Хирург Велов любил дорогое вино, женщин и свою работу. Именно в таком порядке. К своей жене, Владиславе Степановне, он относился со снисходительной нежностью, ведь именно она многие годы сохраняла домашний уют, готовила, стирала и терпела хроническую неверность и перепады настроения мужа. А этих перепадов было вдоволь, особенно когда популярность хирурга Велова начала гаснуть, и перестало хватать денег на столь полюбившиеся развлечения. Трудно сказать, что послужило причиной карьерного спада, но скорее всего, простая лень. Ведь на поддержание успешной частной практики требуется много усилий, однако всю свою энергию хирург Велов тратил на вышеупомянутых женщин и дорогое вино.

Поэтому, когда всем известный и могущественный Василий Борисович Седов вызвал Велова к себе и попросил о любезности, отказать он не смог. Вернее, смог бы, но не захотел. Любезность оказалась намного более неприятной, чем ожидал хирург Велов, однако он справился на «ура». Стоило только притвориться, что он в своей обычной операционной, и ассистентка (и, по совместительству, любовница) Галочка подаёт ему нужные инструменты, как крики обезумевшей жертвы отошли на задний план. Подумаешь, порезал запястье орущей девице. Ну и что, что она — хирург? Зато как профессионально сделал, с минимальной кровопотерей.

А потом у хирурга Велова появились деньги. Много денег. И связи тоже появились, полезные и не очень. Не очень полезными были те, которые пристрастили его к белому порошку. Мужчина уже не молодой, хирург Велов любил насладиться лёгким химическим кайфом перед тем, как позвать Галочку в свой кабинет и заняться тем, что его скромная жена окрестила низменными развлечениями.

Всё шло очень даже хорошо, пока однажды в кабинет вместо Галочки не зашла полиция, а сама любовница, рыдая, обвинила хирурга Велова в том, что он, видите ли, продаёт тот самый белый порошок, причём делает это давно и активно и даже её, бедняжку, пристрастил к пагубной гадости.

Велов посчитал это обвинение нелепым и кощунственным, потому что, во-первых, он ни за что не стал бы тратить такую ценность на уже порядком опостылевшую любовницу. К тому же, он покупал порошок у её дальнего родственника. Посочувствовав его тяжкой доле, сотрудники полиции представили ещё ряд доказательств, в том числе показания свидетелей, и изумлённый (в очень неприятном смысле) хирург оказался в тюрьме. После долгих страданий и размышлений он пришёл к единственному возможному выводу: его подставили с таким мастерством, что за этим стоит кто-то из окружения Василия Седова, если не он сам. Это казалось немыслимым, ведь Велов обещал магнату оказать ещё много подобных услуг и никому не рассказал о небольшой операции на заброшенном складе. Однако других версий не имелось.

Месть была разыграна безупречно и имела для Велова долгосрочные неприятные последствия. Более того, профессиональной пригодности хирурга был нанесён необратимый ущерб. После непонятно из-за чего завязавшейся тюремной драки Велов очнулся с открытым переломом большого пальца правой руки. Как это случилось, он помнил с трудом, однако вероятность дальнейшей успешной карьеры была весьма низкой, ибо реабилитационные возможности тюремного лазарета не были рассчитаны на восстановление профессиональных навыков хирурга.

Увы и ах, но Велову осталось только посыпать голову пеплом и наслаждаться маленькими радостями, которые предлагала тюремная жизнь. А радостей этих было всего две. Жена, верная и преданная Владислава Степановна, навещала его и по возможности приносила домашнюю выпечку. Бывший хирург Велов пристрастился к персиковому пирогу и, несмотря на ограничения тюремной диеты, наел себе основательное брюшко. Второй радостью был поиск новостей о семействе Седовых, потому что в кой-то веки удача повернулась к знаменитому Василию Борисовичу своим морщинистым задом. Велов в упоении выискивал в прессе ненавистное имя, радуясь тому, как быстро и бесповоротно Станислав Седов, беспутный сын Василия, спускает великую ювелирную империю в унитаз. Вот пришлось продать Сибирские филиалы конкуренту, вот проигран огромный тендер, вот Станислава оштрафовали за нелегальные финансовые манипуляции. Газетчики сделали дружный вдох в ожидании покаяния Седова-младшего. В ответ Станислав «забыл» появиться в суде и улетел на гонки в Монте-Карло.

Империя Седовых крошилась на части с удивительной лёгкостью, как шербет. Как корабль, натолкнувшийся на айсберг.

— Хорошо, что у меня нет детей, — думал Велов, представляя мучения Василия Седова. Как же это страшно — стать свидетелем разрушения всего, что ты построил с невероятным трудом, причём не кем-то посторонним, а руками твоего собственного сына. Василий Седов не вмешивался, в прессе говорили, что здоровье не позволяет. Однако Велову казалось, что работа принесла бы меньше вреда здоровью Седова, чем поведение его сына. Других наследников у Василия не имелось, несмотря на череду молодых жён, оставивших след в его банковских счетах. Поговаривали, что был в его окружении ещё один близкий человек, которого Седов считал чуть ли не сыном, и что разрыв их отношений окончательно подорвал здоровье магната. Серьёзное было дело, вплоть до покушения. Кто этот человек, и что послужило причиной разрыва, Велов не знал, но не скрывал злорадства.

— Всё-таки есть в мире справедливость! — заверял себя бывший хирург, выключив новости и возвращаясь на тюремную койку.

-----

8 — Медуза Горгона — мифическое чудовище со змеями вместо волос.