Гости собирались на просторной террасе гостиницы. Бабушкины друзья и без того никогда не отличались чувством юмора или веселостью, но теперь, когда Редманы потеряли свою родовую усадьбу, они вели себя так, словно присутствовали на похоронах.

Лишь Миранда была редким бриллиантом среди унылой толпы. Она смеялась и жестикулировала, ее яркая прическа и вызывающий наряд представляли поразительный контраст застывшим лицам других гостей.

Она, казалось, не замечала (или не хотела замечать), что остальные смотрят на нее с едва скрываемым презрением. Из своего укрытия Марк с удовольствием наблюдал за этим уверенным в себе живописным созданием.

Марк обвел глазами террасу, и ему показалось, что Миранда, сознательно или невольно, оказалась в центре внимания. Официанты в банкетном зале, горничные и остальной персонал гостиницы только и делали, что обсуждали ее, непрерывно улыбаясь при этом, что его вовсе не удивляло.

На этот раз Миранда зачесала волосы на одну сторону и закрепила хаос своих кудрей цвета бургундского вина огромной заколкой в виде цветка гибискуса. Как ни странно, это безвкусное сочетание удивительно ей шло, подчеркивая красивый профиль и длинную шею.

Ее наряд был вполне под стать прическе. Ярко-алый корсет без бретелек едва прикрывал ее великолепную грудь. Глаза бабушки, широко раскрытые от ужаса, то и дело возвращались к прелестным холмикам, возвышающимся над корсетом.

Про себя Марк похвалил ее смелость и продолжил свое наблюдение. Длинные ноги девушки были облачены в колготки из мелкой сетки, а высокие каблуки ярко-красных босоножек сделали ее на десяток сантиметров выше. Где-то между вызывающим корсетом и длинными ногами находилась ее юбочка, лишь слегка прикрывающая бедра.

Ну что ж, мисс Пауэлл, теперь мой выход. Глаза Марка ярко вспыхнули предвкушением приключения. Он вышел из тени, но так и не смог сделать серьезное лицо, потому что смотреть на Миранду и не улыбаться было невозможно.

— Слушай, Оливия, посмотри! — Миранда потянула его бабушку за рукав.

Улыбка Марка стала еще шире. Уже давно никто так фамильярно не называл высокопоставленную миссис Редман. Слишком многие были подавлены ее железной волей и холодным великолепием. Увидеть наконец человека, который не боялся ее, доставило ему ни с чем не сравнимое удовольствие.

Внезапно он вспомнил, как всегда сдержанный и строгий дедушка Миранды отшлепал свою пятилетнюю внучку за то, что она изрисовала антикварный стол. Как он мог забыть… Оказывается, и в детстве Миранда вовсе не была забитой овечкой.

С другой стороны, ее дедушке понадобилось не так уж много времени, чтобы превратить шаловливое дитя в покорное и лишенное инициативы существо. А мать Миранды никогда не проявляла особого интереса к девочке. Марк нахмурился. Какие бы чувства ни испытывал он к отцу Миранды, тот, по крайней мере, души не чаял в своем робком ребенке.

Зато вот какая она стала теперь! Уверенная в себе и в своей красоте. Взгляд Марка небрежно скользнул по ее стройному телу.

— Оливия! — еще настойчивее позвала Миранда. — Иди сюда!

— Что там еще? — кисло произнесла миссис Редман с таким выражением лица, как будто она лягушку проглотила.

— Посмотри, какой прелестный ребенок возле бассейна.

И в ту же секунду все присутствующие посмотрели на бассейн и на очаровательную кроху, радостно визжащую в руках отца.

На озабоченном лице Оливии появилось некое подобие надежды.

— Так ты любишь детей? — спросила она дрожащим голосом.

Марк помрачнел. Да, зная желание бабушки получить наконец долгожданного правнука, можно предположить, что она простит Миранде что угодно, если та подарит Редманам наследника.

Пора выходить на авансцену, пока эта парочка не стала играть против него. Он вышел из-за кадки с пальмой, и тут же Миранда уставилась на него в немом изумлении. Все остальные гости, как по команде, тоже повернулись в его сторону.

Он наклонился, чтобы поцеловать бабушку в прохладную напудренную щеку, и тихим голосом извинился за опоздание.

— Я знаю, мой мальчик, ты так много времени проводишь в нашем разрушенном гнезде. Но у нас гостья из Америки. Позволь мне представить ее тебе.

— А мы уже знакомы. Я привез Миранду из аэропорта.

Он взял руку девушки и крепко ее пожал.

— Великолепно выглядишь, Миранда.

— Да? — неуверенно проговорила она, все еще ничего не понимая.

— Просто потрясающе, — заверил он ее сексуальным шепотом.

Ему показалось, что она вдохнула, но так и не осмелилась выдохнуть. Но не прошло и нескольких секунд, как она пришла в себя и кокетливо взмахнула ресницами.

— Ты-то сам как хорош! Еще лучше, чем утром.

Марку показалось, что тишина, которая повисла в зале, стала просто осязаемой. Он повернулся к бабушке и сказал ей:

— Не правда ли, Миранда очень изменилась?

— Да, очень, — только и смогла выдохнуть бабушка, еще более бледная, чем обычно.

— Могу себе представить, что ты думаешь, Оливия, смотря на нас, — пустилась в откровенность Миранда, фамильярно толкая мисс Редман локтем под ребро, что привело в ужас всех людей, окружающих их. — Мне всегда нравились простые рабочие парни. Ну их, этих интеллектуалов. Только возле таких здоровяков, как этот (тут она игриво подмигнула Марку), чувствуешь себя настоящей женщиной.

Марк чуть не расхохотался в голос. Ему стоило неимоверных усилий сохранить серьезность. Все оказалось гораздо проще, чем он думал. Эта барышня сама роет себе могилу, избавляя его от необходимости что-либо предпринимать.

Бабушка просто позеленела после слов Миранды и дрожащим голосом сказала:

— Пойду, распоряжусь насчет обеда.

— Прекрасно, — сказал Марк и взял Миранду под руку. — Сядем вместе, птичка?

Он поспешил отвести ее подальше от бабушки, чтобы несколько оттянуть момент объяснения. Метрдотель стал рассаживать гостей за столы, и Марк постарался сесть подальше от хозяйки вечера.

— Как удивительно! — щебетала девушка. — Никогда бы не подумала, что мисс Редман может пригласить на обед своего водителя. Она всегда казалась мне ужасно чопорной. — Миранда окинула его взглядом с ног до головы. — Хотя ты наверняка провел не один час в ванной, оттирая грязь, — подмигнула она ему.

Он пододвинул свой стул к ней поближе.

— А где же Марк? — спросила она его несколько растерянно. — Что-то его не видно. А мне так хотелось увидеть его.

Марк решил сделать небольшой намек, и, как будто невзначай, потянувшись за хлебом, показал свои великолепные золотые часы. Девушка как зачарованная уставилась на них, видимо прикидывая в уме их стоимость.

— Какие красивые часы! Да такие дорогие! — простодушно воскликнула она. — Как ты умудрился их купить?

— Это подарок.

Это ведь было чистой правдой. Он сам их купил и подарил себе самому.

— Думаю, что здесь замешана женщина. — Она игриво скосила на него глаза.

Он загадочно улыбнулся, полагая, что продавщица, помогавшая ему выбрать нужную модель, вполне могла быть включена в эту категорию.

— У нее, должно быть, куча денег, — завистливо протянула эта легкомысленная Миранда и подмигнула ему. — Я вижу, у тебя совсем неплохо идут дела.

Марк постарался подавить чувство раздражения, поднимающееся в душе. И почему это она всегда говорит только о деньгах?

— Я что-то ляпнула не то. — Она сразу же почувствовала перемену в его настроении. — Прости, вечно я болтаю лишнее.

Его поразил такой быстрый переход от развязной болтовни до искреннего участия в голосе. Ему опять показалось, что в ее манерах было что-то весьма странное, как будто два совершенно разных человека уживались под яркой блестящей упаковкой.

Марк посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, что там у нее на уме, но его поймал в свои сети их серый туман. Он быстро отвел взгляд, несколько озадаченный этим.

— Скажи мне честно, — произнес он с искренним интересом, играя при этом ножом и вилкой возле своей тарелки, — какова настоящая Миранда Пауэлл?

Он сразу же поднял глаза и успел заметить, как она на секунду напряглась. Похоже, он попал в яблочко. Ему даже показалось, что в ее глазах мелькнуло что-то похожее на панику. Она ответила не сразу, видимо лихорадочно соображая, что же сказать.

Затем она опять обрела спою прежнюю уверенность и пожала великолепными плечами.

— Какая бы она ни была, она точно знает, что раздражает тебя, — сказала она.

— А это имеет для тебя значение? — прошептал он.

— Да, — сказала она, и ее ответ показался искренним.

— Польщен, — сухо протянул он.

— Дело в том, что мне может понадобиться союзник, — заявила она с обезоруживающей прямотой.

— Зачем он тебе может быть нужен? — спросил он ей в тон.

— Ты знаешь, я здесь с особым заданием. Выйти замуж за Марка.

Он досчитал до десяти, прежде чем ответил.

— И ты считаешь, что я могу помочь тебе с этим?

— Кто знает. Кажется, ты ходишь в любимчиках у Оливии. Ты мог бы замолвить за меня словечко.

Кажется, она была вполне довольна собой.

— Кстати, когда я спросила, где же Марк, ты так мне и не ответил.

Вот и пришло время поставить все на свои места. Он улыбнулся девушке.

— Он здесь.

Миранда взмахнула ресницами и медленно осмотрела банкетный зал, в котором царило унылое молчание. Среди гостей мало кто был моложе шестидесяти. Поэтому очень скоро ее взгляд вернулся к нему.

— Здесь нет никого, похожего на него. Что-то я не понимаю, куда ты клонишь.

Марк взял ее нежную руку и посмотрел ей прямо в глаза с напускной страстью. А может, и не такой уж напускной.

Он погладил ее ладонь большим пальцем, и она подняла глаза на него, приоткрыв губы. Как ни странно, кожа ее руки казалась немного грубоватой, как у людей, занятых физическим трудом. Вероятно, она сама делала всю работу по дому, если они с дедом и вправду были так бедны, как она говорила. Хотя он не мог представить, что женщина вроде Миранды могла отскребать полы и мыть посуду. Вот еще информация, которая несколько противоречит ее образу порхающей по жизни бабочки.

— Небольшой розыгрыш, — прошептал он с сексуальной хрипотцой в голосе, и ему захотелось пододвинуться еще ближе к ней.

Почему бы и нет, подумал Марк, тем более что это вполне соответствовало его цели. Теперь его губы почти касались ее уха, и он обнаружил, что ее близость действовала на него опьяняюще. Он откашлялся и подумал о том, что ему, пожалуй, стоит сохранять трезвую голову.

— Я думал, ты посмеешься.

Она выглядела серьезной и растерянной.

— Я бы с удовольствием, но до меня никак не дойдет, в чем же соль шутки.

Тут их задушевный «тет-а-тет» был прерван раздраженным голосом бабушки:

— Марк, тебе следует выбрать вино для обеда!

Глаза Миранды расширились и приобрели цвет расплавленного серебра. Она была так ошеломлена, что ему даже стало жаль ее.

— Ты? — прошептала она потрясение, отшатываясь назад, как будто он ее укусил. — Но ты ведь не можешь быть… Марком?

Он кивнул, поздравляя себя с тем, что достиг того результата, — которого и ожидал. Не стоит забывать, что она стремится заполучить его в мужья вместе с его миллионами, а то он что-то стал слишком чувствительным.

— Неплохая шутка, правда?

— Но… — Она все еще продолжала смотреть, не отрываясь, в его глаза, и он почувствовал, как огонь пробежал по его венам. — Где же тогда твои очки? — спросила она, будто надеясь, что ее все еще разыгрывают.

Голос не хотел слушать его, и ему пришлось откашляться, прежде чем ответить.

— Да уж не помню где. Наверное, где-нибудь в мусорном ведре. Мне давным-давно сделали операцию по корректировке зрения. Так что я могу взглянуть в твои глаза и увидеть всю твою душу, — добавил он, спрашивая самого себя, не слишком ли далеко он заходит.

Ему показалось, что он все еще не убедил ее. Было заметно, что Миранда прилагала неимоверные усилия, чтобы собраться.

— Если ты способен видеть души других людей, то во время операции они должны были вживить тебе в хрусталик миниатюрные рентгеновские аппараты.

Он усмехнулся.

— Да, страшно подумать, до чего дошел прогресс.

Она смерила его взглядом.

— Марк был коротышкой, а ты вон какой высокий.

— Так я вырос, — не гася улыбки, изрек он.

— Настолько? — ошеломленно спросила она, шаря глазами по его телу.

Марк почувствовал, что ему стало труднее дышать. Да уж, эта девочка прекрасно знает, как завести мужчину.

— Но ты был таким тощим! — выдвинула она еще одну претензию.

— Когда я был подростком, я ел, как лошадь. Кроме того, я работал над собой, ходил в спортивный зал. Мне надоело, что все то и дело пинали меня, — честно признался он.

— Ты был таким замкнутым и необщительным…

— Я был так слаб и неуверен в себе, что только так мог избежать трудностей в школе и дома. Не высовывайся и не ищи неприятностей на свою голову. Но ведь я сейчас не такой, прав да? — Он игриво подмигнул ей.

— Н-н-нет.

К его облегчению, Миранда откинулась на спинку стула и немного успокоилась.

— Вот поэтому-то я и уверена, что ты не Марк. Так что со мной этот номер не пройдет, — сказала она презрительно, и ее глаза засияли, словно сталь клинка.

Марк нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Люди не меняются так сильно. Ты наверняка в сговоре с Марком. Вы специально все это придумали, чтобы выдать меня замуж не за того человека. Мы поженимся, а после свадьбы — бац! — я узнаю, что являюсь женой бедняка.

— Деточка, ты пересмотрела слишком много мыльных опер, — покровительственно сказал он. — Не придумывай, нет здесь никакого заговора. — Он опять пододвинулся к ней, нежно гладя ее голую руку.

Он почувствовал, что у него немного закружилась голова, должно быть, от ощущения своей победы. Он ведь лишил Миранду дара речи, надо отдать себе должное. Он перешел на страстный шепот:

— Нам следует лучше узнать друг друга, поближе познакомиться… — И положил свою горячую руку на ее обнаженную коленку.

Миранда подпрыгнула на месте и, к его удивлению, покраснела до корней волос, прежде чем сбросила его руку.

— Марк, сколько же тебе можно говорить! — Бабушка была уже вне себя. — Скорей посмотри карту вин, а то мы никогда не начнем обедать!

— Прости, — сказал он девушке, — мы продолжим наш разговор через секунду.

Он повернулся к официанту, который уже давно терпеливо стоял возле столика.

Но Миранда ни за что не соглашалась верить этому типу. Он просто не мог быть Марком. Так не бывает. Да, женщины могут меняться. Взять хотя бы ее. Но к услугам слабого пола косметика и парфюмерия… Девушка была вне себя от гнева за шутку, которую они собирались сыграть с ней.

Так что дедушка ошибался на счет этих Редманов. Они вовсе не собирались загладить при помощи брака между нею и Марком ту несправедливость, которую совершили по отношению к ним. Но они еще ответят за то, что решили сделать из нее дурочку.

Мужская рука опять опустилась ей на колено и легонько его сжала. Она хотела было уколоть его вилкой, но передумала и лишь жеманно улыбнулась. От выражения страсти в его глазах у нее перехватило дыхание.

Ну и дура же она! Хотя вполне понятно, почему она так легко поддалась на его чары. Она не привыкла, чтобы такие красивые мужчины уделяли ей столько внимания. А их план был весьма остроумен. Заплатить симпатичному бедному парню немного денег, а он за них и душу свою продаст. Что ему стоит соблазнить бедную американскую девушку. Миранде даже стало немного жаль его. Болван несчастный!

Но вот эти Редманы, они за все ответят! Мышцы ее ноги напряглись, когда она почувствовала, что рука обманщика стала медленно двигаться по направлению к бедру. Она раскроет их обман, и тогда им придется предъявить ей настоящего Марка!

— Как все это навевает воспоминания! — задумчиво проговорила она.

Его рука сразу же оставила в покое ее ногу.

— Что именно? — спросил он настороженно.

— Да все эти люди за столом. — Она напустила на себя мечтательное выражение. — Помнишь, как мы, бывало, ужинали, сидя прямо на полу у камина?

— Твоя память тебя подводит. Мы всегда ели за столом. Наши предки уделяли слишком много внимания нашим манерам.

Миранда почувствовала легкое раздражение. Ну ничего, выходит, его как следует подготовили. Но у нее в запасе немало испытаний.

— Не забывай, что я была совсем крошкой, так что запросто могла забыть. А помнишь, как я любила сидеть на каменных львах у входа?

Он был немногословен.

— У входа были каменные ананасы, а не львы.

— Я вспомнила один забавный случай! — Она не оставляла своих попыток поймать его. — Твой отец наклеил в твоей комнате обои с кораблями, а ты поверх них нарисовал поезда.

— Не поезда, а деревья. Много деревьев, горы и поля цветущих маков.

— А папа тебя даже не поругал.

— Как же! Он просто рвал и метал, а потом заставил меня все закрасить.

Миранда вспомнила, как жестко воспитывал Марка его целеустремленный и напористый отец. А Марку вовсе не было дела до спортивных игр, к которым отец хотел его приучить, он предпочитал возиться с растениями и читать книжки. Ей всегда было жаль его.

Но человек, сидящий рядом с ней, казалось, был совершенно уверен в себе и никогда не знал страха. Они что думают, что она совершенно ослепла, если не может отличить настоящего Марка от поддельного?

Миранда задумчиво покачала головой.

— Это было так давно, я столько всего перезабыла… Кстати, а как звали наших собачек?

— Соло, Роже и Лесси. Как ты могла забыть, ведь именно ты давала им эти имена.

Его глаза были серьезны и насторожены, как будто он понимал, что она устраивает ему экзамен.

Миранда старалась припомнить что-то такое, что могли помнить только она и настоящий Марк, какой-то секрет, обладателем которого были только они двое. Память услужливо подсунула ей нужный эпизод, но Миранда колебалась какое-то время, прежде чем выносить его на свет божий. Ей не хотелось бы задевать ничьих чувств, но, с другой стороны, волков бояться — в лес не ходить.

— Как я любила этих собачек… — продолжала вспоминать она.

— Да, и ты часто прибегала в их будку, когда твой дедушка ругал тебя за какие-то мелочи.

Ну, это было известно всем живущим в их доме…

— А однажды, помнишь, ты вернулся из школы с синяком под глазом, а Роже бросился к тебе навстречу, и ты прятал лицо в его шерсти…

— Это был не Роже, а Соло, — оборвал он ее. — И у меня тогда был сломан нос.

— Правда? Что-то я запамятовала. А как ты умудрился его сломать?

— Не притворяйся, что ты забыла… — процедил он.

— Может быть, и так. Но если ты и в самом деле Марк, то ты смог бы освежить мою память. И сказать к тому же, сколько тебе было лет тогда.

— С какой стати я стану это делать? — огрызнулся он.

Насторожился ли он потому, что не знал ответа? Она с вызовом посмотрела на него и вздрогнула, пораженная холодом, дохнувшим на нее.

— Ты ведь хочешь доказать мне, кто ты на самом деле? Так давай… Правильный ответ окончательно убедит меня в этом.

Она была не уверена в том, что поступает правильно. Ведь Марк может испытать неловкость при воспоминании о том происшествии. Миранда прикусила губу, думая, что она напрасно ступила на эту зыбкую почву.

Это было так давно…

Когда Марк вернулся из школы, дома не было никого, кроме нее, так как обе семьи отправились на цветочную выставку в Сидней. Именно Миранда спросила, кто же повредил ему лицо. Хотя Марк никогда не был склонен откровенничать, но ему нужно было поделиться с кем-то своей обидой. Он не особенно расстраивался из-за физической боли, которую испытывал, но был очень расстроен тем, что его отвергла девочка, которая нравилась ему в то время…

Не обращая внимания на людей, окружающих их, Миранда и Марк в упор смотрели друг на друга. Она не могла не заметить, что он был сильно рассержен. Так все-таки это он…

— Ну что ж, я удовлетворю твое любопытство, — процедил он.

— Да ладно, я просто так спросила…

— Нет уж, ты настаивала, теперь слушай. — Его глаза горели гневом, а голос был резок и груб. — Мне было почти четырнадцать. Я пытался познакомиться с девушкой, которая встречалась с парнем из старшего класса. Меня выволокли из школы и здорово поколотили. Только ты знала, что мне было очень трудно в школе. Родителям я говорил, что мои синяки появлялись после игры в регби, — запальчиво закончил он свой рассказ и добавил: — Ну что, я убедил тебя?

Она предпочла бы провалиться сквозь землю. Итак, это все-таки Марк. Но теперь это был не забитый, запуганный подросток, а неотразимый любимец женщин.

Невероятно. Просто невероятно. Он с одинаковой легкостью смог сыграть и неотесанного парня, и светского льва. А его глаза, горящие страстным огнем, намекали на то, что в постели он будет тигром. Он лишь только притронулся к ней, а она уже совсем раскисла.

Что же делать? Миранда планировала напропалую флиртовать с Марком, чтобы настроить его против себя. Она, видимо, сошла с ума. Нельзя было придумать что-либо более рискованное. Она была неопытной простушкой, ступившей на чужую территорию. Марк-то был у себя дома…

Еще немного, и она поддастся его неотразимому обаянию и окажется в его постели. И будет еще одной женщиной, сгоревшей в пламени его гипнотической чувственности. Как она сможет держать его на расстоянии, если ей хочется, чтобы эти насмешливо изогнутые губы зацеловали ее до потери сознания?

Миранду охватила паника. Она оказалась в еще большей опасности, чем прежде. Следующие несколько дней будут гораздо более сложным испытанием, чем она предполагала.