он всегда все замечает?

— Устала.

— Ты проснулась два часа назад. Как ты умудрилась устать?

— Плохо спала.

— Врешь?

— Вру.

— Говори правду. Знаешь же, что я все равно ее из тебя вытащу.

Так и есть, вытащит.

— На линиях твоей судьбы кое-кого не хватает.

— Я пока что не собираюсь жениться.

— Я не об этом. Я не вижу на них себя. Через какое-то время мы с тобой расстанемся.

Вот так и ломается теплое понимание. Секунду назад мы были лучшими друзьями, мечтающими о будущем, а теперь как будто уже расстались навсегда. Моментально сдались судьбе. Предсказание рассекло пространство между нами на прошлое и будущее. Как та синяя молния, которая запечатала наш с Аденом поцелуй. Слияние времени. Прошлое и будущее, у которых не может быть настоящего.

— Найя, я должен кое в чем признаться, но умоляю тебя, не нервничай. На днях я видел богиню Ноэль.

Вот так случается: ты тщательно оркеструешь свою жизнь, с таким трудом добиваешься спокойствия, а потом все это падает к твоим ногам, как сырое, скомканное папье-маше. Из-за одной фразы.

— Она узнала про меня? Она меня ищет? Где она?

— Найя! Подожди, на паникуй! Почему ты так побледнела? Я видел богиню в храме, но мы почти не разговаривали. Она кого-то ищет, но я не знаю, кого. Она знает, что я выполнил ее просьбу и что ты живешь у меня. Так что дело не в тебе. Но, на всякий случай, знай, что Ноэль вернулась на Новую землю.

— И почему наши боги не знают, что происходит на их материке? Почему они все время кого-то ищут? То меня, то еще кого-то.

— Они стараются не вмешиваться в жизни смертных. Говорят, однажды боги назначили покровителя, который правил Младшей землей, и это привело к целому ряду недоразумений, поэтому они оставили нас самих разбираться с проблемами, обычаями и законами. Они вмешиваются только когда происходит нечто значительное или когда мы обращаемся за помощью. Не волнуйся, Найя. Будущее все расставит по местам. Ноэль знает, что ты у меня, так что ее появление с тобой не связано. Поверь, я не выдам твой секрет, богиня не узнает, что притяжение усилилось.

Зажмурив глаза, я посмотрела на свое будущее: Светлое королевство, Леонард, Дийер, потом проклятый замок. От этого стало только страшнее. Кто знает, что и кого скрыл агатовый дар от моего пытливого взгляда.

— А она вернулась одна? — я тут же больно прикусила язык и завопила: — Нет! Не отвечай!

Почему появление Ноэль так взбудоражило меня? Может, потому, что жизнь без Адена оказалась настолько невыносимой, что я до ужаса боялась нашей следующей встречи. Боялась сдаться, умолять его о близости и внимании.

— Погуляем? — предложил Леонард, зная, что эльфийские сады вселяют в меня спокойствие и тихую радость.

— Спасибо, Леонард.

Куда бы ни увели меня линии судьбы, я благодарна Леонарду Прекрасному за мое спасение.

Когда я вернулась домой, умиротворенная и улыбающаяся, в гостиной сидел демон собственной персоной. Аден.

* * *

Стоя в дверях, я впитала в себя каждую черточку его лица, каждую морщинку, выразительность взгляда, усталость в глазах.

— Ну что, поиграла в нормальность? — Скрестив ноги, Аден постукивал пальцами по бедру, глядя на меня, как на преступницу, долго и успешно скрывавшуюся от закона. Выскользнув в коридор, я захлопнула дверь в гостиную и позвала слуг.

— Почему вы не предупредили, что у меня гости?

— Прошу прощения, но вы сами открыли входную дверь, и мы не услышали…

— Запомните этого мужчину и больше не впускайте. Никогда. А сейчас проводите его, он уходит.

Взбежав вверх по лестнице, я заперлась в спальне и придвинула к двери кресло. Потом еще одно. Положила сверху стул.

Мало.

Беспомощно оглядевшись, оторвала пояс от платья и привязала себя к секретеру. Прикусила язык до крови и повторяла про себя:

"Это всего лишь черная страсть. Это всего лишь черная страсть…"

Когда наступила ночь, горничная отперла мою дверь запасным ключом, чтобы проверить, не случилось ли со мной чего. Меня не разбудил даже грохот падающей мебели. Свернувшись калачиком, я спала на полу, все еще привязанная к секретеру. Рука искусана в кровь. Слезы на лице, на одежде, на руках.

Смогу ли я объяснить вам, что такое черная страсть? Рядом с Аденом моя жизнь имела смысл, форму, содержание. Даже, если мы виделись очень редко. Даже, если избегали друг друга. А с его исчезновением жизнь распалась на части, как мозаика, и самые важные кусочки затерялись навсегда. Я иссякла, ссохлась.

Нет, не так.

Я сделана из тысячи магнитов, и Аден изменил их полярность. Они притягиваются только к нему.

Нет, не так.

Аден исказил химию моего тела…

Все не так. Правильных слов не существует. Черная страсть больше и сильнее меня, и бороться с ней невозможно. Остается привязать себя к секретеру и плакать. Сами посудите: сколько ни пытаюсь напомнить себе, что Аден всего лишь выполнял свой долг, что он обманул, использовал меня и надел на меня удавку, это не помогает. Мысли кажутся блеклыми и нереальными. Незначительными. Черная страсть покрыла разум масляной пленкой. Хорошо хоть у меня остались силы это осознать.

На следующий день Аден прислал мне подарок. Металлический ошейник и наручники. С запиской: "Теперь ты меня понимаешь".

Нет, не понимаю и не хочу понимать.

А на следующее утро я обнаружила его сидящим в моей спальне. Моей запертой спальне.

— Если хочешь, можешь снова привязать себя к секретеру, — усмехнулся он, глядя, как я потираю глаза в надежде, что он — всего лишь галлюцинация. — Но, боюсь, это не поможет. Поверь, я пытался. Лучше поговорим, как взрослые люди.

Значит, он следит за мной при помощи магии. И как я теперь буду мыться и переодеваться?

— Нет, нам не о чем разговаривать.

Надо бежать. Срочно. Я не должна оставаться рядом с Аденом. Притяжение делает меня чужой, сломленной. Покорной. Если он об этом узнает, то избавится от меня.

— Найя! — кричит Аден, и я замираю, подтянув одеяло к подбородку. — Имей смелость посмотреть своей судьбе в глаза.

Судьбе? Я смотрю Адену прямо в глаза, и увиденное пугает меня, как никогда раньше.

— Хорошо, говори, только быстро.

— Опаздываешь? У тебя назначено свидание с очередной каретой?

— Хвастаешься своей осведомленностью? Не стоит.

— Хвастаюсь. Ты не представляешь, как долго я гадал, что именно ты делала на той дороге, где мы встретились. Теперь я знаю — ты играешь с будущим, обманываешь судьбу. Ты любишь все держать под контролем, Найя. Так же, как и я. А теперь нас поглотила черная страсть, и мы бессильны перед нею. Давай же, признайся: ты бессильна.

Скорее, поймана. Снова поймана. Что ж, получается, что илера не помогла ни мне, ни Адену.

— Если хочешь, считай меня бессильной. Мне все равно, что ты обо мне думаешь.

— Убежден, что это так. Так же все равно, как и мне.

— Зачем ты вернулся?

— У меня есть деловое предложение.

— Меня не интересует твое предложение, я не собираюсь тебе доверять. Следовало быть честным в прошлый раз, и я бы тебе помогла. Но ты обманул меня, ты… — в голос начали закрадываться истерические нотки, и я заставила себя остановиться.

— А что, если я отвечу на твои вопросы, причем абсолютно честно? После этого ты выслушаешь мое предложение и примешь решение. Если ты откажешься, я никогда больше тебя не побеспокою. Идет?

От этого я отказаться не смогла. Слишком много вопросов накопилось за это время. За окном лениво потягивался рассвет, отвлекало звонкое "пинь-пинь" счастливой синицы, но между мной и Аденом натянулась темнота. Как сырой тоннель, сильная, злая тень. Хотелось подбежать к нему и с силой ударить в грудь с криком "Зачем? Почему именно я?"

Подвернув под себя одеяло, я вцепилась в спинку кровати.

— Сколько вопросов я могу задать?

— Сколько хочешь.

Ох.

— Когда ты… Что ты… — Даже не знаю, с чего начать. — Я ненавижу тебя за обман.

— Это не вопрос. Я тебя не обманывал, просто не раскрывал всей правды. Извиняться не собираюсь, у меня были на то причины.

Я бы возмутилась и поспорила, но это не принесет никакой пользы.

— Для чего ты прислал мне ошейник и наручники?

— Они удерживают надежнее, чем тряпичный пояс.

— Я видела их в твоей спальне. — Сглатываю ледяной ком и отгоняю тошноту. Все равно же спрошу об этом, так лучше сразу. А то, если выяснится, что он, как и Леонард, раб боли, то я не знаю, что я… как я…

— Для чего они тебе?

— Ты уверена, что хочешь об этом знать?

— Да.

Нет!!! Нет!!! Молчи!

— Что ж. Как много ты знаешь о зеркальном агатовом даре?

Не такого начала я ожидала.

— Я знаю, что ты способен видеть прошлое людей.

— Это так, я могу увидеть прошлое любого человека, кроме тебя. Но это далеко не все. Я могу переноситься в прошлое и заново переживать его. — Аден сделал внушительную паузу, надеясь, что я додумаю остальное, но я его разочаровала, и тогда он продолжил. — Иногда это происходит помимо моей воли, например, во сне, и тогда есть опасность, что я не смогу вернуться, разорву петлю времени. Мое тело остается в настоящем, а душа уходит в прошлое, и там принимает некое подобие физической формы. Боги уже давно изучают меня, пытаясь разобраться, какую именно форму принимает душа, но пока что их догадки остаются на уровне базисной метафизики. Если определенная ситуация завладевает моим сознанием, то я постоянно возвращаюсь в нее во сне, и опасность застрять в прошлом повышается. Из-за этого я и заковываю себя на ночь.

— Какая польза от ошейника и наручников, если твое тело все равно остается на месте?

— В начале переноса в прошлое тело очень бурно реагирует на отсоединение души и начинает конвульсивно дергаться. Острые края железа причиняют сильную боль, и я просыпаюсь, прерывая перенос.

— И портрет твоей матери… — начала догадываться я.

— Он живой. Вернее, он позволяет нам сохранять живую связь. Она чувствует мой уход в прошлое и возвращает меня обратно.

Ну и жизнь у него!

— В твоем особняке есть комната, очень похожая на ту, где мы встретились. Это иллюзия? Ты пытался меня напугать?

— Если бы, — засмеялся он. — Это одно из средств борьбы с уходом в прошлое. Если воссоздашь для себя то место, в которое ты уходишь во сне, и проведешь там какое-то время, то сознание дает тебе передышку. Несколько дней ты никуда не переносишься. Я воссоздал эту комнату, потому что часто возвращался в тот день, когда мы с тобой познакомились. Притяжение дара съедало меня, и раз я не мог получить тебя в настоящем, то пытался найти в прошлом. Это очень мучительно, ведь я не вижу твоего прошлого. Я возвращался в комнату, полную чужих людей, и ждал тебя, зная, что ты не появишься. Но все равно ждал.

— Почему? — Мне не стоило об этом спрашивать. Ведь такие вопросы говорят о моей готовности простить его и забыть о прошлом.

— Кто знает. Я воссоздал и другие места наших встреч в попытке перестать в них возвращаться. В конце, перед самой развязкой,??мне было очень плохо, я почти все время застревал в прошлом.

Пробежавшись по воспоминаниям, я покачала головой. Так вот, почему меня не пускали в чернильный особняк. Ноэль и Сигорин изо всех сил пытались вернуть Адена и не отпустить обратно в прошлое.

— Если бы я все время оставался рядом с тобой, то не уходил бы в прошлое, однако тогда притяжение совершило бы новый виток. Все это часть пресловутой черной страсти, Найя, и мы оба пойманы в магическую сеть. Об этом я и хотел поговорить, но сначала закончим с твоими вопросами.

— Рядом с той комнатой есть детская.

— Я воссоздал свою детскую в день смерти отца, так как часто возвращался в то время.

— А еще есть женский будуар.

Аден рассмеялся, с укором качая головой.

— Ты — профессиональная шпионка, Найя. Это — комната моей матери. Настоящая комната, где останавливается моя мать, когда навещает меня.

— Почему ты не сказал правду о том, для чего я тебе понадобилась?

— Я не мог рисковать судьбой Новой земли. А вдруг бы ты мне не поверила? Или не согласилась испробовать притяжение дара. Или не справилась бы с игрой монархов. В пророчествах ингидов говорилось о твоей судьбе, и я не имел права в нее вмешиваться.

— И что именно написали ингиды о моей судьбе?

Или лучше об этом не спрашивать?

— В сетях искусного обмана

Паденья образ непригляден.

И мир застынет бездыханно

В ее агатовом раскладе.

Свою судьбу вершит покорно

В объятиях зеркальной пары.

Не спрятаться от страсти черной

В плену агатового дара.

— Что, прямо так и написали современным слогом? Хотя нет, не объясняй. Это — творение того слишком умного орка, переводчика.

Аден кивнул. Лучше бы он скрыл от меня это пророчество. Получается, что он с самого начала знал о том, что я паду жертвой притяжения. Его жертвой, причем, по словам ингидов, неприглядной. В сетях искусного обмана паденья образ непригляден. Они предсказали и искусный обман, и то, что мое падение будет весьма неприглядным. Хотя кто знает, что именно они имели в виду. Все весьма туманно.

— Пророчества на карте и на карьере — это сотая доля написанного древними ингидами о возрождении магии. Без магии наш мир погибнет, и мне пришлось сделать все возможное, чтобы боги получили доступ к илерам. Теперь дело за смертными, за поколениями новых магов и их наставников. Все произошло так, как предсказали ингиды. Слияние полярных агатовых даров, жадность и беспринципность монархов, и все остальное. Богам потребовались долгие годы, чтобы найти труды ингидов, восстановить их и перевести текст. Каждый день я засыпаю, уткнувшись в пыльные трактаты. Клянусь тебе, это тяжкий труд.

— Что ты ищешь?

— Способ избавиться от черной страсти, конечно, — быстро ответил Аден.

— Зачем? — Голос отказывался повиноваться. Близость Адена заряжала мое тело неподчиняемой энергией, и самоконтроль утекал, как вода из дырявого ведра.

— Ты и сама знаешь, зачем. Илера перестроила мою ауру, подарила абсолютный дар, но не разрушила наше притяжение. Да, мне стало немного легче, я смог мыслить более-менее трезво. Но потом меня снова скрутило. Мы хотим избавиться от черной страсти, не так ли, Найя?

Значит, он тоже страдает. И почему это меня так радует?

— Да, Аден. Я очень хочу избавиться от черной страсти.

— Смотри-ка, у нас есть что-то общее! Никогда бы не подумал.

— Расскажи мне, что ты чувствуешь? — Я ненавидела себя за этот вопрос. Ведь Аден уже ответил на него, но мне требовались объяснения, подтверждения. Я жаждала слов страсти.

Аден догадался об этом, улыбнулся снисходительно. Будь он проклят.

— Меня потянуло к тебе в тот момент, когда я впервые увидел тебя на дороге. Ты стояла перед каретой и притворялась, что ждешь знакомых. Когда я обнаружил, что не способен увидеть твое прошлое, то понял, кто ты такая. Я нашел ту, кого искали боги — носительницу агатового дара. Твой дар не связан с аурой, у него нет магического потенциала, поэтому боги не могут найти тебя сами. В связи с исчезновением магии, на Новой земле почти не осталось носителей полярных даров, поэтому маги забыли о притяжении дара. Ноэль объяснила тебе, насколько оно опасно. Это — самая коварная форма черной страсти, с ней практически невозможно бороться. Агатовый дар и его зеркальное отражение полярны, и носители притягивают друг друга. С каждой нашей встречей, с каждым прикосновением притяжение усиливалось. Ослепительная близость привела бы к нашей гибели. Я страдал больше, чем ты, так как меня затягивало в прошлое. Притяжение мучительно, ты и сама теперь об этом знаешь.

— Притяжение дара мучительно, — тихо повторила я.

— Прошлое и будущее — это подвижный, параллельный мир. А настоящее — это реальность, грубая, неизменная, приземленная. Прошлое и будущее стремятся слиться друг с другом, но настоящее встревает между ними, и от этого их притяжение становится только сильнее. Это происходит и с носителями зеркальных даров. Пустая середина не позволяет дарам сливаться, и притяжение высасывает у носителей всю энергию.

Слышали бы вы, как он об этом рассказывал! У меня аж в горле пересохло, когда он говорил о слиянии.

— Еще вопросы есть?

— Последний. Кто такой Сигорин, и как вы умудрились спасти мою жизнь и убрать шрамы?

— Сигорин — путешественник. У него нет своего дара, но он может внедряться в дар любого мага и помогать или мешать ему. Твою жизнь спасал я, уходя в прошлое и меняя его, а Сигорин ходил со мной, так как вдвоем легче различить невидимые слои. Мы нарочно дали тебе всякие мази и растворы, чтобы ты не догадалась о том, что я вмешался в прошлое.

— Ты способен изменить прошлое?

Я, конечно, привыкла к необычности моего дара, но способность изменить прошлое — это… это даже не поддается осознанию.

— Да.

— Но ведь это может привести к самым ужасным, непредсказуемым последствиям!

— Может, — согласно кивнул Аден. — Отсюда годы практики, ошибок и кошмаров. Отсюда и постоянные споры с монархами. Прошлое, как и настоящее, имеет слои. Изменить его легко, но есть опасность сотворить чудовищные вещи, ведь иногда мелкие события имеют самые невероятные последствия. Однако есть один выход. Можно поделить прошлое на тонкие, независимые слои, найти тот, что нужен тебе, и изменить только его. Для этого требуется неимоверное количество энергии. Я стараюсь не злоупотреблять подобными манипуляциями, но смог сделать это для тебя.

— Сколько раз?

— Какая разница, сколько? На приеме у Тарха я смог отделить твой слой, чтобы дать Кладию возможность отсечь тебя от магии. Потом я делал это с Сигорином, чтобы спасти тебя и убрать твои раны. Я не мог равнодушно смотреть на шрамы, поэтому снова влез в прошлое, чтобы избавить тебя от них.

— Но ведь ты не видишь моего прошлого?

— Метод проб и ошибок, — ответил Аден, и внутри меня разлился холод. — Вдвоем с Сигорином мы разделяли слои других людей и находили пустое место, где прятался твой слой. Спасти от смерти не так уж и сложно: я отсекал часть магии от твоего слоя. А чтобы убрать последствия, пришлось менять ситуацию до нападения. Переносить всех в другое место, отсекать от магии и потом следить за результатом. И делать все это вслепую, не видя тебя. В одиночку такое провернуть очень сложно.

— Это привело тебя к магическому истощению.

— Да.

— И ты знал, что Сибериус дергает меня за удавку?

— Нет. Я не вижу связанных с тобой событий, поэтому догадался об этом слишком поздно. Я обратился за помощью к богам, но они не послушали меня, сама знаешь, почему. Они знали, что я смогу тебя спасти, а удавка помогла им за тобой следить.

— Аден…

— Ммм?

— Спасибо. Знаю, что ты спас меня, чтобы использовать мой дар на Ингилере, но все равно, спасибо. За то, что убрал шрамы.

— Не благодари. Иначе мне придется перед тобой извиняться, причем очень, очень долго и тщательно.

— Можно еще один вопрос? Ты действительно думал, что я навела на тебя черную страсть?

— В самом начале, да. — Поморщившись, он покачал головой. — Ты же помнишь, что произошло при нашей первой встрече: я вел себя, как одержимый, предложил тебе остаться со мной. Меня внезапно одолела уверенность, что я должен сбежать вместе с тобой, спрятать от всех, иначе случится нечто непоправимое. К счастью, ты отказалась, а я долго об этом размышлял и догадался, что это было началом черной страсти, хотя и не мог понять, откуда она взялась. А тут еще ты со своими секретами и странными отношениями с Августом. А потом, когда я во всем разобрался, то понял, что удавка спасет тебе жизнь, так как илеры посчитают тебя запятнанной. Уверен, что есть средства помягче, чем цепь правосудия, но я не смог придумать ничего другого. Не заставлять же тебя практиковать черную магию? Кто их знает, эти илеры, кого они посчитают незапятнанным. Я и подумать не мог, что Сибериус способен на такую подлость.

— Аден, я пару раз случайно попадала в будущее во время видения. Если ты можешь застрять в прошлом, я боюсь…

— Найя, обещай мне здесь и сейчас, что никогда не позволишь себе застрять в будущем, каким бы прекрасным оно не казалось! — Аден вскочил и наклонился ко мне, повышая голос настолько, что во дворе замолкли птицы.

— Я не нарочно!

— Не имеет значения. Обещай!

— И не собираюсь.

Более того, теперь мне есть, чем заняться на досуге. Навещу будущее, познакомлюсь со своими детьми.

Молчаливое противостояние слишком живо напомнило мне о прошлом.

— Смотрю, ты не изменилась, Найя. Закончили с вопросами?

— На сегодня, да.

— О! Значит, мы снова увидимся! — Покраснев, я отвернулась к стене. — Ты готова меня выслушать?

Присев на постель, Аден протянул руку, остановив ее в сантиметре от моей. Те самые магниты, которые управляют моим телом, тут же настроились на него, парализуя мою волю.

— Не прикасайся ко мне. — Глухой, тихий голос не выдал скрытой за ним мольбы.

Аден прикрыл глаза.

— Дай мне еще минутку. — Вымученно. Мягко. — Я так давно не был рядом с тобой.

Чужой голос, умоляющий, больной, принадлежащий человеку, который отдал себя черной страсти.

Теперь я верю, что Аден страдает, и тону в новых ощущениях: блаженное узнавание, неумолимое притяжение. Возвращение домой. Аден страдал без меня, и я тоже. Кто назвал эту страсть черной? Она сверкающая, разноцветная, живая. И если бы она не обволакивала разум, заглушая его голос, то я бы лелеяла и восхваляла ее.

Неохотно отодвинувшись, Аден убрал руку. В его голосе прозвучало столько печали, что я с трудом подавила всхлип.

— Находясь рядом, мы обманываем себя. Близость гасит острую нужду, заменяя ее блаженством и удовлетворением. Но со временем мы потеряем возможность существовать отдельно друг от друга. Эта тяга заменит естественные инстинкты, даже инстинкт самосохранения. Потом начнется обеднение мыслей, потеряются другие чувства, интерес к жизни. Останется только абсолютное сосредоточение друг на друге, которое целиком и полностью заменит реальную жизнь. А потом — голодная сумасшедшая смерть. Учти это, Найя!

Он прав. О, боги, он прав.

— Итак: мы оба готовы сделать все возможное, чтобы избавиться от черной страсти. Согласна? — с трудом выдавил он.

— Согласна.

Не знаю, согласна ли я. Наша близость с Аденом была чувственным взрывом, ярким счастьем. Она была такой вкусной, что я все бы отдала, чтобы вернуть ее обратно. Но только, если бы она была настоящей. Притяжение дара меня не устраивает. Пресловутая черная страсть — это больное, животное повиновение требованиям тела и магической силы. Мы с Аденом полярны, нам всегда будет чего-то не хватать, между нами всегда останется пустая середина.

Я хочу, я должна хотеть избавиться от черной страсти. Я заставлю себя этого хотеть. Вот только боюсь, что обычная страсть уже никогда не покажется достаточной.

— Есть шанс, что я нашел способ избавиться от притяжения.

— Ты попросил свою мать о помощи?

— Нет. Почему именно ее?

— Она же богиня черной страсти. Может, она умеет ее снимать?

— Нет. Эта должность досталась ей не из-за способностей, а из-за ее репутации. Ты же видела, какая она.

— Красивая.

— Да. Моя мать считает наши мучения слабостью, остаточными явлениями и настаивает, что если их просто игнорировать, то притяжение рассеется.

Я только фыркнула в ответ. Рассеется. Если бы. Не верю я в это, уже давно пытаюсь рассеять мою страсть, но ничего не выходит.

— Я не особо настаивал на помощи богов. Ведь ты и сама понимаешь, что самый простой способ избавиться от притяжения — это…

Вздохнув, Аден выразительно дернул бровями.

Да, знаю. Самый очевидный способ решить проблему — избавиться от меня.

— От черной страсти, наведенной при помощи магии, можно избавиться, перестроив ауру пострадавшего, — продолжил объяснения Аден. — Это непросто, но возможно. Но это не сработает в нашем случае, так как агатовый дар связан со зрением, а не с аурой. Я надеялся, что на большом расстоянии притяжение уменьшится, но и это больше не действует. Илера сняла часть притяжения, но не разрушила нашу связь, и я тут же почувствовал, как нити твоего дара потянулись к моему. Все сильнее и сильнее, видимо, из-за ритуала слияния прошлого и будущего. Я еще раз зашел в илеру, но толку никакого. — Расстегнув рубашку, Аден показал кровавые рубцы на шее. — Каждую ночь во сне я возвращаюсь в чернильный особняк, чтобы снова вспомнить ту ночь, когда мы… — Голос сорвался, и Аден сглотнул и отвернулся к окну. — Утром я просыпаюсь озверевшим, не могу думать, работать, дышать, твое лицо все время перед глазами, меня парализует…

Аден собирался продолжить, но я приложила палец к его сухим губам. Хотелось плакать. Прижать его к груди и отдать ему все мое тепло. Не важно, прав он или нет. Никто не заслуживает таких страданий, ни он, ни я.

Не могу больше слушать. Перечеркиваю его вину. Нас затянуло в игры богов, и мы выжили, как могли. Он тоже оказался пешкой. Вот и все. Мораль этой истории: ты не застрахован от черной страсти, даже если твоя мать — богиня Ноэль ан Мар Криалли.

— Я — носительница агатового дара, я смотрю только вперед, — складно солгала я. — Поэтому давай, выкладывай, что ты раскопал в книгах древних ингидов.

— Ингиды проводили эксперименты с жидкой магической энергией.

Ох, как мне не нравится слово "эксперименты"!

— Успешные эксперименты, я надеюсь.

— Разные. — Уклончивый ответ, но смысл понятен: выжившие не пострадали, а с не выживших и спросу никакого. — Они помещали в илеры носителей разных видов дара, чтобы посмотреть, как на них повлияет источник энергии. Происходили удивительные метаморфозы: у некоторых уникальный дар заменялся обычным, у некоторых — усиливался. Я надеялся, что вход в илеру перестроит мой дар и разорвет нашу связь, но этого не произошло. Покопавшись в книгах, я пришел к выводу, что, чтобы окончательно разрушить нашу связь, нам придется зайти в илеру вместе.

Не скрою, после всех приключений мне весьма любопытно увидеть, что представляют из себя магические илеры, но…

— Есть несколько очевидных проблем.

— Знаю, но мы сможем их решить. Вместе.

О, как.

"Вместе".

Как же я ждала этого самого "вместе", когда стучалась в двери чернильного особняка, умоляя о помощи. Что ж, послушаем, как он представляет себе наше "вместе".

— Продолжай.

— Выбор за тобой, Найя, только за тобой. В прошлый раз мы не дали тебе права возразить, поэтому в этот раз ты сама примешь решение. Перед тем, как попасть в илеру, нам предстоит решить несколько проблем, и мы можем сделать это вместе. Как только боги обнаружат пропажу книг, они станут нас искать. Мы спрячемся в надежном месте, во всем разберемся и отправимся на Ингилеру. Или ты можешь полностью довериться мне, я найду нужные эксперименты в книгах ингидов, а потом вернусь за тобой. Леонард спрячет тебя где-нибудь в Светлом королевстве. Решай, Найя.

"Вместе".

Да, я полностью осознаю риск. Да, я знаю, что нам опасно находиться рядом. Но ни за что не откажусь от этого "вместе". Я буду осторожна.

— Да. Вместе.

— Уверена? Нам придется следить за каждым шагом и работать очень быстро. Притяжение будет нарастать. Риск…

— Я уже сказала "да". Вместе. Мы вместе победим черную страсть.

Видели бы вы, как он сглотнул. Комок возбуждения. Горящий взгляд, сухие губы. Игра, вот что возбудило его. Он пришел ко мне, надеясь, что я захочу вступить в битву против нашего невидимого врага, и, заручившись моим согласием, в очередной раз понял, что мы слишком похожи. Мы не пропустим такую игру, не захотим провести оставшуюся жизнь, боясь встречи и мучаясь чувственной жаждой.

— Мы с тобой зайдем в илеру, чтобы одновременно перестроить дар. После выхода из илеры носители агатового дара замечали изменения в том, как они видят прошлое или будущее, как могут на него влиять. Некоторым илера дарила новые способности. Если ты выйдешь из илеры первой и сразу перенесешься обратно в Светлое королевство, то наша связь не успеет восстановиться, и мы вернемся к нормальной жизни.

Вполне возможно, что он прав. В этом есть определенная логика: илера должна перестроить оба дара, чтобы разорвать связь. И тогда все будет, как раньше. Ведь когда-то мы оба жили на Новой земле, не подозревая о притяжении дара. Потом мы встретились, прикоснулись друг к другу и запустили этот кошмар. Так что план Адена может сработать. Однако…

— Не хочу разрушать твой оптимизм, но есть одна досадная деталь: я — человек, и в илеру меня не пустят. А если и пустят, то такая концентрация энергии может меня убить. В илеру пускают только богов, и на это есть свои причины. Более того, на мне уже нет удавки, так что я вполне могу оказаться незапятнанной.

Наморщив нос, Аден вздохнул.

— Незапятнанность не имеет значения, так как илера уже открыта. А вот то, что ты — человек, это действительно плохо, это загвоздка номер два. Эксперименты проводили на ингидах, а они полубоги.

— Номер два? А что за загвоздка номер один?

— Боги Новой земли переселились на Ингилеру, и подобраться к илере без их ведома практически невозможно. А добровольно тебя в нее никто не пустит. Сама понимаешь, что будет, если илера вдруг подарит тебе абсолютный дар. Ведь после этого тебе будут подвластны все виды магии. Уж поверь, боги этого не допустят.

— Небольшой такой побочный эффект. Описан мелким шрифтом, небось.

— Ладно тебе жаловаться, испокон веков смертные мечтают об абсолютном даре. Если это случится, нам придется замаскировать твою ауру. Через какое-то время, когда все утихнет, ты сможешь развить свой дар, даже стать старшим магом, если захочешь. Но не радуйся раньше времени: боги сделают все возможное, чтобы ты не попала в илеру.

— А можно избавиться от абсолютного дара после выхода из илеры?

— Думаю, что можно, но, сама понимаешь, никто не пытался этого сделать. Ингиды заходили туда, чтобы получить силу, а не избавиться от нее. У меня и раньше был не слабый дар, а теперь мой магический потенциал в три раза выше, чем у всех старших магов вместе взятых. Пришлось замаскировать ауру, чтобы меня не нашли, но будет интересно однажды воспользоваться подарком илеры. Без черной страсти жизнь станет очень занимательной.

В груди дернулась боль, и я отвернулась, чтобы не видеть мечтательную улыбку Адена. Черная она или нет, но это — моя страсть, она живет в каждой клеточке тела. Да, я хочу от нее освободиться, но пока что не могу отделить ее от души. А он избавляется от нее, как от бородавки.

Зато не будет глупых иллюзий. Аден вернулся только потому, что я нужна ему для избавления от черной страсти. Других причин нет.

— Дать тебе время на размышления, Найя?

— Не нужно. Мы вместе найдем способ попасть в илеру. Я хочу убедиться, что ее энергия не убьет меня.

— Разумеется.

Не знаю, разумеется или нет. Стоит вспомнить, с каким рвением Селена сбросила меня в карьер, а этот самый красавчик-полубог и не подумал перехватить меня и врезать ей по рукам.

— Когда мы отправимся в путь?

— Сейчас.

— Но я не могу…

— Почему? Леонард все поймет и сохранит нашу тайну. Он не такой, как остальные монархи, ему можно доверять. Раз уж мы действуем вместе, не стоит тратить время зря. Меня ищут, да и кто знает, как быстро усилится притяжение. Нам предстоит пролистать сотни экспериментов. Будем надеяться, что некоторые из них — на людях. Сначала убедимся, что тебе безопасно входить в илеру, а потом придумаем, как попасть на Ингилеру незамеченными.

— И где эти книги? Только не говори, что на Ингилере.

Аден состроил недовольную гримасу.

— Я забрал их с Ингилеры и устроился в Первом королевстве. Пока что меня ищет только мать, она чувствует, что я что-то задумал.

— И где ты прячешься?

— Ммм… В проклятом замке.

— Что??

Аден живет у меня дома?

— А почему нет? Твой дом пустует, и боги знают, что ты живешь у Леонарда. Никто не додумается искать меня там. Я живу в твоем доме уже несколько недель.

— Несколько недель?

— Ага. Кстати, почему ни один из торговцев не соглашается привозить мне продукты? Да и кухарку нанять невозможно.

— Добро пожаловать в проклятый замок! На то он и проклятый, чтобы посторонние его избегали. Надеюсь, ты хоть не в моей комнате спишь?

— В той, которая примыкает к кабинету.

В моей. Какая ирония.

Еще недавно я ненавидела Адена, проклинала нашу первую судьбоносную встречу, горевала о потерянной жизни. А теперь у меня появилась надежда на спасение от тьмы, и — о, да — со мной рядом будет предмет моей страсти, ее субстрат, ее сердце. Нам будет непросто, ведь при близком контакте притяжение усилится. Но в этот раз мы боремся вместе с Аденом, вдвоем. Мы прорвемся на Ингилеру и сделаем так, чтобы вход в илеру не причинил мне вреда. А потом мы расстанемся, навсегда. Но сейчас я не стану об этом думать.

Я не потрачу ни минуты зря. Я изучу черную страсть, распробую каждую толику ее власти надо мной, найду ее на линиях судьбы и докажу, что смогу ее победить.

Мы с Аденом сможем ее победить. Вместе.

Именно это я и сказала Леонарду и Дийеру на прощание.

— Порадуйтесь за меня! — жизнерадостно воскликнула я.

Леонард молчал, Дийер же рыдал, как трехлетний ребенок, и умолял меня вернуться как можно скорее.

Выставив старшего мага в коридор, эльфийский король тряхнул меня за плечи.

— Я тебя не отпущу! — заявил он. — Это — очень плохая идея, Найя, вам с Аденом нельзя находиться вдвоем. Останьтесь в Светлом королевстве. Я спрячу вас обоих от Ноэль, помогу с переводом книг и все время буду рядом, чтобы за вами следить.

Какой же он замечательный!

— Поверь, за нами не нужно следить. Мы оба знаем, что больны, и очень хотим выздороветь. Я не позволю, чтобы ты рисковал своей репутацией. Не расстраивайся, Леонард, ты же знал, что мы вскоре расстанемся. А мы справимся сами.

— Вы не справитесь! — упрямый эльф толкнул меня вглубь комнаты. — Сядь и выслушай меня, Найя. Твой разум затуманен страстью. Тебе кажется, что ты рассуждаешь трезво, но это не так. Проклятие вплелось в твои мысли и толкает тебя на этот опрометчивый шаг.

— Неправда! Ты ничего не знаешь! Аден нашел меня, чтобы вместе победить проклятие. Вместе, понимаешь? Мы впервые рассуждаем трезво.

— Не лги себе! — взвизгнул Леонард. — Лги мне, если хочешь, но себе говори только правду. Вы не сможете сдержаться, Найя, и погубите себя!

Встав за креслом, я вцепилась в скользкий бархат и с силой сжала зубы.

— Я уважаю вас, Ваше Величество, и всегда буду признательна за помощь, но вы переступаете границы. Поверьте, я справлюсь!

Боль и обида широким росчерком скользнули по его лицу и ушли. Но я не остановилась.

— Мы с Аденом справимся! Сами! Сдержим проклятие, выступим против богов и победим.

— А что потом? — чуть слышно спросил Леонард.

А потом… потом… не знаю, — прошептала я, как будто из меня вдруг выбили голос.

— А потом ты вернешься ко мне и начнешь новую жизнь. — Леонарду почти удался оптимистичный тон. — И я буду рядом с тобой, чтобы это отпраздновать.

Да, отпраздновать. Уверена, что так и будет. Выпьем за жизнь без Адена, без половины моей души.