У некоторых районов Лондона не видно лица, только фасад. Белый, строгий, с колоннами и изысканной чугунной оградой. Лицо прячется внутри за холодным великолепием. После прощания с Лоренсом, ведомая непонятным инстинктом, я приехала в Кенсингтон. Хотя почему непонятным? Все очень даже объяснимо. Здесь однажды жил мой отец — мужчина, которому я не нужна. В момент, когда жизнь свернулась вокруг шеи удавкой, инстинкты пригнали меня ближе к человеку, который должен был любить меня и волноваться за мою судьбу. Который мог бы поддержать меня сейчас.
Говорят, спонтанные решения самые правильные, но в моем случае имеется уже целый список очень — очень! — опрометчивых поступков. Вспомнить хотя бы доверие к Гранду и незащищенный секс. Но я оптимистка, поэтому даю шанс судьбе направить меня на путь истинный. Прямо сейчас. Гуляю по весенней слякоти королевского города и жду озарения.
Кенсингтон отторгает меня, я не вписываюсь в его красоту и строгость. Он хмурится, огибая меня кольцевыми развязками дорог. Если верить интернету, здесь самая дорогая собственность в Лондоне. Молодец, папа, сэкономил на дочке, чтобы позволить себе роскошный особняк.
Мимо проезжает черный лимузин. Может, это машина моего отца. Может, он посмотрел на меня сквозь тонированное стекло и не узнал. Как и я его.
Я приехала в Кенсингтон, ведомая эмоциями, а теперь стою около кафе и не знаю, куда идти. Тепло и запах корицы в волосах, мое новое счастье.
Как и обещала Лоренсу, я вернусь в Россию, но мой отъезд не будет побегом. Я не виновата и уеду не из страха, а потому что так решила. А пока найду дешевую гостиницу или хостел, устроюсь и позвоню в отдел кадров. Договорюсь о разрыве контракта, запрошу документы. Пусть подтвердят, что я прошла практику, хоть какая-то польза для резюме. Местный телефон уже вернула, остался старенький из России. А мне нужно время, чтобы прийти в себя. Все не так просто, ведь я возвращаюсь домой с позором. Слухи дошли до России, ведь я участвовала в конкурсе от института, и нашлись добрые люди, просветили бабушку. Я заверила ее, что произошла ошибка, но возвращаться с позором — удовольствие ниже среднего. Придется начинать с нуля под прицелом злорадных и осуждающих взглядов.
Денег у меня немного, но оставаться в квартире с соседками больше не могу. Их жестокость доводит меня до паранойи. Стук в дверь по ночам, соль и перец в еде, оставленной в холодильнике, злой шепот, тычки в спину. Не могу.
Жить рядом с бывшей работой слишком грустно. Снять гостиницу в Лондоне слишком дорого. Стоять на улице с чемоданом слишком глупо.
Главное — сделать первый шаг, дальше станет легче.
В данный момент мне очень не хочется быть собой.
Изменить бы прошлое… заболеть в день съемок, пусть даже серьезно. Скарлатина. Корь. Аппендицит.
Или оступиться и пролить злополучный кофе в приемной.
Или не ходить на пятнадцатый этаж. Особенно это.
С завистью слежу за спешащими людьми и мечтаю выскользнуть из моей жизни хотя бы на день. Побыть кем-то другим, отдохнуть от опостылевших сожалений.
Пора искать пристанище, поэтому я бреду к метро. На окраине города найду что-нибудь подешевле.
Метро пахнет грязью, горячим металлом и спешкой. Все, кроме меня, уверенно куда-то стремятся, все до одного опаздывают. Я теряюсь в толпе, меня прибивает к кафельной стене.
— Вы в порядке? — спрашивает мужчина, не замедляя хода.
Я молчу, и он уходит, слизанный с грязного пола жадной толпой.
Нет, я не в порядке. Я очень далеко от порядка, в полном разладе со своей судьбой. В диковинном месте под названием «тупик».
Случившееся выдернуло из меня стержень, и я бесхребетно покачиваюсь на краю толпы. Мною управляет горькая, разрушительная обида. Вскоре я приду в себя, а пока что я ранена, сбита с ног, и эта слабость меня угнетает. Я расплескала всю свою уверенность под насмешливым взглядом Лоренса, а теперь застряла в душном переходе в надежде на озарение.
— Вот, смотри: нам сначала по Центральной линии, а потом по синенькой Пикадилли. Десять остановок, посчитай! — Усталый мужчина приподнимает хнычущего сына, чтобы тот ткнул пальцем в кружочки на схеме метро.
Знак судьбы? Почему бы и нет.
Наугад выбираю направление, отсчитываю станции и выхожу из поезда. Толпа выплевывает меня на перрон вместе с облаком человеческого тепла. Приехали.
Надеюсь, у судьбы намечен план, потому что я не вижу перед собой ничего примечательного: серые квадратики обшарпанных домов и бар с громким именем: «Королевский лось». Не знаю, какому королю принадлежит этот «лось», но я бы не гордилась таким приобретением.
Вхожу в бар, и все головы поворачиваются ко мне. Все — это громко сказано. В баре шестеро стариков, похожих друг на друга, с красными носами и водянистыми взглядами.
— Ты потерялась? — бармен не сводит глаз с футбола на экране, но, судя по всему, обращается ко мне.
— Нет. Можно чаю?
Старики возобновляют беседу, временно допуская меня в свое общество.
— У тебя акцент, — замечает бармен.
— У тебя футбол. — Алена Серова вежливая и приветливая, а я хочу быть грубой, чтобы ко мне не приставали. Я хочу чужой жизни или хотя бы анонимности.
Оставляю деньги на прилавке и забиваюсь в дальний угол рядом с игровыми автоматами.
— Ты забыла молоко, — бармен идет следом и ставит на стол маленький кувшинчик. Как трогательно! Знаменитый английский чай с молоком, куда ж я без молока. У нас с Грандом есть нечто общее: мы оба любим молоко.
— Спасибо.
— У тебя все в порядке?
Зачем спрашивает, если ему все равно? Не стесняясь, разглядываю бармена. Волосы песочного цвета, голубые глаза, спортивная фигура, загар. Будто только что с пляжа после серфинга, случайно забрел в этот бар с потертыми коврами и головой лося на стене.
— Можно пива, одну бутылку? На твой выбор, — прошу неожиданно.
— Ты будешь пить пиво с чаем?
— Да.
— Темное или светлое?
— Светлое.
Я считала себя светлым человеком. До недавнего времени.
Бармен возвращается с бутылкой и стаканом. Он все еще смотрит на меня с любопытством, поэтому я кладу деньги на стол и отворачиваюсь.
— Тебе нужна помощь?
Вот же, настырный.
— Да, открой пиво.
Он послушно щелкает крышкой, не сводя с меня внимательного взгляда. Делаю глоток пива, потом чая. Чуть не сплевываю прямо на стол. Бармен смеется и протягивает мне салфетку.
— Мне негде жить, — говорю медленно, испытующе. Не свожу с него взгляда, впитываю мгновенную реакцию.
Бармен поджимает губы, лицо напрягается. Глаза скользят по моей одежде, по волосам в поисках подтверждения тому, что я бездомная.
— Негде жить, — повторяет он, не придумав альтернативных фраз.
— Ты спросил, в порядке ли я, вот и отвечаю. Нет, я не в порядке, потому что мне негде жить.
Присасываюсь к пиву. Ничего так. Спасибо, серфер. А чай подождет.
Бармен резко разворачивается и выходит из зала.
Я не скучаю. Жадно пью пиво, жду поволоки опьянения и строю планы. Прямо передо мной на столике табличка «Бесплатный доступ в интернет», так что смогу поискать гостиницу или хостел в сети. Здесь будет дешевле, чем в самом центре.
Бармен возвращается и протягивает мне несколько листовок.
— Вот адреса приюта для бездомных и службы социальной поддержки. — Он напряженно смотрит мимо меня, боится, что я попрошу денег или убежища.
— Спасибо. — Хочется рассмеяться, но не получается. Бездомные люди выглядят по-всякому.
С интересом читаю листовку, адрес приюта вплоть до индекса, потом откладываю в сторону и допиваю пиво. Бармен так и не ушел, стоит рядом и смотрит футбол, хотя отсюда видны только цветные точки, бегающие по экрану.
— Я… ну… — бармен борется с собой. Интересно, что он собирается мне предложить? — Если я могу помочь… — Запихивает руки в карманы джинсов и нервно дергает локтями.
Выдерживаю паузу.
Не получив ответа, он недовольно фыркает.
— Я — Николас. Ник.
Конечно же, он — Ник, по-другому и быть не может. Отличное имя для серфера.
— Тебе нравится серфинг?
— Что? — хмурится и поворачивается ко мне. К бездомной Алене Серовой. — Серфинг? Да. Мама живет в Испании, я недавно у нее был. Выдались хорошие деньки.
— Спасибо за помощь, Ник. Всего хорошего.
Ник возвращается к стойке. Протирает стаканы, притворяется, что смотрит футбол. Потом не выдерживает и возвращается ко мне.
— Ты правда бездомная?
— Я не говорила, что бездомная, ты сам так решил. — Подталкиваю листовки к краю стола. — Мне негде жить, потому что я только что съехала с квартиры. Я ищу гостиницу или хостел.
Его лицо раскрывается в улыбку.
— Прости. Про хостел я не знаю, а какую гостиницу ты ищешь?
— Дешевую, но приличную.
— На одну ночь?
— На несколько дней.
— Лучше попробуй снять комнату, — посоветовал, поразмыслив. — Владельцы предпочитают сдавать на долгий срок, но если место пустует, то можно договориться.
Он снова уходит, забрав с собой листовки. Я допиваю чай, застегиваю куртку и бреду к выходу, где Ник стоит у доски объявлений.
— Люкас — хороший парень, тихий, никаких вечеринок и наркотиков, с ним можно договориться. Сидит у компьютера день и ночь, а по субботам приходит в бар, вот и все развлечения. Он сдает свободную комнату, зарегистрирован на онлайн-площадках, проверь.
Я решила принимать все знаки судьбы с благодарностью, поэтому без раздумий достаю телефон. После всего, что случилось, судьба задолжала мне по-крупному. Проверяю сайты в сети, вчитываюсь в описание квартиры, смотрю рейтинг. С доверием у меня плоховато, так что рассматриваю все до мелочей.
Люкас отвечает на звонок, и вскоре я уже выхожу из «Королевского лося» смотреть новое жилье. Останавливаюсь в дверях, обернувшись на бармена.
— Ник! Спасибо.
Но он уже смотрит футбол и, не глядя, машет мне полотенцем.
* * *
Я попала в забавную квартиру. Прихожая длиной в пять шагов и пять дверей, теснее не придумаешь. Повернешься на месте и потеряешься. Сам хозяин — худой, долговязый парень с красными глазами и еще более красными волосами. Вернее, светлыми волосами с красной неровно окрашенной челкой.
— Я два дня не спал, — поясняет Люкас и по-детски трет глаза. — Случайно. Я забыл заснуть, представляешь?
— Нет.
— Вот, смотри, твоя комната.
Он открывает одну из дверей. Складной диван, старый шкаф, пластмассовый стул и окно за тюлевой занавеской, вот и все убранство крохотной комнаты. Вид во двор с видавшей виды детской площадкой.
— Очень хорошо, — говорю сдержанно.
— Если найдется желающий снять на долгое время, не обессудь, тебе придется съехать, — предупреждает Люкас, но по его бегающим глазам понятно, что жильцов у него давно не было.
— Да, конечно.
— Насчет договора… — неуверенно дергает плечами.
— Как тебе удобно, — говорю покладисто. — Я заплачу наличными.
Парень искренне улыбается своей удаче. Я тоже, потому что он потребовал минимальную плату.
— Я — Люкас, — вытирает руку о штанину и протягивает мне. — Лучше Люк.
Люком я его называть не буду.
— На русском слово «люк» — часть канализации.
Парень хмыкает, решив, что я пошутила.
— А тебя как зовут?
— Алена.
— Альуена. Альоуна. Аль… Как насчет Алли?
Мне становится смешно. Кажется, судьба играет со мной. Сначала новое место, а теперь и новое имя. Все, как я хотела.
— Пусть будет Алли.
— А фамилия у тебя какая?
— Серова.
— Се… что? Серроувва?
— В переводе как цвет — серый. Грей.
Люкас смеется и теребит красную челку.
— Добро пожаловать в мою квартиру, Алли Грей.
У меня появилось новое имя. Временное.
Надеюсь, что очень скоро я смогу оправиться от потерь, вернуться домой, собрать осколки былых планов и начать новую жизнь. А пока…
Меня зовут Алли Грей.
Люкас обрадовался моему приезду. Без сомнений, парнишка одинок и нечасто выбирается на улицу.
— Я четыре дня не выходил из дома, — доверительно прошептал, закатив глаза. — Заигрался в Тройной Пробег…
— Во что?
— Компьютерная игра такая. Ты боец армии зла, завоевываешь уровни, там разные испытания… Как только Люкас заговорил об игре, его глаза зажглись восторгом.
— Понятно.
— Одному жить трудно. В прошлом году я проморгал целый месяц. Думал на дворе август, а потом смотрю — дети в школу ходят. Хорошо, когда рядом кто-то есть. Пива хочешь?
— Хочу.
— А пиццы вчерашней?
— Неси.
При мысли о пицце в животе заурчало.
— Мы же с тобой теперь соседи, почти друзья, — Люкас попытался перекричать микроволновку. — Потом договоримся об уборке, еде и прочем.
— Ага, друзья, — подтвердила, пробуя пиво. Второе пиво за этот день и за всю мою жизнь.
— Альуена… Алли!
— Что?
— Я рад, что ты въехала.
Улыбаясь, Люкас принес в комнату две тарелки с пиццей. Несъедобной, со сгоревшими краями и засохшим сыром.
— Сколько лет этой пицце? — пробормотала я, ломая зубы о корку.
— Эээ… я думал, она вчерашняя, но, честно говоря, не помню. Я иногда отвлекаюсь на игру…
— Сколько тебе лет, Люкас?
— Двадцать. А тебе?
— А я женщина, не фиг спрашивать.
— Блииин. — Моргает светло-голубыми глазами и чешет красное пятно на челке.
Я вздыхаю. Лучше сразу поставить между нами барьер.
— Я старше тебя. Намного. — Это неправда, но если судить по его поведению и манерам, то я старше Люкаса на целую зрелость. — Раз тебе 20 лет, почему ты не на работе? — спрашиваю, чтобы закрепить свое возрастное превосходство.
На его щеках загораются два красных пятнышка в тон волосам. Значит, я нащупала больное место. Ай да я, ай да молодец!
— Я работаю дома, я геймер(6).
— Что-что?
— Геймер. Игрок. Я играю в компьютерные игры и получаю за это деньги.
— Где ты играешь?
— В сети. У меня в комнате специальное оборудование — видеокамеры, освещение, игровой компьютер. Раз в день я играю в прямом эфире, а в остальное время делаю записи игр с комментариями, редактирую и загружаю в свои каналы в сети. Я получаю деньги за количество просмотров и подписки. Моя кличка — Вечно_2784_Мертвый.
— Почему вечно мертвый?
— Мои самые популярные записи — те, в которых я умираю. Не я, конечно, а герои.
— Какие герои?
В ответ посыпались имена и названия игр, и я воспользовалась передышкой, чтобы бросить пиццу в мусорное ведро. Люкас проводил ее жадным взглядом.
— А ты кем работаешь, Алли?
— Никем.
Хмурится. Открывает рот, чтобы спросить о деньгах, но замолкает.
— Не волнуйся, Люкас, я накопила достаточно денег, чтобы продержаться на плаву пару недель, а потом я вернусь домой в Россию. Мой контракт в Лондоне почти закончился.
— Ага, понял! — кивает он, с аппетитом доедая несъедобную пиццу.
Потом Люкас уходит, а я отправляюсь в душ. Горячая вода заканчивается, когда я втираю кондиционер в кончики волос.
— Люкас, что с водой? — кричу через закрытую дверь.
— Прости, забыл сказать, перед твоим приходом я помыл посуду и истратил горячую воду. Накопилось слишком много грязных тарелок за несколько… эээ… часов. Эта квартира чердачная, достроена позже, поэтому здесь отдельный бак с горячей водой. Подожди, пока нагреется новая.
Судя по всему, бак небольшой. Или Люкас месяцами копил грязную посуду и помыл перед моим приходом. Второе более вероятно.
Ругаясь, я домываюсь холодной водой, натягиваю футболку и трусики и раскладываю диван. Расстилаю поверх него шаль и закрываюсь курткой. Под голову — свернутый свитер. Люкас дал мне подушку и одеяло, но они в таком состоянии… короче, я их вернула. Завтра с утра куплю новые.
Из соседней комнаты доносится глухое бормотание, геймер работает. Мне придется к этому привыкнуть.
Еще только восемь вечера, но я хочу закончить сегодняшний день, чтобы завтра начать новую жизнь. Сначала влажная уборка, это уж точно, а то даже чемодан не хочется распаковывать в такой пыли. Составлю план отъезда, а потом отвлекусь и развеюсь. Приду в себя. Побуду Алли Грей.
Я на самом дне и смогу оттолкнуться и уверенно плыть вверх.
Диван пахнет… нет, спокойной ночи.
Завтра я начну новую жизнь, и все будет хорошо.
* * *
Посреди ночи, с непривычки после пива я выскочила в коридор в поисках туалета. Толком не проснувшись, потерялась среди одинаковых закрытых дверей. По инерции толкнула правую, где был туалет в прошлой квартире, и взвыла от боли в глазах. Где я? Ослепленная ярким светом, зажмурилась изо всех сил. Больно-то как, аж слезы брызнули! Крутанулась спиной к лампе и, шатаясь, схватилась за косяк.
Проснуться бы и понять, где я.
— Альеуна… Альюо… Алли! — незнакомый мужской шепот мне в спину.
Ах да, Люкас, новый сосед, он круглосуточно играет на компьютере. Блин!! Ввалилась к нему полуголая!
Глазам очень больно. Вытираю слезы, пытаюсь одернуть футболку и, бормоча извинения, вываливаюсь в коридор. Сколько сейчас времени? Неужели Люкас действительно не спит ночами? Нахожу туалет и быстро забываю о бессоннице соседа. У каждого свои тараканы, мне бы со своими справиться.
Просыпаюсь вне времени. В квартире тишина, за окном тяжелая мартовская серость. Может, восемь утра, а может, и полдень. Взятый в аренду телефон я вернула, а старенький, привезенный из России разрядился. Голод впивается в желудок острыми когтями, и я надеваю джинсы и куртку, служившую одеялом, и бреду по улице в поисках еды. Крохотный магазин на углу хвастливо разложил ряды фруктов у проезжей части. Беру связку бананов, потом вспоминаю о Люкасе и, улыбаясь, покупаю полные мешки еды. Этот нелепый мальчик-мужчина пробудил во мне материнский инстинкт. Еле доползаю до дома, сгружаю еду на кухонный стол и прикладываю ухо к двери соседа. Спит, наверное, раз так поздно играл. Надо будет извиниться за ночное вторжение в раздетом виде.
Я завтракаю и смотрю в окно. Ржавые качели чуть двигаются на ветру, пара голубей важно вышагивают вокруг лужи. Вот и все зрелище, больше смотреть не на что. Достаю газету из-за плиты, но она прошлогодняя. Могу включить планшет, но… нельзя. Интернет — зло, хватит с меня новостей, начиталась на всю жизнь.
— Альюона… Алли… — Вздрагиваю от звука моего нового имени. — Ты что, заснула за столом? Со мной тоже бывает! — Люкас криво улыбается. Пижамные штаны низко сидят на бедрах, как и вчерашние джинсы. Говорят, это модно.
— Я не заметила, как ты подошел. Думала, ты еще спишь.
— Я спал. Мы того… нам надо поговорить.
— Я купила еды.
Сонный взгляд прояснился, и Люкас бросился к холодильнику, чуть не опрокинув стол. Ребенок, ей Богу! Я усыновила геймера-переростка.
— Какой еды?
— Разной.
Люкас копается в холодильнике, запихивает в рот куски сыра вместе с немытой клубникой, прямо со стебельками и листочками.
— Спасибо! — бормочет с полным ртом, потом садится к столу, открывая упаковку ветчины. — Мы с тобой договоримся о деньгах. Ну и… я тоже буду ходить в магазин, — обещает неуверенно. — Слушай, Алли, насчет того, что случилось… я… это… нууу… я ничего не мог сделать… все было так внезапно…
Бессвязная болтовня с полным ртом.
Непонимающе хмурюсь и, забрав у Люкаса клубнику, тщательно промываю ягоды проточной водой. Раз усыновила парня, надо учить уму-разуму.
— Ты о чем?
Люкас, не разжевывая, проглатывает ветчину и отводит взгляд.
— Бл+… ты ночью ко мне вломилась, помнишь?
— Помню. Прости. Я толком не проснулась и запуталась в дверях… а что…
Кровь отливает от лица. Щеки леденеют, и я подношу ладонь к губам, чтобы удержать догадку.
— Ты был в прямом эфире? — спрашиваю хрипло.
— Да, — он смущенно царапает стол ногтем.
— Ночью??
— Я играю в прямом эфире для разных регионов. В этот раз для Америки, для них вечер — это наша ночь.
Я оседаю на стул, кручу в руках кособокую ягоду, боясь задать следующий вопрос. В этот момент наша небольшая разница в возрасте кажется пропастью. Люкас ведет себя, как провинившийся ребенок, а я — как мудрая мать. Мать без штанов. Я вспоминаю, в каком виде ворвалась к нему в комнату — в короткой футболке до талии и в крохотных черных стрингах. В белый горошек.
— Меня видели? — требую подтверждения.
— Да. Мой стол напротив двери… а комната маленькая. Ты ворвалась и застыла прямо перед камерой. Я обернулся… короче, тебя видели. Иногда в прямом эфире я проигрываю клипы игр, а потом делюсь впечатлениями и читаю комментарии. Ты зашла, когда комнату видели крупным планом.
— Сколько у тебя зрителей?
— Несколько… — Люкас закашлялся.
— Несколько чего?
— Несколько сотен. Для прямого эфира это мало, Алли. Успешные геймеры привлекают тысячи в прямом эфире и миллионы на своем канале, а я… — Люкас потер костяшками челюсть, — короче, я пока не пробился в лидеры. Говорят, я скучный. Единственное, что подняло мой рейтинг, это когда я записал видео о самых глупых смертельных ловушках в игре. Пошли смешные комментарии, я сменил ник, и теперь… умираю.
— Умираешь? — На секунду я даже забыла о том, что этой ночью сотни человек увидели меня в стрингах. Хорошо хоть не голой!
— Я делаю записи самых нелепых ошибок в игре.
— Все понятно. — На самом деле мне ничего не понятно, но меня волнует совсем другое. — Объясни толком, что увидели твои зрители?
— Твою… — Люкас замолчал. Побагровевшие щеки выдали его смущение.
— Ну же!
— …попку. Ты резко распахнула дверь и стала лицом к камере, но это длилось недолго. У меня специальное освещение, очень яркое. Ты ослепла, а потом… — Люкас тяжело вздохнул, — ты повернулась спиной к камере и… нагнулась.
— Нагнулась??!
Да, точно, нагнулась, я помню. Острая резь в глазах, потеря равновесия. Я слепо обернулась и, наклонившись, схватилась за косяк.
Задницей к камере. В крохотных стрингах.
Блеск!
Новорожденная Алли Грей показала миру свой зад. Почти голый. Крупным планом.
— А лицо они разглядели? Ответь честно! — спросила дрожащим голосом.
Люкас наморщил лоб.
— Да, но тебя же все равно не узнают, ты же какая-то там… русская… и ты скоро уедешь. Ты не подумай, я сотру запись, а эту сцену вырежу перед тем, как вешать в сеть.
— А если другие записывали?
Люкас опустил взгляд. Помолчал, наматывая на палец кусок ветчины.
— Наверное, нет. Я не настолько популярен.
— Значит, так! — сказала решительно. — Ничего страшного не случилось. До вчерашнего дня я и не знала о существовании игровых каналов в сети. Ты извинишься перед зрителями, сотрешь видео и впредь станешь запирать свою комнату. А я… куплю пижаму потеплее. Если спросят, скажешь, что я в городе проездом, и ты меня не знаешь. Все! Проблема решена!
Впечатленный моей реакцией, Люкас удивленно хлопал голубыми глазами.
— Ты сказал им мое имя? — проверила, морщась от дурного предчувствия.
— Я сказал, что ты моя русская… соседка со сложным именем, я выписал его по буквам, как мог. «Альуона». Это ж набор букв, а не имя!
— А фамилию назвал?
— Да как я мог? Я ж ее вообще не знаю! Сказал, что фамилия еще хуже, что-то русское, Серр с кучей «р», переводится как Грей.
По спине поползли ледяные мурашки. Спокойно, Алена, ничего страшного не произошло. Это игровой канал, да и плевать им на мои прелести! В сети чего только не увидишь!
Видимо Люкас заметил, как я побледнела, потому что улыбнулся и схватил меня за руку в радостном порыве.
— Алли, да подожди ты, почему ты сразу думаешь о плохом? Сейчас я тебя порадую!
Почему я думаю о плохом?
Потому что жизнь научила.
— Что еще? — получилось резче, чем планировала.
Вскочив на ноги, он выбежал из кухни. Очень сомневаюсь, что очередная новость меня обрадует.
Люкас вернулся через несколько секунд, держа в руке планшет.
Нет, не хочу видеть планшет. Только не новости. Отодвигаюсь от соседа, но он скрипит стулом по полу и садится вплотную.
— Алли, посмотри, что ты наделала! Ты вызвала настоящий фурор среди моих подписчиков! Они тебя обожают! Вот, читай комментарии. Те, кто смотрел эфир, требуют повторения. И не только! Они рассказали знакомым, и те хотят тебя увидеть.
То, что фанаты Люкаса написали про мой тыл, ожидаемо грубо, но где-то в глубине паникующей души я польщена. Отмечаю особо восторженные комментарии:
«самый обалденный зад в мире»
«ох, какая попочка!»
«она точно модель!»
«можно купить ее фотографию?»
«а в дневном эфире она будет? Я возьму выходной»…
Есть и другие: «Я всю ночь не спал и отлично…» — короче, и так понятно, что он делал прошлой ночью.
Я пропускаю особые пошлости и стараюсь не паниковать, хотя порой тошнота подступает слишком близко. Случилось так случилось. Что там говорят про сбежавшее молоко? Нечего по нему плакать. Да и ничего страшного не произошло. Записи нет, а это малоизвестный игровой канал. Парни смотрели невесть что, и вдруг ввалилась полуголая девица и сверкнула задницей. Как тут не развеселиться? Подписчики Люкаса меня не знают, так что…
Замечаю мое имя в нескольких комментариях, с ошибками, но потом кто-то объясняет, как писать правильно. Спасибо тебе, русский человек, выдал соотечественницу, зараза! Даже с фамилией разобрались.
— Под утро появились комментарии от моих подписчиков из Азии, потом из Европы, все хотят тебя увидеть. Они требуют видео! — гордо говорит Люкас. С опозданием понимаю, что он в восторге от случившегося. Мне хочется тряхнуть его за плечи и заорать во все горло. Но смысла нет: мы из разных вселенных и говорим на разных языках.
В поисках информации я веду пальцем по экрану, но Люкас отнимает планшет.
— Ты чего? — спрашиваю подозрительно.
— Ты уже все видела. — Тянет планшет на себя.
— Люкас! Я все равно найду страничку и прочитаю, так что лучше покажи сразу.
— Ладно.
Он отодвигается, видимо, боясь, что я вцеплюсь в его разноцветные волосы.
«Игрок24509» написал:
«Явление русской попки!!!
Сегодня Вечно_2784_Мертвый превзошел самого себя, показав нам роскошный тыл своей русской подружки Алены…»
Дальше я читать не стала.
Явление русской попки. Подружки Вечно Мертвого.
Отошла к плите, включила чайник.
— Извини, Алли. Клянусь, я не говорил, что ты моя подружка.
Люкас покраснел так сильно, что щеки по цвету слились с челкой.
— Но ты позволил им так думать.
— Да, — виновато опустил взгляд.
— Я не понимаю, с чего такой ажиотаж?! Ведь столько фотографий в сети, смотри что хочешь… и видео тоже…
— Так те фотографии нарочно вешают, чтобы покрасоваться, а ты случайно зашла. Ты не хотела себя показывать, поэтому им и интересно. Как подглядели запретное… — сказал Люкас голосом провинившегося ребенка. — А еще потому, что в сеть вешают фотографии после обработки, сплошной фотошоп, на них девушки все такие идеальные, как под копирку. А ты настоящая и при этом… класс.
Я не знаю, плакать или смущаться.
— Ты все мне рассказал, или будут еще сюрпризы?
— Все! — пообещал быстро, потом дернул за красную челку и вздохнул. — За последние несколько часов у моего канала появилось много новых подписчиков. Туча комментариев и лайков, ребята требуют, чтобы ты вернулась.
Алли Грей оказалась на удивление сдержанной женщиной. Не заорала в голос и даже улыбнулась соседу.
— Не я, а мой зад, — поправила строго.
— Нет! Не только зад… — Воодушевленный внезапной мыслью, Люкас снова открыл комментарии. — Вот, смотри, что написано! — ткнул пальцем в экран. — «Какая красотка!» «Аппетитная русская соседка!» «Очень симпатичная, мне бы такую!» «Вечно_2784_Мертвый, поделись!». Видишь, Алли? Ты понравилась им целиком, с головы до… попки. У тебя и лицо симпатичное. И волосы… подожди, тут что-то было про волосы… — Он снова задергал пальцем по экрану.
— Я поверю тебе на слово, — сказала сухо. — А теперь покажи мне видеозапись.
Не хочу смотреть, а придется. Плетусь за Люкасом в его комнату, жду, пока он ищет нужный фрагмент записи. Все, как он сказал: распахивается дверь, я появляюсь перед камерой во всем своем сонном очаровании, потом отворачиваюсь и нагибаюсь, хватаясь за косяк. Демонстрирую свой тыл в полной красе, прямо в камеру. Крупным планом. В черных стрингах в белый горошек.
— Ну так как? — спрашивает Люкас с детской надеждой во взгляде.
— Что как?!
Сосед снова краснеет почти до слез.
— Ты поговоришь с фанатами? В красивом платье… не очень длинном… скорее, коротком… или… можно не в платье…
— Ты предлагаешь мне снова показать им мой зад?!?
— Нет, что ты! — возмутился Люкас, потом закрыл глаза и издал усталое рычание. — Как бы да.
— НЕТ.
— Алли, ты подумай…
— НЕТ.
— Тебе даже не придется…
— НЕТ.
— Понял.
Ничего он не понял!
Ему хочется славы, внезапной и терпкой. Все равно, каким путем. Все равно, за что.
Сжимаю зубы, чтобы не накричать на парня, и кладу руку на его запястье. Мне кажется, что я на двадцать лет старше него. Мы такие разные, что… нет смысла спорить, он не поймет.
— Люкас, ты забавный, у тебя все получится, вот увидишь. Но слава, заработанная за счет моей…
— … попки, — помогает он.
— Да, именно. Такая слава тебе не нужна. Подписчики должны любить тебя за игру, а не за то, что по твоей квартире разгуливает полуголая женщина.
Люкас часто мигает. Если он сейчас расплачется, я перееду в гостиницу. Я все понимаю, у парня хронический недосып, но ему, блин, 20 лет!
— Я не выйду к твоим фанатам. А если бы и вышла, то вскоре ты возненавидел бы и меня, и себя. Фанаты перестанут писать о тебе и заполнят твою страничку похабщиной. Ты утонешь в этом и потеряешь свой образ. Сделай так, чтобы они полюбили тебя, а не чужой зад в кадре.
— Как? Знать бы, как это сделать. Говорят, я скучный. А тут появилась ты и… вот.
Люкас раскрылся, распластал передо мной свою жажду. Годы игры, годы мечты, бессонные ночи. Знал бы он, у кого спрашивает совета! У одной из виновниц косметического Кофегейта.
— Не знаю, как.
Разочарованный, он забирает ветчину и уходит к себе, а я спешу в свою комнату и достаю планшет. Печатаю «Вечно_2784_Мертвый геймер» и долго вчитываюсь в комментарии, в которых обсуждается моя… мое появление на экране. Народ требует видео и фотографии.
«Злойбобр_27» пишет: «Не дождусь, когда обработают и выложат видео и скриншоты…ууу… даешь русскую попку!»
Злому бобру под номером 27 (или 27-летнего возраста?!!) не на что надеяться. Я прослежу, чтобы Люкас вырезал эту часть видео.
Прикрыв глаза, провожу ладонью по лицу. Сегодня я собиралась начать новую жизнь, и вот, пожалуйста… начала! Конец Алены Серовой и восхождение Алли Грей. Задом вперед.
Очередная насмешка судьбы.
Ладно, хватит дергаться, ничего страшного не случилось. Никто меня не узнал, Люкас обработает видео, я уеду домой, и все будет хорошо.
* * *
Накидываю куртку и подхватываю ключи со стола. Необходимо движение, занятие, отвлечение, все равно какое. Распахиваю входную дверь и выпадаю на руки загорелому бармену по имени Ник. Мне не до разговоров.
— Люкас у себя. — Высвобождаюсь из его рук и прыгаю через ступени. Мои движения резкие, отрывистые, как азбука Морзе.
— Подожди! — Ник свешивается в пролет, и я неохотно останавливаюсь. — Я к тебе пришел. — Треплет волосы на макушке, выдавая неловкость. — Хотел проверить, как ты устроилась. Раз я порекомендовал Люка, то решил узнать, как дела.
— Отлично устроилась, спасибо, но я спешу.
Ухватившись за перила, он прыгает в пролет, как герой боевика. Меня аж к стене пришпилило.
— Я в молодости на скейте прыгал, — объясняет Ник, спускаясь по лестнице рядом со мной. — Ты куда так мчишься?
— В кафе. Где здесь ближайшее?
— Ты бежишь в кафе, но не знаешь, в какое? — не верит.
— Это Лондон. Куда ни пойдешь, рано или поздно, уткнешься в кафе.
Ник смеется, показывает направление, и мы идем рядом.
— Ты забавная, — он улыбается.
«Это он еще не видел мою задницу!» — скалюсь про себя, а вслух сообщаю: — Мне нужно купить подушку и одеяло.
— Неужели у Люка нет подушки и одеяла?
— Есть, но я подарила их блохам. Пусть живут, им там привычнее.
Ник смеется, но смотрит на меня с опаской. Во мне слишком много энергии, и он чует неладное.
На входе в кафе я замечаю свое отражение: спутанные пряди свисают на плечи, низ джинсов пропитался грязью. Никакой косметики. С какой стати Ник со мной заигрывает? Или он тоже геймер и польстился на русскую попку?!
Ник копается в телефоне.
— Ближе всего вот этот магазин. Знаешь его?
— Нет, но если там продают постельные принадлежности, то подойдет.
Закрываю чай крышкой, и мы идем к автобусной остановке.
— Я живу в двух шагах отсюда. — Ник допивает кофе и ловко бросает стаканчик в узкое горлышко урны.
— Для чего ты это сказал? — Отступаю от него, прижимая к себе чай.
Ник раздраженно трясет головой.
— Я не имел в виду… перестань… черт…
Мы молчим, и внезапная неловкость этой тишины смущает.
— Я не стану с тобой спать, Ник. Я скоро уеду.
Наверное, именно это его и привлекает. Секс без обязательств с иностранкой, которая вскоре уедет из страны.
— Я сказал это просто так, — раздраженно поясняет он, теребя пуговицу черного пальто. — Типа где ты живешь, сколько тебе лет, кем работаешь… так общаются нормальные люди!
Мы идем молча. Допиваю чай, на дне остается неразмешанный сахар, хрустит на языке сладким сожалением. Не прикасаясь ко мне, Ник пропускает меня в автобус и платит за проезд.
Странно, но мне нравится, что он рядом. Это отвлекает и встряхивает, заставляет сосредоточиться на «сейчас» и «здесь». Однако секс с незнакомцем в середине дня — это не моя тема.
Пока я выбираю подушку, Ник стоит у витрины и смотрит на улицу. Подхватив громоздкий сверток, я тоже подхожу к стеклу.
— Я бы выпил пива, — говорит Ник.
Я не знаю, сколько сейчас времени, но соглашаюсь.
Мы заходим в незнакомый бар, садимся у стойки. На экране неизменный футбол, у окна пара красноносых стариков. Ник заказывает мне пиво, себе — колу.
Я пью пиво в середине дня. Тюк лежит под ногами, неровное дерево стойки выдирает нити из мохерового свитера. Эта сцена настолько не похожа на мою обычную жизнь, что я и вправду начинаю чувствовать себя другим человеком. Алли Грей.
— Я алкоголик. Бывший. — Ник смотрит на экран телевизора, но его глаза пусты. Он видит только прошлое.
Отодвигаю пиво, но он раздраженно машет рукой, и я послушно делаю очередной глоток.
— Как давно ты бросил пить?
— Два года назад.
— Зачем ты работаешь в баре?
— Когда алкоголь все время рядом, липнет к подошвам, пролит на стойке, смердит сладковатой забродившей вонью, перестаешь его хотеть.
— Сколько тебе лет?
— 31.
31??
Смотрю внимательнее, замечая морщинки вокруг грустных голубых глаз и у рта.
— Послушай, тогда на остановке я не предлагал тебе ничего неприличного. Просто сказал, что живу рядом.
— А если бы я предложила зайти к тебе?
Ник не успевает отвести взгляд, и я вижу в его глазах похоть. Наклоняюсь, чтобы рассмотреть получше, слежу за его губами, за судорожным сглатыванием.
— Прости, — откашлявшись, он краснеет. — У меня давно никого не было.
У меня тоже, но я не собираюсь это обсуждать. Александр Гранд не считается, это было… это была месть. Даже сейчас как вспомню, горячие мурашки бегут по спине. Я пришла к нему, влюбленная, жалкая, слабая, раскрытая до предела, а он вытянул из меня признания и воспользовался. Жестоко наказал. Оттрахал душу и тело.
Я хочу быть честной с Ником, потому что чувствую, что его прошлое тоже раскрашено разными цветами. Я хочу свести все в монохром, чтобы было проще и понятнее.
— Знаешь, в жизни бывают белые и черные полосы? У меня сейчас очень черная полоса. Сначала проблемы на работе, очень большие проблемы, а теперь я засветилась в прямом эфире Люкаса в полуголом виде. Мне не нужны осложнения, скоро я улечу домой.
— В полуголом?? — из всего объяснения Ник уловил только это.
— В футболке и стрингах, — пояснила неохотно, все равно ведь Ник узнает от Люкаса. — Я повернулась спиной и наклонилась… там сразу и не понять, есть на мне стринги или нет… только по верхней части, — добавила с раздражением в голосе, словно обвиняя себя в неправильном выборе белья.
— Как ты умудрилась?
— Случайно, со сна.
Объяснять не хотелось, потому что в застывшем взгляде Ника я снова увидела похоть.
Я могу пойти к нему домой, попытаться вытеснить из памяти сцену на пятнадцатом этаже.
Наша близость была бы неуклюжей. Изучающей. Зашнурованные кроссовки брошены у двери, мятые джинсы на кресле. Мои ноги скрещены у него за спиной. Неловкие движения выдают незнание чужого тела. «О, да! Тебе хорошо? Ты скоро?» — набор привычных слов, а потом оргазм и тайное облегчение от того, что все получилось, как надо. С чужим, незнакомым мужчиной, а смогла. И он тоже смог.
С Ником я бы не забыла о защите, мы бы обговорили условия и последствия.
Это было бы не так, как с Александром Грандом. Без притворства и мести. Без влюбленности тоже, но так безопаснее.
Жаль, что при мысли о близости все внутри сжимается в горящий ком.
* * *
Я не видела Люкаса до следующего дня. Из-за его двери доносилось глухое бормотание, но он не вышел, даже когда я разогрела еду. Не иначе как обиделся, что я не прельстилась голопопой славой.
Следующее утро показалось хорошим. То ли потому что на небе виднелся кусочек синевы, то ли потому что прошлой ночью я не засветилась в интернете в полуголом виде. Порог для радости значительно снизился, и в это утро я улыбалась. Все будет хорошо, я в этом уверена.
Даже воспоминания о звонке в отдел кадров не портили настроение. Меня сразу перенаправили к Лоренсу, и советник предложил сделку, вроде заманчивую, но пропитанную ложью. Дескать, появилась новая информация о фотографе, и если я задержусь в Лондоне, то в обмен Лоренс обеспечит мне хорошие рекомендации. Трудно поверить мужчине, который грубо раздевал меня взглядом с первой встречи. Который мне угрожал. Другу человека, который трахнул меня из мести. Но что у меня осталось, кроме терпения и веры? Были остатки гордости, но они отчалили с прибытием голопопой славы. Билет я еще не купила, так что подожду несколько дней, посмотрю, что Лоренс мне предложит, а заодно приду в себя.
Сегодня новый день, и я никому не позволю испортить мое настроение.
Я улыбалась даже когда хмурый Люкас ввалился на кухню и спросил, не передумала ли я и не хочу ли насладиться сомнительной славой.
— Алли, я не знаю, что сказать фанатам. Они постоянно спрашивают о тебе, сорвали сегодняшний эфир.
— Прошло слишком мало времени. Постепенно обо мне забудут, а подписчики останутся. Придумай что-нибудь интересное, найди новую игру.
Я ничего не понимаю в играх, совсем, но меня жалит печаль в глазах Люкаса. Он как ребенок, право слово.
— Покажешь мне, как ты играешь? — спрашиваю неохотно.
Люкас быстро кивает, все еще надеясь уломать меня на повторное появление в эфире. Показывает аппаратуру, игры. Он работает по шестнадцать часов в день. Тяжелый, непрерывный труд, жизнь в постоянной игре.
Наверное, Гранду тоже непросто, притворство и игра требуют слишком много усилий.
Люкас пододвигает мне кресло и начинает запись. Игра ужасна — кровь, ругательства, отрубленные конечности, оружие, но я не двигаюсь с места. Глаза Люкаса сияют неподдельным счастьем от того, что реальный человек заинтересовался его жизнью. Не безымянный «лайк», не прозвище, а сидящее рядом теплокровное существо.
Бросая на меня благодарные взгляды, он погрузился в игру, вошел в нее всем телом, всем сознанием. Переселился на экран. Мышцы подрагивают, повторяя движения героя. На лбу бусины пота от напряжения. Мимика, живая и искренняя вплоть до самой мелкой мышцы.
Он так же хорош в игре, как и Александр Гранд.
Следующие сутки мы не виделись. Люкас играл и, наверное, все еще дулся на меня за упущенную славу, а я гуляла по городу, следуя давним туристическим планам. Вечером сходила в театр. О прошлом упорно не думала, а планшет спрятала на дне шкафа под одеждой, чтобы не было соблазна порыскать в интернете. Кофегейт научил меня сдерживаться и не читать новости с целью расстроить себя еще сильнее.
Вернулась после театра и без сил плюхнулась на кровать, даже раздеться не было сил.
* * *
Александр
Казалось бы, найти человека не сложно, однако, на это требуется время. Приказав Лоренсу, чтобы Алену держали «под рукой», Гранд ожидал моментального повиновения, поэтому каждый прошедший час отмечался очередной вспышкой гнева. Александр требовал постоянных отчетов о результатах поиска, при этом его лицо мрачнело, а руки непроизвольно сжимались в кулаки.
Лоренс и Александр считали себя друзьями, вместе провернули много авантюр, но дело ограничивалось бизнесом. Они вели друг с другом честную игру, но в остальном Лоренс не тешил себя иллюзиями. Ему дозволялось грубить Александру, развлекаться с ним на пару после удачных сделок, но на этом все. Ближе этого Гранд не подпускал никого.
— Не сходи с ума, еще суток не прошло! Алена сама найдется и сообщит адрес, у нее остались неразрешенные вопросы с отделом кадров! — убеждал Лоренс друга, но невменяемый Гранд только матерился в ответ.
И правда, Алена вскоре объявилась. Оказалось, что она сняла комнату на чердаке обшарпанной пятиэтажки.
Лоренс подумывал, не навестить ли маленькую русскую, но вместо этого попросил срочно позвонить. Она послушалась, и тогда он сделал ей заранее заготовленное предложение — задержаться в Лондоне в обмен на рекомендательные письма. Грубая ложь, которой Алена могла и не поверить, ведь помогать расследованию можно из России. Однако ему снова повезло, Алена согласилась, не задавая вопросов. Казалось, она была отвлечена посторонними мыслями. Интересно, какими…
— И долго ты будешь мариновать русскую? — спросил Лоренс Александра.
— Пока не решу, что с ней делать, — последовал краткий ответ.
Вскоре Лоренс появился в кабинете Гранда и плотно прикрыл за собой дверь.
— У меня новости! — объявил он, в предвкушении потирая руки. — Помнишь, ты собирался отомстить Алене Серовой?
— Да, и собираюсь.
— Похоже, Алена сделала это за тебя.
— Что именно? — Александр поднялся, в нетерпении дожидаясь ответа.
— Она сама себе отомстила, и теперь ты можешь успокоиться.
Лоренс положил перед Александром несколько распечаток. Тот прочитал комментарии, вгляделся в фотографии и нахмурился.
— Что за хрень? Кто такой Вечно Мертвый?
— Вот и я о чем! — согласился Лоренс с усмешкой.
— Как она, на хрен, успела так влипнуть, ведь только что переехала!
— Не иначе как талант. Алена сообщила свой новый адрес, и мои ребята проверили квартиру. Хозяин — геймер, ник «Вечно_2784_Мертвый». Ничего особенного, мелкая сошка. Глянули на его игровой канал — и вот сюрприз! Алена толком не проснулась и умудрилась попасть на экран полуголой в прямом эфире. Кто-то из зрителей делал запись, обработал и вывесил в сеть. Появление Алены возымело эффект взорвавшейся бомбы. Шторм комментариев, фанаты Вечно Мертвого не спят ночами, дожидаясь ее возвращения в эфир. Они называют ее «русская попка». Обалдеть! — Лоренс рассмеялся, с видимым удовольствием смакуя новость.
— Кому какое дело, что творится на левом игровом канале? Как ее опознали?
— Очень оперативно! Идиот геймер назвал ее имя и фамилию. Русская, с необычным именем, в Лондоне — сам понимаешь, после Кофегейта им потребовалось только вписать ее имя в поисковик, чтобы увидеть новости и опознать по фотографии. Кстати, ребята говорят, что одна из стажерок тоже играет в сети, она подсуетилась и наговорила всяких гадостей. Так что расслабься, Александр, твоя миссия завершена. Напомни, о чем Алена мечтала? О достойном контракте? О должности в престижной компании? О собственной фирме? Удачи ей! Сначала Кофегейт, а теперь голая задница в сети… Я заснял приличные комментарии, чтобы тебе показать, но ты догадываешься, сколько там всякой грязи. Это левый игровой канал, но интернет — опасная вещь, прошлое не скроешь. Кто-то уже повесил фотографии в соцсетях, так что… — Лоренс провел ребром ладони по горлу, обозначая конец Алены Серовой.
Гранд сел, разгладил распечатки на столе и хмыкнул.
— Забавная вещь, слава. Сколько баб отсвечивают голыми задницами в сети, и мало кто обращает на них внимания. А эта случайно забрела в прямой эфир, и поднялся такой ажиотаж. Толпы мужиков стоят на ушах.
— В случайности все и дело, — Лоренс пододвинулся к столу в взял один из снимков, внимательно наблюдая за другом. Он очень надеялся, что этот инцидент положит конец неуместной обсессии Гранда. — Алена попала в кадр ненамеренно, а у народа нюх на досадные случайности. Увидеть то, что скрывают, — это бесценно. Да еще и без прикрас! Вкусный скандал, позор, бесчестие, ты и сам знаешь, как это любят. Самый кайф. Помнишь телеведущую, которая поправила лямку лифчика в прямом эфире, и это обсуждали целый месяц? Кстати, другая стажерка пустила слух, что Алена разделась намеренно, для популярности, но это глупость. Ей не поверят, никто бы не стал позировать в таком виде. Растрепанная, в футболке, хотя трусики милые. Да и попка отменная… В любом случае, радуйся, Александр, она сама себя опозорила. Теперь ты сможешь забыть о русской и заняться делом.
— Хорошо бы, — медленно протянул Гранд, откладывая распечатки в сторону и накрывая их ладонью. — У меня накопилось много дел.
Лоренс считал секунды, очень надеясь, что этого падения Алены Серовой окажется достаточно для его друга, беспричинно одержимого русской стажеркой. Тогда он сможет вплотную заняться Бертрамом, их давним врагом, а не голопопой неудачницей.
— Как тебе русская попка? — усмехнулся Лоренс.
— Качество снимков на удивление хорошее. — Александр отвечал холодно, спокойно, без очевидного злорадства. — Однако болтовни в игровом канале мне не достаточно. Помоги этой красоте разбежаться по сети и по газетам.
Впервые за годы знакомства с Александром Лоренс не знал, что сказать.
Собравшись с мыслями и отбросив нецензурщину, подытожил:
— Гранд, ты свихнулся!
— Напротив, я в полном порядке.
— Ты всерьез предлагаешь мне связаться с газетами из-за этой ерунды?!
— Это не ерунда.
— Это ничтожная фигня на игровом канале со случайной русской девицей!!
— Алена не случайная девица, а любую новость можно раздуть до скандала. Особенно после Кофегейта.
— Гранд, клянусь, ты не в себе! Что я скажу газетам?! «Помните тот скандал, который мы только что замяли? Так вот, раздуйте его снова и на этот раз добавьте еще одну голопопую фотографию?!!»
— Не драматизируй! — сухо ответил Александр. — Пусть твои ребята сделают пару блогов, разгонят их по соцсетям и отправят в газеты.
— Ты не можешь не понимать, что заново разжигаешь свой собственный скандал! Скандал, который ты ненавидел настолько, что свихнулся!
— В этот раз акцент будет на Алене.
— На кой тебе это? Приспичило доказать, что ей хуже, чем тебе? — Лоренс неверяще покачал головой. — А о компании ты подумал? На кой хрен вам такая слава? Голопопая стажерка? Хватит того, что есть и будет в сети. Любой работодатель напечатает имя Алены в поисковик и найдет эту красоту. Посмотри, ее имя уже пишут на двух языках! Не надо в это лезть! Отпразднуй вселенскую справедливость и забудь. Что если начнутся вопросы о критериях выбора и дисциплине стажеров? Тебе это надо? Алена по-прежнему числится в вашей компании и получает зарплату.
— Компания почти продана, а если возникнут вопросы, то Эллен сошлется на центральное жюри. Лоренс, ты хочешь, чтобы я сосредоточился на деле? Тогда действуй!
— Ладно, — Лоренс недовольно фыркнул, — но адрес Алены никому не дам, вдруг она ляпнет какую-нибудь глупость. Еще указания будут? — получив отрицательный ответ, Лоренс поджал губы: — А про Бертрама не хочешь спросить? Или он менее интересен, чем задница стажерки?
— Нечего спрашивать, надо действовать. Если Бертраму действительно передали инсайдерскую информацию, то в этот раз он от тюрьмы не открестится. Он воспользовался наводкой, заработал огромные деньги и вложил их в новую компанию. Достань доказательства, и он за решеткой.
— Угу, все очень просто! — Лоренс раздраженно махнул рукой. — Александр, я всего лишь высказал подозрение насчет того, что Бертрам заработал много денег на акциях компании его старого знакомого. Если здесь что-то нечисто, потребуются месяцы, чтобы это расследовать.
— Так и быть, дам тебе пару-тройку месяцев, даже слетаю с тобой в Японию, чтобы поискать информацию.
— Нет уж! — Лоренс предостерегающе поднял руку. — Слушай меня внимательно: ты в это дело не ввязываешься, иначе Бертраму сразу доложат, и мы его спугнем. Это серьезная игра, он пойдет на любые гадости, чтобы предотвратить наше вмешательство. Не лезь к нему! Ты меня понял?
— Понял, — отвлеченно ответил Александр.
— В Японию я отправлюсь сам. Кстати, если по пути найду того фотографа, сразу сообщу, но ты и сам понимаешь, что он никто, левая марионетка. Так что я буду копать под Бертрама, а ты пока продашь компанию и займешься нашим новым проектом. Хорошо?
Гранд не ответил. Он смотрел на распечатки фотографий стажерки, и этот взгляд не укрылся от его друга.
— Если тебе скучно, реши кроссворд, вступи в общество любителей орхидей и заведи болонку! — съязвил Лоренс. — Делай все, что угодно, только не лезь к Бертраму и к русской стажерке. Ты меня понял? — добавил раздраженно. Упрямство друга порой выводило Лоренса из себя. Талантливый мужик с непревзойденным чутьем в сделках, но характер… убиться можно!
В сердцах выругавшись, Лоренс направился к выходу. У двери он обернулся.
Александр Гранд задумчиво разглядывал фотографии Алены Серовой, водя по ним пальцем.
— Что ты там оглаживаешь? — не сдержался Лоренс. — У тебя что, второй подростковый период?
Александр не ответил.
Вздохнув, Лоренс потер ладонью грудь. Несварение, не иначе. Или полноценная язва. Противное жжение за грудиной при виде нездорового блеска в глазах Александра. А случается это всякий раз, когда речь заходит об Алене Серовой.
— Александр! — Лоренс прислонился к косяку и скрестил руки на груди. — Будь другом, возьми отпуск.
— Лоренс! — Александр отложил фотографии и поднял взгляд. — Будь другом, иди на х+р.
— Я не знаю, что ты задумал, но мне это не нравится. Ты ведь не остановишься, да, Гранд?
— Я не знаю, о чем ты.
— Знаешь, у кого отличные попки? У танцовщиц.
— Иди развлекись.
— Пойдем вместе!
— Я занят.
— Александр, не делай этого.
— Чего именно?
— Не знаю, что ты задумал, но, пожалуйста, не делай этого. Я разведу костер под ее знаменитой задницей, пусть Алена насладится еще одним скандалом. Но прошу тебя, остановись на этом.
Александр Гранд молчал.
Потерев грудь, Лоренс вышел в приемную.
* * *
Алена
Меня разбудили голоса за дверью, Люкас и Ник, они ругались и что-то обсуждали на повышенных тонах. Выбравшись из постели, я открыла дверь, и Люкас тут же спрятал планшет за спину.
— Что такое? — пробурчала сонно.
— Сядь, Алли! — сказал Ник, подталкивая меня обратно в комнату. Все еще сонная, я послушно опустилась на кровать. — Ты сказала, что у тебя проблемы на работе, очень большие проблемы.
Я кивнула и забрала планшет у Люкаса. Тот сочувственно наморщил нос.
— Извини! — сказал хрипло. — Я должен был сразу сказать… тебя узнали… кажется.
Да, ему правильно кажется.
«ЯВЛЕНИЕ РУССКОЙ ПОПКИ»
«Русская стажерка, превратившая жизнь известного финансиста в кошмар, позирует в нижнем белье для ночного игрового канала…»
Мои фотографии, достаточно четкие, одна со спины в полусогнутом виде, другая ан-фас. Мое сонное лицо в обрамлении спутанных волос. Позирует!!! Они сошли с ума??! Кто позирует в таком виде??
— Что это… — еле нахожу голос, — где это… в сети…?
Ник наклоняется ближе и кладет руку на мое колено.
— Это везде.
— Люкас, ты выложил видео? — В моем голосе почти нет укора, только усталость.
— Нет! — отвечает испуганно. — Кто-то делал запись во время эфира.
— Ты мне не сказал!
— Сначала я не знал, а потом… испугался… не стал тебе говорить. Думал, обойдется. Я же не знал о Кофегейте! А сегодня тебя не было дома.
Открываю страничку поисковика и печатаю свое имя. В глазах рябит от волнения и от количества страниц. Я беспорядочно нажимаю на ссылки, выхватываю взглядом отдельные строки…
«…стажерка не преминула воспользоваться недавней популярностью, чтобы продемонстрировать свои несомненные достоинства в сети…»
«… ни перед чем не остановится, чтобы поддержать сомнительную популярность после недавнего скандала…»
«…по словам соседок, расчетливая искательница славы, имевшая виды на Александра Гранда, директора компании. Коринна, стажерка из Праги, сказала: «Алена — заносчивая и замкнутая девушка, мы почти не общались. По вечерам стажерки собирались вместе, чтобы поболтать и поиграть в игры, но Алена не участвовала…»
Игры, е-мое. Опять игры. «Из двух зол».
«…соседка, Ева из Варшавы, сказала: «Алена приехала в Лондон, чтобы выйти замуж за богатого мужчину, и она с первого дня выбрала Александра Гранда и пыталась привлечь его внимание. Несмотря на ее ухищрения, директор компании не поддавался, а в таких ситуациях женщины иногда опускаются до мести…»
Задерживаю дыхание и провожу ладонью по лицу. О соседках думать противно, о моей репутации тоже, и в данный момент меня больше всего волнует мысль о бабушке. Надо срочно ей позвонить. Я обещала обо всем рассказать при встрече, но эту волну кризиса бабушка не переживет.
— Алена! — шепчет Люкас. — Прости меня, пожалуйста! Я ничего не мог поделать. Тебя опознали по имени и по фотографиям, ведь о тебе писали в сети и в газетах. Я ж не знал!
Ладонь Ника на моем колене. Я сбрасываю ее и потерянно смотрю по сторонам.
Мне жутко.
Кожа заледенела от мурашек.
Мне не хватает воздуха.
Хочется выпрыгнуть из моего тела, из этой дурацкой жизни. Выбежать в холодный Лондонский день и никогда не возвращаться.
Я думала, что упала на дно, но земля разверзлась под ногами, и я снова лечу вниз.
Желудок сжимается в огромный камень, становится все тяжелее. Я прикладываю руку к горлу, и Люкас выбегает из комнаты, тут же вернувшись с пластмассовым ведром.
Я не могу добраться до туалета, нет сил. Падаю на колени, и меня тошнит, выворачивает в оранжевое ведро с вонючей тряпкой на дне.
Я выталкиваю из себя происшедшее, отторгаю его.
Все тело сокращается, изгибается, ноет от напряжения. В желудке пусто.
Чья-та теплая рука лежит на моей спине, кто-то собрал мои волосы в хвост.
Я с трудом поднимаю голову, и Люкас подносит к моим губам стакан воды.
— Оставьте меня! — прошу хриплым басом, но мужчины не двигаются.
— Пей! Когда мне будет плохо, ты тоже поможешь! Мы теперь соседи, — шепчет Люкас.
Я собираюсь напомнить ему, что скоро уеду, не отплатив за помощь, но отвлекаюсь на Ника. Тот гладит меня по спине.
— Послушай, Алли, это не конец света. Такое дер+мо случается, надо пережить и переждать, — говорит он уверенно. — Будет плохо, тошно, но ты выдержишь. Поверь на слово, невозможно предугадать, чем обернется скандал. Например, твой бывший начальник, Гранд, вывернулся из жуткого дерьма без особых проблем.
Да, я знаю, что Ник прав. Это всего лишь временный океан дерьма, вылившийся мне на голову.
Делаю несколько глотков воды.
— Мама советовала сразу чистить зубы, и тогда станет лучше, — говорит Люкас. Мальчик-мужчина.
Я послушно поднимаюсь и, взяв с собой ведро, выхожу из комнаты.
Полощу рот и горло, чищу зубы, смотрю в зеркало на незнакомое лицо, покрасневшие глаза, отечные веки.
Это не я.
Такое не может случиться со мной. Чтобы столько всего подряд… это невозможно.
Ник стучится в дверь ванной.
— Эй, ты там не заснула?
Я открываю дверь.
— Мне кажется, я на дне, — говорю тихо, потом вдруг начинаю смеяться. Истерически, всхлипывая. — Я надеюсь, что я на дне, что хуже уже не будет.
Ник берет меня за руку, ведет в комнату и садится рядом на постель. Он открыл окно, и в комнату врывается ледяной Лондонский воздух с запахом весенней грязи и бензина.
— Нет, Алли, извини, детка, но это еще не дно. Считай это эпидемией безумия. Она пойдет по нарастающей, и только когда ты решишь, что больше не в силах выносить этот кошмар, понемногу начнет стихать. Ты не сделала ничего предосудительного…
— Они пишут, что я нарочно зашла, чтобы продемонстрировать свой зад!
— Не читай. Не смотри. Не позволяй себе открывать новости, иначе сойдешь с ума. Это не про тебя, это вылезают их собственные страхи и фантазии. Они идиоты. Всем очевидно, что ты зашла случайно, ты растрепанная со сна и одета в мятую футболку. Так не позируют! Твои соседки и прочие идиоты изливают яд, но скоро это закончится, и останется сухой осадок. Ты попала в эфир случайно, отсюда и популярность. Больше всего на свете народ любит смотреть на то, что им не хотели показывать. Я обещаю тебе, что скоро все изменится. Кто-то пытается разжечь скандал, но уже сейчас в сети на удивление много позитива.
Вздохнув, я положила голову Нику на плечо.
— Откуда ты это знаешь?
— Есть прошлый опыт.
— Ник прав, — подал голос Люкас. — Мы будем за тобой приглядывать. Ты иностранка, много чего не знаешь.
— Похоже на то, — я пытаюсь усмехнуться, но получается всхлип.
Смахиваю слезы и снова тянусь к планшету. Ник пытается меня остановить, но я качаю головой. Противно, страшно, но лучше сразу оценить масштабы поражения.
— Не обращай внимания на гадости, — советует Ник, — посмотри на остальное, там есть забавные вещи, и все не так плохо.
«…известный пластический хирург Э. Дихт подтвердил: — По данному снимку очевидно, что это не ягодичные импланты. Похоже, мисс Серова активно занимается спортом…»
«…сайт провел опрос среди мужчин, чтобы узнать, действительно ли русские женщины привлекательнее других…»
«…знал ли Александр Гранд, что у его служащей имеются такие «активы»…»
«…русская стажерка, которую подозревали в пособничестве промышленному шпионажу, ВСКОЛЫХНУЛА общественность…»
«… - Каково ваше мнение, виновата ли Алена Серова? — спросили мы директора юридической фирмы Д. Смит.
— Я ничего не могу сказать по поводу промышленного шпионажа. В данный момент мисс Серова виновата только в том, что сегодня после работы сотни женщин пойдут в спортзал, чтобы тяжким трудом и пОтом заработать такую же фигуру…»
Во внезапно нахлынувшем творческом порыве я соединила несколько английских ругательств в длинную цепочку.
— Блииин, Алли, ты точно иностранка, — смеется Люкас. — Кто ж так ругается? Не волнуйся, я тебя научу.
— Большое спасибо.
Ник по-прежнему серьезен, и я смотрю на него с немым вопросом.
— Алли… — он колеблется. — Прости, что вмешиваюсь в твои дела, надо было сначала посоветоваться, но… Я раньше работал в газете, остались связи, да и опыт есть. Твоя связь с Кофегейтом…
— Я ни в чем не виновата! — вскрикиваю и поворачиваюсь к нему так резко, что щелкают шейные позвонки.
— Тише-тише… — успокаивает Ник, — я о другом. Твоя связь с Кофегейтом подогрела интерес, но все равно, немыслимо, что вокруг тебя началась такая возня. Ведь ерундовое происшествие, тут и говорить не о чем! Я навел справки… — Ник с силой сжал мои плечи. — Это заказной скандал. Историю раздули намеренно, кто-то опубликовал блоги с подборкой старых ссылок, запустил их в соцсетях и связался с газетами. Кто-то хочет сделать тебе больно. Другой выгоды для них я не вижу, ведь тебе нечего терять. Это злорадство или…
— Месть. — Меня снова затошнило. — Ох, твою же… — спрятала лицо в ладонях.
Вижу перед собой улыбку Александра. «Слухи, Алена, они такие слухи!» — сказал он.
Повисла неловкая пауза. Есть несколько тем, которые я не стану обсуждать. Одна из них — Александр Гранд.
Внезапно Люкас поднялся и взял меня за руку.
— Алли Грей, можно я буду честен с тобой до конца? — громко спросил он.
Я с трудом сглотнула, боясь еще одного скандала.
— Ну… — сказала неуверенно.
— Обещай, что не рассердишься!
— Что уж теперь… ладно, обещаю.
— У тебя самая роскошная попка из всех, которые я когда-либо видел.
Я смеюсь, внезапно, резко, что удивительно посреди кошмара, потом, сделав нарочито серьезное лицо, спрашиваю:
— Поясни, сколько попок ты видел? Только твою бабушку в купальнике на пляже?
Люкас смеется и качает головой:
— Обижаешь! У меня многолетний интернетный стаж.
— И где ты находишь в интернете… стоп… не рассказывай!
— Я с ним согласен! — заявляет Ник, пытаясь меня развеселить. — Самая красивая попка в мире!
— И у тебя тоже стаж?
— Еще какой! Я старше вас! — Ник закатывает глаза. — Тридцать один год стажа!
— Как только родился, так и пошел смотреть на попки?
— Алли, ты не представляешь, чего я насмотрелся в детском саду!
Мы смеемся. Даже странно, словно ничего не случилось.
— Я мечтала о карьере, — признаюсь, вытирая слезящиеся глаза.
— Нууу… — тянет Люкас, — тебя с удовольствием пригласят сняться…
— Нет! — давлюсь хохотом. — Прекрати! О карьере в бизнесе! Я хотела стать серьезным профессионалом, работать на крупные, известные косметические компании, а потом основать собственную фирму.
— И в чем проблема? — непонимающе хмурится Люкас. — Для бизнеса обязательно иметь плоскую задницу?
Они оба прекрасно понимают, в чем проблема. Зачем работодателям стажерка с голопопой славой и с причастностью к промышленному шпионажу? Но мужчины упорно продолжают меня смешить. Им не нужно стараться, они и так уже помогли, хотя бы тем, что не сбежали от меня, как от прокаженной.
— Хочешь посмотреть, как я работаю в прямом эфире? — спрашивает Люкас. — Я посажу тебя сбоку, чтобы ты не попала в камеру.
Неожиданно для себя я шучу:
— Нет, не сейчас, я зайду попозже, когда разденусь!
Смеясь, я выпроваживаю мужчин из моей комнаты и забираюсь в постель.
И тогда смех прекращается. Обрывки случившегося звучат в гулкой пустоте моих мыслей. Отдельные слова. Фразы. Кадры прошлого.
«Алена приехала в Лондон, чтобы выйти замуж за богатого мужчину, и она с первого дня выбрала Александра Гранда и пыталась привлечь его внимание», — сказала газетам Ева, моя соседка.
Александр Гранд. Я вижу его лицо, он смотрит на меня и ухмыляется.
…«Ваш этаж, Алена».
…«Слухи, Алена, они такие слухи».
…«Запомните это имя — Альена Сероува. Мы еще услышим его и не раз. В жизни нет ничего важнее достойной цели и веры в себя, а остальное притянется как магнитом. Пожелаем удачи талантливой стажерке Альене!» — сказал он на собрании.
…«…теперь я расскажу про наше будущее. Всего одно слово — био…» — сказал мужчина, который собирается продать компанию, оставив только лабораторию новых биотехнологий. В принципе, он сказал правду, но как он ее сказал! Как красиво облачил в ложь!
…Я стою за его спиной на репетиции. Касаюсь плеч, провожу костяшками по лопаткам, и вижу пупырышки на его шее. Он смотрит на меня вполоборота и нервно проводит рукой по затылку…
… - Я в тебя кончил, — пишет он горячим дыханием на моей спине. Помечает меня этими словами…
Причастен ли Александр Гранд к моему падению?
Наверное, он задается тем же вопросом обо мне.
Александр Великий. Говорят, македонский царь убивал мирных жителей в завоеванных странах. Говорят, он был беспощаден.
…«Мне больше нечего вам сказать, Алена Серова», — сказал Александр.
…«Я не работаю на отдел кадров», — сказал Лоренс.
Руки заледенели от страха. Пробыв в Лондоне всего несколько недель, я нажила очень сильных врагов. А мне и слабых не потянуть, не то, что Лоренса с Грандом. Александр поимел меня из мести. Унизил, втер в грязь, использовал. А потом позвал, когда я проходила мимо кабинета, чтобы убедиться, что я сломалась. Какая же я дура! Надо было притвориться слабой, а не умничать, не отнимать у него чертово прозвище. Вместо этого я выпендрилась, и вот результат… кто еще мог поспособствовать тому, что ерундовое происшествие на игровом канале разбежалось по сети и газетам?
Это дело рук Лоренса. Нет, он пешка. Это Гранд, его почерк, его месть.
Он заново разжег собственный скандал, чтобы причинить мне боль. Других причин нет, ему от этого никакой выгоды. Терять мне нечего, и Гранд об этом знает, как и о том, что каждое мерзкое слово врезается в мою душу.
Я никогда раньше не верила в слепую месть, но вот она, смотрит на меня с экрана.
Становится трудно дышать. Соскочив с кровати, подбегаю к окну, сражаюсь с тюлевой занавеской. Мне не хватает воздуха.
Натягиваю джинсы, еле успеваю застегнуть. Надеть куртку нет времени. Задыхаясь, запрыгиваю в ботинки.
Несусь по лестнице, оставив входную дверь открытой.
Хорошо, что на детской площадке пусто, не хотелось бы пугать соседей. Я стою в холодной грязи, пытаясь понять, что ищу во дворе, в темноте, в чужой стране.
Внутри нарастает крик.
Падаю на колени и кричу во всю глотку. Выпускаю из себя ярость и бессилие.
Мой крик вспугнул голубей и ворон. На площадке никого, слышно только хлопанье крыльев и эхо моего крика.
Грязь просачивается сквозь джинсы, голые руки онемели от холода. Но мне становится легче, уменьшается давление в груди.
Я выпустила из себя тьму, мерзкую и липкую. Вытолкнула воспоминания об Александре. Его улыбку, смех, харизму, губы, слова, липкую месть на бедрах.
Все это ушло.
Завтра будет новый день, и я войду в него, надеясь на удачный поворот судьбы. Когда он наступит, я вцеплюсь в него зубами и ногтями и буду двигаться вперед.
Но это завтра.
На этот вечер у меня большие творческие планы: не двигаясь, смотреть в потолок, пока не пойму, что именно со мной происходит, и что от меня останется, когда наступит, наконец, тишина.