Глава 1. Прибытие

Тяжёлую, ветвистую зелень, нависавшую с обеих сторон пыльной дороги, постепенно сменили цветущие кустарники и деревья. Гибкие ветви глицинии соединялись над широкой дорогой фиолетовым куполом. По крайней мере, мне показалось, что это была глициния, хотя разглядеть окружавшую меня красоту в полусвете ночи было непросто. Как зачарованная, я смотрела на фиолетовый лунный свет, проникавший сквозь ветви, переплетённые, как тела ненасытных любовников. Гроздья цветов щекотали нос своим приторным ароматом, расслабляя, соблазняя. А вот расслабляться мне не стоило, я должна была помнить о том, кто я такая и зачем направляюсь в город мечты. Усилием воли я в очередной раз закупорила ту часть моего сознания, где бушевал потный, животный страх. Ему не было места в душе беспечной наследницы с богатого севера, очаровательной Джулии Фортескью. Меня ждала пышная придворная жизнь: роскошный дворец, приторная глициния, шуршащие шелка, локоны на обнажённых плечах, восхитительное будущее. Богатые, галантные мужчины с титулами, напомаженными волосами и сладкими, многообещающими улыбками будут елозить взглядом по моему декольте. Омываемая их взглядами, я буду кружиться в бальных залах города мечты. Душный бархат, тяжёлые изумруды, потупленные глаза. Ага. Это всё про меня. Проще всего играть те роли, в которых ты совершенно не похожа на саму себя. Тогда настоящей тебя как бы и не существует, и становится намного проще запереть удушающий страх.

Я постучала вознице, и он остановил карету.

— Мы уже подъезжаем к Аллеле… как её там? — спросила я.

Укор на лице возницы был заметен даже в темноте. Мне было проще простого угадать его мысли: "как она посмела с таким неуважением говорить о священном городе богини?"

— Алалирее. Да, госпожа. Осталось всего пять миль, — пробормотал Кен, всё ещё не простив меня за то, что я осмелилась исковеркать название города мечты.

— Остановишься за пятьсот ярдов до ворот города, и я пойду вперёд одна. Если не увижу стражи, то подам тебе знак, и ты тихо проедешь мимо ворот. Извини уж, но нам придётся переночевать в лесу. Мне нужно, чтобы охрана заметила, что мы подъедем к городу именно с севера.

— Да, госпожа.

— Да, госпожа кто?

— Да, госпожа Джулия.

— Отлично, Кен. Я предчувствую, что мы станем друзьями.

— Мне приятно это слышать, госпожа Джулия.

Какой послушный мальчик!

Через какое-то время возница снова остановил карету и помог мне выбраться на душистую траву. Осторожно задирая ноги, я попыталась разглядеть растения, ласкавшие мои лодыжки.

— У них даже обочина сплошь заросла цветами! Боюсь, что я им тут всё передавлю в темноте, так что уж лучше пойду по самой дороге. Надеюсь, что никому не вздумается подъезжать к воротам в такую темень.

Оглядываясь на клубящуюся вокруг темноту, я направилась вперёд бесшумной, крадущейся поступью. Стараясь не шуметь, Кен сдерживал усталых лошадей, заставляя их двигаться за мной медленным, неслышным шагом. Через какое-то время я сделала вознице знак остановиться и приблизилась к воротам Алалиреи: они были закрыты наглухо, и вокруг чувствовалось лёгкое облако охранной магии огня. Я подавила привычную волну тошноты и снова пригляделась к воротам: никого. Ни стражников, ни очевидного наблюдения. Видимо их не интересует, кто шляется около ворот города мечты по ночам. Ну что ж, именно на это я и рассчитывала. Отступив на несколько шагов назад, я зажгла крохотный магический светлячок и помахала им вознице. Через пару минут мы успешно проскользнули по дороге мимо ворот. Вздохнув с облечением, я запрыгнула обратно в карету. Хоть въезд в город и был защищён, но за самой дорогой, по-видимому, никто не наблюдал, что меня очень порадовало, так как тащить карету через лес мне, мягко говоря, не хотелось. А появиться я должна была именно с севера.

Проехав несколько миль, мы свернули в лес. Лошади недовольно фыркали, нещадно волоча за собой карету по неровному покрову. Схватившись за сидение, я постучала вознице.

— Эй, нам только за деревья заехать, в чащу-то нам не надо!

Выскочив наружу, я включила магический фонарь и осмотрелась. Увы, мне приходится возить с собой такие вещи, как магические фонари и светлячки, так как полезной магии во мне ни капли, а вот бесполезной — хоть отбавляй. Убедившись, что нас не видно с дороги, мы с Кеном отвязали лошадей, которые тут же испробовали и оценили мягкий травяной покров.

— У нас есть часов пять, так что давай постараемся вздремнуть, — предложила я.

Дождавшись, когда возница устроится поудобнее, я критически осмотрела его и забралась обратно в карету. Не могу сказать, чтобы я ему доверяла, но это, в основном, было связано с тем, что я не доверяю никому. Магии в нём не было, он был обычным жадным, любопытным пареньком.

Спала я беспокойно, то и дело проверяя, спит ли Кен и не видно ли нас с дороги. Перед глазами прыгали обрывки прошлого, как будто прощаясь со мной перед тем, как в Алалирее появится томная и кокетливая Джулия Фортескью. Грустно, конечно, но что поделаешь: работа у меня такая. Повторюсь: если приходится притворяться, то уж лучше это делать до конца. Либо полная правда, либо абсолютная ложь. Полуправда высасывает из тебя все соки.

Часа через три я всё-таки провалилась в глубокий сон, поэтому, когда Кен разбудил меня, громко постучав по дверце кареты, я вскрикнула от неожиданности и подпрыгнула на скамье, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.

— Что случилось?

— Пора вставать, госпожа Джулия.

Я откинулась на сидении и глубоко задышала, пытаясь успокоиться. Нет, так не пойдёт. Если я хочу преуспеть в Алалирее, то мне надо расслабиться. Давайте рассуждать разумно: нет никакого смысла себя нервировать. Обычно на заданиях я спокойна, бесстрастна и, чего уж скрывать, цинична. Да, признаюсь, это не обычное задание, но позвольте мне притвориться, что это не так. В противном случае моё сознание взорвётся, сметая с пути все мои хорошие намерения и с таким трудом достающееся самообладание.

Я выскользнула из кареты, критически осмотрела общипанный лошадьми травяной покров и присела на землю. Несколько минут глубокого дыхания, растяжек и физических упражнений отвлекли меня от тяжёлых мыслей. Кен осуждающе косился на меня.

— Не нравится — не смотри, — отрезала я.

— Ну что вы, госпожа, я же вам добра желаю. В Алалирее очень строгие нравы, там дамы на траве не валяются… то есть, простите меня, не упражняются. Вы там когда-нибудь бывали?

Я отрицательно покачала головой. — А ты?

— Нет, что вы! Откуда же мне! Но я многое о ней слышал. Вам там не следует садиться на траву и так… двигаться. Я не знаю, зачем вы туда едете, но я не уверен, что вам там понравится. Мне подождать, пока вы устроитесь?

— Спасибо за заботу, Кен, но у меня всё будет в полном порядке.

Спрятав усмешку, я закончила упражнения. Полного порядка у меня не будет уже никогда, но молодому, заботливому парню об этом знать не обязательно.

Мы перекусили остатками хлеба и маринованного мяса и запили всё это водой. Немного побродив по окрестностям, мы нашли небольшой ручеёк и смыли с себя дорожную пыль.

— Нам пора, — вздохнула я.

Кен критически осмотрел мой дорожный костюм и осторожно намекнул:

— А ваш мужской костюм…?

— Это не мужской, а дорожный костюм, и мы с тобой сейчас переоденемся.

Глядя на то, как отпрянул Кен, я заливисто засмеялась, спугнув стайку лесных птиц.

— Кен, до того, как ты встретился со мной, ты женщин когда-нибудь видел?

Паренёк покраснел и выпятил грудь:

— Да я не только видел, я ещё и … — Он покраснел ещё сильнее и замолчал.

— Не злись. Я сама переоденусь, но тебе придётся помочь затянуть мой корсет и шнуровку. Самой мне никак.

Поморщившись при виде ужаса на его лице, я вздохнула. Парню определённо нужна помощь. Я состроила самую игривую гримасу, на которую была способна в данный момент, и доверчиво наклонилась к его замершей фигуре.

— Я знаю, какой ты, Кен… ты отнюдь не простак. Ты сильный, уверенный в себе мужчина, который хорошо знает женщин и разрешает им иметь слабости. Только такой сильный мужчина, как ты, может наплевать на условности и помочь мне в этом сложном задании. Я так благодарна богине Алали, что та послала мне в пути именно тебя.

Прошептав это признание мягким, соблазнительным шёпотом, я убедилась в произведённом эффекте и потупила глаза. Однако о последнем я тут же пожалела, так как Кен неожиданно вскочил и вздёрнул меня на ноги, воскликнув:

— Конечно, госпожа. Неужели вы думаете, что меня испугают какие-то… кнопочки или бретельки. Вы можете полностью на меня положиться.

Было очевидно, что на его жизненном пути никогда ранее не возникали устрашающие препятствия вроде тех самых кнопочек и бретелек. Я умудрилась справиться с улыбкой, сложив руки на груди и томно потупившись. Вот я какая, Джулия Фортескью. Профессионализм — страшное дело.

Воинственно выпятив грудь, Кен скрылся за деревьями, оставив меня переодеваться. Не могу сказать, чтобы я была довольна собой. Кен — хороший, простой парень, и просить его зашнуровывать мой корсет действительно было возмутительным нарушением правил приличия. Однако выхода у меня не было: корсет предстояло затянуть по бокам и сзади несколькими нитями. Натянув на себя нижнюю юбку, чулки, корсет и туфли, я снова позвала Кена. Тут же растеряв воинственность, бедняга попытался двигаться боком, не глядя на мою полураздетую фигуру.

— Кен… Иногда в жизни бывают экстремальные обстоятельства, в которых только истинные мужчины остаются мужчинами, — с усталым придыханием проговорила я. Сверкая глазами, Кен решительно развернулся ко мне, как будто собирался вытаскивать меня из пропасти, и занялся моим корсетом. При этом его глаза, не переставая, скользили по округлостям моей фигуры, но меня это ничуть не расстроило. Иногда хочется сделать хорошему человеку приятное.

Еле справившись со шнуровкой корсета по причине дрожащих рук и блуждающих глаз, Кен пригляделся ко мне.

— Вы прекрасны, госпожа Джулия.

Не знаю насчёт "прекрасного", но ужасного во мне уж точно ничего не было. Прогулявшись к ручью, я присмотрелась к своему отражению и удовлетворённо кивнула. Аккуратно забранные волосы золотисто-шоколадного цвета и закрытое коричневое платье создавали очень подходящий образ наивной и благообразной скромности и беззащитности. Только мои странные двухцветные глаза, серые в нижней части радужки, коричневые — в верхней, привлекали внимание. Однако смотреть людям в глаза молодой скромнице отнюдь не обязательно.

Перед тем, как забраться обратно в карету, я протянула Кену тяжёлый мешочек с деньгами. Его глаза загорелись:

— Это всё — мне?

— Ты оказываешь мне огромную услугу, Кен. Ты помнишь, что сказать страже? — Парень кивнул. — Хорошо. И помни: ты должен уехать из города, как только я попаду во дворец герцога.

Через несколько минут мы осторожно выбрались на дорогу. Как и ожидалось, на въезде в город нас остановили стражники.

— Приветствуем северных гостей!

Уфф! Отлично! Они заметили, что мы прибыли с севера.

Я услышала торжественный голос Кена:

— Госпожа Джулия Фортескью прибыла из северной провинции и направляется во дворец герцога Алалиреи.

Какое-то время вокруг нас царила тишина. Приоткрыв занавесь, я увидела, как стражники недоверчиво осматривают обычную дорожную карету без знаков и регалий. Нетерпеливым голосом я выкрикнула: — Что там за задержка, Кен? — и высунулась из окна кареты.

Стражники поклонились. — Приветствуем вас в Алалирее, госпожа Фортескью. Простите нас за задержку. Мы несколько удивлены, что вы не в своей именной карете.

Я вскрикнула и задёрнула занавесь, и стражники тут же засуетились, услышав мои плохо сдерживаемые рыдания. Кен с глухим стуком спрыгнул на землю и начал перешёптываться со стражей, рассказывая им заранее подготовленную историю. Через пару минут мы уже двигались по улицам города. Да, знаю, мне следовало найти карету получше и облепить её чем-то достоверным, похожим на семейные регалии, но у меня не было на это времени.

Через несколько минут я снова выглянула из окна и ахнула, захваченная цветовым великолепием. Аллеи из глициний и азалий, арки из чайных роз, аромат дикой вишни, прекрасные дома, каждый из которых является творением волшебной архитектуры. Так вот он какой, город мечты. Приторная, навязчивая красота, да простит меня Алали. У жителей не остаётся другого выхода, как быть счастливыми. По крайней мере, так говорится в легенде. Непонятно, зачем им вообще стражники у ворот, ведь если верить слухам, то богиня Алали сама вышвыривает всех неугодных из этого города. Например, таких, как я. Тех, кто не вписывается в удушливую красоту Алалиреи, кто чувствует себя, как чернильная клякса на полотне классического художника. Как не вписываюсь в Алалирею я. Да, меня впустили сюда, и, может быть, я продержусь здесь несколько дней, но, уже сейчас, только въезжая в город, я чувствовала, как будто надеваю на себя чужую кожу. Потешившись моими играми, богиня избавится от меня. Да, мне разрешили закончить расследование, но я подозреваю, что богиня не знала, что для этого я начну мутить священные воды её божественной Алалиреи.

Возница свернул на широкую центральную улицу, и я задохнулась от восторга: в самом её конце виднелось море, пронзительно синее, спокойное, без единой морщинки. Оно сливалось с горизонтом, затягивая тебя в пронзительную синеву. Божественное море Алалиреи. О, богиня, я никогда не думала, что увижу его.

Между тем, магия города мечты уже затягивала меня. Не волнуясь о том, кто я и зачем приехала, Алалирея закрутила вокруг меня свои чары. Как молодая девица, неразборчиво флиртующая на балу со всеми кавалерами, Алалирея расплёскивала вокруг меня своё приторное тепло. Хорошо, что я способна это почувствовать. Обычный человек уже целиком и полностью сдался бы на её милость, пожирая глазами всё то, что было щедро предложено его взгляду. Но я — не обычный человек. Я — сенивисса, чувствующая и видящая всю глубину магии. Это — уникальный дар, о существовании которого знают только единицы. Будем надеяться, что среди них нет моих врагов.

Прищурившись, я позволила себе прочувствовать окружившую меня магию. Её было так много, что в любой другой ситуации мне уже стало бы плохо, но магия Алалиреи пощадила меня.

Возница притормозил, и я услышала его восторженный возглас, за которым последовало почти слёзное бормотание. Да, именно так реагируют на Алалирею обычные люди. Полагаю, что Кен увидел дворцовые сады. Идеальная, захватывающая дух геометрия цвета и формы могла быть создана только самой богиней. А запах…

— Всё не так уж и плохо, — сказала я себе. Вытерев слёзы, я обхватила себя руками и подтянула колени к груди. Если легенды правдивы, то всё очень даже неплохо. Магия Алалиреи останется для меня фоном, лёгким звоном в ушах, и я не позволю бесполезным мечтам отвлекать меня от того, для чего я приехала в город богини Алали. То, что именно здесь родился новый, опасный вид симпатической магии, показалось мне очень уместным. Здесь на всём чувствовалась ненавязчивая магия богини: она делала цвета ярче, небо безоблачнее, море спокойнее. Этой магией были окутаны цветы, дороги, ею был пропитан даже сам воздух. В этом городе всё принадлежало богине Алали, и она оставила на всём свою печать. Знала ли она о том, что, скорее всего, покушения на короля были совершены одним из жителей Алалиреи? Подозревала ли, что именно здесь зародилась чёрная магия зла? Я пожала плечами. Думаю, что я преувеличиваю интерес богини к проблемам смертных. Знает ли океан, что где-то на дне его вихрятся опасные водовороты? Интересуется ли он этим? Мне оставалось только надеяться, что создателем новой магии не была сама Алали, иначе моё будущее могло оказаться совсем уж безрадостным.

Дворец герцога Филиппа Лиританского и герцогини Атавии располагался в конце извилистой аллеи, покрытой куполом сросшихся ветвей с жёлтыми гроздьями цветов. Вытянув руку, я поймала один из цветков, похожих на кассию. Интересно, почему у них тут все аллеи закрывают таким куполом? Красиво, конечно, но требует постоянного ухода. Может, за ними действительно ухаживает сама богиня?

Дворец был светлым, высоким, с белыми куполами часовен и резными проёмами окон. "Этот дворец не может быть настоящим. Он сахарный, — подумала я, — как роскошный свадебный торт. Протянешь руку, дотронешься до сахарного жениха, и он рассыплется в твоих руках".

Возница неожиданно остановился, не доезжая до входа. Спрыгнув с козел, он постучал по дверце кареты и заискивающе посмотрел не меня.

— Госпожа Джулия, может быть, мне остаться с вами? Я думаю, что друзья вам пригодятся.

Я одарила молодого человека снисходительной улыбкой, не желая притворяться, что поверила, что он волнуется обо мне. Я его понимаю: при виде такой красоты никому не захотелось бы уезжать. Таких, как он, называли "соблазнёнными Алалиреей". Те, кому доводилось побывать в городе мечты, никогда не забывали об этом и стремились попасть обратно. Почему? Я не знаю, но чувство чудесной, трепетной радости уже кувыркалось где-то внутри меня. И это не могло быть ничем иным кроме магии Алалиреи.

— Я знаю, что этот город кажется тебе прекрасной сказкой, но при этом ты должен понимать, что нас здесь не ждут. Случайным гостям нет места в Алалирее, так что у тебя есть выбор: взять деньги и уехать сейчас, с достоинством и без проблем, или дождаться, когда нас с тобой выкинут отсюда, без денег и с позором.

Кен не стал раздумывать с ответом и направил карету прямиком к стражникам, выстроившимся у входа во дворец. Я сделала глубокий вдох и, отодвинув занавесь, посмотрела на безупречную синеву неба.

— Алали, я умоляю тебя, не выгоняй меня из Алалиреи, пока я не сделаю то, что должна.

Наступил мой час.

Как только Кен притормозил, я решительно постучала по дверце кареты, и один из стражников поспешил ко мне на помощь. Я буквально вывалилась наружу, умоляя его полным страдания голосом: — Спасите меня, уведите меня из этого ада! Заплатите кто-нибудь этому вознице и уберите его с глаз моих!

Обрадованный дополнительным заработком, Кен незаметно подмигнул мне и скрестил пальцы на удачу. После быстрых перешёптываний меня повели в одну из приёмных комнат дворца. Молодой стражник схватил мой дорожный сундук и услужливо последовал за мной.

* * *

— Госпожа Фортескью, простите мою нерасторопность, но меня не предупредили о вашем приезде.

Экономка суетливо крутилась вокруг меня, шикая на служанок, вносивших чай и закуски.

— Неужели вы не получили письмо моего отца? Он отправил его герцогу недели четыре назад.

— Мне об этом не сказали, госпожа.

— Это так типично… вот и доверяй людям. — Мои губы задрожали, и я закрыла лицо руками. Экономка сочувственно поцокала языком. Еле справившись с рыданиями, я достала помятый конверт. — Отец передал герцогу ещё одно письмо. Я думаю, что это какие-то указания о моём содержании. Вы не могли бы передать?

Обрадовавшись завершению моей истерики, пожилая женщина выхватила конверт и удалилась. Молодая служанка с прелестным круглым лицом и светлыми волосами улыбнулась мне, подвинув поближе чай и тарелку с пирожными.

— Меня зовут Элли, госпожа, я буду вам прислуживать. Мне сказали, что вы приехали без вашей камеристки? — Её юркие глаза блестели от любопытства.

Едва не смахнув со стола чашку чая, я смяла в руках белую скатерть, сотрясаясь от беззвучных рыданий. В промежутках между всхлипываниями я поделилась с Элли моей страшной историей. Дослушав, служанка выпорхнула из комнаты в небывалом волнении, и через полчаса весь дворец гудел от сочувствия к несчастной страдалице, то бишь ко мне. Моя история и вправду была впечатляющей: когда до Алалиреи оставалось ещё целых двести миль, к своему непередаваемому ужасу я застигла свою камеристку в компании возницы внутри моей кареты… и они… Дальше детали варьировали, и с каждым пересказом становились всё непристойнее и образнее. Придворные сошлись на бесспорном выводе: увидев такое в своей именной карете, ехать в ней я больше не могла. Поэтому возница и камеристка были уволены мною на месте, причём вместе с каретой (если такое возможно), а мне пришлось нанять местного возницу для завершения путешествия. Было понятно, что для единственной дочери графа Фортескью, владельца огромного северного поместья и обладателя дара магии воздуха, такое приключение было чрезвычайно травмирующим и непривычным.

Дрожащую и всё ещё плачущую госпожу Фортескью, то есть меня, проводили в наспех приготовленные покои. Принеся мне успокаивающий отвар и распустив шнуровку на корсете, Элли уложила меня в постель и удалилась, плотно прикрыв за собой дверь. Выждав пару минут, я потянулась, спрыгнула на пол и огляделась. Всё шло по плану. Я прибыла в Алалирею шумно, красиво, с достоверной и интересной историей и привлекла к себе внимание.

Моя комната задыхалась пыльными шторами, бархатным балдахином над громоздкой кроватью, тёмным давящим рисунком обитых тканью стен, бесконечными пуфиками, креслами, стульями, трюмо и прочим убранством. В общем и целом, это была прекрасная комната для молодой незамужней графини Фортескью. Можно даже сказать, что это был дом вдали от дома. Я осторожно выглянула в окно: перед дворцом простирались сады с извилистыми аллеями, уютными беседками и искусственными водопадами. К моему большому сожалению, моря из моего окна видно не было.

В этот момент дверь резко распахнулась, и я вздрогнула, ударившись головой об оконную раму.

— Госпожа, вы не спите! — с удивлением воскликнула Элли. Я потёрла ушибленный затылок. Больно, но зато сразу понятно, что Элли уже начала за мною шпионить. Я развернулась к ней и закатила глаза.

— Как же я могу спать, когда меня тошнит от всего происшедшего? Почему ты оставила меня одну! Ох, помоги мне… — Театрально взмахнув рукой, я начала подгибать колени. Элли бросилась ко мне и помогла сесть на кровать, покосившись на пустую чашку из-под успокаивающего раствора.

— Чем я могу вам помочь, госпожа?

— Приготовь мне ванну. Я хочу отмыться от всего этого… — Я нацепила на лицо брезгливую гримасу. Раз уж Элли собирается за мной следить, то пусть при этом занимается делом.

Через пару часов я была хорошо отмыта, основательно напудрена, нещадно затянута в корсет и готова к моей первой прогулке по дворцу. Высокие, расписанные потолки, расшитые золотом занавеси и натёртые до блеска паркетные полы полностью соответствовали приторному стилю города мечты. Коридоры привели меня в северную часть дворца, где через арочные окна была видна бесконечная поверхность моря. Я приникла к прохладной слюде, пытаясь найти линию горизонта.

— Красиво, правда? Эта зала называется морской. Я тоже сюда часто прихожу, потому что здесь не так шумно, как в южной части дворца. — За моей спиной стояла невысокая, стройная девушка с кукольными чертами лица и облаком светлых кудряшек. — Ты ведь Джулия Фортескью, да? Можно я буду звать тебя просто Джулия? Мы не знали о твоём приезде, но я так рада, что ты здесь. Представляешь, мне уже двадцать лет, а тебе ведь двадцать один? Или двадцать два, я забыла. — Девушка тараторила, не останавливаясь и теребя оборки моего платья. — Я столько слышала о твоём отце, графе Фортескью, он такой знаменитый! Это правда, что он может вот так запросто вызвать ветер? Я слышала, что он поспорил с соседом и нагнал на его владения целый шквал… Ой извини, тебе, наверное, не хочется о таком говорить. Не обижайся, у меня язык иногда забегает вперёд мыслей. Я надеюсь, что ты меня простишь, и мы всё равно станем подругами, а то Лулу меня ревнует к своему жениху и злится на меня, а мне так одиноко…

Мелодичная речь лилась ручьём и не содержала в себе никакой полезной информации, поэтому, рассмотрев девушку, я задумалась о том, что мне стоит нанести ещё пару слоёв пудры. Рядом с её невинным лицом, не отягощённым ни единой морщиной, я выглядела недостаточно невинно.

— … ну и что ты думаешь по этому поводу? — Девушка, наконец, закончила тираду, которую я, естественно, не слушала.

Я улыбнулась и потрепала её по плечу.

— Ты Магда, дочка герцога Филиппа?

Девушка всплеснула руками и рассмеялась: — Ну конечно же, я даже не представилась! Как глупо с моей стороны! Я так обрадовалась, что у меня теперь будет старшая подруга, да ещё и с магическим даром, что забыла о приличиях. — Девушка присела в небрежном, но, тем не менее, очаровательном, реверансе. — Да, я Магда, приёмная дочка герцога, хотя он мне как родной отец. Папа такой добрый и всегда балует меня больше, чем Одама, который очень злится по этому поводу. Мой настоящий отец погиб в плавании с Анри.

— Одам — твой брат, сын герцога и герцогини, — на всякий случай проверила я свои знания.

— Да, — спешно кивнула она. — А Анри — советник отца и незаконнорождённый сын короля.

Естественно, я всё это уже знала, но в таких делах лучше несколько раз проверить, чем один раз ошибиться.

— Ох! — вдруг вскрикнула Магда, и красные пятна, одно за другим, поползли по её щекам. — Мне не следовало упоминать короля. Ему же так плохо! Говорят, что он скоро умрёт! — Её курносый носик наморщился. Полагаю, что это было выражением страдания, хотя её глаза продолжали разглядывать меня с весёлым любопытством. Я собралась было задуматься о том, что тяжёлое состояние короля уже не является тайной, то тут девушка подошла ещё ближе и пощупала мои волосы.

— Это настоящий цвет? Не бойся, я никому не скажу, обещаю тебе самой страшной клятвой. Ты чем моешь волосы?

— Водой? — неуверенно протянула я.

— Понятно, что не молоком, хотя молоко тоже полезно, особенно если его взбить с желтком. Моя няня так делала, когда я маленькая была. У меня волосы были жиденькие такие, кошмар. Только ты не подумай, у меня теперь густые волосы, хочешь пощупать? — Я отрицательно покачала головой, теряясь в её словесном потоке. — И никому не говори, что они были жидкими, обещаешь? — Я яростно закивала под её подозрительным взглядом. На секунду потеряв нить разговора, Магда застыла с приоткрытым ртом. — Ах да, так чем ты моешь волосы, чтобы был такой цвет — корнем арагды? Мясным отваром? — При мысли о мясном отваре в моих волосах, я содрогнулась и быстро согласилась с корнем арагды, чем бы это ни было. Магда доверительно наклонилась к моему уху: — А я три раза в неделю делаю глубокие лимонные маски. Только никому не говори! Вот видишь, мы с тобой уже лучшие подруги, и я доверила тебе свой самый страшный секрет.

Я почувствовала, как всё внутри сжалось от зависти к этой беззаботной девушке с её загадочными лимонными масками, жидкими волосами и обиженными подругами. Но это длилось всего секунду, после чего я приобняла мою новую знакомую, при этом глупо захихикав.

— Ну и что тут у вас интересного? — я заговорщицки закинула удочку.

— Как что? — Магда посмотрела не меня в изумлении. — Мужчины, конечно. А что ещё может быть интересным? Ты ведь приехала сюда, чтобы выйти замуж, да? — Я ещё не успела придумать ответ, как она уже спохватилась: — Мне, конечно, не положено так напрямую об этом спрашивать, но ведь мы же теперь подруги! Дворяне из дальних поместий всё время присылают своих дочерей, чтобы они у нас погостили. Некоторые из них, конечно, уродины, и они уезжают ни с чем. Но те, которые покрасивее, находят себе женихов и остаются здесь, если их принимает богиня. Но тебя-то она точно примет, ведь ты же Фортескью, и у тебя есть дар. — В конце фразы Магда перешла на шёпот и нервно посмотрела по сторонам.

— И часто богиня не принимает девушек?

— Бывает, — неопределённо сказала Магда. — Мы приглашаем вещунью, чтобы она прочитала судьбу новеньких. Иногда вещунья так сразу и говорит, что девушка неугодна богине, и ей предстоит вернуться домой. Именно так и случается. А иногда предсказания бывает трудно понять. Некоторые девушки не приживаются в Алалирее или не находят женихов. В таких случаях тоже говорят, что богиня не захотела, чтобы они остались.

Магда снова нервно огляделась по сторонам, и я последовала её примеру. Северная часть дворца пустовала, и наши голоса гулко разносились по зале, отражаясь от массивных колонн и лепных украшений.

— Но тебе-то не о чем волноваться, Магда. Ты и так живёшь в Алалирее, да и жениха тебе найдут самого лучшего, не так ли?

Я сразу же поняла, что женихи были самой наболевшей темой разговора. Магда расслабилась и сделала глубокий вдох, как будто готовясь уйти под воду.

— Меня выдадут замуж, когда мне исполнится 21 год. Я в таком восторге! Подожди, ты скоро увидишь Джереми. Только ты с ним не флиртуй. — Она грозно посмотрела на меня. — Хотя ты не в его вкусе. Он такой прекрасный, особенно его руки! Обязательно посмотри на его руки и губы. У него так прекрасно изогнуты губы! Значит так: мы выйдем к обеду, и я сразу скажу тебе, где сидит Джереми, чтобы ты на него посмотрела. Ах да, почти забыла, потом ты должна посмотреть на Рона. Он, конечно, незаконнорождённый, но у него такие волосы! Когда он со мной заигрывает, я иногда тайком провожу пальцами по его локонам. Мы с тобой обязательно подстроим, чтобы ты смогла потрогать его волосы, но только ты с ним тоже не флиртуй. Ещё я покажу тебе Филта…

Опасаясь того, что я не выдержу этого потока слов, я отключилась и снова посмотрела на море. Надо же, какая невозмутимая синева: ни морщинки, ни намёка на беспокойство. Может быть, это знак?

Через какое-то время инстинкт самосохранения вернул меня к разговору. Магда отстранилась от меня, как раз заканчивая свой монолог.

— … и если ты будешь флиртовать с ними, то я больше не буду твоей подругой, и я попрошу богиню, чтобы она выкинула тебя отсюда. — На лице девушки отразилась неподдельная злость.

Я вложила в свою улыбку как можно больше искренности:

— Я тебе открою ещё один страшный секрет: мне вообще не хочется выходить замуж, но я понимаю, что этого не избежать. Поэтому мне всё равно, за кого выходить. Так что ты мне покажешь, с кем мне можно флиртовать, а с кем нельзя, и тогда мы останемся подругами.

Магда не смогла полностью оценить моего дружеского жеста, так как застыла в изумлении.

— Тебе не хочется замуж?? Но тебе же уже за двадцать? — Её губы искривились, а глаза распахнулись от ужаса. Пока я лениво перебирала в уме возможные ответы, Магда дёрнула меня за волосы и засмеялась: — Ты лгунья! ВСЕМ хочется замуж. Ладно уж, посмотришь, кто тебе понравится, может, я тебе и отдам одного из моих поклонников.

Вздохнув с облегчением, я стыдливо опустила глаза. Магде повезло, что она не заметила вспыхнувшую в них безнадёжность.

* * *

Обед был процедурой внушительной и невыносимо скучной. Начинался он ещё засветло, включал в себя перерывы и прогулки по зале и плавно переходил в ужин. Однако называлась вся эта многочасовая процедура обедом. Проходил он в огромной зале, украшенной в пастельных тонах и обильно снабжённой слепящими магическими светильниками. Каждый день помощник герцога вывешивал план рассадки гостей, руководствуясь числом приглашённых, торжественностью оказии, сложившимися отношениями и другими, только ему понятными факторами.

Тяжёлые скатерти, серебро столовых приборов, смешанное изобилие женских духов, шуршание многослойных нарядов, дыхание, сдавленное невыносимыми корсетами — всё это складывалось в моём воображении в назойливую мозаику цвета и шума. Я прикрыла глаза и проанализировала своё самочувствие: вокруг не было ничего необычного, только то, что увидишь при любом дворе. Лёгкий фиалковый привкус приворота, омолаживающие магические накладки, иллюзии, всякая мелкая ерунда, которая обычно не слишком меня беспокоит, а только шумит в ушах отдалённым фоном. Если бы в зале присутствовало нечто опасное, то моё тело уже давно сообщило бы мне об этом. Чтобы просканировать магию, мне не требуется особых усилий. Я чувствую её всем телом. А вот чтобы проверить связь магии с аурой придворных, мне придётся подобраться к ним поближе, что, в принципе, не так уж и сложно, когда вокруг тебя вращается тесная толпа.

— Ах, извините… простите… меня зовут Джулия… Да, это я… Да, с севера…. Мой отец и вправду сильный маг… Ужасные приключения в дороге, и не говорите… Ох, как хочу замуж!.. Не то слово!.. Да, я как раз на мужчин и смотрю… Согласна, они очень красивы…

Это скольжение в толпе продолжалось бесконечно. Я прижималась к напудренным плечам, надушенным накидкам, пыльным камзолам… пока что я не почувствовала ничего интересного. Никакой связи с тем злом, которое я искала в Алалирее. Оставалось только запомнить, кого из десятков придворных я успела "прощупать" сегодня, а к кому придётся прижаться при следующей возможности. Герцог и его приближённые стояли в стороне, и ими мне предстояло заняться отдельно. Я и не ожидала, что они смешаются с напомаженной толпой.

Столы были расставлены буквой Т. Во главе сидела семья герцога и его приближённые. Сегодня почётной гостьей была я, и меня проводили на парадное место напротив герцога, где я купалась в любопытных взглядах придворных. К большому неудовольствию Элли я настояла на том, чтобы остаться в моём скромном коричневом платье, и попросила собрать мои волосы в пучок на затылке.

— Но ведь это ваш первый вечер! Как же так! Нельзя же прийти на обед, не переодевшись! — всплеснула руками горничная. — Вы же не привлечёте жениха, если будете вся такая …

— Какая, Элли, какая я буду?

— Простите меня, госпожа, вы конечно и так красивы, но ведь мужчины — они как дети. Их привлекают яркие открытые платья, накрученные причёски, украшения и всё такое.

— Элли, я обязательно воспользуюсь твоим мудрым советом, но сначала мне нужно понять, хочу ли я привлечь кого-то из придворных. Вот если меня кто-то заинтересует, тогда мы с тобой начнём наряжаться и накручивать причёски.

Девушка недовольно покачала головой.

— К тому времени уже может быть поздно, первое впечатление уже будет не сгладить.

Я спрятала улыбку: надо же, какая здесь конкуренция! Но мне действительно лучше не привлекать слишком много внимания. Вот когда я намечу план действий, тогда смогу развернуться по полной.

На обед были приглашены около пятидесяти человек. Любезно взяв на себя роль хозяйки, Магда наклонилась ко мне через стол, и на меня полился поток имён, регалий и званий присутствующих гостей. Всё это многословие сопровождалось подборкой последних сплетен. Внимательно слушая её, я не забывала выглядеть наивной простушкой, хлопая глазами и держа губы удивлённо-приоткрытыми, что на самом деле не так уж и просто, так как от этого быстро пересыхает во рту.

— Джулия, деточка, расскажи мне, как поживает старый кот Фортескью? Всё магичит молодым девицам на радость? — пробасил герцог.

Мой выход. Я захлопала ресницами и напрягла щёки, пытаясь вызвать девичий румянец.

— Мой отец передаёт вам огромный привет и благодарность за ваше гостеприимство! — радостно прочирикала я неестественно писклявым голосом и стрельнула глазами в сторону хозяина дворца. Он был неприметным мужчиной лет пятидесяти с выраженными залысинами, округлым брюшком и сальным взглядом. В его жене, Атавии, наоборот, не было ничего неприметного, по крайнем мере, для женщины её возраста. Чувственные губы, чёткий овал лица, яркие зелёные глаза и чёрные волосы без намёка на седину. Она вполне заслуживала титул одной из красивейших женщин королевства. Я разглядывала её исподтишка, в то время как она не посчитала нужным скрыть свой оценивающий взгляд. Заметив мой румянец, глупо выпученные глаза и взгляды, которые я старательно бросала на сидящего невдалеке Одама, её сына, она склонилась к нему в инстинктивном материнском порыве. На её лице промелькнуло нечто звериное, от чего по моей спине пробежала дрожь. Быстро же герцогиня испугалась за своего сына! Хотя полагаю, что, будучи претендентом на трон Шиана, Одам пользуется весьма значительным успехом у незамужних девиц. Он был удивительно похож на мать, с таким же угловатым лицом, высокими скулами и безупречными чертами. Только его глаза были тёмными, и в его лице сквозила надменная злоба, которая распространялась на все и вся, в том числе на меня, пока ещё незаслуженно.

— Да-да, я прочитал письмо твоего отца, знаю я про его благодарность, — хохотнул герцог. — Помоги, говорит, мне сбыть с рук мою девицу, а то самому лень этим заниматься. Вот так всё время: как заводить дочерей, так все сами, а как замуж выдавать, так сразу ко мне за помощью. — Увидев, как я стыдливо прячу лицо и тереблю скатерть, он поцокал языком. — Да ладно тебе, выдадим тебя замуж. — Его сальный взгляд пробежался по моей фигуре. — Как возьмутся за тебя наши придворные дамы, так быстро приведут тебя в порядок и кого-нибудь тебе подыщут.

Герцог беззлобно рассмеялся и вернулся к еде.

С трудом подавив волну омерзения, я захихикала и снова стрельнула глазами в направлении Одама, который в этот момент был занят тем, что нагло рассматривал мою грудь. Не могу сказать, чтобы он был совсем уж противным, но густые чёрные волосы, унаследованные от его матери, брови, почти сросшиеся посередине, и нос с выраженной горбинкой придавали ему несколько зловещий вид. А ведь ему всего чуть больше восемнадцати! Говорят, что Атавия приняла предложение герцога через несколько недель после смерти первого мужа. Магда тогда была совсем малышкой.

Атавия покосилась на сына, прищурив глаза. Её ничуть не радовало внимание Одама к северной провинциалке, приехавшей в Алалирею в поисках жениха.

Убедившись, что герцог оставил меня в покое, Магда снова наклонилась поближе.

— Я уже рассказала тебе про госпожу Лекар, а вот рядом с ней сидит Джереми. Ох, ну посмотри, какие у него губы…

Магда заломила руки в порыве чистого восторга. Губы у Джереми, может быть, и были красивыми, но налеплены они были на такое самодовольное и напыщенное лицо, что я еле сдержала гримасу отвращения.

— А руки! Смотри, какие у него выразительные руки. Ах, как он поднимает бокал… — в экстазе продолжала Магда, наклонив голову и пожирая мужчину глазами. Как будто услышав наши перешёптывания, Джереми повернулся и одарил нас снисходительным кивком. С моей точки зрения, единственное, что выражали руки этого самого Джереми, — это интерес к паштету.

— О да, такие прекрасные руки пригодятся в любом быту!

Сарказм — опасная вещь, иногда вырывается наружу без предупреждения. Свободное владение сарказмом не входит в список талантов северной провинциалки Джулии Фортескью. К счастью, Магда меня не услышала, так как в этот момент она усиленно строила глазки ухмыляющемуся юнцу. Однако сидящий рядом с ней мужчина, который был представлен мне, как Анри Лиссон, советник герцога, бросил на меня цепкий взгляд. Не глядя на него, я быстро исправила положение: — Я представляю, как прекрасно выглядят его руки, когда он листает страницы книги или поправляет волосы перед зеркалом… — Чтобы закрепить эффект, я томно взвела глаза к потолку и, убедившись, что советник отвернулся, облегчённо вздохнула. Следует вести себя более осторожно, чтобы придворные не заметили во мне ничего, кроме приятного легкомыслия.

— Джереми — мой, — предупреждающе прошептала Магда, буравя меня глазами.

— Что ты, я на него и не претендую. Он не подходит мне по … масти. Сама посуди — куда мне такой муж, весь блондинистый. — Толком не понимая, что именно я имела в виду, я покачала головой. Пустая болтовня очень быстро меня утомляет.

Хоть я и потеряла нить своей логики, но, к счастью, Магда пришла мне на помощь: — Вот-вот, а мне он как раз подходит, наши дети будут светлыми и золотистыми.

Ну да, светлыми и золотистыми, именно это я и имела в виду. Наверное. И кому пришла в голову дурацкая идея отправить меня сюда в качестве девицы на выданье?

Краем глаза я заметила, как советник Лиссон закатил глаза, покачал головой, потом что-то прошептал герцогу и вышел из залы.

— Анри никогда не остаётся до конца обеда. Не обращай на него внимания. — Магда пренебрежительно махнула рукой. — Он, конечно, красив, но на него бесполезно рассчитывать. Он злобный, как вампир, и ему уже за тридцать. Он вообще с женщинами не разговаривает, только свою мать расстраивает. Она-то всё о внуках мечтает.

Я бросила взгляд на дородную, увешенную украшениями Летицию Лиссон, которая тоскливо посмотрела вслед сыну. В её обрюзгшем лице ещё можно было угадать остатки былой красоты, которая тридцать с чем-то лет назад привлекла нашего короля Александра, что, в свою очередь, послужило причиной рождения внебрачного сына Анри Лиссона. Рождение внебрачного ребёнка у короля — это совсем не так страшно, как если это случается у обычных людей. Поэтому молодую, беременную Летицию спешно выдали замуж за пожилого графа Лиссона, и все остались довольны.

Я почувствовала на себе тяжёлый взгляд и повернулась посмотреть на окружение герцога. Одам Лиританский бесстыдно меня рассматривал. Ну что ж, вот я и познакомилась с Анри и Одамом, двумя претендентами на трон нашего королевства и, по совместительству, двумя подозреваемыми в попытке убийства короля Александра. Хорошее начало: двое подозреваемых, и не один из них мне не нравится. Оба недовольные, злобные, строптивые. Зато всё честно. Было бы хуже, если бы один из них оказался душкой, а так никто не обвинит меня в предвзятости. Преступная магия — дело сложное, и для её расследования очень важно оставаться равнодушной.

После обеда вокруг меня собрались придворные дамы. Их щебетание, как и всегда в таких ситуациях, повергло меня в раздражённое оцепенение.

…— Ох, дорогуша, вам коричневый цвет совсем не к лицу!

…— Мы слышали, что произошло с вами в пути. Это так ужасно! Я не представляю, как вы это пережили. Вы что, действительно видели, как возница делал ЭТО с вашей камеристкой?

…— Неужели вы САМИ нашли место, где можно нанять карету? Вам пришлось идти пешком???

…— У вас очень красивые волосы и глаза. Я завтра пришлю к вам мою портниху. Если правильно подобрать гардероб, то мужчины не смогут свести с вас глаз!

…— Я заметила, как на вас смотрел Торн! Он такой красавчик!

…— Неправда, Торн на неё не смотрел, он смотрел на меня. На неё смотрел Орри.

…— Каждый день в час дня мы собираемся на чаепитие, и вы обязательно должны к нам присоединиться. Мы обсуждаем события дня и наших мужчин. — Дамы захихикали, манерно поводя плечами.

С трудом сдерживая желание заткнуть уши и выбежать из залы с истерическим криком, я вежливо улыбнулась чирикающим вокруг меня дамам. Нервы совсем слабые стали, и я становлюсь невежливой без особых на это причин.

— Я чрезвычайно благодарна вам за внимание и доброту. Как вы уже заметили, у меня сегодня был тяжёлый день, поэтому я прошу вашего разрешения удалиться к себе.

Дамы закудахтали, понимающе всплеснув руками. Я ещё не успела закрыть за собой дверь в залу, как они уже начали обсуждать меня.

— Что за платье! На неё в таком виде никто и не посмотрит! А волосы? Вы видели, как она зализала волосы? — поймала я обрывки фраз и довольно рассмеялась. А вот и причина быть невежливой.

В коридоре я налетела на Элли.

— Я иду к себе. Мне понадобится твоя помощь, но сначала принеси мне бутылку вина.

Девушка вытаращилась на меня: — Бутылку вина?

— Да. Мне надо залечить раны.

— Раны? — Она удивлённо нахмурилась, пытаясь вспомнить, видела ли она какие-нибудь раны, когда помогала мне принимать ванну.

— Душевные раны. Их лечат только вином, — рассмеялась я.

Удивлённо кивнув, Элли направилась в сторону кухни, а я, задрав длинные юбки, рванула к себе быстрым нетерпеливым шагом. Когда до моих покоев оставалась всего пара поворотов, передо мной внезапно распахнулась дверь. Вскрикнув от неожиданности, я выставила вперёд руки, пытаясь защитить лицо от удара. У меня почти получилось, но от резкого движения я отлетела к стене. В ответ я услышала приглушённое мужское ругательство.

— Что вы делали за моей дверью? — злобно спросил Анри Лиссон.

Сверхчеловеческим усилием воли я подавила в себе желание выместить на советнике свои отчаяние и усталость. Дождавшись, когда ко мне вернулось самообладание, я потёрла руки и подняла на него влажные от слёз глаза. Слёзы были настоящими, так как удар о стену подарил мне пару живописных синяков.

— Я очень больно ударилась, — прошептала я, картинно заломив руки. — Я проходила мимо, а вы так внезапно открыли дверь… Моя спальня здесь совсем рядом. — Я сдобрила последнюю фразу кокетливым взмахом ресниц.

Анри отреагировал именно так, как и полагалось строптивому придворному красавцу — поджатыми губами и недовольной гримасой.

— Нечего ходить так близко к дверям. Простите, если вам больно. — Передумав куда-либо идти, Анри снова исчез за дверью.

Так уж случилось, что Анри Лиссон — мой первый подозреваемый. Поэтому я не могла не воспользоваться подарком провидения и тут же ухватилась за возможность попасть к нему в покои. Кроме того, около его двери отчётливо ощущались потоки враждебной магии. Анри почти успел закрыть свою дверь, но тут прямо перед его носом нарисовалась любопытная я. Заглянув в приёмную, я промурлыкала: — И от кого же вы так быстро убегаете?

Анри дёрнул меня за локоть, пытаясь оторвать руку от дверной ручки и выдворить меня из его комнат, но я была непреклонна.

— Ах! — взвизгнула я. — У вас пожар! Пожар! Помогите!

Анри схватил меня за плечи и начал трясти так, что у меня застучали зубы.

— Перестаньте кричать! Это не пожар! Вы что, никогда раньше свечей не видели? — Его лицо побагровело от негодования. Втянув меня в приёмную, он быстро захлопнул за нами дверь.

— Ах, извините меня, здесь столько свечей, и они так надымили. — Я повернулась и уже в который раз состроила ему глазки. — Мне не сказали, что вы так религиозны. Мне кажется, что служение богине Алали очень привлекательно в мужчине. — Потупив глаза, я развернулась и, к полному ужасу Анри, упала на колени, сложив руки в молитвенном жесте. Какое-то время я оставалась на полу, внимательно разглядывая догорающий круг из восемнадцати чёрных свечей, потом встала, убедилась, что Анри смотрел на меня, как на полную идиотку, и вышла из его приёмной.

В коридоре стояла Элли, с любопытством прислушиваясь к происходящему.

— Ваше лекарство, госпожа, — невозмутимо провозгласила она, увидев меня. На её подносе стояла бутылка красного вина.

— Отлично, — хрипло похвалила я, изнемогая от навалившегося на меня головокружения. Да, как я уже говорила, полезной магии во мне никакой, а вот всяких мучительных талантов — уйма. Такова тяжкая доля сенивиссы. Потоки тёмной магии отравляют меня, доводя до изнеможения и похищая мою энергию. Чудный дар, не так ли? Бьюсь об заклад: вас перекосило от зависти.

Провожаемые обескураженным взглядом Анри Лиссона, мы с Элли отправились в мои покои.

Итак: приёмная Анри, моего первого подозреваемого, кишела потоками симпатической магии. Я почувствовала её ещё в коридоре, поэтому неожиданное появление советника оказалось очень кстати. В приёмной мне стало очень, очень плохо, как и всегда, когда я сталкивалась с враждебной магией. Мне повезло, что Анри принял моё падение на колени и мою синюшную бледность за знаки преданности богине Алали.

Несмотря на отвратительное самочувствие, я торжествовала: у меня появилось доказательство, что я не зря приехала в Алалирею! Магия, которая со дня на день убьёт короля Александра, зародилась именно здесь, и я выкорчую её, вместе с негодяем, который решился на это грязное преступление. Я раскрою тайну покушений на короля, выполню свой долг и сдержу данное ему обещание.

* * *

Элли аккуратно расчёсывала мои длинные волосы, и её голос трепетал от кипящего в нём любопытства. Надо же, как повезло служанке: в первый же день её госпожа зашла в комнату к советнику Лиссону, строптивому холостяку, и чем-то очень его удивила. Какая ценная информация, и как же Элли не терпится ею поделиться!

— Анри Лиссон — завидный жених и может однажды стать королём, но характер у него несговорчивый, и он сторонится женщин. С ним следует быть осторожной, — поучительно заявила служанка. Я чувствовала, что Элли уже представляет себе, как станет камеристкой королевы. В роли королевы выступала я, будущая жена Анри Лиссона.

— Герцог хотел женить Анри на нашей Магде, но советник отказался, да и герцогиня бы этого не допустила, — вкрадчиво продолжила Элли, наклонившись к моему уху. — Ведь Атавия — сводная сестра короля Александра, и мы думаем, что она что-то знает о его завещании. Она считает, что Анри не может унаследовать корону, так как он незаконнорождённый. Если это так, тогда сын Филиппа и Атавии, Одам скоро станет королём Шиана.

У нашего короля нет сыновей, поэтому Анри и Одам — следующие по линии наследования престола. Потому-то я и приехала сюда, в этот благословенный город мечты, который, как я подозреваю, приютил беспринципного убийцу. Мне предстоит поближе познакомиться с высокородными строптивцами и добыть доказательства их вины. Я сделаю всё возможное, чтобы раскрыть это преступление. Да, я понимаю ваш скепсис и одобряю его. Уж очень много драмы в этом обещании. Но поверьте, в моей истории всё будет именно так.

А с Элли мне повезло: похоже, что у неё учёная степень в области слухов и сплетен.

— А с чего ты решила, что король вскоре умрёт? — Я постаралась, чтобы этот вопрос прозвучал нейтрально, но Элли всё равно вздрогнула и виновато засуетилась вокруг меня. Я внимательно прислушивалась к каждому слову болтливой девушки, пытаясь не спугнуть её откровения.

— Но ведь на него же покушения были! И говорят, что ему совсем плохо, да и весь дворец чуть было не сгорел! А его наследник утопился от страха, — пригнувшись поближе ко мне, ответила Элли возбуждённым шёпотом.

Я поморщилась. Слухи воистину страшнее любой магии! Наследник короля, его двоюродный брат, погиб на пути в столицу королевства при подозрительных обстоятельствах, которые не имели ничего общего со страхом. Его современный, хорошо оборудованный корабль бесследно исчез, и несколько недель расследования не привели ни к каким полезным результатам. Сам король Шиана, Александр, увы, пребывал в весьма плачевном состоянии. Это пытались держать в тайне, но, судя по всему, слухи уже достигли Алалиреи. Следующими по линии наследования стояли Анри Лиссон, внебрачный сын короля, и Одам, сын Филиппа и Атавии. Королевство изнывало от любопытства, так как считалось, что никто не знал, кого из этих двоих Александр назвал преемником в своём завещании. Однако король отказался делиться с придворными своими планами, гаркнув что-то очень для него характерное, типа: "Вот и будет вам сюрприз".

Отправив Элли спать и с удовольствием помассировав сдавленные корсетом рёбра, я всерьёз занялась бутылкой вина. Моя память настойчиво возвращалась в приёмную Анри. Ритуал был устроен как-то уж очень по-любительски, прямо в его покоях, хотя мои неприятные ощущения подтвердили присутствие интересующей меня симпатической магии. Я чувствую и безошибочно опознаю потоки магической энергии и поэтому знаю, что именно её использовали для покушения на короля. Дворец, конечно, от этого не сгорел, но слухи всегда всё преувеличивают. Как будто человеческая жизнь не считается достаточным разрушением.

Что же делал Анри с этими свечами? Может, я спугнула его в самом начале ритуала? Как это ни прискорбно, но именно за Анри мне придётся понаблюдать. Нужно подобраться поближе, чтобы изучить его ауру и понять, как он связан с покушениями. Ну почему он не мог оказаться приветливым и бесхитростным глупцом? Строптивые мужчины всегда высасывают так много энергии. Хотя бесхитростный глупец никогда не решился бы на такое наглое преступление.

Я заглушила неприятные ощущения вторым бокалом вина.

 

Глава 2. День второй

Следующее утро не принесло ничего неожиданного. Во рту бушевал песчаный шторм, принося с собой жажду и головную боль той же выдержки, что и вчерашнее вино. Проснувшись, я обнаружила Элли, в задумчивости разглядывающую остатки рубинового напитка.

— Я уронила бутылку, и вино пролилось, — прохрипела я, потирая пульсирующие виски. Элли неуверенно кивнула, раздумывая о моральном облике северных провинциалок. К сожалению, вино только обострило мои чувства и добавило мне некоторой раздражительности. Где же приятное забытье, беспечность и вседозволенность, которые я так жаждала испытать, испробовав божественный напиток Алалиреи? Не стану лгать: я втайне надеялась, что найду в этом городе своё спасение, своё будущее. Есть ли здесь хоть что-то, кроме приторной красоты, зла и гнетущей бесполезности? Магия, магия, магия… может ли она спасти меня от проклятья настолько жестокого и примитивного, что даже сенивисса не в силах его почувствовать? То, что пронизано волнами магии, не должно подчиняться грубой силе.

Бессмысленные мысли, навеянные горьковатым вином Алалиреи, позволившие мне ненадолго забыть о моём долге перед королём.

Стакан воды. Долгий взгляд на цветовое изобилие дворцового сада.

И вот я снова в полном порядке. Последствия прошлой ночи стёрты, как блёклые остатки губной помады.

Кстати, о губной помаде: мне пришлось посвятить косметике добрые полчаса. Всё-таки выглядеть на двадцать один год — это не шутка, мимические морщины спрятать очень сложно. Закончив, я посмотрела на часы: было уже почти десять утра.

— Элли, неужели у меня осталось всего три часа свободы? В час — чаепитие с дамами, потом оно плавно перетечёт в обед, который плавно перетечёт в ужин? — негодуя, я повернулась к служанке, которая как раз закончила заправлять мою постель.

— Ну что вы, госпожа, конечно же нет. У вас будет небольшой перерыв после обеда, и вы вернётесь к себе, чтобы переодеться. Не можете же вы всё это время не менять наряда!

Я тщательно вгляделась в её лицо, чтобы поймать хоть отблеск сарказма, но удивление Элли было искренним.

— Кстати, госпожа Джулия, у вас и трёх часов-то нет. Госпожа Адель прислала к вам свою портниху, она ждёт в приёмной.

Вскочив со стула, я схватила пару старых вещей и вышла к ожидающей меня женщине. После положенных условностей, я протянула ей платье.

— Вот, смотрите: у меня разноцветные глаза, каштановые волосы и чуть смуглая кожа. Извините, я не смогу вас принять, но даю вам мою одежду для снятия мерок. Сшейте мне два платья по вашему усмотрению, чем проще, тем лучше.

Оставив изумлённую женщину сжимать в руках моё мятое платье, я вырвалась в коридор. Наступило время себя выгуливать.

Удалившись от своих покоев на безопасное расстояние, я разработала план прогулки. Сначала, пока обитатели дворца ещё закупорены в своих комнатах, я постараюсь осмотреть южное крыло. Потом навещу северное, а если хватит времени, то прогуляюсь по саду. Пообещав себе это небольшое развлечение, я двинулась вперёд с удвоенным рвением.

Потратив уйму времени на обход южной части дворца, я удовлетворённо кивнула. Омолаживающие иллюзии, привороты, заговоры, гадания, бытовые иллюзии. Магический фон дворца состоял из обычной придворной ерунды, которую я почувствовала ещё во время первого обеда. Такими мелкими магическими уловками кишел весь придворный мир нашего королевства. Я бодро повернула на север. Если бы я пыталась провернуть что-то нелегальное, то воспользовалась бы именно этой нежилой частью дворца. Бесшумно скользя по коридорам, я обследовала комнаты, пыльные ниши и заброшенные залы. Волна тошноты остановила меня перед запертой дверью. Я прислушалась к своим ощущениям: какой бы ритуал здесь ни проводили, это было уже достаточно давно. Запомнив расположение этой двери, я двинулась дальше, но больше не нашла ничего интересного.

На обратном пути я заглянула в морскую залу, надеясь на пять минут уединения. Однако в дверях я столкнулась с Анри Лиссоном.

— Что вы здесь делаете? — невежливо спросил он.

— Я здесь живу.

Не обращая на него внимания, я подошла к окну, по ходу замечая, что в зале не чувствовалось никакой магии. Интересно, что здесь делает Анри? Честно говоря, в этот момент мне было не до расследования. Слишком сильно резала глаза приветливая синева, слишком громко дребезжало в моей памяти прошлое, слишком настойчиво ныла голова. Я прислонилась к оконной раме и расслабилась. Сегодня по небу были разбросаны клочки облаков, но на море по-прежнему не было ни морщинки. Мне безумно захотелось на берег, и, не раздумывая, я стремительно направилась к выходу. Анри по-прежнему стоял у входа в залу, пристально меня разглядывая.

— Я спросил, что вы здесь делаете? — злобно отчеканил он.

— А я вам ответила. — Я попыталась превзойти его по громкости голоса, но голову пронзила тупая боль. Надавив подушечками пальцев на виски, я не сочла нужным сдержать стон.

— Вы выпили ту бутылку вина! — вглядываясь в моё лицо, изумлённо протянул Анри. — Клянусь жезлом богини, вы в одиночестве прикончили целую бутылку вина. Ну и нравы на севере нашего королевства!

Брезгливо поморщившись, он покинул залу, прямой, как палка, и такой гордый, как будто уличил меня в чём-то донельзя неприличном.

— Ворчливый индюк! — пробурчала я, направляясь к выходу из дворца.

* * *

— Прекрасной даме не положено одной выходить из дворца. — Мы спорили уже несколько минут, но стражник был непреклонен. Перегородив мне путь, он развёл руки в стороны, как будто собирался ловить меня в случае непослушания. — Позвольте моему напарнику позвать Элли, и она сопроводит вас куда вам угодно.

— Прекрасной даме совершенно неинтересно, что ей положено, а что не положено. Прекрасная дама вот прямо сейчас выйдет из дворца и пойдёт туда, куда её прекрасности заблагорассудится идти.

С этими словами я вывернулась из его неуверенных рук и направилась в сторону моря. Не решаясь ко мне прикоснуться и не смея оставить свой пост, стражник метался из стороны в сторону. Да уж, по сравнению со столицей, нравы в Алалирее весьма консервативные. И как я смогу провести расследование, если мне не разрешат передвигаться без сопровождения?

Обогнув дворец, я застыла у кромки песка. Пыльная, тёмная духота дворца до боли контрастировала с безумной синевой и кричащей свободой моря. Почти все окна выходили в сад, и только из северного крыла было видно море. Интересно, почему? Сады Алалиреи, конечно же, прекрасны, но море притягивало взгляд почти мистическим спокойствием. Оно лежало передо мной, как неподвижный зверь, заглотивший запрещённую добычу. Интересно, сколько катастроф прячет в себе это море, такое же волшебное, как и город, свернувшийся калачиком на его берегу.

Кинув быстрый взгляд на дворец, я сбросила туфли, приподняла юбки и погрузила стопы в горячий песок. С моих губ сорвался стон удовольствия, впервые за последние несколько дней. Опасливо приблизившись к воде, стараясь не нарушить её покой, я намочила ноги. Вода была на удивление холодной и очень чистой, открывая вид на ребристое дно, упрекая меня за мои страшные фантазии.

— Госпожа Джулия, госпожа Джулия, что же вы делаете, вас же могут увидеть! — Задыхаясь от беспокойства, Элли пританцовывала у кромки песка. Вздохнув, я вернулась к ней.

— Ну и что такого ужасного произойдёт, если меня увидят?

Глаза Элли округлились от ужаса: — О вас пойдёт молва!

— О нет, только не молва! — не выдержав, я расхохоталась. — Неужели здесь никто не выходит к морю?

— Ну что вы, иногда мы устраиваем пикники у моря, но дамам не положено выходить одним.

— Почему? — беззлобно поинтересовалась я.

— Ну… мало ли, что здесь может случиться. — Элли попыталась придать голосу уверенности, которой не чувствовала. — Это же море богини Алали.

— Вся Алалирея принадлежит богине Алали, — раздражённо возразила я, и тут же пожалела о том, что вымещаю свой гнев на Элли. — Неужели вы не выходите к морю просто так, чтобы погулять?

— Нет, не выходим. Тут же совсем нечего делать? — С искренним недоумением девушка пнула горячий песок носком туфли.

— Неужели вы никогда не купаетесь?

Горничная задохнулась от изумления: — Что значит купаетесь? Мыться в море? Да ведь вас могут увидеть!

Я не любитель бесполезных разговоров. Алалирея располагалась всего в трёхстах милях от королевского дворца Шиана, а при этом у меня было чёткое ощущение, что я попала в другой мир.

— Если у нас ещё есть время, то пойдём погуляем в саду, — попросила я.

Элли неохотно кивнула. Неужели и в саду меня может настигнуть та самая молва?

Сады дворца простирались на три мили. Это во сколько ж мне надо каждый день вставать, чтобы осматривать и дворец, и сад, и успевать на все остальные мероприятия?

— Госпожа, сегодня на обед придёт Дион, — доверительно прошептала Элли.

— Я должна этому обрадоваться?

— Мне кажется, что он вам очень подойдёт. У него такие же тёмные волосы, как у вас, и такой же сильный характер.

— Что ж, раз у него тёмные волосы, то я буду рада нашей встрече. — Я сдержала улыбку. Надо же, как они себе кавалеров по цвету подбирают.

— Я приготовила ваше зелёное платье.

— Я пока не готова одеть зелёное платье.

— Но госпожа, оно такое красивое, а господин Дион приходит во дворец так редко! — заныла служанка, растягивая гласные, как маленький ребёнок.

— Я надену серое и посмотрю, стоит ли господин Дион моего зелёного платья, — сказала я тоном, не терпящим возражений.

Эти слова замерли на моих губах, так как меня повело в сторону, голова пошла кругом, а тошнота согнула моё тело пополам.

— Что с вами, госпожа? — Элли суетливо забегала вокруг меня, подхватывая под локоть.

— Ничего особенного. Что это за строение?

Придерживая меня в согнутом положении, Элли обернулась.

— Это одна из оранжерей, там садовник выращивает всякие диковинные растения.

— Мы можем туда зайти?

Элли неуверенно осмотрела моё согбенное тело.

— Может, подождём, пока вам станет получше?

— Со мной всё в порядке. Не обращай внимания, это всего лишь усталость, мне скоро станет лучше. Я хочу зайти в оранжерею.

С каждым шагом мне становилось всё хуже. С трудом выпрямившись, чтобы не пугать Элли, я подошла к небольшой стеклянной двери. Изнутри запотевшее стекло было облеплено тесным переплетением тёмно-зелёных листьев. Приглядевшись, я заметила характерные горизонтальные тяжи. А вот и он — тираблис в оранжерее дворца Алалиреи. Похоже, что преступники не имеют ни совести, ни страха, раз выращивают его прямо под носом у герцога. Предположим, что они не знают о том, что на короля Александра работает сенивисса. Они могут и не подозревать о моей способности выследить мага, проводящего симпатические ритуалы. Однако выращивать тираблис, редчайшее магическое растение, в самом центре Алалиреи — просто верх наглости! Может, внутри я найду сундук с уликами и подписанные признания виновных?

Подёргав за ручку, я обернулась к Элли: — Где мы можем найти ключ?

— Я не знаю. Может, у экономки? Вам действительно хочется туда зайти? Там же душно и тесно.

В ближайшее время по дворцу распространятся слухи о моей эксцентричности. Элли уже представляла себе, как расскажет о моих выходках подругам.

— Я очень люблю смотреть, как выращивают цветы. — Моя ложь была неубедительной, но на большее я в этот момент способна не была.

— Джулия, так вот, где ты прячешься! Я заходила к тебе, а там — никого! Зачем ты так рано встаёшь? Да ещё и всю стражу всполошила. — Игнорируя мою бледность, Магда потрепала меня по плечу. Её камеристка стояла рядом, глядя на меня с осуждением. А как меня не осуждать? Я, незамужняя девушка, вышла к морю без сопровождения и поспорила со стражей. Кошмар один.

— А я тут папу ищу, он вроде прогуляться вышел, но его нигде не видно, — беспечно продолжила Магда и взяла меня под руку. — Раз я тебя нашла, то пойдём посплетничаем. — Не интересуясь моим мнением, она потянула меня обратно во дворец. Тошнота немного отступила, и я выпрямила спину, бросая прощальные взгляды на запотевшее стекло. Оранжерея казалась распухшей от буйства толстых листьев и несгибаемых стеблей, грозящих вырваться на свежий воздух с победным треском. Вот так. Прямо перед дворцом герцога. Бесстыдно и странно.

— Госпожа Магда, госпожа Джулия, приятного вам утра. — Анри Лиссон поравнялся с нами, внимательно осмотрел моё бледное лицо, бросил взгляд на оранжерею и углубился в сад.

— Злобный тип, — передёрнула плечами Магда. — Мой папа хотел, чтобы я вышла за него замуж. Типа, он достойный мужчина, наследник престола и всё такое. Ничего себе, достойный, он отказался даже обсуждать женитьбу. Мой отец настаивал, а Анри стоял на своём, как будто я уродина какая-то. К счастью, мама за меня заступилась и сказала, что всё равно его, незаконнорождённого, на трон не пустят. И вот теперь я за Джереми выйду, а мой брат станет королём.

Магда мечтательно улыбнулась, представляя своё завидное будущее.

— Так ты точно уже выбрала Джереми? А как насчёт Рона или … не помню, кто там ещё есть?

— Эй, слушай, ты на чьей стороне?

— Не волнуйся, я точно на твоей стороне. — Мы засмеялись, радуясь пониманию и несерьёзности наших отношений.

Иногда так приятно побаловать себя удовольствием беспечной поверхностной дружбы. Такой, которая зарождается всего за пару минут, никогда не крепнет, ничего не требует и не предаёт. Она не может предать, так как она совершенно ничего для тебя не значит. Но она помогает тебе справляться с буднями, не погрязая в смолу собственных мыслей.

* * *

Чаепитие проходило очень бурно. Дамы осыпали меня вниманием, пока я с молчаливым недоумением переводила взгляд с одного умело накрашенного лица на другое.

…— Милочка, ну почему вы снова надели такое блёклое платье? Так вы своего не добьётесь.

…— Джулия, сегодня на обед придёт Дион Плезаль. Я очень советую вам переодеться. Он весьма хорош собой, и у него дом в самом центре Алалиреи.

…— Вы готовы услышать ваше предсказание? Герцог уже приказал вызвать вещунью. Всем приезжим сразу делают предсказание, чтобы узнать, примет ли вас богиня и позволит ли остаться в Алалирее.

…— Джулия, деточка, я так за вас волнуюсь, а вдруг вещунья скажет что-то плохое? А вдруг богиня не позволит вам остаться у нас?

Блеск предвкушения в юрких глазах, розовые щёки, подогретые сплетнями. Они жаждали зрелищ, предвкушали мой позор или торжество.

Когда у меня больше не осталось сил выдерживать этот поток разрозненных фраз, невысокая девушка, одна из самых молодых, покраснев, спросила:

— А как у вас получаются такие пухлые губы?

Поняв, что в этот раз от меня требуется хоть какая-то реакция, я ответила удивлённым взглядом.

— Что значит "получаются" пухлые губы?

— Как вы делаете их такими пухлыми?

Сжавшись под давлением хищных взглядов, я промямлила: — Ну, я их … напухливаю.

— "Напухливаете"? Как? Раскройте ваш секрет! Вы используете сок арубы? Речной песок? Прокалывания?

Стараясь не думать о том, что такое прокалывание губ, я попыталась найти выход из этого идиотского положения.

— Я делаю упражнения. — Изумлённые взгляды отлично способствовали полёту моего вдохновения. — Да-да, упражнения, называются И-У. Растяните губы в стороны и скажите "ИИИИИИИИИ", потом вытяните в трубочку и потяните "УУУУУУУУУУ". Через две недели тренировок наблюдается радикальное напухливание.

На окружавших меня женщин невозможно было смотреть без смеха: сведя глаза к переносице, они старательно выполняли только что придуманное мною упражнение. Сдерживаясь из последних сил, я извинилась, выбежала в коридор и затряслась в беззвучном смехе.

— Я вижу, что вы очень довольны собой. — Анри Лиссон стоял, прислонившись к противоположной стене коридора.

Я вздрогнула. — Как давно вы здесь стоите?

И как я умудрилась его не заметить? Хотя грех жаловаться, всё складывается как нельзя лучше: когда ваш подозреваемый начинает сам за вами следить, то вам становится намного проще следить за ним. Как видите, я — оптимистка. В чём-то.

— Достаточно давно, чтобы услышать секрет напухливания.

Я и не надеялась, что услышу в его голосе иронию, Анри Лиссон был весьма серьёзным мужчиной.

— Ну и что такого особенного вы обо мне узнали?

— Ничего особенного. Вы — всего лишь очередная расчётливая, циничная и лживая искательница женихов во дворце герцога. Почему-то я совсем не удивлён!

Любит же он выкрикивать обвинения, резко разворачиваться на месте и быстро удаляться, всей своей спиной выражая презрение. В принципе, я могла бы и подыграть ему: кинуться следом, ткнуть пальцем в грудь, обвинить его в бессердечности, но не хочется тратить время на перепалки с подозреваемыми. Особенно с привлекательными, одинокими мужчинами. Особенно с потенциальными будущими монархами. Вообще-то, честно говоря, времени у меня совсем в обрез. Обычно мои расследования длятся очень недолго: пришла, почувствовала источник магии, связала его с аурой преступника и ушла. Остальное — не моё дело, а магического ведомства. Но как я уже сказала, в этом расследовании нет ничего обычного. Во-первых, совершено покушение не на кого-нибудь, а на короля. Причём успешное. Во-вторых, подозреваемые — отнюдь не рядовые жители королевства. В-третьих, мою причастность к расследованию необходимо держать в строжайшем секрете, поэтому я должна продержаться в Алалирее без помощи ведомства и ничем себя не выдать. И обличить виновного. И защитить невинного. И не сломаться. И не сойти с ума. Почему? Два слова: весомые причины.

* * *

За обедом всё внимание было приковано к Диону Плезалю. Герцог Филипп только добродушно посмеивался, наблюдая, как со всех концов стола женщины бросали на Диона томные взгляды. Врать не буду, он того стоил. Мужчина был неприлично красив, да ещё и с широкими плечами и атлетическим телосложением. Тёмные кудрявые волосы и намёк на щетину придавали ему немного дикий, пиратский облик. Ох, извини меня, Дион Плезаль, но ты очень даже подойдёшь для моей миссии. Мне нужно прикрытие, и им станешь именно ты. Я выгнула спину, подалась вперёд и часто задышала, надеясь, что у меня хоть что-то вздымается над серым декольте. Эх, права была Элли, стоило надеть зелёное платье. А то такого мужчину, как Дион Плезаль, на серую скромность не поймаешь. Придётся шокировать местный брачный рынок и надеяться, что на меня не начнётся охота. Не могу сказать, чтобы Дион так уж сразу мною заинтересовался, но, ковыряя в зубах вилкой, не побрезговал предложенным ему зрелищем. Направляя сверкающую улыбку прямо в его глаза, я почувствовала на себе ненавидящие взгляды сразу нескольких женщин. Вот и отлично: чем больше соперниц, тем лучше.

Обед закончился сумбурно. Когда все встали из-за стола, Диона чуть ли не разорвали на части. Расталкивая соперниц локтями, я умудрилась потыкать пальцем в его локоть. Всё, на первый раз интимностей хватит. Я вылезла из толпы и отряхнулась, и ко мне тут же подбежала Магда.

— Ну и как тебе Дион?

Я закатила глаза и прижала руки к сердцу: — Он так прекрасен! Он похож на божество!

— Это "божество" перепробовало всех женщин Алалиреи, — тихо заметил стоящий невдалеке герцог.

— Да разве их это остановит? — небрежно ответил ему Анри.

Вот и отлично. Наступило время привлечь к себе чуть больше внимания. Мне предстоит незаметно разглядеть ещё десятки аур в поисках нитей, которые приведут меня к разгадке. А для этого мне придётся набраться терпения, чтобы не вызвать никаких подозрений и не спугнуть преступника.

С ощущением удачно проведённого вечера я направилась к себе.

О да, чуть не забыла: на выходе из залы, я умудрилась-таки быстро просканировать ауру герцога Филиппа. Он сам щедро предоставил мне эту возможность, склонившись так близко к моему лицу, что напомаженные завитки его тонких волос коснулись моего носа. Аура герцога была чиста.

Той ночью, когда Элли оставила меня в душной, переполненной бархатом спальне, я долго ворочалась в постели, отгоняя ненужные мысли. Боль, затаившаяся где-то внутри меня, не могла найти выхода наружу. Я открыла окно и с жадностью вдохнула ароматный ночной воздух.

— Скоро, очень скоро всё будет хорошо… — Я обняла себя за плечи. — Всё могло быть намного хуже. Мне повезло так, как не везёт почти никому, и я должна научиться быть благодарной.

Боль бурлила уже где-то очень близко к поверхности, и я заставила себя заплакать. Слёзы неохотно стекали по лицу, не принося облегчения. Ужасающий животный страх копошился где-то под кожей, грозясь поглотить меня, и я на минуту сдалась ему, стеная от жалости к себе и вдавливая ногти в нежную кожу плеч.

Как я и ожидала, вскоре буря эмоций стихла, и безысходность затопила все остальные чувства. Умывшись, я вернулась в постель, ругая себя за слабость. Мне следовало волноваться не о смутном будущем, а о том, что очень скоро неизвестная мне вещунья раскроет секреты беззащитной Джулии Фортескью, и тогда меня выгонят из Алалиреи, отобрав мой последний шанс восстановить справедливость.

 

Глава 3. День третий

На следующее утро я решила не тратить времени зря и попросила Элли открыть для меня оранжерею. Она вернулась через несколько минут, озадаченная, и сказала, что экономка не смогла найти ключи и что летом оранжерею вообще не используют.

Удовлетворённая этим ответом, я отправилась на прогулку по дворцу. Я и не ожидала, что мне так просто, по первой просьбе выдадут ключи. Прежде всего я остановилась у двери Анри и почувствовала лёгкое колебание магии. Оно было остатком того, что происходило вчера в оранжерее. Да, господин наследник престола, вас ожидают некоторые проблемы. Доберусь я до вас, покопаюсь в вашей ауре, тогда и посмотрим, что станет с вашей царственной надменностью.

Обойдя дворец, я зашла в морскую залу, чтобы полюбоваться на вид из окна. Какая досада! Анри Лиссон стоял, прислонившись к оконной раме. Заметив меня, советник чуть заметно кивнул и отвернулся.

Стараясь не беспокоить его, я направилась к дальнему окну. Небо всё ещё было ослепительно синим, но по воде шла мелкая рябь. Неужели это богиня теряет терпение? Стряхнув с себя неприятные мысли, я сосредоточилась на едва заметной линии горизонта и почувствовала, как моё тело расслабляется, как исчезают страх и нетерпение.

Спустя какое-то время за моей спиной раздался голос Анри: — На что вы так сосредоточенно смотрите?

— Я пытаюсь найти линию горизонта. Это море кажется мне весьма необычным.

— В Алалирее почти всегда отличная погода, — пожал плечами Анри. — Может быть, вам это кажется непривычным, так как вы с севера?

Эта вежливая беседа меня не интересовала, но я не хотела спугнуть советника. Чтобы полностью прочувствовать его ауру, мне предстояло подойти очень близко. Очень. Повернувшись к нему лицом, я сделала осторожный шаг, и Анри тут же отступил и нахмурился. Всё понятно. Полагаю, что незамужние девицы с разбега прыгают ему на шею. Придётся действовать по-другому, разговорить, расположить его к себе и подождать более подходящего момента. Я снова отвернулась к окну, подбирая тему для беседы.

— Вы верите легендам богини Алали?

За моей спиной раздался сухой смешок. Надо же: наследник престола, проживающий в Алалирее, не верит легендам богини.

— Каким именно? — За вежливостью Анри скрывалась издёвка.

— Любым.

Не могу сказать, чтобы моё любопытство было совсем уж праздным. Всё-таки, я находилась в священном городе богини, под её покровительством, проводя расследование покушения на короля, правление которого она благословила.

— Например? Какие легенды вас интересуют?

— Я никогда раньше не была в Алалирее, и мне интересны все её легенды: о святости этого города, о неприкосновенности человеческих душ, о том, что за божественным морем Алалиреи находится Реаль.

Легенду о том, что где-то там, за морем Алалиреи находится прекрасный мир, куда богиня Алали берёт только избранных, рассказывали всем детям нашего королевства. Потому-то Алалирея и считалась городом мечты. Говорили, что тем, кому богиня позволяет жить в Алалирее, гарантировано попадание в Реаль, а вот остальным это надо заслужить. Согласно легенде, богиня создала Алалирею по образу и подобию Реаля. Она сделала это, чтобы люди знали, как прекрасен Реаль, и старались жить достойной жизнью, чтобы попасть туда после смерти.

Эта тема оказалась неудачной, так как Анри усмехнулся и, покачав головой, начал тщательно подбирать слова. Видимо пытался быть вежливым.

— Джулия, вы, наверное, не знаете, но я провёл несколько лет на дипломатической службе короля Александра. Я путешествовал по этому и многим другим морям. У меня для вас плохие новости: не верьте глупым сказкам. За этим морем находится соседнее королевство, с которым у нас ведётся активная торговля. А что касается Алалиреи, то присмотритесь к окружающим вас людям. Неужели они похожи на тех, кого богиня избрала для своего "волшебного мира"? Для пущей достоверности Анри изобразил кавычки пальцами.

Да, с ним трудно не согласиться, но всё-таки…

— Когда стремишься к цели, то многое зависит от твоего воображения. Вы не пытались попасть в Реаль, и вы в него не попали, — упрямо сказала я. — Я верю легендам.

Мне тут же стало понятно, что вскоре я пожалею о своём откровении, так как выражение лица Анри застыло где-то посередине между снисходительностью и осуждением. Может, это и к лучшему: кто же заподозрит наивную женихоискательницу и любительницу сказок в том, что она за вами следит?

— Цель путешествия зависит не от воображения, а от географии, — непримиримо ответил Анри, одарив меня презрительной гримасой. — Чему вас учила ваша гувернантка?

Ну что ж, начнём его приручать.

Приблизившись к нему, я провела пальцем по моей щеке. Анри моргнул и дёрнул бровями, недоумевая по поводу моих намерений. Выдержав паузу, я отступила.

— У меня была отличная гувернантка. Вот, смотрите: я умею складывать губы бантиком.

Состроив гримасу, я дёрнула плечами и устремилась к двери.

Уже у самого выхода меня настигли его слова: — Дион Плезаль — беспринципный самец.

Я спрятала улыбку.

— Это — ваше мнение, господин Лиссон. Будьте любезны, оставьте его при себе.

* * *

Надеясь на прогулку по саду в компании Элли, я направилась на её поиски. Однако в приёмной меня ждала госпожа Плезаль, мать Диона.

— Тебе понравился мой сын, деточка, — провозгласила она голосом, не терпящим возражений. Эта активная мамаша явно не собиралась тратить время на бесполезные любезности.

Я потупилась: — Ну как же ваш сын может не понравиться! Дион такой… такой… — Я застыла с мечтательным выражением лица, без спроса позаимствованным у Магды.

Госпожу Плезаль не заинтересовали мои душевные терзания, и она сразу перешла к делу, которое в просторечье называют "взвешиванием невест". Она уже раздобыла самую свежую информацию о впечатляющих размерах моего приданого, так что ей осталось выяснить только про магию.

— Ты унаследовала магию своего отца? Ведь он маг воздушной стихии, сильнейший в своей категории, не так ли?

— Да, отец — маг воздушной стихии. Считается, что я унаследовала его магию, но она пока что не пробудилась.

Я грустно склонила голову, исподтишка наблюдая за её расчётливым лицом.

— Почему? Когда ты потекла? Тебя осматривали лекари?

Потрясающе, просто потрясающе. Эта женщина нисколько не стеснялась своей расчётливости.

— Со мной всё в порядке, госпожа Плезаль, меня осматривали лекари и маги. Моя магия не смогла пробудиться из-за шока, который я испытала, когда умерла моя мама. — Мой голос был тихим, а поза покорной. — Даже если магия во мне не проснётся, её смогут унаследовать мои дети.

— Да-да, бедная девочка, — сказала мать Диона совершенно равнодушным голосом, даже не глядя на меня. — Пожалуй, я разрешу Диону за тобой ухаживать. Сколько лет твоему отцу?

— Сорок восемь.

— И он в хорошем здравии?

— Не очень.

— Почему? — Госпожа Плезаль не смогла скрыть приятного оживления в голосе, уже представляя, как единственная дочь графа унаследует несметные богатства, нажитые нелёгким магическим трудом.

— У него больное сердце. — Очень надеюсь, что папа Фортескью не обидится на меня за такую импровизацию.

— Как жаль. — Женщина постучала ногтем по столу. Было понятно, что подорванное здоровье графа Фортескью явилось решающим фактором для принятого ею решения. — Сегодня Дион снова придёт к обеду. Надень что-нибудь понаряднее, а то придворные не поймут, почему он за тобой ухаживает.

— А он будет за мной ухаживать? — Я начала радостно ёрзать на стуле, имитируя восторг.

— Конечно. — Она окинула меня недоумённым взглядом. — Как только вернусь домой, я ему об этом сообщу.

После её ухода я было отправилась в спальню подумать о столь удобном повороте дел, когда Элли сообщила о следующем визитёре. Вернее, визитёрше. В моей приёмной сидела госпожа Лиссон. При моём появлении она вскочила и, мелодраматично заламывая руки, притянула меня к себе.

— Что она тебе наговорила? Госпожа Плезаль — лицемерная и лживая женщина, не верь ни одному её слову. Её не волнует ничего, кроме твоих денег и твоей магии. Кстати, у тебя ведь есть магия?

Стараясь не рассмеяться, я аккуратно высвободила себя из её навязчивых объятий и повторила рассказ про мою якобы непробудившуюся магию. Надо отдать должное Летиции Лиссон: услышав о смерти моей матери, она проявила гораздо больше сочувствия, чем госпожа Плезаль. Более того, она не стала радоваться подорванному здоровью моего отца, так что в целом она мне понравилась намного больше матери Диона.

— Присмотрелась бы ты, деточка, к Анри. Не слушай всякое злословие, а присмотрись к нему. Ведь он хорош собой!

Я согласно кивнула. — Хорош.

Госпожа Лиссон открыла от удивления рот, и её множественные подбородки застряли между двумя золотыми ожерельями. Честное слово, мне стало обидно за Анри.

— Ты тоже думаешь, что он хорош собой? — всё ещё боялась верить любящая мать советника.

— Да. Он хорошо сложен, у него густые волосы, голубые глаза, властный профиль. Почему вы так удивлены? Разве с ним что-то не так?

— Так, всё так, — с радостью согласилась женщина, и её глаза засветились надеждой. — А то, что он старше тебя, так это неплохо. Он повидал мир, и с ним будет интересно.

— К сожалению, ваш сын терпеть меня не может. Он назвал меня расчётливой, циничной и лживой, а сегодня ещё и посмеялся над тем, что у меня нет должного образования.

Госпожа Лиссон сникла настолько, что мне стало стыдно. Видимо таким образом Анри отпугивал и других потенциальных невест. Сказав пару пустых, вежливых фраз, она ушла.

Какой прогресс всего за одно утро! Визит Летиции открыл для меня некоторые возможности. Как не крути, а мне нужно снова попасть в комнаты Анри Лиссона, и теперь у меня есть, чем его подразнить.

* * *

Надо сказать, что сам факт моего нахождения около комнат одинокого мужчины уже являлся вопиющим нарушением нравов Алалиреи. К моему сожалению, дверь открыл слуга, а сам Анри. Посмотрев по сторонам и не увидев моей камеристки, он удивлённо захлопал губами, не зная, как повести себя в такой беспрецедентной ситуации. Надо же, как интересно устроены местные нравы: мне запрещается гулять без сопровождения, а при этом Дион умудряется обслужить всех местных дам!

— Я ищу господина Лиссона. — Резким телодвижением я протиснулась в приёмную Анри.

— Господин переодевается.

— Я подожду.

Неуклюже двигаясь боком и не сводя с меня напряжённого взгляда, слуга ушёл в спальню Анри. Я дёрнулась от покалывания в висках: сегодня здесь ощущалось что-то новое, дерзкое. Два источника симпатической магии, один из них совсем свежий. Ритуал провели всего несколько часов назад. Я снова прикрыла глаза и удовлетворённо кивнула головой: она, точно она, именно эту магию я и искала. От источника исходили тонкие связующие нити.

— Вот сейчас мы с вами и познакомимся, мои дорогие, — пробурчала я, выслеживая ход нитей в пространстве и массируя пульсирующие виски.

— Что вы здесь делаете? — Анри приоткрыл дверь своей спальни, придерживая её рукой, как будто боясь выйти в приёмную. М-да, женихоискательницы совсем его одолели, беднягу. Вот и я пробралась в его покои и застала его врасплох. Полурасстёгнутая белая рубашка, влажные волосы и очень, ну очень недовольное лицо. Через несколько минут мне предстояло приблизиться к нему вплотную. Было бы разумней вернуться, когда он будет полностью одет, но я не могла упустить этого шанса. В следующий раз слуга будет начеку и не впустит меня в приёмную. Кроме того, если говорить честно, то, глядя на привлекательное лицо Анри и убедительный разворот его плеч, я не испытывала никакого недовольства по поводу предстоящей близости.

— Я пришла на вас посмотреть.

— Посмотреть? — как эхо, повторил он за мной.

— Выйдите в приёмную и закройте за собой дверь. — Я поморщилась, показав на стоящего за его спиной слугу.

Поколебавшись, Анри послушался меня, потом приблизился на пару шагов и скрестил руки.

— Ну и?

— Я уже сказала, что я пришла, чтобы как следует вас рассмотреть. Меня только что посетила ваша мать и предложила мне выйти за вас замуж. Я никогда не рассматривала вас в качестве серьёзного кандидата в мужья, поэтому не дала ей ответа. Справедливости ради, я решила дать вам шанс.

Да, знаю, я соврала, Летиция Лиссон не упоминала о замужестве. Но эта ложь того стоила. Лицо Анри потемнело, исказилось, и он отступил назад, сжимая кулаки. За это время я успела проследить путь связующих нитей: от артефактов они вели прямо к Анри. Ещё бы понять, сам он проводил ритуалы или с чьей-то помощью. Когда советник увидел, что я откровенно его разглядываю, он врезал кулаком по стене.

— Никогда! Вы слышите, никогда я не женюсь на такой, как вы.

Надо же, на "такой, как я". Как быстро он отнёс меня к какой-то категории женщин. К какой — не знаю, да и не интересно.

— Ваша матушка высказала совсем другое мнение.

— Моя матушка может засунуть свои мнения…

— Я не думаю, что ей захочется это сделать, — перебила я. — Ей понравился размер моего приданого и мой магический дар.

— У вас есть магический дар? — тут же спросил он.

— Ну неужели? При упоминании моего дара в вашем ледяном сердце зародилось внезапное чувство? У нас будет прекрасная семья: ваша матушка будет любить меня за моё приданое, а вы — за магический дар, который я передам нашим детям.

— Я слышал, что ваш дар ещё не пробудился.

— Он может вообще не пробудиться, но это не значит, что я не смогу передать его нашим детям.

Интерес Анри к моему магическому дару разочаровал меня, но не удивил, как не удивило меня и нервное подёргивание его лица каждый раз, когда я упоминала "наших" детей. Ничего другого я и не ожидала. Джулия Фортескью — породистая особь с отличной родословной и мешком денег. А он — обычный мужчина, живущий в обычном мире. Стоит ли ожидать от него чего-то необычного? Нет. Анри прав: в жителях Алалиреи нет ничего особенного, ничего прекрасного. Зачем же он разрушил такую чудесную сказку! Вдох. Выдох. Пора переходить к делу и подобраться к нему поближе. Удерживая его взгляд, я сделала пару осторожных шагов навстречу.

— Ваша матушка была очень убедительна. Она сказала, что у вас золотое сердце. — Ещё два осторожных шага. Анри смотрел на меня, как загипнотизированный. — Вот я и решила посмотреть, смогу ли я завоевать ваше золотое сердце.

А вот я и допустила серьёзный промах. Последняя фраза разрушила транс, и, тряхнув головой, Анри ретировался ко входу в спальню.

— Я уже сказал вам, что у вас ничего не выйдет. Ищите себе другого жениха.

— Хорошо, — миролюбиво согласилась я. — Я не позволю вашей матери влиять на меня и не буду к вам приставать. — Анри и не собирался мне верить. Опасливо щурясь, он нажал на ручку двери. У меня оставались считанные секунды, а он был слишком далеко. — Обещаю, что оставлю вас в покое и не буду пытаться заполучить вас в женихи, но при одном условии.

Анри напрягся и снова скрестил руки на груди. — Каком?

Я осторожно приблизилась к нему. Когда между нами оставались всего два шага, я тихо прошептала:

— Если вы обещаете, что никогда об этом не пожалеете.

С этими словами, воспользовавшись его удивлением, я подошла к нему вплотную и посмотрела в его глаза. Они отливали густой синевой моря Алалиреи. Необычные глаза обычного мужчины. Раз-два-три-четыре… Мне очень повезло: Анри Лиссон замер, позволяя мне погрузиться в его ауру.

Он подарил мне почти двадцать секунд. Роскошь. Мне бы хватило всего десяти.

— Я обещаю, что никогда об этом не пожалею, — отрезал Анри, зашёл в спальню и закрыл дверь прямо перед моим носом.

Я уже не слушала его. Я стояла на месте, всё ещё неся в себе отпечаток его ауры, ощущая каждое её волокно, каждую частицу энергии. О боги, Анри Лиссон был сложным человеком, и в его ауре накопилось слишком много неразрешимых клубков. Не поймите меня неправильно: я не вижу прошлого и не читаю мысли. Я всего лишь чувствую магию и отслеживаю её следы. Потирая ноющие виски, я перебирала нити, одну за другой, удовлетворённо кивая. В ауре Анри Лиссона отчётливо виднелись следы симпатической магии. Чтобы доказать его причастность к преступлению, мне придётся исследовать его повнимательнее и сравнить следы с источником. Тогда-то я и смогу определить многое — суть ритуала, время проведения, и кто знает, что ещё. Но для начала мне более, чем достаточно. Симпатическая магия — это сложнейший и давно не используемый вид магии, следы которого прилипают к предметам и к ауре, красуясь на них аляповатыми пятнами. Как странно, что именно ею сразили короля, ведь можно было использовать что-то попроще. Мне предстояло узнать, почему.

С этим видом магии я работаю впервые, но принципы у любого ритуала одни и те же. Они оставляют следы, которые не сотрёт ни время, ни магия. Особенно если учесть, что никто и не пытается их стереть, так как о существовании таких, как я, почти никому не известно. Много лет назад в нашем королевстве проживали десятки сенивисс, но их существование было очень невыгодно магам Шиана. Одна за другой, они погибали. Несчастные случаи, болезни. Одним словом — естественные причины или хорошо спланированные убийства. Но это было давно, десятки или даже сотни лет назад. Если в Шиане сейчас и есть сенивиссы, то они, скорее всего, и не подозревают о своём необычном таланте.

Признаю: я была немного разочарована, что нашла следы магии в ауре Анри. Было в нём что-то благородное, приятное. Хотя преступники встречаются и среди очень приятных людей.

Пришло время вплотную заняться вторым подозреваемым. С трудом подавляя тошноту, я вышла из приёмной Анри. В складках моего платья были спрятаны два небольших артефакта, изучением которых я собиралась заняться вплотную. Маленькая книга со склеившимися страницами и серебряная ложка, доверху напичканные симпатической магией. Мне не следовало их трогать, но я не сдержалась. Где ещё я найду такие улики? Хотя это значит, что теперь начинается серьёзная игра. Как только Анри обнаружит пропажу артефактов, я попаду в число подозреваемых.

В коридоре прямо под дверью советника стояла герцогиня Атавия.

— Ты, развратница, да как ты посмела зайти к нему и сказать такое? Я поговорю с моим мужем, и он отправит тебя обратно в твою северную дыру. Ничего хорошего тебя здесь не ждёт. Анри выкинул тебя, как старую тряпку, и никто другой на тебя не позарится.

Внушительная длина этого монолога позволила мне справиться с оцепенением. Что ж, учту: в этом дворце кто-то всё время подслушивает под дверью.

— Простите меня, Ваша Светлость, если я нарушила какие-то правила. Госпожа Лиссон предложила мне выйти за Анри замуж, и я зашла на него посмотреть. Вы правы: он мне отказал, — затараторила я, хлопая глазами. — Простите меня… — В моём голосе появились истерические нотки, и я схватила разъярённую женщину за руку, стараясь держаться как можно ближе. Вот повезло так повезло, а я-то ломала голову, как мне к ней подобраться. Иногда у сложных проблем появляются очень простые решения. Ах, прекрасная герцогиня Атавия, давайте-ка посмотрим, не делаете ли вы всякие гадости вашими распрекрасными ручками?!

— Надо же, насколько ты глупа. Я не удивлена, что твой отец не смог выдать тебя замуж, несмотря на все деньги и обещанный тебе магический дар. Да и какой дар? Я не чувствую в тебе ничего. Ты пустышка с мешком золотых монет, и мне противно тратить на тебя время. — Атавия оттолкнула меня и вошла в приёмную Анри.

Я проследила, как за ней закрылась дверь, и, поскрипев зубами, направилась к себе. Вот интересно: замужним женщинам можно заходить к холостым мужчинам, а мне нельзя? За что она так на меня взъелась, уж не ревнует ли? Мне предстояло познакомиться с ней поближе, так как аура герцогини тоже пестрела интересующими меня нитями, а это значит, что она тоже была как-то замешана в покушении на короля.

Я начала волноваться: если так будет продолжаться и дальше, то у меня появятся целые легионы подозреваемых. А времени у меня в обрез.

* * *

За чаепитием, да и за обедом тоже, все были поглощены обсуждением двух тем. Первой темой был запланированный на следующий вечер визит вещуньи. На этом, с одобрения герцога, настояли придворные дамы, которым срочно приспичило выведать мою судьбу. Сначала я хотела возразить, но потом сообразила, что никто из обитателей дворца не встанет на мою защиту, и признала, что этого испытания мне не избежать.

Второй темой было то, что Дион Плезаль появился во дворце герцога два дня подряд. Несколько дам клялись, что видели, как он прибыл сразу после завтрака и что-то обсуждал с самим герцогом. Шли жаркие споры насчёт причин этого весьма необычного, но очень порадовавшего всех дам события. Самой госпожи Плезаль на чаепитии не было. У некоторых дам возникло подозрение, что повторный визит Диона был как-то связан с моим появлением во дворце. Подслушав пару разговоров во время чаепития, я узнала о себе много интересного и даже весьма обидного. Оказывается, я приехала в Алалирею, так как мой отец пытался прервать неподобающие отношения между мною и магом, который был на двадцать с лишним лет старше меня. Ещё я узнала, что мои волосы явно крашеные, что у меня не слишком женственная походка, и что я совсем не похожа на какую-то Риану, в которую Дион был влюблён в прошлом году. Из всего этого дамы делали заключения, что он не может быть в меня влюблён. Особенно меня поразил слух о том, что я уже давно стала любовницей Диона и тайно жила в Алалирее, и он только сейчас решил узаконить наши отношения, так как я ждала его ребёнка. Обсуждение того, что я, оказывается, совсем неграмотна, стало последней каплей, и я вырвалась из плена удушающего женского общества и сбежала в северное крыло дворца.

Я бежала, задрав юбки и не обращая внимания на то, как оглядывались на меня проходящие слуги. Почти добежав до конца южного крыла, я услышала голос герцога:

— Джулия, детка, у нас что, пожар?

Я резко остановилась, ухватившись за тяжёлую занавесь. — Прошу прощения, Ваша Светлость. Я вела себя неподобающе.

Герцог стоял в дверях своего кабинета в сопровождении нескольких мужчин.

— Если пускать во дворец всякую провинциальную шваль, то потом не стоит удивляться падению нравов. — В голосе Одама звенела холодная злоба. Похоже, что Атавия рассказала ему о моём визите к Анри. Надо же, у нашего следующего подозреваемого весьма скверное настроение.

— Прекрати, Одам, — рявкнул герцог. — Джулия, тебе не нужно извиняться, ты лучше скажи, куда ты так бежала?

— В северное крыло, — честно сказала я. — Мне очень нравится вид из окна морской залы. До обеда осталось очень мало времени, и я спешила им насладиться.

— Аааааа, — разочарованно протянул герцог. Море его явно не интересовало. — Анри. Проводи госпожу Джулию в северное крыло, ей не подобает одной так бегать по дворцу.

Я попыталась запротестовать, но герцог уже ушёл, оставив Анри стоящим рядом со мной с кислым выражением лица.

— Значит так, — решительно начала я. — Давайте скажем, что вы меня проводили. Если кто-то меня увидит, то я скажу, что я вас потеряла и возьму вину на себя. Хорошего дня. — С этими словами я заторопилась по коридору. Не ответив на моё предложение, Анри отправился за мной. — Почему вы за мной идёте?

— Я выполняю поручения герцога, а не ваши.

— Вы мне портите весь настрой.

— Мне кажется, что у вас и так не было настроя. Похоже, что наши дамы уже испортили вам настроение без моей помощи. Что они такого вам сделали?

Его лицо было серьёзным. Никто в этом дворце ещё ни разу не смотрел на меня так, как будто их волновала моя судьба. Зная, что вскоре я пожалею о своей откровенности, я не сдержалась.

— Они испортили легенду. Я видела Алалирею только мельком, когда ехала во дворец, но она прекрасна. Вечно цветущие сады, чистый воздух, бесконечное море, воздушная архитектура. Я так надеялась, что всё в Алалирее так же прекрасно. Именно так я представляла себе Реаль, мир богини Алали. И вот среди этой красоты — злословие, жадность, претенциозность, глупость и бесконечная, умопомрачительная жеманность. Как же можно верить во что-то хорошее?

Анри молча смотрел на меня, как будто ожидал продолжения. Не дождавшись, он осуждающе покачал головой: — Вы сказочница, Джулия Фортескью, и вам не место в этом дворце.

Мне внезапно расхотелось смотреть на море.

— Благодарю вас, господин Лиссон, что сопроводили меня во время этой прогулки. Прошу вас оставить меня, мне необходимо вернуться к себе.

Мы раскланялись.

Вместо того, чтобы возвращаться к себе, я последовала в направлении, в котором удалился герцог. Гнев Одама предоставил мне отличное основание для конфронтации. Или беседы. Или очередной странной выходки, позволяющей мне слиться с его аурой. Мне повезло: он разговаривал с одной из дам у входа в обеденную залу. Пробежав мимо них, я неловко подвернула ногу и, вскрикнув, осела на пол и схватилась за лодыжку.

Одам неохотно оставил свою собеседницу и помог мне подняться с пола. Наигранно стеная, я прислонилась к нему и погрузилась в его ауру. Одам тут же воспользовался этим, чтобы дотронуться до моей груди и прошептать пару скабрезностей. Еле сдержав дрожь, я поблагодарила его за помощь и побрела к себе. Моё настроение было безнадёжно испорчено: этот противный, скользкий тип не носил в себе никаких следов магии. Если бы он имел к ней хоть какое-то отношение, то я бы почувствовала это. Даже заказывая магический ритуал, человек бесповоротно меняет свою ауру. Ну почему подозреваемым оказался Анри? Он, конечно, тоже не особенно дружелюбен, но если выбирать между ним и Одамом… Я чувствовала на своих плечах свинцовое бремя ответственности: ведь тот, кто невиновен в покушении, станет следующим монархом Шиана. И я обещала королю защитить его преемника. Но как же мне не хочется защищать Одама!

Строго говоря, моё задание было уже наполовину выполнено. Я проверила магию дворца и обоих претендентов на трон. Я нашла странные артефакты в приёмной Анри и следы магии в оранжерее и в северном крыле. Остаётся найти источник магии и связать его с подозреваемыми. И защитить невинного наследника, то бишь противного Одама. Но, честно говоря, улик и так уже достаточно. Поэтому если богиня Алали решит, что и так позволила мне слишком многое, то, скорее всего, вышвырнет меня из Алалиреи при первой возможности. И эта первая возможность представится во время визита вещуньи. А при этом мои инстинкты удерживают меня в городе мечты. Здесь таится глубокое, чёрное зло. Я чувствую его привкус в приторном вине, оно оседает серой пылью на роскошном бархате, оно витает в затхлом воздухе извилистых коридоров. Я не могу оставить его безнаказанным. Для этого мне предстоит следить за Анри, за Атавией и за всеми придворными сразу, и я не уверена, смогу ли с этим справиться. Источник зла где-то совсем рядом, и я должна его найти. Но если богиня Алали позволяет этому злу клубиться в цветочных аллеях города мечты, позволит ли она мне его обличить? Потерпит ли она моё вмешательство в её рай?

* * *

— Сегодня к обеду я надену зелёное платье, — объявила я к большому удовлетворению Элли.

— Значит, всё-таки, Дион! Вы влюблены в Диона!

За последние 24 часа статус Элли во дворце поднялся до небывалых высот. Она являлась источником ценнейшей информации о моих привычках и интересах. Судя по тому, что этим утром она отлучилась на два часа и вернулась в новом платье, за эту информацию ей платили. Я на неё не обижалась, так как слухи — вещь неизбежная, а так хоть кому-то была от них польза.

— Элли, я совсем не знаю Диона. Я даже ни разу с ним не разговаривала.

— Ну и что? — девушка непонимающе посмотрела на меня, как будто контакт с особью противоположного пола грозил разрушением идиллии. Хотя зачастую так и бывает.

— Как же я могу в него влюбиться?

— А зачем вам с ним разговаривать? Он же такой красивый? — Ну да, с ней сложно спорить, так как она права. Иногда разговор может испортить всю красоту. — Выходите замуж за Диона! У вас будут такие красивые детки! Ох, как я за вас рада! — пританцовывала неугомонная девушка. Она вложила неимоверную силу в затяжку моего корсета и тщательно взбила моё декольте. Я запротестовала бы, если бы в мои лёгкие поступало достаточно кислорода.

— Похоже, что сегодня я смогу принимать только жидкую пищу! — прохрипела я, пытаясь втянуть воздух.

— Ну что вы, вам лучше вообще не есть и не пить, тогда легче будет дышать.

Мысленно обратившись к богине Алали с речью о бессмертной человеческой глупости, я осмотрела себя в зеркало. Не зря я откладывала это платье, оно того стоило. Блестящая карамель волос на струящемся зелёном шёлке, золотистый бархат гладкой кожи… возраст выдаёт только выражение глаз, но ведь их можно и потупить?

Когда я вышла к обеду, по зале пронеслась волна удивлённого шёпота, а потом всё стихло. Пока я искала своё место за столом, я чувствовала на себе изучающие глаза придворной толпы. Вот-вот, посмотрите, оцените, начинается второй раунд. Честно говоря, моё настроение не полностью соответствовало моему внешнему виду. Меня раздирали сомнения: а что, если я не справлюсь с этим расследованием? Мне предстояло следить сразу за десятками людей, двое из которых были напрямую связаны с преступлением. Невиновным оказался наипротивнейший претендент на престол, а источник симпатической магии бесстыдно выращивали в оранжерее около самого дворца.

Меня посадили рядом с Дионом. Он встал и галантно отодвинул мой стул. Его взгляд царапнул моё декольте и остановился на губах.

— Я уверен, что наше знакомство будет очень приятным. Моя матушка от вас в восторге. Мне нравится ваше имя, Джулия, — прошептал он мне в самое ухо.

Я повернулась, чтобы ответить ему, и он склонил голову. При этом его длинные кудрявые волосы защекотали мою грудь.

— Спасибо Дион. Мне очень понравилась ваша мать.

— Я хочу, чтобы вы знали, что моей матери мало кто нравится. — Он снова шептал прямо в моё ухо, и в какой-то момент мне показалось, что он коснулся его языком. Дион снова отодвинулся, оставив меня сидящей в обеденной зале на виду у пятидесяти любопытных придворных с мокрым облизанным ухом. Ситуацию надо было брать под срочный контроль.

В этот момент Дион почесал нос, и при этом его локоть как бы случайно коснулся моей груди. Отлично. Я не ошиблась в своём выборе, такой тип мужчин был мне очень хорошо знаком. Распутный, трусливый мальчишка, задавленный доминирующей мамашей. Именно такой жених мне и нужен. С ним я буду в полной безопасности, а при этом другие мужчины будут держаться от меня на расстоянии. Я бросила на него каменный взгляд и прошептала: — Дион, я не жена старого аристократа, которой бывает скучно по вторникам и пятницам. Я — женщина, которую прочат вам в жёны. Наш договор ещё не вступил в силу, поэтому ведите себя достойно. Вы же не хотите обидеть свою матушку, не так ли?

Дион замер, потом медленно отклонился от меня и чуть заметно кивнул. После этого он поцеловал мою руку, не сводя с меня глаз. Его губы прошептали: "Извините".

После этого разговора его поведение стало примерным до омерзения. Он не позволял себе ничего лишнего, но при этом не сводил с меня внимательного взгляда, пытаясь услужить мне во всём. Когда подали десерт, он наклонился ко мне и спросил: — Так лучше?

Пытаясь уловить хоть какой-то сарказм в его голосе, я внимательно изучила его лицо. Что же сделала госпожа Плезаль с этим темноволосым красавцем? Почему он превратился в такое странное подкаблучное существо?

— Да, Дион, вы молодец. Мне кажется, что мы станем хорошими друзьями. — Он посмотрел на меня взглядом собаки, которую погладил любимый хозяин.

Со всех сторон на нас с Дионом смотрели злые, завистливые, непонимающие глаза. Если наш начальный флирт был легко понятен тем, кто был знаком с поведением Диона, то его последующее подчинение и внимательная забота ввели окружающих нас придворных дам в завистливый транс. Я с облегчением подумала, что это даёт мне право пропустить завтрашнее чаепитие, чтобы дать им возможность обсудить перемены в поведении всеобщего любимчика.

Одам следил за нами с выраженным недовольством, с таким же, с каким его мать следила за тем, как её сын пялится на глупую северную провинциалку. Ну и компания. А ведь этот хмурый недоросток — наш будущий король!

В то же время Анри Лиссон смотрел на меня спокойным, изучающим взглядом. Пару раз я состроила недовольную гримасу, но он не прекратил своего наблюдения.

Вот такие они, наследники короны Шиана — я слежу за ними, а они — за мной!

После обеда, улучив момент, когда Дион отлучился, чтобы принести мне вина, Анри подошёл ко мне, церемонно поклонился и тихо сказал:

— Прошу прощения, госпожа Фортескью, я ошибся в вас.

— Да что вы?

— Я имел глупость подумать, что вы всего лишь наивная лгунья, которая запуталась в сказках, которые сама и сочинила, но теперь мне стало очевидно, что вы опытная хищница. Я смущён, что не разглядел этого ранее.

— Ну что вы, не корите себя, такое с каждым может случиться.

— Разрешите поинтересоваться, у вас есть хоть какие-нибудь жизненные принципы?

— Разумеется, есть, — серьёзно протянула я, глядя в его глаза и старательно скрывая раздражение. Дождавшись вопросительного изгиба его бровей, я пояснила: — Я никогда не ем сладкое на ночь.

Лицо Анри начало сморщиваться в презрительную мину, но в этот момент к нам вернулся Дион.

— Дион, господин Лиссон как раз спрашивал меня о моих жизненных принципах, и я ответила, что стараюсь не есть сладкое на ночь.

Дион склонился к моей руке.

— Вы и так самая сладкая из всех женщин, Джулия!

Я погладила его по щеке и повернулась к Анри: — Господин Лиссон, согласитесь: очень приятно, когда вас понимают.

Анри поклонился и вышел из залы. Я смотрела ему вслед, игнорируя поцелуи моего будущего мужа, и думала, что, если бы Анри не был преступником, то из него получился бы прекрасный король. Яркий, темпераментный, интересный. Рядом с ним была бы прекрасная королева. На какое-то мгновение печаль оглушила меня, но я быстро стряхнула грустные мысли и вернулась к моему кавалеру, который всё ещё обмусоливал мою руку.

На прощание Дион прошептал, что с нетерпением ждёт нашей завтрашней встречи. После всего, что произошло этим вечером, я сочла разумным перейти на "ты".

— Я тоже жду завтрашней встречи, Дион. Помни, что даже если меня нет рядом, то это не значит, что я ничего не вижу. — Это прозвучало намёком на магию, и, по вытянувшемуся лицу Диона, мне стало понятно, что он вообще ничего в ней не понимает.

— Не сомневайся во мне, Джулия, — нервно сказал он.

Когда я вернулась в свои покои, то сразу почувствовала магическое вмешательство — на стены повесили так называемые глазки, точки наблюдения. Мне ужасно хотелось соскрести одну из них со стены, чтобы понять, передают ли они только движения или звуки тоже. Однако я не могла допустить, чтобы мои наблюдатели поняли, что я их засекла. Что ж, придётся быть ещё осторожней!

 

Глава 4. День четвёртый

На следующее утро я планировала как следует выспаться и никуда не спешить, однако мой утренний сон был грубо нарушен визитом Магды. Протаранив сопротивление Элли, она запрыгнула на мою кровать в состоянии плохо контролируемого оживления.

— Ты должна мне всё рассказать! Я тоже хочу так научиться, хочу-хочу-хочу! Научи меня сегодня же, я собираюсь попробовать это на Джереми. Как ты можешь спать в такой день? Элли, принеси ей одежду и завтрак, мы торопимся…

В знак протеста я попыталась удержать на себе одеяло.

— О чём ты говоришь, Магда? Объясни, как следует.

— О Дионе. Я хочу знать, что ты с ним сделала. Это приворот? У нас не умеют делать такие привороты. Ты ведь сама его навела? — Со стоном отчаяния я попыталась запихнуть голову под подушку. Слишком много слов и звуков для раннего утра. — У тебя ведь проснулась магия, и ты тщательно её скрываешь, да? Я никому не скажу, но наведи приворот на Джереми и меня научи. Научи, пожалуйста, я никому не скажу! — Магда умоляюще сложила руки.

Я легонько потрясла её за плечи, пытаясь остановить бешеный поток слов.

— Магда, у вас же есть придворный маг, вот и попроси его проверить Диона, если хочешь. Я не наводила никакого приворота. Мне жаль тебя разочаровывать, но дело совсем не в этом. Дион заинтересовался мною по двум причинам. Во-первых, ты и сама знаешь про моё приданое и мой дар. Во-вторых, дело в том, что я в него не влюблена, и он это чувствует. Ты и сама знаешь, как на него смотрят остальные женщины, они прямо глазами его едят. Как только я стану вести себя так же, как они, он потеряет ко мне интерес и переключится на следующую девушку.

— И это всё? — недоверчиво спросила Магда.

— Да.

— То есть ты думаешь, что если я не буду обращать на Джереми внимания, то он мной заинтересуется? Но ведь он такой красивый! Я так хочу обращать на него внимание! Хотя мама мне тоже всегда говорит, что чем недоступнее женщина, тем она интереснее. — Надо же, какая мудрая у нас герцогиня! Отбросив подушку, я села на постели. Поспать мне больше не дадут. — В маму знаешь, сколько мужчин влюбляется? — Магда выпучила глаза, и я согласно закивала. Атавия действительно очень красива, и мне не составило труда поверить, что она пользовалась значительной популярностью у мужского пола. Магда отвернулась к окну, терзаемая сомнениями, но желание поделиться сплетней оказалось сильнее всего остального. — Ты только никому не говори, но я слышала, что у мамы был роман с Анри Лиссоном. Ты ведь и сама видишь, какая мама красивая, хоть и старше него. Я этим сплетням не верю, ты сама посуди, ведь она — его тётя! Маме нет до него никакого дела. Но слухи есть слухи. Говорят, что он так был в неё влюблён, что чуть не вызвал папу, ну, то есть герцога на дуэль, но потом почему-то отступил.

Так, минуточку. А вот это — важные новости. Самую полезную информацию зачастую получаешь случайно. Пока я раздумывала об услышанном, Магда снова заговорила о Дионе.

— Поверь мне, мы с Дионом общались всего один раз, — заверила я. — Ты и сама знаешь, что всё зависит от слов вещуньи. Если меня выгонят из Алалиреи, то Дион забудет обо мне в ту же секунду.

— Ты права. — Магда задумалась. — Ты волнуешься?

— Очень, — честно призналась я.

— Я попрошу богиню о милости. Иногда девушкам везёт, и предсказания получаются такие запутанные, что нам легче оставить их в Алалирее, чем разбираться в значении сказанного. Ну а иногда всё очень чётко и ясно, — с грустью закончила она.

— А как долго длится это гадание?

— Ну что ты, — замахала руками Магда. — Не называй это гаданием, а то прогневишь богиню! Это же сама богиня Алали говорит голосом вещуньи. Это — самый важный ритуал Алалиреи. Вещунья придёт после обеда, подготовится, а потом всё начнётся. Иногда это длится всего пару минут, а иногда так долго, что некоторые придворные уходят, не дождавшись конца. В прошлом году вещунья приходила к Риане и, вместо предсказания, прочитала стих, так его вообще никто не понял.

— Это та Риана, в которую был влюблён Дион?

— Тебе и об этом уже рассказали? Ну да, всем казалось, что он был влюблён, но после предсказания он сразу исчез. Видимо его матушке не понравилось то, что богиня не дала Риане явного благословления.

— Магда, а можно спросить про твоё предсказание?

— Моё уже давно делали, два года назад, но я не хочу пока снова делать, так как боюсь узнать, за кого выйду замуж. Мне интереснее ничего не знать. А тогда, два года назад, богиня сказала, что я буду рядом с королём или в стороне от короля или что-то ещё такое запутанное. Мои родители долго ломали над этим голову, а потом отец решил выдать меня замуж за Анри. Как ты уже знаешь, тот отказался, и родители очень долго ругались по этому поводу. А мне и так всё понятно: ведь мама уверена, что мой брат в конце концов станет королём. А я буду рядом с Одамом. В моём предсказании ещё говорилось что-то про терпение, а вот с терпением у меня как раз очень плохо.

— То есть вы действительно верите в эти предсказания?

— Конечно! Ты что, они всегда сбываются! — Магда выпучила глаза и замахала руками.

— А мужчинам делают предсказания?

— Приезжим — да, местным — тоже, но местные никогда не делают это при свидетелях.

Плохое предчувствие заставило меня вздрогнуть и повыше натянуть одеяло. Вполне вероятно, что моё пребывание в городе мечты закончится сегодня вечером, причём бесславно, а поэтому мне следует вызвать подкрепление. Если я исчезну, то хоть кто-то узнает о случившемся. Сославшись на срочные дела, я выпроводила Магду, быстро оделась и попросила Элли приготовиться к поездке в город.

— Вы пропустите чаепитие? — удивлённо спросила служанка.

Я заговорщицки поднесла палец к губам: — Шшшшшш, пусть это будет нашим секретом. Я хочу заехать к портнихе на случай, если она уже закончила одно из моих платьев. Ты же знаешь, ведь Дион… — Не договорив, я всплеснула руками, надеясь, что Элли сама решит, для чего мне нужны новые платья.

К счастью, Элли поняла мою логику лучше, чем я сама: — Конечно-конечно, госпожа, я вас понимаю. Новая любовь — новое платье. Я всё устрою и никому не скажу ни слова.

В последнем я очень сомневалась, особенно после того, как обнаружила её выходящей из приёмной госпожи Лиссон. Увидев меня, девушка побледнела и начала сбивчиво объяснять, что заказывала мне карету. Конечно. Из приёмной госпожи Лиссон. Неужели я выгляжу настолько доверчивой? Опять же, я не держала на неё обид. Наоборот, я предпочитаю знать, кто платит следящим за мной шпионам.

Пока Элли готовилась к отъезду, я обошла дворец по уже привычному маршруту. Обнаруженное заставило меня задуматься. Из-за закрытых дверей Анри снова веяло той же тёмной, необычной магией. Вдобавок, тот же след появился около одной из запертых дверей в северной части дворца. Я покружила по коридорам, надеясь снова осмотреть Анри, но на этот раз мне не повезло. Необходимо срочно что-то предпринять. Если преступники собирались послать королю ещё один неприятный сюрприз, то это может ускорить его смерть. А без моей помощи маги Шиана не смогут определить магию тираблиса.

* * *

Центр Алалиреи встретил нас безоблачным небом, душистым разноцветием растений и запахом свежей выпечки. Широкие пешеходные улицы, вымощенные цветными камнями, аккуратные витрины магазинов, улыбчивые лица торговцев — всё это было мне в новинку. В таком городе просто невозможно поддаваться хандре. Красота Алалиреи проникла в меня, растопив ожесточение и страх. Я оглянулась по сторонам, пытаясь определить источник магии города мечты. Это тихое, незаметное счастье, заползающее тебе в душу и согревающее тебя своим теплом — именно в нём состоит секрет Алалиреи. Немудрено, что этот город проникает тебе под кожу, и возвращение домой кажется немыслимым. Я стояла в центральном сквере, пронизанная магическим теплом, растворяясь в нём и впервые не чувствуя себя больной. Эта магия была воистину прекрасна, достойна того, чтобы Алалирея прослыла раем на земле. Мне не хотелось думать ни о чём тяжёлом, гнетущем, не хотелось вспоминать, что всё не так уж и прекрасно в этом божественном городе. Но я заставила себя повторить факты. Что-то подгнило в прекрасной Алалирее. Дети богини Алали недостойны потраченной на них магии. Какое-то противное, ленивое зло липло к окружающему меня воздуху, и я чувствовала это всем телом. Контраст добра и зла пьянил меня, заставлял терять равновесие.

— Спасибо, госпожа, что взяли меня с собой. — Элли чуть ли не подпрыгивала рядом. Я заметила, с какой тоской она смотрит на лавки дешёвой одежды, и предложила ей сделку.

— Элли, мне хотелось бы просто побродить по главной улице, я же здесь никогда не была. А ты в это время можешь зайти в лавку и присмотреть себе что-то новое. — Я протянула ей несколько монет.

Элли потянулась к монетам и тут же неуверенно отдёрнула руку: — Ну что вы, вам же не пристало одной ходить по городу, вы же госпожа?

— Хорошо, ты права. — Я положила деньги обратно в карман.

— Но если вы настаиваете, что хотите просто посидеть в сквере и отдохнуть, то я, конечно же, не могу с вами спорить, — схитрила горничная.

Я положила деньги в её протянутую руку.

— Но ты понимаешь, что если об этом узнает кто-то во дворце, то твоя репутация хорошей горничной будет разрушена. — Элли посмотрела на меня с искренним ужасом. Выждав секунду, я улыбнулась: — …но я никому не скажу, если ты не скажешь!

— Не скажу ни слова, — поклялась Элли, и в этот раз я ей поверила.

Увидев, как руки служанки нырнули в ворох платьев, я быстрым шагом направилась к зданию почты. Зайдя внутрь, я уронила на пол небольшой чёрный кристалл отвлечения. В тот же момент спешащий за мною молодой человек остановился, задумался и свернул в другую сторону, а стоящая у прилавка пожилая женщина попрощалась и вышла на улицу.

Оглянувшись, я подошла к прилавку и поздоровалась с клерком. Пожилой мужчина поклонился мне с любопытной вежливостью.

— Госпожа — маг!?

Эта фраза была чем-то средним между вопросом и утверждением.

— Ах, если бы я была госпожой и ах, если бы я была магом, — рассмеялась я. — Мне нужно отправить послание.

— Напишите, что нужно, и я отправлю при первой возможности, — пообещал мужчина.

— Я вынуждена попросить вас отправить моё послание прямо сейчас. — Я достала кошелёк и демонстративно выложила на прилавок несколько золотых монет. Клерк понимающе поднял брови и вышел в соседнюю комнату. После значительного грохота и шуршания он вернулся, неся в руках тяжёлый прямоугольный кристалл размером с книгу.

— Мы редко используем их здесь в Алалирее. У нас обычно не происходит ничего срочного. Вы здесь надолго? — Он настроил кристалл и аккуратно положил его передо мной на прилавок. Приложив ладонь, я прошептала нужный адрес. Поверхность помутнела, и я приготовилась писать послание. — Вы не ответили на мой вопрос?

— Вам не стоит ждать моего ответа. — Взяв у клерка тонкую писчую палочку, я начала наносить на кристалл буквы, описывая события последних дней. Мужчина внимательно следил за моей рукой, но как только я дописывала букву, она исчезала, и он не мог прочитать написанное.

Удивлённо хрюкнув, он поинтересовался: — А на какой адрес настроить кристалл?

— Я уже настроила, — достаточно грубо ответила я, заканчивая послание в магическое ведомство. Когда поверхность кристалла снова стала зеркальной, я отдала его клерку, потом незаметно надела на руку тонкий серый браслет и протянула мужчине ещё две монеты. Когда наши руки соприкоснулись, я согнула запястье, прикоснувшись к его коже браслетом, и мужчина тут же дёрнулся и застыл. Я перегнулась через прилавок, положила монеты в его кошель, сняла браслет и отошла в сторону. Клерк дёрнулся и недовольно посмотрел на меня.

— Чем могу быть полезен?

— Мне хотелось бы купить карту Алалиреи.

Недоумённо потирая руку, мужчина выложил на прилавок несколько карт. Он не вспомнит о том, как таинственная молодая женщина посылала странное послание в Шиан. Надеюсь, что богиня простит мне это невинное магическое вмешательство в её городе мечты.

Через несколько минут я уже выходила из здания почты, небрежно подняв по пути брошенный ранее кристалл отвлечения. К почте тут же поспешили несколько человек. Краем глаза я заметила, как, увидев меня, невысокая женщина в строгом рабочем платье отвернулась и уткнулась в книгу. Когда я направилась в сторону сквера, она встала, отложила книгу и скрылась в здании почты.

— Очень приятно познакомиться со шпионкой номер два. Удачи вам, милая, — промурлыкала я себе под нос.

Я стояла около фонтана, разглядывая карту Алалиреи, когда ко мне присоединилась запыхавшаяся Элли. В руках у неё было несколько свёртков.

— Вы меня долго ждали? — всполошилась она.

— Нет, не волнуйся, я изучала карту. Пойдём заберём мои платья.

При нашем появлении у портнихи началась ужасная паника: — Я вас не ждала так рано. Первое платье почти готово, но второе я ещё не начинала!

— Мне просто захотелось хоть что-то померять, ведь вы сами понимаете, женихи и всё такое… — Я неопределённо взмахнула рукой. Портниха энергично закивала. Надо же, как. Получается, что чем меньше я говорю, тем лучше меня понимают в этом городе.

Первое платье оказалось на удивление приличным, без особых кружев и ярких рисунков. Тёмно-красный шёлк спадал с плеч свободными волнами, собираясь на талии и привлекая внимание к линии декольте. Я поблагодарила портниху и занялась выбором готовых платьев. Особо стараться мне не нужно: с размерами наследства Джулии Фортескью я и в мешке выгляжу красавицей. Однако вспомнив роль, которую мне предстояло сыграть, я выбрала открытое платье из тёмно-синего незнакомого мне материала.

— Что это за ткань?

— Что вы, это же ааль, любимая ткань богини Алали. Говорят, что в Реале ааль делают из сока ночных цветов.

— Вы верите в Реаль?

Женщины шумно вдохнули и отпрянули от меня.

— Да что вы, госпожа, конечно. Неужели вы не верите…? Как же можно не верить в сказочное королевство богини Алали?

Я пожала плечами, хотя мне очень хотелось усмехнуться. В сказочное королевство можно не верить именно потому, что оно сказочное!

— Я слышала, что в городе есть неверующие. — Да, я точно знаю, что в Алалирее есть неверующие, а именно Анри Лиссон.

— Вот и гореть им в адском пламени, — с праведным негодованием сказала портниха.

Не исключаю, что именно это и произойдёт с Анри Лиссоном.

* * *

Мы вернулись во дворец в два часа дня. Проскользнув по коридорам, я убедилась, что чаепитие было в полном разгаре. Мне предстояла самая сложная часть операции.

— Элли, мне хотелось бы погулять в саду.

— Неужели вы не устали? — Элли безумно хотелось померять новые платья и пройтись в одном из них, золотисто-розовом, перед начальником стражи Батистом.

— Устала, но мне не хочется на чаепитие. — Я наклонилась к уху горничной и доверительно зашептала: — Мне кажется, что придворные дамы распускают про меня всякие слухи! — Я обиженно выпятила губу.

— Да что вы! Не может быть! Вот ядовитые лахудры! — Элли покачала головой в наигранном негодовании. — Конечно, если вам хочется, то пойдёмте прогуляемся в саду.

— Я вот что подумала: может ты переоденешься в новое розовое платье? Я заметила, как Батист смотрел на тебя, когда мы вернулись из города, и думаю, что ты могла бы произвести на него большое впечатление.

Элли уставилась на меня так, как будто я разгадала самую страшную тайну её жизни.

— Откуда вы знаете, что Батист мне нравится? — протянула она с истинным благоговением. Как это всё-таки забавно, когда тебя считают за идиотку: это так расслабляет и позволяет удивлять людей всякими мелочами.

— Я просто угадала, но не бойся, я никому не скажу.

Через несколько минут мы были готовы. Глядя из окна, я подгадала момент, когда Батист ушёл проверить стражу в северном крыле, и потянула Элли к выходу. Она разочарованно крутила головой в поисках стражника.

— Жаль, что нам не повезло, он же только что был здесь. — Я усмехнулась своему коварству.

Пока мы неспешно гуляли по пустынным аллеям, я с удовлетворением отмечала, как Элли бросает тоскливые взгляды в сторону дворца.

— Элли, ты была права, я действительно очень устала. Пожалуй, я отдохну здесь в тени, а ты погуляй одна.

— Правда? Правда? — Голос Элли превратился в писк.

Я прилегла на край удобной лежанки, а горничная на полной скорости побежала в сторону дворца.

— Набираетесь сил для следующей партии?

Ах! Так я скоро заикаться начну. На аллею со стороны оранжереи вышел Анри Лиссон.

— О да, отдыхаю перед битвой. Быть очаровательной для меня пытка.

— Надо же, вы в этом признаётесь?

— Ох извините, я забыла притвориться восторженной дурой.

Анри засмеялся, но быстро взял в себя в руки.

— Вы настойчиво нарушаете правила этикета и гуляете одна.

— Моя служанка поблизости, она устраивает свою личную жизнь.

— А вы свою личную жизнь уже устроили?

— Очень на это надеюсь.

Мне катастрофически не хватало времени, и необходимо было выпроводить Анри из сада, однако что-то сдерживало меня. Вполне возможно, что этот мужчина был преступником, но при этом я чувствовала, что он был очень, очень одиноким человеком. Вдобавок он был чрезвычайно привлекательным мужчиной, если, конечно, вам нравятся яркие строптивцы.

— И вы не считаете, что вас компрометирует нахождение со мной в уединённом саду? — Он явно издевался надо мной.

— А мне какая разница? Если вы меня скомпрометируете, то вы на мне и женитесь. — Я равнодушно пожала плечами и поправила подушки на лежанке.

Анри сузил глаза. — Мне кажется, у нас был уговор?

— Был и есть. Я обещала за вами не охотиться и не устраивать ловушек, и я не собираюсь этого делать. Но если вы будете ходить вокруг меня и всячески меня компрометировать, то всё может получиться само по себе.

— И вам всё равно, за кого выходить замуж?

— Конечно всё равно. Почему меня это должно волновать? Какая мне разница, кто женится на мне из-за моих денег и магического дара и будет игнорировать меня и заводить романы с придворными дамами?

Надо признаться, что здесь я, конечно, переиграла, но я позволила себе эту слабость. Я уж очень вошла в роль невесты на выданье и почувствовала искреннюю обиду на свою тяжкую судьбу.

— У вас интересное мнение о браке. Ваши родители не были счастливы?

— Отстаньте от меня, а то я передумаю и начну за вами бегать, — буркнула я. С чего он ко мне привязался?

— На вашем месте я бы не стал этого делать.

— Увы, я не вы, и я могу не сдержаться. Соблазн уж очень велик.

Я рассмеялась и подставила лицо солнцу.

— Хорошо, я уйду, но ответьте мне на один вопрос: вы волнуетесь по поводу вашего сегодняшнего предсказания?

Ну вот, одним вопросом он испортил мне всю прогулку.

— Я бы сделала многое, чтобы его избежать. — Приятно иногда дать честный ответ.

— Как интересно. Можно спросить, почему? Вам есть, чего бояться?

— Потому что я думаю, что после этого предсказания меня вышвырнут из Алалиреи ко всеобщему удовольствию. — Вот так. Я стараюсь не лгать без необходимости. Пусть интерпретирует это, как хочет.

— Даже так? — Он нахмурился. Как приятно иногда озадачить противника!

— Вы обещали уйти.

Анри кивнул и направился в сторону дворца. Прикрыв глаза, я подставила лицо солнцу. Спокойно. Всё под контролем. Я под контролем. Если меня не выкинут из города сегодня вечером, то мне предстоит продержаться здесь ещё несколько дней.

Выглянув из-за деревьев, я увидела спешащую ко мне Элли. Как я и ожидала, Анри отругал её за то, что она оставила меня в одиночестве. Девушка подбежала ко мне с виноватой улыбкой на лице.

— Извините меня, госпожа, я заболталась с Батистом, а вы тут совсем одна…

— Я не успела даже толком присесть. Этот несносный господин Лиссон помешал мне и долго не уходил. Оставь меня, пожалуйста, минут на двадцать, я как раз собираюсь задремать.

Уговаривать Элли не пришлось. Похожая на кружевное розовое облако, она понеслась обратно в сторону дворца. Я спешно направилась в сторону оранжереи, по возможности прячась за деревьями. Уронив на подходе чёрный кристалл отвлечения, я подошла к двери, вынула шпильку из моей незамысловатой причёски, взломала замок и, через несколько секунд, была внутри. Присев на пол, я отдышалась. Виски распирало тупой болью, как будто мой мозг разбух и давил в стороны. Волны тошноты скручивали тело. Встать. Сделать несколько осторожных шагов. Со всех сторон угрожающе нависали тёмно-зелёные растения с плотными листьями, протягивающие ко мне свои требовательные тяжи. Тираблис. Сам по себе он не должен был вызвать у меня такой сильной реакции, а это значит, что ритуалы проводили прямо здесь. Брезгливо отведя листья в сторону, я присмотрелась к толстым стеблям: они были испещрены надрезами, с которых свисали серебристые кристаллы сока. Со стороны всё это выглядит почти невинно: оранжерея, в которой выращивают экзотическое растение. До недавнего времени я и не знала, какой убийственный потенциал таится в этих массивных стеблях, пока тираблис не использовали для того, чтобы освободить престол Шиана. Честно говоря, я вообще не знала о существовании этого растения. Ну что ж, посмотрим, что именно сделал преступник для высвобождения магического потенциала.

Став на колени среди стеблей, я преодолела головокружение и поползла вглубь оранжереи. Тёмно-зелёные растения плясали вокруг меня свой угрожающий танец, но, к моему разочарованию, я не нашла больше ничего интересного. С трудом заставив себя подняться с колен, я почти ослепла от боли. Мне пришлось выбираться из оранжереи наощупь.

Подобрав кристалл отвлечения, я вернулась к лежанке, озираясь в поисках Элли. Она всё ещё стояла у входа во дворец, теребя розовый подол и тая от услужливого внимания стражников. У меня было несколько секунд для принятия решения. Во время предыдущей прогулки я заметила несколько небольших теплиц в отдалённом углу сада, но идти туда одной, да ещё и впопыхах, было бы глупой затеей. Вокруг сновали любопытные наблюдатели, и у них не было недостатка в магии. Судорожно размышляя, я вертела головой в поисках хоть какого-то решения. Озарение пришло ко мне в образе скучающей собаки, развалившейся невдалеке от стражи и неприязненно вздрагивающей при звуках хихиканья Элли. Подняв с земли увесистую палку, я подбросила её в воздух и помахала собаке рукой. Не удостоив меня внимания, она ткнулась носом в лапы и, казалось, задремала. Я бросила палку о ствол дерева и быстро спряталась в тени. Собака встрепенулась от моего неожиданного движения, но не посчитала увиденное достаточно интересным, чтобы сойти с места. Мне пришлось сделать чуть ли не десяток бросков, чтобы ленивое животное, наконец, соизволило подняться с места. Стража не обратила на неё никакого внимания.

— Значит так, девочка моя, я буду бросать палку, а ты будешь за ней бежать. Всё понятно? Я не предлагаю тебе ничего необычного, все собаки любят эту незамысловатую игру. Я бросаю, ты бежишь, причём в нужную мне сторону. Ну что, красавица, вопросы есть?

Собака посмотрела на меня с укором, что было неудивительно, так как, во-первых, она оказалась мальчиком, а, во-вторых — не имела привычки подчиняться странным незнакомкам. Когда я швырнула палку в сторону теплиц, животное бросило тоскливый взгляд в сторону дворца, как будто надеясь, что кто-нибудь из стражи придёт ей на помощь и утихомирит меня. Но мужчины были слишком увлечены обаянием Элли, чтобы обращать внимание на собак. Поняв, что выхода у неё нет, собака неспешно потрусила за палкой. Бегом это назвать было нельзя, но меня и это устраивало. Сюсюкая и всячески преувеличивая заслуженную собакой похвалу, я сделала ещё несколько бросков, и вскоре мы оказались у неровного ряда заброшенных теплиц. Следует признать, что в Алалирее даже самые заброшенные части сада выглядели впечатляюще. Распахнутые двери теплиц, открывающие вид на ряды пустых цветочных горшков, говорили о том, что в идеальном климате Алалиреи они используются весьма редко.

— Докажи, что ты — настоящий друг, — заявила я, присев перед псом и осторожно почесав его шею. — Подожди меня здесь. После этого мы с тобой отправимся на кухню, и я позабочусь о том, чтобы ты получил всё, что захочешь.

Не знаю, понял ли он меня, но послушно потрусил рядом. А я последовала туда, откуда исходили волны знакомой магии. Ещё одна теплица, ещё одни заросли тираблиса с надрезанными стеблями и свисающими с них кристаллами. В этот раз всё было намного хуже: я чувствовала, что ритуал проводили именно здесь, но не могла контролировать засасывающую меня магию. Тесно сплетённые жгуты пытались поймать мои руки, перед глазами плыли серые тени. Я упала на колени, но не смогла продвинуться вперёд. Куда я направляюсь? Зачем? Рассеянно глядя по сторонам, я пыталась сосредоточиться, но мысли, только зародившись, слетали с моего сознания, как осенняя листва. Они шуршали под ногами, и я ступала на них, но уже не понимала их значения. Заряженный магическим ритуалом, тираблис пил мою энергию, отвлекал, растворял мой страх.

Громкое тявканье за моей спиной пробудило меня к реальности. Растрёпанная собачья морда сунулась в теплицу и чихнула, и я, не полностью осознавая смысл своих действий, попятилась наружу, всё ещё на коленях, стеная от боли. Выкатившись на траву, я часто задышала, и мысли, как кусочки головоломки, сложились обратно, восстанавливая прошлое и настоящее.

— Зря ты вернул все мои воспоминания, некоторые мог оставить себе, — пробурчала я тираблису, косясь на зелёные жгуты, тянущиеся ко мне через открытую дверь.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы подняться на ноги. Пёс расслабленно разлёгся рядом, подставив мне живот, и я почёсывала его дрожащими пальцами. Всё моё тело ныло от напряжения.

— Надеюсь, что маги Шиана прибудут очень скоро, потому что в эту теплицу я больше не полезу. Никогда ещё у меня так не высасывали энергию! — Пёс переварил полученную информацию, поднялся и, оглядываясь на меня, побрёл обратно ко дворцу. — Палку мне отдай, — попросила я. — Ведь мы с тобой вышли порезвиться в сад!

Удивительно, но он послушался, и через несколько минут дворцовая стража увидела, как Джулия Фортескью, богатая северная наследница и гостья Алалиреи, продефилировала перед ними в сопровождении дворцового пса. И девушка, и собака пребывали в самом жизнерадостном настроении.

Вернувшись в свои покои, я заперла дверь и достала из сундука тонкую пластину чёрной слюды. Как я и надеялась, меня уже ждало сообщение от начальника магического ведомства, Арсентия. Хорошо же тем, кто владеет магией. Поводил пальцем по слюде — и всё. А мне на почту пришлось ехать. Соскоблив защитное покрытие, я разочарованно хмыкнула.

“Ищи источник. Не выдай себя, пока не почувствуешь контур. Король умирает”.

Так, значит! Я ему написала, что мне нужна помощь, что я нашла следы магии и не могу с ними разобраться, а он мне в ответ — “ищи источник”. Как будто я и сама не догадалась! Да я нашла целый сад этих источников. Куда ни поставишь ногу — очередной источник. Куда не глянешь — очередной подозреваемый. Тоже мне, начальник. Лучше бы скорее наложил этот самый магический контур, чтобы отслеживать и регистрировать всю магию во дворце герцога. Конечно же, я записала информацию обо всех своих находках и сложила в сундук все улики, но этого будет недостаточно. К моему огромному сожалению собранные мной материалы попадут только к моему начальнику. В суд мои показания не представят, так как, кроме Арсентия, мне всё равно никто не поверит. Арсентий всё возьмёт на себя и притворится, что именно контур предоставил ему все эти чрезвычайно детальные и решающие доказательства. Ага, контур. Как будто контур был способен на то, что удаётся почувствовать мне!

* * *

— Думаю, что сегодня нам стоит принарядиться, — подмигнула я служанке. Обрадованная своим успехом у начальника стражи, Элли с усердием занялась моей причёской. Она закрутила несколько локонов с каждой стороны, уложив волосы в подобие венца и высвободив несколько прядей, которые щекотали мою шею.

Тщательно продуманная косметика и купленное в городе синее платье дополнили мой вполне приемлемый облик.

Элли ахнула: — Вы даже красивее, чем вчера! Дион будет вами пленён!

— Очень на это надеюсь.

Дион ждал в коридоре. Окинув меня цепким взглядом, он доверительно прошептал:

— Я никогда не считал себя мужчиной, которому может быть достаточно одной женщины. Но теперь я начинаю понимать, что это возможно.

Либо он феноменально глуп, либо думает то же самое обо мне.

Оглянувшись по сторонам, я прошептала: — Дион, мне кажется, что ты кое-что перепутал: у меня заторможена магия, а не интеллект. Верным мужем ты не будешь никогда, но я уверена, что мы сможем договориться с тобой о некоторых поблажках.

Впервые с момента моего прибытия во дворец Алалиреи я почувствовала, что доставила человеку самую искреннюю радость. Дион расслабился, и широкая улыбка расплылась по его лицу.

— Джулия, ты — самая необычная и прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал. — Не в силах сдержать переполнявшие его чувства, он наклонился, сжал меня в объятиях, поднял в воздух и закружился на месте. — Как мне повезло! Как мне повезло! Ты восхитительна! Ты бесподобна!

Было странно видеть такую детскую радость на лице мужчины раза в полтора больше меня. Я запрокинула голову и рассмеялась. Кто бы мог подумать, что можно доставить мужчине столько счастья, если позволить ему вам изменять. Когда я вновь опустила взгляд, перед нами стоял герцог со своей свитой.

— Дион, поставь меня на ноги, на нас смотрят.

— А мне всё равно, кто на нас смотрит! Мне всё равно, кто нас слышит! Ты невероятна! Я никогда не встречал таких, как ты. — С этими словами Дион подбросил меня в воздух и поймал в свои объятия.

— Я приятно удивлён, Джулия. Тебе потребовалось всего четыре дня, чтобы безвозвратно покорить первое мужское сердце. — Герцог насмешливо разглядывал восторженное лицо Диона.

— Вы правы, я покорён. — Дион поклонился герцогу.

— Надо же, — герцог удивлённо покачал головой. — Весьма неосмотрительно с твоей стороны признаться в этом до предсказания.

Липкий страх напомнил о том, какое испытание мне предстояло пройти этим вечером. Вздохнув, я высвободилась из объятий моего развратного почти-жениха. Не дождавшись ответа Диона, герцог хмыкнул и отправился обедать, и его свита потянулась следом. Кроме Анри. О нет, наш назойливый советник не оценил мою популярность и решил вмешаться. Ну уж, не будем двуличничать, господин советник, моя игра намного невиннее вашей игры. В отличии от вас, я всего лишь использую Диона, как прикрытие, а вот вы, мой дорогой, скорее всего, покушались на короля!

Подойдя к Диону, Анри попросил его следовать за ним. Удивлённо пожав плечами, Дион потрепал меня по щеке и ушёл. В обеденной зале Анри подвёл Диона к незнакомому мне мужчине и начал оживлённо жестикулировать, чуть ли не топая ногой. Какое-то время они сосредоточенно разглядывали Диона, потом вышли из залы.

У меня возникло весьма неприятное подозрение, но мне очень, очень не хотелось ему верить. Однако, когда Дион вернулся, оказалось, что дела и вправду обстояли очень неприглядно.

— Извини, что я тебя оставил. Этот кретин Лиссон побежал искать мага, чтобы проверить меня на приворот! Как будто он не знает, что на мне семейная защита. — Дион достал небольшой кристалл из-за ворота рубашки, но в этот момент заметил выражение моего лица. — Что с тобой? Ты расстроилась?

— А как ты думаешь, что со мной? Анри Лиссон считает, что я могу привлечь мужчину только при помощи приворота. Мне это, мягко говоря, неприятно.

— Не знаю, что на Лиссона нашло, но тебе не о чем волноваться. Я за тобой волочился бы, даже если бы у тебя не было … — С опозданием поняв свою оговорку, Дион замер с открытым ртом.

Легко рассмеявшись, я ущипнула его за плечо.

— Расслабься. Нам с тобой незачем притворяться.

Дион закрыл лицо руками, и его плечи затряслись от смеха.

— Я идиот.

— Есть немного.

Подмигнув Диону, я отошла в сторону. Горькая обида закипела в моей груди, грозясь вылиться потоком слёз. Я понимаю, что Анри не мог слышать того, что я предложила своему будущему мужу спать с другими женщинами. Я понимаю, что, как и все остальные обитатели дворца, Анри прекрасно представляет себе, кем является Дион Плезаль. Однако поведение Анри оскорбило меня. Неужели так трудно поверить, что я могу понравиться мужчине с первого взгляда?

Я медленно прошлась по зале, пытаясь успокоиться. Анри Лиссон публично отвёл Диона к магу, чтобы проверить его на приворот! Как будто без приворота у такой женщины, как я, не может быть никаких шансов? Присмотревшись к себе в одном из зеркал, я не нашла причин для расстройства: стройное гибкое тело, красивое лицо. Что же со мной не так? Я почувствовала, как слёзы подступают всё ближе, и решила держаться около выхода. На всякий случай. Плакать перед ними я не стану.

Пора заняться делом. Придворного мага я видела впервые, и мне следовало проверить его, чем я и занялась. Подойдя к нему непозволительно близко, я убедилась, что этот лысеющий, добродушный мужчина в основном промышляет приворотами, бытовой магией и иллюзиями и уж точно и понятия не имеет о творящихся вокруг него ритуалах.

Боковым зрением я заметила, как секретарь герцога внёс какие-то изменения в план рассадки гостей. Как я и ожидала, герцог принял меры и разъединил нас с Дионом. Надо же, как он заботится о своих подданных, защищает их от женихоискательниц, которых пока ещё не благословила богиня. Неужели даже герцог настолько верит в предсказания? Меня посадили невдалеке от герцога, а Диона отправили в самый конец стола, вместе с госпожой Плезаль.

— Как ты думаешь, что тебе сегодня предскажут? — спросил меня герцог за обедом.

— Я не знаю, мне никогда не делали предсказаний, Ваша Светлость. — Я покорно склонила голову.

Одам злобно ощерился: — А что у вас на севере могут предсказать, кроме плохой погоды и инцеста?

— Ты волнуешься? — Герцог проигнорировал замечание сына.

— Конечно. — Я честно посмотрела ему в глаза.

— Хочешь остаться в Алалирее?

Я почувствовала, как к глазам снова подступают слёзы.

— Больше всего на свете, — дала я искренний ответ.

Поймав непонимающий взгляд Анри, я упёрлась взглядом в тарелку. Жить простой жизнью в таком прекрасном месте — как же можно об этом не мечтать? Я бы, конечно же, поселилась вдали от дворца. Если бы в Алалирее не было чёрного зла, если бы я могла всегда чувствовать тёплое, обволакивающее волшебство богини, если бы жители Алалиреи хоть попытались заслужить то, что дарила им Алали. Если бы.

Кто-то погладил меня по руке. Я осторожно подняла глаза: сидящая напротив меня госпожа Лиссон смотрела на меня по-матерински добрым взглядом.

— Я уверена, что твоё предсказание будет прекрасным. Вот увидишь, богиня тебя не оставит. — Гости замолчали, с интересом прислушиваясь к неосторожным словам госпожи Лиссон. Демонстративно задрав подбородок, она громогласно объявила: — Я настолько уверена в благополучном исходе сегодняшнего вечера, что приглашаю тебя завтра утром на завтрак в загородное поместье семьи Лиссон. Тебе там очень понравится.

Гости синхронно повернули головы, ожидая моего ответа.

— Спасибо вам, госпожа Лиссон, с удовольствием.

Выбора у меня всё равно не было. Отклонить такое приглашение было бы верхом неприличия.

Летиция Лиссон отпустила мою руку и села, бросив своему сыну: — Я отправлюсь домой после обеда, а ты привезёшь Джулию к завтраку.

Анри бросил на меня злой взгляд. Кто бы сомневался, что госпожа Лиссон сумеет воспользоваться обстоятельствами, чтобы заставить нас с Анри провести время вместе. Всё это очень даже кстати, так как это даёт мне возможность снова проверить Анри, а также побывать в его загородном доме.

Всё остальное время до самого вечера я провела в попытках контролировать свои нервы. Мысль о том, что через несколько часов меня заставят покинуть Алалирею, заставляла страх смыкаться на моей шее удушающими щупальцами. Мой сундук так и остался наполовину запакованным, чтобы при необходимости я смогла забрать с собой всё самое нужное. Тех, кто был неугоден богине, сразу же выгоняли из Алалиреи. Представляю, как они накинутся на меня, если вещунья объявит меня самозванкой!

Надо признать, что Дион вёл себя очень прилично: почти не флиртовал с другими женщинами и, время от времени, улыбался и посылал мне воздушные поцелуи. Магда пыталась меня разговорить, но, в конце концов, сдалась и попросила слугу принести мне успокаивающего чая. Одам поглядывал на меня с плохо скрытым злорадством, герцог хихикал и бросал взгляды на моё декольте, а Анри задумчиво выстукивал на столе какую-то мелодию. Никогда ещё я не видела, чтобы столько придворных были всецело поглощены предвосхищением магического действа.

* * *

После обеда слуги убрали обеденные столы, расставили стулья по большому кругу и приглушили свет. Я стояла у окна, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце.

«Богиня Алали, помоги мне, ты же знаешь, что мне важно закончить это расследование. Не заставляй меня уезжать из Алалиреи с позором. Я не нарушу ни одного правила, обещаю тебе. Мне необходимо довести это дело до конца, я дала обещание королю Александру».

Эти тихие слова были самой искренней молитвой, которую я когда-либо произносила. В каждое слово был вложен кусочек моей души.

В залу ввели вещунью, пожилую женщину с длинной седой косой и бельмом на левом глазу. Я впилась в неё глазами, не зная, чего ожидать. Она села на стул в центре круга, опершись на поставленный перед ней низкий столик, на котором были зажжены четыре свечи.

Зрители замерли.

— Иди ко мне, девочка.

Дрожа всем телом, я подошла к вещунье.

— Стань передо мной на колени.

Приподняв юбку, я последовала её указу.

— Затуши первую свечу своими пальцами.

Я подняла ледяную, непослушную руку и послушно сжала пламя между первым и указательным пальцами. Пламя погасло, выпуская завиток сладкого дыма. Вещунья замерла, потом встрепенулась: — Быстро затуши остальные.

Я повторила свои движения. В комнате повисла тяжёлая тишина, которую прервал звонкий смех вещуньи.

— Я долго ждала встречи с такой, как ты. Вот она, твоя судьба, смотри.

Что она имеет в виду? Что никогда раньше не встречала сенивисс? Она, которая говорит голосом богини, не знает все её секреты? Или она имеет в виду что-то другое? Я не успела удивиться её словам, как женщина вытянула руки ладонями вверх, и все четыре свечи снова заплясали оранжевым огнём. В зале раздался изумлённый вздох, как будто в этом крохотном проявлении магии крылся какой-то особый смысл.

— Туши свечи, деточка, туши снова и снова, но тебе их не потушить. Богиня слышит тебя. Не теряй веры, и всё будет так, как тебе мечтается. Только не теряй веры.

Плохо осознавая свои действия, я протянула дрожащую руку и, одну за другой, снова потушила четыре свечи, и они снова вспыхнули горячим огнём. Да, я понимаю, что в этом не было ничего необычного, но таинственность действа, жар её слов и неимоверная сила моего напряжённого ожидания сделали этот момент незабываемым. Вокруг меня десятки придворных задержали дыхание, благоговея от своей причастности к таинству общения с богиней.

— Видишь? Не теряй веры. Горящее сердце затушить нельзя. Ты выполнишь свой долг и выберешь мужчину. Вот твоё предсказание.

Вещунья резко встала, отодвинула стол и направилась к выходу. Замерев в театральной позе у самой двери, она витиевато взмахнула рукой и снова вернулась ко мне. Потрепав меня по волосам, она засмеялась:

— В моей профессии главное — драматические эффекты. За простые предсказания мне платят большие деньги, а за драматические представления — огромные. Так что, для пущей драмы, добавлю, что имя твоего мужчины начинается на “Д”. Выберешь ты его или нет — зависит от тебя, но он ждёт.

С этими словами она покинула залу под громкие вскрики изумлённой толпы.

На моих губах — лёд. Лицо онемело. Придворные плывут по кругу. Почему? Куда? Почему я слышу только шум прибоя? Перед глазами замаячили радужные круги, я повалилась на бок, и моя голова ударилась о паркет с глухим стуком. Последнее, что я увидела, были безумные, расширенные глаза Диона. Вот тебе и почти-жених. Видимо до этого момента он и сам не догадывался, что ждёт меня.

* * *

Придя в себя, я почувствовала тёплую руку на моём предплечье. Прикосновение было лёгким, но от него по телу разливалось чудесное магическое тепло. Я старалась не двигаться, боясь, что как только я открою глаза, это ощущение пройдёт. Оно было томяще-знакомым и пробуждало в душе бессмысленную надежду. Однажды, когда всё было намного проще, чем сейчас, я сдалась этой магии, почти позволив ей приручить меня. Почти.

Когда, наконец, любопытство пересилило меня, я приоткрыла один глаз. Я лежала на кровати в своей спальне, а на краю сидел симпатичный светловолосый мужчина, рука которого покоилась на моём предплечье. За его спиной маячила Элли.

Какое-то время я исподтишка разглядывала его лицо, пытаясь сдержать охватившее меня ликование. Ник? Неужели это возможно? Неужели он тоже приехал в Алалирею, чтобы выполнить свой долг? Или произошла ошибка? Интересно, что он здесь делает?

Ник Айрис.

Мужчина, который почти смог меня приручить.

Который мог стать для меня всем.

Который допустил всего одну ошибку.

Но эта ошибка была из тех, что меняют всё.

Усилием воли я выровняла дыхание. Что бы ни означало его присутствие, мне необходимо взять мои эмоции под строгий контроль. Везде — в комнатах, в коридорах, в саду — велось тщательное наблюдение, и его нужно срочно об этом предупредить. Наше богатое прошлое не должно просочиться в город мечты.

— Не убирайте руку.

— Что, простите? — Услышав мой голос, мужчина вздрогнул, и на его лице отразилось облегчение.

— Руку, говорю, не убирайте. Не знаю, что вы там делаете, но это очень приятно.

Он улыбнулся. В неестественном свете магического светильника мне показалось, что его серые глаза заискрились. Тепло его взгляда отозвалось пожаром на моих щеках, и мне пришлось одёрнуть себя. Я прикрыла глаза, напоминая себе, что за спиной мужчины расхаживает любопытная Элли, а стены увешаны метками наблюдения.

— Я всего лишь вас лечу. Я — помощник лекаря, Ник Айрис. В какой-то момент мне всё-таки придётся убрать мою руку, а то по дворцу пойдут слухи.

Я рассмеялась. Да, он такой, лекарь Айрис. Ник. Забавный, добрый и неожиданный. Какие несбыточные обещания в его глазах. Мне до сих пор хочется им верить.

Я пристально посмотрела в его глаза: — Вы правы, придворные следят за всеми событиями очень внимательно. Они наблюдают за нами везде.

Неловким хихиканьем я попыталась перевести это предупреждение в шутку, но лекарь понял меня, чуть заметно кивнул и сжал мою руку. Вот она: защита от прошлого. Даже оставшись наедине, мы не сможем быть откровенными. Да и стоит ли?

— Раз вы так радостно смеётесь, то я должен прекратить лечение. Если я перекачаю в вас слишком много энергии, то вы потом не заснёте.

Он снял руку с моего предплечья и встал с постели.

— Вы лекарь герцога?

— Нет, я новый помощник лекаря, я лечу придворных.

Новый помощник лекаря… Значит, он прибыл в Алалирею, чтобы помочь мне. Но что он может сделать?

Элли, в новом розовом платье, широко улыбалась симпатичному лекарю: — А прислугу вы будете лечить?

— Если понадобится, — мужчина улыбнулся в ответ. У меня появилось подозрение, что Элли скоро заболеет, и ей понадобится помощь нового лекаря.

— И как мне ухаживать за госпожой? — Она томно склонила голову.

— Я оставлю вам отвар на случай, если госпожа не сможет заснуть. Больше вам ничего не понадобиться. — Ник снова присел на край кровати и, после секундной задержки, прикоснулся к моим пальцам. — Вы упали в обморок. В этом нет ничего неожиданного, после предсказаний ещё и не такое случается! Я только что прибыл в Алалирею, но уже многое о них слышал. Вы стояли на коленях, но всё-таки умудрились удариться головой об пол. Я залечил, что мог, но вам нужен крепкий сон. Пару дней у вас будет болеть голова. Утром я снова вас проверю и оставлю вам порошки от головной боли.

Он начал поглаживать мою кисть чуть заметными круговыми движениями, и по моему телу поползла приятная истома.

— Вы очень необычный лекарь, — попыталась выговорить я, проваливаясь в сон. Услышав что-то вроде “Вы очень ыыыыыы эка”, мужчина улыбнулся и вышел из спальни.

 

Глава 5. День пятый

Я никогда ещё так хорошо не спала. Глубокий, исцеляющий сон сложил из меня что-то новое, целое, готовое принять на себя проблемы следующего дня. Проснувшись, я перебрала в памяти недавние события.

Дион.

Вещунья.

Ник Айрис.

Завернувшись в одеяло, я замурлыкала от удовольствия. Какая-же я всё-таки нетребовательная девица! Для радости мне всего-то и надо, что закончить это расследование. Вещунья сказала, что я выполню свой долг. А ещё она сказала, что богиня слышит меня. Раз так, то мне следует снова поблагодарить Алали.

Закрыв глаза, я произнесла молитву.

Какое замечательное предсказание! Как же можно в него не верить? "Горящее сердце затушить нельзя". Я обожаю вас, Алали! О-бо-жа-ю. Что ещё предсказала вещунья? Я внезапно замерла и высунула нос из-под одеяла, вспомнив последнюю часть предсказания.

"Имя твоего мужчины начинается на "Д"… он ждёт"…

Захихикав, я снова завернулась в одеяло и начала кататься по постели, дёргаясь от избытка сил. Лекарь Айрис прав: он действительно перекачал в меня слишком много энергии. От неё я сама не своя.

Надо же, какой поворот событий: теперь все придворные убеждены, что Дион Плезаль станет моим идеальным мужчиной. Вещунья сказала: "Выберешь ты его или нет, но он ждёт". Чего может ждать Дион Плезаль, кроме как доступа к моему наследству? Хотя, может быть, она именно это и имела в виду. Здорово она подобрала слова, так всех запутала! Отлично развлекаешься, Алали!

Мужчина на "Д"… О чём я? У меня нет времени ни для какого мужчины.

Однако грустные мысли не прижились в моей переполненной энергией голове. Какие ещё имена начинаются на "Д"? Если поменять первую букву, то любые. Избыток энергии щекотал кожу, заставлял дурачиться и веселиться без причин.

Данри Диссон.

Додам Диританский.

Декарь Дайрис.

Глупое хихиканье утомило меня, не в силах скрыть таящуюся за ним горечь. Никто не подходит на роль моего мужчины. У меня не может быть мужчины. Было бы замечательно верить, что меня ждёт мужчина с именем на "Д", но что случится между нами дальше? Я никогда не позволяла себе верить в невозможное и не собиралась менять свои правила и в этот раз.

Забравшись под одеяло с головой, я провалилась обратно в исцеляющий сон. Когда я проснулась, лекарь Айрис снова сидел на моей постели, и его рука покоилась на моём предплечье. Рядом маячила Элли в ядовито-розовом платье.

— Давайте, давайте, качайте в меня эту вашу энергию, мне очень даже понравилось, — сонно попросила я.

— По-моему, вам достаточно, — усмехнулся он.

— Я никогда в жизни не спала так глубоко и не хихикала так беспричинно. Со мной что-то не так?

— Нет, я погрузил вас в лечебный сон. Теперь вы в полном порядке.

— Неужели? — не сдержалась я и тут же взволнованно посмотрела на Элли. К счастью, та была слишком увлечена тем, что бросала на Ника томные взгляды. — Вы очень необычный лекарь.

— Аааааа, — протянул он. — А я-то гадал, что означало "ыыыы эка", сказанное вами перед сном. Почему я кажусь вам необычным? — Он покосился на Элли. — Вы часто болели и встречали много других лекарей?

Я задумалась: — Нет. Извините, я говорю всякие глупости.

— Как вы себя чувствуете?

— Честно говоря, замечательно. Однако я хочу попросить вас о любезности: меня сегодня пригласили на завтрак, но у меня совсем нет настроения общаться с госпожой Лиссон. Не могли бы вы…

Он остановил меня отрицательным жестом: — Каюсь, я уже испортил ваш план. Вчера вечером госпожа Лиссон очень волновалась о вашем здоровье, и я успокоил её, сказав, что с вами всё в порядке. Хотя, конечно, если вы настаиваете… — Он неуверенно поднял брови.

Я махнула рукой: — Забудьте об этом. Не в кровати же мне валяться целый день. Спасибо вам за всё.

Окрылённая предсказанием вещуньи, я собиралась отменить поездку к Летиции Лиссон, чтобы вплотную заняться исследованием северного крыла, но что поделаешь, придётся сначала закончить с домом Анри.

Ник легко прикоснулся к моей руке, напомнив о впечатлениях вчерашней ночи.

— Вчера вы гладили мою руку, как будто рисовали на ней круги. Вы этим погружали меня в сон? — спросила я.

— Да.

— Это было так здорово. Давайте договоримся, что вы будете делать это каждый вечер.

Лекарь Айрис покраснел, беспомощно посмотрел на Элли и быстро вышел из комнаты. Элли взглянула на меня с укором.

— Что такое? — разозлилась я. — Ты прекрасно знаешь, что я не имела в виду ничего неприличного! Я не могу нормально заснуть в этом бархатном склепе, да и просыпаюсь по нескольку раз за ночь. А тут приходит этот лекарь, рисует кружочек на моей руке, и я проваливаюсь в самый чудесный сон моей жизни.

Я демонстративно завернулась в одеяло и снова задремала, стараясь не думать о лекаре и о том, что означало его присутствие здесь, во дворце герцога. Проваливаясь в сон, я напомнила себе, что с этим мужчиной у меня не может быть ничего общего. В поглотившей меня кутерьме не было места романтическим сожалениям, поэтому я пообещала себе тщательно избегать лекаря Айриса.

* * *

Меня разбудил громкий шёпот Элли. Она наклонилась так близко, что розовые рюши щекотали мои плечи.

— Госпожа, госпожа, к вам пришёл мужчина! — Неслыханность такого явления была очевидна по ужасу на её лице. Интересно, а почему она так спокойно пропустила Ника? Лекарь, значит, не мужчина? И Дион Плезаль, который снуёт по дамским покоям — тоже не мужчина?

Я фыркнула и спряталась под одеялом: — Скажи, что я не могу его принять, так как моя дуэнья в отпуске.

Немного поразмыслив, Элли потрясла меня за руку: — Госпожа Джулия, у вас нет дуэньи.

— Правда? Тогда скажи ему, что я не могу его принять, так как у меня нет дуэньи.

Отчаявшись понять ход моих мыслей, Элли пожаловалась: — Это господин Лиссон, он уже давно вас ждёт. Он хочет знать, собираетесь ли вы на завтрак к его матери.

Я тяжело вздохнула: — Скажи ему, что я скоро буду готова.

Наспех умывшись, я одела светлое платье, облегающее фигуру до талии и спадающее ниже мягкими складками. Преступник он или нет, но я, всё-таки, женщина! Элли наспех подобрала мои волосы, и я вышла в приёмную. Анри Лиссон сидел на одном из кресел, положив ноги на секретер.

— Я вас жду всё утро, — недовольно пробурчал он.

— Как это замечательно! Надеюсь, что это дало вам возможность помечтать обо мне. Вы соскучились?

— Отнюдь. Если бы вы не согласились на этот никому не нужный завтрак, то могли бы спать и дальше.

— Вы прекрасно знаете, что я не могла оскорбить вашу мать отказом.

— Опоздание — это тоже своего рода оскорбление.

— Я болела.

— Вы спали.

— Хорошо, я спала. Извините за задержку.

— Пойдёмте. Этот завтрак можно уже практически считать обедом.

Элли вышла из спальни с дорожным саквояжем и открыла дверь в коридор. Кивком головы я отослала её к карете. Надеясь увидеть Батиста, она не стала спорить и убежала вперёд.

— Как далеко ваше поместье? Не могла бы я попросить у вас книгу, чтобы почитать в дороге? — Мне следовало снова проверить его покои перед отъездом. Если за время нашего отсутствия там появится что-то новое, то это поможет мне найти его сообщника. Или сообщницу.

— Ехать не так уж и долго. Неужели вы не собираетесь вести со мной приятную беседу? — ехидно поинтересовался Анри.

— Увы — нет.

— Хорошо. Но в мои покои я вас не пущу. Вы подождёте в коридоре, и я вынесу вам книги на выбор.

— Интересно, что вы мне принесёте? "Тридцать путей привлечения жениха"? "Жеманность для начинающих"? "Глупые сказки для доверчивых девиц"?

Я не хотела ссориться с Анри, но раз уж я посвящаю сегодняшний день расследованию семьи Лиссон, то мне следует сделать это досконально. Поймите: я не шпионка. У меня нет никаких особых навыков. Я не прохожу сквозь стены, не обладаю даром внушения. Поэтому я предпочитаю делать так, чтобы люди добровольно впускали меня к себе. Если этого не случается, то я взламываю замок, но при этом, уж поверьте, я чувствую себя отвратно.

Анри раздражённо махнул рукой и пропустил меня в свою приёмную, и я тут же пожалела о своём решении. Тянущая боль заскреблась в моих висках, а липкая тошнота скрутила желудок. Невидящими глазами я скользила по книжным полкам. Симпатическая магия была везде, но при Анри я ничего не могла сделать. Опёршись о полку, я сделала судорожный вдох и тут же почувствовала его руки на моей талии.

— Что с вами?

— Не паникуйте, я всего лишь задумалась.

— Вам плохо! Я позову лекаря.

— Нет. — Я схватила его за запястье.

— Я клянусь, что если цель этого представления — заманить меня в ловушку, то я не знаю, что я с вами сделаю, я… я… — Его руки сильнее сжали мою талию.

— Вы — самовлюблённый идиот, — выдохнула я. — Выберите мне книгу по истории Алалиреи и помогите дойти до кареты.

— Вы уверены, что вам следует путешествовать в таком состоянии?

— Если хотите, то продолжайте сжимать мою талию, и будем стоять здесь, пока нас не застанут. — Анри резко отпустил меня, и я снова опёрлась о книжную полку. — Давайте выберем нечто увлекательное и поедем к вашей матушке. Молча.

— Мне кажется, что вам не стоит никуда ехать.

— Тогда давайте вернёмся к исходному положению: руки на талию, и будем ждать свидетелей.

Почти не глядя, Анри выдернул с полки одну из книг и, взяв меня под локоть, повёл к двери.

— Поверьте, эта книга вас очень увлечёт, — выдавил он сквозь плотно сжатые губы.

Через несколько минут боль отпустила. Ну что ж, похоже, что Анри снова занимался чем-то весьма неприглядным. Надеюсь, что он не отправил ничего нового королю, ему и так очень плохо. Хорошо, что я предупредила Арсентия: он никого не впустит в покои короля. Те предметы, которые я забрала из приёмной Анри пару дней назад, лежали в моём сундуке в непроницаемом футляре, чтобы я не чувствовала их магии. Я так и не смогла разобраться, для чего они были предназначены. Похоже, что они были заряжены симпатической магией и припрятаны в надёжное место. Но в ожидании чего? И кому они хотят навредить?

* * *

Карета плавно двигалась по побережью. Не отрываясь, я смотрела в окно на беспокойную синеву. Волны набегали на песок, оставляя за собой сероватую пену. Ветер трепал волосы и сушил глаза. Сегодня море Алалиреи выглядело совсем обычно, в нём не было поразившей меня ранее божественной красоты. Может, я просто привыкла к этому виду и больше не замечаю его? Как и другие жители Алалиреи я забыла о том, как непригляден реальный мир по сравнению с реальной магией богини?

Когда мы свернули с побережья, я откинулась на сиденье и открыла выбранную Анри книгу.

— История застройки Алалиреи? Вы выбрали для меня учебник по архитектуре?

Элли, сидящая рядом со мной, с любопытством посмотрела на вычерченные схемы и разноцветные карты.

Анри хмыкнул: — Не отчаивайтесь. Вы сможете узнать стоимость дома, за который вы собираетесь замуж.

Элли недовольно покосилась на Анри.

Собрав всё возможное терпение, я спокойно пояснила: — Я собираюсь замуж за мужчину, а не за его имущество, но я благодарна вам за такой предусмотрительный выбор книги. Я надеюсь, что в доме Диона обо мне будут заботиться.

Я с любопытством пролистала книгу. Найдя особняк семейства Плезаль, я показала его Элли.

— Я не ошиблась в своём выборе, — объявила я, назло Анри. Трёхэтажное симметричное строение из строгого серого камня обрамляли плетистые розы необычного голубоватого оттенка. Не может быть никаких сомнений: у госпожи Плезаль прекрасный вкус. Сдержанное великолепие архитектурного стиля превысило мои ожидания.

Элли восторженно прикоснулась пальцем к странице: — Это дом Диона… господина Плезаля?

— Да.

— И когда вы выйдете за него замуж, то этот дом станет вашим? — Мне показалось, что ещё чуть-чуть, и у неё изо рта закапает слюна. — Госпожа Джулия, возьмите меня с собой, я буду очень вам предана! Я так люблю маленьких детей!

— Я подумаю об этом, Элли, но давай не будем забегать вперёд. Дион ещё не сделал мне предложения.

— Я полагаю, что это за него сделала госпожа Плезаль, — с ухмылкой заметил Анри, который насмешливо следил за нашим разговором.

— Вам так интересны мои секреты, господин Лиссон? — сделав глупое лицо, я захлопала глазами. Убедившись, что глаза Элли были прикованы к лицу мужчины, я показала ему язык. Это было нарушением всех возможных благопристойных манер, но мне было очень трудно сдержаться. Пустой разговор в присутствии служанки изматывал мои нервы. Я постучала вознице и попросила остановиться, чтобы немного размять ноги.

Мы съехали с дороги на окраину леса. Я вспомнила, как готовилась к въезду в Алалирею, вспомнила осуждающий взгляд Кена и его дрожащие руки и улыбнулась. Потянувшись, я углубилась в лес, краем глаза заметив, что Элли флиртует с возницей. Быстрым шагом я петляла между деревьями, наслаждаясь свежим запахом хвои и мокрой листвы. Между кронами деревьев виднелись клочки неба. Отдышавшись, я потёрлась щекой о кору старого дерева. Мне следовало успокоиться и набраться терпения. Сегодня я ещё раз проверю ауру Анри Лиссона и его матери, осмотрю их дом и сад. Будем надеяться, что после этого у меня будет достаточно доказательств.

Я неохотно направилась обратно. Почти у самой дороги я увидела Анри, пробирающегося сквозь мокрые кусты. Увидев меня, он резко свернул: — Где вы были?

— В лесу, — издевательски протянула я, показывая на окружающие нас деревья.

— С какой стати вы убежали неизвестно куда? Я отвечаю за вашу безопасность.

— Оставьте меня в покое, — отмахнулась я.

Оглянувшись в сторону дороги, Анри резко схватил меня за руку.

— Как вы могли? Вы живёте в этом дворце, в этом городе, пользуетесь гостеприимством этих людей и при этом нагло смеётесь над их традициями! Как вы посмели подкупить вещунью! Что вы с ней сделали? Вы подчинили её магией? Вы угрожали ей? Эта женщина оставалась неподкупна на протяжении десятков лет, но тут в городе появляетесь вы, и всё меняется. Мой человек следил за вами, и я знаю, что вчера вы ездили в город. Вы встретились с вещуньей и заставили её солгать?

Злоба и негодование в его голосе ранили меня. Почему он видит во мне только зло? Я выслушала его осуждающие выкрики, слабо улыбнулась, потом осторожно высвободила руку.

— Почему вы молчите? — Он всё ещё негодовал.

— Я думаю.

— О чём вы думаете?

— Честно говоря, я думаю о том, как мне обидны ваши постоянные оскорбления. Вы не поверили в то, что я могу понравиться Диону, и проверили его на приворот. Вы не поверили в то, что богиня благословила моё пребывание в Алалирее, и подозреваете, что я подкупила вещунью. Что во мне такого ужасного, что заставляет вас постоянно на меня нападать?

Анри недовольно покачал головой и отвёл взгляд. Когда стало понятно, что извиняться он не собирается, я продолжила: — Мне обидна ваша ненависть, потому что вы мне симпатичны. В вас есть этакая привлекательная, злобная неудовлетворённость, которая может исчезнуть только при помощи искусной и сговорчивой женщины… — Я насмешливо склонила голову.

— Это предложение? — перебил Анри, сделав ко мне шаг и снова схватив за руку.

— Нет. Это предупреждение, — грубо отрезала я, глядя ему прямо в глаза. — Перестаньте меня оскорблять, иначе я превращу вашу жизнь в кошмар.

Я не была полностью уверена, чем именно я ему угрожала, но сказанное мною имело моментальный эффект: Анри сузил глаза, отступил и отпустил меня. Надо же, и он тоже боится моей магии. Мужчина, который покушался на короля, боится моих угроз? Или он боится чего-то другого?

Мне вдруг стало невыносимо обидно. Болезненное, продрогшее одиночество заполнило меня до краёв, и я не стала сдерживать слёзы. Я ловила их языком, вытирала руками и плакала, плакала, плакала. Напряжение последних суток подломило меня и вылилось наружу перед самым неподходящим мужчиной.

— Что с вами? — наконец, устало спросил Анри.

— Если я вам мешаю, то уйдите.

— Вы бы и сами на моём месте подумали то же самое. Я присутствовал на десятках предсказаний, и вещунья никогда не говорила ничего подобного. Она даже связала вас с Дионом, назвала мужчину на "Д"! Естественно, моей первой мыслью было, что вы заставили её назвать имя вашего мужчины, чтобы Дион от вас не сбежал.

— Анри, скажите мне правду, а остальные тоже подумали обо мне такое?

— Не говорите ерунды. Вы прекрасно знаете, что придворные поверили вещунье, и вас считают чуть ли не святой. Избранница богини! Связанная с мужчиной своей мечты! Как вас только не называют, — с негодованием воскликнул он.

— Так почему же вы думаете, что на вашем месте я тоже заподозрила бы неладное?

Анри отступил на шаг и нехотя признался: — Вы отличаетесь от придворных Алалиреи.

— Вот и отлично, — заключила я, промокнув слёзы. — Нам пора.

Лучше не спрашивать, как именно я отличаюсь от других придворных. Его ответ может мне не понравиться.

Остальную часть пути мы проехали молча. Анри бросал на меня негодующие взгляды, но заговорить не решался.

* * *

Загородный дом семьи Лиссон был окружён восхитительным парком с высокими, раскидистыми деревьями. Идеальная геометрия троп была подчёркнута лужайками и невысоким кустарником, подстриженным в форме прямоугольника. Я с любопытством высунула голову из кареты.

— Сожалеете, что прогадали? Если бы вы выбрали меня, то вам досталось бы это поместье? — ехидно поинтересовался Анри. Элли заёрзала на сидении, глядя на нас с Анри и силясь сдержать любопытство.

— Вы прекрасно знаете, что такого выбора у меня не было. Но сознаюсь, что я не знала, чего от вас ожидать: тоннели из глицинии, огромные цветочные клумбы или заросли колючего кустарника.

Анри поморщился: — Я не из Алалиреи, и все эти цветы не в моём вкусе.

Я удивилась: — Я думала, что вы родились в Алалирее. Значит ли это, что вам тоже делали предсказание?

Покосившись на Элли, Анри отвернулся к окну.

Среди деревьев мелькнула стена небольшой каменной постройки.

— Что это? — Уединённое здание утопало в растрёпанной зелени.

— Охотничий домик. Когда граф Лиссон, мой приёмный отец, был жив, здесь часто собирались охотники. Теперь он пустует.

Летиция Лиссон встретила нас на ступенях дома.

— Я уж было решила, что вы не приедете.

— Простите меня, госпожа Лиссон. Лекарь Айрис погрузил меня в лечебный сон, и я позволила себе расслабиться. Боюсь, я заставила вас ждать непозволительно долго.

— Ну что ты, Джулия, я так рада, что ты всё-таки приехала. Ты, наверное, очень голодна?

— Очень, — смущённо созналась я.

— Я попрошу слуг накрыть завтрак на террасе. Всё будет готово через пятнадцать минут.

Госпожа Лиссон вошла в особняк. Я осталась стоять у кареты, разглядывая необычное здание. Почти вся передняя часть дома была сделана из горной слюды. Сквозь эту прозрачную стену была видна центральная лестница, ведущая на второй этаж. На перилах светились фиолетовые магические шары. Я вошла внутрь и задержала дыхание: стены холла украшало необычное оружие, а по углам были расставлены статуи древних богов. Я подошла к длинному копью, в наконечнике которого был спрятан резервуар с ядом. "Древнее искусство торо…" — прошептала я.

— Откуда вам это известно? — раздался голос Анри за моей спиной.

Я вздрогнула и чуть не порезалась наконечником копья.

— Вы меня напугали!

— Не трогайте, это опасное оружие. Откуда вы о нём знаете?

— Мой отец интересуется оружием. Откуда у вас это? — Я показала на стоящие в холле украшения.

— Я же сказал вам: я долго путешествовал по дипломатической службе.

— Вы бывали на островах Нириаку?

Анри смерил меня цепким взглядом: — Да, я несколько лет провёл на южных островах Нириаку.

Надо же, он даже не пытался этого скрыть. А ведь племена Нириаку до сих пор практиковали симпатическую магию.

— Надо же, как это интересно, — заметила я ровным голосом. — Почему же это не обсуждают во дворце?

— А почему моё давнее прошлое должны обсуждать?

Я засмеялась: — Но ведь придворные обсуждают многие другие, менее интересные детали вашей биографии. Скажите, кто-нибудь из придворных герцога Филиппа путешествовал с вами?

Анри задумался.

— Придворный маг иногда отправлял с нами своего помощника, но только если мы ожидали нападения. Почему вы задали этот вопрос? Уверяю вас, вы не найдёте в моём прошлом ничего, что могло бы вас заинтересовать.

— Наоборот. Вы очень интересный человек, Анри Лиссон.

В его взгляде промелькнуло неожиданное удовлетворение.

Итак, в наличии имеются: источник магических кристаллов, растущий чуть ли не в свободном доступе, подозреваемый со следами симпатической магии и его бывшая (или настоящая?) любовница, она же его тётя, тоже завязанная во всём этом грязном деле.

Вроде всё идёт по плану, но почему тогда меня преследует ощущение того, что я ошибаюсь? Почему мне так трудно поверить в невиновность Анри? Неужели Алали пытается мне помочь?

Верить своим инстинктам — дело сложное. Особенно если убедишь себя, что тебе помогает сама богиня. Я всегда полагалась только на нити магии и не задавала лишних вопросов. Но в этом деле всё было перевёрнуто с ног на голову. А может, это я была перевёрнута, запутана, растрёпана и потеряна в коварном мире богини.

Есть в Анри что-то невероятно привлекательное, благородное, и, если бы не всё ещё сияющие в его ауре нити симпатической магии, то я нарушила бы своё давно укоренившееся правило не верить мужчинам. Но я стояла рядом с ним, так близко, что наши руки почти соприкасались, его аура была открыта для меня, и, увы, она не была аурой невиновного человека. Она была запятнана следами преступления. Кроме того, мне следовало помнить, что эта аура принадлежала бывшему любовнику Атавии Лиританской, жены герцога Алалиреи, чья аура носила на себе такие же следы.

Единственное, чего я не могла разглядеть в его ауре — это следов самих ритуалов. Их не было и у Атавии. А это значит, что для завершения дела мне предстояло найти третьего сообщника.

* * *

Летиция Лиссон любезно вызвалась показать мне дом. Анри не выказал никакого интереса к этой экскурсии, и, понятное дело, никакой необычной магии в доме не ощущалось.

На завтрак нам подали тонкие блинчики, в которые мы заворачивали мясо, сыр и кусочки фруктов. Расслабившись на террасе в лучах солнца, я раздумывала о том, какой приятной может быть такая жизнь, вдали от дворца, от сплетен, от тёмной магии.

— Джулия, ты, наверное, безумно рада полученному предсказанию, — осторожно начала госпожа Лиссон.

— Да, я очень рада, — беззаботно подтвердила я. — Я хочу поблагодарить вас за поддержку во время вчерашнего обеда во дворце. Это было неприятное для меня время.

— Могу ли я спросить, составлен ли брачный договор между тобой и Дионом Плезаль?

— Нет, не составлен. Я ещё не видела Диона после предсказания. — Я заметила, что мать Анри облегчённо выдохнула. Видимо она всё ещё питала какие-то надежды на наше с Анри единение.

— Скажи, ты рада своему союзу с Дионом?

— Чтобы ответить на ваш вопрос, мне нужно сначала получить предложение и рассмотреть условия договора, — по-деловому ответила я. Анри осуждающе покачал головой.

— А если ты получишь другие предложения, и они окажутся лучше того, что сделает тебе семья Плезаль, ты рассмотришь их?

— Рассмотрю. — Откинувшись назад, я разглядывала проплывающее мимо облако, по форме напоминавшее саквояж.

— Я так понимаю, что вы притворяетесь, что меня здесь нет? — Анри вскочил со стула и бросил салфетку на стол. — Что бы вы ни планировали, никаких предложений я делать не собираюсь.

— Анри, — я остановила его расслабленным жестом. — Не уходи. Госпожа Лиссон, если вы имеете в виду Анри, то между нами уже действует договор, согласно которому мы обещали не вступать друг с другом в брак. — Анри напряжённо смотрел на мать.

— Позвольте спросить, когда был составлен данный договор? — холодно спросила Летиция.

— Несколько дней назад.

— Джулия, ты приехала в Алалирею всего несколько дней назад.

— И как только нам с вашим сыном стало понятно, что наши отношения основаны на избыточной доле неприязни, мы обезопасили себя данным договором.

Летиция смерила меня долгим оценивающим взглядом.

— Ты очень практична и рассудительна для таких юных лет. Если бы в твоём возрасте я была так же предприимчивой, то моя жизнь сложилась бы по-другому.

Она задумчиво смяла край белоснежной скатерти, оставив нас гадать, какие сожаления прятались за её ухоженным внешним видом.

Анри перекидывал колкие взгляды со своей матери на меня, следя за ходом разговора.

— Мне жаль, что у вас с Анри ничего не вышло, — подвела итог Летиция. — Но я благодарна тебе за визит и желаю тебе всего самого чудесного. — Она нетерпеливо щёлкнула пальцами, и пожилой слуга материализовался перед ней с услужливым поклоном. — Через час мы отправимся обратно в Алалирею, приготовьте кареты. — Слуга ринулся в дом в поисках возниц, а Летиция повернулась ко мне. — За это время Анри успеет показать тебе сады. Я распоряжусь в доме и присоединюсь к вам. — Грациозно отбросив салфетку, она удалилась.

Покосившись на Анри, я спустилась по ступенькам в направлении сада.

— Анри, если вы не возражаете, я бы хотела прогуляться в одиночестве, — бросила я через плечо.

— Возражаю. — Он последовал за мной. — Я никогда не знаю, чего от вас ожидать, и поэтому не собираюсь оставлять вас в одиночестве.

— Мне льстит то, что вы меня боитесь.

— Не боюсь, а опасаюсь. У меня есть для этого основания.

— Я обещаю вам, что я просто прогуляюсь.

— У меня нет оснований вам доверять.

Я погладила жёсткую верхушку живой изгороди и прибавила шагу. Анри не отставал, и его взгляд скользил по моей спине. А разумно ли углубляться в сад с подозреваемым, да ещё и в его поместье? Нет, не разумно, но почему-то я его не боялась.

— Перестаньте ходить за мной по пятам, — недовольно буркнула я.

— Я не хожу за вами по пятам, я хожу с вами.

— Перестаньте ходить со мной.

— Не могу, мне приказано вас выгуливать.

— Вы всегда делаете то, что велит ваша матушка? — Не дождавшись ответа, я продолжила: — Давайте гулять по отдельности. Идите, займитесь чем-нибудь. Вы же советник? Идите, кому-нибудь что-нибудь посоветуйте. Займитесь делами.

— Какими делами?

— Государственными.

— У меня здесь нет государственных дел, это загородное поместье.

— Тогда займитесь мужскими делами: постреляйте во что-нибудь, отругайте слуг, выкурите трубку, в конце концов.

— Я не курю.

— Найдите себе женщину. Вам как раз хватит времени до отъезда.

— Не хватит.

— Ну, тогда я не знаю, что вам предложить, придумайте сами, но оставьте меня в покое.

Анри отстал на пару шагов, но продолжал упорно следовать за мной. Через некоторое время я остановилась, покопалась в карманах юбки и притворилась, что бросила что-то в середину развесистого куста.

Анри поспешил ко мне. — Что вы делаете? — Надо же, он действительно ожидал от меня подвоха. Что ж, давайте повеселимся.

— Я активировала магический кристалл, который наведёт порчу на местную почву. Он саморазрушающийся, так что через три секунды его уже невозможно будет найти… — Выждав паузу, я щёлкнула пальцами: — Всё. Теперь вы не сможете его найти. Через несколько недель в парке начнёт гибнуть вся растительность… — Я медленно провела рукой по живой изгороди. — Засохнут деревья, завянут кусты, пожухнет трава… — Я запнулась, с трудом пытаясь придумать, что ещё может произойти в этом парке. Анри застыл с выражением ужаса на лице.

Эту немую сцену прервала госпожа Лиссон. Она вышла из-за кустистого лавра и теперь придерживалась за него, и её дородную фигуру трясло от истеричного смеха.

— О, богиня, помоги мне, Джулия ты восхххх………хитительна, — захлёбывалась она. — Мой сын идиот……….. порчччччччччаааа…… на почву… Никогда не слышала ничего смешнее.

Она согнулась, придерживаясь за ветви. Не выдержав, я присоединилась к ней и от души рассмеялась. На Анри я старалась не смотреть, но чувствовала, что он всё ещё стоял рядом.

Летиция поманила меня к себе и приобняла за плечи.

— Неужели он настолько тебе досадил? Думаю, что да, иначе ты бы над ним так не шутила.

— Ваш сын обвинил меня в том, что я подкупила вещунью.

Летиция в изумлении отстранилась и погладила моё плечо: — Мне очень жаль, что ты выбрала Диона, Джулия. Мой сын неравнодушен к тебе. Только строптивый влюблённый идиот может так себя вести и придумывать такие глупости.

Я услышала отдаляющиеся от нас шаги Анри.

— Пойдём, я покажу тебе оранжерею. — Летиция потянула меня за собой.

А вот именно этого я и добивалась. Следуя за госпожой Лиссон, я думала о том, что впервые за годы работы в магическом ведомстве я очень надеялась на то, что не найду никаких доказательств преступления.

* * *

Увы и ах — доказательства я нашла.

Фруктовая оранжерея оказалась скорее научным проектом, чем садовой постройкой. Сделанная из камня и слюды, она была разбита на несколько помещений, в которых садовники строго поддерживали определённую температуру и влажность. Здесь не было обычных фруктов, изобилие которых можно было найти в лавках Алалиреи. Очевидно, что советника Лиссона интересовало всё самое необычное. Из своих странствий Анри привозил семена диковинных фруктов и овощей и выращивал их, тщательно воспроизводя в оранжерее необходимые им условия.

Пока госпожа Лиссон показывала мне кисло-сладкие фиолетовые ории, похожие на застывших сказочных змей, и приторные иссы с кожурой, которую приходилось опалять огнём, я думала об Анри. О том, как этот неоднозначный мужчина смотрит на меня, как он сдерживает в себе опасную искренность, и о том, что мне совсем не следует допускать между нами откровений.

— Перед отъездом ты обязательно должна попробовать сок люметы, она как раз созрела. Мне любопытно, понравится тебе её вкус или нет.

Пока Летиция собирала сочные грушеподобные плоды, я покинула оранжерею и углубилась в сад. Никто меня не остановил, а если за мной и наблюдали, то не увидели ничего интересного, кроме того, что в южной части сада около одной из теплиц я оступилась и подвернула ногу. Присев на тропу, я растёрла повреждённую лодыжку, потом заглянула в теплицу и, как ни в чём не бывало, продолжила путь. В невзрачной теплице выращивали тираблис, причём делали это совершенно открыто. Дверь в теплицу была не заперта и поскрипывала на ветру. Толстые зернистые стволы закрывали окна зелёной решёткой. Параллельные тяжи переплетались и свисали вниз, норовя захватить меня в свой ядовитый плен. Борясь с тошнотой, я отбросила в сторону пучок особо навязчивых тяжей и посмотрела на стволы. На них красовались глубокие разрезы, из которых свисали серебристо-желтоватые кристаллы. Вокруг них были привязаны кусочки ткани в попытке удержать их на месте. Капля холодного сока тираблиса покатилась по моей шее, и я яростно стряхнула её рукой и вышла из теплицы, по пути прихватив один из кристаллов. Следует сравнить их с теми, которые я нашла в оранжерее герцога.

Зайдя в тень ветвистого дуба, я присмотрелась к кристаллу: всё та же насыщенная магия тираблиса, его богатая аура, сильная связь с аурой Анри… и всё. Здесь не было того всепоглощающего зла, норовящего растворить мои мысли. Здесь не было следов ритуала.

Что-то не так. Я запуталась. Вокруг меня развернулся клубок секретов, и я не могу поймать ни одной нити. До этого расследования в ведомстве и не знали о существовании тираблиса. Тем не менее, в Алалирее я наткнулась уже на несколько теплиц. Алали, подскажи мне, в чём тут дело! Слишком много тираблиса, слишком много связей с Анри.

Я угрюмо побрела к дому. Да, Анри Лиссон не может знать о моих способностях чувствовать и видеть магию. Но он сам признался, что следит за мной, и он мне не доверяет. Тем не менее, он всё-таки позволил мне осмотреть поместье, в котором открыто выращивает тираблис, используемый для магических ритуалов. И он даже не скрывает того, что хорошо изучил культуру южных островов. Неужели он думает, что никто, кроме него, не опознает тираблис? Никто не способен на такую беспечную наглость.

Снова напрашивается навязчивый вывод: либо он глуп, а в это трудно поверить, либо он… невиновен. Но как? Он, запятнанный чёрной магией, связанный с женщиной, которая носит на себе те же пятна, он, обладающий всеми нужными знаниями — он может оказаться именно тем наследником, которого мне придётся защитить.

Я вернулась на террасу. Анри что-то читал, вытянув ноги на лежанке. Летиция стояла рядом, задумчиво поглаживая его плечо. В отдалении ожидала Элли, держа в руках мой дорожный саквояж.

— Анри, я показала Джулии оранжерею, — сказала Летиция, глядя на меня. — Я сорвала несколько люмет и попросила слуг подать вам сока перед отъездом.

Анри повернулся к матери и заинтересованно спросил: — Ну и как они в этом году?

Летиция пожала плечами: — Сам решишь. Мне показалось, что вкус более терпкий, чем в прошлом, но мне понравилось.

На террасе воцарилось неловкое молчание. Говорить нам было не о чем. Через несколько минут слуга принёс два бокала с густой синеватой жидкостью. Сначала он подошёл ко мне и, под изучающим взглядом Летиции, я поднесла его к губам и сделала глотательное движение.

— Ну и как? — взволнованно спросила женщина. — Попробуй ещё.

Анри встал с лежанки и подошёл к нам, пытливо глядя на меня.

— Интересно… — задумчиво сказала я. Сомкнув губы и сделав ещё одно глотательное движение, я задумчиво повторила: — Интересно…

— Что значит "интересно"? — не понял Анри. — Тебе нравится?

— Мне интересно, чего твоя мать пытается этим добиться…

— Я не понимаю, о чём ты, Джулия? — холодно спросила Летиция с некоторой задержкой. — Мы выращиваем разные экзотические фрукты и пробуем их. — Женщина внимательно следила за мной.

Анри протянул руку ко второму бокалу, но я опередила его. Держа оба бокала, я обратилась к слуге:

— Не могли бы вы оставить нас на минуту?

Когда за ним закрылась дверь, я повернулась к побледневшей Летиции.

— Зачем вам это? Чего вы хотели добиться? Выпили бы мы этого сока, и что тогда? Добавленный в него приворот подействовал бы достаточно быстро, и нас потянуло бы друг к другу. Вам хотелось на это посмотреть? — Мой голос был жёстким, а сказанное заставило женщину поморщиться. — Вам хотелось увидеть, как ваш гордый и неприступный сын хватает меня и бросает на кровать с криком "Моя! Моя!"? Вы любезно предоставили бы нам возможность уединения, после чего нам пришлось бы пожениться. Приворот длится несколько часов, а брак — намного дольше. Мы остались бы чужими людьми в несчастном, случайном браке. — Посмотрев на взбешённое лицо Анри, я успокаивающе сжала его предплечье. Это прикосновение отозвалось в моей душе непонятной тоской, и мои следующие слова изумили меня. — Посмотрите на своего сына, госпожа Лиссон: он станет великим королём и выберет себе прекрасную королеву, но всему своё время.

Я почувствовала лёгкую дрожь: почему я сказала это? Что я упускаю? Откуда во мне появилась эта странная уверенность? У меня есть столько доказательств его вины, и, тем не менее, я верю в его невиновность. Да, он сам не участвовал в ритуалах, но следы магии облепили его, как вторая кожа. Он может быть заказчиком, беспринципным и коварным.

Вздохнув, я вопросительно посмотрела на Летицию: — Зачем я вам понадобилась? У вас и так есть деньги, а магия — вещь сложная, иногда наследственность над нами шутит. Зачем же вы пошли на такую дешёвую уловку? Хотя, позвольте поправиться, не дешёвую… — Я принюхалась к соку и проанализировала свои ощущения. — Вы использовали очень качественное приворотное зелье.

— А как вы… — Анри закашлялся и отодвинулся подальше от меня.

— К счастью, меня эта отрава не берёт. — Предложив бокал Анри, я улыбнулась: — Всё ещё не жалеете о нашем договоре?

Анри не ответил, гневным взглядом прожигая мать. Я поставила бокалы на стол. Элли, наблюдавшая за нами издалека, приблизилась к террасе, пытаясь разгадать причину нашего спора.

— Тебе меня не понять, Джулия, так и не пытайся судить. — Летиция гордо подняла голову.

— Злиться я на вас не стану, судить — тоже, — миролюбиво сказала я госпоже Лиссон.

— Тебе и не нужно на неё злиться, — наконец, подал голос Анри. — Я злюсь на неё за нас обоих.

— Нам пора, — холодно сказала Летиция.

Пройдя через дом, мы уже подошли к парадной двери, когда запоздалая мысль накатила на меня горячей волной. Я вскрикнула, развернулась и побежала обратно на террасу.

— Джулия! Что… — Анри кинулся вслед за мной. Мы остановились в дверях, глядя на Элли, облизывающую с губ синий сок.

— Простите меня, — смутилась Элли. — Вы же всё равно не допили, а я такого сока никогда не видела. — Закончив фразу, она застыла с остекленевшим взглядом, а потом начала оглядываться. Анри сделал шаг назад.

— Это моя вина, — охнула я. — Я заметила, как Элли смотрела на сок. Я должна была догадаться, что она его попробует. — Я повернулась к подоспевшей за нами Летиции: — Всё не так плохо, госпожа Лиссон: у вашего сына всё-таки появится невеста.

Анри выругался и отошёл вглубь дома.

Я засмеялась и крикнула ему вслед: — Неужели вам и Элли не нравится?

Я попросила подоспевших слуг принести мне горячей воды и четыре чистых стакана и приготовить свободную спальню. Из потайного кармана я достала пакет с медицинскими принадлежностями. Тщательно отмерив жёлтый порошок, я высыпала его в один из стаканов и залила кипятком. Стоящая передо мной Элли издала гортанный звук и повернулась к дому.

— Смотри на меня, Элли, смотри только на меня. — Разворачивая пакетик трав, я попыталась удержать её одной рукой, но она вырвалась и направилась к двери. Не понимая, что происходит, слуги испуганно ретировались на кухню. К моему облегчению, Анри вышел из дома, решительно взял Элли за плечи и подвёл ко мне. К этому моменту она уже, не отрываясь, смотрела на него, издавая звуки, которые были похожи на что-то среднее между хихиканьем и плачем.

— Пей! — Я протянула ей первый стакан. Она сжала губы и отрицательно замотала головой. — Пей, а то Анри не будет с тобой. — Элли посмотрела на Анри помутневшим взглядом и быстро выпила раствор.

— Пей ещё. — Я протянула ей второй порошок.

— Нет, я хочу… — Элли откинулась на грудь Анри, который напряжённо смотрел на меня, следя за каждым моим действием.

— Я догадываюсь, чего ты хочешь, и ты получишь это, если выпьешь раствор, — решительно соврала я. Мне такая процедура была не в новинку, но я знала, что со стороны это зрелище было весьма шокирующим.

Закончив с Элли, я отдала распоряжение слугам: — Положите её в свободную спальню и проследите за ней, пока она не заснёт. На вашем месте я бы поспешила, так как заснёт она через три минуты, и вам придётся её нести.

Желающих следовать моему совету не оказалось: мужчины предпочли нести Элли в бессознательном состоянии.

Я повернулась к Летиции: — Я думаю, что, как честной женщине, которая стала причиной всего этого безобразия, вам следует остаться здесь до завтра, чтобы проследить за бедняжкой. Элли проснётся утром и будет в полном порядке, но ни о чём не вспомнит. Вам придётся придумать достоверную историю. — Летиция кивнула. — Кстати, так как вы платите Элли за информацию обо мне, у вас будет прекрасная возможность узнать у неё все новости.

С этими словами я покинула террасу, игнорируя шокированные лица.

* * *

— Что за лекарства вы дали Элли? — спросил Анри, когда мы отъехали от его поместья на несколько миль. Никто и не заикнулся о том, что нам неприлично возвращаться вдвоём без сопровождения. А в моём положении волноваться об условностях не имело никакого смысла.

— Два порошка для снятия приворота, один порошок для потери памяти и сильные снотворные травы. Если бы я её не усыпила, то нам пришлось бы сдерживать её ещё час, а потом она заподозрила бы неладное, так как после приворота остаются пробелы в памяти. А так она проснётся и просто не вспомнит о том, что случилось.

Анри передёрнул плечами: — Я не смог бы удерживать её ещё целый час.

— Да ладно, хватит жаловаться. Подумаешь, какая трагедия: красивая женщина на него бросилась, — рассмеялась я.

— Скорее, безумная женщина. — Анри тоже улыбнулся.

— Я слышала, что безумные женщины — самые лучшие.

— В таком случае давайте вернёмся, разбудим Элли и проверим, — с готовностью откликнулся Анри, и мы снова засмеялись. — Вы по-прежнему будете настаивать, что ваши магические способности пока что не проснулись?

— То, что моя магия заморожена, не значит, что я вообще ни на что не способна. Скажите, что я, по-вашему, сделала такого магического? Магически задрала юбку? Магически достала порошки? Вы же знаете, что мой отец — маг, так вот: он дал мне эти порошки. — Я махнула рукой. — Какая разница, ведь вы мне всё равно не поверите.

— Я вам верю.

— С чего бы это?

— После того, как я вас оскорбил и не раз, вы могли бы позволить мне выпить приворот и потом поиздеваться надо мной или сдать на суд герцога.

Я хлопнула себя по коленке и рассмеялась: — Ну почему я до этого не додумалась?! Хотя ладно, я отлично поиздевалась над вами в саду.

Анри закрыл лицо руками, и его плечи затряслись: — Я чувствовал себя полным идиотом, но я это заслужил. Вёл себя, как последний идиот. Простите меня, Джулия. До сих пор не могу понять, чем вы так привлекли моё внимание.

— Может быть, потому, что я чрезвычайно привлекательна? — усмехнулась я.

— Простите, я не это имел в виду, — на полном серьёзе заявил он. — Я не понимаю, почему, когда речь идёт о вас, я становлюсь таким подозрительным. Кстати, а как вы опознали приворот?

— Я обучена.

Никакого обучения мне не понадобилось. От сока разило такой бесстыжей магией, что я чуть не грохнулась в обморок прямо там, на веранде. Еле смогла притвориться, что делаю глоток.

— У вас очень полезный отец.

— Он к тому же и богатый. Ваша матушка давно это поняла, поэтому она так заинтересована в нашем браке.

В первый раз за эту насыщенную событиями неделю я чувствовала себя легко и непринуждённо. Мы бесконечно смеялись, вспоминая госпожу Лиссон и других обитателей дворца, потом Анри рассказывал мне о своих путешествиях, о том, как он восемь раз отправлялся на отдалённый остров за семенами иссы, пока, наконец, не добился того, чтобы они прижились в оранжерее.

— Я всегда добиваюсь своего. — Он закончил свой рассказ неожиданно серьёзным тоном. Эти слова прозвучали, как предупреждение.

— Я уверена, что это так, — честно сказала я. Что он пытается мне сказать?

От меня требовалось следующее: найти источник магии и связать его с тем, кто проводил ритуал. Остальное — дело ведомства. Они допрашивают, выясняют мотивы и смягчающие обстоятельства. Они выносят приговор и приводят его в исполнение. Я ни в чём этом не участвую. Мне не следует бессмысленно рисковать. Со дня на день в Алалирею прибудет подмога из магического ведомства, и они займутся допросами. Я же должна вернуться к обходу дворца, чтобы найти того, кто провёл ритуалы. Мне следует оставить Анри в покое.

Однако я не послушалась здравого смысла, запустила руку в карман и достала кристалл. Задумчиво глядя в окно, я перебрасывала его с руки на руку, разглядывая ауру Анри. Интересно, как он отреагирует на то, что я нашла в его саду тираблис?

— Если бы вы знали, с каким трудом я добиваюсь того, чтобы эти кристаллы приживались, то не стали бы обрывать их без спроса, — отругал меня Анри. — Я так и знал, что вас не следовало выпускать в сад без присмотра.

— Прошу прощения, он показался мне таким… блестящим, — хихикнула я, внимательно изучая его лицо. — А что это такое?

— Это тираблис, древнее магическое растение с южных островов Нириаку. Оно очень неохотно приживается в других местах.

Ну да, очень неохотно. В саду герцога шагу нельзя ступить, чтобы тебя не захватили эти тошнотные зелёные тяжи. Преувеличение, конечно, но всё-таки.

— Дверь теплицы была открыта, — виновато объяснила я.

— Это потому, что мы с помощником проводим эксперименты. — Лицо Анри озарил внезапный энтузиазм. — Вы даже представить себе не можете, на что способны эти кристаллы! Тираблис имеет самую сильную ауру в растительном мире. Если к нему приживить ауру человека, то он может вырасти во что угодно.

Я сглотнула.

— Что значит "вырасти во что угодно"?

— А то и значит! Это сильнее любой лечебной магии. Предположим, вы поранили руку. Если приживить вашу ауру к ауре тираблиса и вырастить кристалл, то он сможет за считанные часы заживить рану. Или даже быстрее. Он как бы становится слепком вашей ауры с высочайшим потенциалом энергии, поэтому при правильном и осторожном использовании может творить чудеса. — Анри чуть ли не подпрыгивал на сидении от охватившего его оживления. — Конечно, всё не так просто. Нужно знать, как и что приживлять, но мы с помощником уже добились значительных успехов.

— Если тираблис такой полезный, то почему его не используют? — Я виновато покатала между пальцами оторванный кристалл. Слишком слабый, чтобы навредить мне. Бесполезный без ритуала.

Анри наморщил лоб.

— Никогда не бывает, чтобы что-то приносило только пользу. Магия тираблиса очень опасна.

Он сжал губы и отвернулся к окну.

Ну что ж, господин Лиссон, я почти вам верю. Хотя не моё это дело — решать, кто виноват, а кто — нет. Признаюсь честно: мне очень хочется верить, что следы, которые я вижу на вашей ауре, связаны с вашими экспериментами или с тем, что кто-то подбрасывает вам улики. Все эти чёрные свечи и странные амулеты в приёмной однажды получат своё объяснение.

Когда до Алалиреи оставалось около двадцати миль, я критически осмотрела свой наряд и ощупала причёску. После борьбы с Элли и долгой езды мои волосы растрепались и теперь свисали неровными прядями.

— Вы могли хоть намекнуть, что у меня на голове гнездо, — отругала я Анри.

Он поднял руки в защитном жесте и замотал головой: — Ну уж нет! Не рискну заслужить ещё одну лекцию о том, как я вас оскорбляю?

— Надо хоть попытаться привести себя в порядок, а то о нас невесть что подумают. Мы и так возвращаемся без Элли и без вашей матери.

Вынув из причёски шпильки и держа их в зубах, я начала закручивать пряди. Посмотрев мне в глаза, Анри поднёс руку к моим губам и потянул за шпильки: — Давайте я подержу.

От неожиданности я разомкнула губы, и шпильки посыпались на пол кареты. Ругаясь, Анри сполз с сиденья, собирая их. Несколько раз, когда карета подпрыгивала на выбоинах, его плечо касалось моих колен, и каждый раз он смотрел на меня внимательным взглядом.

Собрав шпильки, Анри сел рядом со мной.

— Можно я попробую?

По моему телу пробежала волна дрожи. "Нет, это неприлично", "нет, это нечестно", "нет, я не хочу", "нет, вы мне не интересны", "нет, прекратите со мной заигрывать", "нет, у нас с вами нет будущего", "нет, у нас с вами был договор" или даже "нет, если вы ко мне прикоснётесь, то тогда мы уже никуда не доедем". У меня был свободный доступ ко множеству вариантов правильного ответа на этот простой вопрос.

Однако "Да" просочилось между моих губ до того, как я успела наложить на них запрет.

Лёгким движением Анри повернул меня спиной к себе и взял из моих пальцев закрученную прядку.

— Я должен закрутить пряди и закрепить их шпильками?

— Да.

Он закончил закручивать первую прядь и ткнул в неё шпилькой.

— Эй, если вы будете так тыкать, то заколете меня, как поросёнка, — запротестовала я, стараясь разрядить ситуацию. Он засмеялся и положил свободную руку на изгиб моей шеи. Я закрыла глаза и задержала дыхание. Какое-то время мы сидели без движения, и только электричество наших тел звенело в том месте, где соприкасалась наша кожа. Потом Анри убрал руку, медленным ласкающим движением коснувшись мочки уха, и занялся второй прядью. Когда последняя шпилька была на месте, у меня уже не было сил сдерживать порывистое дыхание. Анри же, наоборот, казался совершенно спокойным. Я не любила этого мужчину, но кипящая в нём жизнь и его скрытая страсть затягивали меня, подталкивая к самому краю опасности.

Пересев напротив меня, он сказал: — Вы спросили про моё предсказание.

— Вам не обязательно мне рассказывать.

— Богиня разрешила мне остаться в Алалирее, но сказала, что это только на время, хотя и не объяснила, почему. Я спросил вещунью: "А что, если я захочу остаться навсегда?" Она ответила, что я не захочу оставаться здесь навсегда, так как кто-то вернётся за мной, чтобы показать мне путь в Шиан. Я так и не понял точного смысла этого предсказания, хотя я раньше жил в Шиане. Видимо кто-то из друзей предложит вернуться в столицу.

Я вздрогнула и прикусила губу, чтобы не выдать нахлынувших чувств.

— Не моет быть, Анри. Вы притворяетесь. Неужели вы действительно не понимаете того, что вам предсказала вещунья?

— Только не говорите, что вы что-то в этом понимаете.

— Вы станете великим королём, Анри, — сказала я дрожащим голосом. — Здесь, в Алалирее, вы ждёте, когда придёт ваше время. Когда вас позовут, вы будете готовы. Вы будете справедливым, честным, ярким, запоминающимся, гордым королём. Вы найдёте свой путь.

Анри подался вперёд и разомкнул губы, но остановился. Чувствуя на себе его взгляд, я выглянула в окно, отсчитывая мелькающие деревья. Мы уже приближались к Алалирее, и я знала, что нашей хрупкой идиллии придётся положить резкий и грубый конец. Я и так позволила себе слишком многое, ведомая всего лишь необъяснимыми инстинктами.

— Кто вы, Джулия Фортескью? И почему вы так уверены в моём будущем?

Невысказанные слова жгли мои губы, но я сдержала их на месте. На самом деле, я ни в чём не уверена, я всего лишь произносила слова, которые, казалось, уже существовали где-то в моём сознании. Будем надеяться, что богиня не даст мне солгать.

— Откуда же мне знать, уверена и всё. Кроме того, если всё пойдёт не по плану, то у меня в юбке припрятана ещё пара порошков… — Я подмигнула ему, и мой неестественный смех наполнил карету.

Не отреагировав на мою шутку, Анри сказал: — Вы такая… необычная, я теряюсь рядом с вами. Я не знаю, что о вас думать. Какая вы настоящая?

Мы въехали под арку из глицинии. До въезда в Алалирею оставались всего минуты, и мне предстояло излечить Анри от непрошенного и весьма неперспективного интереса ко мне.

Я вздохнула: — Я думаю, что мы сможем с вами договориться, Анри. Я постараюсь смягчить мой характер, чтобы вас не раздражать. Вы прекрасно понимаете, что, рано или поздно, но Дион станет мне изменять. Я против этого не возражаю, так как это позволит и мне иметь некоторую степень свободы. Вот тогда я и смогу взять вас в любовники.

Анри отпрянул от меня так, как будто я ударила его по лицу.

— Мне лестно ваше предложение, но я воздержусь, — быстро ответил он.

Ну вот и всё. Я смотрела на волшебную красоту домов Алалиреи, стараясь успокоиться и отнестись ко всему философски. Мне осталось ждать совсем недолго, и если мне повезёт, то мне больше не придётся видеться с Анри.

* * *

В самом конце аллеи Анри остановил карету и переговорил с возницей. Когда мы подъехали ко дворцу, возница крикнул страже, что что-то случилось с одной из лошадей. Пользуясь замешательством, я проскользнула во дворец незамеченной. Бросив взгляд назад, я мысленно попрощалась с Анри навсегда. В моём сердце не было для него места, но моя память навсегда сохранит его пронизывающий взгляд, который так и не смог заглянуть мне в душу, чтобы разгадать мои тайны.

Мне предстояло снова проверить Атавию и всерьёз заняться поиском того, кто провёл ритуалы. Да, и ещё хорошо бы постараться выжить до появления подмоги. Вернувшись к себе, я на всякий случай проверила чёрную слюду надеясь, что Арсентий сообщит мне о времени их прибытия. На дощечке красовалось всего одно слово.

"Держись".

Ну вот, какой полезный совет. Как будто я собиралась расслабляться! Выплеснув из себя сарказм, я занялась остальной почтой. В моей приёмной лежали присланные портнихой новые платья. Позвав одну из служанок, я приняла ванну и поспешила к обеду.

Дион встретил меня нетерпеливыми объятиями: — Где же ты пропадала?

Я закатила глаза. — Потом расскажу. Всё это ужасная скука.

— Нас наконец-то посадили вместе. Кстати, мама хочет с тобой поговорить.

В этот момент к нам подошла госпожа Плезаль. В её глазах читалось лёгкое беспокойство.

— Я слышала, что ты ездила к Летиции Лиссон.

— Да, и мне пришлось задержаться там, так как моя служанка неожиданно заболела. Всё это очень утомительно, — пожаловалась я.

— Я надеюсь, что во время этой поездки не произошло ничего, что изменяет нашу договорённость?

— За время этой поездки не произошло ничего, что может каким-либо образом повлиять на ту договорённость, которой между нами пока не существует, — поправила я.

Госпожа Плезаль наклонила голову в знак согласия. Как говорится, кому нужны друзья, когда есть достойные соперники.

Когда мы направлялись к столу, Магда зашипела мне в ухо яростным шёпотом: — Завтра утром я сразу приду к тебе, и ты мне расскажешь ВСЁ. Всё, всё, всё. Про предсказание, про Диона, про Анри Лиссона и его мать, про всё, всё, всё. Я просто изнемогаю тут от любопытства, а ты исчезаешь на весь день.

После обеда ко мне подошла герцогиня Атавия.

— Где ты была? — грубо спросила она.

— Завтракала с госпожой Лиссон.

— О чём вы разговаривали?

Я выпучила глаза и попыталась состроить из себя дурочку: — Сейчас попытаюсь вспомнить… у неё выросла такая красивая груша, но только это не груша, а такая иностранная груша, и она мне её показала, и потом…

Атавия прервала меня нетерпеливым жестом: — А господин Лиссон?

Я вскрикнула и огляделась по сторонам: — Ну что вы, герцогиня, он же давно умер!

— Анри Лиссон. Я спрашиваю про Анри Лиссона. — Атавия определённо теряла терпение.

Я снова оглянулась по сторонам: — Мне кажется, он был здесь?

— Нет. Он не вышел к обеду.

Я равнодушно хмыкнула: — Я не знаю, герцогиня Атавия, может, он сыт? Мне трудно вспомнить, что он ел на завтрак, но я могу попробовать…

— Не стоит. Зайди в мою приёмную завтра в десять утра, мне нужно с тобой поговорить.

От усталости, от волнения, от чего бы то ни было, но я переиграла, и почувствовала, что герцогиня об этом знает. Это наполнило меня щекочущим страхом. Но, по крайней мере, у меня было приглашение в покои Атавии, а это было очень кстати.

В течение всего вечера Дион был сама обходительность, и только когда он провожал меня до двери залы, он спросил липким шёпотом:

— Тебе не кажется, что нам следует закрепить нашу договорённость? Я могу прийти к тебе ночью, когда твоя служанка уйдёт к себе.

Сдержав порыв гнева, я одарила его косой улыбкой: — Три дня. Дай мне три дня.

Дион кивнул, но продолжил: — В таком случае, как ты смотришь на то, чтобы сегодня ночью я навестил госпожу Арметон?

— Я смотрю на это весьма положительно.

Дион благодарно сжал мою руку и растворился в толпе.

 

Глава 6. День шестой

Как и ожидалось, Магда разбудила меня ещё затемно, громко постучав в дверь моей спальни. Элли ещё не вернулась из поместья Лиссон, а временно приставленная ко мне горничная не додумалась запереть дверь приёмной. Это позволило Магде проникнуть к двери спальни, и она стучалась до тех пор, пока мне не надоело притворяться спящей.

Поставив на прикроватную тумбочку синий магический шар, она забралась с ногами на мою кровать.

— Расскажи мне обо всём. Ты любишь Диона? Ведь его имя начинается на “Д”!!! Я чуть сознание не потеряла, когда вещунья сказала, что имя твоего мужчины начинается с “Д”. Ох извини, я такая бестактная, ведь ты действительно сознание потеряла. Это ты от радости? Ты потеряла сознание от радости? Я так за тебя рада!!

Щурясь от резкого синего света, я подумала, что, если мне повезёт, то Магда продолжит свой монолог, и мне не придётся вообще ничего рассказывать. Однако, к моему сожалению, она замолчала и заговорщицки улыбнулась. — Давай, делись подробностями!

— С чего мне начать? Что тебе интереснее всего?

— То есть как, с чего начать? — Магда округлила глаза. — С самого главного, конечно же! Тебе было больно?

Я ответила непонимающим взглядом. — От чего? От завтрака с госпожой Лиссон или от обморока?

Магда раздражённо отмахнулась: — Ты знаешь, о чём я. Вы с Дионом, вы…того? Вы сделали ЭТО? Тебе понравилось? Было больно?

— Магда, а с чего ты решила, что мы с Дионом что-то делали?

— Ну как с чего? У вас же с ним договор. И вообще с Дионом всем нравится это делать. Я вот думаю, что мой первый раз тоже может быть с Дионом. — Она спохватилась и покраснела. — Если только вы не поженитесь, конечно.

— Ты меня не обидела.

Дворцовые нравы продолжали поражать меня своим разнообразием.

Разобравшись с Дионом, мы перекинулись на тему Анри Лиссона.

— Он тебе нравится? Он к тебе приставал? Его мама хотела вас поженить?

— Магда, медну нами ничего нет.

— А жаль. Если бы он влюбился, то, может, перестал бы быть такой врединой.

Она вздохнула, и, поймав свой шанс перевести тему, я спросила Магду о её кавалерах. Следующие полчаса я спокойно дремала, время от времени выдавая сонные возгласы типа “Да что ты!”, “Он правда это сказал?” и “Он точно в тебя влюблён”.

Выпроводив Магду, я позвала одну из горничных и начала готовиться ко встрече с герцогиней. Без сомнений, Атавия была очень опасной женщиной, и я больше не могла позволить себе ошибиться.

* * *

Атавия восхитительна. Расслабленная, торжествующая, она сидела в высоком кресле у незажжённого камина, вырезанного из тёмно-синего камня. Сегодня на её лице не было и следа напряжённой злобы, которая так портила её воистину королевские черты при наших предыдущих встречах. Гордая посадка головы, стройная фигура, нос с горбинкой и высокая элегантная причёска. Привлекательный, запоминающийся образ. Если верить слухам, то когда-то эта женщина делила постель Анри Лиссона и покорила его настолько, что тот вызвал на дуэль герцога Алалиреи. А ведь Анри — её племянник, хотя и не по крови. Я представила их вместе и почувствовала укол зависти. Полагаю, что их роман был столкновением двух планет, ослепляющим взрывом, который не оставляет после себя ничего живого. Атавия была из тех женщин, от которых мужчины отказаться не могут. Именно Атавия может заставить такого мужчину, как Анри Лиссон, отступиться от своих принципов. Признаться, мне стало немного обидно. Увы, я такой женщиной не была.

За спиной Атавии стоял незнакомый мне молодой мужчина. Не глядя на меня, он со скучающим видом жонглировал тремя небольшими магическими шарами.

— Рада тебя видеть, Джулия. Это — помощник мага Риам.

— Чем могу служить вам, герцогиня? — Я присела в грациозном реверансе, как и полагалось молодой искательнице женихов.

— Нам давно пора познакомиться с тобой поближе. Придворные дамы только о тебе и говорят. — От улыбки на её властном лице у меня вспотели ладони.

— Что бы вы хотели обо мне узнать?

— Влюблена ли ты в Диона Плезаля?

Я потупила взгляд и нервно сцепила руки.

— Да, конечно, как же можно в него не влюбиться?

— Ты невинна?

Этот вопрос подоспел вовремя, так как в этот момент я как раз была занята тем, что старалась покраснеть.

— Уже нет, — смущённо прошептала я, прекрасно зная, что они подумают. Как говорится, “Здесь был Дион Плезаль”!

Помощник мага грязно рассмеялся: — Нам Диону приплачивать надо за такие услуги дворцу.

Атавия отмахнулась от него. — Ты составила договор с госпожой Плезаль?

— Почти. Я думаю, что мы закончим на этой неделе.

— И тебя совсем не беспокоит, что у Диона репутация дамского угодника?

Я посмотрела на неё с укором: — Дион честно рассказал мне про свои отношения с женщинами, но всё это осталось в прошлом. Теперь он любит только меня и никогда не поведёт себя так, как раньше. — Мой голос звенел от притворного негодования. Я осталась довольна своей игрой.

— Я очень за тебя рада, Джулия. — Атавия прожигала меня глазами. — Диону очень повезло, у него завидная невеста, ведь в тебе есть магия? — Помощник мага щёлкнул пальцами, рассеивая шары, и подошёл ко мне. — Ты ведь не возражаешь, если мы тебя проверим?

Если Атавия ждала моего сопротивления, то я её разочаровала. Развернувшись к помощнику мага, я приветливо улыбнулась.

— Да, конечно. Папа поставил на меня защиту, но я могу её снять, чтобы вы меня проверили. — Я переключила амулет и подошла к Риаму вплотную. Он удивлённо хмыкнул, не ожидая такой близости, но отодвигаться не стал. Пока он разглядывал меня, я прикрыла глаза и изучила его ауру. Как говорится, мы квиты.

Издав презрительное шипение, маг поморщился и оттолкнул меня к окну. Испугавшись, что он почувствовал моё вмешательство, я схватилась за подоконник, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Пусто, — был его вердикт.

— Как, совсем пусто? — удивилась герцогиня.

— Совсем.

— Но ведь говорят, что в ней была магия, которая потом заблокировалась?

— Ничем не могу помочь. Не имею ни малейшего понятия, куда всё ушло и почему, но факт остаётся фактом, что сейчас у неё ничего особенного нет, кроме кучи редких амулетов.

Злорадная гримаса вернулась на лицо Атавии: — Диона ждёт неприятный сюрприз. — Встав, она оперлась о камин и заговорила со мной совсем другим, жёстким тоном: — Хорошо, Джулия. Давай считать, что мы тебе поверили: ты — наивная, влюблённая глупышка, которая верит, что этот безмозглый самец будет любить её до конца своих дней. У меня есть ещё пара вопросов: вы с Анри Лиссоном несколько раз встречались в морской зале. Что вы там делали?

Ну, наконец мы добрались до того, что её действительно интересует. Я знала, что за мной следят, но не думала, что так пристально и везде.

— Я очень люблю море, но мне сказали, что на пляж выходить неприлично, поэтому я смотрю на него из окна.

— Предположим, что я тебе верю. Но причём тут Анри Лиссон?

— Мы случайно встретились с ним в морской зале.

— В неделе семь дней, в сутках 24 часа. Ты хочешь, чтобы я поверила, что вы случайно несколько раз оказались в одной комнате в одно и то же время?

— Я понимаю, что это выглядит странно, но мой ответ — да.

— Я рада, что ты понимаешь, что это выглядит странно. Последний вопрос: зачем ты каждый день гуляешь по дворцу?

— Я люблю гулять, а в сад без служанки не выйти, поэтому…

— Прекрати. Ты мне надоела. Неужели ты думаешь, что я буду слушать твоё глупое враньё. Не хочешь говорить — не говори, но будь осторожна в своих поступках, Джулия Фортескью. В следующий раз я не буду с тобой церемониться, и ты ответишь на все мои вопросы. Веди себя тихо, выйди замуж за своего самца и убирайся из дворца.

Я кивнула. Выходя из покоев герцогини, я подумала, что следующие дни могут показаться мне вечностью. У меня не было сомнений, что именно Риам проводил интересующие меня ритуалы. Его аура очень отличалась от того, что я видела у Атавии и Анри, жёлтые нити магии были вплетены в неё, формируя затейливый узор. Оставаться во дворце рядом с этими людьми было очень опасно. Не исключено, что помощник мага почувствовал моё вмешательство. Где же ты, Арсентий, почему ты тянешь с наложением контура?

* * *

Я вдумчиво покопалась в своём саквояже и выложила на письменный стол несколько предметов — кристалл отвлечения, браслет стирания памяти и отвлекающие хлопушки, и задумалась. После угроз Атавии и Риама бродить по коридорам без защиты было очень неприятно. Мне предстояло принять важное решение, и от него зависело очень многое. За мной следили, причём пристально, однако, пока я ждала прибытия Арсентия, я не собиралась сидеть без дела. Мне необходимо было снова попасть в северное крыло и осмотреть запертые комнаты, причём лучше было сделать это тогда, когда мне никто не должен был помешать. Ночью. При этом мне нужно было заручиться хорошим алиби.

Взвесив возможные варианты, я остановилась на том, который показался мне наименее подозрительным. Что, а вернее, кто может послужить отличным ночным алиби для молодой женщины? Правильно, мой почти-жених, известный соблазнитель Дион Плезаль. Составленный мною план приятным не был, но с какой стати мне ожидать что-то приятное в этом дворце?

Переодевшись к чаепитию, я внимательно осмотрела себя в зеркало: лёгкий избыток румян, слишком яркая помада, новое жёлтое платье слегка приспущено с плеч. Прямо скажем, я себе понравилась, мой внешний вид отлично соответствовал сегодняшней миссии. Элли суетилась вокруг меня с удвоенным рвением: событий предшествующего дня она не помнила, но чувствовала себя виноватой за то, что оставила меня наедине с Анри.

Когда я вошла в залу, госпожа Плезаль отделилась о толпы и потянула меня в сторону.

— Милочка, тебе не кажется, что нам пора поговорить? Мой сын пленён тобой, и теперь, когда предсказание уже позади, мы можем составить договор.

— Несомненно, госпожа Плезаль, но у меня есть к вам маленькая просьба… — Я замялась, успешно симулируя лёгкое смущение. — Я наслышана о талантах вашего сына, однако, женщины часто лгут, а я не привыкла верить слухам. Мне бы хотелось самой убедиться, что он действительно настолько хорош, насколько его описывают.

Если бы я скинула платье и запрыгала по зале в голом виде, это произвело бы меньшее впечатление на госпожу Плезаль, чем моя просьба “испробовать” её сына до брака. Она открыла рот и неверяще захлопала глазами, глядя на моё невозмутимое, улыбчивое лицо. Взвесив варианты ответа, она решила начать с угрозы.

— Так ты не девственница? — осуждающе прошипела она.

— Это имеет какое-то отношение к размеру моего приданого? — парировала я.

Пробежавшись глазами по моему открытому платью и ярко накрашенным губам, она снова взвесила ситуацию.

— Ну что ж, ты права. Но позволь спросить, причём тут я? Тебе нужно моё разрешение на то, чтобы соблазнить моего сына?

— Несомненно. Я надеюсь, что наши отношения всегда будут основываться именно на таком уровне взаимного доверия. — Я преданно посмотрела на неё. Клянусь, в этот момент в глазах этого напомаженного существа промелькнуло что-то, что у другой женщины её лет можно было бы принять за материнское чувство. Надо же, я сделала ей приятное. Я — почти что дочь, о которой она всегда мечтала. Или не мечтала. Ха.

— Тебе действительно нужно моё согласие?

— Да, и кроме того мне нужна ваша помощь. — На самом деле её согласие меня не волновало, но мне действительно нужна была помощь. — Я не хочу компрометировать вашу семью. Госпожа Лиссон подкупила мою служанку, поэтому я не могу пригласить Диона в мою спальню.

— Ты можешь приехать к нам домой, — поморщившись, предложила она, представляя, как её увитое розами жилище становится гнездом разврата.

— Спасибо, но боюсь, что этот вариант не подойдёт. Элли узнает о моей отлучке и распустит слухи. Кроме того, мне поручили много дел во дворце, поэтому я смогу выбраться к вам только через неделю.

Морщина недовольства пересекла лоб моей собеседницы.

— Неделю? Так долго?

— К сожалению. Я надеялась, что вы поможете нам с Дионом найти безопасное место во дворце. Я слышала, что северное крыло почти не используется.

Госпожа Плезаль просканировала меня оценивающим взглядом.

— Ты свободна сегодня вечером?

— Да.

Как я и предполагала, госпожа Плезаль была готова сделать всё возможное, чтобы закрепить сделку.

— Я поговорю с тобой после обеда.

Фальшиво улыбнувшись друг другу, мы присоединились к остальным.

* * *

— Мама мне всё рассказала! — Под изумлёнными взглядами придворных, Дион устремился ко мне, оттащил в сторону и зашептал мне на ухо. — Это правда? Ты действительно хочешь меня? — Он незаметно лизнул нежную кожу за моим ухом. Я еле сдержала брезгливую гримасу. Что у него за пунктик с облизыванием ушей? Страшно подумать, что будет, если я останусь с ним наедине.

— Да, Дион, только не распускай никаких сплетен, мне важна моя репутация.

— Конечно. — Он оглянулся по сторонам. — Дорогая, ты не пожалеешь.

Мне показалось, или он только что облизнулся?

— Очень на это надеюсь.

— Да, кстати, мама мне сообщила, что ты уже не девственница. Не расстраиваться, Джулия, я тебя прощаю.

Умилённый своей душевной щедростью, Дион потащил ошалевшую меня к обеденному столу. На протяжении всего обеда я была сосредоточена на том, чтобы не сорваться и публично не прикончить Диона Плезаля. Он меня прощает?? Серьёзно??

От этих бешеных мыслей меня отвлёк герцог Филипп, который доверительно наклонился ко мне во время обеда и спросил:

— Джулия, бессердечная Джулия, что ты сделала с Анри?

— Простите, я не знаю, о чём вы?

— После вашей загородной поездки он уже два дня не появляется на обеде. Расскажи мне, что ты такое с ним сделала? — Его сальный взгляд соскальзывал с моих обнажённых плеч.

— Госпожа Лиссон нас очень хорошо кормила. Не исключаю, что он по-прежнему сыт, — беззаботно пошутила я.

Герцог Филипп рассмеялся, не сводя с меня оценивающего взгляда.

Прощаясь, госпожа Плезаль объяснила мне местонахождение комнаты, в которой меня будет ждать Дион. Свидание назначено на полночь, в северном крыле, ключ у Диона. Не сомневайтесь, я не собиралась встречаться с Дионом, поэтому и не пыталась запомнить расположение комнаты. Несмотря на обещания, не было ни малейшего шанса, что мой жених и его мать не разболтают новости о моей «острой влюблённости» в Диона. А в связи с этой общей осведомлённостью, ночное свидание послужит мне убедительным пропуском в северное крыло, а именно это и было мне так необходимо.

* * *

За несколько минут до полуночи я выскользнула в коридор. На мне было открытое красное платье, которое, честно говоря, и платьем назвать было нельзя. Оно состояло из двух длинных полос материи, удерживаемых на талии изысканным кружевом. Это платье прикрывало всё подлежащее прикрытию, однако делало это весьма недобросовестно. Я хранила его среди тех вещей, которые Элли было запрещено распаковывать. Благодаря магическому замку, её многократные попытки нарушить мои указания не увенчались успехом.

Распустив волосы и добавив макияжа, я уверила себя, что именно так должна выглядеть распутная и расчётливая невеста, достойная Диона Плезаля. Те, кто следили за мной во дворце герцога, должны возгордиться тем, как быстро я прониклась местными нравами. Даже если моё поведение будет шпионам не по душе, неужели они смогут в чём-то заподозрить полуголую женщину, идущую на свидание, устроенное матерью её будущего жениха? Я не сомневалась, что слухи о предстоящем свидании уже распространились по дворцу сразу по нескольким каналам.

Моей первой остановкой был коридор около покоев Анри. Прислонившись к стене, я поправила чулок, и этой секундной остановки было достаточно, чтобы понять, что вскоре мне снова придётся проникать в его приёмную, чтобы собрать улики. Неприятная аура симпатической магии цепляла меня, остро покалывая в висках. Если Анри не причастен к происходящему, то это значит, что кто-то пытается его оклеветать, а я обещала королю защитить невинного наследника. Я понеслась по коридорам, нервно оглядываясь по сторонам. Обойдя южную часть дворца и не найдя там ничего нового, я побежала в сторону северной, удерживая на лице восторженную улыбку спешащей на свидание женщины.

Добравшись до северного крыла, я пожалела, что не взяла с собой источник света. В пустых коридорах царила густая, пугающая темнота. Редкие магические шары, освещавшие южное крыло, внезапно закончились, когда я свернула в сторону северного. Я попыталась дотянуться до одного из шаров, чтобы взять его с собой, но он отплыл в сторону. Какое-то время я двигалась наощупь, мысленно пытаясь воссоздать план коридоров. Сначала я решила проверить покои, в которых проводились прошлые ритуалы. Неприятное покалывание в висках и давящая боль в животе предупредили о том, что там меня ожидали новые улики. Прислонившись к стене, я переждала приступ тошноты, бросила на пол кристалл отвлечения и осторожно нажала на дверную ручку. К моему удивлению дверь оказалась незапертой.

— Здесь кто-нибудь есть? — тихо спросила я, готовясь притвориться, что ошиблась дверью. Ответом мне была тишина, рассечённая тусклым сиреневым цветом почти догоревшего светильника. Большая часть комнаты оставалась в темноте, и в сиреневом овале света виднелось только потрёпанное кресло аляповатой расцветки и маленький столик, на котором стоял недопитый бокал вина. — Дион, ты здесь? — прошептала я на всякий случай, прекрасно зная, что мой суженый находится в другой части крыла. Пусть думают, что я иду на свидание. Глядя на недопитое вино, я продолжила нарочито бодрым голосом: — Неужели ты прячешься от меня, противный мальчишка!? — и прошла вглубь комнаты, подталкивая перед собой источник света. — Я найду тебя! — притворно хихикая, я впилась глазами в расступающуюся темноту. Сердце билось в моих висках невыносимым, гудящим жаром. Во рту скопилась противная горечь. Эта магия засасывала меня, вплетала в меня свои корни и грозила разрушить моё самообладание. Я всегда реагировала на сильную магию, но никогда ещё я не чувствовала, как будто магия была настроена на меня, пробиралась прямо ко мне, пытаясь вплести мою ауру в свои сочные жгуты. Я могла этому противиться, но чувствовала, как моя сила воли постепенно слабеет, сдаваясь магической силе, которая медленно, но верно расплетала таинство моей ауры. Со мной происходило то же, что и раньше, в одной из теплиц. Прикусив губу, чтобы заставиться себя сосредоточиться, я сделала шаг вперёд. С другой стороны от кресла я увидела широкий деревянный стол, на котором в деревянной кадке красовался тираблис. Его толстые стебли были обрублены, и по ним стекал густой сок. Я двинулась вперёд, и приторный запах защекотал мои ноздри, прилипая к языку, делая горечь во рту невыносимой. Подтолкнув светильник, я склонилась над столом. На тонких пластинках белой слюды я увидела несколько капель крови. У меня не было сомнений в том, как её использовали: из разрезов в толстых стеблях тираблиса стекала густая красная смесь. Человеческую ауру скрещивают с растительной и получают так называемые кораллы подчинения. Тоже мне, кораллы. Интересно, кто станет их следующей беззащитной жертвой? Вокруг тираблиса колыхалась желтоватая тонкая сеть. Я попыталась к ней прикоснуться, но она изогнулась и направила свои нити в другую сторону.

Мои колени подогнулись, и я поняла, что не смогу двигаться дальше. Я стала невесомой, моё тело исчезло, от меня остался только клубок энергии, который стремительно распутывался, отдавая свои нити растущему злу. Придерживаясь за стол, я попыталась развернуться к двери, но в этот момент чьи-то руки сомкнулись на моей шее. Я попыталась закричать, но не смогла даже сделать вдох. В ушах шумело, голова кружилась от боли, и, сражаясь за свою жизнь, я ударила стоящего за мной обидчика ногой. Это было последним, на что я оказалась способна. Отпустив шею, он вывернул мне руку, прижал к стене и смутно знакомым шёпотом протянул: “Только не говори, что тебя не предупреждали”. Сильные руки приподняли меня над полом и швырнули о стену. Боль затопила моё сознание, и я провалилась в бесчувственную пустоту.

 

Глава 7. День седьмой

Тряпичная кукла со светлыми волосами. Мягкими, пушистыми волосами пятилетнего ребёнка. Девочки, знакомой мне до боли. Кукла лежала на моей груди и давила всё сильнее, сильнее, пока, наконец, хриплое дыхание не выдало мои страдания. Кукла усмехнулась и надавила сильнее. Я почувствовала, что не могу дышать, и паника затрепетала где-то в глубине, где балом правил инстинкт самосохранения.

Со сдавленным криком я попыталась вскочить с постели, но меня остановили сильные неумолимые руки. Пытаясь стряхнуть куклу с моей груди, я начала жестоко царапать мою кожу. Нестерпимая боль исходила из тусклых кукольных глаз и выплёскивалась на мою кожу. Я пыталась выцарапать её из себя, но не могла. Мои руки проходили сквозь куклу, и она смеялась своим тряпичным беззубым ртом, по которому стекал густой сок, смешанный с кровью. Сок тираблиса.

— Джулия, очнитесь! Откройте глаза! Вам снится сон! — Мужчина навалился на меня, пытаясь поймать мои руки.

Всё ещё борясь с ним, я прищурилась, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице. Язык прилип к нёбу горькой парализованной массой.

«Где я?»

Видимо этот вопрос был написан на моём лице.

— Вы в безопасности, в своей постели. Посмотрите на меня! — В странном свете фиолетового шара растрёпанная голова лекаря Айриса казалась видением. Он наклонился к моему лицу, и его губы дрогнули, как будто он готовился к поцелую. Такому, который насытит меня влагой и силой. И вернёт наше прошлое всего за один неосторожный момент.

Нет. Это невозможно.

Сделав глубокий вдох, я застонала: рёбра обожгло резкой болью.

Ник склонился ещё ближе, и я почувствовала его дыхание на губах. Нет. Прикрыв глаза, я отвернулась.

— У вас ушиблены, а может быть, и сломаны рёбра. Постарайтесь лежать спокойно, я сейчас отпущу ваши руки.

Я перестала с ним бороться, и его лицо расслабилось.

— Что со мной случилось?

— Вообще-то я надеялся, что вы мне сами об этом расскажете. Когда мы с вами виделись в последний раз, вы отправлялись на завтрак к госпоже Лиссон. Я искал вас весь день, но, по-моему, вы меня избегаете.

Избегаю. И никогда не перестану избегать. Неужели он не понимает, какие мучения причиняет мне своим присутствием? Неужели я это заслужила?

Сверкнув глазами, лекарь подозвал Элли нетерпеливым движением руки.

— Ещё немного горячей воды, и холодной тоже. Побольше полотенец и чистую простыню, пожалуйста. — Элли убежала, тихо повторяя его приказы. Посмотрев ей вслед, лекарь встал и закрыл дверь. — Сначала мы должны привести вас в порядок. Пока вы лежали без сознания, я вас осмотрел, — он отвёл глаза, — но мне нужно это сделать снова… более тщательно.

Похоже, что мне попался единственный лекарь в мире, который ещё способен смущаться. Немного придя в себя, я прислушалась к своему телу: болят рёбра, левое бедро и голова. Ещё немного саднит скулу. Больше вроде ничего особенного. Воспоминания выстроились в моей голове сбивчивым рядом, и я поняла, что мне срочно надо взять контроль над сложившейся ситуацией.

— Я уверена, что со мной всё в порядке. — Мой голос прозвучал бодро. Почти.

— Неужели? А вот я уверен в обратном. Две минуты назад вы расцарапывали себя в кровь от какого-то видения, а теперь вы в полном порядке? Мне уйти?

— Можете уйти, только оставьте ваш чемоданчик с порошками.

— Ну уж нет. Кстати, о порошках: если вы хотите обезболивающего, то давайте поторопимся с осмотром. — Он нерешительно коснулся края одеяла.

— Не стесняйтесь, — пригласила я.

Внимательно глядя на меня, он ощупал мою шею, повернул голову, подвигал руками, потом, глядя в сторону, помял живот.

— Мне нужно осмотреть ваши ноги.

— Я знаю. По-моему, у меня что-то не так с левым бедром.

— Да, вы правы. Я уже пытался его осмотреть, но… — Он замялся.

— Делайте, что нужно, я не стесняюсь.

Издав ироничный смешок, Ник склонился к моему уху. Его тёплое дыхание погладило мой висок.

— Уж я-то точно не стесняюсь, — прошептал он. — Однако к вашему бедру прикреплено столько оружия, что я посчитал разумным отложить эту процедуру до того момента, когда ваша служанка выйдет из спальни. Кроме того, в вашей комнате повешены метки наблюдения.

Я кивнула. Я знала, что он заметит слежку и поймёт, что нам следует быть очень осторожными. Кто знает, какие ещё секреты таит в себе Алалирея.

— Спасибо.

Ник уже отодвинул одеяло и в моей помощи, похоже, не нуждался. Ощущение его тёплых рук на моём бедре растопило застывший воск моей памяти, и картины прошлого потекли передо мной, одна за другой. Те воспоминания, которые я так тщательно изгнала из своего сознания, снова появились там, требуя внимания. Ник тоже затерялся в воспоминаниях, я чувствовала это. Его прищуренные серые глаза пытались сказать мне что-то важное, но потом он моргнул, и произнесённые им слова прервали наш безмолвный диалог.

— У вас сильный ушиб, мне нужно наложить холод. Вы разрешите мне снять ваше оружие, или вы сделаете это сами?

Я протянула руки, но, почувствовав острую боль в рёбрах, сдалась.

— Снимите его и сложите под подушку.

Подняв одеяло, чтобы отгородить нас от меток наблюдения, быстрыми движениями он снял с кожаной подвязки кинжал и изогнутый стилет в ножнах.

— Я не буду снимать оружие с другой ноги, — решил он.

— Меня это радует. Я бы предпочла не оставаться перед вами безоружной. — Я состроила ему глазки.

Не отреагировав, он поинтересовался: — Вы не хотите объяснить, как получилось, что вы не воспользовались всем этим оружием против того, кто на вас напал?

— А почему вы думаете, что на меня кто-то напал? Я всего лишь упала в обморок, как и в прошлый раз. Я же женщина, и обмороки входят в число моих обязанностей.

— И в этом обмороке вы сломали рёбра и ушибли бедро и голову?

— Я упала несколько раз.

— Вы упали в обморок несколько раз?

Да, я дурачилась. Лекарь Айрис знал, что я не собиралась говорить ему правду, и неприязнь сквозила в его взгляде.

— Не исключаю. Или, может быть, я упала и куда-то скатилась. А что, у вас есть доказательства того, что на меня кто-то напал?

— Нет, — нехотя признал он. — Кстати, раз уж мы заговорили об этом, то постарайтесь убедить меня не сообщать страже о случившемся.

— Не сообщайте им пожалуйста, — засмеялась я.

— Вы меня не убедили. Вы носите на себе оружие, но не пользуетесь им для самозащиты.

Какой защиты? Он что, издевается?

Судя по суровым линиям его лица, он не издевался.

— Эти ножи мне подарил мой папа и сказал носить с собой, на всякий случай. Вы же сами понимаете, что мне следует блюсти честь.

— Неужели? — с насмешкой спросил он, но глаза его оставались серьёзными. — Хотя, конечно, если отправляться гулять по дворцу в середине ночи в раздетом виде, то оружия нужно взять побольше. — В его голосе был сарказм, перемешанный с раздражением.

Теперь понятно, почему он такой злой. Ревность. Поздновато, не так ли? Скосив глаза на изрядно потрёпанное красное платье, я попыталась подавить румянец. У Ника нет никакого права меня осуждать.

— Чего вы от меня хотите? — устало спросила я.

— Я хочу, чтобы вы приняли вот этот обезболивающий порошок. — Лекарь Айрис отвернулся к прикроватному столику. Я чувствовала, как в воздухе между нами витало его неодобрение.

Он придерживал меня в полусидячем положении, пока я, кряхтя и морщась, маленькими глотками пила приторный напиток. В спальню вернулась Элли.

— Ох, госпожа, как вы нас напугали! Господин Дион прибежал ко мне в комнату с криками о том, что вы лежите в своей постели без сознания, и нужно срочно позвать лекаря. Он хотел отправить меня за лекарем, но я сказала, что ему неприлично быть с вами, и тогда я побежала к вам, а он побежал за господином Айрисом. Что с вами случилось, госпожа? Вы нас так напугали!

— Элли, это ужасно, но я ничего не помню. Я думаю, что я ходила во сне и упала в обморок.

Элли недоверчиво посмотрела на меня, зацепившись глазами за красное платье, и в её глазах промелькнула хитринка. Я представила, как возрастёт её популярность во дворце после того, как она распустит слухи о происшедшем.

С хитрым любопытством Элли наблюдала, как Ник обернул мокрыми, холодными полотенцами моё бедро и рёбра. Я дрожала от холода, и он приготовил мне горячий успокаивающий настой. Обработав мою скулу, он внимательно осмотрел результаты своих действий и остался доволен.

— Осталось только залечить порез, — сказал он и потянулся к тарелке с холодной водой.

— Какой порез? — Я прислушалась к своему телу, недоумённо глядя на Ника. Он поднял моё левое запястье и показал на небольшую прямую царапину. Я прикоснулась к ней пальцем и почувствовала на ней что-то липкое. Принюхавшись, я не сдержала резкого вдоха. Тираблис. Кто-то взял мою кровь и залечил рану соком тираблиса. При мысли о том, что это мог быть Анри, мне стало тошно. А вот при мысли о том, что они собирались сделать с моей кровью, я испытала горячее торжество. Ведь для того, чтобы моя аура прижилась, им потребуется несколько дней, а к тому времени Арсентий будет здесь, он засечёт их ритуалы, и всё закончится. Они не смогут причинить мне никакого вреда.

— Вы будете лечить меня вашей энергией? — кокетливо спросила я.

— Это зависит от вас. Вы скажете мне правду о том, что с вами случилось?

— Я подумаю.

— Подумайте хорошенько. — Ник покосился на Элли. — Вы можете мне доверять. Я останусь с вами до утра.

— Спасибо, но не стоит. Просто усыпите меня, как в прошлый раз.

— Вы уверены, что это хорошая идея, после того, что с вами случилось?

— А почему нет? Крепкий сон после обморока — это самое прекрасное лечение. Я попрошу, чтобы Элли спала в моей комнате.

Лекарь потёр лицо руками и покачал головой: — Это неправильно. Я же здесь, чтобы… Умоляю, позвольте мне помочь вам. Я не знаю, как сделать так, чтобы вы поверили мне… Я же…

Элли резко развернулась, заглядывая ему в лицо с жадным удивлением. Почувствовав это, Ник одёрнул себя. Я прикладывала столько усилий, чтобы не думать об этом мужчине, что не могла допустить срыва.

— Элли, не правда ли лекарь Айрис чрезвычайно любезен? — Я сощурила глаза и бросила на мужчину недовольный взгляд.

— О да, — всплеснула руками горничная, — он так о вас заботится. — Она захихикала, игриво поводя плечами.

— Хорошо, я уйду и оставлю вас с Элли, хотя мне и кажется, что я поступаю неправильно.

Ник резко встал и вышел из моей спальни.

Я почувствовала, что мне стало легче дышать. Я не хотела, чтобы Ник был рядом со мной, так как я не могла допустить, чтобы с ним что-то случилось.

— Какая безумная ирония! — пробурчала я себе под нос.

* * *

Когда я проснулась, лекарь Айрис снова сидел на моей кровати.

— Вы так и не уходили?

Он засмеялся: — Я ушёл и выспался. Дорогая моя госпожа, уже полдень.

Он встал и раздвинул занавеси, и солнечный свет впился в мои глаза.

Я потянулась и тут же вскрикнула от боли в рёбрах. Лекарь потряс перед моим носом пакетиком с порошком.

— Давайте посмотрим, что я смогу для вас сделать. Теперь, когда острая фаза прошла, я, по крайней мере, смогу немного срастить рёбра и снять отёк и боль.

Я осмотрела себя: при ярком дневном свете моё красное платье выглядело особенно неприлично. Я оглянулась в поисках Элли.

Айрис проследил направление моего взгляда.

— Она готовит вам ванну. Я вас ещё немного полечу, а потом вы оденетесь, и я выведу вас на прогулку. Что-то мне говорит, что вы не из тех, кто согласится лежать в постели несколько дней.

Я благодарно улыбнулась.

Как только мы с лекарем вышли в сад, я почувствовала, что в Алалирею прибыла подмога: вокруг владений герцога был наложен магический контур. Они успели! Они здесь! Благодарные слёзы защекотали мои веки. Мне осталось продержаться совсем недолго, до того, как маги закончат собирать доказательства и смогут объявить о своём присутствии. Этот контур был настоящим произведением искусства, разработанным самим Арсентием: регистрируя все магические колебания в малейших деталях, он использует частоту волн, которая находится вне пределов восприятия обычных магов. Никто во дворце не способен почувствовать этого незримого наблюдения. Никто, кроме меня.

Я пожала руку Ника, и он удивлённо посмотрел на моё счастливое лицо.

— Спасибо вам за всё, мне намного лучше, — проникновенно сказала я. — Вы мне очень помогли. Ах, если бы мы могли остаться одни хоть на минуту, зная, что за нами не следят. Хотя нет, даже минута наедине с ним сломала бы меня.

— Я очень этому рад. Теперь вы расскажете мне правду?

— Какую? Почему я в неприличном виде гуляла ночью по дворцу или почему у меня ушиблены рёбра?

— Я спрашивал вас об ушибленных рёбрах, но врождённое любопытство не позволяет отказаться узнать об остальном.

— Я уверена, что вы услышите гораздо более интересную версию произошедшего от придворных дам.

— Я стараюсь не разговаривать с придворными дамами.

— Но я ведь тоже придворная дама?

— Для вас я делаю исключение.

— Я польщена, господин Айрис.

— Я не господин, и вы об этом прекрасно знаете.

— Прошу прощения. Я польщена, госпожа Айрис.

Мы засмеялись. Остановившись в тени раскидистого дерева, мы смотрели друг на друга и улыбались. Тепло невысказанных чувств кружилось вокруг нас, заворачивая нас в кокон. Я позволила себе всего одну минуту в прошлом. Без мыслей. Без страхов.

— Я имел в виду, что я просто лекарь.

— Я знаю. Вы просто лекарь, а я — просто женщина.

— Нет, вы не просто женщина. Вы — популярная и многообещающая Джулия Фортескью.

— Да, есть немного.

— Что я могу сделать… позвольте мне хоть что-то… — начал он.

— Нет, вы уже и так слишком много сделали. — Я нервно оглянулась по сторонам, потом повернулась и наклонилась к его уху. Пусть любопытные придворные думают, что я уже начала изменять Диону. Хотя кто знает законы Алалиреи? Может, измена с лекарем вовсе не считается изменой? Ведь ему разрешается находиться в моих покоях в любое время и видеть меня почти обнажённой.

— Перестаньте, за нами следят, оставьте меня заниматься моим делом, — строго прошептала я. — Мы не должны ни о чём разговаривать, и вы знаете об этом.

Я знала, что, скорее всего, вижу Ника в последний раз. По крайней мере, наедине. Я хотела, чтобы он запомнил меня такой, какой я была раньше, до приезда в Алалирею, до всего, что произошло с нами.

Ник потянулся ко мне, и на пару секунд мы застыли так близко друг от друга, что моё дыхание слилось с его, опаляя нас обоих знакомой страстью. Пройденной, но не забытой. Под светлой привлекательностью этого мужчины текла лава. Его дыхание проходило сквозь мою одежду, сквозь время, сквозь слёзы.

Это было прощанием.

Я отодвинулась, снова пожала его руку, на которую опиралась, и мы пошли дальше. Оглянувшись, чтобы ещё раз проверить расположение магического контура, я замерла. В нескольких шагах от нас стоял Анри Лиссон.

Работая в магическом ведомстве, я поневоле становилась свидетельницей человеческого горя. Поэтому я безошибочно догадалась, что именно наполняло глаза наследника трона Шиана. Отчаяние.

* * *

По моей просьбе лекарь Айрис сообщил прислуге, что мне нельзя выходить к обеду. Я провела остаток дня в моих покоях, прислушиваясь к шуму и голосам в коридоре. В какой-то момент я услышала, как Элли спорит с Дионом, который пришёл меня навестить. Возбуждённый шёпот моего без-пяти-минут-жениха разбился о её преданность. Не мне, конечно, а симпатичному лекарю. Она так и не впустила Диона по причине моего плохого самочувствия.

На самом деле, всё было не так плохо. Я просто дала себе небольшую передышку перед последними решительными действиями. Открыв окно, я снова почувствовала стойкие колебания магического контура. Давай же, Арсентий, давай, попытайся узнать, что эти люди делают с моей кровью. Скорее всего, то же самое, что они сделали с кровью короля, ибо я не сомневаюсь, что коралл подчинения был выращен не где-нибудь, а во дворце герцога Алалиреи. Улики, спрятанные в моём сундуке, пропитаны соком тираблиса, смешанным с кровью. Был он и на тех подарках, которые прислали королю. Воспоминания снова наводнили мои мысли. Я вспомнила сильные мужские руки, сжимающие мою шею, и ненавидящий шёпот в тёмном коридоре.

Опознать нападающего было несложно, так как познакомились мы вчера. Помощник мага Риам. Пока он выжимал воздух из моих лёгких, я успела узнать его ауру. Ауру чистого зла.

Лекарь Айрис зашёл ко мне ещё раз, чтобы долечить мои рёбра. Боль по-прежнему оставалась, но дышать я уже могла спокойно. Закончив лечение, он какое-то время сидел на постели, грустно глядя на меня. Когда я отрицательно покачала головой, он ушёл.

Я не спрашивала Элли о том, какие слухи расползлись обо мне по дворцу. Меня больше не интересовали придворные герцога, их приторная восторженность и преступное равнодушие. Даже в городе богини Алали люди были всего лишь людьми. Мне нужно было продержаться в Алалирее совсем недолго, моя миссия была почти закончена. Я собрала достаточно улик и записала свои показания для Арсентия. Только он сможет открыть мой сундук, так как именно он подарил мне его на восемнадцатилетие. Я знала, что начальник скоро прибудет во дворец и считала оставшиеся часы.

Трое подозреваемых — Риам, Атавия и Анри.

Риам проводил ритуалы.

Атавия и Анри связаны с магией тираблиса.

Анри использует его в лечебных целях.

Нет, не так.

Анри сказал мне, что использует его в лечебных целях, и я ему верю.

Я записала всё это для Арсентия, он разберётся.

А пока что я буду действовать по своему наитию. Я обещала умирающему королю защитить невинного наследника. Арсентию предстояло выяснить все мотивы преступления, но, если кто-то подбрасывал улики в покои Анри, то доказательства его вины могли оказаться слишком весомыми, а меня жгло желание помочь этому мужчине. Несмотря на все мои надежды избежать дальнейших встреч с Анри, я знала, что единственный способ доказать его невиновность — это сделать так, чтобы он оказался как можно дальше от дворца Алалиреи, пока в нём проводят следующие ритуалы. А в том, что это произойдёт очень скоро, я не сомневалась. Ведь для ритуалов требуется свежая кровь, а с момента нападения на меня прошло уже несколько часов. Где-то в северном крыле дворца тираблис срастался с силой моей крови, создавая ауру безумной мощности, способную подчинить и уничтожить. Преступники дожидались темноты, чтобы закончить ритуалы. Если Анри откажется ехать со мной, то тем самым докажет свою вину. А если согласится, то получит алиби, которое станет его спасением.

Возникает логичный вопрос: почему я не волнуюсь об Одаме? Волнуюсь. Вернее, волновалась. Ведь я не увидела на нём никаких следов магии, а, значит, он выглядел невиннее всех в этой странной истории. Однако пару дней назад его выслали из Алалиреи. Да-да, именно выслали. Я видела, как он садился в карету. Недовольный, пыхтящий, бормочущий что-то о том, насколько ему опостылели срочные дела герцога. С ним отправился целый отряд охраны.

Мои инстинкты вопили и хлопали в ладоши, заставляя меня верить, что его убирают из дворца не случайно. Ни к чему не причастный, невинный наследник престола уехал по делам герцога. Что ж, Одам больше не был моей проблемой. Арсентий перехватит его на выезде из города и проследит за его так называемыми «неотложными делами». Хотя я не думаю, что он причастен к покушению, он же совсем ребёнок. Противный и злой, но всё-таки.

А я остаюсь в Алалирее наедине с моими инстинктами.

Когда стемнело, я тайком собрала небольшой саквояж и разрешила Элли уложить меня в постель. Когда она отправилась спать, я выскользнула в коридор и, прихрамывая на больную ногу, поднялась на этаж, где спали слуги. Я тихо постучалась в одну из комнат и, через несколько минут, переговорив с мужчиной, снова прикрыла дверь и громко позвала Элли. Если кто-то за мной следит, то они подумают, что я ошиблась дверью. Испуганная служанка выскочила из своей комнаты, наспех застёгивая платье.

— Ты оставила меня без лекарства! Я не могу заснуть от боли, — капризно пожаловалась я. — Найди лекаря и попроси несколько запасных порошков, чтобы мне больше не пришлось сюда подниматься.

С этими словами я вернулась к себе. Те, кто видели меня на этаже прислуги, получили удовлетворительное объяснение моим полуночным хождениям.

Упаковав обезболивающие порошки в саквояж, я прилегла на постель.

 

Глава 8. День восьмой

Дождавшись двух часов ночи, я отодвинула шторы и посмотрела в окно. Сочная темень давила на оконную слюду, наполняя меня дурным предчувствием. Я распустила волосы, отстегнула оружие и надела белое платье. Простое, без пышных нижних юбок, оно облегало моё тело, помогая воображению дорисовать округлые формы фигуры. Взяв с трюмо одну из шпилек и большой холщовый мешок, я направилась к выходу. Неслышно проскользнув по замершему коридору, я с трудом взломала замок и вошла в приёмную Анри. Мелькая по комнате, как привидение, и стараясь не стонать от накатившей на меня головной боли, я собрала новые улики, положила их в холщовый мешок и вернулась к себе. Заперла их в сундуке, заблокировала магию, потом решительно встала и вернулась к Анри. Страшно? Да. Боюсь ошибиться? Да. Но раз дала обещание умирающему королю, то сдержу его. Даже если я не могу доказать, что Анри использовал тираблис с лечебной целью, так как никогда не видела такой магии, всё равно, я ему доверяю.

Взяв в руки тяжёлую книгу, я нехотя остановилась посреди комнаты. Мне очень не хотелось приносить страдания Анри Лиссону. Я ему нравилась, и использовать это было неприятно. Было трудно забыть то отчаяние, которое я прочитала на его лице, когда мы встретились в саду. Как я могу поймать его снова, зная, что потом мне придётся опять его отпустить? Но что поделаешь. Мне остаётся только одно: соблазнить его. Не до конца, конечно, но всё-таки. Если я увезу его из города под любым другим предлогом, то это может не сработать, и он не позволит мне остаться в Алалирее. А пока у меня нет твёрдых доказательств его невиновности, я не могу рассказать ему правду. Вообще-то, я никогда не расскажу ему всей правды. Ни ему, ни остальным.

Решительно тряхнув головой, я уронила книгу.

Надо сказать, что реакция у Анри Лиссона была прекрасной. Я успела поднять том и поставить его на полку, и к этому моменту Анри уже был в приёмной и лёгким хлопком зажёг небольшой магический шар. Он даже успел надеть домашние брюки и светлую рубашку. Расстёгнутую.

— Вы! — выдохнул он, прищурив заспанные глаза. — Что вы здесь делаете?

— Мне не спалось.

— Как вы сюда попали?

— Дверь в приёмную оказалась открытой.

— Я сам её запер перед сном.

Я посмотрела на него с укором: — Анри, если бы вы действительно её заперли, то я бы не смогла сюда попасть.

— Только не говорите, что вы пришли одолжить книгу.

— Нет. Я пришла к тебе, — просто сказала я, глядя в его глаза и переходя на “ты”.

В тусклом синем свете магического шара я видела, как эмоции чередуются на его лице: негодование, отчаяние, надежда, печаль. И, наконец, решимость.

— Да простит меня богиня, я бессилен перед тобой, — выдохнул он, быстро пересёк комнату и прижал меня к себе. Отчаянно, грубо. Сдаваясь той части себя, которую старательно пытался заглушить.

Я задрожала в его руках, и тогда он стал передо мной на колени, обняв за талию и прижав лоб к моему животу.

— Делай со мной, что хочешь, — сдался Анри Лиссон, целуя мои руки.

Я отстранилась и тоже опустилась на колени. Взяв его лицо в свои руки, я твёрдо сказала:

— Запомни, Анри, я никогда не сделаю ничего, что повредит тебе.

Мне безумно хотелось уйти и оставить этого мужчину с его болью, гордостью и величественной красотой его будущего, но я знала, что не смогу этого сделать, так как нам необходимо уйти вместе.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — на всякий случай проверила я.

— Зачем? Чтобы я вернулся в постель и снова думал о тебе всю ночь, всё утро и весь день?

У меня не было права задавать ему этот вопрос, но я разрешила себе эту слабость: — Ты думал обо мне?

— Да. Я не хочу, чтобы ты уходила. Более того…

У меня уж точно не было права узнать про “более того”, поэтому я потянулась к его губам и заглушила его слова. Его страсть смела меня, как неожиданная волна, выплеснувшаяся на песок из безмятежного моря. Подхватив меня на руки и не прерывая поцелуя, он понёс меня в спальню, стараясь не задевать недавно залеченные рёбра. Бережно положив меня на постель, он сказал глухим голосом: — Никогда, ты слышишь, никогда я не хочу больше слышать от тебя имя Диона.

— Я обещаю.

Это было единственным обещанием, которая я могла ему дать.

Облегчённо вздохнув, Анри снова поцеловал меня. Его страсть охватывала меня, свивала мою волю в кольца. Я позволила себе принять этот последний поцелуй, на память, на удачу. Интересно, кому из нас удача понадобится больше, ему или мне? Таких мужчин, как Анри, хочется любить. До смерти. По-настоящему, без оговорок и причин. Ему нужна женщина, которая растворится в нём.

Спасибо за вкусное воспоминание, Анри, и прости меня.

Заметив мою задумчивость, Анри разорвал поцелуй и отстранился. Я повернулась к окну.

— Анри, ведь до рассвета осталось всего три часа? Что будет, когда придёт твой слуга?

Он выдохнул, спрятав лицо в изгибе моей шеи. Даже в такой момент он думал о моей репутации, о моей чести.

— Я не могу так поступить с тобой, Джулия. — Он начал подниматься с постели.

— Ты выгоняешь меня?

— Нет, я женюсь на тебе, — спокойно сказал он. — Мне наплевать на дар твоего отца и на твои деньги, мне наплевать на всё. Мне нужна только ты.

Я встала с кровати и решительно обняла его, пытаясь передать ему всё накопившееся тепло моей души, всю безысходную решимость, всю надежду на будущее. Пытаясь сдержаться, Анри отступил на шаг, но тут же рванулся обратно и снова подхватил меня на руки.

— Охотничий домик, — прошептала я. — Отвези меня в охотничий домик.

— Хорошо, — без задержки согласился Анри.

— Я оденусь и встречу тебя у входа.

Направляясь в свои покои, я беззвучно прошептала:

— Вот она, последняя ошибка Джулии Фортескью.

* * *

Схватив приготовленный саквояж и тёплую шаль, я заперла мои покои и, всё ещё прихрамывая, поторопилась наружу. Подмигнув вознице, я забралась в карету. Когда Анри вышел на улицу, я уже ждала его.

— Надо же, как быстро подготовили карету, — удивился он.

— Нам повезло. Одному из возниц не спалось, и он вышел подышать свежим воздухом.

Как только карета тронулась, Анри обнял меня, посадил к себе на колени и закутал нас обоих в мою шаль. Он не выпускал меня из рук всю дорогу. Время от времени он целовал меня в висок и тихо выговаривал моё имя.

— Джулия, я слышал о том, что вчера ночью ты встречалась с Дионом наедине. Я никогда не спрошу тебя об этом, но и не позволю ему к тебе приближаться. Даю слово, что он поплатится за то, что посмел тебя ударить. Он больше не появится во дворце, и я сделаю всё возможное, чтобы вышвырнуть его из Алалиреи. -

Анри ласково провёл пальцем по царапине на моей скуле.

— Меня это устраивает. — Я не стала спорить и объяснять, что всё было совсем не так. Было очевидно, что сплетники состряпали что-то особенное из моего ночного приключения, обвинив во всём Диона, но сейчас было не время выяснять отношения. Без моих показаний Диону ничего не грозит, кроме как месть Анри. Развернувшись, чтобы увидеть его лицо, я показала на царапину на запястье. — Вот, посмотри, я где-то поцарапалась, и меня лечили соком тираблиса. — Я выдавила из себя наивную улыбку.

Анри сжал меня так, что я ойкнула от боли в рёбрах.

— Кто лечил тебя соком тираблиса? — Его голос был спокойным и тихим, но за ним ощущалось нечто такое страшное, что меня пробил озноб.

— Не знаю, я была без сознания, но когда проснулась, то узнала тираблис по запаху. Ты прав насчёт целебных свойств, рана почти сразу зажила. Я даже сначала решила, что это сделал ты.

— Я не играю с человеческой кровью, — отчеканил Анри, и я поверила ему. — Мы со всем разберёмся, Джулия, поверь мне. Тебе больно?

— Уже почти нет.

— Я постараюсь не касаться твоих рёбер.

— Не волнуйся, ваш лекарь — гений.

Когда мы подъехали к поместью Анри, он тихо засмеялся.

— Я вспомнил о том, что ты сказала моей матери.

— Что-то грубое?

— В принципе, да. Ты обвинила её в том, что она хотела посмотреть, как её гордый и неприступный сын схватит тебя и бросит на кровать, крича “Моя! Моя!”.

— Тебя шокировала моя грубость?

— Наоборот. Мне понравилось твоё воображение. Это не такая уж и плохая идея.

Когда карета остановилась около охотничьего домика, Анри осторожно вынес меня наружу и поставил на ноги. Попросив возницу остаться в карете, Анри достал ключ из углубления за брёвнами в поленнице. Войдя в дом, он внимательно посмотрел на меня.

— Не беспокойся, я позабочусь, чтобы возница никому ничего не рассказал.

— Я не волнуюсь, Анри. Поверь мне, ты стоишь этого риска.

В глубине моего сознания теплилась надежда, что когда-то он вспомнит эти слова и простит меня.

Анри нежно провёл пальцем по моим губам и потянул меня за собой.

— Я боюсь до тебя дотронуться. Мне кажется, что ты рассыплешься в моих руках.

— Ну уж, ветхой меня ещё не называли.

Анри рассмеялся и прижал меня к себе. Я поцеловала его в подбородок. Прощай, мой король!

— Анри, я забыла саквояж в карете.

— Я принесу.

— Я сама сбегаю, а ты не мог бы согреть мне немного воды?

Беззвучно заперев входную дверь снаружи, я взяла саквояж из рук возницы. Старательно следя за окнами, я обошла дом по кругу, разбросав четыре прозрачных кристалла, создавая непробиваемый магический контур. Потом, бросив кристалл отвлечения около входной двери, я забралась обратно в карету.

— Куда, госпожа Джулия? — спросил возница.

— Что значит, куда? В лес. Ты же знаешь, Кен, что мы с тобой всегда едем в лес, — горько усмехнулась я.

* * *

Рассвело. Я так и не смогла заснуть этой ночью. Сидя на поваленном бревне, мы с Кеном ели хлеб и пинали кусочки грязи, пытаясь попасть в ствол берёзы.

— Хорошо, что вы переоделись, госпожа Джулия, — осторожно начал Кен.

— Если тебе так не терпится, то выскажи всё, что ты думаешь о моём ночном наряде.

— Красивый был наряд, — мечтательно протянул Кен. — Простите меня, госпожа Джулия, уж очень я любопытный. Вы же знаете, что я никому ни о чём не расскажу!

— Правда? Я могу доверять мужчине, который обещал уехать из Алалиреи, но тут же вернулся, сказался моим слугой и нанялся на работу во дворец? — Я насмешливо поцокала языком. Элли рассказала мне о возвращении Кена ещё пару дней назад, и от неё я и узнала расположение его комнаты, чтобы прошлым вечером прокрасться на этаж к слугам под предлогом головной боли и попросить Кена о помощи.

— Я вернулся только потому, что хотел вам помочь!

— Я настолько этим тронута, что притворюсь, что поверила тебе.

Кен обиженно запыхтел.

— Зачем вы так поступаете с этим мужчиной? Он же вам нравится. — Он махнул головой в сторону охотничьего домика.

— Ну и что? Мне много, кто нравится, — отшутилась я.

Я оглянулась, как будто могла увидеть Анри через густо переплетённые хвойные лапы. Когда мы с Кеном отъезжали от охотничьего домика, я слышала, как он пытался открыть дверь, ругался и звал меня. Мне казалось, что мы ехали целую вечность, но я по-прежнему слышала крики Анри. За этим последовали выстрелы, треск, звон разбитого стекла. В конце концов, всё стихло. Магический контур такой силы непробиваем. Разбив окно, Анри не сможет просунуть наружу даже руку. А кристалл отвлечения предотвратит постороннее вмешательство. Когда вокруг нас повисла пугающая тишина, мы с Кеном свернули в лес и начали ждать утра.

— Кен, я сделаю всё возможное, чтобы господин Лиссон не выместил на тебе злость.

Парень философски усмехнулся: — Как вы правильно предсказали, госпожа Джулия, в какой-то момент нас с вами выкинут из города мечты. Честно говоря, мне здесь уже немного поднадоело.

Я хмыкнула.

— Ты же здесь всего два дня?

— Я здесь уже целых два дня, а ничего интересного пока не случилось. Да и люди здесь какие-то странные, заторможенные.

— Это отличная новость, так как через денёк или два мне снова понадобится карета.

— Куда мы поедем? Только не говорите, что снова в лес!

— В лес, да ещё в какой! — засмеялась я. — Кен, я гарантирую тебе самое потрясающее приключение твоей жизни.

Вопреки моим ожиданиям, Кен не засмеялся, а посмотрел на меня с грустью, сразу повзрослев на несколько лет.

* * *

В три часа дня мы с Кеном вернулись к охотничьему домику, чтобы забрать Анри и вернуться домой. Будем надеяться, что преступники провели ритуал, и Арсентий зафиксировал это через магический контур, потому что после вчерашнего Анри уже не станет мне доверять. Я медленно обошла охотничий домик, собирая кристаллы и вглядываясь в окна, затенённые густыми ветвями. Из дома не доносилось ни звука. Глубоко вздохнув, я одёрнула тёмное дорожное платье и отперла входную дверь. Анри сидел на широком диване и читал книгу. Бросив на меня нейтральный взгляд, он снова вернулся к чтению.

— Нам пора, Анри.

— Я никуда с тобой не поеду. Это моё имение, и я останусь здесь.

— Хорошо, я не возражаю, только учти, что твоя мать в городе, и если ты не поедешь со мной, то тебе придётся заказывать карету, чтобы вернуться. Я понимаю, что у тебя нет оснований мне доверять, но я буду рада отвезти тебя в Алалирею.

— Чтобы по дороге ты смогла сбросить меня в море? — усмехнулся он. Обида в его голосе ранила меня.

— Ну что ты! Сначала я выйду за тебя замуж, а уж потом сброшу тебя в море. — Я осторожно сжала его плечо. Повернув голову, он посмотрел на мои пальцы так злобно, как будто они источали яд. — Если бы я собиралась от тебя избавиться, Анри, то сделала бы это очень давно.

Бросив книгу на диван, Анри хлопнул дверью и направился к карете. На нём по-прежнему была вчерашняя одежда, только теперь его рубашка была застёгнута наглухо.

— Кто этот возница? — спросил Анри, когда мы тронулись. Я пожала плечами. — Он твой сообщник? Кто он? — настаивал Анри.

Я постучала вознице, и мы остановились. Высунув голову из кареты, я спросила: — Господин Лиссон хочет знать, кто ты?

— Я Кен, госпожа.

Я повернулась к Анри.

— Ты слышал. Возницу зовут Кен.

— Это проясняет дело. — Лицо Анри было почти насмешливым, но в его взгляде всё ещё сквозила обида. Отвернувшись, он замкнулся в себе. Гордое молчание. Интересно, как долго он продержится?

— Ты ничего не хочешь мне объяснить, Джулия?

Он продержался недолго.

— Хочу, но мне мешает чувство голода. Здесь по пути есть хорошие таверны?

Поколебавшись несколько секунд, Анри отдал распоряжения Кену.

* * *

— Ты и не собиралась меня соблазнять, не так ли?

Мы с Анри только что отобедали в полупустой придорожной таверне в десяти милях от Алалиреи и теперь допивали вино, расслабленно глядя на море.

Я согласно склонила голову.

— Нет, не собиралась, но не могу сказать, что мне совсем уж не хотелось.

— Зачем ты это сделала? Явно ведь не для того, чтобы я на тебе женился. Я сделал тебе предложение ещё во дворце.

— Может, я вспомнила о заключённом нами договоре?

— Не говори глупостей. Попробуй хоть раз сказать правду. Кто знает, тебе это может понравиться.

— Сомневаюсь.

— Зачем ты увезла меня из Алалиреи?

— Неужели так трудно поверить, что я хотела тебя соблазнить, но потом передумала? Может, я смутилась? Ты же будущий король! Я представила твоё будущее и испугалась. Все эти регалии, короны, жезлы. Может, мне всё это вскружило голову, а потом я передумала?

— И у тебя случайно имелся с собой сильнейший магический контур, который ты тут же и замкнула, вместо того, чтобы просто отказать мне? Позволь напомнить, что я тебя ни к чему не принуждал. Ты сама пришла ко мне в полураздетом виде.

— Я всегда ношу с собой магические игрушки. Сам понимаешь: мой отец — могущественный маг, а я — его единственная дочь, расту в тени его превосходства. Во мне нет магии, но есть комплекс неполноценности. Такая история случается слишком часто, чтобы быть интересной.

Надо же, как я придумала. Даже стало себя жалко.

— Не обижайся, Джулия, но мне трудно в это поверить.

— А мне трудно поверить, что ты был влюблён в свою тётю.

Анри выругался и покачал головой.

— Слухи…

— Да, слухи…

— Атавия… — неохотно начал он.

— Не стоит, Анри.

— И что теперь? Только, пожалуйста, не лги мне, Джулия. Если тебе нечего сказать, то лучше молчи.

— А теперь мы вернёмся во дворец. Ты снова станешь холодным и неприступным Анри Лиссоном, а я вернусь к своим делам.

— Ты вернёшься к Диону?

— Нет.

— А как ты объяснишь наше сегодняшнее отсутствие?

— А зачем мне объяснять, если фантазия придворных гарантированно придумает что-то намного интереснее?

— И тебя это не беспокоит?

— Нисколько. А тебя?

Он не ответил, глядя на меня с нечитаемым выражением лица.

— Анри, поверь, ты всего лишь заинтригован. Ты слишком много времени провёл в этом городе мечты и забыл, каковы реальные люди. И вот перед тобой я — самая обычная женщина, не отягощённая мечтой остаться в Алалирее. Ты чувствуешь это, и тебе не дают покоя мои секреты.

— Но ты же сказала герцогу, что хочешь здесь остаться? Это тоже было ложью?

— Нет. Это было правдой, но только эту правду каждый понимает по-своему.

— Хорошо, Джулия, я не буду на тебя давить. Я подожду того момента, когда ты сама мне всё объяснишь.

Мы даже не попытались скрыть наше совместное прибытие во дворец. Остановившись на пороге, я прикрыла глаза и проанализировала свои ощущения. Магический контур разомкнули. Это значило, что Арсентий собрал достаточно улик, и моё пребывание в Алалирее почти закончилось.

Когда мы проходили мимо обеденной залы, двойные двери были открыты, и трапеза была в полном разгаре. Увидев нас, госпожа Лиссон выскочила в коридор, громко и радостно восклицая:

— Джулия, моя девочка! Мой сын обесчестил вас?!

— О да, и ещё как!

Анри только покачал головой.

Усмехнувшись, я ушла в свои покои, оставляя за собой океан шокированного шёпота.

 

Глава 9. День девятый

На следующее утро уже невозмутимая Элли разбудила меня словами: — Госпожа Джулия, к вам снова мужчина.

— Я рада, что тебя это больше не удивляет.

— Ну, это же господин Лиссон, а после вчерашнего… — Она выразительно выкатила глаза.

— Ах, ну, если после вчерашнего, то конечно, — усмехнулась я. Наспех одевшись и подобрав волосы, я вышла в приёмную.

Анри окинул меня задумчивым взглядом и попросил Элли оставить нас наедине. Понимающе усмехнувшись, она выскользнула в коридор.

— Элли думает, что мы с тобой занимаемся любовью, — сказал Анри. — Более того, весь дворец думает, что мы с тобой занимаемся любовью. Тебе не кажется, что это несколько несправедливо, и нам нужно хоть попытаться соответствовать этим слухам?

Чуть улыбнувшись, я отрицательно покачала головой.

— В любом случае, я не для этого пришёл, — продолжил Анри. — Ты уже знаешь, что мои люди за тобой следили. — Я кивнула. — Кроме того, я попросил их расследовать твоё прошлое. Джулия, — подчёркнуто произнёс он, — я только что получил новости, которые тебя огорчат.

— Я слушаю тебя.

Я сжала подлокотники кресла. Теперь, когда расследование подошло к концу, не хотелось никаких неожиданностей.

— Твой отец погиб.

Кровь отлила от лица, и горло сдавил удушающий спазм. Судорожно вдавливая ногти в кожу ладоней, я приказала себе сохранять спокойствие.

— Я вижу, что эта новость тебя шокирует, — ровным голосом продолжил Анри. — Причиной смерти стал пожар в вашем имении. Твой отец погиб три недели назад, ещё до твоего приезда.

Анри внимательно изучал моё лицо. Я с достоинством выдержала его взгляд.

— Я путешествовала очень долго, так как мне пришлось заехать к знакомым. Я полагаю, что мне послали сообщение, но оно потерялось в пути.

— Сожалею, но у меня есть ещё одна плохая новость. Вместе с твоим отцом погибла и ты, Джулия Фортескью. Ваши спальни располагались рядом в том крыле, где случился пожар. Слуги нашли твоё обгоревшее тело. — Не дожидаясь моей реакции, Анри продолжил: — Должен признаться, что тебе подходит имя «Джулия», но мне всё-таки придётся спросить, кто ты на самом деле?

Это вмешательство судьбы было мною совершенно не предусмотрено, хотя кандидатура Джулии мне не нравилась с самого начала. Всё-таки следует доверять предчувствиям. Аккуратно просчитав варианты ответа, я остановилась на правде.

— Ты прав, я не Джулия. Я работаю на магическое ведомство короля Александра и нахожусь здесь по их поручению. Тебе осталось ждать очень недолго, королевские маги уже здесь и скоро сообщат о своём прибытии. Извини, но я не могу обсуждать с тобой детали расследования.

Анри кивнул, как будто уже подозревал что-то подобное.

— Так ты всё-таки маг?

— Нет, — грустно ответила я. — Я не маг. Я — сенивисса, чувствующая и видящая магию. Мои родители были сильными магами. Они погибли, когда король Александр взошёл на престол. Магическое ведомство наблюдало за мной, надеясь на развитие необычных магических талантов, и я их не разочаровала. Хотя магии во мне и нет, но мой талант сенивиссы представляет собой значительную ценность. Дело в том, что я вижу и чувствую нити магии, могу проследить их до источника и определить с высокой точностью, когда и как был проведён ритуал. Обычные маги на такое не способны. Иногда я даже могу определить в чём заключались проведённые ритуалы, но только если используемый вид магии мне знаком.

— Мне рассказывали, что такие, как ты, существуют, но я никогда не встречал сенивисс. Я слышал, что чувствовать магию очень больно?

— Да. И чем сильнее магия, тем больнее.

— Тогда в моей приёмной, когда мы выбирали книгу…

— Да. Мне было плохо из-за магической энергии. Но не спрашивай больше. Скоро появятся королевские маги и закончат проведённое мною расследование. Тебе всё объяснят.

— Сегодня утром к Филиппу приходил начальник магического ведомства Шиана. Он сообщил о расследовании и сказал, что вскоре вернётся, чтобы обсудить результаты. — Я почувствовала, как облегчение окутывает меня. Это был Арсентий. — Я полагаю, что всё это связано с покушениями на короля. Ты подозревала меня? — Анри сжал зубы, глядя на меня с недобрым прищуром.

— Да.

— И ты догадалась, что мне подкладывают улики?

— Да, — улыбнулась я. — И ты меня поймал, когда я их изымала.

Анри хмыкнул.

— Я долго не мог понять, какой идиот заходит в мои покои и зажигает там свечи! Конечно, я не мог знать, что мне подкладывают ещё и артефакты, хотя иногда находил на полках незнакомые мне предметы. А что произошло вчера…? — Он нахмурился, не зная, хочет ли знать ответ на этот вопрос.

— Вчера уже был наложен магический контур. Мне нужно было увезти тебя отсюда на случай, если тебе подбросят ещё улик. Во дворце продолжают проводить ритуалы.

— Неужели ты не могла сказать мне правду?

— А ты бы мне поверил? Послушался бы меня? Или начал бы строить из себя героя и нападать на тех, кто виновен? А что, если я скажу тебе, что в этом деле замешана Атавия?

Надо отдать ему должное: он не стал тратить время на праведный гнев. Знает же, что не поверил бы мне, что захотел бы вмешаться.

— Не думай об этом, Анри, не стоит объяснять. Мне пора. Я должна встретиться с магом.

— Ты любишь свою работу?

Неожиданный вопрос. Я помедлила с ответом.

— Да.

— Ты когда-нибудь попадала в опасные ситуации?

На его лице было такое волнение, как будто он намеривался защитить меня от прошлого.

Я недоумённо развела руки и рассмеялась: — Например, в такие, как во дворце герцога? Ведь здесь меня поили приворотом, душили, кидали о стену, а мою кровь брали для магических экспериментов.

— Извини, — Анри потянулся ко мне, но остановил себя. При упоминании магических экспериментов его лицо дрогнуло. Всё-таки, я правильно поступила, что не сказала ему правду раньше времени.

— Ну уж нет, тебе не идёт эта сговорчивая мягкость. Я предпочитаю твою злобно-неудовлетворённую личину.

Анри опустился передо мной на корточки.

— Но теперь-то ты можешь мне доверять? Я хочу знать о тебе всё: твоё имя, твоё прошлое…

— Нет. Ты слишком требователен, Анри. Такая настойчивость уместна только в постели. — Рассмеявшись, я отодвинулась от него и принесла из спальни дорожный саквояж.

— Тогда вернёмся к тому, с чего я начал сегодняшний разговор, — предложил Анри. — Раз все и так думают, что мы занимаемся любовью…

— Нет.

— Чем я могу тебе помочь? — серьёзно спросил он.

— Будь терпелив.

Нехотя, я открыла саквояж, достала серый браслет и повернулась к Анри.

— Ты собираешься стереть мне память? — понимающе усмехнулся он.

— Да, и очень надеюсь, что ты добровольно на это согласишься.

— Надо же, как, — Анри покачал головой. — Хорошо, — он протянул руку. — Только сделай так, чтобы я не забыл тебя.

Я опустила руки.

— Зачем тебе это?

— Не знаю.

— Отпусти меня, Анри.

— Я бы и рад, но не могу.

Пряча неровные края своих чувств, я улыбнулась ему.

— Тебе придётся. — Я нерешительно посмотрела на браслет. Передо мной сидит будущий великий король Шиана, и он не хочет обо мне забыть. Какая женщина устоит против такой просьбы? — Обещай, что никогда и никому не расскажешь о нашем разговоре. Ни при каких условиях.

— Обещаю, — быстро сказал он.

— Ни при каких условиях?

— Клянусь.

Неуверенными движениями я убрала браслет, запаковала саквояж и отнесла его в спальню. Если Анри проболтается, то ничего критического не случится. А список моих сожалений и так длинный, так что расстраиваться не буду.

Анри поднялся и взволнованно зашагал по комнате: — Я буду ждать. Когда маги закончат расследование, ты расскажешь мне обо всём. Я смогу тебя убедить, Дж… кем бы ты ни была, я смогу тебя убедить. Я так просто не отступлюсь, я буду ждать тебя.

— Нет, Анри, не стоит этого делать. У меня своя судьба, а у тебя — своя. Вспомни своё предсказание. Считай, что тебе показали путь в Шиан.

— Но в предсказании говорилось, что за мной кто-то вернётся?

— Ты же знаешь, что иногда предсказания трудно понять, но в твоём случае всё точно. Глава магического ведомства тебе всё объяснит. У меня есть предчувствие, что ты станешь прекрасным королём.

— Не уходи! Подожди. Помнишь твоё предсказание? Вещунья предрекла тебе мужчину с именем на «Д». Я хочу, чтобы ты узнала моё полное имя…

— Нет. Не стоит. Удачи тебе, Анри!

Я вышла из своих покоев, оставив Анри в одиночестве размышлять о судьбе королей Шиана, о предсказаниях и о том, что у единственной сенивиссы королевства очень печальные глаза.

* * *

Я провела весь день в центре города в попытке найти Арсентия, но добилась только того, что Элли без сил плюхнулась на сиденье кареты, умоляя меня вернуться во дворец.

Меня арестовали во время обеда. Придворные сновали по зале в ожидании герцога, который опаздывал более чем на час. Семьи Плезаль и Летиции Лиссон в зале не было.

Когда герцог, наконец, появился в дверях обеденной залы, рядом с ним стояла Атавия, глядя на меня холодным торжествующим взглядом. За ними вошла стража. Смущённо глядя на меня, Батист зачитал предъявляемые мне обвинения, споткнувшись на том месте, где ему полагалось назвать моё имя:

— Госпожа … подлежит немедленному аресту по подозрению в намеренном убийстве графа Арриона Фортескью и его дочери Джулии Фортескью и в присвоении личности умершей.

Похоже, что моё прошлое расследовал не только Анри. Надо ж было семейству Фортескью так некстати умереть!

Избегая моего взгляда, Батист вывел меня из залы. В дверях мы разминулись с Анри. Он умоляюще смотрел на меня, порываясь что-то сказать. Я отрицательно покачала головой, напоминая ему о данной ранее клятве.

 

Глава 10. День десятый

Меня заперли в самом дальнем конце северного крыла. Придворный маг наложил грубый магический контур, от которого у меня ужасно разболелась голова. Перед моей дверью посадили целую армию стражников. Если бы я обратила на это внимание, то, возможно, была бы польщена, но меня уже ничто не связывало с обитателями этого дворца. По личному приказу герцога ко мне не пускали посетителей. Пару раз я слышала за дверью гневный голос Анри и непреклонный — Батиста. Хорошо хоть Дион не приходил. Объясняться ещё и с ним было бы невыносимо. С того момента, как сплетни связали меня с Анри Лиссоном, мой идеальный мужчина с именем на “Д” исчез, даже не пытаясь отвоевать меня у соперника.

Утром я услышала другой голос: — Но она моя пациентка! Мне нужно передать ей обезболивающее.

Лекаря Айриса не впустили, чему я была несказанно рада. Прижавшись к двери, я закрыла глаза и представила перед собой его лицо, искрящиеся серые глаза и насмешливую улыбку. Когда в коридоре раздались его удаляющиеся шаги, я мысленно попрощалась с ним и вернулась к окну.

Окна моей тюрьмы открывались на море. Снова безмятежно-спокойное, оно манило меня, сливаясь с молочной синевой неба. Я часами смотрела в окно, не разрешая себе думать ни о чём, кроме этой поразительной синевы.

В полночь моя дверь открылась, и в проёме появился пожилой, худой мужчина с беспорядочно-остриженными седыми волосами.

— Вы госпожа, которая выдаёт себя за Джулию Фортескью? — строго и излишне громко произнёс он. Любопытные стражники заглянули в комнату из-за его спины, в надежде увидеть свидетельства моего раскаяния.

Я бросила на них насмешливый взгляд и ответила: — Если я скажу, что нет, вы мне поверите?

Повернувшись к стражникам, мужчина строго объявил: — Я собираюсь допросить молодую госпожу. Потрудитесь, чтобы нам не мешали.

— Да, господин. Герцог распорядился, чтобы к ней не пускали посетителей.

— Я спросил вас о распоряжениях герцога? — Пожилой мужчина прожёг стражника взглядом.

— Нет, господин.

— Тогда почему вы мне о них рассказываете?

Стражники выскочили из комнаты, нервно захлопнув за собой дверь. Всё-таки, перед ними глава магического ведомства королевства, кто знает, что он с ними сделает. Может, в лягушек превратит, а то и во что-то похуже.

Посмотрев по сторонам, мужчина сделал несколько пассов рукой.

— Всё в порядке, нас никто не услышит. Как ты, Лекси?

— Чудесно.

— Пытаешься быть остроумной?

— А на что мне жаловаться? Кормят тут хорошо, из окна вид на море, никто не пытается меня убить или покалечить. Что ещё нужно старой деве для счастья?

— Ладно, старая дева, надолго меня здесь одного не оставят. Перейдём к делу.

— Неужели кто-то может ослушаться тебя, могущественного королевского мага? — Я обняла мужчину, растрепав его седые волосы. — Ах, Арсентий, как же мне тебя не хватало.

Мужчина осторожно приобнял меня и неловко потупился. Арсентий никогда не был мастером выражать чувства. Избегая моего взгляда, он сообщил:

— Герцога Филиппа прямо-таки трясёт от негодования. Он собирается наслать на тебя свою инквизицию. Вопит что-то по поводу того, что он собирался отдать тебе самого лучшего жениха Алалиреи.

Я прыснула.

— Дион Плезаль — лучший жених Алалиреи? Ужас один. Не понимаю, что я такого сделала герцогу Филиппу? Даже если предположить, что я причастна к смерти Арриона и Джулии Фортескью, Филиппу-то какая разница?

— Это Атавия его накачивает. Ей хочется твоей крови, ты сама знаешь, почему. — Я понимающе усмехнулась. — Кстати, она изо всех сил пытается привязать тебя к Анри Лиссону и к этому делу с симпатической магией. Надо сказать, что вся эта история со смертью Фортескью произошла очень не вовремя. Все обитатели дворца постоянно нам что-то рассказывают про Джулию, и мои ребята очень хотят с тобой познакомиться. Если бы ты не сидела под стражей, то тебе было бы невозможно от них спрятаться и пришлось бы бежать. Я заставил Филиппа пообещать, что он оставит тебя в одиночном заключении.

— Спасибо. — Арсентий был прав. Встреча с бывшими сотрудниками не входила в мои планы. — Ты же помнишь, что мне с самого начала не нравилась семья Фортескью, и я не хотела притворяться Джулией.

— Да, я помню и представляю, как ты разозлилась, когда твоя аккуратно сфабрикованная история развалилась у всех на глазах.

— Это было очень досадной неожиданностью. Хорошо хоть, что к тому времени я уже закончила расследование, так что мне это не особо повредило. Скажи мне, как чувствует себя король?

— Он умирает, Лекси. Он уже не приходил в себя целых четыре дня, и лекари бессильны что-либо сделать. Его сознание не возвращается, а тело слабеет с каждым днём. Думаю, что Александру осталось жить считанные часы. Мы пока что не объявляем об этом всенародно, но слухи уже расползлись. — Увидев страдальческое выражение моего лица, Арсентий громко хлопнул рукой по колену. — Ладно, не будем о грустном. Давай обсудим, что тут у вас случилось. Мы прибыли пару дней назад, наложили контур, собрали информацию. Я забрал твой сундук, прочитал твои показания и проверил улики. Давай так: я рассказываю, как я представляю ситуацию, а ты прерываешь и корректируешь.

— Идёт.

— Итак, Атавия вышла замуж за Филиппа по расчёту, но ей стало этого недостаточно. Их сын был третьим в списке претендентов на трон, но он рос противным индивидом. Тут на работу к герцогу поступил Анри Лиссон, второй в списке претендентов, хотя он и незаконнорождённый сын короля. Атавия знала о том, что Александр никогда особо не любил Одама, и догадывалась, что он сделает Анри своим наследником. Её не смутило то, что она приходится Анри сводной тётей, и она решила сделать на него ставки. Добившись интереса с его стороны, она и не подозревала, что её победа была временной. Анри отказался вступать с ней в связь. — Арсентий вопросительно поднял брови.

— Всё так и было, хотя доказать это не удастся.

Маг кивнул.

— Тогда Атавии пришлось вернуться к изначальному плану и сделать ставки на своего сына Одама. Я пока ещё не узнал, как они умудрились утопить первого наследника, но я выпытаю это у них во время допроса. Следующей преградой на их пути стал Анри Лиссон. Кроме того, им предстояло избавиться и от самого короля. Насколько я понимаю, помощник мага Риам — её любовник, и именно он подкинул идею симпатической магии, чтобы одним решительным движением избавиться и от короля, и от Анри.

— Да. Когда Анри был на дипломатической службе, они с помощником мага вместе путешествовали на южные острова. Ты же знаешь, что именно там до сих пор активно практикуют симпатическую магию. Помощник мага знал, что Анри увлекается традициями Нириаку и исследует тираблис в лечебных целях, поэтому в случае использования симпатической магии подозрение сразу падёт на него. Риам с Атавией начали подкидывать всякую гадость в покои Анри. Он стал моим первым подозреваемым, так как я увидела в его ауре связь с симпатической магией.

— И что ещё ты нашла во дворце?

— Много чего, даже слишком, да и не только во дворце, а в нескольких местах. Здесь имеются настоящие заросли тираблиса. Анри использует его для научных экспериментов, чтобы заживлять раны, а вот Риам использует тираблис совсем с другой целью. В северном крыле ты найдёшь их последний эксперимент. Я уверена, что они использовали для него мою кровь. — Я показала Арсентию моё почти зажившее запястье. — В сундуке лежит объяснение того, как найти нужную комнату.

— Не волнуйся, мы ещё вчера вечером всё нашли. Мы засекли их по контуру. Извини, что нам потребовалось столько времени, чтобы прийти тебе на помощь. После того, как ты прислала сообщение, мы сразу выехали в Алалирею. Но нам потребовалось почти два дня, чтобы замкнуть такой массивный наблюдательный контур. Сама понимаешь, ведь это Алалирея. Да и сложно было начинать расследование, не объясняя ребятам, от кого мы получаем нужные сведения. Я же не мог сказать им, что ты поселилась во дворце в поисках жениха! — Арсентий угрюмо хмыкнул.

— Я так и подумала. Ты приехал как раз вовремя, Арсентий, не волнуйся. Расскажи мне, что ты узнал о ритуалах. Насколько я поняла, вводя кровь человека в разрезы на стебле тираблиса, Риам проводил ритуал, соединяющий ауру человека и растения. Смесь сока и крови превращалась в кристаллы, которые мы называем кораллами подчинения. Думаю, что с их помощью можно сделать с человеком всё, что угодно.

— Всё так и есть, — Арсентий разгневанно стукнул кулаком по подлокотнику. Такое проявление эмоций было весьма необычным для благообразного старца. — Каждая частица человеческой крови несёт в себе отпечаток ауры. В мире не встретишь двух идентичных аур, что само по себе феноменально, ведь мы постоянно меняемся и принимаем на себя отпечатки окружающего нас мира. Мы прогибаемся под весом обстоятельств и, с каждым вздохом, наша аура становится всё уникальней. — Опомнившись, расчувствовавшийся маг закашлялся и выровнял тон голоса. — Поправлюсь: МЫ прогибаемся под весом обстоятельств. МЫ, но не ты, Лекси. Ты несгибаема.

— Да ладно тебе меня нахваливать! — я смущённо махнула рукой, проглотив неуместное рыдание, вскипевшее где-то в горле. — Лучше расскажи, что Риам делал с тираблисом.

После неловкого молчания Арсентий продолжил.

— А дальше они соединяют растительную ауру с аурой человека, скрещивают их. Это скрещивание порождает те самые “кораллы подчинения”, плоды тираблиса, в каждой частице которых есть две ауры, человека и растения. Я пока ещё не выяснил, какие именно ритуалы они проводили, чтобы ускорить дело, но скажем так: контур поймал достаточно, чтобы мы могли расшифровать их действия. Вскоре мы перейдём к допросу. Воздействие на кристаллы может сделать с человеком всё, что угодно — убить его, подчинить, свести с ума. Ты и сама видела, что случилось с королём, — угрюмо напомнил он.

— Надеюсь, что ты избавился от кристаллов с моей кровью, а то мне не очень хочется подчиняться. Ты же меня знаешь! А уж умирать было бы глупо, — хихикнула я.

— Да, я тебя знаю, — грустно усмехнулся маг.

— Оставь себе на память кристалл с моей аурой. Кто знает, может ты умудришься, наконец, меня подчинить? — Арсентий только фыркнул. — Ты нашёл тех, кто помогал Риаму в Шиане?

— Пока нет, но мы найдём их после допроса Атавии. Боюсь, что у них было несколько помощников, ведь они не только пронесли тираблис во дворец, но и устроили взрыв на случай, если магия не сработает. — Арсентий неловко отвёл глаза и постучал по подлокотнику. — Я слышал, что пару дней назад на тебя напали?

— Да. Это был Риам. Сначала я запаниковала, но потом узнала его по ауре. Осторожнее с ним, он очень неприятный человек.

Арсентий наклонился вперёд, к коленям, чтобы не смотреть на меня. В его голосе кипела глухая ярость.

— Я ему этого так не оставлю. Я… я никому из них этого так не оставлю…

— Я знаю.

После минутного молчания маг продолжил: — Ясно одно: они очень старались повесить это на Анри. Ты спасла хорошего человека, Лекси.

— Да, — улыбнулась я.

— Когда я его допрашивал, он никак не мог сосредоточиться. Всё время переводил разговор на тебя и просил тебе помочь.

— И что ты сказал? — Я взволнованно выпрямилась.

— Я сказал, что ничем не могу помочь тем, кто присваивает личность умерших, особенно если есть подозрение, что смерть была насильственной.

Представляю, как рассердился Анри, особенно после того, как я обещала, что Арсентий раскроет ему все тайны.

— И как Анри на это среагировал?

— Он ругался, шумел, грозился вызвать короля, шёпотом намекал, что ты — агент магического ведомства. Очень надоедливый у тебя друг. Я полагаю, что это значит, что ты, наконец, научилась флиртовать?

— И не говори. Талант — дело страшное. Можно даже сказать, что я попыталась соблазнить Анри.

— Молодец, девочка! Ну и как, успешно? — Лицо Арсентия расплылось в ехидной улыбке.

— Как будто я стану о таком рассказывать!

— Ага. Значит, ты не смогла этого сделать, и я знаю, почему. На это есть большая блондинистая причина!

Всё-то он знает, занудный старикашка.

— Ну и о чём вы с Анри договорились?

— Я велел ему подождать до конца расследования. Я могу сказать ему правду?

— Может быть. Однажды. Года через два?

Арсентий испытующе посмотрел на меня.

— Ты хочешь о чём-то меня попросить, Лекси?

— Да. Позаботься о нём. Анри Лиссон будет замечательным королём.

Арсентий кивнул.

— А куда ж я денусь? Я же всё-таки королевский маг, а Александр совсем плох. — Тяжело вздохнув, он добавил: — Видимо он действительно хорош, если ты поверила ему, ещё не имея доказательств его невиновности.

— Я проникала в его ауру несколько раз. Так как он возился с тираблисом и с теми уликами, которые ему подкладывал Риам, то на его ауре остались стойкие следы. Но при этом он не проводил ритуалы, и я не чувствовала в нём зла.

— Лекси, послушай. Если я расскажу Анри правду, то он задаст мне сложный вопрос, и мне нужно заранее знать на него ответ. Если бы ты могла остаться с ним, то осталась бы?

Я задумалась. Мягкая печаль несбывшегося опустилась на мои плечи тёплой шалью.

— Не думаю. Он никогда не простил бы меня. Он бы постарался, но в глубине души никогда не простил бы того, что я не доверилась ему. Что я так долго подозревала его. Я же могла рассказать ему обо всём тогда, когда почувствовала, что он ни к чему не причастен. Однако я этого не сделала, не поверила ему до конца. Анри никогда не забудет об этом. Даже в самые прекрасные моменты нашей жизни он всегда недоверчиво следил бы за мной краем глаза — что я сказала, на что посмотрела, куда ушла.

Некоторое время Арсентий молча выстукивал нервный ритм на подлокотнике. Потом тряхнул головой и подвёл итоги: — Нет, это слишком длинный ответ, а я — старик, и у меня плохая память. Когда он спросит меня об этом, я скажу ему, что ты бы осталась с ним.

Не споря, я посмотрела на бесконечную гладь моря.

Арсентий продолжил: — Мы закончим допросы через несколько часов, потом заберём виновных и отправимся во дворец. Я что-нибудь ещё могу для тебя сделать?

Я подумала о Нике… может, всё-таки спросить Арсентия о нём? Нет, лучше этого не делать.

Я протянула руку ладонью вверх: — Пару взрывных, пожалуйста, но только не очень дымных. И наложи двойной контур.

Арсентий протянул мне пару кристаллов: — А не слишком много будет для этой-то комнаты?

Я покачала головой: — Позволь мне уйти красиво. Первым делом, с утра, я испорчу им всю погоду!

Арсентий обошёл комнату, накладывая двойную защиту.

— Вот и возись с вами, которые без магии. Вечно вам хочется прийти красиво, уйти красиво, а мне на вас работать, не покладая рук, — проворчал он.

Помедлив около меня, он неловко сжал моё плечо, потом вдруг рывком притянул к себе.

— Без тебя всё не так, Лекси, — скомканно прошептал он. — Надеюсь, что мы ещё увидимся.

— Я так не хочу ехать… — почти слёзно прошептала я, но Арсентий уже отстранился от меня и постучал в дверь, подавая сигнал страже. В ту же секунду обеспокоенное лицо Батиста появилось в дверном проёме.

 

Глава 11. День одиннадцатый

В восемь утра герцогиня Атавия и помощник мага Риам были арестованы по обвинению в заговоре против короля Александра и его наследника Анри Лиссона. Придворный мир сначала застыл, а потом рассыпался, как разорванные бусы. Дородные дамы спешно выбегали к каретам, прикрикивая на служанок, тащивших за ними увесистые саквояжи. Через какое-то время всё затихло.

Герцог Филипп сидел в своих покоях с потерянным выражением лица.

— Я совсем не понимаю, зачем Атавии всё это? Зачем? Как она могла? — спрашивал он снова и снова, не слушая терпеливые ответы Арсентия. Анри приказал принести герцогу успокаивающий настой. Герцог лёг в постель, глядя в потолок невидящими глазами.

— Герцог, вам нужно поговорить с вашими детьми, — сказал Анри.

— Не сейчас, я слишком слаб. — Внезапно он выпрямился, как будто нашёл что-то, что могло его спасти. — А как насчёт той самозванки, которая выдавала себя за Фортескью? Вы уверены, что она не замешана в этом?

— Уверен, — ответил Арсентий бесцветным, отсутствующим голосом. Долгая беседа с герцогом не привела ни к каким полезным результатам.

— И что мне теперь с ней делать?

— Это внутренние проблемы Алалиреи, и они не имеют отношения к магии. Так что делайте с ней, что хотите, я ничем не могу вам помочь. Я здесь нахожусь сугубо по делу магического расследования покушений на короля. Мы покинем Алалирею через час, — равнодушно промолвил Арсентий, выходя из покоев герцога.

— Но вы же… — Анри вскочил со стула, сжимая кулаки.

— Что я же?

— Вы обещали помочь. — Голос Анри стал угрожающим.

— Я и помог. Я сказал вам, что ваша самозванка не связана с покушениями на короля. А с остальным вы разберётесь сами, это юрисдикция герцога. Кем бы она ни была, Джулией Фортескью или не Джулией Фортескью, это не касается магического ведомства.

Больше всего на свете Арсентию хотелось забрать Лекси домой. Ворваться к ней и сказать, что он всегда считал её своей дочерью. А потом отвезти её домой и никуда не отпускать. Скрыть её от всего мира. Никаких расследований, никакого долга королю, никакой опасности.

Однако он не стал тратить время на мечты о невозможном. У Лекси свой путь и свои тайны, и он поможет ей их сохранить.

— У меня нет на это сил, — заныл герцог и закрыл глаза, потирая потные залысины. Анри с отвращением покосился на него и потащил Арсентия в коридор.

— Она же работает на короля! — жарко прошептал Анри. — Она — сенивисса, видящая и чувствующая магию.

Арсентий по-отечески положил руку на его плечо.

— Я вижу, мой мальчик, что эта девушка вам нравится, но не стоит переходить границы разумного. Я не знаю, откуда вам вообще известно о существовании сенивисс. Да, в магическом ведомстве действительно однажды работала сенивисса. — Арсентий улыбнулся своим мыслям, потом тряхнул головой. — Но это не имеет значения, так как она больше у нас не числится. Так что ваша прелестница дважды самозванка.

— Но вам же разрешили с ней встретиться! Вы узнали, кто она такая? Что она сказала?

— Она сказала, что вы станете прекрасным королём, Анри Лиссон, и я с ней согласен. Я почту за честь служить вам.

— Так начните прямо сейчас! — разгорячённо воскликнул Анри. — Докажите мне свою преданность, помогите мне спасти Джулию… эту женщину.

— Я бы посоветовал вам оставить её в покое, но вы меня не послушаетесь. Поверьте, я не могу вам помочь. Ищите другой способ спасти вашу заключённую. У вас есть приказ герцога Филиппа, его и просите о помощи. До скорой встречи.

По-отечески похлопав мужчину по плечу, Арсентий удалился.

— Обезглавлю! — прошипел Анри. — Клянусь богине, я самолично обезглавлю этого надменного старика сразу после моей коронации.

Анри вбежал в спальню герцога.

— Филипп, мне срочно нужно с ней поговорить.

Подняв сонное лицо с подушки, герцог непонимающе посмотрел на советника.

— С кем?

— С Джулией… с заключённой. Мне нужно, чтобы ты отменил указ, запрещающий допуск посетителей.

— Не сейчас, Анри. — Герцог снова расслабился.

— Сейчас, Филипп, именно сейчас. — Дрожащими руками, Анри достал лист бумаги и растолкал герцога. — Пиши. Это срочно.

* * *

Арсентий спускался по лестнице к выходу из дворца, когда на его пути возник лекарь Айрис.

— Ты! — ошеломлённо воскликнул маг, схватившись за стену от неожиданности. — Что ты здесь делаешь? — Высокие своды дворца гулким эхом вторили его изумлению. Убедившись, что вокруг никого не было, Арсентий прошептал: — Почему же Лекси не сказала, что ты в Алалирее?

Айрис раздражённо хмыкнул: — Откуда мне это знать? — Его лицо изменилось, напряглось, и Арсентий заметил тёмные круги под глазами и печальные складки у рта. — Я пытался помочь ей, но ничего не смог сделать. Она оттолкнула меня. Она хотела всё сделать сама.

— А ты ожидал чего-то другого? — Арсентий вопрощающе склонил голову, тщательно пряча совершенно неуместную иронию.

— Честно говоря, нет, но я так хотел сделать хоть что-то, чтобы ей помочь. А меня даже не пускают к ней.

— Её служанка упомянула, что лекарь герцога дважды спасал ей жизнь. Полагаю, что это был ты?

— Это преувеличение. Арсентий, ведь я же… вы знаете, как я к ней отношусь!

— Знаю. Поэтому и скажу тебе то, что должен был держать в секрете. Лекси отказала будущему королю Шиана, и я уверен, что она сделала это из-за тебя.

Айрис отпрянул назад, и румянец пополз по его бледным щекам.

— Она… что…

Он не знал, что делать: ликовать от услышанного или расстраиваться из-за того, что Анри Лиссон был влюблён в женщину, из-за которой он вернулся в Алалирею.

Какое-то время Арсентий разглядывал его с ироничной ухмылкой, потом тяжело вздохнул.

— Как дети, честное слово… Вместо того, чтобы трястись от ревности, ты бы задумался о том, что твоя пассия уже уехала.

Не говоря больше ни слова, лекарь Айрис бросился к дверям.

— А он ещё и невежливый, — пробурчал Арсентий и возвёл глаза к сводчатому потолку. — И что ты с ними будешь делать, Алали, я, право, не знаю.

* * *

Кухарка герцога Филиппа возвращалась во дворец с утреннего базара, ворчливо обсуждая события последних дней с сопровождающей её служанкой. Когда их карета приблизилась ко дворцу, они заметили клубы синего дыма, выплывающие со стороны моря.

Когда стража ворвалась в комнату самозванки Джулии Фортескью, там уже не было ничего, кроме горячего пепла. Окна выбило взрывом, и горький синий дым закрутился над морем плотными пружинами. Обескураженные стражники клялись, что они не услышали взрыва и не почувствовали запаха гари. Отступив в коридор, они недоумённо переглядывались, пока маг герцога с большими усилиями снимал наложенный Арсентием двойной защитный контур. Рядом с ним стоял Анри Лиссон, держа в опустившихся руках указ герцога Филиппа Лиританского о разрешении на встречу с заключённой.

От Джулии Фортескью не осталось никаких следов.