Микаель чувствовал себя бодрым. Они хорошо спали ночью на удобных кроватях, встали сразу после половины девятого и обзвонили несколько заправок.

Да, можно взять напрокат сколько угодно машин, одну даже прямо сейчас.

— Планшетник по-прежнему молчит, — отчитался Поль, когда они встретились у номера Микаеля.

Затем они спустились завтракать в ресторан, обшарпанное и темное подвальное помещение, где на стенах висели латунные светильники и яркие акварели в рамах с морскими мотивами, и стояли диваны из красного бархата. Сначала они выпили каждый по чашке крепкого кофе и заметили, что почти все столики свободны. Затем они подошли к шведскому столу со стандартным для любой гостиницы набором блюд — хлеб, нарезка, хлопья, яйца, плюс карельские пироги и ряженка.

Поль начал листать свежий номер «Хельсингин Саномат», но вскоре сложил его.

— Ну и язык у этих финнов, не понять ни единого слова!

Микаель ничего не ответил, продолжая жевать рогалик с шоколадной начинкой.

Ох уж эти врачи, подумал он, эти самодовольные холодные естествоиспытатели. Целую вечность они могут говорить о гипотермии, лимфоме, эмболии и застарелых бородавчатых геморроях у чертовой тетки. Но гуманитарные науки, язык, который они все время употребляют, что они о нем знают? Разве этот дурак Поль не знает, что финский относится совсем к другой языковой группе, чем наш язык? И как на самом деле страшно мистически и интересно, как финский с самого начала пришел в эту часть Скандинавии?

А как вообще обстоит дело с интересом к языку? Что на самом деле этот Поль понимает в языке? Наверняка так же ни о чем не думает, как и все остальные. Читал, наверное, книги «в основном в отпуске», и «не давайте мне ничего глубокомысленного, спасибо» и «хо-хо-хо».

Несовершеннолетняя официантка с набрякшими веками прошла мимо и налила им еще кофе.

Нет, люди больше не интересуются образованием, особенно гуманитарными науками. Опять сумерки культуры! Весь Запад погружается в такую большую тьму, что никто больше не замечает прихода ночи. Но это так, рушатся все империи, но как в замедленной съемке. Люди носятся как угорелые и вкладывают целые состояния в мраморные кухни, немецкие внедорожники и итальянские машины для эспрессо, но только потому, что хотят показать свою рафинированность. И они не замечают, что когда потом открывают рты на ужинах супружеских пар или корпоративных вечеринках, они без умолку болтают о каком-нибудь новом восхитительном американском ретро-телесериале, или о каком-нибудь шведском «не таком опасном для экологии, как другие, хлопке», или о фирменной одежде, или, может быть, страшно важном гастрономическом впечатлении во время последней поездки в Испанию — слушать их все равно что видеть, как у них изо рта извергаются нечистоты. На их книжных полках нет ни одной книги, а на их стенах — ни одной картины! И что тогда говорить об их головах?

Ух! Трепещи, человек, трепещи! Инфантильны, как подростки! Никаких размышлений за рамками, никаких самостоятельных сомнений! Когда на вечеринке встречаешься со своими ровесниками, рожденными в семидесятые, приходится опускаться до их уровня, все равно что становиться на колени, когда разговариваешь с ребенком! И все же это они теперь управляют Швецией, это они управляют всем западным миром, это у них есть деньги, виллы и должности во всех этих ледяных фирмах, которые видят перед собой одну-единственную безумную, дурацкую краткосрочную цель — прирост. И эти люди когда-нибудь напишут книги по истории. Да-да, эпоха инфантильных только началась. И окончится она более глубокой тьмой, чем во времена Средневековья…

Он прервал себя и стал трогать подсвечник с кружащимися ангелами, стоящий посреди стола.

Опять я завожусь! Надо прекратить!

А я сам, что, намного лучше?

Да нет, в конце концов подумал он и улыбнулся. На закатe даже карлики отбрасывают длинные тени.

Он вонзил нож в кусок бекона и посмотрел на стену, где картина с изображением изящного брига покрывала всю…

ДЗЫНЬ!

Поль уронил вилку прямо на тарелку и начал рыться в кармане. Наконец он достал телефон.

— Черт!

Он взглянул на Микаеля, а потом на светящийся дисплей.

— Вот. Смотри!

Красная точка на карте мигала.

— Но что это такое?

Они стали пристально разглядывать карту.

— Они севернее! Гораздо выше, выше и быть не может! Посреди проклятого нигде! Мы ошиблись в своих догадках!

Это ты ошибся, подумал Микаель.

— Ты уверен?

— Да-да. Планшетник находится в центре Лапландии. Далеко к северу от Кеми. Где-то вдоль большой дороги. И он движется. Надеюсь, сигналы еще какое-то время будут поступать.

Поль держал мобильник так, что оба могли видеть. Точка медленно переместилась к югу, на маленькую дорогу под номером 79.

— Но по-любому он едет на юг. Гм, посмотри. Ближайший крупный город к югу это… Рованиеми. Хотя до него им еще ехать и ехать.

Несколько секунд они сидели молча и думали.

— А сколько до него?

Поль быстро нажал на какие-то кнопки.

— Рованиеми находится за полярным кругом. Пятьдесят-шестьдесят миль отсюда, от Ваасы.

— Я могу сразу же позвонить в прокат автомобилей.

— Нет, подожди…

Поль продолжал нажимать кнопки на мобильном.

— Шестьдесят миль. Нет, это слишком далеко. У нас будет та же проблема: мы еще не успеем туда доехать, а они уже смотаются оттуда. Если они действительно едут в Рованиеми. Гм. Мы должны опять попробовать на авось. Трудно. Как, черт возьми, поступим?

Он продолжал теребить мобильник.

— Если не… да, пожалуй, решение есть.

Он внезапно улыбнулся.

— Мы не успеем доесть. Пошли!

Такси быстро везло их из центра города. Поль нажимал на кнопки мобильного и звонил в различные билетные кассы. Покрытые снегом дороги были хорошо расчищены. Не прошло и четверти часа, как городские кварталы остались далеко позади и они остановились прямо перед въездом в аэропорт Ваасы.

— Смотри-ка, — сказал Поль, указывая на главное здание. — Блестящая коробка из-под обуви 80-х годов?

— Плюс картонная крышка — детище скандинавской бюрократии, — добавил Микаель.

За автоматическими дверями на полу повсюду стояли рекламные щиты с утрированными изображениями. В углу находилось бистро под названием «Heaven no 7», где продавали фокаччу и суши.

— Похоже, сюда никто не ходит, — заметил Микаель.

— Кроме, пожалуй, вон тех.

Поль показал на группу бородатых мужчин в красных капюшонах, которые стояли и пили пиво «Лапин Культа» у выхода № 2. Микаель внимательно рассматривал их, пока Поль ходил в билетную кассу. Один из мужчин включил переносное стерео с музыкой в стиле тяжелый рок. Семьи с детьми косились на них, дети плакали. Двое бородачей в кожаных штанах и в солнечных очках открыли по новой банке пива.

Микаель поднял глаза вверх. Спасибо, Боже, что я никогда не буду иметь дело с этими людьми.

Поль вернулся весь загнанный, но широко улыбнулся:

— Рождественский пакет. Самолет и две ночи в двухместном номере. В гостинице «Рудольф», прямо в деревне Санта-Клауса в Рованиеми. Трансфер, глинтвейн по прибытии, караоке в ресторане «Christmas House». И самое главное: нашим детям бесплатный вход в клуб пряничного печенья.

Микаель вздохнул, глядя на кучу ваучеров.

— Безумно приятно, — выдавил он из себя.

— Оставшиеся места. Всего лишь двести евро за нас двоих. Нам и вправду везет. «Финнэйр» пустил дополнительные рейсы Вааса — Рованиеми до самого Рождества. Будем на месте всего лишь через пятьдесят минут. Через десять минут вылетаем. Мы успеем до планшетника! Если он вообще туда направляется.

Сколько он говорит об этом планшетнике, подумал Микаель. Надо при случае еще раз спросить его, что у него там такое.

— Там возьмем машину напрокат, — продолжал Поль, — и надеюсь, получим новый сигнал. Да, все это чистый абсурд. Но шанс есть. Выход № 2, во всяком случае.

— Правда?

Микаель обернулся и опять посмотрел на рождественских гномов у выхода.

— Выход № 2? Мы что, полетим с ними?

— Да, а что?

Вместе они еще раз посмотрели на гномов. Одного из них, похоже, скоро должно было вырвать прямо на мраморный пол.

— Наверняка это сезонные рабочие, — сказал Поль.

— Давай, Мигга, тебе что, плохо? — смеялись гномы над мужчиной, сидящим на корточках.

— Ага, шведы! — тихо сказал Поль. — Этим все сказано. Финны никогда бы не вели себя так невоспитанно.

В ту же секунду они услышали объявление из громкоговорителя. Сначала по-фински, а потом по-шведски.

«…началась посадка пассажиров на рейс FI 2385 до Рованиеми. Пожалуйста, приготовьте ваши посадочные талоны. Hyvään matka!