А потом спустя безнадежность лет ты меня позовешь на праздник. Превратится в камень событий след — тот, что был бесконечно разным. Только будет воздух для нас тягуч — тот, что был бесконечно сладок.

Солнце молча падает из-за туч в установленный распорядок.

Александр Календо "Для тебя…"

Два месяца спустя

— А я считаю, что справедливость восторжествовала! Тарх опозорился, он собирался принести в жертву свою невесту. Да еще и богиня назвала его самозванцем, при свидетелях. Найя, скажи, что ты со мной согласна.

— Я ни с кем не согласна.

— Найя! — Дийер, старший маг Светлых эльфов, обиженно задергал носом. — Я повесил на тебя самую сильную защиту на Новой земле, я потакаю всем твоим прихотям, почти совсем не напоминаю тебе о том, что пора вернуться к работе, а ты… ты… даже согласиться со мной не можешь?

— Ты каждый день напоминаешь мне, что пора вернуться к работе. А я уже работаю: переделываю Светлый сад.

— Ты — единственная носительница агатового дара на Новой земле, ты… ты… копаешься в земле! Это не работа! Да как ты… — закашлявшись, Дийер вытер слезы.

— Спор не об этом, — спокойно возразил Леонард Прекрасный, доливая нам вина. — Не истери, Дийер, и оставь Найю в покое. Она служит мне, а не тебе, а мне никогда не хотелось знать свое будущее.

На секунду мы с королем встретились взглядами, и воспоминание о том, как я однажды заглянула на линии его судьбы, вызвало непроизвольный смех. Да уж, будущее Леонарда Прекрасного весьма… как бы это сказать… болезненное.

Леонард — единственный, кому я рассказала о том, что потеряла агатовый дар. Кроме Матильды, конечно, но она и сама догадалась. Эльфийский король философски хрюкнул и пожал плечами. Поэтому-то я и доверила ему мой секрет, зная, что он не обидит меня ни сочувствием, ни любопытством.

— Но ведь Найя — единственная носительница агатового…

— Прекрати уже, Дийер, — поморщился Леонард. — Неужели не понятно, что, после случившегося, Найя и слышать не хочет о магии? Считай садоводство продолжением ее реабилитации. К тому же, мне нравится новая оранжерея.

— Но это кощунственно!

— Итак — мы говорили об Аристархе Дивном, — перебил Леонард. — Дийер считает, что справедливость восторжествовала и радуется, что Тарха свергли и отправили в ссылку. А я не уверен, что наследник готов править Озерным королевством в такой напряженной политической ситуации. Он слишком молод и неопытен и не появлялся при дворе с того дня, как Тарх сослал его в самую глушь королевства. А если учесть то, что происходит в Первом королевстве, то становится очевидно, что вскоре начнется война. Хотя Сибериус и в тюрьме, наследник пока что не у дел. Август Летинский совсем распоясался, начал военные действия против озерников и отозвал посольство из Темного королевства. Безумец! Найя, что ты об этом думаешь? Что происходит в Первом королевстве?

А мне вообще не хочется думать ни о Сибериусе, ни об Августе. Алчные, бесстыдные, они способны на что угодно.

— Сибериус слаб, жаден и нетерпелив. Он пытается отсрочить коронацию сына и управляет Августом из тюрьмы. Думает, что в случае успешных военных действий заслужит помилование. Он всегда рвется вперед, не подумав о стратегии. Они с Августом проиграют войну и с орками, и с Озерным королевством, если, конечно, плеяда вовремя не вмешается. А про Дивного наследника я ничего не знаю, так как ни разу с ним не встречалась.

Но то, что при дворе его называют "Диди", меня настораживает. Имя Кордидион можно сократить и по-другому, посолиднее. Например, Корди или Дион. Иначе вскоре озерниками будет править король Диди Дивный. Несолидно как-то, но он настаивает, чтобы его называли именно так, потому что это прозвище ему дала любимая няня. Думаю, что этим все сказано. Наивный семнадцатилетний король с потешным именем. Зато он — наследник прямой ветви последних Дивных королей.

— Тебе придется отправиться на коронацию Кордидиона Дивного, — осторожно начал Леонард.

— Нет, не придется. Я разорвала приглашение и не собираюсь туда ехать. Я больше не считаю себя членом плеяды Первого королевства и не собираюсь им помогать.

— Я уже несколько раз просил тебя вступить в мою плеяду, Найя, — вкрадчиво напомнил Леонард. — И дело не в магическом даре, — он с чувством сжал мои пальцы, — а в здравом смысле и в том, что я тебе доверяю и могу быть с тобой откровенным, не боясь, что ты предашь и нанесешь удар в спину. Я уважаю твое желание оставаться независимой, но надеюсь, что если я тебя о чем-нибудь попрошу, то ты не откажешь.

Леонард хочет, чтобы я поехала с ним в Озерное королевство, чтобы оценить политическую ситуацию и познакомиться с Ди-Ди-Дивным королем. Все-таки, я — личность известная, независимая магиня с редким даром, новый король явно мной заинтересуется. Кто знает, какие тайны он решит мне доверить. Леонарду выгодно то, что пока еще никто не знает о моей полной и бесповоротной бесталанности. Он вполне может мне приказать, но надеется, что до этого дело не дойдет. Он прав. Я слишком многим ему обязана, и мы действительно стали хорошими друзьями. Однако он — король, а я — его служащая, и я сделаю все возможное, чтобы ему не пришлось мне об этом напоминать. Ехать к озерникам мне ой-как-не хочется, но придется склонить голову перед моим другом, вернее, монархом.

— Леонард, дорогой, — я отодвинула бокал и сжала тонкие, гибкие пальцы своего высокородного приятеля. — Тебе стоит только попросить, и я сделаю все, что ты захочешь. — Ироничная улыбка короля эльфов тут же вернула меня к картинам его будущего. Хлысты, шрамы, боль. — Почти все, что ты захочешь.

— Я так и думал, — усмехнулся Леонард, и Дийер вопросительно замотал головой. Он не посвящен в темные тайны светлого короля. — Итак: Найя едет с нами в Озерное королевство на коронацию Кордидиона. Дийер все время будет рядом, чтобы предоставить дополнительную защиту.

За последнее время старший маг эльфов, Дийер, мне порядком надоел. Во-первых, он настаивает, чтобы мы вернулись к магическим экспериментам, а я не могу в них участвовать по понятной причине. Во-вторых, он умоляет меня посмотреть его будущее. "Тебя ждет большое, розовое счастье", — неизменно отвечаю я, а он обижается. Правильно обижается, конечно, но я пока что не нашла в себе сил сказать ему правду, из-за его болтливости и связей с другими старшими магами. О моей тайне знают только Леонард и Матильда. Я обязательно скажу Дийеру правду. Может, завтра, или, в крайнем случае, послезавтра. Прошлое закончилось, и я должна с этим свыкнуться. А пока что Дийер не оставляет меня в покое и ревнует к Леонарду, и это начинает напоминать мои отношения с Августом.

Так что дополнительная защита в лице ревнивого старшего мага мне не нужна.

— Я уже ношу на себе защиту, сделанную Дийером, и этого достаточно. Если я стану все время появляться в сопровождении старшего мага, то наделаю слишком много шуму, и у меня не будет возможности осмотреться.

— Хорошо, делай, как знаешь. Сама понимаешь, что я буду занят на официальных мероприятиях. Какие у тебя планы после коронации?

Леонард действительно хороший друг. Он пытается вернуть меня к нормальной жизни, но делает это осторожно и постепенно.

— После коронации Кордидиона Дивного я вернусь в Светлое королевство.

— Сразу?

— Да. Если ты позволишь, то я не останусь на инициацию старшего мага.

— Я тоже не останусь, меня их ритуалы не интересуют, — легко соврал Леонард. — Уверен, что озерные эльфы не обидятся, если мы улизнем сразу после коронации. Дийер поздравит… эээ… старшего мага от нашего имени и останется на празднование.

Леонард очень осторожен. Несмотря на то, что мы оба знаем, кто станет старшим магом Озерного королевства, он старается не называть его имени. Аден. Его имя — Аден. Он — мое прошлое. Кладий подал в отставку, и Адена избрали на его пост. Эльфийская кровь, абсолютный магический дар, зеркальный агатовый дар — впечатляющий букет талантов старшего мага. Да еще и кровь старой династии Дивных в придачу, хотя этот факт не афишируют.

— Найя, — решился спросить Дийер. Он тоже ходит вокруг этой темы на цыпочках. — Богиня сказала тебе, что только физический контакт с Аденом вернет притяжение дара, но, если у тебя есть сомнения, скажи нам.

— У меня нет оснований не верить Лорианне, — со вздохом ответила я, хотя мне очень, очень хотелось солгать. Дело не в притяжении дара, а в том, что я влюблена в Адена. Мысль о встрече с ним невыносима, но мне нужно через это пройти. Одно испытание, один момент, один неловкий взгляд — и все, будущее станет прошлым. Увижу его на коронации, а потом мне станет легче. Да и Матильда, навестив меня на днях, сказала: "Если ты будешь прятаться от прошлого, то будущее никогда не наступит".

Вот до чего я дошла: живу по заветам великой змеи.

Скажу честно: я боюсь не Адена, а моей скрытой сущности, которая живет глубоко внутри и тоскует о нашей страсти. О полном посвящении себя другому человеку. Об Адене. Но мне придется перешагнуть через этот страх. Так, как я перешагиваю каждый день, когда просыпаюсь с тоской о единственном мужчине, который подчинил мою душу. И подарил мне свою. Такое счастье не забывается.

Не волнуйтесь, мой разум в полном порядке, и память тоже. Илера прекрасно справилась с заданием. Во мне не осталось ни капли черной страсти, только самая обычная тоска с каплей светлой печали. Хочется, чтобы все это случилось по-настоящему, но знаю, что это невозможно. Больше нет ядовитого тумана, нет дурманящей тяги, которой невозможно противостоять. Осталось глубокое тепло, полученное от Адена и так и не покинувшее мою душу. Любовь. Желание разделить жизнь с опасным, азартным, непоследовательным мужчиной. Таким же, как и я.

Да, все очень просто: я его люблю. По-настоящему, по-всякому. К этой любви подходят все заезженные описания — всем сердцем, до глубины души — выбирайте на свой вкус. Проклятие ушло, напоследок лишив меня дара, но осталось чувство, которое постепенно разрасталось под покровом больной страсти. И что мне делать с этим светлым порождением исковерканного прошлого? Аден, небось, празднует, что смог от меня избавиться, а тут появлюсь я с заявлением: "Извини, но я умудрилась в тебя влюбиться".

— Да что ты, нет! — воскликнет он, морщась от воспоминаний. — Этого не может быть!

— Это — остаточные явления! — подхватит Ноэль, и они снова потащат меня в илеру. В четыре руки.

Даже после того, как я признаюсь Адену, что потеряла дар, он все равно мне не поверит. А даже если и поверит, что из этого? Какая польза от односторонних чувств? Когда-то, вечность назад, мы стояли на вулкане и говорили о бесперспективной любви. Кто бы знал!

Холодная, непредвзятая логика, чтоб ее, упрямо твердит, что, после случившегося, совместное будущее попросту невозможно. Внутренний голос с ней соглашается и добавляет, что Аден стыдится нашего прошлого и вспоминает обо мне со смесью жалости и презрения.

О, какой у меня внутренний голос. Сказал, как пол-души отрезал. Но я не могу ему не верить, несмотря на то, что Матильда не одобряет мои терзания.

"Скучно мне с тобой, Найя. Ты слушаешь себя, а должна — меня", — заявила она на днях. В числе ее советов были:

— завести шашни с Леонардом,

— завести шашни с Энзо. Да-да, с моим братом. Женатым братом.

— завести шашни со случайным прохожим эльфом, которого мы однажды встретили во время прогулки,

— отправиться в Озерное королевство и посмотреть, как Аден "состроит из себя дурака".

Какого из этих советов я должна послушаться?

Насчет Адена, скажу сразу — Матильда его не жалует. То ли он ей на крыло наступил, то ли отказался рассказывать про черную страсть. Не знаю, чем он заслужил немилость, но Матильда за словом под крыло не лезет.

"Аден никому не верит и до всего должен дойти своим умом. Упрямый, зараза, прямо, как ты, а еще самонадеянный, — заклеймила его Матильда. — Думает, что он всегда прав и во всем винит себя. Он ни за что не поверит ни во что хорошее. Если сразу скажешь ему про свои чувства, он прочитает тебе нотацию и потащит в илеру. Есть дар, нету дара — без разницы, так как остаточные явления никто не отменял. Сделай милость, подожди немного. Посмотри, как он себя поведет, тогда и решишь, что делать. В худшем случае, повеселишься, так как я уверена, что Аден состроит из себя дурака", — предсказала моя новая подруга.

Выслушав глубокомысленные пророчества великой змеи, я отправилась в Озерное королевство в составе делегации Его Величества Леонарда Прекрасного.

* * *

Дивный дворец встретил меня сиянием золотого пола и вычурностью украшений. Все по-прежнему, только я другая. На мне нет удавки, я свободна. Совершенно свободна, даже от дара и от любимого мужчины. Однако по сравнению с черной страстью, все остальное кажется пресным и серым. А мне не хочется погружаться в бесцветную жизнь. Но это пройдет. Матильда заверила меня, что скоро мне станет лучше, потому что моя аура "очень красочная". Вообще, змея оказалась бессовестной лгуньей, поэтому я не особенно радуюсь моей красочной ауре. Но жду перемен, причем с нетерпением.

— Госпожа Найя Делегранс! Магиня Его Величества Леонарда Прекрасного!

Крик напыщенного слуги оглушил меня.

В приемной зале присутствовали только Кордидион Дивный и два стражника, поэтому не было никаких причин так громко объявлять мое имя. Ткнув пальцем в ноющее ухо, я недовольно покосилась на крикуна.

— Я так рад! — Белобрысый мальчишка спрыгнул с трона и подбежал ко мне. С виду ему лет тринадцать, не больше. Не добежав метра два, он нахмурился, резко остановился и, откашлявшись, добавил совсем другим тоном: — Наслышан о вас, госпожа Делегранс.

Видимо, вспомнил, что вскоре он станет королем и должен вести себя подобающим образом.

— Ваше Величество, примите мои поздравления…

— Я еще не коронован, — сурово возразил он, но в его глазах прыгало такое мальчишеское предвкушение, что в этот момент я искренне, от всей души посочувствовала Адену. Достался же ему монарх, дите малое.

— Простите меня, — я склонилась в реверансе, пряча улыбку.

— Вы свободны, — сказал Кордидион стражникам и вернулся на трон. Нет, какой уж он Кордидион. Этому мальчишке подходит только имя "Диди".

Я послушно последовала за ним. Как только стражники ушли, Диди прекратил притворство.

— Я буду называть вас Найя! — объявил он и тут же робко добавил: — Можно?

Мне он очень понравился. Забавный, неиспорченный, искренний мальчишка, выросший далеко от дворцовой жизни, куда Тарх запихнул его за ненадобностью. Родители погибли в аварии, говорят, что случайной. Мальчик прожил несколько лет наедине с придурковатой няней и совсем не видел общества. Но он — наследник прямой ветви Дивных, дальний родственник Адена. Будущий король смотрел на меня, как на блестящую, желанную игрушку.

— Вы — одна из самых одаренных женщин Новой земли, — объявил Диди с искренним восхищением, и мне захотелось заплакать и обнять его. Какой милый, непосредственный ребенок, брошенный в политическое пекло. Куда ему против Августа и Сибериуса! — Я так счастлив, что вы еще не вступили в плеяду Леонарда Прекрасного и остались свободной магиней. Ведь это значит, что вы не откажетесь мне помочь. Правда? — Прозрачные голубые глаза смотрели на меня с щенячьей преданностью. Две реснички изогнулись и царапали веко, и мне захотелось смахнуть их, защитить милого ребенка.

— Я к вашим услугам! — Это всего лишь стандартная фраза, не больше. Не хочу давать пустые обещания королю, раз уж собираюсь всячески избегать его старшего мага. Да и не магиня я больше, хотя признаваться в этом не собираюсь.

— Расскажите, как работает ваш дар! — облизываясь, Диди скрестил ноги на троне и захлопал глазами.

— Ммм… — а ведь лгать тоже не хочется. — Вы слышали про шесть дьявольских мучений?

— Да, — сконфуженно ответил он. — А они-то тут при чем?

— Так вот: смотреть свое будущее — это седьмое мучение. Увидеть можно многое, но вот понять — только отдельные фрагменты. Ведь у будущего бесконечное число вариантов. Можно напугать себя до полусмерти, можно зря обидеться на преданных людей. Злоупотреблять этим даром очень опасно, уж поверьте мне. Вспомните, что мой дар не спас Селену Темную от смерти, а Аристарха Дивного — от бесчестья. От агатового дара погиб мой отец, да и я сама чуть было…

По-моему, я перегнула палку, Диди не на шутку испугался. Материнский инстинкт чуть было не заставил меня обнять парнишку и сказать, что я пошутила. Но дело в том, что это не шутка.

— Поверьте: вас ожидает прекрасное будущее, вы станете замечательным королем. Самое главное — то, что на вашей стороне будет замечательный человек, ваш родственник, который…

И тут у меня сорвался голос. Вот позор-то.

— Вы и дядя Аден… — Диди со свистом втянул воздух. Ага, значит, вспомнил о нашем с Аденом альянсе… или, скорее, мезальянсе?

— Да, мы с вашим дядей знакомы, — сдержанно ответила я.

На Новой земле уже не осталось никого, кто бы не знал историю знаменитой магини Сибериуса, которая пала жертвой черной страсти. Ага, именно так, жертвой пала только я. Кому же захочется, чтобы пал красавец-маг? Сероглазые красавцы эльфы не падают. А вот всякие девицы — запросто, даже если это — первый случай в истории Новой земли, когда женщина попала под влияние черной страсти. Про притяжение дара народ не знает, ведь наши магические таланты тщательно держат в секрете, поэтому люди решили, что меня одолела самая обычная, самая черная страсть со всеми вытекающими из нее последствиями. Причем, если верить слухам, то виновата в этом — угадайте, кто? Конечно же, я сама. Дескать, пыталась навести ее на Адена, а пострадала сама.

Вы удивлены? А я — нет. Гадаете об источнике слухов? А я — нет. Ведь должен же Сибериус хоть как-то мне отомстить!

— Вы злитесь на дядю Адена? — голос Диди вернул меня к реальности.

Какой трогательный вопрос!

— Нет, что вы, ваш дядя спас мне жизнь. Он замечательный…

На большее я оказалась не способна, голос снова сорвался. Клянусь, я собиралась сказать "замечательный профессионал".

— Я подумаю о том, что вы рассказали мне об агатовом даре, — серьезно пообещал будущий монарх.

— Спасибо, Ваше Величество. Ваш предшественник слишком полагался на картины будущего, и вот…

За большой ложью последовала убедительная пауза. Я больше не боюсь ни лжи, ни молчания.

— Вы говорите про дядю Тарха?

— Да.

Я и забыла, что все предшественники Диди происходили из рода Дивных. Куда ни глянь — там Дивный дядя Дивного короля. Или тетя. Или сам король.

Аудиенция окончена. В принципе, можно уезжать обратно в Светлое королевство, так как задание свое я выполнила, с королем познакомилась, мнение сложила. Я уверена, что, в одиночестве, Диди не выдержит политического напора, и надеяться озерникам следует только на Адена. А если Аден будет править Озерным королевством от имени Диди, то Леонарду придется проявить должное уважение и остаться на инициацию старшего мага. Ох, предчувствую я, что нам придется задержаться здесь дольше, чем планировали.

Вечером мы с Леонардом поделились впечатлениями о Диди Дивном. Нет никаких сомнений: Озерным королевством будет править тот, кто получит должность старшего мага, то есть Аден.

— Найя, нам придется остаться на церемонию инициации старшего мага. — Леонард избегал моего взгляда.

— Я и сама хотела тебе это предложить.

Не хотела, но заставила бы себя это сделать. Вздохнув с облегчением, Леонард сжал мою руку.

— Все будет хорошо, Найя. Что бы ни случилось, будь уверена, я смогу тебя защитить. Ты мне нужна. — Вцепившись в мой подбородок, Леонард заставил меня посмотреть ему в глаза. — По-настоящему нужна, а не из жалости, Найя. В тебе столько…

Я не дала ему закончить. Во мне действительно столько… всего. Да и потом, я-то помню, что в будущем наши пути разойдутся, поэтому не особо надеюсь на его защиту.

— Я знаю, Леонард, и люблю тебя за это.

— Вот и отлично! — воскликнул красавец-эльф нарочито радостным тоном. — Сегодня у нас по расписанию торжественный ужин, а завтра с утра — коронация. Не могу поверить, что озерники всерьез собираются надеть корону на этого ребенка. Он пытался заставить тебя смотреть его будущее?

— Пытался.

— Только не говори, что ты притворилась, что дар все еще при тебе!

— Нет, конечно!

— Что ты сделала, напугала его?

— Напугала.

— Рассказала про смерть твоего отца?

— И солгала про Тарха.

— М-да. Ад ждет тебя, Найя Делегранс, — засмеялся король.

Какая неловкость! На щеках Леонарда тут же расцвели багровые пятна. Да уж, ад — место знакомое, ведь именно там можно найти дьявольские мучения. А значит, меня там примут с распростертыми объятиями.

— Думаю, что мне пора наряжаться к ужину.

Леонард проводил меня тяжелым виноватым взглядом.

* * *

Молодая горничная чуть ли не визжала от восторга, когда ее попросили помочь мне одеться к ужину. Еще бы, такая честь! Одеть меня, женщину, которая еще совсем недавно умирала от черной страсти.

Поигрывая с моими отросшими волосами, она не сводила с меня жадного взгляда.

— А если забрать волосы наверх и выпустить локоны, то будет красивее. Вот, посмотрите.

Я закрыла глаза. Не хочу смотреть на мое отражение, оно снова кажется исковерканным. В моих глазах живет страсть. Нет, не черная, а настоящая. Оказывается, она еще страшнее и безнадежнее черной.

— Да, очень красиво, спасибо.

— Так вы даже не посмотрели!

— У меня болит голова.

Очередная легкая, доступная ложь.

— Госпожа, вы уж извините, но можно вас спросить… ну… про это…

— Про черную страсть, — понимающе киваю, и эльфийка краснеет и алчно впивается в меня взглядом. Кто только меня об этом не спрашивает. Конюхи, придворные, слуги. Все, кому не лень.

— Да, про нее. Все говорят, что вы очень страдали, чуть не умерли. Дело понятное, ведь лорд Имани — …ах!.. — призвав на помощь весь свой словарный запас, она все равно не смогла найти должной характеристики для божественного лорда и только восторженно взмахнула руками. — Но почему именно черная страсть, да еще и у женщины! За что же вас так боги покарали?

— Думаю, что за грехи.

— Грехи! — Руки в моих волосах дрогнули, но любопытство взяло верх. — А кто вас спас?

— Старшие маги, конечно.

Еще одна ложь, как бусина на четках.

— Здорово. А лорд Имани… эээ… он ответил на ваши чувства? — Наклонившись к моему лицу, она больно оттянула сжатые в кулаках пряди, чуть ли не капая слюной в ожидании моего ответа.

— Прошу прощения, но я почти ничего не помню, — без лишних эмоций ответила я. Меня не обижал интерес окружающих, ведь я и сама задавала Адену вопросы о Ноэль и ее поклонниках.

Судя по тому, что горничная посмотрела на меня с сомнением, она не верила в ответные чувства лорда Имани.

Итак: торжественный ужин.

Темно-синее платье, цвета простыней в чернильном особняке. В доме Адена.

Декольте без единого украшения. Идеальная кожа на том месте, где раньше была цепь правосудия и глубокие раны. Исчезнувшие благодаря Адену.

Рыжеватые волосы в высокой прическе. Волосы, которые Аден однажды назвал неприлично-короткими. Шрам на губе. Тот самый, который Аден однажды укусил. Попробовал на вкус. Ему понравился вкус моего шрама.

Желтоватые глаза, так и не восстановившие янтарный цвет. Аден однажды сказал, что от моего взгляда у него закипает кровь.

Вот такая я. И, как видите, совсем не думаю об Адене. Ничуть. Нисколько. Совсем не боюсь нашей встречи, во время которой станет очевидно, что Аден забыл обо мне, как о ночном кошмаре. А я не смогу признаться, что люблю его и что мы можем быть вместе, так как я потеряла дар. Не смогу. Не выдержу его равнодушия, снисходительного недоверия, сочувствия.

Придворный мир сглатывает меня и давится, я застреваю поперек горла. Некоторые пристально разглядывают мою шею ("А где же цепь правосудия? Неужели магиню признали невиновной? Когда? Как? Ведь она навела страсть на лорда Имани!" — слышу я в толпе). Остальные вертят головами и показывают пальцами в сторону тронного зала. Значит, Аден там. Что ж, лучше сразу разобраться с любезностями, а потом можно будет расслабиться и перекусить.

А вот и Аден, заметный, неординарный. Мне всегда казалось, что в его лице есть что-то неправильное. Посмотришь, отвернешься и хочется взглянуть еще раз, повнимательнее. Придворные затихают, расступаются и бесстыдно тыкают в меня пальцами. Безукоризненная, спокойная внешне, сгорающая внутри, я направляюсь к трону. Сбоку появляется Дийер, пытается взять меня за руку и пойти рядом, но я отталкиваю его взглядом, и он отступает. Этот путь я должна пройти сама. Леонард стоит у окна, в окружении дам, и смотрит на меня с гордостью, и я так люблю его за это. Всем сердцем. Этот великий эльф верит в меня, и это придает мне сил.

Реверанс, приветствие, и Диди Дивный радостно целует мою руку.

— Привет, Найя, — шепчет он. — Вы здорово нарядились!

Ему никак не может быть 17 лет, ему от силы десять! Хотя если он прожил все эти годы в отдаленном замке наедине с преданной няней, то неудивительно, что он так и остался ребенком.

Вспомнив о грядущей коронации и королевском будущем, Диди выпрямился и торжественно объявил:

— Госпожа Делегранс, я хотел бы познакомить вас с моим… с лордом Имани!

Аден оборачивается, утыкается в меня взглядом, его губы складываются в придворную улыбку, и он выдает приличествующий ситуации поклон. В ответ получает такой же неискренний реверанс. Придворные впитывают наши движения, взгляды. От них не ускользает то, что Аден не поцеловал мою руку. В полнейшем восторге они шепчутся о значении этого вопиющего нарушения этикета.

— Госпожа Делегранс, надеюсь, ваше путешествие в Светлое королевство было приятным.

— Благодарю, лорд Имани, знаменитое гостеприимство Дивного дворца замечательно снимает усталость.

Мы оба вопросительно смотрим на Диди, моля о разрешении прекратить этот фарс. Мальчик хмурится, но садится на место и обращается к стоящей рядом даме.

Я свободна. Свободна! Встретилась с Аденом и пережила это. Леонард уже рядом, обнимает за плечи и шепчет: — Королева! Клянусь, ты королева! А теперь пора выпить и поесть.

Все. Самое страшное позади.

После ужина начинаются торжественные речи. Я стою в первом ряду и аплодирую Леонарду, который разглагольствует о дружбе озерных и светлых эльфов. Все мы знаем, что у них одни и те же предки. Те, кто захотел жить отдельно от людей и орков, создали Светлое королевство, остальные поселились в Озерном. Диди сосредоточенно слушает и, время от времени, что-то шепчет Адену. Тот кивает, терпеливо объясняет, улыбается. Повезло же мальчику. Ему бы Августа в старшие маги, он бы быстро сбежал обратно к няне. Вдруг я ловлю на себе взгляд Адена, выдерживаю паузу и отталкиваю его обратно.

А потом идет бесконечная череда подарков. Это торжество называется "ужин в честь грядущей коронации". Делегация Светлого королевства подходит к трону, Леонард произносит поздравительную речь, а Дийер передает королю подарок — роскошную мантию размеров этак на пять больше, чем малютка Диди. Кто же знал, что король окажется такой крохой? Я склоняюсь в реверансе и ощущаю рядом резкое движение. Аден стоит прямо передо мной и смотрит на меня совершенно безумными глазами. Вскрикиваю, отступаю. Он протягивает руки и собирается что-то сказать. Придворные вытягивают шеи, пытаясь нас разглядеть, шушукаются. Секунда — и Аден отходит назад и что-то тихо говорит Диди, который с восторгом любуется новой мантией.

Придворные шепчутся за спиной, удивляясь поведению Адена. Значит, мне не показалось?

Мы отступаем назад, вслед выходит делегация орков, но я уже не могу сосредоточиться.

— Найя, соберись и не теряй голову, — шепчет мне Леонард. — Ничего страшного не случилось, просто Аден хотел тебе что-то сказать, но передумал.

В тронном зале, во время торжественной церемонии он вдруг решил мне что-то сказать? Верится с трудом.

— Пойдем лучше поговорим с Виалом, — предложил мой король.

Ну уж нет. Старший маг орков не мог не знать о том, что Селена собиралась принести меня в жертву, поэтому разговаривать с ним я не собираюсь. Кстати, у орков тоже проблемы в виде временной анархии. Родственников Селены оказалось очень много, даже слишком много, и они все, стар и млад, решили претендовать на трон. Отсюда бесконечные распри и полный беспорядок.

После окончания церемонии в главной зале появились музыканты, и гости, утомленные длительным топтанием на месте, с радостью последовали примеру первых танцующих пар. Леонард кружился по залу с двухметровой эльфийкой утонченной красоты, Дийер разглядывал какие-то магические приспособления, а я просто слушала музыку. Сами понимаете, меня танцевать не приглашали. Черная страсть, цепь правосудия и другие пикантные детали сделали меня нежелательной партнершей. Аден стоял в стороне, рядом с восхитительно красивой эльфийкой и сосредоточенно слушал ее болтовню. Я бы даже сказала, завороженно. Это предоставило мне возможность получше его разглядеть. Он совсем не изменился, и это, почему-то, меня удивило. Каких изменений я ожидала? Не знаю, но мне стало обидно, что я познала все возможные мучения, а Аден остался спокоен и невозмутим.

Вдруг он резко повернулся и посмотрел на меня. Как? Осуждающе? Горячо?

Нет. Просто он знал, что я его разглядывала.

Я нырнула за спины танцующих, стараясь уйти от его взгляда и скрыться от придворного мира. Мне это почти удалось, но меня случайно нашел Диди.

— Госпожа Делегранс, видели ли вы клавиокордию в музыкальной зале? Это — последнее достижение эльфийской магии.

Музыку я люблю, даже очень, поэтому с радостью последовала за ним, невзирая на то, что за нами, среди других придворных, направился и Аден.

Посреди небольшой залы стоял рояль, совсем обычный с виду. По всей видимости, самоиграющий, обычная эльфийская штучка. Уж что-что, а в музыке эльфы понимают намного больше, чем люди. С интересом жду начала мелодии, но ничего не происходит. За спиной звучат сдавленные смешки.

— Чего же вы ждете, госпожа Делегранс, — смеется Диди, — музыка без вас не начнется.

— Простите, но я совсем не умею играть!

— А вам и не нужно уметь, — терпеливо объясняет Диди и ведет меня к роялю. — Я же сказал, что это — самое последнее достижение эльфийской магии. Клавиокордия играет вашу музыку. Вы открываете ей свои мысли и чувства, и она исполняет мелодию вашей души. Или сердца, если вам так угодно, ведь называние этого инструмента произошло от слова "cordis" — сердце.

Никогда еще мне не было так страшно. Даже в илере, даже в карьере рядом с Селеной. Откуда взялся этот страх? По мере приближения к клавиокордии я цепенела от ужаса, но при этом упорно переставляла ноги, так как что-то тянуло меня вперед. Насильно. Навязчивые нити незнакомой магии прорвались сквозь тщательную защиту Дийера и выпили меня, мою жизнь, мои тайны. Клавиши, как плитки белого шоколада, призывно маячили перед глазами, когда я услышала первые звуки моей мелодии. Незнакомая, она, тем не менее, была моей. Не знаю, какой она показалась другим слушателям, но мне она открыла боль, разочарование и глубокую, незаживающую страсть.

Ведомая странной силой, я дотронулась до клавиш.

— Нет, Найя! — закричал кто-то. — Клавиокордия играет твою музыку, но ее нельзя касаться!

Ерунда. Если есть клавиши, то значит, можно. Далекая мелодия моего детства перекрыла рваную боль подслушанной песни, выставленной напоказ перед жадными придворными.

— Диди, забери ее оттуда! — Голос Адена. — Сейчас же! Ей плохо! Диди! Я не знаю, что с тобой сделаю, если ты ее не вытащишь. Я разрушу все идиотские игрушки, которыми Кладий напичкал дворец.

— Я не могу! Маги сказали никогда не прерывать музыку!

— Тогда я сам ее вытащу.

— Тебе нельзя прикасаться к Найе!

Сколько слухов и сплетен родилось в этот момент, даже представить страшно. Придворные пировали, упивались новостями. А мелодия все журчала, и я привыкла к ней и уже с восторгом слушала, как моя душа, обнаженная, делится собой с чужими людьми. Звуки затихают, умиротворение заполняет меня…

Рывок — и я на полу, испуганно оглядываюсь по сторонам. Вокруг звенящая тишина, а рядом Аден, испуганный, злой. Тяжело дышит.

— Я не коснулся тебя, Найя! Я дернул тебя за юбку! — отчаянно кричит он, защищаясь от обвинений, которые я и не собиралась предъявлять.

— Найя! — Леонард подбегает ко мне и помогает подняться на ноги. — Тебя нельзя оставить ни на минуту. Что случилось?

— Она очень странно отреагировала на клавиокордию. — Диди расстроенно хлопает глазами. Только бы плакать не начал. — Аден выдернул ее оттуда, но он к ней не прикоснулся! Я это точно видел!

Виноватый, обиженный ребенок надулся, поглядывая на свою любимую музыкальную игрушку.

Леонард Прекрасный, величественный монарх Светлого королевства, выругался и потащил меня за собой. Ноги заплетаются, глаза слезятся, душа все еще преданно трется о мелодию, оставшуюся далеко за спиной.

— Найя! — Аден смотрит на меня, потом на свою руку, потом снова на меня. — Я к тебе не прикоснулся! — клянется он, и его голос дрожит.

— Я точно знаю, что вы ко мне не прикоснулись. Спасибо, лорд Имани. — Это все, что я могу сказать. По-моему, неплохо, если учесть ситуацию.

Значит, Матильда не раскрыла богам мою тайну. Аден по-прежнему думает, что нам нельзя друг к другу прикасаться. Я хочу обернуться и закричать "Можно! Тебе можно ко мне прикасаться!"

Но ведь он мне не поверит, посмотрит с жалостью и попросит Леонарда вывести меня из залы.

Я не хочу видеть страх Адена, не хочу знать, что он сожалеет о том, что я существую.

Вот так закончился торжественный ужин перед коронацией. Коронация — дело длительное, утомительное, поэтому Диди удалился рано, чтобы отдохнуть перед самым важным днем своей жизни. А за ним сбежали и придворные, все еще обсуждая происшедшее в музыкальной зале.

— Магиня показала свои страдания.

— Да что вы! Прямо при всех?

— Вот бесстыжая! И лорд Имани стоял рядом и сгорал от стыда.

— Представляю, что он чувствовал. Какой позор! Никакого уважения к себе, а еще член плеяды. И что он сделал?

— Он сдернул ее со стула. Ужасно! Он попросил короля засвидетельствовать, что он к ней не прикасался.

— Все настолько плохо? Неужели она требует, чтобы лорд Имани на ней женился? Запугала его настолько, что он боится к ней прикоснуться. Какая наглость!

— Зачем ее пустили во дворец?

— Она приехала со Светлыми.

— Для чего она им нужна?

Я ускорила шаг, не в силах больше слушать проклятое злословие. Зря я приехала в Озерное королевство, мне больше не место в свите короля. Добежала до своих покоев, вежливо отказалась от навязчивых визитов моих Светлых друзей и притворилась, что смогу заснуть.

Полночь.

Час ночи.

Два часа ночи.

Вот она, жизнь после черной страсти. Вроде я вернулась в норму, но теперь все видится другим. Бесцветным, второстепенным. Я живу второстепенной жизнью. И я тоже стала бесцветной.

2:55 утра.

Я знаю, что Аден стоит за моей дверью еще до того, как он в нее стучится.

— Как часто вы навещаете незамужних дам в три утра, лорд Имани?

— Случается. Я гулял в саду и заметил, что у вас горит свет, госпожа Делегранс.

— Вы гуляли в саду в три утра?

— Как будущий старший маг Озерного королевства, я очень занят в дневное время, поэтому остается гулять по ночам.

— И посещать дам?

— И это тоже.

Официальный сарказм выдохся, и мы погрязли в неловком молчании. К счастью, это Аден пришел ко мне, а не я к нему, так что говорить придется ему.

— Я думаю, что нам следует обсудить будущее, — предложил он. — Пожалуйста, Найя, — попросил он с грустной улыбкой.

— У нас с тобой есть будущее? — усмехнулась я.

— Нет, и именно это нам следует обсудить. Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно, никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас.

— Я тоже.

Откровенный получается разговор, самое то в три часа ночи.

— Что ж, считай, что мы с тобой поговорили, — показав Адену на дверь, я вернулась на диван и подняла отложенную ранее книгу. Однако он проследовал за мной и сел на стул у окна, скрестив ноги.

— Найя, ты когда-нибудь сможешь меня простить?

— А ты меня? Мы виноваты в одинаковой степени, Аден.

— Как насчет взаимного прощения?

— Договорились. Пожмем друг другу руки?

— Нет уж, — усмехнулся он. — Я хочу вернуться к нормальной жизни. Диди понадобится моя помощь, он совсем еще ребенок. Не исключаю, что вскоре начнется война с Первым королевством, а озерники к этому не готовы. Кладий тратил все силы на фонтаны и идиотские рояли, и боевая магия запущена до позорного уровня. Тарх надеялся на неиссякаемую магическую энергию илеры, но сама знаешь, чем это закончилось. Послезавтра меня назначат старшим магом королевства, и моя жизнь закрутится бешеным смерчем. Я хочу восстановить Озерное королевство, вернуть ему былую силу и красоту. Ради моего отца, ради истории моей семьи.

— Почему тогда ты сам не стал королем? В тебе ведь кровь Дивных?

— Нет! Я никогда не стану ни королем, ни… Неважно.

— Ни богом?

— Да. Я всю жизнь провел под давлением долга, а теперь, наконец, получил свободу. Ни за что ее не потеряю.

Свободу от предсказания древних ингидов, от пристального внимания богов. Свободу от меня. Следует его поздравить.

— Вскоре все забудут о том, что случилось, перестанут тыкать в нас пальцами, и мы сможем вздохнуть свободно, — продолжил Аден. — Если ты вступишь в плеяду Леонарда, мы с тобой будем видеться достаточно часто, и мне бы не хотелось, чтобы между нами сохранялась неловкость.

Я отложила книгу и посмотрела на предрассветное небо. Раннее утро несет в себе особое волшебство. Небо еще хранит тайну уходящей ночи, но первые всплески света уже подпитывают его фиолетовыми чернилами. Красиво. Это расслабляет, позволяет переключиться с того, что выворачивает тебя наизнанку. Аден. Этот мужчина нравился мне намного больше, когда он со стоном вылизывал мое тело и клялся, что хочет питаться только мной.

Матильда, чтоб ее, сказала, что правда будет расти во мне и однажды вырвется наружу. Может, и так, но не сегодня. Адену незачем знать о моих чувствах и о том, что я потеряла дар. Он и так со всем справился. Рассудительный, спокойный, равнодушный, готовый к новой жизни. Моя правда ему не нужна.

— Со мной у тебя не будет никаких трудностей, — заверила я его с фальшивой улыбкой. — Ты и сам понимаешь, что невозможно избежать неловкости при первой встрече, но теперь самое сложное позади. Диди — замечательный, искренний ребенок, и я желаю вам обоим удачи.

— Ничто не должно помешать нам жить совершенно нормальной жизнью. Ты понимаешь это, Найя?

Почему он так на этом настаивает? На что он намекает?

— Да.

— Мы сможем работать, творить магию, любить других людей.

Чуть наклонившись вперед, Аден пристально разглядывал мое лицо, видимо, гадая, какой реакции ожидать.

— Я это понимаю.

— Мы можем создать семьи, иметь детей.

Киваю, так как говорить больше не хочется. Похоже, что он предупреждает меня о том, что собирается жениться. Что ж, так даже лучше. Хорошо, что я не сказала ему правду. Пусть избегает меня, пусть старательно следит за своими руками, чтобы ненароком ко мне не прикоснуться. Спасибо, Матильда, ты, как всегда, права.

— Я рад, что мы с тобой поговорили, Найя.

— Я тоже. Я не предвижу никаких проблем.

Он ушел, а я вернулась к чтению. Теперь уж точно не засну. Любить других людей. Создать семью, иметь детей. Может, теперь я перестану настойчиво копаться в прошлом, выискивая моменты наших встреч, которые похожи на проявление настоящего чувства. Хватит.

Я его люблю, а он меня — нет. Если я признаюсь, что потеряла дар, то он еще больше обрадуется свободе.

Леонард сказал, что случившееся было очень сильной травмой, и я еще долго буду вспоминать Адена. Дийер сказал, что наша с Аденом связь стала слишком ярким событием, и я поневоле буду сравнивать с ней все остальное. Они оба правы.

Однако Матильда, как всегда, оказалась умнее всех. Она сказала: "Надоела ты мне, Найя, куксишься ты все время. А ну быстро вытащила голову из проклятой черной дыры и занялась делом, а то я больше к тебе не прилечу".

Пора послушаться Матильды. Раз уж, по словам Адена, нет никаких причин, которые помешали бы нам жить совершенно нормальной жизнью, так почему бы и не попробовать. Я и так старалась вернуться к нормальности, но теперь, после встречи с Аденом, вижу, что прошлое закрыто наглухо, и нет смысла в нем копаться.

* * *

Коронация произвела впечатление нетрадиционного и немного поспешного действа. Храм шести мучений до неприличия переполнили гостями, как будто пытаясь доказать состоятельность и популярность молодого короля. Дивный венец сползал Диди на лоб, норовя ткнуть в глаз символами эльфийской магии. За его спиной королевский хор побивал все известные рекорды писклявости. Колоратурное сопрано — это, конечно, ценность, но зачем петь гимн Озерного королевства на три октавы выше положенного? Пожилая няня Диди сидела в первом ряду и надрывно рыдала. Будем надеяться, что от гордости, хотя, скорее всего, она жалела не по годам наивного ребенка, брошенного на съедение придворному миру. Так как Адена еще не назначили старшим магом, он сидел вместе с другими почетными гостями в первом ряду. Над головами, на платиновой цепи раскачивался белый диск с лучами — герб Озерного королевства, который Тарх посчитал ледяным солнцем. Я немного нервничала, так как впервые находилась в храме после случившегося. Кто знает, а вдруг боги узнают меня и поинтересуются моим самочувствием? Когда пение закончилось, и благообразная жрица завершила ритуальные омовения, алтарь раскололся напополам, выпуская наружу слепящее белое свечение.

— Благословение богов! — ахнули зрители, и несколько молодых эльфиек грациозно соскользнули со стульев в восторженный обморок. По знаку жрицы Диди окунул дрожащую руку в белый свет и тут же отдернул ее, с ужасом разглядывая ладонь. У основания большого пальца белым шрамом выделялся герб Озерного королевства.

— Боги признали нового короля! — зашептали восхищенные придворные. — А ведь они так и не приняли Аристарха Дивного!

Потом две половины алтаря сошлись вместе, и Диди плюхнулся обратно на трон, с ужасом глядя на печать. Восхваления, громкая музыка, искреннее обожание придворных — и ладони Диди наполняются жидким огнем, подпалив бордовую мантию. В порыве восторга мальчик не справился со своим даром. Выбежав к алтарю, Аден окутал происходящее непроницаемой пеленой, чтобы придворные не видели, как их король судорожно пытается стряхнуть огонь с тонких пальцев.

Скажу снова: Диди очень повезло со старшим магом.

За коронацией последовала торжественная процессия. Король вышел из храма первым и расположился у входа, готовясь принимать поздравления выходящих придворных. Бесформенная очередь обвилась вокруг колонн, мысленно репетируя поздравительные фразы, приготовленные для Его Королевского Величества Кордидиона Дивного. Мне ничего придумывать не нужно, за меня все скажет Леонард, ведь я — часть его делегации. Пока он осыпает Диди щедрыми пожеланиями, я улыбаюсь Адену. Мы же теперь друзья, не так ли? Беззаботные приятели, коллеги и все такое. Кто знает, может, мы даже будем дружить семьями. Однако он не улыбается. Стоя рядом с молодым королем, Аден разглядывает меня с пристальным вниманием. Может, читает мои мысли? Надеюсь, что защита Дийера меня прикрывает.

Закончив поздравительную речь, Леонард раскланивается и пожимает руку Диди, Адену и еще двум магам в окружении короля. Дийер повторяет действия своего монарха, а потом Диди улыбается и целует мою руку. Склоняюсь в реверансе и замечаю, что Аден сжал кулаки и сделал шаг ко мне.

— Дядя? — Диди встает на пути Адена и тихо добавляет: — Ты не должен к ней прикасаться.

Аден сглатывает, касается пальцами внезапно вспотевшего лба и отступает.

— Я знаю, — глухо говорит он и отворачивается.

— Ты уверена, что он вчера до тебя не дотронулся? — мурлычет Дийер мне в ухо. — Что-то он не очень похож на выздоровевшего.

Я уже ни в чем не уверена, хотя и знаю, что между нами больше не может быть черной страсти и волноваться мне не о чем. Не так ли?

Во время процессии Аден идет впереди, и я не могу отвести глаз от его широкой спины. От шеи. От темных волос. Непрошенные воспоминания копошатся, стараясь привлечь к себе внимание.

"Мои пальцы впиваются в его шею. "Аден! Еще!" — почти рыдаю я, слизывая пот с его плеча…"

Захлопываю память. Спешу дальше, обволакивая взглядом идущего впереди Адена. Безнаказанно. Ведь он не может знать о том, что я смотрю только на него.

Вдруг он останавливается и резко поворачивается назад.

Поймал.

Безнаказанности не существует. Аден знает, что я на него смотрю, и в его глазах укор.

После этого я упорно смотрю по сторонам. Дома, дома, еще дома, семнадцать облаков, двадцать четыре цветочные кадки. Нет, двадцать шесть. Эльфийка, бегущая за котенком. Засмотревшись, я оступилась и чуть не упала, но Дийер поймал меня за локоть.

— Под ноги смотри, здесь мощеная мостовая!

Не могу смотреть под ноги, так как вижу перед собой ботинки Адена, а над ними — его сильные ноги, которые…

Захлопываю память. В голове — сквозняк.

И дело здесь не в физической близости, или не только в физической близости, а в полном слиянии душ. Когда я видела мир через глаза Адена, он казался намного более красочным. А потом мне сказали, что это плохо, что это — черная страсть, что я остро нуждаюсь в лечении. В очищении. Но они не стерли мою память, а зря. Ко мне вернулись воспоминания и разум, но осталась неимоверная тяга к этому мужчине. И память о нашем счастье. Все это зрело и росло во мне, в глубине, под панцирем проклятия.

К вечеру придворный мир достиг пика усталости, и на балу не танцевал почти никто. Стремительно пьянеющие гости вяло поздравляли перенервничавшего Диди, который буквально засыпал в тронном зале. Аден стоял в стороне, разговаривая с группой игривых эльфиек. Надо же, как трогательно. Вот он, лорд Имани, ведущий совершенно нормальную жизнь и выставляющий ее напоказ.

Аден старательно не смотрел на меня, и я делала то же самое. Мы подглядывали друг за другом, делая это ненароком, как подростки.

Оставшийся без присмотра монарх неловко удерживал Дивный венец на голове и пытался вести непринужденный разговор с придворными, но крепкое вино и усталость взяли свое. Язык заплетался, Диди отвечал невпопад, и, как это часто бывает, среди придворных нашелся тот, кто вознамерился воспользоваться слабостью молодого короля.

— Расскажите нам о вашей няне, Ваше Величество, — попросил ухмыляющийся эльф с утрированно вежливым поклоном. — Говорят, что вы к ней так привязаны, что даже спали вместе.

В толпе послышались смешки.

Моргнув сонными глазами, Диди зевнул и качнулся на троне.

— Иногда мне снятся кошмары, и тогда я забираюсь к няне под бок…

Волна сдавленного смеха пронеслась по зале. Я с надеждой взглянула на Адена, но он был слишком поглощен разговором, чтобы заметить происходящее. Кто-то должен увести Диди отсюда и отправить его спать. Лучше, если это сделает мужчина. Мне, с моей репутацией, нужно держаться подальше от короля. Аден, очнись!

— Скажите, Ваше Величество, а как вы забираетесь к няне под бок?

— Что значит, как? Вы же видели няню, у нее щедрое тело. Я раздеваюсь и…

"Щедрое тело"? Это еще что за чушь?

Диди отвечал на вопросы на полном серьезе, не замечая, что над ним смеются, пытаются доказать его и так очевидную несостоятельность.

Некоторые придворные уже плакали от смеха, но ни один из них не попытался остановить издевательство над наивным королем. Если Аден сейчас же не повернется, то я уведу Диди с собой, хотя это и повредит его репутации.

Не сомневаюсь, что Аден чувствовал мой взгляд, однако он старательно пытался доказать (мне или себе?), что не обращает на меня внимания. Когда он неохотно обернулся, я показала глазами на короля. Аден прислушался и напрягся, сжав кулаки.

Давай же, Аден, помоги ему! Знаю, что Диди нужно научиться самому выигрывать придворные сражения, но не сегодня. Не в день коронации. Он допустит еще много ошибок, но не позволяй ему опозориться в первый день правления Озерным королевством.

Аден нахмурился и принял решение. Бросив на меня быстрый взгляд, он отрицательно качнул головой и вернулся к разговору.

Что ж, тогда придется мне. Смогу ли я дотащить Диди до спальни? Он хоть и щупленький, но выпил слишком много. Бросаю последний, умоляющий взгляд на Адена, он ловит его и отворачивается. Подбираю подол и делаю шаг к Диди. Скажу, что его ищет Леонард. Придворные поймут, что я лгу, но зато это посмешище прекратится.

— Ваше Величество…

Это не мои слова. Аден разрезал толпу, как горячий нож — масло, и настиг Диди в три шага. — Прошу прощения за вмешательство, но нас срочно ждут в средней зале. — Подхватив Диди под руку, он потащил его к выходу, оставляя за собой веселящуюся толпу. Когда они проходили мимо, я прошептала "спасибо". Аден замешкался, досадливо нахмурился, но ничего не сказал. Дотащив Диди до дверей, Аден не сдержался и бросил на меня прощальный взгляд. Голодный и болезненный. Ощутимый, как физическое страдание. Толпа заметила, ахнула, отшатнулась, позволила этому взгляду вылиться на пол алой краской и собраться лужицей у моего подола.

Я следила за их уходом и гадала, как скоро Аден признает, что он ко мне не равнодушен.

Далеко не равнодушен.

Он хочет, чтобы я верила в то, что наша связь разорвана.

Скорее всего, он и сам старательно в это верит.

Но я чувствую нашу связь, знакомое томление, щекотливое счастье.

Поэтому и гадаю, как скоро Аден признается, что чувствует то же самое.

Оказалось, что скоро. Не в силах заснуть, я смотрела на чернильные разводы ночного сада. Полная луна высветила очертания мужской фигуры, прислонившейся к дереву. Аден. Под моим окном, ночью, он задает себе те же вопросы, что и я. В прошлый раз он пришел ко мне, теперь моя очередь. Подойду к нему и скажу: "Илера забрала мой дар. Об это пока что знают только Леонард и Матильда, однако мне важно, чтобы ты узнал правду. Дело в том, что меня по-прежнему к тебе влечет, и мне кажется, что и тебя тоже…"

Нет, не стану говорить о его чувствах. Он должен сам признаться.

"Илера забрала мой дар, и мы свободны от проклятия. Я тебя люблю".

Кратко и по делу. А потом можно убежать и спрятаться.

М-да. Надо было придумать заранее, что скажу ему в такой ситуации.

Может, просто сказать: "Я тебя люблю" и посмотреть, что Аден предпримет? Хотя и так понятно: схватит в охапку и перенесет к илере. Расталкивая родственников, швырнет меня в разноцветную водичку для очередного прочищения мозгов.

Ладно, сориентируюсь на месте.

Когда я подошла к Адену, он даже не пошевелился. Когда-то, миллион лет назад, мы гуляли вокруг его дома под чернильными деревьями и изо всех сил пытались сдержать нарастающую страсть. Нам это не удалось. И вот мы снова в саду, и Аден засовывает руки в карманы, чтобы ненароком ко мне не прикоснуться. А я? А я его люблю. Не знаю, почему и за что, но в этом вся соль. Если бы я знала, где покоятся корни моего чувства, я смогла бы их выдернуть. Ненароком или нарочно. Я люблю его вопреки всему, что случилось.

— Волнуешься о завтрашней инициации?

— Ммм? О чем? Об инициации? Нет, я о ней не думал, — Аден потер глаза и бросил быстрый взгляд на луну.

Надо сделать глубокий вдох и признаться. Уверена, что сердце поможет, найдет нужные слова.

— Дьявол! — вскрикнул Аден с такой яростью, что я захлебнулась невысказанными признаниями. — Дьявол, дьявол, дьявол, дьявол! — тряся кулаками в такт крикам. — Этот кошмар начинается снова! Каждый раз, когда я тебя вижу, эта дьявольщина поднимает свою уродливую голову! Это же просто какое-то…

— Проклятие? — помогла я.

Не думаю, что "Я тебя люблю" спасет ситуацию. По крайней мере, не в этот момент. Главное — отнестись к словам Адена с иронией, иначе придется признать, что он называет наши взаимные чувства "дьявольщиной", у которой, к тому же, имеется уродливая голова. Надо просто сказать ему, что я потеряла дар. Но вдруг это ничего не изменит? Придуманные Ноэль "остаточные явления" станут удобным объяснением наших чувств. Тех самых, к которым Аден относится с ненавистью.

— Найя, клянусь, что я к тебе не прикоснулся, — с досадой выдохнул Аден.

— Да, я знаю.

— Но тогда почему…

Скажи же, Аден! Произнеси это вслух! "Черная страсть ушла, но осталось чувство". Ну же!

— Найя!

— Аден!

— Обещаю, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы не причинить тебе вреда.

— Я знаю. Спасибо.

— Если что-то не сработало, если в нас снова просыпается проклятие, если мы что-то не рассчитали… — прерывистый выдох, — то нам снова придется вернуться в илеру. Когда я вышел наружу, мне стало легче, я больше не чувствовал нашей связи, но все равно не забыл о нас. Я запретил себе заглядывать в прошлое, смог жить нормальной жизнью, но воспоминания… — проведя рукой по стволу дерева, Аден тяжело вздохнул, — они царапают, они здесь, они мои. Нет ничего лучше… — он зашипел или заревел, не знаю, что это был за звук, но он напомнил мне о звериной боли. — А когда я увидел тебя во дворце… Хорошо хоть я научился различать, что реально, а что — нет. Эти чувства лживы. Грязная подделка. Они расползаются во мне мерзким… дьявол!

Ударив кулаком по стволу яблони, он замолчал.

Иногда вырвавшиеся полу-фразы красноречивее складных признаний.

Все хуже, чем я думала. Само собой, Адену даже в голову не приходит, что возрожденное притяжение может быть чем-то иным, новым, светлым. Он никогда в это не поверит и будет ненавидеть этот остаток черной страсти. Эту грязную подделку.

Но я не хочу ему лгать, его боль ранит меня. Пусть мне будет хуже, но я скажу ему правду.

— Аден, я должна признаться…

— Ненавижу! — закричал он, сдирая с дерева крохотные кусочки коры. — Ненавижу! Только удалось выдавить из себя этот яд, а теперь снова. К дьяволу все это! Да чтоб я никогда…

Смачно выругавшись, Аден повернулся ко мне, сверкая обвиняющим взглядом.

М-да.

Хотела бы я посмотреть на того, кто признался бы в любви после такого монолога. Понимаю, что ненавидит он не меня, а проклятие, но все равно. Даже потеря дара его ни в чем не убедит.

— Что ты хотела сказать?

— Мы с Леонардом уедем завтра после твоей инициации, и тогда все вернется в норму. Может, это просто воспоминания подбираются к поверхности, — быстро нашлась я, ежась от пережитого. Сила его ненависти обезоружила меня.

— Ты тоже чувствуешь наше притяжение?

Сложный вопрос, но мне придется на него ответить.

— Да, я его чувствую.

— Тебе не кажется, что илере следовало стереть нам память о черной страсти?

А этот вопрос еще сложнее.

— Так было бы проще. Но я не уверена, что хочу забыть о случившемся. Мы с самого начала знали, что после черной страсти обычная жизнь покажется бесцветной.

— Мне кажется, что это не конец нашей истории, Найя.

— Ты боишься продолжения?

Я не могла не спросить об этом.

— Да, — честно ответил Аден. — Я боюсь причинить тебе вред. — Выдох, хриплый, как буква "х", повисшая в воздухе. — Но при этом мне жутко хочется протянуть руку и дотронуться до тебя. И снова почувствовать…

— Тогда дотронься.

Да, это мои слова. Да, я сказала их измученному мужчине, который из последних сил пытается не сдаться своим демонам. Нашим бывшим демонам.

Аден дернулся и отступил на шаг, как будто боялся, что я наброшусь на него.

— Нет! — воскликнул он. — Не поддавайся иллюзии, Найя. Я могу вернуться в илеру в любой момент, но если ты отправишься со мной, я не смогу гарантировать твою безопасность. Ты права. Как только ты вернешься в Светлое королевство, все станет на свои места, и мы сможем забыть об этом кошмаре. По крайней мере, я надеюсь, что это случится.

Он надеется, что к завтрашнему вечеру мы забудем друг друга? Что ж, удачи. А кошмару, то есть мне, пора спать.

— Найя! — Быстрые шаги за спиной, и Аден совсем рядом. Невыносимо не обнять его. Но я сдерживаюсь и терпеливо жду его слов. Тех, которые меня ранят.

А вот и они.

— То, что меня к тебе тянет, то, что я говорю и делаю — все это ничего не значит. Это не может ничего значить. Надеюсь, ты и сама это понимаешь. Все это происходит помимо моей воли.

— Не волнуйся, я прочитала инструкцию.

— Инструкцию?

— По выживанию в условиях черной страсти. Скажи, Аден, а ты не допускаешь возможности, что, кроме проклятия, нас связывало что-то еще?

Вот я и сказала это. Вслух. Не всю правду, а кусочек, и теперь затаилась и жду продолжения боли, так как заранее знаю его ответ.

— Что ты имеешь в виду?

Он издевается, что ли? Как будто и сам не может догадаться. Хочется заглянуть в его глаза, но лунный свет рассеялся за тучами.

— Например, симпатия. Или взаимный интерес. Проклятие ушло, а мы по-прежнему…

Голос рассеялся, как лунный свет. Это не то, что я имею в виду, но большего сказать не могу. Страсть. Любовь. Невысказанные слова осели на языке крупицами соли. Жгут, царапаются, но я прижимаю язык к небу, и они тают, оставляя во рту соленый привкус.

— Нет, Найя, не смей так думать! Слышишь меня? Не смей! То, что тебе кажется настоящим, на самом деле коварная иллюзия. Ничего настоящего и быть не может!

Удивительно, но его слова не расстроили меня, а вот выражение лица, выхваченное из тьмы выскользнувшей из-за тучи луной — еще как. Снисхождение и жалость. Жалость, чтоб его! Он. Меня. Жалеет. Считает меня жалкой, влюбленной дурочкой, которая приняла остатки черной страсти за реальное чувство. Чтоб его, шесть мучений и все такое.

— Спокойной ночи, Аден, желаю удачи на завтра.

Завтра я вернусь домой, и мне станет легче. Мне должно стать легче, так как другого выхода нет. Аден убежден, что его чувства ничего не значат, что все это отголоски черной страсти. А я уверена, что это не так, но он ни за что мне не поверит. Ничто не способно рассеять силу его ненависти. Я сама стала для него проклятием. Если я останусь рядом, то продолжу обманывать себя и жадно искать доказательства истинного чувства. А это приведет к такому саморазрушению, что ему позавидует даже сама черная страсть.

* * *

Вещи собраны, карета готова. Леонард настороженно следит за каждой моей гримасой, особенно после того, как я появилась в его покоях в семь утра и, расталкивая удивленных слуг, начала сама паковать его вещи.

— Ты, случаем, не по дому ли заскучала? — со стоном выползая из-под одеяла, проворчал Леонард. — Уймись, не пугай слуг, я обещаю, что мы уедем сразу после церемонии инициации Адена.

— Я уже велела приготовить карету.

— Я бы поинтересовался, что с тобой случилось, но мне лень. Ушла бы ты, я сплю.

Я бы с удовольствием не только ушла, но и уехала, но придется дожидаться окончания церемонии. Спрячусь где-нибудь за деревьями и постараюсь не смотреть на Адена. Глядишь — и станет полегче.

Не стало.

Если бы я знала, что представляет из себя инициация старшего мага, то подождала бы в карете.

Церемония проходила на берегу озера. Отдохнувшие придворные расположились под навесами или прямо на берегу, вокруг них суетились слуги с подносами. Посреди озера выстроили массивный помост. В центре, на возвышении поставили алтарь с плоской чашей из черного агата. Надо же, мой камень посреди эльфийского озера. Во время ритуала Аден коснется моего камня. Почему это меня так возбуждает? Срочно нужно уехать из Озерного королевства.

У самой воды поставили кресло для короля. Вокруг расположился знаменитый эльфийский хор, и я предусмотрительно отдалилась от них на максимально возможное расстояние. Устроившись, Диди заерзал на месте, выискивая кого-то в толпе. Меня. Он разыскивал меня. Заметив, как я лавирую между деревьями, он насупился и повернулся посмотреть на Адена, который как раз направлялся по узкому мосту в сторону помоста. Диди подался вперед, как будто собираясь подозвать меня к себе, потом показал на меня пальцем и, поймав вопросительный взгляд, отрицательно покачал головой.

Его Величество Кордидион Дивный только что о чем-то меня предупредил. Только вот о чем? Чтобы я держалась подальше от его дяди?

Выйдя на помост, Аден повернулся к зрителям, и я поняла, что не смогу не следить за инициацией. А вдруг я вижу его в последний раз? Аден с полуулыбкой смотрит на толпу, поглаживая край агатовой чаши. Дородная жрица встает рядом с ним и объявляет о начале церемонии, и я прижимаюсь к стволу березы и смаргиваю слезы восхищения.

Вдоль берега натянута увеличительная мембрана, чтобы зрители могли насладиться малейшими деталями церемонии. Я вижу, как плотно сжаты губы Адена, как гордо вскинут его подбородок.

— Я, Лилиана ан Нисир, прошу богов Новой земли принять и благословить старшего мага лорда Адена ан Тер Данте Имани, прошу растворить его ауру в истории Озерного королевства. Приступайте, лорд Имани.

Этот мужчина — сама страсть. Я поглощаю его взглядом, с силой обнимаю дерево и плачу от восторга. Сильные, любимые руки гладят край агатовой чаши, а глаза ищут кого-то в толпе. Не находят, и Аден хмурится, потом решительно трясет головой.

А я все смотрю на его руки и вспоминаю.

"Аден проводит пальцем по моей коже, от впадинки между ключицами до пупка. Потом делает то же самое языком. "Чтобы быть счастливым, я всегда должен прикасаться к тебе", — говорит он".

— Я, Аден ан Тер Данте Имани, клянусь посвятить себя таинству магии, да будет она использована только на благо жителей Новой земли. Я клянусь…

Его голос, как мякоть зрелого персика, я хочу почувствовать его на языке. Вибрирующий и глубокий.

Аден прекрасен, силен, неповторим. В Озерном королевстве его боготворят. В этом есть нечто правильное — боготворить полубога.

Кто я такая, чтобы тянуть его назад?

"Каждое утро он нежно целует шрам на моей губе. "Это — напоминание, Найя. Я никогда не хочу сделать тебе больно, даже ненароком"".

Эти вспышки воспоминаний обжигают и мучают.

Тем временем перед нами разворачивается волшебное действо.

Придворные в восхищенном ступоре, некоторые привстали с сидений и зависли в полуприседе. Аден поднимает руки, и по его телу струится огонь. В темных волосах, на кончиках пальцев. Из-за вскриков ошеломленных зрителей я не слышу слов Адена. Повелевать холодным огнем — очень редкий дар среди смертных, но почти никто из зрителей не знает, что Аден — полубог, никто не знает о его прошлом, о его родителях. О нем знают только то, что он — дядя Кордидиона и сильный маг. Однако все единогласно признают власть и силу Адена. Интересно, как отреагировали бы озерники, если бы узнали, что Аден — полубог, сын богини черной страсти и эльфийского короля, и что его усыновил дух-покровитель Новой земли?

Огонь Адена стелется по воде, жадно вылизывает ее поверхность. Повинуясь движениям умелых рук, он закручивается в спирали, поднимается вверх чередой змеиных языков. Потом яркой лентой свивается вокруг помоста и закипает в агатовой чаше. Аден опускает в нее левую руку, взволнованно сканируя толпу. Жрица командует:

— Примите магию агата в свое сердце, лорд Имани!

Аден набирает горсть огня, подносит к лицу и замирает. Он заметил меня, в стороне от толпы, под деревом, и теперь я знаю, что он искал именно меня. Не знаю, как он смог узнать меня на таком расстоянии, но вижу, что узнал. Одно слово, маг. Глядя в мою сторону, он медленно выпивает огонь.

Цепляюсь за кору, царапаю руки.

"Я выпью тебя, Найя, и мне все равно будет мало", — сказал он однажды. А потом он выпил меня, как этот огонь. Я горела на его губах, и мне тоже было мало. Мне по-прежнему мало.

Аден снова подносит руку к чаше. Жрица прорывается сквозь огонь, он не ранит ее, не задевает.

— Достаточно, Аден. Достаточно одного раза.

Он не слушает. Зачерпывает второй раз, подносит к губам и пьет.

— Мне мало, — глухо говорит Аден и смотрит на меня. Эти слова предназначены мне.

Мне тоже очень, очень мало.

На меня оборачиваются, ибо через увеличительную мембрану все видят, куда смотрит Аден. На кого.

— Это она! — говорит кто-то слева от меня.

— Черная страсть… — шипят, ненавидят меня. Аден теперь принадлежит им, они боготворят его, хотят уничтожить соперницу. Они думают, что я — их соперница, что я отнимаю его внимание.

Подняв руки, Аден призывает огонь и поворачивается к жрице. Та произносит ритуальные слова, и над агатовой чашей поднимается сгусток энергии в виде белого сияния.

— Боги Новой земли приняли лорда Имани, как старшего мага Озерного королевства! — объявляет она.

Народ ликует. Еще бы боги его не приняли!

— Откройте душу и выпустите вашу магию, вашу энергию в Озерное королевство. Подарите ее своему народу, лорд Имани! — командует жрица, и Аден повинуется, ласково берет в руки белый сгусток и выпускает его, как птенца, вперед. Какое-то время тот висит над водой, потом лопается, как желток, и сияющие кляксы летят к берегу, рассеиваясь, проходя сквозь мембрану, и опадая на толпу теплыми искрами. Радостный смех, суета, огоньки, затухающие в распростертых ладонях, светлячки на камнях, в траве, в волосах. Это чудо, настоящее чудо. Энергия сильного мага пьянит, покоряет, и народ с благодарностью принимает крупицы его тепла.

— Откройте вашу душу, подарите магическую энергию вашему королю, лорд Имани, и служите ему верой и правдой!

Еще один сгусток появляется в агатовой чаше, и Аден, улыбаясь, берет его в руки и смотрит на Диди. Тот вне себя от воодушевления, привстал с места и вытянул руки, готовясь поймать искры. Но нет, в этот раз искр не будет, ибо сгусток не рассеивается, а плывет над самой водой, шипя и чуть задевая поверхность. Диди подходит к самой мембране, готовясь поймать сгусток, как мяч, но тот пролетает мимо и… о нет. Нет. Нет-нет-нет.

Прячусь за дерево, зажмуриваюсь. Молю всех богов, чтобы сгусток повернул обратно, но, увы, не везет мне с молитвами. Он направляется прямо ко мне. Конечно, между мною и берегом целая уйма народа, но интуиция подсказывает, что через несколько секунд моя сравнительная анонимность подойдет к концу.

На берегу переполох. Диди забрался с ногами на кресло, чтобы не потерять сгусток из виду. Тот плывет сквозь толпу, сквозь протянутые руки и хватающие пальцы. Кто-то бросается на него, пытаясь придавить грудью, но падает под ноги толпы. Крики, ругательства.

Внезапно толпа замирает и поворачивается ко мне. Они все поняли. Они догадались, к кому направляется чистая энергия, выпущенная их новым старшим магом. Кому тот поклоняется, кому хочет служить верой и правдой. Ропот, изумление. Вокруг стягивается кольцо любопытных лиц. Паника зарождается в коленях и ползет к животу холодной змеей. Они раздавят меня. Затопчут. Не позволят мне принять магию Адена.

Но магия не заботится о моем благополучии, и сгусток останавливается около меня. Может, у меня слишком бурная фантазия, но кажется, что он просится мне в руки. И я не могу отказать. Заключаю его в холодные ладони, и он невесомо отдыхает, просвечивая кожу желтоватым теплом.

— Почему ей? За что? — рокочет толпа, и жрица откашливается и бросает на Адена укоризненный взгляд.

— Это всего лишь сгусток энергии, — заверяет она толпу. — Старший маг подарит вам еще много сгустков. — На ее лице такая неловкость, что мне становится смешно. Из-за того, что случилось, Адену придется выпустить в толпу еще несколько световых пушистиков.

— Лорд Имани! Откройте вашу душу и подарите магическую энергию вашему королю и служите ему верой и правдой! — с нажимом говорит жрица. — Королю! Вам нужно сосредоточить внимание на короле, — советует она чуть тише, но мембрана позволяет не только четко видеть происходящее, но и слышать их шепот. — О короле думайте! — нервно шипит она.

Аден подбирает следующий сгусток и виновато смотрит на Диди. Тот уже справился с обидой и протянул вперед руки.

Секунда.

Другая.

Минута, подсчитанная синхронным стуком сотен сердец. Капля пота огибает бровь, падает на ресницы, и Аден моргает. Беспомощно. Отчаянно. Как будто это последняя капля его терпения. Зубы сжаты, напряженный оскал пугает. Вытирает рукавом вспотевший лоб, качает головой.

Пошла вторая минута. Аден бросает взгляд на Диди и видит в глазах короля сочувствие. Его Величество не сомневается в преданности старшего мага. Выросший в глуши и одиночестве ребенок чувствует мучения Адена и дарит ему сострадание.

Шумный выдох. Шаг в сторону. Аден откидывает голову назад и снова готовится выпустить сгусток.

Секунда.

Минута.

Он не может этого сделать.

Он боится, что сгусток снова полетит ко мне.

Он пытается настроиться на короля, но у него не получается.

Аден не может не думать обо мне.

И тогда я делаю то, что следовало сделать уже несколько минут назад. Я бегу. Прижимаю белый сгусток к груди и петляю среди деревьев, спотыкаясь и не оглядываясь.

Прощай, Аден!

Теперь ты сможешь сосредоточиться на короле. И на нормальной жизни.

* * *

— А ты уверена, что илера сработала? Может, снова осталась частичная связь? Лорд Имани не похож на мужчину, который забыл о своей страсти, да и ты ведешь себя как одержимая, — криво усмехнулся Дийер.

Мы трясемся в карете по дороге в Светлое королевство, и эльфы обсуждают инициацию старшего мага.

— Отстань от нее, Дийер, — Леонард пытливо заглянул в мое лицо и остался недоволен дрожащими губами и наморщенным носом. — Только слез нам не хватало. Никто из нас не знает, сколько времени требуется, чтобы восстановиться после черной страсти. Так что выбирай выражения.

— Ладно, ладно, я молчу, — Дийер недовольно хрюкнул и отвернулся, — дело ваше, слушать меня или нет, но, по-моему, вы с Аденом основательно вляпались.

— Я же сказал, молчи! — Леонард решительно развернулся и ткнул мага в плечо. — Печально улыбнувшись, король обнял меня за плечи. — Не слушай Дийера, его язык выметает наружу все мысли, даже самые дурацкие. Поверь, он желает тебе добра, но не умеет выбирать выражения. Между вами с Аденом действительно что-то происходит. Я бы заподозрил, что это — притяжение дара, старое или новое, но мы с тобой знаем, что это невозможно. Остается одно: самая обычная, прозаичная страсть, та самая, которая возникает между мужчиной и женщиной. Ты ведь тоже не можешь его забыть?

Я согласно кивнула, избегая проницательного взгляда и удивленного бормотания Дийера.

Подергав себя за блондинистую прядь, Леонард протянул:

— Ммм… интересно, а что получится, если черную страсть смешать с обычной? Я никогда о таком не слышал.

— И правильно, что не слышал. Они неразделимы. Кто знает, где начинается одна и заканчивается другая.

— Но теперь-то черной страсти нет?

— Ее невозможно забыть. Ничто не сравнится с таким накалом чувств. Любые другие эмоции проигрывают в сравнении и становятся неинтересными.

— Ну уж, не знаю. По-моему, Аден сегодня проявил весьма сильные эмоции. Истинная страсть созидательна, а черная — разрушительна. Ничего себе коктейль! Что же останется, если убрать черную страсть?

— Только черная печаль. Аден не видит и не сможет увидеть в наших чувствах ничего хорошего.

Придерживая полы камзола, Леонард отодвинулся к окошку кареты и выглянул наружу. Воспользовавшись тишиной, Дийер виновато улыбнулся и взял меня за руку.

— Я действительно желаю тебе добра. Извини, если иногда болтаю лишнее.

Какое-то время мы просто держались за руки, поглядывая на отвлекшегося монарха. На моих коленях по-прежнему покоился невесомый белый сгусток.

— И что теперь?

Я с волнением ожидала момента, когда Леонард задаст мне этот вопрос.

— Смотря в каком смысле. Буду готовить Светлый сад к осени, займусь теплицами…

— Я не об этом, Найя. Ты так и не скажешь Адену правду?

— Думаю, что нет. Какой смысл? Он все равно не поверит, назовет это остаточными явлениями или еще чем похуже. А в илеру я больше не хочу.

Дийер тут же оживился и пытливо заглянул мне в лицо.

— О чем ты ему не скажешь? О том, что проклятие вернулось?

— Отстань, Дийер, — дернулась я. — Проклятие не вернулось и не вернется. — Следовало уже давно сказать ему правду, но я боялась, что он проболтается другим магам.

— Будешь всячески избегать Адена? — спросил Леонард и тут же сам ответил на свой вопрос. — Уверен, что будешь. Ты попытаешься жить обычной жизнью вместо того, чтобы доказать Адену, что под проклятием пряталась самая настоящая страсть. Думаю, что нам с тобой стоит пожениться. Мы созданы друг для друга.

— Великий король эльфов и бесталанная человечка? — усмехнулась я.

— Нет. Два неизлечимых мазохиста.

— Попытайся объяснить это своему народу, и тогда они встретят меня с распростертыми объятиями.

Мы с Леонардом засмеялись, и, вздохнув, я положила голову на его плечо.

— Стоп! — возмутился Дийер. — Я вообще ничего не понял? Кто женится? Какие мазохисты? Почему ты бесталанная? Какую правду ты скрываешь от Адена? Ты в него влюбилась?

Секрет Леонарда не подлежит разглашению, а вот мой… пора сказать Дийеру правду. Я лгала, последовательно и умело, чтобы получить время для размышлений. Я не хотела, чтобы слухи достигли Адена. Мне нужно было проверить его чувства.

Вот и проверила.

— Илера отняла у меня агатовый дар, — вздохнула я.

Дийеру потребовалось несколько минут, чтобы поверить, что я сказала правду.

— Пустышка! — он ошарашенно хлопал губами. — А я… Мы хотели сделать тебя членом плеяды! Леонард знал! Знал и все равно предложил тебе вступить в плеяду! Без дара!

Я равнодушно пожала плечами.

— Поэтому я и отказалась.

— А что ты сказала Диди Дивному?

— Напугала его, и он решил не смотреть на свое будущее, так что считай, что мне повезло.

— А боги? Неужели они не догадались?

— Агатовый дар не связан с аурой, поэтому они его не видят. Богиня Лорианна спросила о моем даре, и я ей солгала.

— Ты солгала богине?

— Совершенно верно.

Дийер уставился на Леонарда, словно ожидая решительных действий. Например, что тот потребует моего ареста или, по крайней мере, обезглавит.

— Согласно своду законов Новой земли, информация о даре индивида строго конфиденциальна, — невозмутимо ответил король эльфов.

— Ууух… — Дийер откинулся на сидении, переваривая услышанное. — Значит, все это время, пока я упрашивал тебя заняться ритуалами, ты водила меня за нос?

— Прости.

Так как Леонард не выказал ни малейшего желания меня казнить, Дийер сдался.

— Ладно. Я все понимаю. Теперь ясно, о какой правде вы с Леонардом все время говорите, и почему вы считаете, что между вами с Аденом не может быть черной страсти. Надо же, как несправедлива жизнь. Аден и так полубог с зеркальным агатовым даром, а илера заполнила его энергией под завязку. Он теперь даже с холодным огнем ласкается. А тебя общипала до ниточки, даже зрение перестроила. Интересно, почему? Ты же знаешь, что в мире магии ничего не происходит просто так. Ммм… — рассуждал он вслух. — Ты решила не разглашать эту информацию и правильно сделала. А Аден, небось, думает, что в вас снова проснулось притяжение дара, но мы-то знаем, что это невозможно. Для этого нужны два зеркальных дара. Охохо! — воскликнул он, в странном восторге потирая маленькие пухлые ручки. — Значит, Аден действительно в тебя влюбился, а думает, что это снова черная страсть. Где-то за пеленой проклятия в вас зародилось настоящее чувство. Ну, вы даете! Ну, вы доигрались! Что же теперь будет? Если он не успокоится, то снова потащит тебя в илеру? Уж тогда-то тебе придется сказать ему правду.

Я порядком устала от беспорядочной болтовни и, поморщившись, взяла мага за руку.

— Шшш. Я собираюсь просто жить и не загадывать вперед. Аден не верит, что между нами может быть что-то нормальное. Я попыталась его об этом спросить, но он ответил со снисходительной жалостью. А значит, мне придется с этим свыкнуться. Может, он меня и не любит, просто увидел и вспомнил прошлое. Я отпускаю его и не собираюсь ничего доказывать. Это слишком унизительно.

С этими словами я посмотрела на сгусток энергии. Странно, но мне показалось, что ему понравилось сидеть в моих руках. Вот же, довела себя до полного сумасшествия, рассуждаю о чувствах магической материи.

— А вдруг Аден догадается?

— Тогда и посмотрим, что он предпримет.

Постучав вознице, я дождалась, когда карета остановится, открыла дверь и выпустила сгусток наружу. Он не хотел покидать теплые ладони и казался обиженным.

Лечить меня надо. Сгусток энергии показался мне обиженным.

— Вернись к Адену, я разрываю нашу связь.

Да, я разговариваю со сгустком.

И мы поехали дальше. Не знаю, куда он полетел, я не стала смотреть ему вслед.

— Леонард, я не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством, ты и так уже терпишь мою бесталанность слишком долго. Ты хранил мою тайну, но теперь мне следует найти себе новое жилье.

— Высказалась? А теперь отдохни. Надоели вы мне со своей болтовней. Любит-не любит, черная страсть или белая. Да хоть зеленая! Дийер — перестань болтать! Найя — перестань думать! Меня твой дар вообще никогда не интересовал, так что живи, где живешь, и не болтай глупостей. А теперь я буду спать, а то некоторые разбудили меня в дикую, несусветную рань. Да еще заставили в карете ехать. Типа правительственной делегации не положено прыгать через порталы. Как доедем до следующего города, бросим карету и откроем портал. Надоело мне трястись по колдобинам и болтать о ерунде.

Развернувшись, Леонард растянулся на сидении и положил голову на мои колени.

— Это чтобы ты не дергалась. Сиди думай о саде, о цветочках, кустиках, о чем еще там… об удобрениях… Шыш!

И Его Величество Леонард Прекрасный, неисправимый мазохист и самый непредсказуемый король Новой земли, задремал, чтобы избежать слов благодарности. Он считал свою заботу о Найе делом чистого, незамутненного эгоизма. Ведь пока он успокаивал ее демонов, ему удавалось забывать о своих.

* * *

Аден выпустил в толпу сотый сгусток. Или миллионный, кто знает. Крики, толкотня, радостный визг подростка, которому удалось поймать крошечный, бессмысленный комочек энергии.

— Еще, еще! — требовала толпа.

Устало вздохнув, жрица прилегла на алтарь.

— Ноги устали, — прошептала она. — Варикозные вены уже лет пять мучают.

— А излечить нельзя? — прошептал Аден в ответ, почти не двигая губами и выпуская очередной сгусток.

— Можно, но я боюсь выжигающей магии. Все-таки, это мои вены, не хочется их выжигать.

В отличие от беснующейся толпы, Диди Дивный умирал от скуки, поэтому раздраженно следил за неподобающим разговором между жрицей и старшим магом. Скучно им, понимаете-ли. Устроили тут представление. Его собственный, давно уже пойманный сгусток покоился на колене, чуть подергиваясь на ветру.

— Может, хватит? — с надеждой спросил Аден у жрицы.

— Сделай им фейерверк на прощание, — посоветовала она.

— Отличная идея.

Аден воодушевился, зачерпнул две горсти белого сияния и отпустил их в толпу, сделав напоследок пару быстрых пассов. Зависнув над головами, энергия рассыпалась сотней искр. Радостный визг, прыжки, смех. Конец представлению. Рассеявшись в воздухе, искры затухли, и толпа взорвалась аплодисментами, с восторгом глядя на своего нового кумира.

— Что ж, все могло быть и хуже, — оптимистично заключила жрица беззвучным шепотом.

Аплодисменты прекратились, перешли в ропот, прерываемый удивленными возгласами.

— Что это… Откуда… Смотри, вот он… тот самый… вернулся…

Над толпой плыл одинокий сгусток энергии. Медленно, неохотно, он подлетел к берегу, проник сквозь мембрану и направился к Адену.

— Нет! — рявкнула жрица.

— Нет! — заорал Диди, еще не до конца понимая, что происходит, но прислушиваясь к своим инстинктам, которые вопили об опасности.

Аден обреченно смотрел на возвращающийся к нему сгусток энергии.

Пятьдесят метров.

Двадцать.

Десять.

Вот так и Найя стояла перед каретой, дожидаясь схватки с судьбой.

Щелчком пальцев жрица уничтожила мембрану, чтобы ошеломленные зрители не смогли разглядеть и услышать того, что происходит на помосте.

— Не трогай этот сгусток! — закричала она.

Дородное тело налетело на Адена, сильно толкнуло в бок, но он не сдвинулся ни на шаг. Нельзя сдвинуть судьбу, особенно если твоя душа держится за нее изо всех сил. И эта судьба возвращалась к нему на глазах у всех.

Вот оно, притяжение в действии. Энергия его души безошибочно нашла Найю в толпе, а потом вернулась к нему, неся в себе частицу ее ауры. Связующие их нити навсегда въелись в пространство, для них не существует правил и расстояний. Если бы такое существовало в действительности! Ингиды ошибались: совместный вход в илеру не излечил от черной страсти, он только притушил ее смертельное пламя и обратил изменения, а теперь все начинается сначала.

Аккуратно отстранив паникующую жрицу, Аден принял сгусток в теплые ладони. Покрутившись на месте, энергия рассеялась, принося с собой покой и тепло.

Бросив взгляд на испуганного Диди и на замершую толпу, Аден вздохнул.

Хуже всего не то, что народ Озерного королевства стал свидетелем возвращения черной страсти, и не то, что они с Найей снова в опасности. И даже не то, что ему предстояла еще одна схватка с богами.

А то, что его сердце встретило эту страшную новость с истинным ликованием.

* * *

— Я помогу Диди, и мы обо всем позаботимся, Аден, — уверяла жрица, согласившаяся временно исполнять обязанности старшего мага. — Если ты уедешь на несколько недель, то ничего ужасного не случится. Я не допущу, чтобы придворные выкинули очередной фортель и обидели Диди. А ты разберись с проблемой до конца. Хотя, скажу тебе честно, я не понимаю, как проклятие умудрилось вмешаться в ритуал преданности. Ведь инициация задействует чистую эльфийскую магию. Может, в прошлый раз вы допустили ошибку и сделали что-то не так? Ты сказал сестре, что притяжение вернулось?

— Она знает, что я не смог забыть Найю.

— Ну и?

— Я попрошу Лорианну снова помочь нам зайти в илеру. Если и в этот раз не сработает до конца, то не исключаю, что нам придется делать это регулярно.

— И почему ты расстраиваешься? — спросил Диди, — ведь входить в илеру не больно?

— Не больно, — подтвердил Аден, пряча улыбку. — Но что, если в следующий раз я выйду из илеры вообще без дара? Зачем тебе бесталанный старший маг?

Диди задумчиво пожевал губу, потом равнодушно пожал плечами.

— Ну и что? Тогда зайдешь в нее снова, и дар появится. Илера ведь типа ванны, да? Значит, туда можно заходить хоть по сто раз в день.

Расмеявшись, Аден устало потер лицо.

— Точно, Диди, так и есть. Илера — это ванна.

Насупившись, Его Величество ткнул мага изящной обувкой, сшитой по последней эльфийской моде.

— Не смейся надо мной! Я что-то напутал, да?

— Ты прав, Диди, я могу снова зайти в илеру, но ведь мой дар будет меняться каждый раз, и мне придется привыкать к нему, обучаться и так далее. Я ведь только-только привык к той магии, которую получил от илеры в прошлый раз. Кроме того, илеры безопасны только для богов, а у меня со временем истончится аура и появятся проблемы со здоровьем.

— Ааа, — задумчиво протянул король и украдкой посмотрел на жрицу, надеясь, что та предложит решение. Но она только пожала плечами. — Тогда стань богом! — нашелся Диди. — Тебе ведь предлагали уже много раз. Представляешь, что тогда будет: моим старшим магом станет бог Новой земли!

Диди в восторге заерзал на троне, предвкушая реакцию придворных.

— Очень хотелось бы этого избежать, Диди.

— Почему?? — искренне изумился молодой король. — Ведь боги такие сильные, всемогущие. Если бы мне предложили — ох!

— Боги привязаны к своему долгу, к земле, к духу-покровителю. Их свобода — мнимая, а их могущество не может подарить им счастье. Божественный дар — великая сила, которая накладывает на тебя тьму обязательств и лишает свободы. Хоть я и не бог, но с рождения знал только об одном — моем долге перед Новой землей. Теперь я выполнил его и получил свободу. Потерять ее равносильно смерти.

Внезапная серьезность признания смутила Диди. Положив вспотевшую руку на предплечье Адена, он неуверенно протянул:

— Ну, тогда не надо…

— Что ж, отпуск так отпуск! — с фальшивым оптимизмом объявил Аден. — Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня искать.

— Где? — наивно захлопал глазами Диди.

— Сначала вернусь на Ингилеру, чтобы заручиться помощью Лорианны. Потом отправлюсь в Светлое королевство за Найей. Думаю, что в этот раз мы зайдем в илеру ночью, когда боги заснут. А остальное будет точно, как в прошлый раз. Лорианна проверит дар Найи и, если нужно, замаскирует ауру, чтобы боги не смогли найти ее на Новой земле. Потом она поможет Найе скрыться. А я… я…

Слова зависли на краю неловкого молчания.

Аден тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться.

— Все будет хорошо. Все должно быть хорошо, — неуверенно сказал он и поморщился, увидев, с каким наигранным энтузиазмом закивали его собеседники.

— В этот раз у вас обязательно получится! — слащаво пропела жрица. — Вы выйдете из илеры чистенькими и свеженькими.

Одним словом, ванна.

Да, наверное, все будет хорошо. Только почему ему так не хочется прекращать это мучение, эту сладкую тоску? Что может быть приятного в тоске? Избегая приторных взглядов, Аден подошел к окну и выглянул в сад. Если бы он мог научиться не думать о Найе! Желания тела подавить можно, а вот тягу души — нет. Он не позволял себе возвращаться в прошлое, но иногда ему так хотелось это сделать, хоть на минуту. Например, сейчас. Вцепившись в оконную раму, Аден замер, глядя на дерево, под которым они разговаривали совсем недавно. Жаль, что Найя невидима для его дара, иначе он жил бы воспоминаниями. Погружался бы в прошлое, к ней. Если бы только он мог увидеть ее прошлое.

Прикрыв глаза, Аден прислонился лбом к холодному стеклу и тут же отстранился. Неуверенно нахмурился, тряхнул головой и попробовал снова.

— Дьявольские мучения! — прорычал он сквозь сжатые зубы и с силой тряхнул оконную раму. Та ответила треском сухого дерева. — Бесстыжая лгунья! Ну, я ей устрою!

— Дядя, ты чего? — Диди испуганно вскочил с места, не решаясь подойти к взбесившемуся родственнику.

— Чтоб меня! — воскликнул тот, ударяясь лбом о стекло. — Чтоб меня! Не может этого быть!

— Отойдите, Ваше Величество! — жрица загородила короля грузным телом, спасая от безумия Адена.

— Не волнуйся, Диди, — глухо проговорил тот. — Все в порядке. Более того, все просто замечательно. Эта… эта наглая девица решила надо мной посмеяться. Сговорилась со своим эльфийским красавчиком! Дьявол! Я ей этого так не оставлю.

Развернувшись, Аден одарил застывших зрителей сияющей улыбкой и направился к порталу.